В начале апреля 1920 года меня отозвали в Красноярск в распоряжение Реввоенсовета 5-й Армии. Из Семипалатинска я заехал в Барнаул, чтобы попрощаться с Мамонтовым и другими боевыми товарищами. Они тепло проводили меня, и я покатил на восток.
В Красноярске меня принял член Реввоенсовета 5 Позерн и сказал, что я, как забайкалец, направляюсь в распоряжение Дальбюро РКП(б) в Верхнеудинск, где строится буферная Дальневосточная республика (ДВР).
Это не явилось для меня большой новостью. Еще в Омске из разговора с В. Н. Соколовым я понял, что скоро буду нужен в Забайкалье. Это вполне соответствовало моим стремлениям поскорее увидеть родные места и свою семью, о которой я давно уже не имел никаких известий.
Лишь полтора года назад я пробирался по этим местам с «липовым» паспортом в кармане.
Теперь я ехал обратно как хозяин. Я знал, что меня еще ждут трудности и опасности. Но что они могли означать в сравнении с пережитым за минувшие полтора года! Невольно поднималось мое настроение.
…Разгромив колчаковскую армию, 5-я Красная Армия дошла до Иркутска. Остатки колчаковцев, обойдя Иркутск, занятый партизанами и восставшими войсками иркутского гарнизона, по льду перешли озеро Байкал и соединились с войсками атамана Семенова и японскими войсками. Но широко развернувшееся партизанское движение в Прибайкалье, поддерживаемое всем населением, представляло уже огромную силу.
Победа Красной Армии над Колчаком вызвала новую волну партизанского движения в Забайкалье и на Дальнем Востоке. В январе 1920 года партизаны Приморья вступили во Владивосток. В марте амурские партизаны вынудили японцев эвакуироваться из Амурской области и там была восстановлена Советская власть. Активизировали свои действия партизаны Восточного Забайкалья. В Прибайкалье партизанское движение приняло массовый характер.
Это вызвало растерянность командования интервентов и брожение в их войсках. Идея революции проникла в солдатские массы. Наблюдались случаи неповиновения офицерам у японских солдат. Видя бесперспективность дальнейшей войны, интервенты заговорили о нейтралитете, о невмешательстве в русские дела.
В январе 1920 года в освобожденных районах Прибайкалья в селе Бичура состоялся съезд, который постановил объединить все разрозненные партизанские отряды и объединить под общим командованием Е. М. Лебедева. Партизаны с боями очистили Западное Забайкалье и 2 марта вступили в Верхнеудинск (Улан-Удэ).
Красная Армия не пошла в Забайкалье, так как непосредственное столкновение с японскими войсками могло вызвать войну с Японией, а такая война при наличии врангелевского и белопольского фронтов была для РСФСР очень опасна. Тогда ЦК РКП(б) по предложению В. И. Ленина дало указание большевикам Дальнего Востока временно воздержаться от установления в Забайкалье и на Дальнем Востоке Советской власти, а образовать здесь Народно-демократическую республику с допущением в ней частной собственности и буржуазных политических партий. На съезде в Верхнеудинске трудящихся Прибайкалья 1 апреля 1920 года было решено образовать Дальневосточную республику (ДВР). 6 апреля было сформировано правительство ДВР. Формирование Народно-Революционной армии (HPА), по существу, началось еще до образования Дальневосточной республики (ДВР).
Из Красной Армии в НРА были направлены 50 командиров и политработников, послуживших костяком комсостава НРА. Главкомом НРА был назначен Г. X. Эйхе, бывший командарм. Был создан военный Совет НРА в составе Г. X. Эйхе, М. К. Гончарова, А. А. Ширямова. Для ведения политической работы в частях НРА был создан политотдел (ПАРМ).
26 марта 1920 года в Иркутске из иркутских партизан была сформирована Забайкальская стрелковая дивизия, позднее переименованная в 1-ю Иркутскую дивизию НРА. Начальником дивизии назначен был В. И. Буров, комиссаром А. А. Ширямов. 6 марта дивизия вступила в Забайкалье. Из прибайкальских партизан были сформированы 2-я Иркутская стрелковая дивизия и отдельная кавалерийская бригада. Начальником дивизии был назначен прибывший из Красной Армии С. Д. Павлов, военкомом П. О. Поздеев, а потом Я. П. Жигалин.
НРА строилась по образцу Красной Армии. 11 марта 1920 года принято считать днем формирования НРА.
Одновременно с формированием НРА штаб главкома приступил к разработке плана наступления на Читу. По этому плану части НРА почти без отдыха, преследуя отступающих белогвардейцев, двинулись на Читу. Слабо вооруженные, плохо и пестро одетые бывшие партизаны горели желанием скорее разбить врага и освободить свою землю. Им предстояло пройти сотни километров.
10 апреля 1920 года части НРА вышли на исходные рубежи, а 11 апреля началось наступление на Читу. Главный удар по Чите направлялся с севера. 12 апреля первая бригада 1-й дивизии НРА с боем заняла село Смоленское на подступах к Чите, а части 2-й Иркутской дивизии подошли к городу с юго-запада. 13 апреля народоармейцы вступили уже на окраину Читы. Но тут вмешались свежие японские войска, и части НРА под напором превосходящих сил противника вынуждены были отступить. Используя несогласованность действий 1-й и 2-й дивизий, японцы на автомашинах перебрасывали свою пехоту на трудные участки.
Части НРА отошли за Яблоновый хребет. Так неудачно закончилось первое наступление на Читу.
Дальбюро ЦК РКП(б) 18 апреля 1920 года по докладу Военного совета НРА рассмотрело итоги первого наступления на Читу, отметило причины неудач и наметило меры по подготовке к новому наступлению. Было решено провести неделю фронта под лозунгом «Все для Армии» и объявить мобилизацию коммунистов.
После передышки и перегруппировки частей НРА 25 апреля 1920 года было предпринято второе наступление на Читу. Войска с боями подошли к Чите. Особенно упорные бои развернулись 1–3 мая. Но тут повторилась та же картина. Снова вмешались японцы. Измотанные в многодневных боях части НРА, не имея подкрепления из резерва, отступили за Яблоновый хребет.
Однако неудачи наступлений на Читу имели и положительное значение. Они показали, что НРА представляет из себя серьезную силу, с которой враг вынужден считаться. Кроме того, эти наступления отвлекли значительные силы белогвардейцев и японцев с Восточно-Забайкальского фронта, где партизаны провели ряд больших и успешных операций, нанесших противнику значительный урон.
Приехав в Верхнеудинск, я явился в Военный совет НРА ДВР, где встретил старого знакомого с 1918 года по Чите А. А. Ширямова. Будучи членом Дальбюро РКП(б) и Военного совета НРА, он предложил мне пост военкома 2-й Иркутской дивизии НРА. Я согласился, но тут встретилось препятствие — формально я был беспартийным.
А. А. Ширямов выругал меня и очень удивился, что я, активный участник установления Советской власти в Забайкалье и борьбы за нее с атаманом Семеновым в 1918 году на Даурском фронте, до сих пор не вступил в РКП(б). Тогда я спросил его: «А почему в 1918 году в Чите никто из большевиков не предложил мне вступить в партию? Конечно, плохо, что я сам не догадался, постоянно занятый делами и обессиленный малярией, привезенной с Кавказа». Ширямов согласился, что тогда читинская парторганизация плохо работала по вовлечению новых членов.
— Ну, а потом почему не вступил?
— А где же было вступать? — ответил я. — На Даурском фронте в 1918 году вообще не было партийной организации РКП(б). Даже сам командующий фронтом Сергей Лазо был беспартийным. В партизанской Армии в Сибири также не было партийной организации. Вот так я и не оформил своей принадлежности в РКП(б) до сих пор.
— Ну давай исправим эту ошибку. Пиши заявление. Поручителей найдешь, одним из них буду я, — сказал Ширямов.
В тот же день я написал заявление, взял рекомендации и на следующий день Дальбюро вынесло решение о принятии меня в члены РКП(б) с апреля 1920 года без кандидатского стажа.
Получив назначение комиссаром, я выехал во 2-ю Иркутскую дивизию, расположенную вблизи фронта. Здесь я познакомился с начдивом С. Д. Павловым и вскоре выехал на фронт. Здесь я имел возможность наблюдать массовый героизм бойцов и комсостава дивизии. Плохо одетые, полуголодные, слабо вооруженные бойцы НРА смело, беззаветно шли на хорошо вооруженного врага. В то же время я увидел ряд существенных недостатков, таких как слабая связь частей НРА на фронту из-за отсутствия техники: не было ни телефона, ни радио. Отсюда несогласованность действий между дивизиями.
Отсутствовало оперативное руководство дивизиями со стороны штаба главкома НРА, потому что физически невозможно было руководить на расстоянии 500 км без радио и телеграфа.
Я находился в деревне Притупово под Читой в Тарбагатайском полку, когда японцы повели яростную контратаку. Измотанные в боях и не имеющие резервов, наши части не выдержали натиска врага и стали отступать.
Отходя с бойцами, я испытал всю горечь поражения, но мы отходили организованно, не теряли надежды на победу.