Глава 1 Подарок

— Да что ж ты творишь, окаянная?! — обернувшись, я с испугом посмотрела на Анатолия Ивановича, семенившего ко мне на своих коротеньких ножках. — Ишь что удумала, добро казенное портить!

Оторопь прошла мгновенно, вытесненная решимостью. Не обращая внимания на метавшего молнии старика, я с силой дернула на себя уродливую портьеру. Треск рвущейся ткани согрел мою душу, и, похоже, довел Анатолия Ивановича до инфаркта. Отбросив в сторону ненавистную ткань, я победно взглянула на директора.

— Ну все, теперь точно уволят… — проигнорировав горестный вздох начальника, я взобралась на шаткий табурет, с твердым намерением завершить начатый акт вандализма.

— Не стоит так драматизировать, ведь я из самых лучших побуждений…

— Из лучших побуждений, гляди-ка… — ворчал директор, подбирая с пола уже ни на что не годный материал. — И чем тебе занавески Марии-Антуанетты не угодили-то?

— Во-первых, не занавески, а портьеры, а во-вторых: если эта безвкусная тряпка принадлежала Марии-Антуанетте, тогда я являюсь балериной в третьем поколении! — категорично заявила я.

— Нет, ну вы посмотрите на нее! — сокрушено качал головой Анатолий Иванович. — Начальство сказало: «Занавески Марии-Антуанетты», значит, так оно и есть, и не тебе, пигалице, с ними спорить.

— Портьеры, — поправила я.

— Да чтоб тебя! — в сердцах выкрикнул директор, и, бросив грязно-зеленые «портьеры Марии-Антуанетты» на пол, направился к себе, активно при этом жестикулируя.

Я только фыркнула, освобождая добротный карниз черного дерева от клочков ткани. Отступив назад, я с удовлетворением взглянула на плоды своих стараний. Так-то лучше! Теперь, избавленные от уродливой тряпки, во всей красе были видны изумительные обои. «Фальшивый шелк» не принадлежал Марии-Антуанетте, но уж точно был изготовлен в эпоху ее правления.

Ума не приложу, и как эти проходимцы, гордо именуемые «начальством», пропустили такую жемчужину? Отыскав несколько небрежно смотанных рулонов в куче прочего хлама, присланного в наш музей в огромном ящике с надписью «Новое поступление», я едва не прослезилась от счастья. Подумать только — это была единственная вещь во всем «Зале XVIII века», которая к этому веку принадлежала. Темно-синий шелк кое-где осыпался, но реставрация не заняла много времени, благо материал этот в наше время не в дефиците. И вот, спустя неделю, я с умилением любовалась на стены, оклеенные этим чудом. А на следующий день случилось непредвиденное: в очередном ворохе непригодного старья Анатолий Иванович обнаружил пакет, надпись на котором гласила, что в нем лежат самые настоящие портьеры из опочивальни Марии-Антуанетты. Воспользовавшись моим отсутствием, коварный старикан приколотил карниз, на который и повесил потертую, выцветшую ткань.

Скандал разразился грандиозный: с пеной у рта директор музея доказывал мне, что «начальству виднее», я же в свою очередь твердо стояла на том, что шторы со штампом местного текстильного завода «Березка» никак не могут быть изготовлены в XVIII веке. К консенсусу мы так и не пришли, поэтому я решила взять ситуацию в свои руки, и избавиться от убогих «занавесок».

Теперь взирая на результат, я мысленно похвалила себя с победой, а затем отправилась на поиски Анатолия Ивановича: пришла пора мириться с начальством. Пройдя мимо «Египетского зала», в котором кроме мумии моего собственного производства содержался только макет плато Гиза, да плакат с поперечным разрезом пирамиды Хеопса, я направилась прямиком к кабинету директора. Толкнув давно не крашенную дверь, я прошествовала к неприметной двери, в самом дальнем углу комнаты. Именно там располагалась каморка, в которой Анатолий Иванович проводил большую часть своего свободного, да и, зачастую, рабочего, времени.

— Можно? — заискивающе пропела я, улыбаясь во все тридцать два зуба.

Старик, как я предполагала, обнаружился в кресле у небольшого окна. В руках его как всегда была книга, коих в этом помещение обосновалось невероятное количество: ими был забит средних размеров шифоньер, книги лежали на антресоли, ровные стопочки высились вдоль каждой стены от пола до самого потолка. Создавалось впечатление, что нахожусь я в подсобке огромного книжного магазина.

Анатолий Иванович даже не взглянул на меня, лишь упрямо насупил кустистые седые брови. Не смотря на свой склочный характер, директор был человеком отходчивым, прощая все мои выходки и капризы так же быстро, как брался за новую книгу. Вот и сейчас спустя пару минут молчания, он грозно взглянул на меня, но потом черты его морщинистого лица разгладились, и он обречено вздохнул.

— Так я войду? — улыбаясь еще шире, спросила я, на что старик лишь махнул рукой, вернувшись к чтению. Присев на стул, я принялась покорно ждать, ибо отрывать директора от книги дело зряшное и неблагодарное, чего доброго еще язвить начнет, а в этом старику поистине нет равных.

Взглянув на Анатолия Ивановича, я в очередной раз поразилась капризу природы, подарившему миру этого человека. Добрая, чуткая и сострадательная душа была заточена в весьма неприглядную упаковку, некоторые считали ее даже отталкивающей. Более всего старику подходило сравнение с гномом, и из-за весьма невысокого роста, и из-за объемной фигуры, да и окладистая борода лишь усиливала первое впечатление. Добавить ко всему нос картошкой и сморщенное личико и вот перед вами выходец из детской сказки.

— Воспитывать тебя надо, Ариша, воспитывать, — горестное замечание директора оторвало меня от размышлений.

— Так ведь некому, — развела я руками, притворно при этом вздохнув.

— Некому, говоришь? — хитро сощурившись, сказал он, а потом добавил: — Найдем…

— Нет, не надо… — холодея, пискнула я.

— И не совестно тебе, тетеха? — хохотнул он, озорно поблескивая маленькими глазками.

Нет, очередной лекции на тему «Любовь, и как ее поймать» я не переживу. С самого первого дня моей работы в музее вредный старикан загорелся идеей непременно меня женить. Сопротивлялась я стойко, порой прощаясь не только со свободой, но и с жизнью. Чего только не предпринимал Анатолий Иванович: подсылал ко мне потенциальных ухажеров, регистрировал меня в брачных агентствах, однажды даже завязал переписку с одним из «претендентов», но был вовремя раскрыт и жестоко наказан моим гробовым молчанием на целую неделю. С тех пор малейший намек на мою несостоявшуюся личную жизнь воспринимался как сигнал воздушной тревоги, тут же хотелось залезть под стол.

— Откуда только взялась на мою голову… — буркнул директор, уткнувшись в книгу. — Ничего, я тебе такого ухажера найду, что и не в сказке сказать…

— … ни пером описать, — хохотнула я, оставляя этот раунд за собой.

— Хохочи, хохочи… — взглянув на меня так, что по телу мурашки проскакали, ухмыльнулся старик. Мне стало ой как не по себе, но тему разговора Анатолий Иванович уже сменил, возобновив наш давний спор по поводу нового дизайна «Зала Средневековья».

* * *

Устало прислонившись к дверному косяку, я прикрыла глаза, тихо радуясь возвращению домой. Совмещая должность смотрителя музея с работой и гида, и уборщицы, я необыкновенно выматывалась за день, потому особенно ценила вечера, проводимые в одиночестве. Боясь признаться самой себе в том, что директор прав, и моя жизнь ни на что не годится, я, стиснув зубы, и выдавив пластмассовую улыбку, нарочито громко напевала дурацкий мотивчик.

Руки тряслись от усталости, разозлившись на себя за это, я с силой грохнула чайник на плиту, впрочем, тут же устыдившись собственной несдержанности. Заварив крепкий чай, я направилась в единственную комнату своей крошечной квартиры. Сии апартаменты достались мне по наследству от двоюродной бабки, которую я и в глаза-то не видела (подозреваю — она меня тоже). Именно благодаря свалившейся невесть откуда родственнице, я и обосновалась в этом небольшом городке, наивно веря в то, что именно здесь и ждут меня те перемены, на которые я так надеялась большую часть сознательной жизни. Чуда, как и следовало ожидать, не произошло, перемены, конечно были, но отнюдь не те, о которых я грезила. Слоняясь долгое время без дела — как оказалось, с трудоустройством в городе было не все гладко — я кляла себя за наивность.

Спасением стал Анатолий Иванович, взявший меня под свою опеку. Что именно он углядел во мне — загадка, но рад моему появлению был безмерно. Так моя размеренная жизнь приобрела еще более глубокий оттенок серого. Старик не давал мне скучать, то загружая работой, то споря по пустякам, но иногда я все же ловила на себе его сочувственный взгляд. Директор всячески пытался мне помочь, но вскоре плюнул на это неблагодарное дело, мол, если уж я руки опустила, то ему уж подавно делать здесь нечего. Смирившись с собственной несостоятельностью, я ежедневно вставала на работу, с работы возвращалась, о работе думала, заставляя себя верить, что это и есть счастье.

Устало опустившись в надсадно скрипнувшее кресло, я без особого энтузиазма открыла, позаимствованную у Анатолия Ивановича, книгу «О быте и нравах народов Азии». Полистав некоторое время страницы, я со вздохом захлопнула пособие, в очередной раз признав, что жутко несобранна и ветрена. Еще сутра я так заинтересовалась этой книгой, и вот теперь потеряла к ней всякий интерес. Надо будет подержать у себя ее подольше, дабы старик не заподозрил, что я едва пролистнула несколько страниц.

Вернувшись в прихожую, я выудила из сумки подарок директора. Перед закрытием старик протянул мне завернутое в холщевую тряпицу нечто:

— Держи, чертовка, — развернув ткань, я с умилением уставилась на крохотную — не больше спичечного коробка — деревянную шкатулку. — Это из последнего поступления. Снова ничего стоящего не прислали, только вот эта вещица мне приглянулась.

— И как она открывается? — повертев некоторое время в руках диковинку, и не сумев поднять крышку, поинтересовалась я.

— А бес ее знает, — махнул рукой старик, поворачиваясь, чтобы уйти. — Это ты ж у нас любительница всяческих головоломок, вот и помучайся, авось, что и выйдет.

Так и не разгадав тайну шкатулки, я временно забыла о ней, а сейчас снова взяла в руки. Подозрительным мне казался объемный узор, которым была инкрустирована крышка. Проведя пальцами по разрозненным кусочкам, я неожиданно почувствовала, как один из них сдвинулся с места. Так вот как открывается треклятая коробка — необходимо собрать воедино все части, дабы активировать механизм, запирающий замок. Победно ухмыляясь, я принялась двигать осколки рисунка. Около часа я билась над головоломкой, но вот, наконец, последний кусок задвинут мною на место. Удовлетворено вздохнув, я с интересом рассматривала получившийся кленовый лист.

На доли секунды в голове моей мелькнула мысль: «А стоит ли заглядывать в шкатулку, так ловко кем-то запечатанную?», но любопытство пересилило все опасения. Приподняв крышку, я увидела нечто похожее на зеленый пепел, покоившийся на дне. Присмотревшись внимательнее и даже понюхав, я не обнаружила ничего подозрительного, после чего коснулась содержимого указательным пальцем…

По всей руке тут же пробежала судорога, а по пальцам пополз зеленый дым. Я вскочила на пол, пытаясь отогнать едкий дым, но он перекинулся на вторую руку, и дальше расползался по телу, причиняя нестерпимый зуд коже. Я отчаянно вопила, видя как дым обволакивает мое тело. Когда зеленая пелена застелила мне глаза, я была на грани обморока. Наконец, словно сжалившись, благословенная темнота накрыла мое сознание, но в голове все же успела промелькнуть ехидная мысль: «Вот это подарочек…»

* * *

Пробуждение было мучительным: голова раскалывалась на сотни пульсирующих кусочков, горло пересохло настолько, я едва смогла вдохнуть. Не открывая глаз, я пыталась собрать воедино разбегающиеся мысли: и где же я так набралась? Постепенно тело мое вновь обрело чувствительность, я явственно ощущала, как в мою щеку упирается нечто тонкое колючее, похожее на… Моментально распахнув глаза, я в недоумении осмотрелась: кругом, насколько хватало глаз, высились исполинские дубы, кое-где проглядывали пышные островки кустов. Стоя на коленях, я вертела головой в поисках хоть какого-нибудь намека на присутствие людей. Тщетно… Окружающую меня тишину лишь изредка разбавляли редкие вскрики птиц. По земле мягкими волнами стелился серый предрассветный туман, только сейчас я почувствовала озноб, сковавший мое тело. Отчаянно не понимая что происходит, я попыталась подняться. Меня шатало из стороны в сторону, и через два шага я вынуждена была опереться рукою о шершавый ствол дерева, дабы сохранить равновесие. И только тут я заметила, что в руке моей зажат какой-то предмет. Распахнув ладонь, я увидела крохотную деревянную шкатулочку, увенчанную объемным клиновым листом. Воспоминания накатили волной, в тот же миг виски мои сдавило обручем боли, перед глазами поплыла кровавая пелена: старик… новое поступление… головоломка… зеленая дымка…

Истерика продолжалась долго… Я то хохотала, то ползала по земле, заливаясь горючими слезами, кричала, молила о помощи, кого-то проклинала… Когда силы оставили меня, я просто повалилась на бок, тупо глядя прямо перед собой, и время от времени слабо всхлипывая. Сознание мое отчаянно отказывалось мириться с тем, что происходило. Попытка мыслить здраво успехом не увенчалась: я то и дело натыкалась на сюжеты фэнтезийных романов, что никоим образом не вязалось с реальным взглядом на жизнь.

Изможденная и физически и морально, я часто проваливалась в беспокойное забытье, каждый раз моля лишь о том, чтобы очнуться в собственной постели, забыть раз и навсегда этот кошмар.

В очередной раз открыв глаза я вяло отметила все те же деревья, кусты… В лесу заметно потемнело: приближался вечер. Желудок настойчиво напомнил о своем существовании недовольным ворчанием. Неуклюже встав на четвереньки, а затем и в полный рост, я шатаясь побрела на юг. Почему? Не знаю, возможно, в тот момент юг ассоциировался у меня с теплом, уютом, покоем. Часто останавливаясь, дабы усмирить головокружение и тошноту, я всматривалась в сгущающиеся сумерки, надеясь разглядеть тропинку, петляющую меж деревьев. Отсутствие оной воспринималось мною безразлично, даже ожидаемо.

Истерично хихикая я так же отметила отсутствие каких бы то ни было ягод. По мере продвижения жажда становилась поистине нестерпимой, оттесняя голод и общую слабость на второй план. Еще через какое-то время я жадно слизывала с листьев редкие капельки росы, но от этого жажда лишь усиливалась, словно костер, в который подкидывали сухие веточки. Со злостью я зашвырнула в чащу очередную пострадавшую растительность. Упав на колени, я твердо решила умереть именно здесь, впрочем, особого выбора у меня не было: сил осталось лишь на то, чтобы в последний раз подняться. Зарыдав в голос от отчаяния, я подгребала под себя опавшие листья и ветки, намереваясь напоследок обзавестись подушкой.

Далеко не сразу до моего воспаленного сознания дошел голос… Мелодичный, звонкий, но в тоже время требовательный и настойчивый:

— Левенна нель малле?

Встрепенувшись, я что есть мочи напрягала зрение, оглянулась вокруг, пытаясь разглядеть в густых сумерках говорившего, но снова воцарилась тишина, не было ни малейшего намека на движение. Когда я уж было решила, что это шутка моего разума, голос повторился, теперь-то я отчетливо уловила направление. Потратив оставшиеся силы на то, чтобы встать, я, тяжело дыша, поплелась вперед.

— Лизг! — прозвучало в тишине. Теперь в голосе говорившего явно проскальзывали угрожающие нотки, но мне было все равно. Голос означал разумное существо, а это значит, что мне окажут помощь. Подобные мысли добавили мне сил, я пошла еще быстрее.

— Лизг! — повторил незнакомец.

— Помогите… — Прохрипела я, утирая катившиеся градом слезы. — Помогите…

Человек больше не сказал ничего, гася единственный лучик надежды, что все еще теплился в моей душе. Закричав, я из последних сил рванула вперед… Слишком поздно я заметила его… просто в следующий момент от дерева, что находилось от меня метрах в двенадцати, отделилась тень. Я едва успела отметить легкий тренькающий звук, как легкий толчок в левую грудь заставил меня пошатнуться. Я кулем осела на землю, с недоумением глядя на тонкое древко стрелы, вошедшей в грудь… Шок прошел быстро, спустя пару мгновения меня накрыла волна ослепляющей боли, зарождаясь в груди и растекаясь по всему телу. Откинувшись на спину, я почувствовала во рту металлический привкус крови… От дальнейших мучений меня спасла защитная реакция организма: обморок накрыл меня плотной пеленой тьмы…

* * *

Вокруг бушевало пламя… Я металась в самом центре пожара, в тщетной попытке найти выход… Черная пустота и коварная рыжая стихия, что норовила поглотить меня… Лишь изредка моего лба касалось нечто холодное, даруя спасительные мгновения облегчения, но этого было недостаточно и вскоре я вновь ощущала языки пламени, лизавшие мою кожу…

Чей-то голос нашептывал мне незнакомые слова, но по интонации я понимала, что это добрые, обеспокоенные слова. Не в силах ответить, я лишь вымучено улыбалась и слабо кивала, чтобы в следующий миг вновь броситься в схватку с невыносимым жаром, что плотным кольцом сковывал меня.

Когда сил бороться больше не осталось, я горько заплакала, опуская руки. В тот же миг пламя перестало жечь, нет, огонь никуда не делся, я просто перестала ощущать его… Облегчено вздохнув, я устало опустилась на пол, сотканный из черной пустоты. Прикрыв глаза, я начала медленно погружаться в благословенную тишину… Краем сознания я почувствовала сожаление, словно я лишаюсь чего-то ценного, но это было лишь слабое, хрупкое чувство, разлетевшееся на осколки под напором блаженства, охватившего меня…

Когда до забытья оставалось лишь пару мгновений, меня настойчиво вырвали из состояния покоя… Властный голос повел за собой, все так же, не понимая ни слова, я покорно поднялась, не посмев ослушаться. И пожар с новой силой врезался меня, выгибая дугой мое тело. Не в силах терпеть, я закричала что было мочи, но мысли о покое оставили меня. Я вновь готова была сражаться со стихией, словно тот голос, влил в мои жилы живительную энергию. Стиснув зубы, я сражалась…

* * *

Меня разбудил стон, лишь спустя несколько мгновений я поняла, что этот слабый звук принадлежал мне. С трудом приоткрыв свинцовые веки, я попыталась сфокусировать взгляд на чем-либо, но попытки мои успехом не увенчались: лишь расплывающиеся тени воспринимались моим сознанием. Застонав снова, на этот раз от отчаяния, я почувствовала, как кто-то приподнял мою голову, а в следующее мгновение губ коснулось нечто твердое, и в рот потекла вода. Только сейчас я почувствовала насколько хочу пить. Жадно глотая, причиняя тем самым боль горлу, я никак не могла напиться. Вскоре поток иссяк, и меня бережно уложили обратно. Оставив попытки разглядеть что-либо, я вновь забылась крепким сном.

Часы беспамятства межевались короткими проблесками пробуждения. Бесчисленное количество раз кто-то незнакомый поил меня водой, нашептывал незнакомые слова тихим мелодичным голосом. Словно через толщу воды, доносился до меня этот звук, так что я не могла сказать с уверенностью, мужчина обращался ко мне, или женщина. В минуты бодрствования сознание мое прояснялось, лишенная способности двигаться и видеть, я находила утешение в картинах прошлого. Я часто мысленно возвращалась в свой родной город, в свой дом, в свой мир…

Непрошеная мысль заставила вздрогнуть: мой мир? И когда же пришло осознание того, что очутилась я где-то далеко, где-то в другой реальности? Измученное сознание восприняло сей факт спокойно, словно это не я попала в сказку, и это не я оторвана от всего, что считала привычным. Разумеется, меня довольно часто посещала мысль о том, что происходящее ни что иное, как бред, одно из проявлений шизофрении, коварно настигшее меня. Но резкая боль в груди, проявлявшаяся при малейшем намеке на движение, мигом сметала любые доводы, приводимые рациональной частью разума.

Все кончилось неожиданно: открыв в очередной раз глаза, я с удивлением отметила, что надо мной нависает сводчатый потолок, обложенный диким камнем. Не веря своим глазам, я несколько раз моргнула, но видение не исчезло, напротив: мне удалось разглядеть свисающие кое-где тонкие черные усики корней, которые, отыскав крохотный зазор между камнями, рвались вниз.

Помимо воли в голове моментально выстроилась логическая цепочка, в конце которой красовался неутешительный вывод: я нахожусь под землей. Мгновенно погасив зародившийся было огонек паники, я грозно напомнила себе, что уже смирилась с тем, что впереди меня ждет еще не один неприятный сюрприз.

Я попыталась напрячь мышцы рук, на что тело ответило противной дрожью и легким покалыванием в области груди. Это слабое усилие словно разбило кокон оцепенения, обволакивавший меня до сего момента: дрожь холодной волной прокатилась по телу, до кончиков пальцев ног. В глазах помутилось, а к горлу подступила тошнота. Я издала слабый стон, явившийся лишь слабым отражением той бури чувств, что всколыхнулась во мне.

Тут же я краем глаза отметила какое-то движение и в следующую секунду надо мной склонилась женщина средних лет. Волосы незнакомки едва тронула искрящаяся седина, длинная челка не могла скрыть обеспокоено сдвинутые брови женщины. Из-за плохого освещения я не могла с уверенностью разглядеть черты ее лица, но даже в тени, что укрыла от моего взора женщину, я отчетливо видела подернутые дымкой грусти темные глаза, лучившиеся прямотой и пониманием.

Тем временем дрожь в теле усилилась до того, что, казалось, вот-вот я словно марионетка запляшу на твердом лежбище. Жалобно взглянув на женщину, я стиснула зубы, которые уже начали отбивать чечетку. Видимо, поняв мое состояние, она кивнула и моментально скрылась из виду. Вернулась незнакомка уже с грубо вырезанной деревянной пиалой. Присев рядом со мной, она одной рукой приподняла меня за плечи, а другой приставила к губам пиалу.

— Поешь, — не сразу поняла я, что произошло — все помыслы мои сосредоточились на безвкусном, белесом киселе, который я жадно проглатывала, почувствовав дикий голод. Покончив с «едой», я обессилено откинулась назад, чувствуя, как постепенно дрожь утихает. — Так-то лучше, а то совсем отощала…

Женщина улыбнулась, проведя рукой по моему лбу. А в следующий момент меня точно молнией ударило: я с точностью до последнего слова поняла все, что она сказала! Осознание сопровождалось вихрем мыслей: я понимаю ее, значит я дома, но что же означает все, произошедшее ранее?

— Где я? — Я едва узнала в этом хрипе собственный голос.

Несколько мгновений женщина смотрела на меня, после чего грустно улыбнулась и приподняла небольшой кулон, удобно устроившийся на моей груди. Кулон более всего напоминал серебристую каплю, и крепился на тонкой серой нитке, вдетой в крохотное отверстие, венчавшее каплю.

— Я не могу понять тебя. Сэй не переводчик, он только пробуждает в твоем разуме ассоциации, поэтому ты можешь понимать мою речь, — говорила она нарочито медленно, словно растягивая слова. Прислушавшись, я неожиданно поняла, что женщина и в самом деле говорит не на родном русском: слова, слетавшие с ее губ, были мне незнакомы, но, удивительное дело — я действительно понимала то, что она говорит!

— Она очнулась? — от куда-то справа послышался другой голос. На этот раз говорил мужчина, а сонные нотки указали на то, что он только что проснулся.

Я осторожно, дабы вновь не вызвать противную тошноту, повернулась в сторону говорившего. Метрах в трех от меня располагались еще одни нары. По-другому назвать их я не могла: деревянные, ссохшиеся от времени доски крепились к большим кольцам, вбитым в стену. Вот на них-то и сидел сгорбившись мужчина лет тридцати. Коротко стриженые волосы его неаккуратной копной обрамляли осунувшееся усталое лицо. Потирая рукой глаза, он что-то неслышно нашептывал, затем, словно вновь вспомнив обо мне, посмотрел в мою сторону и приветливо улыбнулся.

— Вижу, ты идешь на поправку, — медленно, словно каждое движение давалось ему с большим трудом, он поднялся и направился к нам. — Мое имя Боул, а эта милая женщина приходится мне старшей сестрой.

Я перевела взгляд на незнакомку, которая в этот момент с нежностью смотрела на Боула. От теплоты, которой искрилось лицо женщины, я сама сложила губы в слабой улыбке.

— Мое имя Диза, — представилась женщина, в то время, как ее брат помогал мне подняться. Облокотившись о неровную стену и переждав с закрытыми глазами головокружение, я, наконец, смогла осмотреться.

— Арина, меня зовут Арина, — по слогам сказала я, указывая рукой на себя, на что брат с сестрой дружно кивнули, одарив меня улыбками.

Увиденное моментально напомнило мне Графа Монтекристо, которым в детстве я зачитывалась: именно так я представляла себе темницу замка Иф. Стены, покрытые все тем же диким камнем, создавали впечатление, что нахожусь я в пещере. Обстановку составляли шаткий с виду стол, на котором обнаружился источник света — наполовину сгоревшая толстая свеча, да пара стульев. Тяжелая деревянная дверь, обитая железными листами, с небольшим зарешеченным окошком нагоняла тоску. Переведя взгляд на противоположную от двери сторону, я отметила еще две лежанки, подобные той, на которой спал Боул. На одной из них, отвернувшись к стене, спал мужчина.

— Да, милая, мы находимся в темнице, — сочувственно проговорила Диза. Я перевела на нее непонимающий взгляд: — Мы, так же, как и ты, без дозволения нарушили границы Светлого леса. Вот уже около года мы томимся здесь, без всякой надежды на освобождение.

Полный грусти монолог женщины кое-что прояснил: первое — я, сама того не ведая и не желая, нарушила границы некоего Светлого леса, второе — судя по обреченности, с какой говорила Диза, пребывание здесь может затянуться. Тем временем женщина продолжала:

— Тебя принесли двенадцать дней назад, ты едва дышала, постоянно повторяя «па-ма-хи-ти», — по слогам Диза попыталась повторить мой призыв о помощи, который так и остался без ответа в этом мире. Вместо спасения я получила стрелу в грудь, оставившую на память уродливый шрам.

— Четыре дня ты горела, как свечка. Мы уж было решили, что все… не жить тебе, — это говорил Боул, положив руку на плечо сестры. — А потом сюда сам Светлый Принц пожаловал, так сказать, полюбоваться на очередную воровку, он при Повелителе в начальниках охраны ходит. Вот он-то тебя и вытащил…

Боул говорил, а я вспоминала свой чудной сон: и пламя, и властный голос, заставивший меня «подняться». Так значит, меня приняли за воровку… мило. Что ж, спасибо Принцу за спасение, вот только не очень-то мне нравятся апартаменты, в которых меня разместили.

— Ты не переживай, девочка, как только ты поправишься, за тобой снова придут, глядишь и выпустят тебя. Нам-то не повезло… — с грустью продолжал мужчина. — Мы в лес за куссалью подались, а это не шутки…

— А, очухалась, значит, — прервал Боула скрипучий голос. Я обернулась на его звук и увидела четвертого обитателя камеры: им оказался сморщенный старик, с маленькими злыми глазками и кустистыми седыми бровями. — Что, обживаешься ужо? Правильно, ты туточки надолго, кабы не на всю жизнь.

Неприятный насмешливый смех выбил меня из колеи: так разительно отличалось отношение старика ко мне от ласкового, даже бережного обращения брата и сестры.

— Будет тебе, Шилк, девушку-то стращать, — нахмурившись, попеняла старика Диза. А потом обернулась ко мне: — Не слушай его, он просто старый брюзга.

— Не буду… — сказала я, возвращая женщине улыбку. Надеюсь, она поняла меня.

 

Глава 2 Пленница

Время — лучший лекарь — делало свою работу: на третий день, после знакомства с обитателями камеры, я с помощью Боула смогла подняться с нар и сделать несколько неверных шагов. Силы тут же оставили меня, и я едва не упала, но главное заключалось в том, что я уверено шла на поправку. Как я догадалась, столь быстрое восстановление организма обусловлено было тем, что еду мне давали отдельно от остальных — ту самую бледную жижу, которой после пробуждения накормила меня Диза. Три раза в день решетка на двери отворялось, и тонкая рука передавала сначала пиалу с «киселем» для меня, а затем и остальную провизию. Женщина, читая на моем лице вопрос, объяснила, что это специальный отвар, который дают в лекарнях тяжелобольным. Рацион же моих сокамерников составляли хлеб, жидкий суп, да овощи.

На пятый день я, слегка пошатываясь, смогла сделать несколько самостоятельных шажков, чем гордилась безумно. Если Боул взял на себя роль лекаря, то Диза вплотную занялась моим образованием: каждый день женщина снимала с меня Сэй и по несколько часов мы с ней произносили вслух слова незнакомого мне языка. В начале женщина несказанно удивилась, обнаружив, что я ни слова не знаю на светлом наречии, знание которого, как основного языка, было просто необходимым. Я лишь пожимала плечами, не имея возможности сказать правду о своем происхождении и причине, по которой меня забросило в этот мир.

Обучение, как оказалось, давалось мне удивительно легко, женщина объясняла это тем, что благодаря Сэю в моей голове уже угнездилось некоторое количество слов светлого наречия, более того: я подсознательно знала значение фраз, услышанных мною ранее. Дело оставалось за малым — произношение. Я повторяла каждое слово несколько раз, чтобы запомнить его звучание. За неимением другого, более или менее интересного занятия, я целиком погрузилась в процесс обучения.

— Меня зовут Арина, я ваш друг, — тщательно выговаривала я, под одобрительными взглядами брата и сестры, Шилк же только фыркал, отворачиваясь к стене. Старик вообще оказался на редкость занудным и нелюбезным, впрочем, я и не пыталась сдружиться с ним — мне с лихвой хватало Дизы и Боула, дабы не унывать и отвлекаться от своего бедственного положения.

— Арина — друг Боула, Боул — друг Арины, — я поморщилась. Мое имя как-то выпадало из общей картины мелодичного и плавного звучания нового для меня языка. Своими соображениями я, как могла, поделилась с Дизой: — Арина — не то, нужно другое имя.

Странно, я так легко готова была расстаться со своим именем, не чувствуя при этом ни капли сожаления.

— Алина, — предложила Диза, поразмыслив некоторое время. С детства не люблю этого имени, потому и отказалась. Так же отвергла предложенное Боулом — Айна, затем были Арри, Ина, Ана и много чего в подобном роде. Неожиданно проблему решил Шилк, которому, видимо, надоели взрывы смеха, сопровождающие каждое предложенное имя.

— Нечего тут гадать. Аринель, и дело с концом, — буркнул старик. Я несколько раз повторила «новое» имя, и, широко улыбнувшись, заново родилась.

* * *

О том, что мое лечение окончилось, я узнала в день, когда «рука» не передала через окошко пиалу с отваром. Да и ни к чему он мне больше, раз силы мои восстановились полностью. Черпая ложкой суп, я размышляла о том, что же последует дальше. Поделившись своими сомнениями с товарищами по несчастью, я получила единогласный ответ: скоро за мной придут, даже старик Шилк не спорил с этим, только вот у него было свое мнение на счет причины, по которой это произойдет.

— Допросють с пристрастием, да и приговорят на вечное заключение.

— Не говори чепухи! — тут же заступился за меня Боул.

— Верно, не пугай девочку раньше времени, — успокаивающе проговорила Диза.

— А чего тут пугать ее? Оно ж видно, что девка себе на уме: по-нашенски ни слова не бормочет, отколь пришла — не допросишься! — взъелся старик, сверкая маленькими глазками. — Вот ты спроси ее: кто такая, а?

Диза молча смотрела в стол, избегая встречаться со мной взглядом. Более решительный Боул и тот сидел тише мышки. Собравшись с силами, я решилась рассказать правду — благо словарный запас мой пополнился настолько, что говорить на подобные темы я могла без особого затруднения. За время, что я говорила, никто не проронил ни слова, даже вредный Шилк, и тот молчал, внимательно прислушиваясь к каждому слову. Выискивал подвох, не иначе.

— Такое случается редко, так что, даже не знаю, что тебе посоветовать, милая, — мягко проговорила Диза, когда рассказ мой подошел к концу.

— Говори правду, — твердо заявил Боул. — Иномирцев у нас не обижают, даже закон какой-то есть по этому поводу. В худшем случае тебя просто выставят за пределы Светлого леса.

Я благодарно улыбнулась брату с сестрой. Облегчено вздохнув, я решила, что преград для общения в виде лжи и недомолвок больше не существует. Это хорошо, ибо за время моего пребывания в подземелье у меня накопилась добрая сотня вопросов. Вот, например, что такое куссаль, и почему из-за этого брат с сестрой обречены на вечное заключение. Выслушав мой вопрос, Диза грустно улыбнулась:

— Куссаль — такая трава, что растет в единственном месте — на Жемчужном ручье, в самом сердце Светлого леса. Трава эта обладает свойством излечивать самые тяжелые раны, даже укус вампира…

Женщина как-то сразу потупилась, а голос ее сошел на нет. В глазах у меня защипало, а сердце сжалось — так велика была печаль Дизы.

— Кто? — я презирала себя за этот вопрос, но мне необходимо было знать. Знать, чтобы разделить с ней эту боль.

— Муж мой и сын… — тихо ответила она, а Боул и вовсе отвернулся, дабы я не видела слез, что катились по его, заросшим бородой, щекам. Не выдержав, я кинулась к женщине, рыдая в голос. Никогда не замечала за собой такой мягкотелости, а вот сейчас меня просто изнутри выворачивало сочувствие и желание помочь.

— Ну, теперь-то ужо поздно. Ничего не поделаешь… — как-то стушевавшись, тихо заметил Шилк.

— Да, поздно… — эхом повторила женщина.

* * *

После того, как тайна моя была раскрыта, я прямо-таки завалила брата и сестру вопросами, поток которых не иссякал на протяжении всего времени, что я бодрствовала, и даже во сне я продолжала составлять список на следующий день. За четыре дня я узнала очень многое об истории Лероны — именно такое имя носил этот мир, и о ее обитателях.

Преобладающей расой были светлые, они же и считались негласными властителями прочих народов, именно поэтому светлое наречие было обязательно к изучению, а Светлый лес считался священным, а потому и запретным. Ничуть не уступали светлым по численности и темные, но те жили в своих горах, отгородившись от остального мира стеной отчуждения.

Так же в этом удивительном мире обитали гномы, орки, феи, оборотни и вампиры. Животный и растительный мир, как я поняла из описаний Дизы, мало чем отличался от привычных мне. Вот только пегасы, драконы и прочая разумная и не очень нечисть привели меня в крайнее недоумение. Создавалось впечатление, что попала я не в параллельную реальность, а прямиком на страницы романа популярного автора, трудящегося в жанре фэнтези.

А еще в этом мире была магия… Этот факт привел меня в неописуемый восторг, я едва не захлопала в ладоши. Перед глазами моментально промелькнули сцены из «Зачарованных». Разумеется, я пристала к женщине с просьбой «показать фокус», на что та, смеясь, заявила:

— Далеко не все имеют Силу, а в числе людей таких и вовсе единицы. Самое большее, на что способны представители человеческой расы — это знахарство.

Расстроилась ли я? Нет, так как печальное известие тут же утонуло в океане новых вопросов: каков ваш быт? государственный устрой? отношения между расами? Диза едва поспевала отвечать, когда же женщина поднимала руки в защитном жесте, ее сменял брат, так же терпеливо объясняя мне прописные истины этого мира.

Когда поток вопросов иссяк, Диза и Боул вздохнули с облегчением, а Шилк тот и вовсе возвел руки к потолку в благодарственном жесте Богам. Зато я теперь точно знала, что по меркам Земли, Лерона застряла где-то на рубеже Средневековья и Нового времени, застряла несколько тысяч лет назад, да так и осталась во временах баталий, турниров, балов и королей. Не смотря на то, что каждая из рас образовывала свое отдельное королевство, во главе которого стояла самая древняя и уважаемая династия, реальной властью обладали именно светлые. Да уж, абсолютная монархия в пределах целого мира…

* * *

Пришли за мной на следующий день. После завтрака, состоявшего все из того же супа и овощей, послышался звук отворяемого засова. Я растеряно посмотрела на прочих обитателей камеры, ища поддержки, последнего наставления. Диза ободряюще улыбнулась мне, Боул коротко кивнул, и даже Шилк вместо привычного фырканья криво улыбнулся.

Когда в темницу вошли двое стражей с тонкими мечами, напоминающими катаны, я обомлела… Задавая сотни вопросов моим невольным учителям, я не спросила о главном — о расовой принадлежности «великих и ужасных» светлых… Отрешено глядя в стену, горделиво выпрямившись и поливая презрением всех и вся, передо мной стояли самые настоящие эльфы! Именно такие, какими их привыкли считать благодаря тоннам сказочной литературы: высокие, стройные, невыразимо прекрасные. Даже острые ушки имелись в наличии, хотя, лично мне всегда казалось, что такая подробность в описание этих существ была излишней, ведь никакой функциональной нагрузки форма ушных раковин не несет.

Стражи, или, скорее всего, конвоиры расступились, приглашая меня тем самым к выходу. Оглянувшись на людей, за короткий срок ставших мне товарищами, я несмело шагнула в чернеющий проем двери. После тусклого освещения камеры, едва разбавленная светом единственного факела, тьма коридора показалась мне едва ли не кромешной. Ступая практически вслепую, я остановилась на полпути к противоположной двери, ведущей, по всей видимости, в другую темницу. Дверь «моей» камеры закрылась с противным скрипом, и тот час один из светлых двинулся влево по коридору.

— Иди, — только и сказал второй.

И я пошла, стараясь не отставать от впередиидущего конвоира, явственно ощущая за спиной другого эльфа, но, не смея обернуться. Коридор оказался довольно длинным, оканчивался же он неожиданным подъемом, скрытым от глаз в темноте, в этом месте ставшей практически чернильной. Благо, подъем был недолгим, иначе я серьезно рисковала сломать ноги, пробираясь вверх на ощупь. Послышался скрип отпираемой двери, в глаза ударил яркий свет, полностью ослепив меня на несколько мгновений.

Коридор, в который меня вывели, разительно отличался от предыдущего: во-первых стены в нем были забраны мраморными панелями то ли розового, то ли белого цвета, а во-вторых вместо потрескивающих и чадящих факелов через каждые метра полтора под потолком висел небольшой — размером с кулак — сгусток. Шары излучали белоснежный свет, которого с лихвой хватило бы, чтобы осветить приличных размеров стадион. Словно пребывая в операционной, я видела каждую мелочь вплоть до пор на собственной коже.

Пройдя еще метров с двадцать, мы свернули в проем, скрывавший в своих недрах неприметную дверь. Не замедляя хода, эльф толкнул створку, и, войдя в комнату, скрылся из виду. Несколько помедлив, я шагнула следом. Ожидала я чего угодно: от пыточной камеры, до, непосредственно, эшафота, но то, что открылось моему взору, было чем-то из рядя вон. Большое, просторное помещение более всего походило на учебный класс: три ровных ряда столов, с приставленными к ним лавками, да длинная «кафедра», стоявшая в противоположной от двери стороне. Эта комната так же была лишена окон, видимо, я все еще нахожусь под землей.

За этим столом, склонившись над какими-то листами желтоватого цвета, сидел светлый. Когда, пройдя между рядами «парт», я остановилась перед ним, он лишь указал рукой на стул, стоявший несколько в стороне. Я присела на самый краешек, совершив тем самым серьезную ошибку, так как теперь на протяжении всего разговора буду чувствовать себя неуютно, но устраиваться поудобнее я все же не рискнула, опасаясь показаться излишне самоуверенной.

Минуты проходили в томительном молчании: эльф упорно не обращал на меня внимания, все так же внимательно просматривая бумаги, и изредка откладывая очередной листок в сторону. От нечего делать я принялась разглядывать сидящего напротив светлого. Пшеничного цвета волосы блестящими волнами спускались до плеч. В ярком свете все тех же «светлячков» кожа его казалась золотистой, как бы искрящейся изнутри солнечным светом. Тонкие черты красивого лица казались нереальными, ибо такое совершенство не могло быть сотворено природой. Не скажу, что я сходила с ума при виде смазливых мужчин, но и не гналась никогда за пухлыми губками и томным взглядом, но сейчас… Я не находила себе места, боясь ослепнуть, потерять разум. Приложив немалое усилие, дабы оторвать взгляд от лица эльфа, я посмотрела на его руки, разумно посчитав их менее опасными для своего рассудка: холеные узкие ладони с тонкими пальцами, на первый взгляд — ничего особенного, но и в них, присмотревшись, я не смогла найти ни единого изъяна.

— Что же мне делать с тобой, смертная? — я подпрыгнула на месте, едва заслышав этот голос. Именно он выдернул меня из цепких лап смерти, приказав жить. Именно приказав, так как теперь я точно знала значение слов, врезавшихся в мою память навечно. «Борись, глупая смертная! Живи!» — вот что он сказал тогда. От осознания того, что передо мной сидит сам Светлый Принц, мне стало не по себе, ибо какое дело может быть далеко не последнему существу этого мира до меня?

— Какая причина вынудила тебя нарушить границы священного леса? — голос Принца казался мне уставшим, словно на его плечах лежал весь груз мирских проблем, и сбросить его не представлялось никакой возможности.

— Я… не было причины… я… — голос мой предательски дрожал, превращая заготовленную ранее речь в бессвязный детский лепет. Мысленно одернув себя, я глубоко вздохнула, успокаиваясь: — Я понятия не имею, как очутилась в Светлом лесу, более того: я не представляю, как попала в Лерону.

— Вот как, — мне показалось, или в бирюзовых глазах, что смотрели на меня скучающим взглядом, промелькнула тень интереса? — А понимаешь ли ты, смертная, что, если выясниться, что твои слова — ложь, ты будешь приговорена к смертной казни?

Меня словно ударили под дых: нет, ничего такого я не представляла, и, честно сказать, откровенно струсила. Я не настолько хорошо знала этот мир, чтобы спокойно ожидать, пока чуждое существо будет проверять правдивость моих слов. Существо, что уж греха таить, откровенно меня презирающее…

— Так как, ты настаиваешь на своих словах? — поторопил меня Принц.

— Да, настаиваю, — хрипло проговорила я, понимая, что отрицательный ответ был бы равносилен вечному заточению в сырой темнице.

Не сказав более ни слова, светлый поднялся со своего места, и, обойдя «кафедру», приблизился, нависая надо мной. Коснувшись кончиками пальцев левой руки моего лба, он свободной рукой вычерчивал в воздухе сложную фигуру, нашептывая при этом слова, на незнакомом языке. Когда с губ его сорвался последний звук, голову мою тут же пронзила острая боль, а перед глазами поплыли картины давно минувших дней. Здесь было все: и первые воспоминания из детства, юность, учеба, работа — все это промелькнуло так стремительно, что разобрать отдельные образы было невозможно. Последние дни моей земной жизни прокручивались медленно, словно под конец память выдавала воспоминания неохотно, сопротивляясь. Я понимала, что вместе со мной этот «фильм» смотрит и Принц, так что беспокоиться о том, что правда моя не будет доказана, не было причин, ибо самый главный дознаватель стал свидетелем моего перемещения в Лерону. Очередная картинка, открывавшая взору тень, отделившуюся от дерева за миг до моего ранения, оказалась последней. Отняв руку от моего лба, эльф вернулся на свое место.

— Твои слова подтвердились, смертная. Твою дальнейшую судьбу буду решать не я, — голос его дрожал, и, присмотревшись, я увидела бисеринки пота, рассыпавшиеся на гладком лбу Принца. Да уж, нелегко ему далось это знание. — Ты вернешься в темницу, где и будешь ожидать окончательного решения.

Словно в бреду я поднялась со стула, и, машинально попрощавшись, направилась к двери, где меня поджидали стражники. Все-таки решившись, я обернулась у самого порога: светлый снова склонил голову над листами, словно и не было минуту назад сумасшедшего напряжения, заставившего его взмокнуть.

— Спасибо, — едва слышно сказала я, но эльф отреагировал мгновенно: подняв на меня взгляд, он вопросительно приподнял бровь. — За то, что вытащили меня.

Коротко кивнув, он вернулся к своему увлекательному занятию, а мне не оставалось ничего другого, кроме как последовать за своими конвоирами обратно в камеру.

* * *

Решения я ожидала два дня, во время которых не находила себе места, нервно шагая из угла в угол. Неопределенность убивала, я стала рассеянной, на большую часть вопросов отвечала невпопад. Даже Шилк перестал донимать меня своими язвительными замечаниями, так как я их попросту игнорировала.

Когда же дверь камеры отворилась, я была на грани обморока от волнения. Диза тут же кинулась меня обнимать, слезно прошептав на ухо, что больше мы, скорее всего, не увидимся. Я не хотела в это верить, но переубеждать женщину не было сил. Окинув взглядом всех троих, и коротко кивнув им, я вышла в уже знакомый коридор.

Сопровождала меня все та же молчаливая парочка. Только сейчас двинулись мы в противоположную прошлому маршруту сторону. Переход я запомнила смутно, так как перед глазами все плыло от страха. Могу лишь сказать, что шли мы намного дольше, чем в предыдущий раз. Ярко освещенным коридорам, казалось, не будет конца. Я не старалась считать повороты и лестницы, поняв всю глупость этой затеи: уж больно запутанным оказался маршрут.

Наконец, свернув в очередной раз, мы оказались в огромном круглом холле, потолок которого полусферой сходился на немыслимой высоте. Из этого помещения на равном расстоянии друг от друга виднелись проемы таких же коридоров, подобных тому, из которого меня вывели эльфы. Здесь же почти напротив нас располагались высокие двустворчатые двери. По обе стороны от входа стояли стражи, одетые в те же серебристые туники, что и мои провожатые. Разумеется, новые действующие лица так же обладали неземной красотой, к которой я, кажется, начала привыкать, что само по себе весьма радовало. Не очень уж мне было приятно пускать слюни каждый раз, видя перед собой представителя Высшей расы Лероны.

Стражи, стоявшие у дверей, при нашем приближении ожили, распахнув створки, ведущие в… тронный зал. Другого определения и быть не могла, так как помещение, в которое я вошла, подавляло своими размерами и величием. Наверняка, восседая на троне, обнаружившемся у противоположной стены, и я выглядела бы грозно и нерушимо. Но, увы, в данный момент трон был занят.

Чем ближе я подходила к Светлому Повелителю, тем сильнее дрожали мои колени. Разумеется, Повелитель был красив, так же в глаза бросалось поразительное сходство с братом, только вот глаза его, в отличие от бирюзовых Принца, были темными, то ли синими, то ли черными — не знаю, уж больно далеко от трона меня остановили конвоиры. Коротко кивнув, сопровождающие меня эльфы ретировались, оставив меня в одиночестве.

Минуты проходили в молчании: Светлый Повелитель внимательно изучал меня, впрочем, я занималась тем же. Светлый представлял собой образчик величия и царственности: такой цепкий, пронзительный взгляд мог иметь только владыка, переживший множество интриг и козней. Под стать своему правителю были и «министры» — шестеро светлых, одетых в красные мантии, при ходьбе, видимо, подметавшие своими полами пол. Стоявшие по обе стороны от трона, они с брезгливым интересом рассматривали меня, словно я была чем-то весьма мерзким, но диковинным. Подавив желание показать наглецам язык, я вновь посмотрела на Повелителя.

— Мы рады приветствовать тебя в нашем мире, — нарушил он молчание. — Мы приносим свои извинения за недоразумение, произошедшее с тобой. Виновные будут покараны.

Я мысленно усмехнулась: «Как же! Из-за простой смертной, даже иномирянки, будет наказан представитель Высшей расы. Так я и поверила!». Благодарно кивнув, я тем самым поддержала игру Повелителя.

— Мы просим тебя остаться в Светлом Дворце в качестве гостьи, — продолжил Светлый.

— Почту за честь, — я с таким пренебрежением читала «Письма лорда Честерфилда к сыну», навязанные Анатолием Ивановичем, а они, оказывается, мне очень пригодились.

— Дабы искупить вину перед тобой, мы решили выполнить любое твое пожелание, — а вот это очень хорошо!

— Возможно ли освободить заключенных, с которыми я делила камеру? — я намерено указала на то, что благодаря «недоразумению» провела последний месяц в темнице. Моя просьба явно не доставила Светлому удовольствия, но обещание уже дано, и слов назад не воротишь.

— Мы освободим пленников, раз таково твое желание, — несколько поколебавшись, заявил он. — Ты можешь идти, твои покои укажет назначенный нами Сопровождающий.

Еще раз благодарно кивнув, я повернулась спиной ко все честной компании и направилась к выходу. В след мне понесся дружный негодующий возглас. Черт, нужно было внимательнее читать «Письма»…

* * *

На выходе меня ожидал сам Принц, чему я безгранично удивилась. Коротко кивнув, он направился в один из проходов, я же пыталась не отставать от его быстрой поступи. Не говоря ни слова, светлый вел меня запутанным лабиринтом одинаковых коридоров. Не смея нарушить молчание первой, я покорно семенила следом, размышляя над причиной, толкнувшей Повелителя назначить моим надзирателем собственного брата. Не придя к какому-либо разумному объяснению, я оставила попытки разобраться в поступках Светлого.

Тем временем мы достигли пункта назначения: им оказалась просторная комната, убранная в синих тонах. Основным предметом обстановки была просторная кровать, стоявшая в центре комнаты на невысоком постаменте. Стену слева от двери и стену напротив украшали огромные окна, справа же находились две двери. Помимо кровати в комнате был пристроен небольшой столик, уставленный множеством бутылочек, здесь же помещалось и зеркало в позолоченной раме. Обстановку завершал небольшой пуфик, приставленный к столу. Что ж, я была вполне довольна, отведенными мне апартаментами, смущала меня лишь выставленная напоказ кровать, но этот недостаток можно пережить.

— Ужин тебе принесут через два часа, этого времени тебе должно хватить, чтобы обжиться. Я приду позже, — молчавший до этого эльф, выдал фразу на одном дыхании, прилагая при этом невероятные усилия, дабы не скривиться. Мне стало его жаль, но после следующих слов я передумала: — И не вздумай никуда уйти, не хватало мне разыскивать тебя по дворцу.

— Как мне к вам обращаться? — спросила я.

— Во-первых, не говори мне «вы», так мы обращаемся лишь к Повелителю, прочие этого не достойны, — закатив глаза, с видом мученика принялся распинать меня светлый. — Можешь называть меня господином.

— В моем мире… — хотела было возмутиться я, но Принц прервал меня, раздражено заявив:

— Ты не в своем мире!

— Пусть так, — проглотив укор, начала я. — В любом случае называть тебя господином я не стану. И это не обсуждается.

Пораженный моей наглостью, светлый грозно сдвинул брови, но, видя решимость на моем лице, промолчал. Несколько мгновений он разглядывал меня, поливая при этом презрением. Я стойко выдержала его взгляд: страх перед «вторым Повелителем» — это негласный титул Принца — бесследно исчез в тот самый момент, когда я делилась с ним воспоминаниями из жизни. Видимо, почувствовав перемену в моем отношении, эльф лишь коротко кивнул, признавая победу за мной.

— Мое имя Ламирр, — бросил он, стремительно покидая комнату.

— Аринель, — представилась я захлопнувшейся двери.

 

Глава 3 Гостья

Вид, открывавшийся из окна, захватывал дух, будоражил воображение. На сколько хватало глаз, простирался лес, словно диковинным ковром он устилал землю, образуя сплошное море зелени. И лишь на горизонте, окутанные серебристой дымкой, едва виднелись горы, черной гранью пресекавшие буйство природы.

Заворожено вглядываясь вдаль, я переживала ни с чем несравнимые мгновения единения с миром. Не важно, что я не принадлежала ему, так же малозначительно и то, что встретил он меня неласково. Сейчас я отчетливо чувствовала его, тонкое стекло не могло быть преградой на пути к пониманию и взаимному признанию.

Распахнув створки окна, я полной грудью вдохнула пьянящий воздух, и, прикрыв глаза, раскинула руки в приветственном жесте. Ветер трепал мои волосы, незаметно подкравшиеся сумерки одарили прохладой, отрезвляя.

Стук в дверь заставил меня опомниться, я поспешно закрыла окно, и словно впервые оглядела комнату. Ничего не изменилось, но теперь она казалась мне более родной, чем при первом осмотре. Стук повторился, понукая меня открыть дверь. На пороге с подносом в руках стоял Ламирр. Я сдержала смешок: неужто он и в прислужниках у меня ходить теперь будет? Отступая в сторону, я позволила светлому войти: несмотря на комичность собственного положения, эльф прошествовал мимо меня с таким видом, словно нес не поднос с едой, а бесценное произведение искусства.

Аккуратно поставив поднос на кровать, он направился к двери, не удостоив меня даже взглядом. Нет, так дело не пойдет! Необходимо налаживать контакт, иначе мое пребывание здесь обернется сущей мукой.

— Ты не присоединишься ко мне? — осторожно спросила я, пытаясь предугадать реакцию Принца. Тот в свою очередь одарил меня равнодушным взглядом, но не сказал ни слова, потому я добавила: — Пожалуйста, мне будет очень приятно.

Несколько мгновений он раздумывал, глядя на дверь, после чего, кивнув мне, направился обратно к кровати. Сев по-турецки, он деловито снял пузатую крышку с подноса и отложил в сторону. Я устроилась напротив, все так же миролюбиво глядя на светлого. Сумерки наступали стремительно и вскоре в комнате станет настолько темно, что я не то что еды, руки своей не увижу. Словно прочитав мои мысли, Принц начертил в воздухе какой-то знак и тут же комнату озарил светом тот самый светлячок, подобных которому я видела за сегодня бесчисленное множество.

— Ух ты! Покажи еще раз! — не в силах сдержаться, попросила я. Коротко хмыкнув, Ламирр произвел еще один светящийся шарик и жестом отправил его к потолку. — Славно, а в моем мире магии нет.

— Магия есть везде, — нарушил молчание он. — Ее нужно лишь почувствовать, разглядеть.

Я лишь скептически на него посмотрела, но возражать не стала: не к чему спорить сейчас, когда я только-только заключила с ним перемирие. Взяв с подноса кусок холодного мяса, я принялась методично поглощать продукт питания, этим же занялся и эльф. Некоторое время в комнате не было слышно ничего кроме моих восторженных возгласов — дань отменному повару. На мои бурную реакцию Ламирр реагировал лишь покровительственными улыбками, мол то ли еще будет.

— Можно спросить? — начала я, когда последний кусочек аппетитного ужина исчез с подноса. Светлый только махнул рукой, откидываясь на подушки. — Почему именно ты стал моим сопровождающим? Ведь, как я понимаю, в твои обязанности не входит радушный прием иномирян.

— В мои обязанности не входит так же и допрос преступников, — хмыкнул Принц, приподнимаясь на одном локте. — Я несколько оплошал недавно, но это не твое дело. Когда Повелитель предложил мне альтернативу: ты или скучное прозябание в подземелье на ближайшие сотню лет, я, разумеется, выбрал тебя. Так что, можешь считать себя моим наказанием, и не удивляться, что отношусь я к тебе соответственно.

— Спасибо за откровенность, — кисло ответила я.

— Всегда пожалуйста. Завтра я покажу тебе дворец, а сейчас мне пора.

Он легко соскочил с кровати и пружинистой походкой направился к двери. Я посмотрела на опустевший поднос, оставшийся сиротливо стоять на покрывале. То, что Принц не соизволит забрать его с собой — факт, заставивший меня лишь удрученно вздохнуть. Неожиданно вспомнив кое-что, я поспешно окликнула светлого:

— Мне было обещано…

— Я знаю, — перебил меня эльф. — На рассвете их выведут за пределы Светлого леса.

— Погоди, мне можно с ними попрощаться? — с надеждой спросила я.

— Как хочешь.

— А…

— Что еще? — раздраженно спросил Ламирр, держась за ручку двери.

— Та женщина, Диза, она приходила за куссалью. Ее мужа и сына укусил вампир, — не веря в то, что говорю, сказала я.

— И? — Принц обернулся, вопросительно приподняв бровь.

— Я думала… я хотела спросить… В общем, можно им как-нибудь помочь? — я не знала куда деть глаза от стыда.

— Какой срок?

— Что? — не поняла я.

— Как давно их укусили? — с видом мученика повторил эльф.

— Год, или чуть больше.

— Слишком большой… Я отправлю с ней двоих лекарей: возможно, им удастся чем-нибудь помочь, — с серьезным видом пообещал он. — Это все?

— Нет, — от такой наглости светлый даже поперхнулся. Боясь, что он вот-вот развернется и уйдет, я скороговоркой выдала: — Еще есть Шилк. Я не знаю, почему он здесь, но ему тоже нужно помочь.

— Да, я помню его. Назойливый старик: уже три года все пытается свою дочь увидеть, его ловили столько раз, что и не счесть, — смеясь, начал вспоминать Ламирр.

— И что в этом смешного? — насупившись, буркнула я.

— А смешное в этом то, что дочь его и знать не хочет, именно она и посоветовала его в темницу заточить, чтоб не мешался, — посерьезнев, ответил Принц.

— Значит, он хочет сказать ей что-то серьезное, — ни к кому не обращаясь прошептала я, вспоминая язвительного старика. Так вот значит что привело его в Светлый лес — дочь. Не знаю, какая кошка пробежала между ними, но помочь все же необходимо, ибо через какое-то время Шилк попытается снова пробраться в лес, и окончится это во все той же камере. — Ты можешь устроить им встречу?

— Хм, тебе-то, что за дело? — с иронией осведомился он.

— Жалко деда, — ответила я, пытаясь скрыть горькие нотки в голосе.

— Хорошо, сделаю, — легко согласился Ламирр. — Только это последняя просьба, которую я выполню. За это ты станешь беспрекословно слушаться меня во всем. Согласна?

— Да, — выдохнула я, посчитав, что легко отделалась.

* * *

Как и обещал, Ламирр явился на рассвете. Жестоко выдергивая меня из объятий сна, он ехидно напомнил о моей просьбе. Вспомнив, где нахожусь, я резко вскочила, чтобы в следующий момент встретиться головой с подбородком светлого, так некстати сколовшегося надо мной. Принц пережил несколько незабываемых мгновений, а я же, в который раз, поразилась собственной глупости и неуклюжести. Всю дорогу по дворцу Ламирр, насупившись, молчал, и на все мои заискивания отвечал презрительным взглядом.

После вырванного вчера обещания, я вздохнула с облегчением. Дверь за эльфом закрылась и я очутилась в полном одиночестве. И тут-то взгляд мой наткнулся на светляков, все еще болтавшихся под потолком. Мигом вскочив с кровати, я кинулась вслед за светлым, уже почти свернувшим в очередной коридор.

— Как их потушить? — запыхавшись от быстрого бега, я остановилась подле Принца.

— Привыкай, — только хмыкнул он, коварно ухмыляясь, и скрылся из виду.

Костеря его, на чем свет стоит, я вернулась в комнату, в которой все так же полыхали два маленьких солнца. Досадливо поморщившись, я скинула с себя порядком опостылевшие домашние штаны — единственное, что осталось мне в память о доме — и позаимствованную у Дизы просторную сорочку, моя майка канула в Лету — после ранения я очнулась уже без нее.

Проведя осмотр смежных комнат, я обнаружила небольшую гардеробную, и ванну. Окинув придирчивым взглядом большую бадью, со стульчиком на дне, я горестно вздохнула: о удобствах не стоит и мечтать. Мыться пришлось в холодной воде, ибо как ее нагреть я даже не представляла.

— Эльфам-то что, щелкнул пальцами — и вот вам, пожалуйста, горячая ванна, — ворчала я, стуча зубами.

Необходимо будет как-то решать эту проблему, а то и до воспаления легких недалеко. Раз уж обстоятельства складываются так, что я задержусь здесь на, хм… некоторое время, стоит задуматься о собственном комфорте. Чистая и злая я стремительно закуталась в покрывало с головой, с нетерпением ожидая, когда же нагреется ледяная шелковая ткань. Да так и заснула, не высовывая носа наружу.

На новом месте спалось плохо: я то и дело просыпалась, встревоженная незнакомыми звуками леса. Помимо всего прочего меня всю ночь мучили кошмары, содержание которых я не помнила, но отчетливо ощущала металлический привкус страха на губах. Поэтому, бредя за Ламирром по коридорам, я отчаянно зевала, что не укрылось от него.

— Как спалось? — ехидно осведомился он.

— Как в сказке, — буркнула я, подавив очередной зевок, на что эльф только довольно усмехнулся.

Остановившись у дверей камеры, Ламирр коротко кивнул поджидавшему стражу. Тот отворил засов, пропуская нас вперед. Обитатели темницы, мирно спавшие до нашего появления, испугано озирались, не понимая, что происходит.

— Вы свободны, — радостно воскликнула я, бросаясь в объятья к Дизе. Женщина недоуменно посмотрела на меня, затем перевела взгляд на Принца, стоявшего у входа. Не дождавшись более никаких пояснений, женщина расплакалась, судорожно обнимая меня.

Прощание с ненавистным каменным мешком было недолгим: окинув камеру последним взглядом, брат и сестра направились к выходу. Что же до Шилка, так тот даже с места не сдвинулся, сидя на нарах и с решительным видом смотря в стену. Я бросила умоляющий взгляд на Ламирра, на что тот закатил глаза к небу, но в коридор все же вышел, оставив меня наедине со стариком.

— Ты можешь идти, — мягко сказала я, присаживаясь с ним рядом.

— Ни к чему мне свобода, — упрямо заявил Шилк.

— Мы отведем тебя к дочери, — после моих слов он напрягся, и, помолчав некоторое время, спросил, глядя мне в глаза:

— На что тебе это?

— Ну, надо же как-то отблагодарить тебя за свое новое имя, — попыталась отшутиться я, но взгляд старика оставался все таким же серьезным, и я сдалась: — Я сирота, и я бы полжизни отдала, чтобы иметь такого отца, как ты.

Слезы противно защипали глаза, и, отмахнувшись от них, я с наигранной легкостью направилась к двери. Обернувшись у самого проема, я посмотрела на старика:

— Так ты идешь? — и он пошел.

И снова мы двинулись по коридорам, нескончаемой чредой сменявшим друг друга. Шли молча, каждый размышлял о своем. Пристроившись к Дизе, я ловила последние мгновения, проводимые в обществе этой удивительной женщины, Боул следовал чуть позади, замыкал шествие Шилк, на которого сейчас было больно смотреть: резвый старикашка, донимавший меня своими ехидными замечаниями несколько недель, как-то враз осунулся, и, казалось, состарился лет на десять.

Поход наш закончился в просторном холле в форме полумесяца. В него так же, как и в «прихожую» у тронного зала, выходило множество коридоров, главной же достопримечательностью этого помещения являлись большие ворота, сейчас приветливо распахнутые. Выйдя на свежий воздух, я почувствовала себя куда как лучше, чем в замкнутых коридорах без окон с их искусственным светом.

Спустившись по мраморным белоснежным ступеням, мы ступили на лужайку, приткнувшуюся непосредственно к камню. Не было никакой площадки, и даже намека на дорожку или тропинку: весь дворец по периметру опоясывала зеленая трава, с яркими пятнами низкорослых цветочков, видневшимися кое-где.

— Прощайся, — бросил Ламирр, отходя в сторону.

— Диза, Принц обещал отправить с вами своих лекарей. Они должны помочь твоей семье, — не теряя времени, начала я, порывисто обнимая женщину. — Когда они будут возвращаться обратно, непременно отправь с ними письмо, хорошо?

— Да хранят тебя Незримые, — тихо прошептала она, целуя меня в лоб. Вспомнив о Сэе, все еще висевшем на моей шее, я хотела было вернуть его ей, но Диза мягко остановила меня: — Возьми его на память о нас, это самое малое, что я могу дать за твою доброту. Прощай, и если будет угодно Судьбе, мы непременно снова встретимся.

Я смотрела вслед удаляющимся Боулу и Дизе, которых сейчас сопровождали двое светлых, одетых в мантии болотного цвета. Надеюсь, что мы действительно когда-нибудь встретимся, ибо эта добрая, мягкая женщина и ее брат стали мне кем-то большим, нежели обычные знакомцы. Именно они приоткрыли для меня ларец, хранивший тайны Лероны. Смахнув слезу, я обернулась к Шилку — осталось выполнить еще одно обещание.

* * *

Увидев воочию Светлый город, я долго не могла справиться с упорно разбегавшимися глазами: на фоне вековых деревьев в строгом порядке, создававшем неведомый мне рисунок, располагались сотни, тысячи домов разной формы и величины, объединяло их одно: все без исключения были сложены из белого мрамора. Здесь, так же, как и во дворце, не было дорог — сплошная лужайка, по которой чинно прогуливались эльфы. С открытым ртом я откровенно глазела то на дома, то на светлых, одаривавших меня негодующими, брезгливыми взглядами, но, завидев Ламирра, шедшего чуть в стороне, почтительно расступались. Идти пришлось долго, так что меня несколько утомили однообразие и идеальный порядок, царившие в городе. Наконец, мы остановились у очередного белоснежного дома — этот имел два этажа. Не обременяя себя стуком в дверь, Ламирр по-хозяйски вошел внутрь, мы покорно последовали за ним.

За все время пути старик не сказал ни единого слова, а сейчас и вовсе сгорбился и прятал глаза. Пройдя по небольшому коридору, мы очутились в просторной комнате, видимо, гостиной. В центре ее стояло высокое кресло, в котором вальяжно расположился русоволосый эльф с карими глазами. Завидев Принца, он встал и склонил голову в почтительном поклоне, и только сейчас я обратила внимание на девушку, сидевшую возле кресла, прямо на не застланном полу. Девице на вид было лет девятнадцать-двадцать, и красива она была необыкновенно: черные густые волосы мягкими волнами струились до поясницы, голубые глаза, да пухлые алые губы вкупе с идеальной фигурой делали ее ангельски прекрасной, хотя, до светлых ей было ой как далеко. Наряд девушки, состоявший из невесомого полупрозрачного полотна, надетого непосредственно на голое тело, не оставлял никаких иллюзий относительно ее положения в этом доме.

— Приветствую, Принц, — красивым баритоном проговорил хозяин.

— Как я полагаю, это она, — словно не замечая девушку, обратился Ламирр к светлому. Голос его при этом изменился до неузнаваемости: говорил он как ленивый кот, объевшийся сметаны, растягивая слова и несколько небрежно поигрывая золотистым воланом, притороченным к ножнам меча.

— Именно так, мой Принц — это она, — так же, не глядя на девушку, подтвердил эльф.

— Ламирр, позволь им остаться наедине, — шепнула я на ухо светлому.

Он коротко кивнул, и жестом пригласил хозяина дома к выходу. Когда же они вышли, старик отделился от стены, на которую опирался во время церемонии приветствия. Взглянув на отца, девушка брезгливо скривила губы.

— Что тебе здесь надо? — капризным голосом спросила она.

— Ты счастлива, Дея? — Шилк проигнорировал грубый вопрос дочери.

— Да уж счастливее, чем в том сарае, который ты называешь домом, — меня даже передернуло от этих язвительных слов, но я промолчала, не желая вмешиваться в чужие дела.

— А что будет, когда ты состаришься, потеряешь красоту? — печально глядя на Дею, Шилк говорил тихим, обреченным голосом.

— Не твоя забота, — бросила девушка, но в глазах ее на миг промелькнуло сомнение. Я поразилась: неужели она настолько глупа, что даже не задумалась о том, что ждет ее впереди? Ведь нужна она светлому будет лишь до поры-до времени…

— Ладно, не за этим я пришел, — тяжело вздохнув, сказал Шилк, ища что-то в потертой котомке, прихваченной им из темницы. Покопавшись некоторое время, он вытащил из сумки нечто и бросил к ногам дочери. Этим оказалось простенькое колечко, которое с тихим звоном, стукнувшись о пол, покатилось к Дее. Взглянув на кольцо, девушка побледнела. — На смертном одре, матушка пожелала, чтоб оно у тебя осталось.

На лице ее отразилась целая буря чувств от непонимания до отчаяния. Спустя пару мгновений, Дея взяла колечко в руки и, прижав его к груди, горько заплакала. Слезы градом катились из прекрасных глаз, оставляя мокрые дорожки на ее щеках.

— Папа, — прошептала девушка, протягивая руки к старику, но тот лишь отвернулся, неверным шагом направляясь к двери. Он ни разу не оглянулся, а Дея все звала его, рыдая в голос. Мне было нестерпимо жаль эту глупую девчонку, но она, без сомнений, заслужила все, что произошло. Взглянув на нее в последний раз, я вышла на улицу.

* * *

С Шилком мы расстались у дворца. Ламирр выделил ему сопровождающего, и старик, обняв меня на прощание, не оглядываясь поплелся прочь. Я смотрела ему в след и ненавидела Дею, я вспоминала Дею и ненавидела эльфов…

По дворцу мы шли молча, у меня не было никакого желания разговаривать, да и Принц хранил молчание. У самой двери моих покоев Ламирр неожиданно резко обернулся и, глядя мне в глаза, сказал:

— Это не твой мир, смертная. Здесь все не так, как…

— Я понимаю, — спокойно голосом оборвала я его на полуслове. — Я все понимаю.

Повторила я, и захлопнула дверь перед его носом. Прислонившись к стене, и закрыв глаза, я пыталась разобраться с тем, что творилось в моей душе. Могла ли я осуждать нравы, устоявшиеся в этом мире за многие тысячелетия? Нет, однозначно. Но от осознания этого мне не стало легче. С того самого момента, как я очутилась здесь, я не увидела от светлых ничего, что могло бы возвысить их в моих глазах. Просто кучка самовлюбленных павлинов, считающих себя венцом творения. Возможно, так и было изначально, но нерадивые Творцы даровали этим созданиям непомерную гордыню, которая с течением времени породила чувство вседозволенности. Даже освобождая пленников, Ламирр преследовал свою цель — мое беспрекословное подчинение приказам, что отнюдь его не красило.

Упав на кровать и обняв подушку, я тихо заплакала: мне было невероятно жаль старика, обреченного на одиночество, настигшее его на склоне лет. Кто похоронит его, когда придет время, кто заплачет по нему? Я люто ненавидела и презирала светлых, понимая всю глупость своих чувств, но не в силах смириться. Так я и заснула, вымочив подушку слезами.

А вечером Ламирр принес известие: Дея сбежала сразу же после ухода своего отца. Что ж, теперь ее черед страдать, до конца дней обвиняя себя в глупости и предательстве. От этой мысли мне стало горько, но последующие события напрочь вытеснили печальные воспоминания из памяти, оставив лишь образ ехидно ухмыляющегося старика, который так же со временем помутнел, а затем и вовсе исчез.

* * *

— Гроссаль — самый большой материк Лероны, и в то же время самый малонаселенный. Связано это с тем, что большую часть территории материка занимают горы, не добавляют ему привлекательности и четырнадцать действующих вулканов.

— Но в вашем мире полно магии, так почему же вы не прикажете вулканам потухнуть, и дело с концом? — искренне недоумевала я, слушая рассказ Ламирра.

Разговор этот происходил на четвертый день после того, как я рассталась с новыми друзьями. Все это время я сидела в своих покоях, отказываясь выходить куда бы то ни было. Не имея более никакого занятия, я изучила гардеробную и ее содержимое. Оказалось, что небольшая комнатка доверху набита самой разнообразной одеждой, всех размеров и фасонов. Признаться, это обрадовало меня неимоверно, так как единственные доступные мне вещи сейчас более всего походили на жалкие лохмотья. Изображая из себя обиженную невинность, я так и не обсудила с Принцем проблему наличия, а точнее отсутствия горячей воды в моих покоях, так что, как и прежде, банные процедуры доставляли мне ни с чем несравнимое «удовольствие».

Первое время Ламирр не возражал против моего добровольного заточения, но потом терпение его иссякло: явившись в очередной раз в мою комнату, он весьма недвусмысленно напомнил об обещании, данном ему. Пришлось подчиниться.

— Тебе что, заняться больше нечем? — ворчала я, затягивая непослушную шнуровку на корсаже, поверх рубашки. Из всего разнообразия предоставленного в мое распоряжение тряпья, я остановила свой выбор на практичных бриджах и рубашке. Дополнив ансамбль корсажем и высокими сапогами, я стала походить на неустрашимую воительницу из современных блокбастеров.

— Нечем, — в тон мне ответил светлый. — Я временно отстранен от всех своих обязанностей.

— А почему? — тут же спросила я, желая вытянуть из Принца подробности его «оплошности», приведшей к такому изощренному наказанию, как шефство над человечкой.

— Не твое дело, — отрезал он, выходя из комнаты.

— Какие мы нервные, а еще Принц… — бубнила себе под нос я, заплетая тугую косу.

Когда же, собранная и решительно настроенная, я предстала пред светлые очи Ламирра, он огорошил меня известием о том, что на ближайшее время он берет на себя роль моего наставника. Язвительно напомнив мне о том, что в его мире я, видимо, несколько задержусь, он решил дать мне знания, которые в будущем помогут выжить в Лероне. Из всего этого я сделала вполне логичный вывод: из Светлого леса меня вскорости вежливо попросят…

— Приказать можно только тому, что тебе подчиняется, — снисходительно ответил эльф на мой вопрос, — Природа же творит свою магию, которую мы можем только заимствовать, отдавая частичку себя взамен. Невозможно усмирить извергающийся вулкан, потому как это не творение рук живого существа, а прихоть природы. Маги могут лишь направить лаву в другое русло, уберегая тем самым поселения от гибели, но и это огромный риск. Поэтому на Гроссале обитают самые могущественные маги.

— В моем мире магии не существует, — вздохнув, сказала я, — к сожалению. Ее заменил технический прогресс. Почему же людям ваши Творцы не даровали магию?

— Видимо, сочли их недостойными, — с усмешкой ответил Принц, чем разозлил меня до крайности. От его покровительственного тона я скрежетала зубами, мысленно сетуя на провидение, которое, щедро наградив светлых, так несправедливо обделило людей. — Люди в основном пользуются амулетами, начиненными слабыми бытовыми заклинаниями, магия гномов заключается в их искусстве — оружие выкованное горным народом не имеет цены, магия орков в их огромной силе. Истинную магию практикуют лишь эльфы, и, за редким исключением, люди, наделенные способностью видеть нити силы. Так же с начала времен сильным магическим даром обладают темные эльфы, или дроу. Но их магия — это зло, тьма в своем первозданном виде. Колдовство дроу несет разрушение и смерть, так как Магия Тьмы в основе своей направлена на уничтожение. Холодные как лед, безжалостные и смертельно опасные противники — вот что представляют собой дроу.

Последние слова Ламирр произнес с ненавистью, от которой у меня мурашки побежали по спине, заставив вздрогнуть. Это уже интересно.

— Почему ты так не любишь темных, Ламирр? — осторожно начала я. — Ведь, как я понимаю, они приходятся светлым эльфам дальними родичами.

— Тебе не понять, смертная, — хмыкнул Принц, — все дело в их природе. Темные — порождения тьмы, хаоса, мы же — дети света, мы созидаем в то время, как темные рушат, придумывая все более совершенные и ужасные способы убийства и уничтожения всего живого. Силу дроу дает сама тьма, требуя взамен не жизненную энергию, как в случае с моей расой, а самое ценное, что есть у каждого живого существа — кровь. Мы слишком разные, чтобы сосуществовать в мире и согласии. Противостояние наших рас длиться уже более двух тысяч лет. И пока никто не смог склонить чашу весов на свою сторону. Почти девятьсот лет назад Светлый Повелитель и Темный заключили шаткое перемирие, готовое нарушиться в любой момент.

От его пламенной речи в душе моей зародилось жгучее желание: увидеть воочию «страшных и ужасных» темных. Уж очень хотелось мне взглянуть на расу, открыто враждовавшую со светлыми, которые, в свою очередь, держали в страхе всю Лерону.

 

Глава 4 Ученица

Дни складывались в недели, за три месяца пребывания во дворце на правах гостьи скука стала моим бессменным спутником. За все это время я видела от силы десяток представителей Высшей расы, создавалось впечатление, будто Ламирр прячет меня от окружающих. Эльф проводил со мной несколько часов в день, остальное же время я была предоставлена сама себе, и откровенно не знала чем себя занять.

Первые дни я бродила по окрестностям дворца, просто наслаждаясь тишиной и покоем. Здесь всегда было тепло, светило солнце и легкий ветерок резвился в кронах вековых деревьев. Но вскоре это однообразие начало раздражать меня, еще позже я с отвращением смотрела из окна на все такую же ярко-зеленую траву, ковром стелившуюся у дворца. И вот, наконец, настал день, когда я буквально взвыла от досады, когда Светлый Принц сообщил о том, что урок на сегодня окончен.

— Пожалуйста, не бросай меня! Если это какая-то изощренная пытка, то я сдаюсь!

— О чем ты? — искренне удивился Ламирр.

— Я схожу с ума! Мне скучно, практически целый день я сплю, чтобы хоть как-то скоротать время.

Некоторое время Принц недоверчиво смотрел на меня, словно сомневался в моих словах. Затем на лице его мелькнула тень понимания, и он обречено вздохнул.

— Пойдешь со мной.

Оказалось, что после наших занятий эльф отправлялся в тренировочный зал, где совершенствовал свои магические навыки. Выдернув из воздуха резной стул, Ламирр усадил меня в уголок, откровенно досадуя. Мое присутствие его явно не радовало, но отступать я была не намерена.

То, что началось в следующую минуту, превзошло все мои ожидания: выведя изящный пас, Ламирр отрывисто выкрикнул несколько слов на непонятном языке — даже Сэй, все еще висевший на моей шее, не смог помочь мне с переводом. В тот же миг огромное помещение заволокло сизой дымкой, которая вскоре рассеялась, явив на свет два десятка безликих манекенов.

Ламирр заметался меж импровизированных противников, выкрикивая заклинания, выводя сложные узоры. Воздух вибрировал от напряжения, яркие вспышки слепили глаза, от грохота закладывало уши, но это было такой мелочью по сравнению с удовольствием и восторгом, заполнившими меня. Эта свистопляска продолжалась не меньше часа, но ни минуты я не скучала, жадно впитывая увиденное.

— Я тоже так хочу, — выдохнула я, с восторгом глядя на Ламирра.

— Это вряд ли, — усмехнулся принц. Казалось, что напряженная тренировка не стоила ему никаких усилий.

— А вдруг? — канючила я, все еще находясь под впечатлением.

Сопротивлялся эльф долго, но мое желание попробовать было столь велико, что все возражения светлого были отметены, как неубедительные. Итогом получасового препирательства стал обреченный вздох Ламирра, сопровождающийся моим победным воплем. Я была торжественно водворена в центр вновь опустевшего зала, Принц расположился несколько позади меня.

— Закрой глаза, сосредоточься. Готово?

— Да, — четко следуя указаниям Ламирра, ответила я.

— Теперь четко произнеси: «Именталь ладаррг».

Я послушно повторила незнакомые слова, ожидая как минимум грома с небес, но ничего не произошло. Я повторила заклинание снова, и снова, но по-прежнему я ничего не ощущала, ничего не видела. Отчаявшись окончательно, я открыла глаза, но слова, адресованные Принцу, застряли в горле. Везде, куда хватало глаз, извивались, переплетались красные нити. Увиденное более всего напоминало перепутанную пряжу. Я попыталась коснуться одной из нитей, но рука прошла сквозь нее, не нарушив узора.

— Что ты видишь? — отвлек меня Ламирр.

— Вижу красные нити, они повсюду, — восторженно ответила я.

— И все? — что это, разочарование?

— Да. А что еще я могу увидеть? — чувство принца передалось и мне. Видимо, светлый надеялся на другой результат.

— Красные нити могут видеть представители всех рас. Каждый эльф, вампир, полукровка, и даже люди, — сочувственно произнес он.

— Значит, я не владею магией? — не особо понимая его, спросила я.

— Нет, к сожалению.

Я едва не заревела — так велика была моя досада. Придется мне и далее коротать дни, ожидая неизвестно чего в этом скучном месте. Насупившись, я принялась всматриваться в переплетения нитей, высматривая что-то, чего я не заметила прежде. И затем… Сначала я решила, что это мне почудилось, но всполох повторился вновь. Затем вспышки происходили все чаще, и когда вкрапления нового цвета стали непрерывными, я с замиранием сердца прошептала:

— Еще я вижу оранжевые… Это хорошо?

— На что это похоже? — недоверчиво спросил Ламирр.

— На нитки, только они переливаются от серебристого до ярко-оранжевого, — попыталась описать я.

— Попробуй потянуть одну из них на себя, только осторожно.

Я послушно протянула руку к ближайшей подрагивающей нити. При моем приближении она, словно живая, попыталась отодвинуться, но я все же успела ухватить ее кончиками пальцев.

— Жжется, — поморщившись сказала я. Нить действительно обжигала пальцы, словно уголек, но через какое-то время боль отступила, но на ее место пришло онемение.

— Скоро они привыкнут к тебе, — насмешливо проговорил Ламирр, и хлопнул в ладоши, после чего кружево исчезло. — С завтрашнего дня я берусь за твое обучение магии.

* * *

Ночью я никак не могла заснуть, не в силах поверить в свою удачу. Дабы удостовериться в том, что тогда, в тренировочном зале, мне не привиделись оранжевые нити, я снова и снова повторяла заклинание. Но каждый раз результат был неизменным — нити силы извивались, поблескивая на ряду с красными. Касаясь их, я с каждым разом ощущала все меньше дискомфорта. С первыми лучами солнца пришла окончательная победа: лами — так назвал нити Ламирр — более не шарахались в сторону, а доверчиво льнули к моим ладоням.

Уставшая, но весьма довольная собой, позавтракав в одиночестве — в последнее время еду оставляли под дверью — я помчалась прямиком в тренировочный зал, следуя вчерашнему указанию Принца. Готовая к покорению новых высот, я была весьма невежливо одернута светлым.

— Первый урок мы посвятим теории, — посмеиваясь, вещал Принц. Насупившись, я принялась слушать, в то время, как Ламирр удобно расположился напротив. — Существует семь видов нитей силы, каждый из которых имеет свой цвет.

— По цветам радуги, — высказала я догадку, засевшую еще вчера в моей голове.

— Именно, — подтвердил принц. — В соответствии с тем, сколько видов доступно магу, ему назначается уровень. Твой уровень — Ламьлинь, то есть, ты можешь использовать лами.

— А твой уровень? — с интересом спросила я.

— Раньлинь — пятый уровень.

— Всего лишь, — решила подначить я. — А я-то думала, что у тебя никак не меньше шестого.

— Лети — нити шестого уровня — в данный момент доступны лишь четырем живущим, — со смехом осадил меня Ламирр. — Сари же подвластны только Золотому Дракону.

— А кто он?

— Об этом позже, — оборвал эльф, оставив мое любопытство неудовлетворенным.

— Может, достаточно на сегодня теории?

— Это может быть чревато неприятными последствиями, — предостерег Принц, но, видимо, ему и самому не терпелось приступить к издевательству надо мной. То, что обучение будет сопровождаться пытками, я решила сразу, но отступать не собиралась.

Сопротивление эльфа было сломлено в считанные минуты, из чего я заключила, что препирался последний только для вида. Данное обстоятельство меня вполне устраивало, тем более, что предвкушение предстоящего веселья приятной дрожью отдавалось в руках.

— Начнем с элементарного, — деловито начал Ламирр, жестом отправляя меня в центр зала. — Очисти разум, сосредоточься, затем легко потяни на себя ламь и представь язычок пламени.

— А заклинание?

— Для работы со стихиями заклинания не нужны — эти силы заложены в природе. Их нужно лишь призвать.

Я честно следовала всем указаниям принца, надеясь на скорый результат. Лами, привыкшие к моему присутствию, не возражали против моих потуг, но вот «очистить разум» никак не выходило. Нервное возбуждение гнало в пляс непокорные мысли, превращая самоконтроль в бесполезное слово.

— Ламирр, у меня не выходит, — чуть не плача запричитала я.

— Пробуй снова, — не отрываясь от книги, невесть откуда взявшейся, пробормотал эльф. Отсутствие интереса последнего к моей персоне возмутило меня неимоверно.

— Ламирр, помоги!

— Ты отказалась от теории, так что практикуйся на здоровье, — в голосе светлого появились раздраженные нотки, что не предвещало для нас обоих ничего хорошего.

Попотев еще некоторое время, я, наконец, умудрилась создать сизый дымок, плавно струящийся на моей ладони. Чертовски довольная собой, я не преминула доложить о своем успехе Принцу, на что тот лишь высокомерно фыркнул.

Ругались мы долго и самозабвенно, получая каждый свою порцию удовольствия.

— Вы — смертные — ничего не можете сделать не испортив, и не превратив в фарс, — последняя фраза Ламирра не то что бы обидела, скорее, вызвала досаду. — Именно поэтому маги среди вас большая редкость. Будь это иначе, так через пару десятков лет от Лероны камня на камне не осталось бы.

Кому и что я пыталась доказать дальше, так и осталось невыясненным. Вздернув подбородок, я чинно прошествовала на прежнее место, игнорируя светлого. Ехидно усмехнувшись, я с силой потянула на себя целую жменю невесомых нитей. Тут же руку пронзила острая боль, но отступать я была не намерена. Стиснув зубы, я стойко терпела жжение, накидывая нити, словно лассо. Со злорадством я представляла столб огня, пожирающий все, что посмеет встать на его пути… От приятной картины меня оторвал крик Принца. Но слов я не смогла разобрать, их заглушил рев пламени. Не веря своим глазам, я смотрела на бушующий огненный вихрь, в центре которого стоял Ламирр, отчаянно жестикулируя.

Изумление прошло быстро, вытесненное враз обострившимся чувством самосохранения. Я сначала медленно, затем все быстрее попятилась к двери. То, что эльф быстро справится с моим пожаром, сомнений не вызывало, как и то, что после этого он задаст мне знатную трепку. Кровавые картины, услужливо подкидываемые воображением, придавали моему телу хорошее ускорение, потому по коридорам и лестничным пролетам я летела с приличной скоростью.

Когда до цели оставалось всего ничего, на моем пути возникло неожиданное препятствие в виде Светлого Повелителя со свитой, вывернувших из-за очередного поворота. Едва не налетев на Повелителя, я резко затормозила.

— Ваше Величество, — учтивого поклона не получилось, но это обстоятельство быстро ушло на второй план, так как я отчетливо слышала за спиной быстрые шаги моего преследователя. Затравлено глянув в каменное лицо Повелителя, я рванула дальше, прилагая все возможные усилия. И вот, наконец, последний поворот…

Вбежав в спасительное пространство отведенных мне апартаментов, я неожиданно споткнулась и полетела на пол. Меня тут же пронзила острая боль, выгибая тело дугой. Я не могла дышать, пот струился градом по спине и лицу. Да что же это? Я судорожно хватала ртом воздух, пытаясь заставить легкие работать. Меня затопила паника, я заметалась на холодном полу, содрогаясь в конвульсиях. Боль накатывала непрерывно, словно волны во время шторма. Сколько это продолжалось — не знаю, я словно провалилась в огненный водоворот боли, напрочь потеряв счет времени. Внезапно, словно сквозь толстый слой ваты, до меня донеся тихий, спокойный голос:

— А чего, собственно, ты хотела? Природа ничего не отдает даром. Взяв так много за один раз, ты и отдать обязана много.

Лба коснулись теплые руки, по телу пробежал легкий озноб, словно меня обдало легким летним ветерком, запахло лесом и чем-то еще, таким тонким, неуловимым, и в то же время очень знакомым. Боль начала отступать, дыхание выровнялось, сердце, бившееся плененной птицей пару мгновений назад, выровняло ритм. Я знала, кто рядом со мной, от того и не спешила открывать глаза. Стыд, пришедший на смену панике, жег глаза, будь я в состоянии, забилась бы в темный угол и не вылезала бы от туда до скончания века. Но в данный момент мне оставалось лишь тихо ненавидеть себя за безрассудство и ребячество, которое вышли мне боком.

— Впредь, прежде чем совершать какой-либо поступок, задумайся для начала о последствиях, — поднимаясь, проговорил Повелитель и вышел, оставив меня лежать на полу.

Лишь после того, как за эльфом захлопнулась дверь, я позволила себе заплакать. С трудом подтянув к груди ватные ноги, я сжалась в комочек, приготовившись к сеансу самобичевания. Засевшие в глубине души обиды и огорчения, изливались потоками горючих слез, принося облегчение. Я пропустила тот момент, когда меня сморил сон. Из мира грез меня выдернул Принц, подхватив с пола и молча переложив на кровать.

— Извини меня, Ламирр, — тихо проговорила я, глядя на эльфа. — Тогда я сочла это забавным, но теперь мне не смешно.

— Ты могла умереть, если бы Повелитель не согласился отдать тебе часть своей силы, — после минутного молчания, показавшегося мне вечностью, ответил светлый. — Если подобное случится снова, рядом может не оказаться никого, кто смог бы тебе помочь. Повелитель — один из самых сильных магов нашего мира, но даже он рисковал, вливая в тебя необходимую энергию. Запомни этот случай, и никогда не совершай подобных глупостей. Предпринимая какие-либо действия, в большинстве случаев, ты рискуешь не только своей жизнью, но и жизнями тех, кому ты дорога.

Каждое сказанное этим вечером слово намертво врезалось в мою память. Прокручивая в голове каждый миг прошедшего дня, я все больше и больше убеждала себя в том, что случившееся ни что иное, как урок, преподанный мне этим удивительным и жестоким миром.

* * *

Мы долго петляли запутанными коридорами, образовывающими огромный лабиринт. Я понятия не имела, куда мы направляемся, единственное, что я знала наверняка — мы углубляемся под землю, скорее всего в подвалы дворца. Мою догадку подтвердил Ламирр:

— Подземелье Светлого Дворца состоит из четырех уровней. На первом уровне располагаются разнообразные кладовые и хранилища, на третьем — камеры заключения для низших рас, четвертый уровень предназначен для содержания представителей высших рас Лероны, преступивших закон. Окончательная цель нашего путешествия находится на втором уровне — арсенал.

— Ты меня прикончить решил? — вырвалось у меня. Ответом мне был высокомерный взгляд Принца, после которого я прикусила свой непокорный язык.

— В арсенале я провожу вторую половину дня, — продолжил Ламирр. — А так как ты решила доставать меня круглосуточно, то с этого момента ты будешь составлять мне компанию.

— Как увлекательно, — буркнула я, в считанные секунды растеряв остатки энтузиазма.

Насупившись, я более не донимала светлого расспросами, сосредоточив все свое внимание на том, чтобы запомнить количество поворотов. Вход в арсенал ничем не отличался от десятков таких же неприметных дверей. На пороге Ламирр замешкался, я же прошла мимо него, намереваясь войти. Грубо дернув меня за плечо, эльф вполголоса пробормотал какие-то слова, подозрительно похожие на ругательства.

— Любой, кто попытается войти сюда без приглашения, будет развеян в пепел, — едва сдерживая раздражение, прошипел Принц. — На этой двери лежит мощное заклинание темных.

Сняв с шеи небольшой амулет, Ламирр приложил его к двери, прошептав при этом несколько слов на незнакомом шипящем языке. Дверной проем засветился красноватым светом, после чего створка сама собой отворилась. Издевательски поклонившись, эльф пропустил меня вперед. Сделав несколько шагов, я остановилась как вкопанная: чего здесь только не было! Столько изящного, мощного, маленького, огромного, легкого, неподъемного оружия я не могла себе даже представить. Вдоль стен тянулись сотни манекенов, облаченных в самые разнообразные доспехи, сами же стены были сплошь увешаны смертельно опасными клинками, арбалетами, булавами и прочим.

— Впечатляет, не так ли? — голос наставника вывел меня из оцепенения.

— Не то слово! — искренне воскликнула я. — Это ж надо, сотворить такое количество орудий убиения себе подобных.

— Твой сарказм не уместен, смертная, ибо благодаря этим самым орудиям большая часть населения Лероны все еще топчет бренную землю. Умение владеть мечом зачастую значит многим больше, чем туго набитый кошелек или магический потенциал.

Эмоциональная отповедь Принца ничуть не впечатлила меня. Обведя скучающим взглядом груду смертоносного железа, я лишь укрепилась во мнении, что отсутствие оружия принесло бы куда больше пользы, чем профессиональное владение клинком.

— Приступим, — коротко бросил эльф, подходя к стене, — начнем с выбора подходящего оружия. Средний рост и небольшая сила накладывают определенные ограничения, но и с этим можно что-нибудь сделать. Вот, попробуй комбинацию «сабля плюс дага»…

С этими словами он протянул мне изящно изогнутую саблю и тонкий длинный клинок — дагу. Я приняла из его рук клинки, с недоумением на них уставившись.

— Ну, что стоишь? Попробуй сделать выпад.

— Ты издеваешься? — с недоверием глядя на светлого, осведомилась я.

— Ты ведь не надеялась, что портя мне жизнь будешь при этом оставаться в стороне? — коварно усмехнувшись, ответил вопросом на вопрос эльф. — Придется попотеть, или тебе даже это не под силу?

Хмыкнув, я неловко ковырнула пространство перед собой саблей, в лучших традициях старых фильмов о пиратах. Ламирр обречено закатил глаза, отбирая у меня смертоносные клинки от греха подальше.

— Это будет сложнее, чем я предполагал. Придется начинать с азов…

И пошло-поехало! Каждое утро начиналось для меня с изматывающей разминки, во время которой я наматывала круги по тренировочному залу, отжималась, приседала, ползала, затем снова бегала, отжималась, приседала… и так до бесконечности. После такой зарядки я чувствовала себя настолько уставшей, что, казалось, и вздохнуть не смогу, не прилагая титанических усилий. Затем следовали занятия историей и магией. Выползая из тренировочного зала, я едва не молила о пощаде, но Ламирр с садизмом прожженного инквизитора тащил меня в арсенал, где заставлял становиться в стойку, и отрабатывать очередной прием.

После множества бесплотных попыток научить обе мои руки двигаться синхронно, Ламирр отверг первоначально врученную мне пару клинков, остановив в итоге свой выбор на двуручном изогнутом мече, напоминающем катану, только в этом мире он назывался Северным Клинком, по месту происхождения. Меч, одобренный Ламирром, удобно ложился в ладонях и жутко мне нравился.

— Наиболее удачное оружие в твоем случае, — говорил Ламирр, играючи вращая клинок. — Схема действий очень проста — правой толкай, левой тяни.

Уже через неделю издевательства над моим бренным телом начали приносить первые плоды: улучшилась реакция, наладилась координация движений, да и похудела я килограмм на семь, не меньше. В общем, мне начали нравиться уроки фехтования не меньше занятий магией, еще чуть-чуть и из меня выйдет полноценный универсальный солдат. Возможно это и к лучшему — кто знает, сколько мне придется пробыть в этом мире, а умение защитить себя никогда не будет лишним.

* * *

— Попробуй снова! Нет, не так! Сосредоточься, прекрати дергать руками! Ты похожа на ветряную мельницу, все, не могу больше… Перерыв, — Ламирр отошел от меня, раздраженно передергивая плечами.

Прошел месяц моего обучения, во время которого я медленно, осторожно постигала магическую науку. По началу это казалось довольно простым делом, до тех пор, пока мы работали с первозданными стихиями. Ситуация резко изменилась, когда мы перешли к искусственным чарам. Здесь необходимо было точное знание рун, сплетаемых из нитей силы и заклинаний, при помощи которых в ту или иную руну маг вливал свою жизненную энергию.

Сегодня мы разучивали первую руну — руну Иллюзии. Легко сказать: нарисуй в воздухе такую-то загогулину, повторяя при этом такие-то слова, от которых, надо сказать, язык выворачивался наизнанку — и все, иллюзия готова. Вот только на поверку все оказалось гораздо сложнее: руки упорно отказывались выводить сложные пасы, слова непременно путались местами, а сам образ в голове получался размытым и каким-то неправдоподобным.

— У каждого мага свой подход к волшбе, — проговорил Ламирр, устало опускаясь на, выхваченный прямо из воздуха, стул. — Нужно почувствовать руну, понять ее, мысленно представить, и только тогда накладывать на нее нить силы.

Приняв капитуляцию принца за внеплановый перерыв, я расположилась напротив, усевшись прямо на пол. Несколько минут я отдыхала — сегодня на «зарядке» светлый разошелся не на шутку, в буквальном смысле загоняв меня по залу. После недели издевательств, Ламирр открыл мне маленький секрет. Теперь я играючи восстанавливала силы, черпая из резерва, только после подобных манипуляций спала я, как убитая. Но, дабы иметь возможность продолжать тренировки, этот фокус действовал безотказно. Пробежавшие по рукам мурашки, возвестили о том, что заклинание начало действовать. Пауза затягивалась, рискуя перерасти в скуку. Не в силах дольше молчать, я первой нарушила тишину.

— Ламирр, у меня не совсем обычный вопрос. Только пойми меня правильно, — предостерегающе сказала я, отметив удивлено взметнувшиеся брови эльфа. — У магии может быть запах?

— Обонятельные ощущения вызывают лети, осязательные — сари — нити силы седьмого уровня, — обыденным тоном проговорил Принц, и уже более заинтересовано добавил: — Почему ты спрашиваешь?

— Магия Светлого Повелителя пахнет летом и… молодой сиренью, — я пыталась припомнить свои ощущения в тот момент, когда Светлый вливал в меня свою силу. Эльф кивнул, поднимаясь.

— Да, приятные ощущения, не так ли? — обращаясь, скорее, к самому себе, ответил Ламирр. — После волшбы Повелителя на тебе остался запах его силы, но это скоро пройдет, когда тело полностью восстановится после стресса. Ну, продолжим…

И мы продолжили. Вернее, Ламирр продолжил надо мной издеваться, а я при этом слабо отбивалась. Через пару часов пыток, во время которых я пыталась создать иллюзию цвета, мысленно представляя своего мучителя с кислотно-зелеными волосами, эльф сдался, обозвав меня бездарностью и неумехой. Стало обидно за себя конкретно и всех представителей человеческой расы в целом.

Я снова закрыла глаза, представляя перед собой замысловатую руну, держа на кончике сознания желаемый результат, и… А почему бы не попробовать? Вместо резкого, отрывистого движения, заплетающего нить силы в фигуру, я скользящим движением подцепила ее и, закручивая легкой спиралью, потянула по узору, словно вела кистью по холсту. Слова заклинания легко срывались с губ, после того, как я добавила в них незатейливый ритм популярной в моем мире песенки. Открыв глаза, я с удовольствием уставилась на Ламирра, щеголяющего роскошной шевелюрой цвета молодой бешеной травки.

— Вот, теперь вроде вышло, — самодовольно заявила я, ехидно так ухмыляясь, и добавила вполголоса: — Неумеха, говоришь?

— Сними ее немедленно, — угрожающе прошипел Принц, откидывая за спину зеленые пряди. Это движение вкупе с перекошенным лицом наставника вызвало во мне настоящий ураган веселья.

— А как развеять иллюзию ты меня не учил, — едва сдерживая смех, выдавила я. — Вот и займемся этим завтра.

И, хохоча, помчалась к арсеналу, утирая на ходу слезы. Выходка не прошла мне даром — на вечерней тренировке Ламирр вволю оторвался, гоняя меня так, словно завтра мне предстоит как минимум схватка с небольшой армией. Заклинание восстановления сил звучало почти непрерывно, и с каждым разом действовало все меньшее количество времени. Из этого я заключила, что резерв мой практически на исходе. В очередной раз, стоя на коленях и дрожа от усталости, я произнесла порядком набившие оскомину слова, но ничего не произошло, о чем я и сообщила мучителю.

— На сегодня достаточно, — высокомерно заявил Принц, чинно прошествовав мимо меня.

Я не рискнула напомнить эльфу о том, что сама вряд ли доберусь до своей комнаты, подозревая, что это является частью коварного плана мести, учиненной светлым. Постанывая и прилагая все оставшиеся силы, я шла по лабиринту однообразных коридоров Светлого Дворца. Ни адская усталость, ни моральное истощение не мешали мне при этом гаденько усмехаться, рисуя в воображении картины того, как Ламирр предстает перед Повелителем, нервно подергивая кончик «веселой» косы.

 

Глава 5 Дроу

Шли дни. Я все больше узнавала о мире, который уже начала считать своим, и это тревожило меня. Воспоминания, посещавшие меня ранее, стали реже, утратили четкость, словно родной дом я покинула не несколько месяцев назад, а значительно раньше. И с каждым новым днем я все больше боялась в один момент проснуться, и с горечью осознать, что Лерона — это не болея, чем красочный сон.

К разговору, который произошел спустя неделю после моей первой иллюзии, я готовилась долго, подбирая слова и пытаясь предвидеть ответы Принца. Откровенно говоря, поднимать столь тревожащую меня тему было страшно, словно от слов Ламирра зависела по меньшей мере моя жизнь. Я долго оттягивала момент истины: поначалу для этого просто не было времени, а позже… я осознала, что меня очень даже устраивает теперешняя жизнь. Видимо, я просто боялась разрушить свои иллюзии, но жить в неизвестности в итоге стало невыносимо, потому и задала я однажды вечером наставнику вопрос, так изматывающий меня морально.

— Ламирр, что будет со мной дальше?

Мы сидели у камина в просторном кабинете Принца, потягивая сладкое вино и временами вяло переругиваясь. Мои слова оторвали эльфа от каких-то размышлений, поэтому он не сразу сориентировался.

— О чем ты?

— Что будет дальше? — я пыталась подобрать нужные слова, но на ум, как назло, не приходило ничего путного. — Не будешь же ты вечно ходить нянькой подле меня. Скоро Повелитель простит тебя и ты вернешь к своим обязанностям. И что же тогда станет со мной?

— Это не мне решать, — попытался увильнуть принц, но в следующее мгновение сдался, почувствовав, видимо, что отступать я не намерена. — Можешь не верить мне, но Светлый пытается найти мага, создавшего портал, перенесший тебя сюда. Судя по тому, что я видел тогда, на допросе, это магия темных. Без дроу, сотворившего портал, мы не сможем отправить тебя обратно — только он знает «дорогу».

— А если я не хочу возвращаться? — ну вот, сказала.

Слова, произнесенные полушепотом, озадачили Принца, мне же эта простая фраза принесла ни с чем несравнимое облегчение, словно я враз сбросила ношу, сгибавшую меня до земли. На этот раз молчание светлого длилось дольше — он явно не думал о таком повороте событий.

— Я не смогу официально взять тебя в ученицы, — словно оправдываясь, сказал, наконец, он. — Если ты откажешься возвращаться в свой мир, ты должна будешь покинуть Светлый Дворец. Но до тех пор, пока не найден путь обратно, ты являешься гостьей.

— То есть, если я откажусь, ты выставишь меня за пределы Леса? — начала я, отчаянно пытаясь скрыть истеричные нотки в голосе. — Выставишь, и забудешь о моем существовании?

— По закону я обязан сделать именно так, но если ты думаешь обо мне подобным образом, я отказываюсь впредь разговаривать с тобой! — кажется, обиделся эльф.

— Ламирр, ты лучший! — взвизгнув, я бросилась к нему, но была остановлена перекошенной миной светлого.

— Без лишней фамильярности, пожалуйста, — скривился Принц, я в ответ показала ему язык, и мы вновь поругались. Несмотря ни на что, этот разговор поселил в моей душе покой и даровал надежду на будущее.

* * *

Со времени нашего памятного разговора прошло две недели, за которые я довольно далеко продвинулась в обучении — мой метод написания рун и произношения заклятий оказался удивительно действенным, поэтому каждое новое заклинание получалось у меня самое большее с третьего раза. Это позволило мне разучивать по нескольку рун в день, что существенно ускоряло мою адаптацию в мире магии.

Когда вопрос о моем будущем если и не был решен окончательно, то во всяком случае, уже был поднят и принят к рассмотрению, начали одолевать проблемы более локального характера. Меня страшно угнетало одиночество. Со своей стороны Принц пытался загрузить меня тренировками, занятиями и прочими, как он считал, весьма интересными вещами, но порой тоска все же протягивала ко мне свои когтистые лапы, норовя задушить. Все чаще я донимала эльфа вопросами о причинах моей изоляции от общества. Последний говорил об этом неохотно, мол не любят во дворце чужаков. Отговорки были столь туманны и неубедительны, что отнюдь не удовлетворяли мое любопытство, скорее наоборот.

— Это одно из условий, по которым тебе разрешено остаться при дворе, — не выдержав, Ламирр однажды огрызнулся на мой вопрос.

— То есть, я попросту не должна путаться под ногами, верно?

— Умнеешь на глазах, — съязвил эльф.

Я предвидела подобный ответ, от того и не обиделась. Напротив, с этого момента я начала донимать наставника просьбами о выходе «в свет». Поначалу он приходил в ужас от одной только мысли о подобном кощунстве, но врожденное упрямство не позволило мне сдаться. С тех пор мы вели увлекательную, но порой утомительную игру «Кто кого переупрямит». К моему удивлению первым не выдержал Ламирр.

— Сегодня во дворец пребывает Темный Повелитель. Через час ты должна быть готова к торжественному приему, — сказал однажды он, после очередного урока магии.

Мы переходили к изучению более мощных заклинаний. И сегодня Принц втолковывал в мою головушку руну, блокирующую большую часть отката. Заклинание мало чем отличалось от восстанавливающей руны, и так же черпало силы из резерва организма.

— Та слышишь меня? — кажется, Ламирр окрикивает меня не в первый раз.

— Да, Темный прибывает… — виновато потупившись, начала повторять последние, дошедшие до моего сознания, слова.

— Ты безнадежна, — обречено вздохнув, констатировал эльф. — Подобающая одежда уже доставлена в твою комнату, так что потрудись не опаздывать. Я буду ждать тебя у тронного зала.

Как и было обещано, на своей кровати я обнаружила огромный ворох чего-то, именуемого в этом мире «подобающей одеждой». А где же сама одежда? Недоуменно думала я, рассматривая на вытянутых руках еле заметный лоскуток ткани. Хм, юбка — догадалась я, сосчитав функциональные отверстия. Не веря своим глазам, я принялась нервно копошиться в куче, отбрасывая в сторону все, что скорее напоминало москитную сетку. В итоге на кровати ничего не осталось и я, скрипнув от злости зубами, пообещала Ламирру долгих лет жизни. Представляю, как он сейчас потешается.

Кляня одного не в меру остроумного эльфа на чем свет стоит, я вынула из гардероба привычные бриджи и рубашку, дополнив ансамбль жилеткой. Со времени изменения моего статуса во Дворце, гардероб мой существенно пополнился, благодаря Ламирру, разумеется. Состоял он исключительно из удобных вещей, потому то я и предположила, что «подобающая» одежда не более чем глупая шутка Принца, который прекрасно знал о моих предпочтениях в этом вопросе.

Натягивая сапоги, я размышляла об ответном шаге, не в силах выбрать между ослиными ушами и конскими копытами. Нет, я не обладала достаточным уровнем магии, чтобы иметь возможность применять трансформацию, но вот иллюзию навести — это запросто. Ничего так и не решив, я отложила разработку плана мести на потом.

Пришло время отправляться к тронному залу. Я отчаянно хотела увидеть темных, но еще большее воодушевление я испытывала от осознания того, что увижу кого-нибудь кроме Ламирра. Он, конечно, красавец, но уже порядком поднадоел.

Стоя перед зеркалом, я придирчиво изучала свое отражение. Никогда прежде я не придавала особого значения своей внешности, раз и навсегда решив, что я далеко не красива, а потому и переживать по этому поводу глупо. Отражение ничуть не изменилось с утра: все та же хрупкая девушка, чуть выше среднего роста; ярко рыжие вьющиеся волосы, ныне небрежно заплетенные в косу до пояса; на широковатом лице, сплошь покрытом бледными веснушками, выделяются глаза необычного оттенка бирюзы; курносый нос и, на мой взгляд, чересчур тонкие губы — вот и все, чем я могла порадовать окружающих.

Потратив на изучение собственной внешности непозволительно много времени, к тронному залу я подлетела на последних минутах отведенного мне на сборы времени. Ламирр, придирчиво осмотрев меня с ног до головы, ехидно ухмыльнулся и толкнул тяжелую дверь. Пообещав ему взглядом все муки ада, я вошла в зал, нацепив маску оскорбленной невинности.

Не сделав и пары шагов, я изумлено остановилась: здесь негде было протолкнуться, повсюду стояли группами и порознь светлые эльфы. Разодетые фигуры, с замысловатыми прическами степенно двигались, расслаблено стояли, сдержано общались. Впервые за все время пребывания в Верренсане — городе-государстве светлых эльфов — я увидела «прекрасную половину» эльфийской расы. От такой красоты заныли зубы: высокие, стройные, с прекрасными лицами и грациозными движениями они были нереально красивы. На фоне всего этого великолепия я почувствовала себя хилым сорняком среди экзотических цветов.

Я поискала глазами Ламирра, подсознательно пытаясь спрятаться в тени наставника. Он стоял недалеко, с каменным лицом разговаривая о чем-то с, отчаянно кокетничающей, эльфийкой. Я мысленно фыркнула, отмечая, что, не смотря на разные миры, приемы обольщения оставались неизменны. Продираясь сквозь толпу и ловя на себе брезгливо-высокомерные взгляды светлых эльфов, я, наконец, добралась до Ламирра. Встав чуть позади него, я принялась послушно ждать, не смея нарушить разговор и тайком поглядывала на эльфийку, всецело завладевшую вниманием моего учителя. Неожиданно глаза этого прекрасного создания сузились, слова, готовые сорваться с губ замерли. Нацепив на лицо маску презрения, исказившую небесные черты до неузнаваемости, она процедила сквозь зубы:

— Какая милая зверушка. Ламирр, дорогой, она твоя? — я мгновенно закипела, сдерживаясь только благодаря стоящему рядом наставнику.

Он медленно, как бы нехотя, повернулся и взглянул на меня так, что по спине пробежал холодок. Чтобы научиться так смотреть, нужен не один век тренировок. Если эльфийке он подарил подобный взгляд, становится понятным ее раздражение.

— Я же просил не отходить от меня ни на шаг, — прошипел Ламирр, хватая меня под руку и бросив эльфийке на ходу: — Извини, Мариэлла, дела…

Взгляд этих аметистовых глаз нужно было видеть. Я мысленно усмехнулась, в тоже время, пытаясь не отставать от наставника, что-то раздражено бурчащего себе под нос. В конце концов, мы остановились по правую сторону от трона и замерли в ожидании начала «представления».

Присутствующие эльфы постепенно занимали места вдоль стен, не теряя при этом собственного достоинства и не устраивая склок по поводу приближенности к трону. Понаблюдав за их целенаправленными передвижениями, я пришла к выводу, что при дворе установлен некий порядок, по которому представители Высшей Расы располагаются на приемах. Рассуждая подобным образом, я морально приготовилась к длительному ожиданию, не возлагая особых надежд на пунктуальность Темного Повелителя.

К моему вящему удивлению ждать пришлось всего каких-то полчаса. За это время Ламирр не сказал мне и пары слов, замерев рядом каменным изваянием. То и дело ловила на себе то недоуменные, то брезгливо-снисходительные взгляды окружающих. Краснея, как маков цвет, я не знала, куда деть глаза, отчетливо слыша приглушенные шепотки благородных эльфов, раздающиеся отовсюду.

— Ламирр, — умоляюще прошептала я, взывая к наставнику. Коротко кивнув, Принц приобнял меня за плечи и обвел присутствующих предостерегающим взглядом. В тот же миг, как по команде, голоса стихли, а я почувствовала ни с чем несравнимое облегчение.

— Это первый и последний раз, когда ты видишь свет, — шепотом процедил мне на ухо эльф. Поборов желание показать ему язык, я лишь насупилась.

Ожидание закончилось внезапно: в следующий момент откуда-то справа появился Светлый Повелитель. Он медленно проплыл к стоящему на возвышении трону, и так же неторопливо сел, обводя присутствующих равнодушно-скучающим взглядом, лишь Ламирр удостоился едва заметного кивка, я же и вовсе осталась незамеченной для Его Величества.

Со своего места я не могла видеть вход в тронный зал, но это было не столь существенно, ведь о присутствии темных говорило многое. Тишина, царящая в зале, враз пропиталась напряжением, и словно стала чем-то осязаемым. Ламирр больно сдавил мое плечо, очевидно, повинуясь рефлексу, при этом напрягся наставник так, что, казалось, по его каменному лицу вот-вот пойдут трещины. Поразившись такой реакции, я с трудом поборола желание высунуться вперед, нарушив линию шеренги. Уговаривая себя потерпеть, я едва не пропустила момент появления дроу.

Их было тринадцать. Несмотря на разнообразные оттенки, их волосы, как на подбор, отливали серебром, неестественная бледность невыразимо прекрасных лиц, прямые, изящные фигуры темных эльфов настолько отличались от златовласых, светящихся светлых, насколько это вообще было возможно. Но было и что-то еще в этих застывших перед тронным возвышением фигурах, что выдавало в них чужаков. Прислушавшись к своим ощущениям, я поняла: передо мной стояли воины, безжалостные, сильные, презирающие всех и вся воины тьмы. Я поежилась, осознав, что от группы темных исходил могильный холод, не тот холод, от которого гибнут цветы, а тот, от которого кровь застывает в жилах и замирает душа.

Мне стало не по себе от этого чувства, я осторожно передвинулась за спину Ламирра, подсознательно ища защиты в лице наставника. Мои манипуляции не остались незамеченными. Опасливо выглянув из-за спины принца, я внезапно наткнулась на взгляд синих глаз Повелителя дроу. Несколько мгновений ничего не происходило, как вдруг меня затопила волна чувств, но они не были моими, волна шла откуда-то извне. На миг мне показалось, что это я стою перед троном Светлого Повелителя, всей душой призирая светлых эльфов, что это я внутренне содрогаюсь от бессильной ярости и невозможности что-либо изменить.

Не в силах справиться с ураганом чужих эмоций, я, глухо вскрикнув, ухватилась за рукав золотого камзола Ламирра, медленно заваливаясь вбок. Наставник раздражено посмотрел на меня, собираясь что-то сказать, но, увидев в моих глазах дикий ужас, проглотил готовые сорваться с губ, резкие слова. На секунду он замешкался, потом метнул взгляд в сторону Темного. С тихим рыком он обнял меня, отворачивая от Повелителя дроу, а я безвольной игрушкой обвисла в его руках, продолжая судорожно вздрагивать от раздиравших меня чувств. Все прекратилось так же быстро, как и началось. Я снова стала собой, но боль в груди упорно не желала покидать меня. Я едва держалась на подгибающихся ногах, цепляясь за наставника.

— Потерпи немного, скоро все пройдет, — утешал меня эльф, еще крепче прижимая к себе, когда я в необдуманном порыве пыталась вырваться.

Саму церемонию я не запомнила. Очнулась я от движения Ламирра, что-то спрашивающего взглядом у своего брата. Медленно повернув голову в сторону трона, я успела заметить отрывистый кивок Светлого Повелителя, после чего провалилась во тьму, окутавшую меня мягким черным покрывалом.

* * *

После происшествия на церемонии Ламирр отнес меня в комнату. Я была напрочь лишена сил, не имея возможности задавать эльфу какие-либо вопросы. Как только голова моя коснулась подушки, я провалилась в глубокий сон без сновидений. Проспав едва ли не до полудня, я не восстановила и половину своего резерва, растраченного на борьбу с вторжением в мое сознание. Щит, автоматически выставленный организмом, слегка ослабил удар Темного, но и того, что просочилось, с лихвой хватило на то, чтобы испарить всю силу, припасенную на экстренный случай.

Так как никаких объяснений я не получила в силу своего плачевного состояния, я строила гипотезы относительно причин, толкнувших дроу на столь необычный поступок. Хотя, почему необычный? Возможно, у темных принято при первой встрече калечить смертных. Тогда все становится более или менее понятным, другого же ответа я попросту не видела.

Развлекая себя подобными мыслями, я шла в Тренировочный Зал. Отчаянно опаздывая, я ничего не могла поделать со слабостью в коленях. Развив скорость престарелой черепахи, я проклинала момент, когда в мою головушку пришла мысль о «выходе в свет». Если и последующие приемы будут проходить подобным образом, я даже спорить не буду с Ламирром, который, в свою очередь, будет категорически против моего на них присутствия.

Когда, показавшееся огромным, расстояние было преодолено, и я втащила себя в Зал, меня ожидал сюрприз в лице самого Светлого Повелителя. Замерев в проеме, забыв при этом закрыть рот, я во все глаза смотрела на то, как Ламирр и Светлый проводят совместную тренировку. Вызвав заклинанием нити силы, я с восторгом смотрела на то, как вокруг Повелителя искрясь и извиваясь вьются нити шести цветов радуги. Ранее мне доводилось видеть пять цветов, окружающих Ламирра во время его занятий магией — это было красиво, но то, что я наблюдала сейчас не подавалось никакому описанию. Разве можно подобрать слова, чтобы описать совершенство, идеал? И запах, отчетливый запах сирени, заполнивший все пространство зала…

Впервые мне представилась возможность так близко видеть Светлого. В паре эльфы представляли собой образчик грации и неземной красоты. И тут меня посетила неожиданная мысль, минующая меня прежде: почему я все еще не влюблена если не в Светлого Повелителя, то уж в Ламирра? Загруженность и катастрофическая нехватка времени прежде не позволяли мне думать об эльфах подобным образом, а сейчас это почему-то казалось диким. Не воспринимались мною эльфы как потенциальные кавалеры. Может виной всему их изначальная отчужденность, или же их нереальность — это словно влюбиться во всемирно известного актера: смотреть можно, но трогать ни-ни.

— Приветствую тебя, — голос повелителя вывел меня из состояния задумчивости. Щеки враз запылали, словно эльфы могли прочесть мои мысли.

— Ваше Величество, — почтительно склонилась я, одновременно успокаиваясь.

— Ты опоздала, — вклинился Ламирр.

— Я…

— Думаю, мы можем простить это, принимая во внимание недавние события, — обратился к брату Повелитель.

Вроде бы ничего особенного, но слова его заставили меня насторожиться, не ввела меня в заблуждение якобы дружеская улыбка: улыбались только губы, взгляд же черных глаз оставался холодным, расчетливым. Видимо, чувствовал это и Ламирр, он заметно нервничал, то и дело украдкой погладывая на брата.

— Позвольте мне присутствовать на вашем занятии, — усаживаясь в материализованное из воздуха кресло, сказал Светлый. Я мысленно усмехнулась: как будто у нас есть выбор. — Начинайте, я не буду мешать.

Опасливо покосившись на Повелителя, я приблизилась к Ламирру, застывшему в центре зала. Выразительный взгляд наставника словно предостерегал меня от необдуманных слов и поступков. Ответив ему мрачным кивком, я приготовилась к муштре. Да уж, сегодняшнее занятие обещает быть не самым приятным. Оно и понятно: то, что позволял себе наедине со мной, Ламирр не мог допустить в присутствии кого бы то ни было постороннего.

— Сегодня ты разучишь блок на сознание, — монотонно начал Принц. — В этом заклинании используются две руны — Защита и Разум — и две нити силы.

Я едва сдержалась от того, чтобы напомнить Ламирру о том, что мы забегаем далеко вперед от намеченной программы. Распознав мое намерение, эльф предостерегающе поднял руку, отчего я тут же прикусила язык.

Руну защиты мы проходили едва ли не на первом занятии, так как она была ни чем иным, как щитом, скрывавшим ауру мага. А вот руна Разум меня весьма и весьма беспокоила, ничего настолько сложного мы еще не изучали. Повторив продемонстрированные Ламирром движения несколько раз, я заучила предложенное заклинание.

— Пробуем, — коротко бросил Принц, отступая на несколько шагов, и вырисовывая в воздухе изящную руну.

Я предельно точно начертала руны, напевая заклинание, протянула по ним нити силы. Результат не заставил себя ждать: искрясь золотом, руны погрузились в меня, вызвав легкое покалывание в конечностях. Тем временем наставник закончил свою руну и легким взмахом руки отправил в мою сторону. То, что произошло после моего с ней соприкосновения, трудно описать словами. Виски мои вмиг сдавило тугим кольцом боли, тело забилось в конвульсиях, каждый сустав, казалось, выворачивало от напряжения. Кажется, я кричала, но уши словно заложило ватой.

Закончился этот кошмар так же резко как и начался. Боль быстро отступила, пелена слетела с глаз, после чего я смогла осмотреться. Я лежала на полу, а надо мной склонились Ламирр и Повелитель, с озабоченными лицами о чем-то переговариваясь.

— Она правильно сделала все, — это мой наставник.

— Да, она все сделала правильно, а ты — нет.

— О чем ты? — изумление, смешанное с недовольством.

— Она человек, а их разум построен иначе, чем наш. Здесь нужен другой подход, — а затем, заметив мой непонимающий взгляд, обратился непосредственно ко мне: — Ты готова продолжить?

Неуверенно кивнув, я поднялась с пола, покачиваясь от слабости — черпать энергию было неоткуда, поэтому держалась я из последних сил. Повелитель обошел меня несколько раз, задумчиво потирая подбородок, затем неожиданно попросил закрыть глаза и не сопротивляться. Не особо понимая смысл этих указаний, я, тем не менее, подчинилась.

Приказ «не сопротивляться» стал понятен мне в следующий миг, когда в висок впилось сверло, пытаясь проникнуть в мозг. Защита сработала на уровне рефлекса, выставляя щит против инородного вторжения, но, памятуя о словах светлого, я с трудом опустила его. Ощущение было не из приятных, словно в голове моей копошились сотни крохотных жучков.

— Все предельно ясно, — констатировал Светлый, спустя пару минут отступая от меня. После этого он начертил в воздухе другую руну, попросив меня повторить ее. На этот раз эксперимент удался, руна Ламирра, достигнув меня, плавно срикошетила, а при помощи простенького заклинания, незаметно произнесенного мной, пулей отлетела обратно к наставнику. Злорадно ухмыляясь, я с восторгом закоренелого садиста наблюдала за тем, как Принц корчится на полу, как это было со мной несколько минут назад.

— Полагаю, урок можно считать оконченным, — снисходительно наблюдая за муками брата, произнес Повелитель. Затем, не говоря более ни слова, он вышел из Тренировочного Зала.

— Что это было? — прорычал Ламирр, поднимаясь с пола.

— Как аукнется, так и откликнется, — отрешено ответила я, размышляя над тем, что же все-таки послужило причиной столь необычного поведения Повелителя. То, что перемена в его отношении ко мне заключалась во вчерашнем происшествии, сомнений не вызывало. — Ничего не хочешь мне объяснить?

— Нет, — буркнул Принц, направляясь к выходу.

— Ламирр, — настойчиво позвала я, неотступно следуя за ним по пятам.

— Ты все узнаешь в свое время, — раздраженно бросил он, не замедляя шага. — И не от меня.

— Ламирр, пожалуйста… Я ничего не понимаю, — борясь со слезами, прошептала я. Эльф сбился с шага и, остановившись, обернулся ко мне.

— Обстоятельства складываются таким образом, что теперь твою судьбу будут решать в первоочередном порядке. Не проси объяснить почему, Аринель, я получил четкий приказ на этот счет, — почему мне показалось, что Ламирр жалеет меня?

— И что дальше? — глухо выдавила я, смирившись с тем, что из светлого мне ничего не выжать.

— Сегодня ты приглашена на торжественный прием в честь делегации дроу, — сменив тон на будничный, Принц направился к выходу.

— Я обязана идти?

— Это распоряжение Светлого, — пресекая дальнейшие возражения, заявил он. — Я пришлю тебе помощницу, так как, судя по всему, самостоятельно справиться с собственной внешностью ты не в силах.

Обижаться не было ни сил, ни желания, поэтому, криво усмехнувшись, я направилась к себе. Тренировка в Арсенале на сегодня отменялась, так что у меня в запасе было достаточно времени, чтобы восстановить силы, и собраться с мыслями.

Войдя, я лениво отметила новую груду тряпья на кровати. Не утруждая себя заботами о сохранности предметов туалета, я одним махом смела их на пол. Блажено вытянувшись на простынях, я тут же провалилась в глубокий сон, унесший меня далеко отсюда, в страну грез.

 

Глава 6 Сделка

Проснулась я несколько минут назад отдохнувшая и посвежевшая. Лениво потягиваясь на прохладных простынях, я была почти счастлива, ощущение эйфории портили лишь коварные мысли, не пожелавшие оставить меня в покое. Отчаянно игнорируя чувство тревоги, я пыталась урвать еще чуть-чуть покоя и тишины. Именно тогда, в самый разгар битвы со своим чересчур подозрительным сознанием, я услышала деликатный стук в дверь.

На пороге стояла симпатичная девушка с озорными карими глазами. Эльфийку в ней выдавали только аккуратно заостренные ушки, выглядывающие из копны темных волос, да золотистое свечение безупречной кожи. Полукровка — решила я, рассматривая заразительно улыбающуюся девушку.

— Я Лисса. Меня прислали помочь вам собраться, — звонким голосом проговорила она.

— Аринель, и никаких «вы», — возвращая улыбку девушке, ответила я.

На лице девушки отразилась целая гамма: от недоумения и недоверия, до понимания и симпатичного смущения, выраженного легким покраснением кончиков острых ушек — еще одна примечательная особенность светло эльфийской расы.

— Как скажешь, Аринель. Мои родичи не особо балуют полукровок уважением, так что спасибо тебе, — все больше розовея, сказала Лисса. — Думаю, пора делать тебе прическу — отец не любит, когда опаздывают…

— Повтори, что ты сейчас сказала, — решив было, что ослышалась, прошептала я.

Глаза девушки подернулись дымкой грусти, голос несколько дрожал, когда она, глядя в пол, ответила:

— Я дочь знахарки Минилес и Его Высочества Светлого Принца Ламирра, — я ахнула, присаживаясь на кровать, не смея поверить в услышанное.

Но почему ты работаешь прислугой в доме своего отца? — что говорят в подобной ситуации? Возможно, самым верным решением было просто промолчать, сделать вид, что мгновение назад не прозвучало ничего особенного, но я не смогла…

— Я должна быть благодарна уже за то, что Светлый Принц признал меня своей дочерью, — горько усмехнувшись, сказала Лисса.

Я поразилась тому, насколько обречено слова этой молоденькой девушки. Как описать чувство человека, потерявшего «розовые очки», застилавшие глаза радужной пеленой? Я испытала шок, смятение, недоверие и… злость. Поверить в слова Лиссы было просто, и от того вдвое больнее. Словно, мои тревоги, еще не обретшие четких очертаний, заочно подтвердились и приняли угрожающие масштабы, перерастая в панику.

— Если тебе нужно выговориться, говори, — едва смогла выдавить я, пряча глаза. Некоторое время девушка молчала, взвешивая мои слова, после чего, все так же не говоря ни слова, принялась расчесывать мои волосы, попутно рассказывая историю своей жизни.

* * *

Во время очередного набега орков на восточную границу Светлого леса, уже много столетий подверженную безжалостному разграблению, Светлый Принц, командовавший элитным отрядом Первых Клинков, был тяжело ранен. Невероятно быстрая регенерация эльфов не могла совладать с ранением, нанесенным магическим мечом — Темным Служителем. Но, невесть откуда взявшаяся знахарка, уверяла, что сможет помочь Принцу. Смертной не поверили, но плачевное состояние раненого, все же пересилило предрассудки эльфов, позволив ей приблизиться к Принцу.

С раннего утра и до поздней ночи знахарка боролась за жизнь эльфа, выжимая из себя всю силу до последней капли, плетя сложнейшие наговоры, сражаясь с чуждой ей магией оружия орков. Наконец, полуживая девушка заявила настороженным эльфам, что жизнь Принца вне опасности. И в самом деле, спустя несколько часов он очнулся, после чего его срочно переправили во дворец на попечение придворного лекаря. Девушка же, исчезла так же внезапно, как и появилась, не дождавшись благодарности от высокомерных воинов. Это и была Минилес — мать Лиссы.

Спустя некоторое время в деревню, где в небольшой хижине обитала знахарка, явился сам Принц, разыскавший девушку, спасшую ему жизнь. Приехал, для того чтобы самолично выразить благодарность Минилес и… остался.

Мать Лисы рассказывала об этом периоде, как о самом счастливом времени в своей жизни. Она была безумно влюблена в красивого, сильного эльфа, свято веря, что он отвечает ей взаимностью. Но случилось то, что должно было случиться…

Наигравшись сполна — в этом месте Лисса судорожно сжала кулаки, больно дернув меня за прядь волос — Светлый Принц изъявил желание вернуться во дворец. На вопрос о том, вернется ли он последовал категоричный и, самое страшное, равнодушный ответ — нет, не вернется!

Отчаяние Минилес не знало границ — сердце разрывалось от боли, а жизнь потеряла всякий смысл. От самоубийства девушку спасло только то, что в скором времени она должна была стать матерью. Все мысли и старания переключились на еще не рожденное дитя, вытесняя из памяти образ прекрасного эльфа.

Мать души не чаяла в маленькой дочурке, отдавая ей всю ту любовь, которую отверг Светлый Принц. Историю своего рождения Лисса заучила на память еще в пятилетнем возрасте, лелея мечту все же когда-нибудь увидеть отца.

Страдания Минилес, не прошли бесследно, и ее здоровье резко ухудшилось, превратив жизнерадостную, миловидную девушку в тень. Знахарка, исцелявшая даже самые сложные раны, не смогла залечить свою израненную душу. Она умерла, когда Лиссе было семь.

Сердобольные соседи, знавшие печальную историю девушки, решили отвести оставшуюся сиротой Лиссу к отцу. Прибыв в замок, староста, согласившийся лично доставить девочку, передал через стражника, что у ворот Светлого Принца ждет дочь. Ответа не было довольно долго, и потому девочка так и заснула в телеге, сморенная жарой и долгим ожиданием.

Проснулась Лисса уже в замке. Перед кроватью, на которой спала, девочка увидела двух ангелов — так красивы были мужчины, склонившиеся над ней.

— Ты признаешь ее? — спросил один.

— Да, бесспорно — она моя дочь, — ответил второй «ангел», нахмурившись.

— Хорошо, брат, так тому и быть. Но, надеюсь, ты понимаешь, чем это может обернуться? — спросил первый «ангел», глядя на Лиссу.

— Да, брат. Я сделаю все возможное, чтобы это дело как можно дольше не получило огласки.

— Что же ты собираешься с ней делать? — спросил первый, отводя взгляд от лица девочки.

— То же что и все делают с полукровками… — зло сказал второй «ангел» и вышел.

Следом за ним ушел и его брат, напоследок одарив девочку равнодушным взглядом. Тогда еще она не понимала смысла сказанных слов, но много позднее, вспоминая произошедший при ней разговор, она осознала всю полноту неприязни и недовольства, испытываемых к ней отцом. Полукровки не могут жить вечно, и стареют, так же как и люди, поэтому они причисляются к представителям низшей расы, но к ним относятся еще с большим презрением, потому как считают обузой, бременем, которое нужно в силу установленных правил тянуть на себе.

С того дня началась другая жизнь, смысл которой сводился к одному — служить, не имея возможности уйти, прилагая все имеющиеся силы, чтобы остаться. Девочка очень скоро пришла к выводу, что такие родные и привычные слова, как любить, верить, надеяться — миф, выдуманный для сокрытия неприглядности окружающего мира. Мягкая и добродушная от природы Лисса скоро стала просто покорной, заперев в глубине души свет, дарованный матерью, заменив его смирением.

* * *

— Как он мог? — сокрушено прошептала я, глядя на девушку и не видя ее. Перед моим мысленным взором стоял Ламирр. Сжимая до боли в суставах кулаки, я отчаянно боролась с желанием сию минуту бежать на поиски Принца.

— Не вини отца, — словно почувствовав мое настроение, с грустной улыбкой проговорила Лисса. — Он четко следовал законам нашего мира, в этом его нельзя упрекнуть.

— Не смей защищать его! — прикрикнула я, но тут же устыдившись собственной несдержанности, потупилась. — Никакой закон не может оправдать предательство и лицемерие.

— Теперь и я верю, что ты из другого мира, — смеясь, сказала она.

— А раньше, во что ты верила раньше? — проигнорировав попытку девушки сменить тему, осведомилась я.

— О тебе говорят многое, — мне показалось, или девушка и впрямь страшно смутилась? — Некоторые верят, что ты иномирянка, но большинство склоняется думать, что ты каллис Светлого Принца.

— Наверное, я обиделась бы, если бы знала, кто такая каллис, — буркнула я, но мысли о сиюминутной расправе над наставником отошли на второй план.

— Да, не стоит об этом, — заговорщицки подмигнув, рассмеялась Лисса.

У девушки прирожденный талант к улаживанию конфликтных ситуаций, это нельзя не признать. Решив, что лучшим в данный момент будет подчиниться, я не стала продолжать допрос, оставив тайны Лиссы нетронутыми. И того, что я узнала было предостаточно для первого знакомства. Думаю, причина подобной откровенности девушки крылась в ее одиночестве. В этом мы похожи, потому-то и нашли общий язык так скоро, к тому же полукровка являлась моей полной противоположностью — добрая и кроткая она с лихвой компенсировала недостаток этих качеств во мне. Скорее всего, мы подружимся, и это радовало.

Пока Лисса колдовала с моим лицом, я развлекала ее подробностями моего появления в Лероне. Время пронеслось незаметно, просто в один момент девушка напомнила мне о необходимости поторопиться. Досадливо морщась, я принялась перебирать гардероб, выискивая более или менее приличный костюм. На помощь пришла Лисса, выудив из кучи тряпок скромное платье глубокого синего цвета.

— Спасибо, — без особого энтузиазма разглядывая себя в зеркале, поблагодарила я девушку.

— Тебе не нравится?

— Что ты, это значительно лучше, чем было прежде, — я ничуть не покривила душой, говоря это. Сложная прическа, искусный макияж и правильно подобранная одежда буквально преобразили меня, но не в этом суть. Несмотря на приподнятое настроение, тревога, зародившаяся в душе в тот момент, когда я увидела Светлого сегодня утром, с новой силой вгрызлась в мозг, не желая отступать.

— Но тебя что-то беспокоит, — она мысли читает, или же на моем лице настолько отчетливо проступают все переживания?

— Ты права, но я понятия не имею чего опасаться.

— Тогда не опасайся ни чего, — просто заявила Лисса, озорно улыбаясь. Посчитав совет единственно верным в данной ситуации, я с легкостью ему последовала, отложив тяжелые мысли до выяснения обстоятельств.

* * *

Точно в назначенное время раздался стук в дверь. Ожидая Ламирра, я несколько опешила, увидев на пороге незнакомого светлого, нашивка на лацкане камзола в виде трех скрещенных мечей выдавала в пришельце Первого Клинка. С Лиссой я простилась немногим ранее, взяв с нее обещание прийти вновь завтра.

— Следуй за мной, — только и сказал Клинок.

Не смея перечить, ведь меня так «вежливо» попросили, я направилась за провожатым. Повел меня эльф в незнакомую часть дворца, в противоположную от Главного зала сторону. Вопросы задавать смысла не было, потому и шла я молча, холодея от осознания того, что догадки мои оказались верны. То, что ведет меня светлый к Повелителю — факт, а зачем, об этом я вскоре узнаю.

Спустя какое-то время в голову закралась мысль, что меня намерено водят кругами. Усмехнувшись про себя, я представила ситуацию в которой могла бы воспользоваться знанием маршрута до покоев Его Величества. Ничего путного на ум не приходило, но напряжение все же слегка ослабило свою хватку, позволив мне расслабиться отчасти.

Наконец, Клинок остановился у одной из многих похожих, как две капли воды, двери. Дождавшись, когда я поравняюсь с ним, эльф ретировался. Постояв в нерешительности некоторое время, я, собравшись с духом, громко постучала, затем вошла. Обстановка, на первый взгляд, была самая что ни на есть обыкновенная, «кабинет» Ламирра ничем не отличался от комнаты, в которую я попала. Что до обитателей злосчастного помещения, так более ожидаемого собрания я не могла вообразить. Три кресла, стоявшие у противоположной от двери стены были заняты самыми могущественными представителями Лероны: Темный, Светлый и Ламирр. Именно Светлый после длительного молчания, грозившего стать неловким, предложил мне кресло, материализовавшееся за моей спиной. Я мгновенно приняла сидячее положение, словно только и ждала команды.

— Нам стало известно об одном обстоятельстве, — начал Светлый. — А именно о том, что ты более не желаешь возвращаться в свой мир. Это так?

— Да, — хрипло выдавила я, смерив Ламирра ненавидящим взглядом. Последнего, впрочем, это нисколько не задело.

— Я склонен оставить тебя в Светлом Лесу, так же я согласен выделить тебе содержание и место проживания, — от подобной щедрости по коже пробежался озноб, не к добру это все.

— Благодарю, — все же ответила я, едва сдерживаясь, чтобы не убежать.

— Не стоит, — повелительным жестом остановил меня Повелитель. — Это не акт милосердия, а сделка, выгодная многим. Тирренел, прошу, продолжи.

Безучастно до селе изучавший свои ладони, Темный, поднял на меня глаза. Я немедленно потупилась, памятуя о вчерашнем инциденте. Имея минимум информации, я крайне опасалась повторения случившегося, ведь причины по-прежнему оставались мне неизвестны. Не смея поднять глаза я покорно ждала объяснений или хотя бы намека на разгадку.

— Тебе будет позволено остаться, взамен ты подтвердишь свое участие в небольшой экспедиции, — сипло прошелестел дроу. От ледяного голоса Темного Повелителя по спине пробежали мурашки, к горлу подкатил тошнотворный комок. Словно я заглянула в глаза самой Смерти, и, готова поклясться, почувствовала запах тлена.

— Что за экспедиция? — скороговоркой выпалила я, пытаясь подавить тошноту.

— Подробности тебе ни к чему, — это Светлый заявил категоричным тоном. — Скажу лишь, что в конце пути тебя ожидает встреча с Золотым Драконом.

Я метнула взгляд в сторону наставника, как-то он упоминал это имя, но вскользь, не заостряя на нем внимания. А еще я четко запомнила, что Золотой Дракон — единственное существо, способное подчинять сари — нити силы седьмого уровня.

— Почему я? — действительно, по какой такой надобности меня хотят включить в состав экспедиции? Уж больно подозрительным казался тот факт, что простая смертная, хоть и обладающая крохотным магическим потенциалом, может претендовать на подобное.

— В свете последних событий перед нами открываются некоторые перспективы, — снова Темный, только на сей раз тошнотворного привкуса я не ощутила. — Проще говоря, твое присутствие значительно облегчит путь к намеченной цели.

— А если я откажусь? — едва слышно прошептала я, переставая вообще понимать что-либо.

— Ты сегодня же будешь отправлена в свой мир, или с рассветом покинешь Светлый Лес, — отрезал Светлый, сверкнув раздражением в глазах.

— Значит, вы отыскали его, — ни к кому конкретно не обращаясь, проговорила я, имея в виду мага, создавшего портал, который и закинул меня сюда. Фактически мне не оставили выбора, если маг действительно найден. Я затравлено обвела взглядом присутствующих в надежде выявить признаки обмана, и не находя их. На размышления наводил странный взгляд Повелителя дроу и ухмылка, которой он одарил меня. Неожиданно в голове промелькнула безумная мысль, но поверить в нее я никак не могла. — Так это…

— Кленовый лист — знак моего рода, — прервал меня Темный, подтверждая догадку.

Сказать, что я была удивлена, значит скромно промолчать, я была в панике. Что это, стечение обстоятельств, указующий перст судьбы, или же спланированная акция, направленная на достижение неведомой мне цели? Кто знает, что еще мне не известно, что скрывают от меня, и суждено ли мне узнать об этом? Нет, если не предпринять попытку взять ситуацию в свои руки.

— Если я вам нужна, значит я имею право выдвинуть определенные условия, — с твердостью, которой отнюдь не ощущала, заявила я.

— Того, что уже предложено тебе мало? — кажется, Светлый Повелитель ничуть не удивился моим словам. — Что ж, предъявляй свои условия.

Видимо, подобный поворот событий был ожидаем Светлым, и он изначально готов был пойти на некоторые уступки, вот только на какие? Это мне и предстояло узнать. Начнем с простого, с того в чем мне изначально отказали:

— В чем цель экспедиции и какова моя роль в этом?

— О цели ты знаешь, — ответил на мой вопрос Темный. — Роль посредника — вот твоя миссия.

— Можно конкретнее?

— Наверняка ты не забыла о том, что произошло вчера на аудиенции, — вклинился Светлый. — Так случилось, что Тирренел уловил скрытые способности в тебе. Эмпатия — вот что спало в тебе до сего момента. И это пришлось весьма кстати, ведь именно природного эмпата не доставало в составе отряда.

— Что это…

— У тебя будет время разобраться с новой силой, — прервал меня Повелитель дроу. — Что еще?

— Зачем вам понадобился Золотой Дракон и кто он вообще?

— Зачем, тебе знать ни к чему, об остальном ты узнаешь в свое время, но не сейчас, — после этих слов Светлого, я поняла, что поблажки закончились, но было еще кое-что, что я намеревалась получить.

— Раз уж я отправляюсь незнамо куда, то позвольте мне взять с собой спутницу, — что, Ваши Величества, неожиданный поворот? — Лисса идеально подходит на эту роль.

— Нет, — пылая праведным гневом выкрикнул Ламирр, молчавший на протяжении всего разговора. Смерив Принца презрительным взглядом, я мысленно пожелала ему провалиться.

— Это мое условие, — четко проговорила я, кивнув для большей убедительности. — И оно не обсуждается.

* * *

Теплого прощания не получилось. Их Величества не соизволили снизойти до нашего отряда и провожал нас Ламирр. Все еще сонная и мало что понимавшая Лисса, стойко сражалась со слипающимися веками, сидя в седле. Ночная мгла, разбавленная светом звезд, надежным пологом окутала шестерых беглецов, коими я считала нас.

Двое светлых эльфов и двое дроу, ожидали нас у самой кромки леса, молчаливо и безучастно наблюдая за Принцем. Меня ничуть не удивила поспешность, с которой отряд был собран, это обстоятельство лишь укрепило меня во мнении, что не все ладно в Светлом и Темном королевствах. Но ни подтвердить, ни опровергнуть мои догадки никто так и не потрудился, оставив за мной право делать самостоятельные выводы.

Лисса, пробужденная ото сна лично мной, тот час же согласилась на предложенную авантюру, словно только об этом всю жизнь и мечтала. Хотя, возможно, так оно и было. Тем не менее, собралась девушка всего за несколько минут, побросав свои скудные пожитки в потрепанный мешок. Со мной дело обстояло и того проще: непромокаемый плащ, пара сменного белья, чистый костюм и катана.

Только у конюшни я смогла познакомиться с остальными членами команды. Познакомилась, это, конечно, громко сказано, Ламирр назвал эльфов по именам, которые, впрочем, я тут же забыла. Последние и вовсе вида не подали, что слышат или видят нас, честно говоря, чего-то подобного я и ожидала.

— Вам пора, — как-то чересчур тихо проговорил наставник.

Признаться, я была крайне удивлена обреченностью, пропитавшей голос эльфа. Но задавать вопросы не было времени, слова Принца подействовали как сигнал к действию: эльфы, ожидавшие нас, разом направились в лес, быстро скрывшись за деревьями. Пришпорив свою кобылу, Лисса поскакала им вслед, меня же неожиданно остановил Ламирр, крепко сжав поводья Дафны.

— Береги ее смертная, береги, — сквозь зубы процедил он, после чего звонко хлестнул мою лошадь по крупу.

Не успев опомниться, понять смысл сказанного наставником, я понеслась в темноту, неуклюже переваливаясь в седле. Лишь только когда впереди замаячили очертания белоснежного коня, принадлежащего одному из дроу, я смогла спокойно обдумать слова Ламирра. Не оставалось сомнений, что последнее наставление Принца, данное мне, касалось Лиссы. Недоуменно качая головой, я поравнялась с девушкой, не в силах молчать, и не имея права сказать правду.

— Ты боишься? — прошептала девушка, плотнее запахивая плащ.

— Да, наверное, — весело ответила я, в попытке подбодрить ее. — Но не стоит об этом.