Торжественные похороны длятся уже второй час. К закрытому гробу Генриха Гауссфильда подходят граждане, дабы проститься с любимым мэром. Их очередь похожа на толстую змею, состоящую сплошь из лицемеров…
Уже два часа они толпятся вокруг роскошного деревянного ящика, сделанного, разумеется, из дорогой красной древесины, украшенного лентами и венками, обсыпанного цветами от основания постамента и почти по крышку.
От бедняги Генриха мало что осталось, именно поэтому гроб закрыт. Какой-то псих свалился прямо на крышу его автомобиля, после чего дело довершила взрывчатка… Нет, я, конечно, знаю, что это был за псих…
Полицейские, охраняющие заграждение, исчезли, один из снайперов на этом участке был убит коллегой, а этот самый «коллега» попытался скрыться, но был схвачен. Признался, что его купил Пятый Синдикат.
В стороне стоит заместитель мэра Вольфганг Зюскинд. От него только-только смогли отогнать голодную свору журналистов. В данный момент он беседует с женой погибшего. Не знаю, насколько он хорош в успокоении рыдающих женщин…
Когда рыдала я, он даже не соизволил обратить внимание…
Наглый подонок.
Вдруг он заметил меня, мастерски удержался, чтобы не перемениться в лице. Ничтожество. Я чуть склоняю голову, чтобы солнце не освещало лицо.
Солнце взошло… на небе ни облачка… чудное зимнее утро…
Так хочется закурить, но поблизости нет ни единой урны, а я ещё не настолько низко опустилась, чтобы стряхивать пепел на кладбищенскую землю. Насколько же жизнь несправедлива: не получится покурить последний раз.
Наконец громила Вольфганг оставил вдову в покое и двинулся прямо ко мне. Высоченный, широкоплечий, могучий, с волевым подбородком и чертами лица гладиатора. Таков явный приемник поста мэра. Как же я тебя ненавижу, Вольфганг Зюскинд!
– Ты пришла на похороны бедняги Генриха, Британни, – прогремел его бас, – Не ожидал от тебя.
– Всё никак не могла тебя найти, бесстыжая свинья! Вчера ты целый день прятался, избегал встречи со мной. Здесь отличная возможность взглянуть тебе в глаза напоследок.
– Напоследок? – здоровяк глухо посмеялся – О чём ты, дорогая?
Он попытался обнять меня за затылок и прижать к себе, но я ловко отскочила назад.
– Не делай вид, что ничего не понимаешь, Вольфганг! – с трудом сдерживая себя, прошипела я, – Скотт убит! Ты обещал, что если я залезу к Генриху в постель и добуду всю информацию по организации охраны кортежа, моему жениху ничего не будет угрожать, и умрёт он либо от старости, либо от болезни!
– Не всё в моих силах…
– Не всё? Имей хотя бы смелость признаться, что ты не сдержал своего слова! Мы собирались пожениться через две недели!
– Сочувствую.
– Сочувствуешь? Я что-то совсем не верю, Вольфганг!
Не в силах больше смотреть на эту мразь, затянутую в мерзкое дорогое пальто, я разворачиваюсь на каблуках и скрещаю руки на груди. Кто бы знал, каких сил стоило сдержать слёзы.
Зюскинд подкрался сзади и попытался положить мне ладони на плечи, но я одни резким движением скидываю их. Не хватало только, чтобы это ничтожество до меня дотрагивалось…
– Ты же знаешь, на что я способна? – спокойным тоном произнесла я.
– Знаю, – наигранно нежно ответил без пяти минут новый мэр.
– Также ты знаешь, что я буду мстить.
– Знаю…
– Тратить целый день на беготню от твоих вшивых убийц мне не хочется… Так что скажи сразу, где твоя машина?
– Неподалёку от ворот. Чёрный «Лагонда Пагнелл»…
Это всё, что мне нужно знать от тебя, подонок.
Я неторопливо двинулась в нужную сторону, гордо выпрямив спину. Если ты хотел увидеть забитую заплаканную мышку, то вынуждена тебя разочаровать. Перед тобой львица!
Отойдя на десяток шагов, я остановилась и произнесла достаточно громко, чтобы Вольфганг услышал:
– Надеюсь, Ротвейлер, найдётся тот, кто отправит тебя в ад…
Люди всё продолжают прибывать, когда я добираюсь до нужного автомобиля. Сев на заднее сиденье к строго одетому безэмоциональному мужчине, я достала из-под пальто золотой кулон в виде овальной клетки с маленькой птичкой – подарок Скотта.
Снаружи сквозь тонированные окна ничего не разглядеть. Пистолет был с глушителем. …