Возле «Серебряной птицы» вышагивал пилот Менес, напрасно стараясь без трапа добраться до дверей, возле которых лежала в обмороке Эйнора. Сам пилот тоже пострадал: после падения у него помялся шлем, треснуло второе стекло очков. Сжав руку в перчатке в кулак, Менес постучал по обшивке корабля, покричал, посвистел — но ничто не вывело Эйнору из обморока.
Больше ничего не придумав, — а может, в присутствии Кутаса никакие мысли не хотели посещать голову Менеса, — пилот опустился на траву. Время тянулось невероятно медленно. Кутаса, встревоженного состоянием Эйноры, ничуть не меньше волновала и судьба Кадрилиса. Он всё время поглядывал вдаль, к горизонту, откуда должен был появиться кончик заячьего уха.
А с другой стороны к ним приближался Твинас. Он прихрамывал сильнее обычного, разевал клюв, будто разговаривал с самим собой, и волочил длинную белую перчатку — точно такую, что была на Эйнориной руке! Этот неуклюжий толстяк напоминал сейчас кого угодно, только не хитроумного сыщика, который видел всех буквально насквозь и ни разу не потерял голову.
Кутас при виде такого Твинаса даже привстал на ноющие лапы.
— Твинас, что случилось?
— А? Что? Случилось? — невпопад пробормотал сыщик. — Ах да, да… случилось… Не суть важно.
— Откуда у вас эта вещица? — поинтересовался пилот.
Твинас поднял крыло с болтающейся перчаткой и так поразился увиденному, что чуть не сел на месте.
— Эта вещица? — переспросил он. — Ах да, да… Эта… Ну ладно…
— Я спрашиваю, где вы её взяли? — повторил вопрос пилот.
— Взял… хм… ах, взял… — при этих словах сыщик вытащил трубку, пососал её и спохватился, что наговорил глупостей. — Я побывал в одном местечке, где у любого голова пойдёт кругом, — стал оправдываться он. — А что это с нашей Эйнорой?
— Разве не видите? — удивился щенок. — Она лежит без сознания. Она ударилась и никак не очнётся, а мы не можем попасть на корабль! Вот!
На горизонте показалась чёрточка — ухо Кадрилиса. Заяц нёсся во весь опор, будто за ним гнались гончие. Ещё на бегу он собирался выпалить всё о встрече с роботом, но его опередил крик Кутаса:
— Кадрилис, дружище… нужно спасать Эйнору! Она потеряла сознание, нам до неё не добраться… Скорее!
— Зато со мной та-а-кое случилось! — начал было заяц.
— Со всеми такое случилось, — отрезал Твинас, — давайте-ка лучше поспешим на помощь Эйноре.
— Вперёд! — высоко подскочил на месте разгорячённый от бега заяц. — У кого есть длинный шест? Я бы тогда одним махом туда взлетел.
Шеста, разумеется, ни у кого не было.
— Что, если нам принести большую лампу, залезть по ней, — снова сгоряча предложил Кадрилис, но тут же, поёжившись, осёкся, видимо вспомнив что-то неприятное. — Нет, нет, оно может снова наброситься. Если бы вы знали, чего я натерпелся…
— Приключения оставим на потом, — снова перебил его Твинас. — Давайте лучше решим эту головоломку: как нам попасть на корабль?
Все четверо задрали головы — заветный порожек был высоко. Твинас обречённо посасывал трубку, Кадрилис застёгивал потайной кармашек — по дороге он напрочь забыл о нём; пилот потирал перчаткой погнутый шлем — вероятно, у него болела после падения голова, а Кутас поворачивался пластырем на мордочке то к одному, то к другому, порываясь и в то же время не решаясь что-то сказать.
— А вот на одной картинке… — начал он и осёкся, по-видимому опасаясь, что его засмеют.
— Тебе, что ли, опять пришла в голову мысль? — спросил Кадрилис.
— На одной картинке, — повторил щенок, — я видел осла, собаку, кошку и петуха.
— Бременских музыкантов? — иронично спросил Твинас, прищурив глазки.
— Да, — кивнул Кутас. — И вот мне пришло…
— Понятно, — сказал сыщик. — Забираемся друг на дружку.
— Вот тебе раз! — всплеснул лапами Кадрилис. — Да наш Кутас — настоящий изобретатель!
Щенок покраснел от похвалы и благодарно взглянул на друга. Но почему у Кадрилиса шкурка так растрепалась, почему кармашек застёгнут криво и почему он так странно вращает глазами? Уж не попал ли он в беду там, за горизонтом, встревожился щенок, но тут все начали карабкаться друг на друга.
— Поскольку я тут самый тяжёлый и неуклюжий, — начал Твинас…
— Полноватый и слегка неуклюжий, — поправил Кутас.
— …то я встану внизу, на место осла, — закончил Твинас.
— А я, поскольку высоко мне не взобраться, побуду псом, — приковылял к нему Кутас.
— Кошка, — коротко бросил пилот.
— Ку-ка-ре-ку! — пропел Кадрилис.
Самая тяжёлая работа, естественно, выпала на долю Твинаса, но сыщик так волновался за Эйнору, что был готов взвалить на себя целый космический корабль. Нелёгкая работа предстояла и Кутасу. Он должен был упереться забинтованными лапами в покатый загривок пингвина. На Кутаса должен был влезть пилот, а Кадрилис решил просто запрыгнуть на плечи пилота, так как карабкаться было слишком высоко. Прямо настоящий цирковой номер получался, и, если бы не тяжёлое состояние Эйноры, они посмеялись бы.
Игрушки сгрудились в кучку и, подсаживая-поддерживая друг дружку, стали карабкаться вверх. Осталось только ждать решающего прыжка Кадрилиса.
— Вперёд! — громко подбодрил он себя, разбежался и взлетел вверх. Но попал не на плечи пилота, а на его шлем и, поскользнувшись, бухнулся на землю, развалив попутно всю пирамиду.
Надо было начинать всё сначала. Кое-как снова соорудили пирамиду, и Кадрилис, на этот раз точнее рассчитав прыжок, не промахнулся и опустился прямо на плечи пилота. Придерживаясь передними лапами за шлем, он выпрямился и уже почти зацепился за порог… Но тут снова что-то внизу пошло не так, и все попадали на землю. Виновником оказался Твинас.
— Шлёпанец, — пробормотал толстяк в своё оправдание. — Отдохните, пока я тут с ним разберусь.
Bee уселись под «Серебряной птицей», а Твинас обогнул корабль, чтобы привести себя в порядок. Наконец-то Кадрилису представилась возможность поведать о своих приключениях.
— Если бы вы знали, что со мной случилось возле этой линии! Жуть! Я чуть не погиб!
— Кадрилис, — послышался вдруг из-за корабля басок Твинаса, — иди-ка сюда, живо, нужна твоя помощь!
— Сейчас, — вскочил заяц, подумав при этом: «Ну вот, и снова не закончил рассказ — совсем как Кутас песенку про птичку пересмешника!»
Твинас ждал его в полном замешательстве и с неизменной трубкой во рту.
— Ну, что у тебя? — нагнулся он к шлёпанцу пингвина.
— Послушай, — чуть слышно прошептал сыщик ему на ухо, — у меня для тебя секретное задание. Согласен?
— Ясное дело! — пылко заверил Кадрилис, заинтригованный таинственностью ситуации и доверием великого сыщика.
— Тогда слушай, — ещё тише прошептал Твинас. — Когда очутишься на корабле, набрось Эйноре на глаза эту вещицу. — И он протянул Кадрилису перчатку.
— Будет исполнено! Вот увидишь — комар носа не подточит! — пообещал Кадрилис, запихивая перчатку в тайник. — Хочу только спросить…
— Ни о чём не спрашивай! — строго осадил его Твинас. — Договорились?
— Молчу как рыба! — с заговорщицким видом прошептал Кадрилис и, подмигнув, нарочито громко спросил: — Ну как? Будет теперь тапок держаться?
— Без проблем! — так же громко ответил Твинас. — Спасибо тебе большое за помощь. Можем вернуться к работе.
Четвёрка снова начала готовиться к подъёму на корабль. И вот Кадрилис запрыгнул на плечи пилота, потом зацепился лапами за порог и наконец очутился на корабле. Впервые в жизни он выполнял секретное задание. «И зачем это нужно?» — не мог взять в толк заяц, прикрывая перчаткой глаза Эйноры. Но разве мог Твинас выдать ему тайну куклы, разве мог объяснить, что любой очнувшийся от обморока первым делом открывает глаза? Так и Эйнора: она могла машинально поднять веки, взмахнуть ресницами, и её обман выплыл бы наружу.