Кадрилис открыл глаза. Костёр едва тлел, остались одни головешки. Рядом темнела раскидистая ёлка с прямой, как стрела, верхушкой и оттопырившейся нижней веткой. Вокруг стеной высился лес, всё сплошь было покрыто снегом, но тем не менее в свете бледной луны кое-где можно было узнать по очертаниям то можжевеловый куст, то пенёк.

Кадрилис вскинул глаза к небу. С равнодушным спокойствием на него глядело бесчисленное множество звёзд…

«Значит, это был… всего лишь сон?!» — мелькнула у зайца мысль.

Он вылез из меховой шапки, принёс несколько хворостинок, разжёг огонь. Костёр снова начал весело потрескивать, язычки пламени подрагивали на ветру, и снег вокруг окрасился в оранжевый цвет. Кадрилис медленно обошёл костёр: увы, на снегу не видно ни следов, ни отметины от кубика, ни украшений на одной из ветвей… Приподняв ветку, Кадрилис заглянул под ёлку: пусто.

— Сон, — произнёс вслух заяц, ощупывая полтора уса, единственное ухо и лысый затылок.

Он вернулся на своё место у костра и закутался в шарф. Его знобило. Он обхватил себя лапами и нащупал булавку на прорехе шкурки. «Мой потайной кармашек», — мелькнула мысль.

Кадрилис отстегнул булавку и засунул за пазуху лапу. Он обнаружил спичечный коробок, сложенный в несколько раз пластиковый мешочек и… Что бы это могло быть? Заяц вытащил аккуратно сложенный листок бумаги, расправил его и пригляделся. На бумажке была неумело нарисована птичка на тонких лапках, с задранной головкой и раскрытым клювиком. Внизу стояла подпись: