Осенняя былина

Под покровом звездной ночи встретились двое. В одной расписной лодке плыл по волнам пути млечного младой юноша, одетый в изумрудный бархатный кафтан, изукрашенный каменьями самоцветными, с венком на голове из душистых трав да прекрасных цветов и, несмотря на убранство свое роскошное, босоногий. Навстречу ему плыла другая расписная лодка. В ней сидела пожилая женщина в парчовом сарафане, расшитым чистым золотом, в красных ичигах сафьяновых. На голове ее сверкал кокошник из чистого золота, рубинами, да изумрудами изукрашенный. Поравнялись лодочки, поздоровались в них сидящие.

Здравствуй, сестрица моя любезная! — поприветствовал юноша.

Здравствуй, братец мой милый! Что-то ныне ты загостевался, пора бы уж и честь знать! — сурово ответила ему женщина.

Погоди красавица! Погоди, милая! Дай хоть еще единый денечек погулять! — взмолился юноша.

Ах, братец, пустое, как ни приду, ты все одно сказываешь: погоди да погоди! И так уж припозднилась ныне я, — возражала ему женщина. А мне ещё успеть надо и свою работу сделать, да и сестрица наша старшая придет, ждать не станет, знаешь ведь как она сурова, даже я над ней не властна.

Так уж и не властна? А помнишь дело было, и тебе сестрица наша старшая свое время уступила, так ты два месяца правила, так что в декабре и январе грибы полезли, — не унимался юноша. Я ж у тебя денечек еще прошу!

Было дело, — вздохнула женщина, — отпираться не стану. Что ж, погуляй братец еще денечек, только следующую ночь, не обессудь, я уж буду.

Спасибо сестрица, милая!!! — кланялся ей юноша и пустился по волнам на своей лодочке.

До скорого свиданьица, любезный братец, — усмехнулась женщина и поворотила свою лодку назад.

До чего же хорош был этот погожий осенний денёчек: по изумрудной траве рассыпались бриллиантовые росинки, воздух таяла нежная молочная дымка. На деревьях шелестели зеленые, слегка прихваченные золотом листья. Щебетали птахи, радостно встречая встающее на горизонте солнышко. Распускались навстречу ему разноцветные лепестки цветов. Принялись за работу трудолюбивые пчелы и бабочки. Повеял легкий южный ветерок. И так тепло было, будто и не осеннее это утро, а самое начало августа. Народ высыпал на улицу одетый по-летнему. На школьном дворе слышался радостный смех, занимающихся физзарядкой учеников. Река Казанка казалась зеркальной гладью, и лишь иногда подергивалась рябью от легкого ветерка. Прошел день. Вечер окрасил в алое пушистые облака, как ланиты смущённой девы. В окнах домов загорелось отражённое солнце, уходящее на запад. Ветерок стих, уснули деревья, сложили свои лепестки цветы, попрятались пчёлы и бабочки. На вечеряющем небосклоне показалась первая звезда. Стемнело. Ночь достала из своей шкатулки алмазные бусины и рассыпала их по черному покрывалу вечности. По волнам млечного пути навстречу друг другу вновь плыли две расписные лодочки. В которых сидели наши старые знакомые — босоногий юноша и женщина в золотом.

Здравствуй, сестрица! — поприветствовал женщину юноша.

Здравствуй, братец! Ну, вот, и мне пора пришла! — промолвила она ему в ответ.

Эх, сестрица, кабы знала ты, до чего же жаль уходить, да покидать красоту такую! — вздохнул брат.

Ничего в другой раз ещё лучше сотворишь, — утешила его сестра. А теперь пора! Прощай, братец!

Прощай, сестрица! — с грустью вымолвил юноша, посмотрел в последний раз на мирно спящий город и поплыл вперед на своей расписной лодке в края чужедальние. А женщина в золотых одеждах вышла из лодки и крикнула громким голосом:

Эй, верные мои слуги, не время спать, пора за дело приниматься!!!

И тут же откуда ни возьмись, налетели северный и западный ветра, стали срывать с деревьев листья и ломать ветви. А женщина достала кисти и краску золотую да алую и принялась расписывать.

Поутру город было просто не узнать: за одну ночь деревья стали золотые да алые. Во дворах кипела работа — орудовали метлами дворники, сгребая опавшие листья да ветки в кучи и сжигая их. Над городом повис смог осенних костров. Река покрылась рябью, как гусиной кожей. Зябко колыхались на ветру цветы. Птицы умолкли, лишь было слышно, как в садах падают яблоки. Люди спешили по своим делам, пряча лица в теплые горлышки свитеров, а руки в карманы. Небо разразилось слезами вслед ушедшему лету, и серые улицы окрасились разноцветными зонтами.

Красота! — прошептала, улыбнувшись, золотая Осень…

 

Сказка про полянку

Жила была веселая солнечная полянка. Зеленая-зеленая. В изумрудном озере травы как драгоценные камни рассыпались желтые одуванчики, синие васильки и белоснежные ромашки, над которыми порхали беззаботные бабочки, жужжали трудолюбивые пчелы, собиравшие мед. Через полянку протекал маленький чистый ручеек, питавший полянку, как юношей надежды. Полянка любила теплое солнышко, в лучах которого она согревалась. Она любила теплый нежный ветерок, который колыхал ее травку. Она любила теплый летний дождик, который утолял ее жажду. Жизнь на полянке текла мирно. Над ее головой плыли куда-то кораблики облаков, иногда проходили грозные серые тучи, которые приносили то дождь, то снег. Когда наступала осень, полянка начинала грустить о теплом нежном солнышке. А когда приходила зима, полянка куталась в кружевную пуховую шаль и мирно засыпала. Весной полянка просыпалась и протягивала свои молодые травинки к солнышку. «Как бы мне хотелось, чтобы ты никогда-никогда не покидало меня!» — думала полянка о солнце.

Но вот однажды на полянку ворвался ужасный ураган. Он кружил, вырывал с корнем траву и цветы, опустошая все вокруг. Бессердечный ураган прошелся по полянке и растоптал все ее цветы, а с ними и мечты и надежды… «Ты превратишься в болото!» — хохотал злобный вихрь. После урагана наступила ужасная засуха, ведь чистый родник был похоронен под слоем разворошенной земли. Молчание и опустошение… Печаль…

Шло время. На опустошенной земле вдруг появилось маленькое деревце. Оказывается, ураган занес на полянку сосновое семечко, которое проросло на опустошенной земле. Это маленькое чудо вернуло полянку к жизни. Она стала заботиться о нем, собрав все, что у нее осталось, чтобы прокормить деревцо. Полянка стала умолять ушедший в землю родничок пробиться наружу. Родничок внял её мольбам и стал пробиваться из земли, сначала тонкой струйкой, а потом все сильнее и сильнее. Деревцо росло и крепло, на полянке вокруг него снова проросла мягкая изумрудная травка, а через некоторое время появились первые янтарные цветочки. Однажды солнышко погладило полянку своими теплыми лучами и ласково сказало: «Я полюбило тебя. Ты столько выстрадала, но по-прежнему прекрасна и плодородна. Ты дала новую жизнь маленькому деревцу и пробудила ручеек к новой жизни. Я хочу светить для тебя всегда, чтобы в твоей жизни больше никогда не было злого урагана!» Деревцо на полянке согласно зашелестело маленькими листиками, а ручеек заиграл солнечными бликами. На полянке воцарились спокойствие и счастье. Прошло еще немного времени и на полянке появилось еще одно деревцо, которое радостно протягивало свои веточки к солнцу.

 

Мышь-богатырь и царевна Мышильда

(по мотивам русских народных сказок)

В Триамбарном царстве, в Десятинорном государстве жил-был мышиный царь со своим народом. Богато жил этот царь: зерна у него было великое множество, припасов всяких не счесть, но дороже всех богатств была ему дочь — царевна Мышильда. Ай, что царевна была: ну ни в сказке сказать, ни пером описать! Шёрстка у неё белоснежная, зубки жемчужные, глазки, словно бусинки, усики, будто солнечные лучики, а носик нежно розовый. Многие мышевичи-королевичи к ней присватывались, да никто царевне Мышильде не приглянулся. Прознал про красоту такую летучий, Трёхглавый Мышь, налетел страшным бедствием на Десятинорное государство и много народу мышиного погубил, припасов попортил, а прекрасную царевну Мышильду выкрал и унёс в своё логово. Опечалился мышиный царь и кинул клич по всем своим подданным: «Ох, вы, гой еси, мыши добрые! Ежели кто из вас дочь мою, царевну Мышильду, вернёт из логова Трёхглавого Мыша живой и невредимой — быть тому герою славному мужем моей дочери и всему царству мышиному хозяином!» Да вот беда: никто не выискивается, потому как все мыши до ужаса боятся трёхглавого разбойника. Наконец, явился к мышиному царю Мышь-богатырь и говорит: «Благослови меня, батюшка, мышиный царь! Поеду я искать царевну Мышильду». Обрадовался мышиный царь, благословил Мыша-богатыря и дал ему в дорогу с собой всяких припасов съестных, да кусочек не съеденного сыра. Сыр этот был свойства необычного, но весьма полезного: маленький кусочек его от большого голода спасал, а откушенный кусок снова вырастал. Распрощался Мышь-богатырь с мышиным царём и его народом и отправился в путь-дороженьку.

Идёт Мышь-богатырь амбарами широкими, перебегает норами крысиными, ползёт ходами кротовыми, и забрёл он в такую глушь, что и сам не знает куда дальше идти. Видит вдалеке янтарный огонёк горит, вот он и пошёл на него. Шёл-шёл и вышел ко кривому амбару. А в этом амбаре сидит Киса Яга, глаза у неё жёлтым янтарём светятся. Увидела она Мыша-богатыря и сказывает: «Фу, фу, мышиным духом пахнет. Раньше мышиного духу было видом не видать, слыхом не слышать, а нынче мышиный дух сам на двор явился! Что, Мышь-богатырь, дело пытаешь, али от дела лытаешь?» А Мышь-богатырь ей и отвечает: «Ох, ты, гой еси, Киса Яга, шерстяная нога, ус седой, клык костяной, ты бы меня, зверя дорожного, для начала в дом пригласила, напоила-накормила, а потом бы и выспрашивала!» Засуетилась Киса Яга, его в горницу позвала и стол быстро накрыла. Вот сел Мышь-богатырь за стол да видит, что есть-то ему и нечего: у Кисы Яги в банках мыши замаринованы, птицы зажарены, рыба завялена да в крынке сметана стоит. Тогда достал Мышь-богатырь из своей дорожной сумки сыра не съеденного, отломил кусок и начал есть. Учуяла Киса Яга волшебный аромат и просит: «Угости меня, богатырь, своим съестным, а то я всё

мышей да птиц кушаю, а охота мне чего-нибудь вкусненького отведать!» Отломил ей Мышь-богатырь кусочек от не съеденного сыра, а Киса Яга этот кусок съела и сразу насытилась. Поблагодарила она гостя за угощение, а потом закрыла свои глазищи и замурлыкала от удовольствия. Да так сладко замурлыкала, что Мышь-богатырь её заслушался и говорит: «До чего хороша песня твоя, Киса Ягушка!» А она ему и отвечает: «Да это ещё что, вот брат мой старший — Кот Баюн, тот песни петь мастер! А теперь сказывай мне, добрый зверь, зачем пожаловал?» Так, мол и так, сказывает ей Мышь-богатырь: «Как мне найти логово Трёхглавого Мыша, да как его победить?» Отвечает ему Киса Яга: «Мур-мур, слыхивала я от своей бабушки, что победить того можно только с помощью волшебной мышеловки, которая в пещере у Страшного Паука храниться в самом дальнем углу. Да вот достать эту вещь не так просто. Все кто в пещеру арахнидову входили, живыми из неё не вышли. Ну да я тебя надоумлю, что делать: паука того победить нельзя, а вот усыпить можно. За амбаром моим волчья тропа проложена, ведёт она к смрадной топи, а вокруг смрадной топи растёт «Мурлынь-трава». То трава не простая: поёт она песни, да сказки сказывает не хуже братца моего, Кота-Баюна, усыпляет странника да в смрадную топь заманивает, а там ему и верная смерть. Но я дам тебе бобы железные, ты как будешь подходить к смрадной топи — вставь в уши эти бобы, да и подойди смело к Мурлынь-траве, срежь её моим когтем острым и спрячь. А потом ступай — добывай волшебную мышеловку! Как добудешь её, пойди к моему брату, Коту-Баюну, передай ему мой поклон низкий да проси, чтобы указал он тебе путь к логову Трёхглавого Мыша». Дала ему Киса Яга, что обещала и отправила в путь-дорогу. Обошёл Мышь-богатырь её амбар и пошёл по волчьей тропе к смрадной топи.

Вот идёт Мышь по тропе нехоженой и попадается ему светлячок в паутине. Он запутался и бьётся, с жизнью прощается. Сжалился над ним Мышь-богатырь и вынул его из паутины. А светлячок ему и говорит: «Спасибо тебе, добрый зверь, в скором времени я тебе пригожусь!» Идёт Мышь-богатырь дальше и видит блоха лежит лапками кверху. Увидела она Мыша-богатыря и молит: «Ох, ты гой еси, добрый зверь, дай хоть капельку твоей кровушки напиться, а то я тут вот уже 100 лет с голоду пропадаю!» Пожалел её Мышь и дай ей своей кровушки. Напилась блоха, ожила и сказывает: «Спасибо, добрый зверь, в скором времени я тебе пригожусь!» Идёт Мышь-богатырь дальше и видит кузнечик лежит со сломанной лапкой, двинуться не может. Пожалел его Мышь, снял свой пояс и перевязал его лапку, смастерил ему костыль из прутика, да пожелал выздоровления. А кузнечик ему и говорит: «Спасибо, добрый зверь, придёт час нужды и я тебе пригожусь!». Долго ли коротко ли шёл Мышь-богатырь и почуял он запах, да такой смрадный, что и дохнуть нельзя! Хотел было развернуться, да услышал голоса, которые такие песни сладкие пели, да такие сказки волшебные рассказывали. Заслушался Мышь-богатырь и пошёл на эти голоса. Идёт и не замечает, что уже к самой топи подошёл. Так бы и угодил в болото, да на его счастье откуда ни возьмись прискакала блоха и укусила его прямо за нос. Зачесал Мышь-богатырь свой нос и опомнился. Увидел, что у самого обрыва перед топью стоит. Вставил он поскорее в уши железные бобы да давай острым когтем Мурлынь-траву косить. А трава к земле пригибается, просто так в лапы не даётся. Но и Мышь-богатырь не промах: захватил большой пучок да острым когтем и срезал его. Тут топь заволновалась, забурлила зловеще, а Мышь-богатырь видит, что дело худо, да давай бежать прочь от этого места. Как Мурлынь-трава не старалась, как его не зазывала чудесными сказками-прибаутками, да напрасно, Мышь-богатырь ничего не слышал и бежал во всю прыть от поганого места. Вот вернулся он к амбару Яжкиному, пустил волшебный клубок и пошагал к пещере арахнидовой.

Долго ли коротко ли, привёл волшебный клубочек Мыша-богатыря к паучьему жилищу, а там темень такая, что хоть глаз коли! «Как пойти в неё и в паутине не запутаться?» — задумался Мышь-богатырь, а на его счастье летит тот самый светлячок, которого он из беды выручил. Сел он своему спасителю на плечо и говорит: «Иди, друг, смело в пещеру, я тебе путь освещать буду!» Вот герой наш снова вставил в уши железные бобы, достал Мурлынь-траву да острый Кисин коготь и вошёл в пещеру. Тут светлячок как засветится светом дивным, что вся пещера будто солнцем озарилась. Увидел незваных гостей Страшный Паук и дюже разгневался. Захотел он их злой смерти предать, а тут Мурлынь-трава, как запоёт, как сказочки зашепчет, Паучище услышал и тотчас же уснул как убитый. А Мышь-богатырь давай острым когтем, как саблей махать — паутину рассекать, да в дальний угол пробираться. Добрался таки до волшебной мышеловки, взял её и потащил, загремела мышеловка и чуть было Страшного Паука не разбудила, да только Мурлынь-трава всё поёт да сказки сказывает, не переставая, и Паучище от этого пробудиться никак не может. А светлячок старается: путь из пещеры Мышу-богатырю освещает. Скоро-наскоро выбрались они из пещеры арахнидовой. Тут светлячок распрощался со своим спасителем и улетел. А Мышь-богатырь спрятал Мурлынь-траву и Кисин коготь за пазуху и пошёл вместе с мышеловкой своею дорогою к Коту-Баюну. А в это время Страшный Паук пробудился и увидел, что вся паутина разорвана, а волшебная мышеловка похищена. Взяла его тут такая досада, что решил он догнать наглеца и покарать. Да во гневе забыл паук, что из пещеры ему ход строго-настрого заказан. Только вылез Страшный Паучище из своего логова, тут же заметил его Хозяин неба да и ударил в него молнией, так что спалил мерзкого паука в пепел. Вот уж птахам, да жучкам-червячкам праздник настал, потому как все боялись Страшного Паука и пещеру арахнидову за версту обходили.

А тем временем Мышь-Богатырь шёл в Лукоморье к Коту-Баюну. На подходе, ещё издали услышал он чудесное пение и вспомнил, что Киса Яга сказывала, что брат её странников чудесными песнями заманивает, усыпляет, а потом есть, ну чисто как Мурлынь-трава со смрадной топью. Вставил Мышь-богатырь в уши железные бобы и достал Мурлынь-траву. А трава давай свои песни мурлыкать да сказки сказывать. Услыхал Кот-Баюн сладкие голоса, петь перестал, заслушался да и заснул. Мышь-богатырь подошёл к Коту-Баюну, дёрнул его за ус, а тот спит беспробудно. Взял он хвост кошачий да и сунул в волшебную мышеловку, а пружину спустил. Зажало мышеловкой хвост Баюну, проснулся он, заорал благим матом «Ма-ау!» да зашипел, заурчал страшно. А Мышу-богатырю всё нипочем: у него в ушах бобы, а в руках Мурлынь-трава. Тут Котище начал валяться и хвостом бить, чтобы мышеловку стряхнуть, да не выходит! Взмолился тогда Кот-Баюн, в лапы Мышу-богатырю повалился. Увидел Мышь-богатырь, что кот присмирел, вынул из ушей бобы, снял с него мышеловку и спрятал Мурлынь-траву. Кот-Баюн его и спрашивает: «Откуда ты взялся, сильномогучий богатырь? И что в моём царстве забыл?» Так, мол и так, сказывает ему Мышь-богатырь: «Иду я от твоей младшей сестрицы, Кисы Яги, тебе низкий поклон передать!» Удивился Кот-Баюн и спрашивает: «Верно ли ты бывал у сестрицы моей, Кисы Яжки? Чем докажешь?» А Мышь-богатырь вынул из-за пазухи острый Кисин коготь и показывает Коту-Баюну. Тот его признал, обрадовался, обнял Мыша-богатыря да давай о своей сестрице расспрашивать. «Мы», — говорит, «с ней 1000 лет не виделись! Она в Глухомани, возле смрадной топи живёт, а я в Лукоморье у Векового Дуба на цепи посажен… По сестрице своей, я страсть как соскучился!» Потом стал на своё житьё-бытьё жаловаться, что, мол, ему и словом-то перекинуться не с кем. А Мышь-богатырь ему отвечает: «Конечно, не с кем, ты же всех усыпляешь да ешь!» «А как мне быть?» — жалуется кот — «Есть-то хочется!» Мышь-богатырь его и научает: «А, ты, де, зазывай странников чудесными песнями, да сказывай сказки дивные, а на самом интересном месте и умолкни! Станут тебя странники просить, чтобы ты дальше рассказывал, а ты им отвечай: «Желудок-де от голода свело, да в горле пересохло!» Станут тогда они тебя разными яствами потчевать, чтобы сказочку до конца дослушать. Задумался Кот-Баюн, стал усы поглаживать да и говорит: «Сколько лет на этом свете живу, а до такой хитрости и не додумался! Спасибо тебе, мил зверь, что ты мне и весточку от сестрицы принёс, да уму-разуму научил, за это проси всё, что хочешь, а уж я, чем смогу — тебе помогу!» Стал его Мышь-богатырь выспрашивать, как пройти к логову Трёхгавого Мыша. Кот-Баюн ему дорогу указал да просил на обратном пути снова к нему в гости бывать. Распрощались они на том и отправился Мышь-богатырь вызволять царевну Мышильду.

Вот идёт Мышь-богатырь тропами извилистыми мимо полей да рощ, мимо болот топких да гор высоких. Пришёл он широкое чистое поле, а в этом поле могуч дуб стоит. В том дубе логово Мыша Трёхглавого расположено. Да как добраться до дупла, ствол-то больно крут? Тут откуда ни возьмись кузнечик, которого Мышь-богатырь в своё время из беды выручил, прискакал и сказывает: «Садись на меня Мышь-богатырь, да не бойся, не раздавишь, я тебя вмиг до логова домчу!» Сел на кузнечика Мышь-богатырь, а тот стал в размерах расти. И вырос большой-пребольшой. Да как по скачет по стволу крутому! Вмиг домчались до дупла, где залегал Трёхглавый Мышь. На том и распрощались. Мышь-богатырь расставил на ветке волшебную мышеловку, положил туда сыр не съеденный, вставил себе в уши бобы и достал Мурлынь-траву. А Трёхглавый Мышь в это время проснулся и размышлял, чем бы ему полакомиться? Тут учуял он чудесный запах сыра, да услышал дивные песни и полез из дупла. Закружилась у чудища голова от сырного запаха, да от дивных песен, затуманился взор и не заметил он, как забрался в мышеловку. Схватил кусок волшебного сыра, да и проглотил не жуя и подавился. Стал кашлять сильно, а тут ещё Мышь-богатырь пружинку спустил и волшебная мышеловка прижала все три головы мышиного чудища. Стало чудище биться да о пощаде просить: «Отпусти меня, Мышь-богатырь, мы с тобой весь мир завоюем, над всеми станем царствовать, всех разорять да в страхе держать будем!» А Мышь-богатырь его не слышит, потому как, в его ушах железные бобы вставлены. Бился, бился в мышеловке Трёхглавый Мышь, из сил выбился да и околел. А Мышь-богатырь вошёл в тёмное дупло и освободил царевну Мышильду и на белый свет вывел. Взяли они, да и сожгли тушу Трёхглавого душегуба, а пепел по ветру развеяли и отправились в обратный путь.

Возвращаясь навестили они Кота-Баюна, тот рассказал им о своём житье-бытье. С тех пор, как дал ему Мышь-богатырь мудрый совет, не стало у Кота-Баюна отбоя от охотников его сказки да песни послушать. Сытно зажил кот, потому что всякий норовит ему кусок пожирнее да послаще принести, особливо матери капризных детей. Как придут человек по десять да приведут своих капризных чад, а Кот-Баюн им сказочки расскажет да колыбельные песенки споёт, детки успокоятся да и заснут сладким сном, а уж мамаши-то на радостях коту несут маслица, да сметаны пожирнее, да молочка по два ведра со сливочками. А мужики-рыбаки кошачьих баек наслушавшись везут тому карасей, окуней да сорожек по три пуда, а бывает и сома жирненького поднесут. И всё с великим почтением. А уж писателей да поэтов разных приезжает — не счесть просто! Из самого Амстердаму вон какой-то сказочник по имени Ханс приезжал, сколько сказок слушал, сколько песен, да ни словечка не разобрал! А вот наш кучерявый такой по прозванию Александр свет Сергеевич, тот — душа человек! Котовы сказочки аккуратно слово в слово записывал, да шерстку кошачью старательно поглаживал. Растолстел Кот-Баюн от такой жизни, раздобрел. Послушали Мышь-богатырь с царевной Мышильдою его песни да сказочки, распрощались и отправились к Кисе Яге передавать ей поклон от братца. Пришли к ней, а она как увидела их — обрадовалась: обняла их, в гости позвала, насыпала им отборного зерна и стала потчевать, да об их делах расспрашивать. Мышь-богатырь ей всё рассказал и вернул ей её добро. Да передал низкий поклон от братца Кота-Баюна. После этого сходил Мышь-богатырь и к смрадной топи да вернул Мурлынь-траву на место. За такой поступок замолчала трава и не стала его сладкими песнями в болото заманивать. А Мышь-богатырь взял у Кисы Яги помело да замёл волчью тропку, чтобы никакой странник к смрадной топи не вышел.

После распрощался он с Кисой Ягой и отправился вместе с царевной Мышильдой в Триамбарное царство, Десятинорное государство. А как вернулись домой мышиный царь устроил великий пир: сорок дней и сорок ночей пировали его подданные, потому как стояли все амбары открыты. А после Мышь-богатырь женился на царевне Мышильде сделался царём над всеми мышами, а жена его царицею. И правили они долго и справедливо.

Тут и сказочке конец, а коту Василию — холодец!