- Может, хоть намекнешь? – просила я, расставляя вымытые тарелки в сушилке.

- Нет, - загадочно улыбался Глеб. – Просто может ничего не получиться. То есть получиться, но не так.

- Ну мне надо знать, как одеваться и что с собой брать.

- Бери что обычно на пляж. Кроме матраса.

- Учти, Глеб, никакого дайвинга. Мне хватило один раз нырнуть и глаза открыть. И сразу увидела змею толстую. Не хочу ничего там видеть, что подо мной плавает. К тому же я обязательно что-нибудь не так сделаю и задохнусь.

- Как скажешь, - хмыкнул он. – Дайвинг вычеркиваем.

Мы спустились на набережную, и Глеб повернул к «Торани». Пенсионеры, разумеется, были на своем месте. Я осталась у входа, а Глеб зашел на веранду и о чем-то спросил Влаха, который помахал мне рукой.

- Нам налево, - сказал Глеб, вернувшись ко мне. – Он там.

- На Сустепан? – удивилась я. – Ты уверен?

- В самое начало.

- А кто там?

- Увидишь.

Мы прошли мимо пожарной части и пристаней, через аркаду к последнему городскому пляжу. За рестораном, там, где набережная превращалась в дикую тропу, дремал на пластиковом стуле роскошный мужской экземпляр в камуфлированных шортах. Во всяком случае, торс, плечи и ноги были ого-го. Лицо закрывала низко сдвинутая шляпа типа ковбойской.

Тихо зайдя сзади, Глеб подбил ножку стула и тут же подхватил его в падении. Экземпляр уронил шляпу, вскочил с руганью, но, увидев Глеба, завопил радостно и хлопнул его по плечу. Они о чем-то поговорили, и экземпляр, которого Глеб представил мне Драганом, согласно закивал. Глеб вытащил из кошелька несколько купюр, отдал ему и повернулся ко мне.

- Короче, Кит, у нас с тобой весь день на разграбление города. До семи вечера надо закруглиться.

- С чем? – не поняла я.

- А с чем захотим. Дайвинг ты забраковала, так что остается гидроцикл, водный велосипед, сапборд и каяк.

Я задумалась. Велосипед и гидроцикл мы с Андреем опробовали в Черногории. Велосипед мне показался развлечением для пенсионеров, к тому же здешний за счет горки был похож на гигантскую черепаху. Конечно, это было удобно – отплыть подальше и съезжать с горочки в воду. Но выглядело довольно паскудно. С гидроциклом у нас любви не получилось. Я умудрилась пережать газ, и он меня сбросил в воду, как норовистая кобыла. Хорошо хоть ключ там надевается на запястье, и мотор сразу глушится, если свалишься.

- А сапборд – это что за зверь?

Глеб показал на большую пластиковую доску, вроде серфа.

- Видела, как на них с веслом рассекают?

Выглядело это действительно интересно и довольно просто. Человек стоял на доске и легко греб веслом то с одной стороны, то с другой.

- На волнах на них тоже можно, только там доски немного другие, покороче. А это чисто гребцовые. Ну как, хочешь рискнуть? Или на гидрик сначала?

- На гидрик - только если с тобой, - неуверенно согласилась я. – Одна уже пробовала, хватит.

Драган унес наши вещи в камеру хранения, а нам выдал оранжевые спасательные жилеты. Вдвоем с Глебом они стащили гидроцикл в воду, и мы вскарабкались на него. Глеб завел двигатель, тронул с места и тут же заложил такой вираж, что я завизжала и вцепилась в него мертвой хваткой.

- Полегче, а?

- Не боись, женщина! Капитан Деревянная башка знает, что делает. Если даже и утопит, то без мучений.

- Спасибо, утешил, - пробормотала я, еще крепче ухватившись за него.

Впрочем, накатались мы быстро. За створные знаки Драган нам выходить не разрешил, а лезть на фарватер было просто опасно, там туда-обратно сновали катера и важно проходили яхты. Промчавшись до мыса и обратно, мы вернули гидроцикл, и Драган вынес из сарая доску с веслом.

- Мы что, на одной? – удивилась я.

- Нет, это тебе, - сказал Глеб. - А я тебя буду учить.

- Ну наконец-то ты в своем любимом амплуа, - фыркнула я. – И чего ты инструктором в автошколу не пошел? Что с этим делать хоть? – я с ужасом смотрела на доску, которая показалась просто огромной.

Глеб пристегнул к доске довольно длинный тросик с ремешком на другом конце и столкнул ее в воду. В этом месте был небольшой кусочек галечного берега, полого уходящего в воду, но почти никто не купался – видимо, всех смущали лодки и прочие плавсредства.

- Эта фигня называется лиш. Давай ногу, - Глеб застегнул ремешок у меня на щиколотке. – Когда свалишься, доска в свободное плаванье не уйдет. Так, теперь весло на доску и ложись на него пузом. Как Ивашка на лопату. Оно должно вперед торчать. Все, погнали.

Он подтолкнул доску, и она заскользила от берега. Глеб зашел в воду и поплыл за мной. Я лежала на весле и боялась пошевелиться. Доска, такая огромная и тяжелая на вид, оказалась легкой и неустойчивой. При малейшем моем движении она начинала опасно колыхаться из стороны в сторону, угрожая опрокинуться.

- Так, теперь греби руками, по очереди. И балансируй.

Минут через десять, ни разу не свалившись, я научилась держать равновесие лежа.

- Молодца, - одобрил Глеб. – Теперь на коленочки становимся. Медленно. В середине доски – свит спот, центр равновесия. Весло не столкни.

Стоило мне только подтянуть одну ногу, как хвост доски утоп, нос задрался, и я тут же оказалась в воде. За компанию с веслом. Глеб помог мне влезть обратно. Вторая и третья попытки закончились так же. На четвертой включился режим злого упрямства: какой-то кусок пластмассы надо мной издевается?! К счастью, Глеб даже не улыбнулся ни разу. Наверно, с берега на меня смотрела куча народу и, может, даже снимала ролики для ютуба, но мне было наплевать.

Примерно на десятой попытке удалось наконец встать на колени и нащупать более-менее устойчивое равновесие. Доска покачивалась на волнах, но уже не пыталась опрокинуться.

- Бери весло! – скомандовал Глеб.

Даже просто дотянуться до весла уже было задачей не из легких, но я справилась. Однако стоило сделать гребок – и мы с веслом снова оказались в воде.

- Не так сильно, - Глеб в очередной раз помог мне влезть на доску. – И другой стороной. Переверни лопату. Попробуй сесть на пятки для начала.

Мне казалось, что уже прошли как минимум сутки. И все-таки у меня получилось грести, не падая в воду при каждом втором замахе. Сначала сидя на пятках, потом стоя на коленях. И доска перестала крутиться на одном месте. В конце концов я проплыла метров пятнадцать в одну сторону, сделала поворот и вернулась обратно.

- Умница, - похвалил меня Глеб. – А теперь на ноги поднимайся. Весло в руках держи. Сначала одну ногу ставь, потом другую.

Сколько раз я падала – не сосчитать. Раз двадцать, не меньше. И это только пока вставала. А когда попыталась грести – еще больше. Я рычала, шипела и материлась, как извозчик. Глеб хохотал, как сумасшедший. Махнув рукой, он поплыл к берегу, выбрался на причал, сел рядом с Драганом и начал фотографировать меня на телефон. Мне хотелось его убить. А еще больше – научиться стоять на этой сволочной доске. Всем врагам назло.

Когда в конце концов я, гордо выпрямившись, подплыла к берегу, показалось, что играет триумфальный марш из «Аиды», а все Адриатическое побережье аплодирует мне стоя. Я вытащила доску из воды и посмотрела на Глеба, задрав нос. Он подошел, обнял меня, поцеловал и прошептал на ухо:

- Кит, я тобой горжусь!

Меня обдало жаром. Когда я в последний раз слышала что-то подобное? Уже и не вспомнить. Больше десяти лет прошло.

- Устала? – спросил он.

- Не то слово, - я мешком шлепнулась на гальку.

- Уже первый час. Давай пойдем перекусим и вернемся. Возьмем каяк и поплывем куда-нибудь в сторону Мркана. Не бойся, это легче. Можешь вообще не грести, я и сам могу.

Так мы и сделали. Пообедали в «Торани» и вернулись обратно. Солнце, такое яркое с утра, после полудня все чаще начало прятаться за облаками, и можно было не бояться обгореть. Двухместный каяк, который приготовил для нас Драган, оказался такого же ядовито-оранжевого цвета, как и спасательные жилеты. Отдавая на хранение наши вещи, Глеб оставил телефоны. Драган дал ему два герметично закрывающихся пакетика.

- Положи в карман жилета. Мало ли что.

Глеб помог мне забраться спереди, дал в руки весло, которое оказалось потяжелее, чем у сапборда.

- Видела, как им гребут? Если хочешь, попробуй. Можешь медленно, но обязательно ритмично. Раз-два-три-четыре. Но если скажу «стоп», сразу прекращай, без выяснений, в чем дело.

- Думаешь, получится? Надо же одновременно.

- Ника, - Глеб улыбнулся все той же «неприличной» улыбкой. – Если уж мы в постели в ритм попадаем, то и здесь справимся. Ты греби, а я подстроюсь.

Пусть и не сразу, но у нас действительно получилось. Правда, очень быстро начали ныть плечи, поэтому я делала несколько гребков и отдыхала. Глеб тоже особо не торопился.

- Стоп! – услышала я, когда мы добрались до мыса.

Я подняла весло на нос лодки, и Глеб повернул к берегу.

- Может, не стоит? – спросила я, но он отрезал:

- Все нормально.

Каяк покачивало на волнах. Глеб молчал, но я знала, что он смотрит на то самое место – под скалой.

- Все, хватит, - сказал он тихо, и мы поплыли дальше, к небольшому островку.

- Передохнем немного? – предложил Глеб.

Это был даже не остров, а скала, торчащая из моря метров на десять. Ее окружало несколько плоских валунов, на которые мы и выбрались. Прямо из скалы, ближе к вершине, росла кривая сосна, к стволу которой кто-то привязал канат, наверно, для тарзанки.

- С неба свесилась веревка, - задумчиво сказал Глеб, вытаскивая каяк на камень.

- Кто повесил там ее? – машинально продолжила я и рассмеялась, когда он удивленно вытаращил глаза.

- А в окно влезает ловко озверевшее зверье, - закончили мы вместе, правда, поспорив насчет «озверевшего»: Глеб утверждал, что зверье «волосатое».

Мы давно перестали удивляться, что оба знаем такие вещи, которые мало кому известны – вроде тех же паучных лап или ахматовского вышитого сыча. Но про веревку – это было уже слишком. Хотя все оказалось просто. Я знала эту песенку из старой пьесы о студенческой общаге от дедушки, а Глеб от отца. В конце пятидесятых эта пьеса была очень популярна.

Мы устроились на горячем камне, глядя, как за Супетаром в небо взмыл парасейл.

- Я пробовала в Болгарии, - сказала я, с завистью глядя на парашют, летящий за катером. – Здорово. Хотя, конечно, с настоящими прыжками не сравнить. Так, суррогат.

- Ты прыгала с парашютом?! – Глеб посмотрел на меня с суеверным ужасом.

- Двадцать прыжков, два затяжных. Еще в училище. Не представляешь, какой кайф.

- Не представляю, - Глеба передернуло. – И представлять не хочу. А потом больше не прыгала?

- Нет. Уже нельзя. Когда приземляешься, идет вертикальная ударная нагрузка на стопы, а через них на позвоночник. Скручивающую нагрузку можно, а так – нет. Если сильно упаду на ноги или на задницу, ничем хорошим не кончится. Поэтому и в воду с высоты не ныряю.

- Подожди, но ты же говорила, что тебе после реабилитации разрешили обратно в цирк. Если не воздушной гимнасткой, то партерной. Но когда прыгаешь и на ноги приземляешься – это разве не ударная нагрузка?

- Не такая сильная. К тому же группируешься, перераспределяешь ее. Ну я не знаю, мне трудно объяснить. Это как ты мне будешь рассказывать про особенности перевозки разных видов грузов. Я все равно толком не пойму. А с парашютом – даже снится иногда. Хотя есть еще одна штука, о которой я дико мечтаю. Вингсьют – не слышал?

Глеб покачал головой. Я достала телефон и показала ему сохраненный ролик, в котором несколько человек в странных костюмах с бешеной скоростью летели по горным ущельям.

- Это костюм, как перепонки у белки-летяги. Создает эффект крыла. Если с моторчиком, то до трехсот километров в час можно разогнаться. Но даже и без него очень быстро. И можно маневрировать. Но мне это не грозит. Нужен опытный инструктор и официальный допуск. А для допуска нижняя планка – двести прыжков с парашютом. Увы и ах.

- Ты, наверно, штрафы за превышение скорости из каждой поездки привозила, - вздохнул Глеб. – С кем я связался?

- Ни одного не было, - возразила я, поворачиваясь в сторону лодки. – Скорость не мое. Тут главное высо… Хьюстон, вы будете смеяться, но у нас опять проблемы.