- Твою ж мать! – сквозь зубы процедил Глеб, глядя, как наш оранжевый каяк торжественно дрейфует в сторону Мркана.
Я могла бы, конечно, закатить истерику на тему «какой ты, нафиг, танкист, то есть гребец, если лодку закрепить не можешь», но КПД подобного выхлопа был бы даже не нулевым, а отрицательным.
- Да, Глеб Егорыч, похоже, острова нам противопоказаны, - сказала я вместо этого. - Как остров – так какая-нибудь задница. И что теперь?
- Да хрен его знает. Как его смыло только? Я же высоко затащил.
- Глеб, это уже не важно. Важно то, что мы можем сделать. До берега-то недалеко.
- До берега недалеко. Вот только тут везде сплошные скалы. Это или до «Кроатии» плыть, помнишь, где лестница? Или до диких пляжей. Не уверен, что доплыву. Ты – тем более.
- А лодку догнать?
- Сомневаюсь. А даже если? Залезть с воды в каяк – ну, не знаю, не знаю. Если все-таки заберусь, то как грести? А если плыть за лодкой с веслом в зубах, я ее точно никогда не догоню.
Он достал из кармана жилета пакет с телефоном, посмотрел на экран, набрал номер, потом еще раз.
- Класс! Сеть есть, но сигнал слабый. Даже звонок не проходит. Что с хорватской симкой, что с финской. Попробуй ты.
Но мой телефон даже значок сети не показывал. Я посмотрела на скалу, на дерево.
- Глеб, иногда в таких местах помогает повыше подняться.
- Прекрасно, - с сарказмом ответил он. – Попробуем взлететь?
- Но как-то ведь канат к дереву привязали. Не с вертолета же.
Глеб обошел часть скалы, перебираясь с одного валуна на другой, потом прыгнул в воду и проплыл вокруг оставшейся половины.
- Ни фига, - сказал он, вылезая на камень. – Это, наверно, какие-то безумные скалолазы повесили. Но мы точно не заберемся.
- По канату я запросто залезу. Вот только одна проблема. Он над водой и довольно высоко.
- Ника, не надо. Я лучше попробую до лодки доплыть.
- Глупости не говори.
- Я помню, что ты женщина-змея и все такое, но уж больно канат хлипкий. А ты сама говорила, что если упадешь с высоты… Я за тебя боюсь.
Ядрён батон, да что я за человек такой? Ситуация, мягко говоря, хреновая, а я думаю о том, насколько сексуально могут звучать слова «я за тебя боюсь»…
- Глеб, еще раз. Глупости не говори. Надену жилет, положу твой телефон в два пакета, а ты с воды меня поднимешь, чтобы я до каната дотянулась. Заберусь до дерева, там посмотрю, может, на скалу можно повыше перелезть. Попробую оттуда позвонить. Кому хоть? Брану?
- Да. Тебя ведь не переубедить, так?
- Даже не пытайся. И потом если ты утонешь, я здесь останусь навсегда. Кстати, а нас не будут искать, если мы просто не вернемся?
- Будут. Можем подождать. Не знаю только, сколько. Пока кому-нибудь в голову не придет заглянуть сюда. Идиотская ситуация – до города рукой подать, но как в пустыне. А у нас даже воды нет.
- Все, хватит болтать.
Я положила телефон Глеба в один пакет, в другой, в карман жилета, и мы прыгнули в воду. Он обхватил меня за бедра, приподнял, я уцепилась за конец каната. Остальное было делом нескольких минут. Глеб не успел еще вылезти на камень, а я уже сидела на стволе сосны. На скалу с нее я не перебралась бы, но высоты хватило – сеть появилась, и я смогла позвонить Бранко. Он долго не брал трубку, наконец что-то щелкнуло, и я услышала его голос:
- Хало, Глебче!
- Бранко, это Ника.
- Ника? А что с Глебом?
Я как смогла описала ситуацию.
- Чем надо было заниматься, чтобы не увидеть, как уплыла лодка? – ехидно усмехнулся Бранко. – Ладно, я понял, где вы. Сидите, ждите.
- Ты на «Люси» собираешься за нами? – удивилась я.
- «Люси» туда не подойдет. Найду сейчас кого-нибудь с катером.
Закончив разговор, я снова упаковала телефон, положила в карман и помахала Глебу.
- Аккуратно спускайся, - крикнул он.
Конечно, я могла устроить показательное выступление женщины-змеи, но Глеб был прав: канат действительно особого доверия не вызывал. Судя по всему, висел он здесь давно, и соленая морская сырость повлияла на него не лучшим образом.
Я спустилась где-то наполовину, когда рыхлое волокно под пальцами разлезлось. Высота была слишком маленькой, но тело ничего не забыло – я мгновенно сгруппировалась так, чтобы упасть в воду бомбочкой, спиной вверх. Удар пришелся на подтянутые к животу колени, грудь и лицо. Меня оглушило, я глотнула воды и, что хуже, вдохнула. И начала захлебываться. Сразу же потянуло вниз, как будто кто-то схватил за ноги.
Пожалуй, я даже толком не успела испугаться. Короткий холодный ужас – как спазм. Всплеск рядом, и что-то с силой вытолкнуло меня вверх. Я судорожно хватала ртом воздух, кашляла, отплевывалась. Чьи-то руки держали меня крепко, обхватив сзади за плечи. Внутри все инстинктивно сжалось, и раздраженный голос Андрея завопил у меня в голове: «Долбанная дура, идиотка хренова! Я же тебе говорил! Ты будешь когда-нибудь меня слушать?!»
- Ника, маленькая моя! – я услышала хриплый шепот и обернулась.
Лицо Глеба рядом – бледное, встревоженное, мокрые волосы прилипли ко лбу.
Я всхлипнула, обхватила руками за шею, прижалась к нему, ойкнула.
- Наверно, я нос сломала. Кровь идет?
- Нет, - он осторожно поцеловал меня. – Только сопли. Давай выбираться. Как ты?
- Все нормально.
Мы вылезли на камень, я открыла липучку кармана, достала пакет с телефоном.
- Кажется, сухой.
- Да черт с ним, - Глеб отложил пакет в сторону, снял с меня жилет и отжал от воды мои собранные в хвост волосы.
Он обнимал меня, покачивая, как маленького ребенка, гладил по волосам, целовал лицо, шею, плечи.
- Бран решил, что мы занимались всякой похабщиной и поэтому упустили лодку, - хихикнула я. – Так и сказал: «Чем надо было заниматься, чтобы не увидеть, как уплыла лодка?»
- Если бы занимались, было бы не так обидно, - улыбнулся Глеб. – А что еще сказал?
- Что найдет кого-нибудь с катером и заберет нас.
- Тогда это, наверно, за нами, - со стороны мыса в нашу сторону действительно заворачивал катер. – С тобой правда все в порядке?
- Да в порядке, Глеб. Я же не спиной в воду упала. И не ногами.
- А нос?
Я ощупала нос. Дотрагиваться до него было больно, но вполне терпимо.
- И нос нормально.
Катер действительно оказался за нами. За штурвалом стоял пожилой усатый мужчина в шортах и майке-тельнике, Бранко сидел на корме и разглядывал море в бинокль.
- Видел вашу лодку, - сказал он, когда мы перебрались с камня на борт. – Сейчас подберем.
Хозяин катера посмотрел на меня и сказал что-то ехидное, Бранко засмеялся, Глеб закатил глаза и с досадой покачал головой.
- Похоже, у тебя тут репутация такого кота, что никому ничего другого в голову не приходит, - заметила я, и Глеб ущипнул меня за бок.
Каяк догнали, выловили и привязали к корме. Хотя, наверно, не будь он такого ядовитого цвета, это вряд ли оказалось бы так просто. Общий разговор шел на хорватском, хотя иногда Глеб для меня что-то переводил. Но я и без перевода поняла, что он попросил ничего не рассказывать Драгану. Мол, просто Богумил (хозяин катера) и Бранко решили прокатиться, случайно увидели нас и забрали с собой. А еще Глеб рассказал, как я залезла по канату на сосну, чтобы позвонить, и я получила порцию уважительных взглядов и одобрительных возгласов. В отличие от него самого, над которым только посмеивались.
Богумил причалил к пристани, у которой все так же дремал в кресле Драган. Мы сдали ему каяк, весла, жилеты, переоделись и забрали свои вещи.
- Вам бы сейчас выпить не помешало, - посоветовал Бранко. – По бокалу?
Мы отказываться не стали, и Богумил перевез нас на другой берег – в самое начало Рата, где вдоль набережной сплошной полосой вытянулись маленькие кафе, бары и ресторанчики.
- В «Амфору»? – спросил Бранко, когда мы вышли на набережную, и Глеб кивнул.
Это была открытая с одной стороны веранда, где люди сидели за столиками и на диванах, развернутых к набережной. Я поняла, что именно такой бар или кафе имел в виду Глеб, когда предлагал посидеть за бокалом вина, разглядывая гуляющих по променаду и стоящие у причала яхты. Мы сели за столик на четверых – Глеб и я лицом к морю, а Бранко переставил стул в торец, оказавшись ко мне боком. Как по волшебству, перед нами появились два бокала вина и рюмка бренди для Бранко.
Выпив бренди в два глотка, он поднялся:
- Счастливо оставаться. Постарайтесь больше никуда не вляпаться. У меня встреча с очень важным клиентом из Загреба. Специально ко мне едет. Если сделка пройдет, мои комиссионные… в общем, это будут такие комиссионные, ради которых я не сорвусь спасать вас из еще какой-нибудь жопы.
- Он имел в виду, что если мы еще куда-нибудь вляпаемся, он предпочтет нам свои комиссионные, - пояснил Глеб, когда Бранко ушел. – Это, конечно, была шутка, но лучше все-таки не вводить его в состояние упущенной выгоды.
- Ты о таком кафе говорил? – спросила я. - Что здесь медитируют за бокалом?
- Да. Если правильно, то это лаундж-бар.
- А не лонж? - я не могла удержаться, чтобы не поумничать. – На Невском…
- Вот на Невском, может, и лонж. Короче, попробуй. Если поймаешь волну – тебе понравится.
Это было похоже на флоутинг. Сначала ничего. Я просто сидела за столом рядом с Глебом, время от времени отпивая из бокала крошечный глоточек. Просто смотрела на идущих мимо людей, на яхты, на море. Ничего особенного. Ничего интересного. Скорее, скучновато. И вдруг что-то произошло.
Я действительно поймала волну. Как будто начала растворяться в окружающем. Почувствовала себя его частью. Это была особая энергия – моря, неба, гор. Энергия мощных, красивых кораблей. Особая энергия чувственности, радости, беззаботности. Я впитывала все это в себя – и взамен отдавала свою частицу. Стало легко, спокойно, и я почувствовала, что улыбаюсь своим мыслям.
- А мне напоминает стереокартинки, - Глеб без слов понял, что меня пробило. – Сначала смотришь и ничего не видишь. Только какие-то хаотичные узоры. И вдруг раз – объемное изображение. И уже как ни переводишь глаза, все равно его не потеряешь.
- Я тоже люблю стереокартинки, - изумилась я. – У меня даже альбом есть.
Мы сидели и болтали обо всем, что приходило в голову. О том, что попадалось на глаза. И от этого тоже было легко и спокойно.
- Посмотри, - Глеб подтолкнул меня локтем. – Слева от тебя. Не поворачивайся резко.
Я кивнула, посмотрела на медленно отползающую от причала яхту, на официанта с подносом, потом скосила глаза влево. Там сидела пара слегка за сорок. Скучная и унылая. От одного их вида становилось кисло. Они не смотрели друг на друга. И вообще было ощущение, что они не вместе. Просто случайно оказались рядом. И я внутренне вздрогнула, почувствовав что-то хорошо знакомое.
- Спорим, они уже сто лет друг с другом не спали, - шепнул Глеб. – Во всяком случае, с удовольствием.
- Может, просто поссорились, - возразила я. - Или плохо себя чувствуют. Или у них что-то случилось.
- Нет. То есть, конечно, может быть, но не только. Все это хоть какие-то эмоции. А между ними все тухло. Знаешь, самое грустное, когда в браке или в отношениях уходит желание.
- Ну не знаю. По-моему, гораздо хуже, когда уходит взаимопонимание или уважение.
- Ника, взаимопонимание и уважение или есть, или их нет с самого начала. Они не могут уйти.
- Ну хорошо. Но все равно – страсти-мордасти проходят, остается что-то другое. Все потихоньку сходит на нет.
- Кит, ты не понимаешь, - Глеб дернул уголком рта. – У счастливых пар желание может спрятаться куда-то в темный угол, уснуть. Но оно не уходит совсем. Кроме того остаются воспоминания. Знаешь, как моя бабушка говорила? «Смотрю на лысого беззубого деда, ворчливого, вредного, а вижу кудрявого Ваньку-гармониста, который ко мне по ночам через забор лазал». Они сорок девять лет вместе прожили и умерли в один год. А эти даже сидят так, чтобы случайно друг друга не коснуться.
Его колено под столом прижалось к моему, и я закусила губу, с трудом сдерживая улыбку.
- А что ты скажешь о вон тех? – я кивнула в сторону другой пары, тоже в возрасте, которая сидела на диване наискось от нас. – От них даже на расстоянии искрит. Что-то я сомневаюсь, что они муж и жена.