Сколько раз уже говорила себе: никаких шуток или выдумок про здоровье. Стоило только вспомнить про бессонницу – и она тут как тут. Я вообще плохо спала, когда Вадима не было рядом. Вот и в этот раз почти до утра вертелась или таращилась в потолок. И мысли все были о предстоящих выходных.

Вечером Вадим, конечно, не позвонил, прислал смску: «На даче. Позвони завтра, когда тебя встречать». Впрочем, губу трамплином можно было не раскатывать. Наверняка и здесь меня встречали Петька с Пашкой. На великах. Это был ритуал еще с их дошкольных времен.

До полуночи я занималась тем, что исследовала квартиру. Все уголки и закоулки, шкафы, полки, ящики. Альбомы с фотографиями, папки с документами, книги, безделушки, все свои вещи. Хотя бы уже только для того, чтобы выяснить: чего в этой реальности нет и что появилось нового. К счастью, знакомого все-таки было больше, чем неизвестного. Хотя и не равномерно. Например, незнакомых книг было мало. А вот с одеждой все обстояло наоборот. И далеко не все, что висело и лежало в шкафу, меня устраивало.

Стол Вадима в гостиной, как обычно, был в идеальном порядке. Туда я даже соваться не стала, это было стопроцентное табу. Прайвеси друг друга мы уважали свято. Просто постояла рядом, посмотрела на ряды книг на полках, на папки с бумагами, ручки, карандаши и маркеры в стаканчике. Когда мы еще снимали комнату, мне всегда нравилось смотреть, как он работает – серьезно, сосредоточенно, ни на что не отвлекаясь. Я в этом отношении всегда была раздолбайкой. Мне и стол был не нужен, вполне хватало стула и ноутбука с интернетом. Напишу абзац – загляну в соцсети. Как ни странно, это мне никогда не мешало и на результат не влияло, разве что на скорость.

Расписание электричек не изменилось – и правда, с чего ему-то меняться, я ведь к нему никакого отношения не имела. Поэтому решила ехать на той же, что и всегда. Поставила будильник на половину восьмого, но он не пригодился. Уснуть удалось ближе к утру, а в начале седьмого уже была на ногах. Ощущение напоминало предэкзаменационное. Почему-то казалось, что все будет другое: дети, родители, даже сама дача. Я уже года три настырно зудела о том, что надо перестроить дом, но родители мое начинание упорно саботировали. Откуда мне знать, может, я все-таки их переупрямила?

Звонить Вадиму я не стала, отправила смску: «выехала». На каждый шах ответим матом, профессор. И все семь остановок просидела как на иголках. Начала читать – не понимала смысла прочитанного. Пробовала разложить в телефоне пасьянс – не могла сообразить, какую карту куда перекладывать. В конце концов тупо уставилось в окно, раз за разом мысленно пропевая строчку о космодесантнике, раздавившем чью-то любовь. День обещал быть прекрасным – теплым и солнечным, но меня это нисколько не радовало.

Двойняшки, как обычно, сидели на ограждении – как птицы на жердочке, пристроив рядом велосипеды. Совершенно такие же, как и неделю назад. Длинные, тощие, вихрастые. «Дрыщи какие-то растут, - ворчал Вадим. – Не в коней корм». Заставлял зарядку делать, турник на даче соорудил – который они упорно игнорировали, предпочитая гонять целыми днями на велосипедах или торчать на речке, когда погода позволяла. «Отстань от них, - смеялась моя мама. – Ты и в девятнадцать Аполлоном не был, но Лерка почему-то на тебя запала». Я хихикала: в тридцать пять Вадим действительно выглядел лучше, чем в девятнадцать, потому что – в отличие от меня - находил время и для зарядки, и для тренажерки два раза в неделю.

- Привет, ма! – Петька с Пашкой чмокнули меня с двух сторон и попытались отобрать торт, но я не дала: от него мало что осталось бы, если б повезли на багажнике.

Сочтя свою миссию выполненной, двойняшки оседлали велики и поехали вперед. А я снова подумала, что «ма» - это кисло и показательно. Не «мамонт», не «муттер», даже не «мазер», как они меня обычно звали. Вспомнилось, как в раннем детстве они упорно отказывались называть меня мамой. Ну конечно, все «Лера», а они что – лысые? Вот только у Петьки получалось «Лела», а у Пашки «Рера».

- А, кстати, Дима с Машей приехали, - обрадовал Петька, который ради такой важной новости даже не поленился вернуться.

Димой звали моего дядю, маминого младшего брата. У них с мамой была разница в десять лет, и на те же десять лет он был старше нас с Вадимом. А его жена Маша – всего на пять. Жили они в Подпорожье – самом дальнем охвостье Ленинградской области, и к нам выбирались редко. Но как же не поздравить племянницу с полукруглой датой!

Нет, я ничего не имела против, отношения у нас были самые теплые. Но их визит тянул за собой один пикантный момент.

Дом наш строил в начале шестидесятых мой дед. Тогда в садоводствах существовали строгие ограничения на размеры всех сооружений. Лимиты, разумеется, как-то обходили, но дедушка был председателем садоводческого товарищества и злоупотреблять не рискнул. Другие времена, другие нравы… В результате домик наш получился вполне так пряник. Симпатичный, но крохотный, как курятник. Потом папа пристроил открытую веранду и расширил чердак, но это мало что дало – в плане полезной площади, в том числе и спальных мест.

На чердаке было царство двойняшек – «Петропавловская крепость». Веранда позволяла подремать в шезлонге, не более того. В самом доме получились три крохотные комнатки и одна побольше – общая, с диваном и телевизором. В двух маленьких спали мама и папа. В третьей – Вадим, поскольку ночевал на даче чаще, чем я, да и ложился обычно раньше остальных. Я – как почетная и заслуженная сова – дожидалась, пока выключат телевизор и все разойдутся по своим норам. Но сегодня диван предстояло уступить Диме с Машей. И спать с Вадимом на полуторке, да еще под одним одеялом.

Гости у нас на даче бывали не так уж и часто, но раз-другой за лето случалось. Спать вдвоем на скрипучей узкой кровати было страшно неудобно – но заводило просто дико. Трудно поверить, что мы действительно умудрялись заниматься сексом в таких кошмарных условиях. Называлось это у нас full contact, что вполне созвучно с fool contact - дурацкий, а не полный.

Главный прикол заключался в том, что перегородки между комнатами были картонными – без шуток! За одной картонной стеной мама, за другой – гости на диване. От малейшего неосторожного шевеления дом ходил ходуном и грозил рассыпаться. Ну и как, спрашивается? А вот так. Было бы желание. Мы наловчились проделывать это бесшумно и без резких движений, еще лет восемь назад – когда только переселили двойняшек на чердак.

И как, интересно, все получалось в этой реальности – на протяжении пяти лет? Неужели кто-то из нас спал на полу? Одно дело расползтись по краям кровати, на которой вполне могут улечься четверо, и закутаться каждый в свое одеяло. И совсем другое – под одним и тесно прижавшись друг к другу. Даже если крепко друг друга ненавидеть, все равно задачка не из простых.

Попетляв переулками, я свернула в наш тупичок. За забором под яблоней стояли рядом Дастер и Димина белая Веста. Дом был точно таким же, как и неделю назад. Еще когда я только впервые заикнулась о постройке нового, родители заявили: вот умрем – тогда делайте что хотите. Учитывая, что маме исполнилось пятьдесят пять, а папе на два года больше, жить в тесноте нам предстояло еще долго. Впрочем, я не оставляла надежды их переубедить.

- Идет! – Петькин (или Пашкин?) вопль я услышала еще от угла.

Родители и Дима с Машей вышли мне навстречу, когда я открывала калитку. Где-то за их спинами маячил Вадим – в камуфляжных штанах и черной футболке, очень даже секси. Мама вышла из кухни с ножом в руках, Маша в фартуке – приготовление праздничного стола была в разгаре. Последовала обязательная целовательная процедура, и даже Вадим чмокнул меня в щеку, а потом забрал торт и понес в холодильник. Я тоже пошла в дом – переодеваться.

На даче у нас был принят бомж-стайл. Огромный шкаф, напоминающий сталинскую высотку, трещал от одежды, которая не годилась даже в качестве домашней. По большому счету, ее давно надо было собрать и выкинуть, а еще лучше – сжечь. Я достала трикотажные фиолетовые шорты, голубую майку и зашла в ту комнату, где всегда спал Вадим. Сняла джинсы и футболку, и тут дверь распахнулась.

Он стоял на пороге и смотрел на меня. Раньше такая ситуация была бы поводом немного пообниматься и побезобразничать. Сейчас – просто неловкостью. Вадим перевел взгляд на кровать, стиснул зубы, повернулся и вышел, не говоря ни слова. Судя по всему, он тоже подумал о том, что спать ночью нам предстоит вместе. В очень тесном контакте.

Быстро одевшись, я пошла на кухню помогать маме и Маше. Там все мои страхи быстро улетучились. Та же мама, та же Маша. Что бы там ни произошло за последние пять лет со мной и с Вадимом, они обе изменились не слишком сильно. Пока мы готовили и накрывали стол на веранде, у меня не было времени переживать и думать, как все будет дальше.

Как будет – так и будет.