- Может, сходим куда-нибудь? – предложил Вадим. – Обмыть туфли, чтобы носились?

Меньше всего мне сейчас хотелось сидеть с ним глаза в глаза, болтать о чем-то, но и избегать его – это тоже был не выход. Надо было просто через это перешагнуть. Учиться жить дальше с этой виной.

- Давай в «Корчму», - предложила я. – Прогуляемся пешочком.

Держась за руки, мы пошли к Поклонной горе, к ресторанчику, где бывали так часто, что он стал для нас чем-то вроде буфета-забегаловки. Поскольку утром надо было на работу, заказали всего лишь по кружке пива и свиные ребрышки.

- Знаешь, странная вещь, - сказал Вадим, обгрызая хрящик. – Мне сегодня девушка одна, лаборантка с кафедры сказала, что мной интересовался какой-то странный тип. Выспрашивал, нет ли у меня с кем-нибудь каких-нибудь шуров-муров. Деньги совал.

Я мысленно пожелала Упадышеву… всех благ. Разумеется, такой грязной работой занимался не он сам, но люди его сработали халтурно. Можно было, конечно, устроить ему обещанные неприятности, но сейчас мне было не до этого.

- Интересно, - протянула я, спрятав лицо за кружкой. – И что?

- Да ничего. Первая мысль была, что это ты кого-нибудь наняла.

- Чего?! – поперхнулась я. – Спятил? Зачем мне?

- Ну… мало ли. Может, надеялась, что у меня есть любовница и я буду виноват.

- Блин, Вадим! – очень натурально возмутилась я. – Даже если бы и бы? Мы же не на гнилом Западе. Брачного контракта у нас нет, на счетах один смех, квартира твоя, по наследству тебе досталась, машина у каждого своя. Что нам еще делить-то? Детей? Так они уже сами могут решать, с кем жить. Не сомневаюсь, что тебя выбрали бы.

- Да вот и я так подумал. Скорее всего, мелкая подковерная возня. Кто-то зачем-то хотел нарыть на меня компромат. Не знаю, правда, зачем. Лер, да не расстраивайся, фигня все это.

По крайней мере, теперь у меня был вполне законный повод не выглядеть веселой.

- Нормальное кино, - буркнула я. – Сначала ты меня подозреваешь в какой-то пакости, потом говоришь, что все это фигня. Не такая уж и фигня, если кто-то даже денег не пожалел, чтобы накопать на тебя какую-нибудь дрянь.

- На каждого мусье есть свое досье, - махнул рукой Вадим. – Это ты не знаешь, какой там у нас гадюшник. А так, вроде, все приличные люди, с высшим образованием и научной степенью. Хотя может быть и другой вариант. Есть у нас одна аспирантка, у которой безумно ревнивый муж. Вот он вполне мог по ее следам полкана пустить. И все, кто с ней в контакте, разумеется, под подозрением.

- Не понимаю этого, - я поставила кружку и вытерла пенные усы. – Он с ней развестись хочет?

- Да нет, наоборот.

- Тогда зачем эта слежка? А вдруг найдет что-то? Тогда что? Тут уж точно либо разводиться, либо жить дальше с абсолютным знанием, что измена действительно была. Не воображаемая, а реальная.

- Не знаю, Лер, - Вадим задумался, глядя куда-то в мировое пространство. – Для кого-то легче пережить реальную, чем постоянно думать, было или не было. Хоть какая-то определенность.

- Ничего себе определенность!

- Великодушно простивший получает в руки грозное оружие. Почти ядерное. Это, знаешь ли, большое преимущество в домашних войнах.

Разговор мне совсем не нравился. Было ли это случайным совпадением, или?..

Стоп, стоп, Лера, у тебя уже паранойя. И ничего в нем эдакого, в разговоре этом. Да, скользкая тема и опасная, но разве тебе не интересно, что он в этом направлении думает? Кажется, вполне так актуально, нет?

- Хочешь честно? – он посмотрел на меня так, как будто я была двоечницей, в третий раз подряд завалившей экзамен. – Я все это время был почти уверен, что у тебя кто-то есть. И Маринка о том же намекала.

- Помню, - сказала я, с трудом проглотив слюну. – Ты еще сказал, что тебе наплевать. То есть не было, но стало.

- На самом деле не стало. Помнишь, мы как-то давно с тобой об этом говорили? Что можно простить случайную измену по глупости. Трудно, очень трудно, но можно. Мало кому удается прожить жизнь и ни разу никем больше не заинтересоваться, кроме законной половины. Другое дело, что делать с этим интересом. Затоптать, как окурок, или поддаться соблазну.

Я молчала, не зная, что сказать. Что бы сделала я, если бы не просто подозревала, что Вадим мне изменяет, а узнала точно? Смогла бы простить или нет? Может быть, такую вот глупую, одноразовую, случайную измену и смогла бы. Хотя в глубине все равно постоянно сидела бы мысль о том, что однажды случившееся может повториться снова. Но если бы оказалось, что он изменял мне несколько лет подряд… нет, точно нет. И надеяться на то, что он простит меня, если вдруг узнает о Котике… можно не надеяться.

- Лера, послушай, - он накрыл мои пальцы ладонью. – Я не хочу ничего знать. Понятно? Я не из тех, кто придумывает что-то и потом из-за этого страдает. И очень хорошо научился не думать о том, что не нужно. Поэтому если вдруг что-то действительно было, держи это при себе.

- Потому что если ты узнаешь, простить меня не сможешь… - это был не вопрос, не утверждение, что-то между. Говоря это, я смотрела на свое обручальное кольцо, которое вдруг начало расплываться.

Так! Никаких слез! Поняла?!

- Я знаю парня, от которого жена ушла к другому. Вышла замуж, родила ребенка. А потом развелась и вернулась к нему. И они снова поженились. Я как-то спросил его под рюмку, не думает ли он о том, что жена была столько времени с другим мужчиной. Сначала он ответил матерно. Потом сказал, что все равно она в итоге с ним. А потом опять матерно, и очень крепко. Давай закроем эту тему, ладно?

Я молча кивнула. Мы допили пиво и пошли домой.

Ночью, когда Вадим уснул, я снова и снова прокручивала в голове этот разговор. Иногда мне казалось, что все обойдется. Люди не могут долго жить в напряжении, и даже самое противное, отвратительное со временем оказывается в дальних чуланах и подвалах. Да, оно может иногда всплывать, но не висит перед глазами постоянно, как похабный вирусный баннер на экране монитора. Я постараюсь обо всем забыть – если, конечно, можно забыть о том, что и так не помнишь.

Но потом всплывала банальность – что все тайное рано или поздно становится явным. И странно, что до сих пор еще не стало. Видимо, время еще не пришло. Может быть, именно тогда, когда у нас снова все станет хорошо…

На следующий день после работы я поехала к Нине, которая заказала в интернет-магазине примерку миллиона разных осенних тряпок и хотела, чтобы кто-то помог ей оценить и выбрать. Алла все еще болела, Кира снова работала допоздна, поэтому пришлось мне.

Поскольку на бесплатную примерку отводилось не так уж много времени, разговаривать нам было некогда. Я открывала коробки и пакеты, расстегивала молнии и пуговицы, откладывала в сторону то, что не подошло. Когда курьер уехал, мы еще раз со вкусом рассмотрели все выбранное и уселись пить чай.

- Маринка тебе не звонила? – спросила Нина, размешивая в чашке сахар.

Я рассказала о сброшенном звонке и о том, что это здорово меня беспокоит.

- Да, неудачно вышло, - согласилась Нина. – Черт, я все эти годы удивлялась, как ты вообще с ней дружишь. И Алка тоже. Если честно, мы ее терпели только из-за тебя.

- А зачем Алка тогда ее на день рождения пригласила, когда мы с ней перестали общаться? – удивилась я. - С Маринкой?

- Ты ничего не путаешь? – нахмурилась Нина. – Когда это было?

- Четыре года назад.

- Лер… Четыре года назад Алка вообще день рождения не отмечала, у нас тогда бабушка умерла. И я что-то не помню, чтобы вы с Маринкой надолго ссорились.

- Может, и путаю, - согласилась я, спохватившись, что здесь, в этой реальности, все могло быть не так. – Не ссорились, но было такое, что почти не общались.

- Ну, мы об этом ничего не знали.

- Нин, почему я с ней дружила – это отдельная песня, долго рассказывать. Так уж… исторически сложилось. Может, потому что неловко было ее оттолкнуть, когда у нее проблемы были. После первого развода, после второго.

- Вот как? – Нина задумчиво крутила в руках ложку. – А мне казалось, все дело в том, что она слишком много о тебе знает.

- Я тебя умоляю, - не слишком убедительно засмеялась я. – Какие у меня тайны? Все как на ладошке. Семья, работа. Даже завалящего любовника нет.

- Да? Ну ладно. Просто последние года два… да какие там два, больше, гораздо больше. В общем, было такое ощущение, что ты какая-то… странная, что ли. Не такая, как раньше. Как будто что-то скрываешь. Вот мы с Алкой и думали, что у вас с Маринкой какие-то тайны. По правде, не очень приятно было.

- Если честно, Нин, у нас не очень хорошо было с Вадимом. И я никому не говорила.

- Ну да, - с обиженным видом кивнула Нина, - как же, испортить имидж девочки, которую облизала удача.

- Да нет, не в этом дело, - я покачала головой. – Просто не люблю, когда меня жалеют, сочувствуют. Понимаю, что это вполне может быть от чистого сердца, но все равно как-то…

- Да, Соболева, ты такая. Ладно, что поделаешь. Сейчас-то у вас как?

- Вроде нормально.

- Вроде или нормально? – Нина обеспокоенно наморщила лоб.

- Нормально, нормально.

- А Маринка знала?

- Я ей не говорила, но, наверно, догадывалась. Если уж стала так откровенно на него вешаться.

Подумав, Нина потянулась за телефоном.

- А давай-ка я ей звякну, - сказала она, листая записную книжку. – Узнаем, чем красавица наша дышит.

Маринка взяла трубку, и Нина включила громкую связь. Сначала они поболтали немного о всяких нейтральных вещах, потом Нина плавно перевела разговор на меня. И тут Маринку, которая, похоже, была хорошо под мухой, начало клинить. Эта зараза, сказала она, совсем оборзела, не хочет с ней разговаривать, сбрасывает звонки и вообще свое еще получит. Отольются кошке мышкины слезки. Нина попыталась выяснить, в чем дело, но внятного ответа так и не получила – кроме того, что Соболева тупая сука, которая скоро будет горько плакать.

- И ведь заметь, - сказала я мрачно, когда Нина закончила эту содержательную беседу, - я с ней не ссорилась, не ругалась. Последний раз мы виделись на дне рождения. Насколько я помню, там все было мирно.

- Ну, если не считать, конечно, того, что ты ей сказала под занавес, - хмыкнула Нина.

- А что я ей сказала? – под ложечкой противно заныло. – Не припоминаю.

- Да ты, вроде, и не особо пьяная была. Неужели не помнишь? Она весь вечер тебя донимала, всякие подколы, намеки, шуточки-прибауточки. А в конце, когда ты уже такси вызвала, наклонилась к ней и сказала. Кира в туалет ушла, Алка тоже не слышала, только я. Сказала очень нецензурно, насколько она тебя достала и в какую пешую эротическую прогулку может отправляться. И, мне кажется, ей это очень сильно не понравилось.