Перед встречей с Николаем Ивановичем Пироговым, старший врач, титулярный советник Иванов, очень волновался. Но после представления великому хирургу, покоренный его простотой, внимательностью и неподдельным интересом ко всему новому, что мог сообщить ему молодой коллега, Иванов был совершенно очарован личностью своего кумира.

   Встреча произошла в помещении операционной, размещавшейся в здании, находившемся на четвертой батарее Северной стороны. Пирогов только что закончил очередную операцию и пока лазаретные служители готовили следующего раненого, отдыхал.

   Внятного объяснения своему появлению в Севастополе, Иванов дать не смог. Пирогов выслушав его рассказ, сказал:

  - Видно Господь явил нам милость свою, дабы мы смогли спасти больше людей. Простите, как вас по имени отчеству величать?

  - Я, Ваше превосходительство, ... меня, ... Михаилом Павловичем.

  - Э-э. Бросьте голубчик титулование. Да и не волнуйтесь Вы так. Мы ведь коллеги. Зовите меня Николаем Ивановичем, - улыбаясь, сказал Пирогов: - А как у вас делают обезболивание? Ведь не может быть, чтобы область сия в медицине осталась невостребованной?

  - Внутривенно, Николай Иванович.

  - Но ведь я еще в сорок седьмом году, описал, что эфир, впрыснутый в виде жидкости в центральный конец вены, производит моментальную смерть. Можно использовать только пары эфира.

  - Николай Иванович, в девятьсот четвертом году открыли геноптин, которое и используют внутривенно.

  - А у вас, среди инструментов, есть этот препарат?

  - Безусловно, есть. И изрядный запас. Да и как получать его у меня записи есть. Весь процесс описан.

  - Это прекрасно! Михаил Павлович, а Вы давно практикуете?

  - Я окончил медицинский факультет Томского университета, в девяносто восьмом году. Как обучавшийся за казенный кошт, был направлен младшим врачом в пятый стрелковый полк. Участвовал в Японской войне, потом был выведен за штат, работал в земской больнице. С началом Великой войны, был призван, шесть месяцев стажировался при Медико-Хирургической академии. Потом был направлен в полк. Произвел четыреста три самостоятельные операции. - Волнуясь доложил Иванов.

  - Чувствуется, что Вы военный врач. Ишь как доложили. Кладбище свое имеете?

  - Имею.

  - Большое?

  - Нет, кладбище не большое. Восемнадцать человек умерли на столе, но из-за моей ошибки только один.

  - Давайте посмотрим, что Вы умеете. Сейчас будет готов очередной страдалец, я Вам буду ассистировать. Согласны?

  - Почту за честь, Николай Иванович.

  - С помощниками Вашими, познакомимся после операции. Мойте руки. - Пирогов с хитрецой посмотрел на Иванова и, повернувшись в сторону двери, спросил: - Француз готов?

  - Готов Николай Иванович, уже на столе.

   Михаил Павлович, отдал распоряжение фельдшеру, и пока мыл руки над тазом, тщательно оттирая их намыленной щеткой, тот принес белый халат, запечатанные в плотный бумажный пакет, аналогично упакованное полотенце и все что полагается для операции в полевых условиях.

   Воду на руки Иванову сливала симпатичная девушка, одетая в коричневое платье с белыми обшлагами и белым кружевным воротничком. На голове у девушки был белый чепец, а на груди, на голубой ленте, висел позолоченный крест.

   Намыливая руки, Пирогов представил девушку Иванову:

  - Это Катюша Смирнова, перевязочная сестра. Иногда она помогает и при операциях.

  - У нас говорят операционная сестра. - Машинально поправил Пирогова Михаил, глядя в лицо девушки.

   Сестра смутилась и опустила глаза.

  - Начнем Михаил Павлович?

  - Сейчас Николай Иванович, закипит кювета, инструмент разложим и начнем.

   Фельдшер надел Иванову на голову белую шапочку, а на лицо марлевую повязку. Удивленный Пирогов, последовал его примеру.

  * * *

  На операционном столе лежал усатый брюнет, в офицерском мундире французской армии. Шаровары и нижнее белье отсутствовали, промежность была прикрыта полотенцем. Раздутая стопа правой ноги имело серовато- багрово-фиолетовый цвет. Вместо пальцев торчали обломанные кости. От раны явственно доносился запах гниения. Изувеченная конечность была выбрита до колена.

  - Ваше мнение коллега?

  - Судя по виду, запаху, цвету - мионекроз, сиречь газовая гангрена. Без ампутации пораженной стопы, сепсис и соответственно смерть - гарантированы.

  - Через какое время коллега?

  - Максимум через шесть часов, Николай Иванович.

   Пирогов удовлетворенно кивнул и сказал:

  - Согласен. Какой Вы выбираете способ?

  - Ампутация голени по Пирогову - это позволит сохранить полностью опорную культю голени, через три-четыре месяца сможет ходить на протезе совершенно свободно, без палочки. Если конечно послеоперационный период будет без осложнений. Да и для аэрации раны придется сделать лампасные разрезы.

   Николай Иванович, удивленно посмотрел на Иванова, немного подумал и спросил:

  - На какой процент успеха рассчитываете, Михаил Павлович?

  - Процентов двадцать пять-тридцать.

  - Начинайте коллега, с Богом.

   Лежавший на столе человек, не понимавший ничего из разговора двух русских докторов, испуганно произнес:

  - Maria sacrée! Que vous voulez faire avec moi?*

   Стоявшая рядом с Пироговым Екатерина Смирнова ответила:

  ___________________________________________________________________

  * - Святая Мария! Что вы хотите со мной сделать?

  - Pour vous sauver, il faut amputer le pied. Le docteur dit que si cela ne pas faire, vous mourrez dans six heures.

  - Je ne transférerai pas la douleur, quand ce boucher sciera à moi l'os. Je mourrai ma mort se couchera et sur votre conscience la mademoiselle*. - быстро проговорил француз.

  - Чего он говорит?

  - Он боится умереть, когда ему будут пилить кость.

   Иванов фыркнул и сказал:

  - Скажите ему, что сейчас ему сделают укол, он заснет и ничего не почувствует. Когда проснется, будет больно, но терпимо. Зато останется жив.

  - Le docteur dit que maintenant à vous feront la piqûre, vous vous endormirez et ne sera pas malade. Il faut essuyer ensuite, mais la récompense de la patience sera la vie.

  - La mademoiselle, ensuite je pourrai marcher ?

  - Oui pourrez. Même la béquille ne demander pas.

  - Merci la mademoiselle, espère nous nous nous verrons encore.

  - Certes, le capitaine**.

   На этот раз, быстро взглянув на Иванова, фыркнула сестра, потом ответила на безмолвный вопрос Михаила:

  - Француз после операции надеется на встречу.

   От Пирогова не укрылось, что между сестрой и хирургом 'проскочила искра', и он сказал, подразумевая всех французов:

  - Если есть красивая девушка, они всегда одинаковы, даже на краю могилы. Начнем?

   Построжевший лицом Иванов ответил:

  - Начнем. Шприц.

   Последовал укол.

  - Жгут.

  - Пульс?

  - Сто шесть, наполнение хорошее. - Буквально через пол минуты, Пирогов добавил, -коллега он спит.

  - Спасибо Николай Иванович. Нож.

   Пирогов вложил в руку Михаилу требуемый инструмент. Раздался скрип разрезаемых тканей.

  - Ретрактор.

   Ткани были раздвинуты, показалась белая кость.

  - Пилу.

   Аккуратный, скругленный распил. Далее последовали не менее интересные слова, термины и действия. Через двадцать минут, пристраивая иссеченные клиньями лоскуты мышц и кожи на надкостницу, Иванов потребовал иглу и нитки.

   Сестра Смирнова, стоявшая чуть в стороне, с восхищением смотрела на Михаила, а ________________________________________________________________________

  * - Для того, чтобы спасти вас, придется ампутировать стопу. Доктор говорит, что если этого не сделать, вы умрете через шесть часов.

   - Я не перенесу боли, когда этот мясник будет пилить мне кость. Я умру, и моя смерть ляжет и на вашу совесть мадемуазель.

  ** - Доктор говорит, что сейчас вам сделают укол, вы уснете и будет не больно. Потом придется потерпеть, но наградой за терпение будет жизнь.

   - Мадемуазель, потом я смогу ходить?

   - Да сможете. Даже костыль не потребуется.

   - Спасибо мадемуазель, надеюсь, мы еще увидимся.

   - Конечно, капитан.

  Пирогов задавая специфические вопросы, усваивал метод ампутации названный его именем.

  * * *

  - Вы Михаил Павлович не обижайтесь, за тот небольшой экзамен, который я Вам устроил. Да и хотелось испытать препарат ваш.

  - Ну, что Вы Николай Иванович, я и не думал обижаться.

  - Вы знаете, вот я подумал, Ваш опыт, умение производить операции, да все новые знания в медицине, что появились за то время, каковое прошло между обороной Севастополя и как Вы говорите шестнадцатым годом, могут быть очень полезны. Надо только довести эти сведения до наших медиков. Согласны со мной? Ведь можно спасти будет множество жизней!

  - Безусловно! Скажите, а как сейчас организована помощь раненым?

  - Вот, пожалуйста, ознакомьтесь.

   Пирогов протянул Михаилу потрепанный лист бумаги. Видно было, что он постоянно имеет его при себе, как некое руководство к действию.

  'Приказ ?94, 29 ноября 1854г. Исполняющего дела начальника штаба Севастопольского гарнизона генерал-майора СЕИВ князя Васильчикова В.И.

  Войска как сухопутные, так и флотские, занимающие передовые линии укреплений, должны иметь постоянно наряженных по 8 человек с роты для относа раненых, людям этим иметь в готовности носилки и переносить раненых никак не далее частей, составляющих ближайший резерв, к местам, где установлены желтые флаги, войска в резерве находящиеся наряжают по 12 человек с роты, которых обязанность состоит относить раненых до пунктов, где выставлены красные флаги, где принимают их люди, особенно для того сформированные команды и относят раненых на перевязочные пункты. Команды сии снабжены достаточным числом носилок, поэтому этим людям, несущим раненого передавать его следующим на тех же носилках и принимать на сдаче пустые носилки, с которыми немедленно возвращаться к своему месту. На местах, где выставлены красные флаги находиться:

  В 1 дистанции: сзади шестого бастиона у дома с зеленой крышей одному доктору и двум фельдшерам, резервной бригады в четные, а Волынского пехотного полка в нечетные числа.

  2 дистанции: за 5 и 4 бастионами на Морской улице одному из докторов и двум фельдшерам Тобольского в четные числа, а Минского в нечетные числа месяца.

  3 дистанции: за 3 бастионом у морского госпиталя одному доктору и двум фельдшерам Селенгинского в четные числа, а Московского в нечетные числа месяца.

  4 дистанции: за Малаховым курганом у пролома доковой стены, одному доктору и двум фельдшерам Бутырского в четные, а Якутского в нечетные числа месяца.

  Медикам этим подавать первое необходимое пособие раненым и не задерживая их немедленно отправлять на главные перевязочные пункты и наблюдать, чтобы по принесении раненого люди возвращались к своим местам.

  Г. начальникам частей наблюдать, чтобы люди для относа раненых были постоянно на своих местах, и чтобы в войсках в резерве находящихся были собраны к желтым флагам при офицере, г. медики должны наблюдать определенную очередь. Команды при перевязочных пунктах поручаются в городе подпоручику Яни, а в сухопутном госпитале смотрителем оного поручику Исаеву; на сих офицеров возлагается обязанность наблюдать за постоянным нахождением и носилок у пунктов, где выставлены красные флаги и непрерывным движением данных им команд, подпоручику Яни 180 человек, а поручику Исаеву 160 человек, для носилок даны им по одному казаку. Относ раненых таковым порядком начать с 1 числа декабря и начать продолжать во все время бомбардирования, если бы таковые случились, по пробитии тревоги на бастионах раненых не убирать, и никому за таковою надобностью из фронта не отлучаться, до окончания дела, которое не может долго продолжаться.

  Раненым будет оказано положенное пособие по окончании дела и отбитии штурма'*.

  - Прочитали?

  - Да Николай Иванович.

  - Раненых на передовых перевязочных пунктах, указанных в приказе сортируют на пять категорий. Безнадежные и смертельно раненые, с этими заняты сестры милосердия и священники. Тяжело и опасно раненые, требующие безотлагательной помощи, этих переправляют в операционные в первую очередь. Тяжелораненые, требующие также неотлагательного, но более предохранительного пособия, ожидают операции. Раненые, для которых непосредственное хирургическое пособие необходимо только для того, чтобы сделать возможною транспортировку; наконец, легкораненые, или такие, у которых первое пособие ограничивается наложением легкой перевязки или извлечением поверхностно сидящей пули.

  - В шестнадцатом году этот принцип сортировки с успехом применяют во всех армиях, Николай Иванович. А ведь основоположник его, Вы. Что касается до приказа, самое первое, что бросилось мне в глаза - в наше время, принято обозначать места, где находятся беспомощные раненые, некомбатанты, больные, госпитали и больницы, знаком красного креста на белом фоне. Причем это международный символ.

  - Это когда же такое приняли? И почему именно такой?

  - Приняли его в шестидесятые годы, после австро-прусской войны по предложению швейцарского комитета вспомоществования жертвам войны. Поэтому и в знак уважения к Швейцарии приняли флаг Швейцарии, но поменяли цвета. Даже объяснения придумали, почему именно крест. Его лучи символизируют:

  умеренность, благоразумие, справедливость и мужество. Такой флаг издалека заметен. Санитары, которые выносят с поля боя раненых, должны быть не вооружены, и иметь на руке белую повязку с красным крестом.

  - Что еще кроме флага?

  - Мне кажется, что князь в своем приказе, допустил ошибку, распорядившись оставлять тяжело раненных на бастионах во время штурма. Надо таких страдальцев немедленно отправлять на перевязочный пункт. Тут каждая секунда дорога.

  - Согласен с Вами. Попросим его, он изменит приказ.

  - А почему приказ подписал начальник штаба. Даже не начальник штаба, а исполняющий дела?

  - А у нас в Севастополе нет единоначалия. Князь Васильчиков, истинный наш благодетель. Он первый обратил внимание на состояние перевязочных пунктов и облегчение участи раненых. Еще до моего приезда в Севастополь, обратился к частной благотворительности и сумел привлечь к ней жителей Севастополя. Ведь почти ничего не было! А тут явились постели, белье, бинты, корпия, посуда.

  - Да я знаю, по-моему, ведь население принимает большое участие?

  - Женщины стали сестрами милосердия, арестанты составили отличную и самоотверженную прислугу, продовольствие улучшилось благодаря пожертвованиям. Да и сестры милосердия и сердобольные вдовы стали прибывать. Но это уже позже. Я Вам потом дам 'Русский инвалид', почитаете.

  - Спасибо Николай Иванович.

  - Пустое! Так как бы нам организовать ... м-м-м, улучшения знаний врачей? Я бы и сам с

  _________________________________________________________________

  * - Подлинный приказ Васильчикова.

  удовольствием поучился у Вас.

  - Николай Иванович! Вы меня в краску как барышню вгоните!

  - Я ведь не Господь, всего знать не могу. А если кто знает более моего, с удовольствием поучусь.

  - Насколько я знаю, от своего командира полка, завтра будет тяжелый день, бомбардировка продолжиться. А уж потом союзники запросят перемирия. У них будут большие потери.

  - Штурм?

  - Попытка. А у нас будет передышка, можно будет спокойно собрать медиков.

  - Так и решим.

  * * *

  "Русский инвалид"

  "...сердобольные вдовы, забывая собственную свою опасность и не помышляя о трудах и лишениях, дни и ночи проводили в уходе за больными... Сердобольная вдова Воронина... занимается перевязкою ран в гангренозном отделении, убийственном для здоровья, по злокачественности воздуха, и не желает оставить сего госпиталя... Сердобольная Пашковская, состоявшая при Симферопольском военном госпитале, постоянно присутствовала при ампутациях и других операциях, затем неуклонно наблюдала за ходом болезни каждого страдальца, в точности исполняя все распоряжения врачей...

   В Богоугодном заведении, где находятся теперь самые трудные раненые, сердобольная вдова Малейн ухаживает за ними с таким редким усердием, не упуская ни малейшего случая подать им необходимую помощь, возможное пособие.

   В отделении раненых пленных сердобольная вдова Евреинова также сама перевязывала раны и... заслужила общую их благодарность.

   К сожалению, 12 сердобольных вдов... во время ухода за больными и ранеными, вследствие истощения сил и от заразы, окончили жизнь в Симферополе...".