Идея Ремезова сформировать роты по территориальному принципу, чтобы во взводах были уроженцы по возможности одной или хотя бы соседних губерний, в целом дала положительный результат. После того как солдаты перезнакомились в отделениях образовались устойчивые группы земляков.

   Первое, что пришлось освоить предкам, это конечно было оружие. Закрепленный за каждым предком, 'дядька'- земляк, начинал свое обучение с неполной разборки винтовки. Забавно было наблюдать как двадцатипятилетний 'дядька' помогал освоить эту премудрость своему старшему по возрасту подопечному.

  - Слухай сюда. Перво наперво, нажми на защелку магазинной коробки, вытащи нерасстрелянные патроны.

  - Так их тута нет!

  - Знамо что нет, так могут и быть. Разборку надо производить, когда винтовка без патронов. Не дай Бог стрельнешь случайно! И вообче, слухай, что тебе говорят и делай.

  - Слушаюсь 'дядя' Егор.

  - Далее, подаватель и крышку коробки прижми друг к другу, и тащи вот так подаватель. Получилось?

  - Ага.

  - Потом отделяешь штык. Вот так, это надо чтобы чистить винтовку было удобнее. Видишь как?

  - Вижу, счас. Готово! Правильно?

  - Правильно. Теперь открой затвор, нажми на спуск, вытяни затвор.

  - Так?

  - Так. Разбираем затвор. Держи курок, поверни вот так стебель затвора. В таком положении, курок спущен. Боевую личинку вперед. Понял ли?

  - А то!

  - Теперь сам.

  - Так, и так. Далее чего?

  - Показываю. Боевую личинку поверни вот так и отдели от соединительной планки. Вилкой соединительной планки надо вывинтить ударник. Только запомни, пружина может "выбить" детали в разные стороны, крути аккуратно, курок придерживай. Давай делай, я посмотрю.

  - Все вроде?

  - Все. Запоминай как что называется. Курок, стебель с рукояткой, боевая личинка, соединительная планка, пружина, ударник. Повтори.

   Подопечный, старательно повторял. Попутно 'дядька' показывал, как надо чистить оружие, перечисляя условия при которых производят полную разборку.

  - Винтовка хорошая, простая и надежная, но запомни, она любит она ласку, чистку и смазку.

  - Ровно как баба?

  - Даже больше. Да и ты от нее в бою зависишь более, чем от бабы. Ты о ней заботься, и она не подведет.

  - Понял.

  - Теперь собирай все обратно, показывать буду, как заряжать и как целиться.

  * * *

   Унтер-офицеров и фельдфебелей собрали в отдельную группу. Чтобы не унижать их 'высокого' достоинства, 'дядьками' при них стали равные им по чину 'попаданцы'. С этими предками было полегче, все были грамотные. Группу возглавлял фельдфебель пятой роты Андрей Перетятько. Он всегда отличался своим мягким южнорусским выговором, а тут он вовсе перешел на малороссийский диалект. Поминутно поминая бисову душу, он довольно скоро добился того, чтобы 'предки' вполне освоились с новым оружием.

   Эта группа первой перешла к практической части изучения правил приемов стрельбы.

  - Слухай Гринчук, притисни приклад до плеча, як бабу притискають, інакше при пострілі віддачею тобі ключицю зламає, або з ніг звалить. Зрозумів?

  - Так точно!

  - Всіх стосується, панове унтера! З руки стріляти, в русі при атаці, незручно, просто патрони спалите! У кожного з вас, при собі є упор, коліно. Показую як цілиться з коліна! Потім перевірю!

   Унтера старательно копировали то, что показал им фельдфебель.

  - Я тобі показував бiсова душа, ось так треба на коліно ліктем спиратися. Ось так! А ти що тут показуєш? Це неподобство! Ще раз!

   Провинившийся унтер, старательно осваивал новый прием. Опираясь локтем в колено левой ноги, прижимая затыльник приклада к плечу, тщательно целился в воображаемого противника.

   После того, как Перетятько счел, что все освоили прицеливание с колена он начал учить подчиненных передвижению по полю боя, по-пластунски, короткими перебежками, особенно напирая на то, что во время перебежек, надо бежать зигзагом.

  - От ви, начебто розумний мужик, унтер-офіцер, як біжиш? Ти повинен прицілитися ворогові в себе не дати. А ти по прямій несешся, наче кажеш, "От він я! Стріляйте в мене!" Показую ще раз, якщо не зрозумієш, будеш картоплю на кухні всю ніч чистити!

   Угроза чистить картошку всю ночь, не смотря на отсутствие таковой в гарнизоне, действовала безотказно.

   Перетятько ловко перемещался вперед, под воображаемым огнем неприятеля. Потом сказал всем присутствующим:

  - Заліг, прицілився і веди вогонь поки тво§ товариші перебігають. Треба, щоб супостат весь час був під вогнем, щоб цілиться не міг. Французи з англійцями стріляти будуть стоячи, а ви повинні стріляти з коліна, або лежачи. Перейдемо до вивчення стрільби з положення лежачи.

   Разбив унтер офицеров и фельдфебелей на отделения, новоявленный Песталоцци, начал отрабатывать тему "Взвод в атаке".

  * * *

   Обед, раздаваемый из полевых кухонь, произвел на солдат и унтеров еще большее впечатление, чем на офицеров. Правда к густым, наваристым из-за использования тушенки щам и гречневой каше не полагалось обычное мясо 'на лучинках'. С продуктами по нормам шестнадцатого года положение было напряженное.

   Для 'севастопольцев' обед выглядел роскошно, но вот для их 'потомков', привыкших получать на обед три четверти фунта мяса, обед показался не сытным. Слава Богу, полковник Мезенцев расстарался и к обеду каждый получил причитавшуюся норму свежеиспеченного хлеба, а не сухари.

   Некоторые побывавшие на фронте в пятнадцатом году солдаты вспоминали, что бывали дни и даже недели, когда вообще ничем не кормили. Люди вынуждены были ползать на нейтральную полосу, чтобы обшарить ранцы погибших немцев. У тех всегда находился 'железный' паек. Банки с 'гороховой колбасой' пользовались одинаковым успехом по обеим сторонам фронта. Свой неприкосновенный запас, состоявший из банок мясных и рыбных консервов, русские солдаты съедали практически сразу, как только его получали. Надо быть дураком, чтобы хранить запас, если тебя могут убить в любую минуту! А белые галеты, были так вкусны с открытой банкой осетрины!

   Очередь перед полевой кухней продвигалась быстро, в котелок черпаком наливались щи, туда же, вваливалась гречневая каша. У немногих счастливцев, имевших со времен пребывания на фронте трофейные германские котелки, порции были разделенные. В котелке щи, каша в крышке.

   Раздаваемые каждому буханки ржаного хлеба в два фунта весом, тоже были меньше привычных трехфунтовых, но как сказал полковник Мезенцев, надо было экономить, пришлось смириться. Претензии 'потомков' к поварам, облаченным в белые фартуки поверх формы и в белые колпаки, не всегда были понятны 'предкам'. Они были привычны к более небогатому довольствию.

   Унтера и фельдфебели в этот раз получали обед из отдельной кухни. Там и щи были погуще, и сала в каше было поболее. Правда повар сказывал, что такое в первый и последний раз. Откуда появилось "зелено вино" так никто и не понял, но практически все унтера, перед обедом выпили по чарке. Настроение улучшилось, все казалось таким простым и понятным. По адресу осаждавших стали высказываться самые разные слова. И даже совсем непечатные. Суть всего сводилась к простому выводу, 'С нами Бог! Кто на ны?'. Если Господь так помог осажденным, то кто сможет нас победить?

  * * *

   Для того чтобы 'предки' поняли какое оружие оказалось у них в руках, Ларионов разрешил, несмотря на острый дефицит, расстрелять каждому из полутора тысяч предков по три патрона.

   Стрельбище организовали в стороне от Северного укрепления, на берегу. Стреляли по отделениям, мишеней с кругами не было. Наскоро вкопали в землю два десятка столбов, долженствующих изображать из себя врагов.

   Людям давали понять, какое смертоносное оружие оказалось у них в руках. Один патрон расходовался при стрельбе стоя с руки, один при стрельбе с колена и еще один, при стрельбе лежа. Не обошлось и без несчастных случаев. Ранения получили солдат и унтер-офицер. Подполковник Ремезов, получил от Ларионова замечание, с выражением сомнения в его соответствии с занимаемой должностью.

   Офицеры с упоением стреляли из 'Наганов'. Возможность за один раз выпустить семь пуль подряд, приводила их в восторг. После стрельбы, правда, пришлось чистить револьверы, тут энтузиазма поубавилось, но все равно оживление присутствовало.

   К вечеру первого дня, все 'предки', и офицеры, и солдаты, вполне освоились с новым оружием. Самое большое впечатление на офицеров 'севастопольцев' произвел капитан Степанов. На рубеж открытия огня, он вышел с 'Маузером'. Стреляя с руки, потом пристегнув деревянную кобуру в качестве приклада, он добился весьма впечатляющего результата. Патронов он не жалел, поскольку имел их изрядный запас. Дал пострелять и некоторым коллегам. Два унтер-офицера, всегда бывшие рядом с капитаном, тоже имели деревянные кобуры с маузерами. Но они своих способностей не демонстрировали.

   До позднего вечера на Северной стороне звучали выстрелы. На фоне звуков канонады артиллерии союзников, выстрелы были совсем негромкие, но они предвещали, что положение осаждавших и осажденных кардинально изменилось. Не будет больше расстрела русских войск на дистанции недоступной для ответного огня. Не будет больше и плотных построений в батальонных и ротных колоннах. Будет передвижение цепью, даже не одной, будет расстрел союзников на дальней дистанции, чтобы сойтись с изрядно выбитым строем врагов в штыковой схватке, всегда бывшей кошмаром для врагов русской пехоты.

   Обучение 'предков' весьма опережало план намеченный Ларионовым. Большую роль в этом конечно играло то, что учили не рекрутов, а солдат имевших опыт службы от трех до пятнадцати лет. Унтера и фельдфебели служили еще больше. Вбитая на уровне подсознания дисциплина, позволяла добиться у них еще больших успехов.

  * * *

   Второй день обучения пришелся на день перемирия. Тишина над линией соприкосновения армий, изредка прерывалась звуками стрельбы с Северной стороны. Там продолжалось обучение новых рот. Коренная перестройка методов сближения с противником посредством разворачивания в цепь, была совершенно новым словом в военной науке. По иронии судьбы, метод наступления имел наименование 'французского'. Наступали батальоны 'волнами', разворачиваясь в одну цепь, три роты наступали по фронту, четвертая шла с небольшим отставанием от основной цепи, готовая поддержать наступающие роты на критическом участке. Роль поддержки вызвала особую лекцию подполковника Ремезова перед офицерами.

   За первым батальоном в точно таком же порядке шел второй с таким же построением. Офицеры рот и батальонов должны были находиться позади цепи, управляя движением подчиненных с помощью свистков. Свистки для офицеров 'севастопольцев' делали в морских мастерских, по образцу имевшихся. У каждого ротного командира, вместо барабанщика для подачи сигнала, должен был быть свисток, заменявший и горн и барабан.

   Возникло некоторое напряжение в связи с тем, что командирами рот назначали прапорщиков военного времени 'образца шестнадцатого года', а в подчинение им дали субалтернов в чинах поручиков, штабс-капитанов и капитанов. Полковник Ларионов, правда, сказал, что это временное явление, местничество с которым так рьяно боролся император Петр Великий, совершенно неприемлемо в настоящих условиях.

  - Господа! Я совершенно уверен, что как только вы усвоите новые методы, правила и способы ведения боя, я с полным основанием смогу назначить вас на должности соответствующие вашим чинам. Пока же вы не должны обижаться на то, что вами командуют мальчишки прапорщики и подпоручики. Способы ведения боевых действий, весьма изменились за шестьдесят прошедших, тьфу предстоящих лет. В наше время, никому не нужно, чтобы батальон шел в ногу, никто из солдат не 'срывал' залпа и полк наступал как на параде. Обучитесь, наберетесь опыта, станете самыми лучшими офицерами. Пока ваша задача, впитать все новое, прогрессивное, что появилось за это время. Все впереди господа!

  * * *

   Собранные в Морской библиотеке полковые врачи севастопольских полков с огромным вниманием слушали выступление доктора Иванова, которому досужие языки уже прочили большую карьеру на медицинском поприще.

  - Господа! Я отнюдь не ставлю под сомнение ваш профессиональный уровень. Все, чем я могу быть вам полезен, это те знания, что были получены в медицине за тот период, прошедший между вашим и моим временем. Сейчас, я покажу вам те приемы и последовательность в проведении операций присущих военно-полевой хирургии, которые были выработаны гораздо позже. Господь свидетель, что никто из нас, перенесенных в ваше время, ни к чему такому не готовился. Поэтому прошу вас не обращать внимания на некоторый сумбур в моих словах.

   Собравшиеся в зале Морского собрания врачи севастопольских полков сдержанным гулом встретили выступление старшего врача Сибирской бригады, в недавнем прошлом бывшей четыреста восемьдесят пятым Еланским полком.

   На столе в помещении Морского собрания, лежал труп матроса шестнадцатого флотского экипажа, Тараса Наливайко. Импровизированный анатомический театр, в освещении которого при открытых окнах использовались и свечи, был залит светом. Лежавшее на столе тело, молодого, лет двадцати пяти человека, представляло собой лучший образец человеческой породы.

   Развитая мускулатура, стройные ноги, поджарый живот, на котором четко выделялись клетки брюшного пресса, красивой формы руки, все свидетельствовало о том, что, этот образец мужчины, был совершенно не ординарен. Разрешение на демонстрацию медицинских экспериментов было получено от самого Нахимова:

  - Пусть наши врачи учатся, если для этого надобно-с тело погибшего, пусть оно послужит для спасения раненых. Хотя бы и после смерти-с, солдат либо матрос послужит к пользе живых-с.

   Вопрос был решен, и доктор Иванов, лично отобрал тела трех погибших. К сожалению, у него был богатый выбор. Сейчас на столе лежало тело первого из отобранных.

  - Господа сейчас, я покажу вам 'Треугольник Пирогова'- язычный треугольник. Находится он на шее. Нужно его показать, чтобы в пределах его можно было перевязать язычную артерию.

   Не дрогнувшей рукой, Иванов произвел несколько разрезов, дав посмотреть всем, что он имеет в виду.

   Следующим этапом стал венозный угол Пирогова, образованный внутренней яремной и подключичной венами. Иванов продолжал резать безответное тело, вскрывая тайны. Голос титулярного советника звучал бесстрастно:

  - Обратите внимание господа, в левый угол впадает грудной лимфатический проток, вот он виден здесь при разрезе.

   Врачи толпились около стола. Сам Пирогов был в первых рядах. То, что Иванов называл его именем разрезы, узлы и углы, немного коробило великого хирурга, то, что 'угол' был назван его именем, и "треугольник" задело его, но ничуть не повлияло на его жажду знаний о строении человеческого тела. "Звучит, конечно, не скромно, - подумал Николай Иванович, - но дело, прежде всего! Надо обрести знание, которого пока нет. Надо досконально выяснить, как все это выглядит".

   Иванов между тем продолжал:

  - Господа! Все, что я вам буду сейчас показывать, в огромной степени, заслуга профессора Пирогова. В наше время, всем врачебным сообществом, признан его вклад в военно-полевую хирургию. Больше того, я скажу, что Николай Иванович, стал ее основоположником. Принципы, которые он заложил для оказания помощи раненым, с успехом используются в моем времени. Я сейчас покажу трехмоментную ампутация бедра по Пирогову. Костно-пластическая ампутацию голени по Пирогову.

  - Михаил Павлович! - наконец не выдержал Пирогов. - Что Вы все время указываете на меня?

  - Ваше превосходительство! Если в медицине есть название операции, то я его так и называю. Есть и другие названия, методы и способы проведения операций. Их я тоже покажу.

  - Какие?

  - Ампутация бедра по Гритти - перспективный для протезирования метод ампутации при гангрене голени, если невозможно выполнить ампутацию голени. При этой ампутации сохраняется коленная чашечка и создается опорная, длинная и сильная культя, на которой применяется легкий протез без тазового крепления. Операция технически сложнее, чем простая ампутация бедра, но результаты протезирования значительно лучше и сопоставимы по реабилитации с ампутацией голени.

  - А еще?

  - Резекция стопы по Белли - проводится после восстановления кровоснабжения в ноге. Она необходима при омертвении всех пальцев или переднего отдела стопы. Заживление после резекции стопы достаточно долгое, но в результате успеха сохраняется опорная функция ноги в полном объеме.

  - Господа! Давайте же посмотрим, как все это выглядит, - прервал разговор действительный статский советник, доктор Граббе.

   Следующие несколько часов, тела погибших защитников Севастополя служили для демонстрации новейших методов хирургии.

  * * *

   Екатерина Михайловна Смирнова, прибывшая в Севастополь с первой группой сестер милосердия Крестовоздвиженской общины под руководством Екатерины Александровны Хитрово, была очень дружна с Екатериной Михайловной Бакуниной. Две москвички, две полных тезки, Катя Смирнова и Катя Бакунина, познакомились в полицейской больнице, что в Малом Казенном переулке. Той самой, что в сорок четвертом году основал доктор Гааз, для бесприютных и малоимущих.

   Когда Великая княгиня Елена Павловна организовала Крестовоздвиженскую общину помощи раненым и больным воинам, и в Петербурге сестры готовились отправиться в Севастополь, Екатерина Бакунина, узнав об этом, решила записаться в сестры. Чтобы испытать себя, она поехала к знакомому доктору, ординатору в полицейской больнице, которую граф Закревский* называл "самой гнусной" из всех московских.

   Именно там, девушки и познакомились. Катя Смирнова, дочь коллежского регистратора, пришла в больницу навестить отца. Ограбленного и избитого чиновника самого низкого ранга привезли в полицейскую больницу и оставили выздоравливать. С помощью жены и дочери, Михаил Павлинович выздоровел и готовился переехать домой.

   Разговорившись, девушки решили ехать в Севастополь в качестве сестер милосердия вместе. Были некоторые препятствия, им хотели отказать. Но когда Катя Бакунина написала в письме Великой Княгине, что 'если дочь Бакунина, который был губернатором в Петербурге, и внучка адмирала Ивана Лонгиновича Голенищева-Кутузова желает ходить за матросами, то странно, кажется, отказывать ей в этом', все устроилось.

   Когда сестринский отряд приехал из Петербурга в Москву, девушек зачислили в его состав. Как настоящие москвички, помолившись в часовне Иверской Божией Матери, они со всеми сестрами приняли благословение митрополита Филарета.

   В Севастополе сестрами распоряжался Николай Иванович Пирогов. Катя Смирнова, очень понравилась великому хирургу своим хладнокровием, умением оказать помощь и быть незаменимой при операциях. Когда непонятно откуда взялась Сибирская бригада, а в операционной появился доктор Иванов, Николай Иванович попросил Катю помочь __________________________________________________________________

  * - Граф А.А.Закревский военный губернатор Москвы.

  новому врачу в операции. Самое удивительное, что Пирогов сам при этом ассистировал коллеге.

   Михаил Павлович (почти Павлинович, как папенька), очень понравился Кате. Уверенный в себе, знающий и чувствовалось опытный хирург. Среднего роста, с приятным русским лицом, добрыми серыми глазами. Очень понравились Кате и его руки, сильные и так ловко управляющиеся с инструментами. Особенное впечатление на нее произвели его слова о том, как можно предотвратить заражения ран стерильными инструментами. Его полные уверенности слова о том, что большинства болезней, даже и в гражданской жизни можно предотвратить простым мытьем рук. В словах доктора, чувствовалось, что он готов выложить очень и очень многое, что все, что он говорил, это лишь малая толика его знаний. Почувствовав за время работы с Николаем Ивановичем непреодолимый интерес к медицине, Катя живо заинтересовалась человеком, который столь много знал. Вечером, после 'представления' устроенного в импровизированном 'анатомическом театре', она поймала себя на том, что постоянно думает о докторе. Николай Иванович, которого все сестры уважали и любили, сказал, что Михаил Павлович, будет гордостью отечественной медицинской науки.

   Катя поделилась своими мыслями с подругой и девушки проговорили целый вечер.