Американский и советский генералы загорели дочерна. Каждый день прибегали они по утрам на пляж во главе своих резидентур, словно капитаны двух спортивных сборных. Женщины всего света с нескрываемым интересом наблюдали за мускулистыми подтянутыми красавцами.

А те шумной гурьбой вбегали в воды Сиамского залива и долго плавали мужественным стилем кроль. Дальше всех заплывали сами резиденты. Их светловолосые головы торчали из-за оградительных буев.

Не смея приблизиться, из лодок наблюдали за смельчаками узкоглазые скуластые спасатели.

В отдалении с борта полицейского катера ситуацию контролировали скуластые узкоглазые контрразведчики в белых теннисках.

Красавицы нервничали. Листали русские и английские разговорники. «Я люблю тебя. Аи лав ю… Боже, какие трудные языки!» — вздыхали любительницы зимнего Таиланда.

Вечером в бесчисленных ресторанах и кафе им предстояло сражаться за сердца и кошельки соблазнительных пловцов.

Затем начиналась обычная работа. Устанавливались шезлонги, надувались матрацы. Из кустов высовывались антенны.

Шифровальщики разворачивали «Курьеро делла сьерра», «Монд» и «Вашингтон пост».

Русским офицерам больше хотелось развернуть «Правду» или «Известия», но они терпели: кругом были враги Страны Советов.

Наконец вершители судеб человечества приступали к беседе. Им было о чем поговорить. Сверхдержавы готовы были забросать друг друга тысячами ядерных боеголовок. США увязли во Вьетнаме. Многомиллионные китайские полчища стояли у границ Советского Союза.

В тугой узел многочисленных интересов скрутились проблемы Ближнего Востока. В сионизме исламские государства, наконец, начали прозревать форпост западной цивилизации у себя в тылу.

Формировалась главная вражда будущего XXI века — вражда между техногенным западным обществом и самозаконсервировавшимся миром ислама.

Африканские колонии, получившие несколько лет назад независимость, переживали смутные времена: то здесь, то там вспыхивали гражданские войны и совершались перевороты.

Беды чернокожих жителей генералы принимали к сердцу особенно близко.

Торг шел по каждой стране отдельно. Вы берите Сомали, а мы — соседнюю Эфиопию. Вам со временем достанется Мозамбик, а мы никуда не уйдем из Южной Африки. Сопоставляли всевозможные разведданные.

О полезных ископаемых. О плодородии почв. О технической оснащенности сельского хозяйства. Об уровне детской и взрослой смертности. Об удобстве портов. О дорожной сети. Об уровне жизни и работоспособности населения…

Наконец добрались до Дагомеи. Советский резидент похлопал по руке заокеанского коллегу:

— Ах, мои шер, войдите в положение.

У нас ни одного порта на берегу Гвинейского залива.

— Но вы получите все португальские владения. В Анголе, Мозамбике и Португальской Гвинее множество великолепных портов! — ослепительно улыбнулся американец.

Советский генерал называл собеседника так же, как в далекой от Таиланда деревне Губигу советский капитан прозвал местного колдуна. Некогда все русское офицерство стрекотало по-французски, и память о том странном времени сохранилась навеки.

— Я говорю о Гвинейском заливе, мон шер. Там ни одной португальской колонии, — напомнил советский разведчик. — Кроме того, события в Португалии мы запланировали на семьдесят пятый год. Это когда еще будет. Мы же вчера, кажется, обо всем договорились!

— Простите, коллега. Вчера мы договорились и о том, что вы задержите отправку новых танков во Вьетнам. Однако перед завтраком мне сообщили, что…

— Полно, Джон! Транспортные самолеты действительно ночью прибыли в Ханой.

Но выгрузили они вовсе не танки. А обыкновенные гусеничные тракторы «Т-40». Из этого космоса так плохо видно!

Американец поморщился:

— Ваша манера одинаково маркировать танки и тракторы кажется мне просто издевательской… Хорошо, мы перепроверим.

— Будьте так добры, мои шер… Кстати, как вам эта пара?

Похожие друг на друга словно братья, резиденты уставились на проходящие мимо ноги двух девиц. Ничто другое в девицах разведчиков не заинтересовало. Собственно, на берегу Сиамского залива от женщин больше ничего и не требуется. Только ноги, ноги и еще раз ноги.

— Послушайте, Иван! Далась вам эта Дагомея! — оторвавшись от зрелища, заявил американец и похлопал генерала по руке. — Давайте сойдемся на соседнем Того. Тоже из-под французов. Тот же залив. Прекрасный порт Ломе. В конце концов вы ведь только входите в Африку. Начинать нужно с малого.

Советский резидент немедленно парировал:

— Пардон, мои шер. Того — это неприлично мало. Население в полтора раза малочисленнее, а территория в три раза меньше, чем в Дагомее. Ваш распрекрасный Ломе — рядовая дыра, где нет и ста тысяч жителей. В Порто-Ново почти полмиллиона!

Американец сокрушенно покачал головой:

— Эх, Ваня, Ваня. Дались тебе эти нигеры. Поверь нашему опыту: чем их меньше, тем лучше. В США после обретения независимости шла лишь одна-единственная война. Гражданская. Война Севера и Юга. И началась она именно из-за черных.

Ты можешь представить себе: белые люди четыре года убивали друг друга ради полудиких черномазых!

— Прими мои соболезнования, Джон, — прочувствованно сказал советский резидент. — Вот ты и привел аргумент. Если нужно нагадить в миску Советам, отдайте им черных. Больше черных — больше головной боли. Так, мон шер?

— Ладно, — усмехнулся генерал Джон. — Черт с ней, с Дагомеей. Можете начинать.

Через пять минут антенны, торчащие из пляжных кустов, запустили судьбоносное решение в атмосферу. Радиоволны помчались. Одни — на восток, в Вашингтон.

Другие — на северо-запад. В Москву. Дан приказ ему на запад, ей — в другую сторону.

Примчавшись, радиоволны еще какоето время метались над офисами различных ведомств. Бюрократия требовала дополнительных согласований. Всем хочется быть причастными к историческим событиям.

Всем хочется приложить руку. Наложить резолюцию.

Дальнейшее уже мало волновало резидентов. Решение принято. Все предопределено. В Африке есть дела и поважнее. Посложнее. Давно пора определиться, скажем, с Гвинеей. Которая поделена между Францией, Великобританией, Испанией, Португалией и даже Бельгией. Гвинея Испанская, Гвинея Французская, Гвинея Португальская и так далее. Ну куда это годится? Гвинеи должно быть две. Американская. И Советская.

Тем временем с неприметной лужайки в окрестностях Порто-Ново поднялся в воздух темно-зеленый, без опознавательных знаков, вертолет. Бешено вращая винтами, он растворился в свинцовом небе зимней Дагомеи.

Вертолет как вертолет. Лишь человек искушенный мог распознать в нем штурмовой вариант мирного гражданского «Ми-8».

С соседней неприметной лужайки за полетом внимательно наблюдали двое.

Один — красивый широкоплечий негр, непохожий на местных жителей из племен йоруба, фон или бариба. Другой был коренастым невысоким белым. Скорее даже рыжим, чем белым: огненные кудри плюс множество веснушек по всему телу. У глаз он держал огромный бинокль.

— Они укладываются в график, — сказал рыжий, передавая бинокль товарищу.

Тот проводил вертолет взглядом. Дождался, когда стихнет клекот винтов, и с облегчением выдохнул:

— Слава Богу. Нас это больше не касается. Пойдем промочим глотку, а?

Рослый черный приобнял низенького рыжего и от радости загорланил «Желтую подводную лодку» — «Yellow Submarine».

Рыжий принялся подпевать.

На обоих была форма морской пехоты США. Говорили и пели они по-английски.