ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Ф е д я  Д р у ж и н и н }

В а д и м  Г о н т а р е в }

Н а т а ш а  П е ч а т н и к о в а } — школьники 12—14 лет.

Т и т о в  Г е р м а н  С т е п а н о в и ч — летчик-космонавт, Герой Советского Союза, по воле автора пьесы — начальник Главного управления межпланетных сообщении.

Д р у ж и н и н а  З о я  П е т р о в н а — бабушка Феди.

А р т а м о н о в  А р т е м  И в а н о в и ч — академик.

П а в л о в с к и й — представитель горкома комсомола.

Л е н о ч к а — секретарша.

Р и ч а р д  В у д — корреспондент американской газеты «Уоркер».

П е р в а я  д е в о ч к а.

В т о р а я  д е в о ч к а.

Д и к т о р  т е л е в и д е н и я.

Р а б о т н и к  к о с м и ч е с к о й  с л у ж б ы.

Действие происходит на Советской земле и в космосе в начале XXI века. В пьесе частично использованы записи бесед с крупнейшими советскими учеными, обобщенные журналистом В. Губаревым в книге «Человек, Земля, Вселенная».

 

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ПЕРВАЯ КАРТИНА

Просторная комната в квартире Дружининых. Во всю стену окно зеркального стекла, а за ним, в зелени садов и скверов, — новый район города, застроенный необычно красивыми зданиями новейшей архитектуры.

В комнате удобная современная мебель, включая большой радиотелевизионный и телефонный комбайн. Над диваном фотография военного летчика — отца Феди Дружинина.

В момент поднятия занавеса сцена пуста, затем слышны голоса, и в комнату вбегает  Ф е д я. За ним входят  Н а т а ш а  и  В а д и м. Федя подбегает к столу и залпом выпивает несколько стаканов воды из графина.

Н а т а ш а (Феде). Смотри, лопнешь!

Ф е д я. Пусть. (Отдышавшись.) Последнее слово все равно будет за мамой. Это уже проверено… Это уж будьте спокойны…

Н а т а ш а. В конце концов, мы с Вадиком тоже не безмамные.

В а д и м. А в нашей семье все папа решает. Но тут и мама не возражала. Мы с ней всегда находим общий язык.

Ф е д я. В родительском вопросе нет мирового стандарта, а сознание многих пап и мам, несмотря на стремительное развитие науки и техники, все еще остается на уровне шестидесятых годов прошлого столетия. Моя мамуля — это моя мамуля! Со всеми особенностями! Я для нее единственный и неповторимый. У нее вся жизнь во мне, как она говорит…

Н а т а ш а. Она знала, что ты принимал участие в конкурсе?

Ф е д я (пожимает плечами). Разговора на эту тему не было.

Н а т а ш а. Так что ж ты — скрыл?

Ф е д я. Почему обязательно «скрыл»? Не скрывал и не афишировал. У меня никто ничего не спрашивал.

В а д и м. Твоя мама, выходит, и радио не слушает, и телевизор не смотрит. Ведь заключительный тур передавался по Всемирному радио и телевидению.

Ф е д я. Она не любит смотреть телевизор. Она говорит, что от этого у всего человечества испорчено зрение.

В а д и м. Я убежден, что все уладится. Не будет же она лишать тебя такого исключительного удовольствия. Все-таки это не обычная экскурсия.

Ф е д я. Все это так… Все это верно… Но тут нет места логике. Нет места здравому смыслу. Здесь играют роль эмоции и инстинкты! Моя мама — мама! В полном смысле этого слова. Вы же ее не знаете! Познакомитесь — поймете!

В а д и м (мечтательно). Не исключена возможность, что в день нашего старта «Пионерская правда» выйдет на всех языках мира и нам посвятят целый номер газеты. Это же как-никак событие мирового значения!

Н а т а ш а. Честно говоря, я не очень-то надеялась. Больше всего боялась за астронавигацию. А ты, Вадик, за что боялся?

В а д и м. За радиоэлектронику и немножко за небесную механику.

Ф е д я. А я за маму, только за маму… Боялся и боюсь!

В а д и м. Не смеши! Что говорить, проверочка была основательная: шесть академиков, три доктора наук, два генерала авиации. И все спрашивают, все проверяют… Одним словом, нам здорово повезло.

Н а т а ш а. Основные баллы выставлялись по технической и физической подготовке. Были ребята, которые отлично прошли по всем дисциплинам, а вот по испытаниям в Центральной лаборатории получили оценку «минус».

Ф е д я. Представляете, как будет обидно, если моя мама упрется. Что тогда? Что тогда, я вас спрашиваю?

В а д и м. Тогда твое место может занять болгарский пионер Асен Босев. Он из следующей тройки! То ему своей очереди еще ждать, а так он полетит в первый рейс.

Ф е д я. Я этого не переживу.

Н а т а ш а. Федя! Зачем ты нас к себе пригласил?

Ф е д я. Как идейное подкрепление… Познакомить с мамой…

Н а т а ш а. Как зовут твою маму?

Ф е д я. Анна Захаровна.

В а д и м. Да! Ребятишки! Говорят, нас уже завтра должны вызвать к Герману Степановичу Титову. Он будет с нами проводить собеседование.

Ф е д я. Сколько же ему сейчас лет?

В а д и м. Наверное, лет семьдесят с небольшим. Но он бодро выглядит. Я его несколько раз видел.

Н а т а ш а. Подумать только! Второй советский космонавт.

Ф е д я. Сорок лет тому назад! На заре космонавтики!

В а д и м. Он, можно сказать, первооткрыватель! Сразу после Гагарина.

Н а т а ш а. Кстати, кто знает, когда мы к нему пойдем, что нужно иметь на руках кроме дипломов?

В а д и м. Письменное согласие родителей.

Ф е д я (мрачнея). Ну вот, еще и письменное… Напишет она… ждите.

Мелодичный звонок в передней. За ним второй, третий.

Н а т а ш а (вопросительно смотрит на Федю). Мама?

Ф е д я (растерянно). Она! Ребята, не забудьте: Анна Захаровна! Анна Захаровна! И только не сразу! Не сразу! Постепенно! А то она не переживет! (Выбегает открыть дверь.)

В а д и м (Наташе). Последнее испытание!

В комнату стремительно входит  Д р у ж и н и н а — Федина бабушка. За ней появляется растерянный  Ф е д я.

Д р у ж и н и н а (с порога). Твоя мать еще с ума не сошла!

Ф е д я (робко). Послушай…

Д р у ж и н и н а. И слушать не хочу.

Ф е д я (умоляюще). Я тебе не успел сказать…

Д р у ж и н и н а. Радио было со мной откровеннее, чем родной, близкий человек. Я все знаю. «Первая тройка»! «Победители Всемирного детского космического конкурса»! «Сто пятьдесят тысяч участников»! Мне все известно! Не пущу! Ни за что!

Ф е д я. Пойми…

Д р у ж и н и н а. Не пущу! Я же сказала! И не думай! Выбей у себя это из головы!

Н а т а ш а (деликатно). Вы меня, пожалуйста, извините, Анна Захаровна…

Ф е д я (хватается за голову, шепчет). Зоя Петровна! Зоя Петровна!

Наташа и Вадим недоуменно переглядываются.

Н а т а ш а (невозмутимо). Анна Захаровна! Вы напрасно так боитесь. Это же лететь не куда-нибудь в полную неизвестность, а на Марс! Взрослые туда летают? Летают!

Д р у ж и н и н а. Ну и пусть себе летают! Мало ли куда они летают теперь! А ему нечего там делать. Вырастет — пусть летает куда хочет. Когда меня уже в живых не будет. А вы, собственно говоря, почему заступаетесь? Я вас вообще первый раз вижу. А потом, зовут меня Зоя Петровна, а не Анна Захаровна.

Ф е д я (обретая дар речи). Бабушка! Познакомься, пожалуйста! Это Наташа Печатникова из Киева и Вадим Гонтарев из Челябинска. Ребята! Это моя бабушка!

Д р у ж и н и н а (не сразу). А вы — первая тройка?

Ф е д я. Да. Это мы. И я как раз третий!

Д р у ж и н и н а (приглядываясь к ребятам). Вы, стало быть, тоже собрались на Марс? И вас дома отпускают?

Н а т а ш а. Конечно. Наши родители не против. Ведь в этом соревновании участвовало более двадцати пяти тысяч советских ребят, не считая ребят других стран. А победили всего шесть человек. И мы — в первой тройке! Это что-нибудь да значит!

Д р у ж и н и н а. Нет, как вам это нравится! Если бы сегодня утром не включила радио, я так бы ничего и не узнала! (Поясняет.) Я ведь живу теперь одна, за тридевять земель… Пришлось взять первый же космолет и прилететь сюда, чтобы образумить внука. Как могла ему прийти в голову эта безумная мысль — лететь на Марс? Уверена, что мать его не пустит. Так рисковать!

В а д и м. В настоящее время космические полеты совершенно безопасны.

Д р у ж и н и н а. Кто это вам сказал?

В а д и м. Общеизвестно.

Ф е д я. Бабуся! Ты себе не представляешь, какая это техника! Какая совершенная аппаратура! На Марсе нас встретят, все нам покажут и отправят обратно на Землю: Земля — Марс — Земля! Все будет о’кей!

Д р у ж и н и н а. Я даже не представляю, сколько туда километров!

Н а т а ш а (быстро). Двести двадцать семь миллионов километров с хвостиком.

В а д и м. Хвостик — восемьсот тысяч километров, но это уже не имеет большого значения.

Д р у ж и н и н а (хватается за голову). Боже мой! Какая даль!

Ф е д я. Но это же не на космолете лететь! Тут совсем другая скорость!

Д р у ж и н и н а (решительно). Нет, нет и нет. Так далеко одного я тебя не пущу!

В а д и м. Почему одного? Нас же будет трое!

Д р у ж и н и н а. Вы не в счет. Вы — дети.

Н а т а ш а. Анна Захаровна! (Поправляется.) Зоя Петровна! Это кажется, что далеко. Марс не какой-нибудь необитаемый остров в океане. Там живут наши люди. Осваивают планету.

Д р у ж и н и н а. Кто только выдумал эту экскурсию?

В а д и м. Международный комитет детей и юношества.

Ф е д я. Для советских школьников это большая честь — побывать на Марсе первыми.

Н а т а ш а. Быть в полном смысле слова пионерами.

Д р у ж и н и н а. Если бы твой отец при жизни мог себе это представить…

Ф е д я (убежденно). Бабуся! Неужели он бы меня не пустил? Папа ведь сам был космолетчиком! Вот ты за меня так боишься, а погибнуть можно ведь и на Земле — попасть под какой-нибудь автомобиль на воздушной подушке!

Телефонный звонок. Дружинина энергично снимает трубку с аппарата, вмонтированного в комбайн. На большом экране телевизора возникает крупным планом лицо интеллигентного человека в роговых очках.

Д р у ж и н и н а. Алло! Я вас слушаю. Кто говорит?

В у д (по-русски, с иностранным акцентом). Это Москва? Квартира Дружининых?

Д р у ж и н и н а. Да, да! Вас слушают.

В у д (вежливо). Добрый вечер! (Поправляется.) Простите, я хотел сказать: добрый день! Госпожа Дружинина (поправляется)… товарищ Дружинина! С вами говорят из Вашингтона. Корреспондент американской коммунистической газеты «Уоркер» Ричард Вуд. Я обращаюсь к вам в связи с предстоящим первым полетом трех советских школьников на планету Марс. Как нам стало известно, ваш сын Федор Дружинин вошел в первую тройку победителей. Это верно?

Д р у ж и н и н а. Да. Это так. Только это не мой сын, а мой внук. С вами говорит его бабушка. Его матери сейчас нет дома. Вы меня видите?

В у д. Конечно, вижу.

Д р у ж и н и н а. Я вас тоже…

В у д. Простите. (Помолчав.) Все наши газеты печатают сегодня на своих первых страницах сообщение о полете первых советских детей на Марс и портреты первой тройки, а также их биографии.

Д р у ж и н и н а. Уже печатают?

В у д (продолжает). Да. Все газеты. Американские школьники, впрочем, как и дети всего мира, поздравляют своих юных советских друзей и шлют им свой братский международный привет. Каждый ребенок Америки хотел бы быть сегодня на их месте. Не могли бы вы нам ответить на один вопрос? Будьте любезны, если это возможно!

Д р у ж и н и н а. На какой вопрос?

В у д. Нам известно, что Федор Дружинин — сын Героя Советского Союза, летчика-испытателя космолетов. Это правда?

Д р у ж и н и н а. Да. Это правда.

В у д. Что бы вы могли, как мать героя и как бабушка Федора Дружинина, передать миллионам читателей нашей рабочей газеты? Вы меня поняли? Должен я повторить вопрос?

Д р у ж и н и н а. Не надо повторять. Я вас поняла. Я не глухая.

В у д. Я записываю.

Д р у ж и н и н а. Передайте, что я горжусь своим сыном (неожиданно для самой себя) и внуком…

В у д. Благодарю вас. Большое спасибо, товарищ Дружинина! Желаю счастья вашей семье!

Экран гаснет. Лицо человека в очках исчезает. Дружинина опускает трубку на рычаг и медленно садится.

Д р у ж и н и н а (после паузы). Так сколько же все-таки километров до вашего Марса?

Ф е д я (осторожно). Двести двадцать семь миллионов восемьсот тысяч километров!

Д р у ж и н и н а (неожиданно). Только со мной!

Ф е д я. Бабушка! Но ты же не прошла конкурс.

Д р у ж и н и н а. Ну и что из этого? Физически я совершенно здорова. Я ведь до сих пор плаваю, ныряю, прыгаю, бегаю и танцую! Управляю автомобилем! В конце концов, я вам могла бы пригодиться в этом путешествии. Кто вами занимается? От кого это зависит?

В передней раздается мелодичный звонок.

Ф е д я. Это уже мама. Бабуся! Уговори ее! Умоляю! Ты одна можешь! Пожалуйста.

Н а т а ш а. Мы вас тоже просим. Очень просим!

В а д и м. Теперь, после того как вы дали такое интервью корреспонденту американской газеты, отступление уже невозможно!

В передней продолжаются мелодичные звонки.

Д р у ж и н и н а (Феде). Да открой же матери дверь! Открой!

Федя выбегает. Все молча ждут.

Гаснет свет.

ПЕРВАЯ ИНТЕРМЕДИЯ

Появляются  д в е  д е в о ч к и. В руках у них большие цветные записные книжки.

П е р в а я  д е в о ч к а. Ты думаешь, она тоже станет известной личностью?

В т о р а я  д е в о ч к а. Безусловно. Она же его бабушка.

П е р в а я  д е в о ч к а. Может быть, взять автографы вообще всех его родственников?

В т о р а я  д е в о ч к а. Начнем пока с бабушки.

П е р в а я  д е в о ч к а. Ты к ней подходишь и спрашиваешь: «Который час?»

В т о р а я  д е в о ч к а. Нет, я лучше спрошу, как куда-нибудь пройти…

Появляется  Д р у ж и н и н а.

Д р у ж и н и н а. Девочки! Вы не знаете, как пройти в Главное управление межпланетных сообщений и который теперь час?

Девочки растерянно переглядываются.

Вы знаете, кто я такая?

П е р в а я  д е в о ч к а (робея). Знаем. Вы бабушка Феди Дружинина.

Д р у ж и н и н а. Как вы догадались?

В т о р а я  д е в о ч к а. Мы не догадались, нам дворник сказал.

П е р в а я  д е в о ч к а. И потом, вы очень на него похожи.

Д р у ж и н и н а. На дворника?

П е р в а я  д е в о ч к а. Нет, на вашего внука. Вы, наверное, им очень гордитесь.

Д р у ж и н и н а. Не скрою. Приходится.

В т о р а я  д е в о ч к а. Вы на нас не рассердитесь, если мы к вам обратимся с одной просьбой?

Д р у ж и н и н а. Вы хотите, чтобы я вас с ним познакомила?

П е р в а я  д е в о ч к а. Нам было бы очень приятно с ним познакомиться, но сначала мы хотели бы…

В т о р а я  д е в о ч к а. …чтобы вы расписались у нас в этих альбомах.

Д р у ж и н и н а. Зачем?

П е р в а я  д е в о ч к а. Просто так. Как бабушка героя.

Д р у ж и н и н а. Ну что ж… Я распишусь! Я сама когда-то собирала автографы знаменитостей. У меня есть автограф первого космонавта Юрия Гагарина. Он расписался на своей фотографии. Это было сорок лет тому назад. (Расписывается в альбомах.)

П е р в а я  д е в о ч к а (смотрит на автограф). Поразборчивей, пожалуйста.

Д р у ж и н и н а. Я тут для ясности в скобочках написала: «Бабушка Феди Дружинина. Июль. 2001 год».

П е р в а я  д е в о ч к а. Большое спасибо.

Д р у ж и н и н а. Так где же тут все-таки это Главное управление? Мне сказали, что за углом. А угла никакого нет!

В т о р а я  д е в о ч к а. Может быть, там? (Показывает.)

П е р в а я  д е в о ч к а. Пойдемте посмотрим!

Все уходят.

ВТОРАЯ КАРТИНА

Кабинет начальника Главного управления межпланетных сообщений Г. С. Титова. На столе портрет Юрия Гагарина. Карты Луны, Венеры, Марса. Большой глобус. Модели космолета и космоплана. Сложная аппаратура связи. В момент поднятия занавеса  Т и т о в  беседует с  А р т а м о н о в ы м. На коленях академика лежит теннисная ракетка.

А р т а м о н о в. Как я вам уже сказал, Герман Степанович, готовится решение правительства о направлении в Марсианск специальной группы астрогеологов, поскольку на Марсе обнаружены чрезвычайно ценные металлы, которых мало на Земле. Необходимо получить более точные данные об этих запасах. Но что для нас особенно привлекательно, так это то, что эти металлы, представьте себе, оказывается, чуть ли не в чистом виде! В наших земных условиях, как вы знаете, получить чистый металл крайне трудно, а тут, очевидно, их выплавка в процессе мироздания осуществлялась естественным путем.

Т и т о в. Выходит, Артем Иванович, не за горами то время, когда наша металлургия из промышленности, обслуживающей космос, может стать потребителем космического сырья?

А р т а м о н о в. И мы сможем использовать сырье прямо на месте, а не возить его с Земли. Вот, Герман Степанович, до каких времен мы с вами дожили! А ведь я отлично помню тот исторический день — полет вашего друга Юрия Гагарина.

Т и т о в (серьезно). Жаль, что он не дожил до наших дней. В Марсианске собираются установить памятник первому космонавту. И правильно. Юрий заслужил его не только на Земле.

А р т а м о н о в (помолчав). Герман Степанович! А как вам нравится вся эта затея с юными космотуристами? Я ведь как член советской секции Большого жюри экзаменовал наших кандидатов на это сверхвысотное путешествие. Талантливые ребята! «Первая тройка», как их теперь называют. Лет тридцать тому назад любому из них можно было запросто присвоить звание кандидата наук. Разбираются во всех научных проблемах, и вполне профессионально… Меня просто удивляют логика их мышления и глубина знаний. Когда вы предполагаете осуществить этот необычный рейс? Он ведь, насколько я понимаю, не входит в расписание ваших рейсовых полетов?

Т и т о в. Вычислительный центр укажет точную дату. Нужно подобрать момент старта с учетом взаимного расположения Марса и Земли в Солнечной системе.

А р т а м о н о в. Чтобы в момент прохождения Марса через перигелий угол Земля — Марс был бы равен тридцати семи градусам?

Т и т о в. Вот именно. Нужно выбрать такую конфигурацию Земля — Солнце — Марс. Вот такие-то дела, Артем Иванович…

А р т а м о н о в. Ну что ж… Дела хорошие. Каждое утро просыпаюсь и думаю: «Что день грядущий нам готовит?» Да-а… Человек теперь властелин Вселенной, и нет силы, способной остановить его!

Т и т о в. Вот уже получил разрешение на полет первой тройки.

А р т а м о н о в. Мне, признаться, по душе это мероприятие. То, о чем я в своем далеком детстве мог только мечтать, теперь для детей действительность. Человек с планеты Земля стал жителем Солнечной системы. Еще лет тридцать тому назад был бы невозможен, к примеру, такой диалог: «Где вы прописаны?» — «На Земле». — «А где вы работаете?» — «На Марсе»… А сегодня такой диалог вполне реален. Чудеса!

В раскрытое настежь окно кабинета доносится далекий рев какого-то животного.

(Прислушивается.) Кто это там ревет?

Рев повторяется.

Т и т о в (улыбаясь). Последние цари на Земле! Львы! Тут недалеко зоопарк. Сейчас время кормления зверей, вот они и предвкушают…

Звучит зуммер. На большом экране аппарата «Секретарь» вспыхивает свет. Появляется лицо  Л е н о ч к и.

Л е н о ч к а. Герман Степанович, извините! В приемной первая тройка. Вы просили доложить, когда они придут.

Т и т о в. Пусть заходят. (Артамонову.) Если вы, Артем Иванович, никуда не торопитесь, поприсутствуйте! Проведу с ребятами небольшое собеседование.

А р т а м о н о в. К сожалению, не смогу. У меня в пятнадцать ноль-ноль тренировка.

Т и т о в (улыбаясь). Простите, Артем Иванович, сколько вам лет? Извините за нескромный вопрос.

А р т а м о н о в (смеется). Не угадаете! Сто десять лет, Герман Степанович. Сто одиннадцатый пошел! С тех пор как изобрели наш отечественный препарат долголетия «Жизнеин», возраст, как видите, не имеет уже значения. Вчера с олимпийцем Ваней Петренко сыграл вничью! Вызываю вас на корт! Вы-то в теннис играете?

Т и т о в (улыбаясь). Играю, Артем Иванович! Играю!

Входят  Н а т а ш а,  В а д и м  и  Ф е д я.

(Пожимая ребятам руки.) С академиком Артамоновым вы, ребята, кажется, уже знакомы?

Н а т а ш а. Конечно, знакомы.

А р т а м о н о в (здороваясь с детьми). Знакомство было не из приятных.

Ф е д я. Наоборот. Нам было очень приятно.

А р т а м о н о в. Не скрою, мне тоже доставило удовольствие общение со столь образованными собеседниками. Я имею в виду ваши знания по астронавигации. Доказательство этому — моя запись в ваших дипломах. (Всем.) Я прощаюсь. Желаю успехов! Летите, голуби! Летите! (Выходит.)

Т и т о в. Располагайтесь, голуби! (Показывает на кресла.)

Все садятся.

(Не сразу.) Ну так что ж… Значит, летим на Марс? Так, что ли? Земля уже надоела?

Ф е д я. Земля не может надоесть.

Н а т а ш а. Мы ведь не насовсем…

Т и т о в. Да уж возвращайтесь, пожалуйста!

В а д и м. За нами дело не станет.

Т и т о в. Ну, а как насчет согласия родителей? Благословляют?

Ребята протягивают бумаги. Титов рассматривает их.

Н а т а ш а (объясняет). У нас по две подписи, а у него (показывает на Федю) только одна. У него нет отца.

Т и т о в (серьезно). Я знаю.

Ф е д я. У меня тоже две подписи. Одна — бабушкина.

Т и т о в (отложив в сторону бумаги). Итак, друзья, путешествие вам предстоит необычное и не из ближних…

Н а т а ш а. Мы знаем.

Т и т о в. А что еще вы знаете?

Н а т а ш а (опешив). В каком смысле, что еще?

Т и т о в. Знаете ли вы, когда и как вы полетите?

В а д и м. Об этом мы догадываемся.

Т и т о в. Поделитесь со мной своими догадками.

Н а т а ш а. Наименьшее расстояние между Марсом и Землей бывает в момент великих противостояний.

Т и т о в. Точно.

Н а т а ш а. Последнее противостояние произошло в марте прошлого года.

Т и т о в. И это верно. Произошло. В марте прошлого года.

Н а т а ш а. Тогда расстояние Земля — Марс было равно всего девяноста шести миллионам километров. Выходит, мы опоздали!

Т и т о в. Что поделаешь! Можно, конечно, ждать следующего противостояния…

Ф е д я. Долго ждать придется. Следующее будет лет через пятнадцать — семнадцать.

Н а т а ш а. Можно задать вопрос?

Т и т о в. Конечно. Конечно, задавайте любые вопросы! Чтоб не осталось ни одного невыясненного!

Н а т а ш а. Практически наш полет зависит сейчас от рационального выбора траектории перелета вне сфер действия планет.

Т и т о в. Вот именно. Этими расчетами мы как раз сейчас и занимаемся.

Н а т а ш а. Сколько времени мы будем в пути? Приблизительно.

Т и т о в. Итак, весь путь туда и обратно, с тем чтобы некоторое время пробыть на Марсе, займет ориентировочно около двух лет… Вы со школой всё уладили?

В а д и м. Мы досрочно сдали все выпускные экзамены и фактически окончили школу.

Т и т о в. Прекрасно. Ну, а что вы знаете о самом Марсе?

Ребята недоуменно переглядываются.

Н а т а ш а. Мы всё о нем знаем. Пожалуйста! Марс старше Земли на несколько миллиардов лет. Климат там очень суровый. Его атмосфера сильно разрежена и в большей своей части состоит из азота, углекислоты и небольших долей пара и озона. Днем на Марсе тепло…

В а д и м (продолжает). …А ночью очень холодно. Поэтому условия для жизни людей с Земли тяжелые, но… все равно нам очень интересно там побывать и все увидеть своими глазами.

Т и т о в. А что вы знаете о Марсианске?

Ф е д я (вдохновенно). Марсианск — это поселок, построенный советскими строителями, инженерами и учеными… Он находится под гигантским сферическим куполом. Под этим самым куполом создана искусственная земная атмосфера, потому что на Марсе почти нет кислорода, а людям надо жить и работать в условиях, приближенных к земным. В различных частях поселка стоят специальные установки, разлагающие углекислый газ на углерод и свободный кислород…

В а д и м (продолжает). А в толщине купола вмонтированы миллионы полупроводников, которые днем запасаются энергией от Солнца, а ночью отдают ее городу.

Н а т а ш а. Дома там круглые, из прозрачного материала и весят всего несколько десятков килограммов.

Т и т о в. А почему так?

В а д и м. Вы же знаете, Герман Степанович, что марсианское притяжение в несколько раз меньше земного и поэтому строительные конструкции легче земных.

Т и т о в. Я вижу, друзья, вы хорошо подготовились. А теперь позвольте я вам расскажу, как вы полетите. Подойдите-ка сюда! (Выходит из-за стола, подходит к модели космоплана.) Вот, посмотрите!

Ребята становятся рядом.

Перед вами космоплан. На таком же и вы полетите. Он будет вашим домом и вашим транспортом. При подлете к планете назначения космоплан при помощи тормозных двигателей замедлит движение и станет спутником планеты. В данном случае планеты Марс. Ясно?

Н а т а ш а,  В а д и м,  Ф е д я. Ясно…

Т и т о в. Вы понимаете, что нет никакой необходимости в том, чтобы корабль опускался на поверхность планеты?

Ф е д я. Для этого понадобился бы слишком большой расход топлива.

Т и т о в. Молодец! На Марс вас доставит специальная посадочная ракета, и она же доставит вас обратно на космический корабль.

Н а т а ш а. Космоплан станет спутником Марса, а потом состыкуется с посадочной ракетой?

Т и т о в. Правильно. Затем вы перелетите с орбиты искусственного спутника Марса на околоземную космическую станцию, и уже тогда вас будет принимать Земля. Управлять космопланом будет служба Земли. Вас отвезут и привезут. Но вы, конечно, не пассивные пассажиры! Ваши личные технические навыки в пределах необходимого обеспечат вам радио- и телесвязь с Землей в течение всего полета. Вы будете принимать команды с Земли и точно следовать всем указаниям. Соответствующие знания в этой области у вас есть. Важно, чтобы вы сами обеспечили себе на корабле хорошую атмосферу моральной связи — дружескую солидарность и взаимопонимание. Лететь вам вместе не один день и не два… Вы давно знаете друг друга?

Ф е д я. Порядочно. Уже два года.

В а д и м. Мы познакомились и подружились во время конкурса.

Т и т о в (серьезно). Дело в том, друзья, что личные контакты во время такого длительного полета в условиях тесного космического общежития — весьма немаловажный фактор. В космосе вы должны быть лучше, чем на Земле. Характеры-то у вас, надеюсь, покладистые?

Н а т а ш а. Как будто. Мы друг другу не завидовали.

Ф е д я. Помогали…

Т и т о в. Здоровье у вас отличное. Знания совершенные. Все необходимые испытания вы прошли на «отлично». Что еще? Теперь ждите старта! Будьте готовы!

Н а т а ш а,  В а д и м,  Ф е д я. Всегда готовы!

Титов провожает ребят. Вернувшись к своему рабочему столу, включает аппарат связи.

Т и т о в. Аркадий Сергеевич! Как там у нас обстоит дело с отправкой оборудования на Марс?

М у ж с к о й  г о л о с. Вчера ушла третья ракета. Через неделю посылаем еще пяток.

Т и т о в. Держите меня ежедневно в курсе дела.

М у ж с к о й  г о л о с. Хорошо, Герман Степанович!

Т и т о в. У вас ко мне ничего нет?

М у ж с к о й  г о л о с. Когда вы намечаете нулевой старт?

Т и т о в. У вас там все в порядке?

М у ж с к о й  г о л о с. Светотехнические неполадки устранены. Аппаратура действует нормально.

Т и т о в. Ждите указаний.

М у ж с к о й  г о л о с. Есть ждать.

Титов подходит к стене, на которой висит карта Марса. Задумывается.

Гаснет свет.

ТРЕТЬЯ КАРТИНА

Этой картине предшествует проход наших героев по авансцене по направлению к предполагаемой стартовой площадке. Н а т а ш а,  В а д и м  и  Ф е д я  в костюмах космонавтов. Их сопровождает  Р а б о т н и к  к о с м и ч е с к о й  с л у ж б ы. Затем по радио звучит команда: «Всем покинуть стартовую зону! Повторяю: всем покинуть стартовую зону! Приготовиться к старту! Убрать фермы обслуживания!.. Одна минута до старта… Тридцать секунд… Десять… Девять… Восемь…. Семь… Шесть… Пять… Четыре… Три… Две… Одна… Старт!»

Вступает музыка. Встревоженное, бурное начало, характеризующее старт космоплана, переходит в плавное звучание космического полета. Перед зрителем возникает комфортабельная кабина космического корабля конструкции начала XXI века. Сложная автоматическая аппаратура космоплана находится в действии — мигают и зажигаются разноцветные лампочки, по шкалам бегут светящиеся строчки цифр и формул. Юные космонавты прильнули к большим иллюминаторам.

Н а т а ш а. Как красиво! Как в сказке! Ребята! Помните выставку — космический пейзаж космонавта Алексея Леонова? Точно как у него!

Ф е д я. Ничего удивительного. Он же почти с натуры писал.

Н а т а ш а. Не с натуры, а по памяти. Во время полета он не мог рисовать. Ой, что это пролетело?

В а д и м. Это астероид!

Ф е д я. Смотрите, смотрите! Протуберанцы!

Н а т а ш а. Здорово красиво! Просто потрясающе! А это? Что это?

В а д и м. Искусственный спутник!

Ф е д я. Не спутник, а межпланетная станция! А вон там спутник!

Н а т а ш а. Где? Где?

В а д и м. Пролетел уже. Ребята! Время! Послушаем «Последние известия». (Включает телерадио.)

На экране возникает лицо  Д и к т о р а - ж е н щ и н ы.

Д и к т о р. Париж. Конгресс наций. Сегодня, на утреннем заседании, большинством голосов было принято предложение, внесенное от имени правительства Советского Союза советским представителем товарищем Столбовым, об открытии государственных границ во всех странах мира для беспрепятственного передвижения граждан Земли.

В а д и м. Теперь покупай билет на космолет и лети в любую часть света! Здорово!

Д и к т о р. Нью-Йорк. На днях сюда после трехмесячного пребывания на Луне возвратилась группа американских ученых во главе с профессором Генри Батлером.

Марсианск. Советскими учеными, работающими по плану внеземных изысканий на планете Марс, обнаружены естественные запасы ценных металлов в чистом виде. Ведутся дальнейшие изыскания.

В а д и м. Интересно, что за металлы?

Ф е д я. Прилетите — узнаете.

Д и к т о р. Передаем сводку погоды…

В а д и м (помолчав). Странно, почему это о нашем полете ничего не передают. Ни слова.

Н а т а ш а. Может быть, ограничились только сообщением о нашем старте, а мы его пропустили? Федя, как ты думаешь?

Ф е д я (равнодушно). Земле лучше знать, что сообщать, а что замалчивать.

В а д и м. Какое сегодня число?

Ф е д я. Восьмое августа.

В а д и м. Вторую неделю летим.

Ф е д я (вздыхая). Да-а… Летим…

В а д и м. Чего так тяжело вздыхаешь?

Ф е д я. Так просто. Вздохнулось…

Н а т а ш а. Мне как-то не по себе…

В а д и м. Может, ты простудилась? Смотри, Наташа, перезаразишь нас космическим гриппом.

Н а т а ш а. Я вообще не простужаюсь. Наверное, просто так… Немного понервничала.

Ф е д я. У тебя-то какая причина нервничать?

Н а т а ш а. Так… Кое-что вспомнила.

В а д и м. Что именно? Поделись!

Н а т а ш а. Про своего Марсика. Как про него подумаю, так меня сразу в жар бросает. Просто не понимаю, как я забыла сказать маме, чтобы она отдала его дедушке на воспитание. Все-таки щенку всего три месяца. За ним нужен особый уход.

Ф е д я. А за твоим дедушкой не нужен уход?

Н а т а ш а. Ничего. Он у меня старой закалки, как Герман Степанович! Как вы думаете, мы могли бы Марсика взять с собой? Жалко, не спросили! Помните, Титов говорил: «Задавайте вопросы!» А этот вопрос мы не выяснили. Интересно, что бы он нам ответил? Вдруг разрешил бы? Ведь летали же когда-то в космос Лайка и другие.

В а д и м. Это было бы смешно: первый пес на Марсе! И к тому же Марсик! Там ведь наверняка нет ни собак, ни кошек.

Ф е д я (мрачно). Откуда ты знаешь? Может, уже развелись!

В а д и м. А зачем они там? Мышей и крыс там нету, а марсиане народ мирный и честный, что им друг от друга сторожить?

Н а т а ш а. Совсем необязательно держать собаку только как сторожа. Собака вообще друг человека. А кошек тоже многие держат в доме не из-за мышей и крыс, а как средство против одиночества.

Ф е д я (неожиданно). Какую вы ерунду мелете! Послушал бы сейчас Герман Степанович ваши разговорчики, он бы сделал выводы. Серьезные, образованные люди, а болтаете бог знает что! (Наташе.) Может, записать твои переживания в бортовой журнал? Сейчас как раз время записывать.

Н а т а ш а (обиженным тоном). Можешь записать.

Ф е д я. Записываю. (Записывает.) «Восьмое августа 2001 года. Тринадцать ноль-ноль по московскому времени. Бортовая аппаратура работает нормально. Наташа Печатникова почувствовала легкое недомогание. Приведенные доводы: «Воспоминание о трехмесячном щенке системы…» (Наташе.) Какой системы?

Н а т а ш а. Не системы, а породы эрдельтерьер!

Ф е д я (записывает). «…системы эрдельтерьер, по кличке Марсик, оставленном ею на произвол судьбы». Записал.

Н а т а ш а. Прочитал бы эту запись Герман Степанович, он бы сделал вывод, что космотурист Федор Дружинин тоже почувствовал легкое недомогание в области умственных способностей. Здесь! (Стучит себе пальцем по лбу.) Ну ладно, кормить мне все равно вас придется. Небось проголодались? Уже время обедать!

В а д и м. Да, товарищ стюардесса-космодресса! Кормите!

Н а т а ш а. А вы включите радио!

Наташа достает продукты. Подает каждому специальный подносик с отделениями, в которых размещены тюбики с концентратами пищевых продуктов. Все садятся на свои места, располагаются в удобных креслах и едят. По радио звучит известная песня 60-х годов: «На пыльных тропинках далеких планет останутся наши следы».

З а т е м н е н и е

ЧЕТВЕРТАЯ КАРТИНА

Из затемнения. Кабина космического корабля. Н а т а ш а,  В а д и м  и  Ф е д я  сидят на своих местах. Ведут наблюдения, делают записи.

В а д и м (отвлекаясь от приборов). Химия — это один из четырех китов современной науки. Она давно вышла из младенческого возраста. Раньше она была экспериментальной, а сейчас химики проникают в мир первовещества, раскрывают механизм химических реакций.

Ф е д я. Химия! Химия! А что она без математики? Они вооружены самым мощным оружием — математикой! Нельзя открывать новые вещества и материалы случайно, их свойства заранее рассчитываются.

В а д и м. Кто с этим спорит! Мой папа химик, и он всегда говорит, что в его работе главное — безукоризненно логичный математический расчет.

Н а т а ш а. Космические исследования немыслимы без механики. Да. Небесная механика — это, так сказать, космический отдел математики. Я тоже думаю, что математика — это есть второй из четырех китов, на которых держится все современная наука.

Ф е д я. Это уж точно…

Вадим включает музыку. Звучит приятная, успокаивающая мелодия. Бесшумно работает автоматика.

Н а т а ш а (нарушая молчание). Какое сегодня число? Пятнадцатое?

В а д и м (не сразу). Пятнадцатое.

Н а т а ш а (тихо). Теперь уже ровно две недели летим.

Ф е д я (бормочет). «Летите, голуби, летите…»

И вдруг раздается сигнал тревоги. Вспыхивает и гаснет красная лампочка. На световой блок-схеме навигации один «квадратик» (астроориентатор) работает в проблесковом режиме. Вадим включает связь с Землей.

Н а т а ш а. Что там, Вадим?

В а д и м (отвечает Земле). Я — «Пионер-один»! Слышу вас хорошо. Я вас понял.

Н а т а ш а. Что случилось?

В а д и м (стараясь оставаться спокойным). Обнаружен отказ автоматической части системы навигации. Это может привести к отклонению от заданной траектории полета. Наташа! Уточни, пожалуйста, на вычислительной машине наши координаты.

Наташа подходит к секстанту, установленному у иллюминатора, и замеряет координаты звезд.

Н а т а ш а. Федя! Записывай. Созвездие Большого Пса: Альфа Пса — лимб двести тридцать градусов, сектор тридцать градусов; Бета Пса — лимб двести двадцать градусов, сектор пятьдесят один градус; Эпсилон Пса — лимб сто восемьдесят градусов, сектор двадцать семь градусов…

Ф е д я. За последние трое суток пятая тревога.

Наташа забирает у Феди бортжурнал и начинает оперировать клавишами бортовой вычислительной машины.

В а д и м. Странно. Я вообще ничего что-то не понимаю. То одно, то другое…

Ф е д я (напевает себе под нос). «Летите, голуби, летите…»

Н а т а ш а (взволнованно). Ребята! Наши координаты не сходятся с расчетами!

Земля вызывает «Пионер-1».

В а д и м. Я — «Пионер-один». Слышу вас хорошо.

Пауза.

Настроение экипажа?

Н а т а ш а (подсказывает). Бодрое! Бодрое!

В а д и м (Земле). Настроение экипажа бодрое… Я вас понял: действовать согласно аварийной инструкции. Я вас понял… (Выключает связь.)

Ф е д я (спокойно). Мы попадаем в аварийную обстановку. Отклонение больше чем несколько метров в секунду.

Н а т а ш а. Вадим, ты слышишь?

Ф е д я. Где-нибудь да сядем!

Н а т а ш а. Что ты говоришь?.. «Где-нибудь да сядем!»… Мы вообще можем оказаться неизвестно где в этом безвоздушном пространстве. Вы, пожалуйста, не подумайте, что я паникую. Я просто мыслю логически. Федя!

Ф е д я. Ну что тебе? (Что-то записывает.)

Н а т а ш а. Я всегда была уверена в том, что системы управления наших космических кораблей работают весьма надежно.

В а д и м (принимает команду Земли). Я — «Пионер-один»! Слышу, вас понял хорошо. Принимаю команду Центра. (Слушает.) Я вас понял. Я вас понял. (Выключает связь.)

Н а т а ш а. Ну что? Какая команда?

В а д и м (спокойно и решительно). Нас возвращают на Землю.

Н а т а ш а (с удивлением). Нас возвращают на Землю?

В а д и м. Да. Наш полет прерывается по техническим причинам. Команда дана от имени Титова.

Н а т а ш а (разочарованно). Вот это да-а… Летели, летели и прилетели…

Ф е д я. Еще не прилетели. Надо еще благополучно приземлиться. Ну ничего… Приземлимся…

Н а т а ш а. Федя! Я на тебя смотрю и удивляюсь!

Ф е д я. Я весь во власти Земли! Что я могу сделать? Не могу же я выпрыгнуть из кабины и лететь на Марс самостоятельно?

Звездное небо внезапно гаснет.

Н а т а ш а (неожиданно). Ребята! Ребята! Смотрите! Что это? Мы остановились!

Приборы выключаются. Открывается крышка люка, и появляется голова Р а б о т н и к а  к о с м и ч е с к о й  с л у ж б ы.

Р а б о т н и к  к о с м и ч е с к о й  с л у ж б ы. Вылезайте, ребята! Приехали! Поздравляю с завершением последнего испытания!

Немая сцена.

 

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ПЯТАЯ КАРТИНА

Зоопарк. Солнечный день. Тенистые деревья. Яркие цветы. За ограждением видна часть острова, где живут львы. Время от времени из разных уголков зоопарка доносятся голоса птиц и животных. Появляются  д в е  д е в о ч к и.

П е р в а я  д е в о ч к а. Честное слово, это они — первая тройка. Я их сразу узнала.

В т о р а я  д е в о ч к а. Давай пройдем еще раз мимо бегемотов. Они там стояли.

П е р в а я  д е в о ч к а. И попросим дать нам автографы.

В т о р а я  д е в о ч к а. Но они же еще не слетали на Марс!

П е р в а я  д е в о ч к а. Но они уже знаменитые! Это же первая тройка!

Проходят.

Сцена некоторое время пуста. Затем появляются Н а т а ш а,  В а д и м  и  Ф е д я. Ребята садятся на скамью. Наташа подходит к ограждению.

Н а т а ш а (после паузы). Лев спит…

В а д и м. Нарочно закрыл глаза, чтобы не видеть любопытных посетителей.

Н а т а ш а (присматривается). Храпит.

В а д и м. Притворяется.

Н а т а ш а. Спит. (Садится рядом с мальчиками.)

В а д и м (помолчав). Называется запустили! Вместо Марса в зоопарк! Спасибо, что не в клетку!

Н а т а ш а. А мы фактически были в клетке. Только мы были не львами, а подопытными кроликами. Выращивали космические помидоры, ждали космических огурчиков, смотрели в иллюминатор, а нас, дурачков, просто-напросто разыгрывали. И не час, не два, а целых две недели. За окошечком то голубое, то розовое… Вспоминать противно!

В а д и м. Но надо им отдать должное. Все было хорошо продумано: и работа приборов, и ощущение невесомости, и световые эффекты, приближенные к реальной космической обстановке. Здорово! Ничего не скажешь!..

Н а т а ш а. И все равно обидно. Неужели нельзя было обойтись без этого цирка? Непонятно, чего они только добивались?

Ф е д я. Они проверяли нас на дружбу и товарищество в условиях космического общежития.

В а д и м. Жестокая проверка. Мы же никуда не отрывались от Земли. Что ж тут шуметь на весь свет?

Н а т а ш а. А помните момент старта? У меня было полное ощущение, что мы оторвались и летим.

В а д и м. Да, эффект был потрясающий. Вот что значит совершенная техника. Кто бы мог подумать, что все это понарошку!

Н а т а ш а. Имитация. Да еще какая! Бессовестная! Я думаю, что они напрасно тратили на это время и силы. Нас можно было запустить на Марс и не прибегая к таким обманам. И вообще выходит, что они нам не доверяли. Федя! Что ты все время молчишь?

Ф е д я. Говорят ведь: «Доверяй, да проверяй!» Вот они и проверяли.

Н а т а ш а. Так проверять нечестно.

Ф е д я. Почему? Они хотели понаблюдать, как мы будем себя вести при аварийной обстановке.

Н а т а ш а. И все?

Ф е д я (продолжает). Как мы общаемся друг с другом. Помнишь, Титов сказал, что личные контакты в условиях длительного полета немаловажный фактор? Представим себе, что начали бы вдруг ссориться из-за пустяков. Не говоря уже о серьезных вещах.

В а д и м. Ну и что было бы? Нас бы отстранили от полета?

Ф е д я. Не исключаю. В земных условиях это проверить было бы трудно. Вот они и создали нам космические.

Н а т а ш а. Космические… Надеюсь, мы выдержали проверку?

В а д и м. Надеюсь.

Н а т а ш а. И теперь мы уж полетим по-настоящему или они нам еще что-нибудь подстроят?

Ф е д я. Вот уж тут я ничего не могу предвидеть.

Появляются  д в е  д е в о ч к и. Они, как бы никого не замечая, подходят к ограждению.

П е р в а я  д е в о ч к а (читает вслух надпись на табличке). «Лев, кличка Лунатик. Редкий экземпляр. Подарен Московскому зоопарку Всеафриканским союзом охотников в 1987 году».

В т о р а я  д е в о ч к а. Он что, спит или умер?

П е р в а я  д е в о ч к а. По-видимому, послеобеденный сон. Он же дышит.

В т о р а я  д е в о ч к а. Интересно, чем его кормят?

П е р в а я  д е в о ч к а. Кроликами. (Первой тройке.) Ребята! Вы не знаете, он скоро проснется?

В а д и м. Мы сами ждем.

В т о р а я  д е в о ч к а. А разбудить его нельзя?

В а д и м. Там же надпись: «Просьба животных во время сна не тревожить!»

П е р в а я  д е в о ч к а (второй). Тогда пойдем к обезьянам! Может быть, они не спят. Ты слышала, на Венере обнаружены колоссального размера животные, похожие на наших крокодилов?

В т о р а я  д е в о ч к а. Что ты говоришь!

Уходят.

Н а т а ш а. Вы думаете, их этот дремучий лев заинтересовал? Просто они нас узнали. Сейчас вернутся и попросят автографы. Вот увидите!

Ф е д я. Да. Конечно. Они нас узнали.

В а д и м. Я очень красиво расписываться научился.

Н а т а ш а. Не дури! Нет, правда, когда же мы полетим по-настоящему?

В а д и м. Сегодня, наверное, узнаем. Ребятишки, а мы не опаздываем? Который час?

Ф е д я. Без десяти три.

В а д и м. Титов назначил нам прийти в пятнадцать тридцать. Время еще есть.

Н а т а ш а (кивает в сторону спящего льва). Может, он все-таки проснется?

Ф е д я. А почему тебе так хочется, чтобы он обязательно проснулся? Пусть себе спит на здоровье и смотрит свои африканские сны.

Н а т а ш а. Я хотела бы заглянуть ему в глаза.

В а д и м. Ну и что бы ты в них увидела?

Н а т а ш а. Мне бы хотелось посмотреть на их выражение. Что они выражают: благодарность судьбе или тоску по свободе? Все-таки уже тринадцать лет в заточении.

В а д и м. Не в заточении, а в условиях, приближенных к африканскому пейзажу: песок, скалы… И потом, бытие определяет сознание. Его кормят, и он счастлив — не нужно охотиться.

Ф е д я (неожиданно). Ребята, я должен вам сказать что-то очень важное.

Н а т а ш а. Да ну? Неужели?

Ф е д я. Честное слово!

В а д и м. А что именно?

Ф е д я. Очень важное.

Н а т а ш а. Сообщить какую-нибудь новость?

Ф е д я. Да, новость.

В а д и м. Говори. Не интригуй!

Ф е д я (серьезно). Вы должны сначала дать клятву, что на меня не обидитесь!

В а д и м. Клятву? Какую еще клятву?

Ф е д я. Поклянитесь самым дорогим!

В а д и м. Что это еще за глупости!

Ф е д я. Это не глупости. Это касается нас всех.

Н а т а ш а. Ты хочешь сказать, что мы вообще никуда не полетим? Что полет отменен? Марса не будет?

В а д и м. Это связано с нашим стартом?

Ф е д я. Отчасти.

В а д и м. Ну говори скорей!

Ф е д я. Сначала поклянитесь, что не обидитесь на меня.

Н а т а ш а. Пожалуйста! Давай, Вадик, поклянемся! Клянусь здоровьем дедушки. Учтите, что ему девяносто лет и он был участником Великой Отечественной войны! Клянусь, не обижусь!

В а д и м. Клянусь своим местом победителя! Пусть вместо меня летит кто угодно! Клянусь, не обижусь!

Ф е д я (не сразу, очень медленно). Ребята! Если старт состоится, то без меня.

Большая пауза.

Н а т а ш а. Что ты сказал? Повтори!

Ф е д я. Я не полечу на Марс. Понятно?

В а д и м. А мы?

Ф е д я. А вы полетите.

Н а т а ш а. Полетим без тебя? Вдвоем?

Ф е д я. Очевидно.

Н а т а ш а. Что случилось?

Ф е д я. Ничего не случилось. Вы полетите, а я останусь.

Н а т а ш а. Мама?

Ф е д я. Нет.

В а д и м. Струсил?

Ф е д я. Ну вот еще! С чего бы это? Ничего я не струсил.

Н а т а ш а. Ну тогда почему же вдруг… отказываешься? Что-нибудь очень серьезное?

Ф е д я. Очень.

В а д и м. И ты не можешь сказать причину?

Ф е д я. Не скажу.

Появляются  д в е  д е в о ч к и.

П е р в а я  д е в о ч к а. Ребята! Он еще не проснулся?

Ребята не отвечают.

В т о р а я  д е в о ч к а. Тогда пойдем к попугаям. Там есть один очень образованный. Разговаривает на трех языках.

П е р в а я  д е в о ч к а. Наверное, ругается неприличными словами…

В т о р а я  д е в о ч к а (неожиданно, Наташе). Девочка! Вы Наташа Печатникова?

Н а т а ш а. Да. А что?

В т о р а я  д е в о ч к а (смущаясь). Вы бы не могли дать нам свой автограф? (Ребятам.) И вы тоже. Мы вас сразу узнали. Вы — первая тройка!

В а д и м. А на чем вам расписаться?

П е р в а я  д е в о ч к а. На чем-нибудь.

В а д и м. На чем-нибудь мы не расписываемся.

В т о р а я  д е в о ч к а. Ой! А вы еще тут посидите? Мы сейчас в киоске купим открытки, и вы на них распишетесь.

Девочки убегают.

Н а т а ш а. Что я говорила! Пошли! Глупо в нашем положении давать еще какие-то автографы…

Все поднимаются.

Ф е д я. Вы поняли, что я сказал? Я не могу лететь. И не могу сказать, почему. Не имею права…

Все уходят. Проснувшийся лев громко рычит.

Гаснет свет.

ВТОРАЯ ИНТЕРМЕДИЯ

Д е в о ч к и  прохаживаются по авансцене.

П е р в а я  д е в о ч к а (после паузы). Ты представляешь себе, сколько автографов он дал за свою жизнь! Ему просто, наверное, надоело расписываться.

В т о р а я  д е в о ч к а. Он может нам отказать. А без его подписи наша коллекция будет намного беднее.

П е р в а я  д е в о ч к а. Я с тобой согласна. Нам необходимо собрать автографы всех людей, которые так или иначе связаны с этим выдающимся полетом. Двадцать подписей у нас уже есть. Даже академик Артамонов и тот исписал целую страницу.

В т о р а я  д е в о ч к а. Я думаю, можно взять автограф даже у вахтера, который пропускает в Главное управление. Я с ним разговорилась, и он сказал, что каждый день лично их пропускает. Тоже как-никак живой свидетель.

П е р в а я  д е в о ч к а. Это будет уникальный подбор автографов.

В т о р а я  д е в о ч к а. Только бы нам его не пропустить. И пусть распишется на чистой страничке. Отдельно от всех. Как ты ему скажешь?

П е р в а я  д е в о ч к а (подумав). Я скажу так: «Герман Степанович! Извините, пожалуйста, но мы бы очень хотели просить вас дать нам автограф».

В т о р а я  д е в о ч к а. Это очень длинно. По-моему, чем проще, тем лучше. Ты можешь даже не успеть все это выпалить, как он пройдет мимо.

П е р в а я  д е в о ч к а. А ты что предлагаешь?

В т о р а я  д е в о ч к а. Ему же не в первый раз давать автографы. Надо его остановить — это во-первых, а во-вторых… Идет!

Появляется  Т и т о в. Девочки идут ему навстречу. Они явно робеют. Титов молча протягивает руку к записным книжкам подруг и, ни слова не произнося, расписывается в них. Молча уходит. Девочки, недоумевая, смотрят ему вслед.

ШЕСТАЯ КАРТИНА

Обстановка второй картины. Т и т о в  и  П а в л о в с к и й ведут беседу.

П а в л о в с к и й. Стало быть, Герман Степанович, ребята и это испытание выдержали?

Т и т о в. И причем с отличными показателями. Вот, взгляните на их электроэнцефалограммы. (Показывает, поясняет.) Вспыхнул сигнал тревоги, ребята реагируют на сигнал опасности — кривая взметнулась. Опасность ликвидирована — альфа-ритм успокаивается. Понятно?

П а в л о в с к и й. Да, да, понятно.

Т и т о в. А теперь посмотрите на эти записи. Что вы видите? В них отражены эмоции наших ребят. Наташа реагировала на сигналы тревоги более активно, чем ее товарищи. Однако самообладания не теряла. Вадим сдержан, решителен. Федор Дружинин, я бы сказал, более чем спокоен. Его нервное и психическое состояние в критический момент не соответствует раздражителю. Сердечный ритм ни разу не нарушался… Какой-то феномен! Итак, последний, наиболее щепетильный эксперимент завершен. Пионерский экипаж готов к длительному полету в космос.

П а в л о в с к и й. Мы очень рады. Горком комсомола придает этой экспедиции большое значение. Кстати, ребята должны доставить на Марс почетные грамоты ЦК ВЛКСМ строителям Марсианска.

Т и т о в (шутит). И красные галстуки юным марсианам?

П а в л о в с к и й (серьезно). Кто знает, может быть, когда-нибудь придется посылать и галстуки. В наше время ни за что нельзя ручаться.

Т и т о в (улыбаясь). Сами-то небось хотели бы совершить подобное путешествие?

П а в л о в с к и й. Еще бы! Мечта! Но, к сожалению, вряд ли осуществимая. Я лично такого конкурса не выдержал бы, а специальность у меня самая немарсианская: я по образованию ветеринар.

Т и т о в. Простите, вы какого года рождения?

П а в л о в с к и й. Тысяча девятьсот семидесятого. Родился в год столетия великого Ленина.

Т и т о в. В хороший год вы родились! Какой это был подъем духа, мысли и труда!.. Всенародное торжество, охватившее всю страну, всех, от мала до велика. Хотя международная обстановка была тогда тревожной… Американская агрессия во Вьетнаме… События на Ближнем Востоке… Насилие, убийства, террор… В Греции — фашизм… Время военных авантюр и политических заговоров, роковых покушений на жизнь прогрессивных деятелей — и время величайших научных открытий, время неустанной, героической борьбы всех честных людей за единство и за мир на земле… Время реакции и прогресса. И вот мы с вами сегодня, в двадцать первом веке, живые свидетели всепобеждающих ленинских идей! Какое это счастье — отправлять наших юных питомцев на далекую планету. Здорово!

П а в л о в с к и й. Согласен, Герман Степанович!

Т и т о в. Кстати, пора бы уже и явиться нашим питомцам.

Включает аппарат «Секретарь». На экране лицо  Л е н о ч к и.

Л е н о ч к а. Я вас слушаю, Герман Степанович!

Т и т о в. Леночка! Там кто-нибудь ждет?

Л е н о ч к а. Представитель Географического общества товарищ Воробейчик и первая тройка. Я полагала, вы заняты…

Т и т о в. Птичка обождет, а тройка пусть въезжает. (Выключает аппарат. Искренне.) Испытываю некоторую неловкость. Как-никак ребятам нанесена психологическая травма. Больше всего им обидно, вероятно, не то, что их вернули на Землю, прервав полет, а то, что вообще полета как такового не было! Просто была запланирована хорошо продуманная научная игра. Но тут уж ничего не поделаешь, надо было им пройти и через это…

Входят Н а т а ш а,  В а д и м  и  Ф е д я. Вид у них потерянный. Титов и Павловский выходят из-за стола, пожимают всем руки.

П а в л о в с к и й. Здравствуйте, ребята! Будем знакомы! Павловский Николай, из горкома комсомола. Поздравляю вас от всей души, от имени комсомола столицы и от себя лично!

В а д и м (мрачно). С чем?

П а в л о в с к и й. Не скромничайте, не скромничайте! Разве так уж и не с чем поздравить? С удачным завершением последних испытаний и с предстоящим полетом на Марс!

Ребята молчат. Мнутся на месте.

Т и т о в. Садитесь, друзья! Поговорим по душам.

Все садятся. Большая пауза. Титов включает аппарат «Секретарь». На экране лицо  Л е н о ч к и.

Т и т о в. Леночка! Организуйте нам, пожалуйста, чаю, что ли, или кофе… фруктов там каких-нибудь, конфет…

Л е н о ч к а. Сейчас, Герман Степанович!

Т и т о в (не сразу). Ну? Как настроение?

Н а т а ш а (вяло). Ничего. Хорошее.

Т и т о в (лукаво). Хорошее или удовлетворительное? Если честно!

Н а т а ш а. Удовлетворительное.

Т и т о в. Удовлетворительное или плохое? Если честно!

Н а т а ш а (выдавив из себя улыбку). Плохое.

Т и т о в. Я так и думал, ребята, что вам это будет морально тяжело.

В а д и м. Ну раз надо было…

Т и т о в (серьезно). А вели вы себя превосходно. Одним словом, замечаний нет.

Л е н о ч к а  вносит поднос с угощением. Ставит все на стол и, улыбнувшись ребятам, выходит.

Налегайте, ребята! Не стесняйтесь! (Берет себе яблоко.) Теперь могу сообщить вам точную дату уже настоящего старта: первое сентября две тысячи первого года. Через две недели. И уж тут без подвоха, честное стариковское!

П а в л о в с к и й. Подтверждаю! Честное комсомольское!

Т и т о в (показывая на фрукты). Давайте, давайте, ребята!

Наташа сосредоточенно чистит апельсин. Вадим грызет бублик. Павловский помешивает ложечкой в стакане чай. Федя мрачно играет с бумажной салфеткой.

П а в л о в с к и й (нарушая молчание). У нас на днях состоится встреча в горкоме. Хотим вам дать ответственное поручение: вручить почетные грамоты ЦК комсомола первым строителям Марсианска. Кстати, вы тоже награждены такими грамотами и значками. Они будут вам вручены при встрече.

В а д и м. Какими значками?

П а в л о в с к и й. Победителей конкурса.

В а д и м. Спасибо.

Т и т о в. Нет, я вижу, что у вас еще не отлегло от сердца. Вот ты, Федя, чего нос повесил?

Н а т а ш а (собравшись с духом). Герман Степанович! А ведь у нас ЧП!

Т и т о в. Какое ЧП?

Н а т а ш а. Дружинин отказывается от полета.

П а в л о в с к и й (поперхнувшись чаем). Э… э…

Т и т о в (с удивлением). Отказывается? Неужто? Я хотел бы от него самого услышать это. Возможно ли?

Ф е д я (глухо). Нет, верно, я не могу лететь.

Т и т о в. То есть как это?

Ф е д я. Не могу, и все…

Т и т о в. Это, брат, не ответ. Как это так «не могу»! Два года готовился, стал победителем конкурса, прошел все испытания, и вдруг на́ тебе — «не могу». Что случилось?

Федя молчит.

Но сказать почему, ты, надеюсь, можешь?

Ф е д я. Не могу.

Т и т о в. И вы тоже не знаете, почему ваш товарищ отказывается от полета?

В а д и м. Не знаем.

Н а т а ш а. Он не говорит.

П а в л о в с к и й (обретая дар речи). Герман Степанович! Кто же тогда полетит вместо него?

Т и т о в. Есть кому лететь-то. Вторая тройка наготове. Но это не главное! Почему же все-таки Федор Дружинин считает возможным так подвести своих товарищей?

Ф е д я (горячо). Я никого не хочу подводить и не подвожу. Если бы я хотел… (Замолкает.)

Т и т о в. Договаривай, договаривай! Если бы хотел, то что?

Ф е д я (помолчав). Ничего.

Т и т о в (ходит по комнате). Ну и загадки ты нам тут задаешь, молодой человек! Я должен тебе сказать, что поступаешь ты не слишком честно. Выходит, что нет у тебя чувства товарищества! Вот чего стоят все наши испытания и проверки. Ты своим отказом разрушаешь всю тройку! Неужели ты не понимаешь этого?

Ф е д я (глядя в пол). Почему разрушаю? Вместо меня может полететь Асен Босев из Болгарии… или просто они вдвоем…

Т и т о в (решительно). Ну вот что, товарищи! Мы, я вижу, так ни до чего не договоримся. На сегодня считаю разговор исчерпанным!

Все поднимаются.

П а в л о в с к и й. А как же, встречу в горкоме отложить придется?.. Странно все это и непонятно. (Пожимает плечами.)

Т и т о в (Наташе и Вадиму). Вы, ребята, идите! (Феде.) А ты задержись! (Павловскому.) С вами мы потом созвонимся! (Прощается с Павловским, Наташей и Вадимом.)

Федя остается, остальные уходят.

(Феде.) Ну, давай, как говорится, поговорим без свидетелей. С глазу на глаз. Согласен?

Федя молчит.

Так что же все-таки у тебя стряслось? Ведь не струсил же ты? Уверен, что нет. Ты не трусливого десятка. Может, изменились семейные обстоятельства? Это мы сообща уладим…

Федя молчит.

Поссорился с друзьями? Не поверю… Может быть, ты заболел? (Кладет Феде на плечо руку.) Давай, брат, начистоту! Выкладывай!.. В семье космонавтов не может быть никаких недомолвок!

Федя молчит.

Я должен знать причину. Я отвечаю за этот рейс перед правительством. Перед всеми ребятами на свете… Тебе не стыдно молчать?

Ф е д я (выдавливает из себя). Стыдно, но сказать еще стыднее.

Т и т о в. А ты не стыдись, я пойму тебя, как отец.

Ф е д я. Я не имею права лететь.

Т и т о в (подумав). Не имеешь права? Что же ты натворил?

Ф е д я. Ничего я не натворил. Просто… (Замолкает.)

Т и т о в. Ну говори, говори!

Ф е д я (решившись). Хорошо. Я скажу. (Не глядя на Титова.) Я знал перед испытанием, что это не настоящий полет… что все нам будет только казаться.

Т и т о в (помолчав). Кто же и когда раскрыл тебе нашу тайну?

Ф е д я. Не знаю… Перед самым стартом. За несколько минут. Я случайно услыхал, как кто-то сказал за спиной: «Две недели полное ощущение полета в этой бандуре, а потом полное разочарование…»

Т и т о в. В «бандуре», значит? Так и сказал?

Ф е д я (кивает головой). В «бандуре»!

Т и т о в. И ты промолчал? Не сказал ребятам?

Ф е д я. Конечно. Какое же это было бы товарищество? Ведь скажи я им, что все это липа, испытание сорвалось бы и у вас, и у них. Пусть уж лучше я один… (Вспоминает.) Слышу сигнал тревоги, думаю про себя: «Липа!» За окошком серо-буро-малиновое — тоже липа! Наташа беспокоится за своего Марсика, а я-то все знаю и только злюсь. «Через две недели, — думаю, — расцелуешь свое лохматое сокровище!» Теперь понимаете, почему я не имею права лететь? Для меня ведь испытанием было только молчать в тряпочку и терпеть, а для них и для вас это было испытание настоящее.

Т и т о в (сочувственно). Да-а-а… Не ожидал… Нелегко тебе было эти две недели. Сочувствую.

Ф е д я. Вот и пойми, где граница между дружбой и долгом! (Неожиданно оживляясь.) А вообще-то здорово, ловко придумано. Если не знать секрета, то ни в жизнь не догадаешься! (Лукаво.) Хотя одна накладочка у вас все-таки была!

Т и т о в. Какая же? Любопытно.

Ф е д я. Ребята ждали, когда по радио о полете объявят, а сообщения-то не было. Можно ведь было бы на пленочку записать и прокрутить для полной убедительности.

Т и т о в. Молодец! Верно подметил. Учтем на будущее. Ну вот что, сынок. Разговор у нас с тобой был доверительный, но все же мне придется объяснить комиссии, почему ты не можешь лететь… Не имеешь права… как ты говоришь…

Гаснет свет.

СЕДЬМАЯ КАРТИНА

По радио звучит торжественный голос диктора: «Этот день — первое сентября 2001 года — впишет еще одну героическую страницу в славную историю юных ленинцев. Мы ведем свой репортаж с центрального космодрома Советского Союза. Космоплан «Пионер-один» готов к старту. Его экипаж уже на борту. Идет последняя предстартовая минута. Сейчас вы услышите завершающий отсчет секунд, и «Пионер-один» устремится к Марсу… (Начинается отсчет секунд.) Десять… девять… восемь… семь… шесть… пять… четыре… три… два… один… Старт!»

Рев мощных двигателей сливается с музыкой известной уже увертюры «Полет в космос».

В момент поднятия занавеса  Н а т а ш а  и  В а д и м  находятся в кабине космоплана «Пионер-1» на пути к Марсу. Третий космонавт, вышедший в космос, проверяет что-то в наружной носовой части корабля. Его плавающая в космосе фигура то появляется, то исчезает за иллюминатором. Цифры и формулы сменяют друг друга на светящихся шкалах аппаратуры. Мигают разноцветные лампочки. Вадим что-то записывает. В кабине, на видном месте, висит фотография Марсика.

В а д и м (рассуждает вслух). Если скорость нашего корабля относительно Земли при выходе из сферы земного притяжения была равна двум и тридцати восьми сотым километра в секунду и направления скоростей совпали друг с другом, то через двести тридцать семь суток после старта мы должны достигнуть орбиты Марса… Сегодня тридцать первое число… Выходит, что летим мы уже сто двадцать вторые сутки.

Н а т а ш а (прислушиваясь). Если мы только летим!

В а д и м (смеется). Летим! Летим! Теперь уже и по радио передавали.

Н а т а ш а. Могли и передавать. Федя у нас чересчур умный: посоветовал им в следующий раз записать на пленочку.

В а д и м (вздыхает). Нет уж! На этот раз летим по-настоящему! Между прочим, ты заметила, совсем другое ощущение?

Н а т а ш а (серьезно). Знаешь, я часто мысленно возвращаюсь к тем двум неделям, которые для нас были испытанием, а для него пыткой. Это же надо обладать таким характером, чтобы все знать, а нам даже не намекнуть! Четырнадцать суток вместе с нами смотреть в иллюминатор, дежурить, мечтать и… молчать!

В а д и м. Представляешь, если бы мы все трое знали?.. Ой! У нас бы все валилось из рук. Мы бы просто оскандалились.

Н а т а ш а. Нет, что ни говори, а он показал себя настоящим другом. Жаль, конечно, что ему пришлось все это пережить одному…

Из люка появляется  Ф е д я. В руках у него скафандр.

Ф е д я (возбужденно). Ребята! Антенна в порядке! Радио скорее включайте! И так уж, наверное, все пропустили!

Н а т а ш а. Ой! Как это мы заболтались! Вадим, что ж ты, на самом деле?! Скорей включай! Неужели пропустили?

Вадим торопливо включает радио. Из Москвы передают новогоднее послание советскому народу. Звучат заключительные слова послания.

Д и к т о р (мужской голос). …Социалистических Республик шлют свои сердечные поздравления советским людям, находящимся при исполнении служебного долга на других планетах. Советский народ желает счастливого полета школьникам Советского Союза: Наташе Печатниковой, Вадиму Гонтареву и Федору Дружинину — экипажу космоплана «Пионер-один», совершающему рейс Земля — Марс — Земля. С Новым годом, дорогие ребята! С Новым годом, товарищи! С Новым годом, Вселенная!

Начинают бить Кремлевские куранты. Наташа, Вадим и Федя заключают друг друга в объятия.

#img_3.jpeg