Концепция «общества массового потребления» разрабатывается в работах американских социологов и экономистов — У. Ростоу, Дж. Катоны, в трудах французских социологов и футурологов — Р. Рюйе, Ж. Фурастье, а также в ряде брошюр и статей других авторов. Откровенные апологеты старого мира и буржуазные либералы — все они, спекулируя на изменениях, происшедших в объеме, характере и структуре личного потребления населения развитых капиталистических стран, сходятся на мысли о том, что капитализм, описанный Марксом и Лениным, будто уже больше не существует. На смену ему якобы пришло новое общество, именуемое «обществом массового потребления» или «обществом изобилия».

В. И. Ленин по поводу подобного рода приемов буржуазных идеологов в свое время писал: «...самой распространенной ошибкой является буржуазно-реформистское утверждение, будто монополистический или государственно-монополистический капитализм уже не есть капитализм, уже может быть назван «государственным социализмом» и тому подобное».

Первоначально концепция «общества массового потребления» была выдвинута в работе У. Ростоу «Стадии экономического роста», вышедшей в 1960 г. В подзаголовке книга именуется как «некоммунистический манифест». Автор, задавшись целью «опровергнуть» марксистскую теорию общественного развития, согласно которой история человечества — это история становления, развития и последовательной смены пяти общественно-экономических формаций, выдвигает свою классификацию этапов общественного развития. Она включает такие стадии: традиционное общество, период создания предварительных условий для сдвига, сдвиг, движение к зрелости и высокий уровень массового потребления.

В стремлении опровергнуть марксизм теория «стадий роста» не является оригинальной. Она представляет собой одну из разновидностей апологии капитализма, выступающей в форме наукообразного антикоммунизма. «Конструируя свою поверхностную схему,— писал прогрессивный американский экономист Г. Люмер,— Ростоу просто подразделяет общественное развитие на две части: докапиталистическую и капиталистическую. Появление капитализма открывает дверь для весьма ускоренного процесса роста и, таким образом, ведет якобы к веку экономического изобилия и к реализации в рамках капитализма всех самых заветных устремлений человека».

У. Ростоу не жалеет красок, чтобы разрисовать современные страны государственно-монополистического капитализма, именуемые не иначе как «обществом высокого уровня массового потребления», самыми яркими цветами радуги и скрыть присущие им пороки. Восхваление капитализма поднимается до наивысшей точки, когда речь идет о его цитадели — Соединенных Штатах Америки. Умиление Ростоу «американским образом жизни» поистине не знает границ.

Пятую стадию роста — период высокого уровня массового потребления — Ростоу определяет как такой этап в развитии общества, когда центр внимания переключается якобы с проблем производства на проблемы потребления и услуг.

По его мнению, страны, которые находятся на стадии зрелости, для перехода к стадии высокого уровня потребления располагают тремя путями, или, как он их еще называет, тремя возможными направлениями использования экономических ресурсов. К этим трем направлениям Ростоу относит подчинение общественных ресурсов целям внешней экспансии, создание «благоденствующего государства» и развитие отраслей промышленности, производящих товары длительного пользования и обеспечивающих расширение различных услуг, т. е. создание «общества массового потребления».

Выбор направления, по Ростоу, определяется в зависимости от природных ресурсов, характера политического руководства, культурных традиций страны и т. д. Так, например, немцы и японцы первоначально избрали первый путь, т. е. путь военной экспансии, а американцы сразу же решили выбрать третье направление — путь создания «общества массового потребления».

Сроки достижения этого «общества», как и сроки вступления в другие «стадии», для разных стран различны. В США, как утверждает Ростоу, поворот к «эпохе высокого массового потребления» произошел уже в 1913—1914 гг., когда широкое распространение получило конвейерное производство. А своего логического завершения эта «стадия» достигает в послевоенный период, когда в нее вступают Западная Европа и Япония.

Что же касается стран социализма, то они, по утверждению Ростоу, не смогут достичь «стадии высокого уровня потребления», пока в них сохраняется социалистическая экономика. Возникает вопрос: каким же критерием руководствуется Ростоу, так произвольно трактуя вопрос о движущих силах, формах и перспективах общественного развития? В книге «Стадии экономического роста» в качестве такого критерия преподносится совокупность некоторых технико-экономических данных, например размеры капитала на душу населения, уровень развития техники, количество производимой продукции и т. д. Игнорирование Ростоу главной производительной силы, какой являются трудящиеся массы, имеет под собой определенную политическую подоплеку. Все дело в том, что признание решающей роли трудящихся в прогрессивном развитии общества означает также признание их творцами истории, а это несовместимо с классовой позицией буржуазного автора.

Ненаучность критерия Ростоу проявляется еще и в том, что, характеризуя развитие общества как переход от одной «стадии роста» к другой, он целиком упускает из поля зрения такую неотъемлемую сторону способа производства, как производственные отношения. Отрицание им производственных отношений имеет свои социальные причины. Они заключаются в том, что Ростоу стремится опровергнуть тот факт, что эксплуатация человека человеком вытекает из частной собственности на средства производства и монополистической формы присвоения продуктов производства.

Игнорирование Ростоу производственных отношений порождено и методологическими мотивами. Не требуется особой проницательности, чтобы увидеть, что без отрицания производственных отношений он не сумел бы втиснуть исторический процесс в узкие рамки своей схемы.

История человеческого общества представляет собой историю последовательной смены пяти общественно-экономических формаций, отличающихся друг от друга прежде всего таким качественным критерием, как присущие им производственные отношения. Поэтому, чтобы создать свою «теорию стадий», не признающую каких-либо социально-экономических качественных различий между «стадиями», Ростоу потребовалось отбросить этот критерий. В результате «стадии роста» характеризуются им главным образом лишь технико-экономическими показателями, а исторический процесс предстает как процесс перехода человечества от одной «стадии роста» к другой, обусловленный простым возрастанием этих показателей.

Откровенно апологетический характер книги «Стадии экономического роста» принес ее автору громкую известность и выдвинул его в ряды ведущих буржуазных идеологов. Уже на следующий год после ее издания У. Ростоу был приглашен в Вашингтон и из незаметного профессора истории экономики Массачусетского технологического института превратился в специального помощника президента США, а затем стал председателем Совета планирования политики при государственном департаменте.

В 1971 г. выходит в свет новая книга Уолта Ростоу — «Политика и стадии роста», которую справедливо называют вторым изданием предыдущего труда. Излагая свою несколько модернизированную «теорию стадий», автор оказался, по существу, на теоретическом распутье.

Еще в первой книге, сделав попытку заглянуть в будущее и определить, какая же «стадия» придет на смену «периоду высокого уровня массового потребления», Ростоу сделал сногсшибательный вывод о том, что, по крайней мере, для Соединенных Штатов Америки это будет стадия, основанная на... буме деторождения. Объясняя это положение, он ссылается на то, что после определенного периода существования стадии высокого уровня потребления в США наблюдается уменьшение интереса людей к товарам длительного пользования, в связи с чем они предпочитают иметь больше детей. Американцы, пишет Ростоу, родившись в период высокого уровня массового потребления, перестали ценить рост реального дохода в обычной форме и возмечтали о больших семьях. Именно это, по его мнению, и позволяет думать, что шестая «стадия роста» в Соединенных Штатах Америки будет связана с «бумом деторождения».

Однако эта «стадия роста» не получила дальнейшей разработки в трудах Ростоу. Впоследствии он стал именовать ее поиском «качества жизни». Подобная трансформация во взглядах бур_жуазного автора станет понятной, если принять во внимание, что в США вот уже в течение нескольких лет официально пропагандируется идея отметить 200-летие основания Соединенных Штатов Америки под девизом «беспрерывного улучшения качества американского образа жизни».

В книге «Политика и стадии роста» Ростоу вынужден признать несостоятельность теоретических изысканий в плане «качества жизни». Он меланхолически замечает: «Прошло десять лет, а мы знаем немного больше, чем прежде, о проблемах этой дальнейшей стадии роста, которая может быть названа как поиск путей качественного улучшения жизненных условий человека». Констатируя крах лозунга создания в США «великого общества», он говорит о многочисленных социальных противоречиях в развитии страны: росте преступности, упадке городов, загрязнении окружающей среды и т. д. Подобная откровенность говорит сама за себя.

Если в названных выше работах У. Ростоу содержатся какие-то попытки обоснования «общества массового потребления», то в трудах других активных его поборников даны разработки самой анатомии этого «общества».

Наиболее развернутую теоретическую разработку «общества массового потребления» дает в своих многочисленных публикациях (их свыше десяти) американский экономист буржуазно-либерального направления Дж. Катона. Изучая долгое время в Мичиганском университете воздействие потребительского спроса на экономическую конъюнктуру, он создал по проблеме потребительства такие известные работы, как «Всемогущий потребитель», «Общество массового потребления», «Надежды потребителей», «Зависимость потребления от роста доходов» и др.

В своей программной работе «Общество массового потребления», переиздававшейся много раз, Дж. Катона обосновывает мысль о том, что на Западе возник совершенно новый тип общества — «общество массового потребления», которое якобы уникально в силу трех главных черт. Он характеризует их следующим образом:

1. Изобилие. Не отдельные индивидуумы, не малочисленный высший класс, а большинство семей имеют теперь дискреционную покупательную способность.

2. Власть потребителя. Рост экономики, циклические колебания, инфляция и дефляция — все это теперь в значительной степени зависит якобы от потребителя.

3. Увеличившееся значение потребительской психологии как фактора, определяющего динамику потребительского спроса.

Автор считает, что все эти характерные черты появились только в течение недавних десятилетий. Они преобладают прежде всего в США и становятся в возрастающей степени характерными также для стран Западной Европы.

Предпосылкой возникновения «общества массового потребления» Дж. Катона считает «революцию в доходах». Суть этой концепции, как известно, состоит в том, что на Западе будто бы произошел переворот в распределении национального дохода в пользу низкооплачиваемых слоев населения. Именно это пытается доказать Дж. Катона, деля американское общество по размерам доходов семей на четыре группы, из которых две пятых, т. е. 40% семей, принадлежат к группе с «дискреционным доходом». По мнению автора, эти семьи с годовым доходом от 6 до 15 тыс. долларов представляют собой «становой хребет» экономики «общества массового потребления». Как мы увидим дальше, статистика реальных доходов американцев полностью опровергает это утверждение.

Дальше провозглашения власти потребителя Дж. Катона не идет. Он оставляет в стороне объективный анализ социально-экономических предпосылок, сущности и последствий сдвигов в структуре потребления. Сами по себе интересные данные о психологических и физиологических особенностях современного потребителя, на которых он сосредоточивает свое внимание, непосредственно не раскрывают существа этой кардинальной проблемы. Отсутствие политэкономического анализа не может быть компенсировано детальным изучением психологических мотивов потребления и других частных, не главных вопросов.

А между тем именно проблема психологических мотивов потребления занимает центральное место не только у Дж. Катоны, но и в работах других буржуазных авторов, сторонников нового направления в буржуазной науке, именуемого «экономической психологией». Они многое взяли из работ известного австрийского ученого 3. Фрейда, создателя теории фрейдизма, которая объясняет явления психики и общественной жизни бессознательными инстинктами. Взяв на вооружение термин «имэдж» (образ), «экономические психологи» сделали его основным средством психологической обработки потребителей и с помощью «имэджей» пытаются обосновать не только предпочтение одного сорта сигарет другому, но и социальные процессы.

Так, манипулируя «имэджами», подчеркивающими символическую значимость товаров для разных социальных групп, буржуазная пропаганда пытается обосновать тезис о сугубо подражательном характере мотивов потребления. В свою очередь, этот тезис призван подкрепить утверждение о якобы имеющем место процессе «обуржуазивания» рабочего класса. Одну из существенных черт этого процесса буржуазные экономисты и социологи усматривают в стремлении трудящихся перенять образ жизни, свойственный буржуазным слоям, «купить» выраженное в вещах соответствующее «социальное положение» и таким образом подняться хотя бы на ступеньку выше той, которую они занимают. Именно это обстоятельство якобы и толкает широкие слои населения на безудержное приобретательство.

К примеру, скажем, покупая «кадиллак» — «автомобиль для преуспевающих людей», покупатель, даже если он сам и не принадлежит к данной социальной группе, оценивая указанный «имэдж» автомобиля, в своем воображении как бы причисляет себя к ней. Отблеск богатства «преуспевающих людей» ложится на человека, приобретшего этот автомобиль, хотя совершенно ясно, что при этом он психологически завысил свое реальное социальное положение. Далее, автомобиль «олдсмобил» — не просто довольно дорогая машина, а «автомашина для юных сердцем», сигареты «Малборо» — не просто сигареты, изготовленные из вирджинского табака, а «сигареты для настоящих мужчин» и т. п.

Упрощенная интерпретация развития потребностей как простого стремления трудящихся сравняться по потребительскому стандарту с вышестоящим социальным слоем, стать обладателями вещей, которые до недавнего времени были предметами роскоши, содержащаяся в концепции «общества массового потребления», удобна для ее авторов, ибо она облегчает апологетику капитализма.

Наряду с У. Ростоу, Дж. Катоной активно разрабатывает концепцию «общества массового потребления» Р. Рюйе, профессор университета в Нанси (Франция). Его книга «Похвала обществу потребления» — образчик откровенной апологетики капитализма.

Во всех предшествующих капитализку общественных системах, пишет Рюйе, экономическая основа или «скелет» общества были всегда прикрыты политическим, религиозным или культурным «оперением». Общество же «массового потребления», порожденное научно-технической революцией, по его мысли, является первым в истории «экономическим обществом», так сказать, в чистом виде, в котором потребитель через рынок управляет производством.

Анализируя механизм функционирования потребительской экономики, Рюйе сравнивает его со здоровым человеческим организмом или кибернетической машиной, т. е. с саморегулирующейся системой с «обратной связью», способной собственными силами обеспечить нормальное функционирование и устранение внутренних неполадок. Всемерно восхваляя эту экономику, он решительно выступает против противопоставления прибыли, получаемой предпринимателями, интересам потребителей. Напротив, по его мнению, прибыль есть проявление «обратной связи», подтверждающей, что спрос получил удовлетворение. Регулирование экономики посредством прибыли означает в конечном счете, что она регулируется потребителем, что именно потребитель является той решающей силой, которая определяет направление производства. В этих утверждениях вновь слышится знакомый тезис о всемогуществе нового типа личности—«человека-потребителя», ставшего непременным компонентом концепции «общества массового потребления».

«Общество массового потребления», пишет Рюйе, «принесло огромный и неожиданный прогресс... дало благосостояние народам Европы и США и способно вывести из нищеты все человечество, если только бунт против экономики не помешает этому». О каком бунте беспокоится профессор из Нанси?

Речь идет о выступлениях широких народных масс капиталистических стран за свои экономические и социальные права. Рюйе, разумеется, не может приветствовать их и видит в них лишь проявление древнего, якобы исконно присущего человеку стремления вырваться из-под гнета экономики, которая, дескать, всегда воспринималась им как суровая и тяжелая необходимость. Р. Рюйе повторяет старые, давно обветшалые рецепты о необходимости усовершенствования капиталистической экономики.

Однако самые полезные советы те, как сказал французский писатель Вовенарг, которым легко следовать. Этого не скажешь о советах Рюйе. Мировая капиталистическая экономика до начала 70-х годов в течение определенного периода развивалась в условиях благоприятной деловой конъюнктуры, активно использовала достижения научно-технической революции для укрепления основ буржуазного строя. И тем не менее ей не удалось предотвратить глубокого экономического кризиса, роста безработицы, обострения внутренних социальных противоречий. Вряд ли профессорский совет поможет больной капиталистической экономике.

В трудах поборников концепции «общества массового потребления» весьма часто говорится о потребностях людей, о том, что производство целиком ориентировано на их удовлетворение. Но потребности рассматриваются ими внеисторически, без связи с данным способом производства, а лишь как проявление вкусов и привычек, желаний и устремлений человека. По поводу аналогичных изысканий Прудона, полагавшего, что потребление определяется мнениями людей, свободной волей потребителя, К. Маркс писал с нескрываемой иронией, что рабочий, покупая картофель, и содержанка, покупая кружева, вроде бы поступают согласно своему мнению. В действительности же их желания не плод случайных обстоятельств, а следствие различного положения в обществе, и это различие есть продукт организации общества.

Вместе с тем приверженцы концепции потребления трактуют эту категорию крайне узко, понимая под ним лишь личное потребление. Однако известно, что потребление подразделяется на личное и производственное. Последнее при капитализме осуществляют только частные собственники, в силу чего нельзя ставить знак равенства между потреблением капиталистов и рабочих, говорить об однородной массе равноправных потребителей. Производственное потребление, т. е. соединение объективных и субъективных факторов производства в процессе труда, обеспечивает капиталистам получение доходов и возможность осуществлять личное потребление и накопление капитала. Таким образом, само потребление капиталистов базируется на эксплуатации и одновременно является одним из условий эксплуатации рабочей силы потребителей — трудящихся.

Но даже и с точки зрения личного потребления однородной массы «суверенных потребителей» в буржуазном обществе не существует. Заработная плата трудящихся ограничивает круг потребляемых ими предметов лишь необходимыми жизненными средствами. Что же касается потребления капиталистов, то границы его намного шире, и вместе с тем оно включает такие материальные блага, которые просто недоступны человеку труда.

Концепция «общества массового потребления» опирается также и на ряд положений теоретиков «народного капитализма», «государства всеобщего благоденствия» и «единого среднего класса». Так, основная идея доктрины «народного капитализма» — о «революции в доходах», как уже отмечалось выше, входит в качестве непременного постулата в рассматриваемую концепцию. Для ее обоснования используется главный тезис и другой апологетической теории — о благоденствующей роли современного буржуазного государства, заменившей будто бы его былую роль «ночного сторожа». Из концепции «единого среднего класса» теоретики «общества потребления» заимствуют тезис о стирании граней между собственниками и пролетариями, поскольку якобы последние сами становятся обладателями средств производства.

Итак, для концепции «общества массового потребления» характерны эклектизм, смешение различных идей и взглядов, почерпнутых из арсенала буржуазной теоретической мысли. Ее теоретические основы настолько уязвимы, что некоторые наиболее трезвые представители буржуазной науки не могут не сомневаться в их истинности и возможности их воплощения на практике.

Так, Дж. Гэлбрейт, профессор экономики Гарвардского университета, известный политический деятель США, высказывавший в ряде своих работ мысли, во многом аналогичные идеям Р. Ростоу, Дж. Катоны и других авторов потребительской концепции, впоследствии подверг резкой критике ее основополагающие принципы, и в частности тезис о «всемогуществе потребителя». Он справедливо считает, что поведение потребителя в буржуазном обществе направляется и контролируется мощным рекламным аппаратом монополий, которые зачастую заинтересованы в создании фиктивных потребностей. Далее, Гэлбрейт обратил внимание на поразительное несоответствие между огромным потоком товаров, производимых в США для частного потребления, и совершенно недостаточным развитием сферы общественных услуг — образования, здравоохранения, социального обеспечения и др. Более того, он даже усомнился в эффективности самой экономической системы капитализма, не способной удовлетворять социальные потребности общества.

В книге «Новое индустриальное общество», после выхода которой Гэлбрейта объявили «красным», он писал: «Такие услуги государства, как забота о больных и престарелых, о физически или психически неполноценных людях, услуги системы здравоохранения в целом, создание парков и зон отдыха... оказание помощи людям, впавшим в нищету, и многие другие услуги не имеют для индустриальной системы (читай: для современного развитого капитализма. Б. Ж.) особого значения. И когда дело доходит до финансирования, эти услуги вступают в соперничество с потребностями, порожденными властным контролем индустриальной системы над поведением потребителя».

В условиях нынешних экономических потрясений, до крайности обостривших проблемы безработицы, спада производства, инфляции в странах капитала, критические голоса в адрес потребительских концепций становятся все громче и резче. Буржуазные идеологи открыто говорят о глубоком кризисе «общества потребления», пытаясь при этом скрыть состояние общего кризиса, в котором находится капиталистическая система. Вина за все социальные язвы перекладывается на якобы чрезмерное развитие науки и техники, а также на ограниченность природных ресурсов.

С этих позиций, например, выступают члены так называемого Римского клуба — объединения буржуазных ученых разных стран, материально поддерживаемых крупнейшими монополистическими концернами. Ведущую роль в его исследованиях взяли на себя ученые одного из крупнейших научных центров — Массачусетского технологического института. Ими была выдвинута концепция «нулевого роста», основные положения которой изложены в книгах Дж. Форрестера «Динамика мира» и Д. Медоуза «Пределы роста». Буржуазные теоретики ратуют за отказ от экономического роста, за необходимость предпринимать меры к сохранению достигнутого состояния. Только таким образом якобы можно избежать отрицательных последствий современного экономического развития в будущем.

Поддерживая эту идею, западногерманский экономист Э. Кюнг в статье со знаменательным названием «Кризис общества потребления и необходимость новой ориентации при определении границ экономического роста» предлагает установить нулевой темп экономического развития. Он мотивирует свое предложение, во-первых, ограниченностью и уничтожением природных ресурсов и, во-вторых, тем, что удовлетворение материальных потребностей людей не делает их счастливее.

Концепция «общества потребления», которая рисует рай на земле в виде гигантского универсального магазина, супермаркета, завела многие страны Запада, по словам этого автора, в тупик. Его место должно занять «общество благоденствия», характеризующееся стабильностью существования, здоровьем, удовлетворенностью от избранной профессии, свободой и т. п. Но для достижения подобного идеала необходимо ослабить темпы экономического роста, приглушить стимулы к повышению производительности труда и разработать методы безболезненного перехода к нулевому циклу экономического развития.

Перед нами реакционная утопия, противоречащая объективным законам экономического развития, фактам реальной жизни. Прежде всего несостоятельна одна из основных посылок этой теории: «общество потребления» ликвидировало бедность и сделало всех своих граждан материально обеспеченными людьми. Подробнее о том, насколько лжива эта посылка, речь пойдет ниже. Здесь же уместно напомнить и о тех сотнях миллионов людей во многих странах Азии, Африки и Латинской Америки, которые попросту голодают. И в это время являются «пророки» типа Э. Кюнга, которые твердят: не в материальном достатке счастье, давайте еще потуже затянем пояса и откажемся от всякого роста экономики. О каком же «благоденствии» кликушествуют Кюнг и ему подобные? Очевидно, о благоденствии для избранных, для монополистической верхушки буржуазного общества.

Классовый характер концепции «общества массового потребления» очевиден. Идеологи монополистического капитала стремятся с ее помощью обеспечить социальный мир в буржуазном обществе, разрекламировать его фасад и попытаться навязать трудящимся свой стереотип жизненных целей. Вместе с тем она преследует и определенные экономические цели, направленные на укрепление положения монополий. В восходящей фазе капиталистического цикла «суверенным потребителям» предлагается покупать больше, чтобы производить еще больше. В условиях спада производства, безработицы и инфляции адепты капитализма мгновенно перестраиваются. Теперь они с не меньшим рвением рекламируют идеи «антипотребления». В правоте сказанного нетрудно убедиться, если познакомиться поближе с так называемым «обществом массового потребления», которое буржуазные средства информации под барабанный бой рекламы без устали превозносят как «величайшее открытие после изобретения колеса».