Глава 1

– Эй, в сторону! В сторону! Пропустите!

Старик посторонился, пропуская в приоткрытые двери здания тройку молодых парней. Среднего роста, в джинсах и толстовках, набросив на головы капюшоны, ребята прошли внутрь, даже не обратив внимания на старика в синих вельветовых брюках и сером пальто, с задумчивым выражением на лице рассматривавшего здание церкви перед собой.

Старик сунул руки в карманы пальто, ссутулился и сделал еще один шаг назад, убираясь с дороги у парочки рослых парней, двигавших руками и головами в такт ритмам музыки, доносившейся изнутри здания. Из-за угла появились девушки и с улыбками на устах направились к деревянным дверям. Старик задержал взгляд на девушках. Улыбнулся, ощупывая взглядом каждую из них. Невысокие, симпатичные, с распахнутыми то ли от удивления, то ли от предвкушения глазами. Одна в джинсах, кроссовках и короткой курточке, вторая – в обтягивающих тонкие ноги черных брюках, так же в короткой курточке и туфельках на низком каблуке.

Старик проводил девушек взглядом до дверей, смотрел, как они исчезают в полумраке здания, то и дело покачиваясь под музыку, продолжавшую литься сквозь окна и двери на улицу, укрытую темным саваном ночи. Разноцветные лучи прожекторов рыскали по фасаду здания, рисуя линии, круги и восьмерки, задерживались на лицах толпившихся на улице молодых людей и возвращались на стены, помнившие еще то время, когда внутри этого здания царили мир и покой. Старик также помнил то время. Давно это было. Тогда он был молод и часто проходил рядом, слышал звуки органа, доносившиеся изнутри и голос священника, читавшего псалмы пастве.

Но времена изменились, и теперь из этого здания с часами на фронтоне доносились другие звуки, звуки, присущие современному миру и той безудержной жизни, что поселилась в нем. Церкви больше не было, осталось лишь здание, некогда бывшее церковью и воспоминания. И музыка. Другая музыка. Сегодня в этом красивом здании с арочными окнами находился ночной клуб, один из самых престижных в Амстердаме и самых популярных.

За спиной старика, дырявя светом фар ночную тьму, пронеслась машина. За ней еще одна, наполняя воздух рычанием двигателей, да запахами бензина. Старик даже не обернулся, все смотрел на здание перед собой, притулясь к одному из столбиков на тротуаре.

– Если бы я тебе не пообещал, Мерел ван дер Хост… Если бы я тебе не пообещал… – шептал старик, укрывая глаза рукой от яркого прожекторного луча света, в какой-то миг соскользнувшего со стены здания и упавшего на его стариковскую фигуру. – Я чувствую, что мир не готов к Искусству, Мерел ван дер Хост. Чувствую, но я обещал, поэтому не хочу больше тянуть время. Ты хотела, чтобы мир узнал об Искусстве. Да будет так.

Старик вздохнул, казалось, взгрустнул, но тут расправил согбенные возрастом плечи, окинул еще раз цветущее в ночи разноцветными огнями здание церкви и зашагал к его дверям.

– Как же здесь шумно, – пробормотал старик, рассматривая людей вокруг.

Его взгляд перескакивал с одного лица на другое, замечал отрешенные, точно находящиеся в наркотическом трансе лица, бежал дальше, чтобы в следующий миг выхватить из толпы грузную фигуру женщины, непонятно каким образом очутившуюся в этом хаосе света, музыки и молодости. На миг старик остановил взгляд на юноше неподалеку. Его руки взмыли вверх, на лице расплылась идиотская улыбка, а тело дергалось под музыку так, словно получало сильные разряды электричества.

Старик отвел взгляд, огляделся. Снова и снова он задавал себе один и тот же вопрос: «Не ошибся ли он, придя сюда?». Он ощущал боль в ушах и ему хотелось уйти отсюда как можно скорее, но он сдерживал себя, надеясь, что пришел сюда не зря.

Старик прижался спиной к стене, стараясь держаться в стороне от беснующейся молодежи, топавшей ногами и дрыгавшей телами, пытаясь попасть в такт музыки.

– Современная молодежь. Современные танцы, – бормотал старик, рассматривая танцующих юношей и девушек. – И что за удовольствие танцевать в одиночестве? Не касаясь рук, кожи, волос партнера. Не вдыхая запаха его тела. Не ощущая дрожь в теле, когда соприкасаешься с его телом своим.

Старик закрыл глаза, погружаясь в омут собственных мыслей и ощущений, воспоминаний, но громкая музыка не давала возможности сосредоточиться. Он открыл глаза, вздохнул.

– Современные танцы, – пробормотал одними губами. – Нет в них того, что заставляет кровь быстрее бежать по телу. Нет в них… страсти. Нет… жизни. Только что-то очень похожее на эпилептическое дергание конечностями.

В дальнем конце помещения старик заметил сцену, залитую ярким светом. На сцене в окружении аппаратуры показывал мастерство диджей. Его руки точно жили собственной жизнью – ястребом устремлялись к кнопкам и клавишам на DJ-контроллере, замирали над вертушкой, атаковали, создавая новый ритм, уносились назад. Одна рука диджея то и дело хваталась за наушник на голове. Иногда ее сменяла другая, а первая возвращалась к пульту.

– Лишь подражание, – старик запрокинул голову. Взгляд его зацепился за балюстраду на втором этаже. И там были люди. Некие бесформенные тени в полумраке помещения. Кто-то стоял неподвижно, как статуя, и рассматривал танцпол внизу, кто-то языком сумасшедшего пламени извивался под музыку.

Старик опустил взгляд, пробежался по толпе и улыбнулся, заметив красивую девушку в короткой юбке и топе, танцевавшую в окружении подруг. Руки девушки извивались над головой. Роскошные волосы разметались по узким плечам, раз за разом взлетая в воздух, когда девушка, следуя внутреннему ритму, опускала голову или, наоборот, вскидывала ее. Полуприкрытые веки девушки говорили о ее сосредоточенности на тех ощущениях, что владели ею в эти минуты. Не отрывая стопы от пола, полусогнув ноги, девушка двигала тазом, заставляя тело, тонкое и стройное, следовать ритму.

Старик почувствовал, как сердце зачастило в груди, рука выскользнула из кармана пальто, поднялась в воздух и устремилась к прекрасной незнакомке, но тут же метнулась назад, когда старик осознал импульсивность своего действия. Смущенная улыбка появилась на его морщинистом лице.

– Ты уже не в том возрасте, Йорис, чтобы пытаться познать ее внутренний мир, – укорил себя старик. – Но она великолепна. Я хотел бы ее увидеть танцующей что-то более… романтичное, интимное. Чувственная девушка, эмоциональная и страстная. Не будь ты девушкой, милая, я хотел бы попробовать обучить тебя Искусству. Но ты девушка, а мне нужен парень. Эх…

Старик облизал сухие губы и расстегнул верхние пуговицы пальто, ощущая жар в груди. Капелька пота скатилась с виска на щеку. Старик смахнул ее рукой и потрепал за концы воротника.

– Жарко. И не скажешь, что на улице март.

Старик поморщил нос, уловив в воздухе сильный запах пота, отступил на шаг в сторону, будто в надежде, что сюда этот запах не доберется. Затем сунул руки в карманы пальто и вновь побежал взглядом по танцующей молодежи.

– Нет. Это не то место, где я смогу найти того, кто мне нужен. Здесь одна молодежь. Неопытная, не умеющая чувствовать, двигаться. Словно стадо слонов пришло на дискотеку, – взгляд старика снова зацепился за девушку в топе. – Но ты великолепна, милая, – прошептал он, заметив, как подрагивают ее губы, а на лице застыла маска не иначе как сладострастия. – Я вижу твою внутреннюю красоту, но… но ты не он. Прости.

Тихий вздох вырвался из груди старика, когда он отпустил взглядом девушку, развернулся и, стараясь не зацепить никого плечами, направился к выходу.

Старик плотнее закутался в пальто, опустил плечи и зашагал по дороге прочь от ночного клуба, провожаемый разноцветными огнями прожекторов. С Маркермера налетел ветер, дернул за короткие седые волосы, но старик не обратил на него внимания. Упали первые капли дождя, но и они, казалось, остались незамеченными. Старик двигался по улочке, погруженный в свои мысли. Изредка его одинокую фигуру объезжал какой-нибудь велосипедист, спешивший куда-то в ночи.

– Все же это была плохая идея, Мерел ван дер Хост, – бормотал старик себе под нос, ступая по каменной мостовой. – Современная молодежь далека от каких-либо чувств. Собственный внутренний мир ее интересует намного меньше, чем то, что ей может предложить мир внешний: деньги, развлечения, комфорт. Что уж говорить о внутреннем мире другого человека. Разве может он быть интересен человеку, если ему безынтересен его собственный мир. Современного человека больше интересуют кофе-шопы, наркотики, грибы, проституция… – старик замер в свете дорожного фонаря, ощутив смущение. – Прости меня, Мерел ван дер Хост. Прости, любовь всей моей жизни. Порой я забываю, что у женщины, торгующей своим телом, может быть прекрасный внутренний мир. Кому как не тебе это знать, моя любимая ночная бабочка. Кому как не тебе и… и не мне, – старик улыбнулся, огляделся и зашагал дальше.

В вышине зарокотало. Белая как вата молния полоснула темное небо и растворилась, будто и не было ее. Дождевые капли застучали сильнее по мостовой. В воздухе запахло сыростью.

– Но вспомни себя, Йорис. Разве тебя интересовало другое? Нет, нет и еще раз нет. Пока не встретил тебя, Мерел ван дер Хост. Ты помогла мне измениться, помогла изменить мою жизнь. Но ты это и сама знаешь… – старик провел рукой по голове, взглянул на мокрую руку и сунул в карман пальто. – Вымокну прежде, чем дойду до дома. Но что поделаешь, не надо было забывать зонтик. В таком «мокром» городе, как Амстердам, это непростительная оплошность.

Старик засеменил по дороге. Голова поникла еще ниже. Взгляд что-то высматривал под ногами.

– Ты не родился с Искусством, Йорис. Годы шел к нему. Вспомни свои сомнения. Вспомни свои размышления. Не сразу понял, что и как. Был таким же, как и другие. Благо у тебя появилась Мерел. Ах, моя любимая Мерел ван дер Хост. Знала бы ты, как мне тебя не хватает! Эх… Перестань, – тут же одернул себя старик. – Судьба на то и судьба, что никогда не знаешь наперед, какой поворот окажется для тебя последним. Мерел уже не вернешь, поэтому перестань горевать. Лучше подумай, где тебе найти преемника. Ведь ты же не хочешь, чтобы Мерел смотрела на тебя с небес с осуждением в глазах, – старик запрокинул голову, подставляя лицо каплям дождя, улыбнулся черному небу и вновь вернул взгляд под ноги. – Будь та девушка парнем, – вспомнил он чудесную незнакомку в клубе, – сегодня тебе не пришлось бы мокнуть под дождем. Ничего. Ничего. Быть может, мне все же повезет когда-нибудь, и я встречу молодого человека, для которого Искусство станет новой жизнью, как для меня некогда… Эх, Мерел ван дер Хост, как мне все же тебя не хватает. Как мне не хватает того удивительного мира, в который ты позволяла мне окунаться, как в целительную купель… Уймись, Йорис. Прошлого не вернешь, а нового не начнешь. Слишком сильно тебя держит память о Мерел, да и стар ты уже стал, чтобы думать о женщинах. Смирение – есть лучшая добродетель для старца.

Косые струи дождя застучали старику по спине с упрямством осла, не желающего везти тяжелую повозку. Холодная вода проникла старику за шиворот, заставила дрожь пробежаться по его немощному телу.

– Нет, Йорис. Это не дело. Ты же не растение, которому вода – божья благодать. Надо бы где-то переждать непогоду, – старик схватил себя за воротник, прижимая его к шее и тем самым препятствуя попаданию воды за шиворот, и засеменил по мостовой.

Слева потянулись красные окна с живыми игрушками за стеклом, ночными бабочками, выглядывавшими клиентов. Кому-кому, а им стоило бы расстроиться из-за погоды, разогнавшей потенциальных клиентов по кофе-шопам. Улица была пуста. И лишь одинокая фигура старика, идущего быстрым шагом по дороге в столь поздний час, могла привлечь их внимание, пробудить удивление, но будила лишь легкое любопытство. Безмолвные лица поворачивались к старику, в подкрашенных глазах на долю секунды вспыхивал огонек надежды, но тут же гас, взгляд устремлялся дальше по мокрой мостовой в поисках более интересного клиента.

Справа мигнула неоновая вывеска. Дождевая стена перед глазами не утаила от старика надписи на вывеске: «Голубая кровь». Старик не медлил, завернул в сторону, спасаясь от надоедливых дождевых капель, и скрылся в полумраке заведения.

Уже внутри старик понял, что оказался в ночном клубе. Приглушенный свет в помещении расслаблял, заставлял забыть о непогоде на улице. Негромко играла музыка, совсем не тот скоростной дурдом, что он слышал не более как час назад. Спокойная, с легкой примесью романтики, она жила в воздухе, ласкала слух, успокаивала сердце.

Старик снял мокрое пальто и отдал в гардероб, прошел внутрь заведения и очутился в небольшом зале с танцевальной площадкой и маленькой сценой. На короткий миг он задержался у входа, заметив, как на него устремились взгляды присутствующих. Поразительно, но ни одной женщины среди посетителей клуба старик не заметил. Мужчины и только мужчины. Они сидели у барной стойки и разговаривали с барменом, танцевали, взявшись за руки на танцевальной площадке, или сидели на маленьких диванчиках в полумраке помещения, потягивая коктейли и поглаживая ладони друг другу. Старик не удивился, осознав, что оказался в гей-клубе. Не все ли равно, где прятаться от дождя. Здесь было тепло и уютно. Немного необычно для истинного гетеросексуала, но вполне приемлемо для жителя Амстердама, города свободной любви.

Старик прошел к барной стойке, заказал стакан яблочного сока и устроился на стуле за маленьким столиком недалеко от сцены. Заметил несколько заинтересованных взглядов, обращенных в его сторону, но не обратил на них внимания. Внутренний мир мужчины его всегда интересовал мало в отличие от внутреннего мира женщины.

Пока пил сок, блуждал взглядом по помещению. Светильники на стенах, небольшие картины. Недалеко от сцены шест на помосте. Несколько геев перебрались с диванов и стульев на танцпол и теперь виляли бедрами друг напротив друга. Еще одна парочка танцевала в обнимку, не заботясь о том, что их медленный танец не соответствует ритму играющей музыки.

Старик вытер губы салфеткой и отодвинул пустой стакан в сторону. Устремил взгляд к выходу, словно интересуясь, закончился ли дождь. Взгляд уперся в закрытую дверь, ведущую на улицу. Но тут дверь распахнулась, и в помещение вошли двое мужчин в мокрых куртках. Старик отвернулся, подумывая, не взять ли себе еще стакан сока. Иногда он любил выпить и что-то покрепче яблочного сока: пиво или даже ром – любил кубинский, но чаще пил женевер.

Вновь вспомнил о ней. Мерел ван дер Хост. Она перевернула его жизнь, изменила сознание, увлекла и закружила в нескончаемом танце любви. Больше чем любви. Ураган страсти, мудрой и чувственной, наделившей его тем, о чем он и мечтать не смел – способностью видеть внутренний мир женщины, ее душу, нежную, чувственную и чувствующую, ранимую. Именно с тех пор как он встретил Мерел, судьба повела его в другом направлении и… о, боже!.. Как же он был счастлив, что это произошло именно с ним, а не с кем-нибудь другим. Желающих могло быть много, очень много и… и еще больше было бы после этого разбитых женских сердец. Да. Так могло было быть, если бы Мерел ван дер Хост не обратила именно на него взгляд своих больших, чуть раскосых красивых глаз. Обратила и будто в плен взяла. С тех пор у него не было другой женщины, как и не было желания иметь другую женщину, хотя, что говорить, мог бы иметь их десятками. Нет! Сотнями и даже тысячами. Искусство могло ему это обеспечить, но… но он, и правда, находился в плену, в плену того удивительного и захватывающего мира, что жил и цвел в груди его любимой Мерел ван дер Хост. Искусство не только наделило его способностью видеть и чувствовать, но и стало своеобразной ловушкой, капканом, выбраться из которого он так и не смог. Впрочем, он к этому и не стремился, так прекрасен был внутренний мир Мерел ван дер Хост, державший его крепче деревянных колодок на ногах галерного раба.

Старик закрыл глаза, потянул носом терпкий запах прошлого, улыбнулся. Если бы настоящее было хоть чуточку длиннее, тогда бы, быть может, сейчас ему не приходилось коротать дни в одиночестве. Он бы и дальше наслаждался улыбкой Мерел ван дер Хост, теплом ее взгляда и трепетом души. И неважно, что со временем тело ее состарилось, кожа стала дряблой и покрылась бесконечной сетью морщин. Неважно, ибо спустя годы совместной жизни, спустя множество ночей, проведенных в объятиях друг друга, уделяя бесконечные часы Искусству, он научился видеть больше, чувствовать глубже. Благодаря этому, он стал заложником не женского тела, как часто происходит с мужчинами, а женской души. Человеческому телу свойственно с годами терять красоту, увядать, как листьям на деревьях с приходом осени. Он знал это не только потому, что видел, как вянет некогда божественное тело Мерел ван дер Хост. Он и сам старел. Видел, что старость оставляет след не только на волосах. Но вот человеческая душа, особенно женская ее половинка, наоборот, только расцветает, благоухает из года в год волшебными красками изящности и чувствительности. Он знал это, ибо не только видел, но и чувствовал.

Старик настолько увяз в водовороте собственных мыслей, что не заметил, как танцевальная площадка опустела. Свет, который и так был в помещении редким гостем, окончательно померк, испуганной газелью устремился к сцене, в эти минуты превращавшуюся в маленькую сверхновую. Лишь тусклый свет светильников на стенах не давал остальным частям помещения погрузиться в кромешную тьму. Музыка стихла, точно взяла передышку. Тихий шелест разговоров то и дело тревожил нарождавшуюся тишину, пока не угас, стоило музыке вернуться.

Старик провел ладонью по гладкой деревянной поверхности столешницы с таким трепетом в сердце, словно это было женское тело, никак не желал прощаться с посетившими его в который раз воспоминаниями, такими теплыми, такими… болезненными. Прошлое не знает пощады, ненасытное, всегда голодное, в любой миг готовое отобрать у настоящего и те крохи, что у него имеются. Никак не желает мириться с человеческими желаниями, такими хрупкими, такими кратковременными.

Восторженные крики и свист заставили старика вспомнить о настоящем. Оторвал взгляд от пола и устремил его к сцене. Под музыку в стиле рэп на сцене танцевал стриптизер. Это был юноша среднего роста, с неплохой фигурой, короткой стрижкой и миловидными чертами лица. Оранжевая рубашка с коротким рукавом лежала на сцене, рядом валялись брюки. Очки от солнца скрывали глаза парня от публики. Кожаные перчатки и стринги – единственное, что осталось из одежды на стриптизере. За первым стриптизером последовал второй, с другим номером. За вторым третий. Ковбой, мафиози, полицейский, ловелас. Один образ сменялся другим. Старик смотрел на сцену, приподняв бровь и поджав губы. Происходившее на сцене его не трогало, и не потому, что его больше привлекали женские тела. Не было в выступлениях стриптизеров того, что могло зацепить изощренную стариковскую душу. Пластика танцоров большей частью была очень даже хорошей. Мускулистые тела могли заставить биться быстрее не одно женское сердце. Кто-то из стриптизеров даже пытался показать страсть, но все эти танцы в целом выглядели не более чем желание побыстрее отработать номер и удалиться со сцены. Была игра, но не было чувств. Жалкая пародия на то, что способно зажечь огонь желания в груди зрителя. Хотя многим зрителям выступления стриптизеров нравились, о чем говорили периодические выкрикивания и посвистывания. Кто бы мог подумать, но, глядя на стриптизеров, старик ощущал к ним не что иное как жалость. Для обычного зрителя, мужчины или женщины, их выступления могли быть встречены даже овациями, но для старика, умевшего видеть то, что сокрыто от взглядов других, выступления стриптизеров навевали скуку. Для него в них не было ни грамма искренности. Ребята умели танцевать и, стоило признать, неплохо это делали, но стоило признать и то, что они не умели чувствовать, не были способны разжечь огонь не то что в чужих сердцах, но и в своем собственном.

Старик отвернулся от сцены и положил ладонь на столешницу. Медленно сжал ее в кулак. Пока сжимал, вел кончиками пальцем по поверхности столешницы. Совсем не то, что касаться женского тела. Старик вспомнил о танцевавшей в ночном клубе девушке, ее чувственном лице, отражавшем перипетии ее души. Смотреть на танец мужчины, подобно касанию поверхности стола – никаких приятных ощущений при этом не возникает. Не то что танец женщины, особенно такой, как та девушка. Видеть чувственную женщину в танце, как и касаться ладонью ее кожи – мало с чем сравнимое удовольствие. Старик знал это, так как не раз видел в танце Мерел ван дер Хост, не раз держал в объятиях ее чуткое тело. Она была одной из немногих истинно чувственных женщин. Неудивительно, что старик еще тогда навсегда был покорен тонким очарованием ее внутреннего мира.

Тишина, возникшая в помещении в следующие минуты, привлекла внимание старика. Относительная тишина, так как музыка продолжала тревожить помещение. Исчезли голоса, крики, свист, как будто все живое покинуло этот мир, оставив лишь музыку, как память о себе. Плавно текла она по темному помещению, пробуждая к жизни сердца. По крайней мере, одно сердце она действительно заставила биться быстрее.

Старик скользнул взглядом по столешнице, зацепился за пустой стакан, на миг замер, поднял глаза и посмотрел на сцену. Выражение на лице приняло задумчивый вид. Что-то в танце нового стриптизера заставило старика забыть о прошлом и сосредоточиться на настоящем. Он сощурил глаза, словно пытался лучше разглядеть человека на сцене. Молодой парень, довольно симпатичный, с копной каштановых волос на голове и фигурой молодого бога.

– Вот, – шепнул старик. – Вот тот, кто мне нужен.

Старик привстал, но тут же уселся на стул снова. В груди защемило. На лбу проступила испарина. Старик потянулся рукой за стаканом, но только взяв его в руки, вспомнил, что тот пуст как брюхо нищего. Вернул на столешницу. Взгляд безотрывно следил за парнем на сцене. Правильные, но чуть жестковатые черты лица, волосы длиной по плечи, высокий, на вид не старше тридцати. Но не это заинтересовало старика. Не достоинства фигуры. Не черты лица. Не рост. Взгляд и эмоции на лице. Эмоции, которым старик готов был верить, даже не зная этого человека. Не удивительно, что старик снова вспомнил о девушке из ночного клуба. Похожие эмоции и чувства он видел и на ее лице, в ее глазах. Не было игры, не было имитации, но была жизнь – искренняя, открытая, чувственная.

На миг старик засомневался, может ли мужчина обладать такими чувственностью и чувствительностью. В наличии их у женщины он бы ни минуты не сомневался, но у мужчины… Мужчина и чувства – это действительно было чем-то новым, необычным, особенно в мире, где проявление чувств мужчиной осуждается, так как считается слабостью. Но этот парень на сцене нисколько не стыдился своей «слабости», наоборот, ее было много, возможно, даже больше чем требовалось. Для стороннего зрителя, но только не для старика, который в эти минуты выступления стриптизера пытался сравнить его с собой, правда, сорокалетней давности. Тогда он еще был молод, но тоже был нетипичным мужчиной, хотя и скрывал свою нетипичность за маской бесстрастности. Таился, не желая быть осуждаемым другими, обвиненным в слабости. Только вот Мерел ван дер Хост смогла увидеть за этой маской его истинную душу. Старик часто вспоминал об их первом сексе. По всей видимости, именно тогда это и случилось. Как давно это было. Он тогда пришел к ней, влекомый лишь одним желанием. И она удовлетворила его. Он приходил снова и снова, пока не остался с ней навсегда. Мерел потом ему часто говорила, что увидела в нем нечто большее, чем самца, желающего унять сексуальный голод. В глазах других мужчин, которые к ней приходили, она видела лишь похоть, в его же глазах увидела чувственность. Да, да. Именно ее. Качество, всегда считавшееся женским. Он не верил. И не мог поверить, ведь он был мужчиной, существом, для которого признать наличие у себя чувств, означало признать свою слабость. Этот парень перед ним на сцене, успевший уже снять с себя кожаную жилетку-безрукавку, так же, как и он когда-то, будет отрицать наличие у себя чувственности. По всей видимости, он даже не подозревает о ее существовании, не осознает ее. Но старик видел ее. В его движениях. В его взгляде. В эмоциях, проскальзывавших на лице раз за разом.

Кожаные штаны танцора упали на пол недалеко от жилетки, но старик, казалось, и этого не заметил. Его ищущий взгляд блуждал по лицу парня, замечал то, на что другой вряд ли обратил бы внимание: дрожание губ, расширение крыльев носа при новом втягивании воздуха, блеск в глазах, жестикуляция. Для кого-то это были ничем не примечательные проявления жизнедеятельности организма молодого человека, для старика – говорившие о многом проявления его внутреннего мира. Глядя на полуобнаженного стриптизера, старик пытался понять, достаточно ли этот молодой человек чувствителен? Сможет ли совладать с инстинктами и уделить достаточное внимание Искусству? Ответы на эти вопросы старик не знал, как и не знал ответ на главный вопрос: захочет ли этот молодой человек иметь дело с Искусством?

– Я вижу, вам понравился Эрик.

Старик вздрогнул, поднял голову и увидел юношу. Тот стоял рядом со столиком, за которым сидел старик, сунув одну руку в карман своих черных зауженных чиносов. Джемпер с V-образным вырезом и серые мокасины дополняли наряд. На ушах молодого человека старик заметил каффы в виде маленьких лягушек.

– Могу я присесть? – юноша улыбнулся и кивнул на свободный стул возле старика.

– Конечно. Здесь не занято.

Похожие на женские черты лица юноши дрогнули, когда его тонкие губы вновь поползли в стороны.

– Спасибо, – юноша опустился на стул, положил руки на столешницу и посмотрел в сторону сцены. – Я за вами давно наблюдаю. Сюда такие как вы, такие… пожилые, извините, не приходят, – юноша посмотрел на старика. – Вы первый… Вам понравился Эрик? – юноша кивнул на сцену, где Эрик танцевал уже в одних стрингах. – Он классный, правда?

– В нем есть что-то, необычное, – согласился старик.

– Мне тоже так кажется. Он не такой как другие стриптизеры. Он даже танцует иначе. Без похоти, красиво. В нем что-то есть от женщины.

– У него есть чувства.

– Вот-вот, – обрадовался юноша и придвинул стул ближе к старику. – Я тоже так думаю… Извините. Я не представился. Я Виллем, – юноша протянул руку старику.

Старик взял протянутую руку в свою, пожал слегка.

– Йорис.

– Мне нравится ваше имя, Йорис. И вы мне нравитесь, – Виллем улыбнулся и бросил взгляд на сцену. – Вы так заинтересованно смотрели на Эрика, что я подумал, что вы хотели бы с ним познакомиться, – взгляд юноши устремился к старику. – Если хотите, я могу пригласить его за этот столик. Только необходимо дождаться окончания выступления.

– Я был бы не против познакомиться с Эриком, – признался старик, продолжая наблюдать за движениями молодого человека на сцене, выражением его лица и чувствуя, что обязательно должен познакомиться с ним.

– Здорово. Только я хотел бы вас предупредить, Йорис, что Эрик… О, он закончил выступление, – Виллем заметил, как Эрик подхватил вещи, разбросанные по сцене, и скрылся за кулисами. – Пойду, приведу его. Только вы никуда не уходите. Ждите здесь. Мы быстро.

Виллем поднялся и быстрыми шагами направился за кулисы сцены. Старик проводил его взглядом, попутно заметив, что свет в помещении усилился, а из динамиков понеслась музыка. Несколько парочек геев поднялись со своих мест и двинулись к танцевальной площадке. Какое-то время старик наблюдал за ними, но, заметив, как двое геев слились губами, отвернулся и побежал взглядом по стенам. Что-что, а вид целующихся мужчин вызывал у него неприятие. Для него это было чем-то неестественным, чем-то, что нарушало законы природы. И нарушение это происходило именно тогда, когда проявлялась интимная сторона отношений. Целовать женщину, обнимать ее, ласкать ее тело. Что может быть прекраснее для мужчины? Ничего. И, конечно же, не целовать другого мужчину.

Старик ощутил сухость во рту, поднялся из-за стола, подхватил пустой стакан и направился к барной стойке. Бармен наполнил ему стакан соком, и старик вернулся за столик. Пока пил, блуждал взглядом по столешнице. Даже не заметил, как к столику приблизились Виллем и Эрик.

– Йорис, а вот и мы, – Виллем опустился на стул рядом со стариком и указал на Эрика, успевшего расположиться напротив старика. – Это Эрик.

Старик протянул руку и поздоровался. На миг задержал руку Эрика в своей руке, взглядом встретился с его взглядом. Зацепился за него, словно в надежде заглянуть в потаенные уголки души молодого человека. Тот смутился, тряхнул головой, будто пытаясь сбросить с себя взгляд старика, нахмурился, излишне поспешно забрал руку, едва не опрокинув стариковский стакан с остатками сока.

– Виллем говорил, что я заинтересовал вас своим выступлением, – Эрик кивнул в сторону окутанной полумраком сцены. – Скажу сразу, чтобы прояснить ситуацию. Приватный танец возможен, но есть одно но. Перед мужчинами я не танцую. Этот клуб исключение – друг попросил. И еще. Если я танцую в гей-клубе, это не значит, что я гей. Я – не гей, поэтому никаких предложений встретиться где-нибудь в укромном месте.

– Нет! Нет! Что вы! – старик поднял руки над столом. – Меня не интересует приватный танец и я… – старик улыбнулся, – я тоже не гей.

– Что же вы тогда здесь делаете? – Виллем воззрился на старика с таким видом, словно тот признался в совершении преступления.

– Прячусь от дождя, – расплылся в улыбке старик.

– Вот оно что. А я думал, вы гей, – что-то похожее на разочарование появилось на лице Виллема.

– Вили, да не расстраивайся ты так, – осклабился Эрик. – Не повезло сейчас, повезет в другой раз.

– Эй! А не пошел бы ты! Я что здесь, по-твоему, себе любовника ищу? Если бы и искал, то обратил бы взор на кого-нибудь помоложе. Я не любитель антиквариата… Извините, – взгляд Виллема метнулся к старику. – Я не со злости… Пойду, закажу себе чего-нибудь.

Виллем поднялся, сунул руку в карман штанов, второй провел по волосам и направился к барной стойке.

– Вы не обращайте на него внимания, – сказал Эрик, взглянув на старика. – У него детская травма. Рано лишился отца, которого очень любил. Жил с отчимом… Так что вам от меня нужно? – Эрик откинулся на спинку стула и закинул ногу на ногу.

Старик не сразу ответил, долгую минуту думал, что сказать. Наконец, отпил из стакана и произнес:

– У меня к вам предложение.

– Предложение? Что за предложение? – в голосе Эрика послышалось нетерпение. Рука скользнула вверх и отбросила длинную челку в сторону.

– Даже не знаю, с чего начать.

– Говорите как есть. Сколько я заработаю, если соглашусь на ваше предложение?

– Сколько заработаете? – старик на миг растерялся. – Боюсь, нисколько.

– Тогда ваше предложение мне вряд ли будет интересно.

– Постойте, – старик поднял руку. – То, что я хочу вам предложить, Эрик, способно изменить вашу жизнь.

– Если это не деньги, то не думаю, что то, что вы хотите мне предложить, способно хоть как-то повлиять на мою жизнь, – Эрик сунул палец в рот, ковырнул ногтем передний зуб.

– Я могу предложить вам кое-что получше денег. Искусство.

– Искусство? – Эрик скривился, будто проглотил рыбий жир. – Я далек от какого-либо искусства. Никогда не интересовался картинами, художниками. Разве что танцами, эротическими, – ухмылка скользнула на лицо молодого человека.

– Нет, нет, – старик улыбнулся. – Я говорю о другом Искусстве, об Искусстве, которое позволит вам обрести… власть над женщиной.

При последних словах старика лицо Эрика посерьезнело, взгляд молнией метнулся к собеседнику. Долгую минуту он смотрел на него, не произнося ни слова. Внезапно губы Эрика растянулись в улыбке. Глаза повеселели. Смех, чуть хрипловатый, но искренний, заполнил помещение.

Старик наблюдал за реакцией Эрика на свои слова с легкой полуулыбкой на устах, взгляд рассматривал руки молодого человека, пробежался по рубашке в клеточку, переместился на лицо. Легкая небритость была к лицу Эрику, делала его мужественнее и, безусловно, сексуальнее в глазах противоположного пола… Впрочем, не только. Старик время от времени перехватывал взгляды мужчин в зале, обращенные на Эрика. Заинтересованность. Желание. Влечение. Эрик мог бы иметь популярность среди геев, если бы был геем, но, по его же словам, он предпочитал женщин, что не могло не радовать старика.

– Намекаете на садомазо? Неинтересно. Я не любитель плеток, кожи, доминирования. Хотя мне, конечно же, нравится доминировать над женщиной в сексе. Да и какому нормальному мужчине это не нравится? Но без извращений. Мне больше нравится… – Эрик поместил ладонь себе между ног, сжал пенис на краткий миг. – Думаю, вы меня понимаете, – самодовольная улыбка заиграла на устах молодого человека.

– Понимаю, – кивнул старик. – Садомазо я вам не предлагаю. Назвать это искусством у меня язык не повернулся бы. Я вам предлагаю совершенно иное. То, что заставит женщину броситься в ваши объятия просто потому, что иначе она не сможет поступить. То, что я могу вам предложить, сделает ее наркоманом, но… но наркотиком будете вы, Эрик. Я подарю вам то, что заставит сердце женщины биться во сто крат сильнее уже из-за того, что она видит вас.

Старик замолчал, наполнил грудь воздухом и удобнее умастился на стуле. Взгляд отпустил Эрика и побежал по задрапированным красной тканью стенам клуба. Где-то слышался смех, разговоры, музыка, но старик, казалось, растворился в собственном водовороте мыслей. Как сказать обычному человеку об Искусстве? Как сказать о том, что он просто не способен понять, по крайней мере, сейчас, в настоящем?

– Вы думаете, у меня проблемы с женщинами? – Эрик ухмыльнулся. – Ошибаетесь. Посмотрите на меня. Я не урод, и фигура ничего. Вы думаете, женщины на меня не западают?

Старик вздохнул. Ослиного упрямства его собеседнику было не занимать.

– С женщинами у меня и так все отлично, – продолжил Эрик, улыбнулся и махнул кому-то рукой за спину старику. – Встретились, занялись сексом. Всем хорошо. Все довольны.

– Вы упрямы, Эрик. Осла и того было бы легче переубедить. Вы говорите мне о сексе, обычном животном спаривании, а я вам пытаюсь сказать об Искусстве, об отношениях между мужчиной и женщиной, которым способны позавидовать небеса, где два сердца становятся одним, а женщина не просто самка, желающая чтобы ее хорошенько трахнули – простите за это слово, я не любитель вульгарностей – а женщина, существо, в первую очередь, стремящееся получить душевное единение с партнером, и для которой секс – это способ достичь этого единения… Поступайте, как знаете, Эрик, – старик поднялся из-за стола. – Я не хочу вас переубеждать. Впервые увидев вас, я подумал… даже почувствовал, что вы именно тот, кто мне нужен. Человек, который станет мне достойной заменой или, быть может, даже превзойдет меня в познании женщины, но, видать, я ошибся, вы мало чем отличаетесь от других мужчин, самцовости в вас, обычных животных инстинктов более чем хотелось бы видеть. Простите, больше не смею отнимать у вас время… Пойду. Дождь, надеюсь, уже закончился.

Старик закончил тираду, развернулся и направился прочь от столика к гардеробу.

– Подождите! – остановил его окрик Эрика.

Старик обернулся. Эрик махнул ему рукой, приглашая вернуться за стол.

– Хорошо. Я готов попробовать ваше Искусство, – сказал юноша, когда старик опустился на стул. – Лишний способ охмурить женщину мне не помешает.

Старик улыбнулся.

«Ты даже не представляешь, мой друг, чем это может для тебя обернуться, – подумал. – Даже не представляешь. Женщина станет твоим пленником, но и ты станешь заложником ее внутреннего мира. Но, тем не менее, в выигрыше окажитесь вы оба».

– Но это точно не потребует от меня никаких денежных вложений? – услышал старик голос Эрика.

– Никаких. Об этом вам не стоит беспокоиться. Любые материальные траты – моя забота.

– Если так, тогда по рукам, – Эрик улыбнулся и протянут старику руку.

– По рукам, – старик улыбнулся в ответ и пожал руку Эрика.

 

Глава 2

Йорис посмотрел на часы. Маленькая стрелка замерла на десятке, большая начала новый круг по циферблату. Старик вздохнул и прикрыл часы рукавом пальто. Вчера они с Эриком договорились встретиться на Принсенграхт, ровно в десять утра, но, как оказалось, пунктуальность не входила в арсенал добродетелей Эрика.

– Нужно было хотя бы номер его мобильного телефона записать, – пробормотал старик, разглядывая тихую, чуть рябевшую от налетавшего ветра поверхность канала перед собой.

Рука Йориса соскользнула с металлического ограждения, скользнула под пальто и достала из кармана мобильник. Но старик даже не обратил на него свой взгляд, сунул назад в карман и вновь ухватился за ограждение. Справа послышались голоса. Йорис повернул голову и увидел двух велосипедистов. Те спешились с велосипедов, прислонили их к ограждению неподалеку и поспешили через дорогу к четырехэтажному зданию, на первом этаже которого размещался кофе-шоп.

Издавая тихое кряхтение, по каналу прополз катер. Старик проводил его взглядом, отвернулся и бросил взгляд на небо. Заметил серое одеяло, укрывшее небо, поежился, точно от налетевшего холодного ветра. Рука метнулась к вороту пальто, чтобы поднять воротник. В вышине зарокотало.

Йорис посмотрел по сторонам.

– И где же тебя носит, Эрик? – взгляд устремился к часам на руке. – Пятнадцать минут одиннадцатого… Подожду еще немного. Может, объявится.

Йорис заметил лавочки через дорогу, прямо у входа в кафе-шоп, в котором некоторое время назад скрылись велосипедисты. Старик бросил взгляд влево, вправо – нет ли машин, затем сунул руки в карманы пальто и направился через дорогу. Опустился на одну из лавчонок, вытянул ноги и побежал взглядом по серому небу. Уха достиг звук мотора, но Йорис, задумавшись, не обратил на него внимания. Только когда звук послышался совсем рядом, он отвлекся от созерцания собственных мыслей, опустил голову и увидел, как рядом остановился мотоцикл. Мотоциклист, одетый в кожаную куртку, джинсы и кроссовки, поднес руки к голове, ухватился за мотоциклетный шлем и потянул вверх.

– Эрик! – воскликнул Йорис, увидев знакомое лицо.

– Йорис, – Эрик повесил шлем на руль, спешился с мотоцикла и опустился рядом со стариком на лавочку, зевнул. – Доброе утро. Давно ждете?.. Я тут, немного не выспался. Вчера после нашей встречи поехал к друзьям. Домой вернулся поздно… Кстати, я тут подумал немного о вашем Искусстве. Я думаю, это не для меня. Никак не могу понять, зачем мне это. С женщинами проблем у меня и так никаких нет. Вы говорили о каком-то внутреннем мире. Знаете, никогда не любил философию, копание в недрах себя и тем более в недрах другого. Это навевает скуку, а скучать я ненавижу. В общем, я тут решил – ничего у меня не получится с вашим Искусством.

– Ты готов отказаться от Искусства, даже не узнав, что это? – Йорис оперся спиной о стену здания кафе и повернул голову к собеседнику.

– Конечно, – Эрик пожал плечами. – Мне достаточно того, что вы мне о нем рассказали. Мне уже тошно становится от одной мысли о внутреннем мире. Я же говорил, не люблю философию.

Йорис улыбнулся и побежал взглядом по окрестностям: канал по левую сторону с многочисленными лодками, посаженными на цепи, точно собаки; деревья по берегам канала; люди, спешившие по своим делам по ту сторону канала, кто на велосипеде, кто на машине, а кто и пешком. На миг из-за туч выглянуло солнце, выглянуло и тут же спряталось, будто напуганное живостью поднебесного мира.

Йорис вытащил руки из карманов пальто, устроился удобнее на лавочке. Взглянул на Эрика. Неужели он в нем ошибся? Разве умения чувствовать достаточно для того, чтобы постичь Искусство? Разве желание его постичь не менее важно? По всей видимости, у Эрика такого желания не было. Но, быть может, он просто испугался привнести в свою жизнь что-то новое и все эти разговоры о нелюбви к философии не более чем желание избежать нового?

Внимание Йориса привлек красный «опель», выскочивший из-за поворота. Машина приблизилась, свернула на улицу, где находился кафе-шоп, рядом с которым сидели Йорис с Эриком, и остановилась напротив, у входа в здание банка. За рулем машины Йорис заметил девушку, симпатичную, длинноволосую, с правильным овалом лица. Миг спустя девушка выбралась из авто, огляделась, достала из салона сумочку.

– Эрик, ты видишь ту девушку? – Йорис кивнул в сторону «опеля». – Она тебе нравится?

Эрик отвлекся от созерцания собственных кроссовок и посмотрел в указанном направлении. Какое-то время рассматривал девушку. Не без интереса, как заметил старик.

– Она хорошенькая, – на губах Эрика появилась похотливая полуулыбка. – Мне нравится ее личико, фигурка. У нее классная попка. Посмотрите, какая упругая. Так и хочется… – Эрик умолк, уцепившись взглядом за ягодицы девушки. Та успела хлопнуть дверцей машины, и теперь направлялась к входной двери банка. Старик улыбнулся, рассматривая девушку со спины. Курточка, облегающие ягодицы джинсы, полуботиночки на невысоком каблуке. Старик понимал Эрика. Чувствовал, как внутри пробуждается что-то дикое, что-то, что появилось в этом мире задолго до его рождения, что-то, что заставляет одного бросаться в объятия другого, да с такой силой, словно в последний раз.

Йорис повел носом, точно принюхиваясь. Он любил это чувство. Несведущий назвал бы его обычной животной похотью. Он же называл его страстью, ибо знал, что в основе похоти лежат инстинкты, а в основе страсти – чувства. Рука дернулась в сторону девушки. На краткий миг старику захотелось почувствовать внутренний мир этой симпатичной незнакомки, но тут же усмирил желание – он уже не в том возрасте, чтобы наслаждаться внутренним миром женщины, да и память о несравненной Мерел ван дер Хост была свежа, память о том удивительном внутреннем мире, который она открыла ему, тем самым навсегда сделав его своим заложником.

Йорис проводил девушку взглядом, дождался, пока та скроется в здании банка и произнес:

– Что тебе хочется, Эрик? Ты не договорил.

– Трахнуть ее, – Эрик осклабился. – У нее аппетитная попка. Так бы и… – Эрик умолк, бросил взгляд на закрытые двери банка, отвернулся и побежал взглядом по дороге, скользившей вдоль канала.

– Ты смотришь на эту девушку, как самец смотрит на самку, испытывая только одно желание – спариться с ней. Ты хочешь, как ты говоришь, трахнуть ее и, по большому счету, забыть. Тебя не интересует, что эта девушка чувствует, что думает. Ты как маленький ребенок, тебя тянет к обертке конфеты больше, чем к ее содержанию. Но я тебя не виню, – Йорис поднял руки в примирительном жесте. – Таковы мы все, мужчины. Такими нас создала природа. Мы – самцы, при виде готовой к спариванию самки теряем рассудок, бежим к ней, высунув язык от вожделения, желая как можно быстрее погрузить пенис в ее лоно.

– Вот-вот, – Эрик хмыкнул и скосил на старика глаз. – Вы правильно сказали. Такими нас создала природа, поэтому это нормально, когда мужчина хочет женщину.

– И я ничего не имею против, – Йорис посмотрела на Эрика, улыбнулся. – Только вот мужчина давно не самец, не животное, а женщина давно не самка. Сегодня женщинам хочется большего, чем банальный секс.

– Секса они хотят не меньше нашего, – заметил Эрик.

– Хотят, но, ты думаешь, в сексе женщина ищет только удовлетворение плотских желаний? Мужчина, по большому счету – да, но женщина… – Йорис откинулся на спинку лавочки, взгляд побежал по серому небу, на лице появилось мечтательное выражение. – Ты мне говорила, Мерел. Говорила, но я тебе не верил, – забормотал старик. – Не верил, пока не увидел, не почувствовал…

– Что вы говорите? – Эрик повернул голову к старику.

– Нет, нет, ничего. Не обращай внимания… Я только говорю о том, что некогда, быть может, мы и были животными. Нас интересовал секс сам по себе, как возможность зачать потомство, продолжить свой род, при этом не забыв, конечно же, получить удовольствие. Но сегодня секс может быть, даже должен быть чем-то большим, чем обычное спаривание самца и самки, банальное удовлетворение похоти.

– Но такими нас создала природа. Вы сами об этом говорили.

– Да, говорил, но это не значит, что мы обязаны быть такими, какими нас создала природа. Сегодня мы можем быть другими и должны быть другими. Быть игрушкой в руках матушки-природы достойно обычного животного, но недостойно того, кого называют венцом творения… Но не будем об этом. Тебе это вряд ли интересно. Ты сам сказал, что тебе не нужно Искусство, поэтому не буду тебя задерживать, – старик улыбнулся, поднялся на ноги. Про себя он давно решил, что никому и никогда не будет навязывать Искусство, ибо знал, что навязывание убивает желание, а без желания деяние – как машина без бензина – мертво.

– Йорис, подождите!

Старик обернулся. Эрик поднялся вслед за ним. Взгляд забегал по мостовой.

– Вы так и не сказали, чего хочет женщина. Любви?

– Нет, не любви. В действительности любовь, как и секс, выдумана природой, чтобы соединить тела для зачатия. Женщина, я подозреваю, что часто она сама этого не понимает, хочет… хочет быть женщиной.

– И это все? – на лице Эрика отобразилось разочарование. – Я думал…

– Она хочет быть женщиной в руках мужчины, женщиной, а не самкой.

Эрик опустился на скамейку. Разочарование на лице сменилось задумчивостью. Минуту-другую он водил взглядом по мостовой, затем поднял голову, посмотрел на старика и произнес:

– Я не понимаю, Йорис. Что вы хотите этим сказать?

– Неважно, Эрик. Совершенно неважно. Для того, чтобы понять, о чем я говорю, необходимо иметь иное восприятие женщины, необходимо из самца превратиться в мужчину. Всего тебе хорошего, Эрик, – Йорис поднял руку в прощальном жесте, развернулся и зашагал прочь от кофе-шопа.

Не успел он пройти и десятка метров, как услышал за спиной топот ног по мостовой.

– Йорис! Godverdomme! Да подождите вы!

Старик остановился, улыбнулся, поправил шарфик на шее и сунул руки в карманы пальто. Эрик остановился в метре от него, шумно потянул носом воздух.

– Я передумал, – сказал он. – Точнее, я передумаю по поводу Искусства, если вы мне все же скажете, что значит иметь иное восприятие женщины и… и что значит превратиться из самца в мужчину.

Громкий смех Йориса заполнил улицу, спугнул голубей на мостовой, привлек внимание прохожих и велосипедистов.

– Нет, Эрик. Я ничего тебе не скажу, – сказал старик, и тут же добавил. – Ты сам найдешь ответы на свои вопросы, когда познакомишься с Искусством ближе.

– Хорошо, Йорис, – сдался Эрик. – Пусть будет так. Что я должен делать, что познакомиться с вашим Искусством ближе?

– Пока ничего, мой друг. На сегодня достаточно и того, что ты согласился на это знакомство.

– Это точно необходимо? – спросил Эрик, когда они встретились на следующий день снова.

Эрик нервничал. На скулах играли желваки, руки то устремлялись к карманам джинс, то к карманам куртки, не находя себе места ни там, ни там. Эрик то и дело поглядывал на мотоцикл, едва ли не подпиравший собой стену здания на одной из улиц в квартале Красных фонарей.

– Тебя смущает, что я буду все видеть?

– Да. Я как-то не привык заниматься сексом при эээ… посторонних.

Эрик набрал полную грудь воздуха и тихо выдохнул, про себя подумывая о том, что этот старик явно ненормальный, если предложил ему такое, заняться сексом с проституткой с ним в качестве зрителя.

– Пусть тебя это не смущает, – Йорис улыбнулся. – Я же тебе говорил, что прежде, чем мы двинемся дальше по пути знакомства с Искусством, мне необходимо увидеть тебя в постели с женщиной… И я не старый извращенец с замашками вуайериста, как ты мог подумать. Это действительно необходимо. Зачем? Я объясню тебе это позже. Сейчас просто доверься мне и делай то, о чем я тебя попрошу, конечно, в пределах разумного. Надеюсь, ты не прислушаешься к моему совету прыгнуть в канал с камнем на шее, – улыбка на губах старика стала шире. – Расслабся, мой друг, – Йорис похлопал Эрика по плечу. – Представь, что ты снимаешься в порнофильме.

– Всегда хотел попробовать себя в роли сантехника в порнофильме, – Эрик ухмыльнулся. – Ладно, пусть будет по-вашему, Йорис. Но вы же не будете против, если я… – Эрик запнулся и скосил глаза на старика, – выпью немного женевера, чтобы убрать лишнюю скованность? Черт! Никогда не думал, что мне это может понадобиться.

– Нисколько, Эрик.

Они зашли в ближайшее кафе, где Эрик заказал себе небольшой стаканчик женевера, после чего вновь оказались на улице, наполнили грудь прохладным сырым воздухом и, не спеша, двинули по набережной канала. Редкие путаны в окнах старых домов, кто с журналом в руке, кто с губной помадой и зеркальцем, и они двое – старик и молодой человек, были едва ли не единственными живыми существами на тихой и узкой улочке, льнущей к берегу канала как младенец к груди матери. Но в этом не было ничего удивительного, так как время было раннее, а жизнь в районе Красных фонарей начиналась ближе к вечеру, когда вспыхивают уличные фонари, загораются неоновые вывески, а из окон на каменную мостовую начинает литься красный свет порока.

– Как тебе эта? – Йорис кивнул на девушку в окне в одном нижнем белье, державшую косметичку в руке. – У нее милое личико. Тебе так не кажется?

Эрик приблизился к окну, желая лучше рассмотреть девушку. Невысокая ростом, курносая, с тонкими губами и чуть полноватой талией. Едва заметив Эрика, девушка отложила косметичку в сторону, улыбнулась и поманила его пальчиком.

– Иди ко мне, милый, – услышал Йорис мягкий голос девушки. – Я подарю тебе такое наслаждение, о котором ты и мечтать не смел.

Йорис заметил, как Эрик ухмыльнулся, окинул девушку взглядом сверху-вниз, на какой-то миг задержал взгляд на ее бюстгальтере, за которым прятались небольшие груди, скользнул по трусикам, отмечая полноту на талии и бедрах.

– Как нибудь в другой раз, дорогая, – Эрик подмигнул девушке, развернулся и направился к Йорису. Путана недовольно повела плечами и вернулась к косметичке, утратив к Эрику какой-либо интерес.

– Слишком толстая, – сказал Эрик старику.

– Толстая? – Йорис, казалось, удивился. – Что ж, тебе виднее. По мне, так очень хорошая девушка с неплохой фигурой.

– Не мой вкус, – Эрик пожал плечами и двинул вверх по улице.

Йорис лишь улыбнулся, по привычке сунул руки в карманы пальто и последовал за Эриком.

Они оставили позади еще несколько домов, в витринах которых, словно игрушки в магазинах, красовались путаны. Эрик рассматривал их на расстоянии, не приближаясь к витрине. Наконец, приняв решение, развернулся и зашагал по улице.

– Идемте, – махнул он рукой Йорису. – Лучшие девушки появляются здесь только ближе к ночи… Я знаю одну путану. Работает здесь неподалеку. В прошлом пользовался ее услугами.

– Не все ли равно, с какой девушкой заниматься сексом? – поинтересовался старик у Эрика, пока они шли по узкой улочке, зажатой с одной стороны разноцветной стеной из домов, с другой – тонкой полоской канала.

– Когда-то, когда был моложе, было все равно. Было неважно, с кем спать, главное – удовлетворить сексуальный голод. Сейчас стал более разборчив.

– Судя по девушке, которую мы видели вчера, тебе нравятся девушки среднего роста, стройные, худощавые, ухоженные, красивые на лицо. Так?

– Верно, – кивнул Эрик, улыбнувшись. – А еще не люблю девушек с короткими волосами и очень большой грудью, как и тех, у кого небольшая грудь. Глаз радуется, когда есть на что посмотреть.

– Когда есть на что посмотреть, что потрогать, – на лицо старика скользнула мягкая полуулыбка, взгляд устремился к молодому человеку, шагавшему рядом.

– Конечно. Именно так. Когда есть, на что посмотреть и есть, что потрогать… Мы пришли… Нам сегодня везет. Моя знакомая путана сегодня работает, – Эрик устремил взгляд вперед, кивнул на серое здание, расположившееся между двумя белыми. – Что вы скажете об этой девушке? Вон в окне, с журналом в руках.

Йорис посмотрел в указанном направлении. В одном из окон здания заметил девушку, сидевшую на стуле и листавшую со скучающим видом журнал. Длинные светлые волосы девушки волнами ниспадали на ее обнаженные плечи. Высокая, среднего размера грудь выглядывала из-под тонкой полоски красного бюстгальтера. Такого же цвета трусики красовались на бедрах. Правильные черты лица делали девушку не просто симпатичной, а красивой. Да и фигура у нее была на зависть другим: тонкая талия, плоский животик, ни грамма лишнего жира на бедрах. Было заметно, что девушка следила за своей внешностью. Быть может, даже посещала фитнес-центр. Она могла бы быть моделью, если бы не была той, кем была – представительницей древнейшей профессии.

– Скажу, что она довольно-таки красива – и лицом, и фигурой. В такую легко влюбиться, но тяжело забыть. Но я вижу красоту ее внешнего мира и ничего не могу сказать о красоте мира внутреннего. Если он так же красив, как и внешний, то… – Йорис улыбнулся, – …я советовал бы тебе познать его. Возможно, он понравится тебе настолько, что ты не захочешь променять его ни на один другой. Как я некогда.

– Йорис, вы думаете, у путаны может быть красивым внутренний мир? У женщины, продающей свое тело за деньги? У порочной женщины?

– Конечно, Эрик. Красота внутреннего мира женщины не зависит от того, как она зарабатывает на жизнь. Ты мыслишь общественными предрассудками, мой друг, поэтому для тебя люди делятся на хороших и плохих. Если человек занимается чем-то, что осуждается обществом, значит, он плохой. Если его деятельность соответствует общественным нормам морали, он праведник и обязательно попадет в рай, – Йорис рассмеялся. – Брось, мой друг. Если ты будешь жить чужими ценностями, тебе не суждено узнать о собственных, истинных лично для тебя. Порочность человеческой натуры – не более чем один из критериев, принятых в обществе для деления людей на хороших и плохих. Человек, который занимается сексом за деньги, считается порочным. Тот же, кто это делает только ради удовольствия – не вызывает у общественности каких-либо серьезных нареканий, при условии, что это не афишируется и не пропагандируется. Почему так? Почему быть писателем или ученым хорошо, а быть проституткой или даже вот стриптизером – плохо? Неужели только из-за того, что деятельность связана с сексом? Но ведь это глупо. Глупо осуждать то, что является неотъемлемой частью человеческой жизни. И, тем не менее, секс, несмотря на то, что им занимается каждый, и более того, он причина нашего, человеческого появления на этой планете, негласно, а когда и гласно обществом осуждается. Когда-то я также полагал, что секс – это что-то пагубное, порочное и даже мерзкое, и, тем не менее, продолжал им заниматься. Возможно, потому, что не знал о том, что секс может быть чем-то большим, чем банальным спариванием идущих на поводу у своей похоти самца и самки. В действительности, он и есть нечто большее, но люди не знают об этом, так как большей частью движимы животными инстинктами.

– Никогда не думал, что секс – это больше, чем сунул-высунул и доволен, – Эрик хмыкнул.

– Это действительно больше, чем сунул-высунул, – печальная улыбка появилась на лице старика. – По крайней мере, для человеческих существ, коими мы с тобой являемся… Ладно. Об этом мы поговорим с тобой как-то в другой раз, сейчас же, давай сделаем то, для чего мы сюда пришли. Как зовут твою подругу? – Йорис кивнул на девушку, продолжавшую листать журнал.

– Не знаю, – Эрик пожал плечами. – Вы думаете, я интересуюсь именами путан, с которыми сплю? Нет. У меня как-то не возникает желания знакомиться с ними ближе, водить в рестораны или строить отношения. Поэтому не вижу смысла спрашивать их имена. Встретились, перепихнулись, расстались. Ни имен, ни телефонных номеров. Никаких обязательств, никаких условий. Правда, с этой… – Эрик кивнул на окно… – одним разом не ограничилось. Раза два к ней захаживал. Но толком никогда даже не разговаривали. Только «привет», «как дела?». Так проще жить, – Эрик осклабился. – Для меня.

Старик кивнул. Откуда ни возьмись налетел холодный ветер, дернул за полы пальто, потрепал штанину, взъерошил волосы на голове. Вверху зарокотало. Старик запрокинул голову. По небу ползла серая, откормленная точно на убой туча.

– И снова дождь, – пробормотал Йорис, повернул голову к Эрику и сказал:

– Что ж. Тогда пошли познакомимся. Быть может, услугами этой девушки тебе придется воспользоваться неоднократно.

Сопровождаемые гулкими раскатами грома, они направились к витрине, где, словно выставленная на продажу, сидела белокурая девушка и листала журнал.

 

Глава 3

Йорис сидел, притаившись серой мышкой на стуле в углу небольшой комнаты, в доме на одной из улиц в районе Красных фонарей, и наблюдал за тем, что происходило на кровати в нескольких метрах от него. В комнате царил полумрак. Занавешенные шторами окна не пропускали дневной свет, и лишь маленький ночник, горевший на стене над кроватью, не позволял тьме стать здесь полноправной хозяйкой.

Комната была небольшой, но уютной. Напротив старика подпирала белую как снег стену деревянная кровать – широкая, низкая, со спинкой, выполненной в виде арки и изрезанной узорами. Рядом, со стороны окна, стояла тумбочка, на которой старик заметил пустую цветочную вазу. По левую сторону от Йориса прислонился к стене журнальный столик. Парочка стульев, одно из которых занимал старик, и высокий платяной шкаф стояли тут же, на расстоянии не далее двух метров от него. Интерьер комнаты был выполнен в красном цвете: красные плотные шторы на окнах, красные сидушки у стульев, красные подушки на кровати, и даже напольные вазы, что стояли у окна, краснели ручками и горлышком. В комнате, как и в квартире в целом, было не только уютно, но и чисто. Ни бумажки на полу, ни видимой глазу пылинки. И только сладкий аромат иланг-иланга разносился по квартире.

Йорис почесал переносицу, почувствовав желание чихнуть. Не издавая лишнего шума, он отодвинул подсвечник, с горевшей свечой, в сторону, в дальний конец стола, откинулся на спинку стула и устремил взгляд на кровать. Легкая полуулыбка играла на его устах. То, что происходило в эти минуты между Эриком и Мелани, девушкой с витрины, в действительности представляло для него мало интереса. Он знал, как все начнется, знал, чем закончится. По-другому и быть не могло, ибо сексуальные мотивы человека, эгоистичного по своей природе существа, для него были очевидны – получить личное удовлетворение от секса. И те жалкие альтруистические попытки, которые предпринимает один партнер в отношении другого, не более чем желание угодить ему, желание скрыть эгоизм под маской альтруизма, делая это не более как под давлением общества, стремящегося привить человеку хоть некоторое понимание альтруизма.

Йорис увидел, как Мелани расстегнула Эрику молнию на джинсах, затем пуговицу, сунула руку ему в трусы. На лице Эрика появилось сладострастное выражение, когда рука девушки накрыла его пенис, обхватила, сделала движение вверх-вниз. Наконец вытащила его из трусов и принялась мастурбировать.

– Хорошо, детка, – тишину комнаты нарушил голос Эрика. – Только не спеши.

Медленнее. Да, да, вот так.

Рука Мелани соскользнула с эрегированного пениса Эрика и начала массировать ему яички. В какой-то миг девушка наклонилась и лизнула пенис Эрика. Провела языком по яичкам. Руки вернулись к мастурбации.

– О, небеса! Детка, продолжай! Не останавливайся!

Мелани прекратила мастурбировать пенис Эрика, но контакта с ним не утратила. Скользила верх-вниз по всей длине пениса, поглаживала, затем сжала яички. Губы девушки прикоснулись к возбужденной головке пениса, рот приоткрылся, и вслед за губами к головке пениса устремился и язык.

– Godverdomme! – простонал Эрик, руки будто ожили, обхватили голову Мелани. – Возьми его в рот, малышка.

Откуда ни возьмись в руках девушки появился презерватив. Натянув его на пенис Эрика, Мелани обхватила его губами. Рука вновь принялась поигрывать с яичками Эрика.

– О, да, малышка! – Эрик двинул тазом вперед, желая вогнать пенис девушке в рот полностью. В то же время руками удерживал ее голову, не давая возможности отстраниться.

Мелани закашлялась, вытащила пенис Эрика изо рта. На глазах девушки блеснули слезы.

– Эй, полегче! Ты хочешь, чтобы я его проглотила?

– Прости, милая, но это было круто. Ты классно сосешь.

– Больше не делай так. Я сама знаю, что делать. Договорились? – Мелани не стала дожидаться ответа, вновь взяла пенис в рот и начала делать минет.

– Умница. Вот так. Продолжай, только не останавливайся, – Эрик положил ладони девушке на голову, пальцы заиграли ее волосами.

В комнату вернулась тишина, время от времени прерываемая чертыханиями Эрика. Йорис отвел взгляд от парочки, отодвинул штору и выглянул в окно. Прохожих на улице стало больше, как и туч на небе. Поднялся ветер и принялся гонять пыль по мостовой. Йорис задернул штору и вернулся взглядом в комнату. Подумал о том, что когда-то, давным-давно, еще когда был молод, был не против, как и Эрик, позабавиться с путаной, правда, дальше желания дело никогда не заходило. Пока не встретился с… Она была его первой путаной и стала последней. Ее звали Мерел ван дер Хост, симпатичная голландка с копной рыжих волос и миловидными ямочками на щеках. Ему тогда было двадцать пять, ей же давно перевалило за тридцать. После знакомства с ней, после множества ночей, проведенных вместе, его жизнь устремилась в другом направлении. Изменилась навсегда и к лучшему. К лучшему. Так Йорис убеждал себя из года в год на протяжении всей своей долгой жизни. Верил в это. Да и как было не верить, ведь если бы не Мерел, он так и не открыл бы для себя Искусство. Открыл. Нет. Точнее, не создал бы его. Мерел помогла ему понять некоторые вещи, те, о которых рациональный мужской мозг не способен думать в силу собственной ограниченности и эгоизма. Помогла понять, увидеть, что у женщины прекрасным может быть не только тело. Мерел помогла ему раскрыть его чувственность, с ней он научился чувствовать и доверять чувствам, научился видеть и обращать внимание на то, что для обычного мужчины не представляет никакой ценности. Так со временем и родилось Искусство.

Йорис бросил взгляд на Эрика с Мелани. Девушка продолжала делать Эрику минет, тихо постанывая. Одна ее рука покоилась у основания пениса Эрика, вторая – поглаживала влагалище через трусики. Эрик с идиотской улыбкой на лице не отрывал взгляд от Мелани, как и та, то и дело поглядывала на Эрика, следя за его реакцией на ее ласку.

Как же это было обычно. Как же это было банально. Как же это было примитивно. Йорис смотрел на парочку и думал о том, что, несмотря на тысячи лет человеческой эволюции, в человеке осталось очень много от животного. Даже секс, то, что дает жизнь человеческому существу, не смог обрести каких-то новых, более совершенных форм, форм, отличных от примитивного совокупления животных. Так и остался не более как спариванием половозрелых самца и самки, похотливых и эгоистичных, жаждущих во чтобы то ни стало получить удовольствие за счет друг друга. Это в лучшем случае. В худшем же, удовольствие получает один, и делает это за счет другого. Так происходит в животном мире, когда самец «берет» самку. Часто так происходит и в человеческом обществе, где самец, мужчина, стремится получить удовольствие за счет самки, женщины, удовлетворяя свои потребности и не думая о потребностях другого. До встречи с Мерел Йорис ничем не отличался от других мужчин, но после… Вот уже больше сорока лет как отличается. Нет. Не особенностями внешности. Нет. Не особенностями ума. Внешность его не изменилась, разве что седых волос стало больше, да кожа сморщилась, точно высохла. И ума не стало больше, разве что мудрости прибавилось. Той внутренней мудрости, которая приходит к единицам, и не с годами, а с опытом. Приходит и остается с тобой до конца твоей бренной жизни, словно луч света, помогая тебе находить истинный путь в царстве тьмы и невежества…

Стон Мелани заставил старика отвлечься от созерцания собственных мыслей. Йорис бросил взгляд в сторону кровати. Эрик успел уже стащить с себя джинсы и футболку, и теперь в одних трусах и носках лежал рядом с Мелани. Его губы жадно снимали нектар с губ девушки, а рука ласкала ей промежность через ткань трусиков. Но должно быть ей этого оказалось мало, так как уже в следующую минуту она скользнула вверх, избавила груди Мелани от бюстгальтера, накрыла одну грудь, затем сжала другую.

На краткое время Эрик отстранился от Мелани, стянул с нее трусики и отбросил в сторону. Затем стащил трусы с себя, раздвинул ноги девушке. В ту же минуту губы Эрика ринулись к влагалищу девушки. Та застонала. Йорис обратился в слух. Замер взглядом на лице Мелани. На какое-то время он забыл обо всем. Все утратило для него значение – и собственные мысли, и собственные воспоминания. Казалось, даже собственная жизнь. Он смотрел на лицо девушки, а на губах расцветала улыбка. Рука дернулась в сторону кровати. Что-то знакомое, но давно забытое колыхнулось в груди. Кровь быстрее устремилась по венам. В висках застучали молоточки. Йорис потянул носом воздух. Но вместо желанного запаха Мелани в нос ударил все тот же аромат иланг-иланга. На какой-то миг старик захотел оказаться на месте Эрика, почувствовать своей кожей нежность кожи девушки, ловить ушами каждый новый ее стон, как некую песнь богов, несущую тому, кто ее услышал, радость и счастье.

Мелани снова застонала, когда Эрик улегся сверху, раздвинул ей ноги и сильным толчком вогнал пенис в ее лоно. Взгляд Йориса будто застыл на лице девушки. Рука скользнула по воздуху, точно поглаживая тело девушки. От взгляда старика не утаилось ни легкое подрагивание девичьих губ, ни капельки пота, заблестевшие на лбу у Мелани, ни те эмоции, что раз за разом искажали ее красивое лицо.

Йорис закрыл глаза, чувствуя, как по телу разливается блаженство. Давно он не ощущал ничего подобного. На губах сверкнула радостная улыбка и тут же поблекла, когда тишину комнаты нарушил голос Эрика:

– Да, малышка… Вот так… Ты невероятна…

Йорис открыл глаза, и тихий вздох всколыхнул воздух перед ним. Эрик раздвинул ноги и опустился на колени над лицом Мелани. Его пенис снова оказался у нее во рту.

«И все же с ним будет трудно, – пронеслось у старика в голове. – Уж слишком много в нем самцовости».

– Давай, малышка… Теперь ты сверху, – услышал он.

Эрик лег на спину. Мелани устроилась сверху и задвигала тазом. Йорис переместил взгляд с ягодиц девушки ей на спину, скользнул выше, задержал на длинных девичьих локонах. Смотреть на пенис, то появляющийся из влагалища, то исчезающий в нем, у него не было никакого желания. Наоборот, возникло отвращение к тому, что происходило между Эриком и Мелани. Отвращение только усилилось, когда Эрик поставил Мелани на колени, а сам вошел сзади, задвигал тазом с такой скоростью, словно боялся опоздать на деловую встречу. Мелани застонала. Что-то нечленораздельное понеслось и из груди Эрика. Его взгляд точно прирос к пенису, нырявшему в лоно девушки с упорством старателя, промывающего руду в поисках золота.

– Fuck! – прорычал Эрик, обхватил руками ягодицы Мелани. Его таз начал двигаться еще быстрее. Не прекращая двигать тазом, он придавил девушку животом к кровати, одна рука легла на простыню, вторая ухватилась за ягодицу Мелани. Эрик сильными толчками начал вгонять пенис в лоно девушки. Та застонала и закусила зубами нижнюю губу.

В следующее мгновение тело Эрика сотрясли спазмы сладострастия. Из груди понесся стон. Эрик прижал таз к тазу девушки, сам склонился над ней. Через мгновение откатился в сторону, стянул презерватив с пениса и бросил на пол. Мелани поднялась с кровати, подхватила белье со стула и скрылась в ванной.

Эрик проводил ее взглядом, не забыв задержать взгляд на подтянутых ягодицах девушки, стройных ногах, прикрыл одеялом таз.

– Если бы я курил, обязательно сейчас бы закурил, – ухмыльнулся Эрик и посмотрел на Йориса. – Йорис, вы все увидели, что хотели? Или стоит повторить?

– Если есть желание и деньги, Эрик, можешь повторить. Только уже без меня. Я увидел все, что хотел.

– Вам понравилось?

– Позволь мне не отвечать на этот вопрос, мой друг. До поры до времени.

– Как пожелаете, – Эрик пожал плечами, отбросил одеяло в сторону и поднялся с кровати.

Пока одевался, молчал. Йорис также молчал, повернул голову к окну, отодвинул слегка штору в сторону и смотрел на серые тучи на небе. Мелкий дождик барабанил по такой же серой мостовой, капельками невесомой влаги скатывался по стеклу, шуршал в листве деревьев. Старик почувствовал легкую расслабленность. Как здорово было бы забыть обо всем, что тревожит душу простого смертного, и только сидеть и слушать шум дождя за окном.

– Я тут подумал, – будто издалека донесся до старика голос Эрика. – Не заглянуть ли нам в ближайшую кафешку? Пропустим по бокальчику женевера. Секс – довольно-таки изматывающая штука. Все равно что поход в спортзал.

– У меня есть идея получше, мой друг. Я хотел бы тебе кое-что показать, поэтому приглашаю тебя к себе в гости. Бутылочку женевера мы найдем и у меня дома. Как ты на это смотришь?

– Да мне все равно, где пить женевер. Я не против.

– Вот и хорошо, – кивнул старик. – Тогда не будем медлить. Ты пока подожди меня на улице, а я поговорю с Мелани.

Час спустя они сидели на лужайке у дома Йориса. Дождь прекратился, но тучи не спешили покидать небо – застилали его тяжелым ватным одеялом.

Эрик забросил ноги на свободный стул и потягивал женевер из маленького бокальчика. Старик сидел рядом, обперевшись спиной о спинку белого, как соль, пластикового стула и блуждал ленивым взглядом по лужайке.

– Хороший у вас домик, – Эрик кивнул назад, в сторону небольшого одноэтажного дома. – На вид очень уютный. Вы сами здесь живете?

Старик взял бокал, едва наполненный женевером, со столика, оглянулся. Улыбка появилась на его старческом, изрезанном морщинами, как Амстердам каналами, лице. Он любил этот домик. Красивый, маленький и действительно уютный. Выложенный красным кирпичом, с большими зелеными ставнями на окнах, черепичной крышей и цветами в маленьких горшках на стенах и у стен. Он жил здесь давно. Казалось, вся жизнь его прошла здесь. Или так это и было? С тех пор, как познакомился с Мерел. Нет. Позже. После того как поженились. Оформили кредит в банке на следующий день после свадьбы. Это, и вправду, было очень давно. Очень.

Йорис обежал взглядом лужайку с аккуратно подстриженной травой. Он сам ее стриг, каждую субботу. Как и сам ухаживал за домом. Любил это дело, да и некому это было делать кроме него самого. Разве что нанимать людей с улицы. Но это лишние расходы, да и зачем нанимать кого-то, когда можешь сделать и сам.

– Сам, – наконец-то ответил старик, отпил из бокала.

– А ваши дети? Они живут не с вами? – Эрик бросил взгляд на одиноко стоявшую на столе бутылку женевера, на полупустой бокал в руке и потянулся за бутылкой. – Если вы не возражаете.

– Нет, нисколько, – отмахнулся старик. – Пей, сколько хочешь. Точнее, сколько сможешь, – рассмеялся. – При желании можем и вторую бутылочку открыть… У меня нет детей.

– Как нет? – Эрик замер с бутылкой женевера в руке. – И никогда не было?

– Нет. Не было, нет и, думаю, уже не будет. Слишком стар я стал, чтобы иметь детей.

– Но почему? – не унимался Эрик.

– Не знаю, – пожал плечами Йорис. – Все как-то было некогда, да и желания особого никогда не было.

В действительности все было – и время, и желание. Уже намного позже, когда они прожили с Мерел достаточно долго, чтобы пожелать иметь ребенка, Йорис узнал, что его горячо любимая Мерел не может иметь детей. По ее же признанию, когда она только начинала свой путь путаны, у нее была связь с одним клиентом. После выяснилось, что от него она подхватила некую болезнь (почему-то Мерел не пожелала уточнить название, а Йорис не настаивал). В итоге от болезни удалось излечиться, но вот от ее последствий… Бесплодие стало одним из таких последствий. Мерел предлагала усыновить ребенка, но Йорис отказался, хотел иметь своего. Первое время даже подумывал, не уйти ли от Мерел. Не смог. Слишком очарован был красотой ее внутреннего мира. А потом смирился с судьбой, когда понял, что счастье не только не в деньгах, но и не в детях.

Легкий ветерок коснулся его седых волос, старым приятелем потрепал по плечу, покачал бутонами цветов в горшках. Йорис поднялся из-за стола и поманил Эрика за собой.

– Пошли в дом. Хочу показать тебе кое-что, а заодно и ответить на твой вопрос: понравилось ли мне то, что я увидел тогда, в квартирке Мелани… Можешь захватить женевер с собой. Мне кажется, скоро снова дождь начнется, – старик кивнул на серое, как и его седина, небо и зашагал к дому.

Эрик ни сказал ни слова, подхватил бутылку, бокал с недопитым напитком и последовал за стариком.

Внутри дом понравился Эрику не меньше, чем снаружи. По-домашнему уютно, чисто, ухоженно. Даже и не верилось, что старик со всем управляется сам. Не раз и не два Эрику казалось, что вот-вот из-за угла выскочит юркая старушка с веником и совком в руках и примется за уборку. Но нет, ничего такого не происходило. И не могло произойти. Чуть позже, уже сидя в стариковской гостиной, окидывая взглядом голые стены с редкими картинами на пейзажную тематику, глухие закутки и слушая невероятную тишину дома, Эрик почувствовал, как на смену ощущению домашнего уюта приходит другое – ощущение холодного одиночества. Почувствовал даже неловкость, заерзал задницей по мягкой диванной сидушке, куда усадил его старик. Но Йорису о своих ощущениях ничего не сказал. Он бы так не смог, да еще в таком возрасте. Обязательно нашел бы какую старушку. Ни телом, так словом согрела бы, а своим присутствием прогнала бы из дома тоскливое одиночество. И дети… Чего-чего, а вот их звонких голосов и смеха в этом доме действительно не хватало. У него, в отличие от Йориса, обязательно будут дети. Так он решил, сидя на мягкой сидушке дивана, хотя вот раньше большого желания их иметь у него не было. Глупым был, кто-то скажет. Нет, просто молодым. Впрочем, за те минуты, что он провел в доме Йориса, вряд ли успел постареть, как и поумнеть. И все же почувствовал, что именно сейчас, внутри что-то как будто переключилось. Захотел иметь семью, детей. Когда у него это все будет, к нему в дом одиночество точно не постучится. Правда, пока что у него не было дома, только небольшая арендованная квартирка, но теперь это было неважно, совсем неважно. Он знал, чего хочет от жизни.

– Иди сюда, Эрик, – Йорис заглянул в гостиную, махнул рукой, приглашая Эрика следовать за собой. – А это оставь здесь, – сказал старик, заметив, как рука Эрика потянулась к бутылке с женевером на журнальном столике. – Для того, что я хочу тебе показать, тебе нужна более-менее трезвая голова, иначе мои слова останутся для тебя пустыми.

Эрик поднялся на ноги и последовал за стариком. Они прошли по короткому коридору и оказались в небольшом кабинете. Старик прикрыл за собой дубовую дверь и направился к столу, на котором Эрик заметил компьютер. Пока старик включал его, Эрик успел обежать взглядом помещение. Справа, у входа расположился книжный шкаф. Чуть дальше дверь вела на маленькую террасу, сплошь увитую плющем. Слева от входной двери, у стены расположился небольшой диван. Потертость на ткани сидушки и облезлость деревянных ножек, подлокотников говорили об изрядном возрасте дивана. Ближе к центру кабинета и стоял стол, за которым Йорис расположился на видавшем виды деревянном стуле. Две картины на морскую тематику на стене и горшки с цветами на полу украшали до боли бедный интерьер кабинета.

– Ну вот, – услышал Эрик голос Йориса. – Подойди, мой друг, ко мне. Хочу показать тебе видео.

Эрик приблизился к столу, уперся одной рукой о спинку стариковского стула, вторую положил на местами поцарапанную столешницу. Через приоткрытую балконную дверь в кабинет ворвался ветерок, зашуршал шторами. Эрик потянул носом прохладный уличный воздух и побежал взглядом по рабочему столу компьютера.

Между тем старик запустил проигрыватель видео, выбрал необходимый видеофайл, открыл его.

– Я хочу, чтобы ты внимательно посмотрел это видео, – Йорис повернул голову к Эрику. – Оно короткое и его просмотр не займет много времени.

– Хорошо, – Эрик пожал плечами. – Давайте посмотрим ваше видео.

Йорис запустил видеофайл. На мониторе компьютера появилось зеленое царство джунглей. Высокие деревья с раскидистыми кронами были похожи на безмолвных великанов, застывших в ожидании неизвестного будущего. Толстые лианы, словно змеи, обвили стволы, длинными канатами свисали к земле. Кадр сменился новым, и Эрик увидел обезьян. Кто-то лежал на спине, закинув ногу на ногу, сунув травинку в рот. Кто-то – на боку, вытянув лапу и разглядывая волосинки на ней. Кто-то с серьезностью философа, раздумывающего над загадками Вселенной, сидел на траве и чесал губу. А кто-то оседлал ветку ближайшего дерева и спал.

– Эй! – воскликнул Эрик, кивнув на одну из обезьян, сидевшую на ветке. – Гляньте на его член! А яйца! Да они больше моих раза в два. Не меньше.

Эрик ткнул пальцем в монитор и расхохотался. Йорис только покачал головой. Улыбка тронула его губы.

– Предлагаю оставить все комментарии на потом. Сейчас от тебя требуется только смотреть. Желательно, молча, – добавил старик, вернув взгляд к монитору компьютера.

– Хорошо, хорошо, – Эрик умолк, но скалить зубы не перестал.

В кадре появилась группа обезьян. Одна обезьяна, большая размерами, принялась толкать другую, размерами заметно меньше первой. Толчки рукой, затем ногой. Эрик хихикнул, но заметив обращенный на него недовольный взгляд старика, умолк, нацепил на лицо маску бесстрастия и уткнулся взглядом в монитор компьютера.

Кадр сменился новым. Эрик увидел, как первая обезьяна перевернулась на колени и пригнулась к земле. Вторая, меньшая, пристроилась сзади и задвигала тазом.

– Эй, да он ее трахает, – не удержался Эрик, хихикнув. – Надо же, не только мне нравится эта поза… Что? Все? – удивление появилось на лице Эрика. – Так быстро? А я думал, это я так быстро кончаю.

Смех Эрика разорвал тишину, время от времени прерываемую тихим закадровым голосом диктора, пронесся по помещению и вылетел сквозь приоткрытые балконные двери на улицу. Где-то залаяла собака. Ее лай подхватила другая, но вскоре он затих, прерванный ворчанием автомобильного двигателя. С улицы донеслось воробьиное чириканье, но Эрик не обратил на него внимания, разглядывая обезьян в кадре. Еще одна группа обезьян. Две обезьяны сидят, тесно прижавшись друг к другу. Вдруг та, что покрупнее, развернулась мордой к партнеру и давай его толкать лапой. Эрик заметил соски на груди первой обезьяны и догадался, что это самка. И не ошибся. Пнув очередной раз партнера, смотревшего на нее так, словно чувствовал вину за что-то, самка приблизилась к самцу и обвила его ногами спереди. Самец, оскалив зубы в безумной улыбке, задвигал тазом со скоростью отбойного молотка, рвущего полотно асфальта.

– Надо же, – осклабился Эрик. – Я думал, так только люди могут.

– Как видишь, не только людям известна Камасутра… Это шимпанзе бонобо. Если верить ученым – наши близкие родичи… Но смотри дальше, и ты увидишь больше.

И Эрик смотрел. И чем больше видел, тем ниже отвисала его нижняя челюсть. Бонобо целующиеся. Бонобо, ласкающие друг другу половые органы. Бонобо, совокупляющиеся в разнообразных позах, позах настолько причудливых, что впору было думать, что бонобо на мониторе компьютера – не более чем результат деяний некоего гуру компьютерной графики.

Эрик охнул, когда увидел, как к паре бонобо, совокупляющихся в мутной от ила воде рядом с берегом реки, приблизился еще один бонобо, подошел к коленепреклонному бонобо, по всей видимости, самке и ткнул ее морду себе между ног.

– Невероятно, – пробормотал Эрик. – Твою мать! – тут же выругался, когда увидел, что самка и не самка совсем, а самый что ни на есть настоящий самец, а вновь прибывший бонобо, наоборот, не самец, а самка. В тот же миг самец подхватил самку на руки и посадил к себе на колени, задвигал тазом.

Остаток видео Эрик смотрел, молча, наблюдая за бонобо на мониторе компьютера. Сексуальной изощренности, как и извращенности обезьян, мог позавидовать любой порноактер. Даже высота не была им преградой для занятий сексом. Эрик видел не одного бонобо, совокупляющегося на ветке дерева высоко над землей. Видел он и тех, что занимались сексом, повиснув, уцепившись лапами за лианы.

– Тебе понравилось то, что ты увидел? – спросил Йорис, когда воспроизведение видео прекратилось.

– Скорее нет, чем да. Это же животные. Как может понравиться секс между животными?

– Но тебе нравится секс между людьми, не так ли?

– Конечно, ведь это совсем другое.

– Правда? – Йорис выглядел удивленным. – И что же другого в сексе между людьми? Что отличает секс между людьми от секса между животными? Что отличает секс между людьми от секса между бонобо? – Йорис кивнул на монитор компьютера.

– Ну… – начал, было, Эрик, но умолк, обдумывая ответ.

– Разве то, что ты видел, не напоминает тебе секс между людьми? – продолжал Йорис, заметив сконфуженность на лице Эрика. – Я не говорю о разнообразии позиций, которые используют бонобо для сексуальных утех. Я говорю о том, как они это делают.

– Я чего-то не понимаю, – пробормотал Эрик, бросив взгляд на потухший монитор компьютера.

– Чего ты не понимаешь? Того, что бонобо используют друг друга для удовлетворения своих сексуальных нужд? Или быть может того, что делают они это очень примитивно? Сунул пенис во влагалище, получил кратковременное удовольствие и побежал заниматься другими делами.

– Вот-вот, – ожил Эрик. – Бонобо трахаются очень примитивно, как животные. Но человек – совсем другое дело.

– Правда?

– Правда. У человека есть чувства и эмоции.

– Уверен, чувства и эмоции есть и у бонобо… – заметил Йорис, усаживаясь на диван. – Ты меня спрашивал, понравился ли мне секс между тобой и Мелани. Сейчас я могу ответить на твой вопрос. Нет. Ты назвал секс между бонобо примитивным, но для меня он нисколько не отличается от секса между тобой и Мелани…

– Да ну… – Эрик открыл рот, но умолк, заметив, что старик не закончил.

– …Секс между бонобо – всего лишь примитивное спаривание животных. Ты согласен с этим утверждением, мой друг?

– Конечно.

– А можешь ты мне сказать, почему он примитивен?

– Почему? – растерянное выражение появилось на лице Эрика. – Не знаю. Просто он примитивен и все. Нет прелюдий, ласки.

– Правда? – Йорис распахнул глаза. – А мне так совсем не показалось. Пенис во рту самки, разве это не ласка? Или ковыряние самцом пальцем во влагалище самки. Чем тебе не ласка? Прелюдии. Да. Полноценных прелюдий у бонобо я действительно не заметил, но разве только это отличает секс между бонобо от секса между людьми? Прелюдии и в сексе между людьми не играют большой роли, так как это всего лишь подготовка к тому, для чего это все и затевалось – к непосредственному спариванию. Само спаривание – вот, что важно, как в сексе между людьми, так и в сексе между бонобо. Ты видел спаривание между бонобо, и ты знаешь, как происходит спаривание между людьми. Процесс одинаков и банален – самец помещает пенис во влагалище самки и посредством частых движений им, фрикций, доводит себя до оргазма. Роль самки в этом процессе проста – быть орудием удовлетворения самца.

– Ну, это вы сказанули, – Эрик опустился на сидушку дивана. – Самка-то тоже получает удовольствие и ей секс нравится не меньше нашего. Поэтому можно сказать, что и самец – это орудие удовлетворения самки. Разве не так?

– Конечно, не так, – сказал Йорис, поднялся со стула и приблизился к окну, отодвинул штору в сторону и выглянул в окно. – Я не спорю, женщинам секс нравится, как и мужчинам, но так и должно быть, ведь секс – это способ продолжения рода, увеличения популяции людей на планете. Именно это и является основным предназначением секса – способствовать продолжению жизни, поэтому он нам всем и нравится, и мужчинам, и женщинам. Будь иначе, мы бы не размножались и быстро бы вымерли. Думаю, задумка у природы все же была иной, поэтому мы и любим заниматься сексом. Получая удовольствие от секса, мы тем самым способствуем дальнейшему существованию человечества. Но дело не в этом. Скажи мне, мой друг, ты часто видишь, как женщина, одолеваемая желанием, прыгает на мужчину, доводит себя до экстаза, после чего секс закончен, и мужчина остается неудовлетворенным?

– Нуууу, – протянул Эрик, оперся спиной о спинку дивана и забросил ногу на ногу. – Всякое бывает. Я знаю женщин, которые любят доминировать в сексе и…

– Нет, мой друг, – старик отвернулся от окна и взглянул на Эрика. – Мы говорим не о доминации в сексе. В мире существует множество отклонений от нормы, но они нас нисколько сейчас не интересуют. Я говорю о другом. Часто ли ты видел, чтобы мужчина не получал полного удовлетворения от секса, то есть останавливался на полпути, так и не пролив семя?

– Нет, не видел, – сдался Эрик. – В любом порнофильме мужчина обязательно кончает. Как и в жизни, – добавил он, ухмыльнувшись.

– А женщина?

– А тут как повезет, – осклабился Эрик. – Мы, мужчины, не виноваты же в том, что созданы такими? Кончать – наша… эээ, как это говорят… прерогатива. Вот, – сказал Эрик и рассмеялся.

Старик лишь улыбнулся, но почему-то улыбка получилась печальной.

– Тут ты прав, мой друг, – сказал он, возвращаясь к столу. – Тут ты прав. Но если мы такими созданы, разве мы обязаны такими и оставаться? Природа нас создала для одних целей, но сегодня эти цели давно утратили свою прежнюю актуальность. Бонобо это понять никогда не смогут, поэтому и дальше будут идти на поводу у своих животных инстинктов. А вот человек, человек – нечто большее, чем животное, по крайней мере, современный человек, поэтому может видеть больше, понимать больше, делать больше того, на что его обрекла природа.

– А зачем? – недоумение скользнуло на лицо Эрика. – Чем плохо то, что у нас есть сейчас? Чем плохо то, что мужчина кончает раньше женщины? Да, было бы хорошо, если бы мы могли заниматься сексом дольше, но что тут поделаешь. Так мы устроены, а если так, то, значит, так и должно быть. Зачем что-то менять? Все равно ничего не изменишь.

Старик улыбнулся.

– Изменить можно многое, если есть желание, но дело-то не в том, что мужчина, как ты говоришь, кончает раньше женщины. К тому же сегодня существует много способов продлить половой акт. Дело в том, что мужчина, движимый животными инстинктами, часто даже не осознает, что всего лишь использует женщину.

– Хорошо. Пусть и так. Что в этом плохого? Ну, использует, но не запросто так. Женщина также получает удовольствие от секса. Все довольны. Всем хорошо.

– Мужчине, может, и хорошо, а вот женщине, – старик покачал головой. – Женщина хочет большего – не возможности заниматься сексом дольше, не тридцатисантиметровый пенис у партнера. Нет. В сексе женщина ищет понимания.

– Понимания? Не понимаю, – Эрик мотнул головой. – Причем здесь понимание? Женщина если что-то и хочет в сексе, так то, чтобы ее хорошенько трахнули.

Эрик поднялся на ноги, пересек помещение и замер на пороге террасы. Взгляд его устремился к лучу солнца, скользнувшему из-за тучи, и упавшему на крыши ближайших домов.

– У меня было достаточно женщин, чтобы понять это. Секс для женщины, как вода для цветка. Чем его больше, тем она покладистее. Без секса женщина превращается в эгоистичную и озлобленную стерву.

– Я не спорю, мой друг. Секс важен для женщины. Более того, он ей необходим, но… Но есть одно большое «но». В каждой современной женщине, как и в каждом современном мужчине, живет животная сущность – самка и самец, и именно в сексе ее проявление наиболее заметно. Именно в сексе женщина часто превращается в самку, которая хочет, как ты выразился, чтобы ее хорошенько трахнули. Но, замечу, самка временна внутри женщины. Она часто дает о себе знать, но не живет там постоянно. Для самки не важно понимание. Она живет инстинктами и большего ей не надо. Но женщина, то милое создание, что живет сегодня на нашей планете, не желает довольствоваться только инстинктами… Мой друг, ты говоришь, что у тебя было много женщин. Раз так, ответь мне на вопрос: часто ли женщина после занятий с тобой сексом оставалась удовлетворенной?

– Всегда, – хмыкнул Эрик. Самодовольная улыбка появилось на его лице.

– Правда? Тогда почему я не заметил удовлетворения на лице Мелани?

Улыбка вмиг слетела с лица Эрика. Он вернулся к дивану и тяжелым мешком плюхнулся на сидушку. Взгляд метнулся к старику, к компьютеру на столе и вылетел в окно.

– Наверное, вы плохо смотрели, – нашелся Эрик, вернув улыбку на лицо.

– Ну почему же? Я многое успел заметить на ее лице – временами удовольствие, временами покорность и даже что-то очень похожее на скуку, но вот удовлетворения от секса с тобой, мой друг, извини, не обнаружил.

– Это потому, что она проститутка, – пожал плечами Эрик. – Много клиентов. Устала. Какое уж тут удовлетворение.

– Нет. Это потому, что во время секса ты ничем не отличался от других. Ты взял, но ничего не дал взамен. И я не имею в виду деньги.

– Еще чего. Она проститутка. Ее профессия – давать.

– Нет. В первую очередь она женщина. Когда ты это поймешь, а я надеюсь, что ты когда-нибудь это поймешь, ты станешь кем-то большим для нее, чем самцом, стремящимся использовать ее тело для удовлетворения собственных сексуальных нужд.

– Стоп! – Эрик поднял руки в примирительном жесте. – Все эти разговоры, о непонятно чем, меня изрядно утомили. Если вы не против, сделаем паузу. Вот сейчас мне женевер необходим более, чем когда-либо, – Эрик поднялся на ноги. – Если вы не против, – сказал он и направился к выходу из кабинета.

– Нисколько, – мотнул головой Йорис. – Думаю, я, и правда, тебя утомил. На сегодня хватит. Слова ни к чему, когда необходимы действия. Пошли, выпьем по бокальчику женевера.

 

Глава 4

– Это действительно необходимо? – пробормотал Эрик, наблюдая за стариком. Тот сидел перед компьютером и стучал по клавишам клавиатуры, вводя в поисковик браузера слово «порно».

– Да. Ты должен научиться сдерживать свои инстинкты, управлять ими, – Йорис стукнул по клавише «Ввод», отправляя поисковый запрос.

Через мгновение перед ним предстала интернет-страница с результатами поиска.

– Давай выберем этот сайт. Что лишний раз искать? – старик выбрал первую же ссылку на странице с результатами и принялся ждать, когда завершится переход на веб-сайт.

– Не могу понять, какое отношение к сдерживанию своих инстинктов имеет порно.

– Прямое, – заметил старик. – Ты помнишь наш последний разговор два дня назад о том, что мужчина часто использует женщину, чтобы удовлетворить свои половые инстинкты? Вспомни свой последний секс с Мелани. Помнишь, что ты ощущал тогда, когда только раздевал ее?

– Конечно, помню. Я хотел ее как можно быстрее трахнуть, – Эрик рассмеялся и посмотрел на приоткрытую дверь, ведущую из кабинета. В зале на столе стояла бутылка женевера, но старик не разрешил ему к ней прикоснуться. Сказал, что ему нужна его светлая голова. Эрик хотел взбунтоваться, но вовремя спохватился, вспомнив, что находится у старика дома. В итоге решил, что женевер от него никуда не денется, разве что у бутылки появятся ноги. Но вероятность этого была столь мала, что он забыл на время о женевере и сосредоточился на том, что говорил ему старик.

– Это вполне понятно. Инстинкты требуют от тебя соития с самкой, готовой к совокуплению, чтобы дать начало новой жизни. К тому же Мелани красива. Думаю, ее внешняя красота – это показатель ее хорошего здоровья, а значит, имеется вероятность иметь здоровое потомство… Хорошо. Забудем пока о Мелани. Подойди ко мне. Смотри, – старик кивнул на монитор компьютера. – Как тебе этот сайт? Какой раздел с видео выберем? Восемнадцатилетние? Азиатки? Блондинки?

– Это точно необходимо? Я не против порно, но сейчас я себя как-то неловко чувствую, словно на приеме у проктолога, готового сунуть мне палец в зад.

– Ты не на приеме у проктолога, поэтому можешь расслабиться. Я не буду тебя долго мучить и тем более не собираюсь засовывать тебе палец в зад. Посмотрим одно-два видео, и на сегодня этого будет достаточно.

– Я себя чувствую извращенцем, – ухмыльнулся Эрик. – Ладно. Давайте посмотрим на латиноамериканок. Всегда любил экзотику.

– Хорошо, – только и сказал старик, щелкнул клавишей мышки, выбирая нужный раздел сайта.

– Вот! – Эрик ткнул пальцем в монитор, когда страница наконец-то загрузилась. – Смотреть на другие пенисы мне что-то сегодня неохота. Латиноамериканки-лесбиянки. То, что нужно. Вы не против?

– Нет, нет. Что ты. Думаю, так будет даже лучше. Всегда приятнее смотреть на обнаженное женское тело, чем на мужское. К тому же, наблюдая за лесбиянками, многому можно научиться.

– Разве что как лизать киску, – хохотнул Эрик. – Но это я и без них умею делать.

Старик улыбнулся. Ничего не сказал. Выбрал первое же видео на странице и запустил его. Эрик устроился рядом, за спиной старика, положив руку на спинку стула, на котором сидел. Довольная улыбка и не думала сходить с его лица.

В кадре появилась девушка, точнее, нижняя ее половина: длинные стройные ноги, белые туфли на длинном каблуке. Через короткое время камера пошла вверх и немного отдалилась, давая возможность увидеть роскошные бедра девушки и округлые ягодицы, прячущиеся за коротким цветочным платьем. В проеме ног девушки проглядывала тонкая полоска белых трусиков.

Камера отодвинулась еще дальше. Теперь можно было видеть тонкую талию и волосы девушки, такие длинные, что концы их достигали ее ягодиц.

Камера приблизилась к девушке, сфокусировалась на ягодицах. Девушка как будто этого и ждала, повернулась боком к камере, предоставляя возможность зрителю оценить плавность линий красивого женского тела: бедра, ягодицы, талия. Руки коснулись края платья. Ноги ожили, колени заиграли. Девушка вновь повернулась спиной к камере. Ягодицы оголились больше, и теперь можно было видеть трусики девушки. Но та не спешила их прятать за платьем. Ладони погладили ягодицы. Ноги вновь пришли в движение. Ягодицы девушки повернулись сначала в одну сторону, затем в другую.

– Хороша, сучка, – тишину комнаты всколыхнул голос Эрика. – Я бы с ней переспал.

Старик проигнорировал комментарий Эрика, откинулся на спинку стула и сложил руки на груди.

Между тем, камера снова чуть отдалилась. Ладони девушки ласковым ветерком пробежались по бедрам, ягодицам и взметнулись вверх. Теперь ожили волосы девушки, всколыхнулись, кончики затанцевали. Но их танец прекратился, когда ладони девушки вновь легли на ягодицы, спина прогнулась. Девушка выпрямилась, взялась руками за край платья и потянула вверх, замерла, точно в раздумии, оголяя полностью ягодицы. Ненадолго. Девушка будто устыдилась своей раскованности, дернула платье вниз и тут же, казалось, передумала, оставив ягодицы наполовину открытыми взгляду зрителя.

Скромность покинула девушка окончательно, когда пальцы рук легли на оголенные ягодицы, сжали их, раздвинули. Камера пошла вперед, запечатлевая момент.

– Она так и просится на член, – вновь не удержался от комментария Эрик. – Сунул бы прямо в ту маленькую дырочку, – Эрик кивнул на анус девушки, угадывающийся за трусиками.

– Slet, – прокомментировал очередное действие девушки Эрик. – Дразнит.

Девушка двинула бедрами, и в проеме ее ног появились пальчики рук, легли на промежность и замерли. Ягодицы девушки пришли в движение, медленно начали вращаться. Полоска трусиков отошла в сторону, оголив половую губу девушки. Но девушке, видать, этого оказалось мало, так как она подняла ногу и положила ее на возвышенность, невидимую в кадре. Пальцы девушки ухватились за трусики, потянули в сторону.

– О, черт! – не удержался от комментария Эрик, когда увидел влагалище девушки крупным планом.

Пальцы девушки стыдливо прикрыли половые губы, но, как оказалось, только для того, чтобы через мгновение показать их миру снова. Камера ушла назад. В кадре возник край туалетного столика в ванной, стульчик, на котором стояла нога девушки, край зеркала над столиком. Но девушка не дала возможности сосредоточить на этом внимание зрителя и, не переставая двигать тазом, раздвинула двумя руками половые губы. На этом не остановилась, отодвинула полоску трусиков в сторону, прогнулась и принялась поглаживать пальцем влагалище.

– Так бы и сунул, – процедил Эрик.

Краем глаза Йорис уловил движение. Бросил взгляд в сторону и увидел, как рука Эрика легла на пенис, прятавшийся под джинсами.

Старик улыбнулся. Он не ошибся. С Эриком действительно придется повозиться. Уж слишком сильно довлели над ним инстинкты. Но это было и не удивительно. Эрик был молод и полон сил. Гормоны играли, инстинкты требовали своего.

Тем временем, на мониторе появился новый кадр. Девушка лежит на кровати. Длинноногая брюнетка. Та самая, в коротком цветочном платье. Рядом еще одна. Блондинка в серых шортиках и белом топе с черными полосами. Спустя минуту брюнетка сбросила с себя платье, оставшись в одних трусиках. Блондинка сняла шорты, топ.

– Отличная грудь, – заметил Эрик. – Что у брюнетки, что у блондинки. Но у блондинки все же лучше. Аппетитнее на вид. С удовольствием присосался бы к ней, – Эрик хмыкнул и умолк. Взгляд его точно приклеился к двум красоткам на мониторе. Те успели лечь на кровать, прижались телом к телу. Их губы нашли друг друга. Ладонь блондинки легла брюнетке на обнаженную спину, согнутая в колене нога уютно устроилась на ее талии. Брюнетка не осталась в долгу, положила ладонь подруге на ягодицу и начала ее поглаживать. В следующую минуту брюнетка, не отрываясь от губ блондинки, подалась вперед и уложила ту на спину, села сверху. Ладони маленькими лодочками заскользили по нежной коже груди блондинки. Та в ответ положила руки брюнетке на бедра, переместила на ягодицы.

Краем глаза Йорис уловил движение в стороне, скосил взгляд и заметил, как рука Эрика легла на холмик, возникший у того между ног. Но Эрик не видел обращенного на него взгляда старика. Все внимание поглотили события на мониторе компьютера. Рука его, точно обрела жизнь, сжала пенис под джинсами. Эрик сглотнул, когда увидел, как брюнетка, стоявшая на коленях над подругой, прогнула спину. Таз девушки подался вперед, назад. Комната наполнилась тихими вздохами и стонами красоток. Мгновение спустя губы брюнетки нашли соски подруги, ладонь устремилась в путешествие по ее телу, пробежала по плоскому животику и накрыла промежность под трусиками, но уже в следующий миг устремилась к груди, на которую не прекращал проливаться дождь из поцелуев.

Комната полнилась стонами блондинки. По ее телу, точно по поверхности океана, ходили волны сладострастия. Грудь девушки то устремлялась вперед, навстречу губам брюнетки, то подавалась назад, будто не в силах вынести ласку. Соски девушки напряглись, заострились. Взгляд заволокло пеленой неги и расслабленности.

Брюнетка перестала ласкать подругу, приподнялась и стянула с той трусики, оставив ее в чем мать родила. Отбросив трусики в сторону, девушка вновь склонилась над подругой, ладони заскользили по ее телу: грудь, живот, бедра и ягодицы.

Тихое сопение над головой привлекло внимание Йориса. Повернув голову, старик увидел Эрика, мнущего пенис через джинсы. Зубы юноши покусывали губы, на лбу выступила испарина, дыхание с тихим присвистом вырывалось из груди. Вожделение застыло в глазах.

– Может, выпьешь бокальчик женевера? – как бы между прочим предложил старик. Мягкая полуулыбка заиграла на его губах.

– К черту женевер, – отмахнулся Эрик, оставив в покое пенис и смахнув тыльной стороной ладони пот со лба. – С большим удовольствием я бы трахнул сейчас этих шлюшек… Stront! – рука Эрика вновь сжала проступающий сквозь ткань пенис. – Как можно быть спокойным, когда тут такое… Я хочу кончить.

– Тебе необходимо научиться контролировать свои инстинкты, так как только так ты сможешь овладеть Искусством.

– Единственное, что я сейчас хочу, это овладеть какой-нибудь симпатичной сучкой… Stront! Лучше бы вы мне не показывали это видео, – Эрик кивнул на монитор компьютера. – Какой нормальный мужчина сможет быть спокойным, когда тут такие киски… Я ненадолго вас оставлю, – бросил Эрик и зашагал к выходу из кабинета.

Некоторое время спустя Йорис услышал, как хлопнула дверь ванной комнаты, а еще чуть позже – звук бегущей из крана воды.

– Трудно ему будет, – пробормотал старик, закрывая интернет-браузер. – Видела бы ты это, Мерел. Я даже не знаю, как ему помочь. Животное все еще сидит внутри современного человека и справиться с ним непросто. Быть может, я поспешил, взявшись обучить этого молодого человека Искусству? Он слаб, безволен и легко возбудим. Слабый, очень слабый. Эх, Мерел. И зачем только я дал тебе это обещание?

Старик выключил компьютер, поднялся из-за стола и вышел на террасу. Положил руки на ограждение и побежал взглядом по округе. Мысли в голове успокоились, потекли плавно, будто опьянели от избытка кислорода в воздухе. Налетевший ветерок дернул за рукав рубашки, зашелестел в вазонах. Где-то на крыше заворковали голуби, а вдалеке залаяла собака.

– Ты и сам был молод, Йорис. Вспомни, какое возбуждение тебя охватывало при виде красивой женщины. Поэтому нечего к нему придираться. Дай ему время. Для всего необходимо время, – тихий вздох вырвался из груди старика.

Йорис задержал взгляд на ветряках, выстроившихся вдоль дороги на горизонте. Высокие, выкрашенные в белый цвет, они представляли собой разительный контраст с серостью небесного покрывала над головой. Изорванные по краям облака сплошной пеленой укрывали небо, предвещая новую порцию непогоды в скором будущем.

Вдалеке сверкнула молния, расколола небо на части и исчезла, оставив лишь память о себе. В воздухе усилился запах озона, явный признак надвигающейся грозы. Возникший словно из ниоткуда рокот двигателя автомобиля на какое-то время заглушил собачий лай, но вскоре затих в отдалении. Старик напоследок пробежал взглядом по крышам соседских домов, развернулся и скрылся в доме.

Долгую минуту-другую он сидел перед темным монитором компьютера, рассматривая собственное отражение и слушая доносившийся из ванной комнаты шум бегущей воды. Густая россыпь морщин на лице давно стала чем-то привычным и даже родным. Он уже и не помнил себя без нее. Как и без седой поросли волос на голове. Все еще густых, как в молодости, относительно длинных, которые, хотелось бы думать, украшали его, но истина была другой. Разве то, что свидетельствует о близости смерти, об увядании жизни, может ли быть достоинством? Для невежественного, живущего иллюзиями – быть может. Для умудренного жизнью – это не более чем напоминание о краткости жизни, о логическом ее завершении, ибо если есть начало, всегда будет и конец.

– Чертовы шлюхи, – в кабинет вернулся Эрик с бутылкой женевера в одной руке и двумя маленькими бокальчиками в другой. Поставил бокалы на стол, откупорил бутылку и наполнил бокалы наполовину. – Вы же не против? – Эрик посмотрел на старика, ухмыльнулся, взял один из бокалов и направился к дивану.

– Полегчало? – поинтересовался старик, наконец-то оставив в покое собственное отражение в мониторе компьютера.

– Значительно, – осклабился Эрик, отпил из бокала и откинулся на спинку дивана. – Как поживают наши… эээ… красотки? Надеюсь, они кончили обе?

– Кто их знает? – пожал плечами Йорис. – Когда ты ушел, я выключил компьютер. На сегодня, пожалуй, достаточно видео с обнаженными девушками.

– Я тоже так думаю, – хохотнул Эрик. – Второй раз бежать в ванную мне не очень хочется.

– Ты быстро поддался возбуждению.

– Ха! Какой нормальный мужчина, будь он на моем месте, остался бы спокоен? Вы сами говорили, такими нас создала природа. Размножение, потомство, инстинкты – да, я все помню. Но ничего поделать с собой не могу, да и как-то не хочется. Я люблю женщин. Мне нравится возбуждаться при виде красивой женщины и, честно говоря, я благодарен природе или кому-там, что меня создали именно таким, а не, например, безразличным к женской красоте и телу. Такая жизнь была бы скучной и неинтересной.

– Не могу с тобой не согласиться, мой друг. И хотя мне понятны те примитивные механизмы, которые лежат в основе влечения, возникающего между мужчиной и женщиной, я тоже рад, что мы созданы такими, какими созданы. И, тем не менее, это только стартовая площадка для нашего дальнейшего развития. В какой-то мере то, какими мы приходим в этот мир – всего лишь заготовка того, кем мы можем стать, уходя из него. Конечно, нет ничего проще, чем прожить обычную жизнь, идя на поводу у своих инстинктов и примитивных желаний. И я когда-то так жил. Все мы так начинаем жить и такими многие из нас приходят к ее концу. И все же есть люди, которые в один прекрасный момент своей жизни – прекрасный, ибо этот момент меняет их жизнь, и уверен, к лучшему – осознают, что простота – это не более чем иллюзия, ширма, за которой прячется нечто большее, нечто восхитительнее, прекраснее. Как бы это ни самоуверенно звучало из моих уст, но я счастлив, что уйду из этого мира другим человеком, человеком, познавшим внутренний мир женщины так, как никто другой до меня и, кто знает, быть может, как никто другой и после меня.

Эрик если бы и хотел, не смог бы не заметить огонь, вспыхнувший в глазах старика при последних словах. Непонятная для него смесь детского восторга, неподдельного счастья и искреннего удовлетворения. Ничего подобного он никогда прежде не видел. Это походило на сумасшествие. Но старик не был сумасшедшим. Эрик чувствовал это. Разве что самую малость. Впрочем, малая доля сумасшествия присуща всем людям. Иначе как объяснить невероятную доверчивость людей. Вот как Эрик. Почему-то он верил старику. Если тот говорит, что уйдет из этого мира человеком, познавшим внутренний мир женщины так, как никто другой до него, значит, это правда. В любом случае проверить искренность слов старика Эрик не мог. Как не мог никак понять, о каком внутреннем мире женщины все время говорит старик.

– Значит, вы не хотите жить простой жизнью? – Эрик вспомнил о женевере в руке и отпил из бокала.

– Точнее будет сказать, не хотел, – поправил старик. – Что ни говори, но моя жизнь приближается к финишной черте… С тех самых пор, как увидел, насколько прекрасным может быть внутренний мир женщины. Вот тогда я будто переродился. Да, это произошло не сразу. Понадобилось время, чтобы увидеть этот внутренний мир, впрочем, как и понять, что он существует. Я был молод, недоверчив и, стоит признать, недостаточно опытен, как в жизни, так и в любви, хотя на то время мне уже исполнилось двадцать пять. Что тут скажешь. Другие времена, другие нравы. Но на женщин смотрел так же, как и другие мужчины, как самец смотрит на самку, одолеваемый только одним желанием – совокупиться с ними. Но, какая ирония судьбы, именно этому желанию я и обязан тому событию, которое произошло в моей жизни и изменившее ее в итоге… Однажды я решил снять путану… Не смотри на меня так, – улыбнулся старик, заметив взгляд Эрика, обращенный к нему. – Я же говорил, раньше я ничем не отличался от других людей. Жил так же, стремился к тому же и в итоге получал то же, что и они. Но не будем об этом. Это прошлое, о котором я часто вспоминаю с горечью. К счастью, оно оказалось не таким уж и долгим… Я решил снять путану, – повторил старик, взял в руку бокальчик с женевером, поднялся со стула и переместился к Эрику на диван. – Это было там же, где мы… ммм… скажем так, познакомились с Мелани, здесь же, в Амстердаме, в районе, известном всему миру как район Красных фонарей. Мне тогда только исполнилось двадцать пять, и это был мой первый опыт знакомства с девушками такого сорта. Ей же было тридцать пять. До сих пор помню тот удивительный аромат ее парфюма – смесь мандарина, бергамота, мускуса и еще чего-то не столь уловимого… Она не взяла с меня ничего. До сих пор не знаю, почему. Что-то говорила о чувствах, обо мне, но, признаться, я мало ее слушал… Мы расстались, но только лишь для того, чтобы на следующий день встретиться вновь, затем вновь и вновь, – Йорис умолк.

Тень печали скользнула на его лицо. Он уставился взглядом в пол, забыв о бокале женевера в руке, Эрике, сидевшем не расстоянии не дальше вытянутой руки, о настоящем, устремившись мыслями в прошлое, далекое, но такое желанное.

– Мне не хватает тебя, – шепнул старик, поднял руку и смахнул с глаз предательскую слезу.

Минуту-другую в кабинете стояла тишина. Эрик не спешил прерывать поток воспоминаний, ливнем хлынувший на старика, попивал женевер и рассматривал дождевые капли на оконном стекле. Дождь все же начался и теперь едва слышно барабанил по подоконнику. Йорис отпил из бокала. Шумно вздохнул и улыбнулся.

– Иногда мне хочется иметь амнезию, чтобы не помнить то, что было в прошлом, что ценно для тебя, но невозможно вернуть. Но, с другой стороны, если бы я не помнил свое прошлое, тогда бы не знал, что для меня ценно и что придает смысл моей жизни. Мы, люди, часто не знаем, чего хотим. По крайней мере, до тех пор, пока не узнаем, а чего же мы хотим… Когда-то она мне сказала: «Йорис, в тебе есть то, что присутствует не в каждом мужчине». Что именно, она не сказала, но я все же догадался, что она имела в виду. Уже потом, спустя длительное время после нашего знакомства. Это то, что, как мне кажется, я увидел в тебе, но что ты не видишь сам в себе. Чувственность. Я не говорю о чувствительности, как я понимаю – склонности человека к сентиментальности. Нисколько. Я говорю о чувственности, о возможности ощущать чувствами то, что часто не увидишь глазами. Мы часто делаем это неосознанно, хотя чувствовать, осознавая это, невероятное блаженство, особенно когда перед тобой женщина. В прошлом, как я говорил, я мало отличался от других мужчин. В сексе, как и в жизни, я был эгоистичным существом. Получить личное удовольствие для меня было важнее всего. Получит ли удовольствие и тем более удовлетворение женщина – мне на это было по большому счету просто-напросто наплевать. Я видел в женщине самку. Ничего более. Самку, с помощью которой можно самоудовлетвориться. И это не удивительно, ибо я был всего лишь самцом. Мое восприятие женщины было примитивным. Я стремился не понять женщину, а раздвинуть ей ноги, сунуть пенис во влагалище и получить удовольствие. Меня никогда не интересовало, что находится у женщины внутри, зато то, что было у нее снаружи, меня притягивало, точно магнитом. Но как же я ошибался! Знал бы ты, мой друг. Женщина – самое прекрасное из того, что существует в этом удивительном мире… Ты не веришь мне, Эрик, – заметил старик, когда Эрик издал недоверчивое хмыкание. – Но это правда, истина для того, кто сумел увидеть внутренний мир женщины. Тебе сейчас тяжело понять то, о чем я говорю, но придет время, и ты обязательно поймешь, конечно, если тебе хватит терпения дождаться этого времени.

– Я не знаю, что сказать, – сказал Эрик. – Я действительно часто вас не понимаю. Мы словно с разных планет.

– Всему свое время, мой друг. Всему свое время. Большего я тебе сказать пока что ничего не могу.

– Ладно. Могу я задать вопрос?

– Конечно.

– Иногда мне кажется, что вы выступаете против секса. Это так? Если ваше Искусство потребует от меня забыть о сексе, тогда нам лучше распрощаться сейчас. Я люблю секс, поэтому отказ от него для меня равносилен смерти.

– Тебе никто не говорит, что надо отказываться от секса. Я только выступаю против бездушного спаривания. Искусство как раз и позволяет секс превратить из животного спаривания в нечто большее.

– Во что именно?

– Как бы это ни звучало странно, но мне трудно ответить на этот вопрос. Быть может, в акт чувственного познания женщины, ее внутреннего мира.

– Это как? – Эрик скривился. – Мне это даже представить трудно. И почему женщины, а не мужчины или хотя бы друг друга: мужчины и женщины?

– Потому, что женский организм, в отличие от мужского, более совершенен…

– Чушь!

– Позволь мне закончить, – Йорис встал, прошелся к столу, развернулся лицом к Эрику и продолжил. – Мое восприятие женщины разительно отличается от твоего, как и от восприятия любого другого мужчины. Ты помнишь девушку, которую мы с тобой видели когда-то у банка? Помнишь свою первую реакцию на нее? Появилось желание переспать с ней. Разве не так? Инстинкты заставили тебя испытать это желание, как и заставляют нас, мужчин, испытывать его изо дня в день на протяжении всей нашей жизни. Ты увидел ее тело, и этого оказалось достаточно, чтобы твой пенис принял вертикальное положение. Такова наша мужская животная природа. И я таким был. Но сегодня, как и последние сорок лет, я смотрю на женщину иначе. Когда я вижу женщину, меня тянет не переспать с ней, а заглянуть ей, если так можно выразиться, в душу. Ее тело в отдельности от ее внутреннего мира меня не интересует, ибо я воспринимаю женщину как цельный организм, внутри которого находится удивительный чувственный мир, и именно желание увидеть этот мир, познать его, влечет меня к женщине сильнее любого присущего мне инстинкта… Нет. Ты меня не понимаешь, – улыбнулся Йорис, заметив выражение недоумения на лице Эрика. – Думаю, я утомил тебя словами. Хорошо. На сегодня достаточно. Забудь все, что я тебе сказал. Запомни только одно: для того, чтобы увидеть в женщине нечто большее, чем самку, тебе необходимо взять под контроль свои инстинкты. Для этого понадобится время, но однажды, когда самец внутри тебя окажется на коротком поводке, ты увидишь не только красоту и совершенство внутреннего мира женщины, но и станешь уникальным мужчиной, мужчиной, с которым захочет связать свою судьбу любая женщина.

При последних словах старика в глазах Эрика вспыхнул огонек тщеславия. На лице появилась улыбка. Эрик поднес руку с бокалом ко рту и пока потягивал женевер бегал взглядом по полу, точно надеялся, что вот сейчас пол превратится в волшебное зеркало, рябь пробежится по его поверхности, и он увидит свое будущее, будущее, сравнимое по важности с тем, как если бы он остался единственным мужчиной на планете Земля.

 

Глава 5

Он снова сидел в небольшой комнатке, вдыхал аромат иланг-иланга и наблюдал за тем, как Эрик пытается сохранить спокойствие, лежа на кровати рядом с Мелани. Эрик нервничал, и Йорис это не мог не заметить. Покусывание губ, ерзание, недоуменный взгляд, то и дело бросаемый на старика. Эрик хотел Мелани. Это мог бы увидеть и слепой. Да только дело было в том, что старик запретил ему касаться девушки. И теперь они лежали на кровати. Мелани, как всегда красивая и желанная, лежала на боку, вытянув руки вперед и поджав ноги, словно кошка, удовлетворенная жизнью. На влажных, то и дело подрагивающих губах девушки играла мягкая полуулыбка, глаза были закрыты, локоны волос ниспадали на вытянутую руку и розовое покрывало на кровати. Черные лосины поблескивали в тусклом свете ночника. Конец желтой футболки, с нарисованными бутонами тюльпанов на груди, был задран, чтобы открыть взглядам окружающих белый, как сахар, оголенный бок девушки.

Мелани великолепно справлялась с той ролью, которую на нее возложил старик – роль несоблазняющей соблазнительницы. Йорис это видел. Видел и недовольство на лице Эрика. Тот все никак не мог улечься, менял одну позу на другую – то лежал на спине, закинув ногу на ногу и подложив руки за голову, всем своим видом выражая безразличие к происходящему, то – на боку, наблюдая за Мелани, грудь которой медленно поднималась, влекомая умиротворенным дыханием девушки. Раз или два рука его ложилась на ягодицу Мелани, и тогда ресницы ее вздрагивали, глаза открывались, а взгляд устремлялся на старика, сидевшего на стуле у окна. Но тот никак не реагировал, будто его и не было в этой комнате. Знал, что Мелани и без него знает, что делать. Недаром он с ней закрылся в ванной на целых двадцать минут. И правда, минутная стрелка не успевала сделать и полукруг на циферблате часов, как девушка, улыбаясь краями губ, хватала рукой ладонь Эрика и сбрасывала со своего тела на кровать, чем вызывала еще большее недовольство парня. Его новые попытки коснуться тела девушки заканчивались тем же, а именно ничем. В итоге Эрик, навесив на лицо маску обиженности, отворачивался от девушки, чтобы через короткое время снова дать рукам волю. В конце концов, видя безрезультатность своих притязаний, Эрик отвернулся от Мелани и побежал взглядом по потолку.

Йорис увидел, как глаза Мелани открылись, взгляд побежал по спине Эрика, замер на его затылке. Девушка улыбнулась, легла на живот, удобнее устроила голову на руке, поджала ногу, прогнула спину, затем закрыла глаза и издала тихий стон. Кончик языка девушки скользнул по губам, ротик приоткрылся, выпуская на свободу горячее дыхание. Умиротворенная улыбка застыла на ее лице.

Эрик откинулся на спину, достал мобильник из заднего кармана джинс, бросил взгляд на экран и сунул назад. Взгляд переместился на девушку рядом, замер на ее лице.

– Скажи, ты ведь это специально делаешь, правда? – рука Эрика устремилась к лицу Мелани, пальцы коснулись ее скулы.

Девушка не ответила. Все так же лежала с закрытыми глазами, расслабленная, желанная.

– Это идиотизм, Йорис, – голова Эрика повернулась к старику, сидевшему молчаливой статуей в темном углу. – Может, вы мне объясните, что происходит?

– Разве что-то происходит? – улыбнулся старик.

– В этом-то и дело. Я хочу трахнуть эту сучку, но она не дается. Ведет себя, словно девочка-целочка. Вы ей за это сегодня заплатили деньги? Чтобы она строила из себя целку?

– Тебе не нравится, что Мелани тебя отталкивает?

– Да, мне это не нравится.

– Скажешь мне, почему тебе это не нравится?

– Разве это имеет значение?

– Имеет.

– Я хочу ее.

– Конечно, хочешь, – губы старика расплылись в довольной улыбке.

Йорис поднялся со своего места и приблизился к кровати. Рука старика легла Мелани на ногу, нежным ветерком скользнула по бедру, переместилась на талию. Мелани вздрогнула и открыла глаза. Взгляд устремился к старику. Нижняя губа дрогнула.

– Я нисколько не сомневаюсь, мой друг, что ты хочешь Мелани, – ладонь старика лежала на талии девушки невесомой пушинкой, едва касаясь ее. Пальцы двигались, словно перебирали струны гитары. – Движимый похотью, ты хочешь как можно быстрее сунуть пенис в ее влагалище. Твой мозг предвкушает скорое удовольствие, предвкушает наслаждение, но… Но девушка отказывает тебе, – стариковские пальцы двинулись дальше по телу девушки и замерли на ее животике. На краткий миг старик почувствовал нестерпимое желание снять с девушки футболку и коснуться кожи ее тела. Что за ересь?! Что за насмешка?! Разве касание мертвого сравнимо с касанием живого?! Разве касание женского тела через ткань сравнимо с касанием обнаженного женского тела?!

Ушей старика достиг тихий всхлип Мелани. Девушка лежала на спине, устремив на старика взгляд, полный смятения. Дыхание зачастило. Зубы закусили нижнюю губу, да так сильно, что, казалось, еще немного и тонкая струйка крови устремится вниз по подбородку.

Как же это было прекрасно! Почувствовать это вновь. Старик ощутил, как по его телу растекается волна удовлетворения, затем, как его тело сотрясает мелкая дрожь, как невидимые глазу иголочки втыкаются в кончики его пальцев. Волнение в груди усилилось. На лбу проступили капельки пота.

Старик побежал взглядом по телу девушки. Оно было великолепно, но так же ли великолепно было то, что скрывалось внутри него? Реакция девушки на его прикосновение обнадеживала. Старик подавил силой воли прокравшееся в его сознание маленькой ящерицей желание коснуться обнаженной полоски тела девушки, возникшей между краями футболки девушки и лосинами. Он должен остановиться. Он уже получил свое. Да и воспоминание о внутреннем мире любимой Мерел все еще было сильным. Нет. С внутренним миром его несравненной Мерел не сравнится ни один другой внутренний мир женщины. Для него это была истина, не подкрепленная ничем, кроме силы собственной веры. После знакомства с Мерел у него не было других женщин. Не было и никогда уже не будет. Поэтому проверить истинность собственной веры он уже не мог, да и не хотел.

Йорис убрал ладонь с тела Мелани и улыбнулся ей ободряющей улыбкой. Но та не обратила внимания на его улыбку, приковав взгляд своих прекрасных глаз к глазам старика. Не без некоторого сожаления Йорис рассмотрел во взгляде девушки нотки обиды и разочарования.

Старик развернулся и направился на свое место.

– Я хочу, чтобы ты научился подавлять свои инстинкты, мой друг. Говорить им «нет». Они не дают тебе возможности увидеть то, что вижу я. Не дают почувствовать то, что чувствую я. Наслаждение, которое невозможно получить никоим иным способом. Наслаждение, не иначе как ниспосланное богами, ибо испытать его дано не всем. Это…

– Снова треп! – донеслось с кровати. – К черту! Мне нет дела до того, что чувствуете вы. Я знаю, что чувствую в эту минуту я. А я чувствую огромное желание трахнуть эту сучку.

Кровать скрипнула. Старик бросил взгляд на кровать и увидел, как Эрик схватил Мелани за лодыжки и повернул лицом к себе. Накрыл ее тело своим. Тишину комнаты оглушил вскрик Эрика, когда колено девушки ударило его в пах. Эрик пискнул, выругался, схватился за промежность и откатился в сторону.

– Еще раз вытворишь что-нибудь подобное, и я оторву тебе член собственными руками, – Мелани приподнялась и оперлась спиной о спинку кровати. Ее реакции на произошедшее можно было только позавидовать. В словах девушки не было агрессии. Как и не было огня негодования в ее красивых глазах. Только твердая уверенность выполнить задуманное, если представится такая возможность.

– Trut, – Эрик бросил на девушку ненавидящий взгляд, свесил ноги с кровати и, не отнимая рук от промежности, уткнулся взглядом в пол.

– Перестань вести себя как уязвленный самец, – на лицо старика вернулась привычная для него, улыбка. Йорис опустился на стул. – Я понимаю, это трудно, но если ты принял решение овладеть Искусством, тогда доверься мне и делай то, что я тебе говорю. Я не прошу от тебя невозможного. Поверь, это правда, ибо я прошел этот путь, а если я прошел, то и ты сможешь это сделать. Терпение и доверие к моим словам. Большего от тебя не требуется.

– Это трудно, – буркнул Эрик, скосив взгляд на старика.

– Трудно, но никто и не говорил, что будет легко. Усмирить инстинкт – все равно что родить себя заново. Он словно «вшит» в нас, пронзает все наше нутро и управляет нами, как суровый правитель своим народом. Но этого правителя все же можно свергнуть, и я тому подтверждение.

– Слова, слова и снова слова. Вы можете говорить мне все что угодно, преследуя свои цели, но есть ли хоть частичка правды в ваших словах, этого я проверить все равно никак не смогу.

– Не сможешь, если не поверишь… Хорошо. Быть может, ты и прав. Слова ничего не значат без действий, – старик поднялся и снова направился к кровати, на которой, отодвинувшись друг от друга, сидели Эрик и Мелани.

– Я уже видел, – Эрик поднялся на ноги, прошелся по комнате, то и дело поглядывая на пах. – Когда вы касались Мелани. Я обратил внимание на ее реакцию. Сначала я подумал, что вы заранее сговорились, но… – Эрик посмотрел на Мелани, – …но я не думаю, дорогая, что ты такая уж хорошая актриса.

– Я не собираюсь тебя в этом разубеждать, – отозвалась девушка. – Я проститутка, а не актриса. Но я на самом деле не играла, когда… – девушка запнулась, вернувшись мыслями в недавнее прошлое, – …когда Йорис коснулся меня. Это было что-то… что-то особенное, – девушка поджала ноги, обхватила их руками. – Меня так не касался ни один мужчина до этого, а у меня их было… Неважно… Странное ощущение. Блаженство, нега, вперемешку с желанием чувствовать это снова и снова. Йорис, я хотела бы почувствовать это опять.

Губы старика растянулись в улыбке.

– Быть может, милая, как-нибудь в другой раз.

– Жалко, – вздохнула Мелани.

– Ну, я тебя тоже могу коснуться, – осклабился Эрик, присаживаясь на край кровати.

– Ты? – в голосе девушки зазвучали нотки сомнения. – Как вы говорили, Йорис? Самец? Вот именно. Ты только то и можешь, что сунуть член мне между ног и пыхтеть над ухом.

– Это также надо уметь.

– Так, как умеешь ты, умеют все, – отрезала Мелани, сверкнув глазами в сторону Эрика.

– Сучка, – буркнул тот в ответ, отвернулся от девушки и посмотрел на старика. – Хорошо, Йорис. На чем мы закончили? Посмотрим, что она скажет, – Эрик мотнул головой в сторону Мелани, – когда я овладею вашим Искусством.

– Нет, мой друг. На сегодня достаточно. Замечу лишь, прежде чем ты овладеешь Искусством, тебе необходимо овладеть собой. А для этого прояви для начала хоть грамм уважения к этой милой девушке и перестань оскорблять ее… Отношение к женщине – в основе Искусства, поэтому, если ты все же намерен овладеть им, начни менять свое отношение к женщинам… Пойдем, прогуляемся по набережной, если у тебя нет никаких других планов. Хочу подышать свежим воздухом. Я не против вдыхать аромат иланг-иланга, но не в таких количествах.

– Идемте, – кивнул Эрик, вставая с кровати. – Заодно поедим где-нибудь. Я проголодался.

– Я могу ее коснуться? – спросил два дня спустя Эрик, когда они вновь пришли к Мелани.

Взгляд юноши подвыпившим мужчиной блуждал по обнаженному телу девушки, хватаясь то за аппетитные формы ягодиц, то за упругую грудь, то за створки влажных губ. Девушка лежала на животе, подложив под голову руки и посматривая любопытным взглядом то на старика, как обычно ютившегося на стуле у балконной двери, то на Эрика, сидевшего рядом на кровати.

– Пока что нет, – ответил Йорис, наблюдая за парочкой. – Доставь удовольствие глазам. Разве тебе не нравится нагота тела Мелани?

– Лучше бы я доставил удовольствие своему малышу, – рука Эрика сдавила пенис под джинсами. – Вы издеваетесь. Точно издеваетесь. Какой нормальный мужчина будет сидеть спокойно, когда рядом красивая обнаженная женщина?

– Но я же сижу спокойно.

– Вы себе льстите, Йорис. Вы явно относитесь к разряду ненормальных.

Йорис оставил реплику Эрика без ответа. Только улыбнулся.

– Посиди спокойно, а лучше ляг рядом с Мелани и понаблюдай за изгибами ее тела. Разве они не очаровательны? – старик поднялся со стула и направился к кровати, рука замерла над телом девушки. От внимания старика не утаилась предвкушающая улыбка, появившаяся на лице девушки. Но старик не стал касаться тела Мелани, повел рукой над ним, перебирая в воздухе пальцами.

– Как можно не испытывать восхищения, глядя на такую красоту? Природа создала женщину явно не только для того, чтобы мужчина мог ею пользоваться, когда захочет. Нежность женской кожи изумительна, а чувствительность – волшебна. Разве задумка матушки-природы состояла не в том, чтобы наделив тело женщины высокой чувствительностью, дать возможность мужчине увидеть чувственность и красоту ее внутреннего мира? Мы, мужчины, часто рассматриваем тело женщины как то, что позволяет нам получить собственное удовольствие, иногда – как то, что позволяет доставить удовольствие ей. Но если копнуть глубже, то женское тело – это еще и двери, открыв которые можно увидеть мир, лицезрение которого само по себе способно доставить тебе ни с чем несравнимое удовольствие. И этот мир так прекрасен, что, увидев его однажды, ты захочешь видеть его снова и снова. Ты становишься его пленником. Но эта участь не обременительна. Наоборот, она приносит тебе невероятное удовлетворение, а еще осознание того, что женщина в твоих объятиях благодаря тебе испытывает райское блаженство.

– Это кажется невероятным, – возникшую, было, после слов старика тишину нарушил тихий голос Мелани. – Мне кажется, я знаю, о чем вы говорите, Йорис. И в то же время, смысл сказанного вами мне не понятен.

– Надо же, – вмешался Эрик. – Сама женщина не знает, о чем вы говорите, Йорис. Может, ваше Искусство – иллюзия, что-то, что вы выдумали и теперь пытаетесь навязать мне?

– Кто его знает? Не поверишь – не узнаешь, мой друг. Для меня Искусство такая же реальность, как музыка или живопись. Но для тебя, как и для Мелани, Искусство – не более чем слова, иллюзия. Но повторю. Кто знает? Однажды эта иллюзия и для вас может стать былью… Очаровательно. Просто очаровательно, – пробормотал старик, рисуя ладонью над телом Мелани в воздухе невидимые петли.

– Как только вы можете оставаться спокойным, глядя на обнаженную женщину? Неужели вы не испытываете желание эээ… ну, вы знаете какое желание? Возраст?

– Искусство, мой друг. И в моем возрасте мужчины способны испытывать эрекцию, как бы это ни звучало странно и неправдоподобно. Тело дряхлое. Это правда. Но… – Йорис постучал себя костяшками пальцев по голове, – …но все здесь. И мощь, и немощность. И знание, и невежество… Искусство позволяет мне стремиться к большему, а не ограничиваться только тем, что видят мои глаза. Когда я смотрю на Мелани, мне, как и любому мужчине, интересно ее тело, ведь оно такое очаровательное, но в отличие от обычных мужчин мне не менее интересно и то, что находится внутри него. Я смотрю на тело женщины не как на инструмент для удовлетворения собственной похоти, а как на мост, ведущий меня туда, где я хочу оказаться больше всего… Или хотел всегда оказаться, – грустная улыбка изогнула губы старика, когда он коснулся мыслями прошлого.

– Все равно ничего не понятно, – пробормотал Эрик и посмотрел на Мелани, пробежался взглядом по ее телу, замер на ягодицах.

– Тебе не надо это понимать, мой друг. Тебе надо это только почувствовать. Довериться чувствам, ибо они – единственное, что может тебе рассказать правду об этом мире… Я не должен этого делать, – пробормотал старик, касаясь безымянным пальцем кожи на спине Мелани. – И все же я хочу это сделать, – палец старика заскользил по спине Мелани, через миг к нему присоединился еще один и еще, пока вся ладонь не отправилась в путешествие по спине девушки. Дыхание старика участилось, с виска скатилась капелька пота, упала на рубашку и умерла, даже памяти о себе не оставив.

Тишину комнаты вспугнул тихий стон девушки. Мелани выгнула спину и вытянула руки перед собой. Под прикрытыми веками двигались глазные яблоки. Зубы покусывали губы. Ноздри трепетали, точно паруса на ветру. Тело подрагивало.

– Мне так никогда не было хорошо, – прошептала девушка, не открывая глаз.

– Это что-то необычное, невероятное и ужасно приятное… Не могу найти слов, чтобы описать это ощущение… Внутри все трепещет, словно танцует… Томление, желание, страсть, – все смешалось внутри во что-то, чему трудно подобрать слово… Может, такого слова и не существует… У меня такое ощущение, будто моя кожа возбудилась… Но так не бывает… Или бывает?.. Каждая клеточка волнуется, и это волнение такое приятное… – тихий вздох Мелани всколыхнул воздух в комнате. – Боюсь открыть глаза, чтобы это… чтобы это чувство не исчезло, – за вздохом последовал стон, взмыл к потолку, ударился о люстру и растворился в наступившей тишине, только тихий женский всхлип время от времени продолжал тревожить тишину комнаты.

На губах Йориса засияла блаженная улыбка. Его веки отяжелели, налились свинцом. Так хотелось закрыть глаза и отдаться во власть нахлынувшим чувствам. Чувствовать это снова и снова. Пока жизнь все еще теплится внутри его бренного тела. Он чувствовал, как трепещет под его рукой тело девушки, как волнуется, отзываясь на его касание, и от этого приходил в неописуемый восторг. Слышал ее тихие постанывания и жалел, что не может дать ей больше. Только касание. Только желание. Только воспоминание.

Йорис открыл глаза, с неким сожалением убрал руку с тела Мелани и отступил на два шага от кровати, словно боялся вновь коснуться девушки. Разве что взглядом. Как сейчас. Ничто не смогло укрыться от его взгляда – ни белизна ее кожи, ни изгибы ее тела, ни капельки пота, проступившие на спине и теперь сверкавшие янтарями в мягком полумраке комнаты.

– Классно, – тишину комнаты нарушил голос Эрика. – Вы что, одним касанием можете довести женщину до оргазма?

– Не знаю, – пожал плечами старик. – Никогда не пробовал. Но думаю, это возможно. Многое зависит от твоего отношения к женщине, от ее чувствительности.

Йорис заметил, как Эрик положил руку на спину Мелани и провел по коже.

– Тебе нравится? – спросил он у девушки.

– Что? – веки Мелани дрогнули, из груди вырвался приглушенный вздох. Растерянность с нотками сожаления застыла во взгляде.

– Спрашиваю, нравится ли, как я тебя касаюсь?

– Как мазня аматора фанату Ван Гога. Ты что, проверяешь мою кожу на прочность? – девушка недовольно взглянула на Эрика, закрыла глаза, желая поскорее отдаться во власть воспоминаниям. – Боюсь, после твоих, так называемых касаний, у меня на коже останутся синяки. Иди лучше потренируйся на ком-то другом. Найди кого-нибудь менее восприимчивого к твоему… ммм… массажу.

– Я же говорил, сучка, – Эрик сунул руки в карманы джинс и отвернулся от девушки, посмотрел на старика.

– Касанию учись у ветра, нежности – у морской волны, а восприятию женщины – у своего сердца. Твое восприятие женщины – вот, что тебе мешает и не дает возможности увидеть больше, чем ты видишь. Ты видишь любую женщину, которую встречаешь в личной жизни, в первую очередь как полового партнера. Этого от тебя требуют инстинкты, поэтому внешность для тебя играет первостепенную важность. Когда тебе нравится женщина внешне, ты начинаешь испытывать сексуальное влечение к ней. И это понятно, мы больше всего хотим то, что нас привлекает. Внешняя привлекательность Мелани тебя отвлекает, заставляет сосредоточиться на себе, тем самым будоража твое сексуальное желание. Поэтому тебе стоит попытаться забыть о красоте Мелани и устремить взор своих голубых глаз внутрь нее. Только так ты сможешь увидеть больше, чем видишь… Мелани, позволь ему коснуться тебя снова.

Девушка ни словом не отреагировала на просьбу старика, только открыла один глаз, взглянула на Эрика и вновь его закрыла.

Йорис посмотрел на Эрика и кивнул на обнаженную девушку рядом.

– Давай. Чего ты медлишь? Разве тело Мелани не достойно большего, чем быть использованным в усладу тебе?

– Я не понимаю, чего вы от меня хотите. Что я должен с ним делать? Гладить, пока рука не отвалится?

– Нет. Ты должен его почувствовать. Почувствовать жизнь внутри него, красоту, и найти там для себя счастье.

– А секс? Я должен о нем забыть?

– Ни в коем случае, – улыбнулся старик. – Искусство – не каторга. Искусство – наслаждение.

– Правда? Что-то оно мне не кажется таким уж большим наслаждением.

– Это потому, что ты о нем ничего еще не знаешь… Секс важен в Искусстве, так как с помощью него ты можешь достичь самых потаенных глубин женской души. Всему свое время. Помни об этом, мой друг. А сейчас, тебе же нравится тело Мелани? Коснись его. Ощути его очарование и глубину, загадочность того, что скрывается внутри него. Почувствуй в женщине нечто большее, чем просто самку, живущую инстинктами… Давай! Смелее!

Эрик повернул голову к Мелани, пробежался взглядом по ее спине, ягодицам, ногам, забросил ноги на кровать и лег рядом. Подложив руку под голову, Эрик принялся гулять взглядом по телу девушки.

– Что ты чувствуешь, когда смотришь на тело Мелани? – донесся до него голос Йориса.

– Я уже говорил, желание переспать с ней.

– Неудивительно. Ты только и делаешь, что пялишься на ее ягодицы.

– А на что же мне еще смотреть? На ноги? Мне больше нравится смотреть на ягодицы, ну, или грудь, – Эрик ухмыльнулся.

– Отвлекись от ягодиц Мелани. Шея, руки, спина, ноги. У нее достаточно и других частей тела, на которые приятно смотреть. Разве тебе так не кажется?

– Шея, руки, спина и ноги есть и у меня самого, а вот таких ягодиц нет, – прыснул Эрик, размахнулся и шлепнул ладонью по ягодицам Мелани.

– Ай! – вскрикнула девушка, открыла глаза и бросила недовольный взгляд на Эрика.

– Ты неисправим, – улыбнулся Йорис. – Хорошо. Поступим иначе.

Старик вышел из комнаты. Через мгновение он вернулся, держа в руках большое банное полотенце белого цвета, приблизился к кровати и прикрыл им ягодицы Мелани.

– Так лучше, правда?

– Неправда, – хмыкнул Эрик. – Смотреть на голую красивую попку мне нравится больше, чем на полотенце на ней.

– Согласен, но не в этом случае. Нас влечет к желаемому меньше, когда мы не видим его. Ты видишь очертания ягодиц Мелани под полотенцем, но не видишь самих ягодиц. Надеюсь, это поможет нам отвлечь тебя от них.

– Как бы ни так, – осклабился Эрик, вцепившись глазом за ягодицы девушки, скрытые полотенцем. – Теперь у меня появилось желание заглянуть под него.

– Но пока что мы не будем этого делать. Отвлекись, а лучше закрой на минуту глаза. Расслабься. Подумай, ну хотя бы о женевере.

– С удовольствием, – сказал Эрик, лег на спину, закрыл глаза и подложил ладони под голову.

Старик смотрел на него и улыбался. Все же научить Эрика Искусству будет непросто. Но ничего. Им с Эриком некуда спешить. Разве что небольшое накопление на его банковском счету может закончиться быстрее, чем они откажутся от услуг Мелани. Но о деньгах старик не переживал – пока у него есть пенсия, что о них думать.

– Что ты чувствуешь сейчас? – Йорис опустился на край дивана.

– Ничего, – отозвался Эрик.

– Тебя по-прежнему влечет к Мелани?

– Не очень. Как вы говорили? «Нас влечет к желаемому меньше, когда мы не видим его». Похоже, это работает.

– Конечно, работает. Как говорят? Мужчина любит глазами, женщина – ушами… Кстати, мне пришла в голову интересная идея. Полежи пока, а я сейчас вернусь… Мелани, ты еще не заснула?

– Нет, Йорис, – девушка открыла глаза и смахнула рукой упавшую на глаза челку. – Слушаю вас с Эриком и думаю, чем все это закончится. Имею в виду ваше обучение Эрика Искусству. Я мало что понимаю в этом, но истина в ваших словах есть. Чувствую, что вы правы, а еще, уверена, что если бы все мужчины относились к женщинам как вы, в мире было бы намного меньше несчастных женщин.

– К сожалению, милая, все мужчины не могут быть такими, как я, по крайней мере, до тех пор, пока ими управляют…

– Инстинкты, – девушка улыбнулась. – Даже я уже это запомнила. Напоминание о нашей животной сущности. Хотя, знаете, Йорис, многие могли бы с вами поспорить по этому поводу, особенно верующие люди.

– Могли бы, – кивнул старик. – Но истина только одна.

– И она, конечно же, ваша, – вмешался Эрик.

– Ни в коем случае. Не я ее придумал. И даже не я ее заметил. Я только использовал ее в своих целях.

Эрик хмыкнул, но ничего не сказал. Йорис же поспешил вновь покинуть комнату, а когда вернулся, в руках его находился рулон марлевого бинта, с которым он направился к кровати.

– Вижу, твои мысли потекли в противоположном от Мелани направлении, мой друг, – сказал старик, нависнув над Эриком, точно скала над пропастью.

– С чего вы это взяли?

– Чтобы это понять, достаточно посмотреть на твой пенис. Сейчас он спокоен, а не пытается порвать твои джинсы, как немногим ранее.

– Да неужели? – Мелани приподняла голову, вытянула руку и накрыла ладонью промежность Эрика. – Ой, действительно уснул.

Смех девушки заполнил помещение, застучал по окнам и вылетел на улицу сквозь приоткрытую балконную дверь.

Улыбка растянула губы Эрика. В ту же минуту он открыл глаза и накрыл ладонью ладонь Мелани, жмущуюся к его пенису через ткань джинсов.

– Мне нравится твоя активность, крошка. Продолжай. Только не спеши и будь нежной.

– Размечтался, – девушка вырвала руку из руки Эрика и вернула под голову, после чего устроилась удобнее и закрыла глаза.

– Ничего, я до тебя еще доберусь, – Эрик закинул ногу на ногу и посмотрел на старика, молчаливой статуей возвышавшегося над ним. – Йорис, вы что задумали? Сделать из меня мумию?

– Нет, – старик оторвал кусок бинта, остальное бросил на пол. – Решил сделать тебе повязку для глаз.

– Это еще зачем?

– Сейчас увидишь. Приподнимись немного.

Старик намотал бинт Эрику на глаза, концы связал бантом.

– Ты видишь меня?

– Нет. Я вообще ничего не вижу. У меня перед глазами темнота, будто кто свет выключил. Что вы задумали, Йорис?

– Ничего плохого. Ты же помнишь? Мужчина любит глазами. Теперь твои глаза ничего не видят, поэтому тебе придется учиться видеть чем-то другим.

– Вы, что, серьезно?

– Конечно.

– И сколько мне ходить с этой повязкой?

– Сейчас тебе не надо никуда идти. Пока просто полежи, расслабься. Я хочу, мой друг, чтобы ты научился больше доверять своим чувствам.

– Думаете, эта чертовщина у меня на глазах поможет?

– Посмотрим… Придвинся ближе к Мелани, но пока что не касайся ее. Я буду направлять тебя… Еще немного. Вот так. Этого достаточно… Теперь просто полежи рядом с ней. Почувствуй ее. Прислушайся к ее дыханию. Сейчас Мелани тебя не возбуждает?

– Сейчас меня даже красотка с обложки плейбоя не возбудит, – хмыкнул Эрик. – Я себя чувствую… эээ… как-то неуютно. Как будто оказался один в лесу, а рядом волки воют. Черт! Ощущение не из приятных.

– Потерпи немного. Все это твой мозг. Он растерян, так как большую часть информации из окружающего мира он получает через глаза. Но сейчас твои глаза не могут дать ему никакой информации, поэтому и паникует… Ничего. Все хорошо. Дай ему немного времени привыкнуть. Просто лежи и ни о чем не думай. Только слушай, слушай дыхание Мелани и попробуй ее почувствовать. Вот она лежит рядом. На расстоянии каких-то десяти сантиметров от тебя. Нежная роза, требующая заботливых рук умелого садовника.

– Я ни черта не чувствую, – пробормотал Эрик. – Знаю, что она рядом и все. Вы хотите от меня непосильного, Йорис.

– Ну, это вряд ли. Непосильное для нас только то, что мы сами для себя таким определили. Не замыкайся на том, чтобы только видеть. Глазами многого не увидишь. Учись «смотреть» чувствами, внутренним взором, только так ты сможешь увидеть то, что сокрыто от наших глаз… Положи ладонь на спину Мелани. Нет. Это ее нога. Поднимись выше. Вот так. Очень хорошо… Не двигай ею. Почувствуй тепло тела Мелани. Нежность ее кожи. Разве она не восхитительна? Проведи ладонью по ее спине. Не дави. Помнишь, я говорил? Учись касанию у ветра. Вспомни касание ветра, а лучше маленького теплого ветерка. Ветер – прекрасный любовник. Он способен доставить удовольствие одним лишь касанием. Это вершина мастерства, но ее можно покорить. Время на твоей стороне. Осталось дело за малым, за твоим желанием покорить эту вершину.

– Но я не хочу доставлять удовольствие женщинам всего лишь касаясь их. Так недолго и импотентом стать.

– Хотя бы на минуту забудь о своем пенисе. Ты должен перебороть в себе желание хвататься за него при первом же удобном случае. Не пенис ведет тебя к наслаждению, а женщина, которая перед тобой. Пенис – только орудие, и, поверь мне, не главное в сексе. Второстепенное орудие, но в силу довлеющих над нами инстинктов мы придаем ему слишком большую роль.

– Что-то мне не нравится ход ваших мыслей, Йорис. Еще немного и вы скажете, что евнухом быть лучше, чем полноценным мужчиной.

– Нет. Полноценным мужчиной всегда быть лучше, но полноценным мужчиной, а не неполноценным самцом… Скажи мне, что ты чувствуешь? Сосредоточься на Мелани, на ее теле. Опиши мне ее кожу. Какая она?

– Приятная на ощупь.

– Уже что-то. Проведи по ее спине ладонью. Не бойся, она не растает от твоего прикосновения.

– Я не боюсь, – ладонь Эрика скользнула по спине девушки. Та лежала, не двигаясь, точно спала. Но девушка не спала. Глаза ее были открыты, взгляд обращен на лицо Эрика.

– Говори все, что ты чувствуешь, – попросил Йорис Эрика. – Не молчи.

– Я не знаю, что говорить. Кожа у Мелани приятная на ощупь, нежная. Гладкая, как… Не знаю. В общем, гладкая. Мне нравится.

– Хорошо. Только не спеши ты так, – сказал старик, заметив резкое движение ладони Эрика по спине Мелани. – Медленно. Скорость не даст тебе почувствовать то, что следует почувствовать. Никогда не будь спринтером, когда остаешься наедине с женщиной. Желание как можно скорее заняться с ней сексом будет заставлять тебя спешить, но ты не должен идти у него на поводу. Сначала тебе будет тяжело с ним справляться, но по мере овладения Искусством тебя оно будет беспокоить все меньше и меньше… Тебе нравится касаться Мелани?

– Да, – ответил Эрик. И это была правда. Ему нравилась шелковистость кожи ее спины, особенно сейчас, когда он, следуя совету старика, замедлил движение руки.

– «Учись касанию у ветра», – вспомнил он слова старика и в тот же миг уменьшил давление ладони на кожу Мелани. Заскользил по ней всей поверхностью, затем подушечками пальцев. Удивительно, но подушечками пальцев касаться обнаженной спины Мелани оказалось даже приятнее. Какой все же нежной была кожа девушки. Ее хотелось касаться снова и снова. Как только раньше он этого не замечал. Может, потому, что не пытался почувствовать ее, а сосредотачивался целиком на себе? На собственном желании испытать удовольствие?

Подушечки пальцев Эрика заскользили по коже девушки маленькими лодочками, вяло плывущими по течению реки. Через мгновение Эрик вновь опустил на спину Мелани всю ладонь, затем приподнял и пополз дальше на подушечках пальцев. Решил попробовать ногтями, едва касаясь кожи девушки. Снова пальцами. Почувствовал, как тело Мелани отозвалось мелкой дрожью на его ласку. Следуя непонятному чутью, Эрик наклонился к телу Мелани и потянул носом, пытаясь уловить его аромат. Не аромат ее туалетной воды, а именно запах тела. На губах появилась улыбка. Эрик не успел опомниться, как ощутил прилив крови к вискам, в груди полыхнуло огнем, сердце застучало. Шелестом ветерка до него донесся шепот Мелани.

– Здорово.

Волна удовлетворения и какой-то непонятной радости нахлынула на него, точно река, прорвавшая плотину. Мысли засуетились, а через мгновение бросились врассыпную, точно овцы, напуганные волчьим воем. На миг, на какой-то краткий миг он почувствовал смятение, растерянность. Перед глазами возник образ обнаженной Мелани. Высокая грудь, аппетитные ягодицы, узкая талия. Рука Эрика сама собой забралась под полотенце, прикрывавшее ягодицы девушки. Пенис ожил, предвкушая скорое наслаждение.

– Дерьмо, – выругался Эрик, стянул с глаз повязку и отбросил в сторону, вскочил с кровати, едва не задев ногами Йориса, все так же сидевшего с краю, пересек комнату и опустился на стул, тот самый, который совсем недавно занимал старик.

Эрик чувствовал, как по телу разливается черный океан злости. К своему удивлению понял, что злится не на что иное, как на вожделение, охватившее его, едва он представил обнаженное тело Мелани. Ощутил бессилие перед силой природы, природы, заставлявшей его испытывать желание всякий раз при виде красивой женщины. Даже если это только образ в его голове. Удивление только усилилось, когда он уловил горечь от сожаления об утрате того загадочного чувства, которое он испытал, услышав шепот Мелани. Он не раз слышал похвалу от женщин, но это было что-то особенное, не сравнимое с его прошлым опытом. Может, все дело было в повязке? Он ведь и раньше ласкал женщин. Да только ничего похожее на то мимолетное чувство не ощущал.

– Что случилось? – обеспокоился старик.

– Ничего. Ничего хорошего. Всего лишь разозлился на себя из-за того, что… что захотел Мелани.

– Что же в этом плохого? – привычная улыбка появилась на губах Йориса.

– Плохо то, что это получилось само собой. Я всего лишь представил Мелани без одежды, когда гладил ее тело и… и все.

– И это тебя расстроило?

– Не только. Я что-то почувствовал перед этим. И тогда я совсем не думал о сексе. Мне кажется, это было что-то похожее на то, о чем вы говорили. Но потом пришло вожделение и…

– И ты разозлился, так как захотел, чтобы то чувство было с тобой дольше.

– Да. В общем, не думал, что скажу вам это, но мне понравилось это чувство.

Старик поднялся с кровати, приблизился к столу и сел на стул напротив Эрика.

– Я наблюдал за тобой, пока ты ласкал Мелани. Видел твои эксперименты. Но главное, что в тот момент тебе не только нравилось касаться ее тела, но хотелось делать это. Я в тебе все же не ошибся, мой друг. И реакция Мелани на твои прикосновения тому только подтверждение. Полагаю, именно реакция Мелани и позволила тебе испытать то чувство. А о вожделении не беспокойся. Оно всегда будет с тобой, но со временем ты научишься не обращать на него внимание… Идем, выпьем по бутылочке пива. Мелани, не составишь ли нам компанию?

– Если вы угощаете, Йорис, – сверкнула девушка белоснежной улыбкой, спрыгнула с кровати и побежала в ванную. – Дайте мне десять минут, чтобы привести себя в порядок, – немногим погодя услышали они ее голос.

Уже позже, покидая квартиру, Мелани приблизилась к Эрику и шепнула тому на ухо:

– Знаешь, я в тебе ошиблась. Ты все же не совсем потерянный, как я думала.

– Я же тебе говорил, милая, – самодовольная ухмылка появилась на лице Эрика. – Стоит мне овладеть Искусством, и ты души во мне не будешь чаять.

– Сперва овладей, – рассмеялась девушка и ускорила шаг, чтобы нагнать Йориса.

 

Глава 6

Несколько дней спустя они сидели на лужайке перед домом Йориса, пили чай с печеньем и посматривали на стадо коров вдалеке. По небу, гонимые ветром, плыли белые, как пух, шапки облаков. Солнце, точно озорной мальчишка, то и дело пряталось за каким-нибудь облаком, играя в только ему понятную игру. Издали донесся звук работающего двигателя машины, расколол сгустившуюся над домом тишину, но через короткое время канул в небытие, поглощенный вернувшейся тишиной.

– Как у тебя с работой? – поинтересовался старик, потягивая чай из чашки.

– Как обычно, – Эрик пожал плечами и сунул в рот шоколадное печенье, после чего поднес к губам чашку с горячим чаем. – Три коротких выступления в неделю и куча свободного времени, которое не знаешь, куда деть. Но я не жалуюсь. У других и этого нет.

– Ну, если эти другие не пенсионеры, как я, – рассмеялся старик. – У меня свободного времени больше, чем достаточно. Иногда даже не знаю, чем себя занять. Благо, есть дом, – старик повернул голову и посмотрел на домик за спиной. – Всегда можно найти, за что взяться: то где-то прибраться нужно, то что-то подкрасить или починить. А бывает что и книгу какую хочется взять в руки, подумать, поразмышлять. Вижусь я мало с кем: кто умер, кто уехал, а кто и заработался так, что нет времени ни на что другое, кроме сна. Современный мир совсем не тот, что был когда-то. Раньше у нас было больше времени на встречи, на посиделки за чашечкой чая или кофе, на простые разговоры. Сегодня же людей больше интересует, как заработать денег. И чем больше, тем лучше. Сегодня мы большей частью привязаны к материальному, чем к духовному, к внешнему, а не к внутреннему. Не знаю, хорошо ли это. Думаю, что нет. В современном материальном мире нам сложнее почувствовать гармонию внутри себя. Нам всегда чего-то не хватает. Кому-то денег, кому-то отношений, кому-то самой жизни. Меня удивляет тот факт, что, несмотря на то, что мир становится проще – расстояния сокращаются, появляются разные технические новинки – жизнь усложняется. Нам все сложнее сосредоточиться на том, что для нас действительно важно в жизни. Мы то и дело отвлекаемся на то, без чего можем обойтись, а между тем, жизнь проходит. Она никого не ждет, – старик умолк, устремив взгляд к горизонту, где белые ветряки неповоротливыми великанами возвышались над землей.

– Ага, не ждет, – Эрик смахнул рукой крошки с куртки. – Через несколько лет мне тридцать пять стукнет. Хотелось бы и о семье подумать.

– Подумай, конечно. Если есть с кем разделить жизнь, зачем тянуть?

– В том-то и дело, что нет того, с кем хотелось бы ее разделить. Есть подружки, но это так, погулять и ничего больше. Кого-то хочется, а кого толком и не знаю.

– Значит, твое время еще не пришло. В таком случае остается только ждать.

– Так можно и до пенсии прождать.

– Есть риск, – кивнул старик. – Но тебе до пенсии еще ой как далеко, успеешь найти вторую половинку.

– Наверное, – пожал плечами Эрик и кинул в рот печеньице, задвигал челюстями. – И все же ждать не хочется. Мало ли что в жизни может произойти. Я и завтра не знаю, что может со мной случиться. Хотелось бы поскорее.

– Ты прав. Мы не знаем, что будет завтра. Для кого-то это завтра может никогда не наступить. Признаюсь, бывает, думаю ложась спать, что завтра могу и не проснуться. Сам понимаешь, возраст в моем случае играет против меня. Но, тем не менее, надеюсь и на то, что в моей жизни еще будет много этих завтра. Да и как не надеяться, когда я еще не успел познакомить тебя с Искусством? – старик улыбнулся. – Быть может, именно это желание, желание оставить миру Искусство, все еще держит меня на этой земле. Что-то должно держать. Обязательно должно, если хочешь жить долго. Дерево цепляется за землю корнями. Так и выживает. У человека нет корней, поэтому ему ничего не остается, как цепляться за свои несбывшиеся желания и мечты. Они, как корни у дерева, держат нас в этом мире, позволяя насладиться жизнью сполна. И знаешь, мой друг, что я заметил? Чем труднее реализовать желание, тем больше удовлетворения получишь от жизни. Может, потому, что трудности закаляют нас, делают сильнее. Кто его знает? Лично я не намерен прощаться с этой планетой, пока не передам тебе Искусство, – вновь улыбка тронула губы Йориса. – Так что запасись терпением, как я запасся. Оно тебе пригодится.

– Где же его взять, когда его нет?

– Внутри себя. Где же еще? Оно живет внутри каждого из нас, спит, ждет, когда мы разбудим его. Мне тоже терпение никогда не было свойственно. Всегда хотел получить все сейчас и сразу. Но правда жизни в том, что и желудю, чтобы стать могучим дубом, необходим не один год роста, часто целые десятилетия… Внутренний мир женщины. Желание познать его – вот что научило меня терпению. Моя любимая Мерел ван дер Хост. Как же она намучилась со мной, – Йорис улыбнулся воспоминаниям. – Она помогла понять мне, насколько важно быть терпеливым. Часто говорила, когда было особенно туго: «Йорис, ты можешь съесть весь хлеб сейчас, но завтра есть тебе будет нечего, и ты умрешь от голода. А можешь оставить часть хлеба и тогда ты продлишь свою жизнь. Что выбрать, решаешь только ты, и всегда будешь решать только ты, даже тогда, когда будешь думать, что действуешь по принуждению». Кто бы мог подумать, но эти слова звучали из уст обычной путаны. Похоже, женская мудрость живет в груди каждой женщины… Как же мне не хватает ее.

Сказано это было таким тоном, с такой грустью, что Эрик так и не понял, кого не хватает старику – женской мудрости или самой Мерел.

– А кто научил вашу Мерел Искусству? – Эрик допил чай и поставил чашку на стол.

– Никто. Я тебе говорил, Искусство – это мое изобретение. Заслуга Мерел в том, что она помогла мне понять, что женщина – это больше, чем самка. Что у нее есть и другие особенности помимо той, что находится у нее между ног. Что женщина это целый мир, удивительный и загадочный, увидеть который часто дано не каждому. Быть может, потому, что другие не хотят его видеть… Знаешь, мой друг. Я очень сильно любил эту женщину. Возможно, именно любовь к ней помогла мне услышать то, что она хотела мне сказать. Любовь к этой удивительной женщине все же пробила стену непонимания, возведенную моим эгоистичным разумом. Ох, как же долго я сопротивлялся. Не хотел понимать. Сначала потому, что был молод и глуп. Потом повзрослел, возмужал, превратился в мужчину, но умнее не стал. Только потом… много потом все начало меняться. Незрелость молодости ушла в прошлое. Мужская зрелость уступила место жизненной мудрости. Искусство – само по себе не так уж и старо. Мне было немногим за тридцать, когда оно начало формироваться у меня внутри. А до этого момента мой секс с женщиной мало чем отличался от секса с женщиной у других мужчин. Все вызревало под влиянием Мерел. Как хорошее вино… Однажды мне приспичило, и я начал приставать к Мерел. На тот момент ей было уже около сорока или немногим за сорок. Точно и не припомню уже. Все началось с поцелуев, взаимных ласк, а когда дело дошло до секса, меня постигло горькое разочарование. Мой пенис просто-напросто не встал. Даже не знаю, почему. То ли какие-то возрастные изменения в организме, то ли просто перевозбудился. Не знаю. Но это сейчас и неважно. Тогда я очень сильно опечалился, так как за всю мою жизнь это был едва ли не единственный случай, когда мой пенис меня подвел. Хотел уже бежать к врачу, думая, что становлюсь импотентом. А ты знаешь, как мы, мужчины, боимся полового бессилия. Для нас это равносильно смерти. Но у врача я так и не побывал, зато этот случай заставил меня иначе посмотреть на то, что до меня хотела донести Мерел. Правда, и это случилось не сразу, но, тем не менее, я стал больше уделять внимания тому, что находилось у женщины внутри, а не только снаружи. Так и родилось Искусство.

– Интересная история. Надеюсь, мне не придется испытать половое бессилие, чтобы начать больше обращать внимание на то, что находится у женщины внутри, а не снаружи. Хотя скажу вам честно, Йорис, я всегда был большим поклонником красивого женского тела, поэтому не думаю, что мне удастся полностью сосредоточиться на внутреннем мире женщины.

– А тебя это никто и не просит делать, мой друг. Ты помнишь, что я тебе говорил раньше? Тело женщины – мост, ведущий к ее внутреннему миру. Ты не должен забывать о ее теле, да у тебя и не получится это сделать, так как мы, мужчины, созданы, чтобы обращать на него внимание. Тело женщины очаровательно. Так наслаждайся им! Но не спеши сунуть пенис внутрь него. Именно эгоизм в сексе убивает какую-либо красоту соития и не позволяет получить больше. Инстинкт будет довлеть над тобой, но ты должен научиться противостоять ему.

– Проще сказать, чем сделать. Когда я вижу обнаженную девушку перед собой, у меня словно крыша едет, и я не могу думать больше ни о чем, как побыстрее переспать с ней.

– Конечно, не можешь, – старик улыбнулся. – Тебя влечет ее внешняя красота больше, чем ее внутренний мир.

– Да я вообще о нем не думаю в такие минуты.

– Не думаешь, – согласился старик. – Но у меня есть идейка, как помочь тебе с твоей проблемой.

– И что это за идея?

– Всему свое время, мой друг. Всему свое время… Кстати, я тут подумал. Ведь я ничего толком о тебе не знаю.

– А что вы хотите знать? – Эрик посмотрел на старика.

– Ну, хотя бы, есть ли у тебя родители, – старик бросил печенюшку в рот и поднес к губам чашку.

– Это не самая приятная часть моей жизни. Отец бросил мать, когда мне было десять. Мать воспитывала меня сама. Второй раз замуж так и не вышла. Любила, наверное, отца. Не знаю… Когда мне исполнилось девятнадцать, она умерла от инсульта. Мы жили в Дорне, недалеко от Утрехта. Когда мать умерла, я перебрался в Амстердам, хотя родственники предлагали жить с ними. Не захотел. Хотел самостоятельности. С тех пор и живу, большей частью сам… Стриптиз – это все, что у меня есть, и что я умею делать лучше всего. Обучился ему, когда мне было двадцать пять. А до этого успел поработать и грузчиком, и на стройке. Больше всего официантом и барменом… Однажды с друзьями пошли в ночной клуб. Увидел выступление одного из стриптизеров, реакцию женщин на выступление и… и все. Вот уже как лет семь только стриптизом и занимаюсь. Престижа в этой профессии мало, но мне нравится. И деньги неплохие можно заработать. Но захватывает больше другое. Во время выступления часто вижу огонь в глазах женщин, желание. В такие минуты ощущаю себя едва ли не богом, властелином женских сердец… Я люблю женщин, – Эрик ухмыльнулся и оперся спиной на спинку стула. – Их тела.

– Не ты один, – рассмеялся старик. – Под этими словами готов подписаться едва ли не каждый мужчина на планете. Так уж мы устроены. Любить женщин.

– Что-нибудь еще желаете узнать? – Эрик посмотрел на старика.

– Нет, – легкая улыбка тронула губы Йориса. – Пожалуй, и того, что я узнал, мне будет достаточно.

Они стояли перед дверью, ведущей в квартиру в доме на одной из улочек в квартале Красных фонарей. Йорис кутался в пальто, то и дело посматривая на Эрика, стоявшего рядом с недовольным выражением. Взгляд молодого человека скользил по деревянной двери, руки смахивали капли воды с волос. День выдался прохладный и мокрый. Даже отсюда было слышно, как по булыжникам мостовой стучат тяжелые дождевые капли, а в подворотнях завывает ветер.

– Не понимаю, Йорис. Вы вообще смотрели на часы? Десять утра. У меня вчера было выступление, закончилось поздно. Думал, выспаться. Ага. Не тут-то было. И куда вы меня привели? Это не квартира Мелани… Чертов дождь, – проворчал Эрик, сунув руки в карман.

– О, ты стал наблюдательнее. Это действительно не квартира Мелани, – рассмеялся старик, но тут, заметив, как брови сомкнулись над переносицей Эрика, прекратил смеяться и положил руку Эрику на плечо. Куртка была влажной, но это нисколько не озаботило старика.

– Не сердись, мой друг. Я хотел встретиться с тобой позже, во второй половине дня, но обстоятельства сложились иначе. Женщина, с которой я хочу тебя познакомить, ближе к обеду уезжает из Амстердама, а вернется не скоро, поэтому мне ничего не оставалось, как назначить тебе встречу на это время. Надеюсь, ты простишь меня.

– Все нормально, – Эрик шмыгнул носом и взлохматил рукой мокрые волосы на голове. – Женщина, говорите. Красивая? – губы юноши расползлись в похотливой улыбке.

– Скоро увидишь, – старик улыбнулся, но больше ничего не сказал, рука потянулась к дверному звонку.

Резкий звук, напомнивший Эрику гудок парохода, разорвал царившую по ту сторону двери тишину, пробрался наружу и проник в уши Эрика. Тот скривился. Улыбка исчезла с лица.

– Лучше бы моцартовскую симфонию № 40 поставила на звонок, – пробормотал он. – Все равно лучше, чем этот вой.

Из-за двери послышались неторопливые шаги. Спустя миг входная дверь, скрипнув, отворилась, и перед Эриком возникла девушка. Невысокая, полноватая, рыжеволосая. Яркие веснушки избороздили ее лицо, точно звезды ночное небо. Из-под короткого белого халата, перехваченного на талии тонким ремнем, выглядывали толстые, как поленья, ноги. На груди халат был запахнут не полностью, поэтому от взгляда Эрика не ускользнула большая, даже сверхбольшая, по мнению Эрика, грудь девушки. Девушка явно не относилась к разряду красивых и даже просто симпатичных. Широкие скулы, большие зубы, толстые губы, пухлые щеки, нос картошкой – этого оказалось достаточно, чтобы у Эрика пропал к ней какой-либо интерес. Он перевел растерянный взгляд на Йориса, но тот лишь улыбнулся в ответ, посмотрел на девушку и сказал:

– Здравствуй, Янне. Хорошо выглядишь.

– Здравствуй, Йорис. Спасибо. Вы как раз вовремя. Я только из душа выскочила. А это и есть твой… эээ… друг? А он миленький, – губы девушки тронула широкая улыбка, широкая настолько, что при желании Эрик мог бы увидеть пломбы на нижних зубах Янне. Кончик языка выскользнул изо рта девушки, точно мышь из норки, пробежал по верхней губе и вернулся домой.

Эрик смутился. Не потому, что его назвали миленьким или он увидел язык девушки с явным намеком в его адрес. Нет. Его смутила та простота и легкая похотливость, с которой Янне все это проделала. Выглядело это так, будто она каждый день только то и делала, что говорила комплименты мужчинам, да лизала губы при этом.

Между тем девушка отступила в сторону и сказала:

– Проходите, не стойте в дверях.

Йорис прошел в прихожую первым. За ним проследовал Эрик. Едва переступил порог, как ощутил сильный шлепок по своей ягодице и тут же громкий смех Янне острым ножом вспорол тишину квартиры, заставив Эрика смутиться еще больше.

– Какой вкусный, – понеслось вслед Эрику.

Эрик поспешил за Йорисом, приблизившись, наклонился к его уху и спросил:

– Йорис, это что шутка такая? Что мы делаем в доме этой сумасшедшей?

– Наберись терпения, мой друг. Ты все скоро узнаешь.

Эрик скривился, точно проглотил лимон, но ничего не сказал, обежал глазами маленькую прихожую, заметил зеркало на стене, в нем отражение Янне и еще больше упал духом. Старик что-то задумал, но посвящать его в свои планы не спешил. У Эрика появилось желание покинуть эту квартиру, но удержался, вслед за стариком опустился на один из стульев и принялся расшнуровывать кроссовки.

Янне закрыла за ними дверь, прошагала через прихожую и скрылась на кухне. Тут же до ушей Эрика и старика донесся стук чашек и ложек. Они только успели снять обувь, как девушка вновь появилась в прихожей, помогла им снять верхнюю одежду и провела на кухню.

– Я собралась чай пить. Буду не против, если вы составите мне компанию.

– Ну, разве можно отказать такой милой девушке, – улыбнулся Йорис. – Правда, Эрик?

Эрик выдавил из себя некое подобие улыбки, что, по-видимому, должно было означать согласие со стариком, и сел за стол. Старик опустился на стул справа от Эрика. Янне налила им чаю, достала из холодильника торт, поставила на стол, сама села слева от Эрика, чем заставила того испытать неловкость. Он бы предпочел видеть ее напротив. Уж очень ему не нравились те взгляды, которые она раз за разом бросала в его сторону, да еще частое облизывание губ, точно они обветрились, хотя никакого ветра в квартире, конечно же, не было.

– А ты, и впрямь, очень даже ничего, – Янне подмигнула Эрику, отрезала кусок торта и положила на тарелку Йорису, затем отрезала по куску для Эрика и себя. – Думаю, мы с тобой очень хорошо проведем время.

При последних словах Янне Эрик едва не подавился кусочком торта, который уже успел положить в рот. Что она имела в виду? Эрик запил торт горячим чаем и посмотрел на старика, но тот лишь улыбался, устремив взгляд в окно, да тихонько попивал чай, время от времени помешивая сахар в чашке.

Эрик промолчал, откусил новый кусок торта и отпил из чашки.

– К сожалению, времени у нас будет немного, – в голосе Янне послышались нотки сожаления, – но… – девушка сделала паузу, сунув в рот торт и запив его чаем, продолжила уже повеселевшим голосом, – … но, я надеюсь, ты меня не разочаруешь, красавчик.

Веселый смех Янне заполнил помещение кухни.

– Йорис, о чем она говорит? – Эрик повернул голову к старику, продолжавшему как ни в чем не бывало попивать чай с тортом.

– Ты помнишь, о чем мы с тобой говорили несколько дней назад? Я говорил, что у меня есть кое-какая идея, способная тебе помочь справиться с сексуальным влечением. Когда ты видишь красивую девушку, девушку, которую ты воспринимаешь как сексуальный объект, ты не можешь больше думать ни о чем другом, кроме как побыстрее переспать с ней. Внешность девушки не дает тебе возможности заглянуть внутрь нее. Я подумал, что девушка менее привлекательная для тебя… – тут губы старика тронула улыбка, и он повернул голову к Янне. – Янне, не прими мои слова как обиду. Ты очень красивая девушка, но…

– Но для вашего друга я кажусь страшилищем? – Янне едва успела поставить чашку на стол, как ее тело сотряслось от громкого хохота. – Бросьте, Йорис. Я очень хорошо знаю, какой меня видят мужчины. Однажды один из несостоявшихся клиентов обмолвился, что даже пластический хирург не в силах мне помочь. Но я уже привыкла к этому. Иногда реакция мужчин меня уже даже веселит, как сейчас, – новых взрыв хохота сотряс кухню.

Эрик наклонился к Йорису и зашептал:

– Йорис, вы что задумали? Вы хотите, чтобы я переспал с этой чокнутой? Вы спятили? У меня даже не встанет на нее.

– Нет, мой друг. Тебя никто не заставляет спать с Янне. Но отсутствие сексуального влечения к ней это то, что тебе нужно, чтобы увидеть то, что находится у нее внутри.

– Черт, Йорис! Да я не хочу видеть, что у нее внутри. Она меня совершенно не привлекает. Отталкивает – да, но привлекать – нет.

– Тогда тебе никогда не овладеть Искусством, – пожал плечами старик.

– Черт бы вас побрал, Йорис, с вашим Искусством, – тихо выругался Эрик, состроив недовольную гримасу.

– Ну что, вы долго еще будете шептаться, мои дорогие, или примемся за веселье? – Янне сверкнула широкой улыбкой и окинула взглядом Йориса и Эрика.

– Дай нам еще минутку, милая, – улыбнулся старик.

– Хоть две, – хохотнула Янне, запихнула остатки торта в рот и принялась двигать челюстями, то и дело подмигивая Эрику.

Эрик отставил чашку с недопитым чаем в сторону, посмотрел на недоеденный кусок торта на блюдце рядом. Доедать его у него не было никакого желания, как и заниматься сексом с Янне. Йорис был безжалостен. Никак иначе. Как же еще объяснить его желание найти для своего подопечного худшую из худших, по мнению Эрика, проститутку? Глядя на толстые опалубки рук девушки, на ее объемные телеса, проступающие сквозь халат, на губы, измазанные тортом, он хотел только одного – оказаться где-нибудь в другом месте. Например, в квартире Мелани. Эрик почувствовал, что именно сейчас ему как-никогда захотелось увидеть эту девушку, увидеть ее влекущее, точно магнит тело и лицо, достойное кисти великого художника. И на кой черт ему сдалось это Искусство? Возможно, это не более чем стариковская фантазия. Несмотря на то, что однажды он уже успел увидеть результат этой фантазии, его продолжали терзать сомнения, особенно сейчас, когда ему предстояло сделать то, чего он с большим удовольствием постарался бы избежать. Что ни говори, но он любил женщин, красивых женщин, женщин, достойных обложек самых популярных мировых журналов, но Янне… Нет, она, конечно же, была женщиной. В этом он нисколько не сомневался. Просто она была не в его вкусе, а с теми женщинами, что были не в его вкусе, он предпочитал, если и поддерживать, то только дружеские отношения. Спать же с Янне или даже просто видеть ее лежащей рядом с собой голой – нет, он не сумасшедший. Ему нравится красота. Нравятся красивые женщины. И по большому счету ему плевать на то, что у них внутри. Главное, чтобы тело было на уровне. Старик прав. Тело женщины его интересует больше, чем ее внутренний мир. Да он и не задумывался никогда о том, что внутри женщины что-то есть. Тело, физическая оболочка – вот что его влекло и влечет к женщине. И ничего плохого он в этом не видел. И что с того, что он самец, движимый похотью? Если природа так устроила, значит так и должно быть. Зачем идти против природы?

И все же… В памяти Эрика всплыло воспоминание. Рядом Мелани. Его руки скользят по ее изумительному телу. Чувствует его едва уловимое подрагивание. Слышит ее тихое дыхание. А потом его захватывает волна… Чего? Сладострастия? Нет. Желания? Тоже нет. Что-то более возвышенное и, как оказалось, более приятное, чем все то, что он ощущал до этого. Может, старик не такой уж сумасшедший, каким иногда кажется. И его Искусство, может, и правда это нечто большее, чем плод стариковского воображения? У него уже был опыт. Небольшой, ничего не значащий, но разве это важно? Главное, что был, а значит, он не гонится за иллюзией. А если верить старику, то в будущем его ждет еще больше, только надо проявить терпение. Терпение. Будь оно проклято.

Эрик тихо выдохнул воздух из груди и взглянул на Йориса.

– Ладно, Йорис. Давайте сделаем по-вашему. Посмотрим, что из этого получится.

– Вот и здорово, мой друг. Вот и здорово, – отозвался старик.

 

Глава 7

Эрик с кислой миной на лице потянулся рукой к Янне, коснулся ее живота. Захотелось поскорее убрать руку с этого тела, представлявшего собой груду мяса и жира, но пересилил себя, оставил ладонь на животе у девушки, взглядом устремился дальше. Грудь Янне привлекла его внимание, но лишь на миг. Он отвел взгляд в сторону, зацепился им за подушку, на которой покоилась голова девушки. Перед глазами, словно преследуя его, всплыло мысленное изображение груди Янне. Поймал себя на мысли – как эти два гигантских холма могут вообще нравиться мужчинам. Ему никогда не нравилась очень большая женская грудь, поэтому и женщин с такой грудью в его кровати было немного. Он отдавал предпочтение девушкам с грудью среднего или большого размеров. Не больше. Меньше же… Ну, у него были девушки и с маленькой грудью. Этот факт его почему-то никогда не смущал. Быть может, потому, что все остальное у девушки было в полном порядке – талия, бедра, ягодицы. Совсем не то, что видели его глаза минуту назад, когда он смотрел на обнаженное тело Янне перед собой, только собираясь коснуться его. Точнее, пытаясь его коснуться, так как желания делать это у него не было. Но именно этого от него и хотел старик. Они пришли к Янне не за сексом, а за ее телом.

Эрик посмотрел на девушку. Та лежала перед ним нагая, чуть раздвинув ноги и подложив руку под голову. На губах застыла легкая ухмылка. Взгляд с нескрываемым интересом следил за Эриком.

– Малыш, ты нервничаешь, – хихикнула Янне. – Ты случайно не девственник?

Эрик промолчал, коснулся взглядом огромных грудей девушки, сосков, гигантскими озерами раскинувшимися на грудях, затем спустился ниже, к объемному животу, на котором покоилась его ладонь. Он чувствовал тепло тела девушки, но не испытывал никакого желания овладеть им. Не то что с Мелани. Тогда его пенис принимал вертикальное положение за считанные секунды, сейчас же спал, точно погруженный в глухую спячку. Эрик не чувствовал сексуального влечения к Янне. Не возникало в его мозгу и картин, одна развратнее другой, когда он смотрел на ее тело. Только желание не касаться его. Молодое, но уже обрюзгшее, как у старухи, с толстой жировой прослойкой на талии и бедрах и грудями, каждая размером с его голову.

– Я, что, в самом деле кажусь тебе чудовищем?

– Нет. Ты просто не в моем вкусе.

– Ох уж эти мужчины, – всплеснула руками девушка и подмигнула Йорису, сидевшему на стуле в дальнем конце спальни. – То они готовы трахать все, что двигается, то им подавай только модель из Плейбоя, – Янне хохотнула и окинула себя взглядом. – Чем я не модель? Как я могу тебе не нравиться? – Янне погладила ладонями груди, сдавила их. – Да я немного эээ… полновата, но что из этого? Думаю, любому мужчине приятнее ласкать женщину «в теле», чем суповой набор, – смех вырвался из груди Янне, но тут же затих, когда она зажала себе рот рукой.

– Больше ни слова. Иначе мы и до утра не управимся, а время-то на месте не стоит, – Янне запрокинула голову и посмотрела на часы на стене напротив. – Мне скоро нужно будет собираться… Что ж, продолжай, милый. Мне нравится, как ты касаешься меня. Только будь активнее, не то так и заснуть можно, – словно в подтверждение своих слов Янне зевнула, не забыв прикрыть рот рукой.

Эрик не обратил внимания на слова девушки, взглянул на старика и, увидев ободряющий кивок, вновь устремил взор на Янне. Его рука по-прежнему покоилась на животе девушки, ощущала тепло ее кожи. Про себя Эрик отметил, что, несмотря на габариты тела девушки, кожа у нее была такой же нежной на ощупь, как и у Мелани. Но это обстоятельство нисколько не изменило отношения Эрика к Янне. Как и раньше она ему не нравилась. Как и раньше ему не хотелось касаться ее. Как и раньше он желал оказаться в другом месте.

Эрик повел рукой в сторону, коснулся заплывшего жировыми складками бока девушки и едва не отдернул руку. Как можно наслаждаться таким телом? Ведь при виде его не испытываешь ничего, кроме отвращения. Ну, или сожаления о том, что рядом не лежит какая-нибудь красавица. Пусть даже и не модель Плейбоя. Разве только у моделей Плейбоя тела, достойные восхищения? Нет. Подтверждения тому долго искать нет нужды. Достаточно вспомнить тело Мелани. Эрик так и сделал. Закрыл глаза и принялся вспоминать тела всех тех красоток, которых успел повидать в жизни. Представил одну из них на месте Янне. В тот же миг почувствовал что-то сродни возбуждению, ощутил движение пениса в трусах. Захотелось секса. Желание пришло из самых потаенных глубин его естества, но стоило открыть глаза и вспомнить, кто перед тобой, исчезло, так и не окрепнув.

Эрик вновь закрыл глаза и попытался вернуть фантазии в реальность. Вспомнил одну из своих бывших. Кажется, звали ее Тесса. Вот у кого, а у Тессы фигурка и впрямь была волшебной – упругая грудь среднего размера, тонкая талия без грамма жировых отложений, плоский животик, который хотелось трогать снова и снова, подтянутые ягодицы, на коже которых Эрик ни разу не заметил ни складок, ни подтяжек. Его влекло к телу Тессы, как алкоголика к бутылке. Иногда ему казалось, что вся их совместная жизнь – это один сплошной секс, настолько часто они им занимались. Утром, в обед, вечером, ночью. В общем, в любое время дня и ночи, когда были рядом. С Тессой они расстались друзьями, да такими близкими, что не раз занимались сексом и после расставания.

Эрик подумал о том, как давно не видел Тессу. Несколько месяцев точно. Неплохо было бы вновь встретиться. Может, даже заняться сексом. О! Это будет как бальзам на душу, особенно после сегодняшнего испытания.

Мыслями он снова вернулся в настоящее. Что-то кольнуло в ладонь. Открыл глаза и увидел под ладонью стриженые волоски на лобке Янне. Даже и не понял, как его рука оказалась там. Никак мысли о Тессе поспособствовали этому.

Эрик поспешил убрать руку с лобка Янне, вернул ее девушке на живот. Вспомнил слова старика, которые тот сказал ему перед началом этой «экзекуции»: «Ты должен почувствовать то, что ощутил тогда, когда твои руки ласкали тело Мелани». Он бы и рад, да только ничего такого не ощущал. Только сильное желание убраться отсюда куда подальше, подальше от этого слоеного пирога под названием «Янне».

Эрик не удержал в груди тихий вздох разочарования. Что он мог сделать? Янне ему просто не нравилась. Не привлекала физически и никакого чувства кроме неприятия не вызывала. Ее внешность была преградой на пути познания ее внутреннего мира. Что бы там старик ни говорил о красоте женского внутреннего мира, познавать внутренний мир Янне Эрику нисколько не хотелось. Какой к черту внутренний мир, когда внешний вызывает отвращение?!

Эрик открыл глаза и посмотрел на старика. Тот, увидев нежелание в глазах Эрика, кивнул и улыбнулся.

– Пожалуй, на сегодня достаточно.

– Как достаточно? – в голосе Янне зазвучали нотки разочарования. – Мы же даже и не начали.

– Достаточно, достаточно, – сказал старик. – Или ты уже забыла, что тебе сегодня надо уезжать?

– Нет, не забыла, – Янне перевернулась на бок, собираясь встать с кровати.

Эрик отвернулся, заметив, как в результате этого движения ожили жировые складки на талии и спине девушки. Может, женщина и услада для мужских глаз, но только не та, чье тело больше напоминает свиное, но никак не человеческое. Раньше Эрик полагал, что нагота – лучшая женская одежда. Сейчас же начал подумывать о том, что для некоторых женщин одежда – это достоинство, а не недостаток.

Эрик поднялся с кровати, одел рубашку. Янне поднялась вслед за ним, но Эрик этого не видел, так как стоял к ней спиной. Догадался об этом, когда услышал, как скрипнула кровать под весом девушки.

– Вы не знаете, Йорис, почему я чувствую себя обманутой? – Янне подхватила халат со стула и набросила на плечи.

– Знаю, потому что ты ожидала большего.

– Вот-вот. Ожидала большего. Даже и не поняла, что это было… Что-то я проголодалась. Пойду на кухню, заварю чай. Вы со мной?

– Нет, Янне. Как-нибудь в другой раз. Нам с Эриком пора. И тебе надо ехать. Так что не будем тебя задерживать – А мне еще и выступать сегодня, – Эрик поспешил в прихожую.

Пять минут спустя они вышли из дома Янне, зашли в ближайшее кафе и заказали по бокалу пива. Пока ждали заказ, успели перекинуться парой ничего не значивших фраз о тучах на небе. О том, что происходило в квартире Янне, да и о самой Янне как будто забыли. Эрик был не против. Мыслями часто возвращался в недалекое прошлое, но говорить о нем ему не хотелось, что было странно, так как едва ли не каждый раз, покидая квартиру Мелани, делился с Йорисом впечатлениями или просто мыслями, как о Мелани, так и о времени, проведенном с ней. Но избежать разговора о Янне и о том, что происходило в ее квартире, Эрику так и не удалось.

Когда официант принес заказ и оставил их одних, Йорис, взяв в руку бокал с пивом, посмотрел на Эрика, улыбнулся и произнес:

– За тебя и за твои успехи в овладении Искусством.

Сказав это, старик поднес бокал к губам, отпил немного и вернул его на стол.

– Какие успехи? – скривился Эрик, отпивая из своего бокала. – После того, что произошло, об Искусстве можно забыть. Я неисправимый самец, красота женского тела для меня более предпочтительна, чем то, что находится внутри у женщины. Вы это сами видели, Йорис. Черт! Да какой внутренний мир, когда меня воротит от внешнего вида человека! Вы видели эти жирные ляжки? А жировые складки на животе? Нет, Йорис. Похоже, пришло время признать, что я и ваше Искусство несовместимы. Вам стоит найти кого-то более подходящего на роль познавателя внутреннего мира женщины, кого-то, кто будет менее зациклен на ее физической красоте, – взгляд Эрика соскочил со шторы, украшавшей одно из окон заведения, и вылетел в окно. В тот же миг на губах юноши расцвела ухмылка. – Ну, хотя бы вон его, – Эрик кивнул старику за спину.

Обернувшись, Йорис увидел Виллема, приятеля-гея Эрика. Тот как раз входил в кафе, разговаривая с кем-то по мобильному телефону. Эрик махнул другу рукой. Тот заметил их со стариком, навесил на лицо недовольную маску, сунул руку в карман черных штанов-баггов, вторую – в карман куртки и зашагал к ним.

– Ты почему такой недовольный? – полюбопытствовал Эрик, поздоровавшись с Виллемом.

Виллем опустился на свободный стул рядом с Йорисом, обернулся, чтобы посмотреть на входную дверь. Кривая ухмылка появилась на его лице.

– Не ожидал тебя увидеть. У меня здесь… эээ… деловая встреча назначена.

– С молодым сексуальным блондином в обтягивающих, как и у тебя, задницу баггах? – Эрик хихикнул и поднес ко рту бокал.

– С каких это пор ты начал засматриваться на мою задницу? А если и так, то это не твое дело, – не остался в долгу Виллем, искоса посмотрел на бокал в руке друга, скривился и добавил. – Ты бы меньше увлекался этим. Здоровье беречь надо, а не гробить. А что вы тут делаете?

– У нас тут тоже… эээ… как ты сказал? Деловая встреча.

– Понятно. И долго вы тут еще будете? – Виллем достал из кармана куртки мобильник, бросил взгляд на экран, минуту-другую вертел в руках, словно одолеваемый неким желанием, и сунул назад в карман.

– Эй, малыш! Ты никак нервничаешь? – осклабился Эрик. – Что? Не хочешь, чтобы я увидел твоего очередного поклонника?

– Сказать честно, нет. Не хочу слышать от тебя разного рода подколки.

К их столику подошел официант и поинтересовался у Виллема, не закажет ли тот что-либо. Виллем заказал стакан апельсинового сока, предварительно спросив, нет ли в нем сахара, после чего официант удалился выполнять заказ.

– Перестань, – отмахнулся Эрик. – Ты же знаешь, это все шутки.

– Знаю, но все равно неприятно, – Виллем снял куртку и повесил на спинку стула, на котором сидел, затем повернул голову к Йорису, неспешно потягивающему пиво, и спросил:

– Давно вас не видел. Вы все так же пытаетесь обучить этого оболтуса вашему… Как вы его называете? Искусству? Мне Эрик как-то рассказывал, только я ничего не понял. Он, знаете ли, не отличается способностью толково излагать собственные мысли, – Виллем улыбнулся и скосил взгляд на друга. – Как успехи? Когда ждать рождения нового Казановы?

Эрик оставил подколку друга без ответа, только ухмыльнулся и продолжил попивать пиво.

– Искусству, – кивнул старик, улыбнувшись. – Эрик тебя правильно проинформировал, мой друг. А что он тебе успел рассказать о нем?

– Я точно не помню. Что-то о внутреннем мире женщины. Помню, я тогда здорово удивился и подумал, а как же внутренний мир мужчины. Разве он не так хорош, чтобы… Какое он тогда слово использовал. Забыл… – Виллем умолк, пытаясь откопать в памяти необходимое слово. – Ах, да! Вспомнил. Познать. Разве мужской мир не достоин того, чтобы его познали?

– Опыт всей моей жизни дает мне повод утверждать, что внутренний мир мужчины как бедняк в сравнении с королем – в кошельке бедняка чаще гуляет ветер, чем звенит золото. Это, во-первых. Во-вторых же, Искусство связано с интимной стороной жизни человека, познанием мужчиной женского внутреннего мира, что часто происходит посредством секса, ласки. Признаюсь, у меня никогда не возникало желания ласкать мужчину. Я ярко выраженный гетеросексуал, поэтому внутренний мир женщины мне был всегда более интересен, чем мужской. К тому же я сам являюсь мужчиной, а значит, о внутреннем мире мужчины наслышан не понаслышке. И то, что мне известно о нем, не вызывает желания углубляться в него.

Официант принес апельсиновый сок для Виллема. Рядом со стаканом положил пластиковую трубочку в бумажной обертке. Виллем проигнорировал трубочку, взял в руку стакан и поднес к губам.

– Я думаю, вы не правы, – сказал он. – Каждый человек уникален и имеет свой уникальный внутренний мир. Мужчина или женщина – это уже неважно. Но уверен, внутренний мир мужчины ничем не хуже внутреннего мира женщины, может, даже лучше. Определенно лучше. Может, сейчас во мне говорит гей, но, тем не менее, от мужчины я всегда знаю, чего ожидать, от женщины же… Ну, это вы сами знаете. Суть женщины в непостоянстве и распутстве. Поэтому не вижу ничего интересного или увлекательного в том, чтобы познавать именно женский внутренний мир. Там и познавать собственно нечего. И так все ясно. Обман, лицемерие и куча других неприятностей. Совсем другое дело мужчина. Вы знаете, каким нежным и заботливым может быть мужчина? Мало какая женщина способна на такие нежность и заботу.

– Полагаю, мы далеко не уедем, мой друг, если начнем спорить. Ты видишь женщину одной, я же вижу ее совершенно другой и во многом благодаря Искусству. Именно оно открыло мне глаза на истинную суть женщины. Женское вероломство, непостоянство, распутство – все это шелуха, мелочи по сравнению с тем, что я видел, находясь наедине с женщиной. Вам трудно это понять, так как вы воспринимаете женщину исключительно по ее поведению. Меня же мало интересует ее поведение. Как говорится, никто не безгрешен. Мне более интересна чувственная сторона женщины, та, которую не увидишь, встретившись с женщиной на улице, так как, чтобы ее увидеть, необходимо остаться с женщиной наедине.

– У меня был когда-то сексуальный опыт с женщиной, – при последних словах Виллема Эрик вскинул ресницы в притворном удивлении, – но знаете, он мне нисколько не понравился. Это не то, что испытать близость с мужчиной. Примитивно. В общем, мне не понравилось.

– Я не удивлен, – улыбнулся старик. – Обычный секс – это действительно очень примитивно. Мы об этом и с Эриком говорили…

– Может и примитивно, но мне нравится, – вмешался Эрик, но на его слова, казалось, никто не обратил внимания, поэтому Эрику ничего не оставалось, как пожать плечами и вернуться к остаткам пива в бокале.

– …Искусство позволяет видеть в сексе нечто большее, чем спаривание одного существа с другим. Учит мужчину видеть в женщине нечто большее, чем самку, некий объект, с помощью которого можно получить сексуальное удовольствие.

– И что в итоге?

– Не понимаю, – недоумение появилось на лице старика. – Что ты имеешь в виду, мой друг?

– Что в итоге получает мужчина? Ну, видит он женщину иначе, и что дальше?

– Когда мужчина начинает иначе воспринимать женщину, он становится другим в сексе. Его начинают интересовать вещи, которые до этого просто не замечал. В итоге он может дать женщине больше.

– Значит, Искусство ориентировано на женщину? А как же мужчина? Какой смысл ему овладевать Искусством, если в итоге все лавры получит женщина?

– По правде говоря, – улыбнулся старик, – лавры достанутся обоим. Например, мужчина получит не только телесное удовольствие, но и душевное удовлетворение, а это, поверьте мне, не сравнится по силе ни с каким телесным удовольствием. Осознавать, что ты делаешь женщину счастливой, разве есть что-либо восхитительнее этого для мужчины?

– Смотря для какого мужчины, – Виллем, наконец, разорвал бумажный пакетик и достал пластиковую трубочку, сунул одним концом в стакан с соком. – Лично я не испытываю больших симпатий к женщине. И да, мне мужчины нравятся больше, чем женщины. Сами знаете почему, поэтому не хочу лишний раз акцентировать на этом чье-либо внимание. Для меня более важно сделать счастливым мужчину, который со мной, чем какую-либо женщину. Это вы, типа нормальные мужчины, готовы ползать и в ногах у женщины, лишь бы ее сиятельство обратило на вас свое внимание. И ползаете, так как иначе вас лишат доступа к телу, а этого, вы, мужчины, боитесь как черт ладана. Взять вот хотя бы Эрика, – Виллем сунул в рот кончик трубочки и потянул сок из стакана. – Секс с женщиной для него как наркотик для наркомана. Неделя без секса и ломка обеспечена.

При последних словах Виллема Эрик осклабился, словно чеширский кот при виде Алисы. Белые зубы блеснули, словно морская поверхность в лучах вечернего солнца.

– Ладно, давайте не будем о женщинах, – продолжил Виллем миг спустя. – О них и так все говорят. Только и слышу на каждом шагу: женщины, женщины. Как будто в мире нет ничего другого, чему стоило бы уделить внимание… Как успехи у Эрика с Искусством?

– Никак, – ухмыльнулся Эрик. – Я и Искусство как две стороны одной медали – расположены рядом, но единым целым никогда не станут.

– Ты очень самокритичен, мой друг, – заметил старик. – У тебя есть некоторые успехи. Небольшие, но они все же есть.

– И какие же? – огонек сомнения вспыхнул в глазах Эрика.

– Ты касался Янне, – рассмеялся старик. – Прикасался к ее телу, телу, которое тебя сексуально не привлекает.

– Ну, касаться – не значит заниматься с ней сексом, – Эрик пожал плечами.

– Кто знает, – задумчивость послышалась в голосе старика. – Кто знает… Мне нужно идти, – старик допил пиво и поднялся из-за стола. – Оставляю вас. Рад был встрече, Виллем, – протянул он на прощание руку юноше. – Пока, Эрик. Я позвоню тебе.

– Звоните. Только не этим вечером, у меня выступление.

– Я помню, мой друг. Помню, – старик натянул на плечи пальто, махнул на прощание и покинул кафе.

Едва старик ушел, Эрик достал из кармана джинс мобильник и защелкал большим пальцем по клавишам, открыл телефонную книгу.

– Ты не задумывался о том, что это, так называемое Искусство, не более чем плод стариковского воображения? – Виллем хлебнул сок из стакана и посмотрел на друга.

– Время от времени меня посещают такие мысли, – произнес Эрик, не отрывая взгляд от экрана мобильного.

– И?

– Что «и»? – Эрик поднял голову.

– Может, ты зря тратишь время?

– Может, – Эрик пожал плечами. – Но мне-то что? Пока что я ни цента не потратил, разве что на выпивку, но на это я и без старика трачусь. Все проститутки за его счет. Платит он, трахаю их я. Выгодно? Выгодно. Правда, не всегда получается, как хочешь. Вот сегодня привел меня к проститутке. У меня даже не встал на нее. Толстая очень. Благо, мне не надо было ее трахать, только поласкать.

– Куни сделать?

– Нет. Знаешь, я бы и это не смог. У нее ляжки как ноги у слона, а живот так заплыл жиром, что ее киску пришлось бы искать не один час, – Эрик хохотнул. – Нет. Мне только надо было погладить ее кожу, попытаться почувствовать. В общем, чушь какая-то.

– Так зачем тебе это надо?

– Ну, ты же знаешь, я люблю трахаться, особенно за чужой счет, – Эрик осклабился и вернул взгляд к экрану телефона.

– А мне кажется, что ты просто тратишь время, – Виллем допил сок и посмотрел на наручные часы.

– Не знаю, пока что большого желания попрощаться со стариком у меня нет. Его интересно слушать, хотя часто не понимаю, о чем он говорит. А еще было дело. Когда я ласкал Мелани, что-то почувствовал. Тогда я даже не думал, чтобы вставить Мелани. Интересное чувство. Я бы хотел ощутить его снова.

– Может самовнушение?

– Не знаю, – Эрик отложил в сторону мобильник и принялся вертеть в руке бокал с остатками пива на дне. – Да и плевать. Пока старик оплачивает проституток, я готов терпеть его странности. Да и кто знает, может, в его Искусстве действительно что-то есть. В общем, время покажет. Ладно, Вилли. Пойду я. Мне надо еще позвонить, потом у меня выступление. Удачи, – Эрик сунул мобильник в карман, подхватил куртку со стула и поднялся на ноги, махнул на прощание другу и поспешил к выходу из кафе.

 

Глава 8

На губах Эрика играла улыбка, когда он смотрел на беснующихся у сцены девушек. Их крики будоражили его кровь, восхищенные взгляды будили желание. Музыка была настолько громкой, что резала уши. Но он словно не замечал ее. За годы работы стриптизером привык и теперь воспринимал ее не более чем дополнение к своему танцу. Но дополнение важное, дополнение, от которого нередко зависел тот эффект, который он хотел произвести на зрителя. Поэтому он всегда выбирал музыкальное сопровождение танца самостоятельно, понимая, что танец будет эффективен только тогда, когда его сопровождает правильно подобранная музыка.

Этим вечером Эрик решил представить на суд публики новый номер. Странно было только то, что он его придумал за считанные минуты, когда ехал в клуб на выступление. Что-то вернуло его мысли в прошлое. Он прокручивал в голове те минуты, что находился наедине с Мелани в последний раз, пытаясь вспомнить, что именно позволило ему испытать то странное, но довольно-таки приятное ощущение. Думал об этом, но в итоге придумал целый номер, небольшой, но достаточный для того, чтобы заставить бесноваться несколько десятков девушек, собравшихся сегодня в клубе. Это был другой клуб. Не тот гей-клуб, где он познакомился с Йорисом. Обычный ночной клуб, в котором привычно было видеть и мужчин и женщин. Но этим вечером Эрик видел мало мужских лиц, в основном работников клуба. Причиной этого было то, что сегодня была пятница, женский день в этом клубе.

Эрик ощутил, как ритм музыки сменился, ускорился. Тут же, словно на автомате внес коррекцию и в свой танец, танец соблазнения, – как он его назвал. Добавил движения руками под ритмичные покачивания корпусом. Будто поглаживания женского тела. Ответом ему был визг. Эрик увидел, как одна из девушек, молодая шатенка в мини-юбке и блузке с коротким рукавом, сняла эту самую блузку, тем самым явив миру розовый бюстгалтер, и принялась вертеть ею в воздухе. Пример оказался заразительным. Тут же в воздух взмыли еще несколько блузок.

Ритм музыки снова изменился, стал более плавным, тягучим. Движения тела Эрика последовали за музыкой, замедлились. Руки поднялись вверх, корпус закачался, точно дерево под сильными порывами ветра, ноги будто вросли в деревянный настил сцены. Воздух в помещении застыл в напряжении. Эрик ощутил, как по телу словно кто иголочками застучал. Ему нравилось это ощущение, но еще больше ему нравилось видеть желание в глазах девушек у сцены. В какой-то миг всеобщего возбуждения Эрик сорвал с себя кожаные штаны и оказался в одних стрингах. Зал вновь взвыл, и в то же время ритм музыки изменился в очередной раз, тем самым заставив измениться и танец Эрика. Эрик чувствовал, как по телу струится пот, но не думал об этом. Ловил на себе взгляды девушек, наслаждался ими. Ощущал дрожь своего полуобнаженного тела. Дрожавшего то ли от перенапряжения, то ли от возбуждения.

Эрик пробежался взглядом по залу. Слева от сцены заметил девушку. Та сидела на диванчике с бокалом в руке, забросив ногу на ногу, и разговаривала с подругой. Когда он увидел ее впервые, а это было сразу же после начала выступления, она так же разговаривала с подругой. Казалось, то, что происходило на сцене, ее нисколько не трогало. Почти нисколько. Несколько раз за выступление Эрик все же замечал обращенный к сцене взгляд девушки. Правда, ничего кроме безразличия увидеть ему в ее глазах не удалось. Хотел, было, расстроиться, но реакция остальных девушек на его выступление разубедила его в этом. Теперь он снова устремил на нее свой взгляд. Улыбнулся ей, когда поймал ее взгляд своим. Но та осталась безучастной к его улыбке, отвернулась и вновь заговорила с подругой.

Эрик напоследок пробежался взглядом по шелковистым волосам девушки, на краткий миг задержал взгляд на ее маленьком носике, тонких губах и продолжил танец. Всем не угодишь. Эту простую истину за годы работы стриптизером Эрик усвоил хорошо, поэтому сразу же забыл о девушке, вспомнив, что пора завершать выступление.

Он слышал последние аккорды музыки. Слышал, как замедляется ритм. Чувствовал, как вслед за этим замедляются движения его тела. Уже на последнем аккорде руки Эрика устремились по бедрам вниз, взгляд опустился к полу. Сердце стучало в груди, кровь колотилась в висках. Эрик замер в тот самый миг, когда отзвучали последние аккорды музыки. Зал взорвался восторженными визгами, но Эрик не стал задерживаться на сцене, подхватил с пола одежду и побежал за кулисы.

В раздевалке он наскоро принял душ, оделся, захватил мотоциклетный шлем, после чего вышел в зал, уже успевший охладеть к его выступлению, и двинул к выходу. По дороге остановился у барной стойки, заказал себе выпивку и пока пил, искал в телефонной книге номер мобильного Тессы. Душевный подъем все еще был с ним, как и возникшее за время выступления желание переспать с какой-нибудь красоткой. Вспомнил о Тессе и о своем прошлом желании встретиться с ней. Желание только усилилось, когда он вспомнил, какой виртуозный минет делает девушка. И теперь рылся в телефоне в надежде, что не удалил номер Тессы.

Довольная улыбка появилась на губах Эрика, когда среди номеров телефонной книги таки нашлось место номеру мобильного Тессы. Подумал, что позвонит, когда выйдет из клуба. Спрятал мобильник в карман, после чего влил в себя остатки выпивки. Эрик только отошел от барной стойки, как услышал:

– Привет.

Эрик оглянулся на голос. Каково же было его удивление, когда в стоявшей перед собой девушке он узнал ту самую незнакомку, которая, казалось, нисколько не заинтересовалась его выступлением.

– Привет, – поздоровался Эрик.

– Угостишь? – девушка кивнула в сторону барной стойки.

– Почему бы и нет, – ответил Эрик, подумав, что Тессе он позвонит как-нибудь в другой раз.

Входная дверь захлопнулась с такой силой, что на краткий миг Эрика посетила мысль о соседях, стучащих в дверь его квартиры с требованием не мешать им спать. Но мысль тут же была забыта, когда его руки, ринувшись девушке под мини-юбку, нащупали ее теплые ягодицы. Желание, подогреваемое алкогольными парами, безликими странниками бродившими в его организме, только усилилось. И теперь единственной мыслью, будоражащей сознание Эрика, была мысль, как бы побыстрее стянуть с красотки одежду и заняться с ней упоительным сексом.

Девушку звали Эстер. Это была та самая шатенка, с которой он познакомился после выступления в клубе. Ее милое, ни к чему не обязывающее «привет» вылилось в два часа разговора за несколькими бокалами женевера – для него и мартини – для нее. В действительности Эстер понравилось его выступление. Она назвала его «чувственным». Но выражать восторг по этому поводу не спешила просто потому, что не хотела походить на тех «визгливых сучек», что толпились у сцены. В клуб Эстер пришла с подругой, с которой распрощалась сразу же после выступления Эрика. Эстер была любительницей ночных клубов, но на знакомство со стриптизером ее, по ее же словам, потянуло впервые. Эрик не стал выяснять причину интереса к себе, так как к тому времени, как они заговорили об этом, успел влить себя полбутылки женевера, поэтому единственное, что его интересовало – это удастся ли ему затащить Эстер в кровать уже сейчас или придется встретиться еще парочку раз. Как оказалось, хватило и одного раза. И теперь Эрик спешил воплотить желание в реальность. Его руки бесстыдно скользили по телу девушки, а губы снимали нектар с ее губ.

У Эстер была хорошая фигура. Эрик заметил это еще тогда, когда танцевал на сцене. Небольшая грудь, тонкая талия и стройные длинные ноги. Симпатичное личико и темные волосы средней длины. Этого оказалось достаточно, чтобы почувствовать желание переспать с девушкой. Еще тогда, когда они только начинали знакомиться, держа в руках бокалы с напитками, Эрик ощущал, как по его телу одна за другой пробегают волны возбуждения. Это было мучительно, мучительно видеть объект желания и не иметь возможности утолить это желание. По крайней мере, тогда.

Сейчас же прошлое давно было забыто, смыто цунами настоящего, той безумной волной страсти, охватившей каждого из них. Эрик стянул с девушки куртку, затем свитерок. Руки устремились к ее грудям, сжали. Таз прижался к ее тазу. Не отрывая губ от губ девушки, Эрик обхватил руками ягодицы Эстер и приподнял ее, прижал к стене в прихожей. Девушка обхватила ногами его бока, руками обвила за шею.

Эрик попытался расстегнуть бюстик девушки, чертыхнулся, когда не получилось сделать это с первого раза. Разозлился, рванул за лямки бюстика и разорвал их, отбросил бюстик в сторону, сам же накрыл ладонями груди девушки. Чуть не взвыл от удовольствия, ощущая их тепло и нежность. Пальцы заиграли сосками, но лишь на миг. Уже в следующую минуту руки Эрика вернулись к ягодицам девушки, нащупали ткань юбки, задрали ее. На короткое время Эрик оторвал губы от губ Эстер и принялся покрывать поцелуями ее шею, но это занятие его вскоре то ли утомило, то ли наскучило, и он вновь приник губами к губам девушки, словно к живительному источнику.

Тем временем Эстер успела снять с него рубашку и майку, и теперь он наслаждался, ощущая нежность ее рук на своих спине, груди. Чувствовал жар, терзавший голодным хищником его нутро, и возбуждался еще больше. В следующую минуту скользнул рукой вниз, нащупал ширинку на джинсах, расстегнул ее, сунул руку в трусы и вытащил пенис. Отпустил его. Придавил низом живота девушку плотнее к стене, одной рукой поддерживал ее за ягодицы, второй отдернул в сторону тонкую полоску трусиков Эстер. Не в силах сдерживать себя, ухватился за пенис и ввел его в горячее лоно девушки. Тут же по прихожей прокатилась волна женских стонов.

Блаженство появилось на лице Эрика. Вспомнил о Янне и ускорил движение тазом, словно таким образом хотел прогнать прочь неприятное воспоминание. Янне и Эстер. Как черное и белое. Две противоположности. От одной воротит, во вторую хочется входить снова и снова, получая такое желанное удовольствие. В эти минуты Йорис со своим Искусством показался Эрику сумасшедшим, глупцом, ничего не знающем об истинном удовольствии. Тело женщины создано, чтобы доставлять удовольствие мужчине. Не иначе. Тогда зачем лишать себя этого удовольствия, занимаясь сексом с той, чье тело тебя не привлекает, даже наоборот, вызывает отторжение? Безумие.

Эрик запустил руку в волосы Эстер, сжал ее в кулак. Прижал щеку к щеке девушки, закрыл глаза, сосредоточившись на собственных ощущениях. Нет. Старик однозначно безумец. Какой к черту внутренний мир женщины! Какое познание! Ведь тут такое наслаждение!

Ушей Эрика достиг стон девушки. Он открыл глаза и посмотрел на ее лицо. В темноте уловил только блеск глаз девушки и контуры ее лица. Действуя по наитию, рукой накрыл ее щеку, провел пальцами по губам, коснулся шеи, скользнул к волосам, откинул голову девушки назад, чтобы заглянуть ей в глаза, словно хотел найти там ответы на мучившие его вопросы. Но оставил это не иначе как пустое занятие, только быстрее задвигал тазом. Получить наслаждение, достигнуть оргазма. Этого вполне достаточно, чтобы почувствовать себя счастливым.

Эрик ощутил усталость, ощутил липкие капли пота на лбу, на спине. Спустил Эстер с неба на землю, поставив ее на пол и развернув спиной к себе, наклонил и вошел сильным толчком. По квартире пронесся стон, но Эрик оставил его без внимания, погрузившись в водоворот собственных ощущений. Чувствовал приятное покалывание внизу живота. И удовольствие. Океан удовольствия, кативший на него волны наслаждения снова и снова.

Эрик ощутил приближение оргазма в тот самый миг, когда подумал сменить позу. Но мысль юркнула в сторону и затерялась на обочине памяти. Одна рука Эрика уперлась о стену, будто желая отсрочить скорый взрыв сладострастия, вторая обхватила девушку за талию. Эрик ускорил движения тазом и сосредоточился на ощущениях. На миг отвлекся, почувствовав, как капелька пота скатилась по виску, проложила мокрую дорожку на щеке и упала на плечо. Капелька пота была вмиг забыта, когда почувствовал наступление оргазма. Эрик плотнее прижался тазом к ягодицам Эстер, задрожал осиновым листом на ветру. Алкогольный дурман испарился под натиском такого желанного будущего. Дыхание перехватило. Из груди понесся стон. Пенис выскользнул из влагалища девушки в тот самый миг, когда из него ударила струя теплой спермы. Эрик ухватился за пенис, застонал. А через минуту опустился на табурет в прихожей и упер спину о стену. Блаженная улыбка появилась на его губах. Вот ради этого и впрямь стоит жить. Чувствовать, как тебя сотрясают спазмы сладострастия, а сознание накрывает невероятная волна удовольствия. Этому могут позавидовать даже боги.

– Где у тебя ванная? – Эстер включила свет в прихожей и посмотрела на Эрика.

Эрик не ответил, только кивком указал направление. Проследил за девушкой взглядом и закрыл глаза. Мысли, до этого летевшие ласточкой, теперь ползли улиткой. Подумал, что старик все же не прав. Красота женщины для того и дана ей, чтобы радовать глаз мужчины, возбуждать его, вызывать желание. А если так, тогда зачем пренебрегать ею, уделяя внимание некрасивой женщине? Красивым телом женщины нужно пользоваться, наслаждаться им, а не пытаться заглянуть внутрь в поисках призрачного внутреннего мира. Да, однажды лаская Мелани, он как будто что-то почувствовал. Старик назвал это чувство удовлетворением. Но разве сейчас он не ощущает удовлетворение? Удовлетворение от секса с красивой девушкой. Конечно же, ощущает! Чувствует, как оно растекается по телу подобно лаве, извергающейся из кратера вулкана. И для этого совсем нет необходимости, как говорит старик, познавать внутренний мир женщины. Для этого достаточно сунуть пенис девушке во влагалище и испытать оргазм. Главное, чтобы девушка была красивой. Тогда это чувство удовлетворения ощущается полнее. Красивая девушка. Красивое женское тело. И в результате фонтан удовлетворения, бьющий в твоей голове.

Эрик улыбнулся и выпрямил ноги. Услышал, как в ванной зажурчала из крана вода. Зевнул, почувствовав сонливость. По привычке прикрыл рот ладонью и подумал, что неплохо было бы перебраться в спальню. На дворе-то время позднее. Только вот сначала бы душ принять, а потом можно и в кровать.

Эрик потрепал спящий пенис, точно хотел вернуть к жизни, вновь зевнул, после чего поднялся на ноги и собрался, было, отправиться вслед за Эстер, да заметил кроссовки на ногах и спущенные джинсы. Разделся и только потом направился в ванную.

– Ты кажешься мне слегка утомленным, – заметил Йорис несколько дней спустя, когда они шли по набережной одного из каналов Амстердама, направляясь к дому, где жила Янне.

– Поздно лег спать, – Эрик поднял воротник куртки, закрывая шею от резких порывов прохладного весеннего ветра.

– Ты себя не бережешь. Я тоже, когда был молод, на здоровье махал рукой, а теперь вот, – старик похлопал ладонью по спине, – радикулит иногда хватает.

Эрик промолчал, вспомнил о вчерашней ночи, проведенной с Эстер. Секс-марафон. Иначе те несколько часов, что они предавались любовным утехам, и не назовешь. После их первой встречи они уже успели не раз встретиться снова. Эстер приходила к нему на выступление, затем они покидали клуб вместе и отправлялись к нему домой, по дороге забегая в ближайшую пиццерию – утолить голод желудка перед утолением сексуального голода. Эрик готовить не любил, поэтому в его холодильнике часто гулял ветер. Но его это не беспокоило, так как дома он питался редко. Часто посещал пиццерии или кафе.

Эрику Эстер нравилась. Лицо, фигура. Нравилась даже больше, чем Мелани. К тому же та была проституткой, поэтому ее кандидатуру он никогда не рассматривал в качестве собственной девушки и, быть может, даже будущей жены. Эстер же была помощником главного директора в одной из крупных инвестиционных компаний. По мнению Эрика вполне достойный кандидат на роль его второй половины. Поэтому Эрик время от времени, особенно когда в памяти оживали воспоминания о старике и его пустынном доме, подумывал, а не предложить ли Эстер перенести их отношения на новый уровень, уровень серьезных отношений. Но дальше мыслей дело однако не продвигалось. Как никак знакомы они были с Эстер без малого неделю и кроме поверхностной анатомии ничего друг о друге не знали. Куда спешить? Пусть все идет своим чередом. К тому же был еще старик со своим Искусством. Вряд ли Эстер понравится то, что он занимается сексом с проституткой, пусть даже и в образовательных целях…

– Я думал, сегодня мы навестим Мелани, – Эрик бросил взгляд на небо, заметил луч солнца, выскользнувший из-за облака, и посмотрел на старика.

– Не сегодня. Как-нибудь в другой раз. Мелани – красивая девушка, и это обстоятельство мешает тебе овладевать Искусством.

– Но я же что-то почувствовал, находясь рядом с Мелани.

– Почувствовал, – согласился старик. – И меня этот факт радует. Но я хочу убедиться, что ты почувствовал то, что должен был почувствовать, а не что-либо иное.

– Поэтому вы снова меня ведете к Янне?

– Доверься мне, мой друг, – старик оставил вопрос Эрика без ответа. – Мне кажется, что сейчас я как-никогда прежде знаю, что тебе необходимо делать, чтобы как можно быстрее овладеть Искусством. Придется немного потерпеть, но, уверен, результаты не заставят себя долго ждать. Я совершенно не принял во внимание тот факт, что ты не такой как я. Ты другой человек, со своими привязанностями и увлечениями. К тому же ты молод, находишься в репродуктивном возрасте, поэтому инстинкты сейчас в тебе сильны, как никогда прежде. Вот потому нам и нужна Янне. Надеюсь, с ее помощью у тебя получится сосредоточиться на том, что находится внутри женщины, а не только снаружи. Поверь, я нисколько не хочу, чтобы ты утратил тягу к красивым женщинам. Это и не нужно. Я просто хочу, чтобы ты иначе взглянул на женщину. Красивая женщина будит в тебе инстинкты, некрасивая – нет. Вот от этого и будем отталкиваться. И еще. Я хотел бы тебя попросить не иметь никаких сексуальных контактов, кроме тех, что ты имеешь в процессе овладевания Искусством.

– Вы требуете невозможного, Йорис! – Эрик вспомнил об Эстер. – Это все равно что отказаться от вкусной еды.

– Я не прошу тебя отказаться от вкусной еды навсегда. В этом нет смысла. Всего лишь прошу тебя сесть на диету, чтобы улучшить свою… эээ… форму.

Мысли Эрика вновь вернулись к Эстер. Нет. Старик и правда требует невозможного. Как хорошо, что он не рассказал ему об Эстер. Мысленно улыбнулся, а вслух произнес:

– Хорошо, Йорис. Я готов сесть на диету, но при условии, что она не будет слишком изнурительной.

– Обещаю тебе это, мой друг, – старик улыбнулся. – Обещаю.

Остаток пути до дома, где жила Янне, они прошли, храня молчание. Взгляд Эрика что-то высматривал на мостовой. Взгляд же старика был обращен большей частью к небу. Вот уже который день оно не проливало над Амстердамом свои слезы. Старик был не против дождя, но и солнце он любил, любил ощущать кожей тела его такое трепетное касание. Солнце, ветер, вода. Он многому у них научился, очень многому.

Эрик же думал о том, что раз или другой, так и быть, коснется тела Янне, если старик этого хочет. Ему это не сложно, особенно сейчас, когда есть возможность найти утешение в объятиях Эстер.

Эрик улыбнулся, в который раз подумав о том, как хорошо, что он ни словом не обмолвился старику об Эстер.

– Будь нежным со мной, милый, – полные губы Янне разошлись в стороны, обнажая покрытые желтым налетом зубы. – Надеюсь, мне понравится в этот раз больше, чем в прошлый.

Эрик промолчал, окинул взглядом обнаженное тело девушки, усилием воли подавил неприятие и лег рядом.

– И не забудь про своего малыша, – Янне кивнула на спящий пенис Эрика. – Моя киска сегодня совсем не против познакомиться с ним поближе, – девушка хихикнула, умостила удобнее голову на подушке.

– Янне, дорогая, – донесся из темного угла голос Йориса. – Давай обойдемся без лишних разговоров. Время в наше время дорого, поэтому не будем его тратить на то, что может подождать.

– Как скажете, Йорис, – Янне улыбнулась, подложила руку под голову и закрыла глаза.

Эрик достал из кармана куртки, валявшейся тут же на стуле рядом с кроватью, черную повязку, которую дал ему старик, и посмотрел на Йориса. Тот улыбнулся и кивнул. Эрик повязал повязку на глаза и тут же очутился в королевстве тьмы. Повязка была плотной, широкой. Хорошо прилегала к глазам, поэтому увидеть сквозь нее что-нибудь не представлялось возможным. Но сейчас возможность видеть для него не имела никакой ценности, так как в мире чувств и ощущений, куда он собирался отправиться в ближайшее время, глаза были не нужны.

Эрик лег рядом с Янне. Учуял запах ее пота и скривился, подумал, как было бы здорово повязать повязку еще и на нос. К сожалению, это было невозможно, поэтому ему ничего не оставалось, как вдыхать аромат сладкой туалетной воды Янне, приправленный значительной долей пота.

Эрик попытался выкинуть из головы мысли о запахе тела Янне и сосредоточился на собственных ощущениях. Старик не одобрял сосредоточенность на собственных ощущениях, но только во время банального полового акта. Когда же секс превращался в Искусство, собственные ощущения мужчины только приветствовались, становились обязательной частью дороги, ведущей в потаенные глубины женской души.

Эрик положил ладонь Янне на живот. Вспомнил о его объемах и хотел, было, отдернуть руку, но удержался от этого шага, пересилил себя, успокоил тем, что не видит тела девушки, а только представляет. Мысленно поблагодарил старика за повязку. Оказалось, ее польза не только в том, что она словно отделяет тебя от окружающего мира, заставляя сосредоточиться на настоящем, на собственных ощущениях, но и лишает тебя возможности видеть то, что ты предпочел бы не видеть.

Эрик вспомнил слова, сказанные ему когда-то Йорисом. Умелое касание женского тела способно доставить женщине удовольствие не менее сильное, чем то, которое она испытывает во время оргазма. Эрик тогда старику не поверил. Сколько раз он касался женщин, но почему-то ни одна не получила от этого удовольствие, хотя бы напоминающее оргазм. Да. Был случай с Мелани, но он настолько же загадочен, как и Несси с озера Лох-Несс. Это было исключение. Всего лишь исключение, которое не обязательно должно стать закономерностью.

Эрик провел ладонью по животу девушки.

– Касанию учись у ветра, – услышал он шепот старика. – Ветер – отличный учитель ласки. Как и солнце с водой. Нет любовников лучше, чем они. Вспомни их касания. Добавь толику жара огня, и ни одна женщина не устоит перед тобой… Мягче. И не спеши. Тебя никто не подгоняет. Расслабься. Ты скован, а это мешает.

Старик был прав. Эрик чувствовал скованность в теле. Его ладонь ощущала складки на теле Янне. Тут же в голове воскресал образ девушки, напрочь отбивавший у него охоту продолжать обучение.

Эрик подумал, что сейчас ему не помешал бы женевер, но старик запретил ему употреблять алкоголь перед посещением как Мелани, так и Янне. Алкоголь, по его словам, притупляет ощущения, не позволяет сосредоточиться, но, главное, усиливает половые инстинкты.

Эрик потянул носом застоявшийся воздух комнаты, наполнил им грудь и тихо выдохнул. Вспомнил об Эстер и тут же понял, как можно обмануть воображение. Представил, что его рука касается не тела Янне, а тела Эстер. Поначалу ничего не получалось. Жировые складки на теле Янне быстро возвращали его в реальность, но он снова убегал из нее, сопровождаемый мысленным образом Эстер. В какой-то миг настолько увлекся воспоминаниями об Эстер, что почувствовал, как ожил пенис. Эрик поспешил согнуть ногу в колене, чтобы старик не заметил его возбуждения. Понимал, что тот не обрадуется этому, ведь к Янне они пришли не за возбуждением, а за познанием.

Ладонь Эрика коснулась бедра девушки. Спустилась к голени, вернулась назад на бедро.

– Не спеши, – вновь услышал Эрик голос старика. – И слушай.

Эрик не понял, что или кого он должен слушать, но переспрашивать старика не стал. Замедлил скольжение ладони. Провел ею по талии девушки, перебрался на живот и дальше продолжил движение к груди. Накрыл одну из огромных грудей Янне, сдавил чуть, ощутил кожей ладони остроту соска и устремился дальше по телу девушки.

– Пальцы, подушечки пальцев, ногти, – старик, казалось, боялся повысить голос, чтобы не разрушить ту тишину, что поселилась в квартире Янне. – Не ограничивай касания только внутренней стороной ладони. Я тебе об этом уже говорил. Ты должен чувствовать, когда лучше коснуться тела девушки ладонью, когда пальцем или ногтем, а когда и всеми пальцами. Но, главное, слушай. Слух – твой лучший помощник в деле познания внутреннего мира женщины.

– Хм. А мне нравится, Йорис, – вдруг подала голос Янне. – Но, может, теперь он займется моей киской?

Эрик услышал тихий вздох старика.

– Не сегодня, Янне… Эрик, что ты чувствуешь, когда касаешься тела Янне?

– Эээ… – протянул тот, застигнутый вопросом врасплох. – Ничего.

– Ну, если так, тогда давайте на сегодня закончим.

– Как?! Уже?! – недовольство послышалось в голосе Янне.

– Так будет лучше, – сказал старик и поднялся с кресла.

Эрик ощутил досаду. Удивился этому, ведь тело Янне его нисколько не привлекало. Но не стал разбираться в хитросплетениях собственной души, перевернулся на бок и свесил ноги с дивана. Видел, как старик отправился на кухню и вернулся с яблоком в руке, уселся назад в кресло и принялся его грызть. Эрик ощутил желание и самому что-нибудь погрызть. Наскоро оделся. Янне как обычно ограничилась халатом. По примеру старика отправилась на кухню, но возвращаться не спешила. Эрик слышал, как она стучит чашками и тарелками.

– Ну, что, ты готов? – поинтересовался Йорис, не переставая грызть яблоко.

– Да, – отозвался юноша, поднимаясь с кровати.

– Тогда пошли. Мне еще надо зайти в магазин, купить продуктов домой.

Этим же вечером Эрик встретился с Эстер. По привычке после выступления Эрика они зашли в ближайшую пиццерию, затем поехали к Эрику домой. Ночь они провели в объятиях друг друга. Эрик ничего не говорил девушке о старике, его Искусстве, как и о посещении Янне. Несмотря на то, что их отношения ограничивались лишь сексом и посиделками в пиццерии, Эрик не спешил просвещать девушку по этим вопросам, здраво рассудив, что так будет лучше для всех.

Эрику нравилась Эстер. Ее личико, фигура, но еще больше ему нравилось заниматься с ней сексом. В минуты единения с Эстер он напрочь забывал о том, чему его пытался научить Йорис, и предавался безудержному сексу. Слова старика о внутреннем мире женщины в эти минуты для него переставали существовать, и единственное, что он хотел получить от женщины, что была рядом с ним, удовольствие от занятий с ней сексом. Как и этой ночью.

Эрик не любил долгих прелюдий к сексу. Они его просто-напросто раздражали. С самого первого своего сексуального опыта и по сей день над ним, как и над многими другими мужчинами, довлело лишь одно желание – как можно быстрее получить удовольствие от секса с женщиной. Прелюдии, особенно длительные, как ему казалось, наоборот, убивали это желание. Поэтому Эрик избегал уделять много времени прелюдии, любил войти в женщину быстро, достичь оргазма и расслабиться. Этой ночью он так же вошел в Эстер сильным толчком, желая как можно скорее получить удовольствие. Из груди девушки послышался стон, но Эрик, как обычно, не обратил на него внимания, сосредоточившись на собственных ощущениях. Его касания ее тела были бедны и кратковременны, как тепло зимней порой. Да и не до этого ему было. Желание достичь оргазма заставляло его забыть обо всем на свете, кроме того мгновения настоящего, в котором его пенис раз за разом погружался в горячее лоно девушки. Что-что, а вот это ему действительно нравилось – погружать пенис в женское лоно, чувствовать волну удовольствия, охватывающую тебя при этом и нарастающее желание продлить эти мгновения еще хотя бы чуть.

Эрик забросил ноги Эстер к себе на плечи и задвигал тазом. Взгляд побежал по телу девушки, даря дополнительное удовольствие. Ничто не укрылось от него – ни зубы девушки, кусающие губы, ни капля пота, возникшая у нее на груди, точно по мановению волшебной палочки, ни острота ее сосков, ни отсутствие волос на лобке.

Стон Эстер вновь достиг его ушей. Эрик оторвал взгляд от лобка девушки и посмотрел на ее лицо, особенно красивое в эти минуты. Ухмыльнулся и ускорил движения тазом. Почувствовал приближение оргазма, замедлился. Решил продлить эти скоротечные, но полные сладострастия мгновения настоящего. Вытащил пенис из лона Эстер.

– Перевернись на живот, – попросил.

Девушка послушалась, легла на живот, руки согнула в локтях.

Эрик едва не облизывался, окидывая взглядом аппетитные ягодицы девушки. Не удержался, схватился рукой за пенис и снова вошел в лоно девушки. Навис над ней. Выставил одну руку, тем самым удерживая свое тело над телом Эстер, второй ухватил ее за ягодицу. Таз пришел в движение. Взгляд Эрика зацепился за пенис, то появляющийся из лона девушки, то вновь исчезающий в нем. Настолько увлекся этим зрелищем, что не успел опомниться, как достиг оргазма. Тело сотрясла дрожь. Из груди запаздывающим локомотивом понесся стон. Эрик вытащил пенис из лона Эстер в тот самый миг, когда уже готов был извергнуть из себя поток семенной жидкости. Семя мощной струей ударило девушку по ягодицам. Эрик затрясся и прижался тазом к девушке. Когда тело перестали сотрясать спазмы сладострастия, по привычке откатился в сторону.

– Тебе понравилось? – поинтересовался у Эстер, нацепив на лицо маску удовлетворения.

– Ага, – только и сказала Эстер, вскочила на ноги и побежала в ванную.

– Секс явно удался, – осклабился Эрик, подхватил со стула, стоявшего у кровати, пульт и включил телевизор.

 

Глава 9

Йорис сидел в тени, будто прячась от широкой полоски света, разбрызгиваемого по комнате большой напольной лампой, подпиравшей собой маленький журнальный столик у стены. С улицы доносился заливистый собачий лай. Где-то выла автомобильная сирена, а на крыше ворковали голуби. Но старик всего этого, казалось, не замечал, наблюдая за Эриком и Янне на кровати.

Старик почувствовал, как затекла нога, в то же время сотни маленьких иголочек вонзились в спину, чуть ниже поясницы. Йорис откинулся на спинку стула, забросил ногу на ногу, потер рукой спину, но взгляд от парочки не оторвал. В какой-то миг на губах его воскресла легкая полуулыбка, которая с каждой секундой становилась все шире. Он кивнул, заметив руку Эрика, черепахой ползущую по животу Янне. Увидел, как Эрик склонил голову над рукой, как ладонь сжалась, точно превратилась в когти ястреба, и ногти молодого человека, чуть надавив на кожу девушки, продолжили путешествие по ее телу.

Старик поднял руку и провел рукой по воздуху, словно копируя движение руки Эрика. Изящность и чувственность угадывались в каждом движении его руки. Заметь это Эрик, его бы наверняка пленила зависть к старику, настолько движения руки того были плавны и гармоничны. Но Эрик ничего этого не видел, да и не мог увидеть, даже если бы и захотел. Его глаза прятались под черной повязкой, а внимание полностью сосредоточилось на том, что он делал. Слух обострился, ноздри то расширялись, то, наоборот, сужались, когда он втягивал или выдыхал из груди воздух. Старик говорил, что нюх, как и слух, играет огромную роль в деле познания внутреннего мира женщины. Долгое время он никак не мог понять, что это значит. Спрашивал у Йориса, но тот не спешил просвещать его по этому поводу, говорил, что его слова – ничто по сравнению с личной осознанностью, поэтому, когда придет время, Эрик сам все поймет. Эрику ничего не оставалось, как пытаться понять слова старика самостоятельно. Время от времени, находясь наедине с Янне, он вдыхал аромат ее парфюма вперемешку с запахом тела, надеясь, что таким образом сможет уловить ход мыслей старика, но…

Пальцы на руке Эрика ожили, задвигались, перебирая невидимые струны. Старик часто повторял, что касанию необходимо учиться у ветра, и Эрик учился. Однажды, вернувшись домой после выступления, долго стоял на улице, ощущая кожей лица, рук дуновения ветра. Его никто этому не учил, просто, возвращаясь домой, вспомнил слова старика. Касания ветра были невесомыми и слабоощутимыми. Неужели женщине может понравиться такое прикосновение к своему телу? Вспомнил девушек на одном из пляжей Ибицы, куда он ездил прошлым летом. Видел, как они лежали на песке, подставляя свои полуобнаженные тела теплому бризу, солнцу, видел улыбки на их лицах. Понял, что старик прав, только вот можно ли научиться касаться женского тела подобно ветру, невидимой силе, природному явлению? Если старик говорит, что можно, наверное, он прав. Да и он же видел парочку раз, как старик прикасался к телу Мелани. Видел ее реакцию на его прикосновения. Это забыть невозможно.

Ладонь Эрика накрыла обнаженную грудь Янне. Ощутил кожей напряжение соска девушки. Подумал, не коснуться ли его языком. Не устоял, лизнул сосок девушки. Удивился тем изменениям, что произошли с ним за последний месяц. Месяц назад он содрогался от одной только мысли прикоснуться к телу Янне, сейчас же целует ее набухший сосок. Может, старик был прав, говоря, что нужно время, чтобы овладеть Искусством. Он даже начал ощущать сексуальное влечение к Янне. Раз или два в голове проскакивала мысль, а не заняться ли с ней сексом, но дальше мысли дело не пошло. Старик не раз ему говорил, что Янне им нужна не для занятий сексом, а для обучения Искусству – чувственному восприятию женщины. Впрочем, для занятий сексом у Эрика была Эстер. Конечно, девушка уже неделю как была в командировке в Роттердаме, и Эрик здорово изголодался по женскому телу, но то, что он почувствовал сексуальное влечение к Янне, этому, как он не раз выражался при старике, мешку с жиром, ему самому казалось чем-то из ряда вон выходящим. Поначалу. Сейчас же он воспринимал это так, будто внешность Янне ничем не отличалась от внешности Мелани или Эстер.

Эрик чувствовал, что внутри него действительно произошли какие-то изменения. Изменилось не только его восприятие Янне. Изменилось его восприятие женщины в целом. Может и не полностью, но, тем не менее, результат был на лицо. Нет. Он как и раньше заглядывался на красивых девушек. Как и раньше думал о сексе с ними. Но вместе с этим в голове то и дело проскальзывала мысль о том, что было бы неплохо увидеть их так, как видит их Йорис, почувствовать их так, как чувствует он. И в итоге получить то удовлетворение, то осознание полного счастья, о котором ему не раз рассказывал старик.

Эрик почувствовал, как по телу Янне прокатилась мелкая дрожь, и в тот же миг по комнате прокатился стон девушки.

– Черт! Малыш, а у тебя неплохо получается, – спустя мгновение услышал он ее тихий, надтреснутый голос. – Самое время познакомить своего дружка с моей киской.

Эрик не удивился мысли в тот же час воплотить желание Янне в реальность. Как и не удивился эрекции, возникшей вслед за мыслью. Не будь в комнате старика, он, так и быть, переспал бы с Янне. Но старик находился в комнате, к тому же наблюдал за всеми его действиями, поэтому любое его посягательство на тело Янне будет пресечено.

Эрик попытался вспомнить мысленно всю таблицу умножения, чтобы унять сексуальное желание. Надолго его не хватило. Желание получить удовольствие от секса было сильным, а мысли навязчивыми.

Эрик снова сосредоточился на таблице умножения. Полегчало, но затем все вернулось на круги своя, когда вспомнил, что последний секс у него был больше недели назад, и сейчас неплохо было бы наверстать упущенное. Да только вот в квартире Янне помимо него и самой Янне находился старик, ни спускавший с него глаз.

Рука Эрика дернулась к эрегированному пенису, схватила его, затем, точно опомнилась, отпустила и вернулась к телу Янне. Пальцы начали поглаживать обнаженное бедро девушки. Когда-то он удивлялся тому, что, ложась в кровать к Янне, должен был снимать с себя все одежду, вплоть до трусов и носков. Зачем, если он даже не занимается с ней сексом?

– Ты всегда должен чувствовать тело женщины своим, ее наготу своей, – говорил старик. – Одежда, какие-либо аксессуары на твоем теле, впрочем как и на ее, отвлекают и препятствует тому, чтобы ты смог почувствовать женское тело в полной мере, а ей – ощутить полноту твоего познания.

– Познания, то есть прикосновения? – спросил Эрик.

– Нет, – ответил старик. – Познание – это не ласка женского тела, познание – это исследование ее внутреннего мира посредством его проявлений. Иными словами, реакций ее души на твои прикосновения. Внутренний мир женщины – это мир ощущений, чувств, переживаний. Когда ты находишься наедине с женщиной, касаешься ее тела, ласкаешь его, женщина посредством стонов, вздохов, дрожи тела и других реакций или, как я их называю, проявлений ее внутреннего мира, раскрывает перед тобой свой внутренний мир, часто мир, наполненный невероятной нежностью, трогательной чувственностью, подлинными ранимостью и неповторимостью. Пойми правильно. Искусство – это не умение ласкать женщину. Это не очередная Камасутра. Касание, как и ласка ее тела в целом – всего лишь способ познания ее внутреннего мира. Искусство – это умение сосредотачиваться на проявлениях этого мира, «видеть» то, что в обычной жизни, как правило, скрывается от взглядов окружающих, и соответствующим образом реагировать, обнажая внутренний мир женщины все больше и больше…

Эрик попытался снова сосредоточиться на прикосновениях к телу Янне. Но тут замер, услышав слова Йориса:

– Ты хочешь Янне, мой друг. Что ж, если хочешь, я тебе не помеха.

Эрик приподнял голову, повернул лицо в сторону старика.

– Вы действительно не против, чтобы я занялся сексом с Янне?

– Не против. Твое обучение продолжается, и это будет его частью.

– Тогда другое дело.

– Быстрее же, – вмешалась Янне, потянув Эрика за руку к себе.

Эрик стянул повязку с глаз и отбросил в сторону, затем лег на девушку, собираясь проникнуть в нее, но тут вновь услышал голос старика:

– Не спеши, мой друг. Сексуальное влечение укрощается терпением. Чем чаще ты ему сопротивляешься, тем проще тебе будет потом с ним справиться. Не поддавайся первому порыву. Потерпи немного.

– Проще сказать, чем сделать, – пробормотал Эрик, отстраняясь от Янне. – И чем же мне заняться сейчас? Просмотром телевизора?

– В этом нет необходимости. Когда ты остаешься наедине с девушкой, направь все усилия на то, чтобы познать ее внутренний мир. Используй ласку, уважение и даже преклонение перед тем, что кроется внутри нее. И в этом нет ничего зазорного, – поспешил сказать старик, заметив ухмылку на лице Эрика. – Когда ты увидишь то, что видел я, когда ты почувствуешь то, что чувствовал я, погружаясь все глубже и глубже во внутренний мир женщины, ты сам, без какого-либо давления извне, преклонишь перед ним колени. И тебе это будет не в тягость, а в радость. Удовольствие, которое ты получишь в итоге, в разы сильнее оргазма…

– Может, хватит болтать, – вмешалась Янне. Одна рука девушки накрыла грудь, вторая – метнулась к промежности. – Трахай уже! – взгляд девушки устремился к Эрику, сидевшему на краю кровати.

– Думаю, ты меня понял, – старик поднялся на ноги и зашагал прочь из комнаты. – Посижу пока на кухне. Не хочу вам мешать.

Удивление отразилось на лице Эрика. Что это нашло на Йориса? Никогда прежде он не оставлял его наедине с девушкой. Мелани, Янне. Всегда был с ним, даже во время полового акта. Эрик ощутил неловкость, едва старик ушел. Уже успел привыкнуть к тому, что тот рядом, наблюдает за ним. Привычка была настолько сильной, что и во время секса с Эстер Эрику то и дело казалось, что за ним следят глаза старика. Сейчас же тому вздумалось ни с того ни с сего оставить его наедине с Янне. Но удивление Эрика длилось недолго. Едва старик переступил порог комнаты, как Янне ухватила его за руку и потянула на себя.

– Как хорошо, что он ушел, – девушка облизала губы, в глазах застыло желание. – Йорис слишком много болтает. Выдумщик. Скажу тебе как женщина. Каждая женщина, и я в том числе, оставаясь наедине вместе с мужчиной, хочет одного – чтоб ее хорошенько трахнул самец. Каждая женщина хочет почувствовать себя слабой в руках сильного самца. Поэтому доставь мне удовольствие – просто трахни меня. ОК? Меньше ласки, больше секса? Договорились?

Эрик на миг растерялся от такого напора. Но быстро взял себя в руки, навис над Янне и сказал:

– Знаешь, милая. Мне ничего не стоит взять тебя и трахнуть, не заморачиваясь прелюдиями или сводя время на них к минимуму. И если ты хочешь банального траха, я тебе его устрою. Мне не сложно, – Эрик раздвинул лоснящиеся жиром ноги Янне и навалился сверху.

– Не забудь про это, – перед глазами Эрика возникла рука Янне с презервативом. – Беременность мне ни к чему.

Эрик натянул презерватив на пенис и вновь улегся между ног девушки. Ему действительно ничего не стоит хорошенько оттрахать эту похабную жирную сучку. Если она хочет только этого, тогда получит только это. Ему никогда не нравилось ласкать таких девушек. Их тела могут вызвать только отвращение у мужчины. Но…

Эрик поймал себя на мысли, что тело Янне не вызывает у него отвращения как раньше. Он даже запросто согласился заняться с ней сексом, хотя раньше от одной мысли об этом его воротило. Нет. Он не начал видеть в девушке писаную красавицу. Как и ее тело не стало для него эталоном красоты и изящества. Ничего подобного. У него всего лишь изменилось восприятие. Это казалось невероятным. Быть может, это значит, что Искусство ему все же поддается? А если так, тогда однажды он сможет увидеть то, что видел старик, почувствовать то, что чувствовал он, когда находился наедине с женщиной. Как говорит старик, нужно набраться терпения.

Эрик положил ладонь на бедро Янне, закрыл глаза, склонил голову над ее грудью. Потянул носом воздух, наполняя легкие ароматом парфюма девушки вперемешку с запахом ее тела. Эрик перенес вес тела на левую руку, уперев ее в кровать. Пальцами второй, той, что лежала на бедре, пополз по бедру вверх.

– Ты что делаешь? – мгновение спустя услышал он голос Янне. – Я тебя просила трахнуть меня, а не ласкать.

– Дойдет очередь и до этого. Наберись терпения, – на миг Эрику показалось, что его устами заговорил Йорис, улыбнулся.

– Что б тебя, – сказала девушка, выдохнула воздух из груди и замерла, точно окаменела.

Эрик продолжил водить пальцами по телу Янне, то касаясь его ногтями, то подушечками пальцев, то всей ладонью. Почувствовал ладонь на груди девушки и, следуя сиюминутному импульсу, коснулся губами соска, почувствовал его твердость, отнял губы от соска и коснулся шеи Янне. Немного прошло времени, как услышал, как из груди девушки вырвался первый стон, прокатился по комнате и растворился в последовавшей за этим тишине.

«Ты должен забыть о себе», – вспомнил слова Йориса. – «Следует полностью сосредоточиться на той, кто перед тобой».

Это было трудно. Несмотря на то, что сексуальное желание к Янне вряд ли могло составить конкуренцию тому, которое возникало у него при виде Мелани или Эстер, не считаться с ним было нельзя. Эрик чувствовал, как в его паху просыпается что-то очень похожее на чесотку. Хотелось как можно скорее ухватить рукой пенис и сунуть его Янне между ног, тем самым унять сексуальный зуд, а заодно получить удовольствие. Бороться с этим было трудно. Но Эрик терпел. Ухватился за слова старика как за спасительную соломинку в попытке переключиться на девушку. В какой-то момент понял, что не знает, как это сделать. Что значит сосредоточиться на той, кто перед тобой? Сосредоточиться на ласке ее тела? Тут же вспомнил слова старика о проявлениях внутреннего мира женщины. Как там говорил старик? Стоны, вздохи, подрагивание тела – все это проявления внутреннего мира женщины. Услышал новый стон. Рука коснулась ложбинки между грудьми, спустилась ниже, ногти заскребли по животу, скользнули по бритому лобку девушки. Что-то похожее на мычание вырвалось из груди Янне.

В какой-то миг Эрик поймал себя на мысли, что больше не ощущает «чесотки» в паху, да и пенис как будто обмяк, сник, утратив силу. Подумал об этом и забыл в следующий миг, припав носом к телу Янне, как гончая к следу, двинулся вверх по ее телу, добрался до шеи, губами едва не коснулся ее, только опалил горячим дыханием кожу. Тем временем рука касалась бока девушки, живота, груди. Звук прерывистого дыхания Янне достиг его ушей, ладонью ощутил влагу на ее коже. На губах появилась улыбка, но он никак не мог понять причины ее появления. Возможно, причиной было то, что происходило у него внутри? Некая смесь радости и удовольствия. Понял, что ему нравится то, что он делал в эти минуты. Ласкал женщину. Нет. Это было что-то большее. Несмотря на то, что его руки гуляли по телу Янне, даря ей удовольствие, его внимание сосредоточилось на том, что старик называл проявлениями внутреннего мира женщины. Он слышал стоны и всхлипы девушки, и это почему-то наполняло его грудь радостью. Чувствовал, как подрагивает ее тело, отзываясь на ласку, и это будило в его груди не меньше радости, чем те звуки, что неслись из груди девушки. Осознал, что давать ему нравится даже больше, чем брать, хотя никогда об этом не задумывался прежде. Конечно, сунуть пенис во влагалище женщине – классно, но, оказывается, не менее классно видеть и чувствовать, как ее тело отзывается на ласку. Может, это и есть то, что старик называл познанием внутреннего мира женщины? Слышать, видеть, чувствовать и реагировать, даря женщине еще больше внимания.

Эрик потерял счет времени. Напрочь забыл, увлекшись телом Янне. Вспоминал все, что рассказывал ему старик, и сразу же воплощал на практике. Неизвестно, чем бы это все закончилось, если бы Янне в какой-то миг не притянула его к себе, тем самым давая понять, что неплохо было бы перейти к более активным действиям. Эрик не стал сопротивляться, вошел в девушку и задвигал тазом. Оргазм настиг его быстро и внезапно. Всего лишь после нескольких фрикций. Но Эрик не расстроился. Даже не подумал, что стоит расстроиться из-за такого короткого полового акта, продолжал лежать на Янне, пытаясь оживить в груди те ощущения, что жили там еще какую-то минуту назад. Но ощущения ушли, канули в вечность, оставив после себя лишь волну легкого удовлетворения, теплившегося маленьким угольком в груди.

Эрик не спешил вскакивать с кровати и бежать в душ, как делал это обычно после занятий сексом. Лежал на Янне, уперев локоть в кровать, чтобы не давить на девушку массой собственного тела, и слушал биение сердца в груди. Янне также не спешила вставать, глаза девушки были закрыты, и капельки пота янтарем искрились в тусклом свете лампы. С улицы донеслось кошачье мяуканье, но на него никто не обратил внимания. Как не обратил внимания и на старика, притихшего у входа в комнату с мягкой полуулыбкой на губах. Чувства все же не обманули его. Похоже, именно сейчас родился тот, кто сможет продолжить его дело на Земле. Значит, человечество все же узнает об Искусстве. Как того и хотела его несравненная Мерел ван дер Хост. Тепло океаном разлилось в стариковской груди. Улыбка на лице старика стала шире. Как тут не радоваться. Как тут не полниться гордостью за результаты собственного труда. Искусство крепло в груди Эрика, и Йорис усматривал это в каждом его касании тела Янне, в мимике его лица, в дыхании. Это словно был другой Эрик, – чуткий, нежный, познающий.

Йорис отступил на шаг назад. Затем еще раз и еще, пока не скрылся на кухне.

– Это было что-то невероятное, – Эрик отпил из чашки чай и взглянул на старика, сидевшего напротив с точно такой же чашкой в одной руке и слоеным пирожным в другой. – Не помню, чтобы я подобное ощущал когда-нибудь.

– А когда находился с Мелани? Забыл уже? – старик оглянулся, привлеченный звуком открываемой двери – оказалось, кто-то из посетителей покинул кафе.

– Не забыл, – мотнул головой Эрик. – Отдаленно это походило на то, что я ощущал тогда, но ударение на слове «отдаленно». Ощущения в этот раз все же были сильнее.

– А что ты скажешь на то, что дальше будет еще… как вы говорите, молодежь… круче?

– Правда?

– Чистая правда. Сейчас ты только приоткрыл дверь в страну, называемую внутренним миром женщины. Стоит переступить порог, и на тебя весенним дождем польется смесь невероятного удовольствия и гордости от осознания того, что ты особенный, что только находясь с тобой женщина способна почувствовать то, что никогда не почувствует наедине с другим мужчиной.

Глаза Эрика блеснули, когда он услышал слова Йориса.

– Ни один мужчина, говорите?

– Сильно не обольщайся. Искусство – это палка о двух концах: привязав к себе женщину, ты, как я уже говорил, рискуешь стать пленником ее внутреннего мира. Хотя, что тут скрывать, это не так уж и плохо, – старик поднес чашку к губам, да так и застыл, вспомнив прошлое.

– И когда же я, наконец-то, переступлю этот порог?

– Что? Какой порог? – слова Эрика вырвали Йориса из цепких, одурманивающих объятий прошлого и вернули в настоящее.

– Тот, который отделяет меня от страны, называемой внутренним миром женщины.

– Никак не терпится? – Йорис сверкнул улыбкой. – Что ж, скажу тебе снова: наберись терпения мой друг. Терпение – ключ не только к овладению Искусством, но и к самой жизни. Но не печался, – сказал старик, заметив тень печали на лице Эрика. – Восприми как утешение то, что я тебе сейчас скажу: большую часть пути ты уже осилил.

Ухмылка вновь коснулась губ Эрика, мигом прогнав с лица печаль. Он допил чай и произнес:

– Если я не отступил до этого момента, то теперь уж точно не отступлю.

– Рад это слышать, мой друг. Рад это слышать, – пробормотал старик, вертя полупустую чашку в руке.

– Вот так. Вот так, – приговаривал три дня спустя старик, наблюдая за Эриком. – Не торопись. Не забывай, никогда не забывай, что у женщины есть и другие части тела, которые нуждаются в твоем пристальном внимании, помимо груди, живота, боков. Ты почти никогда не уделяешь внимание бедрам Янне, особенно их внутренней части? Они тебе не нравятся?

– Да не то чтобы не нравятся, – Эрик открыл глаза, отнял руку от живота Янне и посмотрел на ее оголенные бедра, больше напоминавшие свинные окорока.

– Просто я стараюсь лишний раз не смотреть на то, что находится между ног у Янне.

– Эй, малыш, ты, что такое говоришь? – Янне приподняла голову и встретилась взглядом с Эриком. – Тебе не нравится моя киска?

– Не в этом дело. Не хочу лишний раз возбуждаться.

– И что в этом плохого?

– Когда он возбуждается, ему труднее сосредоточиться на тебе. Верно, мой друг?

– В точку, – кивнул Эрик. – Почему-то вид женского влагалища меня возбуждает больше всего.

– Не только тебя. Всех мужчин. Но иначе и быть не может. Мужчина возбуждается при виде женского влагалища, так как именно посредством него происходит спаривание… Достаточно разговоров. Вернемся к Искусству. Помнишь, когда-то я тебя спрашивал, что ты чувствуешь, когда ласкаешь Янне? В тот раз ты ответил, что ничего. Могу я задать тебе снова этот вопрос?

– Будем считать, что вы мне его уже задали… Мне хочется делать это снова и снова. Нет. Не хочу прерывать это. Вот, что я чувствую.

– Вот и хорошо. Предлагаю продолжить начатое.

Эрик вернулся к телу Янне. Йорис же закрыл глаза и обратился вслух. Слушал гул голосов за окном, стук молотка, доносившийся из квартиры этажем выше. Вскоре среди звуков окружающего мира уловил тихое постанывание, рвавшееся из груди Янне. Открыл глаза и увидел Эрика, склонившегося над внутренней стороной бедер девушки. Глаза юноши были закрыты, в то время как его ладони поглаживали кожу Янне на бедре. Старик заметил, как Эрик напрягся, когда из груди Янне понеслись стоны. Замер, словно в раздумии, а миг спустя продолжил ласку.

– Все правильно, – Йорис кивнул. – Делай то, что делаешь. Реагируй на проявления ее внутреннего мира. Когда твои глаза закрыты, слух – твой помощник, прислушивайся к ее стонам, дыханию. Верь им и иди за ними, словно они глас божий, ведущий заблудшую душу по пустыне к ближайшему оазису. Когда открыты – от твоего внимательного взгляда ничто не должно укрыться – ни движение ее руки, ни подрагивание нижней губы, ни капельки пота на лбу, ни дрожь тела. Это твои помощники, готовые тебе помочь в деле познания внутреннего мира женщины. Никогда не оставляй их без внимания, иначе рискуешь не получить то, что хотел бы получить.

Эрик слышал слова старика, запоминал, сам же продолжал путешествовать по телу Янне, точно путешественник по неведомой земле. Стон – новое касание, реакция, порождающая новый стон. Короткая дрожь, пробежавшая по телу девушки, и в памяти Эрика воскресает часть прошлого, отрезок, предшествовавший этой реакции тела на его внимание к нему. Новое касание, и уже новая дрожь бежит по девичьему телу.

– Милый, мне не хватает твоего малыша внутри, – донесся до Эрика шепот Янне. – Если ты сейчас же не войдешь в меня, богом клянусь, оторву тебе член и суну себе между ног.

Эрик ухмыльнулся, улегся на Янне и собрался было ввести пенис в ее лоно, но голос Йориса предупредил его действия.

– Нет. Пока не почувствуешь в этом необходимость, не делай этого.

– Но она просит, – Эрик указал кивком на Янне.

– Просит и будет просить, одолеваемая желанием получить удовольствие. Но твое дело не исполнять ее желания, а прислушиваться к собственным ощущениям, чтобы не пропустить момент, когда действительно необходимо войти в нее.

– Но собственные ощущения не важны. Вы сами так говорили.

– Ничего подобного! – всплеснул руками Йорис. – Ты путаешь то, что я говорил о самце с тем, что говорю о мужчине. Самец руководствуется собственными ощущениями, чтобы получить удовольствие. Мужчина же руководствуется собственными ощущениями, чтобы дать удовольствие женщине.

– Но вы же сами только что сказали, что я не должен исполнять желание Янне, которая хочет получить удовольствие?

– Все верно. Ты не должен исполнять желание Янне, потому что ты руководствуешься тем, что хочешь дать ей не просто удовольствие, а что-то большее.

– Удовлетворение?

– Нет, удовлетворение важно для тебя, для нее же важны чувства и память. Ты хочешь, чтобы она тебя завтра же забыла, как забыла всех тех, с кем занималась сексом до тебя, или хочешь, чтобы вспоминала о тебе, как о ком-то особенном в своей жизни? Не забывай про собственные ощущения. Они очень важны для мужчины. Благодаря им и происходит познание внутреннего мира женщины. Но это ты уже и сам должен знать. Разве я не прав?

– Правы.

– Прав, – кивнул старик. – Поэтому сосредотачиваясь на женщине, никогда не забывай о собственных ощущениях. Они указатели, помогающие тебе продвигаться по внутреннему миру женщины.

– Ладно. Пусть будет по-вашему, Йорис, – Эрик подавил желание заняться с Янне сексом. Вместо этого приник головой к коже на груди девушки, пальцами свободной руки провел по бедру.

– Очень хорошо. Если сможешь унять инстинкт в настоящем, в будущем получишь больше удовлетворения.

– Хорошо бы, – отозвался Эрик, но уже через мгновение, точно забыл о старике и заскользил дальше по телу Янне.

В какой-то миг Янне схватила его за руку, намереваясь повторить маневр, который делала в прошлом, потянула Эрика на себя, вынуждая того лечь на нее. Второй рукой вцепилась ему в пенис, намереваясь сунуть его себе между ног. Но Эрик придавил таз к тазу Янне, не позволяя девушке сделать это.

– Чтоб тебя! – взвизгнула Янне, ударила Эрика ладонью по плечу, застонала. Дыхание девушки зачастило. Глухие всхлипы понеслись из ее груди.

Эрик почувствовал необходимость войти в Янне в тот самый миг, когда ее тело сотрясла крупная дрожь. Он ввел пенис в лоно девушки, но не успел сделать и десяток фрикций, как по комнате пронесся голос Йориса.

– Достаточно.

От неожиданности Эрик замер.

– Что?! – в один голос воскликнули Эрик и Янне.

– На сегодня достаточно, – повторил Йорис, поднимаясь с кресла.

– Йорис, вас, что? Током ударило?

– Нисколько. Так надо. Поверь мне.

– И не подумаю, – заупрямился Эрик. – Я хочу кончить.

– Придется забыть об этом.

– Почему?

– Это часть твоего обучения. Сказать себе «нет» – очень важно, особенно, когда ты не хочешь этого делать.

– Я не понимаю, – неуверенность появилась на лице Эрика. Тем не менее, его таз прекратил движение.

– Доверься мне, – в который раз сказал старик.

– Твою мать, – вслед за Янне повторил Эрик и сполз с девушки.

– Все хорошо, – подошедший к кровати старик похлопал его по плечу. – Все хорошо. Это пойдет тебе только на пользу.

Эрик хотел хорошенько выругаться, но промолчал, сдержался. Посмотрел на увядающий прямо на глазах пенис, на недовольную Янне, поднялся с кровати и пошлепал в ванную комнату.

– Я так и не понял, что это было, – сказал Эрик, когда они вышли из дома, где жила Янне.

Йорис не спешил просвещать Эрика. Остановился, намотал на шею тонкий шарфик, после чего провел ладонью по седым волосам и только после этого соизволил поддержать разговор.

– Когда твой пенис оказывается в лоне женщины, тебе становится труднее себя контролировать, так как ты начинаешь сосредотачиваться на ощущении достижения оргазма, а не на женщине. В результате этого возникает угроза быстрой эякуляции.

– Семяизвержения? Так что из этого? – Эрик достал из кармана куртки пакетик с солеными орешками, открыл, протянул старику, но тот отказался от угощения.

– А то, что для Искусства оргазм мужчины – излишество, а не необходимость.

– Чего?! – от неожиданности Эрик выронил из рук пакетик с орешками. Выругавшись, собрал с мостовой содержимое пакетика и выбросил в ближайшую мусорку.

– Надеюсь, вы пошутили, сказав то, что только что сказали?

– Нисколько.

– Даже не знаю, что сказать, – Эрик вспомнил о Янне, сексе без оргазма, последних словах Йориса, подумал, не перегрелся ли старик на солнце, посмотрел на небо, но увидел только седые облака, да голубые просветы между ними, окрашенные светом солнечных лучей.

– А ты ничего не говори, просто слушай, что я тебе скажу. Оргазм для мужчины – высшая форма удовольствия, поэтому мы так стремимся испытать его во время секса. Вспомни себя, когда твой пенис во влагалище, ты не можешь думать ни о чем другом, кроме как об удовольствии, которое ты получаешь, занимаясь сексом, и что не менее важно, которое ты получишь, когда испытаешь оргазм. По-сути, именно ради достижения оргазма мы, мужчины, и занимаемся сексом. Но давай на минутку представим, что мужчины утратили способность получать оргазм от занятий сексом. Как думаешь? Хотели бы мы им заниматься? Ведь сегодня удовольствие, связанное с оргазмом, главная причина, почему мы вообще занимаемся сексом. Не так ли? – старик остановился, покрутил головой, заметил скверик впереди, несколько свободных лавчонок и кивнул на них. – Если ты никуда не спешишь, можем продолжить разговор вон в том парке. Мои ноги – это не ноги двадцатилетнего, сегодня им отдых нужен намного чаще, чем когда-либо.

Эрик достал из кармана куртки мобильник, бросил взгляд на экран. 15:34. До вечернего выступления времени было достаточно, а делать все равно было нечего, поэтому он спрятал мобильник назад в карман и сказал:

– Хорошо. Может, выпьем по бутылочке пива?

– Ты как хочешь, но я сегодня предпочту сок… А вон и магазин, – старик показал рукой на магазин рядом со сквером.

Они зашли в магазин. Йорис купил себе пакет с яблочным соком, Эрик – бутылочку пива, после чего, храня молчание, они двинулись к скверику.

Опустившись на лавочку, старик открыл пакет с соком, сделал из него глоток и посмотрел на Эрика.

– Так, как? Хотел бы ты заниматься сексом, не испытывая при этом оргазм?

– Нет, – Эрик отпил из бутылки и побежал взглядом по округе, выхватил из толпы прохожих женщину с ребенком, затем девушку с парнем. – Тогда секс был бы не в радость, а в тягость.

– Именно такой ответ я от тебя и ожидал услышать. И твоя реакция на то, что я остановил тебя, когда ты занимался сексом с Янне, лучшее подтверждение твоим словам. Но как я говорил, для Искусства оргазм мужчины, по большому счету – излишество, а не необходимость, и именно потому, что сосредотачивает на себе все мысли мужчины. Для Искусства же важно, чтобы мужчина сосредотачивался не на достижении собственного оргазма, а на женщине, которая находится с ним в эти минуты. Именно поэтому, если ты хочешь овладеть Искусством, тебе необходимо забыть о собственном оргазме.

– Об этом даже подумать страшно, не то чтобы сделать, – Эрик поднес горлышко бутылки к губам. – Вот теперь вы, Йорис, и впрямь требуете невозможного. Это все равно, что собственноручно отрезать себе пенис.

– Ничего отрезать себе не надо, – рассмеялся старик. – Твой пенис тебе еще понадобится. Я лишь хочу, чтобы ты научился «переключать» свое внимание, приучил себя к мысли, что для достижения удовольствия нужен не оргазм, а внутренний мир женщины.

– Без этого точно никак?

– Не бойся, мой друг. Как и раньше, ты будешь испытывать оргазм, но не будешь зациклен на нем, как другие мужчины. Другой мужчина даже представить себе не может жизнь без оргазма, он его пленник, раб, если хочешь. Поэтому половой акт, по большому счету, заканчивается именно оргазмом мужчины и следующей за этим неудовлетворенностью женщины. Думаю, самый большой страх мужчины в сексе – это не страх полового бессилия, а страх не испытать оргазм, лишиться тех ощущений, которые с ним связаны.

Эрик слушал старика, попивая пиво, и думал о том, что тот ему говорил. Несмотря на то, что в словах старика явно была доля истины, понять старика ему было трудно. Жизнь без оргазма казалось ему сродни ночному кошмару. И хотя старик также сказал, что Эрик и дальше будет испытывать оргазм, он начал в который раз подумывать, а не послать ли дальнейшее обучение Искусству куда подальше и вернуться к прежней, лишенной каких-либо ограничений жизни. Но в памяти всплыли воспоминания о тех ощущениях, которые он испытал, находясь наедине с Мелани, а потом и Янне, и понял, что если поступит так, будет о своем поступке жалеть до конца жизни. На какой-то миг даже подумал, что те ощущения были более сильными, более яркими, чем те, что испытываешь во время оргазма. Но, главное, если он попрощается с Искусством, утратит то, что не хотел бы потерять – уникальность, которой, если верить словам старика, способно наделить его Искусство, тем самым выделив среди сонма других мужчин, и удовлетворение от осознания того, что ты можешь дать женщине больше, чем другой мужчина.

Эрик осмотрелся. В метрах тридцати от парка заметил горстку машин, выстроившихся в ряд вдоль дороги. Подъехала еще одна, остановилась. Дверцы открылись, и из машины выбрались две девушки, две симпатичные брюнетки. Одна из них приглянулась Эрику больше. Минуту или даже две наблюдал за ней, когда та с подругой приблизилась к ограде канала, пробегавшего по ту сторону дороги, и о чем-то начали беседовать. Наблюдая за девушкой, понял, что есть еще одна причина, которая не позволит ему попрощаться с Искусством.

Из глубоких закоулков памяти выплыли, точно подводная лодка из морских глубин, слова:

– Ты получишь власть над женщиной.

– Что мне мешает иметь власть над ней прямо сейчас?

– Ты можешь получить власть над ее телом, но ты никогда не получишь власть над ее внутренним миром, ее душой.

Эрик плохо понимал, что значит иметь власть над внутренним миром женщины, и, тем не менее, само словосочетание «власть над женщиной, власть над ее внутренним миром» как будто что-то включало в его мозгу, какую-то потаенную кнопку, нажав которую единожды, уже не сможешь остановиться, чтобы не давить на нее снова и снова.

– Власть над женщиной, – пробормотал Эрик, напрочь забыв о существовании старика, сидевшего рядом и попивавшего сок из пакета.

Взгляд Эрика скользил по округе, ни на чем конкретном не задерживаясь. Дорога, машины, две девушки, продолжавшие болтать на набережной, одинокие фигуры пешеходов. Даже воробьи на ветке ближайшего дерева. Ничто и никто не укрылся от его взгляда.

– Власть над женщиной, – повторил Эрик уже громче.

– Что ты говоришь? – будто издалека пришел голос Йориса. – Ты меня вообще слушаешь?

– Власть над женщиной… Вы помните, когда мы только познакомились, вы говорили, что Искусство поможет мне получить власть над внутренним миром женщины. Йорис, что значит иметь власть над внутренним миром женщины? Что значит иметь власть над ее душой? Каково это быть властелином женщины?

Вопросы Эрика, посыпавшиеся на старика, словно из рога изобилия, заставили того призадуматься. Морщины изрезали лоб старика сетью темных каналов. Йорис отставил пакет с недопитым соком в сторону, пробежал взглядом по стволам деревьев, росшим напротив, сразу за парковой аллеей, и сказал:

– Я не знаю.

– Что значит, вы не знаете? Вы же сами мне об этом говорили?

– Говорил, но только для того, чтобы… чтобы сыграть на твоем честолюбии и тем самым увлечь Искусством…

– Значит, вы меня обманули? – в глазах Эрика недоверие раз за разом сменяло разочарование.

– Нет! Что ты! Я всего лишь говорю, что не знаю… Послушай меня, мой друг, – Йорис повернул голову к Эрику, – я… Дело в том, что Искусство, по большому счету, это теория, частично подкрепленная практикой… Безусловно, внутренний мир женщины – не выдумка. Я сам успел в этом не раз убедиться, но… но в остальном… Правда в том, что… что в моей жизни была только одна женщина. Я познавал ее внутренний мир, но был лишен познания внутреннего мира других женщин. Нет! Ты не подумай. Я не жалею ни о чем. Просто я настолько привязался к внутреннему миру моей Мерел, что на других женщин просто не обращал внимания. Искусство родилось из моей связи с Мерел. Но этого оказалось достаточно, чтобы подтвердить его подлинность. Я это чувствовал, да и ты уже успел это почувствовать. Искусство – не миф, не выдумка. Оно работает. Главное, верить в него.

– Подождите, – Эрик выглядел растерянным. – Но вы же сами мне говорили, что ничем не отличались от других мужчин. Любили секс так же, как и они и… и что у вас было много женщин.

– Разве я такое говорил? – смущенная улыбка появилась на лице старика. – Нет, мой друг. До Мерел у меня не было женщин, если не считать безобидных поцелуйчиков с девочками в подростковом возрасте. Слишком скромным я был для любви, поэтому часто избегал отношений, секса. Хотя, конечно же, хотелось. Что тут скрывать? Природа требовала своего.

– В итоге вы не выдержали и пошли к путане?

– Можно и так сказать, – кивнул старик.

– Ладно… Значит, никакой власти над женщиной, ее внутренним миром не существует? – в голосе Эрика зазвучало разочарование.

– Тут ты не прав. Существует.

– Но вы же сами сказали, что не знаете, что это такое.

– Если я чего-то не знаю, это не значит, что этого не существует, – улыбнулся старик. – Мерел прожила со мной долгие годы, и ее никогда не тянуло к другому мужчине. По крайней мере, ничего подобного за ней я не заметил. Наоборот, ее влекло ко мне. А если так, то можно сказать, что я имел над ней власть. И очень вероятно, что именно Искусство мне ее и дало, ведь будь я как все, Мерел не была бы мной так увлечена. А она, поверь, была очень даже ничего. Мужчины липли к ней, словно она была из сахара.

– Если так, Йорис, то вы меня успокоили, – Эрик ощутил легкость на душе, улыбка скользнула на лицо. – Я уж, было, думал…

– А ты не думай, мой друг. Чувствуй! – рассмеялся старик, взял пакет с соком в руку и поднес к губам.

 

Глава 10

Мелодия ворвалась в сознание Эрика, прогоняя царившую там до этого тишину, наполняя его вялыми, точно не выспавшимися мыслями. Эрик открыл глаза, зевнул, перевернулся на бок и протянул руку, чтобы поднять с пола мобильник. Бросил заспанный взгляд на экран. 7:00. Отключил будильник, подумал, не вздремнуть ли еще немного, но тут услышал, как за спиной зашевелилась Эстер. Вернул мобильник на пол, отбросил край одеяла в сторону и свесил ноги с кровати. Снова зевнул.

– Который час, милый? – спросила Эстер.

– Семь, – отозвался Эрик и поднялся с кровати, сунул ноги в тапочки, словно прикорнувшие у кровати в ожидании пробуждения хозяина, прошлепал к стулу, подпиравшего боком высокий одежный шкаф, подхватил с сиденья банный халат и направился к выходу из комнаты.

– Ты куда собрался?

– Кофе делать. Тебе сегодня на работу. Забыла?

– Нет. Такое если и захочешь забыть, не забудешь, – Эстер зевнула, подтянула одеяло к подбородку. – Но я бы еще поспала хотя бы полчасика, а лучше часа два. Совсем не выспалась. Нужно что-то делать с нашим ночным секс-марафоном. Позавчера даже шеф заинтересовался моим сонным видом. Ползала по офису как муха после спячки. Даже три чашки кофе, не считая ту, что я выпила у тебя, были бессильны что-либо сделать с моим состоянием нестояния.

– Со всяким бывает, – Эрик остановился на пороге комнаты и посмотрел на Эстер. – Сегодня ты муха после спячки, завтра – твой шеф.

– Все бы ничего, если бы я не забыла напомнить шефу о важной встрече, – Эстер вновь зевнула, не забыв прикрыть рот рукой. – Благо, пронесло. Шеф оказался в хорошем настроении… Давай забудем о сексе после одиннадцати. Хотя бы на время. Нужно срочно вернуться в рабочее состояние. На этой неделе у шефа встреча за встречей. Не хочу опять что-нибудь пропустить. За это точно по головке никто гладить не будет.

– Я не против, – Эрик пожал плечами. – Если хочешь, можем встречаться в те дни, когда у меня нет выступлений… Ладно, пойду, сделаю тебе кофе.

– Да, можем так и сделать… Как не хочется вставать, – Эстер сбросила с себя одеяло и предстала перед Эриком в чем мать родила. Но Эрик этого уже не видел, так как успел развернуться и выйти из комнаты.

На кухне он наполнил электрочайник водой из баллона, после включил его, сам опустился на табурет, закрыл глаза и принялся ждать, когда закипит вода в чайнике. Услышал, как хлопнула дверь в ванной, а миг спустя – шум бегущей воды из крана.

Эстер права, с их секс-марафоном в самом деле необходимо было что-то делать. Ложиться каждую ночь или почти каждую в два-три часа ночи, а вставать в шесть-семь утра – не каждый организм выдержит. Его, к примеру, уже не выдерживал. Последние дни Эрик просыпался с чувством сильного недосыпа, тело казалось ватным, днем зевал, не переставая. Только поход со стариком к Янне его несколько растормашивал.

Вчера старик опять запретил ему эякулировать во время секса. Забавно, но он уже нисколько не сердился на него за это, как в первые разы. Быть может, потому что секс без оргазма грозил перерасти в привычку? Нет. Вряд ли. Скорее из-за того, что заканчивал начатое у Янне с Эстер. Конечно, то, чем они занимались с Янне, вряд ли походило на то, чем он занимался с Эстер после. Обычный, как его любил называть старик животный секс, банальное желание одного удовлетвориться за счет другого. Несмотря на то, что Эрик чувствовал, что ему все больше нравится стариковское Искусство, нравятся ощущения, которые он получает, находясь наедине с Янне, забыть об обычном сексе он был не готов, как и о собственном оргазме.

Эрик отвлекся от собственных мыслей, услышав щелчок, возвестивший миру о том, что вода в чайнике закипела. Пока делал кофе, думал о тех часах сна, в которые он погрузится, как только Эстер уйдет на работу. Вспомнив о девушке, услышал, как та вышла из ванной комнаты и перебралась в спальню, чтобы одеться и накраситься.

Приготовив кофе, Эрик подумал о том, не принять ли душ, но передумал, вспомнив о скором возвращении в кровать. Достал из холодильника ветчину, сыр, из хлебницы – хлеб и принялся делать бутерброды. В памяти ожили воспоминания о словах, сказанных ему стариком несколько дней назад о том, что у того была только одна женщина. Хотел бы он иметь в своей жизни только одну женщину? Понял, что вопрос глупый, в его жизни нашлось место уже не одной женщине, поэтому, даже если бы он и хотел иметь только одну женщину, повернуть прошлое вспять никак не получится. Впрочем, он этого и не хотел. Даже был доволен, что за свои тридцать с небольшим лет успел переспать с… Эрик мотнул головой, пытаясь вспомнить точное количество женщин. Бросил это занятие, едва понял, что прежде чем нагружать мозг воспоминаниями, хорошо было бы выспаться. Да и какое это имеет значение, сколько ты пропустил через свою постель женщин: две или тридцать две? Никакого. Старик и со своей одной выглядит вполне довольным жизнью человеком.

– Ты спишь? – Эстер вошла на кухню, опустилась на табурет рядом и обхватила ладонями чашку с кофе.

– Пытаюсь, – Эрик открыл глаза. – Разное в голову лезет.

– Много о девушках думаешь, – Эстер подмигнула Эрику, отпила из чашки и потянулась за бутербродом на тарелке.

– Возможно, – Эрик ухмыльнулся.

– Может, мне сегодня вечером остаться дома? – Эстер откусила от бутерброда кусочек.

– Может. А можешь не оставаться дома и переночевать у меня.

Эстер улыбнулась.

– Соблазняешь?

– Вношу предложение, – Эрик осклабился.

– Ладно, об этом вечером поговорим, а сейчас мне пора бежать.

Эстер оставила на тарелке недоеденный бутерброд, а рядом недопитый кофе, поднялась из-за стола, махнула рукой Эрику и направилась в прихожую.

– Проводишь меня? – миг спустя донеслось до ушей Эрика.

Эрик поднялся со стула и двинул в прихожую, где распрощался с Эстер, пообещав созвониться с ней вечером, закрыл за ней входную дверь и направился в спальню досыпать. Лежа под одеялом в кровати вспомнил, что так и не сказал Йорису, что имеет отношения с Эстер. Вряд ли Йорис этому обрадуется, так как тот просил его не заниматься сексом с кем-либо кроме Янне или Мелани. Впрочем, с Мелани он не виделся уже давненько, а то, чем он занимается с Янне, и сексом нельзя назвать в полном смысле этого слова. Так и пенис от безделья отсохнуть может. Нет. В чем старик явно прав, так это в том, что инстинкты контролировать тяжело, особенно когда нет большого желания это делать.

Эрик зевнул и закутался в одеяло. Уже засыпая, подумал, что так ни разу и не попытался «познать» внутренний мир Эстер. Как-то и мысли такой не возникало. Да, Эстер была умной, образованной. Время от времени почитывала книги. К тому же хорошо зарабатывала. У нее были свои квартира и машина. Эрику нравилось заниматься с Эстер сексом, обычным сексом, где для того, чтобы получить удовольствие, достаточно сунуть, высунуть и кончить. Странно, но если сексом он занимался с Эстер, его почему-то совсем не тянуло к ее внутреннему миру. Возможно, все дело было в том, что он как раз и не пытался это сделать? Не было желания.

Эрик перевернулся на бок и закрыл глаза. Не много прошло времени, как он провалился в сон.

Мелодия звонка ворвалась в его сознание, окутанное поволокой сна, вмиг обратив сон в бегство. Эрик вздохнул, потянулся, открыл глаза и поискал глазами мобильник. Нашел его на полу, где и оставил, взял в руку и посмотрел на экран. Увидев имя звонившего, Эрик зевнул, нажал клавишу «прием» и поднес мобильник к уху.

– Доброе утро, Йорис.

– Утро? – раздался в трубке удивленный голос старика. – Мой друг, ты когда последний раз смотрел на часы? Скоро полдень, а ты говоришь утро.

– Правда? – Эрик повернул голову к окну с таким видом, словно взгляд за окно, на вяло плывущие по небу облака, мог сказать ему о времени. – Я только проснулся. Еще не смотрел на часы.

– Хорошо ты спишь, а я уже успел в доме прибраться и кушать приготовить. Овощной суп вот стынет. Так что можешь приходить на обед.

– Я не против, – Эрик улыбнулся, когда понял, что есть возможность не готовить дома. Что-что, а вот это он не любил. – Но я хотел еще душ принять и побриться.

– Ничего, ничего. Не спеши. Ты на своем мотоцикле за двадцать минут будешь у меня. Поедим, а после, если у тебя нет других планов, съездим к одной нашей хорошей знакомой.

– Янне?

– Нет. К Янне мы больше не пойдем. Теперь нас ждет новый этап в освоении Искусства.

– И кто же эта знакомая? Мелани? – Эрик порылся в памяти и понял, что их со стариком круг знакомых женского пола ограничивается только Янне и Мелани.

– Мелани, – подтвердил старик. – Я уже созвонился с ней, поинтересовался, свободна ли она после обеда… Ты так и не ответил насчет своих послеобеденных планов.

– Нет планов.

– Вот и хорошо. Решено. После обеда едем к Мелани. Кстати, Мелани интересовалась твоими успехами. Я сказал, что у тебя все хорошо, и ты довольно далеко продвинулся в освоении Искусства. В ответ она пожелала лично все проверить.

– Ну и отлично, – ухмыльнулся Эрик. Мелани была из тех девушек, которых он не прочь был видеть каждый день. Фигура, лицо – все было при Мелани. А еще Эрик ощутил сильное желание «заглянуть» внутрь девушки. Когда-то он уже пытался это сделать и у него даже кое-что получилось. Воспоминание о том моменте все еще было живо в его сознании. Теперь же, когда, по мнению старика, он далеко продвинулся в освоении Искусства, интерес к внутреннему миру Мелани только возрос.

– Тогда не будем медлить. Иди в душ, а мне еще нужно в магазин сходить.

– Договорились. До встречи, – Эрик нажал клавишу «отбой», отбросил в сторону одеяло, встал с кровати и направился в ванную комнату.

Час спустя Эрик сидел за столиком на террасе дома Йориса, помешивал ложкой суп в тарелке и смотрел на стадо коров вдалеке. Из дома вышел Йорис с подносом, на котором Эрик успел заметить большую тарелку с отварной картошкой, мясом, овощной салат, сырные нарезки и еще бог весть что. Йорис приблизился к столу и поставил поднос на стол.

– Йорис, вы никак решили накормить всю округу, столько всего приготовили.

– Да здесь и есть-то нечего, – пожал плечами старик. – В самый раз на двоих голодных мужчин.

– Я тут подумал. Может, не Искусство, а ваше умение готовить причина того, что… помните, вы говорили?… Что ваша жена даже в голову не пускала мысль, чтобы с вами расстаться.

– Плохая зацепка, – улыбнулся старик, выкладывая тарелки из подноса на стол. – Как-никак, а сегодня многие мужчины очень хорошо умеют готовить.

– Ну, я к этим многим точно не отношусь, – Эрик хмыкнул и отправил ложку с супом в рот.

– Как говорят: каждому свое.

– Ага. Кто-то родился вкусно готовить, а кто-то стриптиз танцевать.

– Это уже такое дело. Не важно, чем ты занимаешься, если это занятие приносит тебе удовольствие.

– Я тоже так думаю, – Эрик отломал кусочек сыра и запустил в рот. – Знаете, жизнь слишком коротка, чтобы тратить время на то, что тебе не нравится делать.

– Не могу с тобой не согласиться, мой друг… Как тебе суп? Не много ли соли?

– Нет. В самый раз. Очень вкусно. Вам впору давать уроки кулинарного мастерства.

– Да брось, мой друг. Мое кулинарное мастерство не идет ни в какое сравнение с Искусством. Очень рад, что пришел к нему.

– Хм. Мужчина, который одновременно ас и на кухне, и в постели – убойная смесь для женщины, – Эрик осклабился.

– Возможно, – мягкая улыбка скользнула на губы старика. – Но знаешь, мой друг, если выбирать что-то одно, то лучше быть асом в постели, чем на кухне. Ас в постели в любое время может повести женщину в ресторан. А вот ас только на кухне, боюсь, однажды может лишиться женщины.

– Вы меня ободрили, Йорис, – Эрик рассмеялся. – Оказывается, я могу составить конкуренцию асу на кухне.

– Немного времени и сможешь. Но, как мне помнится, ты говорил, что у тебя и так нет никаких проблем с женщинами.

– Нет, но может же быть еще лучше, не так ли?

– Может, мой друг. Но не забывай, Искусство – это палка о двух концах: познавая внутренний мир женщины, ты рискуешь стать навсегда его пленником. Я благодарю бога, что в моей жизни нашлось место только для одной женщины. Боюсь представить, что было бы, если бы я увлекся внутренним миром нескольких женщин.

– А как же я? Я был с Мелани и с Янне.

– О, об этом не стоит беспокоиться, мой друг. Думаю, на этом этапе твоего обучения это не представляет для тебя никакой опасности. Кстати, как у тебя дела на любовном фронте? Ты, помню, начал подумывать даже о семье. Найти девушку, которая стала бы твоей женой, сейчас для тебя было бы выходом. Ты мог бы практиковать Искусство с ней, тем самым привязываясь только к ее внутреннему миру.

– А как у меня на любовном фронте? – Эрик навесил на лицо маску безразличия. – Вы же мне сами запретили заниматься сексом с кем-либо кроме Янне и Мелани.

– Но встречаться я же тебе не запрещал, – рассмеялся старик.

– Отношения без секса – это дружба, а это не то, что мне нужно.

– Тогда я тебе вновь разрешаю вернуться к твоему прежнему образу жизни. Нынешний ты, в отличие от прошлого, уже не бездушный самец, желающий лишь удовлетворения собственной похоти. Ты научился чувствовать, сосредотачиваться и, что очень важно, тебе нравится то, что ты делаешь. Я это заметил, когда наблюдал за тобой. Лицо, – Йорис указал пальцем на лицо Эрика. – На нем все отображается, даже то, что человек предпочел бы скрыть.

– Ну, если разрешаете, – губы Эрика скривились в ухмылке, – тогда поспешу завести отношения.

– Только не увлекайся их разнообразием, – предупредил старик. – Найди ту, которую ты назовешь своей единственной и наслаждайся жизнью, наслаждайся ее внутренним миром.

– Как пожелаете, – Эрик пожал плечами. – Только сами понимаете, поиски единственной могут затянуться надолго.

– Очень часто бывает так, что та или тот единственный, кто нам нужен, уже рядом с нами, но наша близорукость не позволяет нам это увидеть.

– Возможно, – Эрик снова пожал плечами, сунул картошину в рот и побежал взглядом по бескрайним просторам вдалеке.

– Так, так. Именно так, – бормотал старик, наблюдая за Эриком, ленивыми касаниями ласкающего тело Мелани. – Нет нужды куда-то спешить. Спешат глупцы и самцы, желая унять похоть, мудрые же никуда не спешат, ибо знают, что спешка убивает чувство.

Рука Йориса поднялась в воздух и принялась повторять движения Эрика. Тело старика подалось вперед, слух напрягся, ловя звуки, несшиеся из груди Мелани – приглушенные вздохи, едва слышимые постанывания.

– Чудесно, – прошептал старик. – Слушай ее. Чувствуй ее. Наслаждайся ее телом. Тело и душа нераздельны. Чтобы познать ее душу, прикоснись к ее телу. Чтобы увидеть красоту ее тела, необходимо почувствовать ее душу. Удивительная взаимосвязь телесного и чувственного. Божественно!

Царившая в комнате тишина дрогнула и растаяла, когда Эрик, нависнув над Мелани, спросил:

– Тебе нравится?

– Да, – шепот девушки невидимой пыльцой вознесся ввысь.

– Нет! – воскликнул старик, вскочив на ноги. – Что ты наделал?!

– Я? – Эрик выглядел растерянным. – Ничего.

– Ты разрушил все то, что создавал все эти долгие минуты. Твой эгоизм и тщеславие убили то удивительное единение, что рождалось между вами. Безумие, – старик вернулся на стул, упер локти в ноги, ладони запустил в волосы. – Сколько раз я тебе говорил, что Искусство не приемлет слов. Действия, реакции, ощущения, но не слова. Слова отвлекают, мешают сосредоточиться.

– Я был сосредоточен, – попытался было оправдаться Эрик.

– Перестань быть эгоистом. Эгоизм и Искусство несовместимы. Учись думать о партнере. Твои слова отвлекли Мелани от собственных ощущений, тебя от ее тела, а все потому, что тебе, видите ли, вздумалось поинтересоваться, нравится ли ей то, что ты делаешь. Ребячество! Если хочешь знать, что чувствует женщина, находясь наедине с тобой, наблюдай за проявлениями ее внутреннего мира. Чувствуй ее. Тело женщины расскажет тебе обо всем, что ты хочешь знать о ней. Мы, люди, чувствующие существа и это прекрасно. Наши разум, логика – все это ничто по сравнению с нашими чувствами. Не забывай об этом. Если хочешь когда-нибудь все же узнать, чем очарователен внутренний мир женщины, не забывай об этом… На сегодня хватит, – Йорис поднялся на ноги, попереминался с ноги на ногу, чтобы разогнать кровь по телу.

– Но мы же только недавно начали? – тень недовольства скользнула на лицо Эрика. Эрик свесил ноги с кровати и упер в старика недоуменный взгляд.

– И впрямь, Йорис. Какая вас муха укусила? – Мелани выглянула из-за спины Эрика. Роскошная грудь девушки на миг привлекла внимание старика. Он улыбнулся и отвел взгляд.

«Стар ты, мой друг, для Искусства. Ты свое получил, теперь уступи дорогу другому, более молодому».

– Разве мы куда-то торопимся? – улыбка вернулась на уста старика. – Завтра будет день и после.

– До завтра еще дожить надо, – отмахнулся Эрик, нахмурившись.

– Эрик прав, Йорис, – поддержала Эрика Мелани. – Если желаете, можете идти, а мы с Эриком продолжим. Правда, милый? – Мелани улыбнулась Эрику, обвила руками того за шею.

– Да, Йорис. Если хотите, можете идти, – Эрик махнул рукой в сторону выхода из комнаты.

Громкий смех Йориса разорвал тишину комнаты. Внезапно он прекратился, точно старик испугался силы своего голоса, но уже через мгновение схватился за живот и покатился со смеху.

Недоуменные взгляды Мелани и Эрика устремились к старику, но тот не спешил рассказывать о причинах своего смеха. Наконец, когда ему все же удалось взять себя в руки, он опустился назад на стул и вытянул ноги.

– Здорово, мой друг. Здорово! Я долго ждал, когда же тебя начнет влечь к внутреннему миру женщины. Вижу, это все же свершилось. Я доволен.

– Да меня никуда не влечет, – заупрямился Эрик. – Просто… просто… Не знаю, что сказать. Мне просто хочется…

– Чего? – Йорис навострил уши. – Секса?

– Нет, – поспешил отмахнуться Эрик. – Я даже не думал о сексе. Это другое. Мне просто приятно эээ… касаться Мелани.

При последних словах Эрика на лице девушки появилась улыбка.

– Янне тебе было не так приятно касаться? – поинтересовался старик у Эрика.

– Кто такая Янне? – Мелани приподнялась на локте и посмотрела на Эрика. В глазах девушки мелькнула заинтересованность. Но вопрос Мелани остался без ответа. Йорис встал со стула, приблизился к окну и выглянул на улицу.

– Янне – это другое. Я только делал то, что вы просили.

– Правда? – Йорис оглянулся. Недоверие отразилось на его лице.

– Нет, – признался Эрик. – Но все же Янне – это другое.

– Конечно, другое. Внутренний мир каждой женщины уникален. Один влечет сильнее другого. Это нормально. Не стоит забывать о внешней привлекательности женщины перед тобой. Внешне Мелани тебе нравится больше. Да и сексуальное влечение к ней сильнее, чем к Янне. Думаю, самая сильная связь возможна с внутренним миром той женщины, которая помимо других достоинств, обладает для мужчины и внешней привлекательностью. Так уж мы, мужчины, устроены. Внешность женщины для нас имеет важное значение, поэтому мы и сходим с ума от внешне красивых девушек. Но, как ты уже наверняка понял, надеюсь, что понял, – тут же поправил себя старик, – Искусство способно открыть перед тобой дверь в мир, где внешнее сливается с внутренним, благодаря чему ты начинаешь видеть женщину не как самку с красивым телом, которым можно попользоваться, дабы утолить сексуальный голод, а как женщину, существо, способное тебя увлечь не только внешностью, но и тем, что находится у него внутри.

– Довольно слов, – Эрик силой воли подавил зевоту. – Иначе я сейчас засну.

– Ты прав, мой друг. Меньше слов… Хорошо, если вы оба хотите продолжения, я согласен. Только на этот раз никаких слов. Познание женщины не приемлет слов. Если ты хочешь что-то сказать женщине, для начала слезь с кровати, а потом можешь говорить сколько душе угодно… Довольно, – удержал себя от дальнейшего словоизлияния старик. – Больше я тебе ничего не скажу. Нечего больше говорить. Доверься чувствам, и они тебя никогда не обманут. Ты знаешь, мой друг, что делать. Попробуй увидеть в Мелани нечто большее, чем готовую к спариванию самку. Если тебе это все же удастся, твоя жизнь изменится кардинально.

– Посмотрим, – на губах Эрика появилась ухмылка.

Эрик повернулся к Мелани. Девушка лежала на спине, набросив на нижнюю часть тела одеяло. Глаза ее были прикрыты веками, грудь тихо вздымалась и опускалась, влекомая дыханием. Эрик приблизился к Мелани, навис над ней. Взгляд молодого человека пополз по лицу девушки, замер на губах, словно нехотя поднялся выше, остановился на ее глазах.

– Продолжим?

Мелани открыла глаза. Секунду-другую что-то высматривала в глазах у Эрика, затем нежные полоски ее губ дрогнули, и она выдохнула одно лишь короткое слово:

– Да.

– Тогда…

– Эрик, – по комнате прокатился голос Йориса.

– Знаю, знаю, – пробормотал Эрик. – Хорошо. Молчу.

Рука Эрика дернулась, ладонь схватила за одеяло и отбросила его в сторону, явив миру наготу Мелани. Девушка умостила голову на подушку, поджала ноги. Взгляд замер на лице Эрика в ожидании его дальнейших действий. Но Эрик не спешил, наклонился над грудью Мелани, ладонью медленно провел по ее животу, затем переместил ладонь на талию, согнул пальцы и подушечками повел по коже. В какой-то момент согнул пальцы сильнее и теперь уже ногтями заскользил по телу Мелани. На лицо девушки скользнула довольная улыбка. Веки ее, будто сами собой, смежились. Обнаженная грудь медленно поднималась и опускалась, в бессмысленной попытке настигнуть тихое, равномерное дыхание.

Эрик закрыл глаза. Опустил голову ниже и потянул носом воздух. Цветочный аромат туалетной воды Мелани вперемешку с запахом ее тела коснулся его ноздрей, заставив их трепетать, словно паутина на ветру. Ладонь Эрика поползла улиткой по телу девушки, коснулась живота, внешней стороны бедер, замерла и отправилась в обратное путешествие. Голова Эрика опустилась еще ниже, губы коснулись груди девушки, жар дыхания опалил ее кожу. Поцелуй застыл на коже Мелани, за ним последовал второй, третий. Горячее дыхание Эрика снежной лавиной накрыло один из сосков девушки, заставив его налиться соками. Из груди Мелани вырвался приглушенный стон. Дыхание девушки участилось, тело вмиг покрылось легкой испариной.

Эрик обратился в слух. Прижал губы к соску девушки, прикоснулся к нему языком. Между тем ладонь его руки продолжала кораблем-призраком блуждать по ее телу. Новый стон достиг ушей Эрика. Ладонь накрыла грудь девушки, слегка сдавила ее. Почувствовал, как сосок ее груди прижался к его ладони, точно любовница к любовнику в порыве неудержимой страсти. Ведомый внутренним чутьем Эрик подался головой вперед, запустил руку Мелани в волосы, опалил дыханием кожу ее шеи, прижался к ней губами. Ощутил ладонь девушки на своем плече. Пальцами провел по ее щеке, коснулся ее губ, устремился вниз, скатился по шее девушке на плечо, оцарапал его ногтями. Губами вновь прижался к ее телу, пробуждая к жизни новые стоны и всхлипы. Между тем рука Эрика с упрямством первопроходца опускалась все ниже и ниже по телу Мелани, пока не замерла на лобке девушки. Желание прикоснуться к влагалищу Мелани, и не только рукой, было огромным, но Эрик подавил его силой воли, сосредоточился на звуках, вырывавшихся раз за разом из груди девушки. Ладонь его опустилась еще ниже, но не достигая половых губ Мелани, вильнула в сторону и устремилась по внутренней стороне бедра.

Тихий всхлип девушки настиг уши Эрика в тот самый миг, когда его губы дарили ласку попеременно то ее шее, то груди. В какой-то миг он ощутил дрожь ее тела. Следуя внутреннему чутью Эрик подался назад, зажал коленями бедра девушки, после чего открыл глаза, увидел капельки пота на ее роскошном теле и ощутил волнение в груди. Желание ласкать девушку снова и снова огненным смерчем набросилось на его сознание. Какой же красивой она виделась ему в эти минуты, какой чувственной и чувствительной. Ее тело реагировало на любое его прикосновение, то легкой дрожью, то новой капелькой пота на коже, то очередным стоном или всхлипом, рвущимися из груди девушки с нетерпением не меньшим, чем у узника, роющего подкоп, чтобы сбежать из осточертевшей темницы.

Эрик закрыл глаза и заскользил по телу Мелани обеими руками. Каким же изумительным оно было. Каким желанным. Эрегированный пенис требовал к себе пристального внимания, предвкушая скорый секс, но Эрик, казалось, напрочь забыл о его существовании, сосредоточившись на Мелани, ее теле и том, что пряталось внутри него. Какими-то далекими казались Эрику стук собственного сердца в груди, пульсирование собственной крови в висках, и капельки пота, появившиеся на лбу. Все больше и больше погружался он в тот мир, что открывался его чувствам. Все больше и больше увлекался теми проявлениями внутреннего мира девушки, о которых ему спешили донести его органы чувств. Собственные переживания и ощущения будто слились в одно целое с переживаниями и ощущениями Мелани. Очарованный ими, увлекаемый ими, он устремлялся все дальше и дальше по тропе познания внутреннего мира девушки. В какой-то момент поймал себя на мысли, что улыбается. В груди ширился океан невероятного удовольствия, удовольствия более сильного, чем то, что он ощущал, когда находился наедине с Янне. Это было что-то новое, что-то, что заставляло его снова и снова касаться Мелани, чтобы в который раз услышать ее стон, почувствовать дрожь ее тела, увидеть внутренним взором то, что невозможно увидеть глазами.

В какой-то момент ощутил ладонь Мелани на своем животе.

– Возьми меня, – шепот девушки достиг его слуха.

Не обратил на него внимания. Открыл глаза и заметил, как зубы Мелани кусают губы, как капельки пота, одна за другой скатываются по ее виску и теряются среди густой поросли волос на голове. Как подрагивают ресницы, как двигаются под веками глазные яблоки.

– Возьми меня… пожалуйста, – шепот Мелани, точно шелест ветра в траве поутру, вновь настиг его.

Эрик запустил пальцы в волосы Мелани, взглядом впился ей в лицо, стараясь не пропустить ни одной эмоции на нем. Ощутил жар в груди. Как будто где-то там, в дебрях его естества бушевала огненная буря, по силе сравнимая разве что с бурей на Солнце. Ладони покрылись испариной, лоб взмок.

– Ну же… пожалуйста…

Мелани открыла глаза. В уголках ее глаз серебрились слезинки.

Его губы нашли ее губы, влажные и подрагивающие. Его горячее дыхание слилось с ее, еще более горячим. Его тело, орошенное бисеринками пота, прижалось к ее телу, когда его пенис наконец-то получил то, что хотел. Не прошло много времени, как тело Мелани напряглось, задрожало и тут же обмякло. Мелани лежала, то и дело шмыгая носом. Голова ее свесилась на бок. Из закрытых глаз катили слезы.

Эрик прижался губами к ее мокрому лбу, провел пальцами по щеке, спустился по шее ниже, пробежался по ее плечу и перескочил на грудь, нарисовал что-то непонятное пальцами на ее животе. Подул девушке на лицо, грудь. Губами коснулся ее щеки, мочки уха, шеи. Наполнил легкие ароматом ее тела. Волны удовлетворения, чистого и искреннего, накатывали на его сознание снова и снова, и он им радовался как малое дитя подарку. Удивительное чувство. Некая смесь гордости, душевного тепла и удовольствия.

Какое-то время Эрик лежал на Мелани, уперев в кровать локоть руки, чтобы не давить на девушку весом своего тела. Продолжал касаться ее тела, дарить поцелуи. О том, что так и не кончил, не думал. Голова была занята другими мыслями. Все пытался вернуть ощущения, что согревали его нутро не более как минуту назад.

Когда открыл глаза, Мелани лежала все так же, не двигаясь, с закрытыми глазами. Слезы перестали бежать из ее глаз. Тело было расслабленным и даже каким-то вялым. Веки больше не подрагивали. Дыхание успокоилось. Из груди не вырывалось ни звука. Со стороны могло показаться, что девушка спит. Ничто не говорило о пережитом ею. Разве что не успевшие высохнуть мокрые дорожки, протянувшиеся от уголков глаз к вискам. Эрику захотелось поцеловать девушку. Его губы коснулись ее губ. Ресницы Мелани дрогнули, но глаза так и не открылись.

Эрик улыбнулся. Прислушался к себе и понял, что внутри что-то изменилось. Хотел попытаться разобраться, но, ни желания, ни сил уже не было. Знал только то, что эти изменения произошли под влиянием того опыта, который он пережил каких-то десять минут назад. Снова улыбнулся, вспомнив о Йорисе. Может, он ушел, так тихо было в квартире? Да и с улицы не доносилось ни звука, точно мир вымер после некоего катаклизма.

Эрик повернул голову и посмотрел в том направлении, где видел старика последний раз. Нет. Тот никуда не ушел, все так же сидел на стуле, греясь в лучах настольной лампы и посматривая в сторону кровати. Но теперь на его лице не было ни капли недовольства. Только широкая улыбка играла на его губах, да глаза блестели, отражая невидимый извне внутренний свет.

 

Глава 11

Эрик сидел в кресле в стариковском кабинете и слушал шелест дождя за окном. Старик стоял неподалеку, у окна, и выглядывал на улицу. В одной руке он держал чашку с чаем, вторую сунул в карман кофты. В доме старика было тихо, настолько тихо, что Эрик слышал биение собственного сердца в груди.

– Небо затянуло надолго, – произнес старик, отпив из чашки.

– На целый день?

– Очень может быть, – старик запрокинул голову, что-то высматривая в небе.

– Я не вижу ни одного просвета среди туч.

– Придется ехать под дождем, – недовольное выражение появилось на лице Эрика. – В такую погоду езда на мотоцикле вызывает только омерзение.

– Ты можешь никуда не ехать. Оставайся ночевать у меня, а завтра утром поедешь.

– У меня сегодня выступление.

– Выступишь в другой раз. Разве это проблема?

– Нет, – Эрик взял со столика свою чашку с чаем и поднес к губам. – Не проблема. Не хочу деньги терять. Завтра или послезавтра будет другое выступление, а значит, и другие деньги. То, что я потеряю сегодня, уже не верну.

– По этому поводу не стоит переживать. Где-то найдешь, где-то потеряешь.

– Знаю, но все же… Терять никто не любит, особенно, когда понимаешь, что можешь не терять.

– Тогда решай сам, – старик отвернулся от окна, прошел к столу и опустился на стул. – Я тебя ни к чему не принуждаю.

– Знаю, – вздохнул Эрик.

– Что так грустно? – старик оторвал взгляд от стола и посмотрел на Эрика. – Тебе стоило бы радоваться, а не грустить, особенно сейчас, когда Искусство уже на пороге твоего дома.

– Вы преувеличиваете, Йорис. Оно сейчас в нескольких кварталах от него. Не ближе… Кстати, именно Искусство мне не дает покоя. Я никак не могу забыть… Как бы это сказать… Того, что произошло вчера между мной и Мелани. Удивительные ощущения. Если честно, мне не хватает их. Я все время возвращаюсь к ним мыслями… И… и к Мелани.

– Так это же здорово! Тебя влечет ее внутренний мир.

– А мне кажется, я просто в нее влюбляюсь.

– И это здорово, – рассмеялся старик. – У Мелани очень чувственный внутренний мир. Он не может не нравиться мужчинам, особенно тем, кто способен его «увидеть».

– Может, и так, но я… я не хочу в нее влюбляться, – Эрик поспешил запить слова чаем. Сделал это настолько поспешно, что часть напитка не попала в рот, а пролилась на рубашку. Эрик чертыхнулся, смахнул рукой чай с рубашки.

– Это почему? Ты же сам мне не раз говорил, что хочешь иметь семью, детей, поэтому хочешь найти достойную девушку.

– Ну, знаете, Йорис. У меня уже есть девушка. Иногда мне кажется, что она вполне достойна того, чтобы быть моей женой. У нее есть собственные машина и квартира, хорошая работа, и она неплохо зарабатывает. Полагаю, это ей необходимо задуматься о том, достоин ли я ее, – невеселая ухмылка скривила губы Эрика. – И… и вообще, с чего вы взяли, что Мелани достойная кандидатура? Она же проститутка.

– И что? – пожал плечами Йорис. – Ты говоришь так, будто проституция – клеймо, уродующее женщину.

– А разве это не так? Наше общество хоть и принимает проституцию, но, тем не менее, осуждает ее, как и ту женщину, которая ею занимается, называет ее порочной, грешницей. Нет. Если и выбирать себе жену, то явно не из проституток.

– Только лишь потому, что общество решило отнести проституток к разряду падших женщин? Знаешь, мой друг, в чем наша проблема, проблема людей? Мы слишком доверчивы. Мы доверяем мнению общества больше, чем собственному сердцу… Но, скажи мне, разве профессия стриптизера так уж сильно отличается от профессии проститутки?

– Конечно! – Эрик вскочил с места, едва не выплеснув чай из чашки. – Я… я не продаю тело как проститутка. Я танцор. Стриптиз – это танец. Эротический, но все же танец. Да. Быть может, я и хотел бы поменять работу, но стриптиз – единственное, что я умею делать, и не просто делать, а хорошо делать. И мне нравится танцевать. Нравится видеть реакцию женщин на свое выступление. Когда я танцую, ощущаю себя кем-то большим, чем просто стриптизером. Танцором, хоть и танцую эротический танец.

– И танцуй, если тебе это нравится. Делай то, что любишь и не обращай внимания на тех, кто тебя порицает или не понимает. Жизнь дана нам не для того, чтобы идти дорогой, которую нам указывают другие люди, а для того, чтобы идти своей дорогой, дорогой, которую нам указывает наше сердце. А о Мелани не думай плохо. Она хорошая девушка, одна из немногих, кого еще можно назвать настоящей женщиной в нашем сверхмаскулинном обществе.

– Проститутка – это и есть настоящая женщина? Эталон, к которому должна стремиться каждая женщина? Йорис, вы что-то путаете.

– Нет, мой друг. Я ничего не путаю. Оглянись. Посмотри вокруг. Наш мир заполонили мужчины в юбках. Женственность сегодня редкость. Чувственная, нежная, страстная женщина уходит в прошлое, а ей на смену приходит существо, у которого только внешность женская, но нутро, нутро у нее близко к мужскому. Сильный, волевой характер, рациональность мышления и мужской эгоизм – вот то, что сегодня составляет современную женщину. Современная женщина слишком маскулинна. Результат – она несчастна, так как такая женщина мало привлекательна для мужчины. Что совсем неудивительно. Мужчина по своей природе сильное существо, агрессивное и напористое. Видеть рядом с собой себе подобного ему совершенно не хочется. К сожалению, общество не видит опасности, поэтому и дальше уравнивает мужчин и женщин. Их внутренний мир сегодня уже похож. Осталось подождать совсем немного – когда женщина и внешне уподобится мужчине… Эрик, почему проституция процветала раньше и процветает сейчас? Почему женщина-проститутка часто более желанна, чем собственная жена? Что? Она более искусна в любви? Или, быть может, во всем виноват быт, убивающий отношения? Ничего подобного, – старик сделал паузу, перевел дух, поднялся из-за стола и заходил по комнате, точно лектор на лекции перед полной аудиторией студентов. – Ответ один: проституция стала самой древней профессией в силу того, что носительница этой профессии никогда не переставала быть настоящей женщиной, – старик остановился посреди комнаты и умолк, взгляд его уткнулся в коврик на полу, лоб изрезали ручейки морщин.

– Мы судим о путанах только по тому, чем они занимаются, – продолжил старик после минутной паузы. – И в этом наша ошибка. Помимо внешности или занятия у каждой путаны есть еще и то, что способно околдовать мужчину, сделать его рабом, заставить упасть на колени и преклонить голову перед женщиной. То, что способно увлечь сильнее любого наркотика. Внутренний мир, мир, который может очаровать, стать живительным источником для мужчины. Вот, что главное в любой женщине. Ее внутренний мир. Но мы смотрим на ее внешность. Смотрим на то, чем она занимается и выносим вердикт, преждевременный, стоит заметить. Мы видим, как женщина использует свое тело для зарабатывания денег, для выживания, и осуждаем ее. Но справедливо ли это? Разве не то же самое делает жена по отношению к собственному мужу или девушка в отношении своего парня? Как и путана они используют свое тело для собственного выживания, а часто и выживания своего ребенка. Но нет. Такое положение вещей мы воспринимаем совершенно нормально.

– Нормально, потому что замужняя женщина спит со своим законным мужем, а не с каждым встречным, – Эрик откинулся на спинку кресла и закинул руки за голову, чувствуя жар в груди от выпитого чая. Тряхнул головой, точно думал таким способом избавиться от жара в теле, вздохнул, словно от бессилия сделать это, и посмотрел на старика. Тот, услышав замечание Эрика, остановился у окна, провел рукой по деревянному подоконнику, затем поднял руку ладонью кверху, осмотрел ее, по всей видимости в поисках пыли, и повернул голову в сторону Эрика.

– Ты ошибаешься, мой друг, – улыбка украсила стариковские губы. – Путана не спит с каждым встречным. Она спит только с теми, у кого есть деньги, кто, скажем так, кормит ее. Как и жена спит с мужем, потому что он кормит ее и ее ребенка. Каждый выживает так, как может или считает нужным. Это уже не важно. Важно только то, что внутренний мир присущ каждой женщине, но не у каждой женщины он может быть так красив, как у Мелани, – улыбка и не думала сходить с лица старика. – Подумай об этом, мой друг. Хорошо подумай, – Йорис вернулся за стол, опустился на стул и провел пальцами по давно небритому подбородку. – Сегодня тебе известно больше, чем любому другому мужчине. Ты знаешь больше, ибо ты видишь больше и чувствуешь больше. Поверь, мой друг, это многого стоит, особенно во взаимоотношениях с женщинами.

Эрик пришел домой уже заполночь. После встречи со стариком поехал в клуб, где должен был выступать. Едва переступил порог ночного клуба, узнал, что выступать будет последним из шести стриптизеров, выбранных руководством для этого вечера. Причина была проста. Накануне провели опрос среди постоянных посетителей клуба. Номер Эрика оказался самым популярным. Эрик новостям не обрадовался. Точнее, обрадовался первой новости, а вот вторая его не радовала. Хотел раньше вернуться домой, поужинать с Эстер, после чего, быть может, затащить девушку в кровать и проверить слова старика о современных женщинах на практике.

Что ни говори, а слова Йориса глубоко запали ему в душу. Остаток дня он только то и делал, что пытался избавиться от них, то думая о выступлении, то об Эстер, но так или иначе в итоге возвращался к словам старика, а вместе с ними к Мелани и ее внутреннему миру. Несмотря на слова Йориса, иметь серьезные отношения с проституткой он не спешил. Боялся непонимания со стороны других людей, осуждения и даже порицания, да и осознание того, что телом твоей девушки успело попользоваться достаточное количество мужчин, также не способствовало возникновению такого желания.

Эстер приехала спустя полчаса, как он переступил порог квартиры. Привезла с собой большую пиццу с сыром и ветчиной. У Эрика в холодильнике затерялось несколько бутылок пива. Этим и поужинали.

После ужина Эстер пожелала принять ванну, и пока она занимала ванную комнату, Эрик щелкал клавишей компьютерной мышки, от нечего делать прыгая с одного веб-сайта на другой. Не дождался Эстер, выключил компьютер и отправился в кровать. Уже засыпая, почувствовал ее присутствие в комнате. Она стояла в коротком розовом халатике, который всегда брала с собой к Эрику вместе с другими вещами, как-то: расческа, фен, косметичка или тапочки.

У Эстер была неплохая фигура. Длинные ноги, узкая талия, высокая грудь. Эрику она нравилась. Она его возбуждала. Глядя на обнаженную Эстер, Эрик всегда чувствовал только одно желание: желание заняться с ней сексом. Никакого желания познать ее внутренний мир. Никогда. Как будто и внутреннего мира у девушки не было. Но он был. Эрик знал это. Чувствовал. И даже замечал его проявления во время занятий сексом, да только не было желания сосредоточиться на них. Копнуть глубже. Увидеть больше. Насладиться этим.

– Иди ко мне, – Эрик сдернул с себя одеяло. Сонливость как рукой сняло.

Эстер приблизилась к кровати. Эрик обратил внимание на полотенце на голове у девушки. Никогда не понимал ее желания мыть голову на ночь, хотя и знал причину этого. Эстер сама ему об этом сказала как-то. Объяснила как маленькому ребенку. Сказала, что из-за утренней спешки на работу. Эрик предложил вставать раньше, на что девушка только буркнула: «Ничего ты не понимаешь».

Эрик приподнялся на локте. Глаза забегали по телу Эстер, угадывая под халатом очертания девичьей фигуры. Эрику захотелось сбросить с девушки этот, таивший от взгляда прелести молодого женского тела кусок ткани. Но он удержался от того, чтобы подняться и обнажить тело Эстер, решив про себя, что в этот раз обязательно попытается «копнуть глубже». Простое, банальное спаривание все равно от него никуда не убежит, поэтому и спешить с ним не стоит.

– Ты что-то хочешь? – Эстер прищурила один глаз, рассматривая его с высоты своего роста. – И мне кажется, я даже знаю, что.

На миг на лице девушки сверкнула улыбка. Рот приоткрылся, выпуская на волю кончик языка, успевшего лизнуть верхнюю губу, прежде чем исчезнуть за полоской белых, как соль, и ровных, как забор, верхних зубов.

– Ты против? – Эрик коснулся взглядом голеней девушки, поднялся выше, на короткое время задержался на проступающих сквозь халат очертаниях бедер.

– Нет, – Эстер взялась руками за концы пояса, желая развязать их, чтобы снять халат.

– Не спеши, – остановил ее Эрик. – Я сам все сделаю.

– Тогда делай быстрее, – нотки недовольства зазвенели в голосе девушки. – Мне вставать в семь. Не хочу опоздать на работу.

– Работа от тебя никуда не убежит, а вот я… – Эрик вовремя прервал мысленный поток, чтобы не болтнуть лишнего.

– Что ты? – Эстер насторожилась.

– А я могу убежать от тебя в страну снов, – Эрик спрятал за улыбкой легкую растерянность.

– Если хочешь, – девушка пожала плечами. – Так даже было бы лучше. Я немного устала на работе.

– Я тоже, но мне это не мешает заняться с тобой… – окончание предложения повисло в воздухе, когда рука Эрика подалась вперед, и пальцы коснулись внешней стороны бедра Эстер, двинулись вверх по коже. Подол халата задрался, открывая взгляду Эрика святая святых женского тела – маленький треугольник лобковых волос, нависший, точно корона, над тонкой полоской половых губ девушки.

Эрик отбросил внезапно возникшую мысль прижать подушечки пальцев к промежности девушки. Вместо этого повел рукой выше. Пола халата упала, скрыв от его взгляда недавно виденное. Пальцы коснулись ткани халата, и Эрик ощутил, как в груди рождается протест. Захотелось убрать руку с этого куска ткани, даже отдаленно неспособного сравниться по нежности и мягкости с кожей женского тела. Касаться мертвого вовсе не то, что касаться живого. Это все равно, что коснуться искусственного цветка вместо настоящего. Грубая подделка, не идущая ни в какое сравнение с оригиналом. Картина уличного аматтора в сравнении с произведением великого мастера, лишенная очарования и тонкости.

– Тогда не будем медлить, – Эстер развязала пояс, сняла халат и бросила на стул, сама приблизилась к Эрику, стала коленями на кровать, как раз над ногами сидящего Эрика, руками обвила его за шею.

– Я бы хотел помедлить, – ладонь Эрика легла на кожу бедра девушки. Ноздри задвигались, точно в попытке уловить висящий в воздухе аромат тела Эстер. Взгляд червяком прополз по ее нагому телу – голени, бедра, лобок, живот, грудь, шея. Ничто не утаилось от его взгляда.

– С чего это вдруг? Раньше ты не любил медлить, да и я как-то не настроена предаваться долго любовным ласкам, когда глаза слипаются, – Эстер зевнула и посмотрела на Эрика.

– Неважно, – отозвался тот, обхватил руками ягодицы девушки, губами прижался к ее животу.

«Доверься чувствам, – вспомнил слова старика. – Они знают, что делать».

Глаза Эрика точно сами собой закрылись, пальцы рук прижались к коже на спине девушки и поползли вверх по ее телу. Ноздри трепетали, улавливая аромат туалетной воды Эстер, перемешанный с запахом ее тела.

– Я не против прелюдий, но, быть может, сегодня обойдемся без них?

– Ты хочешь простого секса?

– Ничего не имею против него. Ты же слышал, что я говорила? Мне рано вставать, поэтому… – девушка толкнула руками Эрика. Тот упал на спину, Эстер нависла сверху. – К тому же твой малыш тоже не против простого секса, – ладонь девушки обхватила пенис Эрика, оттянула крайнюю плоть, вернула назад.

– Поступай, как знаешь, – сдался Эрик.

Эстер улыбнулась, сунула руку между ног, взяла в руку пенис Эрика и направила во влагалище.

Тусклый лунный свет проникал в окно, падал на деревянный пол и растекался по нему серебристым озером. Тишина царила в комнате. Тьма, ее подруга, спешила следом, кутая мир в черный саван. Эрик лежал, набросив на ноги одеяло, слушал тишину и блуждал взглядом по телу Эстер. Девушка спала на животе. Ладони ее прятались под подушкой, ноги и бедра скрывало одеяло.

Взгляд Эрика неспешно скользил по обнаженной спине Эстер, скатывался на руки, перескакивал на лицо и возвращался назад на спину. Эстер уснула едва ли не сразу же, как они прекратили заниматься сексом. Только сбегала в ванную смыть остатки спермы с живота, после чего юркнула под одеяло, не забыв пожелать спокойной ночи, и отправилась в страну неуемных грез и сновидений. Эрик же погасил свет в комнате, лег рядом, но заснуть не смог, да и желания большого спать не было. Голова под завязку была забита всевозможными мыслями, начиная от мыслей о недавнем сексе с Эстер и заканчивая воспоминаниями о Йорисе и его Искусстве.

Эрик приподнялся на локте, склонился над обнаженной спиной Эстер, коснулся губами кожи, теплой и нежной, как дуновение тропического бриза. Ноздри защекотал аромат ее тела, приправленный изрядной долей фруктового аромата геля для душа. Он потянул носом воздух. Рука ожила, ладонь легла на спину девушки, доживающей свой век старухой, двинулась к шее, там замерла на миг и, касаясь кожи лишь подушечками пальцев, устремилась в обратном направлении, спустилась к ягодицам девушки. Эрик снова коснулся губами спины девушки. Ноздри вновь потянули запахи ночи. На миг замер, когда Эстер, что-то пробормотав сквозь сон, повернула голову в противоположную от него сторону. Тихий вздох достиг ушей Эрика. Он улыбнулся. Выждал минуту-другую и вновь отправился бродить губами и руками по телу девушки. Касания его были легки, поцелуи нежны. Он не хотел разбудить Эстер. Всего лишь следовал за внезапно возникшим желанием.

Ему нравилось тело Эстер. Оно влекло его, манило, обещало неземное удовольствие. Его пенис готов был действовать, но сознание Эрика было далеко от секса: слушал свои ощущения, действовал по наитию. Вот его ладонь забралась под одеяло и накрыла ягодицу Эстер, скатилась по ней как с горки на бедро, взобралась назад, приподнялась на подушечках пальцев и побежала по спине. На губах Эрика расцвела улыбка, отражая состояние того блаженства, что поселилось в его груди в эти ночные минуты. Девушка спала и никак не реагировала на его ласку, но для него это было и не суть важно. Важными были только те ощущения, что цвели сейчас внутри него. В какой-то миг Эрик поймал себя на мысли, что то, что он делает сейчас, нравится ему намного больше, чем то, чем он занимался с Эстер не более как час назад. Банальное спаривание самца и самки. Раньше он вполне удовлетворялся им. Может, потому, что не знал о том, что это банальное спаривание только часть того, что Йорис называл Искусством? Познание внутреннего мира женщины, в котором сексу отведена не такая уж и большая роль – закончить начатое до него. Наблюдать за женщиной, реакцией ее тела, замечать проявления ее внутреннего мира. Наслаждаться этим и стремиться к тому, чтобы увидеть больше, почувствовать больше и в итоге получить удовлетворение от осознания того, что именно благодаря тебе женщина, которая с тобой, чувствовала, да и продолжает чувствовать то, что, вероятно, никогда не чувствовала до тебя.

– Блаженство, – шепнул Эрик, касаясь тела Эстер губами и ладонью. – Увидеть в женщине нечто большее, чем самку. Не об этом ли говорил Йорис? Изменить отношение к женщине. Вот что важно… Я помню, Йорис. Помню. Отношение рождает удовлетворение. Я понял, Йорис. Источник мужского удовлетворения находится в груди женщины, а не у нее между ног. Я прав. Знаю, что прав… Это просто невероятно.

Эрик откинулся на спину и расплылся в улыбке.

– Я понял, Йорис, что ты мне все это время хотел сказать. Понял… Но, – улыбка слетела с губ Эрика, – но если сравнить те ощущения, что я получал, находясь с Янне, Мелани и Эстер, то почему самые сильные из них возникли у меня, когда я был с Янне и Мелани? Почему я не могу почувствовать с Эстер то, что чувствовал с Янне и особенно с Мелани? Знаю. С Эстер мы занимаемся обычным сексом. Мне нравится, но это не то, не то, что я получаю от Мелани. Я вижу Мелани как на ладони. Она раскрывается передо мной, словно выворачивает душу наизнанку. А Эстер… Эстер как будто находится за стеной, не пускает меня внутрь. Сдержанна и все время куда-то торопится, даже в сексе. Быстренько потрахаться и спать, чтобы завтра проснуться пораньше и бежать на работу – зарабатывать деньги, строить карьеру. Но Искусство не приемлет спешки. И Эстер этого не понимает. Быть может, стоит поговорить с ней. О чем? Об Искусстве? Нет. Я и так от нее слышу: «Перестань быть черепахой… Ты, что, уснул?.. Если ты не ускоришься, я усну». Она спешит жить, спешит даже тогда, когда стоило бы замедлиться, чтобы понять, что самые удивительные вещи мы начинаем видеть только тогда, когда замедляем движение по жизни… Хм. Надо же, как я заговорил… Ох, Йорис, Йорис. Твое Искусство – это действительно что-то большее, чем фантазия. И, черт бы тебя побрал, старик. Но ты прав.

Современная женщина не та женщина, что была когда-то, как и мир не тот, что был раньше. Все меняется. И… и не только в лучшую сторону… Внешне женщина, внутри мужчина. Гордый, амбициозный, независимый, жесткий, – Эрик побежал взглядом по темному потолку спальни. – Когда-то голова женщины была занята мыслями о семье, ребенке, муже. Сегодня она занята мыслями о работе, деньгах, карьере, процветании. Что же будет лет так через двадцать? К черту. Не хочу это знать. Не хочу об этом думать.

Эрик приподнялся на локте и окинул взглядом спящую Эстер.

– Ты мне нравишься, детка, – шепнул в темноту. – И я был бы не против жениться на тебе, но… но мне не нужен рядом со мной второй я. Прости.

Лунное озеро на полу померкло и исчезло, когда луна скрылась за облаком, но не прошло и минуты, как, будто по волшебству, появилось вновь и засеребрилось пуще прежнего.

«И что, что путана?»

Губы Эрика скривились в улыбке, когда он вспомнил слова Йориса о Мелани.

«Помимо внешности или занятия у каждой путаны существует еще и то, что способно околдовать мужчину, сделать его рабом, заставить упасть на колени и преклонить голову перед женщиной. То, что способно увлечь сильнее любого наркотика. Внутренний мир, мир, который может очаровать, стать живительным источником для мужчины. Вот, что главное, в любой женщине. Ее внутренний мир… Важно только то, что внутренний мир присущ каждой женщине, но не у каждой женщины он может быть так красив, как у Мелани…»

Эрик закрыл глаза и вздохнул, пытаясь откопать в глубинах памяти полузабытые ощущения.

– Ты опять, старик, оказался прав. Внутренний мир Мелани и впрямь способен заставить мужчину стать его рабом… Стриптизер и проститутка. Не такое уж и плохое сочетание, – Эрик ухмыльнулся. – Плевать на то, что скажут другие. Завтра же позвоню Мелани и приглашу куда-нибудь, – Эрик зевнул, перевернулся на бок, спиной к Эстер, сунул руку под подушку и закрыл глаза. Минуту спустя он уже спал, убаюканный спокойствием собственных мыслей.