Неделя, которая оставалась до дня рождения Майкла, пролетала быстро. Чтобы не думать о Диане, Майкл сосредоточился на работе. Помогло, с каждым новым днем боль в груди Майкла слабела, но до полного выздоровления все еще было далеко. Майкл старался лишний раз не расстраиваться, большей частью держал себя в руках, хотя временами, особенно когда оставался наедине с собой в четырех стенах арендуемого дома, на него накатывали, будто прилив на берег, волны сожаления и раскаяния. Даже понимание того, что изменить уже ничего нельзя, было слабым утешением, игрушечным зонтиком под проливным дождем. И все же жизнь не стояла на месте, она продолжалась, бежала навстречу будущему, к следующему жизненному повороту, за которым пряталась неизвестность, одновременно манящая и пугающая, как песня мифической сирены, пронзающая тьму ночи.

День двенадцатого июля стал для Майкла особенным. Ему исполнилось тридцать. Он попрощался с юностью и ступил на порог зрелости. Почему-то именно с этого возраста время начинает ускоряться, приближая старость, а за ней, как тень за хозяином, и смерть. Конечно, в тридцать лет думать о смерти рановато, да и желания нет никакого, тем не менее, игнорировать ее приближение было нельзя. Именно смерть выступает неким мерилом жизни, моментом истины, с которым сталкивается человек, завершая свой путь в поднебесном мире.

Когда коллеги наконец оставили его в покое, Майкл закрылся в кабинете и принялся размышлять над собственной жизнью. Его n-ный по счету жизненный пит-стоп. Майкл был им доволен. К тридцати годам он многого достиг – карьера идет в гору, счет в банке также растет, у него великолепная машина. В целом, Майкл был доволен жизнью, особенно ее материальной частью. И тем не менее, сидя у себя в кабинете и бегая глазами по темному монитору компьютера, Майкл задался довольно глупым, на первый взгляд, вопросом: а зачем ему это все? Машины, деньги, карьера, счета в банке. Неужели только ради того, чтобы на пороге смерти сказать себе: да, я достиг успеха, может быть даже воплотил в реальность американскую мечту. Неужели только ради этого он должен работать как слон, не думать о настоящем, жить ради будущего? А ведь оно-то может и не наступить. Сколько американцев умирают молодыми? Десять в год? Двадцать? Нет, тысячи! Многие из них даже не успевают получить удовольствие от своих жизненных успехов, отправляются на тот свет, будто и не имели ничего. И правда, забрать с собой в могилу машину последней модели или виллу на Гавайях еще никому не удавалось. Тогда ради чего вся эта кутерьма? Ради чего эта погоня за процветанием? РАДИ ЧЕГО? На самом деле, разве много надо для жизни?

Майкл вспомнил, как смотрел когда-то видео о племенах Амазонии, которые о цивилизации знали разве что понаслышке. Но какими же счастливыми они выглядели! И, как заметил Майкл, у них ничего не было, некоторые из них даже одежду – это величайшее достижение цивилизации – не признавали. Вода, тушка жареной обезьяны или речной рыбы – вот и все их потребности. Разве своим существованием эти индейские племена не подтверждают, что для жизни – и даже не просто жизни, а счастливой жизни – человеку не так уж и много надо? Тогда почему современному цивилизованному человеку для счастья даже собственного самолета или виллы на Карибах недостаточно? У Майкла остались друзья в Денвере, у которых было все, о чем только может мечтать человек, но разве были они счастливы? Вряд ли, если каждую неделю пользовались услугами собственного психотерапевта, а депрессии их тревожили намного чаще, чем ураганы восточное побережье Америки. А если так, тогда ради чего стоит жить? Если не ради денег, карьеры, материальных благ, тогда ради чего? Разве не материальные блага, которые мы имеем, свидетельствуют о достижении жизненного успеха?

Майклу подумалось, что многие мудрецы древности не имели ничего. У Диогена даже дома не было. Жил в бочке. Тогда в чем истина: в том, чтобы жить в бочке, или в том, чтобы жить в замке?

Майкл ответ на этот вопрос не знал. Знал лишь то, что даже живя в замке с десятками комнат, ты будешь несчастлив, если ты – единственный человек, живущий в замке. Майклу казалось, что если рядом человек, которого ты любишь и который любит тебя, то и в бочке жить было бы здорово. Правда, жить в бочке Майкл все же не хотел, как, впрочем, и в замке. Просторный двухэтажный дом со всеми удобствами – этого для него будет вполне достаточно. Ну и конечно же, любимый человек. Как успел уже почувствовать на собственном опыте Майкл, жизнь одиночки – не такая уж и приятная, точнее, совсем неприятная. Поэтому не было ничего удивительного в том, что Майкл начал подумывать о том, что о Диане пора забыть, пора забыть старую любовь и найти новую. Кто знает, может, расставание с Дианой было благом, тяжелым, но необходимым поворотом судьбы. Разве не бывает в жизни так, что беда оборачивается благом? Бывает, и очень часто. Главное, не побояться сделать шаг навстречу этому благу. Не побояться сделать шаг…

* * *

В субботу 14-го июля Майкл решил устроить небольшую вечеринку по поводу своего дня рождения. Долго думал, кого пригласить. Мэтью и Нами – само собой. Мэтью не простил бы, если бы Майкл не пригласил его. Впрочем, как и Нами. Поэтому поставив Мэтью и Нами во главу списка приглашенных, Майкл принялся составлять список дальше. Вспомнил о соседях, затем подумал о Нике и некоторых других коллегах. Приглашать Ника Майклу не хотелось, но если бы он пригласил других коллег и вместе с этим не пригласил бы Ника – Ник был бы в ярости. Скрепя сердце Майкл вписал в список и его.

Когда список приглашенных гостей был составлен, Майкл занялся списками продуктов и напитков. Снова ему пришлось пожалеть, что он один. Будь у него кто-то, приготовиться к вечеринке было бы намного проще.

В субботу утром Майкл поехал затовариваться в ближайший маркет, а ближе к двум часам отправился в аэропорт встречать Мэтью с Нами, самолет которых должен был прилететь в 2.30. Майкл оставил машину на стоянке, сам же прошел в здание аэропорта и купил кофе с пончиками. Благодаря поездке в маркет, поесть утром так и не удалось, поэтому пришлось нагонять упущенное в ожидании самолета из Денвера.

Самолет прибыл вовремя, и спустя десять минут после посадки Майкл увидел в толпе пассажиров белую шляпу Мэтью. Майкл не смог удержаться от улыбки, завидев друга, – в кофейного цвета костюме Мэтью, казалось, приехал не на вечеринку, а на Уолл-Стрит, заключать важную сделку. Рядом с Мэтью семенила Нами. Небольшого роста, худенькая, черноволосая, она была полной противоположностью высокому, чуть полноватому и русому Мэтью. Да и характерами они отличались. Спокойная, ранимая Нами и веселый, непробивной Мэтью. Они были как небо и земля, как огонь и вода, как инь и янь – разные и вместе с тем друг другу необходимы.

– Майки! – воскликнула Нами, завидев Майкла.

– Старик! – вторил ей Мэтью.

Едва оказавшись рядом с Майклом, Нами приподнялась на цыпочках, положила ладони на плечи Майклу и поцеловала его в щеку. Мэтью ограничился крепким рукопожатием.

– Тебя в Белый дом пригласили? – Майкл окинул костюм Мэтью критическим взглядом.

– Пока только в Капитолий, – рассмеялся Мэтью. – Как ты, старик? Судя по внешнему виду, не так уж и плохо.

– Когда закончится вечеринка, буду лучше, – Майкл взял одну из сумок, которые катил за собой Мэтью. – Такси ждет на улице.

– А в личной жизни есть изменения? – Нами заглянула Майклу в глаза. – Кроме тех, о которых мне рассказал Мэтью.

– Ты все рассказал Нами? – Майкл перевел взгляд на Мэтью, вертевшего головой по сторонам, словно вертишейка.

– Конечно. У меня секретов от Нами нет.

– Ты что, против, Майки? – встревожилась японка.

– Конечно, нет, Нами, – Майкл поспешил улыбнуться. – Просто интересно, что этот болтун тебе наплел.

– Про интимную часть ничего, старик. Можешь быть спокойным, – Мэтью подмигнул Майклу. – Ну, веди нас к машине. Хочу быстрее оказаться в ду́ше. Хотя бы дождик какой прошелся. Жарища, словно в Африке.

Они покинули здание аэропорта и вышли на улицу. Сухой, пропитанный пылью воздух без единого порыва ветра окружил их, будто в плен взял. Мэтью натянул шапку чуть ли не на нос, что-то проворчал и поспешил за Майклом к машине. Нами улыбнулась, надела очки от солнца и засеменила следом, прижимая к телу сумочку.

* * *

– Твой шеф запаздывает, – констатировал несколько часов спустя Мэтью, входя на кухню, где Майкл с Нами пытались придумать какие-нибудь оригинальные блюда из того, как выразилась Нами, вторсырья, что Майкл купил в маркете.

– Будет, – Майкл бросил кусок ветчины в рот и глянул на настенные часы. – Только шесть часов.

– Имей терпение, – вмешалась Нами, нарезавшая салат. – Его статус позволяет ему задерживаться.

– Ну тогда пойду в гостиную, выпью бутылочку пива с Кэти. А знаешь, – Мэтью посмотрел на Майкла, – твоя новая секретарша ничего. Только молоденькая очень. Сколько ей? Двадцать два или двадцать три?

– Двадцать пять, – Майкл улыбнулся и перевел взгляд на Нами.

Судя по виду Нами, подколки мужа ее нисколько не тревожили.

– Правда? – Мэтью выглядел удивленным. – А выглядит она явно моложе своих лет, особенно ее руки. Ты видел, какие у нее руки?

– Мэтью, ты знаешь, какое наказание применяли к мужчинам за измену в Древнем Египте? – Нами взглянула на мужа и улыбнулась улыбкой, способной, как показалось Майклу, если не убить, то покалечить.

– Ты это к чему? – не понял Мэтью.

– Кастрация.

– Нет, ты слышал? – Мэтью посмотрел на Майкла. – Кастрация уже за то, что посмотрел на руки твоей секретарши. Что было бы, если бы я ее поцеловал?

– Тебе пришлось бы сделать харакири, – рассмеялся Майкл.

– Как минимум, – хихикнула Нами.

Машинный гудок во дворе заглушил ответ Мэтью.

– Пойду гляну, кого там принесло, – Мэтью вышел из кухни, не забыв прихватить из холодильника баночку холодного пива.

– Милая, можешь начинать отрезать мне яйца, но хотя бы руку я должен поцеловать той красотке, что сейчас идет по лужайке, направляясь к дверям этого дома, – Мэтью вернулся и с вызовом посмотрел на жену.

– Что за красотка? – удивился Майкл.

– Тебе следует на нее посмотреть. Против такой твоей женушки я бы не возражал, – Мэтью подмигнул Майклу, а затем, будто вспомнив что-то, посмотрел на Нами с ножом в руке и сразу же скис. – Идем, поприветствуем новых гостей.

– Ты сказал гостей? – Майкл последовал за Мэтью в прихожую.

– Конечно, гостей, или ты думаешь, – Мэтью умолк, обернулся, увидел, что кухня осталась позади, и зашептал, – такая ляля не нуждается в охране?

Заинтригованный, Майкл двигался за Мэтью и пытался вспомнить, кто из коллег женского пола столь шикарен, что ради одного поцелуя рук Мэтью был готов расстаться с самым дорогим, что есть у мужчины. В прихожей Майкл открыл входную дверь, выглянул наружу и… вздрогнул. Рука инстинктивно прикрыла дверь, закрывая его от тех, кто приближался к двери.

– Это она, – прошептал Майкл, вытаращив глаза на Мэтью.

– Кто она? Диана?

– Нет. Селена.

– Селена? Разве ты ее приглашал?

– Я пригласил Ника. Стоило догадаться, что он придет с Селеной.

– Ладно, малыш, понимаю, ты в нокауте, но пора приходить в себя, они уже здесь.

Дверь распахнулась, и на пороге дома появилась Селена. За девушкой хвостиком вился Ник.

– Майкл! – воскликнула Селена.

– Привет, Селена, – Майкл натянул на лицо дружелюбную улыбку. – Какая встреча.

– Привет, Сафер, – в прихожую ввалился Ник. Взгляд его заметался птицей между Майклом и Селеной. – Вы что, знакомы?

– Один раз ужинали, – Селена взяла Ника под руку и окинула помещение взглядом. – Красивый домик. Небольшой, но уютный.

– Я Мэтью, – Мэтью протолкнулся к Селене и протянул руку. – Старый друг Майки.

– Очень приятно познакомиться со старым другом Майки, – Селена улыбнулась, бросила короткий взгляд на Майкла и пожала протянутую руку Мэтью. – А это Ник. Мой парень.

Майкл почувствовал укол ревности. Похоже, с приглашением Ника он все же поторопился. Ему ничего не оставалось, как взять себя в руки, что он и поспешил сделать. Пожалеть себя он еще успеет.

– Идемте в дом, – сказал Майкл, когда все перезнакомились. – Думаю, многие нас там уже заждались.

Майкл развернулся и, сопровождаемый Мэтью, Селеной и Ником, направился в гостиную.

* * *

Ночь, накинув звездный плащ на плечи, медленно проплывала над Биллингсом. Мягкий серебристый шлейф стелился по земле, покрывал крыши домов, кроны деревьев. Стрекотали цикады. Теплый ветерок шелестел в ветвях.

Майкл оставил гостей одних и вышел на улицу подышать свежим воздухом. Несмотря на кондиционеры в доме, Майклу было жарко. Наверное, начал сказываться алкоголь, который он вливал в себя вот уже который час. А может, это все из-за того огня, что пробудился в груди, стоило ему увидеть Селену. Она казалось еще красивее, чем была прежде. Стала еще желаннее. Видя рядом с ней Ника, Майкл испытывал невероятные муки. Огромные усилия уходили на то, чтобы выглядеть невозмутимым, непрошибаемым, и еще при этом улыбаться и шутить. Возможно, именно поэтому он чувствовал невероятную усталость. Майкл ощущал себя атлантом, держащим на плечах небо. Так хотелось сбросить его со своих плеч! И гори оно огнем! Но не мог, будто прикован был.

Майкл распрямил плечи и сделал глубокий вдох, задержал на секунду-другую дыхание и выдохнул. Дрожь пробежала по телу. Видать, сказывалось напряжение. Ветерок забрался под футболку и пробежался по телу. Майкл запрокинул голову и принялся изучать звезды.

Скрипнула дверь, и за спиной послышались шаги. Майкл не стал оборачиваться, подумав, что это Мэтью решил составить ему кампанию. Взгляд перебегал с одной звезды на другую, бороздил просторы неба, пока не замер на апельсиновой лунной дольке, будто камень во льду застывшей в необъятном космосе.

Шаги стихли чуть правее от Майкла. В нос ударил аромат туалетной воды, женской туалетной воды. Нет, это явно был не Мэтью. Майкл оторвал взгляд от неба и обернулся.

– Прости, что нарушила твое одиночество, – сказала Селена и улыбнулась.

– Да нет, ты его не нарушила, скорее спасла от него.

– Я хотела извиниться. Все ждала, когда ты останешься один.

– Извиниться?

– Да. Я не знала, что Ник собрался на вечеринку к тебе. Сказал, что едет к коллеге. Не знала, что вы работаете вместе.

– Тебе не за что извиняться… Селена, – Майкл отвел взгляд от девушки и вновь устремил его к небу.

– Думаю, есть за что. Я поставила тебя в неловкое положение. Ты же не ожидал меня увидеть, особенно с Ником. Вряд ли ты был рад этой встрече. Впрочем, и я на секунду растерялась, когда увидела тебя.

– Ник… любит тебя. На работе он только и говорит, какой он молодец, что вернул девушку.

– Правда? – Селена удивилась. – Не думала, что он обсуждает меня со своими подчиненными.

– Не со всеми, – поспешил успокоить девушку Майкл. – Только со мной.

– Нашел, с кем меня обсуждать, – Селена улыбнулась.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Только то, что тебе вряд ли было приятно это обсуждение.

– Первое время я не знал, что речь идет о тебе, а когда узнал, понял, что лучше бы не знал.

– Мне жаль. Искренне жаль, – рука девушки легла на плечо Майкла.

Сквозь футболку Майкл почувствовал тепло руки Селены. В тот же миг ему захотелось накрыть ладонь девушки своей. Удержал себя. Продолжал смотреть на небо как ни в чем не бывало, хотя в груди творилось что-то невероятное. Одна часть Майкла требовала, чтобы Селена вернулась в дом как можно скорее, тем самым избавив Майкла от тех мук, что он испытывал, когда она находилась рядом. Вторая – молила, чтобы эти минуты, что они проводили вместе, никогда не заканчивались, чтобы настоящее застыло и будущее, отделяющее их друг от друга, никогда не наступило.

Девушка, будто почувствовав смятение в груди Майкла, забрала руку с его плеча.

– Уже поздно. Пойду заберу Ника. Спасибо за вечеринку и еще раз извини.

Селена развернулась и двинулась к дому. Майкл же почувствовал, как защемило сердце, как ускорило ритм. Спина вспотела, дыхание сбилось. Ему казалось, что он теряет Селену, и теперь уже навсегда. И самым обидным было то, что он ничего не мог с этим поделать. Не мог… разве что… В голову пришла мысль, от которой хаос внутри только усилился. Он должен это сделать. Должен! Прочь страх! Прочь сомнения!

– Тебе… тебе понравились цветы? – голос Майкла охрип, будто он обпился холодной родниковой воды.

Селена не успела отойти далеко, обернулась. Тишина, висевшая в воздухе, зазвенела, будто перед грозой.

– Какие цветы? – Селена вернулась, заглянула Майклу в глаза.

На мгновение Майкл пожалел о сказанном. Если Ник узнает, его карьере конец. Но разве есть что-либо важнее любви? Майкл отбросил сомнения. Плечи его распрямились. Майкл почувствовал себя так, как мог бы чувствовать себя атлант, после долгих лет наконец-то сбросивший чертово небо со своих могучих плеч. Он должен сказать и он скажет! Плевать на Ника! Плевать на карьеру! Он человек, который любит! А тот, кто любит, всегда прав! Даже тогда, когда неправ!

– Я говорю о тех цветах, – голос Майкла стал тверже камня, – которые я отсылал тебе два раза в неделю на протяжении целого месяца. Я говорю о тех цветах, которые ты получала от анонимного отправителя, тех, к которым прилагалась маленькая записка со словами: “к сожалению, на Земле не появились и вряд ли появятся цветы, способные хотя бы немного составить конкуренцию твоей красоте, поэтому довольствуюсь тем, что есть”.

Воздух задрожал. Мир замер в ожидании неизвестного, замер в ожидании будущего, разъяренным носорогом спешащего в настоящее. Селена выглядела растерянной, если не сказать больше. Ресницы ее хлопнули, раз, другой. Взгляд устремился на Майкла.

– Это… это был ты? – казалось, она до сих пор не могла поверить в правдивость слов Майкла. – Но я думала, это Ник. Даже удивилась. Раньше он никогда не прилагал таких усилий, чтобы добиться моего внимания. Думала, изменился. О Боже! Он же сказал мне, что это были его цветы.

– Насколько мне известно, – сказал Майкл, – он всего лишь не стал тебя разубеждать в истинности твоих предположений.

– Сволочь, – выругалась Селена.

Майкл улыбнулся. Такой Селену он еще не видел. Какой же прекрасной она была в гневе. Настолько прекрасной, что Майклу безумно захотелось прижать ее к груди и…

– Будь что будет, – подумал Майкл, притянул к себе Селену и впился губами в губы девушки, как и хотел, как и хотело его сердце, несмотря на страх, несмотря на сомнения, и после этого пусть мир сойдет с ума или разразится третья мировая война. Майклу было все равно. Его губы нашли то, о чем мечтали давно, и теперь наслаждались нектаром, божественной амброзией, которую пили, жадно, страстно, на зависть всему холодному миру, холодной луне и звездам, далеким и мертвым.

От неожиданности Селена попыталась оттолкнуть Майкла, но сделала это как-то вяло, будто сомневаясь в необходимости этих действий. Руки ее порывались обнять Майкла за талию, замереть на его плечах, наконец она обвила Майкла за шею да так и застыла, сосредоточившись на ощущениях.

А Майкл наслаждался. Он чувствовал себя на верху блаженства. Такие чувства могла бы испытывать птица, вырвавшаяся на волю из клетки, или человек, обретший то, что давно искал. Майкл боялся оторвать губы от губ Селены. Как бы это не был сон, который растает, едва забрезжит утро за окном. Боялся, что Селена может оказаться миражом, всего лишь миражом, иллюзией, созданной его разыгравшимся воображением. Поэтому он прижал Селену к груди так сильно, как только мог, чтобы не сделать ей больно; целовал жарко, стараясь насытиться прежде, чем реальность напомнит о себе и заставит отпустить девушку, хотя бы для того, чтобы она вновь наполнила воздухом грудь.

Селена первая пресытилась поцелуем. Отстранила голову, положила руки на руки Майкла и посмотрела ему в глаза. Ни укора, ни сожаления в ее глазах Майкл не увидел, лишь только невысказанная просьба да чуточку растерянности. Майкл разжал объятия, но делал это не спеша, стараясь как можно дольше ощущать пальцами тепло тела Селены. Селена сделала шаг назад. Отвела глаза, развернулась и, не сказав ни слова, скрылась в доме. Минуту спустя она вновь показалась на улице. Следом за ней торопился Ник. Заметив Майкла, он поднял руку в прощальном жесте и крикнул:

– Пока, Сафер! Вечеринка удалась!

Ник и Селена сели в машину. Двигатель заворчал, будто выражая недовольство тем, что его разбудили, рыкнул, проснувшись. Машина тронулась с места и, прорезая темноту ночи светом фар, устремилась по улице.

Майкл проводил взглядом машину Ника. Непонятная радость охватила его сердце. Улыбка заиграла на губах, которые еще помнили божественный вкус губ Селены. Мягкие, нежные, точно лепестки розы. Их хотелось целовать снова и снова, изо дня в день, из года в год. Майкл принюхался. В воздухе все еще витал аромат туалетной воды Селены. Пьянящий, дерзкий, возбуждающий.

– Она шикарна, – пробормотал Майкл, улыбаясь во тьму. – Страсть в груди, жар в теле. Эта девушка способна сводить мужиков с ума. Никогда не забуду вкус ее губ, жар тела, шелк волос, ее руки, обнимающие меня за шею. А ее язычок! М-м-м, как бы я хотел снова почувствовать его у себя во рту, – Майкл закатил глаза к небу, раскинул руки в стороны. Улыбка на лице ширилась, сияла, будто отражала блеск звезд.

Со стороны дома послышались шаги. Майкл обернулся и увидел Мэтью с бутылкой пива в одной руке и пачкой чипсов в другой.

– Или твой домашний кондиционер издох, или мой внутренний перегрелся. Жарко, как в печке. Угощайся, – Мэтью протянул Майклу пачку с чипсами.

– Нет, спасибо. Хочу подольше сохранить вкус того сладкого нектара, которым наслаждались мои губы пару минут назад.

Мэтью воззрился на Майкла как на чокнутого, приблизил голову к голове друга и критически осмотрел губы Майкла.

– Вижу, и у тебя в голове кондиционер накрылся. Как вариант, кондиционер захлебнулся от пива, которое ты вливал в себя с такой скоростью, будто заливал пожар в животе. Я все видел. И знаешь, что я заметил? Едва ты бросал взгляд в сторону Селены, пожар усиливался и скорость приема пива удесятерялась. Не думал, что она кажется тебе такой страшной, – Мэтью хохотнул, отхлебнул из бутылки темной жидкости и зашуршал пакетом с чипсами.

– Я поцеловал ее, – Майкл закрыл глаза и потянул носом теплый ночной воздух. Он мысленно вернулся в недалекое прошлое, чтобы пережить радость от такого недолгого обладания губами Селены.

– Кого поцеловал? – Мэтью набил рот чипсами и принялся интенсивно работать челюстями. Ночная тишина вздрогнула, задрожала и исчезла, как мираж в пустыне, оставив после себя хруст чипсов да довольное мычание Мэтью.

– Селену.

Майкл был рад, что стоял не перед Мэтью, а немного в стороне. Едва услышав имя “Селена”, Мэтью закашлялся, зафыркал, как бегемот, которому вода попала в ноздри, разбрасывая вокруг недожеванные чипсы и брызги пива, которым он как раз успел наполнить рот.

– Что ты сказал? – Мэтью откашлялся и посмотрел на Майкла. – Селену? Когда? Я же все время был рядом? И Ник ни на шаг не отступал от Селены, точно собака от хозяина.

– Когда вышел на улицу. Вслед за мной вышла и Селена.

– Так вы заранее договорились?

– Нет, просто Селене захотелось подышать воздухом, как и мне.

– Твою мать! И я, как всегда, все пропустил. А она тебе по морде не дала случайно?

– Нет, думаю, ей понравилось, – Майкл улыбнулся, вспомнив руки Селены, обхватившие его шею.

– И почему всегда везет таким мудакам, как ты? – Мэтью казался расстроенным.

– Слышала бы это Нами.

– Да брось! Я пошутил, – Мэтью на всякий случай обернулся в сторону дома. – И все же, ты счастливчик. Не будь у меня Нами, и я бы не отказался поцеловать Селену. Какая фигура! Какое личико! Ты был чертовски прав, когда описывал ее. Не зря я тогда перевозбудился и побежал будить Нами, – Мэтью хихикнул и отпил из бутылки. – И до чего вы доцеловались?

– Не знаю. Селена убежала в дом, забрала Ника, и они уехали.

– Не понравилось, наверное, – Мэтью решил подколоть друга.

– Понравилось, – ухмыльнулся Майкл. – Будь иначе, этот поцелуй не был бы таким долгим.

– Ну и хрен с тобой. Зато у меня Нами есть. Пошли в дом. Пора гнать этих оглоедов. Я спать хочу, – Мэтью направился к дому.

Майкл улыбнулся и последовал за ним.

– Как думаешь, продолжение фильма будет? – спросил Мэтью, шелестя коробкой с чипсами.

– Хотелось бы.

– Мне тоже. Я совершенно не против увидеть эту хорошенькую попку еще парочку раз.

– А мне хотелось бы не только ее увидеть, – мечтательно произнес Майкл.

– Заткнись и дальше ни слова, – осклабился Мэтью, – если не хочешь всю ночь слышать крик удовольствия японки. А японки крикливые, будто мыши пищат, – захохотал Мэтью и открыл входную дверь.

Они вошли в дом.

Луна смотрела им вслед, затем на закрытую входную дверь. Потом ей это надоело. Она натянула на себя облачное одеяло и погрузилась в сон, оставив заботу об освещении подлунного мира своим вассалам-звездам.

* * *

Майкл лежал в кровати и ворочался. Перед глазами стоял образ Селены и ни в какую ни желал исчезать. Губы отказывались забывать вкус губ девушки, руки – тепло ее тела, глаза – красоту ее лица. Будто наваждение, но каким приятным, каким желанным оно было! Разве может человек, у которого есть руки, отказаться от рук? Или тот, у кого есть глаза, – от глаз? Так и человек, в груди которого живет любовь, никогда не пожелает отказаться от любви.

Вспыхнул экран мобильного, разогнал тьму и тут же погас. Майкл протянул руку к тумбочке, нашарил мобильник и взял его в руку. Экран снова загорелся, чтобы сообщить о непрочитанном сообщении.

– Селена? – удивился Майкл, заметив отправителя.

Майкл стукнул по сенсорному экрану, открывая сообщение.

“Я так и не поблагодарила тебя за цветы. Спасибо.”

Майкл улыбнулся и застучал пальцами по экрану.

– Ты ошибаешься, – шептал Майкл, набирая ответное сообщение. – Ты поблагодарила. О такой благодарности я мог только мечтать.

Майкл отправил сообщение и вернул мобильник на тумбочку. Экран вспыхнул, сообщив о том, что сообщение было доставлено, и погас.

Майкл перевернулся на бок, смотрел, не загорится ли экран мобильника снова, сообщая о поступлении нового сообщения. Но нет, экран не оживал. Время шло, а Майкл все смотрел и смотрел в темноту, пока не заснул, так и не дождавшись сообщения.