Мы наступали всесокрушимой стальной лавиной по трём направлениям: слева - за полосой топей и болотных испарений двигался Этрир, которому перебросили обратно одну катапульту, так как от конницы в лесу толку нет, справа - за оплывшей возвышенностью - Ордис, я и Вильдрамм - по центру.
На подходах к лесу, когда до ближайших деревьев оставалось не более ста метров, в нас полетели стрелы, но плотная стена высоких щитов и ответные залпы имперских лучников дали время на развёртывание наших катапульт с последующим часовым обстрелом тёмных зарослей красивыми огненными снарядами. Деревья и кустарник горели неохотно, видимо сказывалось воздействие защитной эльфийской магии, но против дикого желания людей посчитаться за все обиды, страхи и унижения даже магия была бессильна.
Мы двинулись дальше - сквозь занимавшиеся пожары, ступая по истерзанным обгорелым телам неудачливых эльфов, что попали под горячую в буквальном смысле руку наших катапультных расчетов.
Перстень вновь ожил, что было очень даже вовремя и непередаваемо мило с его стороны, иначе бы нам было бы стократ сложнее вовремя замечать ловушки и засады и притаившихся в ветвях деревьев отчаянных стрелков, да и я бы уже сдох бы на двадцатой минуте нашего бравого наступления, что было немаловажно, согласитесь.
Мы шли, обезвреживая сопротивлявшихся, иногда теряя своих, но не останавливались, одновременно прилично прорежая топорами густоту лесонасаждений. Во мне вновь пробудился жар, сжигая страхи и сомнения и мгновенно выпаривая пот, в глазах плескалось багровое марево, а затаившиеся в ветвях и за стволами эльфы отчетливо проступали зеленоватыми силуэтами.
Спасибо единственному оставшемуся в живых страхобору - помогал, как мог. Остальные двое погибли среди первых, когда по нам шарахнуло тем неконтролируемым ужасом: Эрвин, судя по его позе, пытался вырвать себе глаз и кричал до последнего вздоха, второй - Алатис умер в позе скрюченного эмбриона, его тело так и не смогли распрямить. Оставшийся -Терес полысел и начал страдать неконтролируемым тиком, но надо отдать должное - навыков не потерял и вновь отражал ментальные нападки на наших солдат и развеивал встречавшиеся на пути мороки.
День стал клониться к вечеру, когда мы, завалив последнее на нашем пути шагающее дерево, вышли к крайнему рубежу обороны грёбанных эльфов. Наши отряды соединились, и под моим командованием уже находилось внушительное воинство - в девять с половиной тысяч человек, что не могло не воодушевить.
Впереди маячили очень густые заросли тонкоствольных кривых деревьев. Они стояли настолько густо и были так болезненно искривлены, что в душе поднималась волна отвращения при одном только взгляде на это творение рук эльфийских.
Катапульты дали дружный залп и стена зарослей занялась весёлым ярким пламенем, но, не прогорев и десяти минут передние шеренги замученных деревьев вдруг рухнули - резко и с такой силой, что под ногами затряслась земля. В следующую секунду сквозь клубы земляной пыли и тошнотворно-зелёной кисеи со скоростью пущенной стрелы выметнулись сотни бледных облезлых то ли корней, то ли самих стволов. Щитов и кольчуг они не пробивали, но оплетались вокруг шей, рук и ног и либо душили тут же на месте, с мокрым хрустом ломая шейные позвонки, либо утаскивали пойманных в свои заросли, где истошные вопли и крики о помощи затихали в несколько мгновений.
- Не прекращать обстрела! - Орал я, находясь сразу за третьей шеренгой щитоносцев. Прикрепленный ко мне сигнальщик условным сигналом тут же протрубил мою команду, и наши катапультные расчеты не подкачали, дав совместный залп.
Как и в первый раз, заросли загорелись живо, и пламя взметнулось во всю высоту скрюченных насаждений, но в этот раз я всем нутром потянулся к огню, протягивая к нему свои мысли, в которых звучал лишь один приказ: "Иди дальше!".
Я весь окунулся в огонь, чувствуя, как пламенные струи жгутами ввинчиваются в мои кровеносные сосуды и оплетают мозг. Я мысленно дотрагивался до каждого язычка пламени и поддерживал его, давая ему силы и раздувая всё сильней и сильней.
"Иди дальше! Сожги это всё!" - приказывал я.
И стена огня пошла дальше, переборов волны земли и зеленой мути! Бледные корни больше не могли добраться до нас, обгорая на лету и с тихим писком сворачиваясь в кольца. Пламя обрело силу и пошло дальше уже без моей помощи - я его отпустил, но ему можно и нужно было помочь и другим способом.
- Добавить огня! - Срывающимся голосом проорал я, чувствуя как из носа и горлом пошла кровь. Ну, это ничего, это главное перетерпеть.... Сейчас мы их додавим, сволочей....
Сигнальщик вновь просигналил, а катапульты вновь отозвались дружным залпом, помогая огненной стене развивать своё успешное наступление.
И мы пошли дальше, ступая по мёртвому пепелищу, в котором сгинули и несколько десятков наших товарищей. Но это война, иначе никак. Мы помянём вас, други, ваши имена увековечим на гранитной плите Доблести. И плевать, что этой плиты пока нет, я обещаю, что она будет стоять! Как только мы вернёмся....
Стена огня, шествовавшая впереди, вдруг резко опала и развеялась по ветру безобидными огоньками и пред нами предстала картина, которую я вряд ли забуду.
Полоса выжженной земли обрывалась, будто срезанная ножом, дальше шла изумрудная сочная трава с милыми яркими цветочками. И посреди всего этого великолепия вразнобой, без всякой системы стояли сотни, покрытые трещиноватой бурой корою, столбов чуть выше человеческого роста. Из каждого столба бледно-коричневыми змеями тянулись поддёргивающиеся отростки. Их было по пять штук - этих отростков. И к каждому столбу ими были прикручены по одному живому человеку - за ноги, за руки и за шею. Это были оборванные, избитые хуторяне и пропавшие без вести в разное время имперские солдаты и наёмники.
Люди не были прикручены вплотную к державшим их столбам, а отстояли на пару шагов, терзаемые шевелящимися и перекручивающимися, словно змеи, отростками - так что почти у всех пленников были кровоточащие раны на запястьях, лодыжках и шеях.
У каждого из нас вздулись желваки, а костяшки пальцев побелели на стискиваемых рукоятках и древках.
- С-сволочи! - Еле прошипел кто-то из стоявших рядом.
От распиравшего меня гнева внутри всё запылало с удвоенной силой, пытаясь не сорваться в нечленораздельный рык, я проорал:
- Мы не простим им этого! Вперёд, воины! Вот ваша цель! Освободим наших товарищей! И посчитаемся с эльфийской мразью!
Сигнальщик протрубил атаку, его подхватили другие рога и рожки, и в ту же секунду стальной вал гневно кричащих имперцев качнулся вперёд, с каждой секундой набирая скорость.
Мы подбегали к терзаемым пленникам, но древесные отростки в ту же секунду душили их, разрывая гортань, разрывали на части, отрывали конечности или протыкали насквозь новыми отростками, что моментально выпрыгивали из покрытых корою столбов.
Мы пытались спасти, помочь, мы рубили этих древесных змей, мы разрубал в щепки столбы, но не спасли никого....
Они кричали от боли и ужаса, они плакали и молили о помощи, они причитали, захлёбываясь в собственной крови...
А ближе к середине этого страшного пути из-за столбов стали выныривать эльфы, кто в полном чешуйчатом доспехе, кто в зелено-коричневых одеждах, причем были там как мужчины, так и женщины. Они стреляли в нас с близкого расстояния и почти в упор, и быстро исчезали обратно за частоколом страшных столбов.
Вильдрамм - молодец, буквально тут же дал команду к построению черепахой. Войско, учитывая особенности местности ведения боевых действий, споро разбилось на пятидесятки: "ведущую" и "ведомую". Каждая полусотня быстро закрылась со всех сторон щитами, защитив своих лучников и арбалетчиков, которые вели ответную стрельбу по юрким эльфам. Три полусотни сопровождали нашу ударную катапультную силу.
Так мы и шли дальше, осыпаемые стрелами и сопровождаемые мольбами и стонами убиваемых и заживо разрываемых несчастных людей. И это было неимоверно тяжко - намного тяжелее, чем когда на тебя прёт враг, и ты знаешь, что делать, знаешь, что рядом верные соратники, которые помогут и прикроют. А так.... Мы шли и молча глотали слёзы, ненавидя эльфов с каждым мигом всё больше и больше.
А те, видя малоэффективность своих стрел, выкрикивая боевые кличи, бросились на нас с мечами наголо. Ох, как мы соскучились по рукопашной! Ох, как нам хотелось намотать на свои клинки побольше вражеских кишок!
Эльфы грациозно вертелись и крутились, уходя от ударов, делали короткие пассы руками, помогая себе магией. Но ничто не могло одолеть человеческого гнева, имперцы дорвались до своей добычи и крепко вцепились в неё, обагряя кровью свои клинки.
Мне тоже довелось оказаться в первых рядах и скрестить с врагом оружие, и хоть я и пропустил пару режущих ударов по броне, но своего противника одолел, разрубив его прекрасный шлем с тонким наносьем и белокурую длинноволосую голову под этим прекрасным шлемом. Второго эльфа - бездоспешного я свалил тут же - коротким ударом в сердце.
Мы шли и крушили врага, мы шли по трупам и по чавкающим под ногами внутренностям. Мы утоляли свой гнев и никак не могли утолить его.
Скоро перед нами осталась лишь жалкая кучка жавшихся друг к дружке эльфов, они испуганно смотрели в наши лица и потихоньку пятились назад.
- Убить их всех! - Проорал какой-то воин, и от этого крика словно прорвало запруду: имперцы сломали строй и буквально напрыгнули на эту кучку ещё пока живых эльфов.
Всё было кончено в считанные минуты, последние перед нами вооруженные противники валялись мёртвыми у наших ног - в неестественных изломанных позах. Многих из тех эльфов даже не убивали, а забивали до смерти так, что лица да и сами тела превратились в бесформенные кучи кровавого мяса.
- Дошли, ваша милость. - Тяжело дыша, обратился ко мне потный и перемазанный сажей Томбрад. - Что будем делать дальше?
Я и сам с усилием вгоняя в себя воздух, всматривался в мешанину скал, что возвышались в нескольких полётах стрелы перед нами. Эта картина невольно вгоняла в трепет своей дикой суровостью и дисгармонией: посреди уютной зелёной полянки, обрамленной зелено-желто-красным великолепием осеннего наряда сказочного леса, громоздились гигантские обломки скал. Казалось, что половина из них вырвалась из-под земли, стремясь в небесные хляби, но столкнулась с другой половиной, сброшенной с небес.
- Ваша милость. - Подошёл, бледный как мел, Терес. - Нам не пройти дальше.
Я посмотрел в дёргавшееся от неконтролируемого тика лицо человека, которого безмерно уважал, зная, через что ему пришлось пройти за всех и каждого из нас, что ему приходится терпеть каждую секунду пребывания на этой проклятой территории врага, и со всем почтением спросил:
- Отчего же, мастер Терес? От полного триумфа нас отделяет один бросок.
- Не в том дело. - Ответил он, приложив руку к дёргавшейся щеке. - Это место - порождение дикой магии и оно не пропустит нас к пещере, где находится Источник и где сейчас укрылась Андотимэль. Она давит на нас, нагоняя смятения и страхи, пытается натравить мороков и призраков, но мы сейчас без труда разгоняем все её потуги...
Тут он на миг запнулся, прикрыв глаза и сделав глубокий вдох. Затем продолжил:
- Но эта земля не подпустит к ней чужаков, а мы - не просто чужаки, мы - её смертельные враги. Пойдёмте, я вам наглядно покажу. - Он учтиво склонил голову, поведя рукой в направлении сказочной полянки.
- Хорошо, пойдёмте взглянем.
- Вот, извольте взглянуть. - Проговорил Терес, когда мы оба подошли к самой границе переливающейся из светло-зеленого в прозрачно-голубой цвет травы. Картина и в самом деле была сказочная и умиротворяющая, так и хотелось наплевать на всё, сбросить доспехи и с разбегу нырнуть в это море травы, смеясь от счастья и глядя в вечное небо....
Я тряхнул головой, с усилием отгоняя от себя это наваждение. Привидится же такое, бррр.
А Терес тем временем наклонился, подбирая камешек побольше, и разогнувшись, ещё раз повторил:
- Смотрите внимательно, ваша милость.
Он несильно размахнулся и бросил камень в травяные заросли. Ничего особенного не произошло, лишь в месте падения прошла короткая еле заметная рябь - и всё.
Я, изогнув бровь, с сомнением посмотрел на страхобра.
- А сейчас, - как ни в чём не бывало, продолжал Терес. - Мы предложим травке вот это.
И он, отстегнув с пояса короткий кинжал, снова повторил свой опыт. Буквально в ту же секунду трава вспучилась противными зеленоватыми пузырями и в месте падения кинжала образовалась воронка, словно открылся бельмоватый глаз земли. Я как завороженный, со смесью любопытства и отвращения, смотрел на это представление и вздрогнул, когда хищная воронка захлопнулась с громким чавкающим звуком.
- Вы не могли не заметить. - Спокойно, почти лекторским тоном сказал Терес. - Что оно защищает путь к Источнику от чужаков, будь то живое существо, либо неодушевленный предмет. Нам бы мог помочь Варантар - полковой священник, но он сильно пострадал и до сих пор находится в лазарете.
- Однако. - Всё, что мог ответить я.
Мы вернулись в расположение своих войск, и на коротком совете я изложил суть возникшей перед нами проблемы.
- Жаль, никого из этих вислоухих в живых не оставили. - Сокрушенно сказал Ордис. - Так бы заставили провести, или наложили бы заклятие уничтожения, чтоб рвануло, когда б он внутрь пробрался.
- Не так всё просто, господин Ордис.- Мягко возразил Терес. - Магия этого места сразу же разоблачила бы наш умысел, и даже если б какой эльф согласился бы - под пытками или иным способом, пройти заколдованным к Источнику, то он не прошел бы и двух шагов. Это не считая того, что в ближайшей округе не осталось ни одного живого эльфа, и никто из нас не способен наложить чары уничтожения.
- А что если дорогу местными валунами выложить? - Предложил Этрир.
- Это ж сколько времени уйдёт? Месяц? Два? - Скептически сказал я.
- И не получится из этого ничего. - Добавил Терес. - Защита раскусит нас...
- Тогда что можно предпринять? - Прогудел Вильдрамм. - Не можем же мы повернуть обратно, не добив гадину!
- Мы можем обложить это место и дождаться приезда Мастеров Силы и представителей высшего духовенства. - Предложил страхобор, вновь приложив руку к усиленно задёргавшемуся глазу.
- Мы можем не дождаться помощи. - Ответил Этрир. - Это здесь все эльфы мертвы, а сколько их осталось в других частях Роменагорна? Да и Источник к тому времени, как я предполагаю, сможет восстановить свои силы, и тогда нам мало не покажется.
Все мрачно замолчали, понимая, что зашли в тупик на пороге полнейшего триумфа и оглушительной победы.
- А может, вдарим? - Тихо предложил перемазанный сажей, аки чёрт, Ингвар. - Только смеси не так много осталось....
Как говорится - всё гениальное - просто. А что? В свете появившихся непреодолимых, на тот момент, затруднений, это было вполне дельное предложение. Всё лучше, чем сидеть на пятых точках и чесать языками.
- Обязательно вдарим! - Горячо поддержал я инициативу среднего командного состава. Хотя в иерархии имперских вооруженных сил командиры катапультных расчетов занимали отдельное место, это была своего рода каста, куда допускали далеко не всякого. И сам командир катапультного расчета подчинялся командующему Большим Имперским Полком напрямую, если не возникало никаких форс-мажоров, как сейчас, например.
- Сэр Этрир! - Обратился я к командующему. - Распорядитесь, чтобы обстрел вёлся последовательно с задержкой в два выдоха. И метьте по возможности в проёмы. Оттуда можно всякого сюрприза ждать.
- Империя или смерть! - По-уставному отчеканил Этрир.
- Вот всё бы вам про смерть... - Тихо проворчал я, когда все разошлись по местам. - Нет, чтоб подумать, как в эту пещеру попасть, так нет - смерть им подавай, и по возможности, красивую. Эгоисты.
Один за другим с интервалом в три-четыре секунды в воздух взмыли три огненных шара, пущенных с наших катапульт. Прочертив огненный след, они со всей своей разрушительной силой обрушились на скалистое логово врага. Яркими цветками вспыхнули места попаданий, а окрестности огласились многократно повторившимся эхом взрывов. Даже издалека было видно, как фонтанами взмывала каменная крошка, и отлетали целые куски от мрачных и давящих на психику скал.
Через какое-то время из некоторых тёмных провалов повалили клубы дыма и стали вырываться языки яростного пламени.
- Так их! - Ликовал прикреплённый ко мне сигнальщик, от возбуждения размахивающий руками, будто тем самым помогал огненным снарядам точнее и сильнее бить по цели. - Всем гореть! Ублюдки!
Но тут при очередном залпе что-то изменилось как в самой поляне, так и траве её заполнявшей. К пролетавшим снарядам вдруг потянулись призрачные серо-голубые щупальца, осыпавшиеся сразу же. В следующий раз они уже слегка задели брызжущие огнём шары, но были развеяны чёрными струпьями. После четвёртой попытки этим травяным щупальцам удалось сбить снаряды с курса, которые в свою очередь попадали в хищно раскрывшиеся пузырящиеся пасти. Произошедшие один за другим три взрыва взметнули в воздух белёсые, похожие на водоросли, комья, начавшийся было пожар, был сбит наплывавшими одна на одну волнами этой странной травы. Над полем стоял жалобный писк, будто наступили на мешок с котятами, но от этого почему-то шевелились волосы даже не спине.
- Усилить обстрел! - Крикнул я замолчавшему сигнальщику.
Катапульты увеличили скорость обстрела и с каждым разом меняли цели, но помогало это мало - из девяти выстрелов долетало один - два.
- Ваша милость! - Подбежал запыхавшийся вестовой. - Сэр Ингвар докладывает, что горючей смеси осталось на несколько выстрелов, а самих ядер чуть больше!
- Начинается! - Скрипнул я зубами.
Пришлось отдать приказ о прекращении обстрела и вновь созывать совет, принимая доблестных командиров в своём наспех поставленном шатре.
Все стояли, сидел один я, но не из желания показать, кто здесь главный, а просто из-за того, что ноги к концу этого безумного дня уже не держали. Но пришлось играть роль, что - да, сижу именно потому, что я здесь барон, хоть пока ещё и без герба, а вы здесь все - хорошие полевые командиры.
- Милорды. - Начал я без вступлений. - Всем присутствующим понятно наше положение: врага на своём пути мы уничтожили, а его крепость взять пока не можем. Предложение ждать подмоги из столицы я отметаю сразу, как малодушное и не учитывающее безрадостных перспектив нахождения нашего войска в самом сердце вражеских земель, пропитанных смертельно опасной волшбой. При всём желании мы здесь долго не протянем и потому необходимо покончить с Андотимэль и этим сраным Источником как можно скорее! Хочу услышать ваши предложения. Сэр Этрир?
Командующий восьмым Большим имперским полком, держа слегка помятый шлем на сгибе левой руки, коротко кивнул на моё обращение и, сделав шажок вперёд, отрапортовал:
- Ваша милость, как вы верно выразились, времени у нас практически нет. Однако пройти до Источника по земле мы не можем, обстрел может быть более эффективным лишь при условии наличия практически неисчерпаемого запаса ядер и горючей смеси.
Тут он сделал секундную заминку, явно испрашивая разрешения на высказывание собственного мнения. Я это понял и тут же подхватил:
- Слушаю вас, сэр Этрир.
Он, кашлянув в кулак, продолжил:
- Во-первых, не имея сведений о положении дел на остальных участках боевых действий, я взял на себя смелость послать гонцов к Илитасу и Телеремнару для оповещения наших соратников о том, что мы подошли к самому Источнику.
Это был, хоть и не явный, но камешек в мой огород - как я сам мог забыть об этом. Заигрался во властителя, однако, как бы звезду не поймать. Но внешне я лишь державно склонил голову, одобряя проявленную инициативу и подталкивая к продолжению доклада.
- Во-вторых. - Продолжал меж тем Этрир. - Я бы посоветовал вашей милости послать ещё одного гонца к его светлости Телеремнару для испрашивания разрешения в выделении дополнительных осадных машин и налаживания бесперебойной поставки необходимых составов для изготовления горючей смеси и самих метательных снарядов.
Тут он снова замолчал, то ли закончив высказывать свои предложения, то ли вновь ища дозволения продолжить.
- У вас всё? - Холодно поинтересовался я, всё ещё досадуя на свой явный промах в вопросе оповещения верховного командования и остальных наших частей о нашем положении.
Этрир вновь коротко кивнул, делая шаг обратно, показывая, что у него на данный момент всё.
- Милорды. - Я вновь оглядел всех собравшихся тяжёлым взглядом. - Доводы сэра Этрира благоразумны и я склонен принять их. Однако нам стоить позаботиться и о самом ближайшем будущем. Сгущаются сумерки и вот-вот наступит ночь, что поздней осенью всегда происходит неожиданно. Учитывая то, что мы находится на неподконтрольной вражеской территории, я приказываю разбить лагерь по всем правилам воинского устава и окружить его линией обороны, как и тогда, на границе леса, в виде выкопанных траншей с отсыпкой бруствера в половину человеческого роста.
Никто даже и не думал возражать, памятуя о правильности принятого мною решения о рытье траншей, когда мы стояли лагерем меж холмов и болот, поливаемые непрекращающимися дождями и, ожидая, когда враг атакует нас, раскрывая свои козыри.
- Также, - продолжал я. - Для предотвращения каких-либо нежелательных действий со стороны возможно оставшихся в живых воинов противника, приказываю использовать оставшиеся зажигательные снаряды для поджога лесных насаждений вокруг нашего лагеря.
За час с небольшим укрепления были готовы. Сразу после окончания фортификационных работ катапультчики дали по несколько залпов во все стороны от лагеря, поджигая близко и плотно стоящие деревья. И, может это была игра теней, либо воображение стало пошаливать в сумерках, но показалось, что несколько высоких теней шарахнулось подальше вглубь нетронутых человеческим присутствием зарослей.
Горело знатно, сполохи лесного пожара придавали уверенности и, как это ни странно звучит, некого подобия уюта что ли. Стало очень тепло и потому многие поскидывали с себя плащи и верхние накидки, что носили поверх доспехов. Целые колонны ярко-оранжевых искр уносились в небо, тесня тусклые звёзды на мрачном небосклоне.
А я вышагивал вдоль границы с единственной тёмной стороной, граничащей с нашим лагерем - со стороны треклятых скал, среди которых засела главная виновница развернувшихся смертоубийств и кровопролитий. И засела она над ещё более клятым Источником Дикой Силы, который никто пока не знает, как обезвредить или нейтрализовать. Вот ещё один геморрой на мю.... ээээ. .... голову!
Я делал вид, что обхожу дозоры, рассеянно отвечая на приветствия патрулей, а голова была занята только одним - как добраться до этих скал! Как, чёрт возьми, одолеть разделяющее нас расстояние!
И вот, когда голова уже категорически отказывалась выполнять свои прямые обязанности, а ноги подкашивались на каждом шагу, я почувствовал, как от Перстня резким толчком пошла упругая тепловая волна, а в следующий миг я отчетливо услышал голос: "Иди к ней".
В первый миг я встал как вкопанный, дико озираясь, в надежде найти источник голоса извне. Но после третьего повтора я понял, что это происходит только в моей голове, и происходит всё это не зря. Пережитое мною в чужом мире не давало поводов усомниться в правдивости происходящего сверхъестественного, и если бы в родном Владивостоке я бы записался на приём к психиатру, то в неродном Роменагорне я решил прислушаться к голосу в своей голове.
Улучив момент, когда у намеченного мною места пересечения границы дозоры сошлись и разошлись, я с разбегу сиганул в траншею. Отлежавшись на земляном дне некоторое время и дождавшись, когда дозоры вновь разойдутся, я энергично полез по крутому склону вверх, усиленно помогая себе кинжалом. Через неимоверно долгие минуты я, тяжело дыша, вывалился из траншеи уже на той стороне.
Впереди в десяти шагах тревожно колыхалось смертельно-опасное травяное море.
Я встал, отряхнулся и, сделав глубокий вдох, уверенно пошагал вперёд - к темнеющим чернильным пятном на тёмном фоне проклятущим скалам.