— Ваше величество! Мы в восторге от возможности задать несколько вопросов самому Людовику XIV, блистательному Королю-Солнце! Не откроете ли вы тайну Человека в Железной Маске?

— Человек в Маске? Вздор! Вы перепутали, господа! Здесь не Италия, где сеньоры появляются на маскарадах, а знатные дамы путешествуют в масках. Здесь — Франция.

— Мы говорим об узнике крепости Пиньероль, а затем Бастилии.

— Узник? Зачем же узнику одевать маску? Он и без того заключен в четыре стены. Пусть уж смотрит на них как есть. К чему эти излишества?

— Но при переезде из одной тюрьмы в другую…

— На это есть закрытые кареты!

— Но во время остановок для смены лошадей? Для того, чтобы пообедать в трактире, наконец?

— Господа, вы утомляете меня незначительными подробностями! Это дело тюремщика — заботиться о том, чтобы узник не сбежал.

— А чтобы люди не узнали его лица? Чтобы он не перемолвился знаками или записками с другими людьми?

— Повторяю, это — забота тюремщика. Мне нет дела до того, как содержатся узники при переводе их из одной тюрьмы в другую. Полагаю, что точно так же, как и во время их ареста. Их следует сажать в закрытую карету или носилки, если это в столице, и доставлять, куда следует.

— Но разве вы не велели принимать дополнительные меры для того, чтобы узник не мог общаться, чтобы он не был узнан? Разве этой мерой не был приказ о том, чтобы на узника была надета маска?

— Основная мера того, чтобы узник не сбежал, состоит в том, чтобы его доставкой занимался стражник. Если стражник окажется ротозеем, его накажут. Если преступник важный, то стражник, допустивший оплошность, рискует занять место беглеца, и даже хуже того. Этих мер, я полагаю, достаточно для того, чтобы король не терял время на придумывание каких-либо дополнительных мер, не так ли?

— Но, ваше величество…

— Мне нечего добавить. Вы и так меня слишком утомили.

— Извините, Ваше величество…

— Прощайте, господа.