От очистных сооружений несло так, что хоть святых выноси. Квинтэссенция городских сливов парилась в огромных бассейнах, медленно превращаясь в органические удобрения. Водитель автобуса поспешно закрыл двери и резко тронулся с места, обдавая Седовласого выхлопными газами и пылью из-под колёс, что на фоне общего «аромата» могло сойти за дезодорант. Седой достал из воздуха средним и указательным пальцами какую-то монетку, перевернул и провёл по ней большим пальцем по часовой стрелке, она мгновенно стала сиять, как купол Казанского собора при слепом дожде. Седой швырнул золотую монетку в самый центр зловония, и мгновенно от места её падения пошли золотыми кругами разрастаться желтые одуванчики. Теперь вместо завала фекалий здесь была поляна из чистейшего чернозёма, покрытая сплошным ковром ароматных одуванчиков. «Так-то лучше», — пробурчал Седой и уверенно пошел к самому центру жёлтого пятна. Затем, начертав рукой в воздухе какие-то таинственные знаки, он круговым движением пальца обрисовал впереди себя эллипс. Жёлтый дёрн медленно расползся, и под ним открылась лестница вниз. Седой встал на первую ступень, но лестница против его ожиданий не поехала вниз. Седой пожал плечами и стал спускаться. На стене первого пролёта висела табличка: «Вход в чистилище временно перенесён к Чернобыльской АЭС. Падшим и заблудшим душам проезд в багажном отделении самолетов авиакомпании «Сибирь», рейс 242, по средам. От аэровокзала Киев доставка белым облаком «Аэропорт — Крещатик — Припять» проезд бесплатный. Справки по телепатопеленгу 3-18-46-11. Звонок платный».
«Бюрократы чертовы» — очень спокойно, точно и адресно дал определение Седой. Затем он слегка пнул ступеньку, и лестница послушно вынесла его наверх. Жёлтая дыра затянулась, как только он покинул её. Седой ещё раз окинул взглядом одуванчиковое поле и негромко, но с восклицательной интонацией произнес: «Илья!»
И тотчас же на небесах загромыхало, натянуло невесть откуда тяжёлых грозовых туч со всех сторон. Первая молния полоснула вдоль неба, и почти тотчас же другая стрелой пролетела почти к самым ногам Седого.
Яркая вспышка на мгновение ослепила всё кругом, после чего в месте, где в землю возникла молния, возникла горящая повозка с запряженными в неё четырьмя огненными конями. На козлах сидел веселый бородатый старичок.
— Туточки я, куда изволите править? — весело произнёс Илья.
— К четвёртому, — ответил Седой, вскакивая в повозку.
— Ясно. Тиха украинская ночь. То есть, день, простите. Но, залётные! — и повозка плавно вознеслась в небеса.
* * *
Водитель автобуса на обратном пути в недоумении смотрел на очистные сооружения. Вместо привычно неудобоваримого запаха, сбивающего с ног даже молодого поросёнка, от очистных сооружений приятно пахло медовым одуванчиковым ароматом, усилившимся после грозы. Пассажиры пооткрывали окна и весело ругали синоптиков, суливших на этот день ясную безоблачную погоду.