Ночной Привратник и Дневной Привратник сидели на площади Ворот.

На площадь выходило сорок тысяч дорог, тропинок и улиц, кроме того, сюда вели несчетное количество лестниц, виадуков, эскалаторов, портов — морских, воздушных, железнодорожных и подземных, и прочее и прочее…

На площадь вошел очередной Транзитник.

Белый Привратник мельком взглянул на лоб Транзитника и равнодушно произнес: «Твой». Черный Привратник отложил карты, тоже взглянул на Транзитника и уточнил: «Не окончательно». Белый тоже отложил карты:

— Может быть, спросим его самого?

— Сколько раз мы убеждались, что это бессмысленно…

— Ну, мы же так редко с ними разговариваем.

— А оно и лучше — не пробуждать их. Направил в нужную дверь и играй дальше.

— Случай сомнительный. Не ошибиться бы.

— А и ошибемся, так не велика беда… Одна ошибка на два-три миллиарда ничего не значит.

— В конце концов, эту партию ты все равно проиграл, да и мне надоели карты. Давай пробудим.

— Как знаешь…

Дневной Привратник послюнил кончики пальцев правой руки и приложил их к глазам Транзитника. Человек вздрогнул и открыл глаза.

— Ну, и в какие ворота тебя, мил человек, определить? В Дневные или в Ночные? — ласково спросил Ночной Привратник.

— Где я?

— Умер, милок. На перепутье ты.

— Умер??? Не может быть! Вы кто?

— Ну вот, как всегда… Шок. Я же говорил, не надо было его будить.

— Значит так, мил человек, — как ни в чем не бывало продолжал Ночной Привратник, — мы тебя сейчас начнем спрашивать, а ты отвечай, ибо Ночные ворота ведут в то, что у вас на земле прозывается геенной огненной, проще говоря, адом, а Дневные — это, стало быть, в Аркадию, в Парадиз, в рай то есть.

— Не может быть! Чушь! Этого не может быть!

— Слышь, ты б ему мозги сперва прочистил, а потом уже и спрашивал.

— Ну да, а то с ним столько времени потеряешь, — согласился Ночной Привратник и дунул на голову Транзитника.

— Значит, я, действительно умер, и сейчас вы решаете мою судьбу на веки веков? А как же Страшный суд?

— Ну вот, другое дело. Теперь, милок, с тобой разговаривать легче стало. Да вот только со Страшным судом ты не горячись… Это шоу мирового масштаба здесь никому не надобно. Тут всё мы решаем — привратники. Тихо и мирно.

— Господь…

— Да не поминай ты его всуе. Ты что же, считаешь свою персону такой важной, что взвешивать твои грехи — самая наиважнейшая для Него работа? Да ты знаешь, сколько вас таких? И каждого по косточкам разбирать? Глупости это. Вот мы тут сидим — Ночной и Дневной Привратники, каждый за свои ворота отвечает. Куда пойдешь, там и останешься.

— Но ведь он решает…

— Что он решает? Он всего лишь Церемониймейстер. Мы решаем. Куда попадешь, то и решит все твои дела на ближайшие сто миллиардов лет. Ежели, скажем, в Дневные Ворота пройдешь, так уж там тебя никто не потревожит, даже Он не властен будет нарушать твой покой. Ну а коли попадешь за Ночные Ворота, то и Он тебя не спасет: что предписано, то и получишь, по полной программе.

— А что предписано?

Оба привратника весело засмеялись, и Ночной сказал:

— Там узнаешь, хотя не приведи Бог тебе… У тебя ещё есть шанс. Мы для того тебя и пробудили.

— Что мне нужно сделать? Что вы от меня хотите?

— Тебе нужно только отвечать. А уж мы решим, куда тебя определить.

— Так просто? И на сто миллиардов лет?

— А чего усложнять-то? — и оба опять засмеялись.

Транзитник закрыл лицо руками, потом с силой провел по своему лицу сверху вниз, стряхнул головой и решительно сказал:

— Спрашивайте.

— Вот ты мне скажи, мой хороший, чего это ты отказался от той женщины, что тебе День послал? — спросил Дневной Привратник.

— Отказался? — непонимающе повторил Транзитник. — Я не отказывался… Просто я перестал чувствовать себя счастливым в её обществе.

— Ну а почему ты не оставил её раз и навсегда?

— Я не чувствовал себя вправе поступить так с ней. Она же ни в чем не виновата.

— А зачем обнадёжил ту, которую тебе послала Ночь?

— Я сам обнадёжился… Я думал, что она меня спасет от моей судьбы. Я мечтал, что всё переменится…

— Ты её любил?

— Видимо, да.

— Ты не уверен?

— Любил… А если и нет… Я знаю, что она меня любила так сильно, что мои чувства к ней уже ничего не значили. Я уступил. Мне было бы хорошо с ней.

— А ей каково бы было с тобой?

— Я не знаю. Она сказала, что умрет, если я её оставлю, и я не посмел её оставить.

— А хотел бы?

— Нет. Ни за что.

— Тебе нравилось иметь и жену и любовницу?

— Нет.

— Ты пытался изменить ситуацию?

— Нет.

— А хотел бы?

— Я не знаю.

— Ты бы согласился, чтобы в твоей жизни была только жена?

— Нет!

— А только любовница?

— А дети? У меня же такие хорошие дети! Нет. Я не жалею, что они родились.

— Ты не смог выбрать одну женщину из двух?

— Я не смог, да… Я и не думал, что надо обязательно выбирать.

— Он не думал! А нам теперь надо думать!

— Я никому не хотел причинить зла.

— Все так говорят. И Шикльгрубер, и Чикатило, и Джугашвили, и Робеспьер, и Бонапарт. Миротворцы хреновы.

— Но я…

— Да, ты не того масштаба злодей.

— Я не злодей.

— Все не злодеи. Все — жертвы. А злодеи, значит, тут, наверху. Не ту карту сдали, не из той колоды вытянули…

— Я не обвиняю вас…

— Ещё бы ты нас обвинял! — Дневной Привратник хохотнул.

— Этак мы с ним долго провозимся. Скажи-ка, милок, вот что… Если бы ты шел с дневной и повстречал ночную — ты бы, разумеется, сделал вид, что не знаком с ней?

— Да, наверное. То есть, да, конечно!

— А если бы ты шел с ночной и повстречал дневную, то, конечно, постарался бы, чтобы она тебя не заметила, не узнала?

— Да.

— Ну а если они обе подошли бы к тебе вплотную.

— Ужас!

— И они сказали бы тебе: «Решай!». К кому бы ты пошел?

— Наверное, к той, которой больше дорожил.

— А которой из двух ты дорожил больше?

— Ну, конечно… Впрочем… Нет… Я не знаю.

— Думай.

— Я не знаю!

— Во всяком случае, честно. Но ты пойми, мил человек, тебе надо выбрать.

— Между Дневными Воротами и Ночными?

— Нет, ишь, куда хватил! Это уж мы сами сообразим, куда тебя определить. А тебе надо пройти тест. С кем бы ты остался, если бы нужно было выбрать одну из двух.

— Я не знаю.

— Ну и ладно. Ну и пусть. Ты не знаешь… А вот мы сейчас узнаем.

* * *

Он сидел в машине, которая стояла на солнечной берегу, покрытом нежной зеленой травкой. Он ждал её. Она должна была прийти с минуты на минуту. Они собирались провести изумительный уик-энд на берегу моря. Они отъедут на уединенный берег, поставят палатку, он достанет фрукты, закуску и вино… Этот вечер будет в их распоряжении… Он смотрел на пристань, к которой подходил белый пароход. Он не должен был её встречать, потому что она плыла на пароходе с сослуживцем. Она скажет, что поехала к подруге на дачу, а сама пройдет берегом к его машине.

Вот она идет. Он её узнает из тысячи. Она идет рядом с какой-то женщиной. Не может быть! Он похолодел.

Они шли вдвоем. Они увидели его машину и решительно направлялись к нему. Будет скандал. Они будут его делить. Он должен выбрать.

И он выбрал.

Он нажал на газ, машина рванулась с крутого берега в воду и с размаху ушла под воду. Он выбрал ничто.

* * *

— Следствие показало… Тьфу ты! Вместо того, чтобы узнать подробности его души, мы узнали подробности его дороги сюда! — с досадой на себя выругался Дневной Привратник.

— Да уж, — присоединился Ночной Привратник. — Второй раз испытать такое. Даже жалко тебя стало, мил человек.

— Ладно уж… Поступим с тобой по справедливости, — решительно сказал Дневной привратник и извлек из кармана желтый кружочек. — Выпадет «орел» — попадаешь в Дневные Ворота, а «решка» — в Ночные, — и он высоко подбросил монетку.