Апрель
3 АПРЕЛЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК
Прочла на работе уж-жас-ну-ю статью о гормонах — их количество начинает снижаться после двадцати, а с ними и способность к деторождению. С ума сойти! Просто прыжок на тарзанке с высоты Эйфелевой башни. В конце этого года мне стукнет… Ну да, все верно: тридцать лет. Что произошло с того времени, как у меня началась менструация? Что за предатель поставил счетчик на такую скорость? В десять лет мне казалось, что тридцать — это абсолютная старость, полное одряхление, конец всего.
В двадцать лет мне казалось, что тридцать — это сияющее будущее: вот Ева-красивая-высокая-белокурая-стройная идет под руку с Прекрасным Принцем… Или Ева-мама с детьми — дочь Агата, сын Альфред… Или Ева-само-счастье, если, конечно, получится. Или Ева-богатая, а если с богатством не получится, ничего страшного: главное, чтобы Ева была преисполнена любви — это важнее, чем быть богатой… Да, еще неплохо было бы — Ева-знаменитость! Это маме доставило бы удовольствие. Милая Жанна достойна того, чтобы почувствовать наконец гордость за свою дочь…
И что? Когда же все это наступит? Почему я не вижу даже намека на смутные очертания первых эскизов этой прекрасной программы? Да, несомненно, рост у меня довольно высокий, но что из этого? Моя белокурая грива давно потеряла остатки прежнего блеска. Я красива? Не факт. Стройна? Факт, что нет. И мне совершенно не понятно, куда подевался мой Прекрасный Принц… Бр-р-р-р! Что же со мной будет? А количество гормонов у меня снижается, снижается и снижается. А поезд времени летит, летит и летит… И меня в нем нет. В противном случае я знала бы об этом. Я чувствовала бы покачивание и толчки…
Так, возьмем себя в руки. Сосредоточимся. Запишем свои ощущения. Достанем наши карандаши, уголь для рисования. Сделаем наметки образов, соберем слова, предложения противопоставим кровотечению дней. Первое января осталось в далеком прошлом. Пусть так… Забудем о новеньком ежедневнике и благих намерениях. Первое апреля, шутки и розыгрыши тоже позади. Тем лучше. Смешного тут ничего нет.
4 АПРЕЛЯ, ВТОРНИК
Получила электронное сообщение от Селесты. Тема: как у тебя дела? Она беспокоится обо мне: «Ева, я тебя знаю, если ты не подаешь признаков жизни, это плохой знак. Не хочу тебя отвлекать, позвони мне сама…» Не хочет отвлекать меня? И это она, та самая, кто спасает человеческие жизни, пока я клепаю идиотскую рекламу… Мне стыдно. И становится еще более стыдно, когда я открываю прицепленный файл и вижу фотографию со дня рождения Жюльетты! О-ё-ёй! Моя подружка Селеста как всегда очень тактична. Она не говорит прямо, но я понимаю, что все это значит: я забыла о дне рождения моей крестницы… Господи, ну конечно, прошлый вторник, двадцать восьмое марта! Ей стукнуло четыре года!
А ведь я и сама знаю, что такое детские обиды на забывчивую крестную… Я наелась их досыта с моей крестной матерью Сюзанной, с этой старой скрягой, — папиной двоюродной сестрой, от которой я никогда не видела ни подарков, ни денег, ни даже почтовой открытки. Только пакетик леденцов в тот день, когда родители притащили меня на обед к ней в берлогу, уставленную цветочными горшками с анемичными растениями и мебелью, покрытой пожелтевшими салфетками. Конфетки были слипшиеся, с привкусом залежалого товара. Одно воспоминание о них вызывает у меня тошноту. Мерзкая Сюзанна, упокой, Господь, ее душу… И прочисть мне хоть немного мозги… Хотя бы настолько, чтобы можно было записывать важные даты в ежедневнике, например.
5 АПРЕЛЯ, СРЕДА
Пошла за подарком для Жюльетты в торговый центр «Той-Сити», расположенный неподалеку от нашего рекламного агентства. Яркие цвета. Громкие названия. Маркетологи сделали все для того, чтобы привлечь внимание покупателей. Однако на меня все эти ухищрения производят отталкивающее впечатление. Кой черт дернул меня попросить совета у продавщицы, томившейся от скуки у входа? Она битых полчаса дурачила меня в надежде всучить что-нибудь подороже из ассортимента магазина площадью шесть тысяч квадратных метров! Бедняжка! Мадемуазель, напрасная трата времени и сил: вы не только не можете меня заинтересовать, но и моя покупательная способность упала ниже плинтуса… Я незаметно, чуть ли не на четвереньках, уползла от продавщицы за гору детских машинок с дистанционным управлением. В конце концов мне удалось накупить всякой дряни в ближайшем супермаркете: это были химические конфеты, губная помада с блестками, лак для ногтей, пластиковые бусы и тому подобные сокровища. Все, о чем я сама мечтала в четыре года. Как, впрочем, и в двадцать девять лет. Срочно надо подарить кому-нибудь, пока не начала пользоваться сама.
6 АПРЕЛЯ, ЧЕТВЕРГ
Видела сюрреалистический сон: мне достались лавры победителя на какой-то «Фабрике звезд». Я выиграла, танцуя в одиночку фокстрот посреди арены цирка. Лицо у меня было перекрашено, словно краденая машина (неужто последствия похода за подарком для Жюльетты?). В итоге на подиум выскочила мама и обняла меня перед камерами. Она сделала для меня сэндвич, который мне торжественно и преподнесла. Под аплодисменты публики.
7 АПРЕЛЯ, ПЯТНИЦА
Стало окончательно ясно, что серые туфли, которые я купила в прошлом месяце, слишком узки, слишком малы, каблук у них слишком высок и вообще все слишком… Короче говоря, вечером с работы я вернулась на двух треснувших арбузах вместо ног. В очередной раз я наступаю на одни и те же грабли — клюю на самое дорогое! Лучше бы отдала деньги клошару, который стоял с протянутой рукой у входа в бутик.
Как раз в тот момент, когда я собиралась опустить свои бедные нижние лапульки в таз с ледяной водой, раздался звонок от мамы:
— Ну, как мы сорганизуемся на завтра?
— Что-что на завтра?
Господи, завтра ведь свадьба Эдит Пошон! Черт! Я смутно что-то припоминаю… Приглашение пришло по почте, давным-давно, еще до Рождества. Я прочла тогда имена, написанные наклонным почерком на дорогой веленевой бумаге цвета слоновой кости, и подумала: «Надо же, Эдит Пошон выходит замуж». Даже Эдит Пошон выходит замуж! Самая бесцветная, самая очкастая и самая серьезная подруга моего детства! Подруга? Ну, скажем так — соседка… Мы одного с ней возраста. Один и тот же дом, дворовая дружба — это сближает. Вот только я это приглашение выкинула! Зависть? Скорее другое чувство: наплевать, и знать не хочу. Но я не учла особенностей характера госпожи Пошон-матери и ее легендарную верность дружбе. Несмотря на то что мы, Манжены, давным-давно переехали, Николь пригласила Жанну в память об их встречах в актовом зале школы, разговорах в бакалейной лавке, обмене сплетнями у лифта… Сила материнского давления даже через телефонную трубку такова, что и речи быть не может об отказе пойти на свадьбу.
9 АПРЕЛЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ
Кто засунул две прищепки для белья мне в голову? Я чувствую их. Они там, за глазными яблоками. Когда я смотрю в потолок, боль делается еще сильнее. А ведь если подумать, то протащить в череп прищепки для белья не так-то и просто. Как это делается? Через уши? Через нос?
— Да хватит цирк устраивать! — вопит Болтун.
Это тот самый голосок, который иногда прорывается сквозь мои барабанные перепонки то с правой, то с левой стороны. Между прочим, боль с такой силой сверлит виски, что я думаю, уж не натянул ли Болтун себе ночью гамак меж двух прищепок? Этот подлец вполне способен на нечто подобное…
— Болтун, что ты так орешь? Ты думаешь, я оглохла?
— Я не ору, просто у тебя похмелье! Еще бы ему не быть, вспомни, сколько ты вчера выхлебала? А историю про прищепки выкинь из головы. Смотри на вещи трезво, и тебе станет легче!
— Извини, ты что, забыл про общий настрой на свадьбе Эдит Поншон? Скажи на милость, что еще мне было там делать, кроме как пить? И мама все повторяла словно заведенная, что Эдит ужасно похорошела! Ужасно, это ужасно! Обвинение! Приговор!
— Ну — у-у… Это не алиби, не мама ведь твоя бокал за бокалом в себя заливала. Когда она тебя в такси заталкивала, глаза у нее, кстати, были как у питона.
— К счастью, этого я уже не видела. А вот Этьена, старшего брата Эдит, я рассмотрела как следует. Это ведь моя первая любовь! Он мне в свое время казался таким романтичным, когда пел ирландские баллады, пощипывая струны купленной по случаю гитары… Теперь у него седые виски, четверо детей и жена, похожая на драгуна. Поверишь ли, Этьен — учитель физики и химии! Когда он наконец подошел со мной поздороваться… Неужели так долго не мог узнать меня, или я тоже настолько сильно изменилась? Так вот, когда он подошел, я выпила уже, наверное, литра два. Он быстро откланялся. Наверное, подумал, что был совершенно прав, когда не искал со мной встречи после нашего переезда… А Иза, Изу ты узнал? Маленькая она была такая забавная со своим вздернутым носиком и нелепыми идеями. Теперь — прямо гранд-дама. Вся картонная какая-то. Муж — чиновник. Даже нос у нее расплющился. Рассказала мне о своей жизни. После первых трех фраз я готова была лезть на стену. Неужели этого недостаточно, чтобы порядочно надраться?
— Надо бы тебе поспать.
— Я попытаюсь. А ты со мной больше не разговаривай, ладно?
— Заметано!
10 АПРЕЛЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК
С тех пор как Мари-Анник из приемной узнала, что брачные узы внезапно упали с плеч нашего шефа, она места себе не находит. Натали из производственного отдела думает, что тут нет никакой связи, но я уверена, что есть. Мари-Анник без памяти влюблена в Машара! Для меня это очевидно. Она уже видит себя госпожой Машар, занявшей ничейную подушку. Она сменила стиль. Сегодня надела темно-красные босоножки, браслет со стразами на щиколотку поверх черных чулок в сеточку и сделала пышную прическу, требовавшую, по моему не очень компетентному, но все же мнению, многочасовой подготовки. Все время говорит со мной о Машаре, называя его Патриком.
— Тебе не кажется, что Патрик слишком много курит? Ты не находишь, что Патрик поправился? Как на твой взгляд, у Патрика волосы не длинноваты?
11 АПРЕЛЯ, ВТОРНИК
Сегодня утром наша консьержка мадам Дюму спросила, не нужна мне домработница:
— У меня есть свободное время, моя клиентка из тридцать четвертой квартиры умерла, вы можете этим воспользоваться. Удобный случай!
Расхваливая свою кандидатуру, она одним глазом внимательно разглядывала мою квартиру, а другим — мою мятую блузку. Какой же вывод я должна сделать? Она принимает меня за богачку? За дуру? В какой-то степени и за то, и за другое? Я пробормотала, что это так мило с ее стороны:
— Спасибо, спасибо, нет, но огромное спасибо, сейчас у меня столько работы, что не остается времени на уборку, но скоро все наладится.
Черт знает что! Остаток дня я без конца одергивала на себе блузку. Когда я перестану расстраиваться из-за того, что думают обо мне другие?
12 АПРЕЛЯ, СРЕДА
Хватит промедлений (обожаю это слово, с тех пор, как я его открыла, все время его употребляю). Я решила стопудово: сегодня-обязательно-не-откладывая-ни-на-день-нет-нет-и-нет, — зайти вручить подарок моей крестнице. Среда — день детей. Позвонила в дверь Селесты ровно в полседьмого, по пути с работы. Меня встретил одинокий Эдуар в кухонном фартуке. Мартен и Жюльетта были в ванной, на плите варились макароны. Мы с Эдуаром никогда не знаем, о чем разговаривать. Он слишком хорошо воспитан для того, чтобы показать, что ему со мной скучно. Я слишком застенчива для того, чтобы спросить, как ему удается быть одновременно таким занудой и таким безупречным семьянином… Мне кажется, он боится моего дурного влияния на его чудесную женушку. Успокойся, дурачок, если бы это было возможно, это произошло бы еще в начальной школе. Эдуар изобразил крайнюю радость, когда я протянула ему пакет с подарками.
— Как это мило с твоей стороны, Ева. Может быть, сама подаришь Жюльетте?
Почему бы не в присутствии судебного исполнителя? Надо было отказаться. Я согласилась. Идея была неудачная. Все закончилось драмой со слезами. Малышка как ураган набросилась на сокровища. И в мгновение ока разбила в ванне флакон с лаком для ногтей. Заревновавший Мартен растерзал пакетики с конфетами. Караул! Отец вмешался, стиснув зубы и продолжая улыбаться. Моя лучшая подруга вышла замуж за инопланетянина!
13 АПРЕЛЯ, ЧЕТВЕРГ
Я была полна энтузиазма. В майке и трусах я занималась перед телевизором шведской спортивной гимнастикой, решив держаться до конца, какой бы боли и сколько пота мне бы это ни стоило, когда в дверь позвонили. Десять часов вечера… Кому-какого-черта-от-меня-нужно-в-это-время? Это была Глория! В истерике. И в поисках моего папеньки. Уверенная в том, что он здесь с дьевкой! А я-то где в таком случае? Это ее волнует меньше всего на свете.
— Он мьенья обманывает! Я увьерьена, что он мьенья кормьит басньямьи!
Ох, папа, папа! Глории — тридцать шесть, ему — шестьдесят шесть, и ему удается заставить ее ревновать! Неужели до могилы будет донжуана из себя строить?
— Ты на мобильный ему звонила?
— Чито за вопрос! Он нье отвечает, каньечно!
Пока она сама себя все больше так накручивала, в ее сумке «Дольче энд Габбана» зазвонил «нокиа». Папа просто вышел за сигарами. Глория, дорогая, зачем же с ума-то сходить! Она убежала. Нье извьиньившизь! Как отец может жить рядом с такой фурией? В каком-то смысле она оказывает мне услугу. В упражнениях из серии «скиньте своего отца с пьедестала» ей равных нет… Но в том, что касается физкультуры, она, напротив, подложила мне свинью: когда я хотела продолжить зарядку, передача уже закончилась… Да мне уже и спать хотелось. Пятнадцать минут общения с Глорией стоят часа упорных тренировок.
15 АПРЕЛЯ, СУББОТА
Обед у Жеральдины. Она хотела представить мне нового мужчину своей жизни. С тех пор как она ушла из МАШАР ЖЮНИОР ИНТЕРНЭШНЛ и занялась продажей биопродуктов, она постоянно меняет мужиков. Ну, хотя бы она! Я восхищаюсь ей, чтобы не завидовать. Нынешнего ее мужчину зовут Жоэль. Она встретила его на занятиях по фламенко: татуировки в стиле переводных картинок из жвачки «мала-бар», трехдневная щетина, поношенные ковбойские сапоги. По виду — лет пятьдесят, по умственному развитию — вдвое меньше. Ну, мне так показалось. Три недели назад Жеже переехала на его квартиру неподалеку от Версаля, к числу ее достоинств относятся панорама на перестраиваемый бульвар и обои в галлюциногенный цветочек. Жеральдина шепнула мне, что хочет поменять обои, но «Зоэль пока не готов». Когда она произносит имя любимого, ее легкое пришепетывание переходит в нескрываемое сюсюканье. Наверное, это признак страсти…
На лестнице пахнет мочой. В квартире — супом и дымом. Жоэль проникся духом нью-эдж. Самое страшное, когда он говорит со мной о безмятежности, мне кажется, что он сейчас меня придушит. Жеральдина с него глаз не сводит. Он просто притягивает ее как магнитом. Каждый раз, когда Жоэль проходит рядом, она чмокает его в щечку. Отныне она говорит, она думает и дышит только для него, для Зоэля «Dark».
Жеральдина всегда отличалась склонностью к идолопоклонству. Жоэль, наоборот, явно стремится поучать. Может быть, они созданы друг для друга? Ведь каждый имеет право любить. И Жоэль, надо отметить, этим правом воспользовался. За бульгуром из свекольной ботвы (весьма экологичное блюдо, однако во время еды, чтобы не подавиться, желательно иметь под рукой графин воды) я узнала, что он два раза разведен и у него трое детей. Завершили вечер настойкой на каштанах. Особого качества, автор — один из лучших друзей Зоэля! Жеральдина продает эту настойку в своем магазине. Ух ты! Дерет так, словно каштаны там прямо с кожурой заквашены!
16 АПРЕЛЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ
После обеда рисовала в Люксембургском саду. Слишком ветрено. Руки замерзли. Может, митенки себе купить?
Типа, бедный художник не боится непогоды. Я зашла в кафе погреться и по памяти продолжила рисовать неосторожно начатый портрет двух влюбленных. Чета престарелых америкосов следила за моими движениями, заглядывая мне через плечо. Дама все порывалась выступить с предложением продать им рисунок. Муж, удерживая супругу, тянул ее за рукав. Calm down, old chap. Я отказала бы anyway! Но происшествие не прошло для меня бесследно. Надо бы мне почаще рисовать… А вдруг у меня есть маленький талантишко?
17 АПРЕЛЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК
Опаздывая, мчалась словно робот на работу и налетела в подъезде на леди Дюму в бигудях. Столкновение лоб в лоб. Передаю наш диалог дословно:
— Ну, мадемуазель Манжен, и куда это вы так летите? Только не говорите, что вы спешите на работу!
— То… то есть?
— Сегодня Пасхальный понедельник!
Я так разозлилась на себя, что почти не почувствовала радости. Поднялась в квартиру и легла спать не раздеваясь. Разбудил меня мамин звонок в двенадцать часов тридцать семь минут.
— Ку-ку, милая, как настрое-е-ение?
Вдохни поглубже, Ева.
— Э-э… Хорошее… Да-да!
— А чем ты занимаешься?
Имеется в виду: я, твоя мать, знаю тебя как никто, и не без причины, потому что именно я тебя родила, и я чувствую, что ты вялая, как плохо завинченный тюбик зубной пасты.
— А ты как, мама? Мне кажется, я слышу шум мотора, ты говоришь по телефону за рулем? Смотри, права отберут…
Испытанная техника: лучшая защита — нападение.
— Слушай, может быть, поучаствуешь в конкурсе на лучшего инспектора дорожной службы? Да, я действительно за рулем, я еду на чай к Симоне. — Это лучшая мамина подруга, одна из злейших моих врагинь. — Не хочешь присоединиться? Очень нехорошо вот так сидеть взаперти, как размазня. Надо выходить. Надо видеться с людьми. Тебе надо бы благотворительностью заняться, кстати. Помочь немного бедным, тем, кто страдает. Тебе бы это принесло большую пользу. Спортом тоже надо заниматься. Минимум два раза в неделю. Я тебе давно об этом говорю. Может, подумаешь о культурной жизни, достойной этого понятия? Ой, сейчас связь может прерваться, я въезжаю в туннель!
18 АПРЕЛЯ, ВТОРНИК
Девять часов тридцать семь минут. Поезд метро задерживается, я нервничаю. Ногти мои обгрызены почти так же, как мой карандаш. Сколько раз Машар ловил меня на опозданиях в этом месяце? Сегодня я побила все свои рекорды. Напрасно я одевалась не глядя, вслепую (коричневые брюки, фиолетовый пиджак, привет стилю камайе!), проскочила мимо душа, забыла причесаться и ускорила завтрак. Если мой Патрончик не на встрече, — Святая Биржа, покровительница маркетинга, сделай, чтобы это было так, — он меня уничтожит! Я уже слышу его голос: «Агентство открывается в девять часов… Вы знаете об этом, Ева?»
Почему ни разу в жизни я не встала в шесть утра, кроме тех случаев, когда мне нужно было на поезд или на экзамен? Да и то не всегда… Неужели я никогда не стану одной из тех волевых женщин, которым принадлежит мир, которые размышляют над смыслом жизни в наполненной до краев пеной ванне под звуки кантаты Баха, глядя на восходящее солнце? Почему вчера я до поздней ночи смотрела глупейший фильм и съела две огромные плитки молочного шоколада с фундуком? Почему я нашла работу не в другом месте, а у Патрика Машара, который считает себя чемпионом мира по маркетингу в регионе Курбевуа? Может быть, потому что не искала… Да почему же тогда не искала? Почему я снимаю совершенно убогую студию, приумножая год за годом богатства некоего месье Не-сноса, вместо того, чтобы попытаться приобрести хоть один шалаш, но собственный? Почему единственный мужчина, который звонит мне постоянно, это мой банкир, отчитывающий меня за то, что я опять превысила лимит? Почему, как только я нахожу нормального парня, мы с ним расстаемся?
И тут снова раздается голос Болтуна:
— Эх, Ева, не начинай все сначала, пожалуйста. Если ты Бертрана имеешь в виду, то вспомни, что, когда он ушел, ты испытала невероятное облегчение!
— Все равно, Болтун, когда я вспоминаю о нем, мне иногда бывает грустно…
— Ну да… Бывает, но редко. Подумай лучше, как часто ты изнывала от скуки рядом с ним. Подумай о его трикотажных майках, которые ни в коем случае нельзя было стирать в машине. О его менторском тоне, который появлялся всякий раз, когда он начинал учить тебя жить и никак не мог остановиться. О его тренажере, который занимал половину комнаты. О дюжине вывихов, которые ты получила, идя ночью в туалет и спотыкаясь об него. А его мать! Звонки Бертрана своей матери! Ежедневные! Медово-желчные отчеты, которые ты тайком подслушивала и которые приводили тебя в убийственное настроение! Ты хочешь начать все это снова? Если у тебя никого нет восемь месяцев, это еще не значит…
— Спасибо, что напомнил!
Иногда этот голосок просто невыносим! Можно подумать, что расстраивать меня — его главная цель. При этом рассчитывать на Болтуна в смысле изобретения алиби на случай разборки с шефом по поводу моего опоздания, естественно, не приходится, но алиби нужно придумать как можно быстрее, поскольку на следующей я выхожу…
19 АПРЕЛЯ, СРЕДА
Иногда небесполезно достигнуть дна бассейна, а потом, энергично двигая ластами, вынырнуть на поверхность. Дна я достигла вчера утром. Машар отчитал меня как девчонку. Потом я погрузилась в работу, посвященную… проекту брошюры о ваннах «Кувшинка». Можно было бы, конечно, пасть еще ниже, но и ванна-бассейн все равно впечатляет. Вчера вечером легла рано, выпив настоя из трав. Сегодня утром почувствовала, что всплываю. Я должна совершить то, что наметила этой ночью в результате чтения главной статьи в журнале «Шери». Она называлась «Куда движется наша жизнь?». Статья глупая, но все равно может послужить стимулом к началу действий…
Итак, план моих будущих деяний по пунктам:
1. Сердечные дела: найти настоящую любовь. Хватит терять попусту время. Больше ждать не могу. Гормоны тают на глазах. Основные требования, предъявляемые к кандидату:
— не урод;
— не злой;
— не унылый;
— не занудный;
— не скучный;
— не депрессивный;
— не депрессирующий;
— не идиот;
— не бабник;
— не упертый;
— не эгоист;
— не скупой;
— не мачо;
— не врун;
— не мошенник.
Вроде все? Необязательно. Любой кандидат может добавить в список свои очередные достоинства…
2. Уход за телесами: мой гардероб находится в отчаянном состоянии. Мой банковский счет — тоже. Доктор, тут можно хоть как-нибудь помочь?
3. Спасительная идея: сбежать куда подальше, если Банк Франции начнет преследовать меня за неплатежи. В провинцию?
4. Головные дела: постричь волосы. Моя грива все настроение портит. Мне с ней грош цена. Поменять цвет? Сделать перышки? Если уж уходить в дефицит, то по полной…
5. Внутриголовные дела: прекратить лихорадочное чтение идиотских журналов, пишущих о нереальной жизни знаменитостей, в то время как моя собственная жизнь превращается в кошмар. То же самое относится к телевизору. Отключить его! Достаточно ли этого? Выкинуть в окно? А если он взорвется? С моим везением и удачливостью меня еще привлекут к ответственности за смерть мусорщика! Эврика! Отдать его тете Жаннин! Она и так слабоумная, так что практически ничем не рискует.
6. Жизнь реальная подпункт номер один: найти новую работу. Это срочно и очень важно! Читать для этого объявления. Но я, кажется, бросила читать журналы? Буду читать только объявления. (В «Шери» объявлений нет.) И не просто их читать, этого мало. Буду звонить!
7. Жизнь реальная подпункт номер два: делать гимнастику. Тут мама права. Надо бороться с плохим настроением и дряблыми мускулами (в том числе ягодичными) путем накачивания пресса. Отказаться раз и навсегда от занятий физкультурой в одиночку. Выкинуть стопку благоприобретенных книг по данной тематике. Окончательно и бесповоротно списать их в расход. Эта литература адресована женщинам, которые встают в шесть часов утра, которые размышляют о смысле жизни в наполненной до краев пеной ванне, созерцая при этом восход солнца под звуки кантаты Баха. А еще я должна посещать коллективные занятия спортом под руководством приятного, но строгого тренера (желательно симпатичного), в группе синхронно потеющих в одном и том же ритме коллег.
— Эй, это ведь тоже денег стоит! — восклицает Болтун.
— Правильно, Болтун, но у меня есть план: я думаю обложить данью маму… Ее ведь можно развести на хорошо обоснованное досье фитнес?
— Может, сначала пойти на курсы-усовершенствования-способов-вымогательства-у-членов-семьи?
— У меня нет слов!
8. Домашние дела: убраться метр за метром, угол за углом. Не спеша. Методично. Каждый очередной участок убирать тщательно, без тревожных мыслей об оставшихся. Начать все равно с чего, лишь бы начать. Довольно промедлений (уже говорилось).
— Ну, тогда… Когда же ты, к примеру, начнешь? — спрашивает Болтун.
— Нечего меня в угол загонять! Как можно быстрее…
— Нет, когда? В эти выходные?
— Да-а, может быть, в субботу. Но не в воскресенье, это Божий день, иначе будет несчастье…
— Черт знает что такое! Чтобы оправдать свою лень, ты и окреститься готова!
21 АПРЕЛЯ, ПЯТНИЦА
Говорила о спорте с Мари-Анник. Она ходит в «Жимназону» рядом с нашим рекламным агентством (хочет соблазнить Машара крепкими ляжками?). Предложила мне пойти туда с ней по приглашению. Достала, поджав губы, из ящика буклет: можно было подумать, что она отдает мне банкноту в двести евро.
— Я тебя приглашаю, но… В общем, я, конечно, рада тебя пригласить, Ева. То есть я не то хочу сказать, я хочу сказать… Там выдают на год всего три бесплатных приглашения. Нет, вообще-то они очень милые в «Жимназоне», только я не то хочу сказать. Ну, ладно…
22 АПРЕЛЯ, СУББОТА
Весенний шопинг с Селестой. В кои-то веки предложение исходило от меня. Я знала, что рискую. С каждым годом разница в нашем, моем и Селесты, имущественном положении незаметно увеличивается. У нее больше средств. Она гоняет свою Золотую Карту в хвост и гриву. А я обращаюсь со своей Синей Картой, словно с хрустальной вазой. Селеста затащила меня на площадь Виктуар. В этом районе я по своей воле и носу бы не показала. Но что поделаешь? Она любит меня. Она хочет мне добра.
Селеста, испуская восторженные крики, заставила меня примерить кучу тряпок.
— Ева, умоляю, надень вот этот костюмчик цвета вина с осадком. Это будет высший класс для такой красивой брюнетки, как ты!
Красивой брюнетки — я не ослышалась? Объективна ли моя подруга? Конечно, нет, это же моя подруга! Напрасно я уверяла ее, что так шикарно никогда не одеваюсь, Селеста возразила:
— Нельзя одеться слишком шикарно, примерь это, и хватит пререкаться!
Можно подумать, что она разговаривает с четырехлетней Жюльеттой. Она продолжала наставлять меня через занавеску кабинки. Если бы я слушала Селесту, у меня был бы совсем другой товарный вид. Разве я забыла, что это именно она заставила меня купить мою первую (и последнюю, добавлю от себя) мини-юбку? Из чего следует, что этот костюм мне просто жизненно необходим, однажды я скажу ей спасибо… Короче, сама я уже не в силах была сопротивляться, но эту миссию взяла на себя моя Синяя Карта. Она не прошла. В выплате было отказано. В разгоряченную атмосферу роскошного магазина неожиданно ворвалась струя холода. Меня раздирали противоречивые чувства унижения и облегчения, пока моя подруга не решила подарить мне костюм цвета алкогольного сблева. Приступ патологической щедрости. Продавщица, высокомерная селедка, сознательно подбивала Селесту на преступление:
— С ума сойти, как вам повезло! Надо побаловать себя, даже не сомневайтесь!
— Нет! Когда я говорю «нет», это значит «нет», понятно? — буквально рыкнула я на них.
Селеста молча свернула костюм. Продавщица оставила нас, чтобы заняться нормальными покупателями… Мы вышли из магазина. На улице мне стало лучше от свежего воздуха. Селеста с ходу поставила мне диагноз и наметила ряд лечебных процедур. В этом была роковая неизбежность.
— Ева, тебе следует принимать магний. А если этого будет недостаточно, тогда что-нибудь анксиолитическое.
Она говорила со мной ласково, как с больной. А главное, по ее мнению, мне надо требовать повышения зарплаты. Я должна безотлагательно поговорить с Машаром о деньгах. Последнюю прибавку я получила два года назад, это неслыханно. Мне следует срочно обсудить вопрос об увеличении оклада с Машаром.
23 АПРЕЛЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ
Завтра в связке с Мари-Анник я штурмую северный склон «Жимназоны». Как прилежная ученица, я приготовила сумку для тренировки. Крем для тела, расческа, мыло, бальзам для волос, спортивный костюм (получен от мамы, но никто не знает, что он уже ношеный) и даже запасные трусы…
25 АПРЕЛЯ, ВТОРНИК
Пора бы мне перестать верить рекламе, как дети верят в Пер Ноэля.
Черным по белому (на афишке) написано, что «Жимназона» — это настоящее счастье, бирюзовый бассейн, пальмы-джунгли, впавшие в нирвану посетители. В реальной жизни это всего лишь ангар рядом с кольцевой дорогой. Действительно, в нем ощущается легкий аромат эвкалипта, но его перебивает запах конюшни. Приглашение Мари-Анник оказалось прошлогодним. Дежурный качок на входе был неумолим: просрочено, значит просрочено! Мне следовало спасаться бегством, но вместо этого я заплатила за вход.
Основной вид спорта в «Жимназоне» — жульничество. Ты здороваешься, и у тебя тут же отнимают семьдесят евро за целый день занятий. Мари-Анник впала в ступор, узрев мою чековую книжку:
— Разве у тебя нет кредитной карты?
Я ответила, что у моей карты нелады с ее же чипом и он находится на экспертизе… В каком-то смысле так оно и есть. Мой чек мгновенно исчез в опытных, покрытых морковным загаром пальцах спортслужащей, с ног до банданы затянутой в фиолетовую лайкру. В смысле накалывания Банка Франции обстоятельства складывались крайне неудачно: каждый день, выходя из метро, я дефилирую мимо этого клуба. Жимназонцы меня выследят и арестуют как нечего делать. Наверняка они бегают быстрее меня.
Освободившись от семидесяти пяти евро с процентами, я должна была бы почувствовать азарт. Наоборот, меня это подкосило. Мари-Анник подтолкнула меня к раздевалке и шепнула с улыбкой заговорщицы, что у нас неограниченный доступ. Неограниченность начиналась и заканчивалась залом пыток (бассейн на ремонте: уже сломан, еще не починен), где вам предлагалось индивидуально трепыхаться в своем углу, не мешая соседям, в то время как девушка-тренер предавалась изучению спортивного журнала «Экип». Все работают на клуб, каждый потеет за себя. Я представляла себе занятия увлекательной, веселой, коллективной игрой под музыку. Вместо этого я финишировала на привинченном к полу велосипеде с приборной доской, достойной капитанской рубки межгалактического крейсера. Когда я решила обратиться к тренеру с просьбой помочь настроить программу велотренажера, девушка уже исчезла! Больше мы ее не видели. После занятий Мари-Анник поведала мне, что перепробовала массу клубов и этот гораздо лучше всех остальных. Думаю, вместо зарядки я буду заниматься уборкой квартиры.
26 АПРЕЛЯ, СРЕДА
Палас у меня ужасно грязный. Чем дольше я смотрю на него, тем более грязным он мне кажется. Может, лучше выяснить, в какую сумму встанет покупка нового? Так просто, для смеха зайти завтра на работе на vsekovry.com. А почему не здесь, не сейчас? Так, спокойно! Я живу в этой квартире два года, и ни разу за это время мой палас не помешал мне спокойно спать. Так что давай не будем начинать! И мне лень включать компьютер. И я падаю с ног от усталости.
28 АПРЕЛЯ, ПЯТНИЦА
Смешно сказать, но решение дождаться конца недели для разговора с Машаром о моей зарплате показалось мне сначала хорошим тактическим ходом. Я думала, что пятница, предвыходная эйфория и всякие хлопоты могут поспособствовать успеху начинания… Черт подери! Хуже не было бы и в понедельник утром. Как только я вошла к нему в кабинет, я поняла, что он в ужасном настроении. Ему позвонили из «Кувшинки» и отказались от брошюры о ваннах.
— Ваше якобы креативное предложение их не заинтересовало. Оно было недостаточно эмоциональным, — повторил он несколько раз с таким злобным видом, словно обвинял меня в краже своего кошелька.
Ни слова о пресловутом креативном предложении. Не уверена, что он вообще что-то о нем помнит. А выдвинул его он сам. Надо было бы ответить: «Вы уверены в том, что сделали все для того, чтобы их убедить? А вы сами выложились на все сто процентов так, как вы умеете это делать?»
Упоминание о моей зарплате дало результат, сравнимый с нажатием на кнопку атомной воздушной тревоги. Все в укрытие!
Машар завел свою обычную песню:
— У меня нулевая выручка и огромный план подрядных работ…
Он завил, что урезал наполовину свою собственную зарплату. Попросить пять процентов прибавки и лишиться пятидесяти процентов зарплаты — это было бы вполне в моем стиле. Пока я делала вид, что сочувствую мнимому падению его покупательной способности, он начал рассказывать мне всю свою жизнь. От него ушла жена. К другой женщине. Он говорил об этом с таким выражением лица, словно валял во рту уксусные конфетки. Я притворилась, что ничего не знаю (в коридорах нашей конторы эта история муссируется уже три недели, ну да ладно). Он стал хныкать, начал умолять называть его просто Патриком, заявил, что мы с ним принадлежим к одному, причем потерянному поколению. Во как! Неожиданная атака с фланга.
— Мы ведь толком не знаем друг друга, маленькая моя Ева…
Вот здорово, я уже его маленькая Ева, хотя и выше шефа на целых две головы. Но в тот момент мне было не до сравнений…
— Как было бы приятно поужинать вместе как-нибудь вечерком, поговорить о том о сем, лишь бы не о работе… — продолжал он тем же доверительным тоном. — Что вы об этом думаете?
Вместо того чтобы сказать, что я об этом думаю, я спросила:
— Почему бы и нет?
Какая я все-таки дура! Он прямо-таки расплылся от удовольствия, вид у него стал как у охотника, позирующего рядом с убитым слоном. Когда я попыталась вернуться к моей зарплате, он бросил взгляд на часы и ахнул: ему пора дочку забирать!
— Чуть позже вернемся к этому разговору, клянусь! — сказал шеф.
Мы вместе спускались в лифте. Он растроганно произнес:
— Знаете, Ева, самое главное в жизни — общение!
Что за идиот!
30 АПРЕЛЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ
Жеральдина беременна. Она сама позвонила мне сегодня утром. Я просто окружена гормонами. Мне кажется, она постаралась сообщить мне эту новость очень осторожно: «Я боялась, что ты узнаешь от других, поэтому говорю тебе сама, милая моя…»
Почему боялась? Уж если кому-то надо бояться, так это мне. За нее, я имею в виду. Маленький Зоэлито уже в проекте, на помощь! А может быть, даже и маленькая Зоэлита! В крошечных ковбойских сапогах из фальшивой змеиной кожи, как у папы. И пришепетывающая, как мама.