Катфиарнох Аршеон Зармахиад ходил по своему шикарному кабинету. Стены его были обиты драпировкой с драгоценными камнями. Всюду висели картины — трофеи из музеев США. По углам комнаты стояли золотые изваяния четырёх божеств пантеона Магхорч. Перед рабочим столом высился мраморный жертвенник с платиновой чашей для совершения ритуалов. Мини-бар ломился от разнообразных напитков и закусок. Позади кресла хозяина кабинета была дверь в спальню, где всегда находились две или три жены аристократа.

Особым «украшением» помещения являлась стеклянная витрина, где были выставлены черепа людей, превращённые в чаши для питья. Под каждым таким «трофеем» располагались маленькие таблички с именами прежних обладателей. В этой коллекции находился и череп генерала Грегори Макэлроя, министра обороны США, который остался верен присяге и ненамного пережил американского президента.

Блеск и красота кабинета Аршеона Зармахиада резко контрастировали с полуразрушенным Нью-Йорком, где находилась его резиденция.

События в Европе и Китае выводили катфиарноха из душевного равновесия. Он был ответственным за Северную Америку и понимал, что скоро и здесь произойдёт то же самое. К февралю на территории континента была потеряна связь со всеми кроме одного модуляторами НФК. Сопротивление ширилось и получало внешнюю помощь.

Сегодня Аршеон Зармахиад ждал посетителей. Наконец, из приёмной сообщили, что они пришли.

— Впустить, — сказал катфиарнох в микрофон переговорного устройства.

Обитые золотыми украшениями двери распахнулись, и в них вошли двое… Вернее вошёл, отвесив низкий поклон, лишь один. Второй вполз на четвереньках, скребя лбом по напольному покрытию. Он подобрался к высокопоставленному аристократу и поцеловал его правый сапог.

Первым гостем был карлик сатриарнох Гинташ Халгант, член Царского Собрания. Ограничившись поклоном и мерзкой слащавой улыбкой, он сел на стул, указанный хозяином резиденции. Вторым пришедшим был «соправитель» Америки, бывший министр внутренней безопасности США, Кевин Прайд. Аршеон и Гинташ начали беседовать между собой, и только через минуту, как бы вспомнив, катфиарнох поглядел на распластавшегося по полу американца.

— Эй, Прайд! Уже можно, — великодушным тоном, по-английски, произнёс «ответственный за Северную Америку».

«Соправитель» поднялся и занял место на стуле. Он затравлено глядел на Аршеона Зармахиада снизу вверх.

Аристократ прошёлся по комнате, разглядывая картины. Здесь были работы Томаса Коула, Эшера Дюрана и Джона Фредерика Кенсетта.

— Нам пора задуматься над тем, — начал Аршеон, — как себя вести в новых обстоятельствах. Повелитель недоволен.

— Ну, ещё бы, — закивал Гинташ. — Если здесь, в Америке, повторится подобное тому, что произошло в Евразии, то нам с тобой не сносить головы. Хотя, при твоём положении… Хм… Но уж мне-то точно.

— Да, так и будет, если нас раньше не прикончат синоряне, — ответил Аршеон. — Помнишь, как мы были уверены, что «неведомые союзники» наших врагов, описываемые в пророчествах Сагдылхара Триждымудрейшего, скорее всего не вступятся за паршивых трусов из стран ООН? А они вступились. За этих грязных разложившихся подонков! Они полезли спасать их!

— Синоряне веруют в Бога, который проклял наших богов и наших предков, едва спасшихся от Потопа, — сказал Гинташ. — В их священных книгах описывается, что Сын Божий лично приходил однажды к оставшимся на Земле людям, чтобы спасать грешников и открыть им путь в Его Царство. Синоряне, будучи ортодоксальными христианами, считают теперь своим долгом следовать примеру их Господа, и помочь желающим спастись. И всё это несмотря на то, что значительная часть населения планеты перед войной состояла из маловерных. Здесь было множество атеистов. А те, кто называли себя «верующими», зачастую были иноверцами наших достопочтенных врагов.

— Да, это мне пояснять не надо. Я лично разговаривал с офицером синорян, если ты не забыл, мудрейший Гинташ. Они совсем другие. Да, они тоже являются потомством Адама, как и мы. Только у них есть кардинальное отличие от нас и всего остального человечества. Система ценностей. Этого мы не учли ни в одном из вариантов развития событий. Их не интересуют наши предложения. Их нельзя убедить в тех вещах, которые для нас очевидны. Всё то, что ценим мы — для них пустой звук. «Купить» их или договориться — совершенно немыслимо. Легче упросить камень, чтобы он сам скатился с дороги. Такой характер вырабатывался у них веками. Он стал почти инстинктом. Если мы и ооновцы — люди, тогда синоряне не люди. А если они являются людьми, то значит, что мы и вся Земля — не люди.

Гинташ слез со стула и уставился в окно. Солнце поднималось над Нью-Йорком. Кое-где виднелись тонкие струйки дыма. Большинство горожан давно оставалось без электричества и отопления в домах, поэтому люди были вынуждены устраивать очаги во дворах или прямо в квартирах.

— Да, мы не учли этого, — сказал он. − Как и то, что они оказались более сильными воинами, чем мы. А ведь кажется, что до этой войны ни у нас ни у них не было опыта реальных крупномасштабных боевых действий. Сколько погибло наших солдат, и сколько их? Разница не просто впечатляющая. Миллионы наших против, ну, может быть, нескольких жалких сотен их бойцов. Нашим военачальникам и солдатам-клонам, разумеется, нравится погибать в сражениях хоть тысячами, хоть миллионами, но…

Он резко развернулся на каблуках. Кевин Прайд не понимал ни слова, но от взгляда Гинташа сжался, втянув голову в плечи сильнее, чем обычно.

— Мы учитывали и гигантские потери наших войск, и разрушения в наших городах, при их переносе на планету предков, и ядерное оружие… Мы не учли того, что на предательство способны не только жители стран ООН!

Аршеон Зармахиад подхватил стул и подставил Гинташу, чтобы тот уселся.

— Мудрейший, ты вынуждаешь меня, более знатного вельможу, успокаивать тебя. Я в курсе данной ситуации. Гхоршин-бархнэ уже более трёх месяцев находится в Америке. Да, если это действительно тот самый, то мы имеем все шансы получить чудовищный раскол в наших рядах. Только подумай. Это же что-то невообразимое! Генетики впервые за сотни лет не могут сделать так, чтобы у царя родился хоть один сын! От всех жён Гхоршарен получает только дочерей. Это же такой отличный шанс для отпрыска опального рода, по логике, имеющего законные права на наш престол! И этот отпрыск в стане наших врагов!

— Мы столько времени считали это глупой выдумкой неудачников, пытающихся повысить свой статус, — со вздохом проговорил Гинташ. — А вот теперь выходит, что он есть. Некоторые утверждают, что его взрастили в семьях потомства Маэгхож… Но я сомневаюсь в этом. Получается, что высшая аристократия нашего царства должна была несколько столетий укрывать детей Тохамакид, их сыновей — царских потомков. Кто-то из знающих легенду просто подготовил человека, уроженца Земли, чтобы он исполнил эту роль.

Катфиарнох задумчиво покачал головой.

— Я получил разведывательные данные из России. Ничего толком не ясно. Даже если он всего лишь подставное лицо, актёр, то его потенциальным сторонникам этого вполне хватит. И их логика в данном случае совершенно ясна — сажаешь на трон нового, «истинного» царя, и получаешь всевозможные блага и почести. А уж чистокровный ли он потомок Гхоршаридов или вообще не имеет отношения к наследию Маэгхож — пустяки.

Гинташ расстегнул две пуговицы мундира и достал из-за пазухи пачку сигарет «Black & Gold». Аршеон Зармахиад подошёл и взял у него одну. Они закурили, а безмолвный Кевин Прайд с ужасом стал подавлять приступы кашля — он совершенно не переносил табачного дыма, но смертельно боялся кашлянуть или чихнуть в присутствии своих хозяев. Катфиарнох заметил это и вспомнил, что ждёт отчёта от «соправителя». Он заговорил по-английски.

— Как ты думаешь, Прайд, что сделают с тобой партизаны или русские, если они вышибут нас с восточного побережья так же, как на прошлой неделе из Европы?

— Не знаю, господин… — замямлил Кевин Прайд, пригибаясь так, будто он только и ждёт удобного момента, чтобы пасть ниц. — Я выполняю все указания его величества, Гхоршарэна из рода Гхоршаридов, повелителя всех родов и земель Магхорч… Я…

— Да ладно тебе, — добродушно оборвал его Аршеон. — Тут не торжественный приём, а рабочее заседание. Так что с тобой сделают?

— Я н-не з-знаю, господин! — начал заикаться «соправитель». — Сожгут заживо? Повесят? Разорвут на куски? Утопят в Гудзоне? Я не знаю, господин… Не знаю… Вы и сами обещали мне столько разных казней. Пощадите только мою семью… Пощадите…

Аршеон Зармахиад зловеще и мечтательно улыбнулся, затягиваясь сигаретой.

— Хорошую «вредную привычку» мы у вас переняли. Да? — сказал он, выпуская дым в лицо несчастному коллаборационисту-невольнику, и, не дожидаясь ответа продолжил. — Можешь откашляться, мы с мудрейшим не против. Ты знаешь, Прайд, твои бывшие сограждане, покормят тебя деликатесами до отвала, а затем хирургическим путём объединят твою прямую кишку с пищеводом. Да. Думаю, что так.

Маленький Гинташ ехидно улыбался, глядя на выражение лица «соправителя».

— Ладно, это всё можно предотвратить. А сейчас мы хотим услышать от тебя отчёт, — произнёс катфиарнох, садясь за рабочий стол. — Сегодня многое зависит и от вас, наших дорогих союзников.

Кевин Прайд попросил дозволения принести документы. Аршеон Зармахиад отдал распоряжение в микрофон, и через минуту офицер-великан положил перед ним папку.

— Так, значит биологическую лабораторию партизаны уничтожили? — задумчиво произнёс катфиарнох, листая отчёт.

— Да, господин…

— Ну и ладно. Толку от неё не слишком уж много. Устроить эпидемию в Евразии? Да там и без того куча трупов гниёт под открытым небом с прошлого лета. Синоряне помогают Исетской Лиге не допустить какую-либо заразу в их республики. Интересные они всё-таки… Вадим Ильич сообщил по тайным каналам связи, что синоряне, за всю свою отдельную от остального мира историю существования, ни разу не переживали вспышек инфекционных заболеваний. И для этого они и пальцем не пошевелили. Однако же, у всех уроженцев Ро́сии Синории мощнейший иммунитет к любым смертельно опасным штаммам.

— Мне интересно, выдерживают ли они повышенный радиационный фон, как мы? − отозвался Гинташ.

— Да плевать на это. Меня сейчас больше интересует другое: полковник Сильвестр «Айрон» Кинг. Это твоя большая проблема, Кевин.

Прайд виновато закивал.

— Его пора устранить, — продолжал Аршеон Зармахиад. — Слишком он успешный и влиятельный, этот паршивый врач-миротворец. Сколько людей к нему тянется. Не знаю, как сильно поможет смерть Айрона отсрочить вторжение русских и синорян в Америку, но на дух Сопротивления это повлияет. Может быть у тебя, Кевин, станет больше подопечных, которые перестанут убегать к партизанам под влиянием столь харизматичного лидера.

— Я понял, господин!

— А потом мы примемся за Гхоршин-бархнэ. Он наверняка замешан в том, что модуляторы фазовых переходов НеоФизикал Корпус внезапно вышли из-под нашего контроля. Он уже ведёт свою разлагающую деятельность среди наших людей. Этот человек должен быть в окружении Айрона.

— Да, господин, — кивнул Прайд. — Его видели в Детройте, когда Кинг встречался там с лидерами партизанских отрядов. Но Гхоршин-бархнэ большую часть времени скрывает лицо, как и все повстанцы. Очень трудно вычислить нужного человека среди кучи этих оборванцев. Нам пока не удалось выбрать удобный момент для его уничтожения.

Аршеон Зармахиад встал и закрыл папку, вытащив из неё лишь фотографии, на которых был изображён Семён Щедринский.

— Ладно, на этом закончим. Кевин, пусть твои шпионы будут в готовности к сигналу о ликвидации Айрона, но пока я не отдам его, они не должны ничего предпринимать.

— Слушаюсь, господин!

— Хорошо, теперь принесём жертву Батомасету, — катфиарнох указал на самый большой идол, находящийся в кабинете. — А потом примемся, с дозволения богов, за наши дела.

Гинташ встал со стула и закатал рукав мундира. Кевин Прайд тоже обнажил правую руку, помяв дорогой пиджак.

Из двери спальни Аршеона Зармахиада вышли две красивые полуголые женщины — жёны катфиарноха. Украшений из драгоценных металлов и камней на них было больше, чем кусков дорогих тканей, заменявших одежду. Они молча подняли с постамента золотой идол Батомасета, чья физиономия хищно улыбалась, и поставили его перед платиновой жертвенной чашей. Аршеон первым протянул руку.

— О, господин наших душ и владыка рассудка! Прими скромный дар от твоих ничтожных слуг!

Высокопоставленный вельможа, минуту назад демонстрировавший окружающим свою безграничную спесь, теперь говорил почтительным тоном, опуская глаза к полу.

Одна из его жён достала маленький кинжал из ножен, прикреплённых чуть выше колена. Вторая села на пол, у основания жертвенника, открыв небольшой флакончик с оранжевой жидкостью. Тогда первая слегка уколола запястье протянутой руки мужа. Накапав немного крови в чашу, Аршеон Зармахиад встал на колени перед жертвенником, и вторая жена полила его рану оранжевой жидкостью. Кровь остановилась, а прокол моментально зажил.

Примеру катфиарноха последовал сначала Гинташ, а затем и Кевин Прайд. После завершения ритуала Аршеон Зармахиад распрощался с гостями, а его жёны тем временем перелили кровь из платиновой чаши в стеклянный флакон.

— Вызовите распорядителя Ночного святилища и отдайте ему жертвенную кровь, — приказал катфиарнох.

Вскоре он остался в кабинете один. Аршеон снова рассматривал фотографии Щедринского.

— Да, какой же ты актёр? — думал «ответственный за Северную Америку». — Ты не актёр, не подставное лицо. Вадим Ильич всё мне поведал, что знал о тебе. И всё сходится! Каким бы ни был исход войны, я знаю, что мой род будет купаться в лучах славы благодаря тебе, Гхоршин-бархнэ. Недаром моя тётя вышла замуж за твоего наидостойнейшего, столь тщательно оберегаемого моей роднёй отца… Ты должен совершить всё, что тебе суждено, дорогой мой кузен!