Подразделения Исетской Лиги, синорян, американского Сопротивления и мятежников Магхорч, медленно наступающие на город с запада, внезапно обнаружили, что шквальный огонь со стороны Гудзона значительно ослабел. Штаб распространил информацию, что в Нью-Йорке начали действовать «союзники». Наступающие войска ринулись им на помощь.

Как и следовало ожидать, без подвохов со стороны Гхоршарэна не обошлось. Над Статен-Айлендом возникла новая армада самолётов-истребителей и вертолётов-бомбардировщиков противника. Исетские МиГ-49 и американские «Кугуары» схлестнулись с вражеской авиацией в огненном вихре. То тут, то там падали горящие машины. В подавляющем большинстве это были летательные аппараты Магхорч.

Над заливом Лоуэр появилась третья неприятельская армада и попыталась атаковать исетский флот, находящийся там. В ответ на это летучие крепости «Каппа-Тэта», «Каппа-Эпсилон» и «Стигма-Йота» набрали скорость и просто врезались в ревущую тучу вражеских самолётов, кроша их в щепки своими силовыми полями.

Над лежащей статуей Свободы рвались боеголовки ракет и артиллерийские снаряды. Гхоршарэновские зенитчики, сосредоточившиеся вокруг прежнего символа Америки, приготовились драться насмерть. Жрецы, окружённые плотным кольцом из самых отчаянных солдат, приносили одну жертву за другой, отрезая головы специально подготовленных для этой цели ньюйоркцев. Солдаты использовали обезглавленные тела несчастных для укрепления баррикад.

Несмотря на яростное сопротивление верных царю войск, танковые клинья союзников рвались к Манхэттену. Щедринский, невзирая на протесты сопровождающих его катафрактов, вырвался вперёд, «оседлав» командирский танк с эмблемой мятежников Магхорч.

— Не иначе, как в нём взыграл «наполеоновский дух», — прокомментировал Егоров, глядя ему вслед.

— Наделает он дел, — скептически заметил Иакинф, покачав головой. — Пошли догонять.

Тем временем в штабе Зарудницкий, Кинг и Всеволод Петрович отмечали на карте города и предместий освобождаемые от противника районы. Зелёные флажки, означающие войска Гхоршарэна, постепенно сменялись красными. Уже был взят Статен-Айленд, но мост Верразано, ведущий на Манхэттен, был взорван неприятелем. Войска мятежников Магхорч, при поддержке исетских и американских бронетанковых сил, прорвались через Гудзон в Бронкс по наведённой около Йонкерса переправе.

Как и обещал «союзник» с Манхэттена, на сторону освободителей понемногу переходили некоторые части Магхорч, защищавшие город, тем не менее, синорские мобильные силовые генераторы работали на полную мощность, оберегая исетско-американские колонны от ливня вражеских снарядов.

Сторонники Гхоршарэна, казалось, впали в состояние бешенства. Эта безумная агрессия напоминала те дни начала войны, когда силы Магхорч не брали пленных, а просто расчищали себе площадку для переноса своих городов на Землю. Остатки верных царю войск лютовали из последних сил. Тут и там валялись трупы солдат, головы которых украшали ленты из человеческой кожи, снятой с заложников. Однако жертвы среди мирного населения хоть и были, но отнюдь не такие огромные, как ожидалось перед началом операции. Перебежчики Магхорч исправно делали своё дело, отпуская пленных ньюйоркцев на свободу или передавая их напрямую в руки наступающих союзников.

Уже пал Бронкс, а «Сормовцы» и «Локасты», практические неуязвимые под силовыми полями синорских генераторов, упорно шли напролом через Гарлем, переползая баррикады и руины зданий. В воздушное пространство над городом перестали прибывать вражеские армады, а зенитки были в основном подавлены ракетно-артиллерийскими ударами и синорскими кораблями. МиГи носились в небе почти беспрепятственно, периодически расстреливая небольшие скопления неприятельской пехоты и бронетехники.

Щедринский, следующий в авангарде подчинявшихся ему оппозиционеров Магхорч, сообщил, что его отряды входят в Мидтаун и только что разнесли вдребезги то, что оставалось от Эмпайр Стейт Билдинг — оттуда вёлся интенсивный обстрел из противотанкового вооружения. Внезапно по всем подразделениям прошёл приказ: «Прекратить огонь». В течение пяти минут канонада умолкла. Истребители и бомбардировщики ушли на аэродромы подскока. Только «Стигма-Йота» бесшумно висела высоко над руинами. Стало довольно тихо, лишь урчали двигатели боевых машин, готовых в любой момент продолжать наступление.

Щедринский и Иакинф с катафрактами, стояли примерно на пересечении 38-й улицы и 7-й авеню, хотя установить это теперь можно было лишь с помощью навигационного устройства, которое отображало карту довоенного Нью-Йорка. Неподалёку от них находился пустырь, где валялась расколотая на множество кусков статуя Свободы — бомбардировка всё-таки не пощадила её, так как вокруг было много зенитных батарей и отрядов, верных Гхоршарэну.

— Ничего себе, Страстная пятница выдалась… — проговорил Егоров, осматривая заваленные человеческими останками руины зданий. Буквально в сотне метров южнее был виден «курган» из обезглавленных человеческих тел.

— Мне иной раз кажется, что даже маска не защищает от трупного запаха, — сказал Габров. — Скольких же мы не успели спасти?

— Несколько десятков тысяч убитых мирных жителей, думаю, наберётся, — ответил Иакинф. — Это в любом случае считать не нам, а похоронным командам и демографам. Пойдёмте-ка лучше к тому прекрасно сохранившемуся дворцу.

Он указал в сторону возвышающегося над руинами белого здания, украшенного полуколоннами с позолоченными капителями.

— Мы, конечно, знали, что по этому зданию бить нельзя, — сказал Щедринский, — но чтобы оно так замечательно сохранилось и даже не закоптилось при нынешней дымовухе… Да, интересно.

— Полагаю, что наш «союзник» обитает там, — заметил Иакинф. — Наверняка он ждёт нас. Давайте поторопимся с визитом, пока он не передумал.

— Чувствую, что к нам в друзья просится «большая шишка» из свиты Гхоршарэна, — с усмешкой произнёс Щедринский. — Игра всё интереснее.

Он приказал экипажу командирского танка оппозиции двигаться по 38-й улице к берегу Гудзона, где расположился чудесный дворец. Иакинф в это время получил официальный приказ из штаба: исследовать неуязвимую постройку.

На зелёные газоны вокруг белого здания не упала ни одна бомба. У Иакинфа и других катафрактов, когда они приблизились к дворцу, запищали детекторы.

— Стойте! — сказал синорский полковник. — Они сняли защиту с Манхэттена, но здание по-прежнему окружено полем модулятора фазовых переходов.

Друзья замешкались, так как дальнейшее продвижение было опасно, но писк тут же прекратился.

— Смотри-ка, отключили, — произнёс Габров, глядя на свой детектор.

Со стороны дворца раздался мелодичный звук, и большие стеклянные двери гостеприимно отворились.

Иакинф и Щедринский переглянулись.

— Идём!

Оппозиционеры Магхорч и подтянувшиеся исетские танковые батальоны окружили дворец. Солдаты и офицеры с тревогой смотрели, как Щедринский в сопровождении катафрактов заходит внутрь.

— Ничего себе прихожая! — воскликнул Егоров, оглядывая зал, наполненный различными произведениями искусства.

— Больше напоминает выставку, — сказал Владимир. — Мне кажется, всё это раньше было в каких-то музеях.

— Прошу вас подняться наверх, — сообщил голос, донесшийся из настенных громкоговорителей. Он говорил по-русски.

Владимир и Иакинф переглянулись.

— И тебе кажется, что голос знакомый? — спросил полковник.

— Ага.

Вся группа поднялась на второй этаж по широкой лестнице.

— Когда они успели отгрохать такой особняк? — удивился Габров. — Или они его «перетащили» сюда из другого места, как и свои города?

— Приносим извинения, у нас немного не прибрано, — снова произнёс голос. — В следующем коридоре находится множество трупов тех, кто пожелал остаться верным царю.

Щедринский открыл массивную дверь и отшатнулся.

Весь коридор был завален трупами карликов, великанов и американских коллаборационистов, лежащих в огромной луже крови. Друзья, озираясь, прошли через это зловещее помещение. Владимиру на секунду показалось, что он узнал одного из мёртвых великанов с регалиями высшего офицера.

— Это Тар Гецон, — шепнул ему Николай. — Помнишь его?

— Прошу вас не беспокоиться и не стрелять. Мои люди откроют вам следующую дверь и проводят ко мне, — сообщил голос.

Створки двери отворил карлик-солдат и тут же пал ниц, не смея поднять глаза на Щедринского. В огромном зале оказалась куча народу. Три великана и десяток карликов тут же встали на колени и уткнулись лбами в шикарные ковры. Кроме них в зале находилось ещё около полусотни обычных людей. Мужчины и женщины, белые и негры. Это были заложники, которых, видимо, готовили к жертвоприношению, но не успели пустить в расход. На них не было никакой одежды. Они стояли с пустыми глазами и улыбались, но не подавали признаков активности.

— Да они же их загипнотизировали! — воскликнул Егоров, остановившись и помахав рукой перед остекленевшим лицом одной из заложниц.

— Хорош на голых баб пялиться! — подтолкнул его в спину Бочкарёв.

Иакинф и Щедринский подошли к следующей двери. Один из карликов угодливо подскочил и распахнул перед ними тяжёлые створки. За ними оказалась приёмная, где за столом сидел человек в синей накидке, скрывавшей лицо. Он встал, поклонился и поманил рукой за собой в соседний кабинет.

Щедринский и катафракты вошли вслед за неизвестным. Тот дошёл до стола, на котором сидели две полуголые женщины, повернулся к гостям и сбросил накидку.

— Значит, я не ошибся, когда решил, что слышу знакомый голос, — сказал Иакинф. — Чего-то подобного я ожидал от тебя, Аршеон Зармахиад.

— Рад тебя видеть, катафракт-полковник, — произнёс катфиарнох по-русски, пытаясь растягивать губы в улыбке. — Я верил, что ни пуля, ни снаряд не сразят столь доблестного воина, как ты! И ещё больше я рад тому, что ты пришёл с такой компанией!

Аршеон что-то сказал своим жёнам, а сам опустился на колени и согнулся в раболепном поклоне.

— О, кузен мой! Семён! Как я ждал этого момента. Как долго я был на грани провала!

Щедринский остолбенел. Жёны Зармахиада бесшумно подошли к нему ближе и пали ниц. Егоров и Бочкарёв подались было вперёд, чтобы оттащить их на безопасное расстояние, но Иакинф жестом руки остановил их.

— Мои жёны теперь твои, дорогой кузен! — почти пел катфиарнох, поднимаясь с пола. — Я слышал, что ты не женат, поэтому бери себе обеих. Это отличные женщины, лучшие из моего гарема. Хороши в любых делах. Если захочешь, я отдам тебе и остальных. Мы теперь обязаны тебе всем, о Гхоршин-бархнэ, и в первую очередь жизнью и волей.

— Эээ… — замялся Щедринский. — Спасибо, конечно… Но, может, насчёт этого потом обсудим?

Он смущённо поглядел на жён Аршеона Зармахиада, продолжавших изображать полную покорность.

— Насчёт «кузена» расскажешь нам, но немного позже, — сказал Иакинф, — Сейчас я хотел бы услышать от тебя, катфиарнох, что ты скажешь про капитуляцию нью-йоркского гарнизона.

— Все, кто остался в живых — на вашей стороне, господа! Весь город теперь ваш, — ответил Зармахиад. — Те, кто был верен Гхоршарэну, предпочли смерть.

— А ты, значит, решил перейти на сторону Гхоршин-бархнэ? — с недоверием спросил Иакинф. — Впервые вижу, чтобы представитель семей Маэгхож изменил своему царю.

— Я понимаю твои подозрения, полковник, но истинный наследник престола, который у вас известен, как Семён Антонович Щедринский, является для меня более близким родственником, чем царь. Зармахиады веками хранили тайну, которую нам доверил Одзиран Тохамакид, чья дочь однажды выносила и родила царского первенца. Мы дали своих дочерей для того юноши, и теперь являемся частью истинного царского рода. Был заключён договор, согласно которому мы должны возвыситься над остальными, когда один из Гхоршин-бархнэ сядет на троне, принадлежащем ему по праву.

— А сейчас вы разве не входите в «высший круг» власти Магхорч? Вся ваша аристократия состоит в кровосмесительной связи с царским домом, и ваши кланы поочерёдно дают ему в жёны своих дочерей. Мы достаточно осведомлены о головоломках, которые вы задаёте своим генетикам, чтобы не выродиться, и…

— Подождите, — прервал Иакинфа Зармахиад. — Все остальные семьи не примут нового повелителя и погибнут. Из зависти они предпочтут удавиться, чем принять истинного наследника престола. Мой род останется единственным, и мы породим новую аристократию, которую не будут раздирать противоречия, накапливавшиеся веками.

— Ладно, это ты будешь объяснять не мне. На сей раз я не уполномочен вести с тобой переговоры. Если действительно перешёл на нашу сторону, то прикажи своим войскам начать немедленную сдачу оружия.

— Я сделаю всё, что мне прикажешь ты и другие достойные сотоварищи моего кузена, но прежде я бы хотел увидеться с представителями вашего командования. Если желаешь, их можно пригласить сюда, в мою резиденцию.

— Я сообщу в ставку о твоём предложении.

Иакинф связался со штабом. Через несколько минут дворец наводнили бойцы Сопротивления, исетские солдаты и воины Синора. Находившихся в здании военных Магхорч обезоружили и под конвоем вывели на улицу. Наконец в кабинете Аршеона Зармахиада появились генерал Зарудницкий, Сильвестр «Айрон» Кинг и воевода Всеволод.

— Отличная работа! — сказал Айрон. — Я и подумать не мог, что всё получится так удачно. А это, как я полагаю, и есть тот самый «союзник»?

Катфиарнох угодливо поклонился.

— К вашим услугам, господа!

Зарудницкий смерил его взглядом.

— Если я правильно понял, то все американские коллаборационисты мертвы? Никто не решил покаяться?

— О, лишь единицы, господин генерал!

— А где же ваш «соправитель» Прайд? Разделил участь большинства предателей, или всё-таки предпочёл ещё немного пожить?

— Я не знаю, что решил бы он, если бы имел возможность выбирать, — ответил Аршеон Зармахиад, — но это существо столь безвольно, что я подумал за него сам. Собственно, мне всегда приходится это делать с тех пор, как я знаком с ним.

— Так он мёртв? — заинтересовался Кинг.

— Нет, полковник. Мы решили приберечь его для вашего суда. Его сейчас приведут, — катфиарнох сделал знак одной из жён, которая отправилась в покои Зармахиада.

— Мне пришлось долго «играть» с ним, приказывая творить дела, которые надёжно скрывали от Гхоршарэна моё истинное лицо, — Аршеон хищно улыбнулся. — Теперь-то царь, конечно, знает, что я уже не его подданный, а верный слуга моего дорогого кузена.

Катфиарнох поклонился Щедринскому.

— Всё получилось лучше некуда! Никто в Царском Собрании и среди самых близких к Гхоршарэну вельмож не мог предположить, что мать последнего из Гхоршин-бархнэ отправлена на Землю ещё до вторжения, и он родился уже здесь, где ему уготован трон повелителя моего народа! Даже я узнал про своего кузена лишь тогда, когда он появился в Америке.

— Однако, — заметил Кинг, — вы сами, несмотря на всю эту мимикрию, отдали кучу преступных приказов. Не так ли?

— Разумеется, мне приходилось это делать, — спокойно ответил Аршеон Зармахиад. — И всё же, это было меньшее из зол. Вот, например, если бы не я, то Нью-Йорк разделил бы участь многих других городов, где побывали войска Магхорч. Тем не менее, город, хоть и пострадал, но относительно цел. Да и более полутора миллионов жителей удалось сохранить в живых.

Кинг ничего не ответил, но взгляд его говорил, что он не наблюдает «заслуг» Зармахиада в победе. Катфиарнох заметил это.

— Разумеется, вы скептически относитесь к словам о моём вкладе в ваш успех, но вы должны знать, что я саботировал некоторые действия войск Магхорч против Споротивления, и лично против вас, полковник Кинг. Ведь я периодически приказывал своим людям готовиться к вашему устранению, но в итоге всегда давал отбой, ссылаясь на то, что ещё не время. В противном случае вас уже давно не было бы в живых.

Аршеон Зармахиад указал на папку, лежавшую у него на столе.

— Там упомянуты все «кроты» в рядах американского Сопротивления. Теперь они ваши.

Катфиарнох, сияя улыбкой, сделал движение, напоминающее реверанс.

В этот момент из покоев показалась его жена и Кевин Прайд. «Соправитель» в помятом костюме имел совершенно жалкий вид. Он плёлся под конвоем жены Зармахиада. Казалось, словно каждое движение причиняет ему жуткую боль.

— Ну, наконец-то, — произнёс генерал Зарудницкий. — Не думали уже увидеть вас в добром здравии. Или в недобром?

Прайд, сгорбив спину, остановился рядом с Зармахиадом и Кингом. Он держал дрожащие руки так, будто хотел, чтобы на них поскорее застегнули браслеты наручников.

— Желаете что-нибудь сказать? — осведомился Сильвестр Кинг.

— Я… эээ… я… да… — замямлил «соправитель». — Он приказывал…

Прайд согнулся ещё больше, с ужасом глядя на сияющего Зармахиада.

— Говори! — воскликнул Кинг.

— Он приказывал убить вас, полковник. Много раз. И откладывал.

— Знаем уже.

— Он приносил людей в жертву…

— А ты делал это вместе с ним!

— Да… да… — Прайд совсем поник. — Да, я столько натерпелся… А он всё-таки приказал напоследок уничтожить мою жену, сына и малолетнюю дочь.

Голова «соправителя» затряслась.

— Он лжёт, — спокойно ответил Зармахиад. — Это приказал сам царь Гхоршарэн, когда узнал, что город вот-вот падёт, но я…

— Нет, Гхоршарэн ничего такого не приказывал! − воскликнул Прайд.

Его глаза странно заблестели. Наблюдавший за ним Иакинф переглянулся со стоявшим рядом Габровым. Тот положил руку на кобуру.

— Единственное, что он приказал, было сказано им по видеосвязи лично мне, — продолжал «соправитель». — И он велел передать это вам, катфиарнох.

Прайд стал вытягивать шею, будто собираясь сказать что-то на ухо Аршеону Зармахиаду.

— Что? — катфиарнох изобразил недоверчивую гримасу.

Кевин Прайд вдруг резко подался вперёд и вцепился зубами в руку Аршеона.

— Ах ты ж чёрт! — воскликнул генерал Зарудницкий, протягивая руки к «соправителю», но Сильвестр Кинг оказался быстрее. Он схватил Прайда одной рукой за горло, а другой за ухо. Катфиарнох отпрыгнул назад и, с ужасом в глазах, осел на пол. Айрон внезапно вскрикнул и отдёрнул одну руку от «соправителя». Прайд тут же получил от Габрова чеканом по плечу.

— Эх, поздно спохватились, — прошипел литератор.

Жестокий удар сломал ключицу предателя. Он завыл, но тут же смолк, получив от Щедринского сапогом по лицу.

С дикими глазами Аршеон Зармахиад осматривал укус.

— Нет… нет… Не может быть… Подлец… Где же ты нашёл… Ах… Нет…

— Что это?! Что?! — подскочил к нему Семён.

— Импланты, зубные импланты с ядом… Уф… Кузен мой… Гхоршин-бархнэ… — Зармахиад поглядел в глаза Щедринского и затрясся. — Путь открыт… Ты будешь царём… Возьми моих жён… Всех, что есть… Их всего десять… Пусть каждая родит тебе по пять сыновей… Наш род победит…

Сильвестр «Айрон» Кинг тем временем почувствовал онемение конечностей и упал на руки Егорова и своего верного помощника Тесея.

— Это яд… яд… — захлёбываясь слюной прохрипел Аршеон Зармахиад. — Простите… Я не знал… Не знал… Он нашёл… Ах… Антидот не успеет… нет…

Изо рта катфиарноха полилась бурая пена, и он испустил дух.

— Тесей… — прошептал умирающий Кинг. — Мой сын погиб в начале войны… Мои внуки тоже… Я один… Ты и твоя жена мне, как дети…

— Сэр, держитесь! — воскликнул помощник. — Мы сейчас найдём антидот. Он наверняка в этой комнате!

— Нет… поздно… — шептал Айрон. — Ты… должен… Тесей… ты должен завершить войну… Ты мой приемник… Заверши наши дела… Тогда я погиб не напрасно… Скоро победа… Свечу… за меня… Поставь свечу в церкви…

Он силился сказать ещё, но уже даже не мог держать голову ровно.

— Уф… всё… ухожу… Господи… помяни меня во Царствии Твоем… Господи…

— Сэр… — Тесей в ужасе тряс умирающего за плечи. — Сэр, как же так…

Сильвестр «Айрон» Кинг сделал судорожный вздох и обмяк.

На несколько секунд в зале повисла тишина, которую разорвал едкий смешок Прайда. Он стал корчиться на полу и хихикать.

— Ах, чёрт! Чего мы ждём?! Надо выбить ему зубы! — воскликнул Щедринский.

Габров и Владимир, державшие «соправителя» на мушке, уже замахнулись чеканами, но тот встрепенулся и прокусил свой указательный палец.

— Ай! Вы опоздали! — заверещал он. — Этот ублюдок Зармахиад приказал казнить мою семью, а сам предал царя Гхоршарэна, которому заставлял меня верно служить. Ну ничего, от него теперь отвернутся боги, которым он сам научил меня поклоняться, а на мою долю найдётся ещё немного яда… ах… как больно… Теперь они примут меня вместо него…

— Он лжёт! — послышался звонкий женский голос со стороны двери в приёмную. — Вот его семья!

У входа в кабинет катфиарноха стояла ещё одна полуголая дама из числа жён Зармахиада. Позади неё испуганно жались к стене женщина с пятилетней девочкой на руках и мальчик 12–13 лет.

Прайд выпучил глаза.

— Как… как… нет… Откуда… Ах… нет… Ведь царь сказал, что… что Аршеон казнил вас вчера.

— Господи… Кевин, что же ты сделал? — всхлипнула жена Прайда.

Её и детей тут же вывели в приёмную.

— Царь солгал тебе, — произнесла жена Аршеона Зармахиада. — Мы не выполнили его приказ.

— Нет… не может быть… — хрипел Кевин Прайд на последних секундах жизни. — Почему… этого не может быть… Ах…

Он истёк зловонной бурой жидкостью и умер.

— Вот же блин… — начал генерал Зарудницкий, но тут же умолк, заметив хладнокровный взгляд воеводы Всеволода. Тот держал в руке пищащий коммуникатор.

— Сие не есть конец. Враг пошэл изэ Канади сюда.