В кают-компании было тесно от присутствующих и довольно шумно. По большей части это были синорские катафракты. Владимир с удивлением обнаружил, что в углу неуклюже жмётся к стене великан Джар Хатним. Маленький Ашетэх Учтарданат тем временем что-то бойко рассказывал воеводе Всеволоду. На бывших воинах Магхорч была тёмно-зелёная форма синорских аколитов, и это означало, что гигант и карлик не просто продолжают сотрудничество, но приняли христианство и подданство Ро́сии Синории.
— Ты только погляди на них! — шепнул Егоров Владимиру. — Я даже не столь удивлён, что «шкаф» решил стать «в доску своим», но мало́й-то, он же многоженец… Как наши решились принять этого язычника в свои ряды?
— С чего ты взял, что он многоженец?
— Слышал разговор Иакинфа и Василия Евграфовича об этом недоростке.
Ашетех продолжал беседу с воеводой, а вот Джар Хатним заинтересовался двумя любопытными катафрактами и стал проталкиваться в их сторону.
— У блин… — Слава потупил взор.
— Аз есмь приветствовати вы, — глухо пробурчал великан на ломанном синорском русском. — Аз видети, вы смотрети на Ашетех и на ми, аз идти спросити, что вы хотети?
— Эээ… — замялся Егоров. — Да мы собственно ничего не хотели, просто удивительно немного, что воин-великан Магхорч присоединился к синорянам…
— Аз бы тоже удивитися, если бы знати, что быти с вами однажды, — снисходительно улыбнулся исполин. — Аз имети теперь новый имя в дополнение к старый. Аз есмь… Джар Володимьер Хатним.
— Ааа… Что? − Владимир оторопел от неожиданности. — Ух… Надо же.
— Сие добрый имя есть, — сказал великан и вопросительно уставился на катафракта. — Отчего ты удивитися?
— Да нет, всё нормально, просто неожиданно.
— Мой прежний воевода теперь тоже звати Ашетэх Меркурий Учтарданат. Чтобы приняти Иисуса Христа, он отпустити вольно одна жена, которая согласитися, а ту, что мати его дети — оставити с собою…
— Ну, вот всё и выяснилось, — заметил Слава. — А то мы думали, как же он принял христианство, будучи многоженцем. А кстати, Джар Хатним, почему ты избрал имя «Владимир»?
— То ваш добрый святой князь и креститель ваш страна, а ещё то имя катафракт, который взяти в плен ми, когда битва в Москва быти. Аз решити, что то добрый человек есть…
Владимир смутился и покраснел.
— Бог наказал некоторый ду́хи, который мы считати боги, — продалжал Джар Хатним. — Мы служити им и быти неправы, и проиграти, а вы служити Ему и быти правы. Аз и Ашетэх-Меркурий, за заслуги перед восстанием Гхоршин-бархнэ, могли бы избрати хороший места в Магхорч после война, но мы увидети, что ваш путь очень добрый и верный есть, и приняти Христа Иисуса своим Спасителем, и посему мы остатися теперь с вами.
— Вот оно значит как, — закивал Егоров. — Это хорошо. Ведь и я долго не верил в Него, пока не увидел, на что, с Божьей помощью, способны люди Синора. Надо сказать, мы с Вовой не совсем настоящие синоряне, а тоже присоединились к ним некоторое время назад.
— А «Вова», то же есть кратко «Володимьер»?
— Да… да, это так, — ответил тот. — Выходит, что я твой тёзка. Не думал, что ты стал положительно относиться к своему пленению тем летом. Просто я и есть тот, кто тогда набросил на тебя путы…
Гигант удивлённо выпучил глаза, хмыкнул, снял шлем и учтиво поклонился катафракту.
— Добрый катафракте Володимьере, аз благодарен быти тебе до скончаний век. Аз быти раньше твой враг, но теперь дозволи быти ныне твоим братом во Христе, — он протянул гигантскую лапищу.
— Конечно, брат… — Владимир неловко улыбнулся и пожал руку великана.
— И с праздником, братие, Христос Воскресе!
— Воистину Воскресе!
Раздался громкий мелодичный писк. Многочисленные присутствующие встрепенулись и прекратили разговоры. В кают-компанию вошёл префект и заговорил на синорском наречии без переводчиков, но здесь его понимали абсолютно все.
— Соратники, я рад видеть вас всех! Ещё раз поздравляю с праздником светлой Пасхи. Христос Воскресе! Только с верой в Него мы смогли одолеть выпавшее на нашу долю испытание. Победа близка, но ещё не окончательна. Столица Гхоршарэна, город Монуфр, открыл ворота перед нами и нашими союзниками, высадившимися в Австралии, но сам царь бежал.
Тем временем на белую стену кают-компании проецировалось изображение фрагментов битвы за Австралию. На одном из снимков исетский солдат и синорский аколит водружали флаги на крыше какой-то цитадели. Габров икнул от изумления, узнав в храбром аколите Данилу Богатырцева.
— Видали? — шёпотом спросил он у друзей.
— Ещё бы, — ответил Бочкарёв.
— Ну, наконец-то пошло на пользу людям его шило в ж… кхм… — прокряхтел Егоров.
Префект тем временем продолжал свою речь.
— Мы всего ожидали от наших врагов, но они снова пытаются удивить нас. До последнего времени противник ни разу не использовал аппаратов, которые могут перемещаться сквозь космос. Наш соратник Меркурий-Ашетэх Учтарданат ранее сообщал, что задолго до войны на его прежней планете разрабатывали способы перемещения гигантских космических кораблей. С началом возвращения Магхорч на Землю эти проекты были прекращены, но сегодня мы убедились, что это вовсе не так.
На экране появилось изображение. Это был снимок, сделанный с большой высоты. Крупный город, изображённый на нём, рассекал гигантский разлом, заполненный огненным морем.
— Это Южная Америка. Город Белу-Оризонти. Он смог уцелеть во время оккупации силами Гхоршарэна, которые к концу войны перешли на нашу сторону. Всего два часа назад он подвергся обстрелу из космоса и был почти целиком уничтожен. Точное количество жертв неизвестно, но, по предварительным данным, уже превышает несколько сотен тысяч. Противник применил оружие, напоминающее наши квантовые средства воздействия на структуру материи, а также их собственные модуляторы фазовых переходов. Мощный излучатель атаковавшего корабля фактически превратил земную кору на этом участке в песок и пыль, а магма стала выплёскиваться на поверхность. Сейчас космическое судно противника скрывается за Луной. Нам известно, что Гхоршарэн на его борту. Он передал сообщение для всех жителей планеты, пообещав, что уничтожит жизнь на поверхности Земли, если она не покорится ему. Нашим летучим кораблям надлежит отправиться навстречу врагу, чтобы окончательно добить его.
Борис Михайлович обвёл взглядом кают-компанию. Все молчали. Он вздохнул, немного помолчал и продолжил.
— Космический корабль Гхоршарэна примерно в пять раз больше, чем любой из наших. Согласно имеющимся у нас данным, всё время войны этот аппарат достраивался, оставаясь на планете Магхорч, поэтому царь смог использовать его лишь сейчас. Он заполнен всевозможными видами вооружений, которые неприятель раньше не применял. Радиус действия этих средств поражения намного превышает расстояние, на котором эффективно наше оружие. Одному Всевышнему известно, вернёмся ли мы домой с победой, и вернёмся ли вообще. Сейчас большая часть наших кораблей отправится к Луне, где мы, несмотря на наши возможности, никогда не бывали. Я хотел бы спросить вас, хотите ли вы идти на эту битву, когда всех дома уже ждут родные и близкие, готовящиеся встретить нас с победой. Но я не спрашиваю этого. Мне горестно от осознания того, что я собираюсь отправить вас на возможную погибель. Однако война ещё идёт, и я призываю вас чтить воинский долг. Поэтому приказываю в течение 15 минут всем занять места на кораблях согласно предусмотренной инструкции и приготовиться к бою. Помните, Христос Воскрес, чтобы и мы смогли победить смерть. А теперь по местам! С Богом!
Кают-компания опустела в течение трёх минут. Иакинф привёл Владимира, Егорова, Габрова и Бочкарёва в один из отсеков, где уже находились несколько катафрактов. Воевода посадил Владимира за какой-то пульт, а остальных на длинную лавку у стены, на которой имелись поручни для рук.
— Ого, да это же орудийный пульт! — воскликнул Владимир, глядя на светящиеся стеклянные пластины перед собой.
— Ты что, знаешь, как им пользоваться? — удивился Габров.
— Да, меня научили.
— Мы установили новые «внештатные» орудия, — сказал Иакинф, занимая место на лавке и пристёгивая себя специальным тросом к поручням. — Я счёл нужным, что наш отряд тоже должен подготовить борт-стрелка для одного из них. Пока вы трое участвовали в зимних боевых действиях в Китае, я решил направить Вову на краткосрочное обучение. Сейчас он будет управлять огневой системой, а мы подождём, не прикажут ли нам высадиться на борт корабля противника.
— Эх, вот надо же оказаться в нужное время и в нужном месте, — пробурчал Габров, явно грезивший побыть канониром хоть и в маленькой, но всё-таки космической войне.
Синорские корабли разворачивали носы в сторону естественного спутника Земли. Эскадра из двадцати гигантских аппаратов выстроилась в линию, длиной в 400 километров, затем корабли произвели синхронную телепортацию, мгновенно преодолев две трети расстояния от Земли до Луны. После нового «прыжка» они оказались всего в тысяче километров над лунной поверхностью. Эскадра разделилась на пять групп, одна из которых осталась на месте, а остальные стали облетать ночное светило с четырёх сторон.
«Альфа» шла во главе «четвёрки», огибавшей Луну над северным полюсом. Внезапно с «Гамма-Йоты» пришло тревожное сообщение. Датчики расстояний и скорости стали показывать околесицу. Через минуту на остальных кораблях, оказавшихся над обратной стороной Луны, началось то же самое. Эскадра стала поспешно зондировать пространство впереди себя с помощью излучения нейтрализаторов. «Стигма-Йота» нащупала что-то впереди, на расстоянии 1200 километров, и тут же подверглась воздействию мощного удара вражеского оружия. Корабль стал сходить с курса. Экипаж сообщил о нескольких пожарах на борту и мгновенной потере 70 процентов мощности двигателей и генераторов защитных полей.
«Гамма-Йота», «Альфа» и «Дзета» обогнали подстреленное судно и выстроились перед ним, включив защиту на полную мощность. Другие корабли продолжали облучать врага нейтрализаторами, и тут гигантская махина, потеряв визуальную маскировку, стала видна на экранах синорян.
Владимиру, сидящему за орудийным пультом, было отлично видно эту громадину. Отчего-то она вызывала у него странные ассоциации не то с надгробием, не то с урной для праха. Вражеский корабль действительно имел странную форму. С той стороны, откуда его мог видеть Владимир, он напоминал перевёрнутую усечённую пирамиду, воткнутую в плоский многоугольник. Объект имел бурый окрас, похожий на ржавчину.
Новый удар приняла на себя «Гамма-Йота». Корабль стало относить назад, и он едва избежал столкновения со «Стигма-Йотой».
По эскадре прошёл приказ князя-воеводы:
— Всем кораблям — огонь на поражение!
Командир «Альфы» повторил приказ для операторов орудий. Красные светящиеся шары полетели в сторону неприятеля. Владимир навёл фокус на громаду вражеского корабля и активировал излучатель. Яркий белый луч, затмевающий и Солнце и звёзды, вырвался из корпуса флагмана. Тут произошло невообразимое: гигантская «урна» вражеского судна, имевшая не менее 10 километров в высоту и 12–13 в ширину, от удара «главного калибра» стала кувыркаться в пространстве, будто это простая картонная коробка, подхваченная ураганным ветром.
— У, зараза! — прокомментировал Слава Егоров удачный выстрел. — Не нравится? А?!
— Похоже, они сейчас сами себе за шиворот насрали! — злорадно процедил Габров.
— Точно! Так в своём учебнике истории и напиши! − усмехнулся Бочкарёв.
— Рано радуемся, — отрезал Иакинф. — Глядите!
«Урна» на экране прекратила вращение и начала быстро двигаться в сторону наступающей эскадры. Неуклюжее с виду судно совершало манёвры, которым позавидовали бы самые лучшие самолёты-истребители. Оно уходило то вверх, то вниз, то в сторону, уворачиваясь от плазменных зарядов, которыми поливали его синорские корабли. Летающая цитадель Гхоршарэна в одночасье выпустила сотни жёлтых огненных шаров, распавшихся при столкновении с защитными полями синорян. Корабли эскадры испытывали сильные энергетические проблемы от сверхвысоких нагрузок на двигатели и отражатели, но продолжали бить по громаде вражеского судна.
Главное орудие «Альфы» перезарядилось, и Владимир снова получил приказ стрелять. Одновременно с флагманом залп произвели «Лямбда» и «Каппа-Дельта». Корабль Гхоршарэна снова закувыркался, стремительно удаляясь от эскадры. Наблюдатели увидели, как из его корпуса в нескольких местах вырвались яркие струи раскалённых газов, которые тут же погасли. Неприятельское судно стабилизировалось. Кто-то начал настойчиво пытаться выйти на связь с «Альфой». Находившийся в командном отсеке префект Ро́сии Синории, Борис Михайлович, приказал ответить.
На экранах возникло изображение помещения, стальные стены которого были покрыты изображениями существ, выпрыгнувших из самых отборных ночных кошмаров. Вокруг был беспорядок. По-видимому, два попадания и нестабилизированный полёт повлияли на силу тяжести внутри корабля. В большом крутящемся кресле, среди валявшихся на полу предметов и разбитых приборов, сидел сам Гхоршарэн из рода Гхоршаридов, повелитель всех родов и земель Магхорч.
— Глупцы! Как вы посмели стрелять в мою летающую крепость?! — воскликнул он по-русски. — Решили, что если сотни миллионов подданных изменили мне и переметнулись на сторону этого паршивого недобитка из рода Тохамакид, то вам теперь можно посягать на священную особу царя Магхорч?!
— Полагаю, ты не намерен сдаваться? — спросил Борис Михайлович.
— Если ты не отведёшь свои корабли, я уничтожу их, а затем буквально сожгу почву под твоими городами, не говоря уж об остальной планете! — Гхоршарэн сорвался на визг и вскочил со своего кресла. — Идиоты! Вы не знаете, с какой силой связались! Наш хозяин обладает такой мощью, которую вам не отразить, будь вас в тысячу… в миллион раз больше!
Глаза Гхоршарэна были полны ярости и безумия. На углах рта появилась пена.
— С Божьей помощью, и эту силу одолеем, — сказал Борис Михайлович. — Вернее, уже одолели, ибо Христос Воскресением победил смерть, а значит и тебя — её слугу.
Гхоршарэн что-то заорал. Вокруг него забегали элитные воины. Вражеский корабль стал крутиться вокруг своей оси. Вдруг все, кто находился на «Альфе», почувствовали, что весь корпус корабля задрожал и заходил ходуном. Всё вокруг словно поплыло. Послышался странный шум, будто рвались листы металла. Гравитация то исчезала, то меняла свой вектор.
Владимир понял, что уже почти не может различить, где верх, а где низ. Он слышал голоса находившихся поблизости людей. Разобрать можно было лишь отдельные слова. Голос Иакинфа говорил что-то про искажение ткани пространства, которая буквально «рвётся» вокруг корабля. На одном из экранов маячила безумная торжествующая рожа Гхоршарэна. Вдруг отчётливо послышался голос Бориса Михайловича.
— Огонь на поражение!
Владимир попытался нажать на светящийся зелёный огонёк на пульте, но промахнулся — всё двоилось и троилось. На секунду в душе возникла паника, что выстрела не произойдёт и корабль развалится на части, но он закрыл глаза и вспомнил тропарь Пасхи.
— Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ, и сущим во гробех живот даровав!
Повторяя про себя тропарь, Владимир обеими руками надавил на скачущий перед ним зелёный огонёк. И тут обезумевшее пространство вернулось в норму. На борту раздалось несколько громких хлопков, и освещение переключилось в аварийный режим. Экраны погасли. Только потом, на Земле, Владимир и его друзья увидели видеозапись, произведённую другими кораблями.
Защита враждебной космической цитадели не выдержала очередного прямого попадания главного калибра. В момент, когда луч с «Альфы» поразил вращающуюся «урну» Гхоршарэна, перед тем, как передатчики корабля Магхорч вышли из строя, в эфире появилось лицо царя. Оно вспучилось от жара, мгновенно объявшего всё судно. За две секунды наблюдатели успели заметить, как кожа Гхоршарэна лопнула и начала чернеть, а глаза буквально потекли из орбит. Затем картинка пропала. Царь испёкся заживо. Та же участь постигла всю его свиту и экипаж летающей цитадели — единственного космического аппарата Магхорч.
Летучие крепости открыли огонь. Исполинская космическая цитадель, ставшая мёртвым куском стали, была за минуту обращена в пыль. «Альфу», «Стигма-Йоту» и «Гамма-Йоту» взяли на буксир — другие корабли потянули их силовыми лучами к Земле, где все выпуски новостей только и делали, что восторженно транслировали фрагменты боя эскадры с последним оплотом Гхоршарэна.