Ровно за год до того, как Канада была обращена в руины, до того, как погибла 9-я авианосная ударная группа 3-го флота США, в другом полушарии планеты, в Москве, никто себе и представить не мог грядущих событий.

Июнь выдался жарким. К середине месяца температура достигла 26–28 градусов. Над городом стояло марево. По небу плыли грузовые и пассажирские самолёты. Автомобили бесконечным потоком тянулись по горячему асфальту. Метро и пригородные электрички везли всё новых и новых пассажиров. На Красной площади, перед мавзолеем Ленина реяли два флага. Здесь был российский триколор, а также красное полотнище с четырьмя золотыми стрелами, расходящимися по диагоналям от пятиконечной звезды — знамя Исетской Лиги.

По Никольской улице, мимо Историко-архивного института, плёлся человек в чёрной одежде и облегчённых армейских ботинках. Выглядел он слегка нелепо для такой погоды. Литератор Габро́в был «зимой и летом одним цветом». Нахлобучив чёрную кепку посильнее на глаза, он нёс в портфеле ноутбук, чтобы, сев в каком-нибудь кафе, дописать очередную «бредовую» научно-фантастическую повесть, а заодно ещё черкануть рецензию по просьбе одного знакомого.

— Ого! Кого я вижу! Габров! — раздался весёлый возглас.

— Уф… Средь миллионов найдёт… Вот только тебя мне не хватало. Ну почему? — пробормотал литератор себе под нос. — Здорово Данила! Гуляешь?

— Да вот, я тут с друзьями, — к Габрову подошёл полноватый молодой человек в шортах и сандалиях. За ним шли парень и девушка, примерно 22–24 лет.

— Отпуск? — поинтересовался Габров.

— Ну… Что-то в этом роде… Я сейчас на проектной работе, — неуверенно ответил Данила. — А это вот Юра и Марина.

Парочка поздоровалась с Габровым. Данила тут же начал красочно описывать его деятельность своим спутникам. Литератору пришлось оборвать монолог своего знакомца.

— Господин Богатырцев вешает вам лапшу на уши, — обрубил он. — Я действительно пишу книги, но ничего особо известного не написал. Это лишь моя подработка. Обычно я пишу рецензии. А иногда и сценарии компьютерных игр… Я сейчас немного спешу, так что уж извините, но мне пора.

Уйти просто так не удалось. Данила Богатырцев пошёл следом и начал выспрашивать Габрова про их общих знакомых, которых он, Данила, давно не видел. Это было не удивительно, так как Богатырцев со своим характером выскочки и пустомели умел отвадить от себя любую публику. Единственное, что у него хорошо выходило, так это фотографироваться с разными знаменитостями и получать их автографы. А «проектная работа» всегда означала, что он подрабатывает «на свадьбах и корпоративах» с помощью своего старого фотоаппарата. Данила «капал на мозги» Габрову, повествуя то о новом «неосуществлённом» проекте, то об идее для сплаттер-сценария, которую он может великодушно подарить. В конце концов, он начал донимать литератора по поводу его «мрачной чёрной одежды в этот прекрасный солнечный день».

— Для чего одежда мрачная?! Да чтобы ты, Данила, спрашивал! — грубо оборвал Габров собеседника. Это возымело кратковременный эффект. Богатырцев умолк.

— Ну, вот мы и пришли! Спасибо за компанию! Мне пора! — Габров слегка поклонился Марине, торопливо пожал руку Юрию и Даниле.

— А! Э! Ты куда! Подожди! Вы там не собираетесь куда-нибудь выбраться всей толпой? — крикнул было ему вдогонку Богатырцев.

— Собираемся! — огрызнулся литератор и пулей влетел в вестибюль станции «Площадь Революции».

Несколько секунд он стоял в полумраке. Оглянувшись, Габров увидел, как Данила потащил своих друзей по Ильинке. У его спутников на лице читалось желание поскорее избавиться от такого «гида».

Габров направился к турникетам, однако вспомнил о рецензии. Он хотел было зайти в библиотеку Историко-архивного института, выпускником которого был, чтобы там дописать свои работы, но тут зазвонил телефон. Товарищи из художественной студии просили приехать вечером к ним для какого-то «важного дела, в котором он может помочь».

— Хорошо. К 19:00 буду. Да, сейчас жену тоже позову. До встречи! — Габров сбросил вызов и начал набирать другой номер. — Что ещё за важность? Надо бы успеть рецензию отправить. С книгой придётся теперь повременить…

К вечеру он всё-таки смог переслать своему приятелю рецензию, а в половине седьмого Габров и его жена вышли из метро на «Трубной», и зашагали по Рождественскому бульвару к Большой Лубянке, где располагалась студия. Здесь их уже ждали друзья: владелец студии художник Николай Бочкарёв с женой Ириной, вечный скептик и задира Слава Егоров — режиссёр видеомонтажа и «душа компании». Особенно выделялся рядом с ними высокий худой человек, в чёрной футболке и укороченных джинсах, украшенных различными анархистскими нашивками и эмблемами малоизвестных рок-групп. Несмотря на тщетные попытки отрастить бороду, он казался крупным подростком на фоне остальных. Это был Владимир, художник-мультипликатор, самый молодой среди друзей. Он был слегка неуклюжим и рассеянным. Сегодня он пришёл со своей подругой Екатериной — русоволосой девушкой в лёгком платье ярких тонов, которую Владимир толком никому не представил. Сама она не старалась проявлять общительности и всё время молчала, неловко улыбаясь, когда Егоров рассказывал товарищам очередной древний анекдот.

Бочкарёв с удовольствием дымил очередной сигаретой, несмотря на откровенное недовольство морщившейся от дыма Ирины. Они стояли у входа в студию, которая располагалась в старом двухэтажном здании.

— Ага, вот и они чешут! — бесцеремонно закричал издалека Егоров. — А вам так не холодно? Плюс двадцать семь в тени. Морозище!

Жена Габрова имела привычку одеваться так же мрачно, как и он сам, и носила такие же летние облегчённые армейские ботинки. Вместе они выглядели, как боевики какой-нибудь экстремистской группировки. Габров тут же «парировал» выпад тем, что угрожающе быстро направился к Егорову. Тот с постановочным ужасом на лице начал прятаться за спины товарищей.

— Ага! Вот оно! Опять эти ваши замашки! Ага! Чуть стоит свободному человеку заикнуться, так штурмовики сразу идут разбираться с вольнодумцами! — выкрикивал Слава кривляясь.

— Да ну что вы, милостивый государь! Какие замашки? — приговаривал Габров, хватая оппонента за шиворот. — Я просто хочу вас с «апстеной» немного познакомить!

— Детский сад… — покачала головой Ирина Бочкарёва.

— Да отпусти ты человека! — сказала Габрову жена.

Литератор выпустил из рук чертыхавшегося Егорова и предложил ему сигарету.

— Как твоя фантастика поживает? — спросил Слава.

— Продвигается потихоньку. Хотя я сейчас больше работаю над составлением учебника истории. Надо же когда-то оправдать свой диплом…

— Хе-хех! Ты всерьёз уверен, что министерство образования у тебя его купит?

— Не знаю, там видно будет. Ну а что у нас на повестке дня? Что ещё за «важное дело», о котором ты говорил?

— Да вот тут Вова нашёл одну занятную вещь. Вот ведь неуёмный человек. Ремонт в раскопки превратил! Он нам не показывал, вас двоих просил позвать, как специалистов по древностям. А ты чего такой угрюмый был, когда я звонил?

— Нашего чересчур любопытного друга, Данилу Богатырцева, встретил сегодня на Никольской. Еле отвязался. Где там эта находка? Давай поглядим, древность ли это вообще.

Владимир нерешительно достал из рюкзака какой-то небольшой предмет, завёрнутый в воздушно-пузырьковую плёнку.

— Давайте-ка мы всё-таки докурим и пройдём внутрь, — строго сказал Бочкарёв. − Нечего эти «археологические находки» рассматривать на улице.

— Прошу меня извинить, но я должна идти домой, — сказала Катя. — Мне завтра рано вставать.

— Ну вот, а я хотел тебя проводить сегодня, — ответил Владимир с сожалением.

— Да ладно тебе, занимайся делами, а то и так всё своё время на меня угробляешь, — сказала девушка улыбнувшись. — Мне правда рано утром на работу придётся ехать. Обязательно увидимся завтра вечером!

Попрощавшись, она пошла по направлению к метро.

Владимир вздохнул, глядя ей вслед.

— Да не переживай! — шепнул ему Слава, хлопнув по плечу. — Всё нормально, она просто тоже стесняется, как и ты.

Друзья вошли в помещение студии. Загадочную находку разместили на столе. Это был предмет правильной ромбовидной формы, сделанный из стеклянных и металлических деталей.

— Как думаешь, что это? — спросил Егоров Габрова.

Тот покачал головой, укоризненно глядя на Славу.

— Вот это и есть «важное дело»?

— Да ладно тебе! Успеешь ты свои «поэмы» дописать. Не так уж часто ты от них отрываешься. Посмотри, пожалуйста, ведь явно ценное что-то…

— Подожди… — литератор начал внимательно осматривать загадочную вещь. — Ни одной буквы. Ни одной цифры. На осколок от более крупного объекта не похоже. Я не могу сказать, что это такое.

— Ну вот, ты же на историка учился, господин писатель!

— Я по образованию историк-архивист, а не археолог. Такую вещь вижу впервые. Разумеется, про назначение тоже сказать ничего не могу. Ты что скажешь? — Габров обратился к жене, которая работала экспертом по антиквариату.

— Вещь старой не выглядит, разве только грамотно хранилась или реставрировалась. Мне кажется, что это пресс-папье или просто безделушка, хотя… — Габрова была в нерешительности. Она достала какие-то инструменты вроде тех, которыми пользуются ювелиры.

Ромбовидный предмет был тонким, не более 5 миллиметров толщиной. Металлические части были сделаны из тёмной, будто воронёной стали. Стеклянные детали были красными и жёлтыми. Внутри стекляшек просматривались какие-то узоры.

— Видишь? — обратилась Габрова к мужу, указывая на них.

— Вижу. Это резьба или что? Как это правильно называется? Инкрустация? — спросил Габров.

— Резьба и инкрустация делаются на поверхности. А узоры внутри стекляшки.

— А ты уверена, что это стекло?

Жена Габрова выбрала из инструментов очередное приспособление и начала исследовать «артефакт» с его помощью.

— Да… По всей видимости, это не стекло, а какой-то искусственный кристалл. Некоторые признаки есть. В лаборатории можно выяснить точнее. А узоры внутри… Это… Кажется, это провода.

— Чего?! — Егоров навис над столом, пристально уставившись на предмет. — Да быть не может!

Он нацепил очки, схватил «артефакт» в руки и поднёс его ближе к лампе.

— Провода, говоришь? Хм…

— Не знаю. Да! Там ещё сбоку, на металле, есть какие-то маленькие отверстия.

— Где? — Егоров завертел «артефакт» в руках. — А, вот, вижу…

Отверстий было всего три. Два совсем маленьких, что только игла могла бы туда втиснуться, а одно, круглое, весьма подходило для подключения штекера «мини-джек» от наушников.

— Где ты это нашёл? — обратился Габров к Владимиру.

— Я помогал друзьям с оборудованием помещения для репетиционной базы. Это было на улице Правды, около Савёловского вокзала. Там такие подземные сооружения в этих домах…

— Ага. Знаю. Где же это лежало?

— Оторвали от стен старые панели, а там, в бетоне, оказалась ниша. Видимо тайник. Собственно, его никто кроме меня и не видел. Он так неприметно был расположен в углу, у самого пола. Все разошлись, а я решил ещё повозиться с коммуникациями. Когда собирался уходить домой случайно увидел красный блеск.

— Мы были когда-то в тех «бункерах», — сказал Бочкарёв Габрову. — Лет пять назад. Там тогда какой-то склад электроники находился. Помнишь?

— Вы тогда хотели то помещение под студию арендовать, — заметила Ирина. − Только вот ты сам в итоге запротестовал.

— Конечно, я потом подумал, что на фига оно нам сдалось? Темно, глухо и тесно… — ответил Николай.

— Смотрите, что будет, если подключить к этой штуковине наушники, — Владимир взял «артефакт» и подсоединил к нему наушники от своего смартфона. Штекер «мини-джек» оказался будто созданным для подключения к неизвестному предмету.

— Смотри-ка, даже защёлкнулись! — сказал Бочкарёв. — Так… Вова… А с чего ты взял, что к этой вещичке можно наушники подключить?

— Я же не сразу пошёл вам её показывать. Она сутки у меня дома пролежала. Я уже всё проверил. Лучше послушайте! — Владимир протянул наушники Николаю.

— Пищит что-то… Не пойму, что это значит. Мелодично звучит, но не музыка.

— Дай сюда! — Егоров нетерпеливо отнял наушники. — Тихо вы! Разгалделись! Да… Еле слышно, но пищит.

Он отложил наушники и начал оглядываться, будто что-то ища.

— Коля, у тебя ведь есть шнуры с переходниками?

— Ну да, а зачем? — спросил Бочкарёв.

— Давай сюда всё, что есть… Сейчас буду сооружать чудо техники!

Габров пригляделся к «артефакту».

— Странно… Если это какое-то электронное устройство, то где хоть какие-нибудь кнопки управления? И где источник питания?

— Может оно только как антенна служит? — предположил Бочкарёв.

— Это становится интересным! — усмехнулся Габров.

Сначала «артефакт» решили подключить к колонкам с усилителем. Мелодичные трели наполнили маленькое помещение студии. Егоров нашёл в ящике с проводами разные шнуры и соорудил из них своего рода переходник, у которого один конец был с мини-джеком, а другой для телефонного USB-порта. Он попросил у Владимира смартфон и подключил «артефакт» к нему.

— Глядите! Есть подключение! — Егоров показал на экран телефона.

— Молодец, Слава! Только что это нам даст? — сказала Ирина. — Ой! А что это с ним?!

На поверхности «артефакта» возникли цветные всполохи. На стекляшках появились отчётливые светящиеся узоры. Тем временем на экране смартфона появилось сообщение о подключенном запоминающем устройстве.

— Так… Ну-ка глянем, что там у этой штучки внутри! — воскликнул Егоров.

Он попытался открыть доступ к файлам подключенного устройства, но смартфон вдруг «взбесился». Весь экран заполнили цифры и буквы.

— Что происходит?! Я надеюсь, это не вирус какой-нибудь… — сказал Егоров.

— А я надеюсь, что специальная машина за нами ещё не выехала, — ответил Габров. — Всё-таки отсюда до госбезопасности рукой подать.

Мельтешение цифр и букв на экране прекратилось. Появилось окно сообщения, но кодировка смартфона не могла распознать текст, который превратился в набор «квадратов» и непонятных символов.

— Дайте-ка я попробую, — сказал Владимир и взял «артефакт» в руки.

Он провёл пальцем по мерцающим стекляшкам и на них высветились какие-то знаки. В этот момент на экране смартфона тоже сменилась картинка. Однако никто не успел рассмотреть её, так как свет ламп в студии слегка померк и послышался нарастающий гул.

— Это ещё что?! — успела произнести жена Габрова.

Всё вокруг объяло красное сияние. Ирина схватила Николая за руку. Габров обернулся к жене и собрался что-то сказать, но тут раздался треск. Всё исчезло.