— Ничего себе поворот… Тьфу! Переворот в мировой истории! — воскликнул Егоров и хлопнул по плечу сидящего рядом Габрова. — Слышь, господин писатель! Ты понял, где вся историческая наука теперь? Хе-хех! Просто в огромной ж… кхм… простите…
— Иакинф, а в Синорской Ро́сии случайно не изобрели лекарство для успокоения таких задир, как наш Слава? — спросил Габров, не обращая внимания на Егорова.
— Нет, у нас и без лекарств такое можно вылечить, хотя к этому приходится прибегать примерно лишь раз в столетие, — ответил Иакинф улыбнувшись. — С лекарствами у нас не очень-то хорошо. Мы почти никогда не болеем, и Господь нас наделил врождённым иммунитетом ко всем инфекциям, которыми вся планета переболела. Вот разве что только лечением травм и исправлением телесных дефектов можно похвастаться. Специально готовили для тех времён, когда будем возвращаться… Ну, так что же, нашу историю вы теперь немного знаете.
— Постой, у меня есть вопрос! — воскликнула Ирина, понемногу пришедшая в себя, после возвращения в родные стены. — Если у вас всё так тихо и мирно, то зачем вам войска?
— Я отвечу на этот вопрос, — сказал Иакинф. — Это и есть, фактически, повестка дня. Расскажу подробнее, хотя это займёт ещё некоторое время. Я уже сказал вам о том, что с помощью телепортации мы перемещаемся не только между своими городами, но и в ваш мир, как вы убедились сегодня. Мы смогли обнаружить, что телепортацию можно производить на очень большое расстояние. Похоже, что даже на световые годы. Мгновенно…
— Опа… — удивлённо произнёс Владимир.
— Это можно сделать, если синхронизировать ткань пространства в точке отправления с пространством в точке прибытия, — продолжил Иакинф. — Но это можно сделать пока лишь двумя способами. Первый заключается в том, что луч наведения передатчика должен достигнуть точки прибытия для фокусировки зоны телепортации, но это займёт значительное время, так как луч движется лишь со скоростью света. Тем более что он рассеивается, как и любое другое излучение. Второй способ заключается в том, чтобы заранее доставить в точку прибытия маяк. Наш коммуникатор, найденный Владимиром, тоже может исполнять такую роль. Так мы и «вытянули» вас из студии в подземелья нашей академии. При этом мы оставляли здесь другой маячок, чтобы потом не трудиться со сложным и кропотливым наведением на помещение студии из другого измерения. Но… Есть ещё и третий способ, когда фокусировка телепорта производится по внепространственному каналу, который используется при самом процессе телепортации. К сожалению, мы не овладели таким способом перемещения. Говорят, что это нарушит так называемые причинно-следственные связи, хотя я мало в этом понимаю. Я лишь переводчик и специалист по работе с несинорянами.
— А разве первые два способа их не нарушают? — спросил Бочкарёв.
— Нет. Насколько я знаю, точно не нарушают. Парадоксов удаётся избежать. Учёные мужи это рассчитали уже давно. Хм… — Иакинф запнулся. — А что я вам собирался сказать? Ах да! С этими научно-техническими подробностями я совсем отвлёкся. Так вот. Исследуя структуру пространства, мы обнаружили сильные возмущения энергии. Мы не можем определить расстояние до источника, но, похоже, это происходит в подобном Синору месте, либо даже не на Земле. Кто-то ещё обладает похожей технологией.
— Ну и что с того? — сказал Егоров. — Может просто какая-то внеземная цивилизация тоже экспериментирует, а вы их сигналы ловите… О! Да вашим учёным надо Нобелевскую премию! Если это и правда сигналы «братьев по разуму», то будет мировая сенсация…
— Ну, если только лишь наши города «выпадут» из Синора на свои прежние места, то это уже будет сенсация. А они начинают потихоньку выпадать…
— Что?! — друзья переглянулись.
— Да, — сказал Иакинф. — Вы смогли увидеть прибор, который наш агент спрятал. И вы не первые, кому это удалось. А ведь мы надёжно прячем свои механизмы, маскируя их в ткани пространства, когда оставляем в вашем мире. А то бывают казусы: наши летательные аппараты у вас часто принимают за корабли «пришельцев из космоса», если не доглядим. Кроме того, наши города иногда бывают немного видны. Про Кидишев, вернее про «Китеж», вы наверняка слышали ранее? Про миражи над озером в Нижегородской области? Так вот, мы должны теперь налаживать связи с вашим миром. С вашими людьми…
— Вы кого-то кроме нас вербуете? — поинтересовался Николай.
— Вербуем, и даже многих завербовали. А сегодняшний случай уже седьмой за текущий год. Хотя это впервые, что нам пришлось задержать столь крупную группу людей. Такого раньше не было.
Иакинф поглядел на папку с бумагами, которую он принёс с собой.
— У нас есть предположение, что те, чьи сигналы мы принимаем в последнее время, работой своих устройств нарушают пространственную структуру. И у нас есть все основания полагать, что они настроены враждебно. Сейчас есть версия, что они готовятся вторгнуться на Землю. Это вторжение может «выбросить» в обычное пространство и Синорскую Ро́сию. И дай Бог, чтобы это не разрушило российские населённые пункты, рядом с которыми появятся наши города.
Он оглядел присутствующих.
— Мы начали делать вылазки из Синора в обычное пространство с XVIII века от Рождества Христова. Уже через столетие мы столкнулись с враждебной деятельностью некой группы людей… А может и не́людей…
— Не́людей? — переспросил Егоров с сомнением.
— Если ты верующий человек, то сможешь себе представить, кем они могут быть. Хотя «демоническое» происхождение тут вовсе не обязательно. Но они служат неким агрессивным силам, у которых имеются свои виды на этот мир.
— У вас были конфликты с ними? — задал вопрос Габров.
— Да. Как правило, нам приходилось их ликвидировать. Они не сдавались в плен, иногда предпочитая покончить с собой. Наши люди тоже иногда гибли в столкновении, хотя и мало. 8 человек за несколько столетий. Мы, внезапно для самих себя, оказались неплохими воинами. Ну да ладно, не буду льстить в нашу пользу. Я повторюсь: они, эти самые неизвестные, очень агрессивны. Будто легион бесов в каждом из них, когда они сражаются.
— Ну а вы хотя бы трупы их исследовали?
— Нет. После смерти их тела исчезают бесследно в зелёном сиянии. Они исследуют ваш мир и иногда пытаются брать под контроль некоторых из его значимых деятелей. Причём отнюдь не глав государств и правительств, а тех, кто, так или иначе, имеет достаточно уверенное влияние на государственные структуры.
— Хе-хех! Так всё же мировой заговор существует! — воскликнул Егоров.
— Вряд ли, — покачал головой Иакинф. — Полагаю, что каждый из работающих с ними «влиятельных мира сего» не подозревает, что у кого-то ещё имеются такие «советники». Эти неведомые очень аккуратно работают.
— А чего же хотят от нас? Какой толк будет с таких, как мы, на этой вашей службе?
— Мы хотим помочь остальному миру в борьбе с угрозой, и набираем к себе людей из числа проживающих вне Синора, если они попадутся на чём-то вроде «случайного обнаружения» предметов, принадлежащих нам. Или тех, кто спонтанно смог попасть в Синор без нашей помощи. Есть и такие.
— Какая мне служба? — проворчал Егоров. — Я уже от службы в армии однажды едва смог «откосить» и как-то не горю желанием куда-то поступать. Ну ладно, вон Коля служил. И этот «чёрный брат» с литературными замашками тоже служил. А я-то чем пригожусь? Да у меня ещё сын, на которого я алименты плачу. И у Коли с Ирой дочь! Каждый день и без того «перца» дофигища! Мне 35 лет, а уже волосы выпадают, как у старика. Какое уж тут идти куда-то «служить»?
— У меня самого есть семья. И мне 38 лет, — заметил Иакинф.
— Ой, а я думала, что ты моложе нас, — удивилась Ирина.
— А сколько мне можно дать?
— Ну… Лет 26–27 от силы…
— Тем не менее, я немного старше. А моей жене Юлии, вы её сегодня видели тоже, сейчас 37 лет. У нас шестеро детей. Двое сыновей и четыре дочери. Старшей исполнилось 16. У нас принято рано жениться. Стараемся уже в 18–20 лет. Детей рожаем столько, сколько получается. Редко у кого меньше троих. Жёны у нас, как правило, занимаются домом и воспитанием детей, но иногда всё-таки помогают нам по службе. Юлию сегодня позвали, так как она тоже переводчик и иногда помогает мне. Неделю она занимается с детьми, а неделю с ними сидит моя сестра, у которой семеро своих детей. Потом они меняются, пока сестра трудится при храме академии.
— Да уж… А ведь по твоей жене тоже не скажешь, что ей 37. Я так ещё студенткой выглядела, года в 22–23… — сказала Ирина. — А мы вот с мужем до 34 лет дожили и всё что-то на второго ребёнка никак не решимся. Тут одну-то дочку поднять бы…
— Зато я заметил, что по стилю общения вы остаётесь, как едва достигшие совершеннолетия люди, — сказал Иакинф с улыбкой. — Быть молодыми духом тоже хорошо.
— Но всё-таки, какой же толк от нас может быть? — спросил Габров. — Я и Николай, действительно, в своё время служили в Национальной Гвардии, но даже не в спецназе, а в подразделении охраны государственных объектов. Да и языки мы не очень хорошо знаем. Ну, английский, немецкий немного…
— Было бы желание, а обучить всему необходимому мы сможем за несколько месяцев. Языкам, конечно, учить не будем, но вы будете обладать различными полезными навыками. В курс дел посвятят. Будут небольшие требования, но они всем вполне по силам. Так что предлагаю подумать. Напомню, что альтернативой является только изоляция в Синоре, со свободой перемещения по городам. По поводу «алиментов» и прочих расходов можете не беспокоиться. Синорская Ро́сия может обеспечить вас не карточками, которые мы используем для контроля над товарами, а драгметаллами. Ведь мы их ценим иначе, да и добываем такими способами, что золотой запас нашей казны как минимум в два, а то и два с половиной раза превышает запасы богатейших стран вместе взятых. Нам будет отнюдь не накладно обучить вас и обеспечить ваших близких. Ладно… У вас на размышление одни сутки. Вернее, прошу прощения, уже не сутки. Вы должны собраться вместе завтра, в этом же помещении, в 16 часов по вашей системе отсчёта.
— А если мы не придём? — с вызовом спросил Егоров. — Просто возьмём и не придём?
— Тогда наши катафракты зайдут за отсутствующими и переместят их сюда. Нам не составит труда найти вас в Москве, — Иакинф поглядел на «чёрного», сидящего на стуле у двери. Тот кивнул.
— И постарайтесь не приводить посторонних, чтобы вам не пришлось им объяснять, что же это за «представление». Теперь я и мои соратники должны откланяться.
Иакинф встал посреди студии, а «черный» и «зелёные» рядом с ним. Все четверо поклонились, затем «чёрный» что-то нажал на своём коммуникаторе. Раздался гул. Их окутало красное свечение. Воздух задрожал, как над костром, и четвёрка людей исчезла, оставив ненадолго запах озона в студии. Лампы слегка мигнули и продолжили светить прежним светом.
На часах было 22:55. Все молчали.
— Ничего себе, денёк выдался… Давайте-ка разъезжаться, — произнёс Бочкарёв после долгой паузы.
— Сейчас, только такси вызову, — ответил Габров, пытаясь достать телефон из кармана.
— Я на метро, прогуляюсь немного, — сказал Слава. Он обменялся рукопожатием с присутствующими и вышел.
Владимир тоже решил ехать на метро и, попрощавшись, пошёл догонять Егорова. На улице они нервно закурили.
Вскоре к студии подъехал автомобиль, который увёз Бочкарёвых и Габовых. В машине они не решились ничего обсуждать. Ирина молчала, переживая столь насыщенный день в мыслях. Николай посмотрел на неё, и твёрдо сказал, что они непременно придут в студию завтра. В районе «Авиамоторной» Габровы вылезли из машины, и пошли домой.
— Ну, что скажешь? — спросил Габров жену, когда они вошли в квартиру.
— Не знаю, что тебе ответить… Я до сих пор ещё не отошла от всех этих событий…
Литератор задумчиво посмотрел в потолок прихожей.
— Знаешь, в фантастике в подобную ситуацию попадает, как правило, герой-одиночка. А нас много…
— Ага, в фильмах ужасов друзья пропадают один за другим, — мрачно заметила Габрова. — Конечно, нам вряд ли стоит пытаться избежать всего этого. Ведь судя по их возможностям, они действительно найдут нас где угодно. Но у меня не укладывается в голове: как мы сможем просто вот так взять и бросить прежнюю жизнь? Что мы тогда скажем твоей матери и моим родителям? Или ты думаешь, что их поселят с нами?
— Насчёт родных и близких не знаю, но о прежней жизни точно можно забыть, — ответил Габров. — Нам предлагают нечто необычное, что не вписывается в представление о привычном для нас мире. Я несколько лет пишу фантастические рассказы и сценарии для компьютерных игр, мечтая посмотреть «от первого лица» на что-то из того, что сам же сочинил. И тут нам это предлагают! Конечно, подозрительно, что к нам отнеслись столь по-доброму, и даже дали время на размышление…
— Думаешь, они потребуют «продать душу»? — с иронией заметила Габрова. — Всё может быть. Хотя то, что эти ребята — наши собратья по вере, вселяет некоторую надежду на лучшее.
— Надеюсь, что они не притворяются, и это действительно так, — сказал литератор. − Хотя у них, наверное, старообрядчество или что-то вроде того… Они ведь о реформе Никона понятия не имели.
— Ну, так что же ты предлагаешь ответить им завтра?
Габров прошёл на кухню и посмотрел в окно.
— Я готов отправиться в это «путешествие», если ты пойдёшь со мной. Без тебя я всегда «не в своей тарелке».
— А как же иначе? Куда ты, туда и я…
Жена подошла к нему и тоже стала вглядываться в ночное небо.
— Мне не даёт покоя одна мысль, — произнесла она. − Этот Иакинф сказал, что у него шестеро детей… А я тебе даже одного всё не могу родить. Вдруг там найдётся способ это исправить? Я пойду с тобой.
— Тогда завтра в четыре часа дня мы должны быть вместе со всеми.
На минуту повисла пауза. Внезапно литератор резко обернулся к жене.
— И ещё знаешь что?
— Что?
— А я что-то жрать хочу!
— Да? А знаешь что?
— Что?
— И я тоже!