№ 1 РАБОЧАЯ ПРОТОКОЛЬНАЯ ЗАПИСЬ ЗАСЕДАНИЯ ПРЕЗИДИУМА ЦК КПСС

17 октября 1957 г. Совершенно секретно

Протокол № 117 пункт II.

Доклад начальника ГлавПУРа т. Желтова о состоянии политической работы в Советской Армии. (Желтов, Малиновский, Конев, Суслов, Микоян, Булганин, Кириченко, Фурцева, Ворошилов, Мжаванадзе, Мухитдинов, Беляев, Игнатов, Мазуров, Куусинен, Коротченко, Кириленко, Козлов, Поспелов, Первухин, Шверник, Хрущев).

Тов. Желтов сообщает — политработа в армии принижена. Тов. Жуков мне говорил, что он добьется того, что военные советы будут совещательными органами при командующем. Тов. Жуков заявил, что политработникам рыжие бороды попривесить и кинжалы дать, они всех бы командиров перерезали (сказал он это в перерыве совещания политработников) за столом в присутствии Малиновского, Баграмяна, Золотухина, меня, Бирюзова.

Главпур ограничивается в своей деятельности.

В докладе о боевой подготовке (часть доклада) для совещания политработников была изъята из доклада. Мне, как начальнику ПУРа, не разрешено выезжать в войска без разрешения. Министр т. Жуков неприязненно относится ко мне. Из-за чего? Из-за того, что будто я был против назначения его министром.

Возражаю против его возвеличивания.

О картине (т. Жуков на белом коне на фоне горящего рейхстага Васильева).

О кинокартине «Сталинградская битва».

Тов. Малиновский: Сложилось впечатление, что только т. Желтову политорганы близки, а нам чужды. Но это неверно. Мы выглядим вроде старых военспецов. Другое — как сложились отношения у начальника ПУРа с министром.

Больно слышать, что военные маршалы зазнались, но они этого не заслужили упрека. Есть натянутость, но надо все излагать объективно, обижаются низовые работники на Желтова. Не попасть на прием (тов. Пронин).

Изложение об упорядочении поверки войск дано т. Желтовым необъективно. Не допускать ошибок, которые могут принести нам вред.

Тов. Конев — не могу согласиться с оценкой состояния политработы в армии, которую дал тов. Желтов. Нельзя противопоставлять политработника командиру. Не соответствует истине — что военачальник, что хочет, то и делает.

Кадры армии преданы партии. Личные отношения между министром и начпуром ненормальные.

Тов. СУСЛОВ. Морально — политическое состояние армии высокое. Роль политорганов ослаблена. Один командующий армии передал, что на одном совещании тов. Жуков заявил, что политработники привыкли за 40 лет болтать и потеряли нюх как старые коты.

Тов. Беляев. Тов. Желтов не охаивал состояние армии и не противопоставлял командиров политработникам. Но если начальник ПУРа не может без разрешения в войска — это не может [не] вызвать тревоги.

Усилить отдел ЦК.

Тов. Игнатов. Не понял тт. Малиновского и Конева, а они должны помочь ЦК. Армия монолитна — но это заслуга партии. Что за заявление «старые коты». Картина «Георгий победоносец». Командующие боятся в ЦК ходить. Искусственное разделение на политработников и командиров — а цели одни.

Приказ тов. Жукова от 1956 года.

Тов. Мазуров. ЦК наводит порядок. Подошли к военным вопросам.

На роль командира никто не покушается.

Линия в отношении военных советов неправильна.

На политработу направляют людей из командного состава и их обратно на командные должности не берут и меньше им платят. Тов. Куусинен. Наш народ гордится своей армией. К сигналам о неблагополучии надо серьезно отнестись. Тут выступили уважаемые маршалы — будто нет объективных фактов. Но разве со стороны министра презрительное отношение к политработникам необъективный факт? Командующий не может написать в ЦК. Что это такое?

Монополии у министра на связь армии с партией не может быть.

Тов. Коротченко. Выступление тт. Малиновского и Конева ревностное.

Тов. Желтов робко докладывал.

Тов. Кириленко. Нездоровая обстановка — виноват тов. Жуков.

Тов. Козлов. Неблагополучно с политработой в армии.

Товарищи Малиновский, Конев в штыки встретили выступление тов. Желтова. Имеется тенденция увести армию от контроля партийных органов. Пример (о Цебенко и Пигурнове).

Тов. Поспелов. Создалось ненормальное положение, а фактов никто опровергнуть не может. Речь идет о связях партии с армией.

ПУР третируется. Не может связь отдать одному лицу (министру).

Тов. Первухин. Военспецов нет. Но много командиров — специалистов есть, — у них есть настроение пренебрежения к политработникам.

Тов. Шверник. Виноват Жуков. Взял линию осадить политорганы и сделать их ручными, подмять их под себя. Он не понимает их роли, все время мордует Желтова.

Предупредить надо серьезно т. Жукова. Выступление тт. Малиновского и Конева не понимаю. Вспоминают: что же вы комиссаров хотите опять поставить.

Тов. Микоян. Непонятно, от кого тт. Конев, Малиновский защищали армию. Армия квалифицированная. Тем более нельзя создавать такой режим в армии, чтобы люди не могли высказывать свое мнение.

Тов. Желтов отразил наболевшее — нарочито принижают политработников. Т. Конев неправильно трактует, что политработой могут руководить все командиры.

Начальник ПУРа не подчинен министру. В верхушке руководства армией неправильные представления о партийном руководстве в армии. Военный совет при командующем — это неправильно.

Тов. Булганин. Вопрос поставлен правильно. Не о противопоставлении идет речь. Вопрос поставлен о принижении политорганов в армии. Эта линия руководства, министра. Это опасное явление.

Тов. Жуков предложил ликвидировать Главный военный совет при Министерстве, он его и не созывал. О военных советах в округах и армиях — намерение у министра — превратить их в совещательный орган при командующем.

У министра нет потребности позаботиться об авторитете политорганов. Тов. Кириченко. Многое не знали мы. С руководством армией мы связаны через одно лицо. Неправильно противопоставлять политработников командирам.

Тов. Фурцева. Тов. Желтов ничего обидного для руководства министерства не сказал. Меня поэтому поразили заключения тт. Малиновского и Конева. Давайте объективно разбираться.

Надо поднять состояние политработы и партийной работы в армии. Ликвидация военных советов — это стремление неограниченной власти. Тов. Ворошилов. Тов. Желтов может быть недобрал. Но довольно сильный сгусток о ненормальностях.

В верхушке все создалось.

У т. Желтова тоже много упущений: почему он молчал.

Тов. Жуков взял совершенно неправильную линию.

Тов. Мжаванадзе. Речь идет о наметившейся нехорошей тенденции.

У тов. Жукова тенденция к выпячиванию и принижает роль политорганов.

Тов. МУХИТДИНОВ. Сложившиеся отношения между политорганами и командованием нуждаются в серьезном улучшении. Роль начальника политотдела принижена. Идет отрыв военных органов от партийных. Ни одна парторганизация (военная) не прислала в ЦК информацию, как прошли собрания по решениюиюньского Пленума ЦК.

С воспитательной работой в армии не все в порядке (происшествия).

Тов. Шверник. Вроде политорганы мешают, но мы не можем допустить ослабления влияния партии на армию. Тов. Хрущев. Доклад с позиции кричащих недостатков. Реакция тт. Малиновского и Конева тоже однобокая. Но если мы поставим вопрос об усилении партийной работы, никто не может говорить против.

Сила в партии.

Нельзя. Если Жукова подняли, но он хочет на шее сидеть.

Военный совет не собирали — духу не хватило.

Создалась неприкосновенность Министерства обороны.

2 млрд. рублей не используется в МО.

Ликвидировать Военный совет — это значит только я.

Придется объезживать.

Комиссию, резолюцию расширить.

О комсоставе, единоначалии, о партийной работе. Начальника ПУРа сделать зам. министра обороны. Комиссия: Суслов, Кириленко, Кириченко…

РГАНИ. Ф. 3. Оп. 12. Д. 1008. Лл. 12–15 об. Автограф.

 

№ 2 ПОСТАНОВЛЕНИЕ ПРЕЗИДИУМА ЦК КПСС ОБ ОБРАЗОВАНИИ КОМИССИИ ДЛЯ РАЗРАБОТКИ ПРОЕКТА ПОСТАНОВЛЕНИЯ ЦК КПСС ОБ УЛУЧШЕНИИ ПАРТИЙНО-ПОЛИТИЧЕСКОЙ РАБОТЫ В СОВЕТСКОЙ АРМИИ

17 октября 1957 г. Строго секретно

П117/II. Доклад начальника ГлавПУРа т. Желтовао состоянии партийно-политической работы в Советской Армии

(тт. Желтов, Малиновский, Конев, Суслов, Микоян, Булганин, Кириченко, Фурцева, Ворошилов, Мжаванадзе, Мухитдинов, Беляев, Игнатов, Мазуров, Куусинен, Коротченко, Кириленко, Козлов, Поспелов, Первухин, Шверник, Хрущев)

Поручить комиссии в составе тт. Суслова (созыв), Кириченко, Беляева, Игнатова, Козлова, Кириленко, Фурцевой, Малиновского, Конева, Желтова, Мжаванадзе, Мухитдинова и Калнберзина на основе состоявшегося обмена мнениями на заседании Президиума ЦК разработать проект постановления ЦК КПСС об улучшении партийно-политической работы в Советской Армии и Флоте и свои предложения в двухдневный срок внести в ЦК КПСС.

Секретарь ЦК КПСС Н. ХРУЩЕВ

РГАНИ. Ф. 3. Оп. 14. Д. 156. Лл. 1–2. Подлинник. Машинопись.

 

№ 3 РАБОЧАЯ ПРОТОКОЛЬНАЯ ЗАПИСЬ ЗАСЕДАНИЯ ПРЕЗИДИУМА ЦК КПСС

19 октября 1957 г. Совершенно секретно

Протокол № 118

ПУНКТ 1.

О проекте постановления ЦК «Об улучшении партийно-политической работы в Советской Армии и Проекте письма к воинам Советской Армии». (Суслов, Микоян, Малиновский, Хрущев, Конев, Серов)

Принять, разослать по телеграфу в войска. 22 октября 1957 г. провести активы военных гарнизонов в Москве, Ленинграде.

В Москве доклад сделать т. Желтову.

Принять участие членам Президиума ЦК в работе активов, может быть выступить Секретариату. Наметить, где провести собрание вместе с маршалами. О Проекте письма к офицерам и воинам Советской Армии (Хрущев, Микоян, Кириченко).

Письмо направить от ЦК, Совмина и Президиума Верховного Совета. К 22 октября дать заключение.

РГАНИ. Ф. 3. Оп. 12. Д. 1008. Лл. 17–17 об. Автограф.

 

№ 4 ПОСТАНОВЛЕНИЕ ПРЕЗИДИУМА ЦК КПСС О ПРОЕКТЕ ПОСТАНОВЛЕНИЯ ЦК КПСС «ОБ УЛУЧШЕНИИ ПАРТИЙНО-ПОЛИТИЧЕСКОЙ РАБОТЫ В СОВЕТСКОЙ АРМИИ И ФЛОТЕ»

19 октября 1957 г. Строго секретно

П118/1. Об улучшении партийно-политической работыв Советской Армии и Флоте

(тт. Суслов, Микоян, Малиновский, Конев, Серов, Хрущев, Кириченко, Булганин)

Утвердить прилагаемый проект постановления ЦК КПСС об улучшении партийно- политической работы в Советской Армии и Флоте.

Настоящее постановление ЦК КПСС разослать ЦК компартий союзных республик, крайкомам, обкомам, горкомам и райкомам партии и парторганизациям Советской Армии и Флота.

Секретарь ЦК КПСС Н. ХРУЩЕВ

Приложение

К пункту 1 прот. № 118

ПОСТАНОВЛЕНИЕ ЦЕНТРАЛЬНОГО КОМИТЕТА КПСС

от 19 октября 1957 года

Об улучшении партийно-политической работы в Советской Армии и Флоте

Вооруженные Силы Советского Союза, одержав всемирно-историческую победу в Великой Отечественной войне, оказались на высоте своих задач и с честью оправдали любовь и доверие народов СССР.

В послевоенные годы, благодаря заботам Коммунистической партии и Советского правительства, на основе общего подъема народного хозяйства нашей страны, крупных успехов в развитии тяжелой промышленности, науки и техники, Вооруженные Силы СССР поднялись на новую, более высокую ступень в своем развитии, они оснащены всеми видами современной боевой техники и вооружения, в том числе атомным и термоядерным оружием и ракетной техникой. Политико-моральное состояние войск находится на высоком уровне. Командные и политические кадры армии и флота беспредельно преданы своему народу, Советской Родине и Коммунистической партии.

Сложная международная обстановка, гонка вооружений в основных капиталистических странах, интересы защиты нашей Родины требуют от командиров, политорганов и партийных организаций и впредь неустанно совершенствовать боевую готовность войск, укреплять воинскую дисциплину среди личного состава, воспитывать его в духе преданности Родине, Коммунистической партии, заботиться об удовлетворении духовных и материальных потребностей воинов.

Центральный Комитет КПСС считает, что в решении этих задач приобретает особо важное значение дальнейшее улучшение партийно-политической работы в Советской Армии и на Флоте, призванной укреплять боевую мощь наших Вооруженных Сил, сплачивать личный состав вокруг Коммунистической партии и Советского правительства, воспитывать военнослужащих в духе беззаветной преданности Советской Родине, в духе дружбы народов СССР и пролетарского интернационализма. Между тем в практике партийно-политической работы имеются еще серьезные недостатки, а иногда проявляется и прямая недооценка ее.

XX съезд КПСС поставил перед партией и народом задачу: держать нашу оборону на уровне современной военной техники и науки, обеспечить безопасность нашего социалистического государства. В решении этой задачи, наряду с командирами- единоначальниками, важная роль принадлежит Военным Советам, политическим органам и партийным организациям Армии и Флота. Все они должны твердо и последовательно проводить в жизнь политику Коммунистической партии.

Главный источник могущества нашей Армии и Флота состоит в том, что их организатором, руководителем и воспитателем является Коммунистическая партия — руководящая и направляющая сила советского общества. Следует всегда помнить указание В.И. Ленина о том, что «политика военного ведомства, как и всех других ведомств и учреждений, ведется на точном основании общих директив, даваемых партией в лице ее Центрального Комитета и под его непосредственным контролем».

ЦК КПСС постановляет:

1. Обязать Главное Политическое Управление Советской Армии и Флота, на которое согласно Уставу КПСС возложено руководство партийной работой в Вооруженных Силах, значительно улучшить партийно-политическую работу и повседневное руководство политорганами и партийными организациями. Политорганы и партийные организации обязаны со знанием дела активно вникать во все стороны боевой подготовки, воинской дисциплины и воспитания личного состава, на основе критики и самокритики вскрывать недостатки в обучении и воспитании воинов, в партийно-политической работе, в деятельности партийного бюро и политорганов, помогать командирам своевременно принимать меры к устранению недочетов, мешающих повышению боеготовности частей, кораблей и подразделений.

Поручить Министерству обороны СССР, Главному Политическому Управлению Советской Армии и Военно-Морского Флота и Отделу административных органов ЦК КПСС подготовить и представить в ЦК КПСС проект нового «Положения о политических органах Советской Армии и Военно-Морского Флота».

В целях дальнейшего повышения активности комсомольских организаций, политорганам и партийным организациям необходимо улучшить руководство комсомолом, добиваясь примерности комсомольцев в боевой подготовке и воинской дисциплине.

2. Повысить роль Военных Советов в жизни войск. Установить, что Военные Советы располагают правами рассмотрения и решения всех важнейших вопросов жизни и деятельности Армии и Флота и несут ответственность перед ЦК КПСС, Правительством и Министром обороны СССР за состояние и боевую готовность войск.

3. Признать необходимым реорганизовать существующие Военные Советы при Главнокомандующих видами войск в Военные Советы сухопутных войск, Военно-Морского Флота, Военно-Воздушных Сил и войск ПВО страны в соответствии с постановлением ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 27 июля 1957 года.

4. Обязать Военные Советы, командиров-единоначальников и политорганы Армии и Флота поддерживать более тесную связь с местными партийными комитетами, общественными организациями, предприятиями, колхозами и учреждениями. Предложить обкомам, крайкомам партии и ЦК компартий союзных республик оказывать необходимую помощь в этом деле. В соответствии с Уставом КПСС проводить заслушивание в парткомитетах докладов начальников политорганов о политработе в воинских частях.

5. Признать целесообразным ввести в состав Совета Обороны Союза ССР начальника Главного Политического Управления Советской Армии и Военно-Морского Флота.

6. В целях усиления партийного контроля за подбором и расстановкой руководящих военных кадров расширить перечень должностей командных и политических работников, утверждаемых ЦК КПСС. Поручить Секретариату ЦК КПСС внести предложение по этому вопросу.

7. Провести в декабре 1957 года совещание членов Военных Советов — начальников политуправлений (политотделов), округов, групп войск, армий ифлотилий, а в первой половине 1958 года — всеармейское совещание секретарей первичных партийных организаций. ЦЕНТРАЛЬНЫЙ КОМИТЕТ КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ СОВЕТСКОГО СОЮЗА

РГАНИ. Ф. 3. Оп. 14. Д. 157. Лл. 1, 27–30. Подлинник. Машинопись.

 

№ 5 ПОСТАНОВЛЕНИЕ ПРЕЗИДИУМА ЦК КПСС «О ПРОВЕДЕНИИ СОБРАНИЙ ПАРТИЙНЫХ АКТИВОВ В ВОЕННЫХ ОКРУГАХ, ФЛОТАХ И ГРУППАХ ВОЙСК»

П П9/II 18 и 21 октября 1957 г. Строго секретно

(тт. Хрущев, Суслов, Ворошилов, Микоян, Булганин, Фурцева, Беляев, Шверник)

Окружные партийные активы по разъяснению постановления ЦК КПСС «Об улучшении партийно-политической работы в Советской Армии и Флоте» провести с участием членов и кандидатов в члены Президиума ЦК КПСС во вторник — 22 октября 1957 г. в городах: Москва — т. Хрущев, Ленинград — т. Козлов, Киев — т. Кириченко, Минск — т. Мазуров, Ташкент — т. Мухитдинов, Тбилиси — т. Мжаванадзе, Рига — т. Калнберзин, Свердловск — т. Кириленко, Ростов — т. Микоян, Горький — т. Игнатов, Куйбышев — т. Беляев, Воронеж — т. Шверник; в среду — 23 октября в городах: Одесса — т. Микоян, Севастополь — т. Кириченко.

Окружные собрания партийных активов в других городах, а также во флотах и группах войск за границей провести в ближайшие дни.

Секретарь ЦК КПСС Н. ХРУЩЕВ

РГАНИ. Ф. 3. Оп. 14. Д. 158. Лл. 1–2. Подлинник. Машинопись.

 

№ 6 ВЫСТУПЛЕНИЕ Н.С. ХРУЩЕВА НА СОБРАНИИ ПАРТИЙНОГО АКТИВА ЦЕНТРАЛЬНЫХ УПРАВЛЕНИЙ МИНИСТЕРСТВА ОБОРОНЫ, МОСКОВСКОГО ВОЕННОГО ОКРУГА, МОСКОВСКОГО ОКРУГА ПВО

[98]

22 октября 1957 г.

Председатель. Слово имеет Никита Сергеевич Хрущев. (Аплодисменты.)

ХРУЩЕВ. Мы среди членов Президиума Центрального Комитета условились, что следует кому-то из членов Президиума выступить и жребий для выступления выпал на меня. (Аплодисменты.)

Вы знаете, что мы очень много провели совещаний в этом зале. Здесь были колхозники, рабочие совхозов, здесь были инженеры, ученые, а с представителями армий встречаемся первый раз. Я думаю, что это плохо. Я думаю, что это мы сейчас решительно поправим.

Товарищи, тов. Желтов сделал доклад о решении Центрального Комитета партии. Он тоже отказался говорить о достижениях, которые мы сейчас имеем. Товарищи, скоро 40 лет будем праздновать. Какой день по времени — 40 лет Советской власти, 40 лет как наша партия стоит во главе народа и руководит всем. Товарищи, это не только большая дата по времени строительства, но оглянемся, товарищи, на пройденный путь. Чем была Россия? Чем был наш народ и чем он стал сегодня, когда идет к своей 40-й годовщине?

Посмотрите, буквально в любом направлении социалистического строительства, в сельском хозяйстве, начните говорить, то могут сказать, что возвращаться, а некоторые здесь сидящие думают: наверно, из книги говорит, было ли это? Мы товарищи, буквально от сохи начали. Ленин — великий гений с его размахом о 100 тысячах тракторов говорил как о мечте, а теперь, товарищи, это не мечта. Мы захотели помочь Болгарии, приняли решение и десятки тысяч тракторов дали и других машин Болгарии. Болгария имеет 86 % обрабатываемой земли в социалистическом секторе — в колхозах и совхозах. Вот мощь, товарищи.

А кадры в промышленности? А кадры военные? А наука? Вчера закончилось совещание. Мы собирали и слушали конструкторов, ученых, работающих над вооружением. Знаете, нет слов, чтобы выразить чувства признательности нашей партии за то, что она сумела вырастить замечательные кадры, которые дают лучшие образцы вооружения для нашей Советской Армии, которого не имеют хваленые крупнейшие капиталистические страны, какими являются на сегодняшний день Соединенные Штаты Америки. (Аплодисменты.)

Товарищи, когда мы пустили баллистическую ракету, мы сделали сообщение. Это вызвало, знаете, какое-то состояние шока для империалистического мира, но потом они отошли и легко парировали, что это, видимо, пропаганда, что мы мол мастера пропагандировать, есть она эта ракета или нет — неизвестно, наверно ее нет. Тут действительно трудно доказать. Мы же не скажем: приходите, мы покажем, потому что мы не покажем, и поэтому они могли вводить в заблуждение. Но когда мы запустили спутника, — а он сейчас крутится, так он крутится что за собой крутит умы наших врагов (Аплодисменты), тонашелся умник из адмиралтейства Соединенных Штатов Америки адмирал или контр-адмирал, — я уж чина его не помню, — бог с ним, тут главное его особенность та, что этот человек — дурак. Это его примечательность, потому что он ничего другого не мог найти, как сказать: «Ну что же, пустили спутника, можно кусок железа бросить и он будет вертеться». Если такой дурак начнет поддерживать капитализм, то капиталисты от него начнут открещиваться, ибо на него опереться нельзя, потому что он говорит такие вещи, которые не убеждают людей. Это не принижает наших успехов, а, наоборот, поднимает их.

Это сделано рабочим классом, трудовым крестьянством, сделано нашей интеллигенцией, вышедшей из рядов рабочего класса и крестьянства, это сделано нашими учеными. Разве это не гордость за нашу партию в ее строительстве коммунистического общества. (Аплодисменты.)

Возьмите решения XX съезда партии. Я вам не буду перечислять задачи, которые были поставлены съездом, потому что здесь находится актив Советской Армии, и он не только изучал, но и сам пропагандировал и пропагандирует эти решения. Мы подвели итоги, наметили перспективы, мы вскрыли недостатки. Мы так вскрыли недостатки, товарищи, что даже наши друзья нам потом говорили, не хватили ли мы через край. Нет товарищи, мы не хватили через край, потому что то, что было допущено, если бы мы не раскритиковали, то значит мы должны были бы исходить из этих положений, а народ не потерпел бы этого, тогда народ предъявил бы свои требования и в порядке извинения мы должны были бы объяснять партии и народу. Нет, съезд партии проявил инициативу, он сам об этом сказал, сам раскритиковал и поставил задачи, как ликвидировать эти недостатки. Разве это не мудрость, не смелость и не вера в силу, в сплоченность народа и партии, направленные на полное решение задач, которые выдвинуты съездом партии и которые решаются нашим Центральным Комитетом?

Мы раскритиковали культ личности. Это правильно, и это остается в силе и сегодня. Но когда враги захотели использовать это и трепать имя Сталина, мы этого позволить не могли. Мы сами раскритиковали, но то, что сделала наша партия, когда Сталин возглавлял партию, когда вместе мы работали под руководством Сталина, мы никогда этих завоеваний не отдадим и будем бороться за них, как за свое достояние.

Последний Пленум принял решение, которое вы знаете. Большое дело сделал Пленум ЦК.

Это шутка ли сказать большинство в Президиуме заняло неправильные, антипартийные позиции и антипартийные люди не думали, что вопрос будет решен. Пленум собрался и он всю арифметику опрокинул и вынес свои решения. Какие решения — вы знаете. Это правильные решения.

Товарищи сейчас могут сказать: что же случилось, почему такое решение ЦК принял и собрал актив? Сейчас идут активы по многим военным округам.

Товарищи, к этому имеются большие основания. Мы считаем, Президиум ЦК, что неправильно идет воспитание в армии. Неправильно идет руководство армией. Неправильно воспитывается армия и в отношении к Центральному Комитету. А это, товарищи, вы знаете, что значит. Это серьезнейший вопрос. Центральный Комитет вмешивается и я думаю, что мы это легко поправим потому, что вся партия стоит на этих позициях и актив военных работников сам в состоянии понять решения ЦК и поправить это дело.

Товарищи скажут: а почему сейчас? Вы знаете, что по капельке собирается ручеек, из ручейка собирается поток, а из потоков образуется море. Так и в этом деле. Было по капельке, все шло по капельке, друг на друга осматривались, удивлялись, давали замечания, но как говорится, он делал по Крылову: а Васька слушает да ест.

Наконец надоело смотреть, что этот Васька слушает да ест, и приходится в это дело вмешаться по-настоящему, как это всегда делает Центральный Комитет партии, когда это нужно.

Например, я вам скажу свое мнение и это мнение Президиума. Мы провели войну тяжелую, войну с миллионными жертвами, которые были принесены для того, чтобы одержать победу. Народ вынес на плечах эту войну.

Мы начали эту войну, я бы сказал, слабыми кадрами, потому, что кадры, воспитанные в Красной Армии, были истреблены, вы это знаете. Я вам могу сказать, не знаю военные знают, я знаю Киевский военный округ, когда я был секретарем ЦК Украины, то был членом военного совета этого округа. Командующим был тов. Кирпонос. Он погиб как храбрый и честнейший коммунист. Но, товарищи, в начале войны он начал командовать огромной армией на этом участке, а опыт у него был такой, что он больше как дивизией никогда ничем не командовал. А вы знаете, что в любом деле нужны знания и не только знания, но надо еще и опыт приобрести.

Армия терпела поражения, отходила, закалялась, перестраивалась, остановила врага, перешла в наступление и разгромила его. Это все сделано нашим народом.

Сталин, это я считаю умнейший человек среди руководителей, которые с ним были, но в результате своей старости и других качеств, которые у него были, недостатков — он возомнил.

Вы знаете, товарищи, когда армия отступала, то Сталин не подписывал никаких документов никогда, как Главнокомандующий Красной Армией. Все время давались распоряжения Генеральным Штабом, а когда стала победа — то Главнокомандующий, маршал, генералиссимус и всякое такое прочее. Напялил маршальский китель, — я говорю «напялил» потому, что когда военный надевает такой китель, то его это украшает, но когда человек, которому по положению присвоено это звание, надевает этот китель, то это смешно, да смешно. Это моя точка зрения.

Вот идут картины «Битва под Сталинградом», «Падение Берлина» — вот когда еще картина «Битва под Сталинградом», то там еще были люди, а вот когда шла картина «Падение Берлина», то там уже пустые стулья и Поскребышев и все. И вот это возмущало нас, возмущало политически зрелых зрителей потому, что это извращение истории, это дурно воспитывает народ и неправильно идет воспитание партии.

Теперь мы поправили и Центральный Комитет вынес решение, и я считаю совершенно правильное, о том, что разработка материалов войны и написание истории Отечественной Войны нужно взять в Центральный Комитет, чтобы в Центральном Комитете разрабатывались положения для того, чтобы не дать в обиду людей, которые сражались против врага.

А вы знаете почему не дать в обиду? Вот мы узнаем, что Генеральный Штаб группы создал для разработки этих материалов — и почему мы записали, чтобы в Центральном Комитете эти материалы разрабатывались — вам требуется разъяснить почему? Так вот товарищи, если один культ нас не удовлетворил, то это не значит, что культ Петра будет лучше культа Ивана, этот культ Ивана может быть хуже. (Аплодисменты.)

Товарищи, я не видел картины новой, но мне говорили о картине «Сталинградская битва», что она начинается так: «Операцию Сталинградской битвы разработал маршал Жуков и маршал Василевский», и затем в картине идут факты, подтверждающие это. А вы что, в это время в кости играли? Где вы были? Это чепуха. Я это заявляю прямо, как член Военного Совета. И я говорю это не потому, что мой гражданский костюм претендует на роль военного деятеля, я претендую только на роль члена партии, которого поставили на Военный Совет и я участвовал в этом деле и знаю эту историю.

Можно поднять документы в Генеральном Штабе и проверить, — мы с Еременко А. И. написали Сталину, и изложили свою точку зрения и писали, — что если бы было, — а мы могли только так писать, — если-бы, возможно было бы, если бы была возможность и если есть резервы вооружения, то мы видим, что у противника фланги пустые и мы провели разведку — такой был командир дивизии фамилия у него украинская, на ченко кончается, — он стоял против румын и говорит, дайте мне разведку провести и он пошел.

Он пришел, он там набил столько людей, что мы его потом ругали. Он набирал кучами пленных. Они потом привозили отдельные части солдат и вели пропаганду против нас. В других районах проведены такие же операции.

Противник сосредоточил свои усилия на Сталинград. Наша 28-я армия стояла в Астрахани, там совсем не было фронта, а были отдельные оазисы. Я убежден, что есть достаточное количество командиров, которые знают это время и эти места. Я не хочу сказать о том, что мы с Еременко были самыми умными и написали об этом. Тов. Рокоссовский — тоже написал об этом, я убежден. Покойный Ватутин, командовал Воронежским фронтом, он написал это же самое. Р.Я. Малиновский говорит, что я тоже написал об этом Сталину.

Это естественно, это же военные люди, это же не олухи царя небесного. Это бывает только в сказках, это можно написать так, как написали о Козьме Пруткове. Но сейчас другие времена. Нельзя этого делать. Зачем это изображать?

Взятие Берлина. Могут сказать, что Жукова поносят. Мы Жукова уважаем и высоко ценим. Когда был жив Сталин, когда он бесновался против Жукова, то я всегда стоял за Жукова и говорил за Жукова. Но, товарищи, не надо злоупотреблять добрым отношением. Это неправильно.

Товарищи генералы, офицеры, политработники, я достаточно много был среди вас и знаю вас, и представляю вашу душу, и с достаточно большим уважением отношусь к вам. Я видел, на что вы способны, видел, как умирают наши люди, а они умирали, как преданные сыны своей партии. (Бурные аплодисменты.

Нельзя командующих армиями, я беру эту категорию, командующих фронтами, нельзя их сводить на положение каких-то, когда к ним приезжают представители Ставки или Генерального штаба, вот они и думают. Я говорю, я утверждаю, давайте рассмотрим все операции, которые были проведены, они все эти операции проводились по разработанным планам фронтов и армий. Так, товарищи, ведь?

Голоса с места. Так, так, да.

ХРУЩЕВ. Я много раз Сталину докладывал и членам Президиума, докладывал также Кирпонос, после него был Тимошенко, но Тимошенко был на другом направлении — Юго-Западном. Потом был я с Жуковым, Иван Степановичем Коневым, с тт. Малиновским, с другими командующими армиями, например, Москаленко, Баграмяном. Я знаю товарищи, знаю эти планы. Давайте возьмем определенные операции, с которыми приезжали командующие фронтами и докладывали Ставке. В чем заключались корректировки этих планов? Как правило меньше давали войск, меньше давали пушек, меньше давали боеприпасов. Вот эти корректировки. Это было закономерным. Так?

Голоса с места. Так.

ХРУЩЕВ. А в смысле замысла, товарищи, который вкладывался в эти операции, всегда оставался замысел, заложенный командующим фронтов. Правильно?

Голоса с места. Правильно.

ХРУЩЕВ. Так зачем же сейчас обижать, зачем изображать это так, что вы сидите, а мы приехали и мы все увидели, а порядка нет.

Товарищи, не надо верить на слово. Давайте документы подымем. Мы это хотим сделать в ЦК — документы поднять, чтобы правильно оценить людей, а не изображать, что всю войну провели два-три человека, а все остальные — немыслящие люди, а сами воспитывали вот, а сами не вкладывали творческого ума и труда в разгром врага. Это, товарищи, имеет огромное значение.

Если говорить об ошибках, товарищи вы знаете их. Вы знаете как началась война, тяжелая для нас война. Плохо мы были подготовлены, кадры были перебиты, не доставало вооружения, были хорошие танки Т—34, но их было единицы, артиллерии было мало, особенно зенитной артиллерии. Зенитных пулеметов почти не было. Ведь в 1941 году, когда нас противник отбросил под Купянск, когда дивизией командовал покойный Тер-Гаспарян, на всю дивизию было несколько пулеметов и то мы их взяли у ВВС из охраны аэродромов. Когда ополчениие призвали в Киеве я позвонил Маленкову, он ответил — чем хотите воюйте, винтовок нет, куйте пики. Винтовки только для Ленинграда и Москвы. Товарищи, это же издевательство! Но люди дрались бутылками и всякими прочими вещами. Белорусский фронт совершенно не оказал сопротивления. Здесь также были ошибки, например я могу сказать, когда противник на нашем направлении, я говорю о своем участке фронта, когда противник прорвался через Луцк, Броды на Ровно, Проскуров, на Киев, штаб фронта оставался в Тернополе. Противник уже подходил к Ровно. Иван Степанович тогда пришел с резервной армией, принял участие, но потом его перебросили на Белорусский фронт. Я позвонил Сталину, просил его. Я ничего не знал, а оказалось, что в Белоруссии ничего нет, все было открыто.

Кирпонос принял решение, я считаю правильное. Противник не наступал. Командующий 6 армией был Музыченко, 12 армией командовал Понеделин. Был дан приказ 6 армии, чтобы она отходила, хотя противник не наступал. Генеральный штаб решил вернуть, занять границу, не отступать. Что это дало нам? Две армии погибли со штабами, а командующие попали в плен. Кто виноват? Я сейчас не буду говорить, кто виноват, но не командующие виноваты.

Я не вижу Семена Михайловича Буденного. Буденный был тогда командующим Юго-Западным направлением. Штаб стоял в Полтаве. Противник ворвался через Гомель в Чернигов, подошел к Курску, на левом фланге занимал Кременчуг. Буденный и я, как член Военного Совета этого направления, написали Сталину, что надо вытянуть войска из Киева. Против Киева 37 армия стояла, никто не наступает. Раз дали отпор и немцы отказались брать Киев в лоб, решили его окружить. Написали, а какой результат? Буденного освободили, прислали Тимошенко. Через полторы недели войска были окружены и уничтожены противником. Это факт, ничего не сделаешь. Остался Потапов — командующий 5 армией. Погиб Кирпонос, погиб Бурмистренко — секретарь ЦК Украины и член Совета Юго-Западного фронта, погиб Киевский и республиканский актив.

Операция по окружению Харькова. Не буду говорить о замыслах, а буду говорить о результатах. Когда проводилась операция, выяснилось, что так как она задумана ее решить нельзя, потому что наша армия двинулась в направление Полтавы, противник совершенно открыл ворота, не сопротивлялся — пожалуйста, идите вперед. Он сосредоточил свои силы на крыльях наших, в районе Знаменска, Балаклеи. Родион Яковлевич знает, командовал Южным фронтом. Городнянский погиб. Котласa, 57 армией командовал, погиб, был преданным сыном своей армии и страны. Там сотни тысяч погибли. Никто не говорит, а я скажу. Когда выяснилась такая обстановка, было принято решение прекратить наступление, вытащить танковые части, противотанковые части поставить по флангам, чтобы не дать противнику замкнуть кольцо. При этом решении отдано распоряжение. Через несколько часов заходит ко мне тов. Баграмян, когда был начальником штаба: тов. Хрущев, и заплакал. Я говорю, в чем дело? «Отменили, — говорит, — наше распоряжение, приказали продолжать наступление в том же порядке, как было определено. Вы только можете вмешаться. Позвоните в Москву*. Я позвонил в Москву т. Василевскому. Я очень уважаю т. Василевского. Я ему говорил: «Товарищ Василевский, Александр Михайлович, Вы посмотрите, Вы видите какое положение для войск создалось. Пойдите к Сталину с картой и скажите, что катастрофа». Он отвечает: «Товарищ Хрущев, я Сталину докладывал, Сталин приказал — надо наступать». Я знаю, что к Сталину иной раз с глобусом приходил, с картой, поэтому я говорю: «Вы карту возьмите, покажите, как сложилась ситуация». — «Я докладывал, — говорит, — больше не буду».

Это Генеральный штаб. Я звонил Сталину на дачу. Подошел Маленков. Я сказал, что хочу говорить со Сталиным, а он спрашивает: в чем дело. Там сидели Маленков, Берия, Микоян, Молотов. Сталин не подошел к телефону, а передал через Маленкова, что надо наступать, надо выполнять задачу.

Через день или через 2–3 дня войска были окружены и погибли. Сталин потом, когда прочитал немецкое сообщение, а там немцы объявили, что они сотни тысяч взяли в плен, — сказал, что немцы врут. Я говорю: «Товарищ Сталин, немцы правду говорят». Проглотил.

А как, должны за это отвечать или нет? Если эти ошибки делаются генералами, которые войсками управляют, они отвечают, так почему не отвечают те, кто руководит. Я это к тому говорю, что сейчас получается, что самые умные в Ставке были. Когда были представители Ставки, то эти люди ничего не понимали, а они управляли войсками, командующими армиями, командующими фронтами, командующими корпусами и дивизиями. Не так это было, товарищи. Поэтому надо историю писать. Надо взять Центральный Комитет, надо отобрать действительно военных партийных людей. Я не хочу сказать, что партийный работник — это значит политработник, это глупо. Партийные люди на всех участках работы. Это главное. (Аплодисменты.)

Поэтому, товарищи, мы видим, что так нельзя. Сегодня тов. Куусинен очень метко, — иной раз он очень остроумно выражает свое мнение, — когда увидел эту фотографию, сказал — «Это, — говорит, — издевательство подслащенное. Человеку нравится, а он издевается над этим человеком». Не беда, что написали эту картину. Подхалимов у нас еще много, наверное они дотянут до коммунизма, черг их знает, а при социализме их много. (Смех в зале.) Дело не в том, что написали картину, а дело в том, что тот, кого написали, когда глянул, загорелся: «вот картина, в музей Советской Армии». Тов. Желтов говорит, это же Георгий — победоносец, это же икона, а он говорит: «Сталин травил, а теперь ты меня травишь». Вот это уже трагедия, товарищи. Может ли Центральный Комитет допустить такие вещи? Нет, не может, потому что это, как говорится, дай пальчик, а потом руку, а где рука, там и голова. Нельзя никому, какой бы он не был уважаемый товарищ, переходить партийные грани, нельзя, а это переход грани. (Аплодисменты.)

Поэтому, товарищ Михайлов, Министр культуры, надо сейчас очень внимательно к вашей продукции относиться. Вот посмотрите, кто это консультировал у вас? Вы помните, как ловко сделана картина «Волга-Волга», вот там Бывалов показан, где ему секретарша докладывает: «Под вашим руководством… «как-как?» Под вашим руководством… «как-как?» Он знает, что она говорит, но хочет, чтобы она много раз повторила: под вашим руководствам», «вы чуткий»… (Аплодисменты.)

Товарищи, а вы думаете, Бываловы у нас подохли после этой картины? Нет. Они живут и, к сожалению, нельзя поручиться, что они передохнут скоро. С ними надо бороться и бороться повседневно.

Надо посмотреть, кто консультировал это дело?

Нам вот говорили, когда мы обсуждали вопросы, что сейчас лекции начинаются в высших учебных заведениях и в академиях, прежде чем излагать тему, обязательно сошлются на изречения, так сказать, власть имущих. Назвать вам — кто власть имущие? Знаете сами? Или сами называете? (В зале шум.) И это бывает, потому что и среди вас как раз есть те, которые это называют.

Правильно ли это будет, товарищи? Правильное ли это воспитание? Неправильное. Надо с этим бороться. Вот мы и собрали вас.

Вот тут написали одну записку такую, с подковыркой: «Почему нет министра обороны на активе?» Да, он сам газеты читает и знает, что он в Албании, но пишет такую записку с подковыркой. Вот это у него вызвало беспокойство, но его не смущает, как это могли быть допущены такие безобразия, о которых сейчас Центральный Комитет вам докладывает. Вот это должно вас беспокоить больше. (Аплодисменты.)

Товарищи, я не буду говорить о приказе, который зачитал тов. Желтови. Но разве это партийный документ? Нет, товарищи, здесь партийности нет, хотя он ссылается на партию. Нельзя такой приказ издавать, неправильно он воспитывает. Я бы сказал, что здесь все же покритиковать нужно тов. Желтова. В чем его покритиковать? По-моему, Вы, тов. Желтов, немного сбились с правильного тона. Нельзя ставить вопрос о «принижении» роли партийного работника и этого не записано, а здесь вопрос поставлен об укреплении и усилении партийной работы в Армии — и это разная постановка вопроса.

Когда мы будем говорить в канун к 40-й годовщине о «принижении», то будет понятно и то, что что-то поднято, а если что-то поднимать, то что-то нужно и принижать. (Аплодисменты.) А это неправильно. А в чем неправильность? У нас бесклассовое общество, бесклассовое государство и сила нашего государства в нашей партии. Многие из вас вели борьбу с белогвардейцами, кулаками, эсерами, анархистами и был период борьбы против советской власти, когда враги говорили, мы «За Советы, но без коммунистов». Вы знаете, поэтому, что организационная форма наших врагов не пугает, а пугает содержание, а содержание социалистического государства, носителем социалистического государства, является партия и если устранить партию, тогда ничего не будет страшного для врагов. Для того, чтобы в дальнейшем вести борьбу и потрясать весь мир нашими достижениями, мы должны усиливать роль партии на всех участках и нужно поставить вопрос о поднятии роли партии в армии.

Кто в этом заинтересован, — разве только политработники? Нет. А командиры? Тоже заинтересованы. Заинтересованы все коммунисты и честные беспартийные, когорые идут за коммунистами. (Бурные аплодисменты.)

Я понимаю тов. Желтова и отношусь к нему с уважением и, конечно, он может сказать — тебе хорошо, ты секретарь, а я почти не дышал, — но товарищ Желтов, нужно внимательно следить за своими словами потому что здесь актив, здесь присутствуют члены Президиума, присутствуют командиры, которые могут сказать, что же значит, теперь первое слово за политработником, а я при политработнике, — это глупости. (Аплодисменты.) Эту сумятицу вносить в умы и так делать нельзя. (Аплодисменты.)

Товарищи, что нужно командиру? Командиру нужно воспитанного бойца, который был хорошо подготовлен, умело владел оружием и слушал своего командира и — это была задача и она остается и сейчас. А что нужно политработнику? Тоже самое, чтобы воспитать бойца, который мог бы хорошо владеть оружием, и чтобы выполнял задачу сознательно. Это нужно и политработнику, и командиру. Имеются ли здесь антагонистические отношения? Нет. Можно ли вести эту работу без политработника? Нельзя.

Почему? Потому что надо, товарищи, воспитывать армию, надо специализировать людей, надо, чтобы они имели квалификацию. Поэтому есть разделение труда коммунисту. И.С. Конев — маршал, но он был командиром корпуса, работал политработником, а теперь, что он будет против политработника? (Шум в зале, смех.)

КОНЕВ. Нет.

ХРУЩЕВ. Видите, говорит, что не будет.

Поэтому, товарищи, без партийной работы, а партийную работу может командир вести, он ее ведет, это большая работа, а поэтому должно быть разделение труда. Значит, политработник должен вести эту работу. Здесь говорили о том, что контр-адмирал сказал, что он убьет. Нужно такого контр-адмирала освободить от работы, таких людей нельзя держать в армии, я не знаю, где ему может быть место. Отсюда выходит, что должно быть содружество в работе командира с политработником. Это — большое дело. Без этого не будет армии. Можно для парада выдрисировать человека, и зайца можно научить, чтобы он спички зажигал. (Смех.)

Нам этого не нужно. Нам нужен сознательный боец, чтобы он знал, за что сражается, а поэтому нужно мозги бойца зарядить положительным зарядом марксистско- ленинского понимания истории и необходимости борьбы за это учение. (Бурные аплодисменты.)

Товарищи, вы смотрите, сколько у нас индивидуальных героев было в этой войне. Комсомолка Зоя — это маленькая девочка, только что окончившая школу, она пошла на виселицу, что же ее разве командир научил? Кто ей дал мужество? Товарищи, мужество ей дал комсомол, партия воспитала ее. Если будут воспитанные люди, то мы пройдем весь континент земного шара и все пойдут за этим марксистско-ленинским учением. (Бурные аплодисменты.)

Товарищи, а если мы только выучим человека, чтобы он только слушал, а значит, дисциплина будет на страхе, то вы знаете, что с такой дисциплиной далеко не уедешь. Верно это, товарищи?

Голоса из зала. Да.

ХРУЩЕВ. Товарищи, давайте поднимать политическую работу и на политической работе работать всем командирам и политработникам. Бойцов-коммунистов, видимо, очень мало в армии, потому что молодежь не успевает быть принятой в партию, а коммунисты в основном командный состав.

Голоса из зала. Правильно.

Голос из Президиума. Коммунистов всего 0,8 процента.

ХРУЩЕВ. Надо нам сейчас подумать над этим вопросом. Должна быть субординация, должно быть единоначалие. Мы должны укреплять единоначалие, но партийная жизнь должна быть у партийных работников. Что это значит? И я думаю, что мы найдем, должны найти, посмотрим сейчас. Мы просто не занимались этим. Мы найдем правильное решение.

Я теперь не буду, следовательно, говорить о принижении всякой роли. Товарищи, я хотел вам еще одно дело сказать. Вот единоначалие — партийная работа и субординация.

Был Пленум ЦК, последний. Все партийные комитеты написали отчеты об обсуждении, которое было проведено в партийных организациях. Из военных округов один только командующий прислал этот отчет. Это был Гречко (Голоса с места: член Военного совета). Я не помню кто подписал, но отчетв ЦК прислали. Больше из командующих никто не прислал. Потом прислал Жуков, подписался с Желтовым. Это тоже хорошо.

Больше из командующих никто не написал. Можно было пройти мимо этого? Пройти мимо этого нельзя, потому что Гречко, написавший этот отчет получил, говоря на русском языке, разнос, мордобой. Это же знаете никуда не годится.

Когда были военные учения в Киеве, я был в отпуску и также заехал в Киев. Вместе со мной были тт. Брежнев, Козлов, Мухитдинов, Кириченко, как хозяин. Это же было в Киеве, а мы как отдыхающие из Крыма. Во время приема я выступил перед командующими и сказал, что никто не написал за исключением Гречко. Товарищ Тимошенко говорит: «ей, ей напиши, говорит, а субординация?»

Давайте разберем, что такое субординация.

Товарищи, есть устав партии. В уставе партии очень четко сказано, это между прочим диктовал Сталин, я был докладчиком на XIX съезде по уставу партии. Там сказано, что каждый член в одинаковой степени отвечает перед партией, перед Центральным Комитетом, а это, товарищи, о партийной работе. Командующий, он должен докладывать. Если какой-нибудь член партии захочет поделиться своими впечатлениями с ЦК, то что же он должен их по команде докладывать? Вот тут и сегодня у нас, на этом заседании будут большие разногласия по этому вопросу. И не случайно некоторые молчат и мычат, другие говорят по команде, а другие в ЦК, а другие говорят я лучше помолчу, как лучше будет. Мы, товарищи, в ЦК считаем, что командующие должны по этим вопросам писать в ЦК, и если командир корпуса написал в ЦК по этому вопросу, то никто не может его за это осуждать. Одним словом, человеку, члену партии или беспартийному, который обращается не по инстанции в Центральный Комитет, никто из партийных людей не может с чистой совестью возражать против этого. Правильно это?

Голоса. Правильно. (Аплодисменты.)

ХРУЩЕВ. Представьте, что какие-то действия командующего фронтом или министра не удовлетворяют его, что он должен написать своему начальству? Это как у Гоголя — вдова сама себя высекла. Я считаю это неправильно, товарищи. Тогда действительно Центральный Комитет отгораживается барьером. А сколько у нас коммунистов? 700 тыс. и, как правило, большинство с высшим и средним образованием. Это цемент, это люди, на которых держится наша армия. Этих людей подвесят через маленькую министерскую ниточку и и отгородятся от Центрального Комитета. Тогда Центральный Комитет перестанет быть Центральным Комитетом партии. Нельзя этого делать, товарищи. (Аплодисменты).

Товарищи, в партии мы всегда говорим человеку, члену партии, выдвигая, мы доверяем, мы верим, но обязательно должны проверять. Ленин говорил прямо — контролировать. Правильно ли это?

Голоса. Правильно.

ХРУЩЕВ. У Сталина рука была тяжелая, зато никто в одном ему не откажет, что весь был предан делу маркизма-ленинизма. Не было другого Сталина, он только этим жил и боролся своими методами, другой раз извращал (и обэтом мы сказали), мы могли дрожать перед Сталиным, но быть спокойны запартию, может быть недосчитаемся друзей, но он отстаивает, защищает партию.

Это ушло в прошлое, Сталина нет. Теперь вернулись к ленинским нормам. Мы собираем съезды, пленумы, оживляем партийную работу, поднимаем и развиваем партийную демократию и общественную демократию. В чем тогда будет выражаться демократия, если ни один из военных коммунистов не смеет обратиться в Центральный Комитет. Это страшное дело, товарищи. Мы с этим не согласны и мы это ломаем. Поэтому такую субординацию мы не признаем. В отношении партийных органов, в отношении Центрального Комитета всегда должны быть открыты двери для каждого коммуниста и беспартийного в любом вопросе. Правильно ли это, товарищи?

Голоса. Правильно. (Аплодисменты.)

ХРУЩЕВ. Теперь, товарищи, еще об одном хочу сказать. Вы знаете, что создан Совет обороны страны. При Совете обороны создан Главный военный совет, в который входят все члены Президиума ЦК старого состава и все командующие округами, а также командующие флотами. Этот военный совет ни разу не собирался. Месяца три тому назад министр обороны внес предложение в ЦК ликвидировать его за ненадобностью. Мы говорим почему? А зачем он? Товарищи, вы согласны с этим?

Голоса. Нет.

ХРУЩЕВ. Мы тоже не согласны. Какому это министру взбрело в голову, что этот военный совет может ему мешать? Центральный Комитет партии хочет знать жизнь армии, но он хочет знать не через маленький каналик, через министра, а и командующих послушать. Сейчас настолько разрослось хозяйство армии, что один товарищ управлять и все знать не может. Надо уподобиться дураку, потому что он ничего не знает и поэтому счастливо живет, думая, что все знает. (Смех, аплодисменты.)

Товарищи, царь и тот имел советы тайные и явные, как они называли. Царь, уж он богом помазан, и тот признавал, что нужно советоваться, нужно слушать своих генералов, адмиралов и советников. Что же это за советская демократия, которая это отрицает? Куда же дальше идти?

Вот здесь критикуют товарищи. Ведь всегда бывает, как у ребенка, когда он начинает учиться ходить, ему надо сделать первый шаг, и он когда этот первый шаг делает, устойчиво не стоит. Я откроюсь, как Президиум поступил, и что же он записал. Надо было бы записать иначе. Мы сказали: отложить этот вопрос и вернуться к обсуждению позже. Вот прошло три месяца, мы еще не вернулись к обсуждению этого вопроса. Теперь мы хотим обсудить этот вопрос и, как говориться, в гроб положить это предложение и гвоздями забить, потому что оно не отвечает политике нашей партии, не отвечает решениям XX съезда партии, а, наоборот, направлено против них.

Теперь, товарищи, командующие армиями, фронтами, округами (округ это фронт) внесли предложение военные советы при командующих создать. Довольно странное положение. Тогда все наше руководства партии было бы при командующем, потому что в эти военные советы входят секретари обкомов партии, тогда секретарь обкома, если ему позвонить, скажет: «Нет, товарищ Хрущев, командующий приказал с вами дело не иметь». Он должен выполнять приказания командующего. Ну, что за глупость, товарищи, имеет очень неприятный запах. Можно допустить такие вещи? Разве умаляется достоинство командующего, когда военный совет на равных правах? Я не знаю, никакой умный командующий никогда не чувствовал тягости посоветоваться с товарищами при решении того или иного вопроса. Это естественно. Я не знаю, кто решает сам. Непонятно. И мы это, конечно, ликвидировали, но надо, видимо, сейчас поправки внести и в те решения, которые были приняты.

Дорогие товарищи, я вам хочу еще по таким вопросам сказать, если критикуют и претендуют. Я уже выступал в Севастополе и высказывал такое наше недовольство. Года два тому назад адмирал флота Кузнецов внес в Центральный Комитет предложение о развитии Военно-Морского флота на 10 лет. Я сейчас не помню, — товарищ Головко может помочь, — это предложение стоило миллиардов сорок-пятьдесят, а может быть и больше.

Голос с места. Больше 100 миллиардов.

ХРУЩЕВ. Адмирал Головко был тогда начальником штаба Военно-Морского флота.

Мы посмотрели и сказали, давайте отложим, давайте еще подумаем, изучим материалы и потом примем решение. Кузнецов, это человек, с большим воображением, довольно резко выступил говорит: «Когда это кончится, что ЦК недооценивает флот, когда военным флотом по настоящему займутся?» Понимаете? Мы тогда решили заняться флотом. (В зале смех.) И занялись этим флотом, и его выгнали с флота. Но, товарищи, я хочу вам сказать, что он предложил. Он предложил строить крейсера, эсминцы, авианосцы, подводные лодки и прочие служебные необходимые корабли.

Когда мы стали разбираться, мы его спросили: «А на каком расстоянии стреляют пушки ваших крейсеров? Ну на сколько, километров на 50–60 максимум? (Голоса с мест: 35 километров) 35 километров. Тогда мы ему сказали: нукакой же дурак на эту дистанцию с вами будет вести морскую дуэль, когда сейчас ракеты стреляют на сотни километров. А ему это можно, он не знает.

Авианосцы. Авианосцы строят американцы. Если американцы прекратят строительство авианосцев, то они должны будут отказаться от своей политики, потому что сами они живут в Америке, а политику ведут в Европе и на других континентах. Поэтому им надо обязательно не бросать море также, как и англичанам.

Потом мы его спрашивали, какие бои в прошлую войну были морскими боями и как себя вели крейсера? Говорят, англичане имели крейсера и они были все потоплены, японских два лучших крейсера были потоплены без единого выстрела. Так было, или нет, товарищи моряки? Что же вы нам советуете?

Если бы мы ему сказали: «Вот мы вам даем 100 миллиардов, возьмем у народа, вы будете сильны в море? Нет, не будете». Вы хотите истощить страну, но вы не повысите боеспособность, а наоборот, потребуете еще больше денег для того, чтобы защищать и охранять эти корабли, иначе их потопят к чертовой матери. Это же так? Почему это делается? Потому что человек совершенно технически безграмотный, он имеет книжное образование, его учили 30 лет тому назад и он совершенно отстал от развития науки и техники, которые сегодня уже имеются на вооружении. Товарищи, это немыслимое дело!

В прошлом году мы были в Севастополе с тов. Жуковым и принимали участие на собрании моряков Черного моря и других флотов и о чем там говорили, нам стыдно было слышать. Там очень умные люди, но один докладывал о том, что он подойдет к Америке на своем крейсере. Голубчик, да как же ты пойдешь, ты просто не знаешь современных средств. Он сказал, что действительно не знает, не знает ракетной техники и то, что он не знает, виноваты в этом мы, но виноват и Кузнецов. Он должен был учить людей и знккомить с новой техникой, чтобы люди готовились к войне не на старой технике, а на новой. А эта новая техника в Севастополе стоит в 10 минутах езды и можно показать эти стрельбы, — а претензии очень большие. Нет, товарищи, мы должны это дело поправить и Центральный Комитет должен вмешаться в это дело, проверить и руководить этим делом.

Товарищи, я хотел бы сказать, что мы вот два дня сидели в ЦК и вчера только закончили, мы заслушивали конструкторов, ученых по новому вооружению. Нам нужно в ближайшее время созвать Главный Военный Совет с приглашением командующих флотов и разобраться. Мы сейчас живем в самый ответственный момент с точки зрения дальнейшего развития вооружения для наших Вооруженных Сил. Вот если взять сейчас авиацию, то авиация находится сейчас на таком рубеже по своим скоростям, что нужно думать, куда вкладывать деньги, чтобы эти вложения были более разумны. Скорости истребителей сейчас доходят до 1,5–2 тыс. и имеются скорости даже две с лишним тысячи и здесь вот присутствуют специалисты летчики и пусть они нам скажут, как драться на этих скоростях. Как? Бомбардировщики стратегические, имеют скорости, — и это всегда, меньше, чем истребители, но какой бомбардировщик дойдет до цели, полетит над Америкой, и что же в Америке американцы будут его приветствовать? Нет, у них так же имеется ракетная техника и это нужно сказать.

Теперь, мы строим и поставляем зенитные пушки, но эти пушки можно использовать только во время праздников, из них стрелять это будет очень красиво вечером. Конечно, может быть могут сказать, что Хрущев принижает военную технику, но нельзя забывать о том, что нам требуется.

Имеется ли у нас новая техника? Да, товарищи, имеется, наши ученые дали межконтинентальную ракету. Это самое прицельное оружие, чем все другие ракеты. Некоторые могут сказать, и я знаю, американцы критиковали меня, и я думал, что они критикуют для того, чтобы усыпить. Но кто из вас не был под бомбежкой во время войны своих бомбардировщиков? Все были, и я тоже был и говорил, что слава богу, что плохо бомбят.

Маршал Скрипко — Вы знаете, что я не хочу Вас обижать, я Вас ценю и здесь таких как Вы много, но во время наступления в прошлую войну, на Бугринском плацдарме под Полтавой, где, разведка донесла, что имеется большое село Мачеха и там немцы организовали склад боеприпасов. Была поставлена задача Скрипко уничтожить этот склад.

Ватутин сказал разбить. Мы посоветовались. Идет война, уничтожить этот склад, чтобы лишить противника. Все делается аккуратно. Назавтра докладывают, что Мачехи нет, все разбито. Я сказал тов. Скрипко, что когда займем Мачеху, то я тоже вам доложу, что там разбито. И нужно сказать, что когда заняли Мачеху, то там ни один домик не пострадал, все колхозники были живы и здоровы. (Смех.)

Я, товарищи, разве что-нибудь выдумал? Вы сами здесь сидящие знаете об этом. Мой друг тов. Красовский сидит здесь. Он также докладывал и говорил, что все горит. (Смех.) Это было на этом же направлении. Я сказал, что если все горит, то мне жалко, я тогда еще ему сказал, что не может быть, чтобы все горело. Я поинтересовался, а кто же доложил о том, что все горит. Оказывается, доложил об этом летчик, который летел с поля боя. Может быть горел скирд соломы, казалось, что все горит. Когда пришли к Днепру, то много ли сгоревшего мы увидели? Ничего. (Смех.)

Я говорю к тому, что надо правильно оценивать.

Товарищи, с какими скоростями мы летали, на каких высотах мы летаем? Надо все это учесть. Сейчас ракетное оружие — оно безотказное. Если бы послали это ракетное оружие на Мачеху, а сердца нет в этой ракете, то оно обязательно прийдет в эту Мачеху. (Смех.) Значит нам надо переходить на ракетное оружие.

У нас готовится новый самолет. Лучше, чем ТУ-16, но он отстает от истребителя. Я спрашивал военных, сколько нужно снарядов выстрелить, чтобы сбить самолет? Мне сказали, что нужно 400–450 в среднем. Но, товарищи, сколько пушек стреляло в Москве при налетах на Москву и сколько самолетов сбили за всю ночь? Всю ночь стреляли и ни одного самолета не падало. (Шум в зале.)

Вот возьмите Варенцова. От него пушки зубами не оттянешь, он говорит, что дайте мне пушки и ракеты, но не хватит пороху и средств, чтобы было и то и другое.

Вот зенитные ракеты. Сколько нужно пустить ракет по самолету? Одну ракету и самолета нет.

Вот эти вопросы. У нас ученые, ну их просто расцеловать мало. Они создали европейскую ракету такого действия, как ТУ—16. Первая ракета попала в заданный квадрат. Это чудесные люди. А у наших товарищей, я не буду позорить товарища, который выступал — он говорит — вот в Америке то-то, там бублики такие-то. Товарищи, ведь сами же американцы говорят: довольно на русских смотреть как на лапотников неграмотных. 40 лет прошло, люди первыми в мире спутник запустили. Никто не может пока этого сделать. Это, товарищи, нужно переоценить, надо гордость иметь за свою страну, за своих ученых и за свои возможности. (Бурные аплодисменты.)

Поэтому, товарищи, нам сейчас нужно перестроить нашу работу и мы это дело перестроим. Надо переходить на ракеты, заменяющие бомбардировщики. Это не значит, что надо перейти целиком. Нет, мы еще будем делать бомбардировщики, истребители, но разумно, уступая ракетной технике. И потом, через какое-то время перейдем на ракетное вооружение, и бомбардировщики будут у нас выполнять функции носителей ракет. Бомбардировочная авиация, вооруженная ракетами, это незаменимое средство для охраны наших границ против вражеского флота. На большие расстояния прицельно бьет, и бомбардировщики могут находиться под охраной своих войск и своей техники. Также и флот должен перестраиваться на ракетную технику. Вот, товарищи, это новое.

Вчера мы заслушали, подвели итоги. Мы можем сказать, что набор, гамму необходимых ракет разного применения мы имеем сейчас почти полностью. Нам говорят, только нет промежуточных. Некоторые артиллеристы говорят — эта ракета слишком далеко бьет, нельзя ли, что б поближе била. Ну отойди от переднего края и бей. Это же лучше, товарищи. (Смех в зале.) Я фамилии не буду называть этих ораторов.

Товарищи, что Центральный Комитет ставит? Он ставит одну задачу, которая была поставлена XX съездом, повысить и повседневно повышать роль партии в руководстве всем, что есть на земле советской. Мы пока почти везде пустили корни, но мы еще вплотную не подошли к Вооруженным силам. Мы хотим, товарищи, Центральный Комитет хочет опереться на коммунистов, мы должны сделать, чтобы армия была боеспособной, чтобы была современно вооружена, была политически спаяна крепко, была действительной опорой народа и нашей партии. Партии, не лицу, а партии должна быть предана! Правильно? (Бурные аплодисменты.)

Товарищи, члены Президиума обменивались мнениями, я их спросил сейчас, могу ли я сказать на этом активе. Они говорят, нужно сказать. Такой напрашивается вопрос: может быть Министра обороны не следует держать в составе членов Президиума ЦК, чтобы маршалы, генералы могли поспорить, а без спора ни одно разумное дело не решается. Правильно это было бы?

Голоса с мест. Правильно. (Бурные аплодисменты.)

Я тоже думаю, что это будет правильно. Это создает неловкое положение: не согласен, надо спорить, а спорить (мы понимаем). Неприятно обострять среди друзей, товарищей, отношения. Тогда это будет исключено, если будут критиковать, каждый будет критиковать, с позиций понимания этого вопроса, не будут воспринимать, что это вроде против него. Ведомственность — это короста по всем ходит, а тогда от этого будут свободны. Тов. Тимошенко старый маршал, видимо, и его сковала субординация, он не решается, а он такой человек, если видит, что неправильно, не полезет в карман за словом и скажет. Видимо, это имеет свое значение. Мы еще обсудим это. Но это напрашивается, тогда, думаем, будет лучше для жизни армии, лучше для управления этой армии. Я понимаю, вы, здесь сидящие, думаете, к чему это Хрущев говорит. (Смех.) Он хочет, чтобы мы подтвердили. Мы возражать не будем. Но и выражать это какими-нибудь внешними признаками не будем. Лучше обождать, к чему это приведет. Я понимаю ваше положение и поэтому вхожу в него. (Смех.)

Товарищи, заканчивая свое выступление, я убежден в том, что коммунисты- армейцы правильно поймут решение ЦК и правильно поймут беспокойства ЦК, чего хочет Центральный Комитет, а он хочет одного — обеспечить дальнейшее продвижение вперед строительства коммунистического общества. К военным у нас одно желание — еще лучше крепить обороноспособность нашей страны, следовательно, укреплять наши Вооруженные силы новой техникой и всеми средствами, в которых нуждается армия, но прежде всего вооружать самым дальнобойным оружием — марксистско-ленинским учением. Чтобы воспитанные наши бойцы и командиры действовали так, как нужно, с тем, чтобы прославлять нашу Родину и отстаивать наши рубежи, с тем, чтобы укрепляя нашу армию, держать в известном почтении наших противников, чтобы им неповадно было нападать на нашу страну. А сейчас переживаем довольно острый момент, имейте в виду.

Смотрите, какое положение. Мы в прошлом году дискредитировали Англию и Францию. Англия и Франция напали на Египет. Наше вмешательство остановило их. Теперь они ищут дурака, чтобы им поверили, что они сделали это потому, что ООН приняла решение. Что они, желторотые, не знали, что ООН примет решение? Они думали, что пока ООН соберется, они проглотят Насера, поставят свое послушное правительство и укрепят колониальное господство в арабском мире. Мы помешали, и они должны были остановиться. Сейчас, когда дискредитированы французы и англичане, появилась доктрина Даллеса — Эйзенхауэра. Сейчас они наступают. Идет очень острая борьба, и мы должны разумно вести эту, как они называют, холодную войну. Если мы выиграем это сражение без выстрелов, — а то мы выиграли, и что получилось? Англичане оскандалились, тяжелое финансовое положение создали, дискредитировали себя, как агрессора, наша роль поднялась в арабском и азиатском мире, как людей, которые стоят на страже мира. Дискредитировали мы немножко и американцев тем, что предложили совместные действия против французов и англичан, чтобы агрессора наказать. Но американцы тоже проиграли Теперь, если мы дискредитируем Америку, а это самая сильная страна на сегодняшний день в экономическом и в военном отношении, неровня Франции и Англии, тогда мы еще на международной арене укрепим престиж нашего Советского государства с точки зрения борца за мир во всем мире и подточим устои капиталистического мира. Поэтому нам нужно умело действовать. Тут действительно надо, как говорил Даллес, держаться на грани войны. Они сейчас создают психоз, они испытывают наши нервы, но мы должны разумно проводить эту политику. Я думаю, товарищи, что у нас хватит хладнокровия и понимания в проведении этой политике так, чтобы нам выиграть престиж нашей страны и не дать возможности развязать войну. Это главное, потому что мы войны не ищем, наоборот, боремся против тех, которые хотят развязать войну. Наши цели ясны, возможности не ограничены и победа будет за нами. (Бурные аплодисменты, все встают.)

Председатель. Объявляется перерыв на 20 минут.

АПРФ. Ф. 52. Оп. 1. Д. 262. Ли. 50–86. Машинопись.

 

№ 7 СПРАВКА О ПРОВЕДЕНИИ В ВОЕННЫХ ОКРУГАХ СОБРАНИЙ ПАРТИЙНОГО АКТИВА С ОБСУЖДЕНИЕМ ПОСТАНОВЛЕНИЯ ЦК КПСС «ОБ УЛУЧШЕНИИ ПАРТИЙНО-ПОЛИТИЧЕСКОЙ РАБОТЫ В СОВЕТСКОЙ АРМИИ И ФЛОТЕ»

[22 октября 1957 г.]

22 октября с.г. собрания партийного актива с обсуждением Постановления ЦК КПСС «Об улучшении партийно-политической работы в Советской Армии и Флоте» проведены в 9 военных округах и в гарнизоне г. Горький. По докладам политических управлений, собрания прошли организованно, при высокой активности коммунистов, единодушно одобривших Постановление ЦК КПСС.

Киевский военный округ

На собрании присутствовало 997 чел. В его работе приняли участие все члены Президиума ЦК КП Украины, члены ЦК КП Украины, проживающие в Киеве, секретари Киевского и Львовского обкомов партии. С докладом выступил тов. Кириченко А.И.

В прениях выступило 15 чел. Выступавшие отмечали недостатки в работе политорганов и партийных организаций, в идейном воспитании военных кадров.

Указывалось, что роль Главного политического управления принижена и голос его слаб. Серьезной критике подверглись руководящие товарищи из Министерства обороны — тт. Жуков, Малиновский и другие заместители министра обороны — за то, что они недооценивали партийно-политическую работу, не находили времени поговорить с политработниками, командовали в вопросах партийной работы.

Выступавшие критиковали командующего войсками округа тов. Чуйкова, который подражает руководящим товарищам из Министерства обороны и также администрирует по отношению политорганов и партийной работы, крайне груб к офицерам. Отмечалось, что начальник штаба округа тов. Иванов нарушает нормы партийной жизни, недавно он отменил партийное собрание в штабе руководства во время подготовки к учениям. Помощника командующего округом по бронетанковым войскам генерала тов. Вайнруб критиковали за низкие партийные качества, за хамское отношение к подчиненным, за администрирование в партийной работе.

Собрание в Киеве прошло, по оценке тов. Кириченко, хорошо. В принятом решении, одобрившем Постановление ЦК КПСС, намечены практические меры по улучшению партполитработы в округе.

Закавказский военный округ

Доклад на окружном собрании партактива сделал тов. Мжаванадзе В.П. На собрании также присутствовал секретарь ЦК Азербайджана тов. Мустафаев. Записалось для выступления в прениях 22 чел., выступило — 13 чел., в том числе 2 командира полка, командующий армией, 2 начальника политотдела, 2 секретаря партбюро, командующий войсками округа, член Военного совета — начальник Политуправления и др.

В выступлениях много говорилось о состоянии партийно-политической работы по обеспечению высокой боевой готовности и воинской дисциплины, критиковались недостатки в деятельности политорганов и парторганизаций. Отмечалась слабость идейно-воспитательной работы с личным составом.

Ряд коммунистов отмечал, что ЦК КП Грузии и Совет Министров не интересуются бытовым положением офицеров, хотя с этим вопросом в округе крайне неблагополучно.

В президиум собрания было подано около 50 вопросов. В большей части записок спрашивается, чем вызвано данное Постановление ЦК — в связи с неблагополучием в Вооруженных Силах или как результат заслушивания очередного доклада начальника Главного политуправления на Президиуме ЦК КПСС? Много вопросов было задано по приказу № 0090 — остаются ли в силе требования этого приказа в части критики и самокритики служебной деятельности командиров.

Собрание подчеркнуло, что высокая оценка, данная Вооруженным Силам в Постановлении ЦК КПСС, ко многому обязывает армейских коммунистов. В принятом решении обращается внимание на необходимость улучшить воспитательную работу, укреплять связь с местными партийными органами, глубоко разъяснять Постановление ЦК коммунистам.

Ленинградский военный округ

Собрание партийного актива Ленинградского военного округа и Ленинградского военно-морского района состоялось 22 октября в Актовом зале Смольного. На нем присутствовало 1000 человек, в том числе все члены бюро обкома и горкома партии, секретари райкомов партии гор. Ленинграда и секретари горкомов партии тех городов, где имеются военные гарнизоны. По оценке тов. Козлова Ф.Р. собрание актива прошло на очень высоком уровне и показало политическую зрелость командных и политических кадров, единство их взглядов на вопросы, поставленные в Постановлении ЦК КПСС.

С докладом на собрании выступил тов. Козлов Ф.Р. В прениях приняло участие 15 коммунистов. Все выступавшие целиком и полностью одобрили Постановление ЦК КПСС об улучшении партийно-политической работы в Советской Армии и Флоте.

Все выступавшие искренне и тепло говорили о роли Коммунистической партии в военном строительстве, о роли политорганов в армии и на флоте. В то же время они отмечали, что за последнее время партийно-политическая работа в Вооруженных Силах недооценивается, роль политорганов и партийных организаций принижается. Особенно остро критиковалась проводившаяся линия на противопоставление командиров и политработников.

Участники актива указывали на серьезную запущенность в идейном воспитании офицерских кадров. Подчеркивалось, что хотя у нас часто и говорится об улучшении этой работы, но в действительности это далеко не так, марксистско-ленинская подготовка офицеров, особенно руководящего состава, свернута. Между тем обстановка требует всемерного усиления идеологической работы.

На собрании вносились предложения о необходимости восстановить должность освобожденного члена военного совета. Вносились предложения о целесообразности восстановления заместителей командиров рот, батарей и эскадрилий по политчасти. Некоторые командиры и политработники считают неправильным расформирование военно-педагогического института, являвшегося важным центром подготовки пропагандистов для Армии и Флота, а также резкое сокращение Высших академических курсов политсостава.

Упоминался такой факт, что не успели бывшие начальники политуправлений перейти на положение первых заместителей, как Генеральный Штаб поспешил лишить их всех прав в части материального обеспечения.

Коммунисты высказывали недоумение тем, что вопросы сокращения и реорганизации политорганов часто решаются в штабах, без участия самих политорганов.

В президиум собрания актива поступило более 50 вопросов. Наиболее характерные из них: был ли тов. Жуков при вынесении этого Постановления ЦК КПСС и как он его расценивает; почему тов. Жуков стал возвеличивать свой культ и возвышать себя над ЦК партии; почему ранее не говорили об ошибках тов. Жукова; почему мирились с таким положением, что Главное политическое управление постоянно склонялось в приказах Министра обороны и др.

Решение партийного актива принято единогласно.

Приволжский военный округ

Собрание партийного актива начато 22 октября и продолжается 23-го. Присутствуют 1250 коммунистов. По докладу тов. Беляева Н.И. записалось для выступлений 36 чел., уже выступило 16.

Постановление ЦК КПСС горячо одобряет каждый выступающий. Из выступлений особо обращает на себя внимание следующее:

— Роль Главного политического управления за последние годы была принижена. Оно превратилось в одно из ведомств Министерства обороны. На XX съезде партии начальника Главного политического управления не избрали даже в члены ЦК КПСС (начальник политотдела корпуса тов. Болтовский и другие). — За последние годы наблюдалось противопоставление командиров политработникам и это шло сверху. Неоправданно много сократили должностей политработников в военных училищах. Из года в год сокращается количество часов на изучение в вузах социально-экономических дисциплин. В работе Военного совета округа много формализма, отсутствует всякая демократия. Военный совет занимается лишь мелкими вопросами, а крупных вопросов по повышению боеготовности и боевой подготовки не решает. Вопросы для обсуждения на Военном совете готовятся плохо. (Член ЦК КПСС, секретарь Куйбышевского обкома партии тов. Ефремов, начальник политотдела корпуса тов. Кузьмин).

По оценке тов. Беляева Н.И. актив проходит хорошо.

Прибалтийский военный округ

Собрание партийного актива прошло 22 октября. На нем присутствовало 870 коммунистов, в том числе все члены бюро ЦК КП Латвии и секретарь ЦК КП Литвы тов. Снечкус.

Доклад сделал тов. Калнберзин Я.Э. В прениях выступило 12 чел.

Все выступавшие единодушно одобряли постановление ЦК КПСС от 19 октября с. г… выражали благодарность Центральному Комитету КПСС за то, что он своевременно пресек попытки умалить руководящую роль партии в военном строительстве и дал возможность теперь свободно говорить о всех наболевших вопросах. На собрании остро вскрывались недостатки в партийно-политической работе, приводились примеры хорошей работы командиров-единоначальников и критиковались начальники, которые вели себя грубо, принижали роль политорганов, пытались командовать партийными организациями.

Коммунисты говорили о том, что роль Военных советов в армии и на флоте принижена, в войсках их влияния никто не чувствует.

Высказывались пожелания прекратить частое проведение различных оргмероприятий и дать возможность людям спокойно работать. Сейчас же «организационная чехарда» продолжается, особенно по политсоставу: беспрерывно сокращают политорганы и политработников, снова вводят, а потом опять сокращают.

В обсуждении доклада на активе не приняли участия командующие армиями и командиры корпусов.

На собрании были заданы вопросы: почему этот вопрос обсуждается без Министра обороны (более 20 вопросов); почему начальник Главного политического управления не входит в состав ЦК КПСС (около 15 вопросов); зачем установлен возрастной ценз для секретарей партийных организаций и т. д.

В решении собрания актива одобряется постановление ЦК КПСС и намечаются практические меры по улучшению партийно-политической работы в войсках.

По оценке бюро ЦК КП Латвии собрание партийного актива округа прошло по-деловому, на высоком уровне.

Туркестанский военный округ

Собрание партийного актива начато 22 октября и продолжается 23-го. Присутствует 800 коммунистов. Для выступлений по докладу тов. Мухитдинова Н.А. записалось 36 человек, уже выступило 10. Среди выступивших 2 командира корпуса и два заместителя командиров корпусов по политчасти, 1 командир дивизии, 3 начальника политотдела дивизии, исполняющий обязанности командующего войсками округа тов. Архипов, 1 заместитель командира полка по политической части. Командующий войсками округа тов. Лучинский на собрание партийного актива не прибыл, несмотря на то, что ему рекомендовал это тов. Мухитдинов Н.А.

Все выступающие единодушно одобряют Постановление ЦК КПСС и подвергают критике недостатки в партийно-политической работе. Говорилось, что в течение нескольких лет роль Главного политического управления была принижена. По существу ни одного серьезного указания в войска о партийно-политической работе из Главного политического управления без подписи Министра обороны не исходило. На авторитете Главного политического управления сказалось то, что начальника Главного политического управления на XX съезде партии не избрали в члены ЦК КПСС.

Недооценка партийно-политической работы в войсках сказывалась и в том, что прибывающие в округ различные комиссии из Министерства обороны и центральных управлений, как правило, обходили политорганы.

Министерство обороны несправедливо снизило штатные категории политработникам. На политработе в войсках теперь воинское звание выше «подполковник» не получишь.

Военный Совет округа превратился в орган, который занимается главным образом хозяйственными вопросами о заготовке овощей, о строительстве, а крупных вопросов по боевой готовности и боевой подготовке не решает. Исполняющий обязанности командующего войсками округа тов. Архипов в своем выступлении заявил: «Меня, как начальника управления боевой подготовки, на военном совете слушали лишь 1 раз. В президиум собрания партийного актива поступило много вопросов. Среди них такие: Почему без Министра обороны решался на Президиуме ЦК КПСС вопрос об улучшении партийно-политической работы в Советской Армии и Флоте? Почему начальника Главного политического управления не избрали в члены ЦК КПСС?

На собрании партийного актива были высказаны пожелания:

Решить вопрос о том, чтобы дела о партийных проступках коммунистов рассматривались без санкций командиров. Восстановить политические отделы в радиотехнических полках ПВО.

Северо-Кавказский военный округ

На собрании партийного актива присутствовало 875 коммунистов. Доклад сделал тов. Микоян А.И. Для участия в прениях записалось 24, выступило — 15 человек.

Собрание партийного актива полностью одобрило постановление ЦК КПСС и наметило практические мероприятия по реализации содержащихся в нем требований.

В прениях коммунисты резко критиковали некоторых начальников, допускающих хамское отношение к людям. Приводился в пример помощник командующего войсками округа по вузам тов. Чебышев, который оскорбляет подчиненных, бросает им в лицо бумаги. На собрании высказаны предложения:

— пересмотреть порядок рассмотрения персональных дел коммунистов-офицеров, поскольку существующий порядок дает возможность некоторым коммунистам уходить от ответственности перед партийными организациями;

— поручить аттестование секретарей парторганизаций политорганам, так как сейчас секретарь партбюро иногда боится ставить остро вопросы перед командиром, который его аттестует. На активе задавались вопросы: как понимать термин «командир направляет работу парторганизации»; почему увольняются из армии политработники, не имеющие высшего образования, если получить его сейчас в армии почти невозможно; почему политические управления ставятся наравне с другими управлениями; почему принижены штатно-должностные категории политработников (заместителем командира корпуса по строевой подготовке является генерал, азаместителем по политчасти— полковник).

Много задается вопросов о перспективах обеспечения офицерского состава жилой площадью.

Воронежский военный округ

На собрании присутствовало 540 чел., выступило 16 чел. Доклад сделал тов. Шверник Н.М. Коммунисты единодушно заявляли, что данное Постановление ЦК КПСС очень своевременно, оно поднимает активность политорганов и парторганизаций, поможет ликвидировать существующую недооценку партийно-политической работы, которая исходила сверху, от руководящих товарищей из Министерства обороны. Указывалось, что до сих пор большие силы партийных организаций полностью не использовались и это отрицательно влияло на боевую подготовку.

На собрании отмечалась слабость партийного влияния парторганизаций на коммунистов. В результате этого некоторые коммунисты из руководящего состава оторвались от масс, допускают грубое, бездушное отношение к людям. Острая критика была в адрес члена Военного совета — начальника Политуправления тов. Деревянкина. Вместо того, чтобы бороться с грубостью, он сам грубит, по-настоящему не беседует с людьми. Политуправление округа плохо знает жизнь войск, не оказывает надлежащего влияния на улучшение дел в войсках.

Как указывалось в выступлениях, Военные советы работают не на должном уровне. Они зачастую дают лишь «надир» командирам, неглубоко поднимают вопросы.

В ряде выступлений указывалось на недостатки в работе с кадрами. Многие политработники были необоснованно уволены из армии. Штаты политсостава урезаны до невозможности.

Главное политическое управление критиковалось за то, что не советуется с округами по штатным вопросам, не интересуется присвоением очередных званий политработникам.

Коммунистами задавались следующие вопросы: почему принято решение без тов. Жукова; знал ли ЦК о недооценке партийно-политической работы в армии; почему тов. Жуков, являясь членом Президиума, сам недооценивает партийную работу в армии; почему сокращение, проведенное в армии, коснулось главным образом политсостава.

В принятом решении коммунисты одобрили Постановление ЦК и наметили меры по его выполнению.

Одесский военный округ

На окружном собрании партийного актива с докладом выступил тов. Микоян А.И. Записалось для выступлений в прениях 30 чел., выступило — 16 чел.

Коммунисты в своих выступлениях единодушно одобряли Постановление ЦК КПСС, говорили, что оно вполне своевременно. Приводились факты недооценки партийно-политической работы. Указывалось, что партийными организациями стали командовать. Это шло в приказах как сверху, так и в самом округе.

Ряд выступавших отмечал крупные недостатки по штатным вопросам. Генеральный штаб без ведома ЦК, без согласования с политическими органами упразднял политотделы.

Главное политическое управление критиковалось за оторванность от войск. Ощущается большая нужда в квалифицированной помощи в личном общении с руководящими работниками, однако, этого было мало.

Много говорилось о связи с местными партийными органами. Отмечалось, что следует восстановить такую хорошую форму связи, как шефство предприятий, учреждений над воинскими частями.

Дальневосточный военный округ

На собрании партийного актива присутствовало 880 чел. Записалось для выступлений в прениях 32 чел., выступило — 17 чел. Доклад сделал тов. Брежнев Л.И. На активе присутствовали секретари обкомов и горкомов.

Собрание партактива в целом прошло хорошо, на высоком идейном уровне.

АП РФ. Ф. 3. Оп. 50. Д. 28. Лл. 2-13. Машинопись.

 

№ 8 ВЫСТУПЛЕНИЕ Н.С. ХРУЩЕВА НА СОБРАНИИ ПАРТИЙНОГО АКТИВА ЦЕНТРАЛЬНЫХ УПРАВЛЕНИЙ МИНИСТЕРСТВА ОБОРОНЫ, МОСКОВСКОГО ВОЕННОГО ОКРУГА, МОСКОВСКОГО ОКРУГА ПВО

[114]

23 октября 1957 г.

ХРУЩЕВ. Товарищи, я могу заявить от имени членов Президиума Центрального Комитета, что актив, который сейчас заседает, очень многое сказал нового, но самое главное даже не в новом, если человек говорит, а вы знаете, не всегда можно что-то новое говорить, а если нового нет, то и говорить нельзя. Это неправильно. Повторение многого из жизни и деятельности нашей партии это значит лучшее запоминание. Повторение, как говорится, — мать учения. Потому что люди обмениваются мнениями, сплоченность получается, единая точка зрения вырабатывается, и вот на этом активе отрадно следующее. Центральный Комитет в этом уверен, но одно дело — уверенность, а другое дело проверка этой уверенности на практике, на деле. Обсуждение решения, которое было принято Центральным Комитетом, на данном активе подтверждает полную уверенность Центрального Комитета, что решение правильно будет понято нашими партийными организациями, нашими членами партии, работающими в военной области. (Аплодисменты.)

Тут товарищ Кузнецов Федор, мой старый приятель, я его знаю, наверное, с 1932 или 1933 года, когда он еще работал парторгом на строительстве автомобильного завода. Черт его попутал с этими пузырями. Зачем ему эти пузыри нужны? Всегда, когда человек теряет твердую опору, — а он был крепкий человек и хорошо работал, старый партийный работник, — вот толкнул его черт на позиции подхалимства, вот его и понесло с пузырями. И с пузырями не удержался. (Смех.) Когда человек чувствует неуверенную почву под ногами, онявно сбивается на подхалимство. Его выражение насчет бонапартизма — это другая крайность, которая совершенно не требуется. Во-первых, это слишком преувеличено, а, во-вторых, думаю, что времена для бонапартизма прошли. Это ясно не только умному, но и дураку, по-моему, ясно. (Смех.)

Теперь, товарищи, на некоторые вопросы надо ответить. Я тоже хочу по примеру т. Желтова спросить вас насчет вопросов, но не знаю, что среди вопросов есть один вопрос, по которому вы не захотите, чтобы мы подумали, поэтому я сразу на него отвечу. Это вопрос о квартирах.

Самый острый вопрос в стране, вы это знаете, это вопрос жилья. Центральный Комитет и Совет Министров приняли специальное постановление, сейчас идет развертывание жилищного строительства очень успешно. Мы уверены, что задача, которая поставлена Центральным Комитетом, будет решена, может быть, даже раньше тех сроков, которые названы Центральным Комитетом. Я вовсе не хочу вас обнадежить и на этом закончить, потому что вопрос конкретно стоит.

10 % мы отменили. Я считаю, что это правильно, что отменили. Что это за 10 %, от какой цифры? В 1947 году мы строили 4000 кв. метров, 10 % это одна цифра, в этом году будем строить 1800 тыс. кв. метров, тоже 10 %, на будущий год — 2 млн. и опять 10 %. Откуда эти 10 % взялись? Они несостоятельны. Но что же нужно? Надо офицеров обеспечить квартирами. Надо гарнизонам развивать собственное строительство.

Но этого мало. Сейчас мы подсчитали, Иван Степанович Конев занимался, и военные предъявляют свои претензии на 60 тыс. кв. метров к Моссовету в этом году в счет этих 10 % и чтобы на будущий год тоже были бы эти опять же 60 тыс. кв. метров и на третий год, говорит Иван Степанович.

Давайте на второй и третий год обсудим, а на этот год, мы совещались среди членов Президиума и говорим: 60 тыс. кв. метров жилья вы получите для ваших офицеров. (Бурные аплодисменты.)

Но я могу вас заверить, что если в этом году 60 тыс., то я считаю никаких трудов не будет для Моссовета и в будущем году обеспечить эти же 60 тыс. кв. метров. (Аплодисменты.)

Но этого мало все-таки, в том смысле, что надо сделать какую-то систему. Мы поручили комиссии но до ума не довели. Мы это дело доведем до ума и надо разработать систему.

Мы склоняемся к тому, что надо, видимо, иметь квартиры офицерам при части, что надо установить порядок, что полк имеет свой штат и имеет квартиры для своего штата обязательно. (Аплодисменты.) Без этого, товарищи, невозможно жить. Надо, чтобы командир полка имел квартиру, начальник штаба, командир батальона потому, что это разный возраст и разные квартиры должны быть не потому, что по чину и рангу — это тоже иметь в виду, но раз у человека старше возраст, то у него и семейка побольше, или наоборот? Из этого надо исходить.

Это надо сделать не только для Москвы, но для всех гарнизонов потому, что это общий вопрос.

Теперь, товарищи, я считаю, что все вопросы заслуживают внимания. Если наберетесь терпения, то я отвечу на записки. (Аплодисменты.) Я хотел сказать — а если не хотите, подумаем. Но теперь думать нечего, придется отвечать. (В зале смех).

Вопрос. Принимал ли участие в разработке решения ЦК, которое нам зачитали, Маршал Жуков?

Естественно, он не мог принимать потому, что его сейчас нет в стране, он находится в командировке. Поэтому он и не мог принимать. Если это опять же вопрос в какой-то степени имеет какую-то подковырку, то я прямо отвечаю: был бы Жуков или его не было — от этого решение не изменилось, потому что тут вопрос не в персонах, а в политике. Поэтому, когда созревает вопрос, Центральный Комитет принимает решение такое, которое не всегда каждому члену Президиума нравится. (Аплодисменты.) Поэтому я не знаю, как будет реагировать после решения тов. Жуков, но решение все равно было бы таким, как оно принято.

Я думаю, что это правильно, товарищи. (Аплодисменты.) Мы должны держать нос не по ветру, а смотреть в корень, как говорил Козьма Прутков и решать вопросы так, как подсказывают нам интересы партии, а интересы партии требуют этого решения и не только решения, но и созыва активов. Может быть кто скажет, что нужно было подождать тов. Жукова, но здесь можно ответить по русской поговорке: семеро одного не ждут, и этот вопрос не ждет, этот вопрос созрел и мы должны были его решить. А если решить и довести это решение до вас путем рассылки почтой — достаточно ли это было? Нет. Мне кажется, что вчера у вас было одно настроение, а вот сегодня уже другое и поэтому считали необходимым созвать актив, изучить этот вопрос и уже принять ваше решение.

Теперь следующий вопрос: — прошу ответить — этот вопрос генерал-лейтенанта Емельянова — представлялись ли министрами доклады в ЦК о работе Военных Советов, если не представлялись, то нельзя ли сделать так, чтобы такие доклады представлялись. К сожалению, товарищи, этот порядок был нарушен и нарушен был еще Сталиным, и Сталиным был нарушен по старости, который в последние годы уже не способен был, но все же все решения выпускались с его личной подписью и на всех решениях ставилось факсимиле Сталина, а после смерти уже Центральный Комитет потерял вкус к этому вопросу и поэтому сейчас нужно вернуться к этому. Проверка — это не значит недоверие, это, так сказать для того, чтобы постоянно держать оружие в чистоте, как говорят военные, чтобы оно не ржавело, чтобы всякий знал, что если он отступит от этого, то ему будут неприятности, а может быть и другое.

Записка тов. Соколова, который пишет, что создана комиссия для отбора кандидатов на присвоение генеральских званий, и что эта комиссия бракует всех полковников, которые являются уже старыми. По существующему положению такого ограничения не существует и с партийной точки зрения это вряд ли допустимо, они не виноваты, что этот полковник длительное время работал на должности полковника… «не хорошо забывать и про нас, старых полковников…» Я здесь ничего не могу сказать, потому что нужно подумать. Не все полковники в старой царской армии выходили в генералы. Если идти по такому принципу — лейтенант, старший лейтенант, старший лейтенант — майор — то это будет схемой. Генералы — это ведь украшение страны и армии, но это дорогое удовольствие и поэтому нужно иметь генералов столько, сколько нужно армии, но если ущемляется человек потому, что он состарился, так это же не правильно, нужно взять такое мерило, чтобы не ущемлять.

Следующая записка тов. Рягина, который говорит, что нужно поднять больше ответственности армейских большевиков и поэтому целесообразно важнейшие директивы по вопросам партийного строительства издавать от имени Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза.

Это разумное решение. Об этом нужно подумать и такую практику ввести. Это будет полезно для партии и работников-коммунистов в партии.

Записка тов. Антропова. Здесь говорится о том, что когда посылают записку или письмо с жалобой на кого-либо, то эта записка или жалоба посылается тому работнику, на кого жалуются.

Мы считаем такое положение неправильным и примем меры, чтобы пресечь его.

Записка тов. Ратникова. Здесь ставится вопрос о том, что начальник Главного Политического управления не был избран ни в какие партийные органы на XX съезде партии.

Я должен сказать, что мы этот вопрос обсуждали, это было наше упущение. Некоторые командующие также не были избраны, например, тов. Захаров. Не попал только лишь по большому недоверию. Например, ставился вопрос о том, чтобы освободить тов. Желтова от этого дела и что его не стоит избирать. Вы спросите, кто ставил? Об этом говорил Жуков. Мы советовались в Президиуме. Мы доверяли Жукову, как коммунисту, но нужно было иметь свой разум. Это была ошибка. Тут было использовано доверие не в интересах дела. Я говорю не только свое мнение, но и других членов Президиума ЦК.

Записка тт. Иванова, Федина и Барсова. Эти товарищи не согласны с выступлением тов. Москаленко, где он говорит о ликвидации салонов. Эти салоны вызывали насмешку, они устраивались за счет офицеров. Ликвидация салонов не понравилась генералам. Как только офицеру присвоено звание генерала или контр-адмирала, то он поднимает нос, а некоторые даже перестают здороваться. Я думаю, что тут немного преувеличено.

Просим вас обратить внимание на необходимость усиления воспитательной работы среди этой категории работников. Например, идет торжественное собрание или концерт, а генералы встают и уходят. Офицеры этим возмущаются.

Здесь товарищи правы, за исключением одного, что наши люди зазнаются, а в общем правильное рассуждение. Товарищи, которые пишут, не совсем правильно поняли тов. Москаленко. Он, собственно, не осуждал. Я считаю, что это полезно было сделано Москаленко.

Записка без подписи. Прошу разъяснить, почему отменено награждение военнослужащих за долголетнюю и безупречную службу?

Товарищи, для армии, флота и других категорий рабочих и колхозников было установлено, что по формальному они получают ордена. Смотрите, я другой раз выражал недовольство. Генерал или маршал он получает за выслугу лет, как положено, а когда 50 лет — давай другой орденок с опубликованием в печати, когда 60 — второй. Товарищи, это за выслугу лет. Товарищи, я согласовывал здесь и с Жуковым и с другими товарищами и мы считаем, что это неправильно. Надо видимо ввести нам какой-то знак отличия, который выдавать за выслугу лет, а ордена надо давать, чтобы прожил и свет не коптил, а что значит прожил? За то, что прожил долго и проработал честно давать орден. Я считаю это не совсем правильным. Это надо пересмотреть. Товарищи, мы крестьянам выдавали, тоннами возили эти ордена, ей богу, принизили значение этого торжественного акта. (Аплодисменты.)

Пользуюсь случаем, хотя-бы услышать вас по этому вопросу, чем объяснить, что в последние годы в кино, газетах, журналах офицерский и генеральский состав, как правило, показывается иронически, только с плохой стороны. Ведь это не соответствует выработке любви со стороны народа к нашим офицерам и генералам. Это понятно, что это недосмотр или глупость художника, литератора, или… Мне хотелось бы услышать мнение ваше по этому вопросу. Этот вопрос поднят на партийном активе давно. Надо было бы покончить с подобного рода явлениями. (Без подписи).

Я к сожалению, не могу конкретно случаев подобрать в подтверждение этой записки. Но если товарищи пишут, и если это имеет место, такая тенденция, это позорно и это надо осудить, и вы поверьте, ЦК примет меры и поставит все на свое место. (Аплодисменты.)

В своем выступлении т. Желтов сделал вывод, что надо поднять роль политорганов Советской Армии и Флота. Вы в своем выступлении сказали, что этот вывод Желтова неправильный. Надо поднять партийную работу Советской Армии и Флота. Правильно ли будет понимать, что поднятие партийной работы в Советской Армии и на Флоте и является поднятие роли политорганов.

Вы правильно, товарищ, поняли, потому что раз поднять работу партийную, то естественно поднимается роль каждого коммуниста, а политорганы поставлены для того, чтобы заниматься партийной работой, значит будет поднят и командир, и политработник. (Аплодисменты.)

Товарищи, я опять повторю этот вопрос. Это очень важный вопрос. Я старый партийный работник. Я всю жизнь проработал на партийной работе. Нельзя рассматривать, что мы на партийную работу смотрим как поп на службе в церкви, только он в рясе видит. Каждый коммунист должен выполнять свою святую обязанность, быть пропагандистом идей нашей партии. (Аплодисменты.)

Поэтому, товарищи, плохой политработник, если будет считать себя, что он только может заниматься политработой, он только может заниматься улучшением партийной работы, а командир в это дело не суй нос, это не твое дело, твое дело командовать. Это глупо. И плохой командир, который будет рассматривать, если политработник, занимайся партийной работой и эту партийную работу, политическую работу оттирает на какую-то второстепенную роль. Поэтому спора не должно быть. Задача общая, цель одна и средства у нас одни и те же. Поэтому мы сформулировали не поднять роль политработника, а улучшить партийную работу, а улучшение партийной работы, естественно, повышает роль партийных работников. Какой командир не заинтересован в партийной работе? Это значит иметь сознательных бойцов, не только хорошо обученных владеть оружием, но знающих цели, поставленные партией. Такой человек землей и водой будет биться с врагами, потому что толкает его не воинская дисциплина, не приказ командира, а идея влечет вперед, чтобы достигнуть цели, которая поставлена партией. Командир обучает владеть оружием, чтобы при меньшей потере сил достигнуть поставленной цели. Разве могут быть у нас споры, если говорить образно — кто из нас хозяину нужней — командир или политработник? Это глупо. Это вопрос для глупцов. У нас одна цель — служить нашей партии каждому на своем участке и командиру, и политработнику. (Аплодисменты.)

Есть приказ министра обороны о категорическом запрещении воинским частям посылать личный состав для оказания помощи колхозам, совхозам и другим организациям на местах для уборки урожая и других неотложных работ, о чем просят местные органы, даже в выходные дни, не в ущерб боеготовности. Прошу разъяснить это положение.

Недавно был конкретный случай — белорусы обратились. Мы поручили этот вопрос командующему Белорусским военным округом разрешить вместе с ЦК КП Белоруссии. Я лично высказываю свое мнение и членов Президиума, этим злоупотреблять нельзя. Если мы охотно будем принимать эти поручения, потом заставят чистить коровники. Бывают сезонные работы, ничего не сделаешь. Но надо, чтобы колхозы и совхозы справлялись со своими делами сами, а армия занималась своим делом. Но нет правил без исключения. Придется другой раз прибегать к этому исключению, но как к исключению.

Вы говорили о материальном поощрении партийных работников…

Денежное поощрение — сложный вопрос. Давайте подумаем, а потом ответим.

Несколько лет ставится вопрос об улучшении жилья, обеспечении офицеров ВВС. На этот вопрос ответил. Вопрос такой: стоит ли в настоящее время отменять награду за выслугу лет. Это уже повторение, я ответил. «В связи с принятием постановления ЦК КПСС об улучшении партийно-политической работы хочу обратиться с личным вопросом. Мне предлагают уволиться из рядов Советской Армии в запас по причине выслуги 25 лет. В 1955 году я окончил Высшую партийную академию, мой возраст 48 лет, должность начальник политотдела спецчастей г. Калинина. Я считаю что в такой обстановке такие кадры еще не следует увольнять. Имею опыт Великой Отечественной войны 4 года. Если можно, то прошу вмешаться. Полковник Алексеев».

Мне 64-й год, а ему 48 лет. Это вроде смертного приговора, но там легче, помучился и конец, а тут в 48 лет заставляют без дела жить и ждать, когда состаришься и подохнешь. (Аплодисменты.)

Я извиняюсь, товарищи, за такое вольное выражение. Но надо подумать, человеку 48 лет, что это, старик, что ли? Когда мне было 18 лет, я бы считал стариком, но когда мне 64 год, так это вроде комсомольца, а он уже должен в отставку идти и бездельничать при таком интересном моменте жизни и при таком бурном строительстве. Надо подумать, товарищи. Как вы считаете?

Голоса. Правильно.

ХРУЩЕВ. По-моему, я ответил на все вопросы, которые мне были заданы. (Аплодисменты.)

Итоги обсуждения: очень хороший актив. Это вполне понятно. Мы просто давно не встречались с военными работниками, поэтому мы другой раз немножко удивляемся незаслуженно, и это удивление может товарищей обидеть, что вот вы оторвались от нас и думаете, что мы в трусиках ходим, а мы зрелые люди, зрелые коммунисты, разбираемся и умеем правильно решать вопросы. Я с вами согласен. Смотрите, раньше была хорошая традиция. Люди кончают высшие и не высшие учебные заведения, кончают офицерскую академию. Раньше их вызывали в Кремль, выходил Михаил Иванович, поздравлял, какое-то напутственное слово говорил. Ведь это армия. Все мы нужные люди, но ваше положение особое, потому что сегодня вы офицеры, вам присваивается звание, а завтра вы идете в бой. Если каждый трудом платит, то вы кровью платите. (Аплодисменты.) Поэтому я считаю, что это было бы не противопоставление одних работников, полезных для коммунистического строительства, другим. Все это было, но это утрачено, и беда в том, что потребности нет у военачальников, от которых зависит возобновить эти традиции, а это очень нужно, потому что никто не поверит, что слушатели не хотят встречаться, не хотят, чтобы их поздравляли, а может быть обед устроили. В человеческой теплоте нуждается каждый человек. (Аплодисменты.)

Я помню, бывали войсковые праздники отдельных частей. Я работал здесь секретарем райкома в Бауманском районе. Сейчас не помню фамилию командира, но он приглашал меня и я ездил куда-то в лагерь под Каширу. Целый день провели мы в войсках, нам было очень интересно и, безусловно, было приятно военным, офицерским кадрам и солдатам, что к ним проявляют интерес, отмечают дату. Сейчас все это погибло, ничего нет.

Разве это, товарищи, правильно? Это неправильно. И главное, опять сами интереса не имеют и убивают. Это надо ликвидировать. Я опять повторяю: вот мы приняли решение, предложение о ликвидации военных советов в округах. Собственно «при», но это когда «при», оно не известно, куда попрет (в зале смех). Мешает ли этот совет командующему? Нет, не мешает. Если командующий понимает свою ответственность. Что же это значит? Значит нежелание слушать мнение других товарищей, так только лишь: значит я умный, а поэтому не смей перечить мне, что я сказал, то есть закон. Но это самодурство, товарищи, и это может испортить даже хороших людей.

Потом, товарищи, имейте в виду, что у каждого человека бывает также, как бывает с переполненным водой стаканом, когда она уже держится на пленке, а немножко перелили и уже прольется. И у человека также, когда он в норме держится, когда он чувствует что и общественность его тоже поддерживает, он устойчивее и на ногах держится. Почему же ликвидировать? Это не коммунисты? Мы сейчас в Президиуме ЦК решаем все вопросы, и нам не вредит, что там 15 человек. Почему же командованию фронта это вредит, если там пять или шесть человек? Что это менее ответственные или более умные люди? Почему такое положение. Говорят, что это военные. Да, верно, военные. Мы тоже решаем и военные вопросы.

Я вам вчера уже говорил о том, что идет сложная и напряженная борьба, а сегодня я уже вам могу сказать, что противник, мы получили сведения, отступает. (Аплодисменты.) Американцы начинают заметать следы, начинают отказываться, начинают объяснять, что это русские выдумали, мы никогда не толкали турок на войну. И сегодня, когда мы опубликовали, что маршала Рокоссовского назначили командующим Закавказским военным округом, это тоже имеет значение. (Бурные аплодисменты).

Я, товарищи, признаюсь, что просто не понимаю этой психологии, не понимаю.

Теперь ликвидация военных советов, ликвидация Главного Военного Совета при Совете Обороны — это не решающий орган, но он ставит вопросы. Можетбыть поставить сейчас этот вопрос. Я не хочу повторять, но должен сказать, что вы многого не знаете потому, что засекречено. Когда мы запустили межконтинентальную ракету и спутника, то враги говорили, почему не объявили заранее о запуске, а мы этого не сказали потому, что мы не дураки. (Аплодисменты). Нам ученые сказали, что заранее если объявить, то они настроят аппаратуру и могут узнать откуда запускаем, а этого Эйзенхауэр и хочет, когда говорит о том, чтобы летать над нашей территорией. Но мы должны поговорить с артиллеристами, с моряками, с авиаторами, нужно поговорить и что это должен делать министр? Министр должен знать все вопросы? Нет, такого министра нет и не будет. (Аплодисменты). Почему? Вы знаете, что такое сейчас наука и техника и потому нет и не может быть человека всезнающего, кроме абсолютного дурака. Поэтому, нужно собираться, обсуждать и внимательно слушать людей, которые работают в этой области и глубоко знают вопрос и тогда принимать решение. Командой здесь нельзя брать.

Я опять хочу сказать, чтобы вы знали, что ЦК решило, а поэтому что осознало потребность в коллективе, потребность слушать равного и слушать подчиненного, потому что если я командую, то это не значит, что умнее того, кем командую. (Аплодисменты.)

Вы, может быть, сомневаетесь, или я грубо говорю… (с места — точно, правильно). Если бы мы, руководители, думали, что мы самые умные, то это было бы смешное руководство — у нас 200 миллионов населения и наша страна обогащается умами, каждый на своем участке вкладывает свой вклад в общий фонд науки и техники и развитие сельского хозяйства и нужно уметь слушать этих людей, уметь поддержать и маленькое сегодня, может разрастись в великое завтра. (Аплодисменты.

Товарищи, вот был такой случай: я очень уважаю покойного Ватутина, это был замечательный человек, культурный, партийный человек до мозга, но, как у каждого имелись слабые стороны. Вот тов. Иванов, который тоже очень уважал тов. Ватутина. Мы поехали с тов. Ватутиным в 27 армию, там командовал Трофименко. Это было дело на Курской дуге.

Было дано задание и уже сосредотачивались войска для наступления. Потом мы переменили, сказали, что нужно глубже нанести удар. Поехали к Трофименко, я говорю, что все готово. Он говорит, что я считаю, что неудачно взято направление, что надо вернуться к старому направлению, немного восточнее. Почему? Потому, что овраг глубокий, три пруда, наполненные водой, и в центре наступления маленький городок, каменные постройки. Немцы их превратили в пулеметные доты. Он говорит, что я возьму этот населенный пункт, но крови много потеряем. Тогда Николай Федорович говорит, что есть приказ. Тогда я тактично сказал, что это наше предложение, что мы его потом изменили. Тогда он заявляет, что его Сталин утвердил. Он говорит, что вы гражданские люди, а вот у нас, у военных, раз сказано, то надо выполнять. (Смех).

Я написал шифровку Сталину, что Трофименко предлагает то-то и то-то, что план был утвержден вами, а поэтому никто не хочет брать на себя ответственность. Тогда Сталин позвонил мне, Ватутину, потом Трофименко, а после этого говорит, что действуйте по старому плану. А если бы было так, что утвердил Ватутин, подписал Хрущев, то что же мы, глупее, что ли? А сколько было бы пролито крови. Об этом знает тов. Полубояров. Он знает отлично тот или иной район. Об этом знает тов. Иванов. Нужно слушать людей. Чем больше начальник, тем больше должен прислушиваться к людям, тем мудрее будет находить решение. (Аплодисменты.)

О ликвидации Главного Военного Совета. За какое ухо дернуло Жукова, зачем это ему нужно? Мы рассматриваем в этом связь с командующими, связь с армиями, знать и изучать людей и их нужды.

Теперь принижена роль политработы в армии. Это ясное дело. Тогда что же получается? Если военные советы ликвидировать, главные советы ликвидировать, то тогда принизится роль партийной работы в армии. Тогда на личности, на героя всю политику строить.

Что значит партийная работа? Партийная работа — это массы, а герой — это одиночка. Это глупость и с этим мириться нельзя.

Члены Президиума знают и я вам говорю, что тов. Жуков проявил некоторые странности. Он, например, предложил снять тов. Серова и назначить военного человека. Тов. Серов окончил академию. Нельзя на эту работу назначить военного, это же не военная работа, это политическая работа. Если партийная работа — пропаганда, то это — политическая работа, это оружие борьбы для обезвреживания наших врагов. Поэтому разве можно так поступать. Он говорит, что эта работа должна быть связана с министром обороны.

Товарищи, теперь предлагает снять Министра внутренних дел, он, говорит, гражданский. Верно, но он партийный работник, это т. Дудара. Почему военного. Он говорит, я Конева не пожалею. Но, товарищи, я считаю, что Коневбыл бы хорошим министром, но, товарищи, я думаю, что Иван Степанович и в своей области очень хорош, а он говорит, что все должно быть объединено.

Теперь второе. Генерал Казаков, который командует группой войск в Венгрии. Я мало тов. Казакова знаю и, по-моему, во время войны с ним не встречался. Но он произвел на меня [впечатление] хорошего командира и хорошего партийца. У меня сложилось такое впечатление из встреч с ним. Его решили назначить, то есть отозвать и назначить командующим одного из округов внутренних в Советском Союзе. Стали говорить Кадару, что возьмем. Он взмолился, говорит, что хороший командующий, мы хорошо с ним живем, оставьте его. Это же, товарищи, редкое явление. Мы же, товарищи, с вами, здесь можно об этом сказать, оккупантами там сидим. Год тому назад воевали, стреляли, артиллерия обстреливала город Будапешт. Ивану Степановичу было поручено готовить и командовать этим делом. Теперь к нашим войскам население очень хорошо относится, командующего просит не брать председатель Совета Министров. Ну что нам нужно. Надо оставить и все. Нет, говорит, надо взять. Но если услышит Кадар, что берем потому, что кроме Казакова в армии другого человека нет, то он скажет, что мы думали, что вы сильные, а вы так бедно, одного человека дали, и берете, потому что другого нет. Это глупость.

Идет спор. Самое неприятное следующее — это в моем присутствии, т. Брежнева — секретаря ЦК и Серов был при этом, Жуков ставит вопрос так, когда Казакова мы возьмем, я говорю, Казакова взять надо. Я говорю, что об этом нужно поговорить, тем более, что это было в Крыму, мы отдыхали. Суслов против этого. Жуков говорит, наконец, надо считаться с престижем члена Президиума ЦК, я сказал, что его оттуда возьмем. На это, товарищи, мы можем так сказать: есть престиж ЦК, из которого складывается престиж Президиума, но есть и другое обстоятельство, каждый должен своим престижем укреплять престиж ЦК прежде всего. Это, по-моему, ясно, товарищи. А вот неясно оказывается.

Здесь выступал полковник, командир полка, выступал очень хорошо. Но он, по-моему, несколько не понял некоторой иронии, которая раздавалась из зала. Он говорил мой полк, неправильно выражался, как раз здесь критиковали такую постановку — «мой полк», «моя армия». Это несколько неточно. Лучше сказать — это полк советский. Этот полк принадлежит стране. (Бурные аплодисменты.)

Товарищи, по вопросам номенклатуры ЦК никакой член Президиума не может сказать согласно Уставу, он может сказать: хорошо, я понимаю постановку вопроса, когда будет обсуждаться в ЦК, мы решим. Правильно? Другого нет. Если я скажу, то другой член Президиума скажет: позвольте. Может быть я сам потом увижу вопрос в лучшем свете, пересмотрю свое отношение к решению этого вопроса. Поэтому зачем говорить так: я сказал. Если так будет «я сказал» и «так делается», тогда в армии и в партии скажут: есть ли ЦК, который сам решает или Президиум при министре обороны, который подписывает, когда он решает. (Аплодисменты.)

Я думаю, что Центральный Комитет и Президиум при министре обороны или при другом министре не нужны. Партия никогда с этим положением не может мириться и любого члена Президиума, любого человека призовут к порядку и скажут: смирно. (Аплодисменты).

Как мы уважаем тов. Жукова вам известно. Сталин на него, так сказать…. Сталин умер, мы его вернули, но, товарищи, надо все-таки свое место знать. Считается в столовой ботинки снимать неприлично, хозяин делает неуважение своим гостям. Поэтому должны оберегать авторитет нашего партийного органа — Президиума и каждый должен считаться с тем, чтобы наша деятельность в отдельности каждого способствовала укреплению авторитета ЦК, авторитета Президиума. (Аплодисменты.)

Еще один вопрос неприятный хотел рассказать вам. Мы несколько дней назад приняли решение и освободили тов. Штеменко, который был назначен начальником Главного разведывательного управления Генерального штаба. Тов. Штеменко, видимо, здесь находиться. Его освободили даже, кажется с понижением звания после ареста Берия. Мы его освободили тогда за то, что являлся информатором Берия. Нам кое-что стоила такая информация. Мы были возмущены. Сталин все знает. Откуда? Берия. А Берия? Штеменко. Было решение, что запрещено членов партии вербовать в осведомители. Потом вернулся Жуков. Повысили звание. Он работал. С чем столкнулись и почему приняли такое решение? Мы узнали, что принято решение организовать школу диверсантов в 2 000 с лишним человек. В эту школу брать людей, окончивших военную службу со средним образованием на 6–7 лет. Солдатам платить 700 руб. помимо содержания, сержантам 1000 руб. и пр. И главное — никакого решения Центральный Комитет не выносил, этот вопрос не вносился в Центральный Комитет. Назначили начальником школы генерал-лейтенанта Мансуроваa. Мансуров приступил к формированию этой школы, но у него, видимо, зародились сомнения. Он пришел к ЦК и сказал, что всегда ЦК утверждал его, он командовал фронтом, а это назначение никому неизвестно. Только три человека должны знать и больше никому не говорить. Должны знать тт. Жуков, Мансуров и Штеменко.

Мы потом вызывали т. Штеменко. Спрашивали, вот мы учим студентов, за 5 лет делаем инженерами, в академиях учатся и получают высшие образования за 4–5 лет, а диверсантов учить собираетесь 6–7 лет. Я не знаю, чему его учить. Он нам объясняет, что надо языки учить, чтобы можно было забрасывать. Если такая цель, так поставьте вопрос в ЦК, мы обсудим, спокойно решим, может быть откажемся от этого. Если взять русского, грузина, армянина, украинца, чтобы их научить иностранным языкам, а потом забросить и чтобы не пахло, кто он такой — это чепуха. Вот здесь выступал товарищ и говорил: «Я ярославский». Да мог нам не говорить, что он ярославский, мы сразу определили. (Смех.)

Для нас сейчас этот довод значит неубедительный. Зачем это? Школу решили расположить в Тамбове или около Тамбова. Там закрыли какую-то школу.

Мы считали, что это неправильно, почему нам не доложили, поэтому мы освободили Штеменко от занимаемого поста и назначили тов. Шарина, который раньше занимал этот пост. Вот это нехорошо Штеменко сделал. Как коммунист он должен был нам сказать. Спокойнее так. Диверсанты. Черт его знает, что за диверсанты, какие диверсии будут делать. (Смех.)

Товарищи, следовательно вопрос о партии, о ее роли, о партийной работе — это вопрос вопросов и никому нельзя позволять принижать роль партии. Это не есть покушение на единоначалие и прочее. Это права партия.

Теперь товарищи вопрос об единоначалии. Я считаю, чго надо продумать Это абсолютная истина для нас и нет никакого вопроса, но как нужно подойти к решению, к жизни партийных организаций. Я считаю, что то, что товарищи говорили, когда запрещено критические замечания делать на закрытом партийном собрании, это не способствует укреплению единоначалия, а потворствует самодурству. (Аплодисменты.)

Я считаю, что надо все-таки для каждого человека какие-то грани партийные и служебные иметь обязательно. Если он их нарушает, ему должны сказать члены партии. Вот здесь выступал какой-то товарищ и говорил, что в парторганизации у них 2 коммуниста солдаты, а все остальные офицеры. Значит они этих бедняг двух солдат критикуют и на этом показывают партийную самокритику. Так это что же получается? Так получается, но это же трагедия! Товарищи, а если командира покритиковать на партсобрании, разве это плохо? Мне кажется, что это было бы хорошо, тогда бы он знал. Ребенка и то мамаша приучает, что холодное, а что горячее; обязательно попробует пальчиком, отдернет, и тогда говорит это жи-жи, нельзя брать. Так познается, что хорошее, что горячее, что горькое, что сладкое. А мы хотим огородить человека, чтобы он не знал никаких огорчений, хотя он своими действиями приносит огорчения сотням людей, нельзя этого допускать, надо, чтобы он знал, что если он это позволит, то получит то-то Это только насторожит человека, а если он не справляется, тогда надо его отстранить.

Это было дело давно, я служил во время гражданской войны в армии. Я помню, уже в 20-м году, я как раз тогда служил в 9-й стрелковой дивизии, брали… и весь Таманский полуостров, после этого на партийном собрании выбирали на курсы. Вот я тоже был комиссаром 2 батальона 74 полка, избранным на политотдельские курсы 9 Кубанской армии в Краснодар. Со мной был комиссар 3 батальона, я помню как у нас проходили партийные собрания в политотделе армии. Бывало назначат собрание, час-два ждем, пока оно откроется. Решения там принимали, стыдили, наказание давали — ничего не помогало. Вдруг приехал к нам Фурманов, это тот Фурманов, писатель, он был у нас зав. орготделом политотдела армии, потом он стал начальником политотдела 9 Кубанской армии. На собраниях, а в то время были очень демократические порядки, его избрали председателем ячейки. Что же стало с нашей парторганизацией? Он открывал собрание если назначал в 6, то ровно в 6 часов вечера, часы бом-бом и он говорит: разрешите считать партийное собрание коммунистов политотдела 9 Кубанской армии открытым. Никаких наказаний не было у него, у него была большая обаятельность и если он на человека посмотрит, то этот человек почувствует, что он на него смотрит с укором и он не хотел этого иметь. Разве это плохо, товарищи. Поэтому надо, чтобы командир не только действовал приказом и говорил: как меня критиковать, нарушать приказ? А его не только критиковать, а плевать на него не хочется. (Аплодисменты.)

Я товарищи, может быть обостряю…

Товарищи, я обостряю, но мы коммунисты и никакой приказ не спасет. Нам нужно, чтобы командир был настоящим командиром, и за командиром идет в бой красноармеец. Вот прославленный герой Чапаев, он применял силу и пользовался ею, но солдаты его любили не потому что боялись, а потому что его любили и он любил и защищал людей, которых ему вверили и на это нам нужно обратить внимание. Не нужно становиться под щит этого приказа, командиру самому нужно завоевывать авторитет у красноармейцев, чтобы солдаты любили своего командира и уважали, это для партии нужно, а заставить ведь нельзя. Имеется старая песня, задумал старый черт жениться и говорит, молодую взять, не полюбит, а если полюбит не поцелует, а если поцелует то плюнет. И нам нужно, чтобы любовь была не потому что ему приказали любить командира, а чтобы ротный был отец родной и нужно завоевать этот авторитет, доверие и любовь солдата. Это главное.

Я, товарищи, думаю и уверен, что мы сделаем соответствующий вывод в ЦК и что это начало встреч и мы эти встречи продолжим, и с этими кадрами, которые у нас имеются в Армии, мы горы перевернем и авторитету Вас есть и мы еще выше его поднимем, но этот авторитет должен быть не палочный, не в порядке приказа, нужно завоевывать любовь к делу, любовь к людям, любовь к командиру и это главное.

Вот здесь еще имеется записка, которую мне подали, в этой записке товарищ просит сказать о совещании с югославами, с югославскими руководителями во время встречи в Румынии26. Ну что можно сказать. Могу сказать, что встреча была полезной и югославы признали ГДР и Боннское правительство порвало с ними дипломатические отношения и значит эта встреча имела значение и это хороший признак. Югославы ожидали это и все же они пошли на это и это значит, что у них партийное и интернациональное зерно дает ростки и дай бог, чтобы это было и дальше.

Теперь будут еще встречи — к 40-й годовщине будут приезжать делегаты, приедет Тито, Кардель, Ранкович, обещает приехать Мао-Дзе-Дун, если позволит здоровье. Французы приедут — Дюкло, Торез, Тольятти, Хо-Ши-Мин уже приехал. Словом все лидеры братских партий ждут приезда к нам в Москву. (Аплодисменты). Это тоже большое дело — это является признанием того, что Советский Союз стал Родиной революционного движения, Родиной революционной борьбы, что мы начали дело, успешно его проводим и добились высоты за 40 лет и теперь нужно умело использовать все наши материальные и духовные силы, которые имеются в нашей партии, в нашем народе, чтобы уверенно идти дорогой, указанной марксизмом-ленинизмом вперед к построению Коммунистического общества

(Бурные, долго несмолкающие аплодисменты, все встают.)

АПРФ Ф 52 Оп 1 Д 262 Лл. 87-116 Машинопись.

 

№ 9 ЗАПИСКА И.С. КОНЕВА И А.С. ЖЕЛТОВА В ЦК КПСС О ПРОВЕДЕНИИ СОБРАНИЙ ПАРТАКТИВА В ВОЕННЫХ ОКРУГАХ, ГРУППАХ ВОЙСК И ФЛОТАХ

24 октября 1957 г.

Окружные собрания партийного актива по Постановлению ЦК КПСС от 19 октября 1957 года «Об улучшении партийно-политической работы в Советской Армии и Флоте», прошли в 14 военных округах.

Участие членов и кандидатов в члены Президиума ЦК КПСС, исключительно положительно сказалось на уровне собраний партактива и позволило глубже обсудить вопросы, вытекающие из Постановления ЦК КПСС.

Считали бы целесообразным просить принять решение об участии членов и кандидатов в члены Президиума ЦК КПСС на собраниях партийного актива и в тех округах, группах войск и флотах, в которых они еще не проведены, а именно:

Группа Советских войск в Германии (Вюнсдорф), Северная группа войск(Лигница), Южная группа войск (Будапешт), I Отдельная армия (Констанца), Прикарпатский военный округ (Львов), Северный военный округ (Петрозаводск), Южно-Уральский военный округ (Чкалов), Сибирский военный округ (Новосибирск), Забайкальский военный округ (Чита), Бакинский округ ПВО(Баку), Тихоокеанский флот (Владивосток), Северный флот (Североморск), Краснознаменный Балтийский флот (Балтийск)

Собрания в этих округах целесообразно провести 29–30 октября с.г.

И. КОНЕВ

А. ЖЕЛТОВ

АПРФ Ф 3 Оп 50 Д 25 Л 23 Подлинник Машинопись.

 

№ 10 ЗАПИСКА Н.А. МИХАЙЛОВА В ПРЕЗИДИУМ ЦК КПСС О ДОКУМЕНТАЛЬНОМ ФИЛЬМЕ «ВЕЛИКАЯ БИТВА»

25 октября 1957 г Секретно

Министерство культуры СССР считает необходимым доложить Вам о документальном фильме «Великая битва».

В 1943 году Центральная студия документальных фильмов закончила производство кинокартины «Сталинград», которая широко демонстрировалась на экранах нашей страны, а также за рубежом

В октябре 1956 года Центральной студии документальных фильмов было поручено заново перемонтировать фильм «Сталинград». Перед студией была поставлена задача — исправить в фильме ошибки, связанные с культом личности, уточнить некоторые фактические данные, переделать несколько мультипликационных карт военных действий и соответственно переделать дикторский текст.

В качестве консультанта Министерством обороны СССР был выделен генерал- майор тов. Сычев, в контакте с которым и велась работа по внесению в фильм этих исправлений.

В декабре 1956 года новый, полностью переозвученный вариант фильма, согласованный с консультантом и представителями Министерства иностранных дел, был закончен и сдан студией Главному управлению по производству фильмов. Главк счёл необходимым показать фильм работникам Главного политического управления Министерства обороны СССР.

15 января 1957 года от генерал-майора тов. Миронова (из Главного политического управления Министерства обороны СССР) поступило на имя директораЦентральной студии документальных фильмов тов. Головни В.Н. заключение с указанием целого ряда замечаний по фильму.

Отмечая большое историческое и воспитательное значение фильма, Политуправление указало на ряд недостатков, которые рекомендовалось устранить. В частности, в письме тов. Миронова говорилось следующее:

«Необходимо указать, что после крупнейшего поражения, которое потерпели фашистские войска зимой 1941— 42 гг. под Москвой, немецко-фашистские войска были серьёзно ослаблены и не имели сил вести наступление на нескольких стратегических направлениях. Фашистскому командованию удалось прорвать оборону Советской Армии летом 1942 г. потому, что они сосредоточили свои резервы на одном, южном направлении».

И далее. «Желательно было бы сказать, что в Сталинградской битве, положившей начало коренного перелома войны против гитлеровской Германии, Советская Армия захватила стратегическую инициативу и удерживала ее до конца войны. Советские войска, отстоявшие Сталинград, дошли до Берлина и вместе со всей Советской Армией одержали полную победу над врагом.

В фильме отсутствуют кадры, свидетельствующие об активном участии всех страны, всего народа, Центрального Комитета коммунистической партии в подготовке победы под Сталинградом. Нужно использовать кинохронику о работе военных предприятий, о подтягивании резервов в район Сталинграда из глубокого тыла и тем самым полнее раскрыть роль народных масс в подготовке решительного контрнаступления Советской Армии. Необходимо также указать, что борьбой советских войск под Сталинградом руководили ЦК КПСС и Ставка Верховного Главнокомандования.

Недостаточно выделены кадры о представителях Ставки Верховного Главнокомандования, которые руководили разработкой плана контрнаступления под Сталинградом и координировали действия фронтов».

По просьбе Политуправления, 20 января с.г. фильм был просмотрен тов. Жуковым Г.К. На основании этого просмотра 22 января с.г. генерал армии тов. Курасов сообщил Центральной студии документальных фильмов о необходимости коренной переработки фильма «Сталинград».

В этом письме указывалось, что «дикторский текст нуждается в коренной переработке, так как в нем крайне слабо отражается руководящая роль Коммунистической партии и ее Центрального Комитета, слабо также показана работа советского народа в тылу по обеспечению победы над немецко-фашистскими войсками в битве под Сталинградом…»

«…В заключительной части фильма необходимо более полно осветить военнополитическое значение победы Советских Вооруженных Сил под Сталинградом».

Одновременно с этим сообщалось, что «Министр обороны Союза ССР маршал Советского Союза товарищ Жуков Г. К. утвердил в качестве военного консультанта по переделке фильма «Сталинград» генерал-лейтенанта Платонова С.П.».

В результате обсуждения фильма был подготовлен новый сценарий, который был направлен для ознакомления в Главное политическое управление Министерства обороны СССР. Обсуждение сценария состоялось 6 мая с. г.

По сценарию был высказан ряд замечаний, которые в основном сводились к следующему:

полнее раскрыть обстановку, сложившуюся летом 1942 года;

показать кинокадрами и картосхемами, что заставило Гитлера сосредотачивать свои силы на юге; показать более широко провал молниеносной войны, поражение немецкофашистских войск под Москвой; обязательно отразить в фильме тему оборонительных боев, показав дальновидность Ставки Главного Командования; ярче дать значение битвы под Сталинградом, как военно-политическое, так и международное. В мае с. г. официальный консультант фильма тов. Платонов одобрил сценарий и рекомендовал его к производству.

К написанию дикторского текста по фильму был привлечен тов. Сурков А.А.

По мнению студии, тов. Сурков А.А., который в годы Великой Отечественной войны продолжительное время провел на фронтах, был наиболее подготовлен к решению этой задачи. В конце июля с. г. фильм под новым названием «Великая битва» был закончен производством.

2 августа с. г. тов. Курасов с группой генералов просмотрел фильм «Великая битва» и 3 августа направил Центральной студии документальных фильмов замечания по фильму.

В этих замечаниях было указано:

«Документальный фильм «Великая битва» значительно улучшен и обогащен по сравнению с первым его вариантом. Однако, и в этом варианте фильма продолжают иметь место недостатки, снижающие его качество».

Далее в письме тов. Курасова говорилось:

«При просмотре первого периода «Великой битвы» создается впечатление, что оборона на сталинградском направлении возникла стихийно, без влияния нашего командования. Это происходит вследствие того, что в фильме недостаточно показана организующая роль командования и, в частности, таких, например, его решений, как выдвижение на Дон свежих армий, контрудары, отход на подготовленные рубежи и др…»

«…Советские полководцы в ряде случаев показаны портретно и не редко безотносительно к их конкретной деятельности и ее значению. Недостаточно выпукло показана та огромная роль, которую выполнили в этой битве товарищи Жуков Г. К. и Василевский А.М. Их показ и особенно товарища Жукова Г. К. надо усилить и лучше пояснить…»

И, наконец…. Следовало бы несколько сократить эпилог фильма, последующие военные события и послевоенную часть фильма, так как растянутость этой части картины ослабляет впечатление о самой битве».

Однако киногруппа, работавшая над фильмом «Великая битва» (режиссерИ. Славинская, редактор А. Масалкина), не нашла возможным принять все эти поправки. В частности, в письме на имя директора студии тов. Головни от 7 августа 1957 г. киногруппа сообщала:

«Усилить показ т. Жукова считаем нецелесообразным, так как в данном фильме Маршал Жуков показан в трех эпизодах — основных этапах Великой Отечественной войны (Западный Фронт, Сталинград и Берлин).»

Директор студии тов. Головня согласился с мнением киногруппы и эти поправки не были внесены в фильм.

8 августа с.г. фильм был показан тов. Жукову Г.К.

На следующий день помощник тов. Жукова генерал-лейтенант тов. Китаев запросил у студии дикторский текст фильма на предмет уточнения некоторых формулировок. 10 августа с.г. тов. Жуковым был дан ряд поправок и дополнений. Основные из них следующие:

«30 августа по поручению Ставки в район Сталинграда прибыл заместитель Верховного главнокомандующего генерал армии т. Жуков.

В течение сентября Сталинградский фронт во взаимодействии с Юго-Восточным фронтом провел ряд контрударов, которые нанесли большие потери противнику и серьезно ослабили его.

Героически сражались армии под командованием генералов Москаленко, Толбухина, Шумилова, Кузнецова, Чуйкова».

И далее. «Разработкой плана и практической подготовкой Сталинградской наступательной операции руководили заместитель Верховного главнокомандующего генерал армии Жуков, а также представитель Ставки генерал-полковник Василевский».

Эти поправки и дополнения 10–11 августа были внесены Центральной студией документальных фильмов в дикторский текст кинокартины «Великая битва».

В Главном управлении по производству фильмов 12 августа с.г. начальник Главного политического управления т. Желтов с группой генералов (тт. Миронов, Платонов и др.) просмотрели фильм «Великая битва», одобрили и рекомендовали его к выпуску на экраны страны.

17 августа с.г. фильм «Великая битва» был просмотрен в Главном управлении по производству фильмов и заместителем начальника Главка тов. Калашниковым А.Ф. представлен Министерству культуры СССР на предмет его выпуска на экраны. 19 августа с. г. заместитель Министра культуры СССР тов. Сурин В.Н. принял фильм.

В последующем, Министерство культуры СССР снова просмотрело документальный фильм «Великая битва» и не нашло возможным выпустить его, так как в фильме имеют место крупные ошибки.

Кинокартина «Великая битва» пропагандирует культ личности тов. Жукова.

В фильме недостаточно показаны подлинные герои Сталинградской битвы — солдаты, матросы и офицеры Советской Армии. Фильм включает материалы, далеко выходящие за рамки Сталинградской битвы, что очевидно сделано для прославления тов. Жукова.

Министерство культуры СССР не выпустило фильм «Великая битва» на экраны страны. Тем не менее в подходе к созданию фильма не было проявлено должной политической остроты.

Одновременно с этим считаем необходимым доложить о документальном фильме «Праздник на Неве», восхваляющем тов. Жукова. Этот фильм, в 2 частях, посвящен празднованию Дня Военно-Морского флота СССР в г. Ленинграде. Поручение сделать такие киносъемки было дано в решении ЦК КПСС от 31 мая 1957 года о праздновании Дня Военно-Морского флота. Кинокартина была заснята Ленинградской студией кинохроники.

Один из аргументов, который приводили работникам Министерства по поводу съемок фильма, был тот, что тов. Жуков будет выступать в Ленинграде от имени и по поручению ЦК КПСС и Совета Министров СССР.

Фильм консультировал капитан 1 ранга тов. Клиентов, выделенный адмиралом тов. Байковым. По окончании работы над фильмом он был просмотрен адмиралом тов. Байковым и секретарями Ленинградского обкома КПСС тт. Поповым и Родионовым.

30 июля с.г. заместитель Министра культуры РСФСР т. Семенов принял фильм на экраны Российской Федерации, а 31 июля с.г. фильм принял начальник Главного управления по производству фильмов тов. Федоров.

Министерство культуры считало и считает, что во всей работе оно обязано исходить из указаний XX съезда КПСС. За последнее время студиями выпускались художественные и документальные фильмы, пропагандирующие авангардную роль Коммунистической партии, её исторические заслуги в деле строительства коммунистического общества, её силу, как вождя народных масс.

В текущем году студиями страны будет выпущено 95 полнометражных художественных, 252 документальных, более 250 научно-популярных и учебных фильмов, около 1500 номеров различных хроникальных и научно-популярных киножурналов.

Коллектив Центральной студии документальных фильмов сделал ряд политически важных историко-революционных кинокартин, которые с успехом демонстрируются на экранах нашей страны. В их числе: «Здесь жил Ленин», «Великий поворот», «Незабываемые годы». Студия успешно заканчивает работу над 5 документальными фильмами, посвященными VI Всемирному фестивалю молодежи и студентов. Такое количество фильмов ранее ни по одному Международному фестивалю молодежи не создавалось.

Министерство культуры считает критику товарища Хрущева Н.С. по фильму «Великая битва» правильной и делает из этой критики необходимые выводы.

Министр культуры СССР Н. МИХАЙЛОВ

РГАНИ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 261. Лл. 45–51. Подлинник. Машинопись.

 

№ 11 ПОСТАНОВЛЕНИЕ ПРЕЗИДИУМА ЦК КПСС О ДАТЕ СОЗЫВА И ПОВЕСТКЕ ДНЯ ПЛЕНУМА ЦК КПСС

25 октября 1957 г. Сов[ершенно] секретно

П120/16. О созыве Пленума ЦК КПСС21 Созвать Пленум ЦК КПСС на 28 октября с.г. в 10 часов утра. Поставить на обсуждение Пленума вопрос об улучшении партийно-политической работы в Советской Армии и Флоте.

Секретарь ЦК

РГАНИ. Ф. 3. Оп. 14. Д. 159. Л. 35. Подлинник. Машинопись.

 

№ 12 ПОСТАНОВЛЕНИЕ ПРЕЗИДИУМА ЦК КПСС ОБ УТВЕРЖДЕНИИ ДОКЛАДЧИКА НА ПЛЕНУМЕ ЦК КПСС

25 октября 1957 г. Строго секретно

П120/XXV. Об итогах обсуждения на собраниях партийных активовв военных округах постановления ЦК КПСС об улучшении партийно-политической работы в Советской Армии и Флоте

(тт. Желтов, Конев, Малиновский, Попов, Пронин, Кириченко, Микоян, Беляев, Брежнев, Мухитдинов, Шверник, Мазуров, Мжаванадзе, Калнберзин, Игнатов, Хрущев)

1. Утвердить т. Суслова докладчиком на Пленуме ЦК КПСС по вопросу об улучшении партийно-политической работы в Советской Армии и Флоте.

2. Поручить тт. Брежневу, Поспелову, Коневу, Малиновскому28 и Желтову подготовить проект закрытого письма от имени Президиума Верховного Совета СССР, Совета Министров СССР и ЦК КПСС к воинам доблестных вооруженных сил Советского Союза — солдатам и матросам, сержантам и старшинам, офицерам, генералам и адмиралам, коммунистам и комсомольцам в связи с 40-й годовщиной Великой Октябрьской социалистической революции.

Секретарь ЦК КПСС Н. ХРУЩЕВ

РГАНИ. Ф. 3. Оп. 14. Д. 159. Л 11. Подлинник. Машинопись.

 

№ 13 РАБОЧАЯ ПРОТОКОЛЬНАЯ ЗАПИСЬ ЗАСЕДАНИЯ ПРЕЗИДИУМА ЦК КПСС

26 октября 1957 г.

Совершенно секретно

О поездке т. Жукова в Югославию и Абанию (тт. Жуков, Хрущев).

Одобрить, считать поездку полезной, содействовать сближению советского, югославского и албанского народов.

Выводы не совсем правильные, поспешные.

РГАНИ Ф 3 Оп 12. Д 1008. Л 23 Автограф.

 

№ 14 ПОСТАНОВЛЕНИЕ ПРЕЗИДИУМА ЦК КПСС О ПОЕЗДКЕ Г.К. ЖУКОВА В ЮГОСЛАВИЮ И АЛБАНИЮ 26 октября 1957 г

Строго секретно

П121/IX. Информация т. Жукова о поездке в Югославию и Албанию (тт. Жуков, Хрущев)

Одобрить деятельность т. Жукова во время поездки в Югославию и Албанию.

Считать поездку т. Жукова полезной для сближения советского народа с югославским и албанским народами.

Отметить поспешные и не совсем правильные выводы т. Жукова в оценке положения в Югославии. Секретарь ЦК КПСС Н. ХРУЩЕВ

РГАНИ. Ф. 3. Оп. 14. Д. 160. Л. 3. Подлинник. Машинопись.

 

№ 15 РАБОЧАЯ ПРОТОКОЛЬНАЯ ЗАПИСЬ ЗАСЕДАНИЯ ПРЕЗИДИУМА ЦК КПСС

26 октября 1957 г.

Совершенно секретно

Протокол № 121 ПУНКТ № X.

О состоянии партийно-политической работы в Советской Армии и состоянии руководства Министерства обороны. (Суслов, Жуков, Булганин).

Тов. ЖУКОВ. Готов признать критику и поправить ошибки. Не считаю правильным, без меня собирали такое совещание и обсуждали вопрос. Вывод считаю диким — что я стремился отгородить Вооруженные Силы от партии.

Отметаю, что я запретил кому-то информировать ЦК. Прошу расследовать, что я принижаю партийно-политическую работу в армии. Я не признаю, что это я делал.

О т. Желтове. Я считаю его слабым, как руководителя политической работы в армии.

О культе личности. Есть, видимо, ляпсусы.

Слава мне не нужна.

Прошу назначить комиссию для расследования.

Тов. Булганин. Линия на отгорожение была.

Главный Совет есть на бумаге, на деле нет. Военные Советы в округах — в совещательные органы превращены по настояниям т. Жукова.

О приказе № 0090 — Направлен на принижение политорганов. Отгородиться от ЦК линия была взята. Опасен в руководстве Министерства вопрос о школе диверсантов.

Оценка по югославским вопросам неправильная. Много на себя берет. О культе — Картина «Сталинградская битва» Картина т. Васильева.

Тов. ЖУКОВ. О школе — вопрос не новый. С 1945 г. есть роты (17). Качество подготовки низкое.

Тов. Микоян. Неприятно разбирать этот вопрос. Интересы партии требуют одернуть. Тенденции определились. Отношения Армии и партии вызывают тревогу.

О выступлении на собрании в Белорусском округе (тов. Жуков подтверждает).

Запрещал встречать делегацию в Берлине (Гречко, Рокоссовскому, Еременко).

Режим страха создал отрыв армии от парторг, на местах.

Тов. Брежнев. Линия на отрыв. Афоризм три с — списать, снизить, снять. Характерная линия в армии.

О культе (Надписи на книгах).

Тов. Игнатов. Говорят в низах — пришел т. Жуков — аракчеевский режим стал.

Тов. Беляев. Приказ 0090 направлен против партийных организаций.

Тов. МУХИТДИНОВ. Проводимая т. Жуковым линия вызывает тревогу.

Отрыв армии от ЦК. Не информирует ЦК.

Избиение кадров, подхалимство развивается.

Тов. Кириченко. Подхалимство и угодничество развиваются в армии.

Тов. Мазуров. Тов. Жуков хотел сосредоточить руководство армией в одном лице и оторвать ее от партии. Тов. Фурцева. Ждали выступления тов. Жукова — меня разочаровало выступление. Решение приняли, стали поступать сигналы о неблагополучии.

Тов. Куусинен. Связь партии с армией ослаблена была. Упрямая тенденция на отрыв. Упрямая линия на монополию одного лица.

Тов. Ворошилов. О школе — как же можно создавать школу без решения ЦК — подозрительно. Заявление т. Жукова — «Я бы обратился к народу и армии». Почему ты? Командному составу поручена партийно-политическая работа. Никогда этого не может быть. Ты, тов. Жуков, малопартийный человек. Тов. Хрущев. Тяжелая для меня и сейчас драма с Жуковым. Поношение Жуковым линии обороноспособности (при рассмотрении капиталовложений по средмашу).

О предложениях т. Жукова о принятии предложений об облете территорий СССР и США. Предложение о ликвидации Военных советов. Зачем — обрезать нити, связывающие партию с Армией. О школе. О МВД, о КГБ. Предлагает. Освободить тов. Жукова от обязанностей Министра обороны. Сегодня опубликовать по радио. Принято единогласно. Тов. Жуков считает (говорит), что если нет доверия, то он не может быть Министром обороны. Утвердить тов. Малиновского Министром обороны СССР. (Единогласно).

РГАНИ. Ф. 3. Оп. 12. Д. 1008. Л. 24–25 об. Автограф.

 

№ 16 ПОСТАНОВЛЕНИЕ ПРЕЗИДИУМА ЦК КПСС ОБ ОСВОБОЖДЕНИИ Г.К. ЖУКОВА ОТ ОБЯЗАННОСТЕЙ МИНИСТРА ОБОРОНЫ СССР И НАЗНАЧЕНИИ Р.Я. МАЛИНОВСКОГО

26 октября 1957 г. Строго секретно

П121/Х. О министре обороны СССР (тт. Суслов, Жуков, Булганин, Микоян, Брежнев, Игнатов, Беляев, Мухитдинов, Кириченко, Мазуров, Фурцева, Куусинен, Ворошилов, Хрущев, Малиновский, Конев)

1. Освободить т. Жукова Г.К. от обязанностей министра обороны СССР.

2. Назначить т. Малиновского Р.Я. министром обороны СССР.

Секретарь ЦК КПСС Н. ХРУЩЕВ

РГАНИ. Ф. 3. Оп. 14. Д. 160. Л. 3. Подлинник. Машинопись.

 

№ 17 ЗАПИСКА Н. А. МИХАЙЛОВА В ЦК КПСС О ВЫПУСКЕ КНИГ СО ССЫЛКАМИ НА ВЫСКАЗЫВАНИЯ Г.К. ЖУКОВА

[122]

[Не позднее 26] октября 1957 г. Секретно

Считаю необходимым доложить Вам, что военное издательство Министерства обороны СССР в 1957 г. выпустило несколько книг, в которых имеет место увлечение ссылками на высказывания Министра обороны тов. Жукова Г.К. Читатели нередко видят в этом тенденцию поднять и широко отметить роль тов. Жукова.

В «Учебном пособии по политическим занятиям для солдат и матросов» помещены краткие биографии маршалов Советского Союза.

В биографии Г.К. Жукова дается более подробный перечень военных операций, проведенных под его командованием. «В 1939 году командовал армейской группой советско-монгольских войск, разгромивших японских захватчиков у реки Холхин-Гол. В годы Великой отечественной войны Жуков Г.К. — командующий ряда фронтов. Успешно руководил войсками, оборонявшими Ленинград. Осенью 1941 года войска Западного фронта под его командованием одержали крупную победу под Москвой. 6 августа 1942 года Жуков Г.К. — заместитель Верховного главнокомандующего. Он координировал действия фронтов в Сталинградской операции, при прорыве блокады Ленинграда, в битве под Курском. Руководил операциями на Днепре, по освобождению Киева, Правобережной Украины, Белоруссии, Польши и Померании. Под его руководством войска 2-го Белорусского фронта во взаимодействии с войсками 2-го Украинского фронта овладели Берлином» (стр. 112).

В этой же книге (фамилия маршала Жукова упоминается несколько раз.

В главе «Умело владеть техникой и оружием» приводится, в качестве главного аргумента необходимости отличного знания воинами врученного им оружия, ссылка на выступление тов. Жукова на XX съезде партии.

«Министр Обороны маршал Советского Союза Г.К. Жуков говорил на XX съезде КПСС, что исход вооруженной борьбы и в будущих войнах будут решать люди, в совершенстве владеющие боевой техникой, верящие в правоту целей войны, глубоко преданные своей Родине и всегда готовые отстоять интересы своего народа» (стр. 247).

Вполне очевидно, что в данном случае необходимо было ориентировать читателя, прежде всего, на указания директивы XX съезда КПСС.

В книге «Отличники Советской Армии и Военно-Морского флота», наряду с неоднократными упоминаниями фамилии т. Жукова, подчеркивается его выступление.

«На совместном заседании отличников всех видов войск с большой речью выступил Министр Обороны СССР Маршал Советского Союза Г.К. Жуков. Он поставил перед личным составом армии, авиации и флота ряд важных задач, призвал воинов развернуть… и т. д.» (стр. 4).

Здесь же дается полный текст речи т. Жукова под заголовком: «Маршал Советского Союза Г.К. Жуков. Речь на всеармейском совещании отличников. 16 марта 1957 г.» (стр. 8).

Ссылки на высказывания тов. Жукова и упоминание его имени содержатся в брошюре «За рубежом родной страны», где указывается:

С трибуны XX съезда Коммунистической партии Советского Союза Министр Обороны СССР Маршал Советского Союза Г.К. Жуков заявил, что личный состав Вооруженных Сил, как и весь советский народ, тесно сплочен вокруг своей родной Коммунистической партии, безгранично предан своему народу и всегда готов с честью и достоинством выполнить свой воинский долг по защите нашей любимой Родины» (стр. 61). В брошюре «Танковые войска в современном бою» снова дается ссылка на выступление Маршала: «Выступивший на Совещании Министр Обороны СССР Маршал Советского Союза Г.К. Жуков указал на необходимость…» (стр. 60).

Аналогичные примеры имеются и в брошюрах «Организаторская работа комсомольского бюро», «Советская воинская дисциплина».

Книга С. Гербановского «Инженерные работы на позициях» начинается с цитаты из речи Г.К. Жукова: «Будущая война», если ее развяжут, — сказал Министр Обороны Союза ССР Маршал Советского Союза Жуков, — будет характеризоваться массовым применением военно-воздушных сил, разнообразного ракетного оружия и различных средств массового поражения, таких, как атомное, термоядерное, химическое и бактериологическое оружие» (стр. 3).

Выпускаемая Воениздатом литература, в значительной части является основным пособием для проведения партийно-политической работы в Советской Армии. Если учесть, что могущество Советской Армии, ее боевой дух выковываются волей коммунистической партии и что воины армии должны воспитываться в духе безграничной любви к партии и народу, то многочисленные ссылки в книгах и брошюрах Военного издательства на авторитет тов. Жукова, по нашему мнению, мешают правильному пониманию роли коммунистической партии в строительстве вооруженных сил Советского Союза и не содействуют правильному политическому воспитанию бойцов и командиров Советской Армии.

Министр культуры СССР Н. МИХАЙЛОВ

РГАНИ. Ф. 5. Оп. 33. Д. 41. Лл. 103–106. Подлинник. Машинопись.

 

№ 18 ПРОТОКОЛ № 5 ЗАСЕДАНИЯ ПЛЕНУМА ЦЕНТРАЛЬНОГО КОМИТЕТА КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ СОВЕТСКОГО СОЮЗА ОТ 28–29 ОКТЯБРЯ 1957 годаa

ПОДПИСНОЙ СТРОГО СЕКРЕТНО

Подлежит возврату в 5-дневный срок в 1-й сектор Общего отдела ЦК КПСС

Присутствовали:

Члены ЦК КПСС:

тт. Авхимович, Алферов, Андреев, Аристов, Бабаев, Байбаков, Беляев, Бенедиктов, Бещев, Бобровников, Бойцов, Брежнев Л., Булганин, Волков, Воронов, Ворошилов, Гаевой, Гафуров, Горячев, Гришин В., Дементьев, Денисов, Дерюгин, Джавахишвили, Доронин, Дудоров, Енютин, Ефремов Л., Ефремов М., Жегалин, Жуков, Зверев, Игнатов Н.Г., Игнатов Н.Ф., Игнатьев, Кабанов, Калнберзин, Кальченко, Капитонов, Кириленко, Кириченко, Киселев, Клименко, Кобелев, Ковригина, Колущинский, Конев, Коротченко, Косыгин, Кунаев, Куусинен, Кэбин, Ларионов, Латунов, Лебедев, Лубенников, Мазуров, Малиновский, Марков, Марченко, Мацкевич, Мжаванадзе, Микоян, Михайлов, Москаленко, Москвин, Муратов, Мустафаев, Мухитдинов, Насриддинова, Органов, Патоличев, Первухин, Петухов, Подгорный, Полянский, Пономарев, Пономаренко, Поспелов, Прокофьев, Пысин, Рагимов, Раззаков, Румянцев, Сабуров, Сердюк, Серов, Снечкус, Соколовский, Стахурский, Струев, Суслов В., Суслов М., Титов В., Титов Ф., Тихомиров, Товмасян, Устинов, Фурцева, Хворостухин, Хруничев, Хрущев, Чернышев, Шверник, Школьников, Штыков, Яковлев.

Кандидаты в члены ЦК КПСС:

тт. Андреева, Баграмян, Бирюзов, Борисов, Буденный, Бутузов, Воронов, Ганенко, Глебовский, Горбатов, Горшков, Гречуха, Гришин, Громов, Гуреев, Дыгай, Евсеенко, Елютин, Епишев, Еременко, Жаворонков, Жигарев, Жуков, Журин, Замчевский, Золотухин, Зорин, Зотов, Иващенко, Ислюков, Ишков, Казанец, Калмыков, Канунников, Карасев, Климов, Козлов А., Козлов В., Комаров, Комяхов, Константинов, Корниец, Косов, Крахмалев, Лацис, Лобанов, Логинов, Ломако, Лунев, Лучинский, Лыкова, Максарев, Малик, Мельников Л., Мельников Р., Мыларщиков, Мюрисеп, Найдек, Нефедова, Орловский, Островитянов, Павлов, Палецкис, Петухов, Пилипец, Попова, Постовалов, Пчеляков, Райзер, Рашидов, Рудаков, Руденко, Рудь, Семичастный, Сенин, Сизов, Синяговский, Скиданенко, Скулков, Смирнов, Соколов, Соловьев, Степанов, Строкин, Сурганов, Тарасов, Ташенев, Тимошенко, Тока, Трофимов, Туманова, Тур, Фирюбин, Чеплаков, Чубинидзе, Чуйков, Чураев, Шашков, Шереметьев, Шумаускас, Юркин.

Члены Центральной Ревизионной Комиссии КПСС:

тт. Абабков, Агкацев, Арушанян, Бабич, Бойкова, Воробьев, Горкин, Громов, Ибрагимов, Ильичев, Казьмин, Каиров, Камалов, Кидин, Кириллин, Косяченко, Кузнецов, Кузьмин И., Кузьмин П., Кулатов, Лазуренко, Лукьянов, Малин, Малинин, Мерецков, Москатов, Московский, Муравьева, Овезов, Озолинь, Орлов, Осипов, Ососков, Пальгунов, Панюшкин, Поликарпов, Прокконен, Пушкин, Рожанчук, Сатюков, Семенов, Суетин, Ульджабаев, Чередниченко, Шикин, Щербицкий, Юсупов, Яковлев.

Первые секретари обкомов и крайкомов партии:

тт. Баринов Б.А., Дмитрии А.Г., Мальбахов Т.К., Морозов П.И., Нуриев З.Н., Шитиков А.П., Щетинин С.Н.

Заместители министра и члены Коллегии Министерства обороны, командующие войсками военных округов и флотов, члены Военных Советов — начальники политуправлений:

тт. Аверчук С.И., Атександров Н.М., Андреев А.М., Антонов А.И., Батов П.И., Батицкий П.Ф., Бойко В.Р., Васягин С.П., Вашура П.В., Вершинин К.А., Галицкий К.Н., Герасимов А.В., Гетман А.Л., Гритчин Н.Ф., Гришанов В.М., Демин Н.С., Деревянкин И.Г., Дружков А.Г., Дубовской Ф.А., Егоров Н.В., Ефимов П.И., Желтов А.С., Захаров М.В., Захаров М.Н., Иванов В.Д., Иващенко Д.А., Казаков М.И., Касатонов В.А., Комаров А.В., Комаров В.Н., Кошевой П.К., Крейзер Я.Г., Крылов Н.И., Лелюшенко Д.Д., Липадаев И.А., Лисицын Ф.Я., Лукашин П.Т., Мальцев Е.Е., Марченко Г.Я., Начинкин Н.А., Паншин А.А., Пеньковский В.А., Попов М.М., Пронин М.М., Пупышев Н.В.,Радзиевский А.И., Рокоссовский К.К., Рытов А.Г., Степченко Ф.П., Стученко А.Т., Судец В.А., Торик Н.А., Федюнинский И.И., Филяшкин К.И., Харламов Н.М., Хмель А.Е., Цебенко В.К., Чабаненко А.Т., Чекуров В.А., Шмелев А.И.

Заведующие отделами ЦК КПСС, исполняющие их обязанности и другие ответственные работники аппарата ЦК КПСС:

тт. Андропов Ю.В., Аристов С.А., Баскаков С.А., Богоявленский П.И., ВЕсильев В.П., Гаврилов С.П., Голиков В.А., Данченко С.М., Дьяконов Н.Н., Золотухин В.В., Иванов Н.И., Кислин С.И., Крестьянинов Ф.С., Лебедев B.C., Николаев А.А., Орлов А.Л., Петрова Г.М., Пигалев П.Ф., Романов М.В., Сербии И.Д., Снастин В.И., Тищенко В.И., Трапезников С.П., Фролов B.C., Шевченко А.С., Шуйский Г.Т.

Министры СССР и ответственные советские работники:

тт. Антропов П.Я., Бакаев В.Г., Георгадзе М.П., Кожевников Е.Ф., Коробов А.В., Павленко А. С., Псурцев Н.Д., Алексеев Н.Н., Акопян А.А., Бучинский Д.Н., Горчаков А.К.

Ответственные работники центральных газет и издательств:

тт. Аджубей А.И., Бурков Б.С., Горюнов Д.П., Макеев Н.И., Сиволобов М.А.

28 октября 1957 года Утреннее заседание

Председательствующий тов. ХРУЩЕВ. Товарищи, из 126 членов Центрального Комитета КПСС прибыло и находится здесь 110 членов; из 117 кандидатов в члены ЦК КПСС прибыло 105; из 62 членов Центральной Ревизионной Комиссии прибыло 47. Остальные товарищи в командировках за границей или больные, не смогли прибыть на Пленум.

Таким образом, товарищи, можно считать, что для открытия Пленума мы имеем полный кворум. Какие имеются замечания?

Голоса. Нет.

Председательствующий тов. ХРУЩЕВ. Разрешите объявить Пленум открытым.

Президиум ЦК КПСС ставит на обсуждение Пленума один вопрос — «Об улучшении партийно-политической работы в Советской Армии и Флоте». Докладчик тов. Суслов. Будут ли у товарищей какие-нибудь другие вопросы к обсуждению на данном Пленуме?

Голоса. Нет.

Председательствующий тов. ХРУЩЕВ. Принимается повестка дня? Голосовать не требуется? Нет. Принимается.

Давайте договоримся о регламенте. Докладчик просит для доклада 55 минут — 1 час. Предлагается согласиться с этим. Для выступающих в прениях ораторов предлагается установить 15 минут с тем, чтобы предоставить больше возможности членам ЦК высказаться на этом Пленуме. Работу Пленума вести с 10 часов до 14 часов с 20-минутным перерывом и вечером с 16 часов до 19 часов без перерыва. Такой регламент приемлем?

Голоса. Приемлем.

Председательствующий тов. ХРУЩЕВ. Есть ли другие предложения? Нет. Принимается.

Товарищи, Президиум высказал такое пожелание, если Пленум согласится: после доклада тов. Суслова желательно, чтобы тов. Желтов — начальник Политуправления выступил и доложил о политработе в Армии (это в порядке выступления, а не доклада или содоклада), предоставив ему для выступления побольше времени, чем для ораторов, выступающих в прениях. Не будет возражений?

Голоса. Нет.

Председательствующий тов. ХРУЩЕВ. Слово имеет тов. Суслов.

На заседании заслушан доклад тов. Суслова.

После доклада тов. Суслова.

Председательствующий тов. ХРУЩЕВ. Слово имеет тов. Желтов.

На утреннем заседании выступили тт. Желтов, Жуков, Брежнев, Бирюзов, Калнберзин, Горшков.

После выступления тов. Горшкова.

Председательствующий тов. ХРУЩЕВ. Объявляется перерыв до 16 часов.

Вечернее заседание

Председательствующий тов. БРЕЖНЕВ. Позвольте, товарищи, продолжить работу Пленума. Слово имеет тов. Фурцева, подготовиться тов. Лучинскому. На вечернем заседании выступили тт. Фурцева, Лучинский, Кириченко, Соколовский, Мустафаев, Тимошенко, Устинов, Конев, Еременко, Батов.

После выступления тов. Батова.

Председательствующий тов. БРЕЖНЕВ. В связи с принятым регламентом мы сегодня не имеем возможности продолжать прения. Нам необходимо избрать комиссию для составления резолюции Пленума по обсуждаемому вопросу и рассмотрения проекта письма к партийным организациям, ко всем членам и кандидатам в члены Коммунистической партии Советского Союза. Позвольте внести на этот счет предложения.

В состав комиссии предлагается избрать следующих товарищей: Хрущев Н.С. (председатель комиссии), Александров Н.М., Аристов А.Б., Бабаев С., Батов П.И., Беляев Н.И., Бирюзов С.С., Брежнев Л.И., Булганин Н.А., Ворошилов К.Е., Галицкий К.Н., Горшков С.Г., Еременко А.И., Ефимов П.И., Желтов А.С., Захаров М.В., Золотухин В.В., Игнатов Н.Г., Калнберзин Я.Э., Капитонов И.В., Карасев В.Я., Кириленко А.П., Кириченко А.И., Киселев Н.В., Конев И.С., Коротченко Д.С., Косыгин А.Н., Куусинен О.В., Кэбин И.Г., Мазуров К.Т., Малиновский Р.Я., Мерецков К.А., Мжаванадзе В.П., Микоян А.И., Москаленко КС., Мустафаев И.Д., Мухитдинов Н.А., Первухин М.Г., Пеньковский В.А., Полянский Д.С., Поспелов П.Н., Раззаков И.Р., Рокоссовский К.К., Сердюк З.Т., Снечкус А.Ю., Соколовский В.Д., Суслов М.А., Тимошенко С.К., Товмасян С.А., Торик Н.А., Ульджабаев Т., Устинов Д.Ф., Фурцева Е.А., Чуйков В.И., Шверник Н.М., Шитиков А.П., Школьников А.М., Яковлев И.Д.

Какие, товарищи, будут суждения?

Голоса. Согласиться.

Председательствующий тов. БРЕЖНЕВ. Будут ли другие предложения или дополнения?

Голоса. Нет.

Председательствующий тов. БРЕЖНЕВ. Позвольте голосовать в целом. Кто за такой состав комиссии, прошу поднять руки. Прошу опустить. Кто против? Нет. Принимается. Просьба избранных членов комиссии остаться. Объявляется перерыв до завтра, 10 часов утра.

29 октября 1957 года Утреннее заседание

Председательствующий тов. КИРИЧЕНКО. Товарищи, продолжим работу Пленума. Слово предоставляется тов. Торику — члену Военного Совета Черноморского Флота. Следующий тов. Игнатов.

На утреннем заседании выступили тт. Торик, Игнатов, Чуйков, Микоян, Захаров, Куусинен, Рокоссовский, Малиновский, Александров, Казаков.

После выступления тов. Казакова.

Председательствующий тов. КИРИЧЕНКО. Товарищи, есть предложение сейчас объявить перерыв до 4-х часов дня. Объявляется перерыв.

Вечернее заседание

Председательствующий тов. КИРИЧЕНКО. Продолжаем нашу работу, товарищи. Перед перерывом было объявлено, что следующим выступает тов. Хрущев, но сейчас попросил слово тов. Жуков. Есть предложение дать высказаться тов. Жукову, потом предоставить слово тов. Хрущеву. Нет возражений?

Голоса. Нет.

Председательствующий тов. КИРИЧЕНКО. Слово предоставляется тов. Жукову. На вечернем заседании выступили тт. Жуков, Хрущев. После выступления тов. Хрущева. Председательствующий тов. ХРУЩЕВ. Есть предложение закончить прения. Выступило 27 товарищей, записалось 80. Возражений нет?

Голоса. Нет.

Председательствующий тов. ХРУЩЕВ. Тов. Суслов просит освободить его от заключительного слова. Голоса. Удовлетворить просьбу. Председательствующий тов. ХРУЩЕВ. Есть такое предложение: сейчас решить вопрос о выводе из состава членов Президиума ЦК КПСС и из состава членов ЦК тов. Жукова. Давайте этот вопрос решим, а потом будем говорить о резолюции. Нет возражений? Нет.

Как будем голосовать — вместе о выводе из членов Президиума ЦК и из членов ЦК, или раздельно?

Голоса. Давайте раздельно.

Председательствующий тов. ХРУЩЕВ. Голосуют члены ЦК КПСС. Кто за то, чтобы тов. Жукова вывести из состава Президиума ЦК, прошу поднять руки. Прошу опустить. Кто против? Нет. Кто воздержался? Нет. Принято единогласно.

Теперь голосуют кандидаты в члены ЦК КПСС в таком же порядке. Кто за то, чтобы вывести из состава членов Президиума ЦК тов. Жукова, прошу поднять руки. Прошу опустить. Кто против? Нет. Кто воздержался? Нет. Принято единогласно.

Голосуют члены Центральной Ревизионной Комиссии. Кто за то, чтобы вывести из состава членов Президиума ЦК тов. Жукова, прошу поднять руки. Прошу опустить. Кто против? Нет. Кто воздержался? Нет. Принято единогласно.

Может быть спросим приглашенных на Пленум товарищей не членов ЦК — командующих округами, Армиями, Флотами, членов Военных Советов, всех коммунистов, которые приглашены. Кто за то, чтобы вывести тов. Жукова из состава Президиума ЦК, прошу поднять руки, прошу опустить. Кто против?

Нет. Кто воздержался? Нет. Принимается единогласно.

Следующее предложение о выводе тов. Жукова из состава Центрального Комитета КПСС. Голосуют члены ЦК. Кто за то, что бы вывести тов. Жукова из состава ЦК КПСС, прошу поднять руки. Прошу опустить. Кто против? Нет. Кто воздержался? Нет. Принято единогласно.

Голосуют кандидаты в члены ЦК. Кто за то, чтобы вывести тов. Жукова из состава членов ЦК, прошу поднять руки. Прошу опустить. Кто против? Нет. Кто воздержался? Нет. Принято единогласно.

Голосуют члены Центральной Ревизионной Комиссии. Кто за то, чтобы вывести из состава ЦК КПСС тов. Жукова, прошу поднять руки. Прошу опустить. Кто против? Нет. Кто воздержался? Нет. Принято единогласно.

Голосуют все приглашенные. Кто за то, чтобы вывести из состава ЦК тов. Жукова, прошу поднять руки. Прошу опустить. Кто против? Нет. Кто воздержался? Нет. Принято единогласно.

(Тов. Жуков покинул зал).

Председательствующий тов. ХРУЩЕВ. Это хорошая демонстрация силы, единства нашей партии. О работе Комиссии слово предоставляется тов. Суслову.

СУСЛОВ. Комиссия, выделенная Пленумом Центрального Комитета, под готовила проект решения. К сожалению, не удалось членам Пленума раздать проект. Я прошу разрешения зачитать текст. (Зачитывает проект постановления Пленума ЦК КПСС об улучшении партийно- политической работы в Советской Армии и Флоте).

Председательствующий тов. ХРУЩЕВ. Товарищи, можно ли принять за основу представленный Комиссией проект постановления?

Голоса. Можно.

Председательствующий тов. ХРУЩЕВ. Будем ли голосовать?

Голоса. Нет, ясно. Принять в целом.

Председательствующий тов. ХРУЩЕВ. За основу принимается? Принимается. Какие замечания будут?

МАЛИНОВСКИЙ. Там, где мы говорим о постановлении ЦК КПСС об усилении партийно-политической работы, надо указать, от какого числа постановление — от 19 октября с.г.

Председательствующий тов. ХРУЩЕВ. Да, это правильно. Принимается это? Принимается. Еще замечания есть? Других замечаний нет. Дополнения есть? Нет. Голосовать будем раздельно?

Голоса. В целом.

Председательствующий тов. ХРУЩЕВ. Кто за то, чтобы утвердить с поправками, с уточнением Малиновского, — кто за эту резолюцию, прошу членов ЦК КПСС поднять руки. Прошу опустить. Кто против? Нет. Кто воздержался? Нет. Принято единогласно.

Теперь о тексте постановления для опубликования в печати. Товарищи, предлагается текст резолюции Пленума ЦК опубликовать в сокращенном виде. Членам ЦК будет роздан текст с отметкой пунктов и строчек, которые нецелесообразно печатать. Согласны с этим?

Голоса. Согласны.

Председательствующий тов. ХРУЩЕВ. Президиум считает необходимым до опубликования постановления в печати проинформировать братские коммунистические и рабочие партии, послать им постановление Пленума ЦК и закрытое письмо. Есть ли возражения? Нет.

Надо в короткий срок провести областные, городские активы, военные, потом партийные собрания, на которых зачитать и резолюцию Пленума ЦК, и закрытое письмо, с тем чтобы иметь возможность опубликовать в печати сообщение о Пленуме ЦК КПСС и постановление Пленума 3 ноября.

Других вопросов нет? Нет.

Разрешите на этом работу Пленума ЦК КПСС считать законченной.

Секретарь ЦК КПСС Н. ХРУЩЕВ

РГАНИ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 260 Лл. 1-10. Подлинник Машинопись.

 

№ 19 ПЛЕНУМ ЦЕНТРАЛЬНОГО КОМИТЕТА КПСС— ОКТЯБРЬ 1957 года

 

Стенограмма

ЗАСЕДАНИЕ ПЕРВОЕ Утреннее, 28 октября

Председательствующий тов. ХРУЩЕВ.

Товарищи, из 126 членов Центрального Комитета прибыло и находится здесь ПО членов Центрального Комитета; из 117 кандидатов прибыло 105; из 62 членов Ревизионной Комиссии прибыло 47. Остальные или же в командировках за границей, или же больные, не смогли прибыть. Таким образом, товарищи, можно считать, что для открытия Пленума мы имеем полный кворум. Никаких замечаний нет?

Голоса. Нет.

Председательствующий тов. ХРУЩЕВ.

Разрешите объявить Пленум открытым.

Ставится один вопрос для обсуждения Президиумом Центрального Комитета: Об улучшении партийно-политической работы в Советской Армии и Флоте. Докладчик тов. Суслов. Будут ли какие-нибудь другие вопросы к обсуждению на данном Пленуме у членов Пленума Центрального Комитета?

Голоса. Нет.

Председательствующий тов. ХРУЩЕВ.

Принимается повестка дня? Голосовать не требуется? Принимается.

Давайте договоримся о регламенте Докладчику дать один час для доклада. Он, собственно, и просит 55 минут — 1 час. Следовательно, даем то, что он просит, если Пленум согласен с этим. В прениях — 15 минут с тем, чтобы больше предоставить возможность членам ЦК высказаться на этом Пленуме.

Работу вести с 10 до 14 часов с 20-минутным перерывом, вечернее заседание начать в 16 часов и до 19 часов, т. е. вести работу 3 часа без перерыва. Такой регламент приемлем?

Голоса. Приемлем.

Председательствующий тов. ХРУЩЕВ.

Других предложений никто не вносит? Принимается.

Товарищи, Президиум высказал такое пожелание, если Пленум согласится: после доклада тов. Суслова желательно было бы, чтобы выступил и доложил о политработе (это в порядке выступления, а не доклада или содоклада)тов Желтов — начальник Политуправления Время, конечно, ему дать большее, чем для выступающих в прениях Не будет возражений?

Голоса Нет

Председательствующий тов ХРУЩЕВ Слово имеет тов. Суслов.

 

СУСЛОВ

Товарищи, на обсуждение Пленума Центрального Комитета поставлен вопрос об улучшении партийно-политической работы в Советской Армии и Военно-Морском флоте Известно, что 19 октября Президиум Центрального Комитета КПСС принял по этому вопросу специальное постановление

Вопрос о партийно-политической работе в Советской Армии поставлен Президиумом Центрального Комитета на обсуждение настоящего Пленума не только потому, что этот вопрос имеет огромное значение для Советской Армии, носит принципиальный характер, но и потому, что вскрыты серьезные недостатки и извращения в этой работе Эти недостатки и извращения, как теперь установлено фактами, порождены грубым нарушением партийных, ленинских принципов руководства Министерством обороны и Советской Армией со стороны т. Жукова.

Коммунистическая партия и Советское правительство всегда проявляли и проявляют неустанную заботу о всемерном повышении оборонной мощи и укреплении Вооруженных Сил нашей страны И это понятно для каждого советского человека Мы никогда не должны забывать, что мы живем в условиях борьбы двух мировых систем — социализма и капитализма, что реакционные круги в империалистических государствах все еще вынашивают сумасбродные планы новых провокаций и военных авантюр против Советского Союза и стран социалистического лагеря.

Мы всегда должны помнить указание великого Ленина о том, что пока существуют империалистические государства, надо быть начеку, надо постоянно повышать свою бдительность, держать страну в состоянии мобилизационной готовности, крепить экономическую, политическую и военную мощь Советского государства.

Могучие Вооруженные Силы Советского Союза, рожденные в огне Великой Октябрьской социалистической революции, воспитанные Коммунистической партией, — это одна из самых прочных гарантий сохранения мира во всем мире, это замечательное средство для того, чтобы отрезвляюще действовать на горячие головы империалистических авантюристов.

Партия и советский народ рассматривают родную армию и родной флот как свое самое близкое и родное детище Народ посылает в ряды армии лучших своих сынов, он не жалеет своих сил и средств для обеспечения их самой передовой техникой Партия направляет на военную работу лучшие свои кадры Партия и советский народ любят свои Вооруженные Силы за преданность своей Родине, за их героические дела, свершенные во имя Родины.

Благодаря заботам Коммунистической партии и Советского правительства, на основе общего подъема народного хозяйства нашей страны, крупных успехов в развитии тяжелой промышленности, науки и техники, Вооруженные Силы СССР поднялись на новую высокую ступень в своем развитии, они оснащены всеми видами современной боевой техники и вооружения, в том числе атомным и термоядерным оружием и ракетной техникой Политико-моральное состояние войск находится на высоком уровне Командные и политические кадры армии и флота беспредельно преданы своему народу, Советской родине и Коммунистической партии Советская Армия является армией сознательных защитников великого дела трудящихся — дела социализма Она неразрывно связана со своим народом и его передовой частью — Коммунистической партией..

Весь опыт строительства Советской Армии свидетельствует о том, что источник могущества Советских Вооруженных Сил состоит в том, что их организатором, руководителем и воспитателем является Коммунистическая партия Советского Союза.

Без руководящей роли Коммунистической партии вообще не может быть армии, как великой армии социалистического государства. Поэтому осуществление политики и руководства партии, и ее Центрального Комитета — это главный принцип в строительстве нашей армии и в руководстве Министерством обороны и советскими Вооруженными Силами. Этому нас учил Ленин. Он говорил: «Политика военного ведомства, как и всех других ведомств и учреждений, ведется на точном основании общих директив, даваемых партией в лице ее Центрального Комитета и под его непосредственным контролем». (Из постановленияЦК РКП от 25 декабря 1918 г., написанного В.И.Лениным).

Эти партийные, ленинские принципы грубо нарушались министром обороны т. Жуковым, который вел линию на отрыв Вооруженных Сил от партии, на ослабление партийных организаций и фактическую ликвидацию политорганов в Советской Армии, на уход из-под контроля Центрального Комитета партии.

Конечно, у всякого человека бывают ошибки, они могут быть и у т. Жукова. Но в данном случае мы имеем дело не с отдельными ошибками, а с системой ошибок, с определенной линией бывшего министра обороны, с его тенденцией рассматривать советские Вооруженные Силы как свою вотчину, с линией, которая ведет к опасному отрыву Вооруженных Сил от партии и отстранению Центрального Комитета от решения важнейших вопросов, связанных с жизнью армии и флота.

Я проиллюстрирую это целым рядом фактов. Вы знаете, товарищи, что у нас существует Совет Обороны страны. При Совете Обороны создан Военный Совет, в который входят члены Президиума ЦК, все командующие округами, а также командующие флотами. Тов. Жуков не счел нужным ни разу собрать этот Военный Совет. Больше того, месяца три тому назад министр обороны внес предложение в ЦК ликвидировать данный Совет за ненадобностью.

Спрашивается, почему? Тов. Жуков, видимо, не хочет, чтобы Центральный Комитет ближе знал жизнь Армии, деятельность министра и командующих. Естественно, что Президиум Центрального Комитета не принял это политически неправильное предложение министра обороны.

Не менее вредным было предложение, внесенное т. Жуковым в ЦК, о пересмотре функций Военных Советов в округах. Современные вооруженные силы — это громадный и весьма сложный организм. В этих условиях важную роль в жизни войск должны играть Военные Советы, располагающие правом рассмотрения и решения всех важнейших вопросов жизни и деятельности Армии и Флота и несущие ответственность перед Центральным Комитетом, Правительством и министром обороны.

Между тем, т. Жуков предлагал превратить эти Военные Советы в бесправные, совещательные органы при командующих. Тов. Жуков при этом не смущался тем, что членами Военных Советов округов у нас являются и секретари областных, краевых комитетов партии и Центральных Комитетов компартий союзных республик. Его, видимо, вполне устраивало, чтобы секретари обкомов, крайкомов и ЦК компартий союзных республик состояли бы «при командующих» и не имели бы полноправного голоса в Военных Советах.

Весь богатейший опыт строительства Советской Армии говорит о том, что существование полноправных Военных Советов вовсе не умаляет достоинства и роли командующего, а, наоборот, придает ему уверенность в правильности принятых решений. Только самодур, оторвавшийся от жизни, от людей, может пренебрегать советами других, не считаясь с их мнением. Только ему может помешать Военный Совет.

Тов. Жуков неправильно воспитывал, товарищи, военные кадры в их отношении к партии, к Центральному Комитету, к Советскому правительству.

Вот очень характерный пример.

Во время недавней поездки партийно-правительственной делегации в Германскую Демократическую Республику, нашу делегацию горячо встречало все партийное и государственное руководство республики. В ГДР, как известно, расположена группа советских войск. И вот т. Жуков счел необходимым командующему войсками т. Гречко и находившемуся в это время в ГДР т. Рокоссовскому не участвовать во встрече нашей партийно-правительственной делегации, презрительно заявив: «Нечего вам там делать».

Такое заявление делает министр обороны, не проявляя ни малейшего уважения к своему правительству и своему ЦК. Как же он воспитывает кадры? Разве это может быть терпимо? Но это, к сожалению, не единичный случай.

Центральный Комитет располагает данными, что т. Жуков фактически проводит линию на запрещение прямого обращения в ЦК КПСС военных работников. В то же время сам министр не информирует ЦК о действительном положении в Армии и Флоте, даже о чрезвычайных происшествиях в воинских частях.

Все областные партийные комитеты написали отчеты об обсуждении итогов июньского Пленума ЦК в партийных организациях. Из военных округов такой отчет поступил только из группы советских войск в Германии, где командующий тов. Гречко.

Самое возмутительное заключается в том, что тов. Гречко и член Военного Совета, написавшие этот отчет, получили от министра разнос за то, что они непосредственно обратились в ЦК.

В армии дело доходило до того, что отдельных коммунистов за один факт обращения в высшие партийные органы исключали из партии.

Член партии заместитель командира батальона по политической части тов. Майсюк Борис Николаевич написал несколько писем в ЦК партии о положении в партийных организациях Советской Армии. Письма эти рассматривались в отделах ЦК и никто не истолковал их как антипартийные и тем более никто в ЦК не ставил вопроса о привлечении тов. Майсюка к партийной ответственности. Однако тов. Майсюк был исключен из партии и выгнан из армии.

Такая же судьба постигла коммуниста майора Пушкарева Валентина Михайловича. За письма, написанные в Главное Политическое Управление и Члену Военного Совета округа, тов. Пушкарев был исключен из партии и уволен из армии. Только после обращения в ЦК тов. Пушкарев был восстановлен в партии.

А есть Устав партии, в котором сказано, что каждый член партии по любому вопросу может обратиться в Центральный Комитет партии и никто не может лишать его этого права.

Известно, что в армии и на флоте у нас состоят десятки тысяч коммунистов. Это огромная сила, это цемент, на котором зиждется мощь нашей армии. И если мы, товарищи, отгородимся от этой силы, если мы запретим коммунистам обращаться в ЦК, то мы подорвем влияние партии на армию и флот, подорвем боевитость нашей армии.

Товарищи, для успешного решения задач, стоящих перед Советскими Вооруженными Силами, важное значение имеет решительное усиление партийнополитической работы в армии и во флоте, улучшение всей работы по воспитанию сознательных, идейно закаленных воинов.

Великий Ленин учил, что «там, где… наиболее заботливо проводится политработа в войсках и работа комиссаров… там нет расхлябанности в армии, там лучше ее строй и ее дух, там больше побед» (Соч., т. 29, стр. 413).

Хорошо, конечно, что мы имеем атомное и водородное оружие, что наша ракета может быть брошена в любой пункт земного шара. Партия позаботилась и заботится о том, чтобы техническая вооруженность нашей армии не только не отставала, но и опережала другие армии. Это очень правильно. Но надо еще больше уделять внимания людям, военным, которые используют эту технику.

Моральная сила нашей армии — это великая сила. Исход всякой войны решается в конечном счете, как учил Ленин, состоянием духа тех масс, которые ведут войну.

В воспитании воинов Советской Армии особенно велика роль партийных организаций и политических органов армии и флота, призванных сплачивать весь личный состав вокруг Коммунистической партии и Советского правительства, воспитывать их в духе беззаветной преданности Советской Родине.

Линия тов. Жукова на отрыв армии и флота от партии проявлялась в ослаблении партийно-политической работы среди личного состава, в принижении роли армейских партийных организаций и политорганов.

Во многих частях во вред делу ликвидировались политические органы. Руководством Министерства обороны всячески ущемлялось служебное, материальное и правовое положение партийных и политических работников.

Лично министр проявлял буквально пренебрежительное отношение к политическим работникам. ЦК известно много фактов о грубых, неправильных и оскорбительных выступлениях тов. Жукова по отношению к политическим работникам.

В одном из своих выступлений на большом собрании в отношении политработников тов. Жуков говорил: привыкли за 40 лет болтать, потеряли всякий нюх, как старые коты. Это он говорит о политических работниках!

В другом месте заявляет, им, политработникам, только наклеить рыжие бороды и дать кинжалы, — они перерезали бы всех командиров.

Что это такое?

Голоса. Позор.

СУСЛОВ. Приказами министра фактически запрещалась критика и самокритика в работе партийных организаций, коммунисты были лишены возможности обсуждать на своих партийных конференциях, на своих партийных собраниях вопросы, связанные с обучением войск, вскрывать недостатки в боевой подготовке и в других вопросах жизни личного состава.

Вопреки решениям партии насаждалось администрирование в руководстве работой партийных организаций. В ряде приказов, а также в документах, представленных министром обороны на рассмотрение в ЦК КПСС — в проекте Инструкции организациям КПСС в армии и флоте, в проекте Положения о политорганах, — по существу отрицалась руководящая роль политорганов по отношению партийных организаций частей. Политорганы и партийные организации отстранялись от активного участия в решении задач боевой подготовки войск и укрепления воинской дисциплины, их роль сводилась к отвлеченному просветительству, их работа стала терять боевой характер. Если бы эту тенденцию не пресечь, это привело бы просто к отмиранию боевой партийной работы в нашей Советской Армии.

В прошлом году министр обороны издал приказ за № 0090 о состоянии воинской дисциплины в армии. Этот приказ является политически неправильным и противоречит Уставу нашей партии. Тов. Жуков в этом приказе присваивает себе функции Центрального Комитета, помимо ЦК дает оценку работы многотысячной армии армейских и флотских коммунистов, являющихся одним из больших отрядов нашей коммунистической партии и представляющих ее в Вооруженных Силах. В приказе на командиров-единоначальников, возможно и на беспартийных военачальников, возлагается руководство политорганами и партийными организациями. Таким образом, партийные организации фактически перестают быть самостоятельными и самодеятельными организациями, их боевой характер подавляется.

В приказе далее говорилось, чтобы всякие попытки критики командиров на партийных собраниях и конференциях немедленно пресекать, а виновных в этом привлекать к строгой ответственности, вплоть до увольнения из армии, что и делалось, если коммунист, даже командир, как-то пытался покритиковать другого коммуниста командира.

Издавая приказ, который затрагивал жизнь и деятельность командиров партийных организаций, политорганов, всей Советской Армии, тов. Жуков не счел нужным внести этот приказ на утверждение Центрального Комитета, даже не информировал ЦК, проявив недопустимое самовольство и самоуправство.

Крайне странным в приказе № 0090, посвященном укреплению воинской дисциплины, является и то, что в нем на десяти страницах текста не нашлось слов о необходимости воспитания воинов в духе преданности Советской Родине и Коммунистической Партии, словно этот приказ написан не в советской стране, а в какой-нибудь капиталистической стране про капиталистическую армию.

В адрес партийных организаций находились только слова критики.

Есть, товарищи, факты, свидетельствующие о том, что, к сожалению, отдельные военачальники стали подражать своему министру, проявляя, по сути дела, пренебрежительное отношение к партийным органам и партийно-политической работе. Так, командующий Туркестанским военным округом тов. Лучинский, когда ему член Военного Совета округа на днях позвонил о том, что в округе готовится партийное собрание, актив для обсуждения решения ЦК об улучшении партийно-политической работы в армии и флоте, заявил — до возвращения моего из отпуска никаких собраний не проводить. Тов. Лучинский был в отпуске (Смех. Возгласы: «Закрыть партию»).

Когда решение о проведении этого собрания было принято и тов. Лучинского пригласили принять в нем участие, он не пожелал приехать на собрание актива. Тов. Лучинского, видимо, мало интересует вопрос о партийно-политической работе в армии. Видимо, немного партийности у тов. Лучинского.

(С места. Нет ее совсем).

Правильно.

(С места. Не место такому командующему).

Тенденция на отрыв армии от партии привела к тому, что оказались нарушенными связи командования частей и соединений Советской Армии и Флота и с местными партийными организациями. Это вы все прекрасно знаете. Такие связи были одно время и долгое время у нас традицией, и хорошей традицией: это идейно обогащало жизнь войск, способствовало развитию взаимопонимания между воинами и местным населением и в конечном итоге поднимало моральную стойкость наших Вооруженных Сил. А теперь эта хорошая традиция утрачивается, а кое-где утратилась.

Еще об одном факте хочу рассказать, показывающем, как тов. Жуков игнорирует Центральный Комитет. Недавно Президиум Центрального Комитета узнал, что тов. Жуков без ведома ЦК принял решение создать школу, как будто школу диверсантов — так она называется, с контингентом в 2 с лишним тысячи человекa. В эту школу намечено брать людей со средним образованием, окончивших военную службу. Срок обучения в школе — 6–7 лет, тогда как в военных академиях этот срок 3–4 года. Школа ставилась в особые удивительные условия: кроме полного государственного содержания слушателям школы, рядовым солдатам, должны были платить стипендию в размере 700 рублей, а сержантам — 1000 рублей ежемесячно. Тов. Жуков даже не счел нужным информировать ЦК об этой школе. О ее организации должны были знать только 3 человека: сам Жуков, тов. Штеменко и генерал Мамсуров, который был назначен начальником этой школы. Но генерал Мамсуров, как коммунист, счел своим долгом информировать ЦК об этом незаконном действии министра.

Товарищи, в Министерстве обороны укоренилась порочная практика огульного избиения командных и политических кадров, когда за один и тот же проступок, совершенный в части, вместо объективного и глубокого изучения причин, многие офицеры одновременно снимаются с должностей, понижаются в звании и увольняются из армии. Это ведет к запугиванию офицеров, создает неуверенность их в своей работе. С некоторых пор в лексикон министра обороны прочно вошли слова — снять, списать, уволить, выгнать, содрать лампасы, содрать погоны.

В одном из приказов тов. Жукова по итогам проверки Черноморского флота было предложено: «В период с 1 января по 1 мая 1957 г. провести тщательное переаттестование всех офицеров, генералов и адмиралов».

Таким образом одним приказом выражено незаслуженное огульное недоверие всему офицерскому составу нашего славного Военно-Морского Флота. Такой, с позволения сказать, стиль работы стал восприниматься и отдельными другими военными начальниками в низах.

О том, каких размеров достигла эта практика избиения кадров, показывают цифры, которые приводились на партийных активах военных округов. По Дальневосточному военному округу только за последние месяцы, кроме непосредственных виновников, наказано свыше 120 офицеров, в том числе 13 отстранено от должности с представлением об увольнении в запас, 20 отстранено от должности с понижением по службе, 5 представлено к снижению в воинском звании, 39 предупреждено о неполном служебном соответствии. В 42 воздушной истребительной армии Бакинского округа ПВО в 1956 году было подвергнуто дисциплинарным взысканиям 26 командиров полков и отдельных частей.

Как же осуществлялась эта так называемая дисциплинарная практика министра? А вот как, об этом ярко рассказал на Московском партийном активе тов. Малиновский. Невеста одного солдата вышла замуж и он покончил самоубийством, оставив записку, что в своей смерти просит никого не винить. Дошло это дело до министра обороны и следует приказ: командиру дивизии выговор, командира полка снизить в должности, его заместителя уволить из армии. А привело это к тому, что неоправданная жестокость и несправедливость повлекли за собой еще одну смерть — офицер, уволенный из армии, застрелился.

Сила нашей армии, и в этом ее отличие, состоит в том, что дисциплина в ней держится не на страхе, а на политической сознательности бойцов и командиров, на их преданности своей Родине, своему народу, своей партии. У каждого из нас свежи в памяти картины войны с фашизмом, героизма наших солдат, матросов, офицеров, генералов и адмиралов. Наши люди шли в бой, проявляли героизм и умирали не из-за страха перед наказанием. Высокая идейность, сознание своей ответственности за судьбы Родины, которое воспитала у них партия — вот что вело наших людейa в бой, вот что воодушевляло их на бессмертные подвиги во имя победы над врагом.

А если это так, то разве можно признать правильной практику репрессий, проводимую тов. Жуковым и некоторыми его подражателями?

Партия не может допустить, чтобы эта тенденция развивалась и дальше, чтобы так легко расправлялись с кадрами. Партия воспитала, взлелеяла талантливых военачальников, способных командиров и политработников. Большой отряд молодых командных кадров пришел в армию после войны. И мы должны ценить эти кадры, учить их терпеливо, вооружать их марксистско-ленинским мировоззрением, а не избивать их направо и налево.

Товарищи! Мы все хорошо понимаем, какое огромное значение имела работа, проведенная нашей партией на основе решений XX съезда партии против культа личности Сталина и его последствий50. Она привела к дальнейшему укреплению нашей партии и Советского государства.

Развертывая борьбу против культа личности и его последствий, партия исходила из того, чтобы создать прочные гарантии того, чтобы никогда в нашей партии и стране не могли повториться явления, подобные культу личности, чтобы во всей партийной и государственной работе широко применялся ленинский принцип коллективного руководства, обеспечивалось бы дальнейшее развитие внутрипартийной и советской социалистической демократии, всемерно повышалась бы творческая активность народных масс в коммунистическом строительстве.

И никому наша партия не позволит в каких бы то ни было формах возродить культ личности. Порукой этому являются верность нашей партии учению марксизма- ленинизма, рост и упрочение связей партии с миллионами трудящихся масс, нерушимое единство нашего ленинского Центрального Комитета.

Поэтому нельзя пройти мимо такого явления, когда в Советской Армии стал насаждаться культ личности Жукова и не без ведома самого тов. Жукова, больше того, он сам способствовал его распространению, забыв о скромности, необходимой для коммуниста. При содействии подхалимов и угодников тов. Жукова начали превозносить и возвеличивать в лекциях и докладах, в статьях, брошюрах, кинофильмах.

Приведу лишь некоторые примеры.

Всем хорошо известна порочность кинокартины «Сталинград», в которой были непомерно раздуты заслуги Сталина, а роль партии, роль народа были принижены. Теперь при весьма активной роли Министерства обороны картина переделана и была подготовлена к выпуску под названием «Великая битва»51. Что нового в этой картине? Культа Сталина нет, но зато всячески возвеличивается тов. Жуков. В этих целях, чтобы показать тов. Жукова в широком плане, к картине о Сталинградской битве искусственно привязываются эпизоды из сражений под Москвой и под Берлином.

Как же это, товарищи, следует расценивать? Когда мы смотрели такие картины, как «Сталинград» или «Падение Берлина, то мы возмущались тем, чтов них забыта героическая роль партии, народа, что все победы на фронтах Отечественной войны приписываются заслугам одной личности. Все это партия, Центральный Комитет осудили и решили исправить эти недостатки. А теперь создается новый культ личности, в частности, приписывается тов. Жукову особая роль в разработке и проведении Сталинградской операции.

Голос. Он там не был.

СУСЛОВ. Но, если придерживаться марксистского принципа в оценке явлений и событий, то возникает законный вопрос: а где же были партия, народ, где были многочисленные кадры военных работников, какую роль играли в ходе этой военной операции командующие фронтами непосредственно под Сталинградом?

Было бы вообще глупостью изображать дело так, что всю войну выиграли два-три человека, а все остальные не вкладывали творческого ума и труда, героизма в разгром врага. Марксистский подход к выяснению причин наших побед во время Великой Отечественной войны требует изучения всей совокупности факторов, обеспечивших разгром врага. Победа, достигнутая в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг., — это победа прежде всего советского общественного и государственного строя, свидетельство его неоспоримых преимуществ перед строем капиталистическим. Это — победа Вооруженных Сил Советского Союза, обладающих самыми высокими морально-боевыми качествами, оснащенных замечательной военной техникой. Наши доблестные Вооруженные Силы оказались на высоте своих великих задач, а организатором и вдохновителем этой всемирно- исторической победы является наша славная Коммунистическая партия. Кто этого не понимает и пытается свести все дело к отдельным личностям, тот не марксист, тот не ленинец. Может быть тов. Жуков не имел отношения к переделке картины «Великая битва»? Сам тов. Жуков так и заявил на заседании Президиума Центрального Комитета в субботу. Однако это не соответствует, товарищи, должен вам сказать, действительности. Тов. Жуков неоднократно смотрел этот фильм в ходе его переработки и лично, а также через тов. Курасова, давал указания в каком направлении переделывать фильм. Тов. Курасов после просмотра фильма 3 августа 1957 года направил Центральной студии документальных фильмов письмо, в котором писал, что в фильме: «…Советские полководцы в ряде случаев показаны портретно и нередко безотносительно к их конкретной деятельности и ее значению. Недостаточно выпукло показана та огромная роль, которую выполнили в этой битве товарищи Жуков и Василевский. Их показ и особенно товарища Жукова надо усилить и лучше пояснить…» (Шум в зале).

Однако киногруппа, работавшая над фильмом «Великая битва» а, не нашла возможным принять все эти поправки. Нашлась партийность у людей. В частности, в письме на имя директора студии тов. Головни от 7 августа 1957 г. киногруппа сообщала: «Усилить показ т. Жукова считаем нецелесообразным, так как в данном фильме Маршал Жуков показан в трех эпизодах — основных этапах Великой Отечественной войны (Западный фронт, Сталинград и Берлин)».

Там уже чрезмерно было показано, а Вы же предлагаете дополнить.

8 августа с.г. фильм был показан товарищу Жукову.

На следующий день помощник тов. Жукова генерал-лейтенант тов. Китаев запросил у студии дикторский текст фильма на предмет уточнения некоторых формулировок. 10 августа этого года тов. Жуковым был дан ряд поправок и дополнений. Основные из них следующие к тем, что уже есть в фильме:

«30 августа (это из документов я цитирую) по поручению Ставки в район Сталинграда прибыл заместитель Верховного Главнокомандующего генерал армии Жуков…

…Разработкой плана и практической подготовкой Сталинградской наступательной операции руководили заместитель Верховного Главнокомандующего генерал армии Жуков, а также представитель Ставки генерал-полковник Василевский».

Эти поправки и дополнения 10–11 августа были внесены Центральной студией документальных фильмов в дикторский текст кинокартины «Великая битва».

Однако, в последующем, Министерство культуры, как сообщает тов. Михайлов, просмотрело документальный фильм «Великая битва» и не нашло возможным выпустить его на экраны так как в фильме имеют место крупные ошибки.

Кинокартина «Великая битва» пропагандирует культ личности тов. Жукова.

В фильме недостаточно показаны подлинные герои Сталинградской битвы — солдаты, матросы и офицеры Советской Армии. Фильм включает материалы, далеко выходящие за рамки Сталинградской битвы, что, очевидно, сделано для прославления тов. Жукова.

Таким образом, тов. Жуков, Вы непосредственно, самым активным образом, участвовали в создании фильма, в котором пропагандируется культ личности.

Это не случайное явление, товарищи. Недавно Центральному Комитету стал известен такой факт. Редакция Большой Советской Энциклопедии решила опубликовать статью о Великой Отечественной войне. Эта статья была подготовлена и отредактирована в Министерстве обороны СССР при личном участии тов. Жукова. Оказалось, что эта статья по своей направленности по своему существу неправильная, она написана также в духе культа личности тов. Жукова. Министр обороны не только не исключил из статьи положения, непомерно возвеличивающие его роль, а, наоборот, еще дальше развивал эти положения в его статье.

О том, что т. Жуков потерял элементарное чувство скромности, говорит и такой факт. Министр поручил купить и, в целях, видимо, личной рекламы, поставить в Музей Советской Армии написанную одним подхалимом-художником картину, представляющую такой вид: общий фон — горящий Берлин и Бранденбургские ворота, на этом фоне вздыбленный белый конь топчет знамена побежденных государств, а на коне величественно восседает т. Жуков. Картина очень похожа на известную икону «Георгий Победоносец».

Мы глубоко ценим заслуги т. Жукова в Великой Отечественной войне, но у каждого, кто взглянет на эту картину, не может не возникнуть чувства досады и обиды за то, что вся величественная победа над фашизмом нашего народа, нашей партии, наших славных Вооруженных Сил приписывается только одному лицу — т. Жукову.

Факты самовосхваления свидетельствуют не только об отсутствии скромности у т. Жукова. Дело обстоит, видимо, более серьезно. Факты свидетельствуют о тенденции т. Жукова к неограниченной власти. Недавно т. Жуков предлагал заменить председателя Комитета государственной безопасности и министра внутренних дел военными работниками. Чем продиктовано это предложение? Не тем ли, чтобы возглавить руководящие посты в этих органах своими людьми, кадрами по признаку личной преданности. Не является ли это стремлением установить свой контроль над Комитетом государственной безопасности и Министерством внутренних дел?

Тов. Жуков очень много заботится о возвеличении своей персоны, своего престижа, но его очень мало заботит престиж и интересы партии.

Группой наших войск в Венгрии командует генерал Казаков. Министр обороны решил без согласия ЦК отозвать и назначить т. Казакова командующим одного из внутренних округов в стране. Когда об этом было сообщено т. Кадару в Венгрию, то последний просил оставить т. Казакова в Венгрии, так как они с ним хорошо сработались и он очень полезен в Венгрии. Мы посоветовались в Секретариате ЦК и согласились с этим. Тогда т Жуков предъявил претензию Центральному Комитету, заявив, что надо считаться с престижем члена Президиума ЦК, раз я сказал, что Казакова отзываю.

Товарищи, Пленум ЦК вправе спросить т. Жукова, а не является ли его святой обязанностью прежде всего заботиться о престиже Центрального Комитета партии!

Голоса. Правильно.

СУСЛОВ. Тов. Жуков зашел так далеко в отрыве от партии, что в некоторых его выступлениях стали прорываться претензии на какую-то особую роль в стране.

На собрании партийного актива Белорусского военного округа летом этого года, выступая с докладом по итогам июньского Пленума ЦК, тов. Жуков рассказал, что он заявил антипартийной группе Маленкова, Кагановича, Молотова, что в борьбе с ней он может обратиться к армии и народу и его поддержат56. Тов Жуков и на заседании Президиума ЦК на днях подтвердил и защищал правильность этой своей позиции. Между тем, товарищи, разве не ясно, что эта позиция — непартийная и исключительно опасная.

Голоса. Правильно.

СУСЛОВ. Почему министр обороны считает, что он при каких-то условиях может обратиться непосредственно к народу, помимо партии и ее Центрального Комитета. Разве у нас нет могучей ленинской партии и ее Центрального Комитета…

ХРУЩЕВ. Товарищ Суслов, — к армии и народу.

СУСЛОВ. Правильно, к армии и народу.

Разве у нас нет могучей ленинской партии и ее Центрального Комитета, способных разгромить любую антипартийную группу. Почему забыл об этом т. Жуков. Не потому ли, что он претендует на особую роль в стране? Нет ни грана марксизма-ленинизма в самой мысли, или лучше сказать, в самой бессмыслице, допускающей возможность проявления в нашей советской действительности, в стране победившего социализма такой ситуации, при которой генерал на белом коне спасает страну.

Это же чепуха и клевета на советскую действительность.

Товарищи! Приведенные выше факты свидетельствуют о серьезном неблагополучии в руководстве Министерства обороны, о грубом нарушении т. Жуковым ленинских, партийных принципов руководства Министерством обороны и Советской Армией.

ХРУЩЕВ. Может быть несколько смягчить, сказать: «В руководстве министра обороны», а не Министерства обороны, потому что в Министерстве обороны коммунисты сидят хорошие. Это надо уточнить.

СУСЛОВ. Я, конечно, имею в виду министра обороны. Именно тов. Жуков не оправдал доверия Центрального Комитета на посту министра обороны, поэтому Президиум Центрального Комитета должен был принять решение об освобождении т. Жукова с этого поста.

Голоса. Правильно.

СУСЛОВ. Товарищи! Центральный Комитет нашей партии успешно осуществляет руководство всеми отраслями экономики и культуры, всеми государственными делами, проявляет постоянную заботу о дальнейшем улучшении благосостояния трудящихся, со знанием дела проводит ленинскую внешнюю политику. В дни, когда мы подводим итоги 40-летнего пути, пройденного страной, советский народ с особой силой осознает величие и мудрость Коммунистической партии, ее заслуги во всем том, что достигнуто и завоевано нами под знаменем марксизма-ленинизма.

Большое внимание за последние годы партия уделяет развитию нашей советской науки. И, как вам известно, результаты от этого налицо. Советские ученые за последние годы одержали ряд блестящих побед. Нашим замечательным успехом является создание межконтинентальных баллистических ракет и средств, обеспечивающих их запуск. Наконец, весь мир с восхищением наблюдает за полетом первого искусственного спутника Земли, созданного и запущенного в Советском Союзе.

Этот наш мирный советский спутник Землиа потрясает американскую военщину и американское правительство. Эйзенхауэр вынужден предпринять поездку по стране и выступать с речами, которыми, по признанию самого Эйзенхауэра, он желает укрепить веру своих соотечественников в способности США идти в ногу с остальным миром в области экономики, обороны и науки.

Все мероприятия, проводимые Коммунистической партией Советского Союза за последние годы, способствуют успешному продвижению нашей страны к коммунизму, еще более укрепляют экономическую и политическую мощь Советского Союза, еще выше поднимают его авторитет в глазах трудящихся всех стран социалистического лагеря, в глазах всех прогрессивных людей в капиталистическом мире.

Однако следует всегда помнить, что строить коммунизм — это не только заботиться о подъеме экономики, культурыb народа, но и всесторонне укреплять наш государственный строй, все его звенья, всемерно крепить оборону страны и нашу славную армию, призванную защищать завоевания народа, завоевания социализма. Вот почему Центральный Комитет руководил и будет повседневно руководить советскими Вооруженными Силами, поднимать партийно-политическую работу в армии.

Как вы знаете, Президиум ЦК принял постановление, направленное на улучшение партийно-политической работы в армии и на флоте. В этом постановлении ЦК осудил недооценку партийно-политической работы в Вооруженных Силах и потребовал поднять роль Военных Советов в жизни войск, обязал партийные организации и политорганы активно вникать во все вопросы боевой подготовки, воинской дисциплины, соблюдения принципа единоначалия и вопросы воспитания личного состава.

Партийные организации и политорганы на основе критики и самокритики должны вскрыть недостатки в обучении и воспитании войск, поддерживать более тесную связь с местными партийными комитетами.

Президиум ЦК предложил обсудить это постановление на собраниях партийных активов военных округов и флотов. В настоящее время партийные активы с участием членов и кандидатов в члены Президиума ЦК проведены во многих военных округах. На этих собраниях участвовали десятки тысяч коммунистов. Собрания партийных активов единодушно одобрили постановление, показали единство и сплоченность коммунистов Армии и Флота вокруг Центрального Комитета партии. Командиры, политические работники, все коммунисты горячо приветствовали это жизненно важное решение Центрального Комитета для Армии и помогли вскрыть другие крупные недостатки и извращения в руководстве войсками. Выступающие на собраниях актива коммунисты говорили, что ЦК словно заглянул в самую душу Армии, что вздох облегчения вырвался из груди сотен тысяч коммунистов и комсомольцев — армейцев, что легче стало дышать, что в Армии все сразу как-то приободрились.

В решениях активов правильно отмечается, что восстановление норм партийной жизни в Армии укрепит связь командиров с рядовыми воинами, ликвидирует противопоставление командиров политработникам и сплотит их в крепкий дружный коллектив для решения общих задач по дальнейшему укреплению боевой мощи наших Вооруженных Сил.

Товарищи, принятые Президиумов ЦК меры, обсуждение на настоящем Пленуме Центрального Комитета вопроса об улучшении партийно-политической работы в Советской Армии и решения, которые будут приняты Пленумом, выражают постоянную заботу нашей партии о неуклонном укреплении оборонной мощи Советского государства. Они будут способствовать еще большему укреплению Советских Вооруженных Сил, сплочению коммунистов, комсомольцев, всех воинов Советской Армии и Флота вокруг нашей партии, ее Центрального Комитета и Советского правительства. (Аплодисменты).

Председательствующий тов. ХРУЩЕВ. Слово имеет тов. Желтов.

 

ЖЕЛТОВ

Товарищи члены Пленума ЦК, после такого глубокого и обстоятельного доклада, который сделал тов. Суслов о состоянии дела с партийнополитической работой в Советской Армии и Флоте, мне кажется, что в моем выступлении очень трудно будет сейчас подробно остановиться на всех наших вопросах.

Голос. Наоборот, легче.

Голоса. Ты можешь в полный голос сказать теперь.

ЖЕЛТОВ. Товарищи, я имею в виду ту мысль высказать своим выражением, которую вы так встретили, что слишком глубоко и серьезно, по-настоящему, состояние партийно-политической работы в Советской Армии и Военно-Морском Флоте вскрыто докладом тов. Суслова.

Голос. А Вы свое отношение скажите.

ЖЕЛТОВ. Я докладываю, товарищи, Пленуму, что партийно-политическая работа у нас, в Армии и на Флоте исходила и исходит из решений XX съезда нашей партии и всех последующих решений, которые были после съезда. Она направлена на повышение уровня боевой подготовки и боевой готовности наших войск.

Политико-моральное состояние личного состава крепкое и вполне здоровое. Наши солдаты, офицеры, генералы правильно понимают политику нашей партии и полностью ее поддерживают.

Партийная организация, составляющая 705 тысяч коммунистов, едина и сплочена вокруг Центрального Комитета нашей партии, безраздельно поддерживает политику Центрального Комитета и единодушно одобряет все решения Центрального Комитета.

Но, товарищи, большая сила нашей партийной организации, большая сила нашей комсомольской организации, которая раза в три превышает нашу партийную организацию, не полностью используется на дело укрепления боевой подготовки. И это прежде всего только потому, что у нас сложилась ненормальная обстановка в последние два года для работы партийных и комсомольских организаций.

В армии за последние два года такое сильное оружие нашей партии как критика и самокритика вытравлялось из партийной работы, из практики работы партийных организаций.

Критике разрешалось подвергать лишь деятельность политорганов и партийных организаций. Это безусловно суживало инициативу и активность, вело к неправильному воспитаниюa кадров командиров, которые в нашей партийной организации составляют 80 процентов.

Коммунисты не могли на своих партийных собраниях откровенно по-партийному обсуждать и критиковать недостатки в вопросах обучения и воспитания. Такое положение толкало и политорганы к просветительской деятельности в армии, снижало их роль в жизни армии.

Стремление политорганов и партийных организаций вникнуть в вопросы боевой подготовки, вскрыть недостатки и повлиять на их устранение, встречали, как правило, сопротивление.

Деятельность политорганов ограничивалась постоянным подчеркиванием того, что область боевой подготовки является прерогативой командира, но никак не политоргана, и тем более не партийной организации. В эту деятельность вторгаться не разрешалось.

В связи с этим в одном из приказов была объяснена формула, по которой категорически запрещалась критика вопросов боевой деятельности и критика вопросов жизни и быта нашей партииc.

Все это было связано с тем, что нельзя мол критиковать служебную деятельность наших командиров и начальников на партийных собраниях.

Это суживало возможности партийных организаций, приводило к тому, что наши партийные организации начали к вопросам жизни и боевой деятельности Советской Армии относиться не так, как положено относиться членам партии.

Понятие «служебная деятельность» у нас толковалось по-всяческиd. А так как все вопросы деятельности и работы нашей армии всегда в какой-то степени связаны с деятельностью командиров и партийных организаций, то партийные организации были оттерты от этих принципиальных вопросов.

МОСКАТОВ. Вы, товарищ Желтов, подписывали вместе с тов. Жуковым этот документ. Как Вы могли допустить это?

ХРУЩЕВ. Все желающие выступить могут записаться.

ЖЕЛТОВ. Я думаю, что тот вопрос, который задается из зала, совершенно законный и правильный вопрос в мой адрес как начальника Главного политуправления. Но я должен доложить, что свою точку зрения по ряду наших практических дел мы старались выносить и выносили. Я могу это дело показать на той же инструкцииe.

Инструкция, которая была внесена, была подготовлена Главным политуправлением совместно с политуправлениями других видов Вооруженных Сил. Эта инструкция обсуждалась и министром была забракована.

Но эта инструкция обсуждалась и министром обороны была забракована, и поручено было комиссии во главе с т. Коневым подготовить новый проект Я могу доложить Центральному Комитету, чтоа положение о политорганах нами было подготовлено, министром было внесено на обсуждение коллегии министерства в мае 1956 года. И эта инструкция, в которой мы ставили вопрос о необходимости воспитания сознательных бойцов, развертывания партийнополитической работы во всю ширь, была признана неправильной, не отвечающей современным требованиям, была забракована коллегией министерства. И переработка этой инструкции была поручена комиссии во главе с тов. Коневым.

Что в этойс Инструкции, как в новом документе, было изъято, несмотря на наши прямые возражения по этому поводу? Изъято положение, что политорганы армии и флота являются в области партийно-политической работы руководящими партийными органами Коммунистической Партии Советского Союза; изъято положение, что политические органы лишаютсяe возможности руководить партийными организациями в частях и на кораблях, передавая эти функции командирам; запрещалось политорганам и партийным организациям вникать в вопросы боевой подготовки, развивать критику недостатков; подробно вменялось в обязанность следить, чтобы партийные организации не критиковали служебную деятельность и принимать решительные меры к тем, кто критикует эту деятельность в связи с недостатками; запрещалось политорганам проявлять заботу о быте военнослужащих — о питании, о снаряжении наших бойцов всем положенным. Было запрещено Главному Политическому Управлению информировать ЦК о положении дел по важнейшим вопросам в армии.

(Шум в зале, голоса — это позор, как же так?)

ЖЕЛТОВ. Я, товарищи, докладываю вам так, как было. Я понимаю ваше отношение ко мне, но отношение к политическим органам, к Главному Политическому Управлению в Министерстве обороны было ненормальное. Я докладывал об этом отдельным членам ЦК, разговаривал с ними и в конечном счете пришлось доложить все эти вопросы Центральному Комитету.

Голос. Слишком долго не докладывали.

ЖЕЛТОВ. Согласен, что долго. Уж слишком силен был авторитет тов. Жукова. В течение первого года, зная, что такое крупнейшее хозяйство поручено тов. Жукову, что он облечен большим доверием нашей партии, я видел свою задачу в том, чтобы всячески помогать тов. Жукову в решении всех вопросов. На первом периоде этого времени я считаю, что был прав, потому что так надо было делать, но когда в апреле 1956 года у нас было совещание начальников политуправлений армий с тем, чтобы мобилизовать наших товарищей на конкретные практические дела, я увидел, что дело обстоит не совсем так. Наше совещание при участии министра проходило неправильно, товарищи постарались принизить политические органы, постарались определить им просветительский характер. Даже главный инспектор армии тов. Петров, никогда не проверявший партийно-политическую работу, счел возможным на этом совещании выступить с оценкой деятельности политорганов. Мало того, он в своих предложениях дошел до того, что сказал: надоa перетряхнуть политорганы всей армии снизу доверху. И это заявление не нашло осуждения со стороны руководства, а ограничились тем, что я в своем заключительном слове высказал свое отношение к этому явлению, как к неправильному.

Я понимаю ваши вопросы, дорогие товарищи. Но я вам должен сказать, что после этого совещания, когда надо было двигать работу вперед, появился этот приказ 0090, который совсем снял вопросы политической работы. Обстановка была такая: после совещания я пришел к министру и докладывал ему, говорил, что надо двигать работу, а он мне сказал — а мы вас считаем в отпуске. Уходите в отпуск, а мы вас за это время с работы снимем. Я ушел в отпуск под этим впечатлением.

Не знаю, какие еще усилия можно было приложить. После всех этих вещей я понял, что в армии ведется неправильная линия во многих вопросах. Вы знаете, что этот приказ 0090 прямо дал команду на разгром наших партийных кадров, повсеместно начались массовые избиенияb политических кадров. Я пришел к Георгию Константиновичу и говорю, что неправильно это: ведь у нас за один проступок несут ответственность десятки людей, у нас за один проступок десяток наказаний накладывается на виновное в нем лицо. Я собственноручно написал приказ 022460, в котором осуждалась эта огульная практика. Тов. Жуков подписал этот приказ, но ничего не сделал, чтобы заставить командующих округами навести порядок, о чем докладывал тов. Суслов, — все это не в мою пользу и не в пользу Главного политического управления. Я это понимаю, но прошу вас понять и положение Главного политического управления. Я хотел бы остановиться на отдельных вопросах, чтобы показать, как трудно было организовывать работу.

Центральный Комитет в связи с событиями на Черноморском флоте61 обратилсяe к коммунистам армии, комсомольцам, командирам с письмом, и в этом письме в феврале 1956 года указывал — у вас такие чрезвычайные происшествия происходят только потому, что у вас люди не мобилизованы на решение задач боевой подготовки с должной ответственностью, потому что ваши люди недостаточно глубоко знают все вопросы боевой готовности войск. Когда мы попробовали именно это решение, это место его внедрять в нашей армии, в нашей парторганизации, нам было сказано, что это формулировка неточная, вы за нее не цепляйтесь, вы ее не принимайте во внимание, а возьмите в основу вашей работы приказ 0090. Вот что было заявлено Главному политическому управлению.

Или второй вопрос. Тов. Суслов докладывал о Военных Советах. Военные Советы — это руководящие органы нашей армии во флотах и округах. Перед Центральным Комитетом еще не ставился вопрос о Военных Советах, а в декабре, после совещания рабочегоi составаj, тов. Жуков сказал командующим, что будет стараться сделать Военные Советы совещательными органами при командующих, что в Военных Советах будет ликвидирована должность освобожденных политработниковa. Таким образом в армии еще задолго до того, как с этим вопросом обратились в Центральный Комитет, было определено, что Военные Советы начали работать без того чувства ответственности, которое должно было быть им присуще и накладывалось на них Центральным Комитетом, как решающих органов руководства во флотах и округах армиис. Больше того, в апреле выносится это решение, в котором предлагается Центральному Комитету учредить Военные Советы, как совещательные органы при командующих, и упразднить должность члена Военного Совета из политработников. А когда Центральный Комитет не соглашается с этим, когда он принимает решение, в котором записано, что Военные Советы остаются с этими правами, которые у них были, что они несут полную ответственность за состояние дел в округах, — в этих условиях сказать что-либо члену Президиума Центрального Комитета тов. Жукову разве это решение тов. Жуковым было понято правильно? Разве это решение принято было тов. Жуковым правильно?

Я, товарищи, докладываю, что лично мне тов. Жуков сказал, что это говорит временное решение, потому что в ЦК верховодят люди такие, которые не понимают, что в армии делается, не знают армии Мне было прямо заявлено, что я уступил Центральному Комитету в этом вопросе только потому, что вопрос слишком затянулся.

Голос Уступил

ЖЕЛТОВ. Уступил, так и сказано было.

Я хочу этим примером показать, как трудно было мне члену Президиума Центрального Комитета тов. Жукову в этих условиях сказать свое слово, чтобы понастоящему разобраться с этими вопросами.

Вы правы, тов. Москатов, насчет инструкции партийным организациям. Я только скажу об этом одно, какой торг, я прошу меня извинить, учинил тов. Жуков в рабочем порядке, когда эта инструкция отрабатывалась, по пункту № 7.

Тов. Жуков отдыхал в это время на юге. Министерство внесло пункт, выхолощенный пункт о работе наших партийных организацийk. Тов. Жуков трижды исправлял это положение, он не хотел принять тех предложений, которые законно на основании письма Центрального Комитета от февраля 1956 года вносились в эту инструкцию, чтобы оживить деятельность наших парторганизаций. Надо было доказывать вместо того, чтобы получить настоящую партийную поддержку в решении таких принципиальных вопросов, которые дают направление в работе партийным органамl и партийным организациям.

аЯ, товарищи, хочу доложить ряд фактов, которые у меня есть для того, чтобы дополнить то, что было сказано тов. Сусловым в его докладе.

В этом году Президиум Верховного Совета, Центральный Комитет, Совет Министров направили китайским руководящим органам письмо по поводу 30летия Китайской Народно-Освободительной Армии63. Тов. Жуков, как член Президиума, получил этот документ. Передавая этот документ мне, он потребовал от меня, чтобы приветствие министра обороны Советской армии Жукова былоa лучше, чем приветствие трех наших высших органов — Советской власти и партийных органов.

Я, товарищи, хотел бы сказать несколько фактов, что все это не давалоb понастоящему работать. Я вам должен сказать, в чем подоплека. Подоплека здесь в двух моментах. Во-первых, откуда-то тов. Жукову стало известно, что якобы я — Желтов, при назначении тов. Жукова высказался не в его пользу. Если бы его это было так, я с вами согласен. Почему я не мог своего мнения сказать. С этого и начались все вопросы. Мы пытались противодействовать вопросам возвеличивания.

ХРУЩЕВ. Соколовский высказался против назначения тов. Жукова.

ЖЕЛТОВ. Товарищ Василевский сказал, что тов. Жуков имеет такую крутую руку, что он не сработается с партийными организациями.

Я это тогда сказал. Думаю, что товарищи, которые помнят, подтвердят.

Я знаю, меня выдвигали на эту работу не без помощиe тов. Жукова. Это доподлинно известно. Я знаю правительство наградило меня не безучастия тов. Жукова. А пробежала черная кошка. И пошел раздор, не взирая на то, что это делу вредит (шум в зале).

МАЗУРОВ. Дело не в кошке, а в принципе.

ЖЕЛТОВ. Товарищи, второй момент, о котором я хотел доложить, состоит в том, что тов. Жуков непомерно себя возвеличивал и на этой почве у нас было немало схваток. Началось в 1955 г. после прихода тов. Жукова в Министерство обороны. Не появился в связи с его назначением портрет в центральных газетах. Главному Политическому управлению был произведен такой разнос, которого никогда вообще не видел. Только похоронили Маршала Говорова, отошли от могилы, раздается звонок по ВЧ. Тов. Жуков в раздраженном тоне спрашивает: почему не транслировалась моя речь по стране? Почему играл американской джаз? И в таком духе.

Я заявил, что не член комиссии по похоронам. Мне было заявлено — вы начальник Главного Политического управления и обязаны были обеспечить трансляцию моей речи.

У меня таких примеров очень и очень много.

Тов. Жуков на Президиуме ЦК пытался сказать, что советовался со мной по поводу картины «Георгий победоносец». Я отрицаю это дело категорическим образом. Китаев подхалим, принес эту картину, показал, она тов. Жукову понравилась. Тогда через аппарат дается команда: забирайте эту картину и повесьте в Центральном Доме Советской Армии для того, чтобы обозревали все.

БРЕЖНЕВ. А где она сейчас, не вредно посмотреть.

ХРУЩЕВ. Пусть покажут членам Центрального Комитета.

ЖЕЛТОВ. Надо привезти. Я думаю, мы сделаем это.

Ко мне пришли наши работники и говорят: нельзя этого делать. Я сказал: подождите, сами посмотрим. Посмотрел эту картину и возмутился. Действительно, Георгий победоносец нашего времениa попирает народ, нашу партию и наших военачальников, взвился в поднебесье на коне. Я сказал: ваш приказ в первой части, чтобы эту картину забрать и положить в архив, постараюсь выполнить, думаю договорюсь.

А вот вторую часть — вывешивать эту картину, я не мог сделать. Был необычайно сильный взрыв, взрыв, когдас в течение часа мне читались проповеди, что я продолжаю подхалимствовать перед всеми начальниками прошлого, что я не уважаю нынешнего руководства, что я этому руководству не хочу правильно говорить о том, каковы заслуги этого руководстваe. А кончилось тем, что после спрячьте, но все равно потомки ее повесят и будут славить. (Шум в зале).

Мы решили в целях популяризации наших Маршалов Советского Союза издать альбом — «Маршалы Советского Союза». Вы здесь увидите собственноручно написанную биографическую справку. Эту справку нам дал Китаев и сказал, что здесь нельзя ни одну букву и запятую выбросить. Товарищ Жуков, как выдающийся полководец современности восхваляется, утверждает, что он отстоял Ленинград.

Ленинград отстояли войска Ленинграда. А когда мы стали говорить, что Вы, товарищ Жуков, были меньше месяца в Ленинграде, всего три недели, что борьба за Ленинград шла три года, то он, все равно, невзирая на это, утверждал, что он отстоял Ленинград.

Это ли не моменты, которые свидетельствуют о том, что он сам себя возвеличивает и вписывает себя в историю. Эти вопросы мешают его практической деятельности.

В прошлом году мы решилиl выпустить в помощь политзанятиям наших бойцов учебное пособие. В этом учебном пособии мы сказалиm о том, что наша партия в момент начала войны была программойn мобилизации всего советского народа на борьбу против интервентов, против гитлеровцев. Что в этом месте пишет товарищ Жуков?o Чепуха. Никакой программы не было, хотя нам доподлинно известны речи Молотова, речи Сталина и другие документыp.

А почему такое отношение? По Ленинграду записано, что ленинградские большевики много сделали в обороне города Ленинграда, что товарищ Ворошилов многое сделал. И Жуков против этого пишет: чепуха. Ворошилов не справился с руководством. Послан был товарищ Жуков, а товарищ Жданов никакой роли не играл в этомa.

Правильно это или неправильно?

О Большой Советской Энциклопедии. Здесь товарищ Суслов приводил примеры. Эта статья переделывалась десять раз и в последний момент было сказано: отредактировать тщательно и немедленно отдать в Большую Советскую Энциклопедию.

Для чего это делается? Писали это в Политическом управлении. Когда я пришел к товарищу Василевскому и сказал, что неправильно описана роль нашей партии, здесь неправильно описан наш народ, неправильно описана деятельность партийной организации, что все это оскорбляет нас, то мне было сказано, что вам было поручено сделать только одну редакцию, а не переделывать статью. Вы не нарывайтесь на скандал. Вот такова была обстановка.

ХРУЩЕВ. А полезная работа в армии ждет усилий и труда от министра обороны, а он занимается не тем, чем нужно. Голоса из зала. Правильно.

ЖЕЛТОВ. Я понимаю, что члены Пленума не деклараций от меня ждали, но обстановка сковывает нашу партийную организацию в ее деятельности и все это сg полнотой и глубиной вскрыто в решении Центрального Комитета.

У нас сейчас начинаются отчетно-выборные собрания в наших первичных организациях, будут сейчас проходить конференции наши — дивизионные, армейские и окружные. Это та школа, где наши политические органы на основе решения, которое принято Центральным Комитетом об улучшении работы в Советской Армии, по-настоящему сейчас вздохнут, откроют все свои потенциальные возможности для того, чтобы дело партийно-политической работы улучшить. У нас в нашем армейском звене — спаянные кадры, все наши партийные организации сплочены для того, чтобы дело двинуть вперед, и резко двинуть. Условия, которые создаются решениями Центрального Комитета — это те условия, которые являются залогом успеха в нашейm партийно-политической работе в армии.

Председательствующий тов. ХРУЩЕВ. Товарищи, сейчас приступаем к обсуждению.

Голоса. Перерыв.

Председательствующий тов. ХРУЩЕВ. Может быть тов. Жукову дать выступить, а после этого сделать перерыв.

Голоса. Правильно.

Председательствующий тов. ХРУЩЕВ. Тов. Жуков имеет слово.

 

ЖУКОВ

Товарищи, я выступаю перед вами с полным сознанием той ответственности, которая на мне лежала как на члене партии, как на министре обороны и последнее время как на члене Президиума Центрального Комитета нашей партии за ту работу, которая мне была поручена, за которую я должен со всей ответственностью нести перед партией ответственность.

Выступая перед Пленумом Центрального Комитета, я не ставлю перед собой цель как-либо оправдать те неправильные действия, которые были у меня, те ошибки, которые были мною допущены, потому что это не к лицу руководителю Вооруженных Сил, которому страна, партия доверили такое ответственное дело.

Я прошу вас понять, что я в жизни своей никогда не врал партии, никогда не вилял, никогда не примыкал к какой-либо группировке, которая не поддерживала линию партии, никакими разговорами, никакими намеками или какими- либо иными соображениями, кроме настоящих партийных соображений, я в жизни своей ничем не руководствовался.

Поэтому, выступая перед вами, я уверен, что вы по-настоящему оцените те ошибки, которые я допустил. Я за них готов отвечать перед Пленумом Центрального Комитета, перед всей партией, перед страной так, как полагается, в соответствии с допущенными мною ошибками. Любое наказание, любое указание в этой части я приму как должное, как полагается в таких случаях каждому члену партии.

Я только скажу, отнюдь не в оправдание и не для того, чтобы создать здесь красивый фон для своего выступления или как-то увести в сторону, замаскировать свои недостатки. Об этом было сказано в докладе тов. Суслова, это каждый из вас знает, потому что вы в той или иной степени связаны с армией. Сейчас, несмотря на то, что министр обороны Жуков наделал крупные ошибки, армия руководствовалась и руководствуется всегда только указаниями Центрального Комитета партии и больше никакими указаниями она не руководствовалась.

На сегодняшний день армия и партийные организации армии являются такими, которыми вправе наша партия гордиться. 'Наш народ может гордиться своей армией, потому что эта армия организована, воспитана нашей партией, а не каким-то Жуковым, потому что это не по плечу ни одному человеку, она всегда с честью и достоинством выполняет любые задачи. Я головой сейчас могу нести ответственность, вы можете назначить любую комиссию для того, чтобы подтвердить документально, пусть скажут здесь маршалы члены ЦК, командующие, главнокомандующие, — за последний период времени в армии значительно укрепилась дисциплина, организованность, порядок, резко сократились все чрезвычайные происшествия. Вы, особенно члены ЦК, секретари обкомов, председатели облисполкомов знаете, потому что армия на ваших глазах живет, растет, воспитывается, — сократились катастрофы, аварии, зрелость партийных организаций была продемонстрирована на протяжении ряда лет, особенно в последний момент, ответственный в партии момент, когда Центральный Комитет здесь дал решительный и единодушный отпор антипартийной группировке в составе 7 человек.

Я не хочу сказать, что это моя заслуга. Работала вся партия, Центральный Комитет, партийные организации, Военные Советы, политорганы и в своей работе руководствовались не какими-то намеками или указаниями Жукова, — это было бы, конечно, неправильно, — а руководствовались всегда только указаниями Центрального Комитета. И нигде, ни в одном документе, я прошу в этом мне поверить, ни в одном документе, никогда ни в одном выступлении не было ни одного слова сказано, чтобы руководствоваться иными какими-то документами, иными установками, иной линией, как здесь было сказано, линией на отрыв Армии от Центрального Комитета, чтобы Жуков подменял собой Центральный Комитет.

Тут я скажу вследствие чего создалось такое мнение, и, конечно, главным виновником формирования такого мнения, видимо, явился я.

Это первое, что я хотел сказать.

Второе. Я прошу меня также правильно понять. Я не ищу оправдания, потому что в таких случаях, когда коммунисты допускают ошибки, их не оправдывают, а их поправляют или по-настоящему выправляют, а если надо, отчисляют от той организации, где они не умеют работать.

Всего три недели тому назад, перед тем, как мне было поручено поехать в Югославию и Албанию, я со всеми членами ЦК, или вернее с большинством, распрощался, как с близкими друзьями. Не было ко мне ни одного слова сказано в претензию. Мне сказали, чем руководствоваться в своей поездке, пожелания высказали. И я поехал и работал там три недели в меру сил своих и возможностей, прославляя нашу партию, наш народ, стремился сделать, не считаясь со своим здоровьем все, что можно сделать в связи с этим поручением.

Я считал, что я со своей задачей справился неплохо и то поручение, которое мне было дано, главным образом, в области дружбы нашего народа с народами Югославии и Албании, я считаю, что я в меру сил своих и возможностей выполнил и радовался, что дела идут хорошо.

Успехи нашего советского народа, нашей партии пользуются там среди народа такой славой, популярностью, что я стремился скорее приехать и рассказать Президиуму ЦК, что так дело обстоит и что действительно наши достижения к сороковой годовщине перевернули сейчас даже мозги у тех, которые не всегда лояльно относились к нашему Советскому Союзу.

23, 24 или 22, я сейчас не помню точно, мне кто-то сказал, что происходит совещание актива в Москве, было заседание Президиума, разбираются такие- то и такие-то вопросы. Я полагал, что меня немедленно вызовут, все-таки я, вроде как главный обвиняемый, должен дать объяснения, должен сказать, может быть, что правильно, что неправильно, поднять документы, на основе чего были изданы те или иные распоряжения.

Я, как вы знаете, только в субботу приземлился на самолете. Мне сразу предложили поехать на заседание Президиума. Я приехал доложить об итогах. Доложил, но сразу почувствовал, что дело не в итогах, а совсем в другом.

Мне, конечно, даже сейчас, товарищи, очень трудно вам докладывать, потому что по многим вопросам, которые здесь сейчас подняты, я не имел возможности сослаться на официальные документы, на основе которых они составлялись и издавались. В субботу я уже не имел возможности потребовать тот или иной документ в Министерстве обороны, на основании которого составлялся и издавался тот или иной приказ или распоряжение.

Но, думаю, дело даже не в этом. В конце концов здесь вопрос политический, а не юридический. Я так его рассматриваю и поэтому, как я уже сказал, я это говорю не для того, чтобы искать сочувствия к себе тогда, когда меня надо жестоко наказать.

Прежде всего хотел бы высказать свое отношение к решению Президиума Центрального Комитета от 19 числа по докладу Желтова о состоянии партийнополитической работы. Я считаю его исключительно правильным, весьма своевременным и считаю своей серьезной ошибкой, что я до настоящего времени не внес предложения в Центральный Комитет о необходимых мерах по исправлению существующих недостатков в партийно-политической работе в армии, которые, как я сейчас понимаю, явились результатом того, что я слишком переоценил роль командира-единоначальника и недооценил значение политоргана, который должен нести главную тяжесть за политическое воспитание Вооруженных Сил.

Я думаю отсюда начались ошибки, которые повлекли и дальнейшие ошибки. Это первая крупная ошибка — в переоценке роли командира и начальника в ущерб признанию ведущей роли политоргана.

В чем тут дело? Почему я так понимал?

Я опять вам говорю правду и не думаю здесь кривить душой.

Я считал, что наши командиры сейчас, а преобладающее большинство их во всех звеньях — это старые, испытанные коммунисты, хорошо знающие партийно- политическую работу, и поэтому полагал, что наши старые, испытанные, боевые командиры могут быть также и партийными руководителями. Командир, как член партии, должен вести и партийную работу.

Я считал, что в армии должны быть не штатные платные политработники, а надо поднять и активизировать партийные организации, начиная от ротной организации и кончая всеми остальными. Главная, ведущая роль в армии, мне казалось, должна принадлежать партийной организации.

Я считал, что сейчас мы находимся в армии на таком уровне, когда имеем такие подготовленные кадры, которые возглавляют округа армии, являются старейшими проверенными коммунистами, многие из них являются кандидатами в члены ЦК, членами бюро крайкомов, обкомов, являются такими кадрами, которые неоднократно проверены в сложнейшей обстановке, и вот эти кадры, начиная от командиров и кончая начальниками гарнизонов, должны быть по существу тесно связаны с партийными организациями.

Я считал, что эти командиры должны сейчас рассматриваться в ином свете, чем мы рассматривали их 20–25 лет тому назад. Но, видимо, увлекшись именно этой стороной вопроса, я допустил ошибку с точки зрения недооценки политических органов. Это, видимо, первая ошибка, которая нанесла серьезный ущерб работе политорганов и их авторитету.

В прошлом году было проведено большое совещание руководителей политорганов — членов военных советов, командующих армий, командующих округов. Как мне сказали, такое совещание после Великой Отечественной войны проводилось в Вооруженных Силах впервые. Я просил тов. Желтова доложить об этом совещании секретарям ЦК и пригласить их на совещание, но из ЦК явился только тов. Золотухин и с ним человек 5 из аппарата. Я выступал на этом совещании, как у нас говорят, с большой речью. Я прошу взять эту речь и посмотреть, найдете ли вы хоть одно слово, которое было бы сказано не в духе решений партии. Тов. Золотухин наверное здесь присутствует и может подтвердить, что после совещания я спросил Золотухина, как Вы находите ваше совещание и мое выступление? Никаких претензий он не предъявил, и весь народ был доволен совещанием.

О чем там шла речь?

ХРУЩЕВ. Товарищ Жуков, давайте укладываться в регламент. У нас докладчик имел 55 минут, сколько — же Вам надо?

ЖУКОВ. Два докладчика заняли 1 час 20 минут.

ХРУЩЕВa. Не стоит торговаться с Пленумом, Вы скажите, сколько Вам надо?

ЖУКОВ. Думаю 20 минут.

ХРУЩЕВ. Вы уже проговорили 20 минут.

Голоса. Надо говорить по существу.

ХРУЩЕВe. Чтобы не было недоразумений, уточним, что сейчас без пяти минут двенадцать, 15 минут первого Ваш регламент кончится.

ЖУКОВ. Об этом совещании дальше можно не распространяться. Пусть скажут другие товарищи, в чем там были ошибки. Я считаю, что это совещание было очень полезным.

Второй вопрос — о приказе 0090, изданном полтора года тому назад, который явился, видимо, не совсем правильным приказом и который вызвал сейчас такие серьезные обвинения. Я считаю, что не надо было издавать такого приказа. Он написан неряшливо, даже политически неряшливо….

(С места. Совсем мягко сказано.)

…хотя он не давал каких-то новых установок. Вы можете взять этот приказ и сверить его в точности с приказом 008571, который издан 8–9 лет тому назад в развитие постановления Главного Военного Совета, утвержденного Президиумом ЦК при Сталине, изданного по указанию Сталина, где главное внимание было уделено недопущению критики командиров, укреплению единоначалия. Но это меня не оправдывает. Хотя я и до сих пор глубоко верю в принципиальное значение приказа 0085 и стремился его по-настоящему проводить в жизнь, я считаю, что мне надо было понять, что время за 8–9 лет требует серьезных поправок: прошло много времени, народ изменился и в армии, в Вооруженных Силах, изменилась обстановка, наши достижения и т. д. Это надо было учесть, издавая этот приказ, который, кстати говоря, готовился после обсуждения его на коллегии при участии Главного политического управления. Но поскольку я подписал приказ, я ответчик за него, и не хочу сваливать это на тов. Желтова или на кого-либо другого. Я виноват в том, что выпустил такой приказ и в том, что я не доложил проект его Президиуму. Речь шла там о ликвидации безобразий и всяких чрезвычайных происшествий, и поскольку этот приказ был в духе приказа 0085, мне казалось, что нового там ничего нет и входить с ним в ЦК нет надобности. Значение этого я понял неправильно, за что я должен нести соответствующую ответственность.

Члены Президиума и здесь выступавшие товарищи указали на ряд моих ошибок во взаимоотношениях с отдельными членами Президиума, с кадрами, говорили о недостаточной чуткости, об отсутствии осмотрительности, что иногда обижало крупных военных работников, отражалось на низовых кадрах. Все это правильно — я не должен был так поступать, это большая моя ошибка, и я сознательно ее воспринимаю и заверяю вас, что это будет мною испраапено на той работе, на которую меня поставит партия. Больше этого не будет допущено, хотя должен вам сказать, что ни одного раза до сегодняшнего дня я не получал даже намека, что действия мои неправильные. Хоть бы кто-нибудь мне по-товарищески сказал: Жуков, у тебя такие вещи… Ты что же позвонил Гречко, чтобы он не прекращал занятий и не ехал на встречу Хрущева?

(ХРУЩЕВ. Не Хрущева — я в гости не ездила).

ЖУКОВ. И Гречко в это время не гулял: он проводил командно-штабное учение под руководством тов. Рокоссовского. Поэтому я сказал ему — занимайтесь делом. Я допустил грубую ошибку, прошу не обижаться на это. Если принимаете мое признание, поймите, что я допустил глупость…

…также, как я допустил ошибку в разговоре с тов. Еременко, перед которым я также извиняюсь. Он просил лететь в Сталинград и встречать Тито и еще кого-то.

ХРУЩЕВ. Я позвонил тов. Еременко и попросил его приехать в Сталинград и доложить о боях под Сталинградом.

ЖУКОВ. Мне об этом не было сказано.

ХРУЩЕВ. Я не знал, что обязанность секретаря ЦК говорить командующему военным округом при согласованииc с министром обороны.

ЖУКОВ. Я считал вправе сказать ему, чтобы он занимался своей работой, а начальник гарнизона должен был выстроить караул. Я не считал нужным оказывать такую честь тов. Тито в то время.

ХРУЩЕВ. В то время там были Микоян, Хрущев и Тито.

ЖУКОВ. Может быть я запамятовал по старости лет, я признаю свою ошибку. Признаю свою ошибку также перед тов. Еременко.

Я думаю, мы собрались здесь не для того, чтобы припоминать отдельные обиды. Здесь вопрос стоит серьезнее, а не о том, чтобы высказывать, кто кого обругал, кто кому неприятность сделал. Если мы на этот путь встанем, мы неправильно поступим. Я не буду припоминать обиды, которые мне были нанесены в свое время. Я прошу понять меня правильно в этом отношении. Я признаю все ошибки, которые допустил, и не хочу от них уходить.

Самое главное и важное обвинение, товарищи, которое я считаю, было предъявлено в Президиуме, это то, что я стремился оторвать вооруженные силы и подменить собою руководство.

Мне сказали, что в Президиуме создалась тревога, как бы Жуков своим характером и авторитетом не заставил нас плясать под свою дудку, что якобы члены Президиума боятся меня, а потому не доверяют. Вот где главное, а не в том, что где-то, кому-то наступили на ногу, кто-то кому-то не оказал почтение. Должен сказать, что в этом отношении, видимо, я дал какой-то повод, чтобы так рассматривать меня в этом отношении.

Я уже сказал о том, что мне не было сделано никаких намеков на то, что я веду себя нехорошо, что веду какую-то особую линию и т. д. Только сейчас мне говорят, до этого не было ни одного раза сказано. Если бы мне об этом было сказано, я бы наделал меньше ошибок.

Вместе с вами три месяца тому назад я радовался разгрому антипартийной группы, а сейчас я оказался под сомнением. Это, товарищи, вторая тяжелая травма в моей жизни. В 1946 году, вы знаете, меня обвинили в нелояльности к руководству ЦК, взяли под сомнение, обвинили в военном заговоре, и шесть томительных лет велось за мной тщательное наблюдение, слежка Берия, Абакумовым. И вот только теперь я стал забывать об этом в той товарищеской обстановке, которая создалась за последнее время.

И я работал, не покладая рук. То, что мне сказали в субботу — это вторая тяжелая травма. Тогда было другое, люди руководствовались другими соображениями. Тут сказано товарищами, мнением которых я дорожил все время и не мог предположить, что буду признан опасным для руководства Центрального Комитета. Всего три недели мы расстались с таким хорошим настроением, пожеланиями и вдруг сразу что-то случилось.

Я не хочу вдаваться в какие-то догадки, потому что это может меня повести по ложному пути, но хочу одно сказать, что, видимо, моя резкость, с которой отстаивал свои предложения, соображения, высказывания в ином совершенно варианте, чем другие товарищи, насторожила их по отношению ко мне и, видимо, я дал повод к тому, что являюсь каким-то смутьяном в составе Президиума, не желаю уважать мнения других. Видимо, эта резкость не совсем нужна была и не оправдывается. Конечно, с моей стороны были иногда не совсем обдуманные предложения, как и у других товарищей, когда подрабатывается вопрос, но, когда принималось решение, не устраивал какой-либо обструкции и не комментировал по-другому, всегда признавал решения коллектива, не было случаев, чтобы боролся против единства или как-то его подтачивал. Не было этого.

Можно, конечно, сейчас привести, но это не на пользу единства нашей партии. Я считаю, что я полноценный коммунист, всегда верно служил Родине, народу, партии и таким останусь до гроба своей жизни.

Здесь говорили, что, выступая на активе (это был не партийный актив, апартсобрание штаба сухопутных войск в Белоруссии), товарищи могут подтвердить, я действительно сказал, что, когда была борьба с антипартийной группой, когда 18 июня хотели вынести окончательное решение об устранении руководства, я сказал, что если группа вынесет это решение, я буду действовать через голову этой антипартийной группы и обращусь к армейским парторганизациям, сообщу, как и что на самом деле есть. Не помню, кажется, добавил и через голову парторганизаций Армии и парторганизаций на местах. Через голову этой антипартийной группы, если она вынесет такое решение.

ПОЛЯНСКИЙ. От имени кого вы будете обращаться?

ЖУКОВ. Не задумывался, возможно партийно не совсем выдержано сейчас, но тогда в горячке мог допустить. Я признаю чистосердечно, что считал такое высказывание — через голову этой антипартийной группировки — правильно. Сейчас понимаю, этого не надо было говорить, тем более был членом Президиума. Зачем? Это ошибка.

В субботу обсуждался этот вопрос. Конечно, здесь звучал, видимо, голос желания себя немного подвосхвалить. Здесь скрывать нечего, я чистосердечно говорю. Конечно, всякие версии распространяются, но я не хочу об этом говорить. Если будет потом время, то я скажу в справке.

Товарищи, как я воспринимаю и воспринял решение об освобождении меня от должности? Я покривил бы душой, если бы выразил восторг. Я, товарищи, любил свою работу и отдавал ей все свои силы и считаю, что я не без пользы работал. Но считаю, что для того, чтобы быстрее поправить крупные недостатки в партийно-политической работе Вооруженных Сил, решение Президиума об освобождении меня от работы и назначении товарища Малиновского принято, безусловно, правильно и у меня нет и не будет никакой обиды на Президиум. Я это заявляю честно. Я буду также работать на другой работе, которая мне будет поручена.

Я должен сказать, что я отлично понимаю, и вы знаете, как я мог рассчитывать, что я могу отторгнуть Вооруженные Силы от партии. На это мог рассчитывать человек, потерявший голову, что ему это удастся сделать. Если бы я это попытался сказать или поднять какой-то вопрос, то мне бы сказали, что вы не туда идете, одернули бы меня, как одернули семерку, которая подняла свои руки на единство партии. (Шум в зале).

Но ошибки есть ошибки и их надо признать, и я их признаю.

Я не хотел бы останавливаться на отдельных моментах, они не играют особо принципиального значения, а они являются дополнением. Я их признаю. Я хочу дать справку относительно особой школы. Эта школа вызвала сомнение у Булганина и он развел руками и сказал, с какой целью ты ее создал. Я должен вам доложить здесь и прошу поручить это партийной комиссии проверить документально, что здесь никакого замысла с моей стороны не было. У нас было 17 рот, разбросанных по всем округам. Поскольку эта работа в округах не может квалифицированно вестись с особой щепетильностью, с сохранением военной тайны и там не обучаются военным языкам, то я принял решение свести эти 17 рот в одно место и организовать школу. Действительно, я считал, что надо иметь не срочную службу, а сверхсрочную службу. По тарификации установил им заработную плату, необходимо было подобрать туда соответствующих преподавателей и т. д.

Так что сумма слагаемых не изменилась, 17 рот составляли 1750 солдат, сержантов. Здесь добавился аппарат школы —2100 человек. Это можно поручить проверить и я прошу это сделать, потому что в конце концов, знаете ли, нельзя какие-то темные намеки бросать, или, как говорят, бросать тень на плетень. Я считал, товарищи, что это не новый вопрос и поэтому я не вносил на решение. Я по существу искал решения вопроса об изменении метода подготовки, как лучше подготовить более квалифицированные силы в этом отношении. Правильно сделал? Надо было прийти и рассказать, что у меня такой замысел есть. У меня была, например, аналогичная организация, которая должна разрабатываться в военно-морских силах. Я товарищу Хрущеву два раза говорил: товарищ Хрущев, мы задумали такую организацию, я Вам специально доложу по этому делу. Два раза докладывал, но не доложил, потому что обстоятельства такие, что не удавалось доложить, да, кстати говоря, и наши моряки не совсем подготовили все предложения. Это организация сухопутная, а там предложили новую организацию. То я считал нужным внести.

Я считаю это своей ошибкой. Надо было немножко быть внимательнее к Президиуму ЦК и действительно, как здесь сказал Суслов, я согласен с ним, надо было больше дорожить мнением Президиума. Тут у меня, конечно, видимо, не хватило соответствующего такта.

Товарищи, мой регламент истек, я проговорил лишнюю минуту. Я хочу вас только заверить в одном, что не было, нет у меня иного мнения, я всю свою жизнь, как вы знаете, был военным, провел четыре войны за Родину, никогда нигде не спотыкался на своем партийном пути, с 1918 года я также никогда не спотыкался, не допускал крупных ошибок. На своей работе я никогда не допускал каких-либо ошибок, которые характеризовали бы меня как человека опасного или как-либо иначе, я таковым не являюсь.

Я прошу вас понять то, что эти ошибки явились следствием не какого-то уклона от линии партии, а являются ошибками, которые каждый человек, который работает, может допускать.

Я вас заверяю, товарищи (я думаю, что мне в этом отношении будет оказанасоответствующая поддержка), что при помощи нашей партии я сумею преодолеть с честью и достоинством эти допущенные мною ошибки и буду, безусловно, полезным человеком в нашей партии, был и буду всегда верным и надежным членом партии.

Я прошу, товарищи, мне верить и во мне не сомневаться.

Председательствующий тов. ХРУЩЕВ. Объявляется перерыв на 20 минут.

Председательствующий тов. ХРУЩЕВ. Продолжим работу Пленума.

Слово имеет тов. БРЕЖНЕВ, подготовиться маршалу тов. БИРЮЗОВУ.

 

БРЕЖНЕВ

Товарищи! Вопросы строительства и укрепления Советской Армии всегда являлись предметом особой заботы нашей Коммунистической партии. Все мы знаем, сколько сил и внимания уделял этому вопросу Владимир Ильич Ленин, который по праву является основателем, создателем нашей славной линию и героической Красной Армии и творцом научных основ строительства Вооруженных Сил нашей социалистической Родины.

Руководствуясь ленинским учением, Коммунистическая партия всегда проводила и проводит колоссальную работу по оснащению Советской Армии и Флота современными видами боевого оружия и техники, по воспитанию командиров, политических работников и всего личного состава Вооруженных Сил нашего рабоче-крестьянского государства. Партия неустанно заботится о повышении боевой готовности войск.

Только в результате мудрого руководства партии наша армия на сегодня является могучим вооруженным оплотом Советского Союза и всего социалистического лагеря. Я думаю, что члены ЦК знают, какую огромную заботу Президиум ЦК и правительство проявляют в последние годы и добились значительных успехов в вооружении нашей армии новейшей первоклассной техникой, в том числе атомным, термоядерным оружием и ракетной техникой.

Однако, как уже говорилось и как это вытекает из существа обсуждаемого вопроса, тов. Жуков игнорировал эту великую руководящую роль партии в строительстве нашей Советской Армии. Речь идет не об отдельных недостатках и ошибках министра, а о принципиально неправильной, опасной для строительства нашей армии, для дела социализма и коммунизма линии, которую проводил тов. Жуков в строительстве Советской Армии, главное, к чему стремился т. Жуков в своей практической деятельности — свергнуть партийную работуe в армии и но флоте, — линии к тому как 6ы уйти из-под наблюдения, из-под контроля Центрального Комитета партии, а это и есть линия на принижение руководящей роли партии, на установление своей личной диктатуры в армии.

Я думаю, что в результате Пленума будет полная картина, но позвольте мне сказать, что эта линия в прежнее время с большим рвением проводилась т. Жуковым на практике. У меня такое представление, что за последние годыa он начал с того, что начал подавлять партийную работу, партийные организации, политорганы и партийных работников внизу. Поэтому целый ряд приказов и распоряжений, которые он издал, его личные речи, скажем, на Московском активе в прошлом году, — все это подготовка и практическая, и моральная для того, чтобы подавить партийно-политическую работу, принизить партийную работу в армии. А подкреплялось это практически сокращением количества политорганов и политработников внизу. Подготовлялось это морально наказаниями за критику, за самокритику, за так называемое обсуждение служебной деятельности командиров, противопоставлением политических работников командирам, нашим руководящим кадрам в армииe.

Достаточно сказать, что только в Военно-Морском Флоте за это время было упразднено 36 процентов всех ранее существовавших органов и уволено 50 процентов всего состава политработников.

А завершил это дело, когда почувствовал, что уже достаточно приказов и распоряжений всяких, к тому чтобы подавить это дело, речей произнес достаточно много, а на Московском активеg заявил, что надо наказывать, судить офицеров, политработников, вернее это относилось в адрес партийно-политических работников, за критику и самокритику, за вмешательство в дела столько, сколько нужно.

Что означает такая директива министра на партийном активе? А как это преломлялось внизу? Вот командир роты в Нижне-Уральском округе заявил: «Всю роту посажу в тюрьму, но наведу свою дисциплину». Роту, конечно, ему посадить не удалось. Но это свидетельствует о том, как, начиная сверху, устами министра говориться, а в армии все-таки есть дисциплина, есть единоначалие, которое мы поддерживали и будем поддерживать, и многие, может быть, даже не сознательно, но, будучи коммунистами, повторяли за министром неправильную политику, которая приводила к тому, что они собирались всю роту посадить в тюрьму.

Разве это отвечает душеa и требованиям воспитания нашей Советской Армии нашего Советского социалистического государства?

Он этос сопровождал, конечно, репрессиями, страхом, грубым обращением. Я не говорю о многочисленных приказах, ставших нам теперь известными, когда снимали работников ни за чтое, неоправданно и незаслуженно подвергали наказаниям, снятию, разжалованию, увольнению из армии. Он в своих поездках показывал пример. Приехал т. Жуков на Балтийский и Северный флоты ознакомиться с делом в этих флотах. Чем окончилась эта поездка министра обороны, члена ЦК нашей партии? Она окончилась тем, что был уволен из Армии 271 работник и 24 были сняты и понижены в должностях, то есть 300 с лишним человек оказались «негодными» в результате только такойi экскурсии министра.

Разве это не атмосфера страха, разве это не атмосфера запугивания, разве это не подтверждение своим поведением и действиями того отношения, которое он осуществлял в приказах и распоряжениях в отношении партийных работников в Армии, воспитательной работы в Армии?

Трудно, конечно, человеку, посвятившему всю жизнь служению в Армии, имевшему семью, перенесшему много лишений, не имеющему, может быть, другой профессии, быть в такой обстановке. Так надламливалась воля у офицерского состава И поэтому не случайно на партийных активах, а я по решению Президиума, выполняя его волю, участвовал в проведении одного из активов на Дальнем Востоке, офицеры, почти все командиры, генералы, командующие армиями, выступая говорили, что при такой атмосфере нет уверенности в завтрашнем дне, не знаешь — не то работать, не то сухари сушить. Такая атмосфера, неправильная атмосфера.

Но когда он почувствовал, что низовое звено, не верховное командование, не верховная власть в округах и здесь в центре нашей Родины, o уже в известной мере подчинено его диктаторству, его такой воле, тогда он взялся за вершину влаcти, тогдаa началось с инструкции партийным органам, то есть директива свыше, которая вольно или невольно не могла появиться в свет его только одной волей, она должна была утверждаться ЦК. Такая инструкция была внесена. Она принижала роль партийных организаций, суживала их функции, сковывала их инициативу. Эта инструкция была поправлена в ЦКc. Но это не остановило Жукова, кандидата в члены Президиума тогда Центрального Комитета, хотя на таком высоком посту должен был бы быть зрелый политический деятель и этот сигнал должен был бы послужить для него законом, основанием к тому, чтобы переговорить в Президиуме ЦК, переговорить с руководством Президиума ЦК, что вот, мол, видимо, я ошибался, тут, очевидно, линия должна быть ЦК.

Нете, этого не произошло. Товарищ Жуков внес предложение о Военных Советах в какой формулировке? Военный Совет создать при командующем. «При» — уже само по себе говорит.

Внося в ЦК положение о Военных Советах тов. Жуков преподнес такие формулировки, Дальше что было сказано? Дальше было сказано: «Военный Совет рассматривает» — и идет перечень некоторых вопросов, которые рассматривают Военные Советы. То есть Военные Советы ничего не решают. Были упущены такие важные для правильного воспитания советских руководителей армии слова: «Военный Совет руководит, рассматривает и решает вопросы и несет полную ответственность перед Центральным Комитетом партии и Правительством за состояние частей и их боеготовность».

Надо сказать, что Жуков в жизни не такой какой он на трибуне сегодня.

Президиум Центрального Комитета осудил это, считая невозможным принять это предложение, означающееk принижение руководящей роли в партии, отрицание коллективности в работе (не в руководстве войсками) и поручил комиссиидоработать эту инструкциюl с учетом линии Центрального Комитета, которая была направлена на поднятие роли Военных Советов.

Потребовалось почти два месяца для того, чтобы склонить Жукова к тому, чтобы внести предложение, в котором бы говорилось — Военный Совет рассматривает, решает вопросы и несет полную ответственность перед Центральным Комитетом, Правительством и, конечно, министром за положение дел иа боеготовность в частях.

Это было сделано не потому, что Жуков — член ЦК и член Президиума Центрального Комитета внутренне согласился и внутренне понял, что именно такая линия правильная и что ее ему, как министру, надо проводить в жизнь и исправить те вывихи (если к тому времени их можно было считать вывихами) иошибки, которые были в связи с внесением им этого предложенияc.

Но это же не так. Уже в последней стадии, когда тов. Кириченко и я участвовали в нажиме, если так можно грубо сказать, на тов. Жукова, чтобы он подписал эту бумагу окончательно, то даже в подпунктe, в котором было сказано: «Член Военного Совета — командир, член Военного Совета — начальник Политуправления округа», он внес такую запись: «должность члена Военного Совета — лишняя штатная единичка и ее, конечно, начальника Политуправления — упразднить».

Потребовалось много времениf, чтобы доказать, что это несуразица. Как же так? Центральный Комитет утверждает, что есть член Военного Совета, а внизу написано — упразднить штатную должность.

Жуков сказал: «Ты не понимаешь. Это штат, если надо, единички надо упразднить». Дело не в таком примитивном объяснении, а дело в той принципиальной линии, которую занимал Жуков.

Хорошо. И это можно было бы отнести, как он говорит, к его грубым ошибкам и извращениям. Но когда стало известно, что Жуков — член Президиума, член высшего коллективного органа партии, уходит с Президиума к себе и в кругу своих приближенных (я не буду называть фамилии) говорит: «Это я сделал временную уступку Центральному Комитету. Военных Советов не будет!».

Товарищ Жуков, кому Вы делаете уступку?

Я, как член Президиума ЦК, крайне возмущен, что я работал с Вами в составе такого высокого органа, верил Вам, всегда считал, что каждое наше обсуждение коллективно, направлено на выполнение решений XX съезда, что Вы всегда искренни, правдивы.

Теперь я, конечно, отмежевываюсь от всего этого. Я не верю Вам

Это была попытка ликвидировать Высший Военный Совет, о чем говорил в своем докладе товарищ Суслов.

Как видите, линия началась снизу. Когда там немного удалось, так как это было за глазами ЦК, периферия большая, скрывать удавалось, тогда он взялся и за высшие органы. Сейчас это не удалось.

Партийные активы, проходившие в армиях, показали высокую политическую зрелость, терпеливость, е веру в то, что эта нелепость будет поправлена. И не случайно на активах говорили, что теперь будет и дышать, и работать куда легче, что Центральный Комитет заглянул в самую душу нашей армии. Они благодарили Центральный Комитет партии за принятое решение.

Разве попытками репрессий он думал только низы подавить?i Грубость, оскорбления допускались и в отношении высшего командного состава нашей армии, в отношении уважаемых маршалов, генералов, адмиралов и офицеров. Я позволю высказать свое личное возмущение по поводу такого факта. Все мы знаем хорошо старейшего и уважаемого маршала Еременко, который всю свою жизнь отдал служению нашей армии и Родине. И вот, когда в Сталинград приехала делегация, то его уставной долг повелевал, что командующий должен встретить такую партийно-правительственную делегацию, сопровождающую Президента другой республики, находящегося в гостях в Советском Союзе, тем паче, что был дружеский звонок со стороны Никиты Сергеевича Хрущева, который хотел быть вместе с защитником Сталинграда. И что же, приходит Еременко в ЦК и плачет слезами, что его два часа министр драил как мальчишку за то, что он позволил себе поехать на эту встречу. Жуков говорил ему: «А что там тебе делать? Выслуживаешься?»

Это позорное явление.

ПЕРВУХИН. Перед кем выслуживаться?

БРЕЖНЕВ. Да, перед кем выслуживаться? Еременко верой и правдой служит народу и партии, а Вы, тов. Жуков, хотите, чтобы он служил только Вам, а не партии.

Грубость процветала и на заседаниях коллегии. Мне говорили, что на коллегиях была очень тяжелая обстановка. Если человек мало-мальски инако мыслит, он его сразу обрывает репликами и человек садится. Достаточно было маршалу Бирюзову что-то не в тон сказать, как Жуков в ответ: «Какой дурак тебе присвоил звание маршала Советского Союза?» Как какой дурак? Известно, что звание присваивает правительство с санкции ЦК партии. И это член Президиума ЦК заявляет такие вещи. Ведь это не колхозный бригадир, а Жуков, он знал, кому что надо сказать, кого нужно осудить и какое это будет иметь значение и влияние для его роли.

Говорилось о культе личности. Я на Президиуме уже приводил пример и хочу рассказаь членам ЦК. Есть много подхалимов, которые, например, выпустили книгу о поездке Жукова в Индию. Там все расписано, как он на слона сел легко, как кавалерист, и когда он сказал, что этот слон вроде как танк, то никаких слон, как бы услышав эти слова Жукова, быстрее зашагал. В таком слащавом тоне подхалимы расписывают официальную поездку члена Президиума, члена Правительства нашей большой державы, давая смехотворное изображение. Нет чувства меры!

В серьезном учебнике, который выпускается политическим партийным органом для воспитания воинов Советской Армии, в месте, где говорилось, что партия организовала план борьбы, он не преминул написать — «Чепуха, никакого такого плана не было.» Как же это так? Разве мы не помним события? Или в месте, где говорится об обороне Ленинграда, он вычеркивает фразу, что партия организовала оборону Ленинграда и что большая заслуга в разработке этого плана принадлежала тов. Ворошилову и секретарю Ленинградского обкома тов. Жданову. Жуков считает, что никакой заслуги Маршала Ворошилова нет, что он провалился и был снят с поста, а Жуков был послан вместо него и организовал оборону. Жданов же не имел заслуг в этом деле. И так это и пошло. Разве это не возвеличивание? Разве это позволительно для скромного большевика, которому оказано такое высокое доверие?!

Естественно, товарищи, возникает вопрос: что породило по существу эту антипартийную практику в деятельности министра обороны? Немалую роль в этом деле сыграли личные качества Жукова. В своей биографии Жуков пишет, что он родился в семье крестьянина. Это правда. Но он забыл написать, что партия подняла его до поста большого политического деятеля. Тов. Жуков оказался политически незрелым человеком. Зная его характер и не только характер, но и действия, можно сказать, и без ошибки, что она рвался с одержимостью к тщеславию. Стремление к диктаторству породило в нем уверенность в своей абсолютной непогрешимости. Отсюда линия уйти из-под влияния ЦК, установить свое диктаторство в армии. И это удовлетворило бы Жукова. Зрелый работник не стал бы отделять себя от партии, от своих товарищей — маршалов, командиров, с которыми он работал и воевал. А Жуков фактически отгородил себя от них, потому что партийные активы показали, что никто в армии не мог уже больше терпеть, мучались в силу партийной дисциплины, но ждали, что бы пришел этому конец и благодарили партию за то, что она вскрыла все это.

Я считаю, что у Президиума ЦК были все основания, и серьезные, чтобы рассмотреть этот вопросe. И совершенно правильно, что Президиум ЦК принял решение об усилении партийно-политической работы в армии и на флоте.

Не хочу нарушать регламент и заканчиваю. Какой вывод? Мне кажется, что тов. Жуков показал свою политическую незрелость и не достоин того большого доверия, которое ему оказали партия и ее руководящий орган — Пленум Центрального Комитета.

Он не может работать, трудно верить, что он мог бы исправить свое положение.

Я думаю, что он должен быть выведен из состава Президиума Центрального Комитета партии и членов Центрального Комитета.

Голоса. Правильно.

БРЕЖНЕВ. Пусть практической работой, будучи членом нашей партии, докажет, что он способен исправиться. У него такая попытка, такая возможность была один раз, но он это не оправдалi. Можно еще раз проявить великодушие, партийность, терпеливость, помочь ему в практической работе. И пусть он это высокое звание и доверие оправдает.

Председательствующий тов. ХРУЩЕВ. Тов. Бирюзов, подготовиться тов. Калнберзину.

 

БИРЮЗОВ

Товарищи, вопросы принижения партийно-политической работы в Советской Армии и Флоте неразрывно связаны с деятельностью тов. Жукова. Именно в период его деятельности партполитработа последовательно из года в год принижалась. Вместе с этим принижались и личности командиров и политработников всех степеней. Это чувствовали на себе все — и командиры, и политработники, и генералы, и маршалы. Это порождало чувство неуверенности и неудовлетворенности, а вместе с тем боязнь за свою судьбу у товарищей.

В чем дело, откуда это родилось? Как можно было предположить, что член Президиума ЦК, крупный военный и государственный деятель может проводить такую линию, чуждую духу нашей партии и природе советского строя?

Главной причиной этого, по мнению многих и многих коммунистов, является безудержное тщеславие и самолюбование собой, стремление возвеличить самого себя до невообразимых пределов.

Тов. Жуков забыл, что партия обеспечила его рост и создала ему большой авторитет. Ему следовало бы оглянуться на свой пройденный путь и увидеть, как партия, особенно после смерти Сталина, подняла его, выдвинула его на пост первого заместителя, а затем министра обороны, оказала ему исключительное доверие, избрав кандидатом в члены Президиума ЦК, а впоследствии и членом Президиума ЦК. И вместо того, чтобы внести партийность в свою работу, тов. Жуков наоборот насаждал индивидуализм, антипартийные методы работы. Тов. Жуков поверил в свое величие как в военном деле, так и в государственных делах.

Президиум ЦК показал, что в государственных делах тов. Жуков оказался далеко не тем, кем он сам себе казался, и что он во многих государственных делах весьма опрометчив, что подтвердила его несостоятельная оценка положения дел в Югославии, противоположная оценке Центрального Комитета.

Как понять, как результат высокой политической зрелости и государственной мудрости, или вредной ограниченности — это стремление тов. Жукова всецело и безраздельно властвовать в армии, вести линию на создание непререкаемого авторитета его личности в армии, на полное подчинение армии и флота персонально ему, стремление отделить армию от Центрального Комитета? Для этого и понадобился и такой приказ как 0090. Тов. Жуков пытается отрицать это, но факты вещь упрямая, они полностью подтверждают именно это стремление тов. Жукова.

Для достижения этой цели он и повел настойчиво и упорно, что свойственно черте его характера, линию принижения партийно-политической работы, стремясь свести ее на уровень культурно-просветительной деятельности с тем, чтобы пресечь общение с ЦК, чтобы судили об армии, о ее командно-политическом составе через единую призму — призму тов. Жукова.

Под флагом укрепления единоначалия без ведома ЦК был полностью изменен приказ 0085, в свое время одобренный ЦК. Этот приказ, изданный в бытность тов. Булганина, определил партийную линию об единоначалии. Однако тов. Жуков извратил этот ленинский принцип единоначалия, на практике осуществлял другой, свой принцип — делай что хочу. Приказ 0090 ничего общего не имеет с приказом 0085.

Тов. Жуков пытался поставить свою личность, свое я не только на уровень ЦК, но и выше. Для того, чтобы этот культ легче было развивать, он начал третировать Главное Политическое управление. Тов. Желтов неоднократно в личной беседе со мной и с другими товарищами жаловался на нетерпимое требование к нему по поводу пропагандирования личности тов. Жукова. Изо дня в день мы сами видели этот нажим на тов. Желтова и на нашей, простите, не коллегии, а калекии, этом бесправном органе Министерства обороны.

С момента прихода тов. Жукова на пост министра обороны в Министерстве создались невыносимые условия. Стиль работы с уходом тов. Булганина резко изменился. К тов. Булганину можно было прийти, доложить и поговорить почеловечески. У тов. Жукова был другой метод — подавлять. Он не считал нужным советоваться. Если кем-либо выдвигался вопрос, который не совпадает с мнением тов. Жукова, он не стремился разобраться в этих предложениях, не старался убедить докладчика, он просто отклонял, сопровождая это оскорбительными эпитетами. При решительной настойчивости со стороны докладчика следовала более резкая угроза, например, кто ты такой? Кто тебя знает? Я с тебя маршальские погоны сниму. Или более мощное средство: тобой Президиум ЦК не доволен, будем снимать тебя.

Лично я по этой причине вынужден был просить его освободить меня от занимаемой должности и представил ему проект записки ЦК об освобождении меня от занимаемой должности и просил подписать эту записку. Он сказал: когда вызовут на Президиум, тогда будешь отвечать.

Дело не во мне одном человеке, но ведь в таком положении находились и другие. Маршалы Горшков и Неделин не встречали ни товарищеской теплоты, ни товарищеской поддержки.

Я хочу с вами поделиться с болью в сердце, что за три с лишним года командования противовоздушной обороной страны я не имел возможности по душам поговорить с тов. Жуковым. Как-то однажды он крепко распекал меня. Я говорю: позвольте, вы ни разу не позволили придти и поговорить о животрепещущих вопросах противовоздушной обороны. Он говорит: не скажи где-нибудь еще. Разве на коллегии не слушали!

Вот на какие-нибудь мелочи, вроде как рассмотреть, какие погоны, какие лампасы, какую форму создать в армии, затрачивается много и много часов. На это время находится. А вот разобраться в вопросах противовоздушной обороны, как мы понимаем, как у нас накипело, тут поддержки не встретишь.

Даже его ближайший заместитель тов. Конев и тот, если ему память не изменяет, во время одного перерыва на партийном активе, который недавно проходил, сказал мне: а вы думаете я был вхож к нему. Я тоже мог придти с предварительного позволения. Куда еще дальше идти!

Товарищи члены Пленума, Вам может показаться смешным и странным при этом методе руководства между министром и его заместителями вместо личною общения существовали письменные доклады, не лучше общение со многими командующими округами.

Например, товарищ говорит, что за два года командования округом ему ни разу не позвонил министр обороны. Я обменивался мнениями с товарищем Галицким он будет иметь возможность выступить и, видимо, скажет. Я стремлюсь, от всяких неприятностей лучше лично не докладывать министру, а изложить материал письменно. И так многие командующиеm военными округами.

Товарищ Жуков ни с чьим мнением не считался. Я приведу один из примеров игнорирования не только отдельных лиц, но и крупных военноначальников. Позаданию министра Генеральным Штабом был разработан проект наставления по проведению крупных операций и разослан в округа, а затем было созвано совещание всех командующих округами и отдельными армиями. С докладом выступил начальник Генерального Штаба. Два дня обсуждался этот вопрос и почти все единодушно высказали мнение о необходимости издания такого наставления. Товарищ Жуков заявил, что все это несерьезно, что крупному военачальнику, а их может быть только единицы, не нужно никакого наставления, так как такой полководец является гениальным, а если это так, то они могут ему мешать.

Так на этом закончилась творческая разработка такого крупного вопроса.

У нас, товарищи, в Вооруженных Силах нет ничего. Прежние Уставы устарели, а новых не создали и оперативных направляющих документов тоже нет. Вместо направляющих документов по оперативной подготовке есть отдельные с предложениями противоречащими выступления о различных учениях товарища Жукова и их используем во всех лекциях и докладах: товарищ Жуков сказал то-то, определил то-то, основываясь на высказываниях товарища Жукова, мы должны делать то-то.

Разве это не культ? Это есть насаждение нового культа личности, которое подпиралось подавлением кадров.

Можно привести ряд фактов, когда приказы командующих округов отменялись и издавались новые приказы с более строгим воздействием на нарушителей в какой-то мере воинской дисциплины.

У командующих и политработников рождалось унижение. Никто не был застрахован от снятия с работы и от понижения в должности.

Два года тому назад товарищ Жуков просил Президиум ЦК утвердить в должности Дальневосточным округом генерала товарища Пеньковского. Товарищ Жуков представил в Президиум товарища Пеньковского. Прошло немного времени, когда товарищ Жуков докладывает, что Пеньковский ничем не командовал, что его необходимо снять. Ведь ясно, за что был снят товарищ Пеньковский, когда он выступил на научной конференции, противоречащейj товарищу Жукову, а что и с другими произошло?

Где же зрелость, государственность, мудрость товарища Жукова при выдвижении и выращивании кадров?

Мне кажется, товарищ Жуков пытался пристрастно подбирать кадры. Никогда на Коллегии не обсуждался этот вопрос. Мы на Коллегии не рассматривали расстановку крупных кадров или их освобождение.

Товарищ Жуков отрицает, что он вел линию на отрыв от ЦК. Он говорит неправильно. Такая линия твердо проводилась. Никто не смел обращаться в Центральный Комитет. Я приведу недавний факт, который может подтвердить товарищ Конев Иван Степанович.

Во исполнение решения ЦК товарищ Хруничев и Министерство обороны должны были периодически докладывать в ЦК о ходе выполнения решения, принятого в августе 1956 года, это о противовоздушной обороне. Товарищем Хруничевым и мною был подготовлен такой документ и направлен в ЦК. Там было написано: Центральному Комитету, а дальше подписи — товарищ Хруничев и Бирюзов. Такой документ был направленa товарищам Жукову и Коневу.

Вы представьте себе, какая последовала истерика: т. Жуков в исключительно грубой форме предъявил мне обвинение, что я поступил (привожу подлинныеслова) неконституционно, что мне права не дано обращаться в ЦК, что он не потерпит у себя таких заместителей и требует прекратить это. На этом телефонная трубка была брошена.

Я думал, какое преступление я сделал. Во-первых, документ этот являлся информационным, никаких принципиальных вопросов там не выдвигалось, никакой линии там не давалось.

Голос. По принципиальным нас ЦК обязал…

БИРЮЗОВ. Да, по принципиальным тем более. Этот разговор был в присутствии т. Коневаc.

ХРУЩЕВ. Разве можно, чтобы двери ЦК были закрыты для члена партии? Никакая субординация не должна удерживать коммуниста, если у него есть необходимость обратиться в Центральный Комитет.

БИРЮЗОВ. Это не единственный факт. Разве это не прямое запрещение обращаться в ЦК. Как же после этого посмеешь перешагнуть через члена Президиума, министра обороны, который довлеет над нами и, безусловно, отгораживает нас от ЦК.

Тов. Жуков в субботу выступал на Президиуме ЦК и говорил, что при нем армия выросла и в техническом оснащении, и в боевой готовности, и в выучке. Я хотел бы спросить т. Жукова, а разве Советский Союз во всех областях своей многогранной деятельности за это время остался на месте? За это время произошли величайшие события и достижения и в области промышленности, и в области сельского хозяйства, и в области науки, и в других областях. Прошли и бурные июньские события, которые выгнали вон из руководства партии антипартийную группу, что привело к еще большему сплочению всех коммунистов и всего советского народа вокруг нашего ленинского ЦК.

Можно ли приписать достигнутые успехи в армии т. Жукову? Это будет оскорбительно и для ЦК, и для наших командиров, политработников, и для наших политорганов. Все мы в едином порыве, выполняя решения XX съезда о дальнейшем укреплении наших славных Вооруженных Сил, стремились сделать все как можно лучше. Мы преисполнены величайшей благодарностью нашему Президиуму ЦК за то, что он вовремя занялся положением дел в руководстве Министерством обороны и принял такое замечательное решение, направленное на решительное исправление допущенных ошибок в партийно-политической работе и усиление руководства партии Вооруженными Силами.

Я думаю, что все происшедшее послужит большим уроком для всех нас и усилит постоянное руководство Центрального Комитета нашими славными Вооруженными Силами, которые беспредельно преданы своему народу, своей партии и заслуживают того, чтобы им уделено было больше внимания.

Мы понимаем сейчас, что от нас требуется серьезная работа по ликвидации имевшихся серьезных ошибок. Надо обеспечить выполнение решения ЦК об улучшении партийно-политической работы в Советской Армии и Флоте. Это очень большая и крупная работа. Нам надо рассмотреть ряд организационных вопросов по строительству Вооруженных Сил и, мне кажется, что желательно будет проведение либо заседания Главного Военного Совета, либо совещания с командованиями военных округов по вышеизложенным вопросам.

Я полностью одобряю и присоединяюсь к решению ЦК об освобождении т. Жукова с поста министра обороны. Я полагаю, что пребывание т. Жукова в составе Президиума ЦК создаст большие трудности в работе. Следует ли усложнять работу?

Товарищи! Я обязан доложить, что войска противовоздушной обороны страны благодаря заботе партии и правительства хорошо оснащены и продолжают оснащаться боевой ракетной техникой и как все наши Вооруженные Силы преданы Коммунистической партии и Советскому правительству.

Председательствующий тов. ХРУЩЕВ. Слово имеет тов. Калнберзин, подготовиться генералу Горшкову.

 

КАЛНБЕРЗИН

Товарищи! Обсуждаемый на Пленуме ЦК вопрос имеет исключительно важное значение для нашей партии, для нашей страны. Тов. Суслов в своем докладе, тов. Брежнев в своем выступлении и тов. Бирюзов уже сказали, что Президиум не может дальше терпеть такого положения, которое создалось в связи с таким неправильным, непартийным руководством тов. Жуковым Вооруженными Силами Советского Союза.

Неправильное, нетерпимое поведение тов. Жукова по отношению к партийным работникам и политорганам в армии и на флоте нанесло большой вред Советской Армии и Военно-Морскому Флоту. Принижение политорганов и партийных работников в армии и на флоте. Он не только поссорил политработников с командирами-единоначальниками, не только запугивал командиров и политработников своими директивами, неправильными приказами, например, № 0090 с лозунгом снять критику и самокритику, приказами разжаловать и уволить в запас, как об этом рассказывали на активах, он провел запрещение кому бы то ни было информировать ЦК о положении в войсках; тем самым тов. Жуков лишил Центральный Комитет КПСС и Центральные Комитеты союзных республик возможности знать действительное положение в войсках, опроявленных нарушениях дисциплины, катастрофах, о гибели воинов в мирное время и об издевательствах отдельных воинов над местным населением, где находится воинская часть.

Происходит это потому, что в последнее время партийная и политическая работа в армии ослабла, носит формальный характер. Она заменена министром обороны, командующими округами и командирами частей бесчисленными арестами, унизительными оскорблениями военнослужащих. И вот результаты: хороший советский юноша, комсомолец, проявивший себя до службы в Советской Армии хорошо на работе или на учебе, будучи призван в Советскую Армию при таком порядке, когда существует только палочная дисциплина, когда воспитание отсутствует, — как только вырывается из казармы, часто совершает совершенно необъяснимые вещи.

На активе Прибалтийского военного округа был доложен такой факт, происшедший на территории Литвы. Отличник, комсомолец, находившийся за пределами части, без командного состава, напился пьяным вместе с другими, а потом зашел в клуб, где происходила самодеятельность, убил на месте четырех местных литовских юношей, а одного ранил.

Не знаю, известен ли этот случай Центральному Комитету, был ли доложен. Это был такой случай, когда заволновалась вся Литва, до нашего ЦК дошло это дело. Но этот случай не был обсужден на Военном Совете, который за последнее время отсутствует. Не знаю, из чего состоит работа Военного Совета в нашем округе, хотя являюсь членом этого Военного Совета.

Были и другие примеры на нашей территории.

Последнее сообщение из Донбасса показывает, что мы не можем при помощи страха создать дисциплину в Советской Армии. Ясно, что это не может не тревожить Центральный Комитет, его Президиум. И принятое решение «Об улучшении партийно-политической работы», оно принято с большим удовлетворением и радостью активами всех военных округов и флотов, которые были созваны для разъяснения этого решения, в том числе и партийным активом Прибалтийского военного округа, где было сурово раскритиковано держимордовское воспитание Советских войск, принижение всех партийных работников округа.

Выступающие требовали призвать к порядку маршала Жукова за принижение политических и партийных работников в округе, без творческой работы которых нет по существу Советской Армии, и требовали, чтобы ЦК КПСС принял меры против культа личности Маршала Жукова, который исходит из решений XX съезда.

Неужели XX съезд принял это решение только потому, что у тов. Сталина имелся культ личности, который, конечно, нанес большой вред строительству советского общества. Это относится ко всем нам, не только к Иосифу Виссарионовичу, но относится и к Маршалу Жукову, у которого имеются заслуги перед Родиной, но они не дают права ставить себя выше партии, выше ЦК.

Распространение картины, о которой уже говорили: на белой лошади с саблей в рукахс едет в гор. Берлин. Фильм, где был культ личности Сталина исправили, а культ личности Жукова в этом фильме записали; учебник для политического воспитания воинов Советской Армии, в нем он собственноручно записывает, что «не другие, а я руководил операцией, я обеспечил победу и под Ленинградом, и под Москвой, и под Берлином», и где хотите.

Не только антипартийно и опасно для партии и нашей Родины, когда злоупотребляют доверием партии и ЦК, но этим и наносится большое оскорбление членам партии, всему нашему народу, всем многочисленным командующим, Маршалам, генералам, членам Военных Советов, многочисленным партийным работникам и командирам всех национальностей великого Советского Союза.

Какой бы герой ни был Маршал Жуков, каким бы ни был талантливым полководцем, без геройства всей нашей партии, всего советского народа не было бы победы над фашистской Германией.

Это восхваление себя обидно и для нас, для латышей. Много латышей-коммунистов было в латышской гвардейской дивизии, много было и в корпусе, который был создан по решению ЦК. Дивизия и корпус были устойчивые. Почему? Потому, что там была большая прослойка коммунистов и комсомольцев, все лучшее, что сумело выйти из Латвии, все это влилось в дивизию. Поэтому дивизия была устойчивая, выполняла все боевые приказы партии, Родины и главнокомандующего, где бы она ни дралась — под Москвой, под Старой Руссой, под Нарвой, при освобождении Советской Латвии и т. д. И не только была латвийская национальная дивизия, были и других национальностей — Литвы, Эстонии и т. д. В этих дивизиях было все лучшее, что могло обеспечить победу. И наш Центральный Комитет, вся массово-воспитательная работа в дивизии помогали быть боеспособными, устойчивыми в боях эти дивизии. Как же не сказать обо всем этом? А здесь все говорилось: «Я все один это сделал, я победил, я спас Центральный Комитет на прошлом Пленуме, я, я, я». Правильно здесь сказали, что даже Сталин не употреблял этого я.

Я считаю, что правильно товарищи ставят в своих выступлениях вопрос, что не оценил тов. Жуков того, что партия ему дала. Партия очень щедро наградила его за то хорошее, что он сделал для нашей Родины.

Присвоили Маршала, четырежды Героем Советского Союза сделали, наградили многочисленными орденами и медалями, избрали в Центральный Комитет, избрали в Президиум Центрального Комитета. Что еще можно требовать? Что еще можно требовать за его заслуги?

А Маршал Жуков отплатил Центральному Комитету самомнением, зазнайством, противопоставил свою линию линии партии в отношении строительства Вооруженных Сил и Флота.

Имел намерение — установить личную диктатуру, заявляя, что критический момент он сам будет выбирать. Он имеет право обращаться к армии и народу — пусть последуют за ним!

Поскольку тов. Жуков доверия ЦК не оправдал, я так же, как тов. Брежнев, предлагаю на данном Пленуме вывести его из Президиума ЦК и ЦК КПСС, то есть из руководящих органов нашей партии.

Председательствующий тов. ХРУЩЕВ. Слово имеет тов. Горшков. Подготовиться тов. Фурцевой.

 

ГОРШКОВ

Товарищи члены Пленума! Прежде всего я хочу доложить Пленуму ЦК партии, чтоc как собрание партийного актива коммунистов Московского гарнизона, так и прошедшие активы в ряде гарнизонов военных, морских флотов и флотилий единодушно одобрили постановление Центрального Комитета партии об улучшении партийно-политической работы в армии и во флоте, как исключительно своевременное и жизненно необходимое для дальнейшего укрепления наших Вооруженных Сил как одного из важнейших мероприятий партии в строительстве и развитии Вооруженных Сил, укрепляющее влияние партии на все стороны военного строительства и укрепляющее все звенья партии в армии и флотee.

Вскрытое Центральным Комитетом партии принижение партийно-политической работы безусловно ослабляет влияние партийных организаций на все стороны жизни армии и флота, а созданное за последнее время недопущение критики недостатков, неоправданно чрезмерное сокращение политорганов и методы в работе руководства Министерства обороны, оставляли для партийных организаций политико-просветительскую роль, вели к отрыву Вооруженных Сил от партии и создавали условия для развития культа личности и исключительности роли тов. Жукова в строительстве Вооруженных Сил.

Именно для этого, для воспитания такого культа личности и потребовалось зажимать критику в партийных организациях, принижать роль партийно-политической работы, сокращать политорганы.

Конечно, наши армия, авиация и флот за последние годы сделали большой скачок в своем развитии и оснащении новейшей техникой, но мы должны прямо сказать, что во всех вопросах развития Вооруженных Сил инициатива принадлежала Президиуму Центрального Комитета.

Так было и по вопросу перевооружения флота. Именно Президиум ЦК сумел увидеть крупные принципиальные ошибки в направлении развития флота и дал правильную линию на его строительство на базе новейших достижений в науке и технике.

Вместе с тем установленная тов. Жуковым практика работы в Министерстве обороны и линия отгораживания Вооруженных Сил от Центрального Комитета, при которой представлять Вооруженные Силы в ЦК мог только он, глушили инициативу и создавали тяжелые и нездоровые условия для работы.

Тов. Бирюзов совершенно правильно здесь говорил, что в Министерстве обороны было всем строго запрещено обращаться в Центральный Комитет партии, кроме самого министра. Нужно прямо доложить Пленуму ЦК, что в руководстве Министерства обороны была крайне трудная, тяжелая, нездоровая и ничего общего с партийными ленинскими принципами руководства не имеющая обстановка. Тов. Жуков не любит советоваться и не терпит возражений. Страдая чрезмерным тщеславием и считая себя абсолютно не погрешимым, свое мнение он признает единственно правильным и все попытки доказать другую точку зрения вызывали безудержный гнев, а порой брань и оскорбления. Отсюда коллегия Министерства обороны превратилась из органа коллективного руководства в совещательную комиссию при Министерствеa обороны. А после того, как тов. Жукову было оказано большое доверие и он был избран сначала кандидатом, а затем членом Президиума ЦК, коллегия стала собираться и того реже, а к министру попасть даже нам, его заместителям, стало очень трудно. Без преувеличения можно сказать, что я вряд ли чаще, чем раз в месяц мог бывать у министра, да и этот доклад зачастую превращался в мучительное выслушивание оскорбительных замечаний вроде того, что все моряки пьяницы, бездельники и т. п.

Пренебрежительное отношение к кадрам проявлялось не только в обидных словах, но нашло проявление в факте огульного недоверия к командным кадрам военно-морского флота, о чем здесь уже говорил тов. Суслов. Ничем иным нельзя объяснить приказ министра обороны провести в 1957 году переаттестование всего офицерского состава военно-морского флота, как будто бы военные моряки не заслуживают того же доверия как и все командные кадры в Вооруженных Силах. При этом такое решение было принято после инспектирования Черноморского флота, результаты которого и такие необычные выводы не были даже разобраны и обсуждены с руководством военно-морского флота. Так решил министр, и мы об этом узнали уже из подписанного приказа.

Очевидно, что созданная в Министерстве обстановка не могла способствовать сближению руководства, выработке единых взглядов на роль и развитие Вооруженных Сил и на необходимые мероприятия по их развитию и укреплению. Инициативы же снизу тов. Жуков не терпел. Мне надолго запомнился нагоняй, который мы с начальником Главного Штаба тов. Фокиным получили от него за издание директивы по развертыванию военно-научной работы в военноморском флоте, на недостатки в которой нам было строго указано Центральным Комитетом партии в известном постановлении о военно-морском флоте.

Почему эта директива вызвала такой гнев у министра? Отнюдь не из-за ее содержания, а потому, что мы осмелились издать по морским силам указания по исправлению запущенности в военно-научной работе без его ведома, и этот вопрос поднимался не от его имени, хотя я, как главнокомандующий, несу за эту область работы личную ответственность. В результате была срочно созвана коллегия, мы получили резкие замечания, нас обвинили в том, что мы мечтаем об отдельном министерствеa и вообще ничего не понимаем в военно-научной работе. А ведь именно запущенность в вопросах научной подготовкиb к итогам второй мировой войны на море и влияния послевоенного развития науки и техники на характер ведения боевых действий на море и явились корнем тех ошибок в развитии военно-морского флота, на которые нам было строго указано Центральным Комитетом.

Как я доложил, нежелание считаться с доводами других в ряде случаев приносило крупнейший вред делу. Так, я не могу не остановиться на таком важном для Военно-Морского Флота, да и для других видов Вооруженных Сил, вопросе, как вопрос о сверхсрочнослужащих. Оснащение Флота новыми, более сложными видами техники, все более широко практикуемые дальние плавания настоятельно требуют укреплять кадры опытных специалистов, и не только для обучения молодых матросов, но и для обеспечения безаварийной работы механизмов при нахожденииc в море и умения проводить необходимый ремонт в дальнем море ве отрыве от береговой базы. При демобилизации 40–45 % личного состава на корабле роль сверхсрочников исключительно велика. Существовавшее до сих пор положение о сверхсрочниках действительно требовало некоторого пересмотра и улучшения. Но несмотря на ряд докладов — письменных и устных — наше мнение не было тов. Жуковым принято во внимание. Он заявил, что в связи с тем, что призываемые имеют среднее образование, сверхсрочники потеряли свою роль в Вооруженных Силах и прежде всего приказал резко сократить их количество, что Генштаб сделал, а затем представил новое положение, резко ударившее по кадрам специалистов сверхсрочников. Что же получилось? Из 28 с лишним тысяч сверхсрочников после этого уволилось 12800 человек, или 45 проц. Осенью прошлого года завербовалось на сверхсрочную службу немногим более тысячи человек, тогда как ранее обычно вербовалось 8–9 тыс. человек. Был ликвидирован порядок оставления на сверхсрочной службе на длительные сроки, что создавало условия для наличия постоянных кадров. Была снижена материальная обеспеченность. Откуда ушли сверхсрочники? С подводных лодок, из машинных команд надводных кораблей, специалисты приборной техники.

После настоятельных докладов тов. Жуков признал, что в этом деле допущена ошибка, но при рассмотрении этого вопроса недавно на коллегии заявил, что так как прошел только год после издания нового положения, входить в Совет Министров с вопросом о его изменении неудобно, а дело продолжает страдать.

Такое нежелание слушать доводы других сказалось и в вопросе о сокращении контрольно-приемного аппарата в промышленности. Не изучив, где надо сокращать аппарат, а где он необходим, министр дал соответствующее указание Генштабу, а тот, приученный не очень-то считаться с доводами главкомов, послушно сократил контрольно-приемный аппарат на 38 проц., оставив без этого аппарата даже такие заводы, где переоборудуются корабли под ракетную технику или где производится другая, новая сложнаяa техника. Наиболее опасно и неправильно, проведена ликвидация военного представительства в конструкторских бюро и НИИ, выполняющих разработку новой военной техники. Зачем же нужна была такая спешка с этим важным и крупным делом?

Следует отметить и другое пагубное последствие такой спешки: мы вынуждены будем в ближайшие месяцы уволить из армии и флота несколько сот опытных специалистов, освобожденных от работы в контрольно-приемном аппарате, многих из них — без пенсионного обеспечения, что вызовет большие волнения, недовольство и неуверенностьc в своем положении у офицерского состава.

Подобных этим примерам можно было бы приводить много, но не в этом дело. Важно то, что всех таких ошибок можно было бы избежать, если бы в работе Министерства была создана действительно партийная обстановка, обстановка уважения других мнений и широкого обсуждения важнейших вопросов без страха нарваться на оскорбления и угрозы.

На прошедших активах и здесь на Пленуме уже говорилось о неправильном сокращении ряда политорганов и низшего звена в ротах и батареях.

Тов. Жуков заявил здесь на Пленуме, что этот вопрос обсуждался на коллегии. Действительно, он стоял на коллегии, но тов. Жуков пришел на коллегию со сложившимся решением и не хотелe его менять. На коллегии разбирались конкретные должности, подлежащие сокращению. И возражение ВМФ против сокращения должностей зам. командиров береговых батарей по политчасти было отвергнуто и во внимание не принято. А на мое настойчивое возражение министр ответил: вам бы не главкомом быть, а служить в политуправлении.

В вопросах нападок на положение политорганов тов. Жуков использовал отдельные уродливые и нетипичные для вооруженных сил явления и факты противопоставления политработника командиру, возводил их в типические явления и тем самым действительно создавая условия для такого противопоставления, отнимая от политорганов присущие им по Уставу партии функции партийных работников, руководящих деятельностью партийной организации корабля или части. Это неизбежно приводило к принижению партийного влияния на командиров и как результат — к снижению партийности в работе некоторых командиров, потери ими чувства контроля над собой со стороны партийных организаций, ослабления ответственности в работе. К счастью, таких командиров немного. Подавляющее большинство наших командных кадров является хорошими коммунистами, понимающими роль и значение партийных организаций и умело опирающимися на ее силу, авторитет и влияние.

Но отдельные командиры не поняли этого и пошли по линии администрирования в руководстве партийными организациями, вышли из-под их влияния, и это сразу сказалось и на падении уровня воспитательной работы, и на снижении дисциплины, и общем упадке дел на кораблях.

Товарищи члены Пленума, постановление Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза и обсуждение на Пленуме Центрального Комитета вопроса об улучшении партийно-политической работы послужит для всех нас, командиров, большим уроком и требует проведения большой работы по претворению этого постановления в жизнь.

Я еще раз хочу выразить свое одобрение и полное согласие с решением Центрального Комитета об улучшении партийно-политической работы в армии и на флоте и с мерами, принятыми по руководству в Министерстве обороны.

Я присоединяю свой голос к предложению о выводе тов. Жукова из членов Президиума и ЦК за допущенные им крупные политические ошибки, угрожавшие отрыву вооруженных сил от нашей партии — идейного руководителя и источника роста могущества нашего социалистического государства.

Председательствующий тов. ХРУЩЕВ. Объявляется перерыв до 16 часов.

* * *

ЗАСЕДАНИЕ ВТОРОЕ Вечернее. 28 октября

Председательствующий тов. БРЕЖНЕВ. Позвольте товарищи продолжить работу Пленума. Слово имеет тов. Фурцева, подготовиться тов. Лучинскому.

 

ФУРЦЕВА

Товарищи, за последние годы наша партия, Центральный Комитет провели огромную работу по устранению и преодолению культа личностиd и развязыванию широкой инициативы в нашем народеe, партии. Нет необходимости приводить цифры, все присутствующие очень хорошо знают, какие серьезные произошли изменения в промышленности, в сельском хозяйстве, в нашем культурном строительстве. И вся эта замечательнаяh линия, особенно после XX съезда нашей партии, единодушно поддерживается всем нашим народом. Тем досаднее, что все эти замечательные достижения партии и народа не в полной мере были использованы в армииj в силу сложившихся объективных условий, возвеличивающих культ личности министра обороны, и иначе быть не может, что-то поднимается непременно за счет каких-то других сил — принижения партийно-политической работы.

Обсуждение в ЦК и принятие решения 19 октября о партийно-политической работе в армии, настоящее обсуждение на Пленуме ЦК я понимаю так, что это есть линия XX съезда партии о проведении курса на дальнейшее расширение в нашей стране инициативы и вовлечение во всей нашей деятельностиb и решение грандиозной программы всего нашего народа.

Мне было особенно неприятно, когда Жуков сегодня в своем выступлении, вопрос свел к тому, что как бы неожиданностью явилось для него, что факты и материалы, которые были названы, являются каким-то неподготовленным материалом.

Это глубоко ошибочное, товарищи, утверждение и неправильное с точки зрения оценки тех событий и решений, которые Пленум обсуждает. Если в различных отраслях народного хозяйства были приняты решения, были намечены меры, то в армии, как об этом говорили на активах, в округах и в Москве, где на активе было две с половиной тысячи человек, к сожалению, вместо развязывания и подъема среди офицеров и солдат были меры, которые принижали в ряде случаев их возможности в партийной жизни и помощи в разрешении поставленных задач перед армией.

Как можно, я опять-таки ссылаюсь на выступление товарища Жукова, сказать, что армия сильна, сомнений нет, боеспособность высокая — нет никакого возражения, активы прошли по решению ЦК, а решение ЦК очень спокойное, даже об ошибках и фамилиях не напоминает, а говорит только о серьезных провалах, что надо поднимать партийно-политическую работу. Это решение вызвало волну в выступлениях в поддержку решения, в правильное вмешательство в армию. В армии было принижение партийно-политической работы, неправильное отношение к кадрам.

В том, что наша армия сильна, нет никакого сомнения. Но не об этом идет речь. Активы, которые прошли по решению ЦК, а надо сказать, что решение ЦК очень спокойное, даже в нем говориться не об ошибках и фамилиях, а о конкретных задачах улучшения партийно-политической работы в Советской Армии и Флоте, показали всю правильность и своевременность поставленных вопросов. Это решение ЦК КПСС было горячо поддержано и оценено, как исключительно правильное вмешательство ЦК в положение дел в армии и флоте.

Решение ЦК КПСС вызвало подъем активности армейских коммунистов, которые в своих выступлениях на активах приводили дополнительные факты, вскрывали многие личные недостатки министра обороны.

Сколько было фактов и примеров, подтверждающих то, что нужно сейчас коренным образом изменить отношение иa приблизить армию, что нельзя ее держать на расстоянии, а тем более недопустимо противопоставлять ее Центральному Комитету.

И вот все это, казалось бы такое серьезное, об этом было в субботу сказано на Президиуме, иb сегодня в докладе, товарищ Жуков представил как факты, которые для него являются не ясными, и что он не совсем понимает, в чем его обвиняют.

Мне кажется, решение актива, выступления на активах свидетельствуют о том, что очень крупные недостатки и ошибки, которые привели к определенной линии в нашей армии руководителя, министра, недопустимы не толькоc как для члена ЦК, а тем более как для члена Президиума ЦК.

Какие, спрашиваются, справки? Сегодня об этом говорил товарищ Жуков. Он говорил, что нужны справки, подтверждения, что нужно создать комиссию, чтобы она проверила, что действительно такое положение было. Но, товарищи, Президиум ЦК, Пленум ЦК заседали, о каких справках может идти речь, кто еще может подтвердить, когда в решениях всех почти активов говорится о том, что действительно в политорганах создалось недопустимо тяжелое положение и что армия оторвалась от Центрального Комитетаe к в этом конкретным виновником является товарищ Жуков.

Голоса из зала. Правильно.

ФУРЦЕВА. Значит, такое выступление сегодня на Пленуме, я не знаю как других членов ЦК, но меня оно не удовлетворило и не было не только ответом на те серьезные вопросы, а надо сказать, что он не понимает о чем идет речь, что он недостаточно отдает себе в этом отчет. Я думаю это не так, совершенно неправильно, — не с этого нужно было начинать свое выступление.

Я широко не буду останавливаться на этом. Но возьмите приказ 0090, о котором здесь многие товарищи говорили. Как товарищ Жуков в своем выступлении дал оценку этому приказу? Да, я сказжу дословно, он сказал, что там имеются неряшливости, неточности. Речь идет прежде всего, о том, чтобы принизить роль ЦК и возвысить роль министра в руководстве партийными организациями армии.

Но скажите, как можно записать такое положение «командирам-единоначальникам улучшить руководство партийными организациями и комсомольскими организациями.» Разве может это министр записать в своем приказе?

Наконец, следующее «Главному Политическому управлению коренным образом перестроить руководство партийнымиc организациями.»

Товарищи! Это же функции ЦК. Никакому ведомству, никакому министру не позволено делать такие вещи. Это понятно. Тем более, я повторяю, об этом очень подробно было сказано на Президиуме ЦК в субботу. Было сказано товорищу Жукову и обращено его внимание на эти крупнейшие ошибки, которые были заложены в этом приказе. Это — отправное, отсюда началось наступление, принижение.

Но сегодня ответа на это серьезное обвинение он не дал.

Я может быть, ошибаюсь, но глубоко убеждена в этом, как будто за формальным требованием повышения единоначалия, дисциплины в армии, это все естественно, но что же за всем этим кроется — принижение роли партийных органов, с одной стороны, и противопоставление командиров политработникам, с другой стороны.

Это вызвало страшное недоумение. На активах говорилось, что политработники пользуются одними правами, а командиры — другимиi. Говорилось о том, что в армии было гонение политработников, что их нужно убрать, снять, выгнать из армии. Это вызывало и возбуждало страшноеk недовольство, непонимание, в чем дело, и обращались в ЦК, как об этом говорили на активах.

Так что говорить, что этонеряшливость политическая и некоторая неточность, товарищ Жуков, это далеко неправильная и непартийная оценка тех крупнейших ошибок, которые совершили вы в руководстве министерством.

Я думаю, что правильный делается вывод, что это не случайные ошибки, а что это целая система ошибок, которая привела к известной линии, к серьезной линии и недопустима в руководстве Советской Армией.

Я позволю ограничиться этим фактом по этому поводу. Хочу обратить ваше внимание еще на одно очень серьезное, справедливо предъявленное обвинение тов. Жукову. Он сегодня в выступлении, мне кажется, весьма легко отнесся к нему и я, как член Пленума, считаю его неудовлетворительным.

Он дважды выступил после июньского Пленума на активах и заявил, ссылаясь на свое выступление на Президиуме ЦК, что если эта группа будет настаивать, то я обращусь к армии и народу. Я хочу внести некоторую ясность, это еще больше усугубит вину т. Жукова за то, что это не простая фраза.

Прежде всего, на Президиуме такого заявленияc не было, это я, товарищи, помню, все, кто был, могут подтвердить.

ХРУЩЕВ. Правильно.

ФУРЦЕВА. В первый день заседания, когда шла отчаянная борьба — продолжать каким было обсуждение или нет, т. Жуков вел себя стойко, хорошоe,и это не следует принижать, но им были сказаны следующие слова: «Если вы не согласитесь на перенесение обсуждения на следующий день, я покину заседание. Я думаю, что товарищи меня в этом поддержат.» Вот его заявление.

Об этом я говорила на активе в Москве, и все другие товарищи говорили на Пленуме. Его выступление и вот это выражение — я обращусь к армии и народу — тем более недопустимо, что его не было на Президиуме. Можно было бы простить, если бы он эту фразу употребил во время борьбы, во время выступления, можно простить, если один раз была оговорка, но это два раза и дважды в выступлениях говорится об этом. Как может человек о себе говорить, что он мог бы так поступить?! Если это случайное, то как это может выскочить дважды? Это очень серьезное выступление. Такое заявление может сделать тот человек, который чувствует правомерность этого, кто подготовлен к этому.

Какая обстановка была в ЦК? Тогда была борьба с антипартийной группой за то, чтобы Пленум собрать. Ни у одного человека в мыслях не могло быть, что один человек может обратиться к армии и народу помимо Центрального Комитета.

Я, между прочим, обращаю на это внимание потому, что т. Жуков в своем выступлении опять говорил, что может быть яа и сказал, но в горячке, было не до этого, может быть это тщеславие мое затронуло.

Это не то. Надо на такие вопросы даватьo ответы. Этовстревожило товарищей, а не какие-то неточности и неясностиe, которые мы якобы вынесли на обсуждение Пленума.

Следующий вопрос. В кино, в художественных картинах, в литературе культ личности поднимался новый. От последствий одного еще не избавились, уже растет другой. Объективно все оценивая, можно сказать: разве мало найдется подхалимов. Речь идет об отношении т. Жукова к этим картинам и к этим художественным произведениям.

Вот, например, в субботу, когда обсуждали вопрос, тов. Жуков утверждал, что не видел картины «Битва под Сталинградом». Я, признаться, даже поверила этому. Оказывается, сегодня выяснилось, что не только смотрел, но поправки делал в сторону усиления культа личности. Эта неточность и неправдивость очень серьезно настораживает.

Или вот эти две картины. Меня глубоко возмущает здесь следующее. Черт с ними, с картинами, если Жуков был нарисован на белом коне. Можно было пожурить, поругать, но беда в том, что эти картины не просто художественные картины, а это символ победы. Опять я говорю, что можно было к этому отнестись легко. На Президиуме в субботу обсуждается вопрос и тов. Жукову задают вопрос, как он относится, а он говорит: «Я ничего не знаю». Тогда уточняется, оказывается, что с тов. Желтовым был разговор. Тогда тов. Жуков заявляет: «Я в этом ничего плохого не видел».

Голос. Он сказал: «Мне понравилось».

ФУРЦЕВА. Это же другое содержание. Подумать только — разгром немцев в Великой Отечественной войне. Это победа всего нашего народа, да и не только нашего народа, это же победа всего прогрессивного человечества. Картину посмотрят и скажут, что это плагиат русских, хотя их ведущая роль и была, но мы тоже воевали, почему они к ногам своего полководца сложили все знамена, а где мы были? Мы же тоже воевали.

Не требуется комментарий к этой картине. Совершенно правильно тов. Куусинен сказал, что это издевательство, насмешка над маршалом в таком виде его изображать. Это очень удачное выражение.

Значит, речь идет не о том, что написал кто-то, просмотрели, а что это его устраивает, он соглашается внутренне с этим. Вот что страшно.

И, наконец, товарищи, следующее. Я сейчас заканчиваю. Вот совершенно в последнее время тов. Жуков находился в Югославии. Мы получали от него шифровки. Я не знаю, как других членов Президиума, но меня это внутренне глубоко возмущало. Пишет в шифровке, что он удивлен, поражен, почему не помещают в газетах тексты его речей. На одну из таких шифровок ответили, что у нас две делегации — одна в Китае, другая в Югославии, два члена Президиума возглавляют, поэтому нельзя противопоставлять одну делегацию другой, возглавляемой, военным. Казалось бы, в которой Жуков обращался вопрос должен быть снят. Я опять веду к тому, что человек ошибся, ему разъяснили и все. Нет, после этого идет следующая шифровка, пишет корреспондент «Правды» тов. Сатюкову, что в частной беседе тов. Жуков с возмущением говорил по поводу того, что московские газеты не печатают его речи и т. д. Разве тов. Жукову неизвестно, что о членах Президиума решает Президиум, что опубликовать, что не опубликовать.

Я это к тому, товарищи, говорю, что все это не так просто, это не сразу приходило, складывалось. А в итоге получилось — что человек так себе возомнил, так внутренне убедился, что все может и это привело его к такому концу.

И, наконец, телеграмма даже была такая из Югославии с требованием, чтобы в ЦК обсудили вопрос об ошибке, которую допустили в тезисах к 40-ой годовщине, где Югославия в числе других, была записана в конце.

ПОСПЕЛОВ. Три раза упоминалась Югославия.

ФУРЦЕВА. Что мало упоминается и почему в конце. Но ведь какой-то принцип должен быть, по алфавиту ставить нужно и нельзя Югославию поставить впереди, а Албанию поставить в конце.

Он мог приехать и сказать, что были там такие настроения по этому вопросу, но написать в телеграмме, что «я настаиваю, чтобы в ЦК этот вопрос обсудили», диктовать ЦК, это очень и очень грубая ошибка.

И я бы сказала, товарищи, делая вывод, что речь идет не о политической незрелостиa, а некоторые товарищи делают такую попытку так квалифицировать, это было бы упрощенчество, я бы сказала, что это было бы принижением большого вопроса, принижением значимости этого вопроса. Здесь речь идет о сознательных действиях и определенной линии в поведении, об антипартийной линии. И это должен т. Жуков признать, хотя это и больно, и тяжело. Другого положения быть не может.

Вот почему этот вопрос об улучшении партийно — политической работы в армии и обсуждение ошибок т. Жукова рассматривается на глубокой принципиальной основе и ему придается столь большое политическое значение.

Я считаю совершенно правильным, если Пленум своим решением сделает серьезный вывод и выведет т. Жукова из членов Президиума ЦК и членов ЦК.

Председательствующий тов. БРЕЖНЕВ. Слово имеет тов. Лучинский, командующий Туркестанским военным округом, следующий тов. Кириченко.

 

ЛУЧИНСКИЙ

Товарищи члены Пленума ЦК, я прошу простить меня за то, что я начну свое выступление по сути дела не по существу разбираемого на Пленуме вопроса, а со справки…

Голос. Это как раз и есть существо.

ЛУЧИНСКИЙ. Чтобы не подумали, что я оправдываюсь. Но я должен прямо сказать, что хочется мне освободиться от того неприятного ощущения, я сейчас людям в глаза смотреть не могу после того обвинения, которое я получил.

Разрешите открыть как было дело. Я был в отпуске в гор. Сухуми. Мне стало известно, что в округе 24 октября в 18 часов намечено проводить партийный актив. И вот в понедельник, 23 октября, в 11 часов по московскому или в 14 часов по ташкентскому времени…

Голос. Понедельник был 21.

Голос. Актив — 22.

ЛУЧИНСКИЙ. 22 октября должен проводиться. В понедельник 21, в 11 часов по московскому времени я позвонил маршалу Малиновскому и спросил его указаний: обязательно ли мне быть на этом активе? Получил ответ, что да, мне на активе нужно быть.

Не имея возможности немедленно вылететь, так как рейсовый самолет уже ушел, а вызывать свой самолет — это связано с тем, что экипаж так же, как и я находился в отпуске. Правда, можно было крутой экипаж посадить. Но 12 часов летных туда в один конец и 12 — в другой…

Я заведомо опаздываю. Обращаюсь со следующим разговором к члену Военного Совета Мальцеву — только что разговаривал с маршалом Малиновским, получил указание быть на активе, высылайте за мною самолет.

Но так как по расчету времени самолет не мог успеть к активу — продолжал я — попрошу Вас передать тов. Мухитдинову попросить его, перенести актив на следующее число, на 23-е, чтобы я мог быть на нем.

Мальцев ответил:

— Этого сделать нельзя. — Почему нельзя?

Так распорядился тов. Мухитдинов.

Тов. Мухитдинов — член Военного Совета, кандидат в члены Президиума ЦК.

Но если актив, то можно подождать, пока все члены актива, вызванные на актив, соберутся. Поэтому я говорю: прошу Вас согласовать с командующим.

— Этого нельзя сделать. — Почему? Почему нельзя перенести актив? Я этого не понимал.

Надо оговориться, что я не знал полной постановки вопроса, не знал, в чем дело. Знал, что проходит партийный актив и что вопрос был уже поставлен о недостатках партийной и политической работы в армии и флоте. Об этом я знал. Я, конечно, виноват, не взирая на то, как бы я сделал. А в итоге тов. Мальцев на это сказал: «У нас здесь есть командующий».

Я удивился. Не знал, как это дело понимать. Подумал — а что Вы имеете в виду, разве Вы меня не считаете единоличным командующим. Почему нельзя по этому вопросу договориться?

Тов. Мальцев говорит — вообще актив перенести нельзя, ибо тов. Мухитдинов 23-го числа улетает.

Тогда я ему говорю — так бы мне и сказали. Зачем же мне голову морочить.

(В зале шум).

На другой день утром я разговаривал с тов. Мухитдиновым. Надо сказать, что с телефоном не так-то просто. Из санатория трудно договориться, трудно получить разговор даже по ВЧ. Я пользовался услугами маршала Соколовского и говорил из его дачи. Разговаривал с Нуритдином Акрамовичем. Он меня спросил — отдыхаете?

Я сказал: к сожалению, я не могу быть на активе. Мне сказали, что Вы в Баку улетаете?

Он сказал, что не в Баку, а в Москву.

Нуритдин Акрамович сказал, когда кончается сезон?

Я сказал, что 27c-го. Он мне на это сказал — когда прибудете, тогда по этому вопросу поговорим.

Может быть я был резок, может быть не выдержан, но чтобы я запрещал проводить актив — этого не было. Я только сказал: надо было согласовать с командующим. Как же проводить его без командующего?

(В зале шум).

Я виноват, но я сказал, как буквально было дело. И вот так, именно, было дело. В данном случае в этом вопросе мне надо было бы быть тактичнее и выдержаннее.

Мы хорошо понимаем ту заботу, которую проводит Центральный Комитет нашей партии о боеспособности Советской Армии, ибо это является одним из условий, обеспечивающим определение XX съезда КПСС о том, что война не является фатальной неизбежностью, и я считаю, что вопрос, поставленный в повестке дня Пленума ЦК об улучшении партийно-политической работы в Советской Армии, своевременный и очень важный. В этом вопросе у нас много недостатков и в этих недостатках повинен и я, как командующий округом, ибо должен признаться, что ясных взаимопониманий между Военным Советом армии и представителями ЦК партии на местах нет, в частности, нет взаимопонимания с Бюро ЦК Узбекистана. Вина в этом лежит на нас, неправильно мы понимали боеспособность нашей армии.

ХРУЩЕВ. У Вас нет понимания с ЦК Узбекистана, так каке у нас нет взаимопонимания с Вами. ЛУЧИНСКИЙ. В ряде мелких вопросов у нас получилось недопонимание. Например, республика заинтересована в полноценном и скорейшем сборе хлопка. Ко мне обращаются с просьбой дать людей для сбора хлопка. Я стараюсь уверить, что у меня ограниченные возможности, потому что я связан с поднятием боевой подготовки, боевой готовности своих войск. Вот конкретный пример.

Голос. Непонятное, растрепанное выступление.

КАЛНБЕРЗИН. Пленум не понимает Ваше выступление.

ЛУЧИНСКИЙ. Я ставлю мелкий вопрос, но он касается того, что мы всегда считали, что основное руководство армией выполняется Центральным Комитетом нашей партии. Наша партия, как руководящая партия в нашем государстве, безусловно всегда заинтересована в поднятии и укреплении боевой готовности нашей армии и подготовке ее к будущей войне. Это мы понимаем, но на деле мы этот вопрос как бы обособливалиa, считали на местах, что эти вопросы только интересуют нас — офицеров, коммунистов армии. Вот в этом отношении наша вина на местах.

Голос. Ничего непонятно.

ЛУЧИНСКИЙ. Я еще раз говорю — тот, кто руководит государством, на том и лежит ответственность за ведение будущей войны. Следовательно, я и ставлю вопрос, что сейчас совершенно своевременно поставлен этот вопрос для того, чтобы нам, армейцам, показать на то, что мы до сих пор молчали и заблуждались.

Здесь спрашивали, почему вы не обращались в ЦК, если видели недооценку партийно-политической работы? Почему мы не обращались в ЦК? Потому что мы считали, что достаточно донесений о выполненной нами работе, представляемых министру и в Глазное политическое управление. Вот почему мы этого дела недопонимали. Приводился пример, что маршал Гречко — единственный из командующих, который отчет об июньском Пленуме представил в ЦК. Мы его не представили. Почему? Потому что мы считали достаточным, что мы представляем этот отчет в Главное политическое управление. Вот с какой точки зрения у нас недоставало понимания.

(С места. Это же ваша ограниченность.)

ЛУЧИНСКИЙ. Да, наша ограниченность. Вполне согласен и считаю себя в этом виноватым.

(Шум в зале).

ЛУЧИНСКИЙ. Товарищи, мое время истекает. Я хотел остановиться на вопросе о Военных Советах. Здесь ставился вопрос, что была недооценка роли Военных Советов и принижение их значения. Я точно так же должен сказать, что это у нас в округах имело место. И ряд вопросов, которые влияли на боевую готовность наших войск, если и разбирались на Военных Советах, то донесения с решениями Военных Советов, протоколы Военных Советов посылались в двух экземплярах — только министру и Главному политическому управлению, в то время, когда по ряду важнейших вопросов, я считаю, надо было посылать в Центральный Комитет нашей партии. (Шум, смех.)

(С места. Не о существе, а форме вы говорите.)

(С места. Совсем до глупости договорился.)

ЛУЧИНСКИЙ. Я говорю о форме потому, что она определяет и существоc. По существу мы не ставили в известность Центральный Комитет нашей партии об этом.

(С места. А по существу, когда мы послушаем — насчет вашего отношения к решению ЦК?)

ЛУЧИНСКИЙ. Данного?

С места. Да.

ЛУЧИНСКИЙ. Данное решение я считаю правильным и своевременным.

(С места. А как вы считаете: правилен приказ 0090 и ваше отношение к партийно-политической работе, за которую на вас возложена ответственность?)

ЛУЧИНСКИЙ. Я не отрывался от проводимой в округе партийно-политической работы. Председательствующий тов. БРЕЖНЕВ.

Слово имеет тов. Кириченко, подготовиться тов. Соколовскому.

 

КИРИЧЕНКО

Товарищи! Постановление ЦК об улучшении партийно-политической работы в Советской Армии и Флоте с исключительным единодушием встречено коммунистами Советской Армии и Военно-Морского Флота, и об этом здесь приводилось очень много фактов. Оно ободрило армейских и флотских коммунистов, придало им новые силы для большой работы по боевой и политической подготовке войск.

По поручению ЦК я принимал участие в двух активах — в Киевском военном округе и в Черноморском флоте. Эти собрания также как и во всех других округах, потому что об этом на Президиумеa докладывали члены Президиума, которые ездили туда, прошли по-боевому и остро, в обстановке развернутой критики и самокритики недостатков, имеющих место в постановке партийнополитической работы в армии и флоте.

Выражая мысли всех коммунистов, выступавшие на собраниях партийного актива, единодушно заявляли, что мыb ожидали этого решения ЦК, что мы не только ожидали, но абсолютно были уверены, что ЦК не потерпит в дальнейшем такого положения, которое сложилось в армии и флоте с партийно-политической работой.

Собрания партийного актива показали идейно-политическую зрелость армейских и флотских коммунистов и большевистскую озабоченность дальнейшим поднятием боеспособности армии и флота, пониманиеc роли партийных организацийd. Они не так понимают роль партийных организаций, как тов. Лучинский, в борьбе за идейно-политическое воспитание коммунистов армии и флота.

Партийные активы Киевского военного округа и Черноморского округа в своих решениях записали и в своих выступлениях просили членов Президиума (этомнение буквально всех выступающих) передать Центральному Комитету, что коммунисты-воины глубоко понимают значение партийно-политической работы в армии и глубоко понимают руководящую и направляющую роль нашей партии в строительстве и укреплении Вооруженных Сил, и поэтому они еще теснее сплотятся вокруг Центрального Комитета и готовы выполнить любое задание нашей партии и правительства по защите интересов нашей Родины.

Я вам еще хочу привести такой пример, об этом буквально все выступающие говорили. Адмирал Октябрьский на Черноморском флоте буквально так говорил от имени всего зала, и его выступление в этом месте несколько раз прерывалось аплодисментами: «Поверьте мне, и здесь не только я говорю, здесь выступали и до меня, об этом говорят также тысячи воинов-коммунистов Черноморского флота. Это руководящий состав — адмиралы и командующие определенными родами войск, командиры крейсеров и т. д. и т. д. Он говорит, что мы на флоте и, видимо, коммунисты в партийных организациях знаем, какой у нас Центральный комитет, какие ставит вопросы Центральный Комитет, невзирая на Молотова, Жукова и других. Припоминали Маленкова и других. Об этом говорил не только Октябрьский. Там говорили: передайте Центральному Комитету, что сила его в том, что мы верим Центральному Комитету и до конца верить будем. Просили передать, что нашс Центральный Комитет работает так, проявляет такую заботу о Вооруженных Силах, о советском народе, что и астматикамd легче дышать стало».

Я выполняю их просьбу. Нам сейчас важно не только решить вопрос, по существу он решен о руководстве, как единице, о министре, главное сейчас — дальнейшее строительство нашей армии, усиление нашей армии и флота.

На активах говорилосьe о том, что они прежде всего коммунисты, а потом уже офицеры, а потом генералы, а потом командующие и т. д. и т. д. Это не только имеет значение для армейских коммунистов. Я, товарищи, считаю, что это имеет большое значение для нас, для членов ЦК, сидящих здесь.

Голоса. Правильно.

КИРИЧЕНКО. И поэтому Центральный Комитет и Президиум правильно поступают, обсуждая такой вопрос на Пленуме ЦК. У Пленума ЦК, товарищи, есть и хватит сил посадить на свое место того, кто сходит с курса, намеченного нашей партией на XX съезде КПСС, в том числе хватит сил и для того, чтобы тов. Жукова поставить на свое место.

Низкий уровень партийно-политической работы в Советской Армии и на Флоте обеспокоил, товарищи, Президиум ЦК, также беспокоит обсуждаемый вопрос членов ЦК. И это понятно, партия всегда, на всех этапах развития и строительства Советского государства проявляла заботу о Вооруженных Силах нашей страны. У нас иных целей нет, как улучшить дело строительства нашей армии, а в данном случае партийно-политическую работу.

Я считаю, это не только скажется на партийно-политической работе в армии, на ее улучшении, но постановка этого вопроса скажется во многом на улучшении и усилении боеспособности наших Вооруженных Сил.

Как же получилось, что в армии и на флоте так принижена роль партийнополитической работы? Никто не отдавал никому в вотчину ни одного участка работы, которым каждому из нас поручено руководить. А тов. Жуков так сделал. Тов. Жукову стало неясно положение с партийно-политической работой и он стал издавать совершенно новые приказы. Не хочу перечислять.

В нашей стране Коммунистическая партия является правящей партией, только ей дано право направлять, контролировать все стороны жизни и деятельности нашего государства, в том числе и Вооруженные Силы. Вождем нашего народа является коллективный вождь — партия, и никаких культов, в том числе культа Жукова, Центральный Комитет партии не позволит.

Малейшая попытка уйти из-под контроля, создать какой-то культ, уйти из-под влияния партии приводит неминуемо к пагубным последствиям. И тов. Жуков пытался увести Министерство обороны, которое возглавлял по поручению партии из-под контроля и влияния Центрального Комитета партии Тов Жуков усвоил «я», «я», «я», а, между прочим, это «я», «я», «я», кроме всего прочего, привело к тому, о чем мы сейчас говорим Это значит, что тов Жуков по существу хотел увести из-под контроля и влияния партии Вооруженные Силы страны

Тов Жуков не советовался с командующими округами, группами войск по важнейшим вопросам развития и строительства Армии, принизил роль Военных Советов Я вам честно говорю, не допускаю обобщений — многие Военные Советы последнее время плохо, а некоторые по существу не работали и не созывались Так ведь это?

Голоса Правильно

КИРИЧЕНКО Тов Жуков, кто должен был, как не Вы, министр обороны, поставить этот вопрос в ЦК и потребовать от Военных Советов не было потребности в этом тоже.

Товарищи, вот инструкция есть ЦК КПСС Товарищи на активах и до актива говорили, что по существу не выполняется, руководствуются приказом 0090, а не инструкцией ЦК КПСС Она хорошая, есть небольшие ошибки, но мало применяется в жизнь Не было собраний, совещаний при министерстве.

В ЦК не обращались командующие округов, родов войск, группами флотов и т д Этот недостаток устраняется постановлением, которое принял Президиум.

Тов Жуков вел определенную линию в этом деле. И должен понять. Он говорит, что не обращаться в ЦК такого приказа не было. Верно, не обращаться в ЦК приказа не было. Как поступали с теми, кто обращался в ЦК? Это есть линия. Дальше не можем терпеть ни в коем случае. ЦК стал запретной зоной для коммунистов-воинов нашей армии. Дико, слов не найдешь. Это значит, что тов Жуков вел курс на принижение, на сворачивание партийно-политической работы в армии и на флоте.

Об этом курсе свидетельствуют многочисленные факты увольнение из армии политработников, в раде дивизий газеты ликвидированы. Что это такое? В колхозах организуем многотиражки, а в дивизии закрыли, ликвидировали газету. Не понятно мне.

Подготовка партийно-политических кадров значительно свернута Это непонятно. Надо сказать, что в результате принижения роли партийно-политической работы в партийных организациях, в результате полного, я бы сказал, запрета критики и самокритики в армии и флоте, эти вопросы несколько затянулись. Есть такие части и соединения, несмотря на то, что в целом армия у нас хорошая, а где затхлая атмосфера, где создалось такое положение, что под служебную деятельность, не подлежащую критике, относили то, что желают. А раз служебная критика, то приписывают приказ 0090. Получилось, что коммунисты- командиры и политработники уходили из-под влияния партийных организаций, а, следовательно, попирались ленинские нормы партийной жизни в армии и флоте, а товарищ Жуков не пресекал эти вещи. А почему нет ни одного факта и их не назвал товарищ Жуков, чтобы пресекались подобные явления?

Товарищ Жуков — член Президиума, член ЦК и коммунист. Товарищ Жуков только администрировал в армии. Это — вредная, неправильная практика. Она ведет не к укреплению воинской дисциплины, а к запугиванию офицеров и порождает боязнь, ведет к проявлению и насаждению подхалимства и угодничества перед старшими начальниками.

Большинство коммунистов, выступавших на партийных активах, с возмущением говорили о безрассудном административном зуде некоторых командиров, политработников, о грубом произволеc, угрозах, окриках, высокомерии. И все это ведется как борьбаd за укрепление дисциплины.

Известно, что хорошая воинская дисциплина там, где крепкий военный дух, где правильные, отвечающие требованиям Устава взаимоотношения между командиром и политработником. Известно, как товарищ Фрунзе — выдающийся полководец Советской Армии, относился к этим вопросам. Он говорил, что товарищеские спайки и взаимное понимание требований являются глубочайшимe залогом физической и духовной мощи Красной Армии.

Обстановка угроз и запугивания, которая имеется в некоторых частях армии и флота, породила у некоторых командиров и политработников неуверенность в работе, в свое будущее, принизила их творческую активность.

Товарищи, здесь много присутствует армейских коммунистов и пусть ктонибудь скажет, что неправильно я говорю. А ведь, некоторые сидят и дослуживают, и подсчитывают, сколько осталосьf до выслуги лет.

Голоса из зала. Правильно. КИРИЧЕНКО. Как-нибудь дотянуть, потому что если он будет принципиально ставить вопрос, то его по башке сейчас же уволят из армии.

Нельзя так. Товарищи, у меня есть много вопросов, на которых хотелось бы остановиться, но невозможно, их, видимо, дополнят другие товарищи. Как видите, речь идет не об отдельных ошибках, а о линии товарища Жукова. А это идет от того, что товарищ Жуков много возомнил о себе. Об этом сказал товарищ Суслов и другие товарищи приводили много фактов.

Наша партия, наш народ получили серьезный урок в этом отношении культа личности, который причинил народу немало бед.

Товарищи, т. Жукову я еще хотел такую вещь сказать: даа заслуженный человек, верно, один из выдающихся полководцев Советской Армии. Надо так и говорить, этого никто и не скрывает — один из выдающихся полководцев. Заслуженный человек, за былые заслуги — почет и уважение, но нельзя спекулировать этим уважением, нельзя себя ставить над Президиумом ЦК, над Центральным Комитетом партии. Никому не позволят этого делать, а т. Жукова гордыня заела. Мы не хотим растаптывать ваших заслуг, товарищ Жуков, и другим не позволим растаптывать ваших заслуг, за прошлые заслуги спасибо, но, товарищи, мы не можем позволить вести дело в армии так, как сейчас эта работа идет. Задача Центрального Комитета — коренным образом исправить положение с политической работой в армии и флоте. Никто, кроме ЦК, этого не сделает и поэтому мы правильно обсуждаем вопрос на Пленуме ЦК.

Боеспособность и моральный дух нашей армии и флота высокие, но их надо поднимать еще выше и выше, ибо на Советскую Армию не только нашим народом, но и историей возложена великая благородная историческая миссия охранять и защищать великие завоевания Октября первого в мире социалистического государстваc. Следовательно, особенно на коммунистах-воинах лежит величайший интернациональный долг защиты от империалистических агрессоров стран социалистического лагеря, всей мировой социалистической системы, если вы хотите, дела мира во всем мире. Я даже считаю, что на воинах-коммунистах наших лежит историческая ответственность перед мировым рабочим и коммунистическим движением. Поэтому мы не можем сказать, что это относится только к одному человеку, что только т. Жуков, только он. Большая роль в этом историческом деле принадлежит коммунистам и парторганизациям Вооруженных Сил, командирам и политработникам. Надо усилить и интернациональное воспитание наших войск, крепить связь с массами, с народом.

Издавна в нашей стране для многих и многих людей почитаемой и уважаемой народом является военная профессия. Была и есть, ибо она является пожизненной профессией. Молодежь, причем лучшая часть молодежи, всегда стремилась и стремится, рвется приобрести военную специальность. А здесь армию и флот буквально лихорадит, неустойчивость кадров. Этому тоже имеется многочисленное количество фактов, я не хочу их перечислять. Они многим известны, я только хотел ударение на этом сделать.

Здесь выступал адмирал, очень обижались черноморцы на т. Жукова. Я не хочу перечислять всех вопросов, но особенно подводники. Товарищи выступали и прямо говорили, непонятно — идет дело на ликвидацию Черноморского флота? Они приводили факты, причем это подтверждалось. Думаю, что Центральный Комитет разберется с этими вопросами и решит их.

Некоторые товарищи, хоть и единицы, на активах ставили вопрос о дисциплине. Я позволю себе две минуты остановиться на этома и на единоначалии. Я не знаю как другие товарищи, но я уловил, что у некоторой совершенно незначительной части после выхода решения ЦК от 19 октября появились разговоры, а как быть с единоначалием, с дисциплиной. У нас были таких единицы, но были.

Единоначалие в нашей армии и флоте (я так разъяснял на тех активах, где я был) утвердилось, оправдало себя и, конечно, никакой речи о пересмотре положения о единоначалии нет, да и быть не может. Именно в интересах повышения роли командира, как единоначальника, повышения его авторитета надо повышать роль партийно-политической работы в армии и флоте, роль партийных организаций и коммунистов, ибо я считаю, что без партийной организации, без ее поддержки и единоначальник не единоначальник. Какой он единоначальник, если он не имеет поддержки.

Вот как, на мой взгляд, выглядит единоначалие. Единоначалие заключается в умении командира разумно распорядиться правильно организовать дело, умно, с настоящей пользой для дела подобрать кадры, дать правильный осмысленный приказ и потребовать четкого его выполнения в соответствии с воинским уставом, обеспечить крепкую дисциплину. Но это еще не все. Командир-единоначальник должен опираться в своей работе на партийную организацию, на партийно- комсомольский актив части или подразделения, на весь личный состав. Только тогда он будет единоначальник.

Тот же единоначальник, который думает, что он может командовать подразделением, тем более, соединением без опоры на партийную организацию и партийно-комсомольский актив, ничего в единоначалии не понимает и хороших результатов в работе иметь не может. Единоначалие так не понимается, что хочу то и делаю. Единоначальник — это полномочное, доверенное лицо партии и Советского государства, выполняющее свои обязанности, руководствуясь решениями партии, законами нашего государства.

Чем лучше поставлена партийно-политическая работа в части или подразделении, тем крепче единоначалие. Эта истина проверена жизнью, подтверждена опытом. Кто говорит о том, что партийная организация или политорган нарушают единоначалие или, наоборот, когда политорган кричит — командир зажимает, я считаю, извините меня, ума здесь мало и прежде всего партийности мало. Тот и другой не способны руководить работой, по-партийному к делу подходить.

Настоящее в партийном понимании единоначалие там, где командир, партийная организация, политорган работают дружно, слаженно, где их взаимоотношения строятся только на деловой, партийной, коммунистической основе.

Коммунистическая партия и Владимир Ильич Ленин большое внимание уделяли моральному духу наших войск. Известны в этом смысле указания Владимира Ильича, — я не буду их приводить.

Высокий моральный дух создают партийные организации, командиры и политорганы армии и флота. Откуда же идет тенденция принижения роли партийно- политической работы в Советской Армии и на Флоте, как она могла разрастись, где ее корни? Это же тенденция антиленинская, антипартийная. Корни и причины ясны. Все идет от того, что тов. Жуков потерял самое ценное и самое необходимое для каждого коммуниста — чувство ответственности перед партией, чувство партийности, и это надо понять тов. Жукову. Поэтому мы не можем простить этого. Именно отсюда идет принижение партийно-политической работы и партийных организаций. Вообще, настоящий коммунист-ленинец, знающий роль партии в судьбах нашего государства, в судьбах нашего народа, в судьбах страны, всегда ставит партию и ее интересы превыше всего, причем ставит на идейной коммунистической основе.

Вот теперь мне и хотелось бы в заключение сказать следующее. Из того, что говорили товарищи в выступлениях, и доклад тов. Суслова был обширный, хорошо дает мнение всего Президиума, а у нас, у членов Президиума, единодушие по этому вопросу. Ясно, что надо посмотреть и взвесить, может ли тов. Жуков дальше оставаться членом Президиума и членом ЦК.

Председательствующий тов. БРЕЖНЕВ. Слово имеет тов. Соколовский, подготовиться тов. Мустафаеву.

 

СОКОЛОВСКИЙ

Я так же, как и все выступавшие товарищи, вполне удовлетворен тем решением, которое вынес наш Центральный Комитет, наш Президиум об улучшении партийно-политической работы, а также полностью согласен с докладом тов. Суслова. Те положения, которые выдвинули тов. Суслов и ряд выступавших товарищей в отношении тов. Жукова, безусловно правильны, безусловно верны, и та характеристика, которая давалась т. Жукову выступавшими товарищами, совершенно объективна и вот почему.

И вот почему сказать, что т. Жуков недопонимал и недопонимает роли партийно- политической работы в армии, это, конечно, несостоятельно и несерьезно, и теd ошибки, которые допущены были Жуковым, конечно, не от недопонимания, как он, выступая здесь, говорил, это ерундаe. Дело заключается именно в линии поведения. Совершенно правильно говорила тов. Фурцева, именно линия поведения.

Я хочу на ряде примеров доказать, что эта линия поведения вела к тому, чтобы армию прибрать к рукам в полном смысле этого слова и через армию, конечно, воздействовать тем или иным путем, я не хочу фантазировать, но воздействовать тем или иным путем, может быть даже на Президиум ЦК, чтобы играли, как здесь выражались одни, чуть ли не под его дудку, что он сказал, то должны делать, что он сказал, то должны выполнятьh.

Возьмем простой вопрос — Министерство внутренних дел. Министерство внутренних дел — самостоятельное министерство, подчиняется непосредственно Совету Министров, руководит этим делом Центральный Комитет партии. Чего, спрашивается, Жуков лез в это министерство, вникал в дeлo этого министерства. Ведь он же Дудорова затыркал под предлогом…

ХРУЩЕВ. Он не только затыркал Дудорова, но требовал его снять и назначить нового человека, терроризовал.

СОКОЛОВСКИЙ. Терроризовал под предлогом милицейской формы одежды. Какое отношение имеет милицейская форма одежды к Министерству обороны? Никакого, абсолютно. Вот один пример.

Почему Жуков с самого начала лез, когда еще министерства были объединены, лез туда, сунул туда своего Переверткина. Это хороший воин. Или выдвигал вопрос относительно того, чтобы Генеральный штаб составил докладную запискуa о том, чтобы пограничные войска подчинить Министерству обороны. Почему? Пограничные войска выполняют особую службу. Эта служба не армейская. Везде, во всех государствах она выполняется совершенно иными путями, иными способами, чем несется служба армейская. Я, как начальник штаба генерального, еле отбился от того, чтобы писать такую докладную записку. Я говорил, что нельзя этого делать, нас высмеют на Президиуме ЦК. Здесь цель какая-то была иная, или зачем было лезть в КГБ. Ведь КГБ подчинены пограничные войска. Стало быть распространить влияние туда.

Мало этого. Вероятно Никита Сергеевич помнит один очень неприятный вопрос, который был с Министерством иностранных дел. Ведь по существу Жуков и туда начал свои руки запускать. Обсуждался, как вы знаете, в Лондоне вопрос относительно разоружения в Подкомитете. Обсуждался очень долго. Потом соответствующий материал готовился на Ассамблею ООН. Жуков все время настаивал на том, чтобы дать «свободное небо» для американцев над нашей территорией, над нашей страной, то есть допустить положение, которое дало бы американцам соответствующие преимущества с точки зрения разведки. Надо сказать, что американцы не знают наших координат. Карты не сходятся. Они не могут прицельно бомбить наши города. Это совершенно точно доказано и совершенно ясно.

Генеральный штаб противился этому делу, настаивал на том, что нельзя этого делать, но тем не менее Жуков сбил с толку Громыко и вместе с Громыко представил в ЦК предложения относительно того, чтобы допустить американцев летать над нашей территорией и производить аэрофотосъемки.

ХРУЩЕВ. Я хочу уточнить. Громыко не подписал, Жуков один подписал. Громыко возражал.

СОКОЛОВСКИЙ. Я знаю хорошо, что Никита Сергеевич забраковал.

Это есть желание нажать.

Я привел один пример. Но есть ряд других документов, которые обрабатывались в МИДе и Генеральном штабе, и Жуков настаивал, чтобы влиять на Министерство иностранных дел. Министерством иностранных дел руководит ЦК. Зачем же Жукову непосредственно лезть туда?

Тов. Жуков, выступая здесь, говорил о том, что дескать надо комиссию назначить и произвести соответствующее расследование, по документам установить так это или не так. Да дело совершенно ясное, что партийно-политическая работа в армии была в запущенном состоянии и по вине Главного Политического Управления, но в первую очередь благодаря неправильных установок, которые давал министр обороны.

Голос. Совершенно правильно.

СОКОЛОВСКИЙ. У нас всегда раньше именовалось — Главное Политическое Управление Рабоче-Крестьянской Красной Армии и Флота, потом — Главное Политическое Управление Советской Армии и Флота. А возьмите документы за последнее время и там везде значится — Политическое Управление Министерства обороны. Сведен вопрос к канцелярии. Также пытались сделать и с Генеральным Штабом, свести его ка канцелярии Министерства обороны.

Нелепое положение получилось с этим делом. Если в документах пишется — Главное Политическое Управление Министерства обороны — следовательно, выходит оно не имеет отношения ни к армии, ни к флоту.

Как же можно ставить вопрос относительно партийно-политической работы и воспитания? Но современная армия, богато оснащенная техникой, не мыслится без настоящей хорошей партийно-политической работы в армии, потому что без этого с такой высокой техникой не справиться в армии. С техникой в армии не справится, если не будут в соответствующем духе воспитаны бойцы, офицеры, генералы, если они не будут воспитаны в духе защиты Родины, в духе соответствующих интернациональных качеств. Как без этого будет техника применяться? Как это будет делаться?

Возьмем хотя бы вопрос о напрасном шуме вокруг единоначалия. Правильно говорил тов. Кириченко, что вопрос единоначалия все понимают совершенно правильно. Но почему-то его неправильно понимает министр обороны. Он издает соответствующий приказ об укреплении единоначалия.

А зачем его укреплять? Никто, никогда не поднимал вопрос, что командиру полка не подчиняется полк, что командиру дивизии не подчиняется дивизия, что командиру роты не подчиняется рота. Никогда этот вопрос не стоял так, как его по-дурному поставили. Может быть я не прав?

Голоса из президиума и зала. Правильно, правильно.

СОКОЛОВСКИЙ. Нельзя поднимать этот вопрос, который всем ясен. У нас созрел боец, не говоря уже о командире и политработниках. Командир и политработник — это единое целое. Командир обучается в школе, политработник соответствующее образование получает, и каждый из них, и командир, и политработник каждую неделю занимаются партийно-политической просветительной работой. Все учатся. Все это понимают, все это знают.

И вдруг министр обороны начинает жать на это. Для чего это делается? Для того, чтобы партийно-политическую работу вытеснить, подготовить, расставить необходимые кадры и армию сделать своей вотчиной. Только так можно объяснить положение, которое создалось.

И конечно, если уже говорить о Жукове, как о человеке, то Жуков, как человек, необычайно тщеславная личность. Поскольку я раньше бросил реплику, то может сложиться впечатление o личных взаимоотношениях, поэтому я хочу пояснить, чтобы не создалось у вас впечатления, что я имею что-то против Жукова и поэтому так резко говорю против него.

ХРУЩЕВ. Жуков Вам тем же платил, он мне говорил, что надо заменить начальника Генерального штаба.

СОКОЛОВСКИЙ. Вы помните, когда в 1946 году Жуков попал в опалу, то по существу в защиту Жукова выступили только два человека — Конев и я. Причем, я выступил последним, когда выступили уже все члены Главного Военного Совета, а в Совете были Берия, Маленков, Молотов, который выступал.

Возьмите коллегию Министерства обороны. Тов. Бирюзов выступал по этому вопросу, но сказал очень мало. По существу, коллегия Министерства обороны была ширмой, что хотел Жуков, то и проводил. Спрашивается, зачем коллегия Министерства обороны? Зачем она, для кого нужна? Только если для того, чтобы на коллегию собрать кого надо и кого не надо и отлаять. Для этого не нужна коллегия, ибо любой вопрос, который стоял на коллегии, как только получал иное направление, сейчас же поправлялся Жуковым. По сути дела, Жуков заставлял говоритьi так, как он хотел. Какая же это коллегия?

Подбирались и расставлялись кадры, угодные Жукову. Если бы это дело не было вскрыто ЦК, если бы не были приняты своевременные меры, то не знаю до чего мог бы дойти Жуков. Возьмите ярчайший пример со Штеменко. Всем известно, кто такой Штеменко, и вдруг такое назначение. Я знаю, что в аппарате ЦК долго этот вопрос не протаскивался и все-таки Жуков протащил Штеменко, чтобы иметь под руками надежного и верного человека.

ХРУЩЕВ. Послушного ему человека.

СОКОЛОВСКИЙ. Мне хочется привести один пример, чтобы показать политическую неграмотность Жуковаa и закончить тем, что в связи с этой политической неграмотностью ему не место быть в Президиуме ЦК и членом ЦК нашей партии.

Я не имею права и возможности распространяться подробно, вопрос касается большой оперативной работы. Я в свое время зачитывал эту работу. Мы составили план, соответствующий политике нашей партии, политике Центрального Комитета, — о мирном сосуществовании, что мы не можем первыми начинать войну и не должны начинать, потому что война нам не выгодна, чем дольше не будет войны, тем нам выгоднее.

Это совершенно ясно. Тов. Жуков, как ни настаивал Генеральный штаб, как ни докладывал он, как ни мотивировал, все-таки заставил вписать в преамбулу соответствующего документа, что мы первые нападем, что мы то-то и то-то сделаем…, — не стану вдаваться в детали. Генеральный штаб вынужден был все это зафиксировать, и вы помните, Никита Сергеевич, как вы дали поправкуe: «ишь расхвастались, что вот мы все можем!» Я смолчал тогда, принял все это на себя, на Генеральный штаб, а сейчас не для того, чтобы себя оправдать, говорю об этом, а чтобы показать, что это — политическая неграмотность. Как можно составлять план на то, чтобы вовлекать нашу страну в войну, и добровольно, если можно так выразиться! Установка партии одна, а министр обороны дает другую. Как это можно объяснить?

ХРУЩЕВ. Это обсуждали на Совете Обороны?

СОКОЛОВСКИЙ. Нет, у вас.

ХРУЩЕВ. Помню, это было предварительное обсуждение.

СОКОЛОВСКИЙ. Да.

Я присоединяюсь к решению ЦК снять Жукова с поста министра обороны, и вся армия поддержит эmoh. Поддерживаю я и те предложения, которые вносились здесь, чтобы исключить Жукова из членов Президиума и членов Центрального Комитета.

Председательствующий тов. БРЕЖНЕВ. Слово имеет тов. Мустафаев, подготовиться тов. Тимошенко.

 

МУСТАФАЕВ

Товарищи! Обсуждаемый сегодня на Пленуме вопрос имеет огромное политическое значение не только для армии, но и для воспитания всех наших партийных и других кадров.

ЦК КПСС в своем решении от 19 октября дал блестящую оценку нашей армии. Эта оценка радует не только наших воинов Советской Армии, но и всех советских людей, что наша армия в период Отечественной войны с честью выполнила свою задачу и сейчас всегда готова к защите своей Родины.

Так как в нашей республике имеется достаточное количество округов и частей и парторганизация республики с ними очень тесно связана, я бы хотел на некоторых вопросахi здесь остановиться.

Тов. Жуков в своем выступлении здесь говорил, что армия руководствуется только партийными указаниями. Этоа правильно — армия не должна и не может руководствоваться другими указаниями. Но я бы хотел спросить у тов. Жукова насчет указаний и директив, которые из Министерства обороны давались на места и которые совершенно противоречат нашим политическим и партийным установкам. Я хочу огласить несколько пунктов этих директив, которые получил Закавказский военный округ от Министерства обороны. Вот директива от 23 мая 1957 года за № УУСВ/1/232000. В восьмом пункте этой директивы говорится: «В воздушно-десантные войска направлять только призывников по национальности русских, украинцев и белорусов». Тов. Жуков, как можно в Советской стране, где все народы живут в одной братской семье, делать такое различие между национальностями.

ЖУКОВ. Кто подписывал директиву?

МУСТАФАЕВ. Я номер записал, а вы у себя посмотрите. Министром обороны является тов. Жуков и без его ведома подобные указания и директивы не рассылаются. Никто такую директиву не подписал бы.

В 9 пункте этой директивы говорится: призывников закавказских национальностей не направлять в войска Закавказского военного округа. Как же можно оказывать недоверие целым народам по какому-то непонятному умозаключению Министерства? Это же оскорбление народов. В войсках, расположенных на территории Закавказских республик, местные национальности лучше знают язык и обычаи, а закавказские народы не принимают в эти войска. Что за указание?

В 10 пункте говорится: для службы в войсках, находящихся за границей, направлять только русских, украинцев и белорусов.

МИКОЯН. В Будапеште все нации сражались храбро, отлично воевали.

МУСТАФАЕВ. Я думаю, опыт Великой Отечественной войны достаточно всем доказал, что все народы Советского Союза как братья, рука об руку, плечом к плечу воевали и никакого существенного отличия не делалось.

Я хочу дать маленькую оценку политического порядка. Молодой человек, окончивший среднее учебное заведение, к какой бы он национальности не принадлежал, он воспитан в комсомоле, в школе, в коммунистической семье.

Он не отличает, к какой национальности он принадлежит, он глубже понимает, что он принадлежит к советской семье. А когда этот молодой человек приходит в призывной пункт, его спрашивают, какой он национальности, он может здесь почувствовать какую-то неполноценность своей нации.

Разве можно такие необдуманные документы посылать? Вы одним приказом всю нашу воспитательную работу сводите на — нет. Этого нельзя допускать. У азербайджанцев есть на сей счет такая поговорка, в которой говорится: один неумный толкнул большой камень в колодец, а тысячи умных не могли вытащить этот камень. Так можно оскорбить весь наш народ. С этим мы не можем согласиться, товарищ Жуков, кто бы ни подписал этот приказ.

ХРУЩЕВ. Если посмотреть, так окажется, что как раз он его и подписал. Между прочим Иван Степанович говорил, что все неприятные приказы Жуков сам не подписывал, а нам давал.

КОНЕВ. Часто приходилось подписывать.

МУСТАФАЕВ. Это не единственный случай. Здесь тов. Калнберзин также в своем выступлении касался этого вопроса. В прошлом году местная дивизия была расформирована. Правда нужды нет особой создавать национальные дивизии. В этом надобности нетk. Но когда эта дивизия расформировалась, нужно было проявить заботу, куда деть командиров. Там азербайджанцев работало 1600 человек командиров, а в период войны мы не могли найти десятка командиров, которые окончили бы академию. Там были кадры в возрасте 25, 27 лет, а куда их дели? На эти кадры государство тратило средстваo. Они приходили к нам в партийные органы, мы их рассасывали, ставили на хозяйственнуюр работу, комендантами и т. д. Но эти кадры были кладом для армии, в дальнейшем они могли бы дать пользу. Так нельзя разбазаривать кадры к какой бы национальности они не принадлежали. Это прежде всего советские люди.

Тов. Жуков, скажете, может быть, Закавказский военный округ это делал? Если бы Закавказский военный округ получил соответствующую директиву во что бы то ни стало в других частях использовать, он бы выполнил эту директиву. Такой директивы не было.

Азербайджанской национальности у нас имеется один генерал, который находился в армии — Зейналов. Мне пришлось несколько раз письменно и по телефону обращаться в ЦК КПСС. Только после этого его устроили начальником Бакинского военного училища. Это молодой парень, боевой генерал. Так нельзя воспитывать кадры на местах.

Кроме того, есть ПВО. Мы с ними в хороших отношениях. Есть пограничный округ. Наш народ считает его — наши войска, как будто это местные войска. Есть Каспийская флотилия, хорошее отношение. Но есть армия по линии ЗВО, не понимаем, что делается. Командующий месяцами отсутствует, никогда в ЦК не зайдет, не скажет, что по надобности буду отсутствовать, будет замещать такой-то товарищ. Иногда уезжает, не знаешь, кто остается. Не требую, чтобы согласовывали, отчитывались. Я далек от этого. У нас много есть другой работы. Но раз находится на территории, в этом городе, в одной парторганизации, скажи, когда будешь отсутствовать, кем заменяется.

Или политработников снимают с работы, назначают новых, только приходят попрощаться, а другой — представится. Хотя бы спросили, как работал освобождаемый работник, такого-то рекомендуем, как ваше мнение? Не хочу навязывать, чтобы согласовывали или в номенклатуру включали, но сообщали бы кто уходит, кто приходит. За год четырех-пять командующих и политработников меняют, просто не успеваешь знакомится.

Следующий вопрос несколько правового порядка. Существует военкомат республики и райвоенкоматы. Райвоенкоматы — бесправные органы. Никита Сергеевич, по-моему, надо доверять райвоенкоматам, а то вплоть до преподавателя военного училищаa назначает Закавказский военный округ. Кому это нужно? Неужели не можем доверять военкоматам, а, когда республиканский военкомат представляет какого-нибудь пьяницу, нехорошего работника освободить не может. Воспитывать людей невозможно, прав не имеет.

Когда обсуждали решение от 19 октября во всех войсках, частях округаe и в Закавказском военном округе, где состоялись партийные активы, решение ЦК одобрено. Все выступавшие говорили, что решение своевременно, что оно во многом поможет улучшить партийно-политическую работу и боевую подготовку в наших частях.

Дело дошло до курьеза в отношении наказания в армии. Просто анекдотично. Говорят: есть два вида тройчатки: медицинская тройчатка (аспирин, кофеин, кодеин) и жуковская тройчатка: уволить в запас, снять, понизить в должности. Первая тройчатка полезна — освобождает человека от гриппа, вторая — совершенно выводит человека из строя. Надо покончить с этой тройчаткой в армии. Нужно усилить партийно-политическую работу и армия еще лучше, более квалифицированно будет служить своей Родине.

Я присоединяюсь к предложению. Тов. Жукова нельзя оставлять в составе Президиума и в составе членов ЦК. Председательствующий тов. БРЕЖНЕВ. Слово имеет тов. Тимошенко, подготовиться тов. Устинову.

 

ТИМОШЕНКО

Товарищи, постановление Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза «Об улучшении партийно-политической работы в Советской Армии и Флоте» воспринято коммунистами Белорусского военного округа с большим одобрением, оно сыграет важную роль в деле устранения ошибок и недостатков в партийно-политической работе, а, следовательно, и во всей жизни нашей армии.

Центральный Комитет совершенно правильно указал на наличие серьезных ошибок в постановке партийно-политической работы в армии и флоте.

Встает вопрос, чем же объяснить, что в Советской Армии фактически был нарушен Устав КПСС в отношении политорганов, а их деятельность и роль были занижены и недооценивались?

На мой взгляд, этот вопрос имеет свою историю. Снижение роли политорганов начало зарождаться еще при жизни Сталина, особенно в период процветания культа личности. Уже тогда Главное Политическое управление начало постепенно отходить от выполнения своих прямых функций, как отдела Центрального Комитета партии.

В дальнейшем, несмотря на то, что по всей стране шла решительная борьба с культом личности, такая ненормальная обстановка в армии совершенно не была исправлена. Иными словами, в Советской Армии no-существу не было проведено надлежащей борьбы с культом личности. Надо прямо сказать, что вокруг личности министра обороны непрерывно создавался ореол славы и непогрешимости. Я не думаю, чтобы Маршал Жуков этого не замечал. Но, видимо, у него не хватило ленинской партийности, скромности, чтобы пресечь все это. Больше того, как говорят факты, такой чрезмерный почет ему нравился и им не пресекался.

Я хорошо знаю Жукова по совместной продолжительной службе и должен откровенно сказать, что тенденция неограниченной власти и чувство личной непогрешимости у него как бы в крови. Говоря откровенно, он не раз и не два зарывался и его все время на протяжении, начиная с командира полка и выше, в таком виде разбирали.

Почувствовав себя как бы вне партийного контроля, министр обороны маршал Жуков заключил Главное политическое управление в свои железныеa объятья и всячески глушил политические органы в Советской Армии и Флоте. Все это свидетельствует о том, что маршал Жуков недооценивал руководящей роли партии во всей жизни нашего государства и по существу отрывал нашу армию от партии.

Лично я считаю, что вина Жукова перед партией велика и присоединяю также свой голос к выступлениям товарищей о выводе его из состава Президиума Центрального Комитета партии и Центрального Комитета партии.

В свою очередь большая доля вины за такое положение несомненно ложится и на Главное политическое управление, которое безропотно примирилось с отведенной ему такой пассивной ролью и как бы вытянулось по команде «смирно», застыв на долгие времена в такой молчаливой позе. (Смех).

Голоса. Правильно.

ТИМОШЕНКО. Поэтому, товарищи, неудивительно, чтоb на протяжении длительного периода времени не слышно боевогоc голоса ГлавПУРа.

МИКОЯН. Все в один голос говорят, что нет ПУРа.

ТИМОШЕНКО. Даже сейчас, когда принято очень важное решение Центральным Комитетом, ГлавПУР не проявил еще никакой инициативы и фактически не возглавляет развернувшейся в армии большой работы по исправлению ошибок и устранению недостатков в деле партийно-политического воспитания наших воинов.

На окружных партийных активах, а также на армейских и дивизионных активах работа Главного политуправления подвергается резкой критике со стороны многих выступающих. Мне кажется весьма странным, что на собраниях партактива округов и в таком, как наш, приграничном округе не было ни одного представителя Политуправления, хотя я лично об этом просил.

Видитеe, не зря раздаются в войсках голоса о необходимости укрепления Главного политуправления и повышения его авторитета. Многие коммунисты, в том числе и руководящие командные кадры выражали также свое недовольство практикой незаслуженного избиения кадров со стороны министра обороны и его заместителей. За последние полтора года в округ поступило и доведено до офицерского состава слишком уж много приказов из Министерства обороны, по которым около 300 с лишним офицеров и генералов снижено в званиях или уволено в запас. Хотя среди пострадавших, к счастью, было мало белорусов, однако, эти приказы создали и у нас в округе обстановку неуверенности и беспокойства. Главная беда здесь кроется в том, что наказания сыпались не по адресу. За проступки нерадивых солдат и сержантов, заслуживающих сурового наказания, как правило, снимали с должностей и увольняли из рядов армии заслуженных командиров полков и заслуженных командиров дивизий. Иногда в подобных приказах давались явно неправильные, вредные формулировки, вроде: уволить в запас, как не представляющего ценности для Советской Армии.

Кстати, такая формулировка, оскорбляющая человеческое достоинство, получила довольно широкое распространение при аттестации офицеров, уволвнных в запас.

Я беру на себя смелость заявить Центральному Комитету, что в Белорусском военном округе нет разительных примеров закрепощения политорганов командирами- единоначальниками, как и нет практики незаслуженного избиения кадров, однако тенденции умаления политорганов, исходящие сверху, не могли не сказаться на объеме и качестве работы политорганов округа, зачастую порождали неправильное отношение к политработникам со стороны ряда наших командиров.

Путь, по которому нам надлежит следовать, исправляя допущенные ошибки, указан нам Центральным Комитетом партии и для нас он теперь ясен.

Одобряя те организационные мероприятия, которые уже проведены в министерстве, которые намечено провести в отношении политических органов, нам необходимо также на местах изменить отношение некоторых командиров к партийно- политическому аппарату, с одной стороны, а с другой стороны, идти по линии военно-политического и делового роста, поднятия авторитета наших политических кадров.

В постановлении Центрального Комитета партии говорится также о повышении роли Военных советов округов и армий, состав которых теперь значительно расширен. Новое положение о работе Военных советов обеспечивает широкий обмен мнениями, коллегиальность при рассмотрении важнейших вопросов боевой учебы, жизни и быта войск и дает возможность принимать более полноценные решения со всесторонним учетом замечаний коллектива руководящего состава. Вместе с тем было бы целесообразно внести некоторые изменения в состав Военных советов округов и армий.

Меры, намеченные Центральным Комитетом партии в деле усиления воспитательной работы в войсках и повышения роли политорганов, несомненно помогут нам решить такой наболевший вопрос, как укрепление воинской дисциплины. Полтора года напряженной работы, прошедшие после известного письма Центрального Комитета, дали большой, я бы сказал, положительный результат в этом направлении. Однако количество чрезвычайных происшествий и судимостей в армии все же остается, товарищи, высоким. Из глубокого анализа состояния дисциплины в войсках вытекает вывод, что главная причина этого зла кроется в слабой постановке воспитательной работы как в войсках, так и среди гражданского населения. Со стороны комсомола, школы, родителей явно не-удовлетворительно ведется борьба против нерадивого отношения к труду, против недисциплинированности, против распущенности, хулиганства и преступности среди юношей и девушек.

Пожалуй, мы допускаем ошибку, обращая основное внимание на количественный рост комсомола, недостаточно заботясь о качестве его рядов. Я говорю — в армии. Видимо, и Центральному Комитету комсомола следует серьезно подумать над этим положением. Необходимо перестроить работу руководящих органов ВЛКСМ, усилив их связь с многомиллионными массами подрастающего поколения.

Нельзя также считать нормальным, когда допризывная подготовка, то есть военная работа с населением всей своей непосильной тяжестью сейчас легла на плечи лишь наших округов, о чем только что передо мной выступавшие товарищи говорили, а наши многочисленные гарнизоны, а в ряде мест и гражданские органы власти стоят в стороне от этой важной государственной работы.

В свете постановления ЦК партии политорганы в тесной связи с райкомами и обкомами должны усилить воспитательную работу с населением, особенно с гражданской молодежью и добиться, чтобы в Армию шли юноши с рвением, большим желанием и любовью.

Солдаты, сержанты и офицеры Белорусского военного округа с большим политическим подъемом готовятся встретить сороковую годовщину Великой Октябрьской революции. Командование и политорганы наши штабы, партийные и комсомольские организации приложили немало усилий, чтобы ознаменовать эту торжественную годовщину новыми успехами в боевой и политической подготовке.

Можно с уверенностью доложить ЦК партии, что задачи, стоящие перед округом в этом учебном году, выполнены успешно. Морально-политическое состояние личного состава здоровое и войска округа готовы выполнить любую задачу, поставленную ЦК нашей партии.

Председательствующий тов. БРЕЖНЕВ. Слово имеет тов. Устинов, подготовиться тов. Коневу.

 

УСТИНОВ

Товарищи, я хотел бы остановиться в своем выступлении на одном из вопросов, по-моему, имеющем очень большое значение для нашей армии, для нашей страны и связанным, я считаю, с разбираемым сегодня вопросом.

Роль нашей партии, нашего Центрального Комитета, Президиума ЦК в строительстве наших вооруженных сил поистине огромна и, надо прямо сказать, что, собственно говоря, помимо ЦК, больше этим делом никто и не занимается. И особо я бы хотел подчеркнуть, я к сожалениюc, меньше знаком с партийно- политической работой непосредственно в армии, но я знаком, считаю, в достаточной мере с работой по созданию и оснащению новейшими образцами военной техники для всех родов наших войск.

Товарищи, я долженe сказать, что не Министерство обороны, к глубочайшему сожалению, а Центральный Комитет партии поднимал и поднимает все исключительной важности вопросы по оснащению наших вооруженных сил новейшей техникой.

Я, может быть, не совсем в курсе дела, но я не знаю ни одного примера, чтобы тот или иной вопрос, который кровно задевает наши Вооруженные Силы и оснащенность наших войск, они бы поднимались не Центральным Комитетом нашей партии. Возьмите вы вопрос артиллерии, авиации, танков, стрелкового оружия, инженерного имущества и т. д., и т. д. И, наконец, я считаю, то, что в самое последнее время свершилось на основе тех работ, которые были проведены в нашей стране под непосредственным и неусыпным контролем нашей партии, нашего Центрального Комитета, это вопросa повертывания наших вооруженных сил и нашей промышленности на еще лучшее и большее создание образцов ракетной техники и по-настоящему на внедрение этих образцов в обиход нашей армииb.

Ведь казалось бы это вопросы, которые являются действительно жизненными вопросами для нашей страны, для нашей партии, для нашего народа и должны были бы прорабатываться и разрешаться пусть с какими-нибудь огрехами, недоработками, но в Министерстве обороны. Однако, насколько мне известно, этого не было. В крайнем случае это были только вопросы о некотором и министерству обороны по технике вооружения пользовании родов оружия. Но принципиального, большого поворота в этих делах Министерство обороны не делало.

Почему? Того, что не знаю, того и не знаю, но мне кажется одна из серьезных прорех заключается в том, что Министерство обороны не было по-настоящему как следует связано с конструкторами, со специалистами по конструированию и созданию целого ряда вооружений, то есть не было связано так, как например, был связан Центральный Комитет партии.

Что греха таить? Я министр оборонной промышленности, но мы — министры оборонной отрасли промышленности у т. Жукова ни разу не собирались по коренным вопросам. А стоило бы поговорить: что делать, как делать, какие пути выработать и предложить Центральному Комитету партии. Этого не было сделано.

Понятно, что когда думаешь не о том, тогда некогда собирать, некогда посоветоваться с людьми. Но я считаю, министр обороны обязан нас собирать, обязан с нами советоваться, обязан намечать какие-то пути и делать предложения Центральному Комитету партии.

Мне кажется — и это мнение не только мое — необходимо часть специалистов военно-промышленного дела может быть привлечь для работы в Министерство обороны и тогда дело будет обстоять значительно лучше.

Мне кажется, что отсутствие обмена мыслями с военно-промышленными специалистами не давало надлежащего выхода тем предложениям, которые надо было бы делать.

И еще один вопрос, который в этой связи должен быть разобран — нужно чаще бывать в войсках, на маневрах, на учениях. Кстати, может быть и нас надо чаще туда таскать, поскольку нам доверено возглавлять определенные отрасли военной промышленности. Это необходимо для того, чтобы мы это ясно себе представляли и совместно с министром обороны делали соответствующие выводы по созданию или развитию того или иного направления в нашей технике.

Разбирая вопрос, как могло это случиться, как могло это получиться, то мне кажется, это произошлоa не только из-за недостаточной скромности тов. Жукова — но это гораздо глубже.

Как могло получиться, что некоторое время тому назад здесь же при разборе вопроса об антипартийной группировке тов. Жуков был одним из тех людей, которые выступали и разоблачали эту группировку. Я помню как мы все и он в том числе негодовали по поводу того, что 250 лет Ленинграду, разве нам делать нечего, что задумали такие «вещи»? Потом ведь квалифицировали несколько глубже, чем вначалеc.

А сейчас у нас опять такая же «вещь» или вроде этого. Масштаб не тот, но он очень серьезен. Что же мы все время так и будем заниматься то одним делом, то другим делом, то третьим делом?

(В зале шум. Голоса. Конечно будем заниматься).

Я понимаю, что такими делами нужно заниматься и мы ими будем заниматься, но я хочу сказать вот что: надо серьезное предупреждение сделать, чтобы не было таких попыток в дальнейшем.

Мне кажется, что поскольку политуправление Советской Армии, — правда, здесь говорили, что это политуправление не Советской Армии, а Министерства обороны, — это военный отдел ЦК партии, необходимо восстановить во всех его правах, именно как органа нашего Центрального Комитета партии.

Голос. Это в Уставе записано.

УСТИНОВ. А так получается, что эти права утрачены, или кто-то их старался подмять и на самом деле подмял. Надо укрепить Главное Политическое Управление Советской Армии. И, наконец, я целиком присоединяюсь к тем предложениям, которые здесь выдвигались, и считаю: для того, чтобы неповадно было впредь, для того, чтобы серьезнее подходили к своим обязанностям товарищи, находящиеся на ответственных постах, для того, чтобы скромность была соответствующая, — вывести товарища Жукова из состава Президиума и из состава ЦК.

Председательствующий тов. БРЕЖНЕВ. Слово предоставляется тов. Коневу, подготовиться тов. Еременко.

 

КОНЕВ

Товарищи члены ЦК, я давно знаю тов. Жукова и должен заявить, что всегда хорошо относился к тов. Жукову, видел в нем крепкого и способного военачальника. Мне второй раз приходится участвовать при разборе дела тов. Жукова: первый раз, когда Сталин на Главном Военном Совете поставил вопрос о снятии тов. Жукова с должности главнокомандующего сухопутными войсками, которую он тогда занимал. Я тогда открыто выступил в защиту Жукова и отвел несправедливые обвинения, выдвинутыеe против Жукова. После смерти Сталина положение тов. Жукова было поправлено. Партия подняла его авторитет, создала ему все необходимые условия для успешной работы на том высоком посту, на который он был поставлен. Но теперь, в результате вскрытых грубейших недочетов в работе Министерства обороны, в руководстве Министерством обороны, в результатеa критикиb деятельности тов. Жукова, сделанной в докладе тов. Суслова, я целиком одобряю выводы этого доклада и решение Центрального Комитета партии об освобождении тов. Жукова от должности министра обороны.

Дело идет о принципиальных политических ошибках тов. Жукова, который умалял руководящую рольc Центрального Комитета нашей партии в строительстве Вооруженных Сил. В этом отношении приводилосьd много примеров, в том числе ие приказ № 0090. Было время для того, чтобы этот приказ доложить Центральному Комитету партии. Ведь с приказом возились буквально месяца три-четыре, поэтому было время доложить все те принципиальные выводы и соображения которые были направлены на улучшение дисциплины в Советской Армии и на борьбу с теми недостатками, которые отмечались в состоянииg дисциплины. Я однажды разговаривал с тов. Жуковым и спросил, докладывал ли он проект приказа № 0090 Президиуму ЦК. Он пробурчал что-то невнятное и дал понять, что этот приказ не нуждается в докладе в ЦК, так как он вытекает целиком из приказа № 0085. Безусловно, это большая политическая ошибка.

Возьмите вопросы технической политики Министерства обороны. Вы понимаете всю сложность руководства современными видами вооружения и боевой техники в том большом количестве, которое имеется в советских Вооруженных. Силах. Но у нас до сих пор в Министерстве нет военно-научного центра, который бы квалифицированно разбирался и объяснял всю техническую политику. В этом отношении неоднократно вносились предложения, я, например, вместе с тов. Мерецковым вносил целый ряд предложенийi о создании военно-научного совета в Министерстве обороны. Жуков решительно возражал против этого и не поддерживал это весьма нужное и полезное мероприятие в жизни наших советских Вооруженных Сил.

И прав тов. Устинов, что мы испытываем много и часто допускаем ошибки в том отношении, что не связываем концы с концами и не имеем достаточно разработанной системы по всем видам вооружения. Правда, для справедливости следует сказать, что принята система реактивного вооружения, разрабатывается система авиационного и зенитного вооружения. Но все это только начало, и это начало требует большой работы, особенно, учитывая недавно проведенное Центральным Комитетом партии совещание ck конструкторами специально по вопросам военной техники.

Я должен сказать, что культ личности Жукова давил на всех нас, в том числе и на нашего брата. Его властный характер приводил к тому, что принятые решения можно было опротестовывать только открытой борьбой, что в условиях армии, да еще в такой системе, как Министерство обороны, нежелательно.

Ради единства приходилось жертвовать своим самолюбием, своими взглядами, приходилось мириться, а это опасно отражалось на деле.

МИКОЯН. И на принципиальности.

КОНЕВ. И на принципиальности, совершенно правильно.

Жуков являлся сначала кандидатом в члены Президиума, а затем членом Президиума ЦК, и нам казалось, что, работая в руководящем коллективе Центрального Комитета, он согласовывал свои действия с Центральным Комитетом партии. А что оказалось на деле? Этого не было. Лично я считал, что выдвижение Жукова сначала в кандидаты, а потом в члены Президиума очень полезно, нужно для связи Советской Армии с Центральным Комитетом, что это будет способствовать лучшему руководству Центрального Комитета вооруженными силами, а лично для Жукова, человека властного и достаточно политически воспитанного, будет благотворно в смысле его политического роста и правильного понимания задач, которые ставятся перед Советскими Вооруженными Силами. Но, к сожалению, и этого не произошло. Жуков противопоставил себя другим членам Президиума исходя из своего властного характера, противопоставил себя всему коллективу нашего руководящего центра — Президиумаe ЦК.

Товарищи, безусловно, советские Вооруженные Силы являются крепкими, хорошими Вооруженными Силами, они способны решать задачи, поставленные партией и правительством. В нашей современной обстановке их нужно держать на высоком уровне, в полной боевой готовности. Те ошибки, которые допускал Жуков, безусловно, не способствовали этому. Он ставил себе в заслугу, что проделана большая работа, что сейчас в армии ведется большая работа. Все это правильно, но эта работа ведется партийно-комсомольской организацией, и вся эта работа, направленная на укрепление Вооруженных Сил, проходила под руководством Центрального Комитета нашей партии. Беда заключается в том, что в результате политических ошибок, связанных с недооценкой партийно-политической работы и роли партийных организаций армии, эти активные силы в армии — коммунисты и комсомольцы — не были полностью использованы в деле строительства, в деле подъема боевой политической подготовки, в воспитательной работе и в укреплении воинской дисциплины. Принятое Центральным Комитетом партии решение об улучшении партийно-политической работы будет способствовать общему подъему всей работы в Советской Армии и на Флоте. Мы убеждены в том, что это решение обеспечит единство командных и политических кадров.

Всем понятны роль и значение единоначалия в строительстве советских Вооруженных Сил, понятно, что их единство является руководящим принципом. Несомненно, что будут обеспечены наиболее правильные методы взаимоотношений командиров и политработников: не противопоставление командиров и политработников, а совместная дружная работа над выполнением задач, поставленных перед армией.

Товарищи, кадры в нашей армии вырослиа крепкие и они под руководством Центрального Комитета способны преодолеть все ошибки, которые вскрыты и отмечены. Они способны еще выше поднять боевую готовность и вооруженность Советских Вооруженных Сил.

Товарищи, партия подняла Жукова, подняла авторитет Жукова, несомненно партия много поработала и создала ему авторитет, и вот вместо того, чтобы ответить своей скромностью, партийностью, хорошей, правильной работой, тов. Жуков зазнался, не понял этого доверия партии и принял все за свой счет, за свои личные качества и тем самым совершил большую политическую ошибку.

За последнее время, особенно когда его избрали членом Президиума Центрального Комитета, я прямо, честно должен сказать, он ударился в политику, начал заниматься политикой, выступать, наделал и в этом деле очень много ошибок (смех в зале).

Возьмем хотя бы донесение его из Югославии, вступающее в полемику с Центральным Комитетом. Центральный Комитет обсудил итоги наших взаимоотношений с Югославией.

ХРУЩЕВ. Надо бы эту шифровку раздать членам ЦК, чтобы они знали.

КОНЕВ. Я читал этот документ. Товарищ Жуков вдруг утверждает, что это были неправильные взаимоотношения, что неправильно оценивалисьi и т. д. и т. д., то есть он наводит ревизию на ту линию, которая установлена Центральным Комитетом партии во взаимоотношениях с Югославией.

ХРУЩЕВ. Другую характеристику дает, чем мы давали.

КОНЕВ. Это бесспорно ошибочное выступление.

Товарищи, вся критика, которая сейчас развернулась, и все то, что вскрыто в ошибочном руководстве Министерства обороны, все что отмечалось здесь, все это правильно. Центральный Комитет вмешался, я считаю, вовремя. Это послужит и нам, коммунистам, на каких бы постах мы не были в армии, очень серьезным уроком. Для нас, военачальников, это должно пройти очень крепко, мы должны запомнить роль и значение партии. Надо помнить, что всех нас воспитала партия, и мы не имеем никакого права злоупотреблять доверием партии. Поэтому я присоединяюсь к предложению товарищей о выводе тов. Жукова из членов Президиума Центрального Комитета партии.

Председательствующий тов. БРЕЖНЕВ. Слово имеет тов. Еременко, подготовиться тов. Батову.

 

ЕРЕМЕНКО

[178]

Товарищи, наша Коммунистическая партия всегда, от рождения Советской армии и доныне проявляла заботу об армии, принимала и принимает меры к укреплению ее мощи, она является ее организатором и единственным руководителем. Без руководства партии, без ее влияния на все стороны и боевую деятельность Вооруженных Сил вообще немыслимо существование Советской Армии, как важнейшего органа социалистического государства. Оторвать армию от партии, от народа, от государства невозможно, просто немыслимо. Кто этого не понимает или не хочет понимать, тот полный профан в области марксизма-ленинизма, а кто пытается оторвать армию от партии, народа, тот не коммунист, тот наносит прямой вред нашему делу.

Как теперь всем нам известно, за последние годы со стороны некоторых военных органов, в частности бывшего министра обороны Жукова, были попытки оторвать армию от партии, свести все к руководству лиц, субъективистски толкующих вопросы развития армии. Поэтому правильно и своевременно решение Центрального Комитета об улучшении партийно-политической работы в Советской Армии. Оно воспринято армейскими коммунистами с большим воодушевлением и повсеместно одобряется как решение, направленное на укрепление армии в целом.

На многих партийных активах — окружных, гарнизонных коммунисты горой стоят за линию партии и заявляют, что они никому не позволят оторвать армию от партии.

В связи с обсуждением вопроса на данном Пленуме ЦК я хотел бы сказать несколько слов о том, как бывшим руководством Министерства обороны, тов. Жуковым игнорировались, искажались многие факты, касающиеся побед нашей армии, фальсифицировались в угоду культа отдельных личностей.

Мир, история уже оценили значение Сталинградской эпопеи как грандиозного генерального сражения Великой Отечественной войны, представляющего коренной перелом не только в ходе войны Советского Союза против гитлеровской Германии, но и в ходе второй мировой войны в целом Сталинградское сражение было невиданным в истории по своему масштабу и размахуg, по напряженности и по количеству войск и техники, участвовавших в этом сражении. Сражение длится максимум 20–25 дней, а в Сталинграде продолжалось шесть с половиной месяцев непрерывно с момента начала на дальних подступах и до конца ликвидации окруженияi. Удерживалась площадь около 100 тыс. кв. метров, линия фронта — 500 км.

Противник напрягал все силы, чтобы овладеть Сталинградом, беспрерывно бросал тысячи танков, самолетов, сотни тысяч солдат на Сталинградское направление Противник делалm 2500, 2800 вылетов самолетов в день.

Несмотря на колоссальные потери в людях и технике гитлеровцы ежедневно предпринимали непрерывные жестокиеn атаки пехоты и танков, поддержанныхогромным количеством авиации и артиллерии. Только за оборонительный период на Сталинградском направлении было отбито свыше 700 атак.

Это показывает, какого размера это сражение было. Однако все планы гитлеровского командования, рассчитанные на полное поражение и захват Сталинграда, были сорваны. Пять сроков, назначенных Гитлером для захвата Сталинграда, были сорваны. Нашими войсками были нанесены колоссальные потери врагу и выиграно время для нашей страны.

Отразив ожесточенный натиск врага, Советская Армия сумела перейти в решительное контрнаступлениеc. Поражение и разгром фашистской армии под Сталинградом имели далеко идущие политические и военные последствия. Если овладение Сталинградом должно послужить сигналом для нападения Японии на наши дальневосточные границы, Турции — на южные, то разгром гитлеровской армии сорвал эти замыслы врага. Победа советских войск под Сталинградом избавила от этой смертельной опасности. Она дала могучий толчок государствам, национально-освободительному движению во всех порабощенных гитлеровцами странах, особенно в Югославии, Греции, Франции. Народы поняли, что здесь, под Сталинградом, заложен фундамент общей победы.

Товарищи, я говорю это для того, чтобы еще раз напомнить об этом грандиозном сражении, чтобы потом сделать выводы и перейти к важному вопросу, о которомi хочу сказать.

Председательствующий тов. БРЕЖНЕВ. Андрей Иванович, замечательный материал для истории. С вниманием слушаю, да и все товарищи, но учтите регламент и пр. Ближе к делу.

ЕРЕМЕНКО. Товарищи, великую Сталинградскую победу одержал наш героический советский народ, его доблестная Армия. Решающей силой в этой титанической борьбе была мудрая Коммунистическая партияl Советского Союза. Это ясно.

Товарищи, в Сталинградской битве наша партия отстояла великие завоевания Октября. Сталинград — это лучшее творение нашей партии, а Жуков и Василевский присвоили себе эту победу. Вы знаете, в прошлом году, отвечая корреспонденту или представителю американских кругов Жуков заявил, что под Сталинградом руководил «я», а когда «я» убыл — Василевский. Это заявление печаталось в наших газетах.

Это печаталось в наших газетах. Это не могло возмутить некоторых людей.

Если сказать, как Жуков руководил, то позвольте мне сказать об этом.

Жуков в Сталинграде не был. Это раз. Второе, когда у нас было там тяжелое положение, то он приехал на север…

ХРУЩЕВ. Он был, раз приезжал.

Голос с места. Во время осады он был.

ЕРЕМЕНКО. Приехал и сел севернее Сталинграда в 30–40 километрах и те войска, которые шли в Сталинград, он их подвернул к себе и считал, что раз он приехал, то и победа будет. Раз приехал Главнокомандующий, то и войска себе забрал. Мы тогда с Никитой Сергеевичем поехали к нему, собрали совещание, разобрались.

ХРУЩЕВ. Нет, Андрей Иванович. Жуков приезжал, но не надо умалять его роль, что когда приезжал Жуков, то он, как солдат, хорошо вмешивался и помогал, а то получается, что мы Жукова будем принижать как военного, а он как военный, показал себя хорошо. Мы не хотим его обидеть, а мы хотим его поправить.

ЕРЕМЕНКО. Я за это. Нужно, чтобы история знала правду. (Смех).

ХРУЩЕВ. История разберется. Давайте мы в этом разберемся.

ЕРЕМЕНКО. Я приехал и написал доклад Сталину. 'Товарища Жукова отозвали оттуда. Мы стали перебрасывать дивизии и чуть ли не сдали Сталинград из-за этого. Это первое.

Второе. Я хочу сказать о картинах. Вначале был культ личности Сталина, партия была принижена. А сейчас как было в этих картинах. Это расчищается путь в историю, в историю задним числом, чтобы показать, что он руководил Сталинградом. Картины демонстрируются нашему народу; каждой делегации даем эту картину, чтобы ее везли за границу и там показывали народу. Кинокартины расходятся по всем странам. Показывали московскую битву, кусочек Сталинграда и Берлином закончили. Умаление роли Сталинградской битвы — вот что тут видно было.

Голоса из зала. Правильно.

ЕРЕМЕНКО Нет тут партийности у Жуковаa.

Как обстоит дело с исторической литературой? Все статьи, брошюры, исследования, начиная с очерков, все прославляют культ Жукова.

Я вам расскажу исключительный случай. В прошлом году несколько военных делегаций и все военные атташе были направленыb в Сталинград. В Сталинграде этим делегациям прочитали лекцию и потом выдали книжечку «Очерк о Сталинграде». Она у нас не пошла никуда, ее развезли по всему миру. В этой книжонке о Сталинграде написано: Жуков и Василевский — это Сталинград. Там ничего нет ни о партии, ни о ком. Там только эти два человека фигурируют. И как же можно раздавать по всему миру этуe литературу. Можно посмотреть эту книжонку.

Партия выдвинула и воспитала многих видных полководцев и под Сталинградом прекрасно себя показали многие и многие: и Малиновский, и покойный Ватутин и Москаленко и Рокоссовский, и сотни других, а их нет. Если жеj показаны, то так, что умаляется их роль как командиров. И, наконец, на Сталинградском фронте с самого начала обороны и до победы был сам Никита Сергеевич Хрущев, который действительно является руководителем и организатором сталинградских большевиков. Трудно выразить словами ту огромную массу работы, которая лежала на его плечах, а об этом ни в одной книге нет ни одного слова. Это ли не возмутительно, разве допустимо такое умаление политических кадров и руководителей. На всем этом фоне просто неприглядно выглядит попытка т. Жукова раздуть свою славу и назад в истории расчистить себе дорогу и на будущее обеспечить, что, мол, потомки вспомнят.

Что еще характерно в этом отношении? Стремление принизить эту битву. Сейчас в Сталинграде большой гарнизон: корпус, две дивизии, авиационное училище, бригада, школа плавающих танков — колоссальный гарнизон. И вы думаете там есть Дом офицеров? Ничего подобного. Есть решение правительства построить там Дом офицеров. Дома офицеров есть вo Ленинграде, есть в Севастополе, есть в других городах, а в Сталинграде нет, хотя там колоссальный гарнизон. Я подряд 4 года ставлю этот вопрос и все вычеркивают. Не строят потому, что это Сталинград. Мы еще высказали такую мысль, что мы хотим там сделать комнату славы, и теперь не строят. Я просил денег на оборудование небольшого макета поля боя, сделать укрепления, показать где было оружие. Так я и не добился денег, мне сказали, что не надо этого делать. В Сталинграде ничего не увидишь, посмотреть там не на что, хотя я докладывал об этом.

Тов. Брежнев уже рассказывал, я бы сказал, что это больше чем возмутительно. Мне за 5 дней телеграмма: в Сталинград не выезжать. Я готовлю парад, почетный караул, но раз не выезжать, то не выезжаю. Пошелg инспектировать части. Вдруг накануне ищут меня, говорят, что Никита Сергеевич звонит:

— Кто будет правительственную делегацию встречать? — Приказали начальнику гарнизона. — Кто там? — Есть такой Андрющенко. Тогда мне сказали, что такая правительственная делегация, что нужно мне быть. Я приехал. Я уж хотел писать заявление, что меня в Сталинграде вообще не существовало, потому что мне был такой нагоняй, если говорили о Сталинграде. Я себе не приписывал эту победу, потому что я член партии и знаю, кто творил победы. Ведь людей цементировала партия, эти боевые ряды, тогда они и стояли.

Я приехал в Сталинград, встречал и провожал правительственную делегацию как положено. Ведь шутка ли сказать — правительственная делегация. Приезжаю в Москву, мне немало было за это дело. Тут говорил тов. Брежнев, но онo сказал…

ХРУЩЕВ. Не надо говорить, запишет стенографистка.

ЕРЕМЕНКО. Товарищи, по-моему надо не только это сказать. Товарищ Жуков — уважаемый товарищ, но вы знаете, как он оценивает войну. Недавно была научная конференция, и вот тов. Жуков выступил и дал тон в историю, почему вначале войну проигралиa, и все свалил на Сталина. Сталин был виноват, безусловно, но ты же был начальником штаба, уже войска были сдвинуты под предлогом учебы, сосредоточены, но не там сосредоточены, а по пути продвижения тов. Жукова. А как началась война, началась кутерьма. Разве это Сталина вина? А потом оружие где надо было сосредоточить? Какое же он дал толкование, зачем это? Тоже, учитывая, что тут наука, свои заслуги рассказывалe. Разве это правильно?

Потом было совещание в декабре 1940 года у Сталина. Tyт присутствуют многие товарищи, которые там были. Как мы выглядели на этом совещании! Сталин дал указания, толковые указания; какими должны быть дивизии с точки зрения подвижности, какое соотношение родов войск. Целый ряд указаний записаны. Так что сейчас обелять себя неправильно. Поэтому, товарищи, я делаю вывод, мало партийности в работе тов. Жукова. Это зарвавшийся человек, потерявший всякую скромность, это человек не-обузданного тщеславия. Онo не укрепляет ряды партии, а ослабляет. У него много наград и всего прочего, но никакие награды не помогут. А потом у него такой характер: если плохо — это ты, а если хорошо — это я. Так и в Сталинграде. Хорошо — так это он, если бы было плохо — так это не он. Так нельзя ставить. Я думаю, что выражу мнение всех, если скажу, что мы будем укреплять наши Вооруженные Силы под руководством нашей партии и никому не позволим отрывать армию от партии. А если кто будет мешать, то мы попросим убраться с дороги. Вот, что я хотел сказать.

Войска Северокавказского военного округа одобрили это решение Центрального Комитета и заверяют, чтос будут в полной боевой готовности. Если потребуется выступить по зову партии, мы всегда готовы.

Председательствующий тов. БРЕЖНЕВ.

Слово имеет тов. Батов, подготовиться тов. Торику.

 

БАТОВ

Товарищи! Постановление Центрального Комитета нашей партии об улучшении партийно-политической работы в Советской Армии и Флоте является программным документом. В нем дана правильная оценка политикоморального состояния личного состава и уровень боевой готовности Вооруженных Сил Советского Союза В нем с исчерпывающей ясностью показано, что задачу дальнейшего повышения боевой мощи армии и флота можно успешно решить только путем усиления партийного руководства и партийного влияния на весь личный состав, на все стороны жизни войск.

Не подлежит сомнению, что нынешнее состояние боевой готовности и воспитания войск требует серьезного улучшения партийно-политической работы в частях, поднятия роли политорганов и партийных организаций. Это диктуется современной международной обстановкой, которая требует постоянной боевой готовности Советской Армии, решимости солдат, офицеров и генералов до конца выполнить свой воинский долг перед Родиной.

Коммунисты войск Прикарпатского военного округа, как и всей Советской Армии, целиком и полностью одобряют это постановление. Офицерский состав нашего округа считает, что Центральный Комитет совершенно правильно и своевременно решил рассмотреть состояние партийно-политической работы в Вооруженных Силах и дать свои указания по ее улучшению.

Мы рассматриваем постановление ЦК, как новое проявление заботы партии о боеспособности и боеготовности Советской Армии. Мы считаем, что партийно- политическая работа в Советской Армии проводится в правильном направлении. В основу этой работы положено воспитание личного состава в духе верности Советской родине, идеям нашей Коммунистической партии, в духе высокой воинской дисциплины и решимости биться с любым врагом нашей Родины во имя торжества коммунизма

Партийно-политическая работа в армии направляется на повышение боеготовности частей и соединений, на обеспечение и овладение новой боевой техникой и оружием. Тем не менее в практической работе силы партийных организаций, политорганов используются пока еще не полностью, имеют место факты недооценки партийно-политической работы, администрирования, а в деятельности самих политорганов имеются еще недостатки.

Центральный Комитет партии в своем решении от 19 октября отметил эти недостатки. Должен сказать, что отмеченные в этом решении недостатки в состоянии партийно-политической работы находят свое прямое подтверждение в состоянии дел и в нашем Прикарпатском военном округе, и у нас имеют место факты недооценки партийно-политической работы, которые проявляются в практической деятельности и в поведении некоторых командиров и политработников.

Есть, к сожалению, такие товарищи, которые полагают, что ответственная и сложная задача по обучению войск может быть решена единолично, административным путем. Целиком полагаясь на силу административного воздействия и уверовав в собственную непогрешимость, такие товарищи часто пренебрежительно относятся к партийно-политической работе и не используют, не опираются на политорганы и партийные организации.

Пример недопустимого администрирования в партийной работе показывают, в частности, командир 26-го артиллерийского дивизиона майора Герасименко и начальник политотдела дивизии Капустник. Они прибегают часто к грубости, к разносу своих подчиненных. Необъективно оценивая состояние дел в части, т. Герасименко дошел до того, что стал рассматривать партийную комиссию, как такой орган, которому можно приказывать, как любому отделу своего штаба. На совещании офицеров штаба дивизии т. Герасименко без согласования с политотделом отдал приказ о привлечении к партийной ответственности секретаря партийной организации 129-го артиллерийского полка подполковника Попкова, кстати говоря по непроверенному и ни на чем необоснованному сообщению.

ХРУЩЕВ. Разве существует такая практика, чтобы командир бригады отдавал приказ о привлечении к партийной ответственности?

Голос. И персональные дела рассматривает.

БАТОВ. Начальник политотдела Капустник вместо того, чтобы помочь т. Герасименко правильно понять свою роль, как члена партии, как командира единоначальника в организации партийно-политической работы, сам недопустимо администрирует, недооценивает партийную организацию, имеет случаи зажима критики и нарушает нормы партийной жизни.

Например, т. Капустник без ведома и согласия партбюро в августе месяце этого года лично изменил уже объявленную повестку дня партийного собрания. На партийном собрании, где обсуждалось письмо ЦК КПСС по вопросу призыва и увольнения из армии, т. Капустник прервал на половине чтение письма и ушел с собрания, кстати говоря без предупреждения и даже без решения коммунистов, поручив другому товарищу дочитать письмо и доложить задачи партийной организации. Кстати сказать, товарищ, который заменил т. Капустника, не был готов к такому большому, ответственному и принципиальному выступлению.

Можно назватьc ряд фамилий командиров и политработников, которые неправильно понимают свою роль в партийно-политической работе, сбиваются на путь администрирования, на путь подмены партийно-воспитательной работы вплоть до репрессий.

Нельзя не упомянуть такого заслуженного командира, как командир 63-ей бомбардировочной авиации дальнего действия Зайцев, командир 23-ей танковой дивизии подполковник Калабушевe, которые при решении задач единоначалия командира пытались поставить командира над партийными органами.

Или такой случай, правда это было в 1954 году. Командир артиллерийского полка 97-й дивизии подполковник Хлебников на партийном собрании при тайном голосовании не был избран делегатом на районную партийную конференцию. По указанию командующего и члена Военного совета была назначенакомиссия по расследованию этого случая. Вместо того, чтобы разобраться в вопросе, почему Хлебникова забаллотировали, почему Хлебников потерял доверие партийной организации, все внимание комиссии политуправления округа было сосредоточено на том, как заместитель по политчасти полка допустил, что командир оказался забаллотированным. За это заместитель по политчасти полка был снят с работы и уволен из армии.

(В зале шум).

БАТОВ. Как и почему стали возможны такие факты? Почему они стали проявляться чаще и в такой грубой форме особенно после приказа министра обороны № 0085.

Несколько слов о приказе 0085. Приказ 0085 правильно намечал основные линии укрепления дисциплины в армии. Нет сомнения в том, что большая работа по укреплению авторитета командира, по усилению требовательности начальников всех степеней была проделана, — все это подчинено укреплению единоначалия и способствовало росту могущества Советской Армии за последние годы. Но нужно и отметить, что программа, намеченная этим приказом, имела свои теневые стороны, которые усилились в практической работе на местах.

Первое в этой части: в приказе речь шла об укреплении авторитета только командиров, о повышении их роли, тогда как речь должна была идти о повышении авторитета всех офицеров, всех степеней начальников, ибо состояние дисциплины зависит от усиления всего офицерского коллектива части и соединения.

По формулировке приказа 0085. Эта формулировка дает основание трактовать, что политорганы и парторганизации не боролись за укрепление дисциплины, а своей критикой командиров подрывали их авторитет, а, следовательно, расшатывали дисциплину.

Такая постановка противоречила всей истории строительства Советских Вооруженных Сил. История нашей армии является свидетелем тому, что политорганы и партийные организации всегда были поборниками дисциплины и порядка в армии. Второе: тот же приказ 0085 запрещает разбор служебной деятельности на партийных и комсомольских собраниях подразделений и частей.

Сейчас надо сказать, что это не оправдало себя, это не способствуетc воспитанию командирских кадров в духе ленинской скромности, в духе партийности. Это запрещение как бы говорит о неверии в зрелость партийной организации в частях, оно ставит командировe над партийными организациями. Это запрещение на деле резко снизило активность партийных организаций. На основании этой формулировки любая попытка серьезно рассказать на партийном собрании о недостатках в деле боевой подготовки и внутреннего порядка службы всегда может быть квалифицирована как критика служебной деятельности того или иного командира.

Как же в этих условиях может командир говорить на партийном собрании о том, что его волнует, что непосредственно снижает боевую подготовку и боевую готовность и, следовательно снижает воинскую дисциплину.

Позвольте сказать несколько слов о приказе 0090. О нем очень много говорили.

В частности, говорилось, что партийными организациями и политорганами должны руководить командиры, а политорганы, как органы Центрального Комитета партии в Вооруженных Силах, есть непосредственные руководители партийных организаций в армии — в этом приказе даже не упоминалисьc. В приказе подчеркивалось, что критиковав командира категорически запрещается, что любую попытку критики, — имеется в виду служебной деятельности, — нужно немедленно пресекать, как подрыв линии Центрального Комитета партии в строительстве Вооруженных Сил. Дух этого приказа противоречит решениям XX съезда партии. Установки приказа в части партийно-политической работы находятся в вопиющем противоречии с Уставом нашей партии.

Что это за руководящие партийные организации, которые стоят вне контроля? Что это за руководители, которые подчас не являются даже членами партии?

Тов. Суслов в своем докладе привел замечательную выдержку из указаний Ленина о том, что» где наиболее заботливо проводится политическая работа в войсках, там нет расхлябанности в войсках, там лучше строй, лучше дух армии и там больше побед». Ленинское указание о политической сознательности воинов, как основы крепкой дисциплины, нашло свое отражение в воинском Уставе.

Однако приказ № 0090, ряд выступлений министра обороны по вопросам дисциплины ориентировали главным образом на усиление административных мер. Конечно, наказывать за нарушения дисциплины надо, требовательность в армии должна быть высокая, но нельзя при этом умалять роль идейного воспитания воинов и офицеров. Из этого видно, что фактe недооценки партийнополитической работы имелf место не потому, что проявлялось недомыслие и ошибки на местах, к этому вели установки, которые получались сверху. Из приведенных примеров и из выступлений, услышанных здесь, я пришел к выводу, что тов. Жуков встал на неправильный, непартийный путь, и как член партии считаю своим долгом присоединить свой голос к тем предложениям, которые говорят о необходимости вывода его из состава членов Президиума ЦК, из членов ЦК.

Тов. Жуков не только не считался с Главным Политическим Управлением, как с отделом ЦК партии, но своими действиями и приказами противопоставлял Министерство обороны Центральному Комитету и хотел уйти из-под партийного контроля, не понимая, что из этого ничего неполучится, потому что армейские коммунисты верны партии, сплочены вокруг Центрального Комитета партии и не позволят оторвать армию от партии.

Возьмите другой важный вопрос — это марксистско-ленинское образование офицерского состава. Все мыh знаем, что марксизм является величайшим революционным учением, которое помогает офицерам в воспитании солдат.

Трудно рассчитывать в современной войне на победу без того, чтобы вооружить народ идеей, которая может тысячи людей вести к победе через все испытания и смерть. Единственные идеи, которые вдохновляют народ на борьбу против империализма, это идеи марксизма-ленинизмаa. Это не раз подчеркивалось в тех указаниях, которые мы получали сверху по вопросам марксистско-ленинской подготовки офицеров. Но организационно вопрос марксистско-ленинской учебы офицеров в войсках до конца продуман не был. Три года тому назад было отменено проведение теоретических занятий по марксистско-ленинской подготовке офицеров в служебное время. Нам думается, что дело выиграло бы, если бы для проведения марксистско-ленинской подготовки было отведено время и в служебные часы.

Много лет в армии дважды в неделю проводились политинформации. Они давали возможность своевременно разъяснять в частях важнейшие решения партии и правительства по вопросам внутреннего и международного положения, о конкретных задачах частей, соединений и подразделений. Однако в прошлом году тов. Жуков почему-то решил, что политинформация является такой формой работы, которая прививает безответственность партийно-политическому аппарату, и отменил их. Трудно согласиться, что политинформация, о которой идет речь, прививала кому бы то ни было безответственность.

Но дело даже не в этом. Вместо политинформаций были введены часовые политзанятия по текущему моменту. Как показывает практика, дело политического воспитания от этого не улучшилось. В директиве было указано, что политзанятия по текущему моменту нужно проводить во внеучебное время, то есть практически в вечернее время. Это обстоятельство, как показала практика, сделало политзанятия по текущему моменту не обязательными: значительная часть личного состава не могла быть охвачена такими занятиями из-за нахождения в караулах, нарядах, на работах.

Кроме того, такие занятия не могут быть оперативными, так как они проводятся один раз в неделю. Жизнь показала, что информация личного состава по важнейшим событиям по этим причинам часто проходила с большим опозданием. Нужно отметить также, что провести часовое политзанятие по текущему моменту для батальонного звена (я имею в виду политработника батальона) гораздо труднее, чем получасовую политинформацию.

Если к этому добавить, что и в учебных планах занятий с солдатами и сержантами на 1957 год оказались оттесненными на задний план общие политические вопросы, разъяснение в доступной форме проблем классовой борьбы в современном обществе, если вспомнить, что по новому дополнению к Уставу службы не остается времени на политмассовую работу в служебные часы (я имею ввиду субботу и воскресенье), то станет понятным, что содержание политработы солдатами и сержантами требует серьезного пересмотра и улучшения.

На этом Пленуме надо отметить, что Главное политическое управление и Министерство обороны недостаточно продуманно подходят к решению вопроса об упразднении некоторых политотделов. Для примера, нам кажется, что неправильно ликвидированы политотделы в радиотехнических полках противовоздушной обороны, в учебно-танковых полках, где насчитывается до полутора тысяч курсантов постоянного и переменного состава. От такой ликвидации политработа в этих частях только проиграла.

Далеко не всегда наилучшим образом решаются штатные вопросы и в политорганах. В частности, по Прикарпатскому военному округу несколько раз вводились, а затем отменялись должности заместителей начальниковa по политчасти по тыловым учреждениям и частям, хотя целесообразность и жизнь требуют их сохранить. Я должен доложить, что мы очень озабочены состоянием войскового тыла, дисциплиной в войсках и частях, расположенных на большой территории небольшими группами.

Товарищи, Центральный Комитет партии вскрыл серьезные недостатки в состоянии партийно-политической работы в Советской Армии и предупредил нас о недопустимости недооценки этой работы, о необходимости всемерно укреплять партийное влияние и руководящую роль партии в Вооруженных Силах. Хочу высказать свое недоумение и неудовлетворение тем, что эти важные для Вооруженных Сил вопросы были поставлены не по инициативе Главного политического управления и военных товарищей — членов Центрального Комитета партии. Должен сказать прямо, что за последние несколько лет мы в войсках стали слабее и слабее ощущать влияние Главного политического управления. Иногда прямо кажется, что у товарищей из Главного политического управления не хватает ни смелости, ни принципиальности, ни настойчивости для того, чтобы поставить и решить большие вопросы. Получается, что то-ли Главпур опаздывает, то-ли его подменяют другие. В Уставе сказано, что Главпур работает в армии на правах Отдела ЦК партии, и мы ждем, что практическая деятельность Главного политического управления оправдывает свою роль и свое предназначение.

Товарищи, личный состав войск Прикарпатского военного округа хорошо понимает, что главный источник могущества нашей армии и флота состоит в том, что нами руководит Коммунистическая партия. Она создала нашу армию, она воспитала плеяду наших полководцев, талантливых организаторов военнополитической работы. Благодаря повседневной заботе партии наша армия растет в боевом и морально-политическом отношении.

Вера в партию, любовь к ней, неразрывная связь армии с жизнью, с партией, с народом вдохновляли и будут вдохновлять советских солдат и офицеров.

Солдаты и офицеры Прикарпатского военного округа упорно работают над претворением в жизнь исторических решений XX съезда КПСС. Мы достигли определенных положительных результатов в совершенствовании боевого мастерства, в овладении боевой техникой и оружием. Свою преданность партии и боеспособность мы доказали в период венгерских событий.

От лица всех коммунистов Прикарпатского округа я хочу заверить Центральный Комитет партии в том, что трудовыми усилиями и напряженной работой всех командиров политорганов и партийных организаций постановление Центрального Комитета от 19 октября нами будет выполнено и мы не пожалеем своих сил для защиты интересов нашего государства, для того, чтобы обеспечить постоянную боевую готовность частей нашего пограничного округа.

Председательствующий тов. БРЕЖНЕВ. В связи с принятым регламентом мы сегодня не имеем возможности продолжать прения. Нам необходимо избрать комиссию для составления резолюции Пленума по обсуждаемому вопросу и рассмотрения проекта письма к партийным организациям, ко всем членам и кандидатам в члены Коммунистической партии Советского Союза. Позвольте внести на этот счет предложения. В состав комиссииa избрать следующих товарищей: Хрущев Н.С. (председатель комиссии), Александров, Аристов, Бабаев, Батов, Беляев, Бирюзов, Брежнев, Булганин, Ворошилов, Галицкий, Горшков, Еременко, Ефимов, Желтое, Захаров, Золотухин, Игнатьевb, Калнберзин, Капитонов, Карасев, Кириленко, Кириченко, Киселев, Конев, Коротченко, Косыгин, Куусинен, Кэбин, Мазуров, Малиновский, Мерецков, Мжаванадзе, Микоян, Москаленко, Мустафаев, Мухитдинов, Первухин, Пенъковский, Полянский, Поспелов, Раззаков, Рокоссовский, Сердюк, Снечкус, Соколовский, Суслов, Тимошенко, Товмасян, Торик, Ульджабаев, Устинов, Фурцева, Чуйков, Шверник, Шитиков, Школьников, Яковлев.

Какие, товарищи, будут суждения?

Голоса. Согласиться.

БРЕЖНЕВ. Других предложений нет, дополнений не будет?

Голоса. Нет.

БРЕЖНЕВ. Позвольте голосовать в целом. Кто за это предложение, за такой состав комиссии, прошу поднять руки. Прошу опустить. Против нет? Принимается. Просьба избранных членов комиссии остаться. Объявляется перерыв до 10 часов завтра.

* * *

ЗАСЕДАНИЕ ТРЕТЬЕ Утреннее. 29 октября

Председательствующий тов. КИРИЧЕНКО. Товарищи, продолжим работу Пленума. Слово предоставляется тов. Торику — члену Военного Совета Черноморского флота. Следующий тов. Игнатов.

 

ТОРИК

Товарищи члены нашего ленинского Центрального Комитета! От имени всего партийного актива Черноморского флота докладываю Вам, что постановление Президиума ЦК об улучшении партийно-политической работы в Советской Армии и Флоте весьма остро и горячо обсуждено на активе с участием члена Президиума Центрального Комитета тов. Кириченко и единогласно одобрено.

Партийный актив Флота, как совершенно справедливо вчера сказал тов. Кириченко, полным голосом и с высоко поднятой головой заявил, что именно такого постановления партийные организации Флота, командиры и политработники давно ждали. И оно воспринимается коммунистами как свое собственное решение. Почему, товарищи члены Центрального Комитета партии? Да потому, что столь грубого отрыва Армии и Флота от Центрального Комитета партии и перешедшего всякие границы издевательства над политорганами и закрепощения всей партийной жизни в Армии и Флоте, которые усердно насаждал и узаконил в своих приказах тов. Жуков, дальше поистине терпеть уже было невозможно.

На местах, в войсках, на флотах командиры и политработники с болью в душе переживали тяжелую обстановку, при которой на глазах у всех лучшие традиции партийного строительства в Армии и на Флоте, достигнутые и оправданные всей героической историей Советских Вооруженных Сил, безжалостно растаптывались бывшим министром обороны тов. Жуковым при скованном состоянии Главного Политического Управления.

Вот почему коммунисты рассматривают вмешательство Президиума Центрального Комитета и его постановление от 19 октября как исключительно своевременное и историческое, ибо оно восстанавливает единолично и грубо нарушенные тов. Жуковым ленинские принципы партийного строительства в Советской Армии и на Флоте, укрепляет руководство партии Вооруженными Силами, ленинский контроль Центрального Комитета партии за всей деятельностью военных ведомствa накрепко связывает партийные организации, политорганы, командиров Армии и Флота Центральным Комитетом нашей партии.

Товарищи, к тому, что было сказано в докладе тов. Суслова и в выступлениях в прениях на Пленуме ЦК вчера я хотел доложить Центральному Комитету конкретные факты отрыва флотов от ЦК нашей партии, исходящего из запрета обращаться в Центральный Комитет партии, установленного бывшим министром обороны тов. Жуковым.

У нас в партии всегда считалось и устанавливалось, что обращение каждого из нас в Центральный Комитет есть святой партийный долг, это партийная обязанность, обусловленная Уставом нашей партии.

Каждое обращение в ЦК всегда окрыляло нас в работе, придавало новые силы в обучении и воспитании личного состава. Я думаю, что товарищу Жукову следовало бы честно признаться на Пленуме ЦК, что им давались категорические запреты обращаться в ЦК. Командующий Черноморским флотом товарищ Касатонов честно и открыто заявил, что ему, как командующему, от имени Министра обороны было запрещено обращаться в ЦК и не нарушать субординацию. И никто не смел нарушать этого запрета, тем более, что мы в одном лице видимс министра обороны и члена Президиума ЦК.

А какова судьба некоторых наших вопросов, которые ЦК поручал решать Министру обороны?

По Черноморскому флоту были приняты важные постановления Правительства после войны, направленные на обеспечение его боеспособности, учитывая новые требования и тяжелое разрушение его прошлой войной.

Ввиду того, что эти постановления по многим вопросам не выполнялись, то заместитель командира по строительству полковник товарищ Лебедь обратился с письмом в ЦК101. Никита Сергеевич Хрущев рассмотрел поднятые вопросы и написал следующую резолюцию: «Товарищ Жуков, рассмотрите этот вопрос на Главном Военном Совете. Н.Хрущев. 22.Х.1955 г.».

Но, так как товарищ Жуков терпеть не мог подобных «вылазок» в ЦКа, то ни на каком Военном Совете важные вопросы не обсуждались, резолюция Первого секретаря Центрального Комитета партии товарища Хрущева выполнена не была, письмо было предано забвению.

У нас, работников мест, сложилось твердое убеждение, что товарищ Жуков не допускал наших мнений и предложений по крупнейшим вопросам военного строительства и партийно-политической работы до Центрального Комитета партии. Ведь многие товарищи знают, что большинство флотов и округов высказалось против ликвидации заместителей по политчасти командиров рот и батарей, малых кораблей, но они были ликвидированы. Если бы Центральный Комитет партии знал, что все мы протестуем против этого, то они не были бы ликвидированы. А ведь известно, что основное политическое воспитание, партийнополитическая работа находятсяb в роте, от этого никуда не уйдешь и без этого успеха не будет никакого серьезного успеха в подъеме партийно-политической жизни. Это мое твердое и личное убеждение.

По этому костяку партийно-политической работы был нанесен первый сильный удар, а затем последовал разгром старшего звена политработников и значительной части политработников. Ни в одной области так ярко не выражено принижение роли партии в Вооруженных Силах, как в разгроме кадров политработников.

Сейчас в военно-политических академия готовится в три раза меньше кадров для политорганов, чем их готовилось до войны, хотя Вооруженные Силы и Флот выросли в несколько раз. Член Президиума Центрального Комитета партии товарищ Фурцева вчера совершенно правильно заявила, что товарищ Жуков не проводил решения в жизнь в Вооруженных Силах. Это действительно так.

Нам, работникам политических управлений, просто было необъяснимо отношение т. Жукова к решениям ЦК, идущим в адрес Вооруженных Сил после съезда партии. В письме ЦК партии от 13 февраля 1956 г. ЦК требовал повысить роль политорганов, покончить с недооценкой политико-воспитательной работы в Вооруженных Силах.

И вот происходит совещание нач ПУРов округов в прошлом году, которое т. Жуков оценил как весьма полезное. Да, оно было полезное для зажима партийно- политической работы, для дискредитации политорганов. Мы, участники прошлогоднего совещания, были с ног до головы оплеваны генералом армии Петровым, заявившим, что настала пора перешерстить всех политработников от мала до велика. Это было сказано всем. Возразил ли этой антипартийной установке Петрова т. Жуков, являющийся членом Президиума ЦК? Нисколько, следовательно, согласился.

ХРУЩЕВ. Тов. Торик, это он выступал и показал свое кредо будущего начальника Политуправления Красной Армии. Он же намечался на эту работуa.

ТОРИК. Вслед за Петровым выступает т. Кузнецов — ныне начальник Военно- политической академии имени Ленина, призванный воспитывать партийные кадры для Вооруженных Сил, и бросает начальникам политуправлений округов такой, я бы сказал, высокомерный, а по сути дела подхалимский упрек, что давно вам, политработникам, пора перестать ерепениться, ваша, дескать, песенка давно уже спета. И этому обывательскому суждению Кузнецова т. Жуковым не было дано отпора. На этом совещании все мы чувствовали, что министра обороны очень беспокоит одна мысль, да она и была им высказана, что де в Вооруженных Силах уж больно много развелось политорганов, политработников, что пора этому положить конец. И дело не заставило себя долго ждать. Вопреки протестам без суда и следствия на Черноморском флотеb политотделыc были ликвидированы, т. е. в таких соединениях, которые даже в мирное время находятся в постоянной боевой готовности, несут службу по охране баз флота почти так же, как в военное время. Вопреки протестам командующих родовd и политуправлений флота министр обороны единолично упразднил номенклатурные должности Центрального Комитета зам. командующего по политчасти подводными силами и эскадры флота, а между тем оставил эту должность во всех других флотах. Видимо, не хватило духа ликвидировать всю структуру старших политработников, утвержденную ЦК партии. Сейчас на Севере, на Балтике, на ТОФе эти должности оставлены, на Черноморском флоте они ликвидированы.

Таким образом, министр обороны в обход ЦК партии эти должности самолично упразднил. Главполитуправление потеряло всякий вес и нам, представителям флотов и округов, бесполезно стало протестовать против этого произвола.

ЦК КПСС утвердил новую инструкцию партийным организациям в Советской Армии и Флоте, которая открыто ломала в корне неправильные установки приказа № 0090. Между тем этот приказ оставался в силе и министр обороны продолжал держаться за линию администрирования и командования партийными организациями флота, за линию, которая противоречит духу строительства нашей партии, но она весьма выгодна для возрождения нового культа личности, осужденного XX съездом партии.

Посмотрев картину, написанную в честь боевых заслуг в Великой Отечественной войне маршала т. Жукова, мы не можем без возмущения осудить возрождение нового культа личности. В Вооруженных Силах от рядового воина до командира никто не умаляет великих заслуг т. Жукова в прошлой войне, но фашистскую Германию разгромил и победил не один или два полководца, а прежде всего она погибла в результате мудрой руководящей, организующей, вдохновляющей силы нашего государства, руководства ленинской Коммунистической партии Советского Союза Вооруженными Силами.

Эти победы принадлежат всем советским полководцам, всем офицерам и солдатам, всему героическому народу. Вот почему я целиком и полностью горячо поддерживаю наш Центральный Комитет, вытравливающий каленым железом попытки тех, кто стремится культ личности Ивана заменить культом личности Петра. Не боги куют победу, а широкие массы матросов, солдат, офицеров флота, и они заслуживают того, чтобы с ними считались, к ним прислушивались. И очень неправильно поступил маршал Жуков, когда ни с кем не посоветовавшись ликвидировал кадры сверхсрочных служащих во флоте, ценнейшие кадры, на которых держится основа войск, об этом говорил вчера товарищ Горшков. В прошлом году у нас на флоте половина лучших специалистов ушла из флота, ибо они были дискредитированы этим единоличным решением и отменой льгот, тех, которые утвердил Центральный Комитет в прошлом.

Товарищи, почему допущены столь крупнейшие отступления от директив нашей партии в области руководства партийно-политической работы, строительством и совершенствованием наших Вооруженных Сил?

Это в значительной мере произошло потому, что министр обороны не только не принимал мер к укреплению этих важнейших политических органов в армии и на флоте, как Военные Советы, но всячески их принижал.

Я могу, товарищи, отступить и сказать вам о последнем пребывании маршала Жукова на Черноморском флоте. Он меня тогда спросил: как ты воспринимаешь постановление ЦК КПСС о Военных Советах? Я говорю: правильное постановление. После этого он ответил: да, по крайней мере в вооруженных силах не будут рассматривать членов реввоенсоветов как бездельников.

Вот как маршал Жуков оценивал роль членов Военных Советов в Вооруженных Силах в прошлом. Это позор для члена партии и члена Президиума Центрального Комитета партии.

Я горячо поддерживаю меры Центрального Комитета по освобождению Военных Советов от решающего голоса и ответственностиd за положение дел во флоте, в округе.

Товарищи, я заверяю Центральный Комитет нашей партии, что его решение от 19 октября коммунисты флота до концаe настойчиво будут проводить в жизнь и еще выше поднимут борьбу за воспитание всего личного состава, кадров офицеров в духеf марксистско-ленинской принципиальности, идейности, в духе верности партии и народу, что еще больше сплотит наш флот вокруг ленинского ЦК нашей партии.

Председательствующий т. КИРИЧЕНКО. Слово предоставляется тов. Игнатову, следующий товарищ Чуйков.

 

ИГНАТОВ

Товарищи, о значении вопроса, который мы обсуждаем здесь на данном пленуме, убедительно было сказано в докладе товарища Суслова. Мы все знаем, что партийно-политическая работа в армии и флоте была и будет в центре внимания нашего Центрального Комитета.

Наша партия с самого начала организации Вооруженных Сил заботливо подбирала, воспитывала командные политические кадры. Она создала кадры беззаветно преданные партии и народу и это мы видели на предыдущем пленуме в самой ожесточенной борьбе с антипартийной группой Маленкова, Молотова, Кагановича и примкнувшего к ним Шепилова. Наши товарищи, члены ЦК, кандидаты в члены ЦК единодушно вели себя в этой борьбе, и, как вы знаете, мы ее успешно разгромилиа.

И на этом Пленуме, товарищи, наши маршалы, генералы, которые выступали, они вместе с Центральным Комитетом, вместе с нашей партией, хотя Жуков, как видите, присваивает себе укрепление Вооруженных Сил. Как на Президиуме, так и здесь в какой-то мере получается у Жукова, что «Вы осуществили победу, в которой я занимал такую роль, меня потом избили и теперь, в связи с тем, что поднялась наша армия, вы опять».

Это исходит из того, что он глубоко непартийный человек и допустил на Президиуме такое выражение, что меня больше ценили в народе. Из этого можно сделать вывод, что он опять возводит поклеп на партию.

Товарищи, и на Президиуме, и здесь все мы, члены ЦК, едины в оценке антипартийного поведения бывшего министра обороны Жукова. Когда мы были на собраниях активов членов партии армии и флота, и там все коммунисты также продемонстрировали единство, сплоченность вокруг своей партии, вокруг ленинского Центрального Комитета. Поэтому мы вправе говорить, — это объективная правда, — что политико-моральное состояние армии и флота находится на высоком уровне, наши Вооруженные Силы отвечают задачам нашей Родины. Это безусловно работа нашей партии, ее Центрального Комитета. Чего же хотел тов. Жуков? Его поведение и действия в последнее время говорят о том, что Жуков стремился именно к личной диктатуре, к неограниченной власти. И в этом, — прямо надо сказать, — была серьезная опасность. Он пытался на этом белом коне подмять Центральный Комитет и также ввести неограниченную власть, как он пытался ввести ее в армии, и над Центральным Комитетом, над Президиумом, забыв о том, что такого единства, такой сплоченности Центрального Комитета после XX съезда нашей партии еще никогда не было.

Под предлогом укрепления единоначалия и дисциплины появляется политически вредный приказ № 0090, который по существу, товарищи, уничтожает самодеятельность, самостоятельность партийных организаций в частях нашей армии и флота, в первичных партийных организациях. А вы знаете из Устава нашей партии, что основа нашей партии — это первичная партийная организация.

Когда его поймали теперь за руку и оценили по достоинству весь вред этого приказа, смотрите, как он объясняет. Он говорит: «Не совсем правильный приказ, допущена политическая неряшливость».

Здесь много фактов приводили и подтвердили всю вредность этого приказа. Я хотел бы сказать, что это стремление к личной диктатуре он строил на основе Устава нашей армии. Вы знаете, что у нас есть дисциплинарный устав. В нем есть параграф 7-й, который говорит следующее: «В случае открытого неповиновения или сопротивления подчиненных, начальник обязан принять все меры принуждения, а в крайнем случае, не терпящем отлагательства, применить оружие. Об этом чрезвычайном случае начальник немедленно доносит по команде». Я с некоторыми товарищами военными говорил, в армиях капиталистических стран в мирное время нет подобного.

Все мы знаем высокий уровень сознательности нашего народа. Лучшие сыны нашего народа идут в армию, преданные своей Родине, партии. И вот существует такой параграф Устава. Что же он дает. Им товарищи пользуются. А бывший министр Жуков при рассмотрении вопросов, связанных с убийствами отдельных командиров, солдат и даже офицеров, вроде амнистируетe своей властью безнаказанность.

Осенью 1955 года в Горьковском гарнизоне, в роте, которой командует старший лейтенант Курбатов, лейтенант Павлов на глазах трех сержантов застрелил сержанта Очкасова за отказ пойти в наряд. Первым выстрелом Очкасов был ранен в щеку, а вторым выстрелом в упор в голову был убит. Военный Совет Московского округа под председательством генерал-майора Иванова (т. Москаленко был тогда в отпуске, как установлено сейчас) лейтенанта Павлова подверглиf аресту на 20 суток. Через три дня по указанию Маршала Жукова лейтенант Павлов был освобожден, как правильно применивший меру, вытекающую из § 7 Устава. По этому поводу было огромное возмущение.

В последствии было указание из Министерства обороны, что следует объяснить, что применение оружия в условиях мирного времени считать крайней мерой. Это то же самое, что в лоб, что по лбу.

КОНЕВ. Была внесена поправка в приказ, что только в военное время.

ИГНАТОВ. Я не знаю, был ли этот случай до поправки или после поправки.

В ночь на 1 января 1957 года, а эту справку дал тов. Суслов, в гор. Таллине контр-адмирал Нарыков выстрелом из пистолета тяжело ранил в область грудной клетки матроса Кондратьева. Контр-адмирал стрелял только потому, что ему не понравилось присутствие матроса Кондратьева с товарищами на встрече Нового года в семье знакомой девушки в доме, где проживает и где встречал Новый год сам Нарыков. Какие же последствия? Партийная комиссия политотдела исключила Нарыкова из членов КПСС, но за свое преступление министром обороны т. Жуковым от наказания по суду Нарыков был избавлен. Тщеславный владыка — он может все. Нарыков был уволен в запас с понижением в звании до капитана 1 ранга с пожизненной пенсией в 1500 рублей. Это вызвало исключительное возмущение.

ХРУЩЕВ. Вы прочитайте все, как он собаками травил. Я узнал об этом вчера.

ИГНАТОВ. До выстрела Нарыков натравил на матроса свою собаку: «Зита, возьми». Нарыков был в гражданской форме одежды. Ему матросы, смотрите какой уровень наших солдат, посоветовали идти спать. Он ушел домой. Но вскоре вернулся на улицу с собакой и пистолетом в руках. Догнал на трамвайной остановке матроса Кондратьева и выстрелом пробил легкое в двух сантиметрах от сердца. Это возмутительно, товарищи.

ХРУЩЕВ. Судить надо было человека, а ему пенсию дают.

ГОЛОС. Вернуться к этому случаю и судить надо.

ИГНАТОВ. Я немножко отвлекся. Какой же метод применяетсяa — ликвидация Военного Совета при Совете Обороны. Это уже диктаторство. ЦК не соглашается. Ликвидация Военных Советов в округах — личная диктатура. ЦК не соглашается. Но, смотрите, тут уже на вероломство похоже, — ну что же, сейчас не согласились, я временно уступлю, — говорит Жуков.

И вероломство идет далее. Он хочет тов. Казакова взять из Венгрии. ЦК, Секретариат возражают. И здесь уже проявляется наглость — «вы не поддерживаете члена Президиума ЦК». Это уже угроза. И здесь имеет серьезный смысл его заявление: «я обращусь к армии, к народу».

Смотрите что он говорит в своих выступлениях теперь: «Никогда не вилял и честно вел себя», «Я всегда руководствовался партийными соображениями».

Позвольте спросить — какой партии?

Вытекали ли его соображения из директив нашей партии после XX съезда? Это мы видим и по приказу 0090, и по стремлению к ликвидации коллегиальности (Военного Совета) при Министерстве обороны, и в стремлении ликвидировать Военные Советы округов.

А стремление к диктатуре подтверждается тем, что т. Жуков хотел применить такой же метод, как и антипартийная группировка — подчинить себе пограничные войска. Министерствоd внутренних дел не устраивало его.

ХРУЩЕВ. А госбезопасность!

ИГНАТОВ. И госбезопасность. Я считал, что т. Серов не военный человек, а на последнем Пленуме узнал, что он военный человек.

ХРУЩЕВ. Он занимал командный пост в артиллерии.

ИГНАТОВ. Смотрите что дальшеg. Я прямо скажу, что считал, что он к этому делу шел. Почему в Министерстве внутренних дел должен быть человек, угодный Жукову? КГБ подчиняется Центральному Комитету. ЦК отбил. Не вышло.

Тогда в этом cвeme тайным образом, помимо ЦК, организует школу диверсантов. Две тысячи под Москвой. Это вызывает очень серьезное сомнение.

Товарищ Жуков, хотя Вы и сказали — может быть какое-то сомнение. И действительно, это оправдывается вашими действиями, вашим направлением. Он приказал, чтобы об этом знали только трое: «я, Штеменко и Мамсуров». Тов. Мамсуров оказался большевиком. Он пришел и сказал об этом Центральному Комитету.

Я с болью в душе скажу: у нас недавно прошел Пленум, который показал монолитность, твердость, единство нашей партии. После того Пленума наша партия стала еще крепче, еще монолитнее. И это после разгрома антипартийной группировки Молотова, Маленкова, Кагановича и Шепилова. И скажу честно, что когда эта антипартийная группировка протягивала свою лапу к армии, к КГБ, и когда мы слушали выступление тов. Жукова на том Пленуме о том, что он с ЦК, то мы все очень радовались, я говорю главным образом о себе, хвалили его и перехвалили.

А теперь я скажу следующее: я не верю тому, что он сказал, что и на Президиуме, и сейчас он не вилял, не виляет и не шатался. Нет, Вы, товарищ Жуков, нечестный человек. До июньского Пленума, на какой-то стадии и Вы были за то, чтобы было другое руководство в партии. Вы еще и предлагали крутые меры, чтобы Первый секретарь был не только снят, но чтобы тов. Хрущев был наказан строгим выговором с предупреждением.

Голоса из зала. Позор, позор.

Голоса. Позор.

ИГНАТОВ. Я скажу, что воля тов. Хрущева и других членов Президиума, секретарей ЦК и монолитность нашего Центрального Комитета его упредили. Я искренне скажу, что члены ЦК маршалы Василевскийb, Конев, Еременко, Соколовский и др. не могли не повлиять на него.

Вот как Вы выглядите, тов. Жуков, по июньскому Пленуму. А Вы все намекаете и выставляете себя героем. Ленинский Центральный Комитет обеспечил нам разгром антипартийной группы и укрепление единства. Поэтому, когда Вы говорите, что Вы не виляли, не шатались — зря Вы так говорите, никто этому не верит. Я, как член Центрального Комитета, скажу, если бы мне в малейшей мере было известно, о каком члене Президиума могла идти речь…

Голоса. Правильно.

ИГНАТОВ… Этого не могло быть. А может быть, товарищи, это к лучшему?

Голоса. Не было бы счастья, да несчастье помогло.

ИГНАТОВ. На том этапе все было правильно, а теперь, когда вскрылись такие факты и такое непартийное поведение на протяжении довольно продолжительного времени, окончательно раскрывается лицо тов. Жукова.

На Президиуме мы были все единодушны. И здесь члены Центрального Комитета ведут борьбу за единство, за чистоту, за монолитность своего Центрального Комитета и правильно выступающие предлагают, что должны быть приняты такие меры, которые бы не оставили у нас и точки ржавчины на здоровом теле в Центральном Комитете. Это нас еще больше сплотит. Надо вышибитьe Жукова из состава Президиума и из членов Центрального Комитета,

Голос. И взыскание наложить. ИГНАТОВ. Эта мера еще больше объединит нас и сплотит ленинский Центральный Комитет, сплотит партию и наш народ. (Аплодисменты).

Председательствующий тов. КИРИЧЕНКО. Слово предоставляется тов. Чуйкову, следующий тов. Микоян.

 

ЧУЙКОВ

Товарищи! Партийный актив Киевского военного округа единодушно одобрил постановление Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза и считает этот документ своевременным, нужным, считает своей боевой программой.

В своем выступлении тов. Жуков заявил, что те достижения в наших Вооруженных Силах, которые достигнуты за последние годы, в том числе и за время, когда он был министром обороны, являются его заслугой. Так ли это? Я думаю, далеко не так. Если XX съезд партии объявил беспощадную борьбу с культом личности, то разве культ личности Сталина лучше культа личности Жукова, который он сам насаждал? Я считаю, что за время пребывания Жукова министром обороны он нанес большой вред делу укрепления боевой мощи наших Вооруженных Сил, насаждая свой культ личности.

ХРУЩЕВ. Василий Иванович, вы, наверное, оговорились. Вы хотели сказать — разве культ личности Сталина хуже, чем культ личности Жукова? Конечно, если так говорить, то более понятны заслуги перед страной и партией Сталина, чем Жукова.

ЧУЙКОВ. Я согласен, Никита Сергеевич, с Вашим замечанием, но хотел бы еще добавить, что Сталин умер, а Жуков жив, и после XX съезда партии он продолжал ту же линию, которую гнул Сталин, продолжал наносить очень тяжелый ущерб нашим Вооруженным Силам.

Мне кажется, что все присутствующие здесь из военных округов, да и из Генерального штаба, понимают, что если бы не этот культ личности, который насаждал себе Жуков, успехи в деле обороноспособности нашей страны, в деле военной мощи нашего государства были бы значительно большие. Разве Жуков не нанес ущерба нашему государству накануне 40-летнего юбилея Великой Октябрьской социалистической революции? Как будут захлебываться теперь всевозможные «Голоса Америки», «Би-би-си» и тому подобные, выливая лужи и бочки лжи против нашего государства, против нашего советского строя! Это несомненно. Именно вы, тов. Жуков, дали повод для выливания утой лжи на нашу социалистическую Родину.

После XX съезда в Министерстве обороны по вине тов. Жукова не только не ликвидировались последствия культа личности Сталина в военном деле, но там насаждался и рос новый культ — культ тов. Жукова. Это проявлялось прежде всего в ослаблении партийно-политической работы и роли политорганов.

Но я хочу остановиться на втором вопросе — о принижении роли Военных Советов. Здесь говорят, что тов. Жуков хотел ликвидировать Высший Военный Совет. Да, товарищи, чего ликвидировать его, когда он ни одного раза за все свое существование не собрался. Тов. Жуков не хотел собирать этот Военный Совет, он хотел решать все вопросы не единогласно, а единоголосно. Вот в чем заключается его руководство Вооруженными Силами.

О создании Военных Советов в округах армии. Я должен, товарищи, доложить, что мы в Киевском военном округе считали, что секретари обкомов партии должны входить членами в Военные Советы не только округов, но и армий — шестой танковой армии, которая прибыла к нам с Дальнего Востока и находится в Днепропетровске…воздушной армии, которая находится в Киеве, считали, что секретари Днепропетровского и Киевского обкомов тт. Щербицкий и Шелест должны входить в Военные Советы этих армий. Писано об этом было не один раз, было доложено тов. Жукову, что это согласовано и получило одобрение в ЦК КП Украины, и что вы думаете? Ни ответа, ни привета. Какая может быть связь военных политическихa партийных организаций с местными органами, когда в Военные Советы боятся допустить секретарей обкомов партии? Это ведь так, товарищи, это ничем не скроешь.

Вам, тов. Жуков, Военные Советы были не нужны, вы их не хотели. Под вашим руководством было перебито столько невинных командиров и политработников, чем создавалась неуверенность у офицеров в завтрашнем дне! Сколько вы отменили приказов командующих округами, которые, якобы, были недостаточно тверды и требовательны. Приведу пример. Вы, Никита Сергеевич, знаете Лосева — командира дивизии, который дрался в армии Шумилина, который прошел всю войну, получил звание Героя Советского Союза. Несмотря на его заслуги тов. Жуков распорядился уволить его без пенсии. Я писал тов. Жукову — нельзя так расправляться с генералом, который прошел всю войну, имеет звание Героя Советского Союза.

Что же теперь этот генерал, кого он будет благодарить, он пойдет с Золотой Звездой наниматься дворником.

ХРУЩЕВ. Как, совсем без пенсии?

ГОЛОС. А убийце, который убил матроса, назначил пенсию.

ХРУЩЕВ. Безобразие.

ЧУЙКОВ. Вы хотели, товарищ Жуков, увековечить свой культ. Вы поручили написать историюе Великой Отечественной войны Курасову. А кто такой Курасов, генерал, командир? Может ли он написать справедливую историю Отечественной войны? Несомненно, он возвеличит Жукова до предела, в 10 раз, но народ, партия будут вычеркнутый

ХРУЩЕВ. Теперь мне понятно, Василий Иванович, когда я был с товарищами на военных учениях у вас в Киеве, то Курасов получил задание от Жукова, чтобы восстановить, что Хрущев говорил, когда собирались там на обед, который был устроен Центральным Комитетом и Правительством Украины.

ЧУЙКОВ. Я понимаю, Никита Сергеевич, что Курасов не пользуется и никогда не пользовался авторитетом, хотя был начальником Академии Генерального Штаба. Это довольно шаткий подхалим.

Вас, товарищ Жуков, партия и правительство наградили одновременно Золотой Звездой и орденом Ленина, а мы знаем, что три Золотых Звезды — это бюст во Дворце Советов. Вы хотели поставить себе бюст, но теми же тяжелыми копытами, как на картинеi, которая нарисована известным художником. Вы боролись не за славу нашей партии, не за славу народа, вы имели свои далеко идущие цели.

Правильно тов. Игнатов говорил в отношении школ диверсантов, они спрятаны, но в военных округах хорошо знают такую тайну. А вы выбрали трех человек и сказали — я, ты и онa.

ХРУЩЕВ. По-моему, те школы и остались при округах, а то, что осталось — это для далеко идущих целей. Так что тут неправильно говорил Жуков. Об этих школах знали трое — Жуков, Штеменко и Мамсуров, но Мамсуров оказался не Штеменко, он пришел в ЦК и сказал нам.

ЧУЙКОВ. Я должен, товарищи, сказать следующее, что культ личности без подхалимов не может быть. Подхалим — это равносильно тому, как вы выражаетесь, Никита Сергеевич, что торфоперегнойный горшочек, на котором созревают соответствующие плоды. (Смех в зале). А их, таких людей, немало и в Министерстве обороны, и у нас. Мне кажется этих подхалимов, которые способны выращивать эти культы, их надо ликвидировать в первую очередь. Тогда будет меньше людей, которые возвеличивают себя. Теперь до чего дошло в Министерстве обороны и других учреждениях, связанных с военными организациями, там говорят — «так приказал Жуков», «так сказал Жуков», «так хочет Жуков», «так учит нас Георгий Константинович» и тому подобные подхалимные слова. А к чему это привело?

Товарищи, полевой устав, наставления по оперативной подготовке — это основа для работы высшего командного состава. Партия не может жить без устава, а вот армия живет без устава и наставления.

Почему? Вы думаете, не собирались по этому поводу, не говорили. Говорили и крепко. И что же? Росчерком пера, одним решением Жукова отметаются Bce в сторону. Комедия получилась. Вы говорите, тов. Жуков, что собирались расширенные совещания. Правильно, вы собирали. Я выступал на этих совещаниях не раз по поводу наставления, которое было предложено маршалом Соколовским, об организации Вооруженных Сил, о корпусной системе, когда все командующие округов выступали и все были за наставление, за оставление корпусной системы в наших войсках, потому что управлять 10–12 соединениями одному командарму в сложных условиях невозможно. Это показал опыт войны. Мы распустили корпусы, но к ним пришлось вернуться. Все до одного выступали за это. Выступили тт. Конев и Жуков — насмарку все наши предложения, все наши советы и т. п. Спрашивается, разве это не издевательство, не пощечина: вы болтали, дорогие товарищи, а я взял и решил.

У нас еще существует закон, товарищи, мы можем обсуждатьi до решения начальника, но как начальник решил, все должны подчиняться и пришлось подчинится и в дальнейших выступлениях уже обосновывать справедливость введения этой новой организации. Это ведь так? Работники генерального штаба говорили, доказывали, да и мы в том числе, нам необходимо это наставление по оперативной подготовке. Тов. Малинин говорил, что мы скоро разучимся понимать друг друга, потому что никто ничего определенного не говорит, как готовить наши Вооруженные Силы. Мы готовим их сейчас по случайным указаниям и высказываниям тов. Жукова то на одесском учении, то на белорусских маневрах, тов. Жуков сказал, тов. Жуков приказал и т. д., а целостного, как готовить наши Вооруженные Силы, до сих пор нет.

У меня большая просьба к Президиуму Центрального Комитета собрать поскорее по этим вопросам, как можно скорее до начала нового учебного года; ликвидировать столпотворение вавилонское, которое творится в наших округах; в наших войсках учат так, как кому в голову влезет.

Об организации противовоздушной обороны. Это у нас очень и очень слабое место. Много писали, в том числе через тов. Бирюзова. Нельзя так терпеть, когда у нас слоистая оборона, не связанная единым управлением, единым оповещением. К примеру сказать, что составляло бы разрешить киевской армии противовоздушной обороны иметь свои наблюдательные радиотехнические посты на берегу моря. По крайней мере до Турции включительно мы бы просматривали воздушную зону. Нет. Спрашиваю тов. Бирюзова, почему он не добивается. Он ответил: я пошел с этим предложением, такого дали жару, я закрылся и больше не вылезаю. Так ведь, тов. Бирюзов, было дело?

БИРЮЗОВ. Правильно.

ЧУЙКОВ. Что такое противовоздушная оборона? За ней в первое же мгновение будут драться все и разобьем противника или же он нанесет нам большие потери.

Нужно коснуться военно-научной работы. Товарищи, здесь тоже издевательство, хотя афишируют в этом отношении. Бывший министр нас собирал на 5—6-дневное совещание, мы отрабатывали семь докладов, совершенно разных, как говорится, по военным темам: доклад Маршала Соколовского, доклад Попова, доклад Чуйкова, доклад Голикова, доклад Руденко, доклад Фокина и доклад начальника Штаба ПВО, фамилию забыл. Как мы их отрабатывали? Заслушали все вместе только доклад тов. Соколовского, а потом все разбрелись по родам войск.

Поймите, разве можно сейчас сказать, что один в поле воин? Разве могут сухопутные войска решать задачи без авиации, без противовоздушной обороны? тесное взаимодействие родов войск необходимо как воздух. Зачем такое искусственное разделение?

А в заключение на пленарном заседании, выступая, тов. Жyкoв сказал о том, что нужно и на этом закончились наши «великие научные достижения», соображения. Это тоже издевательство, в полном смысле этого слова. Не так нужноа проводить.

Что у нас получается с кадрами? Нужных офицеров-танкистов, радиотехнических офицеров, ракетчиков — у нас их нет. Мы только их начинаем готовить.

Но зато у нас есть инженеры-сапожники, инженеры-портные. Они есть, созданы специальные академии. Но ведь лучше русских сапог никто не мог раньшеc сшить.

ХРУЩЕВ. И не было никаких инженеров.

ЧУЙКОВ. Об обмундировании. Вот наше обмундирование, которое мы носим зимой и летом. Но попробуйте летом так походить под палящим солнцем. Для штабных работников в рубашках жарко, а как же офицеру под палящим солнцем терпеть в таком обмундировании?

А что русского осталось от нашего обмундирования? Куда девалась наша гимнастерка? Она спасала нас от всяких бед. Говорят, что с галстуком не замерзнем. Эта форма не то англо-французская — американо-бурская. (Смех). Но мало осталось традиционного русского.

У нас перепроизводство ненужных офицеров, которых мы увольняем, а тех, которых нам нужно, у нас их нет из-за плохой плановости подготовки офицерских кадров.

То же самое с Политуправлением. Тут дело доходит до осторожной трусости. То менялся начальник, кадров, то начальник Главного Политического управления и т. д. Прошедшие события прошли ровно год. Былиg дела в Венгрии. Мы спрашиваем Политуправление, что нужно солдатам объяснить, что происходит. Говорят, что ничего не надо объяснять, так как об этом пишут в газетах. А эшелоны с ранеными в Киев идут, жены не знают что делать? Киевский рынок полон всевозможных слухов. Но нельзя же газетными данными успокаивать людей, которые едут, неизвестно куда.

Пришлось по этому вопросу обращаться в ЦК КП Украины к товарищу Кириченко, сказать ему, что мы не можем так дальше терпеть, так как Политическое управление молчит. Если бы дали соответствующие указания, тоq кривотолки отошли бы в сторону, а соль со спичками стали покупать бы меньше.

ХРУЩЕВ. Хомуты, говорят, Украина продала, которые лежали лет двадцать.

ЧУЙКОВ. Я полностью присоединяюсь к тем товарищам, которые предлагают товарища Жукова, как не оправдавшего, как зазнавшегося члена партии,

Коммунисты Киевского военного округа, вооруженные постановлением Центрального Комитета от 19 октября и данным решением Пленума ЦК КПСС, еще теснее сплотятся вокруг нашего ленинского Центрального Комитета партии и не позволят никому проводить ту политику в Вооруженных Силах, которая неугодна нашей партии, нашему народу.

ХРУЩЕВ. Правильно. Председательствующий тов. КИРИЧЕНКО. Слово предоставляется тов. Микояну. Следующий т. Захаров — Ленинградский военный округ.

 

МИКОЯН

Товарищи, Президиум Центрального Комитета очень много занимается вопросом создания и вооружения нашей Советской Армии современным оружием, как от нас требуют решения XX съезда партии. Что это делается успешно и последовательно, — говорит хотя бы то, что водородная бомба и баллистическая ракета впервые Созданы и имеются на вооружении нашей Краснойc Армии.

До политико-партийной работы мы только недавно дошли, и вот т. Жуков говорит, что без него провели активы. Казалось бы, что этот упрек формально заслуживает внимания, но, я думаю, что хорошо, что без него устроили. Вот видите, сколько ценных мыслей у наших маршалов, генералов, как они хорошо выступают, все понимают, а они все молчали, потому что мысль была задавлена у них. И если бы он был на активах, то мы многого не знали бы, что должен знать ЦК.

Голоса. Правильно.

МИКОЯН. Так что здесь должен быть не упрек, а благодарность ЦК, что хорошо, что вы не видели или не знали и теперь узнали об ошибках. Так что упрек только формальный, хорошо, что мы так сделали.

Тов. Жуков сказал, что ЦК не интересуется политработой в армии, что они впервые в прошлом году созвали совещание политработников, и на это совещание никто не пришел, кроме заведующих отделами ЦК.

Он формально пригласил, а если бы он хотел, то он пригласил бы. Что было такое совещание, я узнал об этом в Одессе. Начальник Политуправления т. Крюков рассказал, что созвали их, но создали такие условия террора, зажима, запугивания, что они не могли сказать того, что думали.

Наконец, имел ли право член Центрального Комитета, созывая такой актив, не обратиться в ЦК с вопросом, какое дать направление работе этого актива? Это же всеармейское совещание политработников, я так думаю, вы так думаете, посоветуемся. Он этого не сделал и теперь упрекает нас, что мы не участвовали.

ХРУЩЕВ. Когда хлопкоробов собирались слушать, то т. Мухитдинов поставил вопрос в Президиуме и дал доклад нам посмотреть.

МИКОЯН. Тов. Жуков знает это, но он не хотел, чтобы мы влезали в дела армейские, и поэтому оказалось, что мы не были И совещание действительно было не полезным, а, может быть, даже вредным, потому что политическое направление было дано не то, которое было необходимо.

Что показали активы в военных округах? Я был по решению ЦК на двух активах. Они показали высокий уровень политической подготовки наших коммунистов вообще и командиров, поскольку в армии 90 процентов офицеров коммунисты. Я должен признать, что я не ожидал, что политическая подготовка на таком высоком уровнеg. Все до единого выступавшие — это люди с высшим образованием, которые имеют и политическое образование, чуть ли не большинство. Это высокая квалификация, это первое.

Второе. Контраст, подавленность этих людей, страх, неуверенность и боязнь высказать свои мысли. И когда активу дали возможность высказаться, то говорили наконец, Центральный Комитет обратился к нам и дали возможность высказать свои мысли Видите, что? Я не знал об этом.

Такая текучесть командных кадров в армии. Непонятно, почему это происходило. Кого не спросишь, сколько служите? Ответ год, полгода. И такая перегруппировка, в мирное время, она ничем не вызвана. Ведь всем нам известно, чем больше сменяемость командиров, тем больше создается обезличка командного состава в глазах солдата, o командиру не хватает времени, чтобы хорошо узнать солдат.

Критика совершенно подавлена, ничего не могли говорить, особенно политработники и командиры-коммунисты то же самоеa. Под флагом борьбы за поддержание авторитета командира в армии, по существу у тов. Жукова получается, что он якобы не понимал необходимости внесения этого, была запрещена критика, за это изгонялись из армии, И это после XX съезда партии, товарищи!

Вот товарищ Жуков говорил в отношении приказа 0090, что он якобы повторял приказ 0085, изданный в 1951 году, с одобрения Центрального Комитета. Если это повторение, то зачем издавать новый приказ? Значит не повторение, ясно. Когда сличаешь оба приказа, то видишь, что не повторение, там еще больше навинчивания в подавленииc партийной работы в армии.

Наконец, если повторение, то разве можно через шесть лет повторять предыдущий приказ? Ведь шесть лет у нас прошли не зря, разве можно повторять и делать практически то, что делалось шесть лет тому назад?

Наконец, уничтожениеe культа личности, который был при Сталине, замена его внутрипартийной демократией и коллективным руководством — это важнейшее событие в истории нашей партии и это не давало ли повода задуматься, не нужно ли пересмотреть приказ, изданный в 1951 году? Значит, нравились некоторые плохие пункты приказа 1951 года, потому что они вопреки XX съезду партии повторились в новом приказе.

Или другой вопрос. Даже все рядовые коммунисты знают, разве можно, говоря о партийно-политической работе в армии после XX съезда партии, не упомянутьh слова — «XX съезд»? А я вот перечитывал приказ и не мог найти этих слов. Любой коммунист указал бы на этот недостаток после XX съезда.

И, наконец, это можно было бы исправить и привести все в норму, тем более, что к этому был хороший повод 26 мая, после XX съезда, по свежим следам дать соответствующие установки XX съезда партии, но этого сделано не было. Конечно, в этом деле товарищ Жуков показал свое неправильное поведение, не оправдывающее члена ЦК, который обязан бороться за этот съезд, который его поднял и я считаю, что это хуже, чем просто промах.

Он, по существу, решил, что указания XX съезда ему явно мало подходят и вот поэтому он еще раз решил повторить приказ — 1951 года.

Но тов. Конев здесь сказал, что он до издания приказа обращал внимание тов. Жукова на необходимость внесения вопроса в ЦК КПСС А ведь тов. Конев член ЦК. Значит, тов. Жуков издал этот приказ без ведома ЦК неспроста.

Это не один факт. Наконец, говорит — надо комиссию, которая бы проверила документы. А чего создавать комиссию?

Жуков здесь говорил, что нужны факты. Ну, факты здесь привели. Мы все достойны быть членами такой комиссии. Давайте объявим Пленум ЦК комиссией и познакомимся с этим документом. Вот я читаю приказ. Это документ. «Всякие попытки критики служебной деятельности и подрыва авторитета командира-единоначальника решительно и немедленно пресекать, а виновных в этом привлекать к строгой ответственности» (Приказ Министра обороны СССР от 12 мая 1956 г. № 0090, стр. 4) И это после XX съезда партии.

Во-первых, что такое критика армейской служебной деятельности? Это и кухня, и общежитие, и обращение с людьми, это все служебная деятельность. Армия не такая организация, чтобы можно было это разделить. А чем же заниматься коммунистам и комсомольцам на своих партийных и комсомольских собраниях? Вот некоторые занимаются пьянством, потому что идейной пищи никакой нет. В гражданских организациях люди привыкли говорить, участвовать в самодеятельности, а в армии сразу лишили этого и человек начинает пьянствовать и хулиганить.

ХРУЩЕВ. Если захотят офицеры вместе собраться и пообедать, оказывается нельзя.

МИКОЯН. Правильно. Мне задают вопрос: «Товарищ Микоян, можно ли нам с женами собраться и отметить праздник?» Я спрашиваю, почему такой странный вопрос задаете. Оказывается, министр приказал запретить такие обеды с целью борьбы с пьянством. С детьми можно так обращаться и то они не слушаются. Офицерство, военная интеллигенция, окончившие академию, если она не может во время праздника вести себя, какие же это командиры, как можно им довериться в бою, если за столом они не могут вести себя как следует?

Это солдафонское увлечение тов. Жукова. Он-то садится со своей женой за стол вместе с нами. Он против пьянки, но надо бороться разумно. Все эти меры не дают эффекта, и в результате командиры уважение к себе теряют.

ХРУЩЕВ. Это создает своего рода условия подпольной деятельности в этом направлении командного состава Советской Армии. (Смех).

МИКОЯН. Уважение к себе теряешь. Командирам многое доверено, а этого не доверяют. Командир должен уважать себя.

Но это новый приказ, и в нем говорится: «Вместо принятия решительных мер против офицеров и особеннои политработников имеют место неправильные настроения по вопросу о роли командира-единоначальника». Откуда он взял это, неизвестно. Что случилось? Никаких данных нет. «И даже выступления с критикой служебной деятельности командира на партийных собраниях, партийных конференциях». Значит, до этогое приказа это имело место, вопреки приказу № 0085. Партию нельзя задавить, Жуков или не Жуков, все-таки партия пробьет себе дорогу. Это новый приказ, он и говорит: «Такие выступления ведут к подрыву авторитета командира-единоначальника. Снижение требовательности вместо принятия решительных мер против лиц, допускающих подобные явления, вплоть до увольнения из Вооруженных Сил. Старшие начальники и политорганы проходят мимо этих неправильных явлений». И дальше: «или занимаются разъяснением всем известных истин о значении единоначалия». Значит и объяснять ничего не надо. Для чего политорган, для чего командир? Не рассуждайте, не разъясняйте, увольняйте из армии, привлекайте к ответственности.

Ну, что за режим? Я думаю, что и в буржуазных армиях это недопустимо. В старой армии считались с офицерами, больше уважали и меньше оскорбляли.

Честь по чинам считается. Разве это правильно?

«Нередки случаи, когда вместо того, чтобы к нарушителям воинской дисциплины применить строгие меры взыскания, их уговаривают и без конца предупреждают». Политработник, — главное — убеждение, потом — принуждение. Но командир тоже должен убеждать. А здесь запрещается и политработникам, и командирам убеждать, разъяснять. Эта слепая палочная дисциплина кому нужна? Дисциплина в нашей армии крепка тем, что она сознательная.

Мы всегда об этом говорили, а здесь уже другие нравы получаются. Здесь любая комиссия не скажет другого, потому что здесь написано об этом.

Голос. Правильно.

МИКОЯН. Я думаю, что и экспертизы не нужно для того, чтобы понять, что это противоречит партийной линии.

А если взять пункт, что командир должен руководить партработой. Это же ликвидация партийного руководства в армии, раз мы подчиняем политорганы командирам. Это первое.

Второе. Лишение права коммунистов в армии обсуждать вопросы и критиковать командиров и служебную деятельность частей, то есть выхолащивание содержания партийной работы в армии, превращение коммуниста в армии только в исполнителя по подъему авторитета командира, не взирая на его ошибки и недостатки, без права куда-нибудь обратиться для того, чтобы поправить или предупредить командира. А от этого — ликвидация Политуправления в армии. Здесь виновен т. Желтов, но был бы кто-нибудь другой на его месте, вряд ли что-нибудь можно было бы сделать. Единственное, что он мог, — это жаловаться Центральному Комитету, чего он не сделал вовремя. Но он не виноват, потому что его держали под угрозой увольнения. Режим такой неправильный был.

Поэтому какой может быть разговор о комиссии? Все доказано. Почему нет ссылки в Уставе на XX съезд партии? Мы не можем терпеть такого положения.

И другие факты. Как можно допустить (мы об этом узнали на активе, ЦК не докладывали об этом), чтобы секретарем партийного бюро назначался человек, аттестованный командиром полка. Ведь это выборная должность, а аттестовал его командир полка. Это невероятные вещи. Ведь интендант подчинен командиру полка, а секретарь партийной организации это выборная должность, интенданты обижаются, когда сравнивают с ними, но можно взять любой отдел штаба.

Тов. Жуков останавливался на том, чтобы подмять партию, но это такое подавление партии в Армии, что никому раньше в голову не приходило.

И любая комиссия не скажет вам ничего другого, потому что здесь, в приказе, ясно. Взять хотя бы пункт, где говорится «…командиры-единоначальники недостаточно руководят работой политорганов и должным образом не направляют деятельность партийных и комсомольских организаций», — а дальше приказывается: «командирам-единоначальникам улучшить руководство политорганами, партийными и комсомольскими организациями» (стр. 5).

Все это показывает, что тов. Жуков куда как больше, чем кто-либо до него, в нарушение партийных норм, добивался того, чтобы подмять партию в армии

Тов. Жуков говорит — почему раньше мне не говорили о недостатках — упрек бросает. Вроде все было хорошо, я уезжал в хорошем настроении, а вернулся — сразу по голове, столько фактов.

Во-первых, многие факты мы узнали недавно во время обсуждения на активе. Если бы раньше сказали, то помогло бы или нет? По его характеру — не помогло бы. Взять хотя бы этот вопросc о Военных Советах.

Мы его убеждали, что неправильно ликвидировать Военный Совет. Он упорно настаивал. Вместо того, чтобы настроить Министерство обороны на выполнение решения ЦК, он говорит — это решение временное, оно будет отменено.

Как же оно будет отменяться? Если ЦК после упорной дискуссии по этому вопросу принял решение, то как он думал его изменитьe? На что он рассчитывал? Наконец, такое заявление — это временное решение, оно будет отменено — есть подрыв решения Центрального Комитета. Я спросил, как Военный Совет работает? Получил ответ — фактически Военного Совета нет, потому что старый отменили, а новый не утвердили, и члены Военного Советаg — меняются. Предупреждали товарища Жукова? Предупреждали, но результат такой. Конечно, если бы многое знали, то предупредили бы. О чем знали, о том предупреждали, но он пошел против.

Вы предложили Главный Военный Совет ликвидировать. ЦК не согласился. А Вы сделали вывод? Нет. Не собрали Военный Совет. Вам полагалось бы учесть мнение Центрального Комитета, собрать Главный Военный Совет, чтобы обсудить. И если бы Вы были более партийный человек, то Вы бы сказали — нужен такой Совет или не нужен? У меня мол на этот счет, как у министра, сомнение. Но Вы этого не сделали.

В своем выступлении Вы сказали, если бы вовремя предупредили, то Вы бы все исправили. Это непонятно, так как и по тем случаям, по которым предупреждали, не было результатов.

ХРУЩЕВ. Такая простая вещь. Козлов рассказывал: когда прием был, он заставил всех командиров флота в черных бушлатах праздновать, а сам одел белый морской костюм. Люди парились в черном, чтобы он, как белая чайка, был бы лучше виден на черном фоне.

МИКОЯН. То, что здесь было рассказано — это для меня на 90 процентов явилось новостью.

Я думал, что хотя бы по части военной он руководил со знанием дела. Мы его считали крупным военным деятелем. Но он настолько перестал над собой работать, что у него и этого уже не стало.

Я знал, что у него в политическом отношении недостатки есть. Но думал, что как военный работник, он один из лучших.

Но, товарищи, всякий человек станет хуже, если он зазнается, перестанет над собой работать, перестанет считаться с мнением людей, лучше его образованных. Это и случилось с тов. Жуковым.

А как он с маршалами обращается? Их не слушает, ругает, оскорбляет. Если им начать борьбу против Жукова, — нельзя, ведь это политика. Значит надо молчать. И такие храбрые маршалы, генералы, которые не колебались даже перед смертью, боятся выступить против Жукова Вот в какое положение он поставил наших лучших командиров. И принципиальные люди становятся беспринципными. А ведь принципиальность — это отличие наших военных людей от других. В буржуазных армиях к мнениям маршалов прислушиваются, министры изучают ux, считаются с ними и только после этого принимают решения. А наш министр зазнался. Поймите, что получается: в армии подавлены партийные организации, они лишеныi иметь свое мнение, подчинены командиру. Маршалы не имеют права говорить и писать в Центральный Комитет. Тов. Бирюзов рассказывал, как его ругали за то, что он написал в ЦК. Встречи маршалов с руководителями Партии и Правительства не поощряются, а их надо поощрять в интересах армии, чтобы руководители Партии и Правительства лучше знали положение дел в армии, чтобы быстрее продвигать те или иные вопросы. Что, разве армия пострадает, если ЦК будет знать о положении дел в нашей армии? Значит онт хотел монополизировать связь армии с партией в лице одного человека. Это неправильно и очень опасно.

Насчет разговора Жукова с Гречко и Рокоссовским мы узнали только недавно. Случай с Еременко мне был рассказан самим Еременко в Ростове. За то, что в своем военном округе командующий встречает маршала Югославии и сопровождающую его партийно-правительственную делегацию Советского Союза, к тому же по вызову секретаря ЦК, его Жуков прорабатывает в течение двух часов. Разве Жуков не понимает, что прорабатывать два часа маршала неправильно?

А в Германии дал приказ Гречко не встречать партийно-правительственную делегацию. Что бы подумало все немецкое руководство, если все встречают партийно-правительственную делегацию Советского Союза, а одно лишь советское командование отсутствует? Вы поймите, что было бы, если бы Гречко оказался солдафоном и подчинился Жукову? А он обязан был подчиниться, но не подчинился. Какой бы был скандал! А вы думаете, Жуков этого не понимает? Попробовали бы его встретить не в полном составе, что тогда бы было?!

ХРУЩЕВ. Анастас Иванович, Жукова толкнуло на это то, что мы изменили состав делегации. Он был очень против, под влиянием этого дал такой приказe. Понимаешь?

МИКОЯН. Я не этим объясняю

ХРУЩЕВ. Чем же тогда?

МИКОЯН. Я объясняю это пренебрежением к партийному руководству, возвышением своего «я», чтобы Гречко знал, что не Хрущев и другие, а Жуков решает сам. Он воспитывает маршалов в своем духе, в антипартийном, антигосударственном духе Он четырех маршалов проработал — Гречко, Рокоссовского, Еременко, Бирюзова — за связь с руководством партии и правительства. До одних не дойдет, а до других дойдет. Это целая линия, но линия антипартийная и чрезвычайно опасная. В любом государстве отрыв армии от правительства — это величайшее несчастье, а в нашем государстве совершенно недопустимо позволить таким тенденциям развернуться. Такое возможно только тогда, когда мы потеряли всякое сознание и ответственность перед нашей партией.

Тов. Жуков говорит — не надо припоминать обиду. Разве это обида Хрущева или моя, что нас не встречали? Во-первых, встретили, тов. Еременко все-таки пришел, а, во-вторых, какое это значение имеет для нас? Это не обида, а Жуков рассматривает даже и это с личной точки зрения. Дело не в обиде, а в том, что это политический вопрос, и поэтому мы не можем пройти мимо него.

У тов. Жукова — не партийная политика, а личная политика, в этом главная беда. Вокруг личного вопроса решаются им все политические вопросы. Отсюда и отрыв, отсюда и антипартийность. При такой политике есть опасность, что если бы ЦК не вмешался сейчас, армия из инструмента партии превратилась бы в инструмент тов. Жукова, который не только хотел быть министром, а, как видно по всему, хотел взять еще большую власть и иметь этот инструмент в своих руках. Вот почему он был против коммунистов, против политорганов, против партии. Он знает, что если люди будут обращаться к партии, будут рассуждать, этот инструмент не будет хорошо слушаться, потому что люди будут обращаться к партии. А если этот инструмент будет зажат, то можно вестиа куда хочешь. Как показали активы и как показали маршалы и генералы, здесь выступавшие, Жуков, как ни странно, стал препятствием для роста нашей армии в дальнейшем. Мы знали, что в политическом отношении он себя не оправдал, мы выяснили это на Президиуме. Но на Пленуме доказано, что он и в деловом отношении за последнее время показал свое несоответствие званию министра обороны Советского Союза. Он, я думаю, не понимал этого, а теперь, наверное, поймет. Я вчера ему сказал: я всего ожидал, но такой критики со стороны военных не ожидал. Да, говорит он, я сам не ожидал. Вот как Жуков оторвался не только от нас, а от маршалов, от ближайших к нему людей: он не знает их настроения, их мнения. Ведь это же несчастье! И мы сегодня спасаем Жукова: ведь он от всего оторвался, а такой человек должен погибнуть. Такие планы в нашей стране никогда не удадутся, — надо знать нашу страну. Такие планы могут напортить, принести неприятность, но не могут удасться. Тов. Жуков погиб бы, ибо он применял совершенно непартийные методы руководства. Как можно оставаться членом ЦК, применяя такие методы руководства?

Можно сказать, что теперь директивы XX съезда будут узаконены в армии, — и это только через полтора года. Теперь голос съезда будет слышаться в армии.

После этого решения, после освобождения тов. Жукова из армии, наша армия будет еще более сознательной. Дисциплина в армии была крепкой и останется такой, никто не позволит расшатывать дисциплину. К тому, что есть хорошего в армии, мы прибавим партийную принципиальность и творческую военную мысль, которая до сих пор подавлялась, и тем самым поднимем боеспособность нашей Советской Армии.

Товарищи, заслуги у тов. Жукова, конечно, есть, и никто не хочет их оспаривать. Зачем нам оспаривать заслуги тов. Жукова? Должен сказать, что мы с ним были в самых лучших отношениях, скажу честно, я любил Жукова. Но когда столько фактов, о которых здесь говорили, накопилось, нельзя терпеть. Не очень приятно критиковать тов. Жукова. Но одно дело неприятность личная, я думаю и вам неприятно, но другое дело — долг политического деятеля. Имели ли мы право пройти мимо таких фактов? Когда эти факты осветишь светом политическим то выходит, что это антипартийная линия.

Но зачем ему надо добиваться взятия руководства? Зачем нужно было все рычаги, все органы подавления пролетарской диктатуры подчинить Жукову: — это армию, госбезопасность, милицию? Зачем и с какой целью надо было этого добиваться? Зачем армию и милицию отвлекать на такие дела? Это были, товарищи, замыслы плохие, антипартийные. Если бы мы вовремя не рассмотрели и не оказались бы на своем месте в Центральном Комитете, мы оказались бы слепыми обывателями. Зачем позволять доводить дело до такой низости?

Тов. Жуков должен признать, что все это справедливо и ничего наносного здесь нет. Мы говорили здесь без лишних эпитетов, но мы не даем полной оценки, мы должны более резко критиковать, но мы его спасаем.

На XX съезде мы критиковали культ личности Сталина, а сейчас он заменяет культ Сталина культом Жукова. Это непартийные, невозможные вещиb.

Мы все, когда выдвигали Жукова в Президиум ЦК, надеялись, что из Жукова вырастет политический деятель, но мы просчитались, он не оправдал нашего доверия. Если бы онс взял над собой контроль, он не допустил бы ошибок, но он не сделал этого и погубил себя как политический деятель, а нас поставил в неудобное, в нехорошее положение. Мы виноваты не в том, что сегодня критикуем Жукова, а в том, что мы тогда его выдвинули, оказали ему чрезмерное доверие, а он его не оправдал. Он захотел стоять над партией.

Меня больше всего поразило из всех вещей — это два заявления тов. Жукова, которые он сделал. Первое, может быть это случайно, может быть объясняется малой политической подготовкой, но еще перед июньским Пленумом, когдаe обсуждали антипартийную группу, он сделал всем известное заявление, когда Сабуров говорил, что они обещали двинуть танки. В это время министр обороны заявляет: без меня танки не пойдут, пойдут они тогда, когда я скажу. Оказывается, танки пойдут не тогда, когда ЦК скажет, а когда скажет министр обороны. Мне тогда показалось, что, может быть, Жуков употребил неправильный оборот речи. Ho это не так.

Недавно я узнал, что звонил генерал Попов и сообщил, что на собрании коммунистов после военных учений в г. Борисове тов Жуков сказал, что во время борьбы с антипартийной группой на Президиуме ЦК он заявил: «Если группа не прекратит борьбу, то он, Жуков, обратится к армии и к народу и его поддержат». Как теперь стало известно от тов. Малиновского, аналогичное заявление тов. Жуков сделал и на собрании военного актива в Москве. Надо сказать, что никто из членов Президиума ЦК не помнит такого заявления тов. Жукова на Президиуме, и на Пленуме ЦК никто об этом не говорил. Да мы бы и не могли пройти мимо такого заявления. С какой целью выступал так тов Жуков на военных активах? Да с целью той, чтобы приучать к мысли, что он может обратиться к армии, к народу. А против кого?

Такое заявление может сделать только человек, который считает, что нет никакой Коммунистической партии в Советском Союзе.

Если бы сказал, что армейцыa вместе с ЦК, вместе с партией, под ленинским знаменем, это понимаю. Так нет, «я». Кто уполномачивал обращаться к народу? Он не спрашивает никого, он не сказал.

Заявление на двух активах не случайное. На одном можно выболтать, а на другом правду доложить. На Президиуме подтвердил, да, это правильно. Выступая, хотел переделать, что имел в виду обратиться к коммунистам армии. Это неправильно, так не было. Имеем письменные сообщения генерала Попова, тов. Пронина, устное заявление тов. Малиновскогоe, что так и говорил: к армии и народу обратится.

Что такое, он обратится к военным коммунистам? Это противопоставлять другим коммунистам нашим? Он хотел вчера сказать лучше, но это тоже плохо. Почему должен обратиться к народу и армии? Это делают в Латинской Америке, в странах, где коммунистическая партия в подполье, а не у власти, где всякие хунты-мунты. У нас климат не подходит для таких вещей. 40 лет Советской власти, а вот такие вещи, к сожалению, происходят.

Я считаю, что это заявление, по существу говоря, не совместимо с партийностью. Это значит плевать на все, только армия и народ, больше никого. Что случилось? Я не хочу расшифровывать какая партийная подоплека под этим заявлением. Всякий понимает, кто имеет марксистское образование. Я не хочу расшифровывать, углублять, понимаете о чем речь идет. Эти два заявления совершенно уничтожают тов. Жукова, но мы считаем, что он может остаться в партии, но в ЦК нельзя.

ЦК — руководящий орган. Человек с такими методами руководства не может руководить. Он может исправиться, учиться и т. д. Я присоединяюсь к тому, что здесь единодушно предлагают.

Тов. Жуков, ваши друзья военные критикуют так, что просто невозможно представить себе. Соколовский и Конев при Сталине защищали от неправильных ударов Сталина. И теперь Конев большой друг Жукова, я знаю. Это не упрек делаю. Но, когда он выступал, не защищал, а, наоборот, помог партии освободитъся от его руководства. Это что-то значит. Это очень многое значит. Это не так просто, раз все и я поддержу. Он говорит: я не хочу догадываться, почему со мной так поступают. Зачем догадываться? Ты посмотри, до чего довел себя. Оглянись назад немного. Становись на почву советскую. Неужели аппетитам конца нет? Сколько орденов, сколько почета, званий? Если бы обывательская жадность, а то ведь это политическое явление.

Говоришь, что члены ЦК боятся. Это чепуха. Чего боятся? Боятся опасной линии тов. Жукова. Если бы не боялись и сказали: пускай, закусил удила и пускай идет, тогда были бы политическими слепцами. Это опасное явление, тов. Жуков. Мы боимся этого явления. Мы не хотим, чтобы это процветало. Это не боязнь Жукова. Чего Жукова боятся? Зачем? Что у нас нет ЦК, нет партии, армии? Вы думаете, армия «ваша». Когда ребром будет поставлен вопрос: Жуков или партия. Армия настолько партийная, никогда не заколебалась бы.

Вы политически оторвались. Мы хотим оградить партию от неправильной линии товарища Жукова. Вот почему принимаются эти решения.

Я думаю, что решение о снятии товарища Жукова с работы из армии и решение Пленума Центрального Комитета партии об освобожденииi его из членов Центрального Комитета партии — это дело совершенно справедливое. Я думаю, что в этом сам Жуков убедится. Эти решения принимаются единодушно, по совести каждого из нас. Я думаю, что наша армия станет сильнее и наша партия сплотится вокруг Центрального Комитета. (Аплодисменты).

Председательствующий тов. КИРИЧЕНКО. Объявляется перерыв на 20 минут.

* * *

Председательствующий тов. КИРИЧЕНКО. Слово предоставляется тов. Захарову — командующему войсками Ленинградского военного округа. Следующий тов. Куусинен.

 

ЗАХАРОВ

Товарищи члены Пленума Центрального Комитета нашей Коммунистической партии! Разрешите доложить, что постановление ЦК нашей партии об улучшении партийно-политической работы в Советской Армии и ВоенноМорскою Флоте является для нас военных коммунистов важнейшим документом и заставляет нас в этом вопросе обратить серьезное внимание на главное — понимание стоящих перед нами задач, вытекающих из особенностей жизни и быта и определяемых Уставом нашей партии и Уставом Вооруженных Сил.

Проведенный в Ленинграде партийный актив целиком и полностью одобряет это постановление. Мы особо благодарны нашему Центральному Комитету, что он своевременно вскрыл тот нарыв, который создался в руководстве Вооруженными Силами со стороны бывшего министра обороны т. Жукова. В докладе члена Президиума ЦК тов. Козлова на партийном активе Ленинградского военного округа, здесь на Пленуме в докладе товарища Суслова и в выступлениях тт. Брежнева, Фурцевой, Кириченко, Игнатова, Микояна и всех последующих товарищей со всей полнотой и предельной ясностью была развернута картина всех политических ошибок в работе министра обороны Жукова.

Для нас (а надо прямо сказать, что культ личности Жукова за последнее время очень резко стал проявляться) постановка вопроса на Президиуме ЦК партии об улучшении партийно-политической работы в Советской Армии и Флоте, — это сняло с наших глаз пелену, которая затуманивала критический подход к приказам, решениям и выступлениям Жукова. Мы ясно понимали, что для нас, членов партии, должно быть всегда законом, где бы ни находился коммунист, прежде всего то, что он должен помнить, что он член Коммунистической партии и обязан постоянно помнить свои партийные обязанности, не отрывать свою служебную работу от политической, а создать вa партии и не избегать контроля в партии. Не случайно в постановлении ЦК партии приведены слова великого Ленина, что «политика военного ведомства, как и всех других ведомств и учреждений, ведется на точном основании общих директив, даваемых партией в лице ее ЦК и непосредственно контролируемых». Эти указания великого В.И. Ленина ЦК партии своевременно нам напомнил, чтобы мы, военные руководители, не отрывались от партии. Мы хорошо помним уроки отрыва от партии органов МВД и к чему этот отрыв их от партии привел.

Нужно было резкое вмешательство нашего Центрального Комитета, во главе с его первым секретарем Н.С. Хрущевым. Видимо и руководство Министерства обороны и мы, командующие войсками на местах, не сделали для себя соответствующих выводов. Лично Жуков, как видно из всех материалов, для себя также выводов не сделал, в своей работе Жуков, сильно переоценил свою роль, считая, что вооруженные силы даны ему на откуп.

Товарищи члены ЦК, мы, военные коммунисты, вернее многие из нас знали о тщеславии Жукова, но думали, что после такого высокого доверия партии, когда он был вначале избран кандидатом Президиума ЦК, а в последующем в члены Президиума ЦК, Жуков будет правильно понимать свою роль в партии.

Однако Жуков переоценил свою роль и эта переоценка Жуковым роли, на наш взгляд, произошла после дела врага народа Берия и особенно после ликвидации антипартийной группировки Маленкова, Молотова, Кагановича и примкнувшего к ним Шепилова.

Жуков о своей роли в этой борьбе партии неоднократно в своих беседах и выступлениях подчеркивал, но знаете, товарищ Жуков, что ваши наполеоновские устремления — решать вопросы с позиции силы, но как видите ваши силы опровергнуты со всей силой нашей партийностью.

Я вспоминаю 1925 год, когда мне пришлось поступать в Академию имени Фрунзе. Председателем мандатной комиссии был Климент Ефремович. После ряда вопросов членов комиссии Главпур Ланда задал мне вопрос: как, может быть у нас бонапартизм? Я тогда был молодой, горячий и на этот возмутительный вопрос буквально ударил кулаком по столу и резко ответил: какой бонапартизм? У нас руководящей силой в стране является партия. Климент Ефремович, повернувшись к нему, сказал: что съел? И после, обращаясь ко мне сказал: Захаров, уходите. В приемной, где собрались командиры в ожидании вызова и, как говорится, отбивали там чечетку, увидя мое такое настроение, спросили: в чем дело? Приняли или нет? Я им рассказал, какой был задан мне вопрос, как я ответил, и тут же товарищи мне сказали: правильно ответил. У нас партия и партия.

Я привел этот пример к тому, что 32 года тому назад попытка проверить мысли у военных о бонапартизме получила серьезный отпор, а товарищ Жуков на сороковом году нашей славной Октябрьской социалистической революции хотел играть в бонапартизм. Как видите это не вышло и не выйдет никогда и ни у кого, кто бы этого не пожелал.

Мне пришлось в период 1938–1940 годов работать в Генеральном Штабе. Я помню, как Климент Ефремович решал военные вопросы, все принципиальные вопросы жизни и быта войск, их организации и все основные приказы предварительно представлялись в Политбюро. И это было совершенно правильно. Я лично так предполагал, что эта традиция контроля за Министерством обороны существует и теперь. Но что оказалось? Такой важный приказ, как 0090 и такой приказ, как по итогам боевой и политической подготовки, где даются указания политработникам, командирам-единоначальникам, издаются без ведома ЦК нашей партии. Здесь ваше, товарищ Жуков, тщеславие прояв лено на каждом шагу.

Даже при составлении положения о Министерстве обороны он пытался писать о том, что министр обороны является Верховным главнокомандующим.

Вы, тов. Жуков, ставили себя выше всего. Главный Военный Совет вы ни разу не собирали, а я являюсь членом этого Совета. Те совещания, которые вы проводили, были солдатскими, на них вы требовали только подтверждения ваших взглядов и решений, а о тех командующих, которые пытались высказывать свое мнение, вы говорили, что такие командующие вам не нужны. Как будто вы считали, что командующие ходили у вас в батраках.

Здесь очень много сказал в своем выступлении маршал тов. Бирюзов о вашей нетерпимости. Должен сознаться, что в октябре месяце во время присутствия тов. Бирюзова в Ленинградском военном округе мне пришлось вести с ним разговор о тяжелой обстановке в работе Министерства обороны, созданной тов. Жуковым. Сейчас здесь, на Пленуме с полной ясностью вскрыты ошибки тов. Жукова, но эти ошибки не случайны, товарищи, а имели под собой почву создания культа личности вокруг себя, т. е. Жукова. Здесь говорилось о том, что Жуков дал нахлобучку Гречко и Еременко за их решение встретить Первого секретаря ЦК КПСС тов. Хрущева, а также партийно-правительственную делегацию во главе с тт. Хрущевым и Микояном в ГДР. В своем выступлении тов. Жуков пытался свести это к какому-то недоразумению, что его не так поняли.

Я должен доложить, что это не так, что поведение т. Жукова выглядит иначе. Вот пример. Тов. Хрущев после проведения совещания по сельскому хозяйству из Риги следовал в Литву и Эстонию. Я получил об этом информацию от т. Кэбина о том, что т. Хрущев едет, и решил выехать на границу округа в Эстонию для встречи, т. к. в это время на территории Эстонии располагались войска, подчиненные Ленинградскому военному округу. Но что получилось? По возвращении в Ленинград я по ВЧ был вызван т. Жуковым, который сделал упрек за то, что я выехал на встречу Первого секретаря ЦК КПСС тов. Хрущева. Я доложил т. Жукову, что проступка не вижу, что считал своим партийным долгом встретить Первого секретаря ЦК КПСС, т. к. у него возможно будут вопросы к командующему военным округом. Тов. Жуков указал, что по уставу делегацию не положено встречать и без указаний этого делать впредь нельзя.

МИКОЯН. Не надо забывать, что он не только Первый секретарь ЦК, но и председатель Совета Обороны.

ЗАХАРОВ. Я так гражданским товарищам и говорил, что он не только секретарь ЦК, но и председатель Комитета Обороны. Но факт остается фактом. Я бы может быть и упустил его из вида, но я столкнулся с определенной системой влияния на командующих, на отрыв их от Центрального Комитета и его руководителей.

Голос. Это нахальство со стороны Жукова.

ЗАХАРОВ. Это недовольство Жукова Гречко, Еременко и мною является явно не случайным. Жуков отрывал командующих от Центрального Комитета и явно запрещал как личные, так и письменные обращения к Первому секретарю ЦК КПСС.

ХРУЩЕВ. Вы не были в Киеве?

ЗАХАРОВ. Не был.

ХРУЩЕВ. Когда я выступал и говорил, что ни один командующий, кроме Гречко не написал в ЦК о порядке обсуждения решения, Семен Константинович Тимошенко сказал: «Попробуй, напиши». Я спрашиваю, почему? — «А субординация!» Я понимал, что он иронически говорил. Значит это гуляло.

ЗАХАРОВ. Товарищи члены Пленума ЦК, было бы неправильным, если бы мы не доложили вам, что мы, командующие на местах, безусловно, в свою очередь, на базе этих приказов и выступлений министра обороны допускали тоже ошибки и в вопросе недооценки партийных органов. Греха таить нечего. Под флагом борьбы со штатными излишествами, сокращения штатов мы шли на сокращение политорганов, сокращение должностей политсостава, чтобы по приятельски сохранить численность боевых подразделений. Как говорится в русской пословице — вместе с водой выбросили ребенка.

Почему так делалось? Потому, что был сильный нажим со стороны Жукова на политорганы, а мы слепо шли.

Мы знаем, что вся история нашей партии есть история активной борьбы за торжество социалистической идеологии, за преодоление идеологического влияния буржуазии и ее агентуры на трудящиеся массы, против всех и всяких врагов ленинизма, ибо наша партия побеждала и побеждает верностью ленинизму.

Однако у нас в армии вопросу идеологического воспитания офицеров, особенно за последнее время уделялось очень мало внимания.

Это подтверждается и тем, что количество отводимых часов на марксистсколенинскую подготовку систематически сокращалось, хотя нам ясно, что мы должны отдавать себе отчет в том, как готовятся наши военные кадры в идеологическом отношений. Это получилось, безусловно, в результате принижения роли партийных органов в армии, принижения роли партийно-политической работы в армии и на флоте.

Не лучше дело обстоит и с воспитанием наших комсомольцев, о чем правильно указывает постановление ЦК. Сейчас у нас, особенно в авиации, в технических войсках много комсомольцев, примерно до 80 % всего состава. Надо прямо сказать, что работа среди комсомольцев у нас идет не особенно хорошо. Нам пора покончить с имеющейся еще практикой в партийной работе, когда говорят: «Итак, пару слов о комсомоле». Нет, мы обязаны комсомолу в наших партийных органах и партийных организациях посвящать не пару слов, а заниматься с ним и отводить для работы с комсомольцами столько слов и времени, сколько требует от нас Устав нашей Коммунистической партии,

ВОРОШИЛОВ. Правильно.

ЗАХАРОВ. Надо широко развернуть индивидуальную работу членов партии с комсомольцами и считать эту работу коммунистам, как их партийное поручение. Мне самому в молодости пришлось выполнять партийную нагрузку. Ко мне прикрепили пять человек комсомольцев. Я должен был воспитывать их, разъяснять им. Они могли ко мне обращаться по всем вопросам. А сейчас ограничивается дело только проведением собраний. На собрании командир или политработник скажут пару слов и на этом кончают. Накачали, мол.

Постановление ЦК указывает на необходимость иметь тесную связь и систематическую информацию комитетов партии о состоянии партийно-политической работы и воспитании наших воинов. Нам, воинам, надо помнить, что мы готовим в армии воинов не только как защитников нашей Родины, но обязаны готовить и как гражданина, который после трех лет службы в армии или флоте должен трудиться на наших заводах и полях с должным пониманием, что он гражданин — строитель коммунизма.

А связь нашей военной партийной организации с гражданской партийной организацией во многом будет способствовать усилению воспитания наших воинов как защитников Родины, так и сознательных строителей коммунизма.

Постановлением ЦК правильно решается вопрос о поднятии роли Главного Политического Управления. И это положительно скажется на подъеме авторитета партийных органов в войсках и поможет нам исправить вредную линию Жукова на отрыв армии и флота от партии, которая проявлялась в игнорировании партийно-политической работы, в принижении роли парторганов и партийных организаций.

Нам необходима также большая законность для ряда министерских указаний. Товарищ Игнатов выступал совершенно правильно, указав, что самовольность, которая записана в основных наших уставах — дисциплинарном, гарнизонном и внутренней службы — требует коренного пересмотра. Уставы должны быть утверждаемы Центральным Комитетом нашей партии и им должна быть придана советская законность. Я вспоминаю первые дни нашей армии, когда уставы ее утверждались ЦИКа. А сейчас что делается?

Когда был Сталин, то это был культ личности. Мы поняли ошибки этого. А сейчас что видим? Наши уставы и дисциплинарный, и внутренней службы единолично изменяются различными поправками министра обороны. Это не годится.

Армия должна иметь твердые советские законы, по которым ей нужно жить. Я как член партии полностью поддерживаю предложение товарища Брежнева о выводе Жукова из членов Президиума ЦК и членов ЦК.

Товарищи члены Пленума ЦК, позвольте передать вам, что воины Ленинградского военного округа, Военный Совет округа, партийные организации и парторганы со всей серьезностью воспримут решение ЦК и примут все меры к устранению недостатков, резко улучшат партийно-политическую работу, направленную на повышение боевой готовности войск, преданность нашей Коммунистической партии, ее ленинскому Центральному Комитету и советскому правительству.

Председательствующий тов. КИРИЧЕНКО. Слово имеет тов. Куусинен, подготовиться тов. Рокоссовскому.

 

КУУСИНЕН

Товарищ Жуков на посту министра обороны ставил свои личные расчеты выше ленинского принципа партийности. Он стремился прибрать к рукам армию, вытеснить неудобные для своих главных целей парторганы и парторганизации армии и флота. Он поощрял культ своей личности. Он стремился ликвидировать Военные Советы и отгородить армию от партии с таким расчетом, чтобы получить возможность выступать перед Центральным Комитетом как единственный полновластный и незаменимый представитель армии.

Совершенно ясно, что такое стремление в корне противоречит принципам ленинизма.

И весьма странно было вчера слышать здесь голословные уверения тов. Жукова о том, что у него мол никогда не было каких-либо уклонов, какой-либо неправильной линии.

И это тогда, когда он в качестве министра обороны как теперь выяснилось на многочисленных фактах, особенно в последний период времени упорно стремился вытеснить влияние нашей ленинской партии на армию, когда он запретил даже маршалам и командующим военными округами держать связь с Центральным Комитетом партии?

Разве это не было в корне неправильной линией?

На словах тов. Жуков мог признавать руководящую роль партии, на деле он подрывал влияние партии на армию. Если обратить внимание не на слова тов. Жукова, а на его действия, то оказывается, другие организации советского общества могут находиться под руководящим влиянием партии, а вот Советская Армия должна быть вотчиной военного министра Жукова. А по нашему можно скорее заявить так: нет ни одной организации, которая больше, чем армия, нуждается в руководящем воздействии со стороны партии, нуждается в образцовой партийно-политической работеa в своих рядах.

Вы, товарищи, хорошо знаете положение Ленина о руководящей роли рабочего класса и его передовой партии во всех областях общественной деятельности. Это одно из кардинальных положений ленинизма, это один из важнейших вопросов, пожалуй даже самый важный вопрос из тех, которые Владимир Ильич Ленин существенно развил дальше в великом учениис Маркса и Энгельса. Ленинский принцип о руководящей роли коммунистической партии будет иметь силу вплоть до перехода к полному коммунизму.

Почему Ленин так высоко ставил этот принцип? Потому, что нет более надежной гарантии в борьбе за социализм и коммунизмe. Только под руководством коммунистической партии могла быть совершена Октябрьская революция. Только под руководством коммунистической партии трудящиеся нашей страны могли одержать победу в гражданской войне, в Великой Отечественной войне, а также в многолетних усилиях за построение социализма. А если бы мы не обеспечили в полной мере руководящее влияние партии в Советской Армии, мы не выполнили быi указания Ленина о том, как надо обеспечить победу над злейшими врагами социализма — над агрессивными силами международного империализма. Поэтому мы теперь не имеем права либеральничать, когда видим на деле антиленинские, антипартийные стремления со стороны такого самовлюбленного руководителя военного министерства, каким был тов. Жуков.

Я вполне присоединяюсь к докладу тов. Суслова и к предложениям тт. Брежнева, Кириченко, Фурцевой, Микояна и др. о необходимых оргвыводах. Еще не поздно исправить положение. Руководство партии вовремя проявило бдительность и необходимую решительность. Представьте себе, если бы еще полгода или годик продолжалось на практике развертывание личной линии тов. Жукова во главе Министерства обороны, насколько труднее стало бы исправить положение. Ведь со стороны министра обороныт продолжалось бы подавление партийно- политической работы в армии, продолжалось бы избиение и увольнение заслуженных кадров армии и флота — командиров и политработников и несомненно продолжалась бы усиленная работа по насаждению культа личности нашего «сильного» министра. Ведь культ личности человека это такое дело, что кто страдает этой болезнью, она быстро возрастает, быстрее чем человек сам замечает. На заседании Президиума, когда тов. Суслов указал на этот порок тов. Жукова, последний наивно ответил: я сам этого не замечал. То есть он ничего ненормального не заметил в том, что на картине, сидя на белом коне, превратился в «Георгия Победоносца». Представьте себе, что он еще полгода или годик сидел бы на белом коне и любовался бы собой. (Смех). По всей вероятности, в его воображении эта фигура всадника возросла бы до гигантских размеров. Возможно, что он сам и не заметил бы ничего ненормального в этом, а наме было бы жутко смотреть на эту фигуру, жутко и смешно.

Теперь же вся эта опасность, очевидно, миновала. После этого Пленума ЦК будет восстановлена, и не только восстановлена, но еще больше укреплена теснейшая связь между нашей армией и нашей партией. Это будет иметь исключительно большое политическое значение. По существу дела, товарищи, это будет означать последовательное продолжение той общей политики установления все более тесного творческого содружества между партией и широкими коллективамиh трудящихся нашей страны, которую ЦК партии с бесспорным успехом осуществляет в последние годы, сочетая при этом улучшение руководства и в центре, и на местах с поощрением широкой творческой инициативы в низовых звеньях.

По мере того, как эта политика XX съезда будет Центральным Комитетом правильно применяться в рядах армии и флота, от этого получится огромная польза для развития наших Вооруженных Сил и прежде всего для дальнейшего повышения уровня политической сознательности всех воинов Советской Армии и Флота. А именно эта сознательность, как вы знаете, представляет собой самую надежную основу для воинской дисциплины и боеспособности армии. Ленин говорил, что профсоюзы должны быть школой коммунизма. Решения этого Пленума, по-моему, могут содействовать тому, что и полки, и батальоны, и роты нашей Советской Армии будут настоящими школами коммунизма, что после этого Пленума и на основе решений документов, принятых этим Пленумом, начнется новый подъем в жизни Советской Армии и Флота.

Председательствующий тов. КИРИЧЕНКО. Слово предоставляется тов. Рокоссовскому, подготовиться тов. Малиновскому.

 

РОКОССОВСКИЙ

Товарищи члены Центрального Комитета! Мне второй раз уже приходится присутствовать при разборе дела, касающегося тов. Жукова: первый раз — после окончания войны, еще при жизни Сталина, и сейчас второй раз. Первый раз мы выступали все, в том числе и я, давая совершенно объективную оценку тов. Жукову, указывая его и положительные и отрицательные стороны, — выступали тт. Конев, Соколовский и многие другие. Тов. Жукову было дано соответствующее взыскание. Его выступление тогда было несколько лучше, чем сейчас, оно было короче, но он тогда прямо признал, что да, действительно, за мной были такие ошибки, я зазнался, у меня есть известная доля тщеславия и честолюбия, и дал слово, что исправит эти ошибки. После соответствующего наказания он командовал Одесским, Уральским округами. Казалось бы, что достаточно сильный был урок для того, чтобы тов. Жуков понял, что шутить такими вопросами, ставить себя выше партии, — нельзя.

Он является таким же членом партии, как и мы, которые должны выполнять все решения партии. Сейчас мы столкнулись опять с таким же вопросом. Причем я должен оговориться, что основным недостатком тов. Жукова во время войны (у него были и положительные качества) была грубость, грубость, заключающаяся не только в том, что он мог оскорбить человека, нанести ему оскорбление, унизить. Управление Западного фронта в то время иначе и не называли, как матерным управлением. Вместо того, чтобы старший начальник в разговоре с подчиненными спокойным, уверенным голосом подбодрил, поддержал, мы слышали сплошной мат и ругань с угрозой расстрела.

Такой эпизод был под Москвой, когда я находился непосредственно на фронте, где свистели пули и рвались снаряды. В это время вызвал меня к ВЧ Жуков и начал ругать самой отборной бранью, почему войска отошли на один километр, угрожал мне расстрелом. Я ответил, что нахожусь непосредствен на фронте, свистят пули, рвутся снаряды, смерти не боюсь, может быть через час я буду убит, поэтому я прошу разобраться объективно. Совершенно иной разговор у меня был с товарищем Сталиным. Тяжелый момент под Москвой, меня вызвали к ВЧ для разговора со Сталиным Я предполагал, что меня, как командующего 16 армией, будут ругать и считал, что со стороны Сталина будет такая же брань, немедленно снимут с работы и расстреляют. Но до сих пор у меня сохранилось теплое, хорошее воспоминание об этом разговоре. Товарищ Сталин спокойно, не торопясь просил доложить обстановку. Я начал рассказывать детально, но он меня оборвал и сказал — не нужно, вы командующий фронтомa и я вам верю Тяжело вам, мы поможем. Это был разговор полководца, человека, который сам учитывает обстановку, в которой мы находились.

Товарищи, я семь лет был оторван от Советской Армии, правда я старался следить за жизнью Советской Армии, но непосредственного участия в работе Советской Армии не принимал. Волей партии я был послан в Польшу, выполняя указания и директивы партии. Вернувшисьb оттуда, мне казалось, что обстановка в армии изменилась. Если были ошибки примерно до 1949 года, то мне казалось, что с 1949 года до 1956 года, конечно, армия выросла, отношения значительно изменились. Но какую картину я встретил в армии?

Прежде всего я должен сказать о том, что решение партии, решение Президиума Центрального Комитета в отношении тов. Жукова и решение об оживлении работы партийных организаций в армии являются абсолютно правильными. Я полностью к этому присоединяюсь.

Я прошу извинить меня: я оратор не особенно хороший, очень волнуюсь, когда выступаю, тем более в такой аудитории, где мне приходится первый раз выступать.

Говоря о правильности решения в отношении человека, который не выполнил волю партии, нарушил указания партии, подвел по сути дела партию и нас, я скажу, что я также считаю себя в известной степени виновным. И многие из нас, находящиеся на руководящих постах, должны чувствовать за собой эту вину. Тов. Жуков проводил неправильную линию, грубо нарушил директивы, указания партии, не во время поставил в известность об этом Центральный Комитетa. Я краснею, мне стыдно и больно, что в этом принял участие и я. Мне казалось, что сейчас наши армейские кадры, офицерские, генеральские, маршальские, политработники должны обладать присущим каждому большевику мужеством, которые, видя те или иные неправильности, особенно грубые нарушения воли партии, директив партии, обязаны немедленно бороться с тем человеком, который делает нарушения. Если это не помогает, надо ставить вопрос перед Центральным Комитетом. Часть вины я беру на себя. Правда, я слишком короткое время нахожусь в армии. В роли главного инспектора Министерства обороны пятый месяц. Мне удалось за это время побывать во многих местах, беседовать с командным составом, старшим, средним и младшим.

Как воспитывался наш командный состав за это время, особенно за последние годы? Я не видел волевого командира, не видел командира, способного отстоять свою гордость, свою самостоятельность, командира, который мог бы доказать и пробовал доказать, что он прав, заставил бы выслушать его. В большинстве случаев все сводилось к тому, что даже на крупных тактических учениях, на занятиях командиры (многие, не говорю, что все) занимали позицию угодничества.

Я был на крупном оперативном учении, где командиры, командующие армией смотрели в глаза старшему начальнику и старались угадать его мысли, чтобы не ошибиться. Стоит только почувствовать, что не в тон сказал, что мнение вышестоящего расходится с его мнением, немедленно становится во фронт: так точно, я именно так и думал, немедленно исправлю и т. д.

Это о чем говорит? Это говорит о том, что неправильно воспитываем, неправильно подходим к воспитанию нашего командного состава. А ведь мы говорим о будущей войне — войне атомной, войне термоядерной, говорим, что полнокровным командиром может быть тот, который способен в трудную минуту проявить должную инициативу, волю. Разве таким методом воспитаем такого командира? Нет.

Все это идет дальше, начинается с головы и идет дальше, такие методы воспитания командного состава. Я имел возможность провести беседу с большой группой командиров полков, командиров дивизий, корпусов, будучи весной в Закавказском военном округе. Бросилось в глаза это то, что исчез настоящий наш командир, который, соблюдая субординацию, умеет доложить свое решение, умеет обосновать его и умеет отстоять в пределах существующих рамок в войсках, если это решение правильное, и заставить выслушать подчиненных. Мне командиры заявляли, что они настолько опекаются вышестоящими начальниками, что потеряли свое значение, потеряли свою роль в армии. Я беру командиров полков, и большинство из них заявляло, что они только доносят, но мер не принимают. Почему? Сами в творческий труд не включаются в данном случае потому, что после того, как доносят, если какие-нибудь приняли меры, распоряжение будет немедленно отменено, мероприятие будет отменено вышестоящим, будет признан либерализм, да еще получат за это наказание.

Невольно хочется остановиться на таком вопросе, как злополучное ЧП. Это страшные две буквы. Я хочу коротко привести один такой отрицательный пример старой царской армии под названием «медь». Приехал генерал старый, престарелый, пора в отставку. Он, проходя вдоль фронта полка, не обращая внимание на подготовку и выправку солдат, думал о чем-то своем и невольно махнув рукой и произнес такое слово «медь». Уехал генерал, начался переполох. Командиры полков собрали командиров батальонов, потом командиры батальонов, — командиров рот, искали «медь». Искали и во всю шли в ход бранные слова. Когда дошло дело до командиров рот и унтер-офицеров, стали лететь зубы, все искали «медь». В течение года искали «медь», но так и не нашли.

Это слово ЧП похоже на слово «медь». ЧП боятся. Верно, мы сознаем, что ненормальное явление. ЧП вырастают или падают, но все же в армии существуют, но это совершенно другое дело. Как с ними бороться? Каждому из командиров предусмотрены определенные функции, определенная ответственность, которую он может взять на себя.

Так вот такого разделения, за какое чрезвычайное происшествие отвечает командир роты, которое он может ликвидировать при своих обязанностях, не донося выше, у нас нет. Командир батальона имеет право сам, как хозяин, так как партия ему эту должность поручила, он отвечает за нее головой, он должен ликвидировать это чрезвычайное происшествие, не донося выше. Конечно, есть такие чрезвычайные происшествия, которые влекут за собой жертвы, бунты, то о них должен знать министр, ибо это слишком большое происшествие. Но такого разделения у нас в армии не существует и это приводит к тому, что все дрожат и сидят на этом чрезвычайном происшествии.

А какие наказания? Наказания обычно такие: снизить, разжаловать, уволить из армии, тем более пользуясь тем, что в связи с реорганизацией шире можно было бы использовать один из видов увольнения.

Увольняются сплошь и рядом офицеры по пункту «е»126, где он даже на пенсию не заслуживает. Это обидно, человека выбрасывают из армии и он влачит жалкое существование.

На том же совещании в беседе с командирами полков один из высших начальников пытался доложить, что у него не так. Он выступил и набрался смелости сказать, что мы беседуем как товарищи, коммунисты, так давайте будемте откровенны. Так из сорока с лишним человек нашелся один человек, который в моем присутствии заявил, что, товарищ маршал, у нас был не один случай, а их было сотни, когда были происшествия в полку, когда мы выезжали, расследовали, несмотря на то, что происшествия были пустяковые. Мы разговаривали с живыми людьми, беседовали с ними и приняли решение. Спустя несколько дней, получаем приказ из округа, где говорится: отменить приказ, подошли либерально, снизить командира дивизии, снизить командира полка, такого-то отдать под суд, такого-то уволить. Вот, пожалуйста, товарищ маршал.

Это первый пример. Это является одним из факторов, который тяготеет над всей армией. Я считаю, что нужно этот вопрос упорядочить.

Я вижу, что время мое истекает, но я хотел бы остановиться на грубости, унижающей человеческое достоинство, насколько у нас опорочено слово товарищ. Слово товарищ принято у нас в армии при обращении командира к солдату, или солдата к командиру, или генерала, или маршала и т. д. Все мы являемся участниками гражданской войны и после этой гражданской войны мы понимаем, что это слово объединяет нас, это слово обозначает, что наше общество, наша семья объединены общими идеями, общими целями, общими задачами. Если я обращаюсь к солдату: товарищ солдат, или товарищ сержант, то в этом слове он должен чувствовать, что он является равноправным членом нашей великой советской семьи. Разве у нас это так? Нет. Сплошь и рядом это слово предусмотрено Уставом и наши офицеры и высшие начальники не применяют это слово, а обращаются на ты или по фамилиям. Если вдуматься в это слово, если его применять полностью в жизни, то совершенно иначе изменится обстановка. Мы забываем об этом, что каждый из нас, на какую бы должность его партия ни назначила, он несет такую же ответственность, как командующий округом в своих пределах, как командующий корпусом в своих пределах, как командующий дивизии и рядовой солдат. Ему тоже партия доверила этот пост солдата — защитника нашей Родины, который в любое время, в любую минуту должен с винтовкой в руках выйти на защиту своей Родины. Это выхолощено, и я считаю это совершенно неправильным.

Основной причиной этого является то, что роль наших партийных организаций в армии и флоте, роль наших политических органов сведена просто, я даже не могу сказать к чему она сведена, просто никакой роли не играютe. Вхождение нашего Главного Политического управления в состав Министерства обороны я считаю неправильным. Мы всегда привыкли к тому, что во главе Главного Политуправления Красной Армии, а сейчас Советской Армии, находится человек политически подготовленный, партийный, к которому относились бы с глубоким уважением, который своим прошлым, своей преданностью, своей работой должен уже выдвигаться. Я вспоминаю слова товарища Сталина, который говорил следующее. Если партия принимала решение о назначении кого-то командующим, то он всегда задавал вопрос, а как его армия примет.

Начальникg Политуправления должен быть таким человеком, которого знала бы армия, знала бы партия. Во-вторых, он, безусловно, должен быть член Центрального Комитета. Это поднимет его роль и даст большую самостоятельность, более тесную связь с нашим ЦК и Президиумом Центрального Комитета.

Товарищи, время мое истекает, я должен доложить, что это решение нашего Президиума Центрального Комитета является абсолютно правильным и своевременным. Наша задача заключается в том, чтобы мы вовремя, решительными мерами провелиa все то, что сказано в письме Центрального Комитета, в принятых решениях и о чем здесь говорилось.

Председательствующий тов. КИРИЧЕНКО. Слово предоставляется тов. Малиновскому, подготовиться тов. Александрову.

 

МАЛИНОВСКИЙ

Товарищи, нам, военным работникам, очень радостно, что Пленум Центрального Комитета обсуждает вопрос об укреплении партийно- политической работы в Советской Армии и во Флоте. С другой стороны, и больно, что мы, военные работники, члены партии довели до такого делаb, что Центральный Комитет вынужден был сам вмешаться в это дело.

Мы все единодушно приветствуем решение Президиума Центрального Комитета от 19 октября как абсолютно правильное, как абсолютно своевременное, которое, безусловно, освежает всю обстановку в Советской Армии и во Флоте и послужит на пользу, на укрепление наших Вооруженных Сил, чтобы они были еще крепче и еще лучше защищали бы интересы нашего государства и нашей партии.

Безусловно, товарищи, что на здоровом теле нашей армии и флота зрел и зрел нарыв. Рано или поздно он в силу биологического закона должен был бы лопнуть и может быть с еще большим зловонием, чем мы сейчас это ощущаем. И если Президиум Центрального Комитета разрезал, вскрыл этот гнойникс, то это была очень своевременная, оздоровляющая хирургическая операция.

Могут задать нам, заместителям министра обороны, помощникам его, а где же вы были?

Голоса. Могут и должны сказать.

МАЛИНОВСКИЙ. Куда вы смотрели? Совершенно законный и правильный вопрос. Я Жукова знаю, может быть не так давно, как многие другие выступавшие здесь до меня товарищи, я его знаю только с 1929 года…

Голоса. Это не малый срок.

МАЛИНОВСКИЙ. Товарищ Тимошенко намного раньше знает его меня и другие товарищи, товарищ Конев, Буденный и т. д., но за это время я его очень хорошо узнал.

Я вам должен откровенно сказать, что у меня нет никаких неприязней к товарищу Жукову. Я как человек к человеку всегда относился очень хорошо к товарищу Жукову, но я всегда шел на работу с ним, откровенно вам скажу, с очень большими агрессивными намерениями. Зная его, что он из себя представляет, я шел с намерениями: будет мне хамить, я буду хамить; будет меня ругать, я буду ругать, если, не дай бог, меня ударит, так я сдачи дам (в зале смех), и, между прочим, он как будто бы всегда разгадывал мои намерения и за всю мою давнюю службу, где бы мне не приходилось с ним работать, я в его поведении лично к себе видел самое предупредительное, самое внимательное, самое хорошее отношение, но я видел, как он третирует других, как он низводитa до нуля, буквально, людей. Меня это возмущало. Я с такими намерениями, откровенно вам скажу, ехал с Дальнего Востока, почему это так? где я на славной окраине нашей Родины проработал 10 лет, сюда в Москву, в Министерство обороны. Я долго продумывал этот вопрос и додумался: я всегда с этими намерениями ехал к Жукову и сейчас с этим намерением буду ехать.

И здесь, в Министерстве, я не слышал в свой адрес ни разу ни одного грубого слова. Видел я, конечно, издевательства министра обороны товарища Жукова над Бирюзовым, виделa над товарищем Герасимовым, и меня всегда мысль сверлила: в чем дело. Оказывается, товарищ Бирюзов не подошел ко двору. Это хороший человек, я его много знаю, Бирюзова, знаю его, конечно, и отрицательные замашки, о которых я ему говорил в глаза и здесь, в Москве, когда он мне не был подчинен.

На одном моменте я хочу остановить ваше внимание.

Собрались командующие войсками округов, у нас был такой сбор, мы знакомились с военной техникой, чтобы узнать, что, собственно говоря, есть у нас нового на вооружении наших Вооруженных Сил? Это было на Раменском аэродроме, была группа маршалов под руководством самого товарища Жукова, рассматривала новые аппараты, системы. Подходим к одному локатору.

Ну, Бирюзов, как более сведущийk человек, он, как говорится, все зубы потерял на этих локатарах, говорит, что хорошо было бы на этих локаторах светлячок, который показывает засеченную цель, при появлении другой цели был бы другого цвета, не белый, а красный, например. Тов. Жуков посмотрел на него: «Какое глупое замечание. Вы в этом ни черта не понимаете, не суйте свой нос, куда не следует».

Я знаю тов. Бирюзова как очень строптивого человека, однако он проглотил слюни и отошел.

Голос. Другого цвета светлячок может быть.

МАЛИНОВСКИЙ. Он и сказал, что конструкторы берутся за это дело. Жуков заявил: «Ничего не понимаете в этом деле» и на этом кончил.

Второй сбор. Был назначен новый заместитель министра обороны, генерал-полковник Герасимов. Это была его первая вылазка в люди. На этом сборе наши командующие рассматривали ракетную технику, которая связана, как известно, с электроникой. Тов. Герасимов назначен заместителем министра как раз по электронике. По этому поводу он допустил какое-то замечание, совершенно невинное замечание по электронной системе. Министр на него посмотрел: «Вы в этом деле ничего не понимаете и не суйте свой нос». Думаю, вот это отрекомендовал заместителя министра перед всеми войсками. Тот тоже меня не разобьет проглотил слюньки и отошел в сторону.

Для чего это делалось? Для того, чтобы только заместителем назначили, его по голове щелк, чтобы знал сверчок свой шесток, чтобы знал, как вести себя в присутствии министра

Я работаю вот уже второй год с тов. Жуковым, много вопросов провел, говорил, что заблудились в некоторых местах в корпусе и армии. Ликвидировали корпуса, сделали армию без корпусного деления. Вообще организм Вооруженных Сил очень сложный организм, он не такой простой, как иногда некоторым людямe кажется, что ничего мудреного нет, сел на белого коня, шашку поднял, «за мной» и все. Я не согласен был с ликвидацией корпусной системы и протестовал против этого дела даже до назначения в министерство. Тов. Жуков знал об этом, потому что я в одном разговоре с ним защищал корпусную систему, а он мне говорил, что глупо защищать ее. Я говорю, что все-таки корпусная система — такая вещь, которую нельзя выбросить, потому что в начале войны выбросили, а в процессе войны вынуждены были восстановить. Жуков говорит: «Давай проведем игру, я буду командовать армией без корпусной системы, а ты покомандуй с корпусной системой против меня. Посмотрим, кто кому накладет». Я говорю: «Конечно, на игре вы, безусловно, накладете мне, потому что посредники будут играть на вашей стороне (смех), а на войне вы мне не накладетеj с армией без корпусной системы…» Но все-таки решено. Об этом говорили командующие, когда с этой трибуны выступали. Я еще был на Дальнем Востоке, когда Президиум ЦК заслушивал командующих. Был такой момент.

Решено было все-таки ликвидировать корпусную систему. Кое-где мы сохранили, там, где настолько было очевидно, что нельзя было обходиться без нее, она сохранилась, эта корпусная система. Это дает вывод, что сохранилась и всегда может быть умножена и увеличена, когда нужно будет для армии. А армия наша, а было поручено нашему штабу сухопутных войск все-таки это дело, идет не о личности Жукова, а о вооруженных силах, вертелись, крутились, нюхали и сумели создать такую армию, которая, если можно так выразиться, является большим армейским корпусом, вполне пригодным и боеспособным. Если нужно будет, увеличим число корпусных управлений. Так что здесь страхоты большой и тревоги не может быть. Но как иначе можно было сделать? Мы испытывали неудобства в своей работе, над нами довлела свинцовая рука и характер Жукова. Почему мы не бунтовалиa и почему я лично, зная Никиту Сергеевича, никогда к нему не приходил и не говорил об этом? Я знал, что у Никиты Сергеевича много вопросов и лезть со своими личными обидами считал неудобно. Я думал так: когда будет нужно, Никита Сергеевич всегда может мне позвонить и вызвать.

Но дело, товарищи, идет как раз не в этом направлении. Жуков все возвеличивается, все прославляется: переводится из кандидатов в члены ЦК, из членов ЦК в кандидаты Президиума ЦК нашей партии, потом в члены Президиума ЦК. Дело Берия, дело с антипартийной группой — все это, так сказать, идет на прославление, на укрепление роли и влияния т. Жукова. Я лично скажу, что думал так — а может быть, это надо и для большой политики, кто его знает. «Друг», пускай в кавычках, Эйзенхауэра. Может быть, это надо использовать. Политика ведь очень сложное дело. (Оживление в зале). Я думал так: потерпим. Но я верил, глубоко верил, что долго это продолжаться не будет, что ЦК вмешается в это дело и вскроет эту болячку.

Жуков, конечно, очень сильный человек, очень одаренный человек. Я прямо скажу — мало образованный, но одаренность покрывает недостатки в его образованииi. Это сильный характер. Полезный человек. Большое дело сделал на войне, и я его уважаю за это и буду уважать за то, что он сделал для Родины. Но нужно нам всем знать, простите за такое, может быть, грубое сравнениеj, но бывает так, я много в детстве батрачил, работал с лошадьми, бывает так, что хороший конь, — а как-то Сталин назвал Черчилля: это хороший старый конь Англии, — так вот, может быть, это даже не конь, а хороший жеребец, и если его заложить в упряжку, он очень тяжелую поклажу может везти. Но этот жеребец с большим норовом. Если вожжи хорошо натянуты, он чувствует над собой сильного седока, он полезен. Но когда этот жеребец начнет рвать повод, вырываться, нестись с помутневшими глазами вперед, у нас это может вызвать опасение: а куда этот жеребец занесет нашу государственную колесницу. (Оживление в зале.)

Поэтому вовремя почувствовал Президиум Центрального Комитета, что вожжи лопаются, что онo может вырваться на свободу и куда он тогда понесет — не известно.

Что же, товарищи, было убедительного в том, чтобы так обсуждать нам поведение тов. Жукова? Во время первого перерыва я слышал мельком краем уха от некоторых, что нет убедительных фактов, что не ясно вроде, ошеломленно и так далее. Есть убедительные факты и есть очень опасные для нашей партии и для нашего государства факты. Я здесь впервые видел тов. Жукова в такой человеческо-ангельской позе, в какой он был здесь на трибуне, в какой я здесь его увидел.

Он говорил — были ошибки, но мне никто никогда не указывал на эти ошибки. А я не чувствовал этих ошибок, я не подмечал этих ошибок. В противном случае я их поправил бы.

Хорошо. Давайте пойдемте по этой линии. Что значит, если большой руководитель в нашей партии, каким является член Президиума ЦК партии, не чувствует, не подмечает своих ошибок? Что это за политик? Нам нужны такие политики? Куда нас может привести такой политик, который сам не чувствует, куда он идет?

Ведь это полнейшее отсутствие всякой партийной и политической зрелости. Такой политик может идти, не зная, куда он идет.

Но я сомневаюсь в том, что он не знал, куда он шел.

Поэтому очень убедительный факт, что нам такие политики не нужны.

Мы — партийные люди, члены нашей великой партии, обязаны быть политиками, обязаны знать политику. Мы обязаны всю свою работу и все свое поведение отроить, исходя изе политики.

Политика — это очень жестокая вещь. Политика сама никогда не прощает политических ошибок. Мы с вами можем простить, но политика этого не простит. А раз мы члены партии являемся политиками, то и мы не можем этого простить.

Другие факты, которые мне стали известны буквально только сейчас.

Я чистосердечно работал и помогал Жукову, не взирая на все трудности положения.

Но такое положение, когда, докладывая перед Президиумом ЦК, в одном месте он говорит — мы слабы и нас разобьют, если нам не прибавят денег, а в другом месте через некоторое время говорит — мы сильнее всех, разобьем всех, чего нам боятся открыть небо перед американцами? Пускай летают, смотрят на нашу страну и мы посмотрим, так как мы сильнее, мы их разобьем.

Это не политика!

Такое может быть только в американском конгрессе, где всегда каждый занимает позицию в зависимости от конъюнктуры.

А мы в своем родном советском государстве не можем шантажировать наше руководство тем, что когда нам надо дать — мы слабы, а в другом месте — мы сильны, надо открыть небо перед американцами, — это нечестная политика. Это большой факт!

ХРУЩЕВ. Правильно.

МАЛИНОВСКИЙ. Ликвидация военного совета при Совете Обороны — это, конечно, факт, который отгораживает руководящий состав нашей армии и флота от Центрального Комитета. Всегда бывает очень приятно нашим командующим округов, армий, флотов, когда они чувствуют живой контакт со своим Центральным Комитетом, когда они могут сказать правдивое слово Центральному Комитету, сказать о своих нуждах, думах и получить известные указания Центрального Комитета, которые необходимы им как воздух для того, чтобы можно плодотворно трудиться.

Третий факт — школа диверсантов. Он говорил, что это невинное дело, были роты диверсантов во всех округах и вот эти 17 рот свели вместе. Ничего подобного. Для этой школы приказано было сухопутным войскам найти необходимую численность, помимо тех 17-ти рот, которые были в округах. И это все легло на Дальневосточный округ, командующие могут это подтвердить. О школе я узнал также совершенно случайно, узнал тогда, когда Мамсуров поднял этот вопрос в Центральном Комитете.

Принижение политорганов, принижение наших партийных организаций в армии и флоте — разве это нее факт? Конечно, я должен сказать, это очень сложный клубок. Тут можно сказать, что Жуков не разобрался в этом клубке, потому что еще в бытность начальника ГлавПУРа Льва Захаровича Мехлиса не было военных советов, не было политических отделов в дивизиях и корпусах, а мы имели только отделы агитации и пропаганды. Он не внес ясности в это дело, не разобрался как министр обороны и пошел по ложному пути, отгораживая партию от армии и унижая политические органы и партийные организации нашей армии. А без этого не может быть армии.

И все это делалось под хорошим, благовидным предлогом.

Вроде отнять у человека жилище с целью улучшения его жилищных условий; снять с него костюм для того, чтобы он лучше был одет; объединить под одной крышей академии, чтобы они были лучше размещены. Все это делалось под лозунгом улучшения и принимало совершенно обратную форму действия.

И последнее. Что значит: «Я обращусь к народу». Это было сказано не один раз. Это было сказано на активе Московского гарнизона, который был в один день проведен по июньскому Пленуму ЦК; это было сказано на обширном собрании коммунистов на учении, где было коммунистов свыше 1000 человек. Все аплодировали на это заявление, — настолько люди понимали как бы единение армии и своего министра. Но я задумывался над этим вопросом. Не нравилось мне это, резало ухо это заявление. Но не я один был на активе, и не я один на собрании, чтобы от меня исходило это замечание. И все-таки при первой встрече с Н.С. Хрущевым я ему сказал — это резало ухо. Как это так — я обращусь к народу и армии, и она меня поймет и поддержит. Это опасно. Кто такой я?

Вообще в Министерстве обороны у нас в алфавите была сделана путаница: «я» было выдвинуто далеко с хвоста, и никогда мы не слышали «мы», а только «я»: я думаю, я указываю, я приказываю и т. д. Это «я» и привело к такому ушибленномуc заявлению и страшно опасному для партии: «Я обращусь к народу и армии». А где же партия? Где же Верховный Совет нашей страны? Где профсоюзы? Разве у нашего народа нет организаций, которые могут поговорить от имени народов Как это — «Я обращусь»? Это далеко заброшенный камень. Он решил приучать: я здесь так скажу, там так скажу, к этому привыкнут, а потом я сделаю по-украински — буду ловить сильного, хорошего жеребенка: кось, кось, миленький, хорошенький, а потом — тпру оседлаю, как мне надо.

Все эти заявления заставляют нас делать правильные выводы в отношении тов. Жукова: не место такому политику в Президиуме и Центральном Комитете нашей партии. Должное мы ему дадим по заслугам и устроим его работу и жизнь так, как это необходимо.

Председательствующий тов. КИРИЧЕНКО. Слово предоставляется тов. Александрову — члену Военного совета Киевского военного округа. Следующий — тов. Казаков.

 

АЛЕКСАНДРОВ

Товарищи члены Центрального Комитета нашей партии! Собрание партийного актива Киевского военного округа, как вам уже доложено, единодушно одобрило постановление ЦК партии об улучшении партийно-политической работы в Советской Армии и Флоте и, выражая линию всех коммунистов, собрание партийного актива округа заявило, что постановление Центрального Комитета является исключительно важным, историческим решением.

Центральный Комитет вскрыл нарушение ленинских принципов руководства Вооруженными Силами, насаждавшееся бывшим министром обороны тов. Жуковым, пресек его линию на свертывание партийно-политической работы, на отрыв армии из-под руководства нашей партии.

Нет слов выразить те чувства благодарности, которые мы испытываем к нашему Центральному Комитету! Постановление Центрального Комитета вселяет в каждого из нас бодрость, вселяет уверенность. Наступил конец вредной антипартийной практике, проводившейся тов. Жуковым, и легко стало на душе, сил прибавилось, а работать неизмеримо лучше будет — так говорят коммунисты нашего округа. Партийный актив округа заявил также, что задачи, стоящие перед Вооруженными Силами нашей страны, в том числе и перед частями нашего округа, едины для всех командиров и политработников. Они решаются и будут решаться впредь дружной работой, общими усилиями всех командиров, политработников и парторганизации.

Недооценка партийно-политической работы, насаждавшаяся тов. Жуковым, его линия на отрыв армии от партийного руководства выбивала из колеи наших командиров и политработников частей, соединений и училищ округа.

Тов. Жуков, пытаясь разжалобить нас, говорил о достигнутых успехах в боевой подготовкеa. Да, эти успехи есть, но в них меньше всего труда самого тов. Жукова. Они достигнуты трудом командиров и политработников, трудом всех коммунистов, которые много работали и работают по выполнению решений XX съезда нашей партии, по выполнению письма Центрального Комитета от 13 февраля 1956 года. Они достигнуты благодаря тому, что наши командиры и политработники не поддерживают и не разделяют линии тов. Жукова на отрыв армии от партии.

Коммунисты армии, выполняя решения партии, отдают все свои силы делу укрепления вооруженных сил, они и достигли успехов в боевой подготовке и укреплении дисциплины. И эти успехи несомненно были бы неизмеримо большими, если бы не было этой антипартийной линии, насаждавшейся тов. Жуковым.

Тов. Жуков говорил также, что он переоценил командиров, начальников и недооценил силы политорганов. Это не так. Тов. Жуков свертывал политорганы. И если бы ему дать волю, он распустил бы все политорганы, партийные организации и уволил бы всех политработников. И он в этом деле много сделал. Единоначальников он пытался насаждать по своему понятию — единоначальники без партийного руководства. Тов. Жуков не включал партийного понятия работника, о котором здесь говорил вчера тов. Кириченко, он насаждал единоначалие по принципу — делай, что я хочу.

Своей работой тов. Жуков вбивал клин между военоначалъниками и партийными организациями.

Тов. Жуков все время игнорировал решения нашей партии.

В докладе тов. Суслова и в выступлениях других товарищей много говорилось о приказе 0090. Я хочу обратить ваше внимание, внимание членов Пленума Центрального Комитета на одну деталь. Приказ 0090 появился в свет спустя два месяца после письма Центрального Комитета от 13 февраля прошлого года к генералам, политработникам и партийным организациям Советской Армии. В этом письме Центральный Комитет обязывал командиров, политработников и партийные организации решительно укрепить дисциплину в войсках на основе улучшения воспитательной работы и поднятия партийно-политической работы. Партийные организации принялись за дело, выполняя это требование Центрального Комитета по законам нашей партии, в соответствии с решениями XX съезда партии, выявляя недостатки, призывая носителей недостатков к порядку. А тов. Жуков, вместо того, чтобы со всеми коммунистами армии и флота выполнять это письмо Центрального Комитета, издал свой приказ 0090, в котором проводит свою линию, сделал разнос Главному Политическому управлению, работающему, как известно, на правах отдела Центрального Комитета нашей партии, и запретил критиковать носителей недостатков. Вот после этого и стали говорить не о требовании Центрального Комитета, изложенном в письме Центрального Комитета, а о требовании Жукова, изложенном в приказе 0090.

Центральный Комитет исправил в этом отношении позицию Жукова в инструкции партийным организациям, утвержденной Центральным Комитетом 27 апреля, внес ясность о критике и самокритике. Но ведь тов. Жуков и до сих пор свой приказ 0090 не отменил, и в армии существует два понятия в вопросах о критике: одно понятие, установленное инструкцией Центрального Комитета, а другое требованием Жукова.

Я думаю, что тут, товарищи, каждому понятно, какое возмутительное противопоставление. Следует доложить и о том, что приказ 0090 — это не единственный документ.

Коммунисты, командиры и политработники наших частей и соединений приняли должным образом инструкцию Центрального Комитета, как большойb документ партии, позволяющий активизировать работу наших партийных организаций, что несомненно идет на укрепление роли командиров, на укрепление дисциплины и повышение всей общей боевой выучки войск.

Как отнесся тов. Жуков к инструкции партийным организациям? В мае месяце сразу же после сессии Верховного Совета он провел сбор командующих округами, начальников штабов, члены военных советов на этот сбор не вызывались, в том числе не вызывались депутаты, которые были на сессии Верховного Совета. На этом сборе об инструкции партийным организациям Советской Армии, утвержденной Центральным Комитетом партии, тов. Жуков ни слова не сказал ни командующим, ни начальникам штабов. Наоборот, оттуда пошел такой слушок, что в инструкции ничего нового нет, что это документ для политработников. И нам действительно пришлось доказывать значение инструкции и права инструкции как документа Центрального Комитета нашей партии.

В июне месяце в округе изучали инструкцию с командирами полков, начальниками политотделов, командирами соединений. На этом совещании выступил заместитель начальника Главного Политического Управления тов. Степченко. Он, угождая тов. Жукову, в унисон заявил, что инструкция есть, но надо развивать критику так, но смотреть, чего бы не вышло, как бы не получилось двух линий.

Такое сдерживание с момента выхода партийного документа делает тов. Жуков и люди, угодные ему. Тов. Торик говорил о совещании, проведенном с начальниками политуправлений округов. Я должен заявить, что тов. Жуков, работая министром обороны, никогда не советовался с командирами дивизий, с командирами полков и другими категориями командиров и политработников по вопросу обучения и воспитания личного состава.

Проведенное совещание начальников политотделов, по существу, было совещание, на котором дали установку превращать политработу и политработников ни во что. Начальник политуправления, вернувшийся с совещания, усвоил одно, что Жуков не хочет критики и самокритики, за все недостатки он винит политорганы и партийные организации, а как улучшить партийно-политическую работу ничего не говорит. Тов. Жуков на совещании дал такую установку, что надо воспитывать политработников не в духе принципиальности (это такая по существу установка), не в духе требовательности точно выполнять свои обязанности, которые определяются решением нашей партии, а по принципам, угодным тов. Жукову: не причинять беспокойства начальству, не зарываться, молчать о вскрытых недостатках и перетряхнуть дело такa, чтобы политработников превратить в культпросветчиков вместо принципиальных партийных работников.

Я думаю, товарищи члены Пленума ЦК, не случайно возмущение тов. Жукова, который пишет в докладной записке Центральному Комитету партии по поводу членов Союза коммунистов Югославии. Там главным образом культпросветработа в обязанности членов партии. Он восхищается обязанностями этих членов партии. Это, видимо, во вкусе его.

С членами военных советов Жуков не советовался, не говорил ни в одиночку, ни путем проведения совещаний по вопросу партийно-политической работы. В 1955 году, когда тов. Жукова назначили министром обороны, мы, члены Военного совета, будучи в Москве, решили пойти к тов. Жукову представится. Этим мы хотели ближе поставить себя к министру обороны, но надежды оказались тщетными. За всю свою работу он не встречался с нами, членами военных советов, даже при встрече не задавал вопросов, не интересовался партийно-политической работой, за которую прежде всего отвечают члены военных советов. Он отучил нас и прямо обращаться к нему. Он закрыл нам дорогу в Центральный Комитет партии своими вздрючками, о чем здесь товарищи говорили.

Обстановка для членов военных советов, товарищи члены Пленума ЦК, была создана такая, что их не принимали, не спрашивали, не хотелиe с ними говорить. Мы приезжали в Главное Политическое управление и в политуправления видов войск. Когда приходишь в политуправления видов войск или в Главное Политическое управление, там разводят руками и говорят: что мы можем сделать против Жукова?

Такая неясная, неправильная обстановка вела линию Жукова, ставила в очень затруднительное положение наших командиров, политработников.

Здесь говорили, что за последнее время увеличилось количество изданных приказов за подписью министра обороны, в которых применялись страшно суровые меры наказания, попирались советские законы и уставы Советской Армии в том смысле, что за один проступок офицер нес одновременно 2–3 строжайших наказания: снять с должности, снизить в звании, уволить из Советской Армии.

В войсках так и говорят: не попади под тройчатку Жукова. Это самое лучшее пожелание товарища товарищу. Запугивание, избиение кадров — вот линия Жукова.

Я позволю напомнить и такой случай членам Пленума. В прошлом году на Украине проходило учение Киевского и Прикарпатского военных округов. Жуков все время разносил и поносил наших генералов, наших офицеров и восхищался (я думаю, что товарищи подтвердят это) генералами венгерской армии, которые потом оказались предателями венгерского народа.

В недооценке партийно-политической работы, насаждавшейся товарищем Жуковым, появились и подражатели товарищу Жукову, проявили свою линию многие большие начальники, непосредственно с ним связанные.

Наша задача состоит в том, чтобы сделать правильные выводы, решительно исправить недостатки, допущенные товарищем Жуковымa.

Решение Центрального Комитета об освобождении товарища Жукова от обязанностей министра обороны, безусловно, оно правильное и будет всеми коммунистами одобрено. Присоединяю свой голос к выступлению товарища Брежнева по вопросу доведения дела до конца. За допущенные товарищем Жуковым ошибки, за утраченную им партийность, безусловно, его целесообразно вывести из членов Президиума и членов Центрального Комитета.

Товарищи, члены Центрального Комитета нашей Коммунистической партии, докладываю вам, что партийный актив Киевского военного округа заверил Центральный Комитет Коммунистической партии Советского Союза в том, что все коммунисты округа еще теснее сплотят свои ряды вокруг ленинского ЦК и отдадут все свои силы делу дальнейшего укрепления военного могущества нашего Советского государства. Дружной и единой работой командиров, политработников и всех коммунистов мы добьемся в округе новых успехов в боевой и политической подготовке, в укреплении воинской дисциплины. Все наши воины — с сержанты, офицеры, генералы — были и будут всемерноd преданными своей Коммунистической партии, Советскому правительству, своему народу.

Председательствующий тов. КИРИЧЕНКО. Слово имеет КАЗАКОВ. Следующий товарищ ХРУЩЕВ.

 

КАЗАКОВ

Товарищи, члены Центрального Комитета Коммунистической партии, я товарища Жукова знаю меньше, чем другие выступавшие товарищи. Впервые я увидел его в 1941 году на совещании, которое было созвано тогда Политбюро нашей партии в этом же зале. Тогда стоял вопрос — некоторая проверка готовности нашей армии к решению большой оперативной задачи в предстоящей войне. Мы тогда с удовлетворением слушали правильное заявление товарища Жукова, как командующего Киевским особым военным округом. На вопрос Сталина, сколько нужно механизированных соединений каждому округу иметь, чтобы решить оперативную задачу, товарищ Жуков тогда показал свою одаренность и понимание вопроса.

В годы Великой Отечественной войны мы высоко ценили полководческий талант товарища Жукова и даже личные обиды, когда приходилось очень крепко от него получать, мы не принимали в расчет ради дела. Дело защиты нашей Родины стояло превыше всего и там можно было поступиться своими горечями, неприятностями. Если были неудачи, то за эти неудачи наказывались жестокой рукой товарища Жукова. Та обстановка, которая создалась в Министерствеe в связи с ошибками товарища Жукова, она, по моему, не может скидываться на другие вопросы. Товарищ Жуков создал в министерстве такую обстановку, что мы были лишены возможности даже в самом министерстве обращаться к министру и его заместителям с решением вопроса, пробить вопросы было невозможно.

И если допущен какой-либо просчет, какая-либо ошибка в решении вопроса, то вторично этот вопрос не ставится, вопрос затягивается, ждите, когда мы дойдем до него снова.

Я хочу привести пример, как некоторые вопросы по структуре и по составу войск Советской Армии, находящихся в Венгрии, не совсем правильно решены. Может быть в спешке, когда решался вопрос о составе группы войск после подавления контрреволюционного мятежа, то были предложения о численности войск, исходя в основном из состава боевых организмов, но недостаточно были предусмотрены средства боевого обеспечения и хозяйственного обеспечения. И вот, несмотря на то, что прошел уже почти год с этого момента, нам не удалось убедить Министерство, чтобы вопросы были поправлены, в частности, мы испытываем очень большие затруднения в средствах обнаружения авиации противника.

После окончания подавления контрреволюционного мятежа на территории Венгрии нам пришлось взять на себя ответственность за вопросы по противовоздушной обороне этого направления. Если до контрреволюционного мятежа на территории Венгрии работало 17 радиотехнических постов, то нам дали один радиотехнический батальон, который может дать 5 постов. Как же мы пятью постами можем перекрыть эту территорию и не пропустить противника? С трудом добились штатных двух постов (говорили, что людей мы найдем). Нам говорят: хорошо, скажите, за счет чего сократить, тогда мы дадим.

Мы, находясь на передовом рубеже защиты нашей социалистической Родины, не имеем таких важнейших элементов, как средств радиоразведки, и нам не удалось добиться, чтобы эти средства иметь.

Ряд вопросов нам приходилось решать, может быть не совсем организованно, не совсем правильно, но в обход Министерства обороны, в частности, в декабре месяце назрела необходимость усиления органов военных комендатур в областных центрах Венгрии с тем, чтобы заняться вопросами народнохозяйственной работы, а наши кадры — строевые офицеры — не готовы к этой роли. Тогда я обратился с предложением в Министерство обороны на имя тов. Жукова разрешить призвать специалистов, партийных работников, инженеров промышленности с тем, чтобы укомплектовать 50 комендатур и помочь венгерским товарищам правильно решать вопросы в период становления. Мы получили отказ в этом вопросе и только после вмешательства Центрального Комитета, Президиума ЦК были мобилизованы партийные работники, которые провели большую плодотворную работу в течение 4–5 месяцев, а в последующем были даны комсомольские работники. Это было сделано вопреки решению министерства Центральным Комитетом.

У нас неполностью решены и вопросы организационного порядка состава войск. Мы все удовлетворены той организационной структурой войск, которую мы создали сейчас: дивизии наши, танковые, мотострелковые дивизии являются сильным боеспособным организмом, способным решать многие задачи, но почему мы создали такой разнобой в составе дивизий — в одной группе войск в дивизии 9 тысяч, у нас — 8500? Мы лишены возможности в наших танковых дивизиях и в мотострелковых дивизиях готовить кадры механиков-водителей, кадры танкистов, они готовятся для нас в Прикарпатском округе, а мы ни — какого влияния на эту подготовку оказать не можем. Мы лишены возможности заниматься подготовкой, потому что дело опять упирается в недостаточную продуманность в начальной стадии вопросов численности.

Теперь по вопросу о том, как воспринимается критика и как т. Жуков реагировал на выступления политических работников, будучи у нас в мае месяце. Очевидно, уже Центральному Комитету известно, что в ходе совещания, которое было проведено т. Жуковым, у нас в штабе группы была большая перепалка между т. Жуковым и заместителем начальника Политического управления группы полковником Соболевым, причем эта перепалка носила явно недопустимый характер, характер оскорбления. Полковник Соболев оказался выдержанным коммунистом. Он не пошел на обострение вопроса, он терпеливо после пяти или шести перерывов, которые в его речь вносил товарищ Жуков, продолжал докладывать вопрос.

Какие же он получал замечания и реплики от товарища Жукова? Реплики, что у вас нет хорошей, кропотливой, вдумчивой работы с личным составом, этого не хватает у партийных органов и в этом главная причина всего; вам надо не декларировать, а добираться до глубины души людей и узнавать их настроения. И дальше: все политорганы спят, обюрократились, оторвались от дела; обюрократились ваши политработники, они стали как плохие преподаватели, отзвонил два часа, наговорил и уходит. И в заключение: ваш доклад не удовлетворил, чувствуется, что политико-воспитательная работа запущена. Этому в некоторой степени способствовала та кастрация, которая была проведена в политорганах.

Голос. А какой вывод из этих реплик вы делаете?

КАЗАКОВ. Я делаю вывод, который сделал Президиум ЦК и вывод, который будет сделан Пленумом ЦК в отношении товарища Жукова, что он вместо того, чтобы по-деловому выслушать доклад, пусть может быть не совсем в правильной постановке доклад, но зажим докладчика, доведение до оскорблений убивали желание у других товарищей выступать с предложениями.

Мы еще не провели у себя собрание партийного актива в группе войск, мы сумели только довести результаты проведения партийного актива Московского гарнизона и партийного актива в Киеве до руководящего состава по времени, но я могу заверить Президиум ЦК, что партийная организация советских войск, находящихся на территории Венгрии, вся как один полностью поддержит решения ЦК и будет удовлетворена, что Советская Армия, после освобождения от должности бывшего министра обороны товарища Жукова по-настоящему развернет работу партийной организации в духе решений XX съезда, в духе ленинских принципов партийной жизни.

Офицерский состав и вся масса солдат наших войск готовы выполнить любую задачу, любой ответственности, какая будет возложена на наши войска Центральным Комитетом.

Председательствующий т. КИРИЧЕНКО. Товарищи, есть предложение сейчас объявить перерыв до 4-х часов. Объявляется перерыв.

* * *

ЗАСЕДАНИЕ ЧЕТВЁРТОЕ Вечернее. 29 октября

Председательствующий тов. КИРИЧЕНКО. Продолжаем нашу работу, товарищи. Перед перерывом было объявлено, что следующим выступает тов. Хрущев, но сейчас попросил слово тов. Жуков. Есть предложение дать высказаться тов. Жукову, потом предоставить слово тов. Хрущеву. Нет возражений?

Голоса. Нет.

Председательствующий тов. КИРИЧЕНКО. Слово предоставляется тов. Жукову.

 

ЖУКОВ

Товарищи, я взял слово не для того, чтобы разжалобить Пленум Центрального Комитета, как здесь высказался тов. Александров по первому моему выступлению. Я прежде всего член партии, солдат, а не артист, я говорил то, что чувствовал, что думал.

Теперь по существу вопроса. Настоящий Пленум для меня был большой партийной школой. К моему глубокому сожалению я только здесь по-настоящему осознал значение тех ошибок, которые были допущены мною в руководстве Вооруженными Силами, особенно за последнее время, тех политических ошибок, которые мною были допущены как членом ЦК, членом Президиума ЦК КПСС, о которых здесь говорилось на Пленуме.

Критику по моему адресу, сделанную здесь на Пленуме, я признаюa правильной и рассматриваю ее, как товарищескую, партийную помощь лично мне и другим военным работникам правильно понять требования и линию партии в вопросе правильного руководства армией и флотом, в вопросе правильного партийно-политического воспитания личного состава Вооруженных Сил.

Я искренне, товарищи, благодарю за эту хотя и горькую, но объективную критику, проникнутую партийной тревогой нашего Центрального Комитета за наши Вооруженные Силы.

Я считаю неуместным и ненужным останавливаться на ряде выступлений и давать по ним какую-либо справку, т. к. подобная справка не меняет существа вопроса. Если ЦК будет интересовать тот или иной вопрос, он может потребовать в любое время.

Предлагая меру взыскания, некоторые товарищи говорили, что я уже был один раз выведен из ЦК при жизни Сталина в 1946 году и что я не понял необходимости исправить те ошибки, за которые был выведен. Тогда, товарищи, я не мог признать и не признал правильным вывод меня из Центрального Комитета, не признал правильными те обвинения, которые мне были предъявлены. Сейчас другое дело. Я признаю свои ошибки, я их в процессе пленума глубоко осознал и даю слово Центральному Комитету партии полностью устранить имеющиеся у меня недостатки. В этом я заверяю через наш Центральный Комитет КПСС всю нашу партию.

Председательствующий тов. КИРИЧЕНКО.

Слово предоставляется т. Хрущеву.

 

ХРУЩЕВ

[217]

Товарищи, я хотел бы здесь сказать в виде справки, потому что т. Конев написал записку в Президиум ЦК по поводу того, что одним из выступавших товарищей было сказано об особой дружбе т. Конева с Жуковым. Он говорит, что это неточно было сказано.

Насколько я знаю, если взять период войны, то это были антагонистические Маршалы — Жуков и Конев. И тут немножко и Сталин содействовал этому. Если взять наступление на Берлин, то во взятии Берлина участвовал и Конев, он был на левом фланге у Жукова.

И потом, когда Конев выступал, это по партийным соображениям было надо, он по-холопски выступал, я не был на том главном Совете, тогда меня в Москве не было, но я считаю, что это правильно было сделано. А сейчас, я беседовал с т. Коневым, он говорит — я, как солдат, как первый заместитель, я, конечно, все делал, чтобы не дать повода к тому, что у нас есть какие-то разногласия. Я думаю, что члены Пленума ЦК правильно это поймут и у нас нет оснований к тому, чтобы это бросало какую-то тень на т. Конева. Тов. Конев — член ЦК, старый член партии, был верным членом партии и есть достойный член ЦК, таким он и остается.

Голос из президиума. Правильно.

ХРУЩЕВ. Я хотел бы еще дать такую справку. Тут выступал товарищ и говорил, как это получилось, что Желтов — начальник Политуправления Советской Армии не оказался избранным на XX съезде партии в руководящие органы партии? Я, товарищи, даю справку ЦК, что когда был предварительно составлен список для голосования в члены ЦК, кандидаты и члены Ревизионной комиссии, я сейчас не помню один ли я был, или кто-нибудь еще со мной был из членов Президиума ЦК, но я показал военных товарищей, а так как не всех я лично знал и другие товарищи не знали, тем более, что это очень серьезный вопрос, мы посоветовались с тов. Жуковым. Сейчас я не помню, но в списках не то членов, не то кандидатов был и тов. Желтов. Когда стали обсуждать, я не помню, но, видимо, первым был Желтов. Тов. Жуков выразился тогда так: это, — говорит, — бездельник, плохо работает и очень страдает политработа. Нам нужно поднять политработу и, видимо, его нужно будет заменить, поэтому будут трудности с заменой.

Я лично, если говорить о моей собственной персоне, сейчас вижу, что неправильно сделал. Но я должен сказать, что всегда относился с уважением к Жукову во время войны и очень переживал, когда Жуков был в опале. Я тоже считал это неправильным. Я знал тов. Желтова и очень хорошего мнения был о Желтове, когда встречался с ним во время войны. Но тов. Желтов сам знает, что я очень короткое время с ним соприкасался, я не помню не то на Воронежском фронте было…

Голос. На Донском фронте.

ХРУЩЕВ. На Донском фронте.

Очень небольшое время я с тов. Желтовым встречался. Правда, от других слышал о нем хорошее мнение, в частности и от тов. Кириченко.

Но если взвесить, то я склонился в отношении доверия к мнению Жукова, как к мнению министра обороны. И я счел, что может быть кандидатуру Желтова не стоит выдвигать на голосование. Но этот вопрос не один я решал, а все члены Президиума. Я просто говорю о том, как было.

О Захарове. Наиболее вероломно поступил тов. Жуков с Захаровым. С тов. Захаровым лично — а это имеет значение — во время войны я никогда не встречался, потому что он действовал на других участках фронта. Лично его я не знал.

Когда дошло дело до Захарова — командующий округом — то я точно помню, что когда спросили Жукова, то он сказал — Захаров молодой еще.

Голос. С 1917 года член партии.

[ХРУЩЕВ.] Недавно была опубликована в журнале фотография участниковштурма Зимнего Дворца, и Захаров участник этого штурма.

Я не хочу сравнивать, но все же не могу обойти молчанием и тов. Лучинского, который показал младенчество в понимании партийности, но оказался взрослее Захарова, члена партии с 1917 года. Захаров оказался молодым.

Голос. А Лучинский после войны в партию вступил.

ХРУЩЕВ. Мы упрека не делаем за то, что после войны вступил, приветствуем. Но так грубо отвести Захарова? Тов. Козлов говорил, что Захаров тяжело переживал, буквально до слез такую оценку.

Это я считаю вероломством. Уже тогда была комбинационная непартийная линия, не деловые соображения, а как-то по носу определялось, нравится мне этот нос или нет.

Разве может так подходить к члену партии такой человек, который занимает такой высокий пост, как пост министра обороны.

Только на активе первый раз и сегодня я не только думаю против Жукова, но и выступаю открыто. Никогда, нигде я не выступал против Жукова, никогда ни с кем не говорил против него.

Сталин мне приписал такую глупую мысль, что когда-то во время войны якобы я рассказал Сталину, что Жуков, приезжая на фронт, берет землю, нюхает ее и определяет — можно ли наступать или нет. Я сказал тов. Сталину, что никогда такими глупостями Жуков не занимался, а я тем более не мог этого сказать. Может быть он и сам это выдумал. Булганин и Микоян знают, что он об этом несколько раз говорил.

Голос из президиума. Правильно, правильно.

[ХРУЩЕВ.] Когда Жуков был в опале, то казалось бы — если бьют, то почему и мне не лягнуть. Но я считал, что это было бы противоречивым в моем понимании оценки Жукова.

Когда Жуков был в опале, мне Сталин говорил — Вы хвалили Жукова, а вот Жуков, говорят, землю нюхает Я сказал — хвалил Жукова и сейчас считаю, что Жуков как военный показал себя очень достойно.

Как военный — я это и сейчас считаю — он должен сохраниться. А как политический деятель, он оказался просто банкротом, и не только банкротом, а даже оказался страшным человеком. Военная специальность — это особая индивидуальность. Мы это специальное проявление индивидуальности высоко ценим и награждаем людей. Запустили ракету —дали ордена; эги же люди запустили спутник — дали еще раз ордена. И впредь должны поощрять тех, кто работает, прославляет нашу Родину и укрепляет боеспособность наших Вооруженных Сил и нашей советской страны. Но когда люди начинают покушаться на святая святых, никакие дружеские и другие соображения не могут быть препятствием к тому, чтобы правильно понять, раскритиковать и принять нужные меры.

И докладчик, и выступавшие члены и не члены ЦК, гражданские и военные коммунисты правильно говорили, что Вооруженные Силы — это основное. Сейчас, после смерти Сталина, наша страна выдержала экзамен, если говорить о Центральном Комитете партии. Сталина мы критиковали, партия его критиковала, Сталин много извращений допустил, перед ним дрожали, но в смысле незыблемости строя, страны в народе говорили, что мы сидим за Сталиным, как за каменной горой. Это была суть всей его жизни. И Сталин перед смертью говорил вот умру, а вы ведь слепцы, вас как котят передушат и вы не почувствуете врагов.

Но вот кончилась жизнь Сталина. Мы провели XX съезд партии, который явился проявлением ленинской мудрости, и который принял такие решения, которые признаются всеми коммунистическими партиями всех стран — и социалистических и капиталистических. Враги критиковали, но все же вынуждены были признать, что они являются действительно мобилизующими решениями и сильнейшим оружием, которое дано в руки коммунистических и прогрессивных рабочих партий.

В практической деятельности наше сельское хозяйство было разорено. Смотрите, что мы имеем сейчас. Шутка ли сказать, мы уже в этом году говорим, что догоним Америку в 1960–1961, в крайнем случае в 1962 году не позже, а если с умом используем наши возможности, то наверное догоним в 1960 году. Возьмите, например, Кубань В прошлом году мы ее критиковали, а в этом году как она шагнула! Возьмите Украину, РСФСР, Молдавию. Белоруссия очень долгое время находилась в плохом состоянии, а сейчас набирает силу. Грузия,

Узбекистан давали 300 литров молока и дальше не шли, потому что они считали такой удой географической особенностью этих республик. Партия, Центральный Комитет и народ сделали резкий поворот и сейчас сельское хозяйство круто набирает силу. И сейчас нам, товарищи, надо специально подумать. Если в сельском хозяйстве раньше работали за палочки, сейчас во многих колхозах доярка получает больше, чем получает инженер на заводе. И это не единичный случай в сельском хозяйстве. Есть у нас трудности и думаю, что с этими трудностями у нас хватит ума справиться. Это хорошо, сельское хозяйство идет на подъем.

Промышленность мы также реорганизовали, мы освободили огромные возможности лучшего использования рабочей силы, оборудования и материальных средств для поднятия общего производства, качества и снижения стоимости, а следовательно и накоплений для дальнейшего развития нашей промышленности и нашей экономики.

В вопросах культуры, в вопросах науки. Ведь посмотрите, мы ошеломили наших врагов. В воскресенье я читал газету, может быть товарищи помогут мне вспомнить, что в американской газете писали. Они пишут, что русские запустили спутник Земли и этот спутник, запущенный русскими, смотрит сверху и улыбается.

КИРИЧЕНКО. Издеваясь над Вашингтоном. ХРУЩЕВ. Я хотел сказать более деликатно, я согласен с этим дополнением. Это страшная вещь.

Я думаю, что, товарищи члены Президиума, я не выдам секрета, если скажу, что сейчас готовится запуск второго спутника Земли, и, видимо, сейчас люди поехали и кнопочка будет нажата. 4–5 ноября, то есть в Октябрьские торжества уже не один, а два спутника будут летать и посмеиваться. (Аплодисменты).

Ученые из своих соображений помещают собаку в этот спутник и должны передаваться пульс, дыхание и прочие вещи. Мы в шутку говорим, надо сделать так, чтобы эта собака, когда она будет лететь над Вашингтоном, погавкала на Даллеса. (Смех в зале). Это радует нас, это радует прогрессивных деятелей. Американцы вынуждены нас поздравлять, говорят поздравляем вас, а сами что-то бормочут.

Я беседовал с товарищами, они говорят, что нужно наградить и отдать почести товарищам, которые работали над спутником. У них есть предложение поставить обелиск в память запуска первого спутника. Это приоритет, это будет означать, что страна отмечает эту памятную дату в веках, что это сделано в советской стране, в социалистической стране. (Аплодисменты).

Товарищи, сделано замечательное дело.

А Вооруженные Силы. Вы смотрите, мы в прошлом году остановили войну в Египте. Мы сейчас схватили за руку, я бы сказал рано окончательно говорить, но перелома мы добились, остановить, не дать возможности развязать войну в Сирии. Это опять мощь, крепость, единство нашей страны. Наши Вооруженные Силы оснащены современными средствами войны и поэтому можно иметь голос на международной арене.

Тов. Жуков, дорогой Георгий Константинович, ты мне звонил в субботу, час по телефону говорили. «Ты лишаешься лучшего друга», — сказал он мне. Но, товарищ дорогой, не обо мне персонально идет речь. Секретарь Центрального Комитета едет туда, сюда. Я был заведующим Орготделом Сталинского окружного комитета партии в 1926–1927 гг. Приехал тов. Ворошилов в Донбасс, мы собрали митинг в Макеевке. Собрались шахтеры. После Ворошилова парка не стало, люди лезли на заборы, повалили, деревья поломали.

ВОРОШИЛОВ. Одним словом полезную поездку сделал.

ХРУЩЕВ. Он тогда министром обороны был. Чтобы был когда-нибудь звонок, не уезжайте, это министр обороны. Зачем. У Сталина военных не было думаю. Приехал член Политбюро, уважаемый человек в партии. Видимо, не последняя спица в колеснице, если Центральный Комитет избрал Первым секретарем ЦК. Если я по делам службы, не на охоту поехал, в Латвии, Эстонии, Литве был, что тут плохого, что вас обеспокоило. Можете меня не уважать, но, когда министр обороны говорит не надо встречаться с Секретарем, хочешь не хочешь, но тут посягательство на связь военных с работниками партий, с Секретарем ЦК, с Хрущевым, Ивановым, Петровым, кто бы ни был. Это гнусность.

Я, товарищи, не себя защищаю, я защищаю в этом честь партии, потому что партия должна иметь связь со всеми членами партии, а Захаров член партии. (Аплодисменты).

Когда цепочку развяжешь, поведение и понимание партийности Жуковым — это просто страшно становится и венец — это его заявление: к армии и народу обращусь и они меня поддержат, причем он говорил это к тому, что он может когда-то обратиться, а ему аплодировали и там, и там. Родион Яковлевич Малиновский сказал, что как удар ошеломило такое заявление. Когда мы сказали Жукову об этом в субботу, он говорит: верно, я говорил. Что же такого? Я правильно говорил, я с антипартийной группировкой боролся. А теперь ты бы обратился и сказал, что антипартийная группировка осуждает меня. Это обращение через голову Центрального Комитета. Я господь, я Жуков, я сказал, значит здесь и правда. Это произвол Это страшное дело, товарищи.

При Ленине были случаи, когда не было большинства по тому или иному вопросу в Центральном Комитете. Назначалась дискуссия, проводилась дискуссия в партии. Это апелляция не к Вооруженным Силам решать политические вопросы, а к партии апелляция.

Партия обсуждала, партия находила правильные решения, их принимала. А здесь у него партии нет. У него армия, потому что она имеет силу, следовательно, он на силу рассчитывал, а народ — это прикрытие. Это же диктатура, это хунта.

Товарищ Жуков, непартийный вы человек, нет у вас партийности. Вы очень опасны и вредны. Родион Яковлевич мне напомнил, когда я с ним беседовал, как он думает о Жукове. Я рассказал свои соображения, что членов Президиума беспокоит Жуков и даже вызывает страх. Он выслушал меня и говорит, а я вам припомню свое мнение. Когда вы возвращались из Китая, были в Хабаровске, то мы сидели втроем в штабе или на квартире. Товарищ Малиновский сказал, что Жуков — это страшный человек. Булганин подтвердил тогда это, а я промолчал. Товарищ Малиновский сказал, что вы, наверное, промолчали по политическим соображениям. Булганин подтвердил, что такой разговор был. Если я промолчал, а я не хочу сейчас быть умным видимо, я с вами тогда не согласился, потому что я слишком верил Жукову. А теперь я хочу сказать, что вы были правы, жизнь подтвердила правильность и Жуков оказался таким на деле. Это подтверждено.

Товарищи, Вооруженные Силы — это инструмент в нашей партии, это инструмент нашей политики. Поэтому этот инструмент должен быть не в руках лица самого уважаемого и доверенного, а в руках партии. Мы сперва вам доверили, а сейчас мы убедились, что вы это доверие не оправдали.

Партия должна иметь органическую связь по многим каналам с массами. Поэтому в партии 700 тысяч коммунистов. Как можно этих членов партии оторвать и поставить в зависимость, чтобы связь с этими коммунистами зависела от желания министра обороны. А фактически ведь так было.

Нельзя так делать. Надо, товарищи, вытравить это. Когда обсуждали Жукова, то он сказал, что военные коммунисты поддержат Центральный Комитет партии. Иван Степанович тоже когда-то это подтвердил. Это — нехорошее слово. Военные коммунисты поддержат, но, если они поддерживают как министра обороны, то тогда плохо положение Центрального Комитета. Если Центральный Комитет позволит, чтобы коммунисты поддерживали Центральный Комитет, если министр или его заместители его поддерживают, то это смерть руководству, тогда все по другому пойдет. Мы должны сказать о том, что должна быть повседневная связь с военными работниками, потому что они, коммунисты, посланные на военную работу. И поэтому они всегда являются посланцами нашей партии, Центрального Комитета и они, конечно, всегда должны иметь связь с Центральным Комитетом и поддерживать политику партии, политику Центрального Комитета. В этом, товарищи, главное. (Аплодисменты).

А он хочет с нами вести себя как представитель, установить такое положение, что это военные, армия и коммунисты, а я министр обороны. Если вы со мною, а я с вами — значит поддерживают, а если вы не со мною, я против вас — значит не поддержат. Выходит, так нужно толковать. Разве это мыслимое дело, разве это партийное заявление. Это страшное дело. Так могут заявлять люди, которые хотят лично командовать, диктаторство установить.

Тов. Жуков, имейте в виду, что эти времена прошли для нашей партии и для нашей страны их не было даже во время зарождения. Когда партия боролась с троцкистами, она Троцкого выбросила, а армия была с Центральным Комитетом и была опорой партии. Это еще в младенческие годы советского государства, а сейчас мы празднуем 40-ю годовщину, поэтому такого вопроса не существует — кого поддерживают члены партии, работающие в армии.

Беда Жукова в том, что он очень самонадеянный человек. Когда он пришел в ЦК, он по всем вопросам готов был давать ответы, просто неприлично. Ты узнай сначала, другим дай высказаться. Сам ни черта не понимает в вопросе, а уже пишет резолюцию. Нельзя так, товарищи. Мы, руководители — министр обороны, секретарь ЦК и другие руководители — мы охватываем своим руководством всю жизненную деятельность нашей страны. Поэтому мы слушаем все и по всем вопросам мы принимаем решения: по ракетам, по запуску спутника, по медицине, по абортам. Это тоже, товарищи, жизненный вопрос, и что-же по абортам вы тоже будете давать конкретные указания. Ведь это смешно. Мы должны принимать решения, основываясь и опираясь на людей, которые работают в этой области, а чтобы найти правильное решение, мы должны слушать людей, не рычать, не рыкать на этих людей так, что у некоторых душа в пятки уходит, а создавать условия, чтобы они спокойно могли разобраться Только тогда обеспечивается принятие правильного решения.

А вы, товарищ Жуков, рычите, а не говорите. Очень характерно передал в выступлении тов. Малиновский на Московском военном активе: у него, говорит, характер такой — он поздравляет человека, вручает орден и говорит ему: «Товарищ (такой-то), разрешите мне вручить вам награду». Тот отвечает: «Товарищ маршал разрешите мне… я очень волнуюсь…» А Жуков отвечает: «Волнуетесь вы или не волнуетесь — это не мое дело, мое дело поздравить тебя с наградой». (Смех). Это утрировка, это не буквально, но так получается.

Нельзя так обращаться с людьми. Люди требуют руководства, твердости в решении вопросов, но мягкости при разборе этих вопросов, чтобы человек мог высказать свои мысли, чтобы ему разъяснили, если он не понимает этого вопроса, а потом приняли бы решение. У Жукова этого нет: если я сказал, то это уже незыблемость.

Поэтому такой человек, как Жуков, он не нуждается в партийной работе, товарищи. Ведь в партийной работе нуждается человек, который хочет сколачивать массы вокруг партии, вокруг Центрального Комитета.

Что такое усиление, товарищи, партийно-политической работы в любых отраслях нашей работы? Это значит сколачивать массы на основе решений партии, а не в лице товарища Жукова, это сколачивать на основе принятых решений, это прививать уважение и незыблемость проведения принятых решений ЦК.

Это противоречит всей сути, всему существу Жукова, он стоит на позициях укрепления личности. Поэтому, товарищи командующие, давайте мы с вами подумаем хорошенько, а потом подискуссируем, видимо, это вопрос серьезный.

Сейчас всех волнует вопрос — что будет с единоначалием? Товарищи, единоначалие должно дальше еще больше укрепляться, но оно должно укрепляться на основе развития самосознания бойцов, офицеров, командиров, чтобы они это единоначалие укрепляли сознательно, а не при помощи страха, что, если ты не будешь меня слушать, я с тебя погоны сниму, я с тебя лампасы сорву. Это ничего общего не имеет с политикой нашей партии. А при этих условиях, следовательно, самокритика должна быть, должен быть решен вопрос самокритики, потому что, если мы ее не будем иметь если у нас будет исключена всякая критика и самокритика, это значит взять под защиту самодура.

Вот товарищ Жуков — он логичный человек, он контрадмирала, который выстрелил в матроса, его хотели судить или что-то еще там, он отменил это, снизил его в звании, дал ему 1500 рублей и сказал — иди. Товарищи, разве это коммунистический подход? Товарищ Жуков, что Вы этим хотели сказать?

ЖУКОВ. Никита Сергеевич, это не совсем правильно, это надо разобрать, я к этому делу не имею отношения.

ХРУЩЕВ. Товарищ Жуков, говорят, что в прошлом году или за этот год самочинно самодурами-командирами было убито семь солдат?

Голос. В Московском округе.

ХРУЩЕВ. И нам об этом, между прочим, не было доложено, мы узнали это после актива. Следовательно, должно это министра обороны заставить обратить внимание, когда командиры стреляют в своих солдат, когда мы отменили смертную казнь и одновременно у нас не было смертной казни даже для убийц, а здесь солдат расстреливают. Слушайте, если дать такое право, что всякого повиновения командир должен добиваться путем принуждения и применения огнестрельного оружия, это каждый самодур может свести свои счеты и скажет, я тебе приказываю то-то, то-то, а если ты не исполнишь, то я тебя расстреляю. И это он сделает на основе Устава. Вы понимаете это, это не может допустить ни одно цивилизованное общество.

Тов. Жуков, а Вас это не беспокоит, потому что вам это помогает в вашей политике, которую вы проводите. Не годится, тов. Жуков, вот теперь и расхлебывай. Поэтому партийная работа должна быть.

Товарищи, как же была гражданская война? Ну, какое там было единоначалие и какая была армия с точки зрения сколоченности, и каков был уровень наших красноармейцев. Это все младенческое было в сравнении с сегодняшним днем, когда мы 40 лет прожили. Как же эта армия, в которой не было единоначалия, разбила капелевские части, как же она разбила корниловские офицерские части, чем она громила? О тов. Буденном Семене Михайловиче, нашем герое, я сам читал, когда он разгромил Мамонтова под Воронежем, белогвардейцы писали, что это генерал. Они не могли допустить, что фельдфебель мог их разбить.

БУДЕННЫЙ. Унтер-офицер царской армии.

ХРУЩЕВ. Извините, тов. Буденный. Они не могли допустить, что унтерофицер громит генерала Мамонтова, Шкуро и всяких шкурников. Чем же он бил? Тем, что моральная сила народа была на стороне Ленина, на стороне нашей партии, а это главный залог победы, товарищи. (Аплодисменты).

А нам предлагают, или единоначалие и армия тогда будет, или политработа и партийная работа и армии не будет. Только враг может противопоставлять это. Нет, мы говорим, должно быть единоначалие и глубокая проработка решений партии, глубокая проработка и широкий охват политической работой всего состава нашей армии. Вот, товарищи, наша основа. Тогда бойцы будут подчинены не кому-нибудь одному, а будут подчинены партии и будут инструментом партии в борьбе за охрану наших границ, с тем, чтобы наш народ мог спокойно жить и идти по линии, указанной XX съездом партии по построению коммунистического общества.

Партия будет бороться с теми командирами, которые будут проявлять самодурство, которые будут выступать против развертывания политической работы, партийной работы. Мы будет бороться с теми политическими работниками и сурово наказывать, которые не будут обеспечивать единоначалие, не будут поддерживать командира, который достоин этой поддержки.

У нас теперь редко встречаются командиры-беспартийные. А вообще есть ли командиры-беспартийные?

МАЛИНОВСКИЙ. Есть в низовом звене.

ХРУЩЕВ. Я считаю, что не надо их вытеснять. Сейчас, как никогда, у нас все условия иметь единство в нашем командном звене как командиров, так и политработников. Тот, кто будет это разделять, делает не партийное, а вражеское дело Но я думаю, что и понимания достаточно будет в этом вопросе и сил у Центрального Комитета и нашей партии достаточно имеется для обеспечения проведения такой политики.

Я говорю о Советской Армии. Я думаю, что товарищи-моряки понимают меня, что это относится в такой же степени к морскому флоту. Нужно сказать, что в морском флоте мы должны более внимательно относиться к людям, потому что и в старое время, и в наше время туда более квалифицированные люди берутся, потому что эти люди имеют дело с механизмами, а не только с винтовкой. Поэтому надо более внимательно относиться к подбору кадров.

Теперь, товарищи, культ личности т. Жукова. Георгий Константинович, ну, чего только тебе не дала страна, чем тебя только не наградила партия, ну что тебе еще надо, это, товарищи, как пушкинская сказка «О рыбаке и рыбке»…

Голоса. Правильно.

ХРУЩЕВ. Ну, все ему дано. Но теперь он говорит — нет, этого мало мне, я хочу, чтобы мне сама партия служила. Фактически так. Голоса. Так. ХРУЩЕВ. Но, тов. Жуков, знаешь что случилось с такой старухой, и с то бой, уже не с молодым стариком, получится то же самое, что если ты замахнулся на мать свою, на партию, тогда партия всего тебя лишит. Все твои внешние доспехи останутся при тебе, но морально-политической поддержки лишит и лишит сегодня. И это правильно, потому что ты не умел пользоваться этим доверием, не мог ценить его, а начал злоупотреблять во вред партии.

Я здесь дал реплику, я очень ценю, как военного работника т. Жукова, ценил и ценю сейчас. Я сам не слышал, но мне говорят, что Жуков заявил: «Я за время войны не имел ни одного поражения». Ну, товарищи, а кто же имел поражения, как же мог быть без поражения Маршал, который был начальником Генерального штаба, когда началась война и армия откатилась к Сталинграду, а он поражения не имел. Кто же имел?

ЖУКОВ. Я на второй день войны был с Вами на Украине, а не был в Генеральном штабе. Меня тогда сняли.

ХРУЩЕВ. Георгий Константинович, неужели я этого не помню. Я помню это и помню свои слова, которые говорил. Когда ты уехал, я был обеспокоен, потому что сложилась обстановка страшная. Командующий Кирпонос был не приспособленный человек, никогда дивизией не командовал. Он был начальником школ. И вот, когда с Жуковым я приехал и он стал распоряжаться, я сказал — с этим командующим можно было бы повоевать.

Но если говорить, Георгий Константинович, и там ты все-таки сделал ошибку и я скажу в чем эта ошибка заключалась.

Когда тебя отозвали в Москву и сложилась обстановка более сложная, потому что Иван Степанович подошел со своей резервной армией, а она должна была быть у нас в резерве, когда эта армия была введена в бой и она противника задержала, и я уверен, и сейчас думаю, что если бы не развалился Белорусский фронт, и если бы были все силы, которые были предназначены для этого, я убежден, что на Бродском направлении противник не прорвался бы, потому что Конев его перебил. Рябышев замечательно сражался. Еще один танковый корпус, командир корпуса замечательный человек был, его контузило и он сейчас живой, я не помню сейчас фамилии этого командира…

Голос. Карпенко.

ХРУЩЕВ. Хороший генерал. Мы тогда приняли решение с Кирпоносом, и сейчас я это говорю, тов. Жуков, правильное решение — отвести 6-ю армию, потому что против 6-й армии ни одного выстрела немцы не дали. Они узким кинжалом врезались в шоссе на Ровно, Коростень, Киев, а там его не беспокоят. Мы решили, что противник замышляет отрезать эти войска.

Командующий 6-й армией, он сейчас жив, в отставке, кто был не помню…

Голоса. Музыченко.

ХРУЩЕВ. Он отвел войска, а ты, тов. Жуков, тогда позвонил и сказал — почему это сделали? Вернуть войска, поставить на границе, занять рубежи и не дать двигаться противнику. А противника там и не было перед этими войсками.

Тов. Жуков, чем кончилась эта твоя затея?

ЖУКОВ. Это не моя затея, а я получил указание из Ставки от Сталина.

ХРУЩЕВ. Ты со мной по телефону говорил. Ты это Сталину доложил. Когда ты еще не доехал, Сталин утвердил, а ты изменил и кончилось это разгромом двух армий. Была разгромлена шестая армия, двенадцатая армия, все штабы и командующие армиями попали в плен к немцам. Кто тогда был начальником Генерального Штаба? Кто отдавал этот приказ? Жуков отдавал. Так или нет? Ты говоришь — это по указанию Сталина. Но ты докладывал Сталину, ты бы и доложил, а Сталин тебя бы послушал в этом деле.

Так нельзя. Когда корешки, так мы, а вершки — так ты. Мы — партия и мы берем и корешки, и вершки. Мы берем ответственность за то, что отступали, берем и славу, что славно наступали и разбили врага.

А ты хочешь красоваться на белом коне на фоне Бранденбургских ворот, а ты, мил человек, покрасуйся на фоне развалин в результате того, что немцы совершили потому, что войска отходили и отходили под твоим командованием. Конечно, не только под твоим, но и под командованием других командиров.

Нельзя так, Жуков, апеллировать, это недобросовестно, нечестно, не по партийному — славу брать себе, а всякие поражения отбрасывать другим.

Конечно, у нас были ошибки. Величайшей ошибкой было то, что Павлов командовал Белорусским фронтом. Это малограмотный человек, пьянчужка.

Мы его реабилитировали. Я уверен, он врагом не был, но и умным он никогда не был. А в результате мы имели такое поражение.

У нас было мало танков Т—36, не было зенитной артиллерии, мало было пулеметов. У нас не было винтовок. Когда винтовки нужны были рабочим Киева, когда они пришли и говорят — давайте винтовки, противник подошел, то я тогда позвонил Маленкову, который всем этим делом заправлял. А он мне ответил — пусть куют ножи и винтовки. У нас есть винтовки только для ленинградцев. Это было в 1941 году. Куйте ножи и винтовки!

Голоса. И бутылки.

ХРУЩЕВ. И бутылки. А Жуков был начальником Генерального Штаба, но за это он не отвечает!

И теперь нехорошо. Я очень уважаю Александра Михайловича Василевского. Хороший человек. Но как военный человек, он был чрезвычайно слабый, чрезвычайно безвольный. Если он приезжал, то ходили к нему только потому, чтоон был замечательным человеком. Это все знали.

А теперь они сваты, так как сын Василевского женат на дочери Жукова, следовательно, они стали героями войны.

А ведь сам Жуков возмущался, когда Василевскому присвоили звание генерал-полковника — ему и генерала довольно. А сейчас вы захватили руководство. Я тов. Василевского не примешиваю. Его сват тянет в это дело. Но нельзя же всех отбрасывать и только себе все успехи и заслуги присваивать за разгром врага. Это недобросовестно.

Помните, Семен Михайлович Буденный, когда противник в 1941 году прорвался в Курску? У нас на правом фланге был Брянский фронт, командовал там Еременко, а на южном фланге был Кременчуг. Это был стык юго-западного и южного фронтов. Но это не имело значения, так как я был членом Военного Совета юго-западного направления, а командующим был тов. Буденный. И вместе с Буденным мы отвечали и за тот, и за другой фронт. Мы тогда посоветовались с Семеном Михайловичем. Я сказал: Семен Михайлович, давай напишем Сталину предложения. Надо оставить Киев, надо вывести войска, потому что противник уже месяц как не делает никаких попыток после того, как мы дали отпор. 37-й армией тогда командовал Власов, командовал замечательно, потом он уже стал врагом. А что потом получилось? Семена Михайловича отозвали; приехал командующим Тимошенко. Я не помню, через неделю или через полторы все эти войска были окружены и погибли.

КИРИЧЕНКО. А под Харьковым потом повторили.

ХРУЩЕВ. Я об этом скажу позже.

Теперь все виноваты, а Генштаб прав. А кто был начальником Генерального

Штаба? Тов. Жуков. Не Боков, Боков пришел позже.

Голоса. Боков был комиссаром.

ХРУЩЕВ. Я, товарищи, отлично знаю кем был Боков. Он был не боком, а немножечко пониже. (Смех в зале).

ЖУКОВ. Когда Тимошенко приехал сюда, я был послан на Ленинградский фронт и уже месяц был освобожден от должности начальника Генерального Штаба. А перед этим провел Ельнинскую операцию.

ХРУЩЕВ. Я считаю, тов. Жуков, если бы приехал не Тимошенко, а Жуков, то события развернулись бы так, как они развернулись. Вот в чем дело.

Голоса. Время было уже упущено.

ХРУЩЕВ. Здесь нельзя считать, что ты герой. Нет, покажи и другое.

Операция под Харьковом. На совести Сталина четыреста тысяч погибших людей в плену и убитыми…

БУЛГАНИН. Шесть армий.

ХРУЩЕВ. И на совести Василевского, который сейчас является героем. А это такой «герой», что я умолял его по телефону: пойди, Василевский, к Сталину с картой и докажи, если наш приказ не будет восстановлен, то армия погибнет. А он спокойно говорит: тов. Хрущев, Сталин приказал и я никуда не пойду. Этот разговор был в присутствии Баграмяна, а при разговоре с Маленковым присутствовал Микоян.

Вот вам и Генеральный Штаб. А теперь герои.

В 1941 году и под Ельней были успехи. Сейчас на Пленуме я должен добрым словом помянуть замечательного генерала Бодина, который был тогда начальником штаба. Он и Баграмян разработали замечательную операцию, а тов. Тимошенко блестяще ее провел. Клейст захватил Ростов, а потом Ростов был отбит нашими войсками. Это было в ноябре месяце.

Сталинградская битва. Сейчас столько сталинградцев, что если бы их собрать всех и построить с медалями «За Сталинград», то мы были бы самой позорной армией в мире…..потому что с такими силами, которые имел Сталинградский фронт, я имею в виду, если всех посчитать, кто носит сталинградские медали, то наверное на каждого немца получилось бы по три наших солдата. Все же знают, что этого не было. Когда кашу заваривали, не все были, а когда стали есть эту кашу, тогда каждый берется за большую ложку.

Вот сейчас Василевский говорит, что они с Жуковым разработали эту операцию. А помнишь, тов. Жуков, ты один раз приезжал в Сталинград. Мы с командиром полка тебя видели и больше ты не появлялся в Сталинграде. Василевский приезжал один раз, приезжал с Маленковым один раз. Не один я говорю об этом, товарищ Доронин, он был начальником Политуправления Сталинградского фронта.

Жуков приезжал один раз, там было страшное дело, когда весь Сталинград был в огне. Они были один раз, в огне побыли, понюхали, послушали. Тогда был Новиков — Маршал авиации, Маленков, Василевский, артиллерист Воронов, товарищ Кириченко был членом Военного Совета Сталинградского Фронта, Чуянов — секретарь Сталинградского обкома. Посидели, телеграмму, наверное, гнусную написали, когда они приезжали, потому что после этого Сталин рычал на меня. Он вдруг звонит мне и говорит — почему сейчас идет эвакуация Сталинграда? Я отвечаю, никто не эвакуируется. Эвакуация была запрещена. Я спросил у Чуянова — вы что-нибудь вывозите? Он говорит — нет, звонил Сталин, буквально обругал меня и бросил трубку. Там был Меркулов, я его спрашиваю, он говорит, что Сталин его тоже выругал. И Малышев там был, и его обругал.

И когда потом звонит Сталин и говорит — эвакуируйте город, я отвечаю — ничего нельзя сделать, станки вывозить не на чем. Можно только солдатам патроны подвозить.

Василевский и Маленков уехали из Сталинграда. Через день или два мы с Андреем Ивановичем там находились, звонит Сталин и говорит: как, еще дня два продержитесь, мы организуем с севера удар и хотим отбросить немцев, с тем чтобы восстановить фронт. Я говорю — товарищ Сталин не только два или три дня, сейчас трудно сказать, но по-моему способны держаться долго.

Я не хочу сейчас казаться умным, и я не сказал, что Паулюса за уши возьмем, я этого не сказал.

Там была 62 армия Чуйкова, и если уж называть героем Сталинграда, товарищ Жуков, то действительно в Сталинграде сидел тов. Чуйков. Я не хочу ему добавлять, но все должны признать, что он и умение, и характер, и выучку выдержал так, как должно хорошему коммунисту. И партия может им гордиться.

И что же получилось, когда Жуков уехал из Сталинграда, он считал Сталинград обреченным, а теперь говорит, что спас Сталинград. Это же глупость. Тов. Жуков, с Андреем Ивановичем были в Ивановской балке, когда готовился удар. Родион Яковлевич с армией стоял на направлении Ренок. Тогда были бои. Сколько потеряли, товарищ Жуков. Вы были представителем Ставки. Чего достигли этими боями? Ничего. Мы не продвинулись на местности ни на сколько. Конечно, в донесениях брехали сколько хочешь. Сталин звонит: вы со своей стороны не видите. Жуков доносит: продвинулись, уже соединились. Не вышло, тов. Жуков.

ЖУКОВ. Никакого донесения не было.

ХРУЩЕВ. У него правдивости было больше, это не Василевский, и Сталину говорил. За это я его уважаю. Он тогда мне сказал: еду, идут солдаты раненые, а я им — леворучники. Один, знаешь, что мне сказал: да, товарищ генерал, идут леворучники, а те, которым пуля в лоб попала, все там лежат. Он говорит: вот, знаешь, как сказал. Я говорю: верно сказал. Это слово гуляло — леворучники.

Тов. Жуков, не хочу умалять твоих воинских достоинств, ты немного одумайся, У тебя были успехи и не успехи, как у всех других генералов.

Бывший начальник кадров Кузнецов, мой друг и приятель, знаю с 1932 или 1933 года, был принципиальным человеком, членом Ревизионной Комиссии, а теперь пошел в подхалимы Жукова, потому что Жуков сломал его и сделал подхалимом. Он говорит: вы бросьте пускать пузыри. Это, тов. Кузнецов, пузыри вам разбирает Центральный Комитет? Это не пузыри, а антипартийщина, а у вас нюх, как говорит Жуков, на партийную работу, как у старого кота потерян. Как, тов. Кузнецов, подумать на такое заявление.

Воронежский фронт. Когда перебросили с юга, я с ним беседовал, он говорит: замечательная операция, Сталин разработал Сталинградскую операцию. Я по простоте душевной и говорю: не Сталин. Сталин в первый раз подписал приказ как главнокомандующий, до этого не подписывал. Я говорю, что нет, убежден, что нет. Мы с Андреем Ивановичем писали Сталину, высказали мнение, что если бы были войска, то можно на этом участке пойти, легко разбить войска и придти к Дону и даже форсировать Дон, потому что тут пусто. Я не помню фамилию, который румын очень много набил.

Голос. Макарчук.

ХРУЩЕВ. Он доложил: могу. Он не умно сделал, всех пленных румын расстрелял. Немцы это использовали, (брали солдат и увидели кучу наваленныхтрупов): не сдавайтесь русским, всех расстреливают. Это глупо сделал.

Были случаи, когда войска переходили Дон, а потом Родион Яковлевич рассказал свои соображения, Сталину написал. Я убежден, что маршал Рокоссовский, стоявший на Донском фронте, тоже написал свои соображения, Ватутин тоже написал. Генеральный Штаб, это вполне закономерно, обобщил, выбрал все лучшее, разработал операцию и она была проведена блестяще.

На проведении операции Жуков не был, а был Василевский, заместитель командующего товарищ Еременко, бьи Марьян Михайлович Попов. Жуков на проведении операции не присутствовал.

Товарищ Жуков, нельзя так делать, нельзя принижать роль других генералов, всю партию и армию. Это новый культ.

Об истории войны. Мы обсуждали этот вопрос на Президиуме и я предложил, что давайте историю войны писать в ЦК, если это передать в Министерство обороны, то вы знаете, что это очень трудно, быть голодным около каши, ходить и не кушать ее. Если взять в ЦК, то можно соблюсти объективность.

Я рассказал о тех участках фронта, где мне приходилось переживать горести и радости. Я других командующих не затронул, не говорил о них, потому что они такие же герои, как и другие участники войны.

Товарищ Жуков был командующим 1-го Украинского фронта, я был какоето время при нем, был Иван Степанович, был Еременко, Тимошенко, Кирпонос, но он был мало, был Ватутин — покойник, это замечательный командир и прекрасный коммунист. Товарищу Жукову, я, например, сомневаюсь дать характеристику. Родион Яковлевич говорит, что многие маршалы не уступят, а может быть и повыше в знании военного дела и в военное время не хуже управляли войсками.

Зачем это создавать, кому это на пользу? На пользу ли это партии, потому что выдумывать одного героя и поставить его над всеми, а других на голову или две принизить. Партии этого не нужно.

Голоса из зала. Правильно.

ХРУЩЕВ. По истории. Надо, товарищи, нам сейчас создать условия, взять грамотных людей, посадить их, потому что писать историю нельзя с потолка, а нужно взять оперативные карты того времени, тех фронтов и участков. Раньше были разведывательные данные о противнике, а теперь противник опубликовал свои данные, нужно их сопоставить, дать должное, не бояться, что нам придется горько, потому что мы должны на этих трудах учить нашу армию, учить нашу партию и готовиться к будущим боям. А поэтому нужно предвидеть, нужно знать силы и слабости противника с тем, чтобы подготовиться к будущим боям и не иметь того, что мы имели в начале войны — поражений. Я думаю, что мы обеспечим.

Субординация. Я знаю т. Тимошенко, он вроде ничего не сказал о субординации, но я понял, что он этим хотел сказать: слушай, Хрущев, ты сам посмотри, откуда веет ветром. Я его так и понял.

Товарищ Жуков, ты не понял своего положения в партии и хотел встать над партией. Если член партии хочет обратиться в ЦК, то никакой субординации для него нет. Но нельзя так толковать, как т. Лучинский: вот, оказывается, в чем дело, вам нужны копии протоколов. Заранее вы их не посылайте, читать не будем, если пошлете, мы отошлем обратно. Мы хотим суть иметь, а вы нам хотите бумагу подсунуть.

Я, товарищи, хотел бы сказать следующее. Он спрашивает, что случилось. Товарищ Жуков, я говорю, что случилось. В какое-то время члены ЦК и члены Президиума обменивались мнениями и задавали наводящие вопросы:

— Вы как, товарищ Хрущев, смотрите на Жукова?

— А что? — Просто так спрашиваю.

— Жуков хороший товарищ.

— Ну, хорошо, очень хорошо.

Прошло время, другой товарищ спрашивает:

— Товарищ Хрущев, как Вы считаете Жукова. Что такое, все о Жукове спрашивают? А это уже товарищи начали беспокоиться и побаиваться Жукова, уже запахло гнилью вокруг Жукова.

ЖУКОВ. Это нашептывание.

ХРУЩЕВ. Товарищ дорогой! Вы думаете, что это английская разведка сделала. Он считает, что мы как два бычка деремся — Хрущев и Жуков. Но ведь это же просто примитив так понимать. Разве эти товарищи, которые здесь сидят, захотели бы двое суток сидеть и слушать перебранку двух хотя бы и уважаемых товарищей. Они бы сказали: перестаньте нам головы морочить, и мы замолчали бы. А это всех обеспокоило — маршалов, генералов, членов ЦК. Вы слышали, что они говорят. Они говорят не то, что им подбросила английская разведка, они говорят с сознанием чувства ответственности за партию. Вот что заставляет нас заниматься этим делом.

Зачем, тов. Жуков, тебе нужно было внести предложение о ликвидации Главного военного совета, зачем это, когда он не жил еще, он безобидный, у него никаких функций управления войсками нет, он только преследовал одну цель, а мы знаем какую цель. Всегда может быть за начальником (это, товарищи, мыпризнаем), у каждого из нас такой грех есть: если ты убедился в какой-то мысли, то тебе хочется ее провести. Если другие заметят, что это не совсем правильная точка зрения, то не всегда сразу сдаешься. Это я говорю не только о других, эта слабость есть у всех, и я ею тоже страдаю. Поэтому, если это сделает Жуков, с таким характером, так он же слова не даст пикнуть командующим, а если будет такой Военный совет, все командующие будут подсказывать свои мысли, тогда мы будем иметь возможность всегда поддержать здоровые мысли этого командующего. Разве это плохо, что это покушение на права министра? Нет, это в интересах дела. Нет, ликвидировать. Почему? Я есть министр обороны — и все то, что относится к войскам — только через меня и больше ни через кого. Это, товарищи, укрепление единоначалия? Это же диктатура, это же страшное дело.

Предложение о военных советах, кастрирование военных советов, превращение их в совещательный орган — лишало их возможности всякого влияния. Теперь, здесь уже этот вопрос затрагивали, но я хочу подробно о нем рассказать потому, что это очень принципиальный вопрос.

Мы обсуждали на Президиуме ЦК о капиталовложениях в атомную промышленность162. Ну, естественно, как всегда министры хотят получить побольше, также товарищ Жуков. Мы ему всего не дали. По-моему это дело было еще при покойном Завенягине, это был хороший товарищ. Товарищи министры знают как они всегда упорно добиваются и как они могут мобилизовать побочные силы в поддержку своих предложений, тут обижаться не стоит. Правда, товарищ Устинов?

УСТИНОВ. Так и должны делать.

ХРУЩЕВ. А мы должны смотреть и не хлопать ушами.

Берет слово Жуков. Я должен признаться, что несколько дней ходил под впечатлением его речи, он произнес совершенно недопустимую пораженческую речь. Там были члены Госплана, там было много людей не членов Президиума ЦК. Он стал доказывать, какое соотношение сил у нас и в Америке и говорит: я — министр обороны — заявляю, что если так дальше будет и не будет изменено положение, нас Америка может разбить и разобьет. Сказал, товарищ Жуков, это?

ЖУКОВ. Сказал, но немножко не так.

ХРУЩЕВ. Может быть тон другой, но суть та же.

Я тогда тихонько говорю товарищу Жукову: ты министр обороны… Стал одергивать. Иван Степанович тогда был, кажется, Соколовский был. Потом я говорю товарищу Жукову: нельзя так говорить Как же это так? Что же мы на сороковом году революции живем милостью американцев? Как же мы в первые дни революции разбили 14 государств, зачем же это так? Затем, чтобы вырвать деньги. Товарищ Жуков, разве это речь министра обороны, члена Президиума ЦК или члена ЦК? Тебя за то уже надо было судить, за такое поведение.

Дальше, товарищи. Товарищ Зорин здесь присутствует, заместитель министра иностранных дел, он ведет переговоры от нашей страны, вел переговоры в Лондоне, и американцы предложили тогда свои совершенно наглые предложения и совершенно неприемлемые и в этих предложениях фигурировало предложение Эйзенхауэра открыть небо облета.

Мы обменялись между собой, говорили, что американцы ведут неправильно, американцы знают, что это мы не примем, поэтому они предлагают.

Товарищ Жуков сразу написал записку в Центральный Комитет с предложением: я предлагаю принять предложение Эйзенхауэра. Товарищ Ворошилов выступил с горячим протестом против этого, что этого делать нельзя. Сперва он немножко поймал на удочку Булганина и Микояна, которые в реплике поддержали его. Они надеялись, что если мы примем, то американцы откажутся от своего предложения. Когда стали обсуждать вопрос, то, конечно, Микоян и Булганин высказались против. Какую же речь произнес тогда Жуков? Он говорил: «Товарищи, нам надо принять, нам выгодно принять предложения, нам надо разведать их точки с тем, чтобы нанести удар» и пр. Мы сказали тогда Жукову, как это можно. Я лично и сейчас скажу, никогда мы не должны согласиться с тем, чтобы американцев пустить контролерами на наши атомные заводы, на наши другие заводы. Это им нужно только для того, чтобы разведать и потом начать войну против нас. Если мы это сделаем, это будет граничить с изменой.

Голоса. Правильно.

ХРУЩЕВ. Как же это можно допустить? Как же министр обороны такие вещи нам предлагает, чтобы мы приняли это предложение. Тов. Жуков, тогда вы растоптали нашу страну и нашу армию, которая не может сопротивляться американцам, а теперь вы делаетесь опять Георгием-победоносцем и хотите в Нью-Йорк вступить. Какой же вы настоящий коммунист? Где же вас надо было слушать, а где ругать? Так конъюнктурно нельзя выступать только для того, чтобы вырвать деньги. А он деньги буквально вырывал. Вот кончается год, а он 2 млрд. 200 млн. не может использовать, потому что когда обсуждали в Госплане и Министерстве финансов, он требовал и там сказали, что надо пойти навстречу, в результате 2 млрд. 200 млн. остались неиспользованными, а он их вырвал. Это же рвачество. Нельзя же так, товарищи.

Теперь относительно Комитета государственной безопасности. Он Серову говорит: «Не верь Хрущеву, я Хрущеву не говорил, что тебя надо снять». Почему мне врать Серову? Что я буду заискивать перед Серовым? Это негоже. Я Первый секретарь ЦК, а Серов — председатель Комитета государственной безопасности, он подчинен ЦК и должен делать то, что ЦК указывает и не потому, что я нравлюсь или не нравлюсь, а должен делать по долгу службы, потому что таково распределение обязанностей между членами партии. А ты ему врешь, потому что ты хотел все иметь, чтобы все было при Министерстве обороны, и Комитет государственной безопасности, и Министерство внутренних дел. А где же место Центрального Комитета? Если ему все отдать, то через месяц он сказал бы: «При Совете Обороны, уж я вас защищать буду».

Вот чего он хотел. Это желание старухи, которая хочет, чтобы золотая рыбка ей все обеспечила. Он хочет партию на колени поставить. Вот сегодня почувствуешь, что значит партия. Извините за грубость, если через голову не доходит, то через зад дойдет.

Относительно школы диверсантов. Я спрашивал Жукова, мы все члены Президиума. Тов. Малиновский и другие объяснили, что эти роты и сейчас существуют.

И потом, надо сказать, что знал Жуков Штеменко. А мы знали Штеменко, и не случайно Жуков Штеменко опять вернул, потому что Штеменко ему нужен для темных дел. Что Штеменко был осведомителем у Берия — это все знают, за это его и убрали.

Он говорит надо их научить языку той страны, куда они будут заброшены, чтобы они слились с массой. Но, товарищи, ведь если здесь выступает товарищ из Ярославля, мы знаем это и никто не скажет, что он курский, потому что от наречия мы не можем избавиться. Вот, например, Анастас Иванович Микоян — ведь никто не скажет, что он курский. (В зале смех). Кто скажет о т. Куусинене, несмотря на то, сколько лет он проработал в Москве и в Коминтерне, что он ярославский или курский? Смешно этим объяснить эту мысль. Нет, здесь другая цель преследовалась.

Но если ты хочешь это сделать, почему в ЦК не скажешь? Мы поможем, как это лучше сделать. Но ты говоришь — нет, это я, Штеменко и Мамсуров. А Мамсуров оказался не Жуковым и не Штеменко, а настоящим членом партии, пришел в ЦК и говорит — не понимаю, первый раз в жизни получаю назначение без утверждения в ЦК и чтобы знал об этом только министр обороны, — Вы знаете что-нибудь об этой школе?

А мы говорим: а мы то же первый раз от Вас слышим. Так вот можете себе представить какое это впечатление производит на человека.

Неизвестно диверсанты были направлены туда или еще куда. Ведь у Берия тоже была диверсионная группа и перед тем, как арестовать Берия, Берия вызвал головорезов, они были в Москве и неизвестно, чьи головы полетели бы. Разве это мыслимое дело? И это делает министр обороны с его характером.

Тов. Жуков, ты скажешь, что это воображение большое. Да, у меня такое воображение.

Голоса. Правильно.

ХРУЩЕВ. Нельзя этого допускать, нужно обезвредить.

Я хотел бы сказать вам о партийности. Вы смотрите, все антипартийные элементы борьбу начинали с принижения роли партии. Берия с этого начал. Вы знаете, что Маленков, Молотов, Каганович с этого начали. Жуков — с этого начал. Вот вам, товарищи, и это вполне законно, что все, даже открытые враги, с чего они начинают бороться с нами. Если бы так сказали Эйзенхауэру — ликвидируется партия, отказываемся от социалистического строительства у нас, но Советская власть будет сохранена. Вы думаете, что бы сказал Эйзенхауэр? Он сказал бы — наконец, мы дождались этого нового голоса.

Их не Советская власть пугает. Советская власть — это форма. Их пугает содержание коммунистическое, а коммунистическое содержание, оно только мыслимо при Коммунистической партии, при руководстве Коммунистической партии. Это же надо понимать. Поэтому кто поднимет руку на авторитет нашей партии, кто хочет ее роль принизить, тот хочет капитуляции перед капитализмом, тот хочет расчистить путь врагам нашим.

И это, товарищи, не только сегодня мы обсуждаем, это закон и на будущее. Все враги начинают подтачивать устои нашего единства, нашей партии, ее влияния и крепости. Поэтому мы очень ревностно относимся к этому вопросу, тов. Жуков, и поэтому не щадим и тебя несмотря на твои заслуги.

Я не буду давать аттестацито тов. Жукову. Но думаю, что знания наших генералов и маршалов не уступят знаниям Жукова в вопросах военного строительства и других военных наук, а может быть даже и превосходят.

Тов. Жуков плохо понимает новую технику.

Перед самым отпуском в субботу мы заседали и в субботу же мы с тобою на самолете улетели в отпуск. Мы тогда на этом заседании приняли решения, которые ты сказал, что подготовил. Мы не стали спорить, приняли их, а решения оказались чепуховые. Мы дали задания. Если бы ты понимал, то этого бы не было. Ты посмотри, что это за предложения? Там записано сколько процентов бомбардировщиков, какой процент истребителей, какой процент других самолетов. И все базируется, главным образом, на старых средствах вооружения.

Голос. И на долгий период времени.

ХРУЩЕВ. Да, на долгий период времени.

Мы два дня просидели с учеными, с военными, слушали людей. Мы даже не знаем, какой поклон отвесить нашим ученым, работающим в области создания нового оружия. Мы имеем межконтинентальную ракету, имеем европейскую ракету, которая может обстреливать всю Европу, не выходя за пределы нашей территории. Прицельность замечательная. Первая ракета пущена была и положена в заданный квадрат.

У нас имеются ракеты ближнего боя. Я не назову фамилию одного артиллериста, который сказал — ракеты дальние нам не совсем годятся. Дайте нам другие Она слишком далеко стреляет. Нам поближе нужно. А я ему сказал — ты отойди подальше от переднего края и куда тебе надо, клади эту ракету. Вот если бы ты хотел стрелять подальше, но дальность этого не позволяет, то это было бы плохо.

Артиллерия, зенитная артиллерия, особенно истребители, сейчас отживают свой век.

Ведь трижды противник облетал нашу территорию с юга, севера и запада, а наша зенитная авиация была поднята, но не могла сбить противника. Противник ушел. Почему? Высота, высота.

Сколько нужно сделать выстрелов зенитной артиллерии, чтобы сбить самолет?

Голоса. Нужно 450 снарядов в среднем.

ХРУЩЕВ. Говорят, в среднем нужно 450 снарядов. Я думаю, что это средняя брехня.

Почему? Во время войны, когда противник летал на 3 тысячи, а била вся зенитная артиллерия над Москвой, но ни одного самолета не сбила. А теперь противник будет летать на высоте 20–25 тыс. метров.

Надо все по-новому рассматривать. Поэтому зенитная артиллерия будет стрелять, а противник будет, как наш спутник, летать и посмеиваться. У нас уже есть ракета. Если нажмем на это дело, то можно создать нужное количество. Сколько нужно ракет на один самолет? Одна ракета. Одна ракета сможет вывести из строя максимум 1, 2. Вот Калмыков качает головой.

Голоса. Правильно.

ХРУЩЕВ. Так что же, мы будем иметь больше снарядов, будет больше шума, а противник будет безбоязненно летать над нашей страной.

Наши бомбардировщики хорошие — и дальние и средние — они не хуже американских, но сейчас нам долететь до Америки трудная задача. А вот когда у нас есть межконтинентальная ракета, то это абсолютное оружие. Мы первые послали ракету и она попала в заданный квадрат. Этим уже решена основная задача. А европейская ракета? Просто их надо делать и класть на склад. Если мы на ТУ—16 пошлем водородные снаряды, то сколько дойдет до цели? Неизвестно А если на этой ракете пошлем, будем уверены, что придут к цели, потому что удержать их невозможно, никаких сил нет их задержать.

Нам надо сейчас перестраиваться. А где эти предложения, тов. Жуков? Мы читали Ваши предложения. Разве там заложены основы нового? Нет. Вы не понимаете нового веяния, не видите того, что существует уже у нас, Вы держите кобылу за хвост, а не за уздцы.

Такое же положение с флотом. Нам предложили вложить во флот более 100 миллиардов рублей и строить старые катера и эсминцы, вооруженные классической артиллерией. Мы провели большую борьбу, сняли Кузнецова. Это павлин, а не коммунист. Он действительно красивый парень сам собой, как поют у моряков, в этом отношении он вне конкуренции, но думать, заботиться о флоте, об обороне он оказался неспособным. Это же факт.

Теперь у нас есть ракеты. Я спрашивал военных и других специалистов, какую роль при ракетах играет броня на кораблях. Они говорят: если будет пробоина, то корабль скорее дойдет до дна. Это верно. Ракету никакая броня не выдержит. Нужно будет членам ЦК показать нашу старую технику. 6–7 лет тому назад мы потопили крейсер — холостая ракета навылет пробила корабль. Понимаете, какая сила! И с этим надо считаться.

А наводящие ракеты сами идут на цель. Одна ракета и корабль идет ко дну. А сейчас сколько надо выпустить по крейсеру снарядов, чтобы пустить его ко дну?

ГОРШКОВ. 1200.

ХРУЩЕВ А что же он будет дураком сидеть и ждать, пока выпустим 1200 снарядов?

Нужно все оценивать по-новому. Надо строить флот, но прежде всего надо строить подводный флот, вооруженный ракетами. Вот мы ездили в Китай. Нас встретил Кузнецов, и мы пошли в море, где проводили военное учение. Конечно, сам командующий себя не обидит. Он сказал, где мы будем идти и где поставить подводные лодки. Начали нас атаковывать минами. Одна мина попала в корабль. Шума, гама, дыма много, но ни одна торпеда не попала не только в цель, но и близко к цели. Они знали, что присутствуют министр обороны, секретарь ЦК, тов. Микоян, а когда там будет сидеть враг, да к тому же будет стрелять, тогда и меткость будет совсем другая.

Надо сейчас торпедные катера вооружать другим, ракетами, с тем, чтобы на большие расстояния атаковывать и более метко бить самонаводящими ракетами. А сейчас у морской торпеды скорость такая, что Куц ее, пожалуй, обгонит. (Смех). Корабль может поэтому увернуться от нее. Разве это правильно в век атомной энергии, в век реактивной техники, в век такого высокого расцвета науки? Надо об этом думать. Никакой дурак сейчас с нами в штыки сходиться не будет. Поэтому надо делать автоматы, но надо иметь в виду, что наш главный враг сейчас — Америка, а она очень расчетлива, она не будет поливать кровью и устилать трупами нашу землю, а будет пользоваться стратегическими средствами, — она их имеет и будет иметь.

Наша ракетная техника буквально потрясла их: они ведь не спят, потому что мы, лапотники, как они считали нас, первые запустили баллистическую межконтинентальную ракету, первые запустили спутник Земли. А тов. Жукова больше занимает, как его рисуют на белом коне, как создается кинокартина, как редактируется дикторский текст. Нельзя ли было тов. Жукову, министру обороны, заняться вопросами обороны, а не чепухой, которой вы занимаетесь!

Голос с места. Правильно.

ХРУЩЕВ. Скажу свое мнение. Я, как член Центрального Комитета исключительно доволен, что Пленум Центрального Комитета единодушно понимает серьезность этого вопроса и правильно подходит к его решению. Нас это должно радовать, и то, что мы радуемся, не должно служить укором, что вот мы демогли сомневаться.

Наши командующие военными округами — и члены ЦК и не члены ЦК, которые здесь присутствуют, и те, которые высказались, и те, которые не высказались, имеют такое же понимание, как общее понимание на этом Пленуме.

Голоса с мест. Правильно.

ХРУЩЕВ. Многим товарищам хотелось бы высказаться, но я думаю, что мы свое единодушие покажем голосованием, покажем, что людям, которые нарушают партийные нормы и принципы, надо дать по рукам! (Аплодисменты).

Товарища Жукова, я думаю, выведут из состава Президиума и из состава ЦК, и это правильно.

Товарищ Жуков уже не молодой человек и мог бы по-другому кончать свою деятельность. Я говорю «кончать» потому, что мне тоже скоро будет 64 года, а Жукову — 61. По возрасту мы люди, которые, как говорят, едут с ярмарки, а не на ярмарку. Поэтому тов. Жукову надо было бы подумать, чтобы мы свою старость, время, когда мы едем с ярмарки, могли провести получше, чтобы оно украшало нашу жизнь и было примером для нашего подрастающего поколения. А Жуков пошел другим путем. Партия создала тебе славу, а партия — очень ревнива: она для своего любящего сына не пожалеет ничего, а того, кто отворачивается, она накажет. В этом и сила партии.

У нас много человеческого — это хорошо, но это человеческое чувство приводит к тому, что вспоминается, как два друга в опере «Евгений Онегин» пели — давно ли мы были друзьями? Так и мы можем сказать — давно ли мы вместе с Жуковым в Крыму купались в море? Но даже тогда, когда мы вместе купались и вместе ходили на оленей, я смотрел на тебя по-другому: я смотрел на тебя, изучая и удивляясь твоему вероломству. Ты скажешь, почему я не сказал тебе? Тов. Жуков, я бы сказал так, но надо знать, когда об этом сказать и кому сказать, а то скажешь и дураком будешь. Я не хотел быть дураком, потому что, если бы я сказал тебе, друг, это не помогло бы, ты мог бы насторожиться и наделать дел, а ты способен на это. Я считал, что соберется ЦК и посмотрит.

Если говорить, то я не случайно попал на охоту из Крыма в Киев. Я там ничего не убил, а я там охотился на политическую дичь. Я хотел встретиться с командующими округов, хотел их послушать, с ними поговорить, а потом в выступлении подбросить кое-каких ежиков. Я думаю, командующие меня более или менее правильно поняли. И я был, признаться, доволен, что тебя там не было, потому что ты вел себя не по-партийному.

Я думаю, надо принять решительные меры. Это должно быть предупреждением для каждого, кто захочет свое «я», какое бы оно не было в партии или народе, если оно не считается с интересами нашей партии, партия не пощадит никакую фамилию. (Аплодисменты).

Это должно быть законом.

Как мы условились, когда я закончу говорить, буду председательствовать.

Есть предложение закончить прения. Выступило 27 товарищей, записалось 79. Возражений нет?

Голоса. Нет.

Председательствующий тов. ХРУЩЕВ. Тов. Суслов просит не принуждать его делать заключительное слово

Следующее предложение о выводе тов. Жукова из состава Центрального Комитета тов. Жукова. Давайте этот вопрос решим, а тогда будем говорить о резолюции. Как будем голосовать — вместе с членами Президиума и с членами ЦК, или отдельно!

Голоса. Давайте отдельно,

Председательствующий тов. ХРУЩЕВ. Кто за то, чтобы тов. Жукова вывести из состава Президиума, прошу поднять руки. Прошу опустить. Голосуют члены ЦК. Кто против? Нет. Кто воздержался? Нет. Принято единогласно. Теперь кандидаты голосуют в таком же порядке. Кто за то, чтобы вывести из состава ЦК тов. Жукова, прошу поднять руки. Прошу опустить. Кто против? Нет. Кто воздержался? Нет. Принято единогласно. Голосуют члены Ревизионной Комиссии. Кто за то, чтобы вывести из состава членов Президиума ЦК тов. Жукова, прошу поднять руки. Прошу опустить. Кто против? Кто воздержался? Принято единогласно. Может быть, спросим приглашенных товарищей не членов ЦК — командующих округами, армиями, флотом, членов военных советов, всех коммунистов, которые приглашены. Кто за то, чтобы вывести тов. Жукова из состава Президиума ЦК, прошу поднять руки, прошу опустить. Кто против? Нет. Кто воздержался? Нет. Тоже принимают единогласно. Следующие предложения о выводе из состава Пленума Центрального Комитета. Голосуют члены ЦК. Кто за то, чтобы вывести тов. Жукова из состава Пленума ЦК, прошу поднять руки. Прошу опустить. Кто против? Кто воздержался? Принято единогласно. Голосуют кандидаты в члены ЦК. Кто за то, чтобы вывести тов. Жукова из состава в члены ЦК, прошу поднять руки. Прошу опустить. Кто против? Кто воздержался? Принято единогласно.

Голосуют члены Ревизионной Комиссии. Кто за то, чтобы вывести из состава Пленума ЦКa тов. Жукова, прошу поднять руки. Прошу опустить. Кто против? Кто воздержался? Принято единогласно.

О работе Комиссии слово предоставляется тов Суслову

Голосуют все приглашенные. Кто за то, чтобы вывести из состава Пленума ЦК тов. Жукова, прошу поднять руки. Прошу опустить. Кто против? Кто воздержался? Принято единогласно.

(Тов. Жуков покинул зал).

Это хорошая демонстрация силы, единства нашей партии.

От Комиссии докладывает тов. Суслов.

 

СУСЛОВ

Комиссия, выделенная Пленумом Центрального Комитета, подготовила проект решения. К сожалению, не удалось членам Пленума раздать проект. Я прошу разрешения зачитать текст. «Постановление Пленума ЦК КПСС. "Об улучшении партийно-политической работы в Советской Армии и Флоте".

Вооруженные Силы Советского Союза, одержав всемирно-историческую победу в Великой Отечественной войне, оказались на высоте своих задач и с честью оправдали любовь и доверие народов СССР.

В послевоенные годы благодаря заботам Коммунистической партии и Советского правительства, на основе общего подъема народного хозяйства нашей страны, крупных успехов в развитии тяжелой промышленности, науки и техники, Вооруженные Силы СССР поднялись на новую, более высокую ступень в своем развитии, они оснащены всеми видами современной боевой техники и вооружения, в том числе атомным и термоядерным оружием и ракетной техникой. Политико-моральное состояние войск находится на высоком уровне. Командные и политические кадры Армии и Флота беспредельно преданы своему народу, Советской Родине и Коммунистической партии.

Сложная международная обстановка, гонка вооружений в основных капиталистических странах, интересы защиты нашей Родины требуют от командиров, политорганов и партийных организаций и впредь неустанно совершенствовать боевую готовность войск, укреплять воинскую дисциплину среди личного состава, воспитывать его в духе преданности Родине, Коммунистической партии, заботиться об удовлетворении духовных и материальных потребностей воинов.

Пленум ЦК КПСС считает, что в решении этих задач приобретает особо важное значение дальнейшее улучшение партийно-политической работы в Советской Армии и на Флоте, призванной укреплять боевую мощь наших Вооруженных Сил, сплачивать личный состав вокруг Коммунистической партии и Советского правительства, воспитывать военнослужащих в духе беззаветной преданности советской родине, в духе дружбы народов СССР и пролетарского интернационализма. Между тем в практике партийно-политической работы имеются еще серьезные недостатки, а иногда и проявляется прямая недооценка ее.

XX съезд КПСС поставил перед партией и народом задачу: держать нашу оборону на уровне современной военной техники и науки, обеспечить безопасность нашего социалистического государства. В решении этой задачи наряду с командирами-единоначальниками важная роль принадлежит военным советам, политическим органам и партийным организациям Армии и Флота. Все они должны твердо и последовательно проводить в жизнь политику Коммунистической партии.

Главный источник могущества нашей армии и флота состоит в том, что их организатором, руководителем и воспитателем является Коммунистическая партия, руководящая и направляющая сила советского общества. Следует всегда помнить указание Владимира Ильича Ленина о том, что «политика военного ведомства, как и всех других ведомств и учреждений, ведется на точном основании общих директив, даваемых партией в лице ее Центрального Комитета и под его непосредственным контролем.»

Пленум ЦК КПСС полностью одобряет постановление Президиума ЦК КПСС «Об улучшении партийно-политической работы в Советской Армии и Флоте».

Пленум ЦК отмечает, что за последнее время бывший министр обороны товарищ Жуков нарушал ленинские, партийные принципы руководства Вооруженными Силами, проводил линию на свертывание работы партийных организаций, политорганов и Военных Советов, на ликвидацию руководства и контроля над Армией и Военно-Морским Флотом со стороны партии, ее ЦК и Правительства.

Именно в этих целях товарищ Жуков предлагал ликвидировать Высший Военный Совет при Совете Обороны страны, в составе которого находятся члены и кандидаты в члены Президиума ЦК КПСС. Он настойчиво добивался также преобразования Военных Советов округов и флотов в совещательные и бесправные органы при командующих, не считаясь с тем, что в состав Военных Советов входят секретари обкомов, крайкомов партии и ЦК компартий союзных республик. Он предлагал состав Военных Советов утверждать не решениями ЦК КПСС, а приказами Министра обороны. Товарищ Жуков, игнорируя Устав партии, фактически запретил коммунистам Советской Армии обращаться в ЦК КПСС.

В приказах Министра обороны, в документах, представленных на рассмотрение в ЦК — в проекте Инструкции парторганизациям в армии и флоте, в проекте Положения о политорганах — по существу отрицалась руководящая роль партии. Партийные организации и политорганы отстранялись от активного участия в решении задач боевой подготовки войск и укрепления воинской дисциплины Вопреки решениям партии насаждалось администрирование в руководстве работой партийных организаций. Во вред делу ликвидировались политические органы в ряде частей и соединений, приказами запрещалась критика и самокритика в работе партийных организаций Роль партийных организаций и политорганов в армии сводилась т. Жуковым к отвлеченному просветительству.

Воспитание сознательного, дисциплинированного воина, глубоко понимающего свой воинский долг, нередко подменялось только административными мерами, что противоречит природе нашей армии, как армии социалистического государства. Вскрыты также многочисленные факты запугивания офицеров, грубостей к подчиненным, унижения человеческого достоинства, чем создавалась в армии и флоте атмосфера неуверенности у офицерского состава.

Таким образом дело велось к тому, чтобы оторвать руководство армией от партии и установить единоличное диктаторство в Вооруженных Силах.

Пленум ЦК установил, что при личном участии т. Жукова в Советской Армии стал насаждаться культ его личности. При содействии угодников и подхалимов его начали превозносить в лекциях и докладах, в статьях, кинофильмах, брошюрах, непомерно возвеличивая его персону и его роль в Великой Отечественной Войне Тем самым в угоду т. Жукову искажалась подлинная история войны, извращалось фактическое положение дел, умалялись гигантские усилия советского народа, героизм всех наших Вооруженных Сил, роль командиров и политработников, военное искусство командующих фронтами, армиями, флотами, руководящая и вдохновляющая роль Коммунистической партии Советского Союза.

Партия и Правительство высоко оценили заслуги т. Жукова Г.К., присвоив ему звание маршала Советского Союза, удостоив звания четырежды Героя Советского Союза, наградив многими орденами. Ему было оказано большое политическое доверие: на XX съезде партии он был избран членом Центрального Комитета партии. ЦК КПСС избрал его кандидатом в члены Президиума ЦК, а позднее — членом Президиума ЦК КПСС. Но т. Жуков, в результате недостаточной партийности, неправильно поняв эту высокую оценку его заслуг, потерял партийную скромность, которой учил нас В.И. Ленин, возомнил, что он является единственным героем всех побед, достигнутых нашим народом и его Вооруженными Силами под руководством Коммунистической партии, грубо нарушал ленинские партийные принципы руководства Вооруженными Силами и встал на путь отрыва Советской Армии и Флота от партии и Правительства.

Таким образом т. Жуков Г. К. не оправдал оказанного ему партией доверия. Он оказался политически несостоятельным деятелем, склонным к авантюризму как в понимании важнейших задач внешней политики Советского Союза, так и в руководстве Министерством обороны.

Пленум ЦК КПСС постановляет:

1. Одобрить постановление Президиума ЦК об освобождении т. Жукова от обязанностей министра обороны СССР и о назначении министром обороны СССР члена ЦК КПСС т. Малиновского Р.Я. Поручить Секретариату ЦК КПСС предоставить т. Жукову другую работу.

2. Вывести т. Жукова из состава членов Президиума ЦК и членов ЦК КПСС.

3. Поручить Президиуму ЦК КПСС направить закрытое письмо ЦК КПСС ко всем партийным организациям Советской Армии и Флота, к партийным организациям предприятий, колхозов, совхозов и учреждений.

* * *

Пленум Центрального Комитета КПСС выражает уверенность в том, что партийные организации, выполняя решения XX съезда КПСС, будут и впредь направлять свои усилия на дальнейшее укрепление обороноспособности нашего социалистического государства».

Председательствующий тов. ХРУЩЕВ. Товарищи, за основу можно принять?

Голоса. Можно.

Председательствующий тов. ХРУЩЕВ. Голосовать надо?

Голоса. Нет, ясно. В целом.

Председательствующий тов. ХРУЩЕВ. За основу принимается? Принимается. Какие замечания будут?

МАЛИНОВСКИЙ. Там, где мы говорим о постановлении ЦК об усилении партийно-политической работы, то надо указать, от какого числа постановление — от 19 октября с.г.

Председательствующий тов. ХРУЩЕВ. Да, это правильно. Принимается это? Принимается. Еще замечания есть? Других замечаний нет. Дополнений нетa? Нет. Голосовать будем раздельно?

Голоса. В целом.

Председательствующий тов. ХРУЩЕВ. Кто за то, чтобы утвердить с поправками, с уточнением Малиновского, — кто за эту резолюцию, прошу членов ЦК поднять руки. Прошу опустить. Кто против, кто воздержался? Нет. Принято единогласно.

Теперь надо сказать, как будет опубликовано. Товарищи, резолюцию не всю будем публиковать и раздадим членам ЦК с отметкой пунктов и строчек, которые нецелесообразно печатать. Согласны с этим?

Голоса. Согласны.

Председательствующий тов. ХРУЩЕВ. Теперь, товарищи, еще вот о чем договоримся: Президиум считает необходимым проинформировать братские коммунистические партии, послать им это решение и письмо. Ни у кого нет возражений? Нет. Вот это.

Теперь надо провести областные, городские активы, военные, потом партийные собрания, на которых надо зачитать и решение, и письмо. Бее это надо было бы сделать так, чтобы иметь возможность опубликовать в печати о том, что состоялся пленум и решениеd Пленума 3 ноября.

Голоса. Короткий срок, тяжело, не управимся.

Председательствующий тов. ХРУЩЕВ. Дальше трудно держать, может просочиться. Потом, за это время мы сможем проинформировать братские компартии, они очень нам выражали благодарность, что им послали до опубликования, это поможет им лучше понять и подготовить общественное мнение. Дальше у нас праздник. Надо, чтобы был разрыв дня четыре после опубликования, чтобы можно было бы переварить, чтобы это не было перед самым праздником таким горьким блином, хотя я считаю, что здесь надо смело объяснить, не стыдясь этого. Я убежден, что за границей демократические и прогрессивные силы будут расценивать, что мы держим курс на проведение решений XX съезда, что это мирное сосуществование, это тоже будет хорошо расцениваться. А внутри партии, то те успехи, праздник, скорее эту муть отметут и следа не останется, а только останется то, что создано нашей партией и под руководством нашей партии нашим рабочим классом и трудовым народом. Значит все будет хорошо, но надо сделать все вовремя.

Товарищи, предлагается текст резолюции Пленума ЦК опубликовать в сокращенном виде. Членам ЦК будет роздан текст с отметкой пунктов и строчек, которые нецелесообразно печатать. Президиум считает необходимым до опубликования постановления в печати проинформировать братские коммунистические и рабочие партии, послать им постановление Пленума ЦК и закрытое письмо. Есть ли возражения? Нет.

Надо в короткий срок провести областные, городские активы, военные, потом партийные собрания, на которых зачитать и резолюцию Пленума ЦК, и закрытое письмо, с тем чтобы иметь возможность опубликовать в печати сообщение о Пленуме ЦК КПСС и постановление нецелесообразно задерживать опубликование в печати решения Пленума ЦК, пойдут слухи, разговоры, а материалы не будут опубликованы. Надо также учитывать, что приближается Октябрьский праздник. Нужно после опубликования и до праздников

Других вопросов нет?

Голоса. Хорошо бы получить скорее доклад товарища Суслова, если можно сегодня.

Председательствующий тов. ХРУЩЕВ. Ну, это уже с докладчиком надо говорить. Надо сегодня все это сделать, все вручить, письма вручить, они сделаны, сегодня или завтра послать за границу.

Разрешите на этом работу Пленума считать законченной.

РГАНИ. Ф. 2. Оп 1. Д. 262, лл 1-149, д. 263, лл. 1-133; д. 264, лл. 1-146, д 265, лл 1

91. Подлинник Д. 272. Лл 1—35, 44–45 об. Типографский экземпляр.

 

№ 20 ВЫСТУПЛЕНИЕ Н.С. ХРУЩЕВА НА ЧЕТВЕРТОМ ЗАСЕДАНИИ ПЛЕНУМА ЦК КПСС, ВОСПРОИЗВЕДЕННОЕ ПО СТЕНОГРАФИЧЕСКОМУ ОТЧЕТУ

29 октября 1957 г.

ХРУЩЕВ. Товарищи! В начале своего выступления я хотел бы в виде справки сказать о следующем: в Президиум ЦК поступила записка от тов. Конева по поводу того, что один из выступавших здесь товарищей говорил об «особой» дружбе тов. Конева с маршалом Жуковым. Он пишет, что это не соответствует действительности.

Насколько я знаю, в период войны Жуков и Конев, если так можно выразиться, это были как бы антагонистические, конкурирующие между собою маршалы. Тут немножко и Сталин содействовал этому. Вспомните весь ход войны, вспомните ее заключительный этап — наступление наших войск на Берлин: во взятии Берлина участвовали войска под командованием тов. Жукова и тов. Конева, Конев был на левом фланге у Жукова.

Потом, когда тов. Жуков стал министром обороны, тов. Конев выступал по партийным соображениям с поддержкой тов. Жукова. И делал он это, по-моему, правильно.

Некоторые говорят, что на том Главном Военном Совете, где И.В. Сталин обвинял тов. Жукова, И.С. Конев выступил неправильно. Я не был на том Совете, тогда меня в Москве не было, но считаю, что тов. Конев правильно вел себя и тогда. Сегодня я беседовал с тов. Коневым. Он говорит мне: я, как солдат, как первый заместитель министра, конечно, все делал, чтобы не дать никому повода думать, что у нас с Жуковым есть какие-то разногласия. В этом я видел свой партийный долг. Но говорить о том, что у меня была какая-то особая близость с Жуковым, было бы глубоко неправильно.

Вот что мне хотелось, товарищи, сказать в начале своего выступления. Думаю, что члены Пленума ЦК правильно это поймут. У нас нет никаких оснований к тому, чтобы полагать, что отношение тов. Конева к тов. Жукову бросает какую-то тень на тов. Конева. Тов. Конев — член ЦК КПСС, старый член партии, всегда был верным членом партии, достойным членом ЦК КПСС. Таким он остается и теперь.

Голос из президиума. Правильно.

ХРУЩЕВ. Хотел бы дать еще такую справку. Один из выступавших товарищей спрашивал: как это получилось, что тов. Желтов — начальник Политуправления Советской Армии не оказался избранным на XX съезде КПСС в руководящие органы партии?

Могу сказать по этому вопросу следующее: когда был составлен предварительный список для голосования в члены ЦК, кандидатами в члены ЦК и в члены Ревизионной комиссии, то в этом списке не то членов ЦК, не то в списке кандидатов в члены ЦК была и кандидатура тов. Желтова. Так как я и другие члены Президиума ЦК не всех военных хорошо знаем, а вопрос о выдвижении товарищей в состав Пленума ЦК КПСС это очень серьезный вопрос, мы решили посоветоваться с тов. Жуковым. Сейчас не помню, с кем из членов Президиума ЦК КПСС мы тогда были, но когда мы с тов. Жуковым стали обсуждать кандидатуры военных, он выразился о тов. Желтове так: это, говорит, бездельник. Он плохо работает и от этого очень страдает политработа в армии. Нам нужно поднять политработу и, видимо, Желтова нужно будет заменить. Если его выдвигать в состав ЦК, то будут трудности с заменой.

После такой характеристики кандидатура тов. Желтова из списка для предварительного обсуждения была снята. Теперь я вижу, что мы тогда неправильно сделали. Должен сказать, что я всегда с большим уважением относился к тов. Жукову, ценил его мнение. И очень переживал, когда тов. Жуков был у Сталина в опале. Я тоже считал это неправильным. Тов. Желтова я знал гораздо меньше, чем тов. Жукова, хотя и был хорошего мнения о нем, помня его по встречам во время войны. Но с тов. Желтовым во время войны мы соприкасались очень короткое время, встречались, думается, на Воронежском фронте…

Голос. На Донском фронте. ХРУЩЕВ. Да, на Донском фронте. Правда, от других товарищей я слышал о нем хорошее мнение, в частности от тов. Кириченко.

Учитывая и доверяя мнению тов. Жукова, как министра обороны, мы, члены Президиума, согласились с тов. Жуковым, решив, что может быть кандидатуру тов. Желтова действительно не стоит выдвигать на голосование. Вот как было тогда дело.

Теперь о тов. Захарове. Наиболее вероломно поступил тов. Жуков с тов. Захаровым. С тов. Захаровым лично, а это в данном случае имеет значение, во время войны я никогда не встречался, потому что он воевал на других участках фронта, так что лично я его тогда не знал.

Когда речь шла о кандидатуре тов. Захарова, ведь это командующий военным округом, рекомендовать ли его в состав Пленума ЦК КПСС, мы спросили тов. Жукова, что может он сказать о тов. Захарове. — Он еще молодой, рановато избирать, — ответил тов. Жуков.

Голос. С 1917 года член партии.

ХРУЩЕВ. Да, он старый член партии. Недавно в журнале «Огонек» была опубликована фотография участников штурма Зимнего Дворца. Среди них можно увидеть и тов. Захарова, участника этого исторического штурма. Не хотелось бы сравнивать, но все же не могу обойти молчанием и тов. Лучинского, который здесь, на Пленуме ЦК, показал младенчество в понимании партийности. Но в мнении тов. Жукова он оказался взрослее тов. Захарова, члена партии с 1917 года. Захаров казался тов. Жукову молодым.

Голос. А Лучинский после войны в партию вступил.

ХРУЩЕВ. Мы упрека тов. Лучинскому не должны делать за то, что он вступил в ряды партии после войны. Наоборот, мы приветствуем его за то, что он понял, что его место в рядах нашей великой партии. Речь идет сейчас о другом — зачем нужно было тов. Жукову так грубо отводить тов. Захарова? Тов. Козлов мне говорил, что тов. Захаров очень тяжело, буквально до слез переживал такую несправедливую оценку. Такое отношение к человеку я считаю вероломством. Значит уже тогда у тов. Жукова была комбинационная, непартийная линия. При выдвижении людей он руководствовался не деловыми соображениями, а как-то по носу определял, нравится ему этот нос или нет. Но разве может так подходить к оценке людей такой человек, который занимает столь высокий пост, как пост министра обороны? Конечно, нет.

Товарищи! Мне никогда не приходилось выступать против тов. Жукова. Конечно, я видел в нем некоторые отрицательные черты и многое делал, чтобы помочь ему преодолеть их. Только недавно на московском активе военных работников первый раз я выступил против него, и вот выступаю сегодня. Причем то, что я думаю и знаю о тов. Жукове, я говорю открыто. Повторяю, что раньше никогда и нигде я не выступал против тов. Жукова, никогда ни с кем не говорил против него. Правда, Сталин как-то приписал мне такую глупую мысль, что когда-то во время войны якобы я рассказал ему, Сталину, что Жуков, приезжая на фронт, берет землю, нюхает ее и определяет — можно ли наступать или нет. Когда я услышал об этом, то прямо сказал тов. Сталину, что никогда такими глупостями Жуков не занимался, а я тем более не мог этого сказать. Возможно, что И.В. Сталин сам это выдумал. Товарищи Булганин и Микоян знают, что он об этом несколько раз говорил.

Голоса из президиума. Правильно, правильно.

ХРУЩЕВ. Когда тов. Жуков был в опале, то казалось бы почему мне не выступить против него — если его бьют, то почему и мне не лягнуть? Но я никогда не делал этого, так как считал, что в отношении тов. Жукова поступали тогда неправильно и это было бы противоречивым моему пониманию оценки тов. Жукова.

Когда Г.К. Жуков был в опале, мне И.В. Сталин не раз говорил — Вы хвалили Жукова, а вот Жуков, говорят, землю нюхает. Я отвечал на это тов. Сталину, что хвалил Жукова и считаю, что Жуков, как военный, показал себя очень достойно.

Как военный — я и теперь так думаю — он показал себя достойно и должен сохраниться. Но как политический деятель тов. Жуков оказался просто банкротом. И не только банкротом, а даже страшным человеком.

Военная специальность — это особая специальность. Она требует большого призвания, проявления особых индивидуальных качеств. Эти специальные проявления индивидуальных качеств мы высоко ценим и награждаем многих людей за эти особые качества. Вот недавно наши специалисты создали и успешно запустили межконтинентальную ракету. Их труд высоко оценили, дали им ордена; теперь эти же люди запустили искусственный спутник Земли. За это их еще раз наградили орденами. И в этом нет ничего особого. Мы и впредь должны поощрять тех, кто работает, не жалея своих сил, своим трудом прославляет нашу Родину, укрепляет боеспособность наших Вооруженных Сил, могущество нашей советской страны. Большим уважением пользуются у нас военные товарищи, которых Советское правительство, советский народ окружают всенародным вниманием и почетом.

Но когда некоторые люди начинают покушаться на святая святых, перестают понимать, что они лишь слуги народа, тут уж никакие дружеские и иные соображения не могут быть препятствием к тому, чтобы раскритиковать неправильные действия таких людей, принять нужные меры.

И докладчик, и все выступавшие на Пленуме товарищи как члены ЦК, так и не члены ЦК, как гражданские, так и военные коммунисты правильно говорили, что Вооруженные Силы — это могучий страж безопасности нашей страны. После смерти Сталина наша страна выдержала большой экзамен. Если говорить о Центральном Комитете нашей партии, то он провел огромную работу и его авторитет, как органа коллективного руководства, еще более возрос. Партия раскритиковала культ личности Сталина, раскритиковала Сталина за то, что он за последний период своей деятельности допустил много грубейших извращений. Перед ним дрожали, но в смысле незыблемости советского строя, нашей страны в народе говорили, что мы стоим за Сталиным, как за каменной горой. Это была суть всей его жизни. И Сталин перед смертью частенько говорил: вот умру, а вы как слепцы, вас как котят передушат и вы не почувствуете врагов.

Но вот кончилась жизнь Сталина. Четыре с половиной года мы живем без Сталина. И наша страна, наша партия не стали за это время слабее. Наоборот, и страна и партия еще более окрепли набрали новую силу. Мы провели XX съезд партии, который явился проявлением ленинской мудрости, и который принял такие решения, которые признаются, как исключительно правильные и своевременные, всеми коммунистическими партиями всех стран — и социалистических и капиталистических. Враги пытались нас критиковать, но и они все же вынуждены были признать, что решения XX съезда КПСС являются действительно мобилизующими решениями, сильнейшим оружием, которое дано теперь в руки коммунистических и прогрессивных рабочих партий.

Посмотрим на изменения, происшедшие за это время в жизни нашей страны. Если раньше наше сельское хозяйство длительное время топталось на месте, было разорено, то теперь оно находится на крутом подъеме. Шутка ли сказать, мы уже в этом году говорим, что в 1960–1961 гг., в крайнем случае в 1962 году, не позже, догоним США по производству мяса, молока, масла. А если с умом используем наши возможности, то наверное догоним США по производству этих наиболее важных видов сельскохозяйственной продукции в 1960 году. Возьмите, например, Кубань. В прошлом году мы критиковали Краснодарский край за недостаточное использование имеющихся у них возможностей по развитию животноводства, а в этом году как шагнули вперед товарищи краснодарцы! Или возьмите Украину, РСФСР, Молдавию — там животноводство тоже находится на большом подъеме. Очень долгое время в плохом состоянии было животноводство в Белоруссии, а сейчас и там животноводство набирает силу. В колхозах и совхозах Грузии, Узбекистана получали от коровы в среднем 300–400 литров молока и дальше этого не шли, потому что такие удои считались чуть ли не «географической особенностью» условий этих республик. А теперь там удои в колхозах и совхозах составляют в среднем 900-1000 литров. И они все время растут, так как улучшаются условия для развития животноводства.

Коммунистическая партия, ее Центральный Комитет, весь советский народ добились резкого поворота в развитии сельского хозяйства, и оно сейчас быстро набирает силу. И теперь, товарищи, возникают такие вопросы, над которыми надо специально подумать. Если, например, в целом ряде колхозов несколько лет назад колхозники и колхозницы получали за свой труд крайне мало, работали, как говори лось тогда, «за палочки», т. е. им начислялись трудодни, на которые выдавалось очень мало продуктов и всего лишь несколько копеек, то ныне во многих колхозах доярка получает больше, чем инженер на заводе. В этой связи возникают у нас «трудности», но думаю, что с этими трудностями у нас хватит ума справиться. В колхозах теперь люди стремятся заработать как можно больше трудодней, потому что трудодень стал полновесным, высокооплачиваемым. Это хорошо, сельское хозяйство идет на подъем.

На хорошем подъеме находится и наша промышленность. Реорганизовав управление промышленностью и строительством, мы создали условия для значительно лучшего использования рабочей силы, оборудования и материальных средств, для дальнейшего подъема всего общественного производства, повышения качества продукции, снижения ее себестоимости, а следовательно и для еще большего роста накоплений, для дальнейшего развития нашей промышленности, всей нашей социалистической экономики.

Больших успехов добился Советский Союз и в области развития культуры, науки. Ведь мы буквально ошеломили наших врагов, запустив искусственный спутник Земли. Американские и другие зарубежные газеты очень много пишут об этом, комментируют это событие огромного исторического значения. Буквально на днях одна американская газета писала, что вот, мол, русские запустили свой спутник Земли и этот спутник летает над миром, лукаво смотрит сверху на Америку и улыбается…

КИРИЧЕНКО. Издеваясь над Вашингтоном.

ХРУЩЕВ. С этим дополнением согласен, хотя я хотел сказать несколько более деликатно. Запуск первого искусственного спутника Земли Советским Союзом взволновал, потряс весь мир. Думаю, что я не выдам секрета, если скажу, что сейчас готовится запуск второго советского спутника Земли. Люди уже поехали на место запуска и скоро будет нажата соответствующая кнопочка и в Октябрьские торжества уже не один, а два советских спутника Земли будут совершать свои полеты вокруг нашей планеты и посмеиваться над Соединенными Штатами Америки. (Аплодисменты).

Ученые предполагают поместить в этом спутнике собаку, чтобы выяснить, как будет переносить живой организм условия такой высоты. Специальные приборы должны будут передавать, каковы будут у собаки пульс, дыхание и прочие данные. Мы в шутку говорили, надо бы сделать так, чтобы эта собака, когда она будет пролетать над Вашингтоном, погавкала на Даллеса. (Смех в зале).

Достижения советских ученых, инженеров, специалистов, рабочих, запустивших искусственный спутник Земли и вписавших тем самым одну из самых ярких страниц в летопись достижений человеческого гения, горячо радуют нас, радуют всех прогрессивных деятелей, всех честных людей. Американцы вынуждены были поздравить советских ученых с этой исторической победой

Многие товарищи говорят, что нужно наградить, воздать заслуженные почести всем товарищам, которые работали над созданием и запуском спутника.

Вносится предложение поставить обелиск в память запуска первого искусственного спутника Земли. Думаю, что это правильные предложения, это будет означать, что наша страна достойно отмечает памятную дату запуска первого искусственного спутника Земли, в веках будут помнить, что этот спутник создан советскими людьми, запущен в советской, в социалистической стране. (Аплодисменты).

Да, товарищи, сделано замечательное дело, и мы по праву можем гордиться таким выдающимся достижением,

А посмотрите Вооруженные Силы нашей страны, как они окрепли, закалились, какой высокий авторитет завоевали они. Вы только вдумайтесь в такой факт, что в прошлом году мы своими решительными воздействиями остановили начавшуюся уже войну в Египте, которая могла бы перерасти в кровопролитную битву народов. Мы теперь схватили за руку поджигателей войны, пытающихся развязать войну против Сирии и хотя сейчас еще рано говорить об окончательном решении этого вопроса, но определенного перелома в сторону предотвращения развязывания военных действий мы добились. Как будут развиваться события дальше — покажет самое ближайшее время. Но уже то, что сделано нами, говорит о возросшем авторитете Советского Союза в решении всех международных вопросов, о могуществе нашей страны и ее крепости, о единстве всех социалистических стран. Наши Вооруженные Силы оснащены всеми современными средствами войны и поэтому Советскому Союзу можно иметь мощный голос на международной арене.

И вот в этих условиях нам приходится на Пленуме ЦК КПСС рассматривать вопрос об ошибках, о неправильной линии тов. Жукова Г.К., которую он проводил, будучи министром обороны Советского Союза. Дорогой Георгий Константинович! Вот ты мне звонил в субботу, мы целый час с тобой по телефону говорили. «Ты лишаешься лучшего друга», — сказал мне тов. Жуков. Но, товарищ дорогой, не обо мне ведь персонально идет речь. И дело здесь не в личных отношениях, а гораздо серьезнее и глубже. А ты все пытаешься свести к личным отношениям с тем или иным товарищем. И ко многим вопросам ты подходил именно с личной точки зрения, забывая на какой пост тебя поставила партия. Когда личное ставится выше партийного, общественного долга — это для государственного, партийного деятеля уже трагедия. А тов. Жуков именно так подходил к решению многих вопросов. Возьмите хотя бы его отношение к поездкам наших партийных и государственных деятелей и встрече с ними на местах.

Немного отвлекусь, но расскажу о таком случае. В 1926–1927 годах, когда я был заведующим орготделом Сталинского окружного комитета партии, приехал к нам в Донбасс тов. Ворошилов. В Макеевке на митинг мы собрали шахтеров. Так после этого митинга, связанного с приездом Климента Ефремовича Ворошилова парка в Макеевке не стало: люди лезли на заборы, на деревья, все повалили и поломали.

ВОРОШИЛОВ. Одним словом «полезную» поездку сделал.

ХРУЩЕВ. К.Е. Ворошилов был тогда министром обороны. И нам ведь никто не звонил, чтобы мы не выезжали встречать тов. Ворошилова, никто нас не ругал, не распекал за то, что мы выезжали встречать Климента Ефремовича. Приехал в Донбасс к шахтерам член Политбюро, уважаемый в партии и в стране человек, вот и возникла горячая встреча.

Но тов. Жуков поступает иначе. Он ругал, сурово отчитывал уважаемых людей только за то, что они посмели без его приказа встречать членов Президиума ЦК КПСС, приезжавших в те города, области, республики, где работают эти военные товарищи. Так поступал тов. Жуков не только в отношении Первого секретаря ЦК КПСС, но и в отношении других членов Президиума ЦК КПСС, например, А. И. Микояна. Что тут плохого, если нас встретили военные товарищи, когда мы приехали в Сталинград или в Латвию, Эстонию, Литву по служебным делам? Не на охоту же мы туда ездили! Что же вас обеспокоило, тов. Жуков? Можете меня не уважать, но когда министр обороны говорит начальнику военного округа, что не надо встречаться с Секретарем ЦК партии, то это трудно понять. Хочешь не хочешь, но тут налицо прямое посягательство на связь военных людей с работниками партии, с Секретарем ЦК, с Хрущевым, Ивановым, Петровым, кто бы он ни был. А ведь такие факты были и, к сожалению, не единичные.

Думаю, что товарищи правильно поймут меня, так как я не себя защищаю, а защищаю в этом случае честь партии, потому что партия всегда должна иметь самую тесную связь со всеми членами партии, а тов. Захаров член партии. (Аплодисменты).

Когда развяжешь всю цепочку фактов, характеризующих поведение тов. Жукова, понимание им принципов партийности просто неприятно и страшно становится. Венцом всего этого является его заявление: если будет нужно, я к армии, к народу обращусь, и они меня поддержат! Причем он говорил это к тому, что он, Жуков, может когда-то обратиться с призывом к армии, к народу помимо Центрального Комитета партии, помимо Правительства. Разве это заявление партийного руководителя? Родион Яковлевич Малиновский мне сказал, что его как удар грома ошеломило такое заявление тов. Жукова. И вот когда мы сказали тов. Жукову об этом, он нам ответил:

— Верно, я говорил так на собраниях. Но что же здесь такого? Я правильно говорил, я с антипартийной группировкой боролся! А что в этом правильного, тов. Жуков? Ведь и теперь ты мог бы обратиться к армии, к народу и сказать, что вот, мол, антипартийная группировка осуждает меня. Разве позволительны такие заявления партийному руководителю, стремление обратиться к армии и народу через голову Центрального Комитета. Я, мол, как господь бог, я Жуков, я сказал, значит это и есть правда. А какая это правда? Любой произвол мог изображаться как правда тов. Жукова. А это — страшное дело, товарищи.

Вспомните, как при Ленине бывали случаи, когда в Центральном Комитете партии не было большинства по тому или иному вопросу. Шло дальнейшее обсуждение и дело доходило до дискуссий в партии. Это была апелляция не к Вооруженным Силам, не призыв к ним решать силой оружия политические вопросы. Партия обсуждала возникшие вопросы и в конце концов находила правильные решения этих вопросов и принимала такие решения. А у тов. Жукова в его понимании нет места партии. У него главное — это армия, потому что она имеет силу, следовательно, он рассчитывал на силу армии, а народ для него — это прикрытие. Это же не что иное, как военная диктатура, это — военная хунта.

Тов. Жуков, если вы всерьез рассчитывали на это, то непартийный вы человек, нет у вас должной партийности. Такие настроения и замашки очень опасны и вредны.

Недавно, когда я беседовал с Р.Я. Малиновским о том, что он думает о тов. Жукове и его неправильной линии, когда я рассказал ему свои соображения о тов. Жукове, сказал и о том, что членов Президиума беспокоит тов. Жуков, а у некоторых товарищей его действия вызывают даже страх, он выслушал меня и говорит:

— А я напомню вам, что говорил вам о Жукове, когда вы возвращались из Китая и были в Хабаровске. Мы тогда сидели втроем в штабе или на квартире.

Я вам тогда сказал, что Жуков — это страшный человек. Н.А. Булганин подтвердил тогда это, а вы, Никита Сергеевич, промолчали. Родион Яковлевич Малиновский сказал мне, что вы, наверное, промолчали тогда по политическим соображениям.

Тов. Булганин подтвердил, что такой разговор действительно тогда был. Если я промолчал, то, видимо, я тогда не согласился с этим, потому что слишком верил тов. Жукову. А теперь хочу сказать вам, Родион Яковлевич, что вы были тогда правы, жизнь подтвердила правильность ваших опасений и Жуков на деле оказался очень опасным человеком. Это подтверждено жизнью.

Товарищи, Вооруженные Силы — это очень важный и сложный инструмент нашей партии, нашего государства, это — ответственный инструмент нашей политики. Поэтому такой инструмент должен быть не в руках одного лица, пусть самого уважаемого и доверенного, а в руках партии. Мы сперва вам доверили, тов. Жуков, Вооруженные Силы страны, а сейчас убедились, что вы этого доверия партии не оправдали.

Партия должна иметь самую тесную, органическую связь по многим каналам с массами, в том числе и с армейскими коммунистами. А в армии и на флоте имеется сейчас 700 тысяч коммунистов. Как можно этих членов партии оторвать от партии, поставить в полную зависимость от военного командования, чтобы связь партии с этими коммунистами зависела только от желания министра обороны. А фактически ведь так складывались обстоятельства. Нельзя допускать такого положения. Надо, товарищи, решительно вытравить это.

Тов. Жуков любит говорить, что в любом деле военные коммунисты поддержат Центральный Комитет партии. Никто не сомневается в том, что военные коммунисты поддержат Центральный Комитет партии, но если они будут поддерживать ЦК партии только по призыву, по приказу министра обороны, то тогда плохое положение будет у Центрального Комитета партии. Если Центральный Комитет партии позволил бы, чтобы коммунисты поддерживали Центральный Комитет только по приказу министра или его заместителей, то это означало бы смерть партийному руководству. Тогда все бы пошло по-другому. Мы должны полным голосом сказать о том, что должна быть повседневная связь партии с военными работниками, с военными коммунистами, потому что они, коммунисты, посланы на военную работу партией. Армейские коммунисты всегда являлись и являются посланцами нашей партии, Центрального Комитета партии в армии и они, конечно, всегда должны иметь самую тесную и крепкую связь с Центральным Комитетом партии, поддерживать и проводить политику партии, политику Центрального Комитета. В этом, товарищи, главное. (Аплодисменты).

А тов. Жуков хочет с нами вести себя как представитель Вооруженных Сил в партии, установить такое положение, чтобы военные коммунисты имели связь с партией только через него, министра обороны. Если вы, члены Президиума ЦК со мною, с Жуковым, а я с вами — значит армейские коммунисты, армия в целом вас поддержит, а если вы не со мною, я против вас — значит вас армейские коммунисты и вся армия не поддержат. Так нужно понимать и толковать слова и действия тов. Жукова. Разве это мыслимое дело, разве это партийное заявление. Так могут заявлять люди, которые хотят командовать в партии, установить свою личную диктатуру в стране.

Имейте в виду, тов. Жуков, что такие времена давно прошли. Для нашей партии, для нашей страны их не было даже во время становления Советской власти. Когда партия боролась с троцкистами, она выбросила Троцкого и армия всегда была с Центральным Комитетом, была прочной опорой партии. А это было еще в младенческие годы советского государства. Теперь же, когда мы празднуем 40-ю годовщину Советской власти, такого вопроса и подавно не существует — кого поддерживают члены партии, работающие в армии. Они являются верными членами Коммунистической партии и всегда стойко боролись и борются за великое дело своей партии.

Беда Жукова в том, что он очень самонадеянный человек. Когда его избрали в Президиум ЦК, он по всем вопросам стал давать советы и наставления, просто иной раз неприлично слушать. Ты узнай сначала суть дела, дай другим высказаться, а потом советуй. А он частенько сам как следует не разберется в вопросе, а уже пишет резолюцию. Нельзя же так, товарищи. Мы, руководители, будь-то министр обороны или Секретарь ЦК партии, как и другие руководители, мы охватываем своим руководством всю жизненную деятельность нашей страны. Поэтому мы слушаем все и по всем вопросам должны принимать решения: по ракетам, по запуску спутника, по сельскому хозяйству, по промышленности, по народному образованию, по медицине и даже по абортам. Это ведь тоже, товарищи, жизненный вопрос. И что же по абортам вы тоже будете давать конкретные указания? Ведь это было бы смешно.

Мы должны принимать решения, основываясь и опираясь на людей, которые работают в той или иной области, а чтобы найти правильное решение, мы должны слушать людей, не рычать, не рыкать на этих людей так, что у некоторых душа в пятки уходит, а создавать такие условия, чтобы они спокойно могли разобраться во всех вопросах. Только тогда обеспечивается принятие правильного решения.

А Вы, тов. Жуков, рычите на людей, а не говорите с ними. Очень характерно передал это тов. Малиновский в своем выступлении на Московском военном активе: у него, говорит, такой характер — он поздравляет человека, вручает орден и говорит ему: Товарищ (такой-то), разрешите мне вручить вам награду». Тот отвечает: Товарищ маршал, разрешите мне… я очень волнуюсь…» А тов. Жуков отвечает: Волнуетесь вы или не волнуетесь — это не мое дело, мое дело поздравить тебя с наградой». (Смех в зале). Конечно, это не буквально так, но очень похоже на то, как говорит с людьми тов. Жуков.

Нельзя так обращаться с людьми. Они требуют конкретного и делового руководства, твердости в решении вопросов, но мягкости при разборе этих вопросов, чтобы человек мог высказать свои мысли, чтобы ему разъяснили, если он не понимает того или иного вопроса, а потом приняли бы решение. У тов. Жукова этого нет. Он поступает так — если он сказал, то это уже незыблемость. Поэтому такой человек, как тов. Жуков, он не нуждается в партийной работе. Ведь в партийной работе нуждается человек, который хочет сколачивать массы вокруг партии, вокруг ее Центрального Комитета.

Что такое усиление партийно-политической работы в любых отраслях нашей работы? Это значит сколачивать массы на основе решений партии, воспитывать в людях уважение к этим решениям, незыблемость в проведении решений, принятых Центральным Комитетом партии. Но все это противоречит сути, всему существу тов. Жукова. Он стоит на позициях укрепления личности, своего личного авторитета. А это неправильно и вредно.

Товарищи! Всех, очевидно, волнует вопрос — что теперь будет с единоначалием? Думаю, товарищи, что единоначалие в армии должно и дальше еще больше укрепляться, но оно должно укрепляться на основе развития самосознания бойцов, офицеров, командиров, чтобы они это единоначалие укрепляли сознательно, а не при помощи страха; если ты не будешь меня слушать, я, мол, с тебя погоны сниму, лампасы сорву. Такое понимание ничего общего не имеет с политикой нашей партии. Укрепляя единоначалие в армии, мы должны в тоже время развивать и самокритику. Она обязательно должна быть у армейских коммунистов, должен быть правильно решен вопрос критики и самокритики в армейских парторганизациях, потому что, если мы ее не будем иметь, если в армейских партийных организациях будет исключена должная критика и самокритика, это значит взять под защиту самодура.

Вот тов. Жуков — он логичный человек: контрадмирала, который выстрелил в матроса и которого хотели судить, он взял под свою защиту, снизил его в звании, дал ему пенсию в 1500 рублей и сказал — иди. Но разве это коммунистический подход? Тов. Жуков, что Вы этим хотели сказать?

ЖУКОВ. Никита Сергеевич, это не совсем правильно, это надо разобрать, я к этому делу не имею отношения.

ХРУЩЕВ. Тов. Жуков, говорят, что в прошлом году или за этот год самодурами- командирами самочинно было убито семь солдат? Голос. В Московском округе.

ХРУЩЕВ. И Центральному Комитету партии об этом, между прочим, не было доложено, мы узнали это только после недавнего актива. Должно ли это насторожить министра обороны, заставить его обратить внимание на тот факт, почему это командиры стреляют в своих солдат? Конечно должно. Ведь одно время у нас не было смертной казни даже для убийц, а здесь командиры солдат расстреливают. Если дать такое право, что командир должен добиваться повиновения своих подчиненных путем принуждения, вплоть до применения огнестрельного оружия, то каждый самодур может свести свои счеты с любым неугодным ему человеком. Он скажет: я тебе приказываю то-то, то-то, а если ты не исполнишь, то я тебя расстреляю. И это он может сделать на основе Устава. Вы понимаете, что означает это. Такого положения не может допустить ни одно цивилизованное общество, а тем более наше социалистическое общество. А вас, тов. Жуков, это не беспокоит, потому что такое положение вытекает из вашей политики, которую вы проводите. Партия не может мириться с такими явлениями. И чтобы не допускать их, партийная работа должна всегда быть на высоком уровне.

Вспомните, товарищи, гражданскую войну, когда только что созданная Красная Армия громила всех врагов Советской власти. Какое там было единоначалие, какая была тогда у нас армия с точки зрения сколоченности, каков был уровень наших красноармейцев? В сравнении с сегодняшним днем, когда Советскому государству исполняется скоро 40 лет, все это было тогда в младенческом состоянии. И эта армия, в которой не было единоначалия, разбила офицерские капелевские части, разбила корниловские офицерские части, разбила Колчака, Врангеля и прочих генералов и адмиралов, разбила вооруженные до зубов войска интервентов и вышвырнула их вон с нашей советской земли

Чем же побеждала тогда Красная Армия, чем громила она всех своих врагов? О тов. Буденном Семене Михайловиче — нашем народном герое, когда он разгромил Мамонтова под Воронежем, белогвардейцы писали, что Буденный — это генерал, перешедший на сторону красных. Они не могли допустить мысли, что бывший фельдфебель старой армии мог их разбить.

БУДЕННЫЙ. Старший унтер-офицер царской армии.

ХРУЩЕВ. Извините, Семен Михайлович, что я неточно назвал тот чин, который был у вас в царской армии. Но дело не в этом. Враги не могли допустить мысли, что красные войска под командованием унтер-офицера громят армии генерала Мамонтова, Шкуро и всяких иных шкурников. Чем же била своих врагов Красная Армия? Тем, что моральная сила народа была на стороне Ленина, на стороне нашей партии, а это главный залог победы, товарищи. (Аплодисменты).

А некоторые военные товарищи теперь ставят вопрос так: или единоначалие, и армия тогда будет, но если мы будем укреплять в армии партийную работу, улучшать политическое воспитание солдат и офицеров, тогда, по мнению таких людей, армии у нас не будет. Только враг может противопоставлять такие вещи, как единоначалие и партийно-политическая работа в армии. Нет, говорим мы, должно быть и единоначалие и глубокая проработка решений партии, широкий охват политической работой всего состава нашей армии. Вот, товарищи, основа правильного воспитания советских солдат, офицеров и генералов. Тогда бойцы будут подчинены не какому-нибудь одному лицу, а будут подчинены партии, руководствоваться партийными интересами и принципами, тогда наша армия всегда будет надежным инструментом партии в борьбе за охрану наших границ с тем, чтобы наш народ мог спокойно жить и идти по пути, указанному XX съездом партии, по пути построения коммунистического общества.

Партия будет бороться с теми командирами, которые будут проявлять самодурство, которые будут выступать против развертывания политической работы, партийной работы в армии и на флоте. В то же время мы будем бороться с теми политическими работниками и сурово наказывать тех, кто не будет обеспечивать единоначалия в армии и на флоте, не будет поддерживать командира, который достоин этой поддержки.

У нас теперь редко встречаются командиры-беспартийные. А есть ли в наших войсках вообще командиры-беспартийные?

МАЛИНОВСКИЙ. Есть в низовом звене.

ХРУЩЕВ. Думаю, что их не надо вытеснять. Сейчас, как никогда, у нас имеются все условия для крепкого единства в нашем командном звене как командиров, так и политработников. Тот, кто будет пытаться разделять командиров и политработников, тот будет делать не партийное, а вражеское дело. Я твердо уверен, что у нас достаточно будет понимания в этом вопросе, достаточно будет сил у Центрального Комитета и всей нашей партии, чтобы обеспечить проведение такой единственно правильной политики.

Когда я говорю о Советской Армии, думаю, что товарищи-моряки понимают меня, что это относится в такой же степени и к военно-морскому флоту. Нужно сказать, что в морском флоте мы должны еще более внимательно относиться к людям, потому что и в старое время, и в наше время туда направляются более квалифицированные люди, потому что там они имеют дело со сложными механизмами, а не только с винтовкой или с пулеметом. Техника там значительно сложнее. Поэтому надо более внимательно относиться к подбору кадров для военно-морского флота, для других родов войск, где имеется на вооружении весьма сложная и ответственная современная военная техника.

Теперь, товарищи, о культе личности тов. Жукова. Георгий Константинович, ну чего только тебе не дала страна, чем тебя только не наградила партия! Ну что тебе еще надо? Ведь это как в пушкинской сказке «О рыбаке и рыбке»…

Голоса. Правильно.

ХРУЩЕВ. Ну, все ему дано. Но теперь он говорит — нет, этого мне мало, я хочу, чтобы мне сама партия служила. Фактически так.

Голоса. Так.

ХРУЩЕВ. Тов. Жуков, ты хорошо знаешь, что случилось с той капризной старухой? И с тобой, уже не с молодым стариком, получится то же самое, если ты замахнулся на мать свою, на партию. Если ты идешь против партии, хочешь заставить ее служить тебе, тогда партия всего тебя лишит. Все твои внешние доспехи останутся при тебе, но морально-политической поддержки партия лишит тебя и лишит сегодня. И это будет правильно, потому что ты не умел пользоваться высоким доверием партии, не мог по-настоящему ценить его, а начал злоупотреблять этим доверием во вред партии. Я бросил здесь реплику, что очень ценю т. Жукова как военного работника. Повторяю, что ценил и ценю сейчас.

Но не могу не сказать и о следующем. Сам я не слышал, но мне говорят, что тов. Жуков не раз заявлял: «Я за время войны не имел ни одного поражения». Ну, товарищи, а кто же имел поражения, как же мог быть без поражения маршал, который был начальником Генерального штаба всей нашей армии, когда началась война и наша армия откатывалась к Москве, к Сталинграду? А тов. Жуков говорит, что поражений он не имел. Кто же тогда их имел?

ЖУКОВ. Я на второй день войны был с Вами на Украине, а не был в Генеральном штабе. Меня тогда сняли за разногласие со Сталиным.

ХРУЩЕВ. Георгий Константинович, неужели я этого не помню. Я помню это и помню свои слова, которые тогда говорил тебе. Когда ты уехал, я был обеспокоен, потому что на Украине сложилась очень тяжелая обстановка. Командующий Кирпонос был неподготовленный человек; он до этого раньше никогда и дивизией не командовал, а был начальником военных школ. И вот когда к нам прибыл тов. Жуков и мы приехали с ним на фронт, когда я увидел, как умело он стал распоряжаться, я сказал — с этим командующим можно было бы повоевать.

Но если говорить правду, то и под Тернополем, куда мы приехали с тобой, Георгий Константинович, ты все-таки допустил ошибку, и я сейчас скажу, в чем эта ошибка заключается. Когда тебя отозвали в Москву, на нашем фронте, т. е. перед войсками Киевского военного особого округа, сложилась очень сложная обстановка. Противник, используя свое превосходство в силе, наступал. И вот резервная армия, с которой пришел Иван Степанович Конев, которая уже вступила в бой против немцев, причем этот бой протекал для нас успешно, неожиданно получает категорическое приказание тов. Сталина отходить. Положение сразу же осложнилось, когда тов. Конев, выполняя приказ, вывел свою армию из боя и стал передислоцироваться в другое место, которое ему было указано. Как мы потом узнали, он был переброшен на Белорусский фронт, где фронт совершенно развалился и противник почти беспрепятственно продвигался в глубь нашей страны.

Конечно, если бы тов. Конев со своей армией не был бы переброшен, то ход боев на этом направлении мог бы быть совершенно другим. Там шли упорные бои и наши войска очень хорошо дрались. Особенно хорошо проявили себя корпус, которым командовал тов. Рябышев, войска под командованием тов. Карпезо (он был контужен в том бою), а также и другие корпуса СоветскойАрмии. Повторяю, что положение было бы другое при условии, если бы не произошло развала наших войск на Белорусском фронте. Именно потому, что оказалось совершенно оголенным направление на Москву, армия под командованием тов. Конева была переброшена с нашего направления на тот участок фронта.

При сложившихся условиях командующим Киевским особым военным округом тов. Кирпоносом, мною, как членом Военного Совета, начальником штаба, которым тогда был генерал Пуркаев (начальником оперативного отдела былтогда полковник Баграмян — ныне Маршал Советского Союза), было принято решение, чтобы отвести 6-ю армию, против которой противник не проявлял активности. Но вскоре после этого мы получили указание из Москвы (а этоуказание было дано тов. Сталиным на основе характеристики положения дел на нашем участке фронта, которую дал ты, тов. Жуков), что не следует отводить6-ю армию. Нас выругали и приказали вернуть 6-ю армию на те позиции, которые она занимала. Нам ничего не оставалось делать, как подчиниться этому приказу. Помню командующим 6-й армией был тогда тов. Музыченко, который и сейчас жив, он теперь в отставке.

И против 12-й армии противник не проявлял никаких активных действий. Так эти две армии, благодаря твоей информации тов. Сталину, оставались на месте, фактически вынуждены были бездействовать, а в это время противник устремился довольно узким фронтом по шоссе Владимир-Волынский — Броды — Ровно на Коростень, на Клев. В результате твоего неправильного действия, тов. Жуков, были отменены принятые нами меры и эти две армии — 6-я и 12-я со своими штабами и командующими попали в плен.

Ведь это ты тогда звонил нам и приказал вернуть 6-ю и 12-ю армии на прежние рубежи, не давать двигаться противнику.

Но ведь противника перед этими армиями не было — вражеские армии обходили наши войска с флангов. Чем кончилось все это, тов. Жуков? А ты говоришь, что ты никогда не имел никаких поражений.

ЖУКОВ. Это не моя затея, а я получил указание из Ставки от Сталина.

ХРУЩЕВ. Это не твоя затея лишь формально, потому что действительно все делалось от имени Сталина, но Сталин отдал такой приказ по твоей затее. Да, кроме того, ты сам нам звонил, и не только звонил. Уже значительно позже, когда разговор возникал об этой операции, ты и тогда считал неправильным, что после твоего отъезда были отведены 6-я и 12-я армии. Так в результате твоего настояния две наших армии продолжали оставаться на тех позициях, на которых они находились в начале войны. И эти армии погибли.

Нельзя приписывать себе только те сражения, которые были выиграны нашей армией. Получается так: где победа — там я и мой сват Василевский, а где поражение — там были другие генералы и маршалы. Но ведь и другие генералы и маршалы разбирались в военных вопросах и руководили войсками не хуже, тов. Жуков, чем ты и тем более тов. Василевский, которого я очень уважаю как человека. Но как военный человек, как командир, Александр Михайлович Василевский не отличался особыми талантами, необходимыми волевыми качествами.

Ты говоришь — это было сделано по указанию тов. Сталина. Но ты ведь докладывал тов. Сталину. Ты бы доложил, что Кирпонос, Хрущев и Пуркаев предлагают правильное дело. Думаю, что тов. Сталин послушал бы тебя, тем более, что он уже дал нам свое согласие. Но ты предложил иное и две наших армии погибли. Так нельзя.

Мы — члены партии и должны брать на себя и неудачи и удачи. Мы берем ответственность и за то, что отступали, берем и славу того, что разбили после этих отступлений врага. А ты хочешь только красоваться на белом коне на фоне Бранденбургских ворот. Но ты, мил человек, покрасуйся и на фоне развалин наших городов и селений, разрушенных фашистскими захватчиками. Наши войска, сражаясь с врагом, вынуждены были отступать, нести потери. Отступали они и под твоим командованием. Конечно, не только под твоим, но и под командованием других генералов, маршалов. Но нельзя так делать — славу брать себе, а всякие поражения, неудачи приписывать другим. Это недобросовестно, нечестно, не по-партийному.

Конечно, у нас были крупные ошибки во время Отечественной войны. Одной из таких ошибок было то, что Павлов, этот малограмотный человек, пьянчужка, командовал Белорусским фронтом. Теперь мы реабилитировали его в политическом отношении. Уверен, что врагом он не был, но и умным тоже никогда не был. А в результате того, что этот человек был поставлен на такой ответственный пост, мы понесли очень крупное поражение.

Мы должны правильно оценивать действия наших войск и, следовательно, действия нашего командного состава с тем, чтобы верно и по заслугам оценить каждого, а главное, — чтобы в результате делового анализа выявить как сильные, так и слабые наши стороны, которые сложились в ходе войны. И нельзя ошибки, которые были тогда допущены, валить на кого-то одного.

Ошибки были и у таких хороших генералов, как тов. Жуков, у которого много достоинств, но имелись и большие недостатки.

В наших войсках на первом этапе войны мало было танков Т—34, не было в нужном количестве зенитной артиллерии, мало было пулеметов и даже винтовок. Когда потребовались винтовки, чтобы вооружить рабочих Киева, а рабочие буквально рвались в бой и требовали, чтобы их вооружили, мы обратились тогда в Москву, в Генштаб, чтобы нам дали оружие, чтобы вооружить рабочих, т. е. заняться новым формированием войск для отпора врагу. В Генштабе мне сказали, чтобы я позвонил по этому вопросу к Маленкову. И такое положение было в том Генеральном штабе, где начальником тогда был тов. Жуков. Оказывается Маленков стал каким-то военным, хотя никакого отношения к военным делам он никогда не имел и очень плохо в них разбирался. Ему, оказывается, было поручено заниматься военными кадрами. Так что, говорят, и по этому вопросу также к Маленкову.

Звоню Маленкову и прошу, чтобы нам дали оружие. Маленков ответил, что никакого оружия нет, а те запасы, которые были, направляются для вооружения рабочих в Ленинград и для Москвы.

Вы, — говорит, — сами выходите из положения.

— Что же мы можем сделать, если у нас нет оружейных заводов? — говорю я ему. — А вы куйте ножи, пики и вооружайте ими рабочих! — ответил на это мне Маленков. И это было не в 1812 году, а в 1941 году! С ножами и пиками против немецких танков, минометов и автоматов посылали сражаться наших людей. Голоса. И бутылки.

ХРУЩЕВ. Да, посылали людей и с бутылками против танков. А тов. Жуков был начальником Генерального штаба, но он говорит, что за это он не отвечает! Так ли это?

Теперь, товарищи, кратко о таком вопросе. Я уже сказал, что уважаю Александра Михайловича Василевского — это хороший человек, но как военный он не имел достаточно сильной воли и характера, а нередко и просто проявлял безвольность. Если он приезжал на фронт, то ему были рады не потому, что он может помочь в каких-либо оперативных вопросах. В этих вопросах сами командующие были сильны и даже сильнее тов. Василевского. Они были рады его приезду потому, что ему тов. Сталин очень доверял и поэтому его приезд вселял в людей надежду на лучшее понимание нужд фронта. Но не всегда надежды на получение дополнительных подкреплений людьми, вооружением, боеприпасами оправдывались. Так к нему относились на фронте. А тов. Жуков, с его характером, еще более пренебрежительно относился к тов. Василевскому. Помню, как он возмущался, когда тов. Василевскому присвоили звание генерал-полковника. Он все доказывал, что ему достаточно и генерал-майора. Теперь они сваты, и тов. Жуков не возражает, чтобы чуть ли не единственными героями войны изображались маршалы Жуков и Василевский. Где же этот объективный подход к оценке людей?

Я не приписываю тов. Василевскому такого стремления, потому что знаю его как довольно скромного человека и не думаю, чтобы он сам претендовал на это. Но тов. Жуков скромность не проявлял и раньше, а затем, когда стал министром обороны, совершенно потерял всякие сдерживающие центры. Он посадил себя на белого коня и тянет за собой своего свата Александра Михайловича. Нехорошо так делать. А другие где были? Вы что же, как два Кузьмы Крючковых немецкие армии разбили? А наша армия, народ, наши маршалы, генералы, командный состав, они ничего не сделали? А организующая роль партии, о которой так пренебрежительно отзывается тов. Жуков? Разве добросовестно так делать?

Мне вспоминается такой случай с Семеном Михайловичем Буденным. Вы помните, Семен Михайлович, когда противник прорвался к Курску и, развивая успех южнее Курска, захватил Кременчуг. На правом фланге у нас был тогда Брянский фронт, которым командовал Андрей Иванович Еременко. Если посмотреть на карту, то явно обозначался замысел противника. Немцы хотели сомкнуть свои фланги и окружить наши войска, которые занимали Киев. Кременчуг, по-моему, был тогда на стыке юго-западного и южного фронтов. Я тогда был членом Военного Совета юго-западного направления, а командующим был Семен Михайлович Буденный, вместе с ним мы отвечали за тот и за другой фронты.

Когда мы обсуждали с Семеном Михайловичем положение дел на фронтах, я предложил ему:

— Давай напишем тов. Сталину наши предложения. Надо оставить Киев, чтобы вывести оттуда наши войска и технику. А там было много артиллерии и другого вооружения. Противник уже месяц, как не делал никаких попыток к наступлению на Киев после отражения его неоднократных атак, которые были отбиты 37-й армией, которой командовал тогда Власов (впоследствии сдался в плен и стал предателем нашей Родины).

Написали мы наши соображения тов. Сталину. Что же получилось? Семена Михайловича Буденного отозвали, командующим был назначен маршал Тимошенко. Не помню, через неделю или через полтори, но все войска, которые мы предлагали отвести с Киевского направления, были окружены и погибли.

КИРИЧЕНКО. А под Харьковом потом повторили.

ХРУЩЕВ. Об этом скажу несколько позже. Теперь в этом деле по Жукову все виноваты, а Генштаб прав. А кто был начальником Генерального штаба? Тов. Жуков.

ЖУКОВ. Когда Тимошенко приехал сюда, я был послан на Ленинградский фронт и уже месяц был освобожден от должности начальника Генерального штаба. А перед этим провел Ельнинскую операцию, где было разгромлено до девяти дивизий немцев.

ХРУЩЕВ. Думаю, тов. Жуков, что если бы приехал ты, то и тогда события развернулись бы так, как они произошли, когда были отклонены предложения, внесенные нами с тов. Буденным. Вот в чем дело.

Голоса. Время было уже упущено. ХРУЩЕВ. Так что нельзя считать, что ты во всем герой. Нет, ты наберись мужества, покажи и это, а не только свои победы.

Теперь об операции под Харьковом. В результате ошибки Сталина не одна сотня тысяч наших людей были во время этой операции убиты и, главным образом, захвачены немцами в плен.

БУЛГАНИН. Шесть армий.

ХРУЩЕВ. Это — на совести Сталина и, конечно, Василевского, который сейчас с благословения тов. Жукова изображается тоже выдающимся героем. Помню, как я уговаривал по телефону тов. Василевского и просил его:

— Тов. Василевский, пойдите, пожалуйста, к тов. Сталину с картой, покажите ему на карте, какая обстановка сложилась под Харьковом, и разъяснитеему, как военный человек, что если наш приказ, который мы отдали с тов. Тимошенко о приостановлении наступления на запад, не будет выполнен, т. е. если не будет приостановлено наступление и не будут отведены танковые и артиллерийские части, которые мы решили поставить на флангах с тем, чтобы исключить возможность для противника окружить нашу группировку на Барвенковском направлении, то операция не только не удастся, а наступление кончится катастрофой для наших войск.

А он мне спокойно ответил:

— Тов. Хрущев, Иосиф Виссарионович Сталин приказал и никуда я не пойду. Надо выполнять приказ. Этот разговор с тов. Василевским был у меня в присутствии тов. Баграмяна, который присутствует на Пленуме ЦК. Он кандидат в члены ЦК КПСС. (Тов. Баграмян был тогда не то начальником штаба юго-западного фронта, не то начальником оперативного отдела этого штаба). Тов. Баграмян также очень настаивал на том, чтобы добиться отмены распоряжения тов. Сталина с тем, чтобы обеспечить выполнение нашего приказа, который нами был отдан войскам. После разговора с тов. Василевским я позвонил тов. Сталину на квартиру. Он оказался на даче. К телефону он не подошел, а взял трубку Маленков. Я попросил его передать трубку тов. Сталину, так как хотел доказать ему необходимость отмены его приказа. Но Сталин даже не изволил подойти к телефону, а расстояние от стола, где он сидел, до телефона было всего метров пять. Он предложил мне передать через Маленкова то, что хочу я ему сказать. И вот я через Маленкова начал доказывать тов. Сталину необходимость того, чтобы он отменил свое распоряжение и оставил в силе отданный нами приказ. На это мне Сталин заявил через Маленкова, что надо, мол, смотреть вперед, надо продолжать выполнение операций. Он сказал также, что у вас нет единого мнения с командующим фронтом: командующий фронтом занимает якобы особую позицию и что, де-мол, я, Хрущев, навязал ему этот приказ. Я заявил через Маленкова тов. Сталину, что это не соответствует действительности, что у нас не было никакого спора с командующим, не было и нет никаких двух мнений по этому вопросу, а высказываю я наше общее мнение, общую просьбу.

Несмотря на все мои доводы о необходимости оставить наш приказ в силе, Сталин настоял на своем — войскам было приказано вести наступление, а это в тех условиях было выгодно только противнику. Чем глубже мы продвигались на запад, тем больше растягивали свои силы, ослабляли свои фланги. Противник к тому времени сосредоточил свои войска на флангах и от Славянска нанес нам удар. После того памятного разговора дня через два, максимум через три, наши войска были окружены, и кончилась эта операция, как всем теперь известно, большой катастрофой. Там погибло очень много наших войск.

Этот случай хорошо характеризует тов. Василевского, который был чиновником в Генштабе. Если ему что-либо приказывал Сталин, он слепо выполнял. Он хорошо знал, что Сталин в военных вопросах плохо разбирался, знал, что если проявить настойчивость, доказать тов. Сталину необходимость какого-либо мероприятия, тот нередко соглашался. Когда ему иногда умело и тактично указывали на неправильную позицию, которую он занимал в том или ином вопросе, он соглашался и менял решение. Но, конечно, так мог поступить только волевой человек, решительный, который, понимая дело, не побоялся бы возразить Сталину. А там был карьеристский подход, все делалось так, чтобы не говорить неприятного Сталину. И Сталин именно за это приближал к себе Василевского, продвигал его.

Такое отношение тов. Василевского к делу дорого обошлось для наших войск. Ведь можно было бы избежать тогда поражения и тогда по-другому могли бы развиваться военные события. После того, как противнику удалось разгромить наши войска, он, собственно говоря, уже не имел перед собой сильного фронта. И, спустя некоторое время, немцы, накопив и передислоцировав войска, развили наступление и дошли в 1942 году до Волги. Ошибка, о которой я говорю, привела и к разгрому нашего Южного фронта.

И вот теперь эти люди, которые были в Ставке, товарищи Василевский и Жуков, говорят, что они тут ни при чем. Но кто же отвечает за это конкретное дело, как и за другие дела? Почему люди не хотят брать ответственности за то, что произошло тогда при их активном содействии? Сейчас они, глядя в зеркало истории, видят там только свои победы, успехи и хотят забыть свои поражения. Разве это правильно, тов. Жуков?

Когда я разговаривал с тов. Сталиным через Маленкова по тому вопросу, у него были тов. Микоян и, видимо, Молотов и Берия. Однажды, когда уже кончилась война, в беседе у Сталина Анастас Иванович Микоян вспомнил почему- то этот мой разговор с Маленковым и сказал, что Хрущев, мол, тогда правильно предупреждал о том, что дело может кончиться катастрофой для наших войск, но его тогда не послушали и это стоило больших жертв для нашей армии. Тогда Сталин так сверкнул глазами на Микояна, что разговор этот мог кончиться катастрофой для самого Микояна, Сталина буквально всего передернуло. Видимо, он отлично понимал свою роль в той катастрофе, которая разразилась для наших войск в так называемой Барвенковской операции. И ему было неприятно сознавать, что это поражение было связано с его именем, с его капризом.

Вот вам и руководители тогдашнего Генерального Штаба. А теперь они непогрешимые и непобедимые герои.

Я согласен, что в 1941 году были успехи и под Ельней. Сейчас на Пленуме можно добрым словом помянуть замечательного генерала Бодина. Он был тогда начальником юго-западного фронта или направления, я сейчас точно не помню. Позднее они вместе с тов. Баграмяном разработали операцию по захвату Ростова. Противник тогда буквально зарвался: танковыми войсками, которыми командовал Клейст, он захватил Ростов. Товарищи Бодин и Баграмян выяснили на основе данных разведки, что противник хоть и захватил Ростов, но если мы сможем собрать свои войска, даже за счет оголения других участков, и бросим их против Клейста, то можем отбить Ростов у врага. И они разработали соответствующие планы. Командующим юго-западного направления был тогда тов. Тимошенко, а южным фронтом командовал генерал Черевиченко. Добившись успеха, мы хотели развить его, отбить у врага Таганрог. Товарищи Баграмян и Бодин сказали мне, что эту операцию можно выиграть при условии, если войсками будет командовать не Черевиченко, а Семен Константинович Тимошенко. Так и было сделано, руководство операцией было поручено тов. Тимошенко и он провел ее очень хорошо. Ростов был взят нашими войсками, и противник отброшен назад.

Это хорошие страницы борьбы наших войск против фашистских орд, вписанные в историю Великой Отечественной войны Советского Союза 1941–1945 годов, уже в первый ее период. Я называю лишь некоторые операции, которые проводились войсками, где мне довелось быть членом Военного Совета. А сколько замечательных примеров можно привести из истории сражений других фронтов!

Везде наши войска героически сражались с врагом, проявляя массовый героизм, стойкость и мужество. Наши командиры и политработники, коммунисты и беспартийные, не жалея самой жизни, вели борьбу, показывая умение бить врага и в той сложной обстановке, которая была в первый период войны.

Решающую роль на весь ход Отечественной войны сыграла Сталинградская битва. К слову сказать, сейчас столько числится сталинградцев, что если бы собрать всех, кто награжден медалью «За оборону Сталинграда», то наверное получилось бы, что на каждого немца пришлось бы по три наших солдата. Все же знают, что этого в самом деле не было. Так уж получается, когда кашу варивали, то было немного людей, а когда стали есть эту кашу, тогда каждый спешил взяться за большую ложку. Но это, товарищи, просто к слову сказано.

Вот сейчас говорят, что тов. Василевский совместно с тов. Жуковым разработали Сталинградскую операцию Так ли это? Это не соответствует действительности. Когда противник подошел к Сталинграду, там сложилась очень тяжелая обстановка. Надо учесть, что противник подошел к Сталинграду после поражения наших войск под Харьковом и под Ростовом, т. е. он вывел из строя два наших фронта — Юго-Западный и Южный. Чтобы закрыть образовавшуюся дыру, требовалось много войск и нужно было много времени. Противник имел большое превосходство в живой силе и технике, он рвался к Сталинграду, хотел как можно быстрее захватить его Надо сказать, что на подступах к Сталинграду очень стойко сражались наши войска. Еще при наступлении на Калач и форсировании Дона и на подступах к Сталинграду противнику были нанесены большие потери. Особенно упорные бои завязались непосредственно за Сталинград.

В это время Сталинградским фронтом командовал тов Еременко, я был, как известно, членом Военного Совета этого фронта. Членами Военного Совета Сталинградского фронта были также товарищи Кириченко и Чуянов, а начальником политуправления тов. Доронин.

Наряду со Сталинградом противник большими силами устремился тогда на Кавказ. Немцы хотели взять Баку, захватить нефтяные районы. Для этой цели они отвлекли значительные силы. Непосредственно под Сталинградом немецкие войска вели упорные бои, но на флангах южнее и севернее Сталинграда в ряде мест не было сплошного фронта, особенно в направлении на Астрахань. Там у немцев действовала одна танковая дивизия. У нас там стояла 28-я армия, которой командовал тов. Герасименко, и были отдельные отряды южнее озера Цаца. В промежутке между Сталинградом и Астраханью сплошного фронта не было ни у нас, ни у противника. Поэтому наши отряды легко пробивались в глубь фронта противника и наносили большой урон врагу. Помню, например, в районе озера Цаца стояла дивизия, которой командовал тов. Макарчук. Ему дали задание, чтобы он организовал наступление на своем участке и проник бы в тыл врага. Перед этой дивизией были войска противника. Когда мы его вызвали к себе и спросили, может ли он совершить рейд в тылы врага, он доложил, что может. Тов. Макарчук довольно успешно организовал эту операцию, глубоко проник в тыл противника и уничтожил много живой силы и техники врага. Только неумно сделал, что позволил расстрелять всех захваченных в плен солдат противника Немцы тогда широко использовали в своей пропаганде этот факт. Они собрали в кучу трупы и говорили своим солдатам: «Вот что будет с теми, кто попадает к русским в плен. Не сдавайтесь русским, они всех пленных расстреливают».

Такие же операции были и на других участках фронта. Эти вылазки, как правило, были успешными Это подтверждало наши предположения, что у противника на флангах войск мало и что есть возможность сосредоточить силы, вклиниться в глубь фронта немецких войск и окружить сталинградскую группировку, которой командовал Паулюс.

Имея эти данные, мы с тов. Еременко написали И.В. Сталину записку, в которой изложили свое мнение. Мы написали, что если бы были войска, то можно на раде участков фронта легко пройти в тылы немецких армий, стянутых к Сталинграду, выйти к Дону и даже форсировать Дон.

Тов. Малиновский, который тогда командовал армией, входившей в состав Донского фронта, также написал тов. Сталину свои соображения о возможности окружения немецких войск под Сталинградом. Я уверен, что такие предложения вносили тов. Рокоссовский, который командовал тогда Донским фронтом, и тов. Ватутин, который командовал тогда Воронежским фронтом.

Таким образом, командующие фронтами и армиями, которые находились на этих участках, приходили к выводу о возможности прорыва фронта и окружения противника. Этот вывод был основан на результатах успешных операций прощупывания противника боем, которые проводились на этих участках.

В результате обобщения этих предложений был разработан план Сталинградской операции по окружению и разгрому немецких войск, которыми командовал фельдмаршал Паулюс.

Теперь тов. Жуков приписывает все себе, утверждает, что план этой операции был разработан Жуковым и Василевским. Я не отрицаю, что возможно товарищи Жуков и Василевский высказывали такие же соображения. Они пользовались теми предложениями, которые поступали от командующих фронтами, которые соприкасались с войсками противника на этом направлении. Поэтому нельзя приписывать себе того, что являлось плодом коллективного труда в результате операций, которые проводились командующими фронтами и командующими армиями.

Сталинградская операция стала исторической. При жизни И.В. Сталина говорили, что Сталин разработал план этой операции. Понятно, что он имел отношение к этой операции как Верховный Главнокомандующий. После смерти Сталина стали говорить, что план Сталинградской операции разработали Жуков и Василевский. Нельзя, товарищи, так извращать исторические факты, принижать роль других, выпячивая роль одного или двух, хотя и достойных людей, которые тоже участвовали в разгроме врага и отличились при этом.

Тов. Жуков, по-моему, был в Сталинграде один раз. Побыл у нас немного и больше в Сталинграде не появлялся. Он приезжал, когда было уже принято решение провести эту операцию. Он знакомился, как идет подготовка к операции. Я помню, мы тогда с тов. Жуковым выезжали юго-западнее Сталинграда и на месте знакомились с обстановкой, слушали командира полка. Мы выезжали как раз на то направление, на котором должен быть наш главный удар по окружению войск противника. Вот, по-моему, на этом в основном и кончилось посещение тов. Жуковым Сталинграда.

Тов. Василевский приезжал в Сталинград вместе с Маленковым. С ними была целая свита военных. Они приезжали в то время, когда противник подверг жесточайшей бомбардировке Сталинград, весь город буквально был в огне. И Василевский, и Маленков, и другие приехавшие с ними генералы пробыли в Сталинграде несколько дней, увидели тяжелейшую обстановку. Они, видимо, пришли к выводу, что создалось такое положение, которое трудно поправить, и, очевидно, считали, что противник захватит Сталинград.

Посидели они тогда у нас немного, поговорили и наверное гнусную телеграмму написали тов. Сталину, потому что после их приезда Сталин просто рычал на нас. Помню однажды звонит он мне и говорит:

— Почему у вас идет эвакуация Сталинграда?

Отвечаю ему, что никто из Сталинграда не эвакуируется, так как по вашему указанию эвакуация запрещена. После разговора со Сталиным звоню тов. Чуянову и спрашиваю его:

— Вы что-нибудь вывозите? Он отвечает мне: нет, ничего не вывозим. Мне, — говорит тов. Чуянов, — звонил тов. Сталин, буквально обругал меня и бросил трубку. Был тогда там Меркулов, я его спрашиваю: звонил ли Вам тов. Сталин? Он сказал, что и ему Сталин звонил, тоже выругал. И Малышева, который также там был, Сталин обругал.

Прошло некоторое время. Снова звонит Сталин и говорит: — Эвакуируйте город, вывозите оборудование заводов, все что можно.

Я ответил ему, что теперь, тов Сталин, ничего уже сделать нельзя. Не только станки вывозить не на чем, но и патроны, боеприпасы подвозим с большим трудом. Такова была обстановка.

Василевский и Маленков уехали в Москву, а мы остались с тов. Еременко и небольшим количеством офицеров из штаба Сталинградского фронта. Штаб фронта, который до этого находился на реке Царичанка, был перемещен на правый берег Волги, а через некоторое время обстоятельства сложились так, что штаб фронта надо было перенести на левый берег.

Когда противник прорвался к Волге севернее Сталинграда и разрезал Сталинградский фронт, тогда были предприняты усилия, чтобы разбить группировку немцев, которая прорвалась к Сталинградскому тракторному заводу и к Волге, с тем, чтобы восстановить сплошной фронт и отбросить немцев от Волги.

Для проведения операции из района севернее Сталинграда против группировки немецких войск, которые прорвались к Волге, приехали Жуков и Маленков. Непонятно было, зачем прислали Маленкова, ведь это беспомощный человек. Чем кончилась эта попытка, вы знаете, тов. Жуков. Вы теперь говорите, что не имели поражений, что если вы брались за какую-либо операцию, то вы ее выигрывали. Но это не соответствует исторической правде. Об этом говорят факты, и в частности проведение этой операции. Там были действительно подтянуты свежие войска. К сожалению, эта операция неумело проведена под вашим, тов. Жуков, руководством вместе с Маленковым, и она закончилась безуспешно. Положили там наших сил очень много, а противника так и не выбили.

Получилось так, что когда тов. Василевский уехал из Сталинграда, он считал Сталинград обреченным, а теперь говорят, что Жуков и Василевский одни спасли Сталинград. Это же глупость.

Я хочу рассказать о таком эпизоде. После того, как Василевский и Маленков уехали из Сталинграда, через день или два к нам с Андреем Ивановичем Еременко звонит Сталин и спрашивает:

— Как идут у вас дела? Можете ли вы хотя бы день-два продержаться, пока мы организуем с севера удар и отбросим немцев, с тем, чтобы восстановить фронт. Мы должны, — сказал он, — предпринять со своей стороны усилия для воссоединения этого разрыва наших войск, которого немцы достигли на этом направлении. Я тогда сказал:

— Товарищ Сталин, мы думаем, что продержимся не только день-два, а значительно больше. Трудно сейчас сказать, сколько, дней мы продержимся, это во многом будет зависеть от усилий противника, у нас силы небольшие, но у нас есть уверенность, что борьба будет затяжной. Не хочу теперь казаться самым умным, я, конечно, не говорил тов. Сталину, что мы возьмем Паулюса за уши Через некоторое время Сталин снова позвонил и говорит

— Войска под командованием Жукова движутся к вам, отбрасывают немцев. Мне Жуков доносит, что они продвинулись, как будто бы уже соединились с войсками вашего фронта. Вы со своей стороны помогите соединиться. Отвечаем тов. Сталину:

— Нет, тов. Сталин, не видим никакого продвижения войск Жукова. Потом, когда стали уточнять, куда Жуков продвинулся, то оказалось, что это продвижение было только на карте, а не на местности, донесение это оказалось ложным. Эта операция у вас, тов. Жуков, не вышла.

Вы помните, тов. Жуков, когда мы с тов. Еременко были у вас в Ивановской балке, когда готовился этот удар по немецким войскам, разгорелись кровопролитные бои. Сколько тогда потеряли людей, тов. Жуков? А ведь вы были тогда представителем Верховной Ставки. Чего достигли этими боями? Ничего. Наши войска ни на сколько не продвинулись на местности. Конечно, в донесениях, наверное, сообщалось о значительном продвижении.

ЖУКОВ. Никакого донесения не было, это выдумка. Можно проверить документы.

ХРУЩЕВ. Возможно, что и не было. Надо прямо сказать, что у тов. Жукова правдивости всегда было больше, чем у тов. Василевского. Он и Сталину правду говорил, не боялся. За это я его уважал.

Тов. Жуков, не хочу умалять твоих воинских достоинств, но ты немного одумайся. У тебя были и успехи и неуспехи, как у всех других маршалов и генералов. Зачем же говорить только об успехах, о победах и начисто забывать о неудачах?

В Сталинграде сражалась 62 армия под командованием тов. Чуйкова. И если уж называть героев Сталинграда, тов. Жуков, то надо назвать одним из первых тов. Чуйкова, который действительно проявил себя в Сталинграде как герой. Не хочу ему ничего лишнего добавлять, но все должны признать, что он проявлял в сражениях за Сталинград и умение, и характер, и выучку.

И другие армии очень хорошо сражались — 64-я армия, которой командовал генерал Шумилов, 57-я армия, которой командовал генерал, а потом маршал Толбухин, и другие армии. Если 62-я армия была в полуокружении, потому что тылом у нее была Волга, то другие армии южнее Сталинграда предпринимали атаки против противника, обессиливали его. Донской фронт, которым командовал тов. Рокоссовский, стоял с севера, он также отвлекал на себя много сил противника и облегчал положение войск Сталинградского фронта, особенно 62-й армии.

Наши армии в Сталинграде только назывались армиями, но они были неполной численности, и особенно 57 армия, в которой было примерно полторы полнокровных дивизии. Поэтому, когда был окружен противник, то на участке 57-й армии были такие бреши, которые насчитывали несколько километров, где никаких наших войск не было, и противник этим мог воспользоваться. Но тут нам помог Гитлер тем, что отдал приказ Паулюсу не уходить из Сталинграда, не сдаваться, что ему будет оказана поддержка, и советские войска, которые окружили Паулюса, будут отброшены и разгромлены. Немецкое командование пунктуально выполняло этот приказ и тем самым содействовало тому, что мы выиграли время, подтянули свои войска, подтянули технику, артиллерию и тем самым создали возможность полного разгрома окруженных немецких войск.

Если говорить о Сталинградской битве, то я считаю своим долгом также упомянуть о той роли, которую сыграла 2-я гвардейская армия под командованием тов. Малиновского Родиона Яковлевича. Заместителем у тов. Малиновского был тогда генерал Крейзер. Эта армия была хорошо вооружена, организована, сколочена. Если бы 2-я гвардейская армия под командованием тов. Малиновского подошла позже хотя бы на несколько дней, то положение на Сталинградском фронте при окружении Паулюса осложнилось бы. Противник бросил на выручку Паулюсу танковую армию под командованием фельдмаршала Манштейна. Этой армии Манштейна с нашей стороны противостояли 4-й кавалерийский корпус под командованием тов. Шапкина и механизированный танковый корпус под командованием тов. Вольского. На этом участке у нас были силы значительно меньшие, чем силы, которыми располагал противник. Поэтому 57-я армия, штаб которой стоял в селе Верхне-Царицынском, не могла противостоять силам немцев, которые двигались под командованием фельдмаршала Манштейна. И только в результате подхода 2-й гвардейской армии, которая приняла на себя удар армии Манштейна, эта историческая битва закончилась в пользу наших войск. Войскам Манштейна был нанесен сокрушительный удар.

Кроме того, тяжелая обстановка для немцев сложилась в результате наступления Воронежского фронта в направлении на Ворошиловград. Этими операциями были расстроены немецкие планы, были разгромлены войска, которые Гитлер направлял на выручку армии Паулюса, и тем самым немецкие войска в Сталинграде были обречены, они были разгромлены, а наши войска успешно развили наступление в южном и западном направлениях.

Сталинградский фронт, который повернулся на юг, был назван Южным фронтом и развил свое наступление на Ростов. Южным фронтом первое время командовал тов. Еременко, а после Еременко, который поехал лечиться, командовал тов. Малиновский. Донским фронтом командовал Рокоссовский, которому было поручено добить окруженного врага.

Таким образом в сражениях за Сталинград, как и других сражениях в ходе Великой Отечественной войны, все наши командиры и политработники проявили мужество, умение руководить войсками. Все они выдержали испытания так, как подобает коммунистам. И партия может ими гордиться.

Факты говорят о том, что вы, тов. Жуков, неправильно себя ведете, приписывая себе только положительное, а недостатки и все поражения, которые мы имели, это вы отбрасываете другим.

То, что я говорю, может подтвердить тов. Еременко, как бывший командующий, который здесь присутствует, это могут подтвердить тов. Чуянов, тов. Доронин, который был начальником политуправления, и многие другие товарищи, которые находились тогда в составе Сталинградского фронта и пережили горести этих боев и радости после разгрома армии Паулюса.

Товарищи! Как я уже говорил, решающим моментом в минувшей войне была Сталинградская битва. После Сталинграда началось наступление наших войск, по-другому протекала битва по окончательному разгрому врага.

Мне кажется, что окончательное превосходство и перелом в войне были достигнуты в 1943 году в сражении на Курской дуге. Здесь и с той и с другой стороны было сконцентрировано много войск, оснащенных всеми видами военной техники. Противник перешел в наступление и он был уверен в успехе этого наступления. Немецкое командование и солдат так воспитало, что зима, мол, русским помогает, а лето на стороне немцев, и поэтому они уверены были, что добьются решающей победы в том сражении.

Но ход этих боев показал, что инициатива и превосходство прочно находятся на стороне советских войск. В боях на Курской дуге советские войска под командованием тов. Ватутина и под командованием тов. Рокоссовского разгромили немецко-фашистские войска. После этого разгрома противник не смог оправиться, он уже не имел ни одного серьезного выигранного сражения. Под ударами советских войск враг катился назад, вплоть до Берлина, где фашистские войска были окончательно разгромлены, и таким образом война окончилась блестящей победой Советской Армии.

Хочу несколько замечаний высказать в адрес бывшего начальника Главного управления кадров Министерства обороны Ф.Ф. Кузнецова. Я знаю его с 1932 или 1933 года, был он тогда принципиальным человеком. Он — член Центральной Ревизионной Комиссии, а пошел в подхалимы к тов. Жукову, потому что Жуков сломал его и сделал подхалимом.

Ведь что заявил тов. Кузнецов армейским коммунистам на собрании партийного актива — вы бросьте, мол, пускать пузыри. Люди говорили о деле, а он их так грубо одернул. Разве сейчас на Пленуме Центрального Комитета мы разбираем дело о «пузырях»? Нет, это не пузыри, а антипартийщина. Как мог тов. Кузнецов сделать такое заявление?

Я уже говорил о том, как разрабатывались планы Сталинградской операции. Помню как-то на Воронежском фронте мы беседовали с тов. Кузнецовым Ф.Ф. о Сталинградской битве. Он мне и говорит:

— Замечательная была операция! Сталин очень хорошо разработал Сталинградскую операцию. По простоте душевной я ему и говорю:

— Не Сталин. Убежден в том, что разработка планов Сталинградской операции шла коллективно. Много было предложений от командующих фронтами. Генеральный штаб, и это вполне закономерно, обобщил все предложения, выбрал все лучшее, разработал единую операцию, которая была проведена блестяще. Тов. Жуков, нельзя так поступать, нельзя принижать роль других маршалов и генералов, умалять роль партии, нашей армии. Нельзя создавать новый культ личности.

В связи с этим хочу сказать о подготовке истории Отечественной войны. Этот вопрос мы обсуждали на заседании Президиума ЦК. Мною было внесено предложение, чтобы история войны была написана Комиссией ЦК, потому что если это будет делаться в Министерстве обороны, то могут быть допущены ошибки. Вы же знаете, что очень трудно голодному удержаться — ходить около каши и не кушать ее. Если провести эту работу в ЦК, то можно соблюсти объективность.

Я рассказал о тех фронтах, где мне приходилось переживать и горести поражений, и радости побед. Я не говорил о других фронтах, о командующих этими фронтами. Они также провели огромную работу, проявили большое умение, показали свои организаторские способности.

Тов. Жуков был командующим 1-м Украинским фронтом. Я был членом Военного Совета этого фронта и какое-то время работал с Жуковым. Так как во время войны мне приходилось мало быть на фронтах вместе с тов. Жуковым, то я не собираюсь давать ему характеристику, как командующему.

Мы знаем тов. Жукова как хорошего генерала и хорошего солдата, ценили его, и сейчас отдаем ему должное. Но это не значит, что другие генералы и маршалы все делали только то, что Жуков скажет. В прошлую войну мне приходилось вместе работать со многими генералами, ныне маршалами, будучи членом Военного Совета, на фронтах, где командующими были товарищи Кирпонос, Тимошенко, Гордов, Еременко, Малиновский, Ватутин и какое-то время работал вместе с Жуковым. И я могу сказать, что многие маршалы и генералы могут поспорить с тов. Жуковым по своим военным знаниям и умению управлять войсками, организовывать их. Я, например, хорошо знаю тов. Малиновского, буквально с первых дней войны и до окончательного разгрома немецких войск. И я восхищался его умением организовать работу штаба, умением ориентироваться в обстановке, находить правильные решения, умением командовать войсками. Я не буду называть имена многих других достойных наших маршалов и генералов.

Поэтому нельзя сейчас поднимать одного, к примеру, тов. Жукова, который явно проявляет в этом отношении слабость и тянет за собой тов. Василевского, — и принижать других. Это было бы несправедливо, партия этого не может допустить. Партия должна проявить объективность и каждому отвести свое место, по достоинству оценить их. Нужно сколачивать наши военные кадры, учить их на опыте войны, на ошибках и недостатках, которые имели место, правильно воспитывать кадры на примерах хороших операций, которые были проведены в войне против немецких фашистов.

Зачем же выпячивать роль только одного Жукова, создавать культ его личности, кому это на пользу? На пользу ли это партии? Нет. Зачем это нужно выдумывать одного героя и поставить его над всеми, а других на голову или на две принизить. Партии этого не нужно.

Голоса из зала. Правильно.

ХРУЩЕВ. Для создания истории Великой Отечественной войны надо, товарищи, нам привлечь лучшие силы и поручить им эту важную работу. Писать историю нельзя с потолка, а нужно взять оперативные карты и другие документы того времени, документы о действиях фронтов и отдельных участков фронтов. Раньше были разведывательные данные о противнике, а теперь многие данные о действиях противника опубликованы или имеются подлинные документы. Нужно их изучить, сопоставить, дать должную оценку, не бояться там, где нужно, сказать горькую правду, потому что мы должны на этих трудах учить нашу армию, учить коммунистов готовиться к будущим боям. Нужно изучать силы и слабости противника, изучать и наши ошибки с тем, чтобы в случае войны не иметь таких поражений, какие мы имели в начале минувшей войны. Думаю, что ЦК организует работу по составлению истории войны.

О субординации. Я уже говорил о том, какое замечание сделал тов. Тимошенко, когда я говорил с военными в Киеве об информации ЦК КПСС по важным вопросам. Тов. Тимошенко сказал о субординации. Я понял, что он этим хотел сказать: «Слушай, Хрущев, посмотри, откуда веет ветром».

Тов. Жуков, ты не понял своего положения в партии, хотел встать над партией. Если член партии хочет обратиться в ЦК, то никакой субординации для него нет и не может быть. Но нельзя так толковать, как тов. Лучинский: вот, оказывается, как он понимает — вам, ЦК нужна информация, так в чем же дело, это можно. Мы будем посылать Вам копии тех материалов, которые посылаем в Политуправление или министерство. Заранее говорим вам, тов. Лучинский, копий в ЦК посылать не нужно, вы их не посылайте, читать не будем, если пошлете, — отошлем обратно. Мы хотим, чтобы вы сообщали существо дела по важнейшим вопросам, а вы нам хотите копии своих бумаг подсунуть.

В своем выступлении тов. Жуков спрашивал — что случилось, почему неожиданно поставлен этот вопрос. Здесь товарищи хорошо объяснили, что случилось. Я скажу как возник этот вопрос. В какое-то время члены ЦК и члены Президиума обменивались мнениями и задавали друг другу примерно такие вопросы:

— Как вы, тов. Хрущев, смотрите на Жукова? — А что? — Просто так спрашиваю. — Жуков хороший товарищ, отвечаю. — Ну хорошо, очень хорошо.

Прошло время, другой товарищ спрашивает:

— Тов. Хрущев, как Вы считаете Жукова? Эти вопросы заставляют думать; чем объяснить, что товарищи о Жукове спрашивают? Эти вопросы возникали потому, что начали побаиваться Жукова, беспокоиться, уже запахло нехорошо вокруг Жукова.

ЖУКОВ. Это нашептывание.

ХРУЩЕВ. Тов. Жуков! Может быть вы думаете, что это английская разведка доносила? Он считает, что вроде мы вдвоем деремся — Хрущев и Жуков. Но так понимать — это значит не разбираться в самых элементарных вещах, это же просто примитивные рассуждения. Разве эти товарищи, которые здесь присутствуют, захотели бы двое суток сидеть и слушать перебранку двух хотя бы и уважаемых товарищей. Они бы сказали: перестаньте нам головы морочить, и мы замолчали бы.

Поведение Жукова всех беспокоило — маршалов, генералов, членов ЦК. Вы слышали, что они говорят. Они говорят о политических ошибках тов. Жукова, говорят с сознанием чувства ответственности за партию. Вот почему мы рассматриваем этот вопрос.

Зачем тов. Жукову нужно было вносить предложение о ликвидации Главного Военного Совета. Военный Совет не имеет функций управления войсками, этот орган преследовал цель — улучшения работы в армии. Нужен орган, в котором следует обсуждать вопросы, слушать людей, прежде чем принимать решение. Ведь у многих начальников есть такой грех: если у него родилась какая-то идея, какие-то предложения, то он хочет их провести в жизнь. Если другие заметят, что это не совсем правильная точка зрения, то не каждый и не всегда сразу согласится с этим. Эта слабость есть у всех.

Представим себе, что какое-то предложение выдвинул Жуков, с его характером, то он и слова не позволит сказать, он и пикнуть не даст командующим. А если будет работать Военный Совет, где все командующие будут высказывать свои мысли, тогда мы будем иметь возможность всегда поддержать здоровые предложения. Разве это плохо? Разве это будет покушение на права министра? Нет, наоборот, это полезно для дела. А Жуков настаивает ликвидировать! Почему, спрашивается? Он рассуждает так: я есть министр обороны — и все то, что относится к войскам — должно проходить только через меня и больше ни через кого. И это преподносится под видом укрепления единоначалия? Нет — это настоящая диктатура, это опасное дело.

Предложение о ликвидации Главного Военного Совета, кастрирование Военных Советов округов, превращение их в совещательные органы — все это направлено к тому, чтобы лишить партийные органы возможности влиять на армию.

Теперь я остановлюсь на одном вопросе, о котором здесь говорили, но я также хочу подробно о нем рассказать, так как он имеет принципиальное значение. На Президиуме ЦК мы обсуждали вопрос о капиталовложениях в атомную промышленность. Это было еще при жизни Завенягина, которого мы все знаем, как хорошего товарища. При обсуждении, естественно, как всегда министры хотят получить побольше денег. Тов. Жуков тоже требовал больше, но мы ему всего не дали. Здесь присутствует много министров, они знают, как всегда упорно добиваются капиталовложений, как они могут мобилизовать побочные силы в поддержку своих предложений. Ну что же, на это обижаться не стоит. Правда, тов. Устинов?

УСТИНОВ. Так и должны делать.

ХРУЩЕВ. А мы должны смотреть и не хлопать ушами. Дело не в том, что Жуков требовал больше денег, а как требовал. Берет слово Жуков и держит речь. Должен признаться, что я несколько дней ходил под впечатлением его речи. Он произнес совершенно недопустимую пораженческую речь. На заседании были члены Госплана, присутствовало много работников не членов Президиума ЦК. Жуков стал доказывать, какое соотношение сил СССР и США и говорит: я, как министр обороны заявляю, что если так дальше будет продолжаться и не будет изменено положение, то нас США могут разбить и разобьют. Скажи, тов. Жуков, говорил ты это?

ЖУКОВ. Сказал, но немножко не так.

ХРУЩЕВ. Может быть тон другой, но по существу так было сказано.

Тогда я тихо говорю тов. Жукову: ты министр обороны, нельзя так, пытался его одергивать. Тов. Конев тогда присутствовал, кажется и тов. Соколовский был, они знают. Потом я громче сказал тов. Жукову: нельзя так говорить. Как же это так? Выходит, на сороковом году революции мы живем милостью американцев? А как же мы в первые дни революции разбили 14 государств? Зачем нужны такие заявления? Затем, чтобы вырвать деньги.

Тов. Жуков, разве это речь министра обороны, члена Президиума ЦК или члена ЦК? Тебя за одно это выступление, за такое неправильное поведение надо было строго наказать.

Или возьмем другой вопрос. Здесь присутствует тов. Зорин — заместитель министра иностранных дел. Он по поручению Правительства вел переговоры в Лондоне по вопросам разоружения. Он знает, что американцы внесли свои наглые, совершенно неприемлемые предложения. В этих предложениях фигурировало и предложение Эйзенхауэра открыть советское небо для облета американскими самолетами.

Обмениваясь мнениями между собой, мы говорили: американцы знают, что этого предложения мы не примем, поэтому они выдвигают свои предложения о воздушной инспекции.

Тов. Жуков написал записку в Центральный Комитет партии о том, что надо принять предложение Эйзенхауэра. Тов. Ворошилов и другие товарищи выступили с горячим протестом против предложения Жукова, сказали, что этого делать нельзя. Булганин и Микоян еще до заседания рассуждали так: если мы примем, то американцы откажутся от своего предложения и эти рассуждения тов. Жуков, видимо, понял, что они вроде поддерживают его. Но когда стали обсуждать вопрос, то Булганин и Микоян тоже высказались против предложения Жукова. Но главное состоит в том, какую речь произнес тогда Жуков! Он говорил примерно следующее: Нам надо принять, нам выгодно принять предложения американцев, нужно разведать их объекты с тем, чтобы нанести удар и т. д. Мы сказали тогда Жукову, как же это можно пойти на такое соглашение? Ни в коем случае нельзя. Я и сейчас хочу сказать, что мы никогда не должны согласиться с тем, чтобы пустить американцев контролировать наши атомные заводы, наши другие заводы. Им инспекция нужна только для того, чтобы разведать и потом начать войну против нас. Если в этом вопросе кто пойдет на уступки американцам, то это будет граничить с изменой.

Голоса. Правильно.

ХРУЩЕВ. Как же министр обороны мог такие вещи нам предлагать, чтобы мы приняли предложение американцев? Тов. Жуков, своим выступлением вы растоптали честь нашей страны и нашей армии, которая, как вы утверждали, будто бы не может сопротивляться американцам. А теперь вы хотите быть Георгием- победоносцем. Разве может так поступать настоящий коммунист? Так конъюнктурно нельзя выступать только для того, чтобы побольше вырвать денег для министерства. И он буквально вырывал деньги. А что из этого получилось? Вот кончается год, а он 2 млрд. 200 млн. рублей не может использовать. Когда обсуждали проект бюджета в Госплане и Министерстве финансов, Жуков требовал и там пошли навстречу, выделили. Теперь же оказывается, что больше двух миллиардов остается неиспользованными. Это же рвачество.

Теперь относительно Комитета государственной безопасности. Жуков заявил Серову: «Не верь Хрущеву, я ему не говорил, что тебя надо снять». Спрашивается, почему я стал бы врать Серову? Что я буду заискивать перед ним? Я Первый секретарь ЦК, а Серов — председатель Комитета государственной безопасности, он подчинен ЦК и должен делать то, что ЦК указывает и делать не потому, что я нравлюсь или не нравлюсь, а по долгу службы, потому что так поручил Центральный Комитет партии. Тов. Жуков хотел, чтобы все было при Министерстве обороны — и Комитет государственной безопасности и Министерство внутренних дел. А где же место Центрального Комитета? Если Жукову все отдать, то через месяц он сказал бы: «И ЦК должен быть при Министерстве обороны, уж я буду вас защищать».

Вот чего он хотел. Это желание старухи из известной сказки, которая хотела, чтобы золотая рыбка ей все обеспечила, а потом, чтобы эта золотая рыбка была в ее услужении. Жуков хотел подчинить себе партию, на колени поставить. Вот сегодня почувствуешь, что значит партия.

Относительно школы диверсантов. На последнем заседании Президиума ЦК мы спрашивали тов. Жукова об этой школе. Тов. Малиновский и другие объяснили, что в военных округах разведывательные роты и сейчас существуют, а Центральную разведывательную школу начали организовывать дополнительно, и главное без ведома ЦК партии. Надо сказать, что об организации этой школы знали только Жуков и Штеменко. Думаю, что не случайно Жуков опять возвратил Штеменко в разведывательное управление. Очевидно Штеменко ему нужен был для темных дел. Ведь известно, что Штеменко был информатором у Берия — об этом многие знают и за это его сняли с работы начальника управления.

Пытаясь как-то объяснить эту подозрительную затею с организацией Центральной разведывательной школы, Жуков говорил, что надо, чтобы разведчики в совершенстве изучили язык той страны, куда они будут заброшены, чтобы они слились с массой. Но это не объясняет существа дела. Конечно, изучать языки нужно, но это не главное. Нельзя так объяснять этот вопрос. Если здесь выступает товарищ из Ярославля, то никто не скажет, что он курский, потому что от наречия мы не можем избавиться. Слушая, например, Анастаса Ивановича Микояна, никто не скажет, что он курский. (В зале смех). Послушав тов. Куусинена, кто скажет, что он ярославский или курский, несмотря на то, что он много лет жил и работал в Москве. Так что смешно объяснить тем, что организацией этой школы преследовалась цель научить людей языкам. Нет, здесь другая цель преследовалась.

Возникает вопрос: Если у Жукова родилась идея организовать такую школу, то почему в ЦК не скажешь? Мы бы обсудили и помогли это лучше сделать. Но он решил: — нет, мы сами это сделаем: я, Жуков, Штеменко и Мамсуров. А Мамсуров оказался не Жуковым и не Штемеико, а настоящим членом партии, он пришел в ЦК и сказал: — не понимаю в чем дело, получаю такое важное назначение и без утверждения в ЦК. Непонятно, — говорит он. Почему об этом назначении должен знать только министр обороны. Вы знаете что-нибудь об этой школе? Мы ему говорим: мы тоже первый раз от вас слышим. Можете себе представить, какое это впечатление производит на человека.

Неизвестно, зачем нужно было собирать этих диверсантов без ведома ЦК. Разве это мыслимое дело? И это делает министр обороны с его характером. Ведь у Берия тоже была диверсионная группа и перед тем, как его арестовали, Берия вызвал группу своих головорезов, они были в Москве, и если бы его не разоблачили, то неизвестно, чьи головы полетели бы. Тов. Жуков, ты скажешь, что это большое воображение. Да, у меня такое воображение.

Голоса. Правильно.

ХРУЩЕВ. Нельзя допускать подобных явлений, нужно обезвреживать попытки действовать в обход ЦК партии, попытки отдельных работников не считаться с партией. Речь идет о партийности. Вы смотрите, все антипартийные элементы борьбу против партии начинали с попыток принизить роль партии. Берия с этого начал. Вы знаете, что Маленков, Молотов и Каганович тоже с этого начали. И Жуков с этого начал. И это понятно, в этом есть своя закономерность. С чего начинают бороться с нашей партией. Все, даже открытые наши враги, они начинают с атак против партии, против ее руководящей роли. Если бы, допустим, сказали Эйзенхауэру: ликвидируется Коммунистическая партия, но Советская власть будет сохранена. Что бы сказал Эйзенхауэр? Он сказал бы: наконец мы дождались этого нового голоса.

Империалистов не Советская власть пугает. Советская власть — это форма. Их пугает коммунистическое содержание Советской власти, нашего социалистического строя. А коммунистическое содержание мыслимо только при руководстве Коммунистической партии. Это же надо понимать. Кто поднимает руку на авторитет нашей партии, кто хочет принизить ее роль, тот ведет дело к капитуляции перед капитализмом, тот хочет расчистить путь нашим врагам.

Поэтому, товарищи, борьба за повышение руководящей и организующей роли партии должна быть законом на будущее, основой основ партийной жизни. Все враги стремятся подтачивать устои единства нашей партии, они хотели бы ослабить ее влияние и крепость. Поэтому мы очень ревностно относимся к этому вопросу, тов. Жуков, поэтому не щадим и тебя, несмотря на твои заслуги.

Следует также сказать и о том, что тов. Жуков плохо относится к новой технике, плохо понимает ее.

В августе перед моим уходом в отпуск и других товарищей мы провели заседание Президиума ЦК, на котором приняли решение о поставках Советской Армии основных видов боевой техники. Предложения по этому вопросу были внесены тов. Жуковым и мы приняли их. А потом мы вернулись к этому вопросу, потому что предложения были плохие. Если бы вы, тов. Жуков, хорошо понимали эти вопросы, то разве внесли бы такие предложения. Что это за предложения? Там записано сколько для армии нужно авиационной и другой техники, сколько процентов бомбардировщиков, какой должен быть процент истребителей и других самолетов. При этом планируются, главным образом, поставки устаревших средств вооружения.

Голос. И на долгий период времени.

ХРУЩЕВ. Да, на долгий период времени.

Президиум ЦК снова обсудил этот вопрос и поправил дело. Незадолго до открытия настоящего Пленума ЦК мы два дня слушали ученых, конструкторов, военных работников, а также работников оборонной промышленности. Военная техника за последнее время далеко двинулась вперед. Прямо хочется поклониться нашим ученым, инженерам и техникам, работающим над созданием новых видов вооружения. Мы имеем межконтинентальную баллистическую ракету, имеем ракету среднего радиуса, т. н. европейскую ракету, которая может обстреливать всю Европу с нашей территории. Прицельность замечательная. Первая запущенная ракета легла в заданном квадрате. У нас имеются ракеты ближнего боя. Но в армии еще не все командиры правильно оценивают значение этой техники. Я недавно беседовал с одним артиллеристом (его фамилии называть не буду), который сказал, что эти ракеты нам не совсем годятся, надо дать другие. Почему? — спрашиваю. Она слишком далеко стреляет, — говорит он. Нам поближе нужно. А я ему сказал: Вы отойдите подальше от переднего края, сколько нужно посылайте эту ракету куда потребуется. Вот если бы вы хотели стрелять подальше, но дальность этого не позволяет, то это было бы плохо.

Можно сказать, что в связи с развитием ракетной техники артиллерия, зенитная артиллерия, истребители отживают свой век.

В этом году чужие самолеты трижды делали полеты над нашей территорией—с юга, севера и запада. Была поднята истребительная авиация, но истребители не могли сбить самолетов-нарушителей, потому что не могли достигнутьвысоты, на которой шли эти самолеты.

Сколько нужно сделать выстрелов зенитной артиллерии, чтобы сбить самолет?

Голоса. Нужно 450 снарядов в среднем.

ХРУЩЕВ. Говорят в среднем нужно 450 снарядов. Я думаю, что это средняя брехня. Во время войны, когда самолеты противника летали на высоте 3 тысяч метров, била вся зенитная артиллерия над Москвой, но зенитной артиллерией было сбито очень мало самолетов. А теперь самолеты противника будут летать на высоте 20–25 тыс. метров. Может случиться так, что зенитная артиллерия будет стрелять, а противник будет, как наш спутник, летать и посмеиваться.

Из этих фактов надо делать должные выводы и развивать технику, быстрее оснащать армию современным оружием. У нас уже созданы ракеты. Если нажмем на это дело, то можно быстро создать нужное количество. Сколько потребуется ракет для того, чтобы сбить один самолет? Одна ракета сможет вывести самолет из строя. Максимум нужно 1, 2 ракеты в среднем.

Голоса. Правильно.

ХРУЩЕВ. Если мы дальше станем производить только старые образцы зенитной артиллерии, то в случае войны выстрелов будет много, а противник безнаказанно будет летать над нашей страной.

У нас имеются неплохие бомбардировщики — дальние и средние, говорят, что они не хуже американских. Но на бомбардировщиках долететь до Америки — это сейчас трудная задача. Другое дело межконтинентальная баллистическая ракета. Это абсолютное оружие. Баллистическая ракета точно попадает в заданный квадрат. Эта ракета решает основные задачи поражения баз противника в любом пункте. Как я уже говорил, мы имеем европейскую ракету. Теперь их надо делать и класть на склады. Разумеется, нужно дальше совершенствовать ракетное оружие. Если мы на ТУ-16 пошлем водородные снаряды, то сколько самолетов дойдет до цели? Трудно сказать, но думаю, что немного. А если на этой ракете пошлем, то можно быть уверенным, что снаряды придут к цели, потому что задержать их невозможно, нет никаких сил, которые могли бы это сделать.

Необходимо сейчас перестраиваться в этом направлении. А где ваши, тов. Жуков, предложения по этим вопросам? Мы читали то, что вы предлагали. Разве там заложены основы нового? Нет. Вы не понимаете нового веяния, не видите того, что уже создано в нашей стране. Он держится за старое. О таких людях говорят: держит кобылу за хвост, а не за узду.

Такое же положение и с флотом. Нам предложили вложить в строительство Военно-Морского Флота более 100 миллиардов рублей и строить корабли существующих конструкций, вооруженных артиллерией. По этому вопросу мы провели большую борьбу, освободили тов. Кузнецова от обязанностей командующего военно-морскими силами. Он оказался неспособным по-настоящему заботиться о флоте, о развитии Военно-Морского Флота.

Мы спрашиваем военных моряков и других специалистов, какую роль при ракетах играет броня на кораблях. Они говорят: если ракета попадет в корабль, то он скорее пойдет ко дну. Это верно потому, что ракету никакая броня не выдержит. Нужно будет членам ЦК показать некоторые фильмы о действиях ракет. В одном из фильмов показано, как шесть или семь лет тому назад холостая ракета навылет пробила крейсер. Понимаете, какая это сила! А ведь это уже старая техника.

Наводящие ракеты сами идут на цель. Одна такая ракета — и корабль идет ко дну. А сколько надо выпустить по крейсеру снарядов, чтобы пустить его ко дну?

ГОРШКОВ. Порядка 1200.

ХРУЩЕВ. И что же на крейсере будут дураки сидеть и ждать, пока будет выпущено 1200 снарядов? Нет, крейсер будет сражаться или уйдет.

Нужно все оценивать по-новому. Понятно, что нам нужно строить военный флот, но прежде всего надо строить подводный флот, вооруженный ракетами. Когда мы возвращались из Китая, заехали на Дальний Восток. Нас там встретил Кузнецов и мы пошли в море, где корабли проводили военные учения. Начали наш корабль атаковывать минами. Шума, гама и дыма было много, но ни одна торпеда не попала не только в цель, но и близко к цели. А люди старались, они знали, что присутствуют Председатель Совета Министров, его заместитель, Секретарь ЦК.

Надо торпедные катера вооружать ракетами с тем, чтобы на большие расстояния атаковывать и более метко бить самонаводящими ракетами. А сейчас у морской торпеды такая скорость, что Куц ее, пожалуй, обгонит. (Смех). Поэтому корабль может увернуться от нее.

В век атомной энергии, в век реактивной техники, в век такого высокого расцвета науки надо думать об использовании всех новейших достижений науки и техники в военном деле. Никакой дурак сейчас в штыки сходиться не будет. Надо иметь в виду, что в будущей войне наш возможный главный враг — это Соединенные Штаты Америки. Они очень расчетливы, не будут устилать трупами своих солдат нашу землю, а будут пользоваться, главным образом, стратегическими средствами ведения войны. Они эти средства уже имеют и будут иметь в будущем еще больше.

Наша ракетная техника буквально потрясла американцев. Они сон потеряли. Как это так получилось, — рассуждают американцы, — мы русских считали лапотниками, а они первые запустили баллистическую межконтинентальную ракету, первые запустили спутник Земли. И они делают из этих фактов выводы, все мобилизуют для того, чтобы создать такие же баллистические ракеты. А тов. Жукова больше занимает вопрос, как его рисуют на белом коне, как создается кинокартина, как редактируется дикторский текст к этой картине. Не лучше ли было бы министру обороны тов. Жукову заняться вопросами обороны, а не чепухой, которой вы занимаетесь!

Голоса с места. Правильно.

ХРУЩЕВ. Хочу сказать свое мнение по итогам обсуждения этого вопроса. Я, как член Центрального Комитета партии, исключительно доволен тем, что Пленум Центрального Комитета понимает серьезность этого вопроса, правильно подходит к его решению и выражает полное единодушие.

Обсуждение показывает, что все члены ЦК и не члены ЦК, которые здесь присутствуют, в том числе и командующие округами, имеют правильное понимание этого вопроса, который обсуждается на настоящем Пленуме ЦК.

Голоса с мест. Правильно.

ХРУЩЕВ. Многим товарищам хотелось бы высказаться, но не всем им представилась такая возможность. Но я думаю, что мы свое единодушие покажем также голосованием, покажем, что людям, которые нарушают партийные нормы и принципы, надо давать по рукам! (Аплодисменты).

Все выступающие вносили предложение о том, чтобы вывести тов. Жукова из состава Президиума ЦК и из членов ЦК. Я также считаю, что это правильное предложение.

Тов. Жуков уже не молодой человек и он мог бы по-другому кончать свою деятельность. Я говорю кончать», учитывая его возраст. Мне тоже скоро будет 64 года, а Жукову —61. По возрасту мы люди, которые, как говорят, едут с ярмарки, а не на ярмарку. Поэтому тов. Жукову надо было бы подумать, чтобы время, когда едешь с ярмарки, мог провести получше, чтобы деятельность твоя была примером для нашего подрастающего поколения. А Жуков пошел другим путем. Партия создала тебе славу. Но партия очень ревнива: она для своего любящего сына не пожалеет ничего, но того, кто отворачивается, она накажет. В этом и сила партии.

Я думаю, что надо принять решительные меры в отношении тов. Жукова. Мы должны принять такое решение, которое было бы предупреждением для каждого, кто захочет свое я», какое бы громкое оно ни было, поставить над партией. Любого, кто не считается с интересами нашей партии, партия не пощадит, не взирая на заслуги и фамилии. Это должно быть законом в жизни партии. (Аплодисменты).

РГАНИ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 272. Лл. 35 об. — 44. Типографский экземпляр.

 

№ 21 ЗАЯВЛЕНИЯ ЧЛЕНОВ ЦК КПСС, КАНДИДАТОВ В ЧЛЕНЫ ЦК КПСС И ЧЛЕНОВ ЦРК КПСС В ЦК КПСС И ПРЕЗИДИУМ ПЛЕНУМА ЦК КПСС

 

25 октября — 19 ноября 1957 г.

 

1-му секретарю ЦК КПСС т. Хрущеву Н.С.

[249]

Прослушав и перечувствовав Ваши выступления на партактиве Московского гарнизона 22–23 октября с.г., считаю своим партийным долгом сообщить следующее:

После июньского Пленума ЦК КПСС т. Жуков Г. К. в своем докладе о его итогах на собрании коммунистов аппарата руководства командно-штабными учениями в г. Борисов сказал:

«…Тогда на Президиуме ЦК я заявил этой антипартийной группировке — если Вы не подчинитесь и будете упорствовать — я обращусь к народу, к армии и они меня поддержат…»

Это заявление было встречено бурными аплодисментами. Теперь же, после партактива, возникают сомнения — было ли действительно заявлено т. Жуковым Г. К. что-нибудь подобное на заседании Президиума?

Об этих своих и моих товарищей-коммунистов — сомнениях и хотел поставить

Вас в известность. Член КПСС ПОПОВ М.

25 октября 1957 г.

 

В ПРЕЗИДИУМ ЦК КПСС

3-го июля 1957 года в гор. Борисове состоялось партийное собрание коммунистов, принимавших участие в учениях.

Это партийное собрание было посвящено итогам июньского Пленума ЦК КПСС. На собрании было зачитано письмо ЦК КПСС к партийным организациям ко всем членам и кандидатам КПСС «Об антипартийной группе Маленкова Г.М., Кагановича Л.М., Молотова В.М.»171.

После этого выступил министр обороны тов. Жуков. В речи, посвященной итогам Пленума, когда он касался своего выступления на Президиуме ЦК КПСС, он заявил следующее: когда (точно не помню) Маленков или Каганович бросил т. Жукову: Ты что — тоже хочешь окружить Кремль танками, я (т. е. Жуков) ответил: Я обращусь к народу и армии и они меня поддержат. Эти слова были встречены партсобранием аплодисментами. В свете последних фактов поведения т. Жукова, вскрытых в решении ЦК и на партийных активах, эти его слова на партийном собрании приобретают определенную политическую направленность, о чем считаю необходимым довести до сведения Президиума ЦК КПСС.

Член КПСС с 1919 года, п/б 01776508

Нач[алъник] политуправления

сухопутных войск ПРОНИН

26/Х-57года

 

ПЛЕНУМУ ЦК КПСС

Под руководством Коммунистической партии Советского Союза наша страна уверенно идет к торжеству коммунизма. Всех нас радуют замечательные успехи, достигнутые в области промышленности, сельского хозяйства и культуры за последние годы. Даже наши враги признают, что после XX съезда КПСС еще больше выросло могущество и авторитет СССР.

Нет ни одного участка коммунистического строительства, где бы не чувствовалась организующая и направляющая роль нашей партии и ее Центрального Комитета. Поэтому враги Советского Союза, реакционные круги США, Англии, Франции, Западной Германии и других капиталистических стран, ведут бешеную клеветническую кампанию против Коммунистической партии Советского Союза. В этих условиях малейшее ослабление или игнорирование партийного руководства может нанести огромный ущерб интересам нашей Родины.

Особенно вредным и недопустимым является игнорирование партийного руководства в нашей Советской Армии. Поэтому совершенно правильно поступил Президиум ЦК КПСС, своевременно вскрыв непартийный поступок бывшего министра обороны Жукова Г.К., направленный на снижение роли политических органов и противопоставление военных организаций партийным организациям.

Неправильное непартийное поведение Г. К. Жукова в отношении партии и ее Центрального Комитета повлекло за собою неправильное отношение и со стороны ряда руководителей военных организаций к партийным организациям на местах, в округах. Например, командующий Туркестанским Военным Округом (почему сохраняется пантюркистское название — «Туркестанский»?) генерал армии Лучинский А.А., работая многие годы командующим, держал себя крайне вызывающе в отношении местных партийных органов. Так например, бывая в Таджикистане неоднократно в 1954–1955 годах, он не счел нужным ни разу зайти в Центральный Комитет партии Таджикистана или в Совет Министров республики Мало этого, даже когда его просили посетить ЦК или Совет Министров Таджикистана он отвечал «Мне там делать нечего»

В июле 1955 года на Пленуме ЦК КПСС я обратился с вопросом к А А Лучинскому «В чем дело, вы никогда не заходите в ЦК и правительство республики?»

Он отвечал «Я — командующий Военным округом, а вы какое отношение имеете ко мне?»

В конце 1955 года мы решили пойти с жалобой по этому поводу к министру обороны Жукову Г. К. Нас было трое Я, председатель Совета Министров Таджикской ССР тов Ульджабаев Т. У., председатель Президиума Верховного Совета Таджикской ССР тов. Додхудоев Н. Д. Наша жалоба на неправильное поведение командующего Туркестанским Военным Округом Лучинского А. А. вызвала у Жукова раздражение и он вступил с нами в пререкания, защищая Лучинского А. А., как, якобы, очень талантливого военоначальникаа. Совершенно неудовлетворенные мы покинули кабинет Жукова Г К Так и осталась наша жалоба без результата, а Лучинский А. А. продолжал вести себя по-прежнему

Причем, мы все были удивлены высокомерным отношением Жукова Г. К. к нам, руководителям республики.

Ход обсуждений на данном Пленуме показал, что у Жукова Г К совершенно не было партийности и принципиальности Не интересы партии, а интересы его личного я — всегда у него преобладали и были на первом плане.

Доказана попытка Жукова Г. К. оторвать Армию и Флот от руководства ЦК КПСС Я целиком и полностью поддерживаю мероприятия, разработанные Президиумом ЦК КПСС «Об улучшении партийно-политической работы в Советской Армии и Флоте» и решение об освобождении Жукова Г. К. от обязанностей министра обороны

Я также поддерживаю предложение о выводе Жукова Г К из состава Президиума ЦК КПСС и из состава Центрального Комитета Коммунистической партии

Член ЦК КПСС Б. ГАФУРОВ 29 октября 1957 г

 

Президиуму ЦК КПСС

Понимая, что при обсуждении вопроса «Об улучшении партийно-политической работы в Советской Армии и Флоте», не представится возможности всем выступить, мы, члены Центрального Комитета, подтверждая правильность и своевременность постановки этого вопроса на Пленуме, заявляем, что Жуков Г. К. не оправдал доверия партии, допустил грубейшие политические ошибки и, поэтому, его необходимо вывести из состава Президиума и членов Центрального Комитета КПСС

Члены ЦК КПСС ЛЕБЕДЕВ, СТРУЕВ, ПОЛЯНСКИЙ, МУРАТОВ, ОРЛОВСКИЙ

 

В ПРЕЗИДИУМ ЦК КПСС

Мы, командующие войсками округов, не имевшие возможность выступить на Пленуме, заявляем, что полностью разделяем оценку, данную деятельности т. Жукова, как вредную для армии и партии и единодушно поддерживаем предложение о выводе его из членов Президиума и состава ЦК КПСС.

Командующий войсками Сев[ерного] военного округаген[ерал]-полк[овник] А. СТУЧЕНКО

Командующий Забайкальским военным округом генерал-полковник ЛЕЛЮШЕНКО

Командующий Северной группой войск генерал армии ГАЛИЦКИЙ

Командующий ОДВО генерал-полковник РАДЗИЕВСКИЙ

Командующий войсками Воронежского [военного] округагенерал-полковник АНДРЕЕВ 29.10.57 г.

г. Москва

 

В ПРЕЗИДИУМ ЦК КПСС

В связи с тем, что нам не представилась возможность выступить на Пленуме ЦК КПСС, решили заявить письменно, что мы целиком и полностью поддерживаем внесенное членами Президиума ЦК предложение, которое поддержано всеми выступавшими на Пленуме ЦК об исключении т. Жукова из членов Президиума ЦК и членов ЦК КПСС.

ЛИПАДАЕВ И.А., ЦЕБЕНКО В.К., ЕГОРОВ КВ., КОШЕВОЙ П.К., КОМАРОВ В.Н., ЕФИМОВ П.И., ПЕНЬКОВСКИИ В.А., ИВАНОВ В.Д., СТЕПЧЕНКО Ф.П., ГРОМОВ Г.П.

29.10.57 г.

 

В ПРЕЗИДИУМ ЦК КПСС

Я, член КПСС Казаков М.И., в своем выступлении на Пленуме сказал, что поддерживаю снятие Жукова с поста министра обороны. Но вследствие сильного волнения не досказал своей мысли — что я полностью поддерживаю предложение о выводе т. Жукова из состава Президиума ЦК КПСС и из состава ЦК.

О чем и заявляю. 29.10.57 г. М.КАЗАКОВ В ЦК КПСС172 От члена ЦК А.Е. Корнейчука

Когда проходил Пленум ЦК 28–29 октября, я был в Стокгольме на заседании бюро Всемирного Совета Мира и поэтому не мог принять участия в работе Пленума ЦК. Ознакомившись с решением Пленума, я всей душой полностью поддерживаю это решение, голосую за исключение маршала Жукова Г. К. из состава Президиума и членов ЦК КПСС.

Александр КОРНЕЙЧУК

31 октября 1957 года Москва

 

ПРЕЗИДИУМУ ЦК КПСС

Мне кажется, что следует довести до сведения ЦК еще один факт стремления к неограниченной власти. При обсуждении на коллегии «Положения о Министерстве обороны» в первый проект т. Жуков лично записал — министр обороны является верховным главнокомандующим вооруженными силами Советского Союза. И только после того, как члены коллегии и в частности, если мне память не изменяет, т. Соколовский сказал, что это с нашей стороны будет нескромным.

И только после этого нашего возражения эта формулировка была изъята.

С. БИРЮЗОВ

 

т. Хрущеву Н. С. На записку Бирюзова

Верховным Главнокомандующим согласно особого положения, утвержденного Президиумом ЦК, является председатель Совета Обороны. При разработке положения о Министерстве] обороны этот вопрос не ставился, ни мною, ни кем-либо другим. Прошу ознакомить членов Президиума.

Г. ЖУКОВ

 

В ПРЕЗИДИУМ ЦК КПСС

Ввиду того, что записавшихся для выступлений на Пленуме ЦК много и нет возможности выступить всем, мы, члены ЦК, письменно выражаем свое возмущение по поводу вредных, антипартийных действий Маршала Жукова. Факты и документы убедительно свидетельствуют о том, что Жуков проводил линию на отрыв армии и флота от партии, уводил Министерство обороны от руководства и контроля ЦК КПСС.

Маршал Жуков принижал роль политорганов и партийных организаций в армии и флоте, зажимал и глушил критику. Маршал Жуков из мелкого тщеславия противопоставлял себя командному и политическому составу армии и партийным органам, приписывал себе заслуги других, извращая в своих выступлениях и письменных работах объективный ход истории Великой Отечественной войны.

Мы одобряем решение Центрального Комитета партии и Правительства об освобождении Жукова с поста министра обороны и поддерживаем предложения выступавших товарищей на Пленуме ЦК о выводе его из состава Президиума ЦК и Пленума ЦК.

Н. КИСЕЛЕВ, Д. ПОЛЯНСКИЙ, И. ЖЕГАЛИН, А. ШКОЛЬНИКОВ

 

Тов. ХРУЩЕВУ Н.С

Тов. Микоян А.И. в своем выступлении назвал меня другом т. Жукова Г.К. Это не соответствует действительности. Наши отношения с т. Жуковым были только служебно-деловыми и не больше. Насчет дружбы Вам известно, Никита Сергеевич.

КОНЕВ

29.10.57 г.

 

Прошу дать слово в прениях

Н. ДЕМИН, член ВС и начальник ПУ Прибалтийского ВО

В связи с тем, что тов. Демин Н.С. (член В/Совета Прибалтийского Военного округа) заболел и на заседании не присутствует, просьба из списка записавшихся для выступления его исключить.

ЦЕБЕНКО

29.10.57 г.

 

В ЦК КПСС

По состоянию здоровья я не смог принять участие в работе октябрьского Пленума ЦК КПСС.

Ознакомившись с материалами, рассмотренными Пленумом, и его постановлением «Об улучшении партийно-политической работы в Советской Армии и Флоте», я полностью согласен с этим постановлением. Считая оргвыводы по отношению к маршалу т. Жукову Г. К. своевременными, необходимыми и соответствующими интересам партии, я вместе со всем ЦК голосую за вывод т. Жукова Г. К. из состава Президиума ЦК и за исключение его из состава членов ЦК КПСС.

Член ЦК КПСС АН. ЗАДЕМИДКО

3 ноября 1957 г.

 

Тов. МАЛИНУ В.Н

Посылаю Вам для приложения к протоколу Пленума ЦК КПСС письмо члена Центральной Ревизионной Комиссии КПСС тов. Симонова К.М.

П. МОСКАТОВ 10 ноября 1957 года

В Центральную Ревизионную Комиссию КПСС от члена Центральной Ревизионной Комиссии КПСС Симонова К.М.

В дни Пленума ЦК КПСС я не смог присутствовать на Пленуме, так как лежал больной с высокой температурой. Постановление Пленума прочел только теперь, в печати. Как и все члены Ревизионной Комиссии, присутствовавшие на Пленуме, я как член Центральной Ревизионной Комиссии КПСС присоединяю свой голос к единодушному голосу всего Пленума и приветствую его справедливые и мудрые решения.

К. СИМОНОВ

3 ноября 1957 года

 

В ПРЕЗИДИУМ ЦК КПСС

По причине болезни я не смог присутствовать на последнем Пленуме ЦК, где обсуждался вопрос об усилении партийно-политической работы в Советской Армии и Флоте и неправильном поведении маршала Жукова.

Ознакомившись (после выздоровления) со всеми материалами, считаю необходимым заявить Президиуму ЦК КПСС о моем полном согласии с решениями Пленума ЦК КПСС как по вопросу усиления партийно-политической работы и руководящей роли Коммунистической партии и ее ленинского ЦК, так и выводе Жукова из состава Президиума и Пленума ЦК КПСС.

Кандидат в члены ЦК КПСС Д. ЖИМЕРИН 19.11.57 г.

РГАНИ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 261. Лл. 40, 42, 157–175. Подлинник.

 

№ 22 СПИСОК ЗАПИСАВШИХСЯ В ПРЕНИЯХ НА ПЛЕНУМЕ ЦК КПСС ПО ДОКЛАДУ т. СУСЛОВА ОБ УЛУЧШЕНИИ ПАРТИЙНО-ПОЛИТИЧЕСКОЙ РАБОТЫ В СОВЕТСКОЙ АРМИИ И ФЛОТЕ (ОКТЯБРЬ 1957 г.)

[Не ранее 28 октября 1957 г.]

1. Желтов А. С. — начальник Главного Политуправления Министерства обороны

2. Жуков Г.К. — член Президиума ЦК КПСС

3. Брежнев Л.И. — член Президиума ЦК КПСС, секретарь ЦК КПСС

4. Бирюзов С.С. — кандидат в члены ЦК КПСС, заместитель министра обороны

5. Калнберзин Я.Э. — кандидат в члены Президиума ЦК КПСС, секретарь ЦК КП Латвии

6. Горшков С.Г. — первый заместитель министра обороны

7. Фурцева Е.А. — член Президиума ЦК КПСС

8. Лучинский А.А. — кандидат в члены ЦК КПСС, командующий войсками Туркестанского военного округа

9. Кириченко А.И. — член Президиума ЦК КПСС, секретарь ЦК КП Украины

10. Соколовский В.Д. — член ЦК КПСС, первый заместитель министра обороны

11. Мустафаев И.Д. — член ЦК КПСС, секретарь ЦК КП Азербайджана

12. Тимошенко С.К. — кандидат в члены ЦК КПСС, командующий войсками Белорусского военного округа

13. Устинов Д.Ф. — член ЦК КПСС, министр оборонной промышленности

14. Конев И.С. — член ЦК КПСС, первый заместитель министра обороны

15. Еременко А.И. — кандидат в члены ЦК КПСС, командующий войсками Северо-Кавказского военного округа

16. Батов П. И. — командующий войсками Прикарпатского военного округа

17. Торик Н.А. — начальник политуправления Черноморского флота

18. Игнатов Н.Г. — член Президиума ЦК КПСС, секретарь Горьковского обкома КПСС

19. Чуйков В.И. — командующий войсками Киевского военного округа

20. Микоян А. И. — член Президиума ЦК КПСС, заместитель Председателя Совета Министров СССР

21. Захаров М.В. — командующий войсками Ленинградского военного округа

22. Куусинен О.В. — член Президиума Ц КПСС, секретарь ЦК КПСС

23. Рокоссовский К.К. — командующий войсками Закавказского военного округа

24. Малиновский Р.Я. — член ЦК КПСС, министр обороны СССР

25. Александров Н.М. — член Военного совета — начальник политуправления Киевского военного округа

26. Казаков М.И. — командующий войсками Южной группы войск

27. Хрущев Н.С. — член Президиума ЦК КПСС, первый секретарь ЦК КПСС

28. Беляев Н.И. — член Президиума ЦК КПСС и секретарь ЦК КПСС

29. Патоличев Н.С. — член ЦК КПСС

30. Дудоров Н.П. — заместитель министра иностранных дел

31. Москаленко К.С. — член ЦК КПСС, командующий войсками Московского военного округа

32. Михайлов Н.А. — член ЦК КПСС, министр культуры

33. Горячев Ф.С. — член ЦК КПСС, секретарь Калининского обкома КПСС

34. Коротченко Д.С. — кандидат в члены Президиума ЦК КПСС, председатель Президиума Верховного Совета Украины

35. Кириленко А.П. — кандидат в члены Президиума ЦК КПСС, секретарь Свердловского обкома КПСС

36. Поспелов П.Н. — кандидат в члены Президиума ЦК КПСС и секретарь ЦК КПСС

37. Мухитдинов Н.А. — кандидат в члены Президиума ЦК КПСС, секретарь ЦК КП Узбекистана

38. Аристов А.Б. — член Президиума ЦК и секретарь ЦК КПСС

39. Дементьев П.В. — член ЦК КПСС — министр авиационной промышленности

40. Громов Г.П. — член Центральной Ревизионной Комиссии КПСС

41. Мжаванадзе В.П. — кандидат в члены Президиума ЦК КПСС, секретарь ЦК КП Грузии

42. Малинин М.С. — член Центральной Ревизионной Комиссии КПСС

43. Ефимов П.И. — первый заместитель начальника Генерального штаба Советской Армии

44. Булганин Н.А. — член Президиума ЦК КПСС, Председатель Совета Министров СССР

45. Егоров Н.В. — член Президиума ЦК КПСС, председатель Комитета Партийного Контроля

46. Шверник Н.М. — Председатель Центральной Ревизионной Комиссии КПСС

47. Лубенников Л.И. — член Военного совета — начальник политуправления группы советских войск в Германии

48. Москатов П.Г. — начальник политуправления Сибирского военного округа

49. Филяшкин К.И. — член Военного совета

50. Лукашин П.Т. — начальник политуправления Прикарпатского военного округа

51. Хруничев М.В. — член ЦК КПСС, министр СССР и заместитель председателя Госплана

52. Галицкий К.Н. — командующий войсками Северной группы войск

53. Семичастный В.Е. — кандидат в члены ЦК КПСС, секретарь ЦК ВЛКСМ

54. Андреев А.М. — командующий войсками Воронежского военного округа

55. Цебенко В.К. — член Военного совета — начальник политуправления Ленинградского военного округа

56. Вашура П.В. — начальник политуправления Северо-Кавказского военного округа

57. Комаров А.В. — начальник политуправления Военно-Морского флота — член ЦК КПСС

58. Капитонов И.В. — член ЦК КПСС, секретарь Московского обкома КПСС

59. Мазуров К.Т. — кандидат в члены Президиума ЦК КПСС, секретарь ЦК КП Белоруссии

60. Лисицын Ф.Я. — начальник политуправления Северной группы войск

61. Лелюшенко Д.Д. — командующий войсками Забайкальского военного округа

62. Золотухин В.В. — заведующий отделом административных органов ЦК КПСС

63. Харламов Н.М. — командующий краснознаменным Балтийским флотом

64. Горбатов А.В. — кандидат в члены ЦК КПСС, командующий войсками Прибалтийского военного округа

65. Пеньковский В.А. — командующий войсками Дальневосточного военного округа

66. Руденко Р.А. — кандидат в члены ЦК КПСС, прокурор СССР

67. Радзиевский А.И. — командующий войсками Одесского военного округа

68. Баграмян И.Х. — кандидат в члены ЦК КПСС, член коллегии Министерства обороны

69. Мерецков К.А. — член Центральной Ревизионной Комиссии, помощник министра обороны по высшим военным учебным заведениям

70. Товмасян С.А. — член ЦК КПСС, секретарь ЦК КП Армении

71. Начинкин Н.А. — начальник политуправления Белорусского военного округа

72. Чубинидзе М.Д. — кандидат в члены ЦК КПСС, председатель Президиума Верховного Совета Грузинской ССР

73. Вершинин К.А. — заместитель министра обороны

74. Степченко Ф.П. — заместитель начальника Главного Политуправления

75. Крылов Н.И. — командующий войсками Уральского военного округа

76. Джавахишвили Г.Д. — член ЦК КПСС, председатель Совета Министров Грузинской ССР

77. Гетман А.Л. — командующий отдельной армией

78. Кузнецов Ф.Ф. — член Центральной Ревизионной Комиссии, начальник академии им. Ленина

79. Жигарев П.Ф. — кандидат в члены ЦК КПСС, начальник Главного управления Гражданского воздушного флота

80. Судец В.А. — командующий дальней и стратегической авиацией

РГАНИ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 261. Лл. 150–154. Машинопись.

 

№ 23 ПОСТАНОВЛЕНИЕ ПЛЕНУМА ЦК КПСС «ОБ УЛУЧШЕНИИ ПАРТИЙНО-ПОЛИТИЧЕСКОЙ РАБОТЫ В СОВЕТСКОЙ АРМИИ И ФЛОТЕ»

[250]

Секретно 29 октября 1957 г.

Вооруженные Силы Советского Союза, одержав всемирно-историческую победу в Великой Отечественной войне, оказались на высоте своих задач и с честью оправдали любовь и доверие народов СССР.

В послевоенные годы благодаря заботам Коммунистической партии и Советского Правительства, на основе общего подъема народного хозяйства нашей страны, крупных успехов в развитии тяжелой промышленности, науки и техники, Вооруженные Силы СССР поднялись на новую более высокую ступень в своем развитии, они оснащены всеми видами современной боевой техники и вооружения, в том числе атомным и термоядерным оружием и ракетной техникой. Политико-моральное состояние войск находится на высоком уровне. Командные и политические кадры Армии и Флота беспредельно преданы своему народу, Советской Родине и Коммунистической партии.

Сложная международная обстановка, гонка вооружений в основных капиталистических странах, интересы защиты нашей Родины требуют от командиров, политорганов и партийных организаций и впредь неустанно совершенствовать боевую готовность войск, укреплять воинскую дисциплину среди личного состава, воспитывать его в духе преданности Родине, Коммунистической партии, заботиться об удовлетворении духовных и материальных потребностей воинов.

Пленум ЦК КПСС считает, что в решении этих задач приобретает особо важное значение дальнейшее улучшение партийно-политической работы в Советской Армии и на Флоте, призванной укреплять боевую мощь наших Вооруженных Сил, сплачивать личный состав вокруг Коммунистической партии и Советского Правительства, воспитывать военнослужащих в духе беззаветной преданности Советской Родине, в духе дружбы народов СССР и пролетарского интернационализма. Между тем в практике партийно-политической работы имеются еще серьезные недостатки, а иногда проявляется и прямая недооценка ее.

XX съезд КПСС поставил перед Партией и народом задачу: держать нашу оборону на уровне современной военной техники и науки, обеспечить безопасность нашего социалистического государства. В решении этой задачи наряду с командирами-единоначальниками важная роль принадлежит Военным Советам, политическим органам и партийным организациям Армии и Флота. Все они должны твердо и последовательно проводить в жизнь политику Коммунистической партии.

Главный источник могущества нашей Армии и Флота состоит в том, что их организатором, руководителем и воспитателем является Коммунистическая партия — руководящая и направляющая сила Советского общества. Следует всегда помнить указание В.И. Ленина о том; что «политика военного ведомства, как и всех других ведомств и учреждений, ведется на точном основании общих директив, даваемых партией в лице ее Центрального Комитета и под его непосредственным контролем».

Текст в скобках не публикуется.

(Пленум ЦК КПСС полностью одобряет постановление Президиума ЦК КПСС «Об улучшении партийно-политической работы в Советской Армии и Флоте» от 19 октября 1957 г.).

Пленум ЦК КПСС отмечает, что за последнее время бывший Министр обороны т Жуков Г К нарушал ленинские, партийные принципы руководства Вооруженными Силами, проводил линию на свертывание работы партийных организаций, политорганов и Военных Советов, на ликвидацию руководства и контроля над Армией и Военно-Морским Флотом со стороны партии, ее ЦК и Правительства

Текст в скобках не публикуется

(Именно в этих целях т Жуков предлагал ликвидировать Высший ВоенныйСовет при Совете обороны страны, в составе которого находятся члены и кандидаты в члены Президиума ЦК КПСС Он настойчиво добивался также преобразования Военных Советов округов и флотов в совещательные бесправные органы при командующих, не считаясь с тем, что в состав Военных Советов входят секретари обкомов, крайкомов партии и ЦК компартий союзных республик Он предлагал состав Военных Советов утверждать не решением ЦК КПСС, а приказами Министра обороны Тов Жуков, игнорируя Устав партии, фактически запретил коммунистам Советской Армии обращаться в ЦК КПСС

В приказах Министра обороны, в документах, представленных на рассмотрение в ЦК КПСС — в проекте Инструкции организациям КПСС в армии и флоте, в проекте Положения о политорганах — по существу отрицалась руководящая роль партии Партийные организации и политорганы отстранялись от активного участия в решении задач боевой подготовки войск и укрепления воинской дисциплины Вопреки решениям партии, насаждалось администрирование в руководстве работой партийных организаций Во вред делу ликвидировались политические органы в ряде частей и соединений, приказами запрещалась критика и самокритика в работе партийных организаций Роль партийных организаций и политорганов в армии сводилась т Жуковым к отвлеченному просветительству

Воспитание сознательного, дисциплинированного воина, глубоко понимающего свой воинский долг, нередко подменялось только административными мерами, что противоречит природе нашей армии, как армии социалистического государства Вскрыты также многочисленные факты запугивания офицеров, грубостей к подчиненным, унижения человеческого достоинства, чем создавалась в армии и флоте атмосфера неуверенности у офицерского состава

Таким образом дело велось к тому, чтобы оторвать руководство армией от партии и установить единоличное диктаторство в Вооруженных Силах)

Пленум ЦК установил, что при личном участии т Жукова Г К в Советской Армии стал насаждаться культ его личности При содействии угодников и подхалимов его начали превозносить в лекциях и докладах, в статьях, кинофильмах, брошюрах, непомерно возвеличивая его персону и его роль в Великой Отечественной войне Тем самым в угоду т Жукову Г К искажалась подлинная история войны, извращалось фактическое положение дел, умалялись гигантские усилия Советского народа, героизм всех наших Вооруженных Сил, роль командиров и политработников, военное искусство командующих фронтами, армиями, флотами, руководящая и вдохновляющая роль Коммунистической партии Советского Союза.

Партия и Правительство высоко оценили заслуги т. Жукова Г. К., присвоив ему звание Маршала Советского Союза, удостоив звания четырежды Героя Советского Союза, наградив многими орденами Ему было оказано большое политическое доверие на XX съезде партии он был избран членом ЦК КПСС ЦК КПСС избрал его кандидатом в члены Президиума ЦК, а позднее — членом Президиума ЦК КПСС Но т Жуков Г К, в результате недостаточной партийности, неправильно поняв эту высокую оценку его заслуг, потерял партийную скромность, которой учил нас В.И. Ленин, возомнил, что он является единственным героем всех побед, достигнутых нашим народом и его Вооруженными Силами под руководством Коммунистической партии, грубо нарушал ленинские партийные принципы руководства Вооруженными Силами.

Текст в скобках не публикуется (и встал на путь отрыва Советской Армии иФлота от Партии и Правительства).

Таким образом т. Жуков Г. К. не оправдал оказанного ему партией доверия. Он оказался политически несостоятельным деятелем, склонным к авантюризму как в понимании важнейших задач внешней политики Советского Союза, так и в руководстве Министерством обороны.

Текст в скобках не публикуется.

(Пленум ЦК КПСС постановляет:

1. Одобрить постановление Президиума ЦК КПСС об освобождении т. Жукова Г. К, от обязанностей министра обороны СССР и о назначении министром обороны СССР члена ЦК КПСС т. Малиновского Р.Я. Поручить Секретариату ЦК КПСС предоставить т. Жукову другую работу.

2. Вывести т. Жукова Г. К. из состава членов Президиума ЦК КПСС и членов ЦК КПСС. 3. Поручить Президиуму ЦК КПСС направить Закрытое письмо ЦК КПСС ко всем партийным организациям Советской Армии и Флота, к партийным организациям предприятий, колхозов, совхозов и учреждений).

* * *

Пленум Центрального Комитета КПСС выражает уверенность в том, что партийные организации, выполняя решения XX съезда КПСС, будут и впредь направлять свои усилия на дальнейшее укрепление обороноспособности нашего социалистического государства.

(Принято 29 октября 1957 г. единогласно всеми членами Центрального Комитета, кандидатами в члены Центрального Комитета, членами Центральной Ревизионной Комиссии и одобрено всеми присутствующими на Пленуме ЦК военными работниками и ответственными партийными и советскими работниками).

РГАНИ. Ф.2. Оп. 1. Д. 260. Лл. 11–15. Подлинник.

 

№ 24 УКАЗАНИЯ ПОСЛАМ СССР В СОЦИАЛИСТИЧЕСКИХ СТРАНАХ С ТЕКСТОМ ИНФОРМАЦИИ О РЕШЕНИИ ОКТЯБРЬСКОГО (1957 г.) ПЛЕНУМА ЦК КПСС

[251]

Особая 29 октября 1957 г.

ПЕКИН (СОФИЯ, ПРАГА, ТИРАНА, ПХЕНЬЯН,

УЛАН-БАТОР, ХАНОЙ)

СОВПОСОЛ

Посетите товарища Мао Цзэдуна (соответственно тт. Живкова, Новотного, Энвер Ходжа, Ким Ир Сена, Дамбу, Фам Ван Донга) и сообщите ему следующее:

«28–29 октября состоялся Пленум ЦК КПСС, который обсудил вопрос «Об улучшении партийно-политической работы в Советской Армии и Флоте». Пленум ЦК КПСС принял постановление по этому вопросу. Направляем Вам данное постановление и закрытое письмо ЦК ко всем партийным организациям и членам КПСС для вручения т. Мао Цзэдуну (соответственно Живкову, Новотному, Энверу Ходжа, Ким Ир Сену, Дамбе, Фам Ван Донгу). Просим учесть, что закрытое письмо публиковаться в печати не будет. Что касается постановления, то оно будет опубликовано в сокращенном виде. В передаваемом Вам тексте постановления отмечены места которые не будут публиковаться» ЦК КПСС.

РГАНИ Ф 2 Оп 1 Д. 261 Л 123. Подлинник.

 

№ 25 УКАЗАНИЯ ПОСЛАМ СССР ВО ФРАНЦИИ, ИТАЛИИ И ФИНЛЯНДИИ О РЕШЕНИИ ОКТЯБРЬСКОГО (1957 г.) ПЛЕНУМА ЦК КПСС

Особая 29 октября 1957 г.

ПАРИЖ СОВПОСОЛ

РИМ СОВПОСОЛ

ХЕЛЬСИНКИ СОВПОСОЛ

28–29 октября состоялся Пленум ЦК КПСС, который обсудил вопрос «Об улучшении партийно-политической работы в Советской Армии и Флоте».

Пленум ЦК принял постановление по этому вопросу. Партийным организациям КПСС направляется закрытое письмо ЦК по этому вопросу. Текст этих документов направляется Вам.

Посетите товарища Тореза (соответственно Тольятти, Песси) и ознакомьтеих в устной форме с указанными документами, не передовая этих документов. Скажите при этом, что настоящее постановление будет с сокращениями опубликовано в печати. Закрытое письмо ЦК публиковаться не будет.

ЦК КПСС РГАНИ Ф. 2. Оп 1. Д 261. Л. 129. Подлинник.

 

№ 26 УКАЗАНИЕ ПОСЛУ СССР В ВЕЛИКОБРИТАНИИ О РЕШЕНИИ ОКТЯБРЬСКОГО (1957 г.) ПЛЕНУМА ЦК КПСС

Особая 30 октября 1957 г.

ЛОНДОН Совпосол

Посетите Голлана (соответственно Копленига — смотри список) и сообщите ему: 28–29 октября состоялся Пленум ЦК КПСС, который обсудил вопрос «Об улучшении партийно-политической работы в Советской Армии и Флоте». Пленум ЦК принял постановление ЦК по этому вопросу. Это постановление направляется Вам. Оно будет через несколько дней опубликовано в печати.

РГАНИ Ф 2 Оп 1 Д 261 Л 131 Подлинник ЦК КПСС

 

№ 27 ЗАКРЫТОЕ ПИСЬМО ЦЕНТРАЛЬНОГО КОМИТЕТА КПСС КО ВСЕМ ПАРТИЙНЫМ ОРГАНИЗАЦИЯМ ПРЕДПРИЯТИЙ, КОЛХОЗОВ, УЧРЕЖДЕНИЙ, ПАРТИЙНЫМ ОРГАНИЗАЦИЯМ СОВЕТСКОЙ АРМИИ И ФЛОТА, К ЧЛЕНАМ И КАНДИДАТАМ В ЧЛЕНЫ КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ СОВЕТСКОГО СОЮЗА

[255]

31 октября 1957 г.

Дорогие товарищи!

Центральный Комитет Коммунистической партии Советского Союза сообщает вам о том, что 19 октября на заседании Президиума ЦК КПСС обсуждался вопрос и было принято решение «Об улучшении партийно-политической работы в Советской Армии и Флоте» и 26 октября с.г. вопрос об изменении руководства Министерства обороны СССР.

28–29 октября 1957 года состоялся Пленум Центрального Комитета КПСС, который всесторонне обсудил вопрос об улучшении партийно-политической работы в Советской Армии и Флоте и принял соответствующее постановление. В работе Пленума ЦК приняли участие Маршалы Советского Союза, командующие войсками округов и флотами, члены Военных Советов и ответственные работники Министерства обороны СССР.

При обсуждении этих вопросов на Президиуме и Пленуме ЦК КПСС отмечалось, что Вооруженные Силы Советского государства, созданные и воспитанные великой Коммунистической партией, прошли славный героический путь, обеспечив надежную защиту завоеваний Великой Октябрьской социалистической революции.

В годы гражданской войны и иностранной военной интервенции советский народ и его только что созданная тогда Красная Армия, руководимые и вдохновляемые Коммунистической партией и ее гениальным вождем В.И. Лениным, проявили чудеса героизма и самоотверженности, высокой идейности и беспредельной преданности делу социализма, наголову разбили вооруженные до зубов полчища белогвардейцев и интервентов.

В годы Великой Отечественной войны Вооруженные Силы нашего государства вместе со всем героическим советским народом, под руководством Коммунистической партии одержали всемирно-историческую победу, с честью выполнили свой долг перед Родиной. В веках будут жить в памяти человечества победы советских воинов над фашизмом.

В послевоенные годы, благодаря повседневным заботам партии и Советского правительства, на основе общего подъема народного хозяйства нашей страны, крупных успехов в развитии тяжелой промышленности, науки и техники, Вооруженные Силы СССР поднялись в своем развитии на новую, более высокую ступень. Они оснащены теперь всеми видами современной боевой техники и вооружения, в том числе атомным, термоядерным оружием и ракетной техникой. Коммунистическая партия воспитала и вырастила всесторонне подготовленные, владеющие современной техникой и оружием, беспредельно преданные делу коммунизма командные и политические кадры Армии и Флота. Весь личный состав Вооруженных Сил на полях тактических учений, в полетах и походах, не жалея сил, самоотверженно трудится над совершенствованием своего боевого мастерства, над повышением боевой готовности войск.

В условиях сложной современной международной обстановки, безудержной гонки вооружений в империалистических странах интересы защиты нашей Родины требуют от всех нас настойчивой борьбы за выполнение указаний XX съезда КПСС о том, чтобы держать оборону нашего социалистического государства на уровне современной военной техники и науки, неустанно совершенствовать боевую и политическую подготовку частей, кораблей и соединений, всемерно укреплять воинскую дисциплину.

Центральный Комитет КПСС считает, что выполнение этих задач возможнотолько при дальнейшем усилении партийно-политической работы в Армии и Флоте, улучшении воспитания сознательных, идейно закаленных воинов Вооруженных Сил Советского государства. Великий Ленин учил, что «там, где… наиболее заботливо проводится политработа в войсках, там нет расхлябанности в армии, там лучше ее строй и ее дух, там больше побед» (Соч., том 29, стр. 413). В решении этих задач особенно велика роль партийных организаций иполиторганов Армии и Флота, призванных сплачивать личный состав вокруг Коммунистической партии и Советского правительства. Командиры, политорганы и партийные организации должны твердо и последовательно проводить в жизнь политику партии в Вооруженных Силах, памятуя, что главный источник могущества нашей Армии и Флота состоит в том, что их организатором, руководителем и воспитателем является Коммунистическая партия — руководящая и направляющая сила советского социалистического общества.

В целях усиления партийного влияния и ликвидации недостатков в руководстве и воспитании Армии и Флота Президиум ЦК КПСС счел необходимым 19 октября с. г. принять постановление «Об улучшении партийно-политической работы в Советской Армии и Флоте». В этом постановлении ЦК КПСС решительно осудил недооценку партийно-политической работы в Вооруженных Силах и потребовал поднять уровень партийной работы в Армии и Флоте, усилить роль Военных Советов в жизни войск, обязал политорганы и партийные организации активно вникать во все вопросы боевой подготовки, воинской дисциплины и воспитания личного состава, на основе критики и самокритики вскрывать недостатки в обучении и воспитании войск, помогать командирам своевременно принимать меры к устранению недочетов, мешающих повышению боевой готовности частей, кораблей и подразделений. Необходимо поддерживать более тесную связь с местными партийными комитетами. Центральный Комитет предложил обсудить это постановление на собраниях партийных активов военных округов и флотов.

Партийные активы с участием членов и кандидатов в члены Президиума ЦК КПСС проведены во многих военных округах и флотах. На этих собраниях участвовали десятки тысяч коммунистов. Собрания партийных активов единодушно одобрили постановление ЦК КПСС, показали единство и сплоченность коммунистов Армии и Флота вокруг ленинского Центрального Комитета партии. Командиры, политические работники, все коммунисты горячо приветствовали это жизненно важное решение Центрального Комитета и помогли вскрыть крупнейшие недостатки и извращения в партийно-политическом воспитании и руководстве войсками.

Ошибки и извращения в практике работы Министерства обороны, вскрытые Президиумом ЦК КПСС и собраниями партийных активов, показали, что у т. Жукова нет необходимых партийных качеств, что он не оправдал доверие Центрального Комитета, что руководство т. Жукова обучением и воспитанием войск отстало от уровня подготовки наших кадров, от современных задач Армии и Флота, вооруженных сложной новейшей техникой и оружием.

Президиум ЦК подвел итоги прошедших собраний партийных активов и, ввиду серьезности допущенных ошибок в руководстве и воспитании Армии, освободил т. Жукова Г. К. от обязанностей министра обороны и назначил министром обороны члена ЦК КПСС Маршала Советского Союза т. Малиновского Р.Я. Было признано целесообразным обсудить вопрос об улучшении партийно- политической работы в Советской Армии и Флоте на Пленуме ЦК КПСС.

Пленум Центрального Комитета КПСС глубоко и всесторонне рассмотрел вопросы улучшения партийно-политической работы в Армии и Флоте, подверг принципиальной партийной критике грубые ошибки, которые превратились в антипартийную по существу линию бывшего министра обороны т. Жукова Г.К. Обсуждение этого вопроса на Пленуме проходило в обстановке полного единодушия и сплоченности. Для участия в прениях записалось 80 человек, на Пленуме выступило 27 товарищей. Активное участие в обсуждении этого вопроса приняли руководящие деятели, маршалы Советского Союза тт. Малиновский, Конев, Рокоссовский, Соколовский, Еременко, Тимошенко, Бирюзов, адмирал т. Горшков, генералы армии тт. Батов, Захаров, Казаков и другие. Многие из этих товарищей десятилетиями знали т. Жукова по совместной работе, и все они единодушно осудили его неправильное поведение, попытку оторвать Армию от руководства партии.

Центральным Комитетом КПСС на заседаниях Президиума, в ходе собраний партийных активов военных округов и особенно на Пленуме ЦК было установлено, что за последнее время бывший министр обороны т. Жуков Г.К. нарушал ленинские принципы руководства Вооруженными Силами. Тов. Жуковым проводилась линия на свертывание работы партийных организаций, политорганов и Военных Советов, на подрыв руководства и ликвидацию контроля над Армией и Военно-Морским Флотом со стороны партии, ее ЦК и Правительства. Именно в этих целях т. Жуковым Г.К. было внесено предложение о ликвидация Высшего Военного Совета при Совете Обороны страны, в состав которого входят члены и кандидаты в члены Президиума ЦК КПСС, командующие войсками округов и флотами. При такой постановке вопроса маршалы Советского Союза, командующие войсками округов и флотами лишались контакта с Центральным Комитетом партии, а членам ЦК КПСС ограничивалась возможность общения с руководящими военными кадрами.

Тов. Жуков настойчиво добивался преобразования Военных Советов округов и флотов в совещательные органы при командующих, не считаясь с тем, что в состав Военных Советов входят секретари ЦК ком партий союзных республик, крайкомов и обкомов КПСС. Он предлагал состав Военных Советов утверждать не решением ЦК КПСС, а приказами министра обороны, должность члена Военного Совета из политработников ликвидировать. Это также было направлено на подрыв руководства со стороны партии Армией и Флотом.

Как отмечалось на собраниях партийного актива и в выступлениях на Пленуме ЦК КПСС, линия т. Жукова на отрыв Армии и Флота от партии проявлялась в игнорировании партийно-политической работы, в принижении роли политорганов и партийных организаций.

В приказах министра обороны, в документах, представленных на рассмотрение в ЦК КПСС — в проекте Инструкции организациям КПСС в Армии и Флоте, в проекте Положения о политорганах, — по существу отрицалась руководящая роль партии. Партийные организации и политорганы отстранялись от активного участия в решении задач боевой подготовки войск и укрепления воинской дисциплины. Вопреки решениям партии, насаждалось администрирование в руководстве работой партийных организаций. Во вред делу ликвидировались политические органы в ряде частей и соединений, приказами запрещалась критика и самокритика в работе партийных организаций. Роль партийных организаций и политорганов в Армии сводилась т. Жуковым к отвлеченному просветительству.

Игнорируя Устав партии, т. Жуков фактически запретил коммунистам Советской Армии обращаться в ЦК КПСС. Таким образом, дело велось к тому, чтобы оторвать руководство армией от партии и установить единоличное диктаторство в Вооруженных Силах.

ЦК КПСС установил, что при личном участии т. Жукова в Советской Армии стал насаждаться культ его личности. При содействии угодников и подхалимов его начали превозносить в лекциях и докладах, в статьях, кинофильмах, брошюрах, непомерно возвеличивая его персону и его роль в Великой Отечественной войне. Тем самым в угоду т. Жукову искажалась подлинная история войны, извращалось фактическое положение дел, умалялись гигантские усилия советского народа, героизм всех наших Вооруженных Сил, роль командиров и политработников, военное искусство командующих фронтами, армиями, флотами, руководящая и вдохновляющая роль Коммунистической партии Советского Союза.

На партийных активах Московского, Киевского, Ленинградского, Белорусского, Дальневосточного, Одесского, Приволжского, Воронежского, Северо-Кавказского, Прибалтийского, Туркестанского, Закавказского военных округов, Горьковского гарнизона и на активе Черноморского флота, а также в выступлениях военных работников на Пленуме ЦК КПСС были вскрыты факты незаслуженного и необоснованного избиения командных и политических кадров, проводившегося т. Жуковым.

В выступлениях приводились многочисленные факты, характеризующие нездоровую обстановку, созданную т. Жуковым, факты запугивания офицеров, грубостей к подчиненным, унижения человеческого достоинства. Все это порождало в Армии и Флоте атмосферу неуверенности у офицерского состава. Воспитание сознательного, дисциплинированного воина, глубоко понимающего свой воинский долг, нередко подменялось только административными мерами, что противоречит природе нашей армии, как армии социалистического государства.

Тов. Жуков не информировал ЦК о положении дел в войсках, без ведома ЦК принимал важные организационные решения, единолично издавал приказы по вопросам, которые должны были рассматриваться в ЦК. Тов. Жуковым был издан принципиально неправильный, вредный приказ 0090, который принижал партийно-политическую работу в Вооруженных Силах, противопоставлял командиров и политработников, насаждал администрирование в руководстве партийными организациями.

Тенденция на отрыв Армии от партии привела также к нарушению связи командования частей и соединений Армии и Флота с местными партийными организациями. В прошлом эта связь идейно обогащала жизнь войск, поднимала их моральное состояние. Но эти хорошие традиции начинали утрачиваться.

Все эти действия т. Жукова могли преследовать только одну цель — оторвать Армию и Флот от руководства Центрального Комитета КПСС, что является очень вредным и опасным для обороны нашей Родины, для строительства социализма и коммунизма.

Партия и Правительство высоко оценили заслуги т. Жукова Г.К. в Великой Отечественной войне, присвоив, ему звание Маршала Советского Союза, удостоили звания четырежды Героя Советского Союза, наградили многими орденами. Ему было оказано большое политическое доверие: на XX съезде партии он был избран членом ЦК КПСС. ЦК КПСС избрал его кандидатом в члены Президиума ЦК, а позднее — членом Президиума ЦК КПСС. Но т. Жуков Г.К., в результате недостаточной партийности, неправильно понял эту высокую оценку его заслуг, потерял партийную скромность, которой учил нас В.И. Ленин, возомнил, что он является единственным героем всех побед, достигнутых нашим народом и его Вооруженными Силами под руководством Коммунистической партии, грубо нарушал ленинские партийные принципы руководства Вооруженными Силами и встал на путь отрыва Советской Армии и Флота от Партии и Правительства.

В выступлениях на Пленуме ЦК КПСС членов ЦК, руководящих военных деятелей приводились многочисленные факты неправильной, непартийной линии поведения т. Жукова.

«Я полностью согласен с той характеристикой, которая здесь давалась выступавшими т. Жукову, — заявил первый заместитель министра обороны, начальник Генерального штаба Советской Армии Маршал Советского Союза т. Соколовский. — Дело заключается не в недопонимании им партийно-политической работы в Армии, а в линии его поведения. А эта линия поведения вела к тому, чтобы прибрать Армию к рукам. Более того, он лез даже в дела других ведомств. Он настаивал, например, на том, чтобы подчинить пограничные войска Министерству обороны, хотя эта служба неармейская и во всех государствах она выполняется совершенно иными способами…Партийно-политическая работа в Армии была в запущенном состоянии и в первую очередь благодаря неправильным установкам министра обороны. Нельзя мыслить современную Советскую Армию, богато оснащенную техникой, без настоящей, хорошо поставленной партийно-политической работы. Между тем министр обороны все делал для того, чтобы вытеснить партийно-политическую работу, расставить угодные ему кадры и сделать Армию своей вотчиной. Если говорить о т. Жукове как о человеке, то т. Жуков — необычайно тщеславная личность. Я поддерживаю предложение — вывести т. Жукова из членов Президиума и членов ЦК КПСС».

Командующий Белорусским военным округом Маршал Советского Союза т. Тимошенко говорил, что в Советской Армии был фактически нарушен Устав КПСС в отношении политорганов, а их деятельность и роль были принижены, недооценивались. Надо прямо сказать, что вокруг личности министра обороны непрерывно создавался ореол славы и непогрешимости. Я не думаю, чтобы т. Жуков этого не замечал. Но, видимо, у него не хватило ленинской партийности, скромности, чтобы пресечь все это. Больше того, такой чрезмерный почет ему, как говорят факты, нравился. Я хорошо знаю т. Жукова по совместной продолжительной службе и должен сказать, что тенденция к неограниченной власти и чувство личной непогрешимости у него как бы в крови. Он не раз и не два зарывался, и его за это неоднократно осуждали. Лично я считаю, что вина т. Жукова перед партией велика, и также присоединяю свой голос к предложениям товарищей о выводе его из состава Президиума ЦК и ЦК КПСС.

«В результате политических ошибок, вытекающих из недооценки партийнополитической работы и роли партийных организаций Армии, активные силы в Армии — коммунисты и комсомольцы, — как говорил Маршал Советского Союза т. Конев, — не были полностью использованы в деле подъема боевой и политической подготовки, в воспитательной работе и в укреплении воинской дисциплины. Принятое Центральным Комитетом партии решение об улучшении партийно-политической работы будет способствовать общему подъему всей работы в Советской Армии и на Флоте. Партия подняла т. Жукова, создала ему авторитет. Вместо того, чтобы ответить на это скромностью, партийностью, хорошей, правильной работой, он не понял этого высокого доверия партии, зазнался… Я присоединяюсь к предложению товарищей о выводе т. Жукова из членов Президиума ЦК КПСС и членов ЦК».

«Наша Коммунистическая партия всегда, со дня рождения Советской Армии и доныне, проявляла и проявляет заботу о ней, — говорил командующий Северо- Кавказским военным округом Маршал Советского Союза т. Еременко. — Оторвать Армию от партии, от народа просто немыслимо. Кто этого не понимает или не хочет понимать, тот ничего не смыслит в марксизме-ленинизме; кто хочет оторвать Армию от партии и народа, тот не коммунист, тот наносит вред нашему делу. А попытки ото рвать Армию от партии, свести все к руководству отдельных лиц, субъективистски толкующих вопросы развития Армии, были и, в частности, как теперь установлено, со стороны бывшего министра обороны т. Жукова. В работе т. Жукова мало было партийности. Это человек зарвавшийся, потерявший всякую скромность, это человек необузданного тщеславия. У него такой характер: если плохо, — это мы, а если хорошо, — это я. Мы будем укреплять наши Вооруженные Силы под руководством нашей партии и никому не позволим оторвать Армию от партии. А если кто будет мешать, то попросим убраться с дороги».

Выступивший на Пленуме ЦК КПСС Маршал Советского Союза В.И. Чуйков отметил, что т. Жуков не сделал для себя никаких выводов из решений XX съезда КПСС. Он на место культа личности Сталина хотел насадить культ собственной персоны. Военные Советы мешали Жукову на пути к диктаторству, мешали избивать кадры, вот почему он хотел их сделать ручными — при командующих. Тов. Жуков многим хорошим командирам сломал жизнь. Возьмите вы командира дивизии Лосева. Он храбро сражался с врагами, удостоен звания Героя Советского Союза. Не считаясь с заслугами, Жуков выгнал его из Армии и не дал пенсии. Что же делать теперь этому старому, заслуженному генералу? Я полностью присоединяюсь к тем товарищам, заявил т. Чуйков, которые предлагают т. Жукова, как не оправдавшего доверия партии, зазнавшегося, претендующего на диктаторство, вывести из Президиума ЦК КПСС и состава членов ЦК.

Маршал Советского Союза Рокоссовский, выступая на Пленуме ЦК КПСС, рассказал, что грубостью, унижением человеческого достоинства т. Жуков отличался и в годы войны. Ему ничего не стоило оскорбить и унизить человека. Я считаю, что решение Президиума Центрального Комитета является абсолютно правильным и своевременным.

В своем выступлении на Пленуме ЦК КПСС Маршал Советского Союза Малиновский говорил, что его всегда возмущало отношение т. Жукова ко многим заслуженным генералам и маршалам. Он низводил многих из них до нуля. Линия на отрыв руководящих военных кадров, проводившаяся т. Жуковым, — это вредная линия. Командующие округами, флотами всегда чувствуют необходимость живого контакта с Центральным Комитетом партии, когда они могут рассказать ЦК о своих нуждах, думах, получить партийные указания для того, чтобы можно было плодотворно трудиться. Тов. Жуков своими предложениями о ликвидации Военных Советов отгораживал военные кадры от ЦК партии. Военный руководитель должен быть и хорошим политиком. Тов. Жуков же не годится в политические руководители. Какой же это политический руководитель — член Президиума ЦК КПСС, который не чувствует и не понимает своих ошибок, куда нас может привести такой политик? Он показал отсутствие необходимой партийной и политической зрелости.

Тов. Малиновский, как и другие выступавшие на Пленуме ЦК, поддержал предложение вывести т. Жукова из состава Президиума ЦК КПСС и из членов ЦК.

Главнокомандующий Военно-Морским Флотом и зам. министра обороны СССР тов. Горшков в своем выступлении на Пленуме ЦК КПСС заявил: «Установленная т. Жуковым практика работы в Министерстве обороны и линия отгораживания Вооруженных Сил от Центрального Комитета, при которой представлять Вооруженные Силы в ЦК мог только он, глушили инициативу и создавали тяжелые и нездоровые условия для работы… Нужно прямо доложить Пленуму ЦК, что в руководстве Министерства обороны была крайне трудная, тяжелая, нездоровая и ничего общего с партийными ленинскими принципами руководства не имеющая обстановка. Тов. Жуков не любит советоваться и не терпит возражений. Страдая чрезмерным тщеславием и считая себя абсолютно непогрешимым, свое мнение он признает единственно правильным, и все попытки доказать другую точку зрения вызывали безудержный гнев, а порой брань и оскорбления»… Жуков проводил линию на противопоставление политработника командиру, на свертывание функций политорганов, присущих им по Уставу партии. В результате отдельные командиры, отмечал оратор, шли по линии администрирования и забвения политико-воспитательной работы, что вело к ухудшению партийной работы и снижению дисциплины на кораблях.

Выступая на Пленуме ЦК, Маршал Советского Союза т. Бирюзов показал бюрократический стиль работы т. Жукова, его бездушное отношение к военным работникам, отсутствие у него заботы о самых важных и неотложных вопросах, относящихся к деятельности Министерства обороны СССР… Другой характерной чертой его работы было стремление всецело и безраздельно властвовать в Армии, вести линию на создание непререкаемого авторитета его личности в Армии, на полное подчинение Армии и Флота персонально ему, стремление отделить Армию от Центрального Комитета партии, пресечь общение военных работников с ЦК партии, чтобы судили об Армии, о ее командно-политическом составе только через призму т. Жукова.

На Пленуме ЦК КПСС дважды выступал т. Жуков Г. К. В первом своем выступлении он не дал партийной оценки своим политическим ошибкам, своей вредной и опасной линии на отрыв Армии от руководства партии. Во втором своем выступлении он признал правильной критику его ошибок и заявил:

«Настоящий Пленум для меня был большой партийной школой. К моему глубокому сожалению, я только здесь по-настоящему осознал значение тех ошибок, которые были допущены мною в руководстве Вооруженными Силами, особенно за последнее время, тех политических ошибок, которые мною были допущены как членом ЦК, членом Президиума ЦК КПСС, о которых здесь говорилось на Пленуме.

Критику по моему адресу, сделанную здесь, на Пленуме, я признаю в основном правильной и рассматриваю ее, как товарищескую, партийную помощь лично мне и другим военным работникам правильно понять требования и линию партии в вопросе правильного руководства Армией и Флотом, в вопросе правильного партийно-политического воспитания личного состава Вооруженных Сил.

Предлагая меру взыскания, некоторые товарищи говорили, что я уже был один раз выведен из ЦК при жизни Сталина в 1946 году и что я не понял необходимости исправить те ошибки, за которые был выведен. Тогда, товарищи, я не мог признать и не признал правильным вывод меня из Центрального Комитета, не признал правильными те обвинения, которые мне были предъявлены. Сейчас другое дело. Я признаю свои ошибки, я их в процессе Пленума глубоко осознал и даю слово Центральному Комитету партии полностью устранить имеющиеся у меня недостатки».

После всестороннего обсуждения вопроса Пленум ЦК КПСС единодушно одобрил постановление Президиума ЦК КПСС «Об улучшении партийно-политической работы в Советской Армии и Флоте».

Пленум ЦК КПСС отметил, что т. Жуков Т.К. не оправдал оказанного ему партией доверия. Он оказался политически несостоятельным деятелем, склонным к авантюризму как в понимании важнейших задач внешней политики Советского Союза, так и в руководстве Министерства обороны.

Пленум ЦК КПСС одобрил решение Президиума ЦК КПСС об освобождении т. Жукова Г. К. от обязанностей министра обороны СССР и о назначении министром обороны СССР члена ЦК КПСС т. Малиновского Р.Я. Пленум поручил Секретариату ЦК КПСС предоставить т. Жукову другую работу.

Пленум принял решение вывести т. Жукова Г. К. из состава членов Президиума ЦК КПСС и членов ЦК КПСС.

Эти решения Пленума Центрального Комитета партии были приняты единогласно всеми присутствовавшими на заседании членами ЦК. Они одобрены всеми присутствовавшими на Пленуме кандидатами в члены ЦК, членами Центральной Ревизионной Комиссии. Решение о выводе т. Жукова из членов Президиума ЦК и членов ЦК было единогласно одобрено также всеми присутствовавшими на Пленуме ЦК военными работниками и ответственными работниками ЦК КПСС.

Единодушное принятие такого важного решения явилось новым свидетельством нерушимого единства и сплоченности нашей партии, ее ленинского Центрального Комитета.

В решениях Президиума ЦК КПСС от 19 октября и Пленума ЦК КПСС от 29 октября 1957 года дана развернутая программа коренного улучшения партийно- политической работы в Советской Армии и Флоте в духе исторических решений XX съезда КПСС и незыблемых ленинских традиций.

Руководствуясь указаниями В.И. Ленина о том, что «политика военного ведомства, как и всех других ведомств и учреждений, ведется на точном основании общих директив, даваемых партией в лице ее Центрального Комитета и под его непосредственным контролем», Пленум ЦК при знал необходимым усилить руководство партии Советской Армией и Военно-Морским Флотом. Важнейшими мерами в решении этих задач являются повышение уровня и значения партийной работы в Вооруженных Силах, усиление влияния партии на всю жизнь и деятельность Армии и Флота, повышение роли и ответственности Военных Советов перед ЦК и Правительством за воспитание и боевую готовность войск.

ЦК потребовал от Главного Политического Управления Советской Армии и Военно-Морского Флота, на которое, согласно Уставу КПСС, возложено руководство партийной работой в Вооруженных Силах, значительно улучшить партийно-политическую работу и повседневное руководство политическими органами и партийными организациями.

Политорганы и партийные организации всей своей деятельностью обязаны сплачивать коммунистов, весь личный состав вокруг Коммунистической партии и Советского правительства, укреплять единоначалие в Армии и Флоте, воспитывать военнослужащих в духе безграничной преданности Родине и Коммунистической партии, в духе высокой социалистической сознательности.

Центральный Комитет придает особое значение дальнейшему укреплению сознательной воинской дисциплины, основанной на воспитании воинов в духе марксизма-ленинизма, на глубоком понимании каждым военнослужащим своего патриотического долга перед Советской Родиной, интернациональных задач нашей Армии и необходимости борьбы за торжество идей ленинизма.

Усиление политической работы в Армии и Флоте является общей задачей для всех коммунистов, для командиров-единоначальников и политработников. Все они обязаны твердо и последовательно проводить в жизнь политику Коммунистической партии, быть пропагандистами великих идей коммунизма. У них одна цель — каждому на своем участке служить своему народу и общими усилиями, в тесном содружестве неустанно укреплять Вооруженные Силы Советского государства, воспитывать сознательных воинов, хорошо владеющих военным делом, глубоко понимающих свой воинский долг перед Родиной.

ЦК потребовал от политорганов и партийных организаций повседневно помогать комсомольским организациям воспитывать воинов в духе преданности Советской Родине, делу нашей партии, добиваться того, чтобы комсомольцы были примером в дисциплине, боевой и политической подготовке, в овладении техникой и оружием.

Наш народ любит свою родную Армию и свой родной Флот за их преданность и героические дела, совершенные во имя социалистического Отечества. Задача состоит в том, чтобы Военные Советы, командование частей и соединений, политорганы и партийные организации всемерно укрепляли связи нашей Армии и Флота с местными партийными комитетами и советскими органами, с общественными организациями, предприятиями и колхозами. Местные партийные и советские органы, комсомольские, профсоюзные и другие общественные организации, в свою очередь, должны повседневно помогать частям Советской Армии и Флота укреплять эти связи и впредь воспитывать у советских людей любовь к своим Вооруженным Силам, воспитывать молодежь на славных героических традициях Армии и Флота. Необходимо проявлять особую заботу о подготовке молодежи к службе в Армии и Флоте, постоянно знакомить личный состав воинских частей и кораблей с трудовыми успехами рабочих, колхозников, интеллигенции. Следует восстановить хорошие традиции организованных теплых проводов призывников в Армию и Флот, а также встречи демобилизованных воинов, проявлять заботу об их трудовом устройстве, надо окружить вниманием и заботой семьи воинов.

Товарищи!

Народы нашей страны торжественно и радостно встречают великий праздник — 40-ю годовщину Октябрьской социалистической революции Обозревая победный путь, пройденный страной за эти годы, советский народ с глубокой признательностью говорит о величии и мудрости Коммунистической партии — организатора и вдохновителя всех побед, достигнутых на этом пути под знаменем марксизма-ленинизма.

Самоотверженным трудом советских людей в нашей стране создана первоклассная социалистическая индустрия, достигнуты серьезные успехи в подъеме сельского хозяйства, одержаны победы всемирно-исторического значения в области передовой науки и техники.

Как никогда крепка и сильна мировая социалистическая система — оплот мира и дружбы народов, как никогда крепко и нерушимо единство всех социалистических стран. Растут силы социализма, слабеют силы реакции. Будущее принадлежит коммунизму.

Центральный Комитет выражает твердую уверенность в том, что партийные организации, члены и кандидаты в члены Коммунистической партии Советского Союза, коммунисты Советских Вооруженных Сил, выполняя решения XX съезда КПСС, еще теснее сомкнут свои ряды вокруг испытанного руководителя — ленинского Центрального Комитета нашей партии, — будут и впредь направлять свои усилия на дальнейшее укрепление обороноспособности Советского социалистического государства

Центральный Комитет Коммунистической партии Советского Союза

РГАНИ Ф 2 Оп 1 Д 260 Лл 16–22 об Типографский экземпляр

 

№ 28 ДОКЛАД Н.Г. ИГНАТОВА НА СОБРАНИИ ПАРТИЙНОГО АКТИВА ГОРЬКОВСКОЙ ОБЛАСТИ

31 октября 1957 г.

Тов. ИГНАТОВ — секретарь Горьковского обкома КПСС

Товарищи, 28–29 октября состоялся Пленум Центрального Комитета нашей партии, который обсудил вопрос «Об улучшении партийно-политической работы в Советской Армии и Флоте» Перед пленумом было принято постановление Президиума ЦК нашей партии по этому же вопросу Постановление Президиума ЦК было обсуждено на партийных активах Советской Армии и Флота На активах вскрылась необходимость обсуждения данного вопроса на Пленуме ЦК. Всем известно, что Вооруженные силы Советского Союза, одержав всемирно- историческую победу в Великой Отечественной войне, оказались на высоте своих задач и с честью оправдали любовь и доверие народов СССР В послевоенные годы, благодаря заботам Коммунистической партии и Советского правительства, на основе общего подъема народного хозяйства нашей страны, крупных успехов в развитии тяжелой промышленности, науки и техники Вооруженные силы поднялись на новую, более высокую ступень в своем развитии, они оснащены всеми видами современной боевой техники и вооружения, в том числе атомным и термоядерным оружием и ракетной техникой. Политико-моральное состояние войск находится на высоком уровне Командные и политические кадры Армии и Флота безраздельно преданы своему народу, советской Родине и Коммунистической партии. Сложная международная обстановка, гонка вооружений в основных капиталистических странах, интересы защиты нашей Родины требуют от командиров, политработников и партийных организаций и впредь неустанно совершенствовать боевую готовность войск, укреплять воинскую дисциплину среди личного состава, воспитывать его в духе преданности Родине, Коммунистической партии, заботиться об удовлетворении духовных и моральных потребностей воинов. Пленум Центрального Комитета, как сказано в постановлении, считает, что в решении этих задач приобретает особо важное значение дальнейшее улучшение партийно-политической работы в Советской Армии и Флоте, призванной укреплять боевую мощь наших Вооруженных Сил, сплачивать личный состав вокруг Коммунистической партии и Советского правительства, воспитывать военнослужащих в духе дружбы народов СССР и пролетарского интернационализма Между тем, в практике партийно-политической работы в Армии и Флоте имеются еще серьезные недостатки, а иногда проявляется и прямая недооценка партийной работы XX съезд КПСС поставил перед партией и народом задачу: держать нашу оборону на уровне современной военной техники и науки, обеспечить безопасность нашего социалистического государства.

В решении этой задачи, наряду с командирами важная роль принадлежит Военным Советам, политическим органам и партийным организациям Армии и Флота. Они должны твердо и последовательно проводить в жизнь политику Коммунистической партии. Главный источник могущества нашей Армии и Флота состоит в том, что их организатором, руководителем и воспитателем является Коммунистическая партия — руководящая и направляющая сила советского общества.

Следует, как сказано в постановлении Пленума ЦК, всегда помнить указания В.И. Ленина о том, что «политика военного ведомства, как и всех других ведомств и учреждений, ведется на точном основании общих директив, даваемых партией в лице ее Центрального Комитета и под его непосредственном контролем.»

Пленум ЦК, обсуждая вопрос «Об улучшении партийно-политической работы в Армии и Флоте», установил, что за последнее время бывший министр обороны т. Жуков нарушал ленинские партийные принципы руководства военными силами, проводил линию на свертывание работы партийных организаций, политорганов и военных советов, на ликвидацию руководства и контроля над армией и военно-морским флотом со стороны нашей партии, ее Центрального Комитета и правительства. Именно в этих целях т. Жуков предлагал ликвидировать Высший Военный Совет при Совете Обороны страны, в составе которого находятся члены и кандидаты в члены Президиума ЦК партии. Он настойчиво также добивался ликвидации Военных Советов по округам. Когда это предложение не прошло, он внес предложение преобразовать Военные Советы округов и флотов в совещательные, бесправные Советы при командирах округов, не считаясь с тем, что в состав Военных Советов по областям, краям и республикам входят члены Центрального Комитета. Он предлагал состав Военного Совета утверждать не в Центральном Комитете, а приказом Жукова — министра обороны.

Тов. Жуков, игнорируя Устав нашей партии, фактически запретил коммунистам Советской Армии обращаться в ЦК КПСС.

В приказах Министра обороны, в документах, представляемых на рассмотрение в ЦК партии, например, в проекте инструкции организаций КПСС в Армии и Флоту, в проекте положения о политорганах отрицалась по существу руководящая роль партии, партийные организации и политические органы отстранялись от активного участия в решении задач строительства нашей армии, боевой подготовки войск и укрепления воинской дисциплины.

Вопреки решениям партии в Армии и Флоте насаждались в грубой форме запугивания, администрирование, недооценка работы партийных организаций и политических органов. Во вред делу принижалась роль политических органов. В ряде частей и соединений приказом запрещалась какая-либо критика и самокритика в Армии. Роль партийной организации в Армии и Флоте сводилась т. Жуковым к отвлеченному просветительству.

Воспитание сознательного, дисциплинированного воина, глубоко понимающего свой воинский долг, нередко подменялось только административными мерами, что противоречит природе нашей Армии, Армии социалистического государства. На активах коммунистов военных округов и особенно на пленуме вскрыты многочисленные факты запугивания офицеров, грубого подхода к подчиненным, унижения человеческого достоинства, чем создавалась в Армии и Флоте атмосфера неуверенности у командного и политического состава.

По смыслу всех последних директив бывшего министра Тов. Жукова и по его поведению дело велось к тому, чтобы оторвать руководство Армии от партии, от ЦК и установить единоличное диктаторство в Вооруженных Силах.

Пленум ЦК установил, что при личном участии т. Жукова в Советской армии его угодниками и подхалимами стал насаждаться культ его личности. Тов. Жукова начали превозносить в лекциях, докладах, статьях, кинофильмах, брошюрах, наставлениях, в художественных картинах. Вы потом будете иметь возможность посмотреть этого «Георгия победоносца». Подхалимы и угодники непомерно возвеличивали его персону и его роль в Великой Отечественной войне.

В угоду т. Жукова искажалась подлинная история войны, искажалось фактическое положение дел, умалялись гигантские усилия советского народа, героизм всех наших Вооруженных Сил, роль командиров и политработников в годы Великой Отечественной войны, принижалось военное искусство командующих фронтами, армиями, флотами, принижалась руководящая и вдохновляющая роль Коммунистической партии Советского Союза.

Вы знаете, товарищи, что партия и правительство высоко оценивает заслуги тов. Жукова, и они у него действительно были.

Вы знаете, что он удостоен звания четырежды Героя Советского Союза, награжден многими орденами, ему присвоено звание маршала. Ему, как вы знаете, было оказано огромное политическое доверие: XX съезд партии избрал его членом ЦК, ЦК избрал его кандидатом в члены Президиума ЦК, а позднее членом Президиума ЦК. Но тов. Жуков, как выяснилось на Пленуме и Президиуме в результате непартийности, неправильно понял высокую оценку его заслуг, потерял всякую скромность, которой учил товарищ Ленин, возомнил, что он является единственным спасителем страны, героем всех побед, достигнутых, как известно, нашим народом и его Вооруженными силами под руководством Коммунистической партии. У Жукова, как и у военноначальника, руководителя генерального штаба в годы Великой Отечественной войны были и грубейшие ошибки, которые обходились нашему народу, стране очень дорого. Будучи министром, т. Жуков грубо нарушал ленинские партийные принципы руководства Вооруженными Силами, встал на путь отрыва Советской Армии и Флота от партии, ЦК, правительства.

В приказах тов. Жукова, изданных после XX съезда КПСС, ни разу не упоминается об этом историческом съезде в жизни нашей партии и международного рабочего движения. В приказе 0090, изданном Жуковым, ни единым словом не говориться о роли воспитательной работы в деле подготовки бойцов. Приказ этот составлен в духе угроз и страха. Он убедительно свидетельствует о недооценки тов. Жуковым роли Коммунистической партии в руководстве Вооруженными Силами нашей страны.

Тов. Жуков не оправдал оказанного ему доверия, оказался политически несостоятельным деятелем, склонным к авантюризму как в понимании внешних задач политики Советского Союза, так и в руководстве министерством обороны.

Пленум ЦК одобрил единодушно постановление Президиума ЦК об освобождении тов. Жукова от обязанностей министра обороны СССР и о назначении министром обороны СССР члена ЦК, маршала тов. Малиновского, поручил Секретариату ЦК предоставить т. Жукову другую работу.

Пленум единодушно, с большим гневом вывел Жукова из состава членов Президиума ЦК и из членов ЦК КПСС. Голосовали за это постановление единогласно все члены ЦК, кандидаты в члены ЦК, члены ревизионной комиссии, военные коммунисты, присутствовавшие на Пленуме ЦК, маршалы, командующие округами, члены Военных Советов, начальники политуправлений нашей Армии и Флота. Голосование проводилось раздельно.

Все партийные организации о работе Пленума ЦК получат соответствующее письмо.

На пленуме желающих выступить по этому вопросу было около 80 человек, выступило 27, из них 17 товарищей военных, это маршалы и командующие округами, члены ЦК, кандидаты в члены и маршалы и командующие округами не члены ЦК.

На пленуме вскрылось, что т. Жуков двурушник. Как стало известно на пленуме, он в ходе борьбы с антипартийной группой Маленкова, Молотова, Кагановича и примкнувшего к ним Шепилова до созыва июньского Пленума в течение двух дней был вместе с этой группой. Как показали участники пленума, Жуков занес руку и покушался на самое святое — на партию, на Центральный Комитет. Он предложил тогда сменить руководство в партии, а первого секретаря Центрального Комитета тов. Хрущева не только снять с поста, но и объявить ему строгий выговор с предупреждением. Это возмутило всех участников пленума. Вы помните, как здесь же на активе я рассказывал о том, когда Жуков дал «по зубам» Маленкову, который пытался его, вернее не его, а армию залучить к себе, но т. Жуков, оказывается, сделал это только по тому, что, очевидно, был информирован (с хорошим намерением) о том, что, уже подписано заявление членами ЦК о созыве пленума. Тогда Жуков вильнул, он увидел, что 56 членов Центрального Комитета в сборе, а на следующий день было уже слишком сто членов Центрального Комитета, которые настаивали на созыве пленума. Если вы вспомните историю нашей партии, историю борьбы с троцкистами, с правыми, то вы увидите, что они никогда не были искренними и не выдавали своих сообщников Так и здесь. Антипартийная группа Маленкова, Молотова, Кагановича и примкнувшего к ним Шепилова не выдала Жукова.

После пленума тов. Жуков возомнил о себе особенно высоко, он стремился к личной диктатуре, тщеславию. Во время обсуждения вопроса т. Жуков на Президиуме бросил фразу о том, что его обвиняют в бонапартизме. Мы ему сказали — сам делай вывод, ведь даже Бонапарт и тот не удосужился так себя возвеличить, а ты превзошел его.

Тщеславие, мания величия зашла у Жукова так далеко, что он воспитывал наших коммунистов в армии таким образом, что будто бы он спас Родину. При этом отрицалась руководящая роль Коммунистической партии в деле разгрома немецко-фашистских захватчиков, принижались бессмертные подвиги наших воинов перед матерью-Родиной. О стремлении уйти из-под руководства партии свидетельствуют и заявления тов. Жукова о том, что в случае чего он обратится к армии, к народу. Позволительно спросить, от имени кого, по чьему полномочию?! При каком случае?

Вспомните, товарищи, историю нашей борьбы с врагами партии, объявление дискуссий, как мы объявляли дискуссии? Центральный Комитет партии, даже наши враги, троцкисты, правые обращались к партии. А вот он, нет, — «я обращусь к армии, к народу», нахально заявляя при этом, «и они меня поддержат».

Но Жуков забыл, что советский народ никогда не поддерживал никаких авторитетов, посягающих на святыню — нашу славную ленинскую Коммунистическую партию и ее Центральный Комитет. Он забыл о том, что наша героическая Красная Армия всегда верно служила народу, что у нас армия и народ едины, что наша армия беспощадно била врагов нашей Родины, пытавшихся уничтожить советское государство и Коммунистическую партию.

Мы, большевики, наша славная Коммунистическая партия всегда считала, что Вооруженные силы — инструмент нашей партии, что Вооруженные силы должны быть всегда в руках партии. И на всем протяжении нашей истории, а мы идем к славной сороковой годовщине Великой Октябрьской социалистической революции, всегда душой, строителем, вдохновителем всех побед нашей Советской, нашей Красной Армии, нашего флота была наша большевистская, наша Коммунистическая партия. Партия должна, а она так и делает и впредь будет по всем каналам иметь связь с Армией, через местные партийные органы, партийные комитеты, Центральный Комитет нашей партии и т. д.

Тов. Жуков пытался подчинить только лично себе Армию, партийные организации, политорганы. Он настолько принижал коммунистов, работающих в армии на политической работе, что не стесняясь, на широких массовых совещаниях, например, говорил, что это проповедники, устаревшие, одряхлевшие люди, старые коты, потерявшие нюх и т. п. Многие были свидетелями этого заявления, это документально подтверждено. А когда кое-кто из коммунистов нашей Армии пытался хотя бы робко возразить, он говорил: «Вот если этим политработникам приклеить рыжие бороды и дать кинжалы, то они нас всех порежут».

Это натравливание одной части коммунистов на другую в Армии. Такие заявления, действия, кроме озлобления, ничего не дают.

После решения Президиума ЦК «Об улучшении партийно-политической работы в Советской Армии и Флоте», когда члены и кандидаты в члены ЦК доложили это решение, решение не о Жукове, а об улучшении партийно-политической работы в Армии, со стороны командиров, политработников такие заявления были: «Товарищи, передайте Центральному Комитету, у нас такое состояние, что как будто бы вы нам в душу заглянули».

Моряк, адмирал Октябрьский на активе заявил: «Вы знаете, что вы нам сделали? Нам стало легче дышать».

Как я уже говорил выше, есть приказ 0090 от 1956 года, который выпущен после XX съезда КПСС. Так в этом приказе нет ни одного слова о XX съезде КПСС. В этом приказе вообще нет слова «О воспитании». Он начинает с того, что обвиняет во всех бедах и грехах, имеющихся в Армии, парторганизации, политорганы.

В этом приказе сказано, что якобы не дело, когда у нас на партийных активах в Армии и на партийных армейских конференциях критикуют и самокритикой занимаются. Это по Жукову подтачивание единоначалия и нарушение дисциплины в Армии. В одном из пунктов этого приказа прямо сказано, что командир — единоначальник направляет и отвечает за работу партийных организаций и политорганов в Армии. Как видите, диктатор сам диктаторство прививал и другим. Он потом нам говорит: «Да, я вижу, что приказ не совсем правильный, что там допущена некоторая неряшливость». Тут одно из двух: или человек совсем никогда с партией ничего общего не имел, или он хитрит.

Товарищи, мы все принадлежим к одной партии, по одному Уставу нашей партии живем, а вот по Жукову выходит в армии для коммунистов должен быть свой Устав, его приказ. Это уже определяет действительно пустого человека, пустышку. У нас каждый член партии может быть членом партии тогда, когда он принимает активное участие в работе одной из ее организаций.

Я подчеркиваю, это было после XX съезда, когда на XX съезде партии была показана ленинская мудрость коллективного руководства. Мы не можем пройти мимо и таких вещей. У нас как-то сложилось, и мы сами иногда аплодировали этому, когда Жуковым вводился порядок субординации, что только ему подчинялись, а ЦК и партии нет. Мы не можем даже предъявить никаких претензий к коммунистам, работающим в армии, когда они иногда на активах, выступая в конце или в начале, говорили: «Товарищи, военные коммунисты поддержат ЦК…» Да партия-то у нас одна, а они — военные коммунисты. Выходит, что у нас есть военная Коммунистическая партия в армии. А из чего это исходит? Из всей линии и тенденции, которые прививались Жуковым.

Но как бы этот самовластный и самовлюбленный человек ни рычал, ни рыкал, ни якал, у нас с вами была и есть одна линия — это линия нашей партии и ее Центрального Комитета. Лучшей части нашей партии, замечательным коммунистам Армии и Флота было тяжело, это верно, но они до конца были преданы своей партии, они глубоко понимали решения XX съезда партии и честно работали на своих постах, занимаясь повышением боеспособности армии. Жукову не удалось растлить кадры, созданные нашей партией. Но все-таки какаято известная оторванность в нашей Армии и Флоте наметилась от партийных работников и ЦК. Надо иметь в виду, что Жуковым было запрещено военным иметь дело с ЦК. После июньского Пленума никто не информировал ЦК как коммунисты Армии и Флота отнеслись к постановлению ЦК, и если нашелся один командующий военным округом т. Гречко, то Гречко и Военному Совету был сделан Жуковым разнос — ты, говорит, нарушаешь субординацию, нарушаешь дисциплину.

А как он представляет эту сознательную дисциплину на основе параграфа 7 дисциплинарного Устава?

«В случае открытого неповиновения или сопротивления подчиненных начальник обязан применять все меры принуждения, а в крайнем случае, не терпящим отлагательств, применить оружие (т. е. расстрелять). Об этом чрезвычайном случае начальник немедленно доносит по команде. Начальник, не принявший мер воздействия к восстановлению порядка и дисциплины, несет за это ответственность» т. е. если не расстреляет, то сам будет за это наказан.

Товарищи, когда я, гражданский человек, стал говорить со многими крупными нашими военноначальниками об этом, то оказывается, ни в одной, даже капиталистической армии нет такого параграфа для мирного времени. А там армия является инструментом буржуазии, капиталистов, а у нас в армии, в которой служат лучшие сыны народа, действует в мирное время такой Устав.

К чему, товарищи, я это привел? Привел я такой случай вот в связи с чем.

Осенью 1955 года в Горьковском гарнизоне, в роте, которой командует старший лейтенант Курбатов, лейтенант Павлов на глазах трех сержантов застрелил сержанта Очкасова за отказ идти в наряд, первым выстрелом Очкасов был ранен в щеку и вторым выстрелом в упор в голову был насмерть убит.

Военный Совет Московского округа под председательством генерал-лейтенанта Иванова лейтенанта Павлова подверг аресту на 20 суток.

Через три дня после доклада Жукову об этом факте, Жуков лейтенанта Павлова освободил. Как сегодня мне рассказали, Павлова на машине «Победа» из арестантского помещения привезли в штаб, спросили — не голоден ли он, накормили, дали деньги и водрузили опять в ту же часть. Товарищи, возмущение этим фактом было в нашем гарнизоне исключительное, да это и понятно. Но не понимал этого маршал Жуков, который мог и убивать и миловать. Это страшная штука. Это как же? Это уже попытка встать над Верховным Советом.

Я приводил в своем выступлении на пленуме еще такой факт. В ночь на 1 января 1957 г. (мне дал эту справку т. Суслов — секретарь ЦК) в гор. Таллине контр-адмирал Нарыков выстрелом тяжело ранил в область грудной клетки матроса Кондратьева. Контр-адмирал стрелял потому, что ему… (читает).

Какие же были приняты меры к Нарыкову? Партийная комиссия политотдела исключила Нарыкова из членов КПСС, но от ответственности по суду за свое преступление Министром Обороны т. Жуковым он был избавлен. Нарыков был уволен в запас с понижением в звании до капитана II ранга с пожизненной пенсией 1500 руб. в месяц. Это в войсках Таллинского Балтийского морского флота вызвало исключительное возмущение. Когда я это сообщал, тов. Хрущев дал мне реплику, — «Вы прочитайте все, как он собаками травил матросов». Оказывается Нарыков натравил на матроса свою собаку «Зитта». Нарыков был в гражданской форме. Ему матросы посоветовали идти домой спать. Он ушел домой. Но вскоре вернулся на улицу с собакой, с пистолетом в руках, догнал на трамвайной остановке матроса Кондратьева и выстрелом пробил ему грудь в двух сантиметрах от сердца (волнение в зале). Товарищи, мы отбираем лучших сынов в армию, а самодуры, которые были в армии, они уничтожали отдельных лучших людей. Вот плоды Жуковского воспитания. Воспитания, которое вызывает чувство глубокого возмущения у нас.

На пленуме мы сказали, что партия будет бороться с самодурами, что именно через усиление партийно-воспитательной работы мы будем укреплять сознательную дисциплину и единоначалие в армии.

Товарищи, только при условии, если в армии будет хорошо налажена партийная работа, хорошо поставлено марксистско-ленинское воспитание наших бойцов, наших воинов, у нас будет и сознательная дисциплина в армии — будет и армия крепкая!

В чем же дело, товарищи! Чем же недоволен был т. Жуков? Ну, чего только не дали ему партия и страна?! Я уже говорил о том, что он и маршал, и четырежды Герой Советского Союза. Правильно выступали маршалы т. Тимошенко, Рокоссовский, Конев и др., которые говорили — «Ну, хорошо, по положению, кто имеет три звезды, тот будет красоваться на пьедестале Дворца Советов, а вот уже с четвертой звездой он возомнил, что будет изображен как-то в облаках». (Смех в зале). Ну, товарищи, ему все было дано, такой пост, такая слава, такое положение, член Президиума ЦК, одним словом, все у него было. «Нет, — говорит он, — нет-нет, — думает и говорит, — этого мало, мало мне этого, пусть партия служит мне». Ну, вы знаете, когда человек посягает на партию, что тогда бывает. Вот здесь есть женщины-коммунистки, они знают, когда сын в маленьком возрасте начинает не слушать свою мать, то она снимает с него штанишки и ударяет его по мягкому месту. И сын этим приводится в чувство. Когда же взрослый сын замахивается на свою мать, то мать говорит — ты уже мне не сын, если ты поднял руку на меня, свою мать.

Вы, конечно знаете сказку о рыбаке и рыбке, помните, как эта брюнчливая старуха замучила своего старика. Чего только она не просила через старика у золотой рыбки, все ей исполнялось. Но когда она потребовала, чтобы золотая рыбка служила ей, старуха снова очутилась у разбитого корыта.

Вот так и Жуков замахнулся на свою мать, на нашу славную Коммунистическую партию.

На пленуме ЦК, маршалы, члены Центрального Комитета, кандидаты в члены Центрального Комитета, командующие округами, не отрицая заслуги т. Жукова в Великую Отечественную войну, немножко, а теперь, очевидно не немножко, а более подробно внесут значительные поправки в его победы. Выступающие т.т. Еременко и Рокоссовский заявили, что «теперь все стали сталинградцами, в том числе и Жуков». Вы все помните, как мы возмущались тем, что в кинофильме «Сталинградская битва» была преувеличена личность Сталина и не была показана роль партии, армии и всего народа в разгроме немцев. В этом фильме была, кстати, и преувеличена роль Жукова. Но этого ему показалось мало и по его указанию создана картина «Великая Битва». По существу это та же картина, только начинается она с разгрома немцев под Москвой под руководством Жукова и кончается вот таким символическим портретом.

Товарищи, на Президиуме Жуков говорил: «Я не знаю ничего подобного». Мы тогда достали его документ, оказывается, он лично просматривал картину 8 августа и внес в нее поправки. Я прочитаю эти поправки. Он, просмотрев картину, прослушав, как диктор дает объяснения кадрам фильма, написал следующее и велел включить в фильм: «30 августа. По поручению ставки в район Сталинграда прибыл заместитель Верховного главнокомандующего, генерал армии Жуков».

Вторая поправка: «Разработкой плана и подготовкой к Сталинградской наступательной операции руководил заместитель Главнокомандующего, генерал армии тов. Жуков, а также представитель ставки, генерал армии Василевский».

Эти поправки были внесены Центральной студией. Между тем, как заявили на пленуме товарищи Рокоссовский, Чуйков: «Мы ни разу не тов. Жукова не видели в Сталинграде».

Правда, тов. Доронин, ныне секретарь Смоленского обкома КПСС, бывший тогда начальник политуправления фронта, говорит: «Был такой эпизод, когда т. Жуков был полтора часа в самом Сталинграде и несколько часов — 3–4 за Волгой, там есть Мамаевка или Васильевка, деревня, где был тыл этого фронта». Вот и все участие Жукова в разгроме немцев под Сталинградом.

Товарищи Рокоссовский, Конев Еременко в своих выступлениях говорили, что он свои поражения раздавал им, якобы все поражения были не его, а их победы присвоил себе.

На пленуме приводились конкретные факты этого. Он рычал, например, по телефону на командующего Юго-Западным фронтом т. Буденного или Тимошенко от имени Сталина и заставил провести ошибочную разработанную им операцию. Эта операция стоила нам двух армий: 6-й и 12-й сразу и отступления по фронту на 50 км на восток.

Тогда членом военного совета на этом фронте был тов. Хрущев. Он звонил Жукову и спрашивал: Георгий, ты ли это разработал, сам ли убежден в этой операции. Он ответил: «Да, я сам разработал». Жуков вспомнил это: «Верно, говорит, я был так убежден». А вы представляете, мы здесь гражданские, но почти все воевали и понимаем, что это такое — две армии, сколько это тысяч людей.

Так что и как военноначальник Жуков имел не только успехи, а были и у него серьезные поражения и ошибки.

За последнее время это подчеркивали в своих выступлениях тт. Малиновский и Конев, Жуков перестал заниматься делами армии, он только рычал: «я» и больше политикой занимался, ЦК под коня подбирал для того, чтобы прославить себя политическими делами.

Вы помните предложение Эйзенхауэра об «открытом небе» — о разведке авиацией нашей территории. Жуков официально внес предложение в ЦК согласиться с этим, но Президиум ЦК сказал: Позвольте, почему мы мирная страна, не агрессивная, страна, которая войны не хочет, страна, не собирающаяся нападать на Америку, зачем должна фотографировать. Америка — империалистическая страна, это мы не должны забывать. И до тех пор, пока существуют капиталистические страны, у капиталистов живет мысль — как бы поглотить Советский Союз, который является как бы бельмом на их глазу, а ты разрешаешь подготовить войну поближе, разрешаешь разведку с воздуха. О чем ты думаешь?

«Тогда он говорил на Президиуме: «Я думаю, что они не примут этого предложения». Так это они же предлагают! А вот когда мы согласимся, они откажутся. А если не откажутся, тогда как!? Тогда себе плевок, повод для болтовни о том, что коммунисты согласились, а потом отказались. Это же подрыв престижа нашего Советского Союза! У нас есть определенная линия на запрещение испытаний термоядерного и водородного оружия, на уничтожение его, разве это не замечательное предложение для всего прогрессивного человечества!

Вот другой пример, как маршал стал заниматься политикой. Он ездил в Югославию. Мы заслушали его о поездке в Югославию и Албанию. Поездка эта была намечена Президиумом ЦК, результаты были одобрены, претензий не было. Вот что он писал из Югославии: «Во всех югославских газетах полностью опубликованы тексты моих речей, наша же «Правда» ограничилась оговоркой, что министр обороны СССР Жуков… (читает).

Я считаю, что такое отношение советской печати может быть неприятно расценено югославскими руководителями и общественностью нашей».

Постановка подобных вопросов Жуковым свидетельствует о его отсталости, о его незрелости и неспособности с точки зрения дальнейшего укрепления наших вооруженных сил быть во главе армии страны Советов.

Товарищи, я уже говорил, что на всем протяжении существования Коммунистической партии наши противники выступали за принижение роли партии. Берия, антипартийная группа Маленкова, Молотова, Кагановича и примкнувшего к ним Шепилова начали с принижения роли нашей партии. Партия — это подъем целины, чтобы у нас было много хлеба, а на основе увеличения количества зерна за подъем всего хозяйства, особенно животноводства. Они говорят, — нет, это не то. Партия за реорганизацию руководства в области промышленности и строительства. Нет, они говорят, это не то. Партия за то, чтобы наша армия была всегда под руководством нашей партии и ее ЦК. Нет, говорит Жуков, нарушается единоначалие.

Мы, товарищи, не должны забывать, что даже явно выраженные контрреволюционеры выступали всегда с лозунгами: «Мы за Советы, но без коммунистов». Вспомните кронштадтский мятеж. Враги внутри партии начинали с нападок на нашу партию и принижение роли нашей партии. Недалеко ушел от этого своими действиями и Жуков. Вы смотрите, ликвидация Военного Совета при министерстве обороны, ликвидация Военных Советов по округам. Когда не вышло, стал настаивать на совещательных. Но по его не получилось. Военные Советы остались, как и раньше. Вместо того, чтобы подчиниться воле ЦК, он пришел в министерство, собрал генеральный штаб, все министерство и сказал: «Товарищи, я вынужден был временно уступить». Это прямо страшно, товарищи, — временно уступить. Кому? Это партии-то. И грязная рука цеплялась даже за разведку, за министерство внутренних дел. Значительно раньше, до выявления антипартийной группы Маленкова и прочих у него были мыслишки подчинить себе пограничные войска, это, заявлял в Президиуме он, та же армия, зачем их держать в КГБ? Давайте подчиним их Министерству Обороны, сиречь мне. Это отбили. После, уже в новом составе Президиума, он завел разговор о том, что да, неподходящие у нас люди на Министерстве внутренних дел, гражданские, я думаю, говорит, нужно военных поставить. И уже подбирал.

Он заявлял, в Америке разведка подчинена Министерству Обороны. Правда, мы ему сказали, что если на Америку равняться, то в Америке Министр Обороны — король мыловаренной промышленности, а не маршал.

Нас страшно насторожил и такой случай. В ЦК пришел генерал-майор Мамсуров (во время венгерских событий он командовал армией). Мамсуров заявил, — вызвал меня Жуков и говорит, — вы будете возглавлять диверсионную школу, но об этой школе должны знать мы трое — я — Жуков, Штеменко и Мамсуров. Как далеко он зашел, вы видите. Оказывается, задумал тайно от ЦК, под Москвой, создать школу диверсантов на 2000 человек, учить их 7 лет, дать им «хорошее» обеспечение. Ведь у нас в военных академиях учатся по 4–5 лет, а тут 7 лет готовить диверсанта. Мы этот шаг расценили, как шаг по подготовке головорезов. Не вышло, чтобы ему отдать разведку, пограничные войска, МВД, тогда он думает, в случае чего вы там зашебершите — вот у меня есть «диверсанты». Положение о школе уже составлялось. В нем говорилось, что люди в школе должны быть хорошо обеспеченными, не должны обременяться семьей. Спрашиваем т. Конева: вы первый заместитель, вы слышали о школе? Он заявляет, — нет. Начальник генерального штаба Соколовский тоже говорит нет. Спрашиваем Жукова, в чем же дело? Тогда он заявляет, — потом всем было бы известно. На активе у нас присутствуют армейские и гражданские товарищи, вы знаете, что у нас так полагается, если формируется не только такая школа, а какой-нибудь взвод или рота или еще что-нибудь, то все входят в правительство, все это у нас предусматривается штатным расписанием и т. д. Мы спрашиваем т. Штеменко, вы были начальником генерального штаба, вы все это знаете? «Виноват», — отвечает тот, — это маршал, он член Президиума Центрального Комитета, он так сказал».

Товарищи! Очень правильно и хорошо поступает наша Коммунистическая партия, когда она не терпит в своих рядах никаких колебаний и шатаний, от каких-бы авторитетов они не исходили. Правильно поступает партия, не допуская подмены и принижения своей роли в руководстве всеми фронтами нашего коммунистического строительства. Ведь, как известно, стоит лишь допустить маленькую ржавчину на металле и этот маленький налет начинает разъедать металл. Вот поэтому и мы рассуждали на пленуме так, что если мы будем оставлять ржавчину, налет в своих рядах, мы нанесем большую рану, допустим разъедание крепкого, монолитного организма, каким является наш Центральный Комитет. Вот поэтому партия и ее Центральный Комитет так ревниво борются за сплоченность, монолитность, единство, когда идет посягательство на самое святое — на нашу партию.

Товарищи, при разоблачении антипартийной группы Маленкова, Молотова, Кагановича были разные обывательские разговоры и вопросы нам, и теперь, когда мы проводили военные активы, нам были подобные записки и вопросы — а был ли т. Жуков при обсуждении вопроса о политработе в армии, на Президиуме, а почему без т. Жукова, спрашивают, что сказал т. Жуков и т. д. Товарищи, у нас должна быть убежденность и вера в Центральный Комитет. Что такое Центральный Комитет? Это, товарищи, члены Центрального Комитета, члены ревизионной комиссии, кандидаты в члены Центрального Комитета, это около 400 товарищей, избранных съездом. У нас должна быть вера в коллективный орган, так как сейчас у нас восторжествовали ленинские принципы коллективного руководства. Все мы видим сейчас плоды благотворного коллективного руководства страной, не только видим, но и ощущаем огромные достижения, которых добилась наша Родин под руководством партии.

Возьмите сельское хозяйство. До 1953 года, да и в 1953 г., как у нас было поставлено дело? Очень плохо, нам не хватало сахара, были очереди за хлебом. Иное дело теперь. Наше сельское хозяйство находится на крутом подъеме, о чем красноречиво говорят факты и цифры. Это результат того, что у нас принцип коллективности в руководстве дошел до крестьянки, до крестьянина-колхозника.

В области промышленности наши противники говорили — куда вы идете, сразу затеваете перестройку. Но жизнь показала правильность линии партии в области промышленности.

Наша промышленность, товарищи, тоже идет в гору. Как никогда сейчас развивается техника, наука. Наши ученые добились выдающихся достижений, слава о которых сохранится в веках. Это они создали баллистическую ракету, которую мы можем в случае нападения на нас послать в любую точку земного шара. Наша страна первой в мире запустила искусственный спутник земли. Значение этого факта трудно даже оценить. На пленуме выдвигалось предложение поставить обелиск об этом выдающимся событии. Все эти достижения — результат творчества нашего народа, под руководством нашей монолитной ленинской партии. Все это идет и без Маленкова, и без Молотова, и без Кагановича, и без Жукова, мы сильнее и крепче будем.

Я думаю, товарищи, мы должны всегда бороться за чистоту, единство, монолитность, за ленинские принципы. Только на принципах марксизма-ленинизма, на ленинских принципах руководства, на монолитности единства определяется наша сила и воля нашей партии.

Я уже сказал, какое было монолитное единство участников пленума при решении вопроса о Жукове.

Должен сказать, товарищи, что Жуков на Президиуме себя вел на первой стадии нахально, а после того, как Президиум, все члены его и кандидаты показали ему единодушие и приперли его буквально к стене фактами, которые я вам изложил в своем сообщении, он сказал: «Я вообще признаю, что я не могу быть министром, но вы меня членом Президиума оставьте». Мы сказали, что мы посоветуемся с ЦК, как Пленум решит.

И как я вам уже сообщал, пленум ЦК единодушно решил вывести Жукова из членов ЦК. Но он договорился при обсуждении вопроса до такой глупости, что заявил: «меня народ, видимо, переоценил».

Мы говорим: «Ты что же в партии Коммунистической или ты в другой какойто партии?» Он опять плюнул на партию — «Народ его переоценил». Каждого из нас ценят, когда его партия оценит, и если ты изменил своей партии, то народ, всегда верный нашей партии, отвернется от тебя. Партия всегда встречала поддержку у народа, интересы которого она защищает.

Вы скажете, что накапливали. Но вот тов. Хрущев в своем выступлении припомнил, что когда в 1955 г. Малиновского спросили о Жукове, то Малиновский сказал: «Смотрите, это опасный человек.» И я вам показал это на всем протяжении доклада. Возьмите его предложения «об открытом небе», это насторожило, о ликвидации Главного Военного Совета при Министерстве Обороны (так он его и не созвал), о ликвидации Военных Советов в округах. Все этоне просто так делалось. И когда увидели, что он превзошел все, что теперь, как он считал, он владыка, теперь надо только подчинить партию, тогда мы подумали: «дальше это терпеть невозможно».

Тов. Жуков не ожидал, что коммунисты, работающие в армии, маршалы, командующие округами будут его разоблачать прямо, и когда он понял, что его выведут из состава Президиума и ЦК, тогда он в конце попросил справку и сказал: «Да, все то что было сказано здесь, я признаю, что допустил крупные ошибки и заверяю, что где-бы не работал, буду исправлять свои ошибки и честно служить своей партии».

Товарищи, вывод такой, что после XX съезда восстановлены ленинские принципы руководства и в партии и в стране, именно XX съезд партии, его решения, — это ленинская мудрость, и так оценила наша партия эти решения, народ наш, все наши братские коммунистические партии, все прогрессивное человечество. И в этих условиях Жуков посягнул на самое святое — на партию.

Я думаю, что мы и впредь будем монолитны и едины в вопросах борьбы за чистоту, за единство нашей славной Коммунистической партии. (Аплодисменты.)

ГОПАНО. Ф. 3. Оп. 2. Д. 547. Лл. 4-22. Подлинник. Машинопись.

 

№ 29 ЗАПИСКА ОТДЕЛА ПРОПАГАНДЫ И АГИТАЦИИ ЦК КПСС ПО СОЮЗНЫМ РЕСПУБЛИКАМ В ЦК КПСС ОБ ИЗЪЯТИИ ПОРТРЕТОВ Г.К. ЖУКОВА

[257]

31 октября 1957 г.

Издательством изобразительной продукции выпущены к сорокалетию Великой Октябрьской социалистической революции коллективный плакат — портреты членов и кандидатов в члены Президиума ЦК КПСС тиражом 300 тыс. экз. и комплект фотопортретов членов и кандидатов в члены Президиума ЦК КПСС тиражом 42 тыс. экземпляров.

Из общего тиража плаката передано Союзпечати — 80 тыс. экз.; объединению «Международная книга» — 10 тыс. экз.; Транспечати — 3 тыс. экз.; Военкнижторгу — 3 тыс. экз., разослано книготорговым организациям страны 200 тыс. экз., осталось на складе Главкниготорга 3500 экз. Некоторая часть плаката продана. По сообщению объединения «Международная книга» из 10 тыс. экз. плаката 7170 экз. разослано в страны народной демократии.

Портреты членов и кандидатов в члены Президиума ЦК КПСС находятся на складах Союзпечати — 24228 комплектов, Москниготорга — 4062 комплекта, издательства изобразительной продукции — 5000 комплектов и Главкниготорга — 8500 комплектов. В продажу портреты не поступали.

В связи с тем, что на плакате и в комплекте имеется портрет маршала Жукова Отдел пропаганды и агитации ЦК КПСС по союзным республикам вносит следующие предложения:

1. Коллективный плакат с портретами членов и кандидатов в члены Президиума ЦК КПСС из книготорговой сети и из библиотек изъять.

2. Из комплекта фотопортретов членов и кандидатов в члены Президиума ЦК КПСС изъять портрет маршала Жукова и заменить обложку комплекта. В новой обложке комплект разрешить к продаже. Считаем необходимым дать соответствующие указания Главлиту СССР и книготоргующим организациям.

Зам. зав. Отделом пропаганды и агитации ЦК КПСС по союзным республикам А. РОМАНОВ

Зав. сектором Отдела К. БОГОЛЮБОВ

РГАНИ. Ф. 5. Оп. 33. Д. 47. Л. 105. Подлинник. Машинопись.

 

№ 30 ВЫСТУПЛЕНИЕ ТОВ. Н.С. ХРУЩЕВА НА СОБРАНИИ АКТИВА МОСКОВСКОЙ ОБЛАСТНОЙ ПАРТОРГАНИЗАЦИИ3

[258]

1 ноября 1957 г.

Тов. ХРУЩЕВ. Товарищи, мне трудно выступать, чтобы не повторяться. Я не имел возможности присутствовать с начала актива и поэтому извиняюсь за неизбежные, в таком случае, повторения.

Вопрос о Жукове. Жуков фигурирует как персона. Но вопрос не только о Жукове, а вопрос о партии, о Центральном Комитете, о том, чтобы укреплять и дальше роль партии в строительстве социализма, роль партии в руководстве всем, что делается на советской земле. Если посмотреть, то мы добились больших результатов и в вопросе развития промышленности и в перестройке управления промышленностью.

Я думаю, что теперь никто не скажет, что мы неправильно поступали, когда реорганизовывали управление промышленностью, когда создавали на местах Советы народного хозяйства, т. е. когда партия вмешалась в руководство сельским хозяйством.

А сейчас результаты этого вмешательства налицо: я бы сказал, что первую ласточку ощутимых успехов мы имеем в сегодняшнем объявлении о снижении цен на свинину и птицу.

Раньше не до этого было. Раньше не хватало. Как только праздник подходил, мы должны были искать в резервах, чтобы подбросить. Недаром тогда такой анекдот ходил — за праздник съедим, а после праздника в очередь вставать опять придется.

Сейчас этот вопрос снят. Кушайте перед праздником, кушайте в праздник удвоено, если желудок выдержит и после праздника кушайте, сколько хотите. (Аплодисменты.)

Это же результат.

Когда я возвращался из отпуска, а я был в Крыму, я решил поехать в Керчь, затем на Таманский полуостров, где я был во время гражданской войны и воевал, чтобы проехать по станицам, вспомнить молодость. Встречался с партийными работниками, с казаками-кубанцами.

И о чем интересно завязался у нас разговор? Руководитель кубанцев Полянский говорит мне — нельзя ли, чтобы Керчь нам отдать, чтобы мы ее обеспечивали мясом и молоком. А, как известно, Керчь относится к Украине.

И когда это было, чтобы другая область просила отдать ей какой то населенный пункт, куда бы она могла мясо и молоко свозить. Я говорю Полянскому — к вам, конечно, Керчь ближе, но не знаю, как украинцы. Думаю, что украинцы этого не захотят.

Тов. Полянский хочет, чтобы ему отдали Керчь, куда бы он мог направлять молоко, птицу, свинину. А украинцы хотят того же, следовательно, они не хотят уступать, потому, что им своих свиней девать некуда.

Это же не анекдот. Это результат, которого добились после вмешательства партии в руководство этой отраслью. И это только начало. Партийная жизнь и партийная работа были подняты на более высокую ступень. Армия оставалась неприкосновенной. Мы стали подходить и к этому участку. А это важный участок. Армия сама по себе ведь это не пахарь, который владеет плугом, картофелесажалкой и другими сельскохозяйственными машинами.

Армия — это вооруженная мощь трудового народа Советского Союза. Поэтому в чьих руках, какое направление будет дано, кто его должен давать, от этого зависит многое. А направление должна давать партия и только партия.

А Жуков думал, что нет, — Жуков, он член партии, а теперь член ЦК, член Президиума, вот я и есть воля партии. Нет, товарищи, этого допускать нельзя, и мы тогда создали некоторые органы, которые способствовали связи ЦК с партией. Сейчас вы видите, что партия и армия и коммунисты, работающие в армии, хорошо понимают свою роль, что они являются представителями партии в армии, что армия — это вооруженное средство партии, народа, и коммунисты, работающие в армии, понимали это, а сейчас еще лучше понимают.

Правильное понимание получилось, когда мы вынуждены были устранить Жукова. Тов. Жуков, если так смотреть (а полной аналогии, хотел бы вас предупредить, чтобы вы не искали), но что-то здесь есть, возьмите Берия, Берия после смерти Сталина, в каком направлении стал действовать? Он стал усиливать МВД и ослаблять партию. Начальник — районный уполномоченный МВД, он собственно был главное лицо в районе и партком должен был чуть-ли не отчитываться перед ним. Верно-же товарищи? Вы знаете. И жалование он поставил значительно выше, чем получал секретарь райкома, председатель исполкома, намного выше. А что это значит? Что, эти кадры были выше по своей квалификации, или у них более тяжелая работа, чем у других коммунистов? Нет, он хотел, чтобы эти люди были ему лично преданны, а так, как эта работа секретная, он мог сочинять, что хотел и на кого хотел. Это значит подрезать партию и мы Берия, буквально, за хвост поймали, когда он стал громить партийные организации на Украине, в Белоруссии, Литве, Латвии, Эстонии и он добрался бы, конечно, до Российской Федерации. Это, товарищи, шел поход на партию, на разгром партии, и на усиление личной роли, это привело бы к реставрации капитализма. Это враги только могут.

Теперь смотрите, если взять Маленкова, Молотова, Кагановича, Шепилова, то какой спор опять был с Молотовым. Ну, Берия и Молотов — это верно, разные люди, совершенно разные. Но у нас с Молотовым был большой спор, как только умер Сталин. Он говорил, что нужно усилить роль советских органов. Мы сказали: нет, надо усилить роль партийных органов. Почему? Это принципиальный спор. Он парировал, что Ленин после Октябрьской революции не стал секретарем, а стал председателем. Товарищи, сравнивать нельзя, это был Ленин, а где Ленин, там и партия. Лучше всего об этом сказал Маяковский. Что Ленину возможно, то другому нельзя давать. Это же, товарищи, должно быть ясно.

Поэтому был у нас спор о Польше, был спор о Румынии. Был разговор о советах, о том, как расставить силы. Мы говорили, что надо укрепить партийные органы, партийное руководство.

Товарищи! Если партия будет сильна, если она будет сплочена, тогда строительство социализма и развитие этого строительства в коммунистическом направлении обеспечены. Если же партия будет ослаблена, потеряет свое влияние на коммунистов, тогда, товарищи, могут развестись всякие авантюристические явления в стране.

Кто способен сокрушить противника в партии? Партия. Поэтому вопрос о роли партии — это главное. Если бы партия не смогла бы справиться с Берия, куда бы тогда пошли мы?

Вот вам пример, который случился в Польше. Мы ездили туда, нас приветствовали, они были нашими лучшими друзьями. Умер Берут. Были допущены ошибки, и Польша уже было ноги вытянула. И вот, если бы не наши действия в Венгрии, — а вы знаете, контрреволюцию мы били в Венгрии, бока же болели у польских контрреволюционеров, — если бы мы не ударили по контрреволюции венгерской, то не помогли бы Польской Рабочей Партии справиться с капиталистическими, буржуазно-националистическими элементами Польши.

Возьмем Венгрию. Тот же процесс: как только развалилась партия, сразу пришла контрреволюция и начала вешать коммунистов. Те же люди.

Поэтому, товарищи, вопрос в партии.

Возьмем даже пример борьбы (все присутствующие знают об этом из изучения истории партии, а некоторые из старшего поколения сами были участниками) Советской власти против белогвардейщины. Вы знаете, какие тогда лозунги были эсеров, анархистов и всяких прочих. Когда Ленин сказал: «Вся власть Советам!», они стали приспосабливаться и говорить — вся власть Советам, но без коммунистов. Почему? Потому что сама власть — это организационные формы, а социалистическое направление — это содержание, которое дается коммунистами. Поэтому они думали, что, устранив коммунистов, форма может быть приспособлена к буржуазному государству, буржуазному строю.

Вот почему вопрос о партии, вопрос о роли партии — это основной вопрос не только сегодня, но и завтра.

А что Жуков сделал и что он хотел сделать? Он начал громить политуправления, начал ослаблять партийную работу, начал громить политических работников, начал издеваться над ними. Докладчик тов. Желтов уже многое рассказал о Жукове, который роль политработников понимал так: «Если бы вам пришить рыжие бороды, дать в руки кинжалы, так вы бы порезали всех командиров». Разве мыслимо говорить такие вещи на политработников. Ведь они же коммунисты. А командир — это тоже коммунист. Как же можно противопоставлять двух коммунистов, работающих в одной и той же организации, но выполняющих разные функции, хотя и служащие одной и той же цели — строительству армии?. Жуков это сделал. Для чего? Для того, чтобы ослабить роль партии в армии, лично подчинить ее себе и, таким образом, готов диктатор.

Поэтому вопрос о партии, этот вопрос стал и сейчас мы в будущем должны следить за этим, ни с чем не считаться и ни перед чем не останавливаться, ни перед какими силами и действиями, если мы видим, что идет покушение на партию, на ее руководящую роль у нас в стране.

Мы, знаете, как к Жукову относились? Мы с ним не соперничали, мы ему отдали должное, мы ему сверх трех звезд четвертую дали, а он, видимо, подумал, что он действительно человек не от мира сего. Но, видите, когда человек закусил удила, чем кончилось. Кончилось катастрофой его политической и военной карьеры, он опозорил себя перед партией и перед народом.

Поэтому вопрос политработы, именно политработы, партийной работы, вопросы единоначалия — это нет спора, конечно, должно быть единоначалие, надо укреплять это единоначалие. Но, товарищи, нельзя под этим лозунгом скрываться, чтобы дрожали перед самодурами. А посмотрите, сколько самодуров еще есть на заводах, в партии есть самодуры, но там их легче поправить, там свободная критика. Если он заикнется, что это подрыв единоначалия, здесь его уволят. И вы знаете к чему это приводит — человек потерял партийное лицо и начинает приспосабливаться. Это подрыв партии. Вот чего хотел Жуков. Мы его разгадали и это кончилось плачевно.

Значит, партийная работа прежде всего.

Партийная работа — командир и политработник должны работать оба в одном направлении — это строить крепкую армию, укреплять ее мощь, учить воинов искусству солдата и учить его марксистско-ленинскому пониманию событий и строительства, которые проводятся в советской стране. Без этого, товарищи, не может быть сильной армии. Армия сильна не только дисциплиной, сильна армия не только современным оружием, армия сильна духом, сплочением и пониманием. Хорош тот солдат и хорошо владеет простым оружием, который сознательно идет в бой, знает за что он идет в бой, а тот солдат, который под страхом, он не стоит того, который идет идейным, убежденным, что он борется за правое дело, за дело партии, за дело своего народа. Это, товарищи, должно быть ясно и мы тут должны работать.

Теперь я хотел бы, товарищи, сказать, здесь товарищи выступали и выступали военные — маршалы, но я повторюсь.

Товарищи, если говорить о Жукове, я его на фронте видел и я всегда говорил Сталину о Жукове хорошее. Когда Сталин поставил вопрос о Жукове и выгнал Жукова с поста командующего сухопутными войсками, я лично не разделял этого мнения.

А тт. Конев и Соколовский на главном Военном совете, когда решался вопрос, выступили в защиту Жукова. Умер Сталин, мы сейчас же взяли Жукова в Москву, сначала заместителем, потом министром, дали ему все партийные почести, оказали ему исключительное политическое доверие. Но т. Жуков оказался несостоятельным политическим деятелем, он закусил удила и стал уже изображать нового Кузьму Крючкова, который сразу по 11 немцев на пику поднимал. Во-первых, был ли такой Кузьма Крючков, а во-вторых, если был, то сумасшедший, — 11 человек не поднимешь на пику, пику сломаешь.

Нельзя так преувеличивать свою роль. Жуков начал восхвалять себя, что он не имеет поражений во всех сражениях, которые проходили под его руководством. Как же так? Не имеет поражений, а советские войска откатились к самой Москве, Ленинград в окружении, на юге откатились до Сталинграда. Кто же в этом виноват? А когда пошли в наступление, тогда Жуков герой. Это позор и Сталина. Сталин был главнокомандующим. Когда наши войска отступали, Сталин не подписывался, как главнокомандующий, а давались распоряжения, а как начали наступать, брать города, тогда стали выходить приказы за подписью Главнокомандующего всеми силами, Маршала Советского Союза Сталина. Это не хорошо для Сталина, который был в положении вождя, нужно было спокойнее смотреть и когда несчастье и делить вместе с народом горе и радость.

Жуков в какой-то степени стал копировать Сталина и даже превзошел его в этом деле.

Вы знаете, как сложилась война. Буквально на второй день мне позвонил Сталин и сказал, чтобы я вместе с Жуковым поехал в штаб фронта, который стоял в Тарнополе, и были вместе с войсками. Тов. Жуков был там дня дватри, а я непосредственно с войсками до обратного взятия Киева. Потом уже связь меньше держал, потому что надо было управлять Украиной, но конца войны приезжал в штаб 1-го Украинского фронта, видел, что такое война, переживал горести и радости побед.

Развалился Белорусский фронт, командующего расстреляли. Правда, сейчас его реабилитировали, он не изменник, но то, что он был дурак и пьяница— в этом не может быть сомнений.

Голоса: Кто, назовите фамилию?

Тов. ХРУЩЕВ. Это командующий Белорусским фронтом Павлов, который за развал фронта в первые дни войны был судим и расстрелян. Я Павлова мало знал. Я когда-то встречался с ним в Харькове на испытаниях Т—34. Он тогда был командующим бронетанковыми войсками. Я тогда же сказал Сталину, что такой командующий производит очень невыгодное впечатление. Смотрю, его назначают в Белоруссию.

Мы расстреляли и маршала артиллерии Кулика. Это был честный человек, но, конечно, ему командовать артиллерией доверить было нельзя. Я знаю, как он командовал армией, а Сталин прислал его в состав нашего фронта. Я сразу же сказал об этом Сталину, зачем его к нам прислали. Его потом освободили и расстреляли. Почему его выдвинул Сталин? Потому, что когда под Сталинградом, в первые дни революции шли бои с казаками, тогда Кулик командовал артиллерией. Но в это время в этой артиллерии были три пушки и на это у него ума хватило, но чтобы командовать всей артиллерией Советского Союза, для этого большого дела у него уже ума не хватало… Я Сталину сказал об этом. Он мне ответил: нет, вы его не знаете, он храбрый человек. Верно, он храбрый, слов нет. Но храбрость нужна и солдату, а командующему помимо храбрости нужен еще и ум, потому что от этого зависит жизнь тысячи людей. Храбрость он может проявить и умереть, но какому дураку нужна его храбрая смерть, когда он своей храбростью положит тысячи людей. Вот так расставлялись кадры.

Белорусский фронт развалился. Я помню Киевским Военным особым округом командовал тов. Кирпонос. Это очень порядочный, хороший генерал, но он младенец для командования большими соединениями войск и фронтом. До этого он был начальником школы, но так как в то время большое количество бывшего командного состава было расстреляно, ему дали дивизию, а после дивизии дали фронт. Конечно, у него не хватало опыта и знаний для того, чтобы справиться с таким большим количеством войск. Я это видел, и когда Жуков приехал к нам, и мы с ним встретились в Тарнополе, я ему сказал. Я должен вам сказать, что он произвел на меня очень хорошее впечатление, что это человек, имеющий большой опыт. Когда Жуков от нас уезжал, я прямо-таки пожалел, потому что положение у нас сложилось тяжелое, но я не знал, что Белорусский фронт, который у нас был с правого фланга — его уже нет, что там уже люди перенарядились в свитки и уходят через болото, кто как может. Вот Жуков уехал в Москву. Я сказал об этом на Пленуме, Жуков отказаться не может, потому что на это есть документ. Немцы сосредоточили свой удар против нас (я имею в виду наш фронт), они взяли направление Волынск — Дубна. Разгорелись упорныебои наших танковых войск, где командирами были Карпезо и Рябышев. Дрались они хорошо, но силы у противника были большие. Но в направлении Дрогобыча, на этом участке немцы даже не стреляли. Они врезались таким узким направлением, как кинжалом решили разрезать наш фронт, и потом, по частям, уничтожать. Было принято решение командующим Кирпоносом и я это решение поддерживал, как член Совета, отвести 6-ую армию, командующим этой армии был тов. Музыченко. И эта армия стала отходить, хотя и не наступали.

Жуков узнал об этом и позвонил и спрашивает: кто дал распоряжение об этом? Вернуть войска, поставить на границу, задержать. Вернули войска, поставили, немцы прорвались к старой границе и когда войска стали отходить, чем кончилось это? Две армии — 6-я и 12-я — погибли, были окружены противником. Я сказал об этом тов. Жукову, но он ответил, что такое указание дал Сталин, но это сделал Жуков, он был начальником Генерального штаба и, конечно, в это время Сталин в эти дела еще не вмешивался.

Сейчас он хочет забыть это. Но он не может отказаться, что он отдал распоряжение, в результате чего погибли две армии. Теперь он герой.

Или дальше. Я несколько задержу ваше внимание. Когда противник уже подошел к Киеву, я должен сказать, товарищи, здесь прошу правильно понять меня, Власова — изменника, я его знал, он командовал дивизией, он командовал корпусом в первые дни войны, когда немцы подошли к Киеву и у нас буквально нечем было загородить и заткнуть дыру, мы назначили Власова командующим 37-й армией, и, нужно сказать, что войска под его командованием дрались прекрасно и они заставили немцев отказаться от атаки на Киев. То, что я рассказываю, можно проверить по карте, как развивались события. Немцы направили главный удар на Гомель, Чернигов, Курск. Там войска Белорусского фронта были разбиты, была разбита 5-я армия нашего фронта, которой командовал Потапов, хороший генерал, он потом попал в плен и был в плену. Немцы вышли на линию Курска, заняли Кременчуг. Вы понимаете, если по карте посмотреть, там клещи создали для всех наших войск, которые были расположены в районе Киева. На этот фронт направили Буденного командовать Юго-Западным фронтом, начальником штаба был Покровский. Мы написали предложение Сталину — вывести войска из Киева, оставить Клев, вытащить технику, выровнять фронт, усилить его таким образом, чтобы противник не мог окружить эти войска. Сталин получил это, приехал Тимошенко и отозвали Буденного. А чем кончилось? Через неделю-полторы войска были разбиты, командующий фронтом Кирпонос был убит, он взял винтовку и сам сражался. Маршал Баграмян был начальником оперативного отдела, он был в окружении, потом из окружения вышел с отрядом, а Кирпонос был убит. Вот что получилось. Жуков говорит, что я в это время не был начальником Штаба.

Знаете, получается так, как сказано Твардовским в поэме «Василий Теркин», у него такое есть выражение, что солдаты города оставляют, а генералы их берут. Так и получается, что все оставляли, а Жуков их брал. А где же он был, когда солдаты оставляли города? Нельзя валить вину на солдат, которые оставляли города, ведь там при солдатах были генералы и маршалы, и они должны отвечать.

Харьковская группировка. Я, товарищи, очень уважаю Василевского и как военного человека и вообще. Но он больной очень, я говорю потому, что из песни слова не выбросишь, это — человек очень либеральный и мягкий. Я его знаю с начала до конца войны, Это замечательный человек, но его мягкость знаете сколько стоила? Когда в 1942 году проводилась операция по окружению Харькова, сосредоточены были большие войска. И когда эта операция началась неудачно, немцы разгадали нашу операцию и построили свой план, сосредоточив на флангах свои войска с тем, чтобы мы растянули свой фронт, продвинулись на запад как можно дальше, но это действительно нас ослабило.

Это только нас ослабляло. Войска растягивались и оставались свободными фланги.

Было принято решение — остановить наступление, вытащить артиллерию, оставить на фланге танковые части с тем, чтобы не дать возможности с флангов совершить окружение войск.

Этот приказ был отменен Сталиным.

Когда мы приняли решение, ко мне пришел Баграмян — сейчас маршал, тогда он был начальником штаба, и заплакал: «Тов. Хрущев, только вы можете позвонить Сталину, так как Сталин отменил наше решение».

Я позвонил Василевскому. Я знал, что Сталин карту не особенно уважал и поэтому просто по наитию представлял иногда обстановку на фронте.

Я говорю Василевскому — пойдите к Сталину с картой, расскажите, как расположены наши войска, как расположены войска немцев, какая ситуация сложилась на фронте, скажите, что невозможно выполнять эту операцию.

Василевский мне говорит: «Нет, Никита Сергеевич. Я получил приказ. Я не буду с этим вопросом обращаться к Сталину».

Как это ты не будешь. Я ему говорю — прошу, пойдите.

Я знал, что если Сталин будет говорить по телефону то он не видит карту. Будет думать — мы наступаем, а Хрущев не хочет наступать, боится. Я позвонил Сталину. Сталин не подошел к телефону. Подошел Маленков. При этом были Маленков, Микоян.

Я рассказываю Маленкову. Говорю — я хочу говорить со Сталиным.

Маленков обращается к Сталину, но тот говорит — ты сам с ним говори. Вот так и шел разговор: я говорил Маленкову, Маленков передавал Сталину.

У меня и сейчас кипит злоба. Как это можно было 20 шагов не сделать, чтобы подойти к телефону и поговорить с членом Политбюро, с членом Военного совета, который звонит с фронта.

А Сталин не подошел. Он передал через Маленкова — надо продолжать наступление. Вы приняли неправильное решение.

Я говорю — как неправильное?

А мне на это — надо выполнять приказ, идти вперед.

И пошли вперед; наверное дня три или четыре прошло, войска наши были окружены и сотни тысяч, сотни тысяч наших людей погибло. То, о чем я говорю, можно проверить в Генеральном штабе. Можно поднять там карты, отчеты, и вы увидите, сколько немцы взяли в плен наших войск.

Мне Сталин как то говорил — немцы хвастают, что столько они наших взяли. А я ему ответил, что не хвастают, что действительно такое количество силы было там сосредоточено и вся эта сила погибла.

А как теперь Василевский. Сейчас Василевский и Жуков — это два маршала, два свата, потому что сын Василевского женат на дочери Жукова. Я это к тому говорю, что во время войны они очень плохо жили, а теперь эти два маршала — два героя, которые выиграли войну, немцев победили.

Это глупость! А остальные маршалы, генералы, офицеры, солдаты в бирюльки играли? Они кровь проливали, они ум вкладывали в организацию воинских планов и, несмотря на потери, добились разгрома врага и победы советского оружия.

Я помню, раз как то после войны Микоян при мне сказал Сталину — помните, Хрущев нам позвонил и он правильно предлагал, а мы его не выслушали. Я тогда за Микояна испугался.

Я знал, что значит Сталину напомнить этот момент. Он знал, что из-за него погибло столько людей на этом фронте.

Ну, если Жуков говорит, что он Ельню взял, взял, конечно, Жуков, но это деревня, и когда Жуков имел такую власть, он собрал несколько дивизий, а кончилось-то отходом.

О Сталинграде.

Жукова в Сталинграде не было. Как не стыдно человеку после этого печати заявлять, говорить об этом. Командующий Сталинградским фронтом был Еременко, я был членом Военного Совета Сталинградского фронта, я-то знаю, кто был там, а кто не был, Жукова там не было. Правильно здесь говорит т. Москаленко, что нужно не только говорить о завершающем этапе, но нужно говорить и о том времени, когда шли немцы, когда они были на подступах к Сталинграду, а мы знаем какое было положение. Т. Москаленко имеет право говорить об этом, потому что он там командовал, была создана танковая армия, которой командовал Москаленко. Бои, которые были проведены на территории между Доном и Волгой — это изнурительные бои, там были очень продолжительные бои, где было нанесено огромное поражение, и вся эта тягость обрушилась на нашу 62 армию, которая стояла в Сталинграде, и которой командовал маршал Чуйков, и потом, следующий этап — это окружение Сталинграда и немецких войск, и последний, завершающий этап — это разгром окруженных немецких войск. Надо же, товарищи, отдать должное. А тут получается, что сейчас начинают драться за убитого медведя и примазываются к этому медведю те, кто на охоту не ходил. Это унижает, оскорбляет людей, которые хотят правды, которые хотят, чтобы они правду сказали, и чтобы их заслуги не присваивали другим.

Товарищи, один раз Жуков приехал под Сталинград, мы как раз подготавливались к наступлению. Это был один день, он побыл там, уехал. Василевский чаще бывал. Маленков и Василевский были в Сталинграде, были в самое тяжелое время, когда Сталинград был весь в огне, противник пододвинулся к нашему командному пункту. Они, видимо, не верили, что Сталинград продержится, Маленков, Василевский уехали из Сталинграда и мы с Еременко — командующим фронтом остались. Я потом узнал, что они уехали и, видимо, написали Сталину, что Сталинград удержать нельзя. Через несколько дней позвонил Сталин и говорит: «Как вы считаете, Сталинград дня 2–3 продержится?» Я говорю: «продержится больше». «А сколько?» — «Ну, сейчас обстановка такая, что может держаться долго». Тогда он говорит, что нужно, чтобы дня 2–3 продержались, мы организуем удар с Севера. Ну я говорю, что рады мы этому будем. На один день приехал Маленков, а хвастовства много, что мы сталинградцы. Здесь многие генералы сидят, они всегда приветствовали представителя Ставки. Если он привозил боеприпасы, пополнения и другие вещи, без которых воевать нельзя — это другое дело. Если же он приезжал со своим умом, привозил свой ум, то командующие фронтами и армиями меньше всего нуждались в этом продукте, потому что они сами знали, как организовать оборону или наступление. Главное, что их интересовало — это чем бить врага. И, я считаю, это правильным.

А вот Жуков… С Севера был Донской фронт, которым командовал К.К. Рокоссовский (это еще было в составе Сталинградского фронта). Приехали тогда Жуков и Маленков, которых Сталин послал на этот участок, чтобы с Севера разбить левый фланг группировки, окружавшей Сталинград, и соединиться нашим войскам со Сталинградским фронтом с южной стороны с северной группировкой войск.

Чем кончилось это дело? Тут уже командовал сам Жуков. Вы знаете, сколько там полегло людей? Жуков мне потом сам рассказывал — а вы знаете, он грубиян, — «Еду я, а тут же идут солдаты раненые. Обращаюсь к одному и спрашиваю — леворучник? (А тогда, в 1941–1942 гг. гуляло такое слово, и им называли тех, кто был ранен в левую руку).

— И знаешь, что он мне сказал? Да, товарищ генерал, леворучники идут с фронта а те, кому в голову пуля попала, все лежат на переднем крае. И так при этом выругался, что дал как бы мне оплеуху. Я ему говорю: верно сказал, умный солдат, видать. Чем кончилась операция? Я об этом на Пленуме сказал Жукову. Она не имела успеха. А вот теперь получается, что он герой от Сталинграда до Берлина. Это хвастовство.

Когда была окружена группа немцев, завязались тяжелые бои. Когда был Паулюс окружен, то с юга на Сталинградском фронте наступала 51-я армия, потом наступал корпус генерала Вольского, ныне покойного, наступал корпус т. Белова, который сейчас находится здесь в зале, и о чем знает Т.П. Шикин, казак донской, который командовал кавалерийским корпусом и был замечательным командиром. Тогда войска Паулюса окружили, разрезали и разбили. Но если бы нам сам Гитлер не помог, Паулюс бы ушел. Он нашел бы выход вывести войска из Сталинграда, он раздавил бы наши силы и соединился бы со своими силами, которые были на Северном Кавказе, если бы ему не приказали стоять на месте. И вот когда к нему на выручку пришел Манштейн с танковой армией, были тяжелые бои. Если бы к этому времени не подоспел Р.Я. Малиновский с гвардейской армией и не принял бы на себя натиск Манштейна, то по-другому бы развивалась война. Малиновский, я считаю, со своей армией много помог, но тогда и много легло наших войск. А теперь пришел Жуков и будто бы победил. Глупость все это.

Мы знали и чувствовали, что если сейчас не взять в руки Центрального Комитета создание истории войны, то это будет не история, а хвастовство, восхваление генералов, которые подошли сейчас к руководству армией. Вот Жуков это и хотел сделать, стали его рисовать, как вы видели, на коне, въезжающим в Берлин. И нет только копья и змеи, а то прямо тебе — Георгий Победоносец.

Ему нравится такая картина, а художник просто поиздевался над нашим маршалом. Ведь разве можно так, тут не только нет вкуса и меры, а нет и понимания.

Мы сказали, что надо взять в Центральном Комитете, посадить людей, чтобы они взяли карты, чтобы оценили, что это было действительно трудно, чтобы они дали правильное представление потомкам, чтобы можно было оценить операции и использовать в будущих боях, чтобы не допустить повторения ошибок. Решение вынесли, а он себе в штабе группу посадил и они пишут, а мы сейчас по-другому возьмем и сделаем.

Поэтому, товарищи, нельзя так подходить. Жуков зарвался. Вам в докладе, наверно рассказывали. Нельзя в Уставе партии допускать, чтобы командир самодур и несколько солдат было застрелено. Вот случай с этим матросом, контр-адмирал выстрелил потому, что ему помешали матросы, которые гуляли где-тош. И вместо того, чтобы наказать, Жуков сказал — не судить и дал еще ему пенсию. Солдата убили, 20 суток отсидел — это, я считаю, не наказание. Солдата убили, а Жуков отменил наказание. Во время войны судили, если неправильно было применено оружие. Я помню, командир Анасташин застрелил командира танковой бригады в военное время, мы его под суд отдали за это дело, а сейчас мирное время, нужно судить и наказывать. И совершенно не обязательно вытаскивать пистолет и стрелять, а Жуков позволяет это делать.

Нет, товарищи, это не укрепляет дисциплины и не укрепляет нашу армию, а расслабляет. Как может рабочий, крестьянин или служащий перенести это, когда ему донесут, что командир убил его сына. Это можно применять в военное время, когда применялись суровые меры и они были оправданы. А теперь, Жуков говорит это единоначалие, это не единоначалие и не на основе сознания солдата, чтобы он знал, за что борется, а это личное подчинение — я сказал и выполняй мою волю. Товарищи, это правильно, но нужно воспитывать солдат в другом понимании этой дисциплины и подчинения.

О субординации. Это интересная субординация. Гречко, командующий группой войск в Германии, написал отчет, как прошло партийное собрание и как обсуждалось на партийных собраниях решение Пленума о Молотове, Маленкове и Кагановиче. Что же, очень похвально, что Гречко прислал отчет в ЦК. А Жуков делает ему разгон за это. Что тут антипартийного? Причем Жуков нам ничего не сказал об этом. Если бы Жуков был честным человеком, то он поступил бы по другому. Обычно у нас такие документы размножаются и рассылаются всем членам Президиума. Он бы получил этот документ и сказал: товарищи, я считаю действия Гречко неправильными, он нарушает принцип, порядки или субординацию, установленные в армии. Ничего подобного, он ничего не сказал, а молчком, как разбойник, в углу прижал и плечом жмет, чтобы синяков не было. Разве это воспитание? Нет, это не партийный метод воспитания армии, это отрыв от ЦК членов ЦК, а Гречко член Центрального Комитета партии. Это возмутительно.

Вам, видимо, рассказывали и про другие факты. Осенью в Киеве проходило военное учение. Я в это время был в отпуске и сказал, что поеду поохотиться. Но меня привлекала другая охота: на этом учении были все командующие военными округами, мне хотелось с ними встретиться и высказать свои соображения без маршала Жукова. При встрече я им сказал: как же так, только один Гречко прислал отчет. Тимошенко — старый волк, старейший после Буденного маршал, говорит, а субординация? Я говорю: какая субординация, а ЦК? Он отвечает: ЦК далеко, а министр обороны рядом.

Товарищи, разве Центральный Комитет может допустить такое? Разве это мыслимое дело? В Уставе записано, что перед Центральным Комитетом отвечает каждый член партии, независимо от того, какое положение занимает в партии или в государстве. Это Сталин продиктовал. Правильно? Абсолютно правильно. А тут субординация. А если у члена партии есть вопрос, который он хочет сказать Центральному Комитету и не может сказать своему начальнику. Разве таких случаев нет? Есть и будут долго. Есть у нас еще и бюрократизм, и самодурство не только в армии, но и вне армии, даже среди партийных работников. Я тоже к этой категории сколько лет принадлежу, но зазнаваться не надо, самодуры и у нас есть. Надо, чтобы Центральный Комитет мог вмешиваться.

Для чего был создан Главный Военный Совет? Туда входили все члены Президиума, все командующие округами и все командующие флотами. Он был создан для того, чтобы можно было выслушивать командующих о строительстве армии. Начальство на то и есть начальство, чтобы давать указания и не всякое начальство любит, когда говорят подчиненные. Это и в гражданских делах бывает, не только в военных, здесь я никаких анекдотов не выдумываю. Я не хочу вам называть фамилию генерала, потому что речь идет о генерале, который хорошо командовал под Сталинградом. После разгрома немцев был дан обед. Я был на этом обеде. Это было в 64-й армии, которой командовал Шумилов, членом Военного Совета был Сергеевa. Подвыпили по случаю победы над Паулюсом. За одним столиком сидели полковник и генерал и у них завязался спор военного характера. Генерал этот был украинец, по-русски нечисто говорил, и в этом споре, в этом вопросе, видимо, полковник был подкован больше и приводил сильнее аргументы и доводы. И вот, когда у генерала не хватило аргументов, то он сказал полковнику: не забывайтесь. А полковник ответил: есть не забываться, товарищ генерал. (В зале смех.) Это не анекдот, товарищи, это есть субординация — полковник не может быть умнее генерала. Товарищи, это страшное дело и поэтому если такая практика у нас заведется в армии, а она уже заводилась, то тогда ЦК будет связан с армией только через Жукова, а если кто с Жуковым не соглашается, тогда он ему будет говорить: не забывайтесь. А он ему будет отвечать: есть, товарищ маршал, не забываться. И все. Так ЦК будет изолирован от мыслящих людей, которые заботятся об укреплении нашей армии. Разве это можно допустить? Этого нельзя допускать ни в каких звеньях нашей советской, хозяйственной и партийной работы, надо учить людей смелее высказывать свои мысли, надо терпеливо выслушивать их, надо взять все то, что является хорошим, полезным, о чем они говорят, чтобы все лучшее отобрать и обратить его на служение общему делу, на пользу строительства коммунизма.

А Жуков внес предложение ликвидировать Военный Совет. Он сказал: а зачем, у меня есть коллегия. А в коллегии как: а, что, хам! А ему: извиняюсь, товарищ маршал, не подумал.

Если бы мы узаконили эти порядки, а они узаканивались, так это смерть.

Теперь. Ликвидация Военных Советов армий и округов, Военные Советы совещательные, при командующем. Товарищи, у нас члены ЦК, секретари ЦК компартий республик, к примеру, Кириченко или Мухитдинов, они при таком порядке будут в подчинении командующего, кандидат в члены Президиума ЦК тов. Мухитдинов должен тогда будет говорить: есть, товарищ Лучинский (там Лучинский командует). Это, товарищи, просто ужасные вещи. Зачем это нужно? Если вы все эти слагаемые части сложите, то к чему они ведут? К ликвидации партийного влияния, высвобождению от партийной зависимости, от партийного руководства, подчинению личности ему, Жукову.

Товарищи, разве партия может забыть о своей армии, которая столь доблестно сражалась за дело ленинизма? Это немыслимое дело.

Теперь, товарищи, Жуков непорядочный человек. Я вот вам расскажу. Мы обсуждали как-то вопрос о капиталовложениях в атомную промышленность. Атомная промышленность — это удовольствие дорогое, но это оборона, почти сейчас главным образом. Вы знаете, как министры просят, дай ему волю, так он скажет для его министерства все деньги давай. Мы рассмотрели этот вопрос и сказали, что столько-то можем давать, а столько-то не дадим, потому что другим надо дать, потому что оборона это не только водородная бомба, а одновременно с этим нужно развивать и другие отрасли, потому что сама по себе водородная бомба не будет действовать, а нужно, чтобы штаны были, ботинки были, жилье чтобы было, чтобы машины были, чтобы угольная промышленность развивалась, чтобы все было в комплексе здесь сидят квалифицированные товарищи и понимают это дело, поэтому нельзя развивать односторонне, потому что всякое одностороннее развитие является ненормальным.

Жуков произнес речь. Я тогда председательствовал, и мне было просто не по себе. Заседание было широкое. Он маршал Советского Союза, влиятельный человек на военных, Министр обороны, он начал, чтобы на нас оказать давление, так, как это делают в Америке министры обороны, там, если нужны большие деньги, они начинают считать, сколько подводных лодок, сколько бомбардировщиков, — одним словом, пугают. Это мы так и знаем, что скоро бюджет будет рассматриваться, чтобы денег получить. Но это закономерно для капиталистического мира, но среди коммунистов — недопустимое вымогательство. Он произнес такую речь, что я ему говорю — «товарищ Жуков, Вы нарисовали такую картину, что мы только и живем потому, что есть американцы. Зачем же вы так говорите на Президиуме и для всех присутствующих на нем. Я считаю, что это не годится, я считаю это возмутительным».

Второе. Во время переговоров в Лондоне мы внесли свои известные предложения о порядке разоружения. В ответ нам внесли свои известные предложения Соединенные Штаты Америки, Англия, Франция и Канада. Там они поставили задачу — открыть небо, то есть разрешить американским самолетам летать над территорией Советского Союза и производить фотографирование, а мы чтобы летали над их территорией. Это предложение было Эйзенхауэра еще тогда, когда мы встречались с ним в 1955 году в Женеве. Мы тогда же забраковали его. Он меня спросил, как вы относитесь к этому предложению. Я сказал, что Ваше предложение неприемлемо для нас. Он говорит — «Как же это, почему? Вы гражданский человек, Вы не знаете, спросите у Жукова». Я говорю Жукову, он отвечает — «Нам это тоже не интересно». А теперь Жуков написал записку в ЦК о принятии предложения Эйзенхауэра. Меня немного резануло. Но у нас есть такой закон — раз член Президиума написал предложение, мы его размножаем и рассылаем всем членам Президиума. Мы стали обсуждать это предложение. Этот вопрос относился к т. Громыко, это вопрос дипломатический, поэтому, какой черт его толкал в спину раньше других лезть в воду, не узнав броду. Стали обсуждать, выступали все, Ворошилов горячо выступил, все разбили Жукова. С того времени прошло не больше двух месяцев, он говорил — «товарищи, нам нужно принять предложение Эйзенхауэра, они сами этого предложения не примут». А если примут? Нельзя же рассчитывать на дураков в политике. Мы тогда потеряем доверие, какие же мы тогда будем руководители? Надо, чтобы мы имели доверие даже у наших врагов. А если они примут предложение, говорит тов. Жуков, нам тоже выгодно, мы будем знать, какие у них где объекты, заводы, точки. Я говорю — и нам не надо летать над их территорией и они пусть не летают, давайте мы проводить свою политику, которую мы проводим. Самая мудрая политика — войны мы не хотим, но не позволим спровоцировать себя, а если нападут — дадим в зубы.

Разбили его. И как это может маршал, член Президиума, Министр обороны один раз говорить — нас разобьют, а другой раз — сел на коня и говорит — всех я разобью.

Следовательно, если он внес предложение, то хотел оказать на нас давление, чтобы мы приняли это предложение. А он чепуху городит.

Или посмотреть такое дело.

Жуков говорит, начальником Комитета госбезопасности надо назначить военного человека и чтобы Комитет госбезопасности был при Министерстве обороны.

Я говорю — это политический работник, только действует другими методами — политический работник действует методами партийного воздействия, а начальник госбезопасности более острыми средствами. Ведь это защита нашей политики. Всегда это было в руках партии и никому это оружие нельзя отдавать.

Назначить военного? Но Серов военный. Он окончил Академию Генерального Генерального штаба по факультету разведки. Одним словом, дело конечно не в том, военный или не военный Серов. Жукова интересовало, чтобы этот орган был у него в кармане. Когда прислушаешься к нему, то поймешь, что тут мы не хотели спугнуть птицу, так как неизвестно, куда она рванется. Тут нельзя было быть олухом.

Я говорю — надо слушать, чтобы выяснить, что же дальше будет.

Военные советы округов ликвидировать, Главный военный совет ликвидировать, Госбезопасность — у Жукова, Министерство внутренних дел — у Жукова. Тогда он скажет — лучше всего Центральному Комитету примкнуть к Министерству обороны, я вас защищать буду, и вам будет спокойно. (Шум, смех в зале.)

И вдруг мы еще о чем узнаем? Уже в последние дни пребывания Жукова в Югославии, приходит в ЦК генерал Мамсуров. Это хороший генерал, волевой, родословная у него хорошая — старые большевики его родители. Это советский генерал и коммунист. Приходит он в ЦК и говорит: «Я хотел бы поговорить. Я получил новое назначение, но я еще ни разу не получал назначения, которое бы ЦК не утверждал. А тут меня в ЦК не утвердили, а мне сказали, что о деле, которое я буду организовывать должны знать только Жуков, Штеменко и я».

Знает об этом ЦК или нет?

Какое же задание ему дали? Ему дали задание организовать диверсионную школу, в которой 7 лет будут учиться. Солдат на всем готовом будет получать 700 рублей жалованья, сержант на всем готовом — 1000 рублей, офицер еще больше. Расположить эту школу предполагалось около Тамбова.

Мы инженеров учим 4,5–5 лет. А тут, чтобы диверсию организовать, надо 7 лет учить.

Мы вызвали Штеменко. Штеменко — генерал подмоченный. Когда Берия арестовывали, мы его сняли с работы, потому что Штеменко всегда был осведомителем Берия. Он лично ему сообщал о маршалах, генералах, офицерах и не один, а много пострадало от этого в результате доносов этого Штеменко.

Мы его судить не стали, но сказали: уберись из Москвы. Но Жуков его взял и назначил начальником контрразведки. Ну, знаете-ли, у лысого начнут волосы шевелиться. Мы вызвали Штеменко, доложите. Но что он мог сказать? Я, говорит, получил задание от маршала. Но ты член партии, почему Мамсуров получил задание и пришел в Центральный Комитет, почему ты не пришел? Я считал, что раз приказал маршал, я и сделал. — Но почему 7 лет — Мы хотели подготовить так, чтобы они знали в совершенстве язык, куда будет он заброшен, чтобы затем он там ждал сигнала, когда ему действовать. Я считаю, товарищи, что это глупость. Здесь сидят люди разной национальности. Даже, если взять русского, разные русские, с разным акцентом. Я Булганина знаю с 1930 г., а если заговоришь, то скажешь, ты из Горького? Да, из Горького, он окает, а если взять курского, орловского, они акают. А что, через 7 лет они заговорят Черчилем, и что англичане не могли бы различить русского? Не в обиду будет сказано, пользуясь отсутствием Анастаса Ивановича Микояна, но кто может сказать, что Анастас Иванович не армянин? Да ему и не надо маскироваться, мы его уважаем как армянина, как члена партии и как своего друга. Как-то я встретил старообрядца, когда освободили Черновцы. Ну, знаете, сразу узнал — курский. Я говорю, откуда? Да, вы знаете, меня выселили, но в том селе, где румыны, возьмите его. Я говорю, а что? Там теща моя осталась. Ну сразу вижу, курский.

Мы спросили Жукова, зачем он это делал. Он сказал: «Я делал потому, что есть такие школы при армии, а я хотел всех собрать». Все командующие сказали, что при округах как были эти школы, так и есть. Но и сейчас правды не сказал Жуков, для чего эта школа. Знаете, как говорится, чужая душа — потемки. Но мы, руководители, и не должны на это ссылаться. Если нужно, ты прийди в ЦК, скажи, мы рассмотрим, утвердим. Но, если от нас в тайне делается, значит против нас. Мы, товарищи, этого в печати публиковать не будем, вы в докладах не ссылайтесь на это, это я говорю только для актива.

Мы критиковали Жукова. Сейчас наша армия, конечно, оснащена оружием хорошим, первоклассным оружием, как артиллерией, ручным оружием, также самолетами и прочим оружием. Но бывают переходные этапы. Техника сейчас дала большие возможности для перевооружения нашей армии.

Мы сейчас находимся на такой стадии научного и технического развития, когда авиация просится на отходную, потому что сейчас, например, межконтинентальная ракета за несколько минут преодолевает несколько тысяч километров. Прицельность первой ракеты, которую мы пустили, получили в заданный квадрат. Прицельность второй ракеты еще лучше, а если дальше начнем пускать, получим еще лучшую Прицельность, так как техника совершенствуется. (Аплодисменты.)

Если с нашей территории обстреливать этими ракетами, то мы можем поражать всю Европу. Первую ракету мы послали на близкое расстояние и, как я уже сказал, Прицельность получили в заданный квадрат. За это наших ученых, инженеров, мало расцеловать. (Продолжительные аплодисменты.)

Некоторые за границей болтают, говорят, что бомбардировщик более прицельно стреляет. Говорят они это для дураков. Мы сами бомбардировщиков имеем и сами бомбили. Я вам скажу. Об этом я уже говорил, когда выступал недавно, а маршал Скрипко, который здесь не присутствует, при моем напоминании покручивал головой. Так вот, я хочу сказать, когда в 1943 году наступали на Полтаву, нам донесли, что под Полтавой есть большое село Мачеха, что немцы там сосредоточили большой склад боеприпасов. Мы с Ватутиным (он был командующий) решили нанести удар по этому складу. Хотя и жаль было наших людей, но решили: пожалеешь одного, заплатишь за это тысячами. Мы Скрипко приказали направить бомбардировщик, утром он нам докладывает: Мачехи нет, полностью разрушена. Мы его похвалили. Когда заняли Полтаву, я позвонил секретарю обкома, чтобы узнать и проверить, как работала авиация. Спрашиваю: как Мачеха, а он ничего не знает, говорит: «Все хорошо, ни одного дома нет разрушенного». (Общий смех.) Об этом случае очень хорошо знает маршал Скрипко (не знаю точно только — маршал он или генерал).

Вот спросим мы любого из сидящих здесь генералов, маршалов, как они чувствовали себя под бомбежкой своих бомбардировщиков. Всегда они говорили: «Слава богу, что плохо бомбили». Я тоже не раз был под бомбежкой, так что все мы знаем, какая бывала прицельность, потому что многие из актива, сидящие здесь — офицеры настоящие и бывшие, так же как и солдаты.

Сейчас, при современных средствах техники, при защите зенитной и защите истребителей — не легкое дело пронести бомбу на бомбардировщике несколько тысяч километров. К тому же вы знаете, бомбы, сами летчики — а не команда состоит из пяти человек — стоят государству миллионы. Это люди, и у них сердце бьется. Другое дело, когда бомбу положил в ракету, где нет сердца, где вместо сердца автоматика и которая, не дрогнув, донесет бомбу до заданной цели. Это же лучше, товарищи? (Аплодисменты.)

Теперь артиллерия, зенитная артиллерия. Товарищи, зенитная артиллерия тоже отживает свой век. Говорят, что чтобы сбить самолет, нужно выпустить 450 снарядов. Я думаю, это цифра — брехня. Потому что каждый москвич знает, во время войны все небо было в разрывах снарядов в Москве, а ни одного самолета не было сбито. Туда тысячи снарядов выпускают. То была высота одна, а теперь высота другая.

На один самолет нужно выпустить одну ракету потому, что ракета сама идет на цель. Это не фантазия, это мы говорим о том, что у нас есть на складе, о том, что мы делаем.

Если говорить о морском флоте. Мы сняли Кузнецова за безграмотность военную, за отсутствие понимания военной техники. Это адмирал, мы его потом снизили в звании. Он потребовал более сотни миллиардов рублей, чтобы вложить во флот, на вооружение крейсеров, эсминцев, а эта артиллерия может стрелять только на параде, а теперь ракета стреляет в такие цели, которые не видишь.

Вот мы были с турками на приеме, любезно им рассказывали, объясняли им, что на Черном море мы можем все обстреливать, не выходя из своих берегов, ракетами.

Когда мы собрали ученых и генералов, чтобы посоветоваться с ними, там был один такой товарищ, хороший товарищ, я его знаю и уважаю, он также знает новую технику, он говорит: «Вы нам дайте такую ракету, которая бы поближе била». Я говорю, зачем, ты подальше от фронта стань и бей оттуда куда нужно. Он тогда говорит — это, пожалуй, правильно.

Вот вам, товарищи, новые средства. Это не фантазия.

Конечно, сейчас было бы глупо сказать, что мы прекращаем строить бомбардировщики, истребители. Можете спросить летчика, какие скорости у нас, а скорость 2000 километров истребителя и вот он идет на противника, у него доли секунд остаются, когда он должен открыть огонь и сойтись с противником. Да это никакой мозг не сработает, а ракета — это автоматическое оружие.

Вот ракета межконтинентальная, как она действует. Нам рассказывали — кнопку нажал и все готово.

Вот Жуков хвастун. Перед отпуском он говорит: «Тов. Хрущев, у нас есть Совет Обороны (я председатель Совета Обороны), давайте собираем Совет Обороны». Я говорю — давай.

Мы собрались, обсудили. Что он предложил? Расписал технику — столькото бомбардировщиков тяжелых, столько-то средних, столько-то высотных, столько-то истребителей. Товарищ дорогой, сейчас это не предложение, а сейчас надо переходить на ракеты. Я считаю — они будут дешевле и людей надо будет меньше. Если взять зенитные средства, тут тоже меньше людей потребуется, я не могу сейчас сказать, но, видимо, и не дороже.

Главное не в деньгах. Если мы будем иметь эти средства, значит мы будем жить как социалистическое государство. Если не будем иметь этих средств, нам наши враги не дадут жить.

Я вам расскажу один анекдот, который сегодня мне рассказал дипломат одного буржуазного государства. Очень интересный анекдот, я его еще не слышал. Зашел разговор насчет спутника Земли. Дипломат говорит: ваш спутник буквально перевернул мозги во всем мире, особенно потому, что это сделал Советский Союз. Начал он мне говорить всякие лести. Ну, вы понимаете, когда лести говорят дипломаты, то надо процентов 70, а то и больше сбросить на дипломатическую вежливость. Это закономерно. Так вот этот анекдот, рассказывают его среди дипломатического корпуса: летит спутник над Лондоном и над Парижем и издает звуки пик-пик-пик. Летит дальше над Америкой и начинает — ха-ха-ха. Я говорю — очень остроумно, потому что американцы объявили, что имеют «Авангард», а он лежит, а наш летит и посмеивается над этим «Авангардом». (Аплодисменты.)

Наша страна будет праздновать сорокалетие. Очень приятно ждать такого праздника. Я утвержден докладчиком на юбилейной сессии, я его подготовил, а члены Президиума рассмотрели. Но если бы мне поручили сделать доклад на закрытом собрании о недостатках, я бы вам дал перцу, дал бы духу (аплодисменты) — Я это к чему говорю? Это не значит, что мы не видим, чего у нас нет. Это не значит, что не видим недостатков и вредных явлений. Но это процесс сложный. Если мы оглянемся и посмотрим, чем мы были и чем стали, то это потрясает умы умных людей. Все создано нашим рабочим классом, все создано в результате руководства нашей партии, создано в результате правильности марксистско-ленинской теории, на основе которой мыв перестроили свое государство и успешно ведем строительство коммунизма. (Аплодисменты.)

Товарищи, некоторые говорят, что своевременно сделали, другие говорят — надо было раньше, а третьи еще что-нибудь придумают. Но каждому овощу свое время. Все идет закономерно и созревает вовремя. Жуков не под лавкой найденный человек, он провел гражданскую войну, провел Отечественную войну, он хороший солдат и дай бог побольше таких солдат. Мы ему оказали доверие, но он оказался несостоятельным. Мы думали, что из него выйдет политический деятель, а он оказался хорошим солдатом, а как политический деятель — дерьмовый. Нельзя было сделать так: сегодня выдвинули, а завтра задвинули. И вы бы нам не поверили. Могли бы и вы сказать, что он вам не нравится, давайте отстраним. Что значит не нравится? Нос не нравится? Надо сначала присмотреться, а вот когда факты стали говорить сами за себя о его непартийности, которые подрывают доверие к нам, вот тогда мы должны позаботиться о партии.

Поэтому мы обсуждали, думали об этом, но решили крепко наказать потому, что посягательство на партию — это самое опасное. Поэтому здесь мы должны быть беспощадными к любому, кто поднимет руку на нашу партию. Поэтому мы сказали Жукову, что мы тебя подняли, но когда заметили такие действия, мы не можем терпеть, мы тебе не верим, не можем терпеть в среде ЦК, руководстве. Я думаю, что это абсолютно правильно.

Армия. Вы видите, какая сила нашей партии, как воспитаны наши коммунисты, работающие в армии. Больше всего и лучше всего нас вооружают это выступления военных товарищей. Мы действительно плохо знали армию, теперь надо этот пробел ликвидировать. У нас много выступало военных товарищей, на пленуме ЦК, они все замечательно говорили, помогали вскрыть эти недостатки и одобрили предложение, которое вынес ЦК.

Вопрос о единоначалии. Ясно, что мы стоим на позициях единоначалия, укрепления авторитета командира, но мы хотим, чтобы укреплялась партийнополитическая работа и на этой основе укреплять авторитет нашей партии и в отдельности партийной организации в каждой воинской части, поднимать командиров, поднимать авторитет политработника, поднимать авторитет в целом нашей партии. (Аплодисменты.)

Вы помните, товарищи, какая была наша Красная Армия, когда Ленин ее начинал строить. Вы знаете, какие были слабые партийные организации в армии. Но они были слабыми по количеству, слабыми по своему стажу пребывания в партии, по своей грамотности, но духом были крепкие потому, что онишли за Лениным, за новое передовое против старого, и мы побеждали. Как же теперь, когда люди оканчивают семилетки, десятилетки, когда люди, рожденные в советских условиях, когда наш командный состав квалифицированный и в военном и в партийном отношении образованный и если мы эти силы правильно используем, разве это будет служить, разве будет это расшатывать дисциплину и ослаблять единоначалие? Но, товарищи, надо подумать, все предусмотреть, но надо, чтобы была обязательно партийная работа, потому что сейчас, когда все зажато, это выгодно самодуру, младший старшему не смей говорить, а тот ему ответит: не забывайся и все. Нельзя этого допускать.

Потом грубости, «тыканье» даже старшего офицера младшему, это унижает достоинство человека, а о солдате и говорить нечего, уже слово «товарищ» значение то теряет, оно стало формальным.

Надо все это повернуть, поднять, надо поднять партийную жизнь прежде всего на должную высоту, чтобы партия, ее законы, ее учение были бы на первом плане и овладевали умами наших воинских работников независимо от их положения в армии — маршал, генерал, офицер, сержант или солдат, матрос.

Если мы поднимем партийность, мы еще больше закрепим единоначалие.

Теперь, товарищи, некоторые говорят, что мы этим омрачаем наш праздник.

Товарищи, это омрачение все равно, что горсть глины, брошенная в бурную реку, река унесет эго, и опять водичка будет светлая, как слеза. Так что этот эпизод, который мы имеем на фоне тех успехов и праздника, который мы сейчас готовимся праздновать, будет перемелено все это и как муть отброшено, и партия уверенно за собой поведет народ вперед, и вперед к построению коммунистического общества. (Бурные, долго не смолкающие аплодисменты, все встают.)

АПРФ. Ф. 52. Оп. 1. Д. 262. Лл. 1-41. Подлинник. Машинопись.

 

№ 31 ЗАПИСКА П.Ф. ПИГАЛЕВА В ЦК КПСС О «РЕСПУБЛИКАНСКИХ И ОБЛАСТНЫХ СОБРАНИЯХ ПАРТИЙНОГО АКТИВА, ПОСВЯЩЕННЫХ ИТОГАМ ОКТЯБРЬСКОГО ПЛЕНУМА ЦК КПСС»

1 ноября 1957 г.

В союзных республиках проходят собрания партийного актива по обсуждению итогов октябрьского Пленума ЦК КПСС.

По сообщениям ЦК и обкомов компартий союзных республик, участники собраний горячо одобряют меры, принятые Президиумом и Пленумом ЦК КПСС по улучшению партийно-политической работы в Советской Армии и Флоте, а также освобождение маршала Жукова Г. К. с поста министра обороны СССР и вывод его из состава членов Президиума и членов ЦК КПСС. Эти меры рассматриваются активом как новое яркое проявление глубокой, отеческой заботы Коммунистической партии о дальнейшем укреплении Вооруженных Сил Советского Союза и воспитании бойцов и командиров Армии и Флота в духе беспредельной преданности Родине, Коммунистической партии, сознательного отношения к исполнению своего воинского долга.

Участники собраний в своих выступлениях приводят множество конкретных примеров и фактов, полностью подтверждающих правильность и своевременность всех выводов, содержащихся в решениях Пленума ЦК КПСС и показывающих какой большой вред нанесли воспитанию бойцов и командиров Советской Армии и Флота неправильные методы руководства бывшего министра обороны маршала Жукова и его пренебрежение к партийно-политической работе среди личного состава Вооруженных Сил.

Бывший командующий Черноморским флотом адмирал Октябрьский, выступая на собрании Крымского областного и Симферопольского городского партийного актива, проводившемся совместно с коммунистами флота и Особого армейского корпуса, указывал, что «Жуков осуществлял руководство Вооруженными Силами страны с помощью дубины, чинил произвол и беззакония, избивал кадры как хотел, сознательно вел курс на свертывание партийной работы в армии, на ликвидацию политорганов». На этом активе под дружные аплодисменты всех присутствующих директор завода № 831 г. Феодосии т. Перовский заявил: «Приговор советского народа маршалу Жукову за его дела будет один: партия и народ тебя высоко подняли, но ты не оправдал доверия, а потому — слезай с белого коня». Секретарь Симферопольского горкома партии т. Корницкий высказал мнение, что т. Жуков недостоин быть в рядах КПСС.

На республиканском партийном активе в Эстонии указывалось, что маршал Жуков активно использовал проводимые партией меры по сокращению Вооруженных Сил для разгона политработников и свертывания партийно-политической работы среди бойцов и командиров. Член Военного совета Балтийской флотилии т. Сливин сказал, что только за последние полтора года на флотилии было ликвидировано около 40 процентов должностей политработников. Начальник политотдела корпуса т. Феофанов заявил, что если раньше в стрелковом полку было по 16 политработников, то теперь оставлено только по 8. Начальник политотдела соединения т. Москвин указал, что в их соединении, насчитывающем несколько десятков кораблей и более 2,5 тысячи военнослужащих, до 1955 года имелось 42 политработника, а теперь оставлено только 8, что крайне отрицательно сказалось на состоянии партийно-политической работы.

Выступавшие на собраниях актива военные партийные работники указывали, что за последнее время в армии и флоте фактически приостановлена работа по марксистско-ленинской подготовке офицерского состава. Согласно указаниям Министерства обороны, на физическую подготовку офицерского состава отводится по 300 часов в год, а на марксистско-ленинскую учебу — не свыше 24-х часов в год. По словам полковника Шелепина, выступавшего на республиканском партийном активе Литвы, в армии дело дошло до того, что политзанятия не проводились, политинформация была отменена, вопросами марксистско- ленинской теории никто не занимался, во многих соединениях были ликвидированы дивизионные партийные школы и упразднены дивизионные газеты.

Серьезные замечания высказываются в связи с этим по адресу Главного Политического управления Советской Армии. Многие выступающие в прениях на собраниях актива указывают, что в войсках не чувствуется влияние и руководство Главного Политического управления, что оно утратило свою былую роль, безропотно смирилось с отведенной ему Жуковым незавидной пассивной ролью.

Повсюду на собраниях вносятся предложения о замене начальника Главного Политического управления Советской Армии т. Желтова, как не способного справиться с порученным ему делом.

С гневом и возмущением участники собраний активов клеймят позорную практику Жукова, направленную на избиение военных кадров. На всех собраниях приводятся факты, свидетельствующие не только о самодурстве самого Жукова, но и ряда других военных руководителей, усвоивших его методы руководства. Заместитель начальника штаба соединения т. Сергутин, выступая на республиканском партийном активе Эстонии говорил, что «после Жукова в воинских частях и соединениях остались маленькие жуковы, которые никак не могут отрешиться от методов деспотизма и самоуправства над подчиненными».

Секретарь партийной организации воинской части т. Мелехин в своем выступлении на Кировоградском областном партийном активе говорил: «Надо прямо сказать, что в последнее время армейским коммунистам были созданы невыносимые условия, критика и самокритика были в загоне. Офицеры у нас поговаривали так: «Если ты прослужил в армии 20 лет, то имеешь право вынашивать свое мнение, а после 25 лет службы имеешь право даже выступить», поскольку при этих условиях не страшно, если сразу же за этим выступлением последует увольнение из армии. Тов. Мелехин критиковал командующего войсками Киевского военного округа тов. Чуйкова за неправильные методы руководства и грубость. Как заявил т. Мелехин, когда в часть приезжает т. Чуйков, все, начиная от солдата до старших офицеров, разбегаются, чтобы с ним не встречаться.

Все выступления на активах проникнуты стремлением извлечь из решений Пленума ЦК практические выводы для своей личной деятельности. Особенно подчеркивается необходимость установления самой тесной связи армейских партийных организаций с местными партийными и советскими органами, намечаются конкретные мероприятия по устранению имеющихся в этом деле недостатков.

Однако в сообщениях с мест приводятся отдельные случаи неправильного понимания решений Пленума ЦК и отрицательных высказываний. Так, по сообщению ЦК КП Узбекистана, начальник строевого отделения воинской части № 62382, член КПСС, старший лейтенант Шахватов, узнав о смещении Жукова с поста министра обороны СССР, сказал: «У нас допускаются какие-то крайности в оценке людей: на июньском Пленуме разделали Молотова, хотя последний имел большие заслуги, а сейчас расправились с Жуковым, заслуженным маршалом». Офицер боевой подготовки воинской части № 19004, член КПСС, майор Видиней при ознакомлении с постановлением Президиума ЦК КПСС заявил: «Или единоначалие, или отказ от него, ибо поднятие роли политорганов и политаппарата исключает единоначалие». По выступлениям Шахватова и Видиней коммунистами на собраниях был дан соответствующий отпор.

В связи с решениями октябрьского Пленума ЦК КПСС на местах задается много вопросов. Приводим некоторые из них.

Знал ли ЦК КПСС о недостатках в работе Жукова раньше, или они вскрыты только теперь? Почему Президиум решал этот вопрос в отсутствие маршала Жукова?

Будет ли укреплено руководство Главного Политического управления Советской Армии и Флота? Как объясняет т. Желтов свою беззубость? Будут ли созданы военно-политические училища для подготовки кадров политсостава?

Имеется ли в виду разобраться с жертвами произвола, допускавшегося в армии и во флоте при Жукове на предмет их реабилитации?

Не следует ли обратить внимание и на работу партийной комиссии в Главном Политическом управлении с целью ее укрепления более принципиальными работниками?

Собрания актива по обсуждению решений октябрьского Пленума ЦК КПСС продолжаются.

Зам. зав. Отделом партийных органов ЦК КПСС по союзным республикам П. ПИГАЛЕВ

АПРФ. Ф. 3. Оп. 50. Д. 29. Лл. 16–19. Подлинник. Машинопись.

 

№ 32 ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА Р.Я. МАЛИНОВСКОГО И Ф.П. СТЕПЧЕНКО В ЦК КПСС О СОБРАНИЯХ ПАРТИЙНЫХ АКТИВОВ В ВОЕННЫХ ОКРУГАХ ПО ИТОГАМ ОКТЯБРЬСКОГО ПЛЕНУМА ЦК КПСС

1 ноября 1957 г. Секретно

Докладываю о проводимой работе в войсках по доведению и разъяснению решений октябрьского Пленума ЦК КПСС «Об улучшении партийно-политической работы в Советской Армии и Флоте».

31 октября с. г. состоялись собрания партийного актива Московского, Одесского, Воронежского военных округов и Северного флота. Активы прошли на высоком идейном и организационном уровне. Армейские и флотские коммунисты с воодушевлением и единодушным одобрением встретили решение Пленума ЦК, расценивая это как дальнейшее проявление заботы Коммунистической партии и ее Ленинского Центрального Комитета о Вооруженных Силах.

На партийном активе Московского военного округа присутствовало 745 чел. С докладом выступил тов. Москаленко. В прениях записалось более 30 человек, выступило — 14. Участники актива единодушно одобрили решение октябрьского Пленума ЦК КПСС, сурово осудили антипартийное поведение бывшего Министра обороны тов. Жукова. Они указывали, что это первый партийный актив за многие годы, где во весь голос звучит острая и принципиальная критика.

Вскрывая недостатки в работе партийных организаций, коммунисты подвергли острой критике конкретных виновников этих недостатков, смело и открыто называя их фамилии, независимо от занимаемого положения и должности.

Начальник штаба округа тов. Баксов, окружной прокурор тов. Рыжиков, начальники политотделов тт. Гапонов и Наумов в своих выступлениях указывали, что линия бывшего Министра на свертывание критики недостатков в парторганизациях Армии фактически поставила командиров вне контроля, губительно сказывалась на состоянии боевой и политической подготовки и дисциплины в войсках, прививала чувство безответственности и пренебрежения к партийной работе.

В ряде документов, изданных Генеральным штабом, совершенно игнорировались вопросы политической работы. «Когда читаешь оргметодические указания Генштаба, — заявил тов. Гапонов, — невольно задумываешься, — коммунисты их писали, или еще кто. Возникает вопрос, а где же было Главное политическое управление?»

Критикуя работу коммунистов Комендатуры гор. Москвы, и в частности деятельность генерала Колесникова, прокурор округа генерал Рыжиков заявил, что созданный Жуковым аракчеевский режим подменил воспитательную работу, свел ее к голому администрированию и репрессиям, в результате которых за малейшие проступки беспощадно наказывались тысячи солдат, сержантов и офицеров.

Полковник Калмыков (облвоенкомат) в своем выступлении сказал: «Методы работы Жукова воспринимали и другие генералы, появились маленькие «жуковы». Например, от зам. начальника штаба МВО генерала Калинина офицеры в частях, кроме грубостей и ругани, ничего не слышали. Тов. Калинин после проверки облвоенкомата выгнал с разбора секретаря парторганизации».

На собрании партийного актива были внесены предложения о восстановлении института заместителей по политической части командиров рот и батарей, о восстановлении военно-политических училищ, пересмотре штатных категорий партполитработникам и изменении практики рассмотрения персональных дел коммунистов.

Также на высоком уровне и при большой активности коммунистов прошло собрание партийного актива Одесского военного округа, на котором присутствовало 740 чел. С докладом выступил секретарь Одесского обкома партии тов. Найдек.

Участники актива в своих выступлениях подчеркивали своевременность и необходимость решения ЦК КПСС, приводили много примеров недооценки партийно-политической работы в войсках округа. Например, член Военного совета 14 армии полковник Аленицкий заявил: «ЦК КПСС, как искусный врач, своевременно разобрался в нашей болезни». Аленицкий подверг резкой критике Командующего 14 армией генерал-лейтенанта Афонина за принижение роли политработников, за проявление грубости по отношению к ним.

Секретарь армейской партийной комиссии подполковник Попян в своем выступлении указал, что армейские коммунисты давно ждали такого решения ЦК, т. к. продолжительное время проводилась сознательная политика принижения партийного влияния в армии.

Начальник политотдела Управления округа полковник Аксиненко критиковал ряд начальников отделов и управлений штаба за то, что они не считались с мнением партийных организаций. В частности, он резко раскритиковал начальника отдела кадров округа полковника Марченко за игнорирование критических предложений коммунистов. На партийном собрании 30 октября с.г. Марченко заявил коммунистам: «Вы давайте поменьше предложений, а то я их не успеваю переваривать».

Собрание партийного актива Одесского военного округа в своем Постановлении призвало всех коммунистов к неуклонному выполнению решения октябрьского Пленума ЦК, к резкому подъему партийно-политической работы в округе.

На собрании партийного актива Воронежского военного округа 31 октября с.г. присутствовало 650 чел. С докладом выступил первый секретарь обкома КПСС тов. Школьников. В прениях записалось 31 чел., выступило — 15.

Коммунисты резкой критике подвергли порочный стиль в работе бывшего Министра обороны Жукова.

Командир 68 мед генерал-майор Журавлев в своем выступлении сказал, что в результате избиения офицерских кадров со стороны Жукова сейчас никто не хочет идти в военные училища, мы не можем, сказал он, выполнить небольшой наряд, который дан нам для укомплектования училищ.

Начальник отдела кадров Политуправления округа полковник Иванов критиковал генерал-лейтенанта Четверикова (Генштаб) за необоснованное сокращение политработников и игнорирование мнения Политуправления по этим вопросам.

Помощник командующего округом по вузам генерал-майор Перекресткин говорил, что руководство Министерства обороны необоснованно сократило в училищах число часов по курсу истории КПСС и партийно-политической работы. По указанию Жукова, сказал он, были переведены в другое место Курское суворовское училище и Тамбовское военно-финансовое училище, а Тамбовское военное училище ликвидировано. Помещения же этих училищ предназначались для школы диверсантов.

Начальник политотдела ВВС округа полковник Бутковский критиковал Командующего ВВС округа генерал-майора Шинкаренко за грубость к подчиненным офицерам, за подбор таких кадров, которые бы мирились с недостатками и не критиковали его действия.

Армейские и флотские коммунисты принимают активное участие в работе республиканских и областных партийных активов.

Выступивший на собрании Ленинградского партийного актива Командующий войсками округа тов. Захаров рассказал о том, что он получил от Жукова выговор за то, что встречал секретаря ЦК КПСС тов. Хрущева при его поездке в Эстонскую ССР. Жуков заявил Захарову, что по воинским уставам секретаря ЦК встречать не положено.

Одновременно с собраниями партийного актива в частях и на кораблях проводится разъяснительная работа среди коммунистов по решениям ЦК КПСС. Повсеместно решение ЦК КПСС об улучшении партийно-политической работы в Армии и на Флоте воспринято как документ большой политической важности. Коммунисты на партийных собраниях, в беседах одобряют принятые Центральным Комитетом партии меры по разоблачению проводимой Маршалом Жуковым антипартийной линии, направленной на отрыв Вооруженных Сил от партии.

«Решение ЦК КПСС правильное. Оно еще выше поднимет роль политорганов и парторганизаций в обучении и воспитании личного состава, будет способствовать укреплению единоначалия» (командир дивизии генерал-майор Шкадов, БВО).

«Такого решения по Армии и Флоту еще не было. Это действительно проявление заботы нашей партии о поднятии боеспособности Вооруженных Сил. Мы с радостью приветствуем решение Президиума ЦК КПСС» (офицеры штаба дивизии ОВРа капитан III ранга Марченко, капитан II ранга Кожухов, ЧФ).

«Тов. Жукова сняли потому, что он никого не признавал, творил, что хотел. Такое единоначалие до хорошего не доведет» (заместитель командира батальонапо тылу майор Гуськов, ПрикВО).

«Спасибо партии за заботу о Вооруженных Силах. Сейчас все офицеры легко вздохнули и будут работать еще лучше. Мы, моряки, это решение воспринимаем с особой радостью. Маршал Жуков флота не знал и не любил. Его склонность к диктаторству, принижение роли партии в армии наносили большой вред ее боеспособности» (капитан-лейтенанты Костин и Мурзаев с крейсера «Михаил Кутузов», ЧФ).

«Спасибо партии, что она вовремя разглядела Жукова, который имел тенденцию к диктаторству, игнорировал роль партии в Армии и на Флоте. Жуков репрессиями внес в Армию деморализацию» (офицеры дивизии ОВРа майорТрубицын, капитан II ранга Кожухов, ЧФ).

Солдатами, сержантами и офицерами задается много различных вопросов о причинах освобождения т. Жукова от обязанностей Министра обороны, имеются отдельные факты неправильных высказываний.

Некоторые военнослужащие выражают недоумение тем, что лишь 4 месяца тому назад тов. Жуков был избран членом Президиума ЦК КПСС, награжден четвертой Золотой медалью Героя Советского Союза, а сейчас его сняли с должности. В этой связи начальник артвооружения 34 тд майор Канаев (БВО) сказал: «Непонятно, что творится в нашем правительстве». Офицер штаба Северного флота капитан II ранга Стройков среди группы офицеров заявил: «Нам говорили, что Жуков занимал принципиальную линию во время разоблачения антипартийной группы Маленкова, Кагановича и Молотова, а сейчас вдруг его снимают с должности за недооценку партийной работы».

Начальник отдела кадров 5 гв. та полковник Пономаренко (БВО) в разговоре с офицерами заявил: «Решение ЦК правильное, но для меня неясно, почему до этого начальники ратовали, что приказ № 0090 — это линия ЦК партии, в то время как он был издан помимо ЦК? Зачем нас вводили в заблуждение».

Старший офицер Артиллерийского управления Северного флота капитан II ранга Ларионов в беседе сказал: «Жуков заслуженный полководец, которого знает весь мир, и лучше его кандидатуры на пост Министра нет».

Начальник артиллерии полка в 41 тд майор Баранов (ПрикВО) в разговоре стоварищами сказал: «Если Жукова сняли с поста Министра, то теперь мы пропали».

В результате неосведомленности отдельные солдаты, матросы и сержанты высказывают сожаление, что Жуков снят с поста Министра. Матрос Трофимов (узел связи ЧФ) сказал: «Жуков — заслуженный полководец. Для меня неясно, за что его сняли, и мне его жаль. Скорей бы сообщили нам причину, почему его освободили от обязанностей Министра». Старшина II статьи Мартынюк (подводная лодка «С—68», КБФ) заявил: «Недавно сняли Молотова, не прошло полгода — снимают Жукова, потом снимут еще кого-нибудь, а кто-же будет у руководства страной, если всех хороших руководителей поснимают».

В войсках и на флотах продолжаются собрания партактива и партийные собрания. Силами коммунистов организуется изучение настроений личного состава и проводится разъяснительная работа.

Р. МАЛИНОВСКИЙ Ф. СТЕПЧЕНКО

АП РФ. Ф. 3. Оп. 50. Д. 29. Лл. 25–30. Подлинник. Машинопись.

 

№ 33 ИНФОРМАЦИОННОЕ СООБЩЕНИЕ О ПЛЕНУМЕ ЦК КПСС

2 ноября 1957 г.

В конце октября с.г. состоялся Пленум Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза. Пленум обсудил вопрос об улучшении партийно-политической работы в Советской Армии и Флоте. Пленум принял соответствующее постановление, которое сегодня публикуется Пленум вывел из состава членов Президиума ЦК и из членов ЦК КПСС т. Жукова Г.К.

РГАНИ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 261. М. 187. Подлинник. Машинопись.

Опубликовано: «Правда», 1957, 3 ноября.

 

№ 34 ЧЕРНОВАЯ ЗАПИСЬ СОБРАНИЯ ПАРТАКТИВА МИНИСТЕРСТВА ОБОРОНЫ СССР

2 ноября 1957 г. 14–00

Открывает тов. Пронин

Слово о президиуме тов. Чухнов Ф.Н. Общее количество — 43 чел. Почетный Президиум — Президиум ЦК

Повестка дня:

1. Постановление Пленума ЦК об улучшении партийной работы в С[оветской] А[рмии] и Фл[оте].

Докладчику 1 час. Прения 10–15 мин.

Перерыв через 2 часа 20 мин.

Докладывает Маршал Малиновский Р.Я.

Члены и кандидаты Президиума ЦК разъехались по округам и флотам для участия в активах.

На этих активах вскрылось неблагополучие в партийно-политической работе, которое упиралось в неудовлетворительное руководство б[ывшего] министра обороны Жукова. Ему предъявлен ряд обвинений. На первых порах: Тов. Жуков пытался резко отвести обвинение. Он дважды выступал на Пленуме и оба раза его выступления были неудовлетворительны.

Суслов изложил ряд ошибок Жукова.

На Пленуме записалось для выступления 79 чел., выступило 27.

Приводит лишь некоторые выступления на Пленуме.

Соколовский: линия — прибрать армию к своим рукам. Он хотел подчинить пограничные войска Министерству обороны. Партийная работа была запущена из-за неправильных установок Жукова. Армия — его вотчина. Жуков — необычайно тщеславная личность.

Тимошенко: В Советской Армии был фактически задушен Устав КПСС в Армии. Вокруг личности создавался ореол славы. У него не хватило ленинской партийности, чтобы быть скромным. Я давно его знаю: в нем в крови зазнайство, тщеславие.

Партия создала авторитет Жукову. Он не понял этого доверия ЦК.

Еременко: Оторвать армию от народа — это просто не мыслимо, тот ничего не понимает в марксизме-ленинизме. В работе Жукова мало было партийности, он человек необузданного тщеславия. Жуков: что хорошо — это он, что плохо — это мы.

ЧУЙКОВ: Жуков хотел насадить культ собственной персоны. Тов. Жуков многим хорошим командирам сломал жизнь. Пример с командиром дивизии. Я — за исключение.

Рокоссовский: Грубостью, унижением человеческого достоинства т. Жуков отличался и в годы… Ему ничего не стоит оскорбить человека. Я за исключение.

Жуков проводил линию на противопоставление командиров политработникам.

В таком духе выступали и другие члены Пленума.

Зачитывает решение Пленума ЦК.

Жуков запретил фактически обращаться в ЦК. Запугивание подчиненных. Оскорбление человеческого достоинства, единовластие над вооруженными силами. Возродил культ своей персоны. Тем самым извращалась история Великой Отечественной войны.

Партия высоко оценила Жукова (Маршал, четырежды Герой, член ЦК, канд[идат] и член Президиума).

Но Жуков не оценил всего этого. Возомнил себя единственным героем. Он встал на путь отрыва армии от партии. Он оказался политически несостоятельным и склонным к авантюризму в политике. Дает фон побед, достижения страны.

Кр[асная] Армия взрастила, воспитала партия.

Как же можно замыслить отрыв армии от партии?

Жуков — одаренный военный человек. Жуков упорный, трудолюбивый. Он принес большую пользу советскому народу. Его высоко вознаградили. Мы не отнимаем этих заслуг Жукова. Но нельзя с этими качествами — есть большие пороки.

Вы можете сказать, что теперь у Вас языки развязались, когда ЦК взялся за дело.

Когда Хрущев и Булганин и Микоян ехали из Китая, то я сказал им в Хабаровске, что Жуков опасный и даже страшный человек. Булганин сказал, что мы знаем его качества. Хрущев промолчал.

Я 30 лет работаю с Жуковым. Он самовластный, деспотичный, безжалостный человек. Я решил идти с ним работать. Решил: если он будет хамить, — я тоже буду хамить. Если будет ругаться — я буду ругаться. Будет драться — я ему дам сдачи.

С этими мыслями я и пришел в Министерство.

Он ко мне относился с большим уважением, вернее — вежливо.

Я поэтому ничего к нему лично не имею. Но я видел какое невероятное хамство проявлял Жуков к ряду людей, в т. ч. крупным волевым людям (Бирюзов).

Характер Жукова такой, что если он хочет приятное сказать человеку, то они этого не может сделать.

Факт: Маршал Советского Союза получил звание и его Жуков благо[дарил].

Тот говорит, что я счастлив, я волнуюсь, я постараюсь оправдать. Жуков ответил: а мне наплевать на ваши чувства, на ваше волнение — мне лишь бы поздравить вас.

Жуков говорил, что он не замечал, не чувствовал своих ошибок.

Тогда зачем же нам такой руководитель, который не способен видеть свои ошибки. Жуков не зрелый политик, не зрелый коммунист. Почему Жукову удалось принизить наши политорганы и партработу. Все это делалось не сразу, хитро, умело. Первоначально он возмущался отдельными политработниками, затем группами, называя их старыми котами, потерявшими нюх в партийной работе (ликвидация политотдела в полку на Чукотке).

(Автомашину отобрал у Пронина).

При Жукове дисциплина улучшилась, но все это давалось страхом. По цепочке за одно правонарушение наказывались многие и многие командиры. Безрассудство. Тройчатка. У моряков — три СС. Снять, снизить, списать с корабля.

Было угнетенное состояние наших кадров.

Такая дисциплина непрочная. При первом серьезном испытании такая дисциплина могла развеяться как карточный домик. Дисциплина только на основе высокой сознательности, преданности.

Жуков предложил ЦК принять предложение Эйзенхауэра об открытом небе. Президиум ЦК отклонил.

О престиже личности.

Случай с Казаковым в Венгрии Жуков взбеленился, почему не щадите мой престиж.

Ему говорят: а где же престиж ЦК?

Вопрос о диверсантах.

Назвал воздушно-десантные школы 7 лет учебы (за такой срок можно зайца научить спички зажигать).

Культ

Праздник в Ленинграде моряков, моряки хотели быть в белых кителях, но Жуков приказал всем быть в черных, чтобы самому быть в белом на этом общем темном фоне.

Полководческое искусство вскружило голову Жукову.

Слава полководца не давала ему покоя.

Приказал купить картину художника Яковлева.

Теперь не те воины, что были раньше, когда полководец играл такую роль.

Теперь воюет все государство, весь потенциал. Отблеск славы общей славы

может зайчиком пасть на кого-либо из нас. Надо беречь этот отблеск славы.

Прения

1. Белобородов (ГУК).

Общая характеристика кадров — 84 % [члены] парт[ии], [члены] КСМ. Более 60 % — [со] средн[им] и высш[им] образован [нем].

Много извращений: пункты «е» и «ж № (16 000), задержка со званиями.

2. Полк[овые] секретари] парторганизации, критика рикошетом (Колпакчи, его секр[етариа]т). ГлавПУР был не на уровне Мы ждем, что ГлавПУР будет укреплен принципиальными руководителями. (Аплодисменты).

Малинин (читает): Решение ЦК свидетельствует об отеческой заботе ЦК о своих вооруженных силах.

Постановление ЦК — это очень необходимые документы для нас.

Мы выносим глубокую благодарность ЦК за заботу о Вооруженных] С[илах] Критика и самокритика в ГШСА на низком уровне Нельзя было критиковать начальников, в этом виноват Жуков (?!).

Малинин — за критику служебной деятельности начальников.

Партийная критика страшна только самодурам.

Вопрос о порядке рассмотрения персональных дел на коммунистов командиров В ГШСА более 2000 чел., не подлежащих обсуждению на партсобраниях.

РГВА Ф. 41107 On. 2 Д. 3 Лл. 1-2об Машинопись

 

№ 35 ПИСЬМО ЯКОВЛЕВА В РЕДАКЦИЮ ЖУРНАЛА «ВОПРОСЫ ФИЛОСОФИИ»

[266]

Правда о снятии т. Жукова 8 ноября 1957 г.

1. Обсуждение решения октябрьского пленума ЦК КПСС о снятии т. Жукова со всех его постов проходит явно неверно, так как нельзя обвинять любого человека в чем-либо, не зная, что он, говорил по предъявленному ему обвинению. Это же чисто сталинский метод обвинения людей, на основе односторонней информации, при 100 % отсутствии свободы слова в печати.

2. Принимать решения по таким вопросам — как по группе тт. Маленкова, Молотова, Кагановича, а также о т. Жукове как в ЦК КПСС, так и в партийных организациях надо закрытым, тайным голосованием. И давать высказывать в печати свое мнение и обвиняемым.

3. Как можно в чем-либо обвинять любого человека, не зная, что он говорил в свое оправдание. (Коммунисты оказываются в таком положении.)

4. Пора понять ЦК КПСС, что при таком обсуждении решений на 100 % чисто формальном, он не может знать мнение рядовых членов КПСС.

5. На собраниях очень и очень много задавали коммунисты вопросы почему так происходит — т. Жукова избрали членом ЦК КПСС, кандидатом в члены Президиума, затем членом Президиума ЦК КПСС (на предыдущем пленуме), наградили в 4-й раз золотой медалью Героя Советского Союза, посылают его в заграничные командировки. В отсутствие министра обороны 19/Х-57 г. обсуждают вопрос о политической работе в армии (что заведомо неверно, об этомзнает каждый секретарь первичной организ[ации]).

Не успел человек приехать из заграничной поездки, его обсуждают на Президиуме ЦК КПСС (к чему такая поспешность), не дав ему собраться с мыслями.

Люди требуют дать исчерпывающие ответы, именно на эти вопросы. На эти прямые вопросы дают ответы кому как вздумается голословные и бездоказательные. Ответами не удовлетворяются. Присутствующие члены партии возмущаются.

Так спрашивается почему же это так происходит? А то происходит только и только потому, что Президиум ЦК КПСС, правительство не знали и не знают и поныне положение дел в таком чрезвычайно важном ведомстве, тем более в других. Они замечают что либо только тогда, когда как говорят, пошло через край. Ошибки доходят до таких громадных размеров, что без репрессий уже обойтись нельзя. Приняли решения и снова до новых чрезвычайных потрясений.

Так как ЦК КПСС и его Президиум совершенно не знают мнений членов партии по вопросу о снятии тов. Жукова и другим вопросам. Они кричат о морально-политическом единстве, а сами этого в Президиуме ЦК КПСС не могут добиться — т. е. они явно не понимают диалектики, а поэтому не изучают противоречия, а раз они не изучают их, то следовательно не могут их во время обнаружить и устранить. Главное в руководстве страной — это везде и всюду обнаруживать, изучать противоречия и принимать меры по их устранению, как можно раньше.

Каждое государство призвано осуществлять две функции (главные) внутреннюю и внешнюю. Главная из них это внутренняя. Внутреннюю функцию у нас практически очень мало кто изучает и направляет. Народ говорит: «когда они бедные работают (члены Президиума ЦК КПСС, Правительство) они только иделают, что бывают на приемах, встречах, митингах, произносят речи, а когда же они в самом деле занимаются настоящими делами на пользу народа».

После смерти Сталина прошло более 4-х лет, а Президиум ЦК КПСС не счел нужным созвать пленум ЦК КПСС по идеологическим вопросам.

Каково же положение с политическим просвещением в армии. Я приведу только два факта.

В 1934 г. после 17 съезда партии командир морпогранотряда его заместители по боевой подготовке и политическойa не могли ответить что такое автаркия производства и Оттавское соглашение и т. д.

На политических занятиях в школе мастеров и (1951 г.) ведущих профессий, демобилизованные говорили, когда Аляска отойдет снова к нам?

После разъяснения им, что Аляска была продана совсем США, и почему она была продана — в силу ослабления тогда России в Крымской войне, войне на Дальнем Востоке и т. д.

Они (демобилизованные) как один отвечали, что Аляска должна скоро к нам отойти, после срока аренды (им так говорили в армии). На вопрос им почему Аляска была продана США? Все хором отвечали — царь был дурак. Спрашиваешь — какой царь? — не знают.

Это же повторилось снова в 1957 г. — где присутствовали политруки, командный состав (до подполковника). Где были в группе одни демобилизованные(командный состав).

После появления книги Дудинцева «Не хлебом единым» нужно было произвести расследование в общегосударственном масштабе, итоги обсудить, начиная с района и кончая ЦК КПСС и на сессии Верховного Совета СССР, и сотни, тысячи людей снять с работы, отдать под суд, а может быть и несколько человек расстрелять. Ибо в нашей действительности существует страшное зло, которое тормозит наше движение к коммунизму. В книге «Не хлебом единым» стоят на пути честных и добросовестных людей — культы личности.

У нас разоблачили культ личности Сталина, а где же его последователи, которых трудно пересчитать. Следовательно понятие культа личности у нас очень и очень узкое.

Главное, что стоит на нашем пути, пути успешного продвижения к коммунизму — это отсутствие элементарной честности и добросовестности у многих ответственных работников. Нечестные и недобросовестные люди у нас чувствуют себя прекрасно, больше того они по существу герои. Честные и добросовестные очень часто остаются в дураках. Все конкурсы должны проводиться закрытыми, в том числе и присуждаться ленинские премии — закрыто.

С тов. приветом ЯКОВЛЕВ

РГАНИ. Ф. 5. Оп. 30. Д. 239. Л. 159–159 об. Подлинник. Автограф.

 

№ 36 ЗАПИСКА ОТДЕЛА ПРОПАГАНДЫ И АГИТАЦИИ ЦК КПСС ПО СОЮЗНЫМ РЕСПУБЛИКАМ В ЦК КПСС О КНИГАХ ВОЕНГИЗА

19 ноября 1957 г.

Министр культуры СССР т. Михайлов сообщает, что в ряде книг, выпущенных Военгизом, пропагандируется культ личности бывшего министра обороны Г. К. Жукова.

Тов. Михайлову сообщено, что партийная организация Военгиза обсудила постановление Пленума ЦК КПСС «Об улучшении партийно-политической работы в Советской Армии и Флоте» и наметила меры по исправлению допущенных ранее ошибок. Кроме того, по поручению Отдела пропаганды и агитации ЦК КПСС по союзным республикам Издательство Министерства обороны СССР разработало план выпуска литературы, пропагандирующей постановление Пленума ЦК КПСС, а также по вопросам партийно-политической работы в Советских Вооруженных Силах.

Зам. зав. Отделом пропаганды и агитации ЦК КПСС по союзным республикам А. РОМАНОВ

Зав. сектором Отдела пропаганды и агитации ЦК КПСС по союзным республикам К. БОГОЛЮБОВ

РГАНИ. Ф. 5. Оп. 33. Д. 41. Л. 107. Подлинник. Машинопись.

 

№ 37 РАБОЧАЯ ПРОТОКОЛЬНАЯ ЗАПИСЬ ЗАСЕДАНИЯ ПРЕЗИДИУМА ЦК КПСС

П140191/3 20 февраля 1958 г.

О т. Жукове Г. К.

(Хрущев, Микоян, Кириченко, Игнатов, Булганин, Ворошилов)

тт. Кириченко, Суслову и Игнатову вызвать т. Жукова и сказать, что вам надо выйти в отставку.

Решить вопрос о пенсии и обеспечению (хорошо) дачу, машину медобслуживание.

РГАНИ. Ф. 3. Оп. 12. Д. 1008. Л. 50. Автограф.

 

№ 38 ПОСТАНОВЛЕНИЕ ПРЕЗИДИУМА ЦК КПСС ОБ ОТСТАВКЕ Г.К. ЖУКОВА

[267]

27 февраля 1958 г. Строго секретно

П141/ XXXIII. О т. Жукове Г.К. (тт. Булганин, Хрущев, Игнатов, Микоян, Суслов, Ворошилов) Утвердить проект постановления Совета Министров СССР об увольнении в отставку и материальном обеспечении Маршала Советского Союза т. Жукова Г.К. (прилагается). Секретарь ЦК КПСС Н. ХРУЩЕВ

Приложение

К пункту XXXIII протокола № 141

Совет Министров СССР

ПОСТАНОВЛЕНИЕ от «» февраля 1958 г. Москва, Кремль Об увольнении в отставку и материальном обеспечении Маршала Советского Союза Г. К. Жукова Совет Министров СССР постановляет:

1. Уволить Маршала Советского Союза Г. К. Жукова в отставку, предоставив ему право ношения военной формы одежды

2. Выплачивать т Жукову Г.К. денежное содержание в сумме 5,5 тыс. рублей, оклад по воинскому званию и процентную надбавку за выслугу лет; сохранить за ним медицинское обслуживание и лечение, оплату и содержание занимаемой квартиры (на равных основаниях с маршалами Советского Союза, состоящими в кадрах Вооруженных Сил), легковую автомашину для личного пользования за счет Министерства обороны СССР; обязать Министерство обороны предоставить т. Жукову Г.К. дачу с содержанием ее за счет министерства

Председатель Совета Министров СССР Н. БУЛГАНИН

Управляющий делами Совета Министров СССР А. КОРОБОВ

РГАНИ Ф 3 Оп 14 Д 186 Лл 14, 47 Подлинник Машинопись

 

№ 39 ЗАПИСКА А.Н. ШЕЛЕПИНА В ЦК КПСС О НАСТРОЕНИЯХ Г.К. ЖУКОВА

№ 2668-ш 7 сентября 1959 г. гор. Москва Особая папка Совершенно] секретно Товарищу Хрущеву Н С.

19 августа сего года по случаю смерти генерал-лейтенанта КРЮКОВА жена последнего, известная певица Русланова, устроила поминки, на которых в числе других были Маршалы Советского Союза тт. Буденный С.М. и Жуков Г.К.

В процессе беседы среди присутствующих был поднят вопрос и о принятом Постановлении Совета Министров Союза ССР № 876 от 27 июля 1959 года о пенсиях военнослужащим и их семьям.

Тов Жуков по этому вопросу заявил, что если он был бы министром обороны, он недопустил бы принятия Правительством нового Постановления о пенсиях военнослужащим и их семьям.

Далее он сказал, что тов. Малиновский предоставил свободу действий начальнику Главного Политического Управления генералу армии Голикову, а последний разваливает армию.

«В газете «Красная Звезда», продолжал Жуков, изо дня в день помещают статьи с призывами поднимать и укреплять авторитет политработников и критиковать командиров. В результате такой политики армия будет разложена»

Высказывания Жукова по этому вопросу были поддержаны тов Буденным.

По имеющимся в КГБ при Совете Министров СССР данным, большинство офицерского состава Советской Армии правильно восприняло Постановление Совета Министров Союза ССР № 876 от 27 июля 1959 года о пенсиях военнослужащим и их семьям.

Наряду с этим со стороны отдельных военнослужащих отмечаются факты нездорового реагирования на изменения в пенсионном обеспечении.

Председатель Комитета госбезопасности А. ШЕЛЕПИН

Опубликовано: В. Карпов. Маршал Жуков. Опала. М., 1994.

 

№ 40 ЗАПИСКА В.Е. СЕМИЧАСТНОГО В ЦК КПСС О НАСТРОЕНИЯХ Г.К. ЖУКОВА

№ 1447-с 27 мая 1963 г. гор. Москва Сов[ершенно] секретно Товарищу ХРУЩЕВУ Н.С.

Докладываю Вам некоторые сведения, полученные в последнее время о настроениях бывшего министра обороны Жукова Г.К.

В беседах с бывшими сослуживцами Жуков во всех подробностях рассказывает о том, как готовилось и проводилось заседание Президиума ЦК КПСС, на котором он был отстранен от должности министра обороны, и допускает резкие выпады по адресу отдельных членов Президиума ЦК:

«Все это дело можно было по-другому отрегулировать, — говорил Жуков, — если бы я мог низко склониться, но я не могу кланяться. А потом, почему я должен кланяться? Я ни в чем не чувствую вины, чтобы кланяться. Все это приписано было, конечно, с известной целью…»

В разговоре с одним из своих сослуживцев по армии Жуков следующим образом отозвался о Малиновском Р.Я.:

«…Это хитрый человек, он умеет подхалимничать. Он никогда против слова не скажет. «Слушаю». «Есть». Он свое мнение прячет далеко и старается угодить. А такие сейчас как раз и нужны…»

В беседе с генерал-майором в запасе КАРМАНОВЫМ И.М. Жуков заявил:

«У нас… неразумно купеческий размах в отношении помощи. В космическое пространство вылетают миллиарды. На полет Гагарина израсходовали около 4 миллиардов рублей. Никто ни разу не задал вопроса, во что обходятся все эти приемы, все эти поездки, приезды к нам гостей и прочее… Жене БИДО сделали соболью шубу, я видел. Жене другого члена делегации был подарен бриллиантовый набор, в котором находилась бриллиантовая брошь в 12 карат… Это все сейчас доходит до широких масс людей… У СТАЛИНА было много нехороших черт, но в небережливости государственной копейки его никто не может упрекнуть. Приемов он не так много сделал, подарки он никому не давал, кроме своего автографа на книге…»

В другой беседе по поводу издания «Истории Великой Отечественной войны» Жуков говорил:

«…Лакированная эта история. Я считаю, что в этом отношении описание истории, хотя тоже извращенное, но все-таки более честное у немецких генералов, они правдивее пишут. А вот «История Великой Отечественной войны» абсолютно неправдивая.

Вот сейчас говорят, что союзники никогда нам не помогали… Но ведь нельзя отрицать, что американцы нам гнали столько материалов, без которых мы бы не могли формировать свои резервы и не могли бы продолжать войну. Получили 350 тысяч автомашин, да каких машин!.. У нас не было взрывчатки, пороха. Не было чем снаряжать винтовочные патроны. Американцы по-настоящему выручили нас с порохом, взрывчаткой. А сколько они нам гнали листовой стали. Разве мы могли быстро наладить производство танков, если бы не американская помощь сталью. А сейчас представляют дело так, что у нас все это было свое в изобилии.

Это не история, которая была, а история, которая написана. Она отвечает духу современности. Кого надо прославить, о ком надо умолчать… А самое главное умалчивается. Он же был членом Военного совета Юго-Западного направления. Меня можно ругать за начальный период войны. Но 1942 год — это же не начальный период войны. Начиная от Барвенкова, Харькова, до самой Волги докатился. И никто ничего не пишет. А они вместе с Тимошенко драпали. Привели одну группу немцев на Волгу, а другую на Кавказ. А им были подчинены Юго-Западный фронт, Южный фронт. Это была достаточная сила… Я не знаю, когда это сможет получить освещение, но я пишу все как было, я никого не щажу Я уже около тысячи страниц отмахал. У меня так рассчитано: тысячи 3–4 страниц напишу, а потом можно отредактировать…»

По имеющимся у нас данным, Жуков собирается вместе с семьей осенью выехать на юг в один из санаториев МО. В это время нами будут приняты меры к ознакомлению с написанной им частью воспоминаний.

Председатель Комитета госбезопасности

В. СЕМИЧАСТНЫЙ

Опубликовано: В. Карпов. Маршал Жуков. М., 1999. № 4

1 РАБОЧАЯ ПРОТОКОЛЬНАЯ ЗАПИСЬ ЗАСЕДАНИЯ ПРЕЗИДИУМА ЦК КПСС П 100/XL VII 7 июня 1963 г.

Записка КГБ № 1447-с от 27 мая 1963 г. (Хрущев, Брежнев, Косыгин, СусловУстинов)

Записка прочтена на заседании. Вызвать в ЦК Жукова Г.К. т. Брежневу Швернику Сердюку и предупредить если не поймет, тогда исключить из партии и арестовать.

РГАНИ. Ф. 3. Оп. 16. Д. 948. Л. 8. Автограф.

 

№ 42 ПИСЬМО Г.К. ЖУКОВА Н.С. ХРУЩЕВУ И А.И. МИКОЯНУ

27 февраля 1964 г. Секретно

Первому секретарю Дентального Комитета КПСС

товарищу Н.С. ХРУЩЕВУ

Члену Президиума ЦК КПСС товарищу А.И. МИКОЯН

Я обращаюсь к Вам по поводу систематических клеветнических выпадов против меня и умышленного извращения фактов моей деятельности.

В газете «Красная звезда» от 11 февраля 1964 г. в статье, посвященной 20-летию Корсунь-Шевченковской операции «Канны на Днепре», Маршал М.В. ЗАХАРОВ пишет: «…Создалась довольно напряженная обстановка. В этих условиях координировавший действия 1-го и 2-го Украинских фронтов Маршал Советского Союза Г.К. ЖУКОВ не сумел организовать достаточно четкого взаимодействия войск, отражавших натиск врага, и был отозван Ставкой в Москву. Вся ответственность за разгром окруженного противника была возложена на Маршала КОНЕВА».

Вы, Никита Сергеевич, в это время были членом Военного Совета 1-го Украинского фронта и хорошо знаете события тех дней, и мне нет надобности здесь их расписывать. Доложу лишь о нижеследующем:

Утром 12 февраля мне позвонил СТАЛИН и сказал: «Мне сейчас звонил КОНЕВ и доложил о прорыве фронта ВАТУТИНА и выходе из окружения Корсунь- Шевченковской группировки противника. Вы знаете об этом?»

Я доложил СТАЛИНУ: «КОНЕВ не совсем правильно доложил обстановку. В районе Лысянка противник действительно потеснил части ВАТУТИНА, но меры приняты и положение там будет скоро восстановлено».

СТАЛИН продожал: «КОНЕВ предлагает объединить в его руках все войска внутреннего фронта для ликвидации окруженного противника, как это было сделано под Сталинградом, а отражение ударов противника со стороны внешнего фронта возложить на Вас и ВАТУТИНА».

Я сказал СТАЛИНУ: «В этом нет необходимости, так как через два-три дня окруженный противник будет добит».

Через пару часов была получена шифровка, в которой предлагалось мне и ВАТУТИНУ заняться отражением ударов противника со стороны внешнего фронта, где наступало до восьми танковых и шесть пехотных дивизий противника. КОНЕВУ поручалось завершать ликвидацию окруженного противника, для чего ему и передавались некоторые войска 1-го Украинского фронта.

В Москву Ставка меня не отзывала, а, как Вам известно, я продолжал помогать войскам Воронежского фронта отражать наступление противника в районе Корсунь-Шевченковской и одновременно готовить наступление фронта на Чертков, Черновицы, а 1-го марта, в связи с ранением Н.Ф. ВАТУТИНА, мне пришлось вступить в командование 1-м Украинским фронтом. С 3-го марта, как известно, я проводил Проскуровско-Черновицкую операцию. Операция закончилась успешно е 10 апреля 1944 года я был награжден орденом «Победа». Следовательно то, что пишет ЗАХАРОВ в отношении меня, является его досужей выдумкой.

Газета «Известия» в октябрьских номерах 1961 года опубликовала репортаж своего спецкорреспондента «Атомная подводная лодка в плавании», в которой говорится:

«…Г.ЖУКОВ отрицал значение технического прогресса, развития техники для вооружения армии и флота. Он утверждал, что ракета — дура, а штык — молодец, считал флот архаическим пережитком, нужным лишь для праздничных парадов. Это были тяжелые времена для нас, подводников, — говорил мне один адмирал, герой войны…»

Кто это «герой войны, один адмирал», в репортаже не сказано.

Вы знаете мое отношение к подводному флоту, к техническому перевооружению армии и флота, и знаете, что я никогда не отрицал ракетного оружия, тем более не являлся сторонником штыковой тактики.

В редакцию «Известия» я послал письмо, просил разобраться с умышленным извращением фактов, но прошло больше года и из редакции «Известия» на мое письмо даже не ответили. Видимо сочли, что со мной теперь вообще можно не считаться.

В ряде мемуаров, журналах, в различных выступлениях высказывались и высказываются всякие небылицы, опорачивающие мою деятельность как в годы Великой Отечественной войны, а также в послевоенный период.

Какие только ярлыки не приклеивали мне, начиная с конца 1957 г. и по сей день:

— и что я новоявленный Наполеон, державший бонапартистский курс;

— у меня нарастали тенденции к неограниченной власти в армии и стране;

— мною воспрещена в армии какая-бы то ни было партийная критика в поведении и в работе коммунистов — начальников всех степеней;

— и что я авантюрист, унтер-пришибеев, ревизионист и тому подобное. Вопреки решению Октябрьского Пленума ЦК КПСС 1957 г., меня здорового человека лишили работы и уволили в отставку. Больше года под различными предлогами мне не разрешали посещать партийные собрания, а затем меня вызвал полковник из политуправления и объявил, что есть указание передать меня на партучет в райком.

Мне даже не дают возможности посещать собрания, посвященные юбилеям Советской Армии, а также и парадов на Красной площади. На мои обращения по этому вопросу в МК партии в ГлавПУР мне отвечали «Вас нет в списках».

Никита Сергеевич и Анастас Иванович! поймите в какое положение я поставлен. И обиднее всего то, что несправедливое отношение ко мне происходит не в первый раз.

В 1937-38 годах меня пытались ошельмовать и приклеить ярлык врага народа. И, как мне было известно, особенно в этом отношении старались бывший член Военного Совета Белорусского Военного округа Ф.И. ГОЛИКОВ (нынеМаршал) и нач. ПУРККА МЕХЛИС, проводивший чистку командно-политического состава Белорусского ВО.

В 1946 году, под руководством АБАКУМОВА и БЕРИЯ, на меня было сфабриковано клеветническое дело. Тогда меня обвинили в нелойяльном отношении к СТАЛИНУ.

БЕРИЯ и АБАКУМОВ шли дальше и пугали СТАЛИНА наличием у ЖУКОВА бонапартистских тенденций, и что я очень опасный для него человек.

Фабрикуя на меня дело, были арестованы ряд моих сослуживцев генералов и офицеров, в том числе бывший член Военсовета 1-го Белорусского фронта генерал- лейтенант ТЕЛЕГИН К.Ф., бывшие мои адъютанты и порученцы генералы МИНЮК, ФИЛАТОВ, ВАРЕННИКОВ, СЕМОЧКИН и другие.

Всех их физически принуждали дать показания на меня и о наличии «Аоенного заговора» во главе с Маршалом ЖУКОВЫМ. Но с арестом самого АБАКУМОВА это дело провалилось.

И, как Вам известно, после смерти СТАЛИНА и расстрела БЕРИЯ, постановление ЦК о нелойяльном моем отношении к СТАЛИНУ и прочих сфабрикованных обвинениях, Президиумом ЦК было отменено198.

Но вот сейчас на меня вновь клеветники наговаривают всякие небылицы. И, как мне известно, докладывают Вам всякие вымыслы о нелойяльном моем отношении к Вам и к другим членам Президиума ЦК. Как только поворачивается язык у этих людей, есть-ли у них простая человеческая совесть.

Я прошу Вас принять меры, которые Вы сочтете необходимыми, чтобы прекратить клеветнические выпады против меня и всякие бездоказательные обвинения.

Прошу правильно меня понять.

Желаю Вам хорошего здоровья и многих лет жизни!

С уважением

Маршал Советского Союза Г. ЖУКОВ

АПРФ. Ф. 3. Оп. 62. Д. 53. Лл. 7-10. Подлинник. Машинопись.

 

№ 43 ПИСЬМО Г.К. ЖУКОВА Н.С. ХРУЩЕВУ

[273]

18 апреля 1964 г. Секретно

Первому секретарю Центального Комитета КПСС

товарищу Н.С. ХРУЩЕВУ

Копия: Главному редактору журнала «Октябрь»

товарищу В. КОЧЕТОВУ

Дорогой Никита Сергеевич!

В телефонном разговоре со мною 29.III — с. г. Вы осудили тех, которые на страницах печати опорачивают мою деятельность в годы Великой Отечественной войны.

После разговора с Вами я прочел в журнале «Октябрь» № 3 и 4 страницы воспоминаний В.И. ЧУЙКОВА.

Вместо аргументированного анализа исторической неизбежности полного провала войны, затеянной германским фашизмом против Советского Союза, В.И. ЧУЙКОВ построил свои воспоминания так, чтобы, прежде всего, прославить себя и опорочить мою деятельность как представителя Ставки ВГК, и командующего Первым Белорусским фронтом в период проведения Висло-Одерской и Берлинской операции.

Висло-Одерская операция, как Вам известно, является одной из грандиознейших операций. Советские войска провели её блестяще, чем и заслужили всеобщее восхищение. Даже враги и те вынуждены были признать:

«…Невозможно описать всего, что произошло между Вислой и Одером в первые месяцы 1945 г. Европа не знала ничего подобного со времени Римской Империи». (Ф. Меллентин. Издательство иностранной литературы).

За 23 дня, в труднейших условиях, войска 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов разгромили крупнейшую вражескую группировку на глубину до 500 километров и вошли в пределы Германии.

Умалчивая о своих личных недостатках при проведении операции, В.И. ЧУЙКОВ бесцеремонно искажает факты хода операции, всячески чернит меня, штаб фронта, управление тылом, везде и всюду выставляет свое я, свою стратегическую осведомленность, которой тогда и быть то не могло у ЧУЙКОВА. Без всяких к тому оснований он набрасывает тень на своего соседа слева — 69-ю Армию, которая более успешно развивала операцию, чем армия ЧУЙКОВА. Так, например, армия ЧУЙКОВА за первые два дня продвинулась на 25 километров, 69-я армия — на 40 километров.

Излагая истории взятия Лодзи и Познани, ЧУЙКОВ изображает дело так, как будто конкретного руководства со стороны командования и штаба фронтом не было, а если оно и было, то только запутывало обстановку, и что ему — ЧУЙКОВУ пришлось лично решать брать или обходить города, находившиеся в полосе действий армии. (Стр. 141–143 журнала № 3).

Вы, Никита Сергеевич, хорошо знаете как детально планируется операция и как ставятся задачи армиям на ближайший период операции. Приходится удивляться как может ЧУЙКОВ так бесцеремонно третировать командование фронтом и демагогически извращать факты.

Войдя в раж бахвальства, ЧУЙКОВ приписывает себе идею и решимость обойти Познань и стремительно прорваться через «Мезерицкий укрепленный район» к реке Одер, тогда как на этот счет было исчерпывающее указание фронта, а главная роль в этом деле отводилась 1-й танковой армии.

ЧУЙКОВ неправильно опорочивает работу тыла фронта в Висло-Одерской операции, не заботясь о том, что искажением фактов он глубоко оскорбляет многочисленный коллектив работников тыла фронта, которые сделали в операции всё, что было в человеческих силах.

В четвертом номере журнала, начиная с 129 страницы, ЧУЙКОВ выдвигает абсурдную мысль о том, что в начале февраля 1945 года обстановка позволяла захватить Берлин схода. Правда, ЧУЙКОВ оговаривается, что это была бы рискованная операция и материально не обеспеченная.

Просто приходится удивляться тому, что за 19 послевоенных лет В.И. ЧУЙКОВ всё еще не разобрался по-настоящему в обстановке 1945 года.

Как известно (об этом правильно описано в 5 томе Великой Отечественнойвойны), 1-й Белорусский фронт в начале февраля четырьмя общевойсковыми, двумя танковыми армиями и кав[алерийским] корпусом вышел на р. Одер и захватил два плацдарма на р. Одер (севернее и южнее города Кюстрин). Наши неоднократные попытки захватить город Кюстрин с крепостью и укрепленный Франкфурт-на-Одере не увенчались успехом. А это время очень серьёзная обстановка сложилась на правом фланге фронта, где, вследствие задержки 2-го Белорусского фронта в районе устья реки Висла, образовался с ним 200-километровый разрыв.

Для прикрытия образовавшегося разрыва и обеспечения фланга фронта пришлось израсходовать все 2-е эшелоны и резервы фронта (1-я польская, 3-я ударная и 61-я Армия, 2 гв[ардейский] кав[алерийский] корпус).

Положение осложнялось тем, что у нас в тылу фронта продолжали упорную борьбу немецкие войска, окруженные в городах и крепостях Познани, Шнайдемюле, Дейч-Кроне и т. д.

Одновременно нам стало известно о крупной концентрации немецких войск в Померании. Как потом было установлено, они готовились к удару во фланг фронта с тем, чтобы разгромить шесть наших армий, выдвинувшихся клиномдалеко вперед на р. Одер.

В это время Дандиг, Гдыня и прилегающие районы были еще заняты крупной группировкой противника, борьба с которой велась 2-м Белорусским фронтом и она затянулась до 4-го апреля.

Создавшаяся обстановка требовала немедленных мер по разгрому Померанской группировки противника, без чего нельзя было приступать к проведению Берлинской операции.

ЧУЙКОВ неправильно излагает то, что, якобы, СТАЛИН, разговаривая со мной по телефону, заставил меня организовать Померанскую операцию и отказаться от подготовки к Берлинской операции.

Такого разговора у меня со СТАЛИНЫМ тогда не было. Его ЧУЙКОВ выдумал, когда, видимо, писал свои воспоминания.

Наоборот, я трижды докладывал СТАЛИНУ о необходимости повернуть танковые армии на север для разгрома Померанской группировки противника и для оказания помощи 2-му Белорусскому фронту.

СТАЛИН вынужден был согласиться. Разгром группы армий «Висла» не только сорвал план удара немцев во фланг войск фронта, но и дал возможность 2-му Белорусскому фронту по окончании Данцигской операции без боев выйти на Одер для участия в общеберлинской операции.

ЧУЙКОВ пишет неправду, что после разгрома Померанской группировки войска фронта были повернуты на восток, к устью р. Висла.

Такого поворота не было.

Армии фронта преследовали противника и вышли на Одер, за исключением 1-й танковой армии, которая по указанию Ставки была временно передана РОКОССОВСКОМУ для разгрома противника в Данциге.

Как же можно было в феврале 1945 г. рискнуть двинуться на Берлин не ликвидировав в Померании опасного противника, не подготовив операцию в материально- техническом отношении, не организовав стратегическое и оперативное взаимодействие с соседними фронтами, не организовав взаимодействия с ВВС.

В.И. ЧУЙКОВ пишет: «надо было рискнуть». Я тоже за риск, но не за авантюрный риск. Я думаю, что кроме вреда от подобных рекомендаций ЧУЙКОВА, мы ничего не получим в воспитании армии.

Начиная с 140 страницы, ЧУЙКОВ поносит Берлинскую операцию, которой законно гордился наш народ, перед которой вынужденно преклонялись наши бывшие союзники и вынуждена была признать своё окончательное поражение фашистская Германия.

Подумать только, вся Берлинская операция с полным овладением Берлина, с выходом войск на р. Эльба, была закончена за 14 суток. А борьба на подступах к Берлину, особенно для 1-го Белорусского фронта была, как известно, многократно сложнее, чем на других направлениях. Тут фашисты дрались с особым ожесточением, чувствуя свой последний час.

Берлинская операция явилась долгожданным концом войны и победным торжеством советского народа, навеки прославившего себя в борьбе с фашизмом.

Пренебрегая указаниями ЦК о повышении идейного уровня литературной критики, ЧУЙКОВ, вместо аргументированной и товарищеской критики, высокомерно третирует не только меня, но и других участников операции, которые по зову партии, по велению своего долга не щадили себя для защиты и прославления Родины.

Я не касаюсь здесь мелких вопросов, которыми ЧУЙКОВ оперирует с целью дискредитации меня перед читателями. Однако, я не могу обойти выпад ЧУЙКОВА на стр. 109 третьего номера журнала, где он пишет:

«Получив приказ, генерал РУДКИН без предварительной разведки бросил на выполнение задачи все силы, главным образом, танки. В результате корпус нарвался на подготовленную позицию и понёс большие потери… Личным приказом Маршала ЖУКОВА командир корпуса Герой Советского Союза генерал РУДКИН и командующий армией генерал ГУСЕВ были сняты с должностей… ЖУКОВ не любил делить с подчиненными неудачи…»

Прежде всего, генерал РУДКИН был снят приказом СТАЛИНА, а не приказом ЖУКОВА. Во-вторых, командарм ГУСЕВ вообще не был снят с должности, ему СТАЛИН объявил выговор.

Кроме того, что это за беспринципная постановка вопроса «делить с подчиненными неудачи». Как это практически будут понимать наши командиры?

Генерал РУДКИН проявил преступную халатность, не организовав элементарного боевого обеспечения корпуса, вследствие чего загубил тысячи жизней. По ЧУЙКОВУ выходит, что преступная халатность РУДКИНА не должна быть наказана.

Думаю, что кроме вреда такая трактовка вопроса ничего не даст в воспитании воинов и командного состава Советской Армии.

Никита Сергеевич! Конечно, в воспоминаниях В.И. ЧУЙКОВА имеется немало хороших фактов, особенно тех, которые взяты из армейской и фронтовой печати о героике солдат, сержантов и офицеров.

Но в целом его воспоминания не соответствуют идейным требованиям ЦК, и хуже всего то, что они дают богатую пищу западным борзописцам для фальсификации истории Великой Отечественной войны.

Редакция журнала намерена и дальше продолжать печатание воспоминаний ЧУЙКОВА, а в 1965 г. по его воспоминаниям намерена напечатать книгу на тему: «Конец третьего рейха». Думаю, что в таком виде печатать воспоминания и книгу явно нецелесообразно.

Недавно я прочитал мемуары Н.Н. ВОРОНОВА. Чего, чего только он не наплел в своих воспоминаниях. Описывая события в 1939 г. в районе Халхингола, до того заврался, даже рискнул написать то, что он — ВОРОНОВ разработал план операции по разгрому японской армии, тогда как этот план был разработан и осуществлен лично мною со штабом армейской группы, а он всего лишь помог артиллеристам разработать план артиллерийского обеспечения.

И далее, ВОРОНОВ излагает события так, как будто он в минувоей войне играл особо выдающуюся роль, тогда как многое из того, что он пишет, было далеко не так…

Прошу Вас принять меры, которые Вы сочтете необходимыми, чтобы прекратить опорачивание моей деятельности. Желаю Вам, Никита Сергеевич, крепкого здоровья!

Маршал Советского Союза Г. ЖУКОВ

РГАНИ. Ф. 5. Оп. 30. Д. 454. Лл. 101–106. Подлинник. Машинопись.

Опубликовано: Источник, 1993, № 5/6.