15

Эти пьянки меня скоро доконают. Просыпаюсь с утра в кровати, а рядом лежит какая-то девка, лет семнадцати на вид. Я в шоке: протираю глаза, спрашиваю: «Ты кто?», а она мне в ответ говорит, что она, оказывается, какая-то подружка моего сына, что перепутала телефон и позвонила мне вчера. А я-то, идиот, был пьян, начал над ней стебаться, на вторую квартиру пригласил, заказал две бутылки кьянти, напоил ее и развел.

Mamba.ru – с виду очень интересно. Даже офигел в начале – 10 миллионов анкет. Ну-ну, щас посмотрим и отберем, мы же люди опытные. И вроде телки-то, кстати, надо сказать, в общем неплохие. И вроде даже не потаскушки, к каким я в последнее время по жизни привык. Создаю свою анкету, начинаю заполнять, заливаю фотку. Вот умора-то, господа интернетчики! Веселье начинается!

Щелкаю мышкой, пару минут перебиваю список, выбираю первую понравившуюся девушку – высокая, загорелая, стройная. «Ну», – думаю. – «Щас устрою я тебе путевку в рай». Нажимаю кнопку и отправляю приватное сообщение, что-то типа: «Здравствуйте, девушка, очень хорошо выглядите».

В ответ мне приходит: «Спасибо. Вы, Серебрянников, тоже ничего:)».

Улыбается.

Вот дура тупая, не может врубиться что-ли, что это я – Серебрянников. Пишу ей в ответ сообщение: «Да это вообще-то и правда я». Через пару минут приходит: «Ну-ну, тогда я Бритни Спирс» – типа с таким намеком, что «парень, возьми свои фотки поставь». Свирепею. В голове рождается мысль. Смотрю ее имя – Алина, включаю веб-камеру, быстро записываю ролик, стараясь заодно еще и антикварный сервиз на заднем фоне показать. Улыбаюсь, типа: «Привет Алин, ну что, до сих пор не веришь?». Тут же выкладываю ролик себе в анкету и жду. Ответ приходит буквально через секунду:

– ВЫ ПРАВДА ФЕЛИКС СЕРЕБРЯННИКОВ???

– Да, – улыбаюсь и думаю про себя: «попалась птичка в ловушку».

– И что же вы тут делаете? – Недоумевает девушка.

– Да вот, понимаете, – улыбаюсь я, – так скучна жизнь современного артиста, хочется с какой-нибудь красоткой познакомиться. Вот с такой как Вы, – опять ставлю смайлик. – Может быть, дадите телефон, а то я на клавиатуре медленно набираю?

– А зачем вам мой телефон???

– Ну как, пообщаться, – меня уже раздражает ее какая-то несговорчивость. – Я же говорю, скучно мне сегодня вечером. Может быть, в ресторан куда съездим? Или в клуб? Время еще раннее.

– Феликс Абрамович, – и тут она говорит фразу, от которого я чуть со стула не падаю, – простите! Мне было бы конечно с вами очень приятно познакомиться и пообщаться, но я серьезные отношения ищу. Мне неудобно вам говорить, но вы, наверное, меня не за ту приняли.

ЧТООО??? НЕ ЗА ТУ ПРИНЯЛ??? Ладно, черт с тобой, какая-то очередная шлюшка, которая набивает себе цену.

Сижу за компьютером, курю, пью вискарь прямо из горла. Голова уже постепенно идет кругом. Смотрю еще какие-то анкеты, мои анкеты просматривают какие-то чуваки. Уже смотрю первые комментарии: «… Феликс Абрамович Серебрянников??? Феликс??? ХАХХАА, это Серебрянников – попса отстой! – какой-то парень пишет». От злости я давлюсь вискарем, вскакиваю, хочу ему какой-нибудь матный ответ зарядить и голову снести, но тут понимаю, что, чтобы писать ответ, надо, во-первых, писать его сидя, во-вторых, у меня уже пальцы по клавиатуре не попадают. Надо успокоиться…

Телки… Телки… Анкеты… Телки… Мамба…

А дальше я уже и не помнил, что было. Не помнил я, как я писал каким-то еще телкам, не помнил я и как и сколько анкет еще просмотрел, как неожиданно позвонил телефон, как это была какая-то подружка Ванечки, как я начал над ней стебаться и угорать злой, потому что в онлайне мне не дала ни одна телка, пригласил ее на квартиру «познакомиться с великим артистом», как мы распили с ней бутылку «Кьянти» и… дальше уже ничего не помнил…

Мда, забавно – Феликс Абрамович занимается спаиванием всяких малолеток, если тусовка прознает, мне пиздец! Вот бывают же у меня временами, хе-хе, такие сдвиги. В то же время забавно: даже в свои почти пятьдесят я лучше и лучше многих мужчин. Настоящий возраст мужика определяется возрастом его любвницы – верно в народе говорят.

Дав телке на такси, я поскорее выпроводил ее из дома, а сам пошел в кабинет, разбирать деловую переписку. Работы скопилось немного, поэтому, закончив ее, я откровенно заскучал. Почесал подбородок, полез в Интернет, почитал последние новости… Мда, откровенно скучно.

Звонок. Телефон.

– Алло? – Поднимаю я трубку.

– Ай, Феликс Абрамович, здравствуй, – слышу я характерный армянский акцент Киносяна. – Как жизнь, здоровье, куда, старина, пропал? Чего не звонишь мне, чем занят?

– Да так, все нормально, Робик, – улыбаюсь я. – Ничем особым не занят, работы тут просто много, – лениво говорю я, раскладывая в пасьянс. – Как сам-то?

– Да тоже ничего. Слушай, Феликс, а помнишь, мы с тобой хотели встретиться? Ты говорил мне про свой «Звездопад»?

– Конечно, помню, – напрягаюсь я. – А есть идеи?

– Вот, слушай, – спрашивает он, – а может, на футбол вместе пойдем? Ведь неплохой такой, старик, вариант для встречи.

– На футбол? – изумляюсь я прямо по-детски. – Что, общаться на стадионе под крики фанатов?

Если честно, я подумал, что старый пердун Киносян просто выжил из ума…

– Да нет! – смеется он. – Если ты билеты до Парижа нам проплатишь! Ты что, старик, телевизор не смотришь, там все в новостях только об этом и говорят! Послезавтра Россия и Франция на отборочных чемпионата мира играют…

– А… – Улыбаюсь я. – Забавно…

– Ну вот, – продолжает он. – Вот я и думаю. Может, ты свою жену возьмешь, а я – свою, посидим в каком-нибудь уютном баре, завалимся там, выпьем. Закажем только себе комнатку сначала, естественно – только VIP.

– Ну, разумеется, – вполне соглашаюсь я с ним. – Только VIP. Нет, хорошо я согласен. Только давай без жен, ну их на фиг. Посидим по-стариковски, без баб… Кстати! – Я тут же вспоминаю. – У меня на примете есть отличный спорт-бар!

– Вот и отлично, старик! – Мой собеседник не на шутку радуется. – Давай, тогда, Феликс! Договоришься – звони!

– Само собой, Робик.

Закончив разговор, лениво откладываю трубку в сторону. Киносян мне, конечно, как собеседник, давно неинтересен, футбол я тоже не люблю. Но ради «Звездопада» и вправду стоит встретиться, Робик ведь не самый последний певец на эстраде у нас. Ладно, хер с ним, пойду звонить в «Европу». Отличный такой спорт-бар на Полянке, еда там вкусная, есть любые напитки, а также VIP приятный, человек на шесть. Один раз я уже был в нем на дне рождения Австревича.

С этими приятными мыслями подвигаю к себе телефон поближе и набираю номер.

– Алло? – отвечает мне молоденький женский голос.

– Алло, – мне откровенно лень даже представляться. – Это спорт-бар «Европа», да?

– Администратор спорт-бара «Европа», – уточняет она. – Прием заказов на проведение корпоративных мероприятий, праздников, вечеринок, презентаций. Я чем-нибудь могу вам помочь?

– Да, можете. Я хочу заказать у вас VIP в четверг на время проведения матча по футболу «Россия-Франция» для собственной компании друзей. Сколько мне это будет стоить?

– Депозит – десять тысяч рублей… – говорит девушка.

– Нормально, – мне даже смешно. Мизерные для нас с Киносяном деньги.

– Но вы знаете, – тут же смущается она, – к сожалению в этот день ничего у нас не получится. Дело в том, что эту комнату уже заказали для себя хорошие друзья владельца нашего ресторан, сами хотели посмотреть футбол.

– Что? – Я не могу поверить своим ушам. – Мда, обидно так, да…

– Ну, ведь вы можете сесть в обычный зал, – утешает меня девушка. – Там у нас очень приятно, великолепная вентиляция, уютные диванчики и тоже очень комфортно. Чем он вас не устраивает?

– Ну к сожалению, – мне даже приятно такое человеческое сочувствие, – общий зал никак не подойдет. Как бы вам сказать, – говорю я это вообще без всякой задней мысли, – люди слишком известные у нас.

– ИЗВЕСТНЫЕ?!!! – Напрягается она.

– Ага, – продолжаю я, – ну вот, например, народный артист России и Армении Киносян…

– КИНОСЯН?!!! У НАС?!!! – Девушка судорожно вдыхает воздух. – Вы серьезно?!!! Из-звините, извините, – запинается она, – можно я вам через минуточку перезвоню?

– Да, конечно, – говорю я уже безразлично. – Звоните. Я жду.

Девочка еще раз пять извиняется, спрашивает у меня мой номер и клятвенно обещает мне перезвонить. Я совершенно спокойно прощаюсь, кладу трубку и отправляюсь на кухню. Мда, вот так всегда. Как только заканчиваешь быть обычным человеком и называешь пару фамилий из своего круга, любая человечность мигом пропадает, и в собеседнике просыпается робот, который тут же бросается на тебя. Ему в тебе интересна лишь твоя звездность и статус, ему наплевать на то, что ты за человек и что у тебя за мысли. Да, и даже ведь посмеяться не над чем – совки тупые. Слишком предсказуемая фигня….

Едва я успеваю дойти до кухни и поставить чайник, в кармане начинает вибрировать мобильник.

– Да? – Беру я трубку.

– Здравствуйте, – бодро рапортует мне в трубку уже другой женский голос, куда более опытный и хищный. – Меня зовут Алина Дигина, я менеджер бара «Европа» по пиару, связям с общественностью и приему особо важных гостей. Знаете, когда мне стало известно, что к нам придет лично сам Роберт Артурович, я была просто в шоке – такой известный, видный человек! Конечно же, я тут же позвонила Виктору Николаевичу, нашему владельцу, поговорила с ним, все рассказала! Вы знаете, он тоже как я, несказанно обрадовался и обещает с почестями Роберта Артуровича у себя принять, обеспечить его всем, что тот хочет, в том числе – и VIP-комнатой, которую вы только что просили…

Что?!!! Меня прямо распирает от смеха, я еле сдерживаюсь! Нет, вот ведь холопы, такое только у нас возможно, чтобы владелец заведения выгонял своих друзей ради какого-то голосящего со сцены идиота – нет, все-таки разве он не мудак? Небось еще и пафосный прием приготовит, будет весь вечер бегать к нам, льстить. Чуть ли не сам подносить нам блюда, просить сфотографироваться – «одну на стеночку», «одну для моего альбомчика, жена очень просила, Роберт Артурович, вас лично». Мне откровенно противно, но я сдерживаю иронию и говорю пиарщице голосом вполне удовлетворенного ответом человека:

– Ну что ж. Ладно, если так. Тогда как оплатить – кредитной картой или потом на месте?

– На месте, без проблем – отвечает пиарщица. – Но это как бы не тот вопрос. Вы знаете, – и тут тон неожиданно меняется. – Виктор Владимирович просил вас предупредить: если с вами не будет Киносяна, вас не пустят в VIP…

– В смысле?! – Я прихожу в недоумение. – Как это не пустят?!!!

– А вот так, не пустят, – говорит девушка и даже пугается резкости собственной фразы. Но, тем не менее, продолжает, – не пустят, вдруг вы какой-то шутник…

ПИЗДЕЦ!!! Шутник?!!! Я просто ушам своим не верю! Это она мне говорит, мне?!!! Серебрянникову! И это у нас только возможно – «что вас, без Киносяна, не пустят в VIP». Кровь бьет мне в голову. Ну, сейчас я скажу вам все!

– БЛЯДЬ!!! – Ору я прямо в трубку так, что пиарщицу уносит от страха. – Это я-то шутник? Вы что там все, идиоты, в своем зоопарке поехали крышей? Совки мерзкие, без Киносяна не пустите, вам только со знаменитостями заигрывать и жопу им лизать?! Да вы хоть знаете, с кем говорите, девушка, а? Я – Феликс Абрамович Серебрянников! Один звонок – и вас с работы мгновенно уволят. Вы хоть головой своей понимаете?

– Простите Феликс… – на том конце трубки шок и молчание. – Н-нет, н-ну я п-правда н-не знала, – нелепыми фразами заискивающего робота оправдывается она. – Ведь может, и вправду какие-нибудь подростки просто решили пошутить, звонят нам, веселятся или кто-то очень хочет комнату на вечер снять. Ведь было такое не раз, скажут, придет Киносян там, какой-нибудь, или Кутин, а он потом не придет, мол, заболел, не смог и так далее…

– ПОДРОСТКИ?!!! НЕТ, ЭТО ПРОСТО ПИПЕЦ!!! – От наглого подхалимажа я распаляюсь еще больше. – Вы бы хоть головой думали хоть иногда, что говорить и какие отмазки лепить! Я что, по голосу похож на подростка?!!! Короче… короче… – Мне откровенно лень. – Значит так. Мы будем ровно в восемь. Парочка автографов владельцу, фотография на память, никаких анкет, опросов, попыток записать контакты, телефоны и т. д. Если что будет не так, знайте, что я все это без внимания не оставлю. Не понравится что-то – вы все окажетесь с голыми задницами на бирже труда. Уж мы-то с Робертом Артуровичем постараемся, уж вы-то наверное понимаете меня.

– Д-да, конечно, Феликс Абрамович, – оправдывается девушка. – Конечно все сделаем, вы уж простите меня, пожалуйста. Все сделаю, просто чудно, все сделаю так, как вы мне сказали…

– Ну, вот и славно.

Бросаю трубку в сторону, бессильно опираюсь на стол и долго-долго смотрю в окно. Смотрю несколько минут, вскипяченный чай в электрочайнике уже остыл, придется ставить его снова. Господи, ну почему у нас столько дебилов, у нас, в самой великой, блядь, в мире стране? И господи, почему меня эти дебилы так раздражают?

 

16

Вечера выдавались скучные. Опять тусовки, попойки, презентации. Несколько следующих недель у меня прошли в общении с коллегами по цеху. Уставая от встреч, я все больше валялся на диване, смотрел телевизор, пил виски и думал о том, как классно все-таки, что я придумал «Звездопад». Все завистники и коллеги умрут от зависти, когда я выпущу на экраны свой проект. Дела шли не так уж и плохо – звезды мямлили, бурчали, ссылались на ужасную занятность («Ты же знаешь, Феликс, я пишу альбом в Лондоне», «Ой, у меня огромный тур по Украине», «Слушай, только собирался лечь в клинику и вырезать мениск», «Единственный отпуск за год, поеду обкуриваться на Гоа»), но как только слышали о деньгах, тут же соглашались. Еще немного и все полностью охуеют. И я буду на сцене – Forever Not Yours, как в песне A-ha. Кстати, неплохая идея – может кого из иностранцев пригласить на шоу? Пусть пытаются спеть песни на русском языке! Хотя нет – бабла, во-первых, запросят немерянно, во-вторых, наши «звездочки» будут вопить – они ж, по сравнению с западными, полные сосунки. Правда, Ёся мне рассказывал, как на день рождения дочери, – ей, кстати, девять лет всего, – он «выписал» из Нью-Йорка Эминема, и отдал не так уж много, по его словам – «А, фигня там, какие-то шестьсот штук». Но интересно другое: когда прославленный рэпер впервые приехал в Россию, он ожидал увидеть полный дворец спорта, стадион, или, на крайний случай, большой красивый клуб, а вместо этого его повезли на Рублевское шоссе в загородный дом, показали сопливую девятилетнюю девчонку и объяснили, что петь он будет вот прямо здесь, в банкетном зале, и только для нее. Сказать, что Эминем охуел – ничего не сказать. Пришлось Ёсе добавить ему еще соточку и пару грамм для счастья, чтобы его западный менталитет полностью не накрылся медным тазом. И ничего, пел же… А на улице в окна подглядывали озлобленные и завистливые подруги девочки, которых специально не пригласили, так как Эминему платил лично Ёся, а на халяву он ничего и никому в жизни не сделает. Да, хуй с ними, этими западными, у меня со своими еще было полно геморроя.

Наверное, все бы в моей жизни шло своим рутинным ходом, если бы в один прекрасный момент мне не позвонил Витя Руцкой, с которым мы были знакомы еще с конца восьмидесятых, и не пригласил меня на свою новую постановку.

– Феликс! – закричал он в трубку, когда я сказал, что ничего не слышал про его спектакль. – Ты что, старик, об этой постановке весь город говорит! Это принципиально новая постмодернистская интерпретация пьесы «Сципион» Жана Жене, сделанная мной в соавторстве с венгерским режиссером Вадошем Катрышем. Это о нелегкой судьбе личности в условиях сложного, многогранного и переменчивого мира… – дальше шло еще несколько предложений про то, какая охрененная и гениальная эта пьеса.

К режиссерам, подобным Вите, я всегда относился с немалой долей скептицизма. Ну да, в 1983-ем он познакомил меня с творчеством «Пинк Флойд» и «Битлз», потом во времена перестройки начал мутить один из первых современных театров в Москве – творческую группу «Про-Текст», сценаристы которой бросили вызов советскому реализму, провозгласив «новый виток искусства». Но по сути, как не было от них толка, так до сих пор и нет. Мнят себя великими и ужасными, собираются маленькими геевскими тусовками, дрочат и какают на сцене, выдавая все это за новомодные течения в искусстве – эдакие концептуальные неудачники, которые так и не научились зарабатывать нормальное бабло. Все они окружают себя таким количеством пафоса и мишуры, что порой думаешь: тряхни их и увидишь только старое дряблое тело, с которого как дождь праздничных конфетти, осыпается весь этот фальшивый лоск.

Но если вся Москва решила смотреть… в конце-концов, почему бы и нет сходить – очередная светская тусня, не более. Да и почему бы и не развеяться, хоть что-то новое в жизни… тусовки, работа, рестораны, выпивка – все это ужасно утомило.

– Само собой, я тебе устрою VIP-ложу, – сказал Витя. – Рядом с самим потомком Романовых сидеть будешь – он тоже, кстати, придет..

– Хорошо, я буду. – Ответил я, положил трубку и направился к своему огромному зеркальному шкафу-купе.

Потомку Романовых я не удивился: Витя мог жать руку хоть английской королеве, только ни денег в карманах, ни моего уважения ему от этого не добавлялось.

В театр я оделся с размахом. Двубортный жакет из меха ламы «под леопарда», серые брюки в однотонную мелкую клетку, белая рубашка, кожаные коричневые ботинки, синий галстук – все от Дриса Ван Нортена, моего любимого бельгийского дизайнера. Идеально, стильно – просто супер. Рядом с этой серой публикой в дорогих, но однотипных костюмах, я смотрелся на редкость эпатажно.

На стоянке у театра стояло огромное количество самых разных машин – одних только «Бентли» я насчитал три штуки, не говоря уже об Х5, «Кайенах» и прочей «массовой» фигне. Судя по всему, добрая часть московских денежных мешков съехалась на премьеру. Ну-ну, посмотрим.

И вот я появляюсь в VIP-ложе, смотрю кто, где и с кем сидит. Ну как обычно – Кристина, Вайтман, добрая половина звезд «старой эстрады», еще какие-то режиссеры, известные критики, журналисты. Машут мне рукой. Привет и вам, ребятки. Мерзотный бородатый критик Пряничников чего-то блеет на ухо Кожевникову, тот осуждающе кивает и соглашается. Великий мэтр эстрады, «серебряный голос России», сегодня явно не в духе. И дело даже не в его последней арии – «Монмарт», она-то как раз очень хорошо пошла. Я сразу вспоминаю статью в сегодняшней газете «Наизнанку» про его младшего сына, которого выгнали из МГИМО за систематические прогулы и посещение лекций в нетрезвом виде. Пиздец, как писала газета, этот малолетний дебил настолько офигел, ездя в свои девятнадцать на тачке стоимостью сто двадцать штук долларов, что по пьяни или под коксом вышел на лекции к трибуне и стал передразнивать препода. Мне даже стало жалко старика. Знал по себе, что дети умеют подкидывать нам проблемы.

Меня увидели. Взгляды немного удивленные, я даже сказал бы – настороженные. Ну, конечно. Во-первых, они не понимают, как такого человека, как я, занесло на постмодернистский спектакль, ну а, во-вторых, быстро соображают, что если я пришел, значит это мероприятие действительно разряда VIP.

Наконец начинается действо. Занавес медленно поднимается, и я вижу на сцене огромное полотно с изображением римских развалин. Сделано грубо, я даже сказал бы – схематично. На фоне нелепой конструкции на пне стоит какой-то чувак и ржет. В прямом смысле слова ржет – прямо-таки захлебывается смехом, показывая на публику.

– О боги! – кричит он, – Граждане Рима!!! – и снова ржет.

Не совсем понимая смысл происходящего, я оборачиваюсь по сторонам и смотрю на окружающую публику. Похоже не один я не догоняю ту самую «гениальную задумку». Тем не менее, все дружно поддакивают, ахают; я слышу тихие возгласы в стиле: «О, да», «Очень интересно», «Очень глубоко, не находите?».

Затем на сцену выходят двое накачанных парней с обнаженными торсами в стиле танцоров-стриптизеров женского клуба «Красная роза». На них некое подобие римских юбок и шлемов, они начинают танцевать гопак, и публика оживленно шушукается – особенно дамы.

– Великий Рим! Сципион! Карфаген – разрушен он! – голосит чувак на пне какие-то нелепые стихи и снова ржет.

«Боже мой», – подумал я. – «Ну, какой бред. Вообще не понимаю, зачем я пришел сюда. Сидел бы сейчас дома, делами занимался. Лучше бы даже в ресторан поехал, чем на эту ерунду смотреть».

Звучит совершенно расхлябанная дурацкая шарманка, ребята в юбках продолжают танцевать. Из правой кулисы выходит актер в римской тоге, блондин, с широким лбом и выдающимися скулами. Видимо, тот самый Сципион. Он несколько раз обходит пень, а затем громко пукает. Потом он достает меч и бросается на полотно, начиная рубить его на мелкие кусочки…

Я медленно встаю и пробираюсь к выходу.

И вдруг на сцене появляется девочка, рядом с которой меркнет все. Высокая стройная брюнетка с глубокими серыми глазами и удивительным, почти детским лицом. Ее длинные, иссиня черные волосы, оформлены в изящный пучок, и это придает ей невероятную сексуальность. Я чувствую в ее взгляде нечто странное, притягательное – как будто она ранена и ей надо помочь. Я возвращаюсь к своему креслу.

Красотка не похожа ни на одну из женщин, которых я видел раньше. У меня аж челюсти свело, фантастически красивая.

Действие шло и шло, а она все стояла в углу, изображая не то роковую любовь, не то пресвятую Мадонну. Чувака скинули с пня, пронеслась вереница танцоров, с потолка на веревках спустилось не меньше дюжины матросов, какого хуя вообще, дети вышли в пионерских галстуках и маршем ходили вокруг одинокого деревца-декорации, а она все стояла и стояла. Кончилась пьеса бурными аплодисментами. Глядя только на девочку, я тоже зааплодировал.

Когда рукоплескания кончились, я направился к ложе Вити. Он прямо сиял.

– Просто шедеврально, Феликс, ты не находишь?!

– Да, старик, – усмехнулся я, – вполне неплохо. Слушай, а что это за актриса такая? Никогда раньше ее не видел. Очень хорошо сыграла.

– О! – Его прямо понесло. – Ты ее заметил, да? Это наша дебютантка, Полина Агалакова! Представляешь, девочка еще на четвертом курсе «Щуки», а уже такая талантливая. Ее выход – можно сказать дебют, звездный час! Чувствую у этой артистки большое будущее…

Значит, студентка. Молоденькая, неопытная. Отлично.

В голове рождается приятная мысль. Через пять минут передо мной уже стоит администратор и подобострастно смотрит мне в глаза.

– Достань букет. – Говорю я. – Сто одна роза. Не меньше. Для актрисы, которая на сцене была, Полины Агала-ковой. И передай ей мой номер – вот, – даю ему мою визитку с золотым тиснением.

– Но где я сейчас найду цветы? – недоумевает он.

– Не ебет. У тебя десять минут. Занесешь ей прямо в гримерку.

Еще минут десять поболтав с коллегами и послушав охи и вздохи по поводу спектакля, я уехал домой в хорошем настроении, надеясь на прекрасное знакомство и великолепную разрядку.

 

17

Я сидел в офисе, листал отчетность и вспоминал ту девочку, Полину. Почему она не звонит? Неужели проигнорировала меня? Да не может такого быть! Скорее всего, администратор, кретин, не выполнил мою просьбу. Блядь, если это так, уволю к черту суку – и доверяй после всего этого обслуживающему персоналу, все ж самому приходится делать.

Я закинул руки за спину. Так, со Скворцовым мы вроде уже все решили, Волкова пригласили, с «Туттой», которая после заключения контракта с немецким продюсером, совсем зажралась, еще надо все проработать…

Полина-Полина… Да, интересная девочка. Страстные глазки, волнующая улыбка, в кровати, наверное, супер.

Так. Ивановский отказался, ничего дожмем, есть у нас нужные рычаги. Если ему предложить наши пиар-площадки для раскрутки его новой молодежной альтернативной группы «Бутсы», он наверняка согласится. «Светлячки», с ними все понятно, прибегут как миленькие, и еще в очередь встанут – пиар и деньги этим талантливым ребяткам из Воронежа, безусловно, нужны. «Бременские музыканты» согласны…

Полина-Полина… Mысли мои возвращались к ней снова и снова.

Точно не русская, похожа на итальянку – особенно волосы эти, иссиня черные, как у Моники Белуччи. Да уж, давно таких не встречал, не то что эти сельские девки в «Prada» и «Gucci», которых толпами Плистерман в «Аист» и «Vogue Cafeґ» со всей России завозит…

Интересно, согласится ли Авдеев? После ухода из «Попкорна» ему, конечно, ничего не останется, как принять предложение. Таким образом, три-четыре его артиста в проекте. Ашот там у него, и этот, как его, из Университета Дружбы Народов, чернокожий пряник, ммм… Вот точно, вспомнил – Андреас.

Полина-Полина, снова мысли о ней. Красивая, нет, ну правда ведь красивая! К тому же – актриса, хоть поговорить будет о чем. А то заебался вести кокаиновые разговоры с куклами-моделями без мозгов…

В дверь постучали. Вошла секретарша, поставила кофе и положила на стол свежий выпуск «Music Planet», который я просил.

– Найди мне телефон Театра Луны. – Сказал я.

Секретарша исполнительно улыбнулась и тут же испарилась. Я пригубил напиток и взглянул на журнал.

Прямо на обложке красовалась моя фотография. Настоящий хищник, демоническая улыбка. Фотограф отлично сработал, даже второй подбородок убрал – я аж присвистнул. Ниже огромными буквами: «ФЕЛИКС СЕРЕБРЯННИКОВ БРОСАЕТ ВЫЗОВ ШОУ-БИЗНЕСУ». Не люблю желтушников, вечно ради пафосного заголовка смысл исказят, но этот слоган – выше всех похвал. Интересно, кто придумал, Костик? Может зарплату ему повысить? Давно уже просит. Да, пожалуй, повышу. Сегодня я добрый.

Скуки ради почитал свое интервью – довольно шаблонно. Ну, ничего, зато мысль четко донесена, и люди обо всем узнают, а заодно коллегам по цеху носы утру – Феликс-то до сих пор интересен, на три полосы интервью, плюс еще обложка!

Секретарша принесла мне весь список телефонов Театра Луны. Господи, что за холопская исполнительность! Администрация, отдел кастинга, заказ билетов. Еще бы телефон санэпидемстанции принесла. Впрочем, мне нужен только один номер.

Я быстро нахожу нужный номер и набираю его.

– Алло? Подскажите пожалуйста, когда у вас следующее представление «Сципиона»?

– В пятницу в 19.30.

– Спасибо. Скажите, а Полина… не помню фамилию… сейчас не в театре находится?

– Мы такую информацию не даем.

– Понятно, спасибо. – Разочарованно кладу трубку.

Черт, ну это точно Костя с цветами намудрил. Что же она не звонит?..

Беру мобильный, нахожу Костин номер и звоню ему…

– Алло?! – раздался бодрый высокий голос.

– Это Феликс. Ты передал цветы, которые я просил, Полине… как там ее… а… Агалаковой?

– О да! Феликс Абрамович, конечно! – услышав меня, Костя буквально распластался перед трубкой. – Все передал, сто одну розу, как вы и просили.

– А почему она тогда не звонит? – Спросил я.

– Ммм… ну я не-не знаю, Феликс Абрамович, – Костик начал заикаться, и это меня смутило. – Я все сделал, как вы сказали.

– Точно сделал? – гневно спросил я. – Не вздумай мне лгать.

– Ко-конечно, Феликс… Да, сделал. Вы же сами видели, как я с букетом шел.

Я и забыл, что когда распарковывал машину, этот холоп носился вокруг и стучался во все ближайшие цветочные киоски. Но странно тогда, почему же Полина не звонит.

– Так что она сказала, когда получила цветы? – спросил я.

– Ну эээ… – Костин голос стал еще более нервным. – Когда увидела их, захотела у-узнать, от кого. Я сказал, что от Феликса Абрамовича и визитку дал. Она взяла визитку, развернулась и у-ушла.

– Ушла? – удивленно воскликнул я.

– Ну д-да…

– Интересно. Так, закажи мне VIP-ложу на следующий показ «Сципиона».

– Конечно, Феликс Абрамович. Все сделаю в лучшем виде.

– Да. – Сказал я. – И шампанское заказать не забудь.

«Если гора не идет к Магомету, то Магомет ведет гору в ресторан», – рассудил я, когда положил трубку. Нет, явно надо было понять, что там не так с этой девочкой Полиной.

 

18

Всю дорогу я чувствовал, что веду себя как несмышленый юнец. Опять ехать на это дебильное представление и полтора часа глядеть на этих пукающих и ржущих дебилов из-за какой-то, пускай даже очень красивой девки? Я себя не узнавал, черт побери, Феликс, как-то уж очень нерационально. Но ладно, оставалось надеяться, что Полина того стоила. А она стоила – я это точно чувствовал.

Как только я вошел в театр, ко мне подбежал лебезящий администратор. Раскланиваясь и подобострастно глядя мне в глаза, он заверещал:

– Ой, Феликс Абрамович, здравствуйте! Проходите сюда, да-да, вот, VIP-ложа, все как обещал, шампанское, лед, клубника – все специально для вас, только что привезли…

Я сел на возвышении: умышленно, чтобы меня было видно со сцены. Пусть Полина знает, какой у нее настойчивый и солидный поклонник. Костя угодливо откупорил бутылку шампанского, раздался хлопок. Ну вот, начинается праздник – чувствую, сегодня будет весело.

И вот снова начало представления, вышел этот чувак, опять этот пень, опять дурацкий ржач и дурацкие танцы. Я кое-как терпел это, чуть не заснул ожидая выхода Полины и скуки ради рассматривал собравшуюся светскую публику, которой хоть было и меньше, чем на премьере, но все равно достаточно. Какая-то раздавшаяся дама в черном платье с рюшечками, сидевшая ниже меня на два ряда, восторженно вещала что-то на ухо своему мужу; тот, в костюме Pal Zileri, пофигистски кивал головой и неохотно глядел на творящееся на сцене безобразие. Да, мужику явно не повезло с женой – хорошо хоть моя жена Марина никогда не таскала меня на всякие модные культурные мероприятия. Ей больше нравилось сидеть на диване и наращивать жир на свою и без того толстую жопу.

Вышел Сципион, полотно раскромсали на маленькие кусочки. Чувак на пне опять заржал. И тут появилась Полина. Боже!!! По-моему она была еще красивее, чем в первый раз. Такая элегантная, такая утонченная и милая, со своей грустноватой улыбкой и печальным, как будто раненым, взглядом. Я прямо таки заерзал от нетерпения в ожидании момента, когда я наконец зайду к ней в гримерку.

Я пялился на Полину весь спектакль. Она стояла молча, не обращая на меня внимания. Когда финальная сцена уже заканчивалась, она на секунду подняла взгляд и увидела меня. Заметив это, я улыбнулся ей и поднял бокал. Твой принц здесь! Смотри на меня! Прекрасно-прекрасно, просто чудесно!

Наконец отгремели бурные аплодисменты. Я тоже лениво похлопал, и когда все стали расходиться, остался на месте и жестом подозвал к себе администратора.

– Ну как, Феликс Абрамович?! – Опять затрепетал он, видно надеясь на щедрость с моей стороны. – По-моему, просто восхитительная игра, просто восхитительная! Еще лучше, чем тогда выступили! Великолепная актерская труппа!

– Костик, не пизди. – Оборвал я его. – Лучше отведи-ка меня к этой актрисе, к Полине Агалаковой.

– Отвести? – На его лице появилось некоторое смущение.

– Ну да. – Кивнул я. – В гримерку. Хочу с ней пообщаться.

Костик мигом все понял и бросился вниз, я последовал за ним. Мы зашли в боковую дверь у сцены с надписью «Вход только для работников театра» и очутились в большом, просторном помещении. Далее длинный коридор с одинаково белыми дверьми гримерок. Костик попросил подождать здесь.

– Сейчас, Феликс Абрамович. – Затараторил он, усаживая меня на диван. – Погодите секундочку, пока она придет в себя после спектакля… Ей же надо переодеться, снять грим… ну вы понимаете, такие дела?

Я кивнул, не проявив никакого интереса к его словам. Внутри я весь трепетал, ожидая встречи с этой фантастической красоткой. Тиканье висящих на стенке часов словно происходило внутри меня. Чик-чик, удар-удар, я не могу больше ждать ни секунды…

Прошло достаточное количество времени, и я уже начал закипать. Наконец дверь гримерки распахнулась, и оттуда вышла Полина.

Увидев ее, я даже не поверил, что это она. На ней был какой-то несуразный ватничек, простенькие джинсы, кроссовки – как будто она вышла погулять с собакой во дворе. Однако даже в таком виде, она выглядела настолько притягательно, что я чуть не потерял дар речи. Никакие джинсы и ватники не могли испортить ее шикарные глаза и прекрасное лицо. Увидев меня Полина остановилась и взглянула с интересом.

– Полина! – Мигом взорвался Костик. – Это, – начал он тараторить, показывая на меня, – Феликс Абрамович Серебрянников… супер звезда нашей эстрады… ой, да, впрочем чего я, дурак, тебе рассказываю-то! Ты ж сама видишь! Так вот, ему очень понравился спектакль, очень понравилась твоя игра, он приходит уже второй раз посмотреть на тебя и очень сильно тобой заинтересован…

– Спасибо, Константин. – Уверенным жестом я отстранил Костю. – Здравствуй, Полина. – Улыбнулся я. – И что же ты мне не позвонила?

Ее реакция была для меня полной неожиданностью. Девушка строго сверкнула глазками и сказала:

– А с чего это я должна вам звонить?

– Ты разве не знаешь, кто я? – Я даже опешил.

– Знаю. – Спокойно ответила она.

– Ну так и чего?

– Вы меня с кем-то путаете.

– Да ну? – шутливо улыбнулся я. – Не может быть. Как тебе идея – обсудить это где-нибудь в ресторане?

На ее лице появилась гримаска брезгливости.

– Нет, не думаю. Это плохая идея. – Произнесла она. – Вы меня точно с кем-то путаете. Простите, мне надо бежать…

Я прямо таки оцепенел от такого ответа. Давно не было такого, чтобы девочка, какая-то молодая наивная девочка, вот так откровенно посылала меня. Все они меня хотели – хотели кусочка моей славы, хотели моих денег, хотели сблизиться с моим миром, быть в высшем обществе, но эта – нет, она не из таких. Костик стоял рядом, раскрыв рот от неслыханной по его понятиям дерзости. Значит так? Что ж, еще лучше…

– Хм. Любопытно. – Говорю я. – Но тогда ты мне еще больше интересна.

– Это в каком смысле? – теперь уже смущается она. В ее чудных глазах тень недоверия.

– В том смысле, – уверенно говорю я, – что ты не такая, как я подумал сначала.

Мы изучающе смотрим друг другу в глаза, и, наконец, я говорю:

– Может быть, все-таки выпьем кофе?

Все еще смотря на меня с некоторым опасением, она спрашивает:

– Я так понимаю, что в этой ситуации отказать вам будет некрасиво?

– Убежден в этом на сто процентов. Чашка кофе и всего лишь час вашего времени… – Уверяю я ее.

Она кивает головой, чуть заметно вздыхая:

– Хорошо. Я согласна.

Я открываю перед ней дверь, и мы вместе направляемся к выходу. Сзади мельтешит Костик. Поворачиваюсь к нему, достаю из кармана конверт и говорю:

– Кость, вот приходите с женой на мой бенефис в Кремлевском Зале Музыки восемнадцатого числа, там места хорошие, в зоне А.

Костя теряет дар речи и только трясет мою руку, пытаясь сказать слова благодарности.

– Да, кстати, там на входе будут всем раздавать мой последний сборник «Золотые хиты», причем совершенно бесплатно. Жене, надеюсь, понравится. Да и тебе пора уже окультуриваться, ближе к обычному народу попсовому быть, а то с этим «Сципионом», ты тут совсем на хрен с катушек слетишь.

Костя все еще говорит слова благодарности и кланяется, кланяется…

Интересно, будет ли у него сердечный приступ, когда он в конверте с билетами обнаружит еще и триста долларов?

 

19

– Ну, что? – игриво осведомляюсь я, когда мы уже сели в машину. – Поехали что ли в «Мунрайз»? У меня там владелец знакомый, кредитная линия открыта. Погуляем, оторвемся на полную катушку.

Да, я не врал – с Илюшей я находился в прекрасных отношениях. Помню, как-то помог организовать ему концерт Златокрыловой и с тех пор в «Мунрайзе» я всегда был желанным гостем. Мне выделили собственный VIP-столик, открыли кредитную линию и даже дали золотую карту члена клуба, дающую 30 % скидку на всю еду и выпивку в заведении, включая вина из одного из лучших в Москве погребов.

Однако, к моему удивлению, такое предложение не только не встречает у Полины никакого энтузиазма, наоборот – я чуть не теряю ее. В ответ на мое предложение девушка, молча и явно недовольно смотрит на меня большими серыми глазами. Я едва успеваю открыть рот:

– Что такое? Что-то не так?

– Терпеть не могу пафосные тусовки. – Сердито сверкает она глазами. – Если ты хотел меня поразить своим статусом во второй раз, у тебя опять ничего не вышло. Не возражаешь, если я выйду из машины?

Господи, я сидел и смотрел на нее, потеряв дар речи. Отказаться от похода в один из самых известных московских ресторанов?! Да за такое предложение половина девок Москвы тотчас бы раздвинула передо мной ноги. Но эта – крепкий орешек. Играет что ли? Нет, вряд ли, уж больно органично.

– Нет, погоди. – Я прямо испугался, что она действительно уйдет. – Но позволь, – я серьезно чего-то не понимал. – почему ты не хочешь со мной поехать в хорошее место? Почему тебе не нравится идея провести вечер в компании с приятными и красивыми людьми?

– Приятными? – Морщится Полина. Я вижу, как забавно морщится ее носик, демонстрируя презрение. – А ты сам-то считаешь их приятными?

– Мм… – Я прямо теряюсь. – Вовсе нет…

Боже, какой бред. Я веду себя так странно. Слова красотки словно погружают меня в гипноз. Но это даже круто, нереально круто! Новые ощущения – во мне просыпаются старые и давно забытые чувства! Это так приятно чувствовать себя настоящим самцом, покорителем – не просто денежным мешком, который берет понравившийся товар с полки, а охотником, который в борьбе полагается лишь на свои силы.

– Но куда мы тогда поедем? Не везти же мне тебя в «Макдональдс» или «Кофе Хаус»?

– Ну, в «Макдональдс» я и не предлагаю. – Улыбается Полина, слегка ошарашенная моей решимостью. – А ты в «Гостях», – спрашивает она, – был когда-нибудь?

– Нет. – С удивлением смотрю я на нее. – В гостях? Это как? И что?

– Относительно новое в Москве место. Там собираются художники, писатели, музыканты, иностранцы, актеры, просто продвинутая молодежь. Очень прикольное заведение, я часто там бываю. Если хочешь, – она вопросительно смотрит на меня, – можем туда поехать.

– Актеры? – закатываю я для вида глаза. – Ооо… очень интересно!

Про себя я думаю: ну какие актеры, блядь? Неужели мне предстоит экскурс в эстетские слои нашего общества? Но делать все равно нечего: я понимаю, что если не поеду с Полиной, вечер будет безнадежно испорчен. Придется либо отправиться в какой-нибудь ресторан и снимать телок, либо проводить его в гордом одиночестве с единственным верным другом – бутылкой крепкого алкоголя. К тому же я ловлю себя на мысли, что почему-то доверяю этой девочке. Даже странно.

– Ну что ж, – немного подумав, говорю я, – давайте отправимся. С вами, девушка – хоть на край света. – Смеюсь я, уже выруливая автомобиль к дороге.

– Ой, Феликс Абрамович. – Засмеялась Полина. – А вы прямо дамский угодник! Только вот откуда вы знаете, где этот конец света?

– Ну, если мне вы покажете дорогу. – Выкручиваюсь я.

– Хорошо, дорогу я вам покажу. А дальше – на ваше усмотрение.

Довольный собой, я вывел машину на главную дорогу. Уже через пару минут мы мчались с Полиной на всех парах в моем мягком салоне. Я думал о том, что все-таки я – нестандартный человек, ведь случаются у меня в жизни такие события!

 

20

– Ну, вот. – Произнесла Полина, когда я припарковывал машину. – Приехали.

С улицы невозможно было понять, куда мы попали. По-моему, это был какой-то закоулок в районе Арбатской – по крайней мере, мне так показалось. Вокруг места парковки было темно, стояли ангары и склады, по внешнему виду напоминающие бомбоубежища или хранилища снарядов. Вообще, если честно, окрестный пейзаж напоминал мне декорации для съемок очередного концептуального голливудского триллера.

– Кирилл! – Закричала Полина, едва выйдя из машины. – Кирилл!

«Господи». – Пронеслось у меня в голове. – «Ну куда меня занесла нелегкая? Лучше бы дома пил и хотя бы силы зря не тратил. А то что я тут, в этих грязных подворотнях, с местными творцами портвейн что ли пить буду?»

Пока я предавался размышлениям, в окне одного из складских зданий уже зажегся свет. Через несколько секунд яркого сияния стало больше. Непроизвольно заслонив рукой лоб, я увидел, что, на самом деле, это не окно, а дверь, а от входа к нам уже спешит высокий белокурый охранник.

– Здравствуй, Полина! – Подбежал он к моей спутнице. Они обменялись взглядами, и стало понятно, что это старые знакомые. – Что-то ты сегодня поздно, я уж думал, не приедешь.

– Да, извини, спектакль. – Сказала она с некоторой грустью и поморщилась. – Очередной показ, прости меня Бог. Как я намучалась с этим Витей… Но ладно, посмотри… – кивнула она, показав в сторону машины и меня. – Я к тебе сегодня привезла нового гостя.

Услышав, что говорят про меня, я выбрался наружу, хлопнул дверью и подошел поближе.

– Ммм, любопытно. – Загорелся охранник. – И кого же? – Тут свет из дверного проема ударил мне в лицо, и он меня узнал. – Ой, это же Феликс Абрамович Серебрянников! – Воскликнул он со странной интонацией, словно не мог поверить в мое присутствие здесь. – Здравствуйте! – Бросился он ко мне, радушно вытягивая руку. – Всегда приятно узнавать новых людей! Кирилл, очень рад знакомству.

– Феликс. – Сказал я сухо.

В голове бродили разные мысли. Ну конечно, мой дорогой, ты в шоке, я же VIP. Зачем мне шляться по твоим грязным подворотням. Если бы не эта девка, ты бы вообще меня никогда не увидел…

Впрочем, глядя на охранника вблизи, я рассмотрел, что у него довольно интеллигентное лицо. Как-то это было нетипично для привычных мне быдловатых секъюрити в стиле «американский спецназ по-русски». Мне даже как-то стало неловко, что я так сухо с ним поздоровался.

– Ну, вот. – Продолжила Полина, глядя то на меня, то на него. – Пропустишь?

– Ну, конечно! – Улыбнулся охранник, продолжая несколько ошалело смотреть на меня. – Феликс Абрамович, не возражаете, если я вас осмотрю. Просто у нас для новичков в нашем клубе так принято..

– ЧТО?!!! ОСМОТРЕТЬ?! МЕНЯ?! – Мигом вспылил я. – ДА ЧТО ВЫ СЕБЕ ПОЗВОЛЯЕТЕ?!!!

– Так, Феликс, – вдруг жестко сказала Полина, – не упрямься. Иначе никакой вечеринки не будет.

Пиздец, надо было представить мой шок. Феликс Абрамович Серебрянников, и вдруг – заурядный клубный тусовщик! Но если уж я пришел к богеме и хотел вписаться в ее тусовку, надо быть, как все. К тому же охранник был очень вежлив, я бы даже сказал – парадоксально вежлив, что меня невероятно смущало. Злость прошла, я виновато улыбнулся, расстегнул куртку. Секъюрити быстро похлопал меня по карманам, улыбнулся в ответ, отдал честь. Больше никаких препятствий на нашем пути не было.

– Нда… – У меня до сих пор сохранялось какое-то странное ощущение. – Здесь всегда такая вежливая охрана? – спросил я, глядя на Полину.

– Да. – Ответила она. – И по-моему, это очень мило. Ведь заведение только для своих.

– Ну то, что для своих, я уже понял. – Сказал я. – А если точнее?

– Сейчас все сам поймешь, Феликс. – Загадочно улыбнулась моя спутница.

Тем временем куда-то мы шли по длинному темному коридору. Я уже представлял, что сейчас попаду в какую-нибудь узкую комнатенку. Но вдруг, пройдя через большую арку-дверь, я увидел зал «Гостей» и буквально обомлел от количества света и публики.

– Ого! – Я не верил своим глазам.

Первое, что удивило – совершенно неожиданный дизайн клуба. Такое ощущение, будто создатели клуба решили полностью разрушить все стереотипы, типичные для подобных заведений. Гостевые места были расставлены ассиметрично, неровно, я бы даже сказал – причудливо. Кто-то сидел на огромном кожаном диване, расположенном прямо в центре зала, кто-то – на маленьких стульчиках по бокам. Была барная стойка, несколько пуфиков и софа, даже – кресло-качалка. Около стены, к своему удивлению, я узрел книжный шкаф со множеством книг. Пока кто-то танцевал и отжигал на танцполе, некоторые читали книжки.

Мы прошли дальше, я продолжал смотреть во все глаза, не переставая удивляться.

Посетители тоже поражали. Давно я не видел в Москве такого скопища красивых, но при этом – интеллигентных людей. Были очень забавные чувачки в очках, модные молодые девочки, кто-то был одет в забавные пиджачки «а-ля Европа», еще какой-то парень был в костюме новогоднего оленя с проводками на голове в форме рогов – лично меня он очень порадовал. После того, как вслед за «оленем» я увидел еще несколько таких персонажей, я сначала подумал, что оказался в дурдоме, но уже через минуту стал жутко переться и захотел влиться в толпу.

– Ого… – Только и сумел я промолвить.

– А то. – Саркастически молвила Полина. – Это вам не ваши гламурные заведения. Что будешь пить? – Подвела она меня к стойке.

– Ммм, да, пожалуй, виски. – Глядя на ценник, я представил, что мне могут здесь налить, но на фоне общего восторга думать о мелочах совсем не хотелось. – Виски с молоком, пожалуйста.

– О, Феликс Абрамович! – узнал меня бармен и отметил: – Виски с молоком – это креативно! По-моему, у вас отличный вкус!

Его слова звучали так искренне, что заставили меня улыбнуться. Вообще, как я заметил, местная атмосфера была крайне дружелюбной. Как-то не напоминало мне это привычные форматы в элитных клубах и ресторанах, где каждый пытался показать себя как можно круче, а вокруг с голодными взглядами толпились кучи проституток.

Полина, тем временем, заказала себе молочный коктейль. Взяв ее за руку, я проводил ее к свободному столику. Кстати, найти его было не так уж и просто. Наконец, мы сели.

– Да… – Произнес я. Все впечатления даже не укладывались в голове. – Слушай, как тут интересно! А кто это заведение вообще держит?

– Один французский художник русского происхождения. – Тихо ответила девушка. – А что?

– Да просто невероятно!!! – Взорвался я, по-прежнему восторгаясь здешней атмосферой. Рядом как раз пробежал чувачок в пионерском галстуке и отдал мне честь. – Это же трэш настоящий! Настоящий позитив! Господи, если бы это место знали, вся бы наша тусовка была бы здесь! Это полный п… восторг!!!

Полина несколько секунд смотрела на меня, а потом поморщилась.

– Вот именно, что не нужно, чтобы сюда все ходили. Тогда харизма заведения исчезнет, чего мы совершенно не хотим. Тут строгий фейс-контроль, серьезно, – она смотрела на меня как-то по-особенному, – может даже строже, чем во многих заведениях Москвы. Зато посмотри, какая здесь компания! И цены какие!

– Цены – действительно. – Сказала я, отхлебнув свой «Чивас». – Даже удивительно, что такой хороший виски где-то наливают по столь смехотворной цене. Так что этот художник-то? – Мне стало любопытно. – Расскажи про него.

– Ну, его папа живет во Франции. А сын вернулся в Россию – тоже рисует, очень знаменит. Вот решил место открыть для себя и своих друзей. Вообще это закрытое заведение.

– Знаменит? – Мне стало интересно. – Кто? Может я его знаю?

– Вряд ли. – Покачала она головой. – Дима Веневитинов.

Веневитинов… Явно, что-то знакомое. Веневитинов, Владиславов… ладно, хрен разберешь. Из художников я хорошо знал только Влада Популониса. Хотя то, что я знал его хорошо, вряд ли давало мне повод назвать его хорошим художником и человеком…

– Не, не слышал. – Протянул я. – Ты права. Удивительно.

– А кого из художников ты вообще знаешь? – Вдруг спросила Полина.

– Ну… ммм… – Я озадачился. – Ну Влад тот же…

– ВЛАД??? – Переспросила меня Полина с ужасом. – ВЛАД ПОПУЛОНИС? По-моему, у тебя ужасный вкус.

Господи. Ну зачем я ей сказал – только облажался. Ведь права девочка – жуткий халтурщик. Помню, как хотел заказать у него портрет – чисто из-за престижа, так этот халтурщик выкатил мне сумму в целых 100 тысяч у.е.! В пизду, разумеется, я послал его с такими раскладами. Потом я поехал к одному своему питерскому приятелю, и его дочка – студентка Академии Художеств – нарисовала мне две картины ничуть не хуже, причем бесплатно! Когда я смутился и хотел ей заплатить, она скромно потупила глазки и сказала: «Ну что вы, дядя Феликс, это же моя обычная работа, просто практика, ничего особенного». В любом случае я был очень рад – специально ради интереса я даже показывал ее портреты знакомым артистам и говорил, что это Популонис. Самое смешное – они мне все верили: вот придурки-то, ха-ха-ха!

– Ладно, брось. – Махнул рукой я. – Разве это самое главное?

Улыбнувшись, Полина со мной согласилась. Я поймал себя на мысли, что немного ошибся в этой девочке. Не зацикливается на своих интеллигентских шаблонах, а ориентируется в реальной жизни.

Мы сидели и мирно болтали. Да, забавно было находиться с Полиной в «Гостях» – я даже как-то иначе начал смотрел на мир. Местная тусовка мне нравилась все больше. «Занудная» богема оказалась вполне милой и симпатичной. Удивительно, что один вечер смог мне принести столько новых и, казалось, давно забытых ощущений. Контингент клуба разительно отличался от скучных певцов, олигархов, напыщенных артистов, гламурных тусовщиков и голодных блядей, готовых накинуться на тебя, как на кусок мяса в голодные военные годы. Молодежь улыбалась мне, добродушно кивала, подмигивала. Я чувствовал себя энергичным, активным, будто из моего возраста исчезли, как минимум десять, а то и все двадцать лет. Алкоголь, тем временем, ударил в голову, я окончательно расслабился.

– Жаль, Ванечка по таким местам не ходит. – Грустно протянул я, все глубже погружаясь в мысли о том, как я ненавижу весь этот сраный совок, шоу-бизнес, дешевый российский гламур и пафос.

– Ну если хочешь, – сказала Полина, – можем поговорить с охранником. И его проведем…

– Да, надо бы заставить моего придурка… Слушай, – спросил я ее, – а ты часто вообще тут бываешь?

– Когда есть свободная минутка. – Ответила она. – На самом деле, если честно, меня это утомляет. – Выпивка подействовала и на нее, сделав ее что ли более открытой и мягкой. – Хочется чего-то более конструктивного, чем просто смотреть на толпу пьющих художников. Хочется найти настоящий смысл своей жизни, настоящий путь…

– Ну почему же… – Я старчески крякнул и налил себе еще виски. – Вот мне наоборот нравится так отдыхать. И я считаю, что девушке – молодой, а тем более – красивой – не надо зацикливаться на этих глупых и никому не нужных карьерных вещах. Расслабляйся и живи в свое удовольствие. В конце концов, – хохотнул я, – мужа себе богатого найдешь…

– Фи… – Сморщила она нос и посмотрела на меня с нескрываемым презрением. – Я никогда так жить не смогу. Женщина должна быть независимой и самостоятельной, а не зависеть от брачного контракта.

– Ну это как посмотреть. – Решил красиво перевести тему я. – Зато, если у тебя за спиной есть капитал, ты можешь спокойно заниматься творчеством…

– Да я и так не бедная, Феликс. – Сказала она.

Ну бог с тобой, не бедная, так и ладно. Все равно фонтаны искренности и положительных эмоций били из меня в эту ночь. И Полине это нравилось. Я чувствовал, как мы постепенно сходимся во многих взглядах – на жизнь, на работу, на отдых и даже на творчество…

– А тебе чего хочется по-настоящему? – вдруг спросила меня Полина.

– В смысле? – Я поначалу растерялся.

– Ну, если честно… – Сказала она. – Прости меня за откровенность, но мне слабо верится, что такой человек как ты может всю жизнь лишь скакать на сцене, исполняя однообразные попсовые песенки. Мне кажется, что в тебе есть нечто более интересное, более глубокое. Иначе я бы сейчас не общалась с тобой.

– Спасибо. – Мне стало безумно приятно от ее слов, хотя она, если задуматься, она порядком сейчас обосрала мое творчество. – Вообще-то, – я попытался выкрутиться, – желаний у меня много…

– Ну, например?

– Не знаю… – Перед глазами вдруг все помутнело… – Мне хочется закончить свое шоу…

– Какое шоу? – отдернулась Полина.

– «Звездопад».

– «Звездопад»? – непонимающе смотрела она на меня. – А что это?

– Забей… – Я понял, что сболтнул лишку и совсем не хочу рассказывать свои настоящие задумки по поводу этого проекта. – Долгая история, потом как-нибудь расскажу. А пока – мне просто хочется написать новые песни. – Решил я немного сфальшивить.

– Ой, врешь ты мне, Феликс, врешь. – Улыбнулась Полина. – Но знаешь, – тут же добавила она, – мне почему-то даже нравится твоя загадочность…

Тем временем, в «Гостях» открылся танцпол. Веселящиеся парочки стали кружиться под музыку. Тут-то я понял, что настал мой черед действовать. После лирических разговоров по душам Полина смотрела на меня очень проникновенно. В тот момент мне безумно захотелось танцевать. Вальяжно откинувшись в кресле, я посмотрел в глаза моей спутнице и спросил:

– Скажи мне, Поля, – с улыбкой кота Леопольда подмигнул я. – А ты умеешь танцевать танго?

– Танго?! – изумилась она. – Да, чуть-чуть, а ты?!

– Конечно! – гоготнул я. – В нашей танцевальной школе была великолепная подготовка!

На самом деле, я, конечно, врал. Ни в какой танцевальной школе я не учился. Просто еще в молодости, в советские годы Марина жутко фанатела от разных экзотических танцев. У нее был приятель – с социалистической Кубы – Августо, к которому мы ходили заниматься каждые выходные. Он преподавал все – начиная от сальсы и румбы и заканчивая фламенко. Помню, как дико не нравилось мне разучивать эти чертовы «па», как я парился перед каждым занятием, но сейчас был рад – наконец-то эти навыки мне пригодятся.

– Ну что? – Протянул я Полине руку. – Попробуем станцевать?

– Под музыку диско? – Продолжала она смотреть удивленно.

– А почему бы и нет? Будет забавно…

Надо было видеть, как пафосный респектабельный певец в маленьком закрытом клубе вдруг встает и приглашает свою спутницу на танец! Вел я себя галантно и даже изысканно, хотя временами и чувствовал, что со мной творится какой-то полный и совершенно непонятный бред. Я жутко дрыгался, совершая нелепые движения торсом, кривлялся и вообще, по-моему, больше походил на какого-то Остина Пауэрса, если вообще не на клоуна, но Полине мои действия очень и очень нравились. Она страстно держала меня за руки, нежно водила кругом, методично крутила бедрами и смеялась как ребенок. А ведь еще три часа назад она считала меня ограниченным денежным мешком… Я тоже был на пике эмоций: обнимал ее и смеялся – не то, как довольный собой хищный зверь, не то – как сошедший с ума юнец. Как давно я не чувствовал себя столь свободно! Наш бенефис с Полиной был исполнен выше всех похвал!

– Ээээ!!! Стоп! Так не пойдет! – Решительно осадила она меня, когда я решил быть наглее в своих движениях. – Ты за кого меня принимаешь? – Демонстративно наморщив носик, она отошла в сторону.

– Полина! Тысяча извинений. – Подскочил я следом в сильном смущении. Голова кружилась от танца и алкоголя, сердце стремительно билось. – Ладно, я правда, не хотел. Но честно, – я просто не мог сдержать эмоций, – танец был по-настоящему супер!

– Знаешь, Феликс… – Вдруг сказала она, широко раскрыв свои прекрасные серые глаза. – Я вообще не привыкла быть столь откровенной с мужчинами на первом свидании, но ты мне очень чем-то нравишься. Что-то в тебе есть необычное…

– Да ну? И что же? – я нарочито изумился.

– Не знаю… – Сказала она все так же серьезно. – Не смейся, но что-то действительно есть. И я собираюсь это разгадать… Уж не догадывалась ли Полина насчет планов по поводу «Звездопада»?!!!

Мы просидели с ней всю ночь. Пили, шутили, смеялись. Уже к утру пришел и сам владелец – я познакомился с ним и получил право на вход. Парнишка оказался совершенно не от мира сего, хотя, надо сказать – довольно обаятельным. Когда вечеринка закончилась, я посадил мою красотку в такси, она поцеловала меня в щеку, а сам – отпарковал машину до ближайшей стоянки – тоже поймал такси и поехал домой, предвкушая скорое погружение в теплую постель. Жаль только что без Полины…

– Кстати, – когда мы уже прощались, она вспомнила про наш разговор о художниках, – завтра собираюсь сходить к своим друзьям в галерею. Если хочешь, я могу взять тебя. Кое-что узнаешь, о настоящей живописи…

Боже, ну конечно же я согласился.

 

21

Яркие лучики солнца залили мою спальню. Я проснулся, лежал на кровати и обдумывал события вчерашней ночи. Вообще пробуждения с похмелья я ненавидел давно. Но теперь мне еще вдобавок снесло крышу.

Полина, Полина… Kожа на моей щеке помнила касание ее горячих губ и я непроизвольно тянулся к ней пальцами, словно желая повторить ощущение того сладкого ожога. При мысли о наших танцах тело сводили сладкие судороги и начинало ныть в паху. Черт, Феликс, я прямо не мог себе поверить.

Как-то все это было нереалистично. По-юношески, что-ли. Бред…

Встав с кровати, я направился на кухню. На столе меня ждал нехитрый завтрак, приготовленный Мариной. Пища была порядком остывшей, да и к тому же моя жена – эта тупая жирная скотина – в последнее время совсем обленилась и готовила просто отвратно. Чем дольше я поглощал невкусную еду, тем больше я думал о Полине. Хотелось оказаться в ее теплых объятиях, ощутить на себе ее прикосновения.

Господи, но ведь между нами могло возникнуть столько препятствий. Что если пронюхают журналисты? А жена? Марина обожала устраивать в семье всякие шпионские игры, подлавливал с поличным моих многочисленных любовниц. Конечно, на ее мнение мне было полностью наплевать, но портить отношения тоже не хотелось – тем более, что в последнее время они, и так, были не самыми лучшими.

Но больше всего смущало меня другое – к Полине я чувствовал настоящую страсть.

Страсть, как в юности, страсть, как в студенческие годы. Это было дикое и невероятно сильное желание, казавшееся мне давно забытым. Сейчас, возвратившееся после столь долгих лет отсутствия, оно, с одной стороны, меня невероятно заводило и вдохновляло, но с другой – я понимал, что боюсь его.

Черт, Феликс, ты же взрослый мужик. Веди себя пристойно…

Дабы хоть как-то отвлечься, я решил заняться делами. Взяв трубку, я начал обзванивать артистов. Звонил Волков: модный дизайнер предлагал мне свои «особые» услуги, как стилиста и изготовителя одежды для проекта «Звездопад». Услышав подобную чушь, я сразу вспылил. Нет, мало было разодетых им как попугаев никчемных солистов группы «Сладость», так он еще в свои пидорские шмотки хотел моих певцов одеть! В пизду, я собирался нанять молодых и талантливых ребят, а заодно – сэкономить деньги.

После я перезвонил промо-директору Арины Наливайко, чей непринятый вызов был у меня на мобильнике. Он вежливо поинтересовался, можно ли будет использовать во время концертных выступлений на «Звездопаде» фонограмму. ФОНОГРАММУ?!!! БОГ МОЙ!!! Как же я на него орал! Я кричал, что он мудак и вообще ни черта в музыке не понимает! Какая, на хуй, фанера?!!! Настоящий бой, честная борьба!!!

Они что, все в своем зоопарке белены объелись?..

Отнеся трубку от уха, я представил себе, как будет здорово, когда эта толпа никчемных сосунков и кретинов все-таки выйдет у меня на сцену и запоет. Запоет своими голосами – в их полную силу, а точнее – слабость. То-то смеху будет, вся страна оборжется.

Влив в себя еще кофе, я решил, что не буду никому больше звонить. Скину все эти контракты на Вову. Пусть сам разбирается – не зря же я ему деньги плачу. Если кто потом и будет вякать: мол, Феликс уважения не проявил, скажу, что дел много и концертов навалом – отмажусь как-нибудь.

Пальцы, тем временем, уже сами тянулись к кнопкам, чтобы набрать номер Полины. Без успеха поборовшись с навязчивым желаниям, я таки схватил мобильник и набрал телефон. После нескольких длинных гудков я услышал безумно нежный и красивый голос Полины.

– Алло?

Тут я понял, как успел по нему соскучиться.

– Здравствуй, Полина. – Эмоции прямо били из меня, но я старался вести себя как можно более сдержанно и солидно. – Это Феликс. Ты помнишь, что мне сегодня обещала?

– Ах да, Феликс. – Засмеялась она. – Художники? Конечно, помню. Давай я Игорю позвоню через часик, договорюсь с ним и тебе все точно скажу. Ориентировочно – часов на семь. Я как раз после репетиции освобожусь, а то тут у меня просто жуткая душегубка. – Я слышал, как на заднем фоне раздавался взволнованный недовольный голос режиссера. – Встретимся на Баррикадной? Тебе как?

– Без проблем. – Сказал я. Можно было пока вкусно покушать в местном ресторане «Лебедь».

– Как тебе, кстати, вчерашняя ночь? – поинтересовалась Полина.

– О, все было просто чудесно! Спасибо тебе огромное. – Не удержался я от комплиментов. А сам изумленно подумал: «черт, да так недолго стать настоящим подкаблучником».

– Я рада, что тебе понравилось. – Искренне порадовалась она за меня. – Ну все, я побежала! Давай! Чмок!

Она повесила трубку. Сказала: «Чмок!». Запал в душу, значит.

Настроение улучшилось. Может, все-таки не так уж и все потеряно. Она уже мной увлечена. Точно увлечена, чувствую! Охмурю ее, пересплю и забуду. Черт, а ведь не хочется, на самом деле, чтобы все было так банально! Ладно, эх… чего дурью мучиться…

С бодрой улыбкой я вышел на улицу, дошел до шоссе и стал ловить автомобиль. Уже вскоре я мчался туда, где вчера оставил тачку.

Пока мы ехали с молодым таксистом, в машине играла одна старенькая и очень привязчивая западная тема – Grove Coverage – Poison. Раньше я уже слышал эту песню, но особого значения словам в ней не придавал. Но теперь, вслушиваясь, я смаковал мотив и даже переводил: получалось, по-моему, очень весьма символично:

Неет! Это опять заходило слишком далеко! Когда мы, наконец, доехали, я стремительно сунул таксисту в руки деньги и, даже не попросив сдачи, вылетел на улицу. Щуря глаза от непривычно большого для осени количества солнечного света, я быстрым шагом направился к автостоянке.

 

22

Уже вскоре, выруливая свой родной «BMW», я чувствовал себя намного спокойнее. Пока я ждал Полину, я успел неплохо пообедать в ресторане «Лебедь». Кормили там, как всегда, вкусно, только неоправданно дорого. В итоге, потратив на обед порядка 200 у.е., я снова впал в меланхолию и загрузился.

Со скуки я стал писать на салфетках странные, понятные лишь мне, заметки. Водя ручкой по бумаге, я бурчал себе под нос что-то вроде: «Кожевников, Наливайко… Популонис… Хана».

Когда я увидел ее, чувства взыграли с новой силой. Она была такой привлекательной, БЕЗУМНО привлекательной! Выглядела моя подруга просто шикарно. На смену тому глупому ватничку пришла модная черная куртка, красивые стройные ножки прикрывала изящная юбочка в ромбик. Я прямо ликовал, глядя на нее и не мог сдержать свои эмоции.

– Полина! – Я чуть ли не сразу бросился к ней в объятия. – Отлично выглядишь! Привет!

– Здравствуй, Феликс. – Она на меня скептически посмотрела, но, тем не менее, поцеловала в щеку. – Спасибо большое, жаль не могу похвалить в ответ тебя.

Моя душа тотчас ушла в пятки, и я едва успел поймать себя на мысли: «Да что эта девка себе позволяет?!!!».

– Что-то не так? – промямлил я тихо.

– А ты будто не понимаешь. Мы же к художникам едем, к ХУДОЖНИКАМ! Не к олигархам и не к воротилам.

Мой наряд ей настолько явно не нравился, что я не удержался и начал рассматривать себя сам. Ну что, подумаешь, костюм от Zegna за 2500 у.е. Ведь ничего особенного.

– Нет, неужели, Феликс, – продолжала она пилить мне мозги, – у тебя нет чувства такта? То ты едешь в театр в своем двубортном жакете как какой-нибудь наркоделец или сутенер, то отправляешься в галерею и одеваешься так, будто собрался на стрелку с бандитами. Ты все-таки человек публичный, должно же быть у тебя какое-то чутье? Неужели ты не привык за годы жизни на сцене?

– Нормальный костюм. – Отрезал я. – Солидный и аристократический. Чего еще.

– Да не подходит он тут. Не подходит и точка.

Такой сценарий наших взаимоотношений мне совершенно не нравился. Что, эта малолетка еще жизни будет меня учить?! Но странно, если другую девку я мигом отправил бы в задницу и распрощался с ней навсегда, от слов Полины я начал стыдиться.

Слишком сильное производила она на меня впечатление…

Проводив Полину до машины, я галантно открыл перед ней дверь и помог устроиться на переднем сидении, заработав за свою галантность несколько очков. Вскоре ее расположение духа улучшилось. По пути, пока ехали на Лубянку, мы вели вполне конструктивный диалог.

– Феликс. – Бурчала она, споря со мной о правилах поведения. – Ну, не понимаю я никак вашу, так называемую, «новую русскую аристократию». Неужели вам самим нравится демонстрировать, что еще вчера вы были простыми деревенскими хлопцами и богатство досталось вам случайно? Так ведь и норовите по случаю и без случая свой пафос показать. Это некрасиво. Вот посмотри на европейцев – какие там богатые люди скромные!

– Скромные? – переспросил я, вспоминая ужин на вилле в Ницце у одного из местных русских эмигрантов, чья семья перебралась во Францию в начале 20-х годов прошлого века. – Да вовсе никакие не скромные. А насчет того, как показать себя – это человек сам выбирает. Мы же сами зарабатываем наши деньги, и поверь – это не так просто.

– Нет, – не унималась Полина, – ты все-таки меня пойми. Я не осуждаю твое богатство, наоборот. Тебе надо отдать должное за то, что ты собственными силами пробился наверх и стал действительно значимым человеком. Но ведь деньги, – произнесла она с особой интонацией, – не только высокий статус, но еще и нормы приличия, ответственность…

Европа, ответственность, нормы приличия… С момента нашей с Полины встречи я уже успел возненавидеть эти слова. Какой еще чертов закордон?! С какого еще перепоя я должен у них учиться? Однако Полина аргументировала свои мысли так гладко и четко, что волей-неволей я начал к ней прислушиваться.

В таких вот спорах прошла большая часть дороги. Наконец, мы выехали к Москве-реке, погрузились в поток машин на набережной. Старые дома вокруг с выходящими на реку окнами вызывали у меня восхищение. В какой-то момент я подумал, а не купить ли мне здесь квартиру? Может, и Полина порадуется.

Ладно, пусть это пока будет только мысль…

– Вот. – Сказала мне спутница, показывая на высокий сталинский дом слева. – Поворачивай туда, мы почти приехали.

– Здесь?! – я удивился.

– Ну да. – Вопросительно посмотрела она на меня. – А что ты ожидал увидеть?

Да нет, я просто думал, что девушка везет меня в какой-нибудь музей или галерею, но, если честно, мне было по фиг. Выйдя из машины, я помог выбраться спутнице и поставил автомобиль на сигнализацию. Мы вошли в подъезд и стали подниматься по лестнице. Я шел медленным шагом и чувствовал, как рядом со мной идет Полина, как она дышит; видел, как поднимается при этом ее чудная грудь. Меня это жутко заводило.

– Здесь. – Сказала она, когда мы остановились около большой деревянной двери. – Пришли.

Пока Полина нажимала звонок, я засмотрелся на дверь. Было в ней что-то могучее, исполинское. Огромный массив дуба как будто стоял здесь с дореволюционных времен – если так можно сказать, учитывая, что дом вообще-то был сталинский. На фоне соседних квартир дверь тоже выделялась – она не была обита войлоком, да и маленькая ручка казалась слишком изящной. Тем временем, Полина продолжала звонить, но никто не отзывался. Я уже подумал, что, возможно, никого нет дома, как минуты через две долгой трели за дверью послышались шаги и из проема показалось заспанное бородатое лицо.

– А? Кто? О? Полина? Эээ? – Туманно посмотрел на меня хозяин. – Входите.

Я глядел на его красное лицо, на опухшие веки и вообще не понимал, куда это меня притащили. Такое ощущение, что этот мужик в дверях был совсем не художником, а простым алкоголиком, синячащим третьи сутки кряду. Тем не менее, Полина не только не смутилась, но даже отвесила ему изящный реверанс и протянула руку, которую он тут же, кстати не без изящества, поцеловал.

– Да, заходите… – Он как-то странно на меня взглянул, но ничего не сказав, пожал руку.

Я сразу ощутил какую-то неприязнь к этому человеку. Ну вот, очередной летающий в облаках пьяница-творец в духе тех, что в Голландии из собачьих какашек на улице складывают миниатюры. Для приличия, конечно, я натянуто улыбнулся, но про себя подумал, что хорошо бы скорее отсюда свалить.

– Чай, кофе… портвейн? – хитрым взглядом посмотрел художник.

Показав жестом, что мне ничего не надо, я вошел вслед за Полиной в коридор, разулся и надел тапочки. Внутри квартира совершенно не походила на тот благородный антураж, мысли о котором возникли у меня возле двери. В коридоре стояла уже порядком початая бутылка портвейна «Dauro», везде был жуткий бардак – валялись какие-то вещи, сувениры, носки, апельсиновые корки. Огромный стеллаж у входа хранил такое количество кистей, красок, мольбертов и прочего барахла, что, казалось, он вот-вот обвалится под всем этим весом.

– Муррр… – Бросилась мне в ноги кошка.

– Брысь! Брысь! – Отогнал ее хозяин. О чем-то задумавшись, он несколько секунд стоял, а потом направился вперед, почесывая бороду и словно не замечая гостей.

Наверное в голову ему пришла какая-нибудь очередная гениальная идея. В смущении я посмотрел на Полину. Моя девочка, напротив, вела себя очень уверенно. Повесив куртку в гардероб, она тоже взяла тапочки и пошла вперед. Не ожидая особого приглашения, я последовал за ней. Мы прошли через коридор, свернули в одну из комнат и тут моему взгляду открылось ЭТО…

Вся комната, не менее замусоренная, чем прихожая, была завешана полотнами. Огромные холсты заполняли все стены. Я ожидал увидеть какие-нибудь портреты, пейзажи, на крайний случай – натюрморты. Однако на большинстве картин было изображено нечто совершенно невнятное – абстракционизм.

– О! – От раздумий меня отвлек возглас Полины. – Паш, это твоя новая работа, да? – спросила она с восторгом, стоя около одного из больших холстов и почесывая подбородок.

Услышав Полинин возглас, художник подошел ближе. Я тоже последовал за ним. Вертикальное полотно было полностью закрашено черным цветом, на нем, будто вливаясь в друг друга, были изображены схематичные кремовые человечки. Чем-то мне это напоминало примитивизм – знал бы я еще, что у них, на самом деле, означает этот термин, но в целом – представлялось непонятной мазней. Все человечки были похожи друг на друга, но в некоторых чертах разительно отличались. Где-то они были вплюснуты друг в друга, где-то – несли на руках смешные, напоминающие мультяшные, инструменты и молотки. Когда наверху холста я увидел целую стаю этих человечков с большими нелепыми ушами, меня это порядком посмешило.

– Ну как тебе, Полина? – Тем временем, наш художник совершенно не смотрел в мою сторону и разговаривал с моей спутницей. – Как тебе? Что думаешь по этому поводу?

– Очень интересно. – Сказала она, наконец, оторвавшись от созерцания. – Напоминает абстракционизм и чуть-чуть Пикассо. Хотя, я думаю, если бы это был Пикассо, мы бы видели более схематичное изображение сюжета. Вообще получилось несколько пугающе, но при этом тягуче. Хочется назвать ее «Kрик».

– А вам… эээ… Феликс? – За первый раз с момента нашего знакомства художник вдруг обратился ко мне по имени. – А вы что думаете?

– Не знаю… – Я постарался хоть как-то красиво соврать. – Ну если честно, довольно впечатляюще… Напоминает, что ли, этот, комикс…

Какой же я идиот! От столь глупого ответа мне самому стало стыдно! Полина сразу забыла про картину и изничтожающе, посмотрела на меня. Но художник вдруг добродушно засмеялся.

– Ха-ха-ха!!! – Загоготал он так, что на полках аж затряслись кисти. – А у вас тонкий юмор, Феликс Абрамович! Действительно, так! Вообще, когда я задумывал эту работу, я хотел немножко пошутить над гравюрами голландцев XVII века – там тоже были «комиксы», так сказать. Но потом я замаскировал свой замысел, скрыв его под такой вот ироничной современной модернистской оболочкой. Но вы разгадали мой замысел. В каком-то смысле это и вправду комикс, я бы даже сказал – в прямом!

Из слов его я ничего не понял, но, похоже, я случайно попал в точку.

– Да, – улыбнулся я, думая о том, как я ловко провел наивного эстета. – Именно так.

– Здесь еще кажется есть влияние ацтекских барельефов, – вставила свое слово Полина. – Помню у тебя альбом «Археология Теночтитлана 2005»…

– О, да! – Кивнул головой художник, а я выкатил глаза и подумал: «Девочка, ну откуда ты все это знаешь?!».

Примерно минут пятнадцать мы ходили по гостиной и рассматривали другие картины. Если с этим Теночлентамом, или как его там, я еще что-то понял, дальнейшее погружение в мир живописи Павла Молочко (именно так звали нашего художника) не сулило ничего хорошего. Полина долго рассматривала картину с нарисованной на ней жопой оленя, и потом изрекла, что на самом деле это не олень, а свинья. Художник начал с ней спорить и говорил, что, на самом деле здесь не важно, олень ли это, лось, или свинья – это просто задница, в смысле жопа – то есть, так сказать, самая отрицательная сторона жизни, негатив. Слушая их разговор, я уже не хотел даже насмехаться: от царившего в комнате запаха краски начало колотить в висках и заболела голова.

К тому же мне совершенно не нравилось, как Полина ведет себя со мной в компании. Оказавшись в плену картин, она натянула на себя маску такого эстета и сноба, что мне стало неприятно. Она смотрела на меня, как на какую-то деревенщину, дурачка. Поначалу я сдерживался, но по мере нашего пребывания у художника напряжение все росло и росло…

– Вот, идемте. – Сказал творец. – Я сейчас покажу вам еще один шедевр.

Мы прошли в следующую комнату – там висела еще целая уйма картин. В голове стало худо, когда я представил, что сейчас я буду их все просматривать и анализировать. Запах краски, тем временем, казалось, уже заполнил мои легкие. И вот я увидел то самое «невиданное», что хотел нам показать художник. На стене, к которой он нас подвел, непонятным и причудливым образом были вырваны обои. К голой стене, серой от бетона, были приклеены разные ленточки, мертвые цветы и … и … презервативы!!!

– По-моему, гениально! – закричал творец.

Я всматривался в эту муть и вдруг спросил себя: господи, да что я тут делаю?! Что за бред?!!! Прямо ошалев от этой мысли, я попятился назад и чуть не свернул какое-то незаконченное полотно, лежащее за моей спиной.

– Мда… – Не смог я сдержаться. – Это же гадость.

Художник и Полина тут же пристально на меня посмотрели.

– В смысле, Феликс Абрамович? – Спросил автор. – Вы чего-то не понимаете в этой работе?

– РАБОТЕ?!! НЕ ПОНИМАЕТЕ?!!! – закричал я. – Да это же полный бред!!!!!! Порванные обои, какое-то дерьмо, непонятные ленточки! Господи, – от запаха краски я уже совсем потерял рассудок, – Полина, куда ты меня притащила, это же полный бред!!!

– Да… – Едва и смог промолвить художник, выслушав мою критику. – Я и не ожидал, что такой человек как вы, Феликс Абрамович, сможет оценить искусство.

– Ладно уж. – Вдруг отозвалась Полина. – Простим старику его непонимание. Не всем же тенденции современности знать…

Вот этого я уже не мог выдержать! СТАРИК?! Меня аж током стукнуло! ДА КАК ОНА СМЕЕТ?!!! Кровь прилила к моей голове.

– ИДИОТИЗМ!!! – Язык заплетался от гнева. – Пусть я старик, а вы тут такие умные?!!! Да покажите мне ваши деньги, раз вы такие умные! Хоть бы в комнате здесь убрал! Нет, это абсолютный идиотизм!!! ПИЗДЕЦ!!! – Кричал я в бешенстве. – Я не понимаю этого! Полина, я не думал, что ты такая… Такая… – Я не смог докончить фразы. – НЕТ!!!

Глаза были готовы выпрыгнуть из орбит, в горло был спазм. Те двое безмолвно стояли и со страхом смотрели на меня. Понимая, что в этой квартире больше не могу находиться ни минуты, я выскочил в коридор. Не помню, как я обувался, как схватил с вешалки свое пальто, но уже через минуту я бежал по лестнице, мчался на улицу – подальше, на свежий воздух, подальше от этой чертовой богемы! Пыль неубранной квартиры до сих пор ощущалась в легких, от запахов краски щипало в носу. Усевшись в машину, я несколько секунд не мог перевести дух: меня трясло и колотило. Я не позволю этой сраной девчонке манипулировать мной, я полностью выкину из жизни нелепую историю нашего знакомства, я не позволю ей играть мной вновь!

Когда я уже собрался трогаться и завел мотор, я на секунду поднял глаза вверх. Окно третьего этажа квартиры, где жил художник, было открыто. Оттуда на меня смотрела Полина. Меня вдруг потянуло к ней, потянуло безумно… я хотел овладеть ею там же, хотел покорить ее… Гигантским усилием воли я подавил это желание и решительно завел мотор. Мне нужно было ПЕРЕДОХНУТЬ…

 

23

Как-то я все-таки добрался до дома. Меня мутило и трясло, сознание куда-то уплывало. По дороге домой я заехал в «Рамстор» и купил две бутылки виски. Одну из них я, не удержавшись, вылакал прямо за рулем, из-за чего на въезде в Николинский поселок чуть не врезался в дерево. Полный ужас, Феликс…

Едва преступив порог жилища я, ни говоря ни слова Марине, бросился в кабинет. Я сел там и заперся, отключив телефон, чтобы полностью отгородиться от окружающего мира. Общение с кем-нибудь – особенно с артистами или женой – грозило депрессией. Я должен был остаться один. Отдохнуть, собраться с мыслями.

Нет, я твердо решил, что выкину из головы эту Полину. Забуду эту потаскушку, эту мелкую дуру, эту сраную тварь. Сотру ее из памяти, будто ничего не было. Будто я и не ходил тогда в театр, а моя поганая жизнь, как она и шла до этого, так и шла – без всяких изменений.

Я открыл вторую бутылку виски и задумался. Черт, я же жил так на протяжении последних пятидесяти лет. Почему я не могу вернуться к этому ритму снова?

Достав из верхнего ящика кипу бумаг, я хотел занять мозг работой. Иногда это помогает. Лучшее лекарство от рефлексии – дело. Когда есть чем заняться, на депрессию банально не остается времени.

Я с огромным энтузиазмом взялся за этот труд. Я перебрал все документы, которые мне прислали Вова с Сергеем. Я проверил всю отчетность, изучил финансовые схемы, просмотрел шаблоны контрактов со спонсорами и артистами, уточнил некоторые юридические моменты. Подписав десяток особо важных бумаг, я отодвинул их в сторону. Рядом лежало еще столько же – все они тоже ждали моего внимания.

Черт, я отодвинул их в сторону. Как же все-таки скучно. Может поехать в клуб? Или пойти в ресторан? И вообще, почему я занимаюсь такой тупой рутинной работой? Почему эти бумаги не отдать Вове? Может, потому что я ему не доверяю, или они, действительно, моего внимания требуют? Не знаю…

Да, точно – поеду сейчас в клуб, давно там не был. Сниму пару красивых телок, тряхну стариной. Хотя в последнее время туда ходят одни лишь малолетки – скоро мои сексуальные партнерши станут младше девок Ванечки. Нет, разводить тупых лохушек – это слишком никчемно. Хочется реальных ощущений, эпатажа, настоящих эмоций. Хоть бы «Звездопад» поскорее запустить, утру тогда носы этой ссаной эстраде. Черт, а ведь до него еще долго. А эмоций ведь хочется именно сейчас, аж в паху сводит.

Может… позвонить Полине?

Я старался об этом не думать, но знал, что мне без нее дико некомфортно. И только тогда, в тот момент, когда я сидел пьяный и измученный один в кабинете, я начал понимать, как много значит для меня эта девочка. Я ловил себя на мысли, что все как-то неправильно. Я видел ее всего пару раз, еще не до конца ее понял, а меня к ней жутко тянуло. Тянуло страшно, просто нереально; хоть я не готов был себе в этом признаться, но четко это осознавал. Она меня реально взбадривала, придавала мне импульс. Встречи с ней становились для меня настоящим шоком.

А главное – я ее хотел. Хотел на полном серьезе. А ведь Феликс Серебрянников никогда не отказывается от того, чего он хочет?

Глупо все-таки с истерикой получилось. Вел себя как идиот, закомплексованный школьник. Может, все-таки позвонить? Нет, определенно, позвонить. Позвонить и извиниться.

Рука сама тянулась к телефону. Мне жутко не хотелось унижаться. Но как иначе? Мириться с рутиной и плавно приближать себя к пиздецу? Да вот еще – Феликс Абрамович Серебрянников никогда не сдерживает своих желаний!

Немного поразмыслив, я все-таки набрал ее номер.

Длинные гудки… не берет… медлит…

– Алло? – наконец, раздался ее голос. – Это ты, Феликс? Как ты?

Вслушиваясь, я на секунду замер. Тон был необычный.

– Полина… – начал, было, я. – Прости меня, пожалуйста… Нет, серьезно, – я взял другую ноту, – все получилось слишком глупо! Но я не хотел тебя обидеть, видно, действительно, я староват, чтоб понимать эти новомодные тенденции. Давай забудем эту историю и простим друг друга. Я все равно хочу с тобой общаться и мне очень с тобой интересно.

– Ты знаешь, Феликс. – Помедлила она. – На самом деле, я тоже была не совсем права. Я как-то глупо веду себя рядом с тобой. Ладно, – вздохнула она, – завтра поговорим.

– Полина… – Я прямо выдохнул. – Но ты на многое мне открываешь глаза. Может, сходим в Третьяковку?

– Ну, если ты хочешь. – Ее голос напрягся. – Хотя… хотя… – Произнесла она. – Может, лучше нам встретиться… в нормальных условиях?

Я не мог поверить услышанному!

– Например? – просиял я.

– Ну, допустим, в кино сходим. Сейчас идет много чего интересного…

Чудесно! Я был готов скакать на одной ножке от счастья.

И тут я вдруг, неожиданно для себя, спросил:

– Полин, а ты любишь землянику?

– Да, очень… – Непонимающе протянула она. – А к чему ты это?

– Да так… – Улыбнулся я. – Увидишь.

Окончательно уверившись в возможности продолжать наше с ней общение, я отключил трубку и расплылся в улыбке. Все-таки крут я, Феликс, безмерно крут. Так, вдохновение вернулось, можно было еще немножко поработать. Потом надо будет сделать еще один важный звонок…

Еще раз улыбнувшись собственному превосходству, я достал из кипы очередной документ и начал в него вчитываться.

* * *

– Алло. – Послышался на том конце трубки заспаный голос Кости, когда я набрал его номер в четыре часа ночи. – Это вы, Феликс Абрамович?!

– Да. – Говорю я. – У меня к тебе очень важное поручение.

– Конечно, Феликс Абрамович. Говорите.

– Я хочу, чтобы завтра к двум часам дня ты принес мне пакет лесной земляники. Именно лесной – не вздумай меня наебать, купив в магазине! Я узнаю в любом случае, и тогда тебе будет пиздец!

– Но… Феликс… простите, Феликс Абрамович! – Голос непонимающе задрожал. – Вы точно уверены, что вам нужна земляника? – Костя наверное подумал, что я выжил из ума, обкурился, или употребил какие-нибудь редкие наркотики, которые полностью снесли мне крышу.

– Да, Костя. Завтра в два часа. Ни минутой позже. Если все будет как надо – обещаю хорошую премию в конце месяца.

– Х-хорошо, Феликс Абрамович.

Я повесил трубку. Да, я действительно был под наркотиком. Странным наркотиком, имя которому Полина. Он и вправду сносил мне крышу, но что самое удивительное – мне это нравилось.

 

24

Следующий день начался в совершенно бешеном ритме. Не успел я принять душ, с пульта охраны начались сумасшедшие звонки. Матерясь, я выскочил из ванной и помчался к дверям. На пороге стоял запыхавшийся Костик.

– В-вот, Феликс Абрамович, – он так устал, что не мог отдышаться, – насобирал, как вы просили… – И протянул мне пакет.

Несколько секунд я тупо смотрел на эту землянику, а потом не выдержал и просто расхохотался – Что-то не т-так, Феликс Абрамович? – затрясся Костик.

– Да нет, все нормально, – сквозь смех произнес я. – Спасибо, Костик.

Я прошелся по комнате и посмотрел в зеркало. Да, забавно. Немолодой человек, известный артист, мультимиллионер в долларовом эквиваленте – и тут вдруг срывает своего администратора в четыре часа ночи и отправляет в лес искать землянику по прихоти новой пассии. Больше походило на поведение романтического юнца. Не хватало еще романсов под окнами. Могло показаться полным сумасшествием, настоящим бредом – если бы не было реальной историей.

У меня было столько женщин! Десятки моделей, начинающих певичек, красивых поклонниц и просто блядей, которых я пачками снимал во время концертов и гастролей. Я водил их в лучшие рестораны, я подсовывал их коллегам по цеху, я мотался с ними на модные презентации, спал на роскошных кроватях лучших гостиниц, и все. Любая из них была готова отдаться мне за дорогой ужин и дорожку кокоса. А Полина – совсем не такая. От одного свидания мне снесло крышу…

Закурив сигарету, я плюхнулся на диван и набрал ее номер. После недолгих гудков в трубке послышался серьезный и безумно женственный голос.

– Алло?

– Привет, Полин. Это Феликс. Когда сегодня встретимся?

– А, Феликс, привет. – Произнесла она спокойным тоном. – Как договаривались. Давай в переходе на Пушкинской, и ты не забыл, что мы едем покупать тебе новый гардероб?

– Да, помню, помню. – Сказал я.

При мысли о том, что Полина начнет работать над моим имиджем, мне стало не по себе. Оденет еще на меня какой-нибудь гомосексуальный шарфик или эстетские очки, начнет расписывать, что это модно – выглядеть творческим снобом… Нет, ну такое я точно не позволю.

Договорившись с Полиной о встрече, я валялся на диване и думал. А нужно ли мне это все вообще? Нужны ли мне такие отношения? Как-то уж слишком бурно ворвалась в мою жизнь эта девушка по имени Полина. Может вернуться в обычную размеренную жизнь и продолжать себе спокойно тусить и работать? Но, к сожалению, я сам понимал, что весь мой стандартный круг общения меня совершенно достал.

Дабы Полина не жаловалась на мой прикид, я оделся как можно более естественно и казуально. Рубашку от Поля Шарка, джинсы от «Gucci», ботинки той же фирмы. Стильно и практично.

В шесть часов вечера я был на Пушкинской. В переход спускаться не стал – вот еще не хватало идти в массовку. Набегут сейчас поклонники, фанаты, начнут показывать пальцами, просить автографы, сфотографироваться. Опять охранника напрягать. Вот все-таки бесстыжая девочка, совсем не понимает, что это такое – быть звездой…

– Алло, Полина, ты где? Я тут сижу в машине, жду тебя.

– Феликс? – на том конце трубки раздался удивленный возглас. – А чего ты в машине сидишь, спускайся в переход. Иди сюда быстрее. Я тебе тут присмотрела кое-что.

– Ох нет, в переход не пойду.

– Не упрямься, давай! А то свидания не будет!

Проклиная тот день, когда я пошел на этот чертов спектакль, я велел охраннику идти со мной, надел черные очки и нырнул в толпу.

Наконец я увидел Полину. Выглядела она просто фантастично. Черная юбочка, кофточка в бело-черную полоску, берет – она явно походила на француженку. Полина стояла у ларька с одеждой и присматривала какую-то шмотку.

– О, Феликс! – Не успев поздороваться, она стала отчитывать меня. – Ой, ну что это за ужасная рубашка! А ботинки? – она закатила глаза.

– На, примерь вот это! – протянула она мне спортивную красную кенгурушку с Винни-Пухом. – Это тебе точно подойдет!

Мятая кенгурушка из подземного перехода смотрелась совершенно нелепо. Выбрав ее для меня, Полина определенно сошла с ума.

– Ты что? – Я смотрел на нее, но ее взгляд был абсолютно серьезным. – Нет, я не буду это надевать.

– Давай-давай, не упрямься.

– С ума сошла?

– Ну, тогда никуда не пойдем.

– Ты хочешь, чтобы я начал объяснять тебе прописные истины? – Взорвался я. – Не могу я это надеть, это ни один взрослый нормальный человек не наденет! А я-то – звезда. Я человек известный и уважаемый, как на меня люди смотреть будут?

Продавщица, узнавшая меня, стояла в оцепенении и судорожно искала ручку и листок бумаги для автографа.

– Ты не хочешь сделать мне приятное? – Полинины губки сжались. – Ну тогда пеняй на себя… Я не могу встречаться с динозавром из прошлого века одевающегося как нелепый банкиришка или пробившийся в люди бандюган. Либо ты идешь в ногу со временем и прислушиваешься к моему мнению… либо все, на этом все закончится…

От злости я чуть не проглотил язык. Она ставит мне условия! Ах так, думаешь, мне слабо? Ладно, новые ощущения мне даже нравились. Я расстегнул рубашку, снял ее и начал примерять обновку прямо в подземном переходе. Полина придирчиво вертелась вокруг, рассматривая меня. Наконец, она, хихикая, произнесла.

– Вау, очень мило! Прямо такой мальчиш-плохиш! Скажите, – обратилась она к продавщице, – а можно примерить эти кроссовки, вон те красненькие.

– О нееет! – Запротестовал я, косясь на ярко красного цвета кроссовки с толстыми лимонного цвета шнурками. – Никаких кроссовок!!!

– Не упрямься, Феликс, примерь!!! – шутливо упрашивала меня Полина, – Они такие милые!!

Я чувствовал, как за спиной похихикивает охранник. В кроссовках я смотрелся совершенно нелепо. Но мне было смешно, и Полина тоже радовалась. Довольный тем, что еще на шаг приблизился к ней, я достал из кармана кошелек, собираясь оплатить покупку.

– Нет! – Мгновенно пресекла меня Полина. – Не вздумай! Это мой подарок.

Чуть не поперхнувшись от удивления (с каких это пор за меня платят девки?), я все-таки разрешил ей заплатить. Кое-как ковыляя до машины, я постоянно ловил на себе удивленные взгляды прохожих. Кто-то хихикал, кто-то показывал в нашу сторону пальцем. Хотя, может быть, я себя просто накручивал, но мне казалось, что все в шоке от моего нового наряда.

– Полина, – сказал я, когда мы сели в машину, – у меня тоже для тебя есть подарок.

Она смотрела на меня так нежно и чувственно. Я почувствовал, как по телу разливается приятная истома.

– Держи. – Я достал из багажника пакет с земляникой.

Аккуратно открыв его пальцами, Полина вдохнула аромат свежесобранных лесных ягод, несколько секунд помолчала, а затем посмотрела на меня.

– Ну, конечно, это не ты собирал! Думал меня провести, дурачок! Но все равно мне очень приятно, я благодарна тебе за заботу, ты такой забавный, Феликс!

Довольный собой, я завел машину и мы помчались в «Центрум».

 

25

Московские тусовщики и тусовщицы привычно восседали на своих местах в многочисленных кафешках «Центрума», кичась своими «D&G» и «Dsquared2», когда в «Центрум» приехали мы с Полиной. Я так и топал в красных кроссовках, давно перестав стесняться, и даже начал ловить некий кайф.

Думали ли вы когда-нибудь о том, что движет вкусами всех этих модных манекенов? Любая глянцевая тусовка строится по принципу авторитетов. Так получилось и тут: завидев меня в кроссовках с лимонными шнурками, все просто обомлели, начали удивленно шушукаться, потом общее смущение переросло в неистовый восторг. Особенно всех поразила кенгурушка с Винни-Пухом. Все обсуждали меня, говорили, какой я клевый и модный, и как я умею эпатировать публику.

Полине всеобщее внимание не нравилось, но она чувствовала гордость за свое детище. Итог – я как всегда убил двух зайцев: обрадовал Полину и решил вопросы собственного авторитета. Кино оказалось так себе, но признаться честно, я даже и не смотрел на экран, так как был всецело увлечен Полиной. Особенно умиляло меня, когда в напряженные или страшные моменты фильма, она вздрагивала, закрывала глаза и даже пару раз схватила меня за руку и крепко сжала ее. Я был на седьмом небе от счастья и долго еще, уже дома, вспоминал эти прикосновения…

Следующие дни наших с ней отношений напоминали мне странную сказку из молодости, приправленную угрызениями совести. Полина мне очень нравилась, я позволял ей заигрывать со мной, издеваться, чувствовать некоторую власть над «плохим мальчиком». В то же время я понимал, что все больше попадаю в зависимость от нее, а этого мне совсем не хотелось.

Ведь, я же Феликс, великий артист, сильный и уверенный в себе человек, перед которым женщины падают штабелями! А эта девочка – да кто она такая? Как она смеет издеваться над моим звездным статусом и относиться без уважения к моей славе? Как она может отказываться от денег и сама дарить мне подарки? Как она вообще может рушить весь шаблон отношений мужчины и женщины, сидящий у меня в голове?

Полина с негодованием отвергала все мои дорогие презенты. Прошлой своей любовнице, Машке, я купил «Форд Фокус». Еще одной, Инге – квартиру на Таганке (правда, когда мы расстались, я ее забрал, слишком жирно для потаскушки, которой она оказалась). С Эльвирой мы постоянно летали на Маврикий и в Ниццу. Полина же – видели бы вы ее взгляд, когда я предложил купить ей машину! Она просто взорвалась. Утверждала, что на машину еще не заработала, что я глупый транжира, пропала после этого события на три дня и не отвечала на звонки.

Еще я просто ненавидел, когда Полина критиковала мои клипы и вообще мою работу. Она была типичным космополитом и чихать хотела на отечественный шоу-бизнес.

– Ужасная работа! – разносила она в пух и прах очередной клип «Экстаза», которым, кстати, лично я порекомендовал хорошего и модного нынче клипмейкера. – Какой убогий монтаж, какая отвратительная аранжировка! Где вообще идея-то? Вышли три мальчика, потанцевали на фоне девочки, полежали с ней по очереди на кровати в гостинице, спели «Томная любовь, аж сердце щем-мит…» и и это уже клип? Интересно, снявший это режиссер вообще когда-нибудь видел что-то стоящее – например, клипы «Buggles» или «Queen»?

– Зато «Экстаз» срубил семьдесят кусков с этого клипа, а вложил только двадцать. – Ответил я с видом знатока.

– И чего? – Не поняла меня Полина. – Я думаю «Queen», «срубали», как ты выразился, со своих клипов не меньше.

– Да. – Усмехнулся я. – Никто не спорит, что «Queen» – это круто. Только у нас не Англия, а Лазаренко – не Фредди Меркьюри, хотя, тот еще педик. Надо работать на нашу аудиторию и рынок. У нас конъюнктура…

– Фи, и зачем? – насупилась Полина. – Никто из действительно талантливых людей мирового масштаба им все равно руки не подает – как, допустим, Дэвид Боуи или Стив Тайлер.

– Думаешь, им надо, чтобы старый пидор Боуи им руку пожимал? По-моему, куда приятнее, когда в эту руку доллар вкладывают.

– Ну вот именно, потому что вы с жиру беситесь и думаете лишь о том, как бы где и чего срубить, наша культура находится в заднице. – Не уставала твердить Полина.

Меня до крайности раздражали эти споры. Что она вообще понимает в шоу-бизнесе? Да я двадцать лет ишачил, с советских времен себе карьеру строил. И ящики успел погрузить, и на радио поработать. А она говорит – деньги не нужны. Тоже мне правильная – дура и идеалистка. Но после каждой дискуссии с ней я чувствовал прилив энергии и был готов к новым свершениям.

Места для свиданий мы подбирали странные. То сидели в каком-то затерянном кафе на Арбате, то в буфете Драматического Театра, то просто на скамейке в парке. Один раз мы гуляли ночью по Воробьевым горам. Даже прокатились на канатной дороге, осматривая потрясающие пейзажи сверху (все-таки не зря мэрия получает наши налоги). Я погружался в долгие размышления.

Когда я расставался с Полиной, я возвращался в привычный мир. С женой мы по-прежнему практически не общались: у нее – своя жизнь, у меня – своя. Ванечка периодически названивал, отчитываясь о сданных зачетах и сессиях. Естественно, я знал, что большая часть сказанного просто лапша мне на уши, чтоб выклянчить больше денег, но звонить Красильникову и проверять мне было банально лень. Артисты, как всегда, выпендривались по мелочи, пытаясь содрать со «Звездопада» лишнюю копейку, и сразу замирали по струнке, когда я называл им цифры будущих гонораров. Ну, а продюсеры старались наебать во время организации концертных мероприятий, и я кричал в трубку Пете, что хочу себе настоящую VIP-гостини-цу, а не то говно, что они в своем Минске называют «пятизвездочным люксом».

Я ненавидел свое окружение, ненавидел весь этот мир, но я нашел отдушину в Полине. И это было приятно, просто чертовски приятно. Это было спасение, выход. Жизнь напоминала странный сон, две параллельные дороги, по которым я одновременно шел. И чем больше я пытался вернуться на первую, тем больше меня притягивала вторая…

 

26

В тот вечер у меня была намечена встреча с Олегом Захватовым в «Редиссоне». Мне совершенно не хотелось с ним общаться, но ехать было надо, ибо я должен был переманить его в «Звездопад». Мы пили вискарь, болтали за шоу-бизнес и ненавязчиво обсуждали перспективы моего будущего проекта.

– Что ж, Феликс, отлично! – поднял стакан Олег, когда я пообещал ему кругленькую сумму. – Мне нравятся твои условия, и мы сможем неплохо заработать! Давай старик, за успех! Выпьем!

«Заработать». Конечно, ты это знаешь. Иначе разговаривал бы по-другому. С тех пор, как я начал общаться с Полиной, я стал как-то острее воспринимать человеческую неискренность во всех ее формах. Меня коробит, но я одобрительно киваю головой и тоже поднимаю стакан.

Итак, пожалуйста, «Редиссон» – еще одно пафосное местечко, Захватов – еще один популярный персонаж. Дебютировал еще в 1991-ом году с хитом «Граница на замке» – тогда в условиях полного развала страны это было, ой, как актуально. Затем позже записал альбом «Патриоты», потом еще один – «Ко дню десантных войск». Огромный успех, несмолкающие овации, гастроли по всей России, выступления перед нашими солдатами в Чечне, ну и конечно… миллионы рублей и долларов. В итоге, чем больше денег появлялось у Захватова, тем с большим удовольствием он штамповал новые песни и удостаивался новых наград. Но сравнить Захватова на сцене – уверенного, с горящими глазами, поющего «Славяне братья, это наш век!» и Захватова в жизни – озабоченного и обнюханного наркомана, это было что-то. Видели бы Захватова его спонсоры и поклонники… Впрочем, чем больше Олег зарабатывал денег, тем больше, как мне казалось, ему нравилось всем врать…

– Смотри, Феликс! – он показывает мне на двух симпатичных телочек за соседним столиком, которые давно пялятся на нас. – Может пригласим их в наш маленький банкетный коллективчик?

Я посмотрел в их сторону. Типичные московские охотницы за ухажерами. Высокие, костлявые, загорелые. Такие специально приходят в известные места, чтобы найти себе богатых поклонников: как минимум – бизнесмена средней руки, как максимум – успешного финансиста или звезду. Узнать подобных девочек всегда очень просто: в отличие от богатых тусовщиц и папиных дочек, которые приходят потусить в кругу своих подружек, они заказывают лишь самые дешевые позиции в меню – кофе или сок – как говорится, лишь бы не выгнали. Еще они не спускают глаз ни с одного потенциального денежного мешка, шушукаются и обсуждают сидящих за соседними столами кавалеров, оценивают их состояние. Ну, разумеется, эти телки не могли обойти вниманием нас – солидных и богатых артистов – неудивительно, что они весь вечер на нас косились.

– Не, Олег, – говорю я, вспоминая о Полине, – не сегодня… Совершенно не хочется.

Мне действительно не хотелось общаться с этими телками. Трахаться с ними скучно, разговаривать – того хуже. Опять что ли рассказывать им байки про Куршевель? Да еще без кокоса не обойтись, а после него у меня всегда депрессняк наутро. Но Олег, однако, принципиально стоял на иных позициях.

– Да ладно, старик… – Удивляется он. – Посмотри на девок. Красивые же… видно что породистые… Щас выпьем немного, попиздим, потом станцуем…

– Не-не, – говорю я, – точно не хочу…

– Чего же так?! – На лице Олега заметно разочарование.

– Ну, – пытаюсь оправдаться я; не рассказывать же ему о девочке, которая наряжает меня в кенгурушку и от которой я без ума, – знаешь, просто не хочу… Жена не одобрит…

– Ой, Феликс, брось! – На лице Захватова появляется улыбка. – Ну кому ты это рассказываешь? Раньше-то мы кутили, и супруга тебе никогда не мешала… Ладно, старик, забей. Если старость не в радость, – он ехидно подмигнул, – так и скажи, пойму.

Ну вот этого я не мог вытерпеть! Он что, хочет обвинить меня в импотенции? Да, я же Феликс, я лучше всех! Что бы ни случилось, я все равно должен держать марку. Мое имя – незыблемый брэнд! Сейчас я ему покажу!

– Ах так! – Я хищно сверкнул глазами. – Староват, говоришь? Ну-ка давай сюда этих девок… Эй, девочки… – Я повернулся к их столику. – Не желаете скрасить досуг двум известным скучающим артистам?!

Кокетничать долго не пришлось. Через пару секунд телки уже сидели за нашим столиком, выслушивали назидательные рассказы и жадно впитывали все, слетающее с наших уст.

Они глотали воздух, выслушивая названия модных мест, где мы тусили, пускали слюни, узнавая, сколько мы платили в том или ином ресторане. Когда я между делом, случайно упомянул, что позавчера ужинал у Киносяна дома, глаза высокой темненькой Светы взволнованно заблестели. Я аж подумал, не кончила ли она под столом ненароком.

– Вы были в «VIP-99»?

– Да.

– И как?

– Ничего особенного.

– А «Лувр»?

– Не знаю, подкачивает.

– Да-да, Ибица всяко лучше.

– А ты была на Ибице, Инна? – спрашиваю я у загорелой блондинки.

– Эээ… ну вообще нет…

– Надо купить новую рубашку. Мне нравится «PHILIPP PLEIN», но чтобы его носить, надо стать полным дистрофиком. Такое впечатление, что шить модную одежду стали только для худеньких пидоров, нормальным мужчинам в соку и одеть-то нечего.

– Хорошее мясо… У них чудесный шеф-повар!

– Ну конечно, это вам не Франция, но тоже hot cuisine!

– Не «hot», а «haute», Света. Это французский язык, первая «аш» не читается.

Мне было скучно. Я чувствовал себя королем на балу этих золушек. Мы заказали еды, на которую телки жадно набросились. Это слишком просто, исход был очевиден. Я думал о Полине. Где наши с ней споры, наши развлечения, наши приключения, радости? Сидеть за столом с манекенами, которые после нескольких бокалов «Chateau Citran» были готовы на любые подвиги? Мне становилось все хуже и хуже…

– Да, в Москве сейчас чистого кокаина не достать! – кричала во весь голос Инна. – Совсем офигели эти азеры!

– Потише, деточка. – Улыбается Олег. – ГНК не дремлет.

– Да!!! Как-то раз приехали в «Биллионер» с Корольковым, – как будто все за столом знали, кто такой этот Корольков, – и там решили в машине у него немного разнюхаться. Сидим, кайфуем, радуемся, а тут какой-то чувак в окно стучится. Смотрим – а там парень в клубном прикиде и ксиву нам сует… полный пиздец!

– Что, взяли? – интересуюсь я.

– Нее… конечно нет! Корольков сразу позвонил, все решил. Но офигеть просто, в этой стране нигде нельзя чувствовать себя в безопасности.

– А что ж вы хотели? – спрашиваю я. – Вы же закон нарушаете.

Инна и Света тупо на меня смотрят.

– Забейте, – говорю я, глядя на часы. – Время уже позднее. Надоело тут сидеть…

– Да, точно! – мигом подхватывает Олег. – Он видно думал, что я перехожу к следующей фазе. – Поехали ко мне домой. Выпьем, расслабимся, у меня бар отличный, сауна есть, джакузи. Тут совсем недалеко. Пентхаус… – так ненавязчиво намекает.

– А орешки есть? – жадным голосом спросила Инна.

– Конечно! – засмеялся Олег. – Нюх-нюх! Как в «Волшебнике Изумрудного Города». Одна дорожка и ты уже Элли, бегаешь и радуешься в волшебной стране!

– Ух, ты! – Восхитились телки. – Поехали!

Ну что ж, мне ничего не оставалось делать, я тоже собрался и поехал. Предварительно оставив свои машины на платной автостоянке, мы поймали с Олегом такси и поехали к нему.

Ничего нового у него я, повидавший московские апартаменты, не увидел. Ну да, золото, картины, ничего необычного. Я даже сыну своему не хуже снимал. Но Инна и Света – как будто приехали из села, ходили и тыкали в каждый кусок стены, крутили головой с видом знатоков, спрашивали, кто делал этот орнамент, лепнину. Раскрасневшийся Олег с гордостью рассказывал, что специально заказывал из Питера эрмитажных мастеров. Ох, как он пиздел, сука, уж я то знаю…

Его «эрмитажным мастером» был старый одесский еврей Леня, в начале 90-х пытавшийся продавать свои картины. Но талант художника у Лени явно не прорезался. Тогда он начал зарабатывать декором, разводя московских артистов на «аристократический интерьер в стиле барокко»…

Мы вышли на открытую веранду. С нее открывался вид на всю Москву, такой таинственный и такой причудливый. Большой город лежал под нами, открываясь с двухсотметровой высоты пентхауза, маня звуками, блеском фар, сверкающими вывесками. Олег уже обжимал Свету и та поглаживала через рубашку его волосатую грудь. Инна села напротив меня в кресло. Ее мини-юбка едва прикрывала бедра, и девушка ненавязчиво расставляла колени, словно приглашая меня скорее войти внутрь. Недели две назад, я просто прыгнул на нее сразу и без вопросов, но сейчас от этой пошлости меня просто воротило. Совсем не так я представлял сейчас отношения с женщиной.

– Ну что, выпьем за «Get Rich or Die Trying»? – расплывался Олег в улыбке, водя рукой по обнаженному животу Светы, будто лаская ее автозагар.

– Да-да! – Телки довольно захихикали.

– Вы хотите разбогатеть или умереть, пытаясь это сделать? – спросил я Инну. – А зачем?

– Ну как… – Этот вопрос показался ей глупым. – Все хотят..

– И вы думаете, что добьетесь того, что задумали?

– Ммм… – Непонимающе посмотрела на меня Света. – А почему бы и нет?

Я глядел на Олега, который уже представлял себе предстоящую великолепную оргию, смотрел на выскакивающие из выреза груди Инны. Я думал о том, что сейчас девицы полезут целоваться, мы будем дотрагиваться до всех их запрещенных мест, а потом пойдем по кроватям трахаться…

Девочки сказали, что им жарко и кокетливо поинтересовались, не будем ли мы возражать, если они снимут блузки. Кондиционер хуячил вовсю, и их игра была настолько предсказуемо дилетантской, что меня буквально понесло.

– Посмотрите, что вы делаете! – Неожиданно даже для себя сказал я. – Вы думаете, что сидите здесь и приобщаетесь к богатству?! Вы ищете спонсоров, чтобы они кормили вас, водили в дорогие рестораны, потом ебли на шелковых простынях в комнатах с лепниной? Вы мечтаете продаться, пожертвовав мечтами о любви? Все ваши эмоции – это желание очередной полоски или поездки в Куршевель?! Посмотрите на себя, мало того что вы бляди, вы еще просто свиньи!!!

Собравшихся будто обдало холодной водой. Мои слова словно ударили их по голове. Им было нечего сказать, они сидели в оцепенении…

– Феликс, ты чего… – начал было успокаивать меня Олег. – С тобой все в порядке? Сейчас еще дорожечку, и все будет нормально!

– Ну, уж нет! – меня несло, и я не мог остановиться. – А ты, Олег, не пизди! Хватит этого дерьма! Никакого кокаина, никакого запудривания мозгов! Хватит этой лжи, хватит этой фальши! Неужели вам не обидно, что вас сейчас просто выебут и выбросят! Такие как вы неспособны заинтересовать ни одного мужчину! Любой нормальный человек нуждается, прежде всего, в душе и поддержке, которую не могут дать такие как вы бляди!!!

Разрыв шаблона, кризис… слом отношений… Девки сидят и молчат, их лица насуплены, глаза злые… Я чувствую, что им хочется уйти… Но, НО!!! Они не могут уйти, ибо слишком заинтересованы!

– Вы будете терпеть все, что я скажу! Вы будете пресмыкаться передо мной, вы будете лизать мне задницу и выть, в надежде, что я подарю вам новую машину! Вы никчемные твари, вы низменные существа, вы – высранные богом фекалии, когда он экспериментировал над родом человечеством! Запомните, вы никто и навсегда этим останетесь…

Молчание, злость, полное оцепенение… Повисает напряженная пауза. Наконец светленькая, окончательно обалдев от услышанного, кричит:

– Хватит!!! Я не хочу слушать то, что говорит этот мудак!!! Если ты думаешь, что можешь мне говорить все это лишь потому, что у тебя деньги, то ты ошибаешься! Я не буду тебя слушать.

– Ха-ха! – потешаюсь я. – Нет, будешь, сучка! Потому что ты иначе не умеешь… Ты безмозглая кукла с пиздой, в которой уже давно несвежо. Но, впрочем, нет… хватит… терять время на таких тварей как вы. Ну уж нет… мне надоело все это говно… Я ухожу!

Я выбегаю с балкона, хватаю пальто, быстро накидываю его и бегу по лестнице. Бегу прочь из этого проклятого дома, из этого чертового пентхауса, бегу туда, где я буду спокоен – куда, я сам не знаю… В любом случае, на улице лучше…

Я ловлю машину, и запинаясь, прошу чтобы меня отвезли в ближайшее тихое место. Куда? Не знаю… Водитель говорит, что мы в Сокольниках. Хорошо, пусть отвезет меня в местный парк. Мы едем по ночной Москве, а я смотрю в темное окно, на проплывающие размытые пейзажи и мне хочется плакать.

Господи, как я всех ненавижу… Почему я должен крутиться в этом идиотском мире? Почему? Почему я не могу быть простым, спокойным человеком? Зачем мне нужен этот «Звездопад»? А как иначе?.. Никак.

Доехав до парка, я сую таксисту пятихатку. Прежде чем, он пытается дать мне сдачу, я уже бреду вдаль. В раздрае я подхожу к первому попавшемуся ларьку, покупаю бутылку самой дешевой водки и иду в парк.

Вокруг темнота, сумрак… Я никогда бы не сунулся в такое место в нормальном состоянии, но сейчас такой момент. Я нахожу одинокую скамейку и плюхаюсь на нее. Затем откупориваю бутылку и пью прямо из горла, пью до тех пор, пока алкогольная жидкость не заполняет весь мой рот и организм, стекает по небритым щекам, и меня не тянет выплюнуть ее обратно.

Градус бьет мне по мозгам… На часах, наверное, уже два или три ночи. Я достаю телефон и набираю Полину.

– Алло… – После долгих гудков слышится ее сонный голос. – Феликс? Ты чего?

– Полина… Полина… – Я чуть не плачу от злости. – Полина… Мне надоело это все, я больше не могу.

– Что с тобой случилось, ты плачешь???

– Я не знаю, меня бесит все… Меня бесят эти люди, меня бесит эта борьба… Она совершенно бесперспективна, их невозможно изменить. Даже если я буду управлять маскарадом, даже если я построю их всех на моих условиях, они все равно останутся такими же, как были. Меня от всего этого тошнит.

– Феликс. – В ее голосе слышится волнение. – Ты пьян. Где ты сейчас? Хочешь я приеду?

– Нет… – Помедлив, сказал я. – Не стоит. Полина, я всего лишь хотел сказать, что я тебя очень люблю! Люблю больше жизни, и если что-то случится, поверь – я все равно тебя люблю…

Язык заплетался, руки не слушались. Я выронил телефон, и он упал на траву… Я потянулся за еще одним глотком, еще одним… Телефон, лежащий на земле, все еще выдавал встревоженные восклицания Полины, но я их не слышал…

Я завалился на скамейку и спал… Спал прямо так – в своем костюме от «Kiton», в туфлях от «Testoni»… Мне было наплевать на все… Я забылся…

 

27

Не знаю, сколько я проспал, может – час, может – два. Я проснулся от того, что кто-то дергал меня за пальто. События прошлой ночи расползались в моем сознании на куски. Я плохо помнил, что я делал вчера. Захватов, телки, скандал, истерика, такси, разговор с Полиной, скамейка, бутылка водки… Сон..

Я открыл глаза. Передо мной стоял добродушный дедушка советской закалки и сочувственно, слегка виновато, улыбался.

– Эх, брат, ну чего ты раскис? – Спросил он мягким голосом. – Я прямо уж взволновался. Выхожу вон из дома напротив, с собакой погулять, и тут, смотрю, ты, на скамейке лежишь. И вроде человек такой приличный, одет хорошо. Думаю, не случилось ли чего…

– Все нормально. – Через силу ответил я, пытаясь принять сидячее положение.

Солнце слепило глаза. Во рту было ощущение, будто туда насрал отряд пионеров. Хотелось уйти, уйти поскорее. Испариться, исчезнуть, исчезнуть без единого следа. Нет, хотелось еще в душ. Смыть всю грязь последних суток, тереть себя мочалкой до крови, но только бы смыть все это говно. Я даже захотел, чтоб этот дед скорее оставил меня в покое, хотя он, в принципе, ничего плохого мне не сделал.

– Да ладно. – Тот словно угадывал мои мысли и грустно смотрел. – Если не хочешь рассказывать, не говори… Можно я присяду?

Отказывать было неудобно, и я кивнул. Печально наклонив голову, старик сел рядом со мной. Похоже, у него что-то произошло. А я поймал себя на мысли, что все не так уж плохо, как кажется. По крайней мере, никто не доставал меня с автографами и я сидел на скамейке, как простой человек.

– Что-то случилось? – спросил я.

– Да вот, – произнес дед, – с женой вчера поссорился. Из-за сына. Проснулся сегодня рано, и сразу с собакой гулять пошел. Плохо как-то на душе…

– Чего сын? – спросил я.

– Да как… – Развел тот руками. – Не звонит мне, совсем забыл. Жена на меня бранится – мол ты пойми его, работа. Но мне-то обидно: не по-человечески как-то получается. Сколько я его воспитывал, растил, сколько души в него вложил. А теперь так…

– Да. – Немного подумав, сказал я. – Дети не всегда благодарны.

– Может, я и впрямь от него слишком много требую. Как-никак, у него своя жизнь, своя семья. Ребенок, внуку, кстати, уже семнадцать лет. Хочешь фотографию посмотреть? – Он достал кошелек и вытащил оттуда фотку. – Вот он, мой внук.

Я взглянул на снимок. На фотографии улыбался симпатичный подросток лет шестнадцати. Глаза у него были яркие и голубые, почти как у дедушки.

– Старая фотография, – потупив глаза, сказал дед. – С тех пор сильно вырос. Хочу увидеть его, посмотреть, но к сыну в гости не могу поехать. Невестка меня недолюбливает.

Слушая его, я как-то приходил в себя. Собака, тем временем, гоняла на поляне стаю голубей. Увидев, как забавно вспархивают птицы, спасаясь от длинной и зубастой не по размеру таксы, мой собеседник чуть улыбнулся, но потом снова загрустил.

Мне стало стыдно, что в начале я так грубо подумал о собеседнике. Хотелось сказать что-нибудь хорошее, утешить. Пускай простое, пускай – банальное, но что-нибудь – чтобы помогло.

– Пройдет. – Подбадривающим голосом произнес я. – Сын, кстати, твой действительно неправ. Мог бы отцу почаще звонить. Кто такая эта невестка, когда тут родной отец…

Мои родители давно умерли, к общению с родней Марины я особо не стремился. В каком-то смысле я ощущал много общего с этим стариком.

– А у тебя самого есть дети? – Неожиданно спросил он.

– Да. – После некоторой паузы ответил я. – Сын.

– Тоже сын? И как, часто звонит?

– Да как сказать, – опять задумался я. – Не очень. Скорее позванивает раз в неделю-две, чтобы денег у меня попросить.

– Он сам что ли не работает? – спросил старик.

– Нет.

– А сколько ему лет?

– Девятнадцать.

– Девятнадцать? – переспросил он. – И уже один живет? Ого! И тебе не страшно? Сейчас в этой Москве черт те что творится. Одни бандиты повсюду, разврат, наркотики, опасность на каждом шагу. Как бы в какую историю не залетел по неопытности.

– Да уж. – Вымолвил я, вспоминая недавнюю историю с туалетом. – Ничего. Я за ним присматриваю.

– Во-во. – Продолжал дед. – Я тоже за своего внука боюсь. Молодой такой, еще ничего не понимает, а все по клубам этим, барам шастает. Ну ему надо, я понимаю – он танцует у меня, не знаю, чего там именно, но вроде самое такое сейчас популярное – клубные танцы, вроде. Я раньше не одобрял это, думал, что несерьезно. Но недавно Митя первые деньги в семью принес… Триста долларов за месяц заработал! Так приятно было!

– Ого! – произнес я, понимая, что для начинающего танцора это очень даже неплохо. – Наверное, танцует хорошо?

– Еще как! – радостно воскликнул дед, ухватившись за приятную тему. – Очень хорошо. Хотя как, опять же…

Достойной работы нет. Сейчас там все в этом бизнесе по связям, все папенькины сыночки, везде идут. Но Митя мой, вроде, особо не жалуется. Говорит, если вдруг чего получится и кто заметит, будет очень рад, а так пока много работает и тренируется…

Я хотел еще что-то спросить про внука, но вдруг телефон, лежащий рядом с лавкой, пронзительно зазвонил. Черт побери, с похмелья я совсем забыл про мобильник! Как коршун, я бросился с места и быстро схватил телефон, лежащий в густой траве. Слава богу, никто его не тронул. Дисплей мобилы отображал уже десяток пропущенных вызовов, среди которых первым мигал в этом списке номер администратора Кости.

– Алло! Феликс Абрамович! – в трубке раздался взволнованный голос. – Господи, наконец я до вас дозвонился! Мы все тут уже переволновались, настоящий переполох начался. Жена вас ищет, с ног сбилась. Сегодня ведь через полчаса встреча директоров, а вас все нету… Надеюсь, с вами все нормально?

– Да, Костик. – Помедлив, ответил я. – Все хорошо. Через час буду. Предупреди всех, что опоздаю минут на пятнадцать. Пусть ждут.

Я осмотрел одежду. Пальто снизу было немного попачкано, брюкам же досталось куда больше. Снизу они все были зелено-коричневые, будто я вчера катался не то по траве, не то по грязи. Надо было почиститься, переодеться, заехать домой.

– Хорошо, Феликс Абрамович! – ответил Костя. – Все сделаем.

Настала пора расставаться с моим новым знакомым. Старик безучастно смотрел, как я отряхиваюсь. Я старался не встречаться с ним глазами, делал все быстро и деловито. Похлопав по карманам, я обнаружил, что бумажник и кредитные карты были на месте. Все хорошо, значит можно ехать.

– Все? – с грустью в голосе спросил старик. – Уходишь?

– Да… Слушай… – Порылся я в брюках и протянул визитку. – Отдай внуку, пусть позвонит в любое время. Сейчас мы снимаем новый клип для одной группы, и хорошие танцоры нам очень даже нужны…

Осторожно взяв тисненую золотом бумажку, старик недоверчиво повертел ее в руках. На лицевой стороне большими буквами было выгравировано мое имя – «Феликс Абрамович Серебрянников». Он несколько секунд смотрел на визитку, затем посмотрел на мое лицо, потом опять на имя, опять на лицо…

Его буквально затрясло, он начал все понимать. Я же зашагал по направлению к дороге, такса старика с визгливым лаем еще метров сто бежала за мной, потом видимо устала и виновато поджав хвост, вернулась к обалдевшему хозяину.

 

28

Встреча с инвесторами прошла из рук вон плохо. Нет, ну что за тупые бараны, все-таки! Как объяснить им, что для «Звездопада» я хочу «Всероссийский» и только «Всероссийский»?! С Рыбиным же я заигрываю специально, чтобы срубить больше денег. Эти же ограниченные финансисты не понимают: «Феликс Абрамович, почему до сих пор не начаты переговоры с телевизионщиками?». Блядь, неужели им неясно, что если я пойду к Рыбину прямо сейчас и начну говорить с ним про «Звездопад», он тут же просечет мою заинтересованность. Надо, наоборот, не давать ему никаких надежд и – побольше бомбить в газетах про новый проект – пусть читает и слюной истекает. Ведь он же такой, человек амбициозный – а хули, центральным телеканалом страны управляет. Как только поймет, что перспективное шоу от него уплывает, денег не пожалеет, чтобы лучшее себе купить. Последний рубль из кошелька вытрясет, и я разживусь. А эти тупицы мне чего-то тут доказывают… Да кто они такие вообще? Один – бывший комсомолец, в девяностые наворовал у партии, банк открыл. Другой – мудачок в галстуке, блеющий топ-менеджер, с дипломом Гарварда, тоже мне корпоративный самурай. Как они вообще своими деньгами при таких раскладах управляют?

После двухчасового мозготраха голова раскалывалась. Сказывалось и утреннее похмелье. Я хотел пообщаться с Полиной и рассказать ей все, что накипело на душе, но потом решил не звонить. Итак слишком много говорю с ней – зазнается еще девочка. Черт, ну почему я без нее не могу? Хоть волком вой, а иди в этот парк, смотри в ее глаза, сиди на лавочке и кушай мороженое, вдали от всех этих кретинов и имбециллов, которых я скоро собственными руками передушу.

В отвратительном настроении я вошел в свой кабинет, наказал секретарше заказать мне хороший обед – и не это дерьмо из «Японца», как прошлый раз! – а сам решил заняться делами. За последние дни, пока я разбирался в своих любовных перипетиях, на столе скопилось огромное количество бумаг, требующих моего непосредственного внимания. Внушительный список отчетностей и документов, в каждом из которых надо было разобраться.

Как всегда, ничего нового и ничего интересного. «Дискотека Бум» жаловалась на чрезвычайную перегруженность, просила дополнительный гонорар. С ума что ли сошли? Я им что, дойная корова, денежный станок, прямо на этом лазерном принтере денежки печатаю? Вот и Фальковский прислал мейл – пишет, что София уже поставила на нужное нам время какой-то концерт, хочет за выступление на «Звездопаде» компенсации… Деньги, деньги, деньги! Где я возьму столько денег? Может им и трусы последние отдать?

Ладно, шавки, скину я вам копеек. Радуйтесь своим грошам, холопы. Барин будет щедр. Вы все равно у меня давно на крючке. Все придете ко мне, отпоете, и я вам покажу. Я покажу, кто здесь в этом мире и на этой сцене главный!

После десяти минут, проведенных за бумагами, я понял, что работать сегодня не в состоянии. Закинув ноги на стол, я тупо смотрел в окно – на Тверскую, расстилающуюся прямо у подножья моего офисного центра, на окутавший небо Москвы серый туман. Чем больше я глазел на эти тучи, тем жестче давило на виски и на душе становилось хуже. Надо было выпить…

Я достал из нижнего ящика коньяк, подаренный мне на одной из последних презентаций, откупорил его и хлебнул терпкой жидкости прямо из горла. Сразу стало легче, но на секунду, а затем я снова погрузился в свои грустные думы.

Позвонить что ли Полине? Пригласить ее куда-нибудь? И все пройдет.

Нет-нет, это уже реально как наркотик. Нельзя Феликс, нельзя звонить.

Ладно, позвони. Всего один звонок. Ты что, боишься?

Нет-нет, надо быть сильнее, быть выше. Ты еще Захватову за позавчерашнее извинения должен принести.

Да пошел он в жопу, этот Захватов. Поедем с Полиной в лес, будем бегать босиком по лужайке, сделаем шашлыки, и я спою ей что-нибудь у костра, буду радоваться, как маленький ребенок…

Н-да, такими темпами «Звездопад» далеко не продвинется…

Я был полностью погружен в свои мысли, когда дверь кабинета резко распахнулась. От неожиданности я мигом скинул ноги со стола и принял сидячее положение. На пороге стоял мой пиарщик Костя. Когда я сообразил, что к чему, мое лицо исказилось злостью.

– Ты что, мудак? Тебя стучать в дверь не учили?

– Простите, Феликс Абрамович! – затараторил он. – Простите, пожалуйста. Тут просто такое… такое пишут… – Он судорожно дышал, показывая мне мятую газету, – про вас… и про вашу девушку…

– Что??? – Мне буквально снесло крышу. – Дай сюда!!! Немедленно!

Не успел Костик опомниться, я вырвал газету у него рук, развернул нужную страницу и начал читать.

Российская Панорама. Маша Ковалева

Многим артистам нашей эстрады свойственны маленькие слабости. Феликс Абрамович Серебрянников – народный артист России, чей пик популярности давно прошел – не исключение. Впрочем, его поведение даже не укладывается в обычные для звезд рамки.

Недавно 42-летний певец появился на публике со своей новой пассией – 19-летней Полиной Агалаковой, малоизвестной актрисой Театра Луны. Как удалось выяснить нашим корреспондентам, Феликс познакомился с Полиной во время премьеры ее дебютного спектакля «Сципион». По словам представителей театральной администрации, Феликс был так очарован изящной и хрупкой девочкой, что тут же назначил ей свидание в одном из лучших московских ресторанов.

Так вчерашняя студентка Щукинского театрального училища вмиг превратилась в настоящую светскую львицу. На следующий день Полину ждал сюрприз – новенький «Мерседес SLK», преподнесенный щедрым поклонником. Стоимость этой машины составляет более 120 тысяч у.е. Однако Феликс Серебрянников не остановился на одном подарке: вместе с Полиной они не пропускают ни одной модной презентации и покупают самые дорогие аксессуары, одежду и украшения.

Феликс, похоже, полностью потерял голову от своей новой подруги. Вместе с ней он недавно был замечен в одном из московских кинотеатров в совершенно нелепом для звезды такого уровня наряде. Его ноги были обуты в ярко-красные кроссовки, а сам он облачился в детскую кенгурушку с изображением Винни-Пуха. Несмотря на насмешки коллег по эстраде, Феликс своим новым имиджем доволен. Он говорит, что хочет показать массам простую истину: звезды – обычные люди, которые тоже имеют право на маленькие шалости и эпатаж. Впрочем, именно эпатаж – в столичной тусовке поговаривают, что Феликс использует подобные трюки, чтобы вернуть утерянную популярность.

Напомним, что Феликс Абрамович Серебрянников, чье состояние приравнивается к сумме порядка 35 миллионов долларов, женат и у него есть 19-летний сын. Нам, как и нашим читателям, одинаково интересно: знает ли о новой подруге Феликса его жена или, может быть она, как и ее муж, считает, что артистам шоу-бизнеса, как и «простым смертным», можно совершать «маленькие шалости»?

Пресс-служба Феликса Серебрянникова пока никак не комментирует события.

Я трясся от гнева, перечитывая эти строчки вновь и вновь… полный финиш… провал… Что скажет жена, что скажет Полина? Я же полное посмешище!

– Феликс Абрамович! – взволнованно залепетал Костик. – Это абсолютное нарушение всех норм журналистской этики! Мы можем подать на газету в суд…

– Я не дарил ей Мерседес! – взрываюсь я. – И что это за поебень написана про модные показы??? Какой, черт побери, пиар? Да кто это такая, эта Маша Ковалева? Я ее выебу, на хуй! Я ее уебу, блядь… Что это за тварь такая, да как она смеет такое писать!

– Ус-спокойтесь, Феликс Абрамович… – Судорожно запинался Костик.

– Успокойтесь! – передразнил его я. – Нет уж, сука! Это ты успокойся. Вы, долбоебы, проморгали эту хуйню! Ты же, блядь, журналист, пиарщик, у тебя связи во всех этих газетах должны быть? Почему тебе никто не сказал, что готовится эта публикация? Надо было заплатить им и все! А ты, видно, совсем страх потерял на моей зарплате. Ни хуя не делаешь, целыми сутками порнуху на работе гоняешь и на всяких дебильных сайтах сидишь, пидарас офисный… Я весь ваш отдел пиарщиков на хуй разгоню! Тоже мне пресс-служба – атташе хуевы!

– Но… – Костик нервно заморгал, глядя мне в глаза. – Я н-не-знал… честно… Мы прослеживали все каналы… Произошла утечка…

– Нет, – бесновался я, – ты хоть представляешь, какой это, пиздец, удар по моей репутации! Коллеги, «Звездопад», да меня же на смех подымут! А что я жене скажу? Принесу ей газету и тоже начну нервно моргать: «произошла утечка…». Нет уж, блядь, это полный финиш! Мало того, что я тебя на хер уволю, с этой газетой еще надо что-то сделать!

Костик в страхе смотрел на меня стеклянными глазами. В гневе я вскочил с кресла и заходил по кабинету.

– Значит так. – Наконец, холодным тоном сказал я. – У тебя есть последний шанс. Звони в эту «Российскую панораму» и предлагай им все. Все что хочешь. Бабло, интервью, собственную жопу – мне посрать. Они должны написать опровержение до следующей недели. Потом еще одно требование – пусть выкинут эту Машу на улицу. Уволят. Если ты все сделаешь, останешься в этом месяце с зарплатой, и я тебя не уволю. Если нет – можешь хоть сейчас собирать манатки и идти околачивать бордюры около биржи труда.

– Но… Феликс Абрамович. – Запинался Костя. – Вы представляете себе, что такое «Российская панорама»?

У них бешеный тираж… Нам денег не хватит, чтобы выбить у них подобное извинение… Они на обмане людей деньги зарабатывают!

– Да?! Зарабатывают?! Так, ты тоже зарабатываешь на этом, ты ж пиарщик. Вот и обмани их, разведи, сделай, что хочешь. Ты ж профессионал – угрожай судами, разбирательствами, рэкетом, чеченскими преступными группировками, кем угодно. У тебя неделя. Сделаешь то, что прошу – останешься. Нет – твоей карьере хана. Ты меня понял?

– Д-дааа… – Запинающимся голосом произнес Костик. – Понял.

– Вот и славно. – Сказал я. – А теперь – берись за работу.

Раскланявшись, тот выполз из моего кабинета чуть ли не на карачках. Я сидел за столом, мрачно уронив голову на руку. Назревала трагедия, настоящая.

 

29

Мы сидим с Полиной в маленьком кафе неподалеку от Лубянки. Я ссутулился над стаканом виски, нервно курю. Полина, положив ладонь мне на руку, пытается утешить.

– Феликс, я тебя прекрасно понимаю. – Говорит она. – Но если ты думаешь, что эта публикация может хоть как-то повлиять на наши отношения, ты сильно ошибаешься. Все, что происходит между нами – это только между нами, и никакая желтая газетенка не способна нам повредить. В конце концов, – смотрит она на меня удивленно, – неужели ты в первый раз за свой долгий сценический путь сталкиваешься с журналистской подлостью?

Я молчу, не знаю, что ответить. Действительно, она права. Что уже только про меня не писали. Писали, будто я педофил, будто за бешеные деньги заказываю себе с Украины любовниц и проституток, лили тонны дерьма на мои клипы и альбомы, потом была целая гомосексуальная истерия после поездки в Тайланд. Тогда это меня совсем не трогало, но сейчас… Старею что ли, или боюсь, что всплывет вся правда? Да еще и Марина, – как она отреагирует на эту публикацию? Хотелось бы себя успокоить, снять напряжение, но я понимаю, что в присутствии Полины поднимать данную тему не совсем корректно…

– В любом случае, – продолжает моя спутница, – газетчикам нужна пища для статей, они на этом ведь деньги зарабатывают. А это, в некотором смысле, – молвила она с укором, – и твой принцип.

Я отрываюсь от своих мыслей и смотрю на нее с полным недоумением.

– Полина! – восклицаю я. – Да как ты не понимаешь! Одно дело я – человек, который несет людям счастье, а другое – они, кто наживается на чужом горе! Неважно, что я продаю и зачем, важно, что мою музыку люди покупают С УДОВОЛЬСТВИЕМ! Для многих она – это свет в окне, надежда на завтрашний день, последняя отдушина в их серой и абсолютно безрадостной жизни. Как ты можешь сравнивать меня с этими погаными желтушниками?!!!

– Возможно, ты и прав. – Видя мое раздражение, успокаивающе произносит она. – Но ведь ты сам говорил про то, что «необходимо работать на конъюнктуру».

– И что? – не до конца понимаю я ход ее мыслей.

– А то, что в ситуации с тобой они тоже как раз и сработали «на конъюнктуру»…

Я заглядываю ей в глаза. Господи, Полина! Ну, что за бред ты несешь! Лезу в карман за очередной сигаретой.

– Феликс! – В ее глазах отчаяние. – Ты не должен распыляться по мелочам! Вспомни про настоящие ценности, искренние эмоции! Да ведь это все – такой бред! Черт!!! – Вскрикивает она, глядя на мою апатию. – Да мне даже неудобно об этом говорить! Ты сам должен понимать это, ведь ты намного меня старше!

– Забей. – Я отстраняюсь и втягиваю дым в легкие. – Это уже все совсем не важно. Совсем.

– А что важно? – спрашивает она. – ЧТО?!!!

– Важно то, что я должен идти вперед и не останавливаться. Важно то, что я должен реализовать свои замыслы, не обращая внимания ни на завистников, ни на мудаков. Важно то, что вскоре мой «Звездопад» уже будет запущен. И тогда, и тогда… – мои глаза наливаются кровью. – тогда все будет решено!

– Феликс?! – недоумевает моя девушка. – Зачем тебе ЭТО?

– Неважно. – Я стряхиваю пепел. – Ты все равно не поймешь…

Чувствуя мое напряжение, Полина меняется в лице и задумчиво смотрит на меня. Пару минут мы сидим молча, а потом она спрашивает меня:

– Феликс? Помнишь фильм «Прожигатели жизни», который мы смотрели с тобой вместе?

– Что-то помню. – Отвечаю я без особого интереса.

– Так вот. Там был очень важный момент, который тебе бы стоило понять. – Настойчиво говорит Полина. – Если ты чувствуешь, что дальше бежать не можешь и каждый шаг приносит тебе лишь боль, может стоит остановиться? Тебе нужна ласка, Феликс, забота, нежность, покой… А эта гонка за деньгами, ну к чему она приведет? Ты прямо как у Сартра – пытаешься усидеть на стуле, на комоде, на печке сразу, а все никак не можешь выбрать то самое единственное кресло – кресло, на котором тебе хорошо. Пойми, может и можно бежать впереди паровоза, но ты все равно им никогда не станешь… …

«Ты им не станешь», «Не станешь…». Эти слова влетают внутрь меня, врезаются прямо в сознание. Она говорит правильные вещи, очень правильные… Но нет! Остановиться, отправиться на пенсию? НИКОГДА!

– НЕТ!!!!! – неожиданно взрываюсь я, поднимая голову. – Да провалитесь вы со своим Сартром, сраная интеллигенция! Я не уйду на пенсию! Не уйду! Такого не будет! Я уже все решил! Они все у меня попляшут! Сдохнут! Сдохнут! Дай только закончить «Звездопад»!!!

– Феликс! – одернула меня испуганная Полина.

– НЕЕТТТТТТТ!!! – кричу я все громче и громче и мой голос разносится на весь зал. – Я уничтожу их! Вырублю с корнем!!! Они все подохнут! Подохнут в ужасных муках!!! Обещаю, клянусь!!!

Из дальнего угла вдруг послышались ехидные смешки. Ошалев от неожиданности, я повернул голову и увидел компанию из нескольких нетрезвых юнцов. Сидящие за столиком ребята, похоже, меня узнали и теперь, оживленно переговариваясь, смотрели на нас с Полиной и с азартом комментировали нашу беседу. Особенно им нравилось обсуждать мои слова и мои эмоциональные вспышки.

– Ооо, Ыыыы… «Уничтожу их всех»! – Изображал меня парень в полосатом свитере, комично потрясая руками. – Как же он это так делает-то смешно?

– Пацаны, – осторожно спросил второй, – вы уверены, что это Серебрянников!

– Да точно! – засмеялся третий, в синей олимпийке с надписью «N.Y.». – Напился в полный хлам, лыка не вяжет! На девку свою кричит, видно ссорятся!

– Телочка-то, кстати, ничего. – Поддакнул первый.

– Угу, я б ее трахнул!

– Гы-гы, я бы тоже!

– Ха-ха-ха!

Да как они смеют, жалкие молокососы?!!! Я же Феликс Абрамович Серебрянников, великий певец!!! Я вмиг мог уничтожить любого представителя этой жалкой гопоты! Достаточно было позвонить Палычу или кому-нибудь еще, чтобы их завтра же взяли с героином у метро или вывесили за ноги из окна пятнадцатого этажа, чтобы эти никчемные твари, вымаливали прощение! Меня буквально затрясло, от гнева запылали глаза. Перегнувшись на стуле, я повернулся к подросткам и на все кафе заорал:

– Эй, молокососы!!! Вы что?!!! Совсем нюх потеряли?!!!

Услышав, что я ору на них, парни быстро сникли. Несмотря на всю спесь, они явно понимали, что связываться с человеком моего уровня не стоило, ибо это могло сулить им огромные неприятности.

– А ну марш отсюда на хуй!!! – закричал я так, что изо рта полетела слюна. – Марш отсюда!!!!! – орал я. – БЫСТРО!!!

Сидящая в кафе публика онемела. Я был красным, как рак, глаза метали молнии. Молодняк мигом раскис – не ожидал и столь быстрой и жесткой реакции. Посетители заведения испуганно перешептывались и смотрели на нас – то на меня, то на подростков – ожидая развязки.

Понимая всю бесперспективность ситуации, один из парней уже, начал было вставать и с жалким выражением лица двигаться к выходу. Однако третий парнишка – тот самый, что в олимпийке «N.Y.», в котором, похоже, взыграла уязвленная гордость, резко его одернул.

– А что ты нам тут указываешь?!!! – Закричал он мне. – Думаешь что, звезда и тебе тут все можно?!! А у меня папа… депутат. Что дальше?

– КАКОЙ К ЧЕРТУ ДЕПУТАТ?!!! – От такой наглости меня затрясло еще больше… – Я вам что тут, воспитательница, чтобы с малолетками пререкаться? А ну марш отсюда, гниды!!! Нет, вы хоть понимаете, что это полный пиздец?!!!

– Остынь, старик. – Вякнул парнишка в полосатом свитере. – Мы никуда не уйдем.

– Ах так! – Схватился я за мобильник. – Палыч!!! А хотя к черту Палыча! – Я бросил трубку в сторону. – Сейчас я вам сам покажу!!!

Не успев закончить последнюю фразу, я бросился к столу подростков. Публика кафе онемела от ужаса. Меня словно ошпарило кипятком. Сметая на своем пути чужие столы с напитками, я несся к подросткам и готов был передушить их всех, абсолютно всех!!!

Но вдруг… Нет… Нет… Только не сейчас…!!!!

Легкие словно перекрыло плотиной; я начал глотать воздух, как рыба, из носа предательски закапала кровь. Тело плыло, ноги не слушались. Всеми силами стараясь совладать с предательским приступом, я зашатался и облокотился на какой-то стоящий рядом стол. Падая, я свернул чашки, тарелки и блюдца, основательно залив одежду сидящей за этим столом оцепеневшей парочки.

Меня штормило и трясло, глаза выкатывались из орбит. Я мычал, пытаясь, хоть как-то собраться. Оторопевшие подростки, которые сначала не на шутку перепугались, заметили свое превосходство и начали надо мной откровенно смеяться.

– Ооо, смотри, а старик-то пьян! – Ржал «сын депутата». – Даже встать не может!!! Да… это смешно!!!

– Суки… – Стонал я. – Завтра вам всем прострелят башни… Будет что на том свете вспомнить… обещаю…

На мои проклятия и слова юнцы не обращали внимания, продолжая гоготать.

– ДА КАК ВЫ МОЖЕТЕ, ПРИДУРКИ?!!! – Неожиданно вскочила из-за стола Полина. – Вы что, не видите, что человеку стало плохо?!!! Он не пьян, у него приступ… А ну быстро отсюда марш! Пожалуйста, не нарывайтесь на неприятности.

В этот момент Полина выглядела столь решительной и сильной, будто это была не юная девочка-актриса, а настоящая женщина-воительница, древнегреческая амазонка. В ее голосе звучали сила и уверенность. Почувствовав ее превосходство, гогочущие подростки мигом заткнулись и растерялись.

– А что мы… – Мямлил второй. – Мы просто так… Он сам начал…

– Да мне наплевать, кто из вас первый начал! – закричала Полина. – А ну вон, быстро!

Она угрожающе шла к их столу, поигрывая мобильником. «Депутатский сын» попытался, было, хорохориться, однако парень в полосатом свитере толкнул его в бок. Похоже, он понял всю бесперспективность ситуации и тоже решил ретироваться.

– Ладно, Серый, не вые… пендривайся… – При Полине сопляки даже не смели материться. – Пойдем отсюда скорее… Мы же не хотим проблем…

Виновато опустив глаза, ребята быстро прошли к выходу. Тот парень, что первым подал идею об «отступлении», даже подошел к Полине и извинился. Полина спокойно посмотрела на него и сказала, что ничего страшного нет, все нормально, все помирились, и, как только они ушли, она бросилась ко мне, помогать бороться с приступом.

– Феликс… Феликс… Ты как? – Она старалась приложить к моему лбу платок. – Скорую! Быстро! – крикнула она бармену, который все это время стоял как истукан.

– Уфф… – Я постепенно приходил в себя. – Все н-нор-мально…

– Феликс, ты должен поехать к врачу!

– Не-не! – Хотя тело, по-прежнему, плохо слушалось, я чувствовал в себе уже немалую уверенность. – Поеду домой, отлежусь… Все будет хорошо…

Ноги до сих пор двигались как ватные, но я приходил в себя. Оставив бармену пятьсот баксов в качестве компенсации за погром, я вышел на улицу и поплелся к дороге. Полина, поддерживала меня за локоть и довела до самой проезжей части, где я поймал такси и поехал домой на Николину. В душной машине мне было немного не по себе, но постепенно я оклемался, открыл заднее окно, высунул голову и стал глубоко дышать.

 

30

Когда я преступал порог дома, в голове чувствовалось брожение и неуверенность, будто я возвращался с недельной пьянки. По-моему, у меня дергался висок – или мне так казалось. Необходимо было полежать несколько часов и оклематься.

Но как только я вошел в гостиную, сразу увидел разгневанную Марину в ее розовом ночном пеньюаре. Ее лицо искажала гримаса злости. Ясно. Она все знала…

– Ах, вот ты где! Ты все шляешься, сукин сын! Что? – кричала она, размахивая руками. – Очередную шлюху себя нашел, деньги некуда тратить?

Мое сердце сжалось… Никто не смеет так говорить со мной, никто не смеет оскорблять Полину.

– Заткнись! – заорал я во весь голос. – Заткнись! Полина не шлюха! Посмотри на себя, мерзкая сисястая шваль!

Действительно, в этом нелепом розовом прикиде, в этой псевдоэротичной ночнушке, Марина смотрелась как огромная разжиревшая курица, напялившая на себя купленный на распродаже в секс-шопе наряд. Я знал, что вопрос веса – больной для Марины: она постоянно ходила к разным диетологам и тратила кучу денег на таблетки – ума не хватало от дивана жопу оторвать. Но в том моем состоянии меня нельзя было остановить. Я мог высказать все, все самое неприятное…

– Что?! – Взорвалась Марина. – Да как ты смеешь? На себя посмотри. Обрюзгший пьяный уродец, снимающий дешевых проституток… Конечно, как мужчина, ты уже давно никто, и никто тебе, кроме как за подаренный «Мерседес» и бутики не даст!

– Да как ты смеешь мне это говоришь, шваль! – закричал я. – Ты! ТЫ!!!! Мерзкая тварь, которая живет на мои деньги… Да если бы не я, ты вообще бы уже давно ушла на дно – вместе с твоим дебилом Ванечкой, которого ты воспитала полным недотепой!

– Не смей так говорить про нашего сына! – заорала она. – Ты никогда не уделял ему времени со своими гастролями и концертами, тебе больше нравилось проводить время с друзьями-кретинами, продюсерами-мудаками и продажными шлюхами!

– Заткнись, Марина… – От ее крика мне становилось дурно. – Заткнись… – Я наклонился вперед. – Заткнись, прошу тебя…

– Неет, дорогой! – она видела что, мне плохо, но от этого ее охватило злорадство. – Я тебе все выскажу! Ты забыл, как приехал в Москву никем и ничем, как ты бегал по этим консерваториям с нотами, неудачник? Ты забыл, как тебе помог мой папа, познакомив с Димой, который устроил тебе первый в жизни концерт? А когда в девяностые ты, как мудак, ушел из Союза Музыкантов и сидел, сложа руки, не мой ли брат устроил тебя на радио? А?

– Такого не было, нет… – Я оседал на пол, чувствуя, что жизнь почти покидает меня.

– Ты послушай! – Она явно хотела добить меня. – А все эти твои вечные депрессии, истерики, кризисы? Я всегда это терпела, я всегда старалась быть с тобой мягкой.

– Неет… – Я уже буквально стоял на коленях, держась за голову. – Нет…

– И запомни, Феликс. Другая женщина давно ушла бы к другому человеку, плюнув на все твои миллионы. Лишь такая как я может тебя терпеть. И знаешь, я очень жалею…

– НЕЕЕТ! – Огромным усилием я собрал себя в кучу, вскочил и бросился на нее с кулаком. – Да как ты смеешь, сучка! Ты в жизни ни копейки без меня не заработала! Я… яяя… Я…!

В диком порыве злобы я явно не рассчитал удар и пронесся мимо. Захлебываясь на ходу воздухом, я споткнулся и упал на пол, ударившись головой. На меня посыпались жестокие удары ногами…

– Запомни… Феликс! Запомни!!! – Последнее, что я слышал: – Ты просто неудачник!

Все померкло, я потерял сознание, провал…

 

32

– Ему нельзя больше волноваться. Любое волнение может оказаться критическим.

– Да, доктор, я все понимаю. Вы даже не представляете, какие усилия я прилагаю.

– Поймите, это не шутки. Ему нужен серьезный отдых подальше от города и как можно скорее.

Эти слова проходили словно через вату, я слышал их будто издалека. Постепенно я понял, что нахожусь в больничной палате. Когда я наконец смог открыть глаза, вокруг была тишина. Рядом сидела Полина.

– Где доктор? – спросил я. – Что со мной случилось?

– Только что ушел. Феликс, – ее глаза были полны тревоги, – ты еле уцелел.

Я попытался шевельнуться, но ощутил резкую боль в шее.

– Жена тебя била… – Мрачно продолжила Полина. – Если бы она не остановилась, могла бы вообще убить. Вот гадина какая. Ведь видела, что тебе плохо. А нет, специально, добивала.

– Ах, сука… – С ненавистью сказал я, постепенно вспоминая происшедшее. На глаза наворачивались слезы… – Она еще ответит!

– Феликс, тебе нельзя нервничать. Ну как ты мог дойти до такого?

– Иначе было нельзя.

– Я понимаю, дорогой. – Полина положила мне руку на лоб, проверяя температуру. – Ты был в отключке два дня. Я звонила на мобильный, на работу, даже домой. Жена твоя, как услышала женский голос, взвизгнула и бросила трубку. Мне помог твой директор Вова. Он сказал мне, что тебя обнаружили охранники и отвезли в больницу. Как только я узнала, я сразу поехала сюда…

– И долго ты здесь уже сидишь? – спросил я.

– Несколько часов.

– Полина… – Я пытался взять в руку ее ладошку. – Полина, ты такой молодец.

– Брось ты… – Печально сказала она, а потом улыбнулась. – Я рада, что с тобой все хорошо. Смотри. – Она стала доставать из-за тумбочки пакет с продуктами. – Я привезла тебе кое-что вкусненькое.

– Полина, – я прямо расстрогался, увидев свой любимый бельгийский шоколад, – я все оплачу… как только выздоровлю.

– Даже не думай. – Она резко встала. – Ладно, извини, но мне надо на работу. Лежи здесь, отдыхай. Чуть позже зайдет доктор.

Она склонилась надо мной, поцеловала в губы и ушла, оставив в воздухе запах духов и ощущение нежности.

Я сделал усилие и повернулся. Вытянул затекшие от продолжительного лежания конечности. Кулаки сжимались в бессильном порыве. Опять! Нужно что-то делать.

Но что? Мысли вертелись в голове, как кролики на вертеле.

В первую очередь я поклялся себе обязательно довести до ума «Звездопад». Это мой последний шанс на победу. Иного выхода нет. А пока, надо сделать одно дело.

Дверь отворилась. Вошел седой врач с бородкой. Посмотрев на меня, он проверил пульс, поправил капельницу, и затем обратился ко мне:

– Феликс Абрамович. В вашем возрасте и при ваших сосудах нельзя совершать необдуманные поступки. Будьте в следующий раз осторожнее. Я надеюсь, ваша подруга Полина вам объяснила.

– Да, доктор.

– Я выпишу вам кое-какие лекарства. – Продолжал врач. – Там большой список всевозможных препаратов – «Глицин», «Кавинтон», еще кое-что. Конечно, после выписки некоторое время вам надо наблюдаться у невропатолога, хорошо было бы еще сделать УЗИ головного мозга и томограмму.

– Хорошо. – Сказал я. – Доктор, можно трубку?

– А? Да-да, конечно.

Когда врач принес мне больничный телефон, я поблагодарил его и стал вспоминать номер. Наконец, когда нужная комбинация высветилась в моей голове, я взял в руки трубку и стал нажимать кнопки.

– Алло? – После нескольких гудков послышался басистый прокуренный голос.

– Привет, Палыч. – Сказал я.

– О, Феликс… Это ты? Как у тебя там?

– Слушай, есть дело…

Объяснив Палычу ситуацию, я положил трубку на тумбочку, вытянул ноги и с блаженной улыбкой откинулся на подушку.

 

33

Пока я находился в больнице, Полина буквально обрывала мой телефон. Она звонила постоянно – по несколько раз в день. Спрашивала, все ли у меня в порядке, не нужно ли что-нибудь привезти, помочь. Мне, право, было неудобно – ну что же она возится со мной как со стариком? – но в то же время, приятно до умопомрачения – впервые в моей жизни появился преданный человек, который поддерживал бы меня в беде и не ждал от меня денег.

Я лежал в палате и думал, где же в отношениях с семьей я допустил ошибку. Несомненно, я слишком много занимался работой и совсем не уделял внимания домашним. Ванечку надо было воспитывать раньше. Если бы я занялся сыном еще до восьмого класса, когда в первый раз заметил его тягу к ночным приключениям и прогулам, возможно из него бы не получился такой лоботряс. А эта сука Марина – надо было побольше пилить ей мозг, а Ване чаще давать ремнем по жопе, да так чтобы неповадно было. А то она постоянно выгораживает его, идиота, даже пальцем не дает тронуть…

Впрочем, о семье мне почему-то не хотелось вспоминать. Мысли о семье все чаще вытеснялись Полиной. Она была для меня как мать, как подруга, спасательный круг и даже жилетка. Я мог сказать ей абсолютно все, не боясь упасть в ее глазах или показаться слабым. Возможно ей нравилось, что такой сильный мужчина из сильного льва превращается в ее руках в беспомощного котенка – я слышал, что многих женщин такое заводит. В любом случае, Полина оказывала мне такую духовную поддержку, которую я не получал от Марины последние лет пятнадцать.

Было несколько звонков по работе. Коллеги, в основном, интересовались моим здоровьем – лицемерные суки, как я их ненавижу. Звонил Скворцов, спрашивал о самочувствии. Когда я услышал его голос в трубке, я сжал от злобы кулаки. Это ведь ты, сука, рассказал все журналистам, это ты, сука, дал им комментарий! Ты думаешь, я тебе теперь буду верить и прощу? Нет, мразь! Ты уже в моем черном списке! Разбитый после разговора со Скворцовым телефон невозможно было восстановить, Полина отдала мне свой старенький «Siеmens», я вставил в нее свою сим карту и снова был на связи.

Подчиненные спрашивали про «Звездопад» и боялись затрагивать тему Полины. Все помнили историю с пиарщиком Костиком, с работы вылетать никто не хотел. Пару слов насчет Полины попытался вставить мой администратор Костя, но я четко ему намекнул, что если он не хочет околачиваться у биржи труда, тему моей личной жизни лучше не поднимать.

Позвонил Ванечка, что-то лепетал, желал скорейшего выздоровления, рассказывал, что очень усердно учится, старается. Я конечно же не поверил ни одному его слову, тем более в какой-то момент я яственно услышал женский хохот. Наверняка сидел в ресторане с какой-нибудь очередной первокурсницей, рассказывал, кто его папа, угощал на халяву и готовился драть ее на своей съемной хате за 2500 в месяц… Эх, выйду из больницы, достану наконец свой ремень… Теперь Марина меня не удержит, Марина в прошлом…

Но какой все-таки молодец Полина. Даже предложила пожить мне у нее некоторое время, пока я не окрепну и не смогу вернуться к жене. Я, конечно, отказался – это уже слишком, что я бомж какой что ли, у меня и своя вторая квартира есть. Но Полина не уступала: сказала, что все равно поселится со мной, будет ухаживать, помогать мне, готовить. Никакие аргументы про рестораны и домработницу она слышать не хотела. Черт побери, а ведь это приятно – будет сидеть со мной, греть меня своими теплыми ладошками, поить чаем… А может быть наконец-то мы сможем заняться с ней любовью… страстно и нежно… Когда я представлял это, судорогами сводило пах.

Да, все меня бросили, но у меня остался близкий человек. Я благодарил бога за Полину и обещал себе никогда ее не забывать.