Почувствовав жуткий холод во всем теле, полуобнаженный мужчина с трудом раскрыл глаза. Брызги воды, доносимые резкими порывами ветра, словно адские плети, хлестали по спине и сразу же отдавались колющей болью в голове. Некоторое время он судорожно пытался подняться, но застывшие конечности не хотели слушаться, и он снова падал на мокрый песок. Полежав еще немного, стараясь собрать мысли в кучу, мужчина попытался позвать на помощь, но легкие были скованы дрожью, что не позволило издать даже звука, и он, уже почти совершенно отчаявшись, повторил попытку встать на ноги. К счастью для него, это получилось, и, скрючившись, стараясь как можно сильнее обнять себя руками, мужчина, трясясь от холода, соображал, как здесь оказался, но вспомнить совершенно ничего не мог.

Сейчас он находился на берегу какого‑то водоема. Море это, широченная река или просто огромное озеро — не было ясным. Впрочем, в какой‑то момент он увидел где‑то вдали нечто похожее на корабль. Присмотревшись внимательнее, мужчина даже смог разобрать очертания его корпуса. Судно выглядело достаточно странно и больше напоминало авианосец, и если это было так, то вопрос с водоемом отпадал сам собой — мужчина стоял на берегу моря. Осознание этого немного шокировало его, но при этом придало чуточку бодрости, и он, развернувшись, медленно перебирая ногами, двинулся подальше от берега…

Где‑то вдали виднелись осиновые колки, а перед ними — огромное широченное поле, густо поросшее высокой травой. Мужчина направился в ту сторону, понимая, что лес немного скроет его от ветра, но, пройдя чуть более ста метров, он вдруг наткнулся на асфальтированную дорогу, что снова заставило призадуматься. Шоссе просматривалось далеко вперед, но каких‑либо признаков жизни не наблюдалось. Не было ничего: не машин, ни людей, лишь пустая трасса, достаточно обильно покрытая нанесенным сюда песком и явно давно не чищенная.

О том, куда именно вело шоссе, мужчина особо не задумывался. Куда более важным было осознание того, что любая дорога приводит к населенному пункту, а это значило, что двигаться нужно было именно вдоль нее.

Судя по километражным столбикам, мужчина прошагал более пяти километров. Он успел обсохнуть и стряхнуть прилипший к телу песок. Холод, несмотря на сильный ветер, уже не так сильно донимал, и теперь путник двигался достаточно уверенно. Спустя еще какое‑то время впереди показалась табличка с указанием населенного пункта. Подойдя ближе, мужчина прочитал надпись: «Комышово 4 км». Обрадовавшись такому известию, он с еще большим задором зашлепал босыми ногами по асфальту, а примерно через час на горизонте появились первые строения. Увидев их, он широко улыбнулся, но тут же изменился в лице, когда невдалеке, у придорожной заправочной станции, показались несколько человек в военном обмундировании, а рядом с ними — огромный восьмиколесный бронетранспортер. В голову сразу же закрались какие‑то подозрительные мысли. За все время пути он не встретил ни одного автомобиля и уж тем более человека, а тут на пути попались не мирные жители, а, судя по всему, военные, отчего ему стало как‑то не по себе. Впрочем, останавливаться мужчина не собирался а, наоборот, даже ускорился, приближаясь к заправке.

В какой‑то момент до него уже начали доноситься обрывки разговоров, но разобрать, о чем говорят солдаты, все еще не получалось. Ему вообще показалось, что эти люди общаются на каком‑то иностранном языке, но это сейчас не было особо важным, и мужчина все так же спешил к военным.

Внезапно бронетранспортер взревел мотором. Солдаты, бродившие рядом, тут же начали заскакивать на машину, рассаживаться на броне. Испугавшись, что эти люди сейчас уедут и он снова останется один, мужчина попытался закричать, но голос так и не вернулся к нему, и послышался лишь приглушенный хрип. Внутри закипела злость. Собравшись с последними силами, он бегом рванул к военным, отбивая стопы об асфальт. Бронетранспортер же, рыкнув двигателем, выпуская черные клубы дыма, выехал с территории заправочной станции и медленно направился в сторону поселения. Мужчина бежал без остановки, при этом не оставляя попыток закричать. В какой‑то момент он наконец понял, что броневик ему не догнать, и остановился, затем, пытаясь отдышаться, медленно присел на асфальт. На удивление, бронетранспортер тоже прекратил движение, и солдаты заметили обнаженного мужчину. Один из них даже что‑то крикнул, указывая рукой на него. Мужчина тут же вскочил на ноги и торопливо начал приближаться к военным. В этот момент несколько бойцов спрыгнули с броневика и нацелили на него свое оружие, а башня броневика развернулась, демонстрируя крупнокалиберный пулемет. Мужчина резко остановился, подняв руки вверх, и снова попытался что‑то сказать, но в ту же секунду почувствовал адскую боль в правой руке. Его замерзшее тело тут же обдало чем‑то влажным и горячим, а у ног что‑то шлепнуло, и краем глаза мужчина увидел свою собственную руку, буквально оторванную у локтя, и это было последнее, на что он обратил внимание. В тот же миг в его груди образовалась огромная дыра, а тело отшвырнуло на несколько метров в сторону…

* * *

В ужасе открыв глаза, я, словно кипятком ошпаренный, попытался выскочить из спальника, но его теснота не позволила это сделать достаточно быстро и лишь еще больше напугала. Провозившись несколько секунд, я наконец освободился от мешка и, потрясенный увиденным, тут же приложил руку к груди. Только в этот момент ко мне пришло осознание того, что это было всего лишь еще одно дурное видение. Сердце колотилось бешено, и я, успокаивая себя, задышал как можно глубже. В очередной раз сон смотрелся как‑то со стороны, но при этом я почему‑то явственно ощутил на себе ранение от крупнокалиберного пулемета. В своих сновидениях я не различал четких образов, и, возможно, этот сон вообще был не обо мне, учитывая то, чем он закончился. К тому же достаточно логичным можно считать то, что и прошлые видения ко мне не относились. Вот он и ответ, почему я не чувствовал достаточно крепких переживаний о том, что снилось. Другой вопрос, почему именно меня посещают подобные видения и о ком они?

Не знаю почему, но я подумал, что некоторые ответы смогу получить именно во сне, и твердо решил, что нужно снова лечь спать. Другое дело, что сонливость как рукой сняло, и я долгое время просто сидел на корточках, глядя на игривое мелькание угольков от костра. Впрочем, чуть позже я все‑таки решил забраться в спальный мешок и некоторое время, любуясь освещенными луной кронами деревьев, размышлял о своих видениях и незаметно для самого себя задремал.

* * *

Небольшой седан белого цвета, тихо урча мотором, припарковался прямо под окнами панельной пятиэтажки. Молодая женщина, сидящая впереди на пассажирском сидении, извлекла из сумочки мобильный телефон и, повернувшись к водителю, спросила:

— Готов?!

— Секундочку! — Ответил тот, перебирая треки аудиозаписей на FM — трансмиттере, подключенном к автомобильному прикуривателю.

— Давай, я уже звоню!.. — сказала девушка, прикладывая мобильник к уху.

Парень кивнул, не отводя взгляда от радиоэлектронного устройства, а девушка через несколько секунд начала разговор по телефону:

— Викусик, привет! — сказала она собеседнице, неумело имитируя встревоженность. — Ты радио слушаешь?! Нет?!.. Включи срочно!.. Там что‑то невообразимое творится!.. Да я тебе говорю, сама не поняла, но что‑то серьезное очень!.. Музыка?!.. Не, не, волну смени!.. Какая?! Сейчас, секунду, посмотрю!.. — Девушка повернулась к мужчине и, прижав ладонью микрофон телефона, шепотом спросила: — Какая волна, Саш?..

Мужчина постучал пальцем по маленькому экранчику трансмиттера, где подсвечивались цифры диапазона волн, и девушка продолжила разговор:

— Восемьдесят семь и пять… Ага, я тоже про такую не знала!.. Случайно наткнулась, а там кошмар какой‑то!.. Нашла?!.. — спросила девушка и помаячила рукой мужчине, а тот нажал какую‑то кнопку на приборчике. — Все — все, я отключаюсь!.. — продолжила девушка. — Чуть позже созвонимся!.. Какой ужас, боже!.. — С трудом сдерживая смех, сказала она и прервала разговор.

Водитель немного прибавил громкость на автомагнитоле, и из динамиков послышался голос какого‑то человека:

— Внимание, внимание!.. Работают все радиостанции страны!.. Убедительная просьба не покидать свои дома и не выключать радиоприемники!.. Повторяю!.. Убедительная…

— Блин, как на Левитана‑то похоже!.. — восхищенно сказала девушка.

— Сейчас на компьютере и не такое можно устроить!.. — усмехнулся водитель. — Скоро вообще вокалисты и музыканты не нужны будут… — он повернул голову к задней части салона и кивнул, указывая на футляр с гитарой, лежащий на заднем сидении.

— Только что нам поступила информация о приближении к земле огромного астероида!.. Внимание!.. Специалистами НАСА, благодаря российской сети космического мониторинга, было установлено, что объект столкнется с планетой предположительно через тридцать три минуты и тридцать три секунды!.. Внимание!.. Единственный способ избежать катастрофы — это простить самого замечательного парня, который вас безумно любит, и позвонить по номеру….

— Саш, еще раз обидишь ее… — прищурившись, девушка посмотрела в глаза Александра, демонстрируя легкую угрозу. — Сами будете разбираться!.. Я помогать не буду больше, понял?!

— Светик!.. — мужчина хотел было что‑то ответить, но в его зажатой ладони завибрировал телефон, и, посмотрев на экран, он улыбнулся. — Спасибо тебе!.. — произнес Саша, отвечая на звонок. — Привет!.. Чего, и вправду испугалась?! Да ну?! А мне это прикольным показалось!.. Ну, ладно… Ты это,… прости меня, пожалуйста!.. Так точно — сволочь! Но ты же любишь животных, а я как раз еще та скотина!.. Что Светке передать?! — переспросил Саша и, повернувшись к пассажирке, растекаясь в улыбке, произнёс: — Она сказала, что ты сучка!..

— Ага, ей того же передай!.. — ответила девушка, отвернувшись к окну, а Саша продолжил разговор по телефону:

— Зайка!..Ну, зай!.. Я тебя люблю, слышишь?! Люблю! Больше всего на свете!.. Правда, правда!.. Веришь?! Слушай, а выходи за меня замуж, а?!.

* * *

Буквально в метре от окна одноэтажного дачного домика что‑то громыхнуло. Мужичок довольно крепкого телосложения, одетый в полевую форму цвета хаки с темно — зеленым бронником на груди резко присел на пол. На голову, прикрытую черной банданой с изображением черепа в районе лба, тут же посыпались брызги стекол, отчего тот сильно зажмурился. В ту же секунду рядом с ним расположился еще один мужчина лет тридцати на вид с выбритой наголо головой. Выглядел он совершенно не по — военному: синие, достаточно потертые джинсы, толстенная кожаная куртка коричневого цвета, на которой пестрило множество ярких надписей. Единственное, что не клеилось к его образу, так это огромный пулемет «Печенег», который он сразу же после взрыва, откинув сошки, установил на подоконнике.

— Воги пошли!.. — спокойно произнес мужичок в бандане, стряхнув осколки стекла со своего плеча, и быстрым движением зарядил гранату в подствольник своего автомата. — Ща вам, сука, в ответочку прилетит!..

— Хорошо хоть сюда не влетела!.. — сказал человек в кожаной куртке, выискивая кого‑то через прицел пулемета.

— Пацаны, может, ну его?! — тяжело дыша, проговорил довольно полный парнишка, сидящий в углу небольшой комнатки, судорожно набивая патронами рожок для АКСУ. — Может, без боя выйдем, а?! Один хер прижмут ведь!..

— Жизнь — боль!.. — сухо произнес мужчина в бандане, осторожно выглядывая в окно.

— Череп, ты уже задрал с этой тупой фразочкой!.. — выкрикнул толстый парень. — На лбу себе татуху нахерачь, чтоб все читали и плакали!..

— На лбу‑то?! Хм… Неплохая идея!.. — усмехнулся Череп. — Из заварушки выб…. — не успел договорить он, как рядом с домом разорвалась еще одна граната.

— Твою ж!.. — выкрикнул мужичок с пулеметом, резко прислонившись к краю стены у окна, напугавшись взрыва. — И вправду зажмут ведь, подлюки!.. — продолжил он, глядя на Черепа, сидящего под подоконником и царапающего что‑то острием ножа на пластиковом прикладе автомата.

— Да, не понтите вы!.. — произнес Череп, продолжая возиться с автоматом. — Харли, успел кого‑нибудь заметить из них?..

— Да ни хрена!.. — ответил мужчина, держащий в руках пулемет, и снова попытался выглянуть в окно. — По — любому за домиком напротив засели, гниды!..

— Вот и мне это не нравится!.. Не стреляют ведь почему‑то… Тупо, вогами кидаются…

— А я вам говорил, что телок валить надо было!.. — Недовольно проговорил толстый. — Нет, вам же отпустить захотелось!..

— Слышь, Фетсо, не гунди, а! — поморщившись, сказал Харли. — Тебя с твоим прибором просто на вторую не хватило, вот и ноешь!..

— Чего?! — возмущенно протянул толстяк.

— А ничего!.. Член, говорю, у тебя такой же, как и твой «Калаш»… — усмехнувшись, произнес Харли и добавил. — Укороченный!.. Вот ты и не решился на вторую бабу залезть!

— Ты оборзел, что ли, сука?! — зло проговорил парнишка и, с небольшим трудом поднявшись, навел ствол АКСУ на товарища.

— Заткнитесь оба! — рявкнул Череп. — Не хватало нам еще между собой заваруху устроить!.. А ты, Фетсо, успокойся!.. — продолжил он, обращаясь к толстяку. — Вы сами захотели порезвиться, а теперь ссытесь проблемы разгребать!..

— Захотелось?! А из‑за кого теперь проблемы?! — не успокаивался парнишка. — Кто нам помешал их после завалить?! А?! Ясен пень, что они разведке нас сдали!.. Теперь все!.. Хана, мля!..

— Я не убиваю женщин!.. — убирая в чехол армейский нож, спокойно произнес Череп. — Да и не разведбат это, а спецы, стопудово!..

— С чего мысля?! — Харли вопросительно посмотрел на мужичка в форме.

— С того, что пока вы пятки отбивали наперегонки сюда, я успел неплохо разглядеть их!.. Так что, Фетс, можешь идти сдаваться!.. Глядишь, повезет!..

— Да пошел ты!.. — ответил толстяк, и в ту же секунду раздался новый взрыв прямо у окна.

Один из осколков гранаты попал прямо в щеку парня, но, к счастью для него, прошел по касательной и лишь оставил глубокий порез. Толстяк взвыл, приложив руку к ранению, и присел на корточки. Харли же, свесив пулемет на лямке, держался за голову. Видимых повреждений на его теле не было, но, судя по всему, его немного контузило, впрочем, как и Черепа, у которого из одного уха показалась тонкая струйка крови.

— Суки… — не слыша сам себя, протянул Череп и, быстро поднявшись, навел прицел подствольника на строение через дорогу, а затем выпустил гранату в ответ и, присев обратно, дернул за штанину пулеметчика, кивком указывая на его оружие.

Харли, сообразив, что от него требует товарищ, присел на одно колено рядом и выставил в проеме окна пулемет. Стрелять он начал почти сразу же, заметив нескольких приближающихся к их укрытию человек. Двигались они небольшими перебежками между разнообразными сараюшками, дровяниками и кладовками, низко пригибаясь, и пока были еще далеко. В какой‑то момент Харли даже показалось, что он зацепил одного из них и тот упал, но наверняка это не было ясным. В ответ тоже начали стрелять, причем достаточно метко. Несколько пуль, выбивая щепу, простучали по подоконнику совсем рядом, и, опасаясь за свою жизнь, Харли убрался от окна. Череп, мельком взглянув на пулеметчика, презрительно помотал головой и, зарядив еще один ВОГ в подствольник, медленно высунулся в окно. Прицелившись в сторону небольшого бака с водой, за которым, как ему показалось, укрылись несколько спецов, он выстрелил гранатой, но сам укрываться не стал, ожидая взрыва. Интуиция Черепа не подвела, и, действительно, после того, как возле бака негромко бахнуло, одного из бойцов откинуло в сторону, а еще двое рванули врассыпную. Этого‑то он и добивался, и, наведя метку коллиматорного прицела на ближнего спеца, он пустил короткую очередь. Пробежав еще не более двух метров, тот завалился лицом на землю и больше не шевелился. Второго бегуна срезать не получилось, и он успел скрыться из виду, а после в сторону окна снова полетели ВОГи, и Черепу пришлось уже отползти в глубь комнаты, скрываясь за стеной.

Некоторое время взрывы раздавались один за другим практически непрерывно. Совместно с ними по дому стреляли из автоматов, из этого следовало, что живых спецов там еще достаточно много. Сотни единиц пуль и бесформенных осколков роями проникали через проем окна, врезаясь в стену напротив, расщепляли мебель, рикошетили и, вгрызаясь в потолок или соседние стены, с грохотом обрушивали на пол штукатурку, отчего в помещении вздымались тяжелые клубы пыли. Из‑за непрекращающейся атаки к окну подойти было совершенно нереально. В голове Черепа возник достаточно резонный вопрос: почему ни одна граната до сих пор не влетела внутрь помещения? Ответ был очевиден: спецы решили взять их живыми, а это значило, что смерть им уготовили очень мучительную. Череп не раз слышал истории про их зверства над пленными. Многое из того, что рассказывали о спецах, врезалось в его память настолько отчетливо, что сейчас, когда Череп оказался в западне, он точно решил, что живым им не достанется…

В какой‑то момент выстрелы стихли, и Харли попытался выглянуть в окно, но тут же отпрянул в сторону, когда снова застрекотали автоматы. Почти десяток бойцов, разделившись, обходили дом с двух сторон и уже не прятались, а двигались в полный рост, нацелившись на проем окна.

— Третий! — хрипнула рация рядом с окном. — Светошумовую!

После этих слов Череп окончательно понял, что шансов избежать плена у них не осталось, и, когда он выхватил пистолет из кобуры и приставил к своему виску, у него даже сомнений не возникло, что нужно лишить себя жизни. В глазах его не было ни отчаянья, ни боли, ни сожаления. Складывалось ощущение, что все свое время он ждал, когда наступит подобный момент. Момент, когда не захочется сопротивляться, бороться, драться и кусаться за свою жизнь. Момент, когда проще всего будет решить свою судьбу самому…

Лицо Фетсо, который первым увидел приставленный к голове товарища пистолет, исказилось ужасом, а сам он еще сильнее забился в угол, направляя свой автомат на входную дверь. Харли же просто замер на месте, наблюдая за происходящим, и, судя по его лицу, он мысленно был солидарен с таким поступком.

— Отставить! — совершенно неожиданно послышалось из рации. — Отходим!..

Понять, что сейчас произошло, никто из находившихся в домике не смог. Фетсо, еще секунду назад сидевший зажмурившись в ожидании вспышки, широко раскрыл глаза, выражая дикое удивление. Харли так вообще ничего не понял. Слуха он лишился еще тогда, при разрыве гранаты, и в эту минуту даже не догадывался, что у них появился шанс выжить. Череп же, медленно убрав пистолет от своей головы, решил первым выглянуть в окно, и, когда он приблизился к проему, рука его непроизвольно разжалась, и пистолет упал на деревянный пол.

— Че там?! — нервно спросил толстяк, приближаясь к Черепу.

Ответ он получил только тогда, когда сам выглянул наружу. Группа спецназовцев медленно удалялась от домика. Странным казалось и то, что хорошо вооруженные бойцы отходили, совершенно не опасаясь выстрелов сзади, двигаясь так, словно и не было только что вооруженного столкновения. Но то, что произошло дальше, вообще поставило наблюдающих в тупик. Спецназовцы снова резко переменились в поведении и стали молниеносно рассредоточиваться, стараясь найти укрытие, только в этот раз, прячась за небольшими постройками, они развернулись так, словно собрались этот домик оборонять. Сразу же возник вопрос от кого? Скоплений зомби в округе не было видно, а нормальный человек вряд ли решится первым напасть на спецов, ведь это будет однозначным подписанием себе смертного приговора даже в случае удачи. На памяти Черепа были прецеденты, когда спецы, не обращая никакого внимания на людей его банды, атаковали союзников. Да и опять же ходили слухи, что при потере одного отряда они сразу же высылали дополнительные силы, при этом преследуя противника до тех пор, пока не убедятся в его смерти. Но слухи слухами, а сейчас же ситуация была вообще невразумительная.

— Череп, давай валить их нахер! — внезапно крикнул Фетсо и, наведя автомат на спину одного из двух спецов, укрывшихся за поленницей дров прямо по курсу, нажал на спуск. Грохнула короткая очередь, и боец, явно не ожидавший такого, сначала резко подскочил, но тут же потерял равновесие и завалился грудью на дрова.

— Ты че, мля, придурок! — вскрикнул Череп, понимая, что сейчас завяжется новый бой. — Ишак, сука! — не найдя других слов, рявкнул он и быстро навел автомат на второго спеца.

Выстрела не последовало. Череп просто не решился стрелять в спецназовца, который поднял руку с распрямленной ладонью, обозначая жестом просьбу не стрелять. При этом сам спец не поворачивал лица к домику, а продолжал высматривать что‑то впереди.

— Чего там?! — Харли вдруг крикнул Черепу прямо в ухо, отчего тот резко отпрянул в сторону.

— Ты дурак, что ли?! — взвизгнул он в ответ. — Чего орешь‑то?!

— Чего?! — снова гаркнул пулеметчик. — Не слышу ни хера!.. Громче говори!..

— Ай… — отмахнулся от него Череп и снова уставился в окно и в ту же секунду вскрикнул, когда увидел, как еще один спец повалился на землю. — Не стрелять! — заорал он, поворачиваясь к своим товарищам, но никто из них и не стрелял.

С интервалом в несколько секунд спецы один за другим падали замертво. Выстрелов слышно не было, и понять, откуда их атакуют, не представлялось возможным. Спецы метались от укрытия к укрытию, быстро целясь совершенно в разные стороны, пытаясь обнаружить противника. Когда же упал еще один, спецы явно запаниковали и рванули в сторону домика, где укрылся Череп с товарищами. Добежать им не удалось. Огромный черный внедорожник, пробив ограждение из частокола, буквально влетел откуда‑то справа на территорию домика. В ту же секунду на его крыше раскрылся люк, а из него появился шестиствольный пулемет.

Это было нечто. У бегущих людей отрывались ноги и руки, взрывались головы, фонтанируя кровью. Скорострельное чудовище в щепки разбивало укрытия, за которыми пытались спрятаться спецы. Тем же, в кого не попали с «Минигана», явно доставалось от снайпера, засевшего неподалеку. Это был не бой, а бойня.

После того, как стрельба прекратилась, внедорожник подъехал чуть ближе к домику. Пулемет на его крыше повернулся стволами в сторону окна, и теперь можно было разглядеть человека, управляющего им. Это был довольно‑таки молодой парень, глаза которого скрывали узенькие солнцезащитные очки. Аккуратно зачесанные набок волосы выдавали в нем довольно опрятного человека. Одет он был то ли в кожаную куртку, то ли в плащ черного цвета, понять наверняка не представлялось возможным, так как высунулся из люка он только по пояс.

— Мужики! — вдруг раздался голос из машины, видимо, усиленный громкоговорителем. — Давайте на выход!.. Только без глупостей, а то стрелок у нас нервный!..

— Мля, Череп!.. Че делать будем?! — опешив от такого поворота событий, спросил толстяк. — Это че за типы такие вообще?!

— А я почем знаю?! — занервничал Череп. — Выходить, походу, придется!.. Все‑таки не спецы, авось договоримся!..

— Может, это… с «Печенюшки» по ним?! — кивнув в сторону оглушенного товарища, держащего в руках пулемет, спросил Фетсо.

— Дурак, что ли?! — как‑то неохотно возмутился Череп. — Видал, у них хренотень какая на крыше?! Мигом, сука, этот дом в дуршлаг превратит!.. Выходить надо, говорю же…

— Мужики! — снова заговорил голос из машины. — Долго думать будем?! Сейчас орда зомбей сюда причешет — хуже будет!..

— Все, выходим!.. — неуверенно произнес мужчина в бандане. — Слыхал?! Вроде, без угрозы базарят!.. Да и сам посуди!.. Спецов вынесли нахер, а в нас не лупят!..

— Может, все же не надо?! — не успокаивался толстяк.

— Мля!.. — злобно начал Череп. — Ты еще минут двадцать назад спецам сдаться хотел!.. А тут зассал!..

— А ты!.. А ты!.. — обидевшись, запыхтел Фетсо. — Ты вообще застрелиться хотел!.. Я тебе не доверяю!

— Твою‑то чебураху, Фетсо!.. — разозлился Череп. — Ты, мля, знаешь, что бы с тобой, сука, эти твари сделали, а?! Тебе бы, твою мать, прежде чем убить, каждый палец сначала отрезали, включая твой никчемный двадцать первый!.. Понял?!

— Ну, и сука же ты!.. — зло процедил толстый. — У меня нормальный прибор, понял?..

— Да плевать мне на твой прибор, придурок!.. Выжить сейчас надо!.. Потом меряться будем!.. Давай, двигаем! — сказал Череп и, дернув за рукав Харли, осторожно шагнул к выходу.

Автомат Череп закинул за спину и старался двигаться как можно увереннее, хотя лицо его все‑таки довольно сильно выражало беспокойство. Следом за ним по одному на улицу вышли толстяк, держащий свой АКСУ наготове, и Харли. Последнему было явно тяжело передвигаться. Пошатываясь из стороны в сторону, он с трудом переставлял ноги, то и дело стараясь не упасть. Навстречу им из внедорожника выбрались двое. Один из них — довольно крепкий мужчина, в военной форме зеленого цвета, выглядящий лет на сорок, с залысиной на голове и густой щетиной на подбородке. Второй же выглядел чуть моложе, но это, наверное, из‑за того, что он был чуть худощавее телосложением и имел густые, хоть и короткие, волосы, при этом лицо его было гладко выбрито. В машине еще оставалось, как минимум, двое: пулеметчик, направивший орудие на группу Черепа, и водитель, который показался довольно пожилым человеком с поседевшей бородой и, что совершенно не вязалось с его возрастом, кепке — бейсболке.

— Дарова, мужики! — хриплым, словно сильно простуженным, голосом поздоровался мужчина с залысиной, протягивая руку Черепу. — Нехилая у вас тут заваруха была, правда?!

— Здорово!.. — Череп неуверенно протянул руку в ответ. — Спасибо за помощь!..

— Да нет проблем!.. — расплываясь в улыбке, произнес хриплый. — Всегда рады!.. Давай знакомиться, что ли?! Я Грешник, а это… — он приложил левую руку к плечу товарища. — Альтер!.. Тот… — он указал на крышу внедорожника. — Нео!.. Водилу нашего Монахом кличут!..

— Грешник, значит?! — вопросительно произнес Череп. — Слышал я про тебя!..

— И что слышал?

— Говорят, ты сволочь редкостная, но мужик правильный!..

— Ха — ха!.. — засмеялся Грешник. — Видал, Альт?! — он снова хлопнул по плечу друга. — Какой, мать его, контраст!.. Вы‑то что за перцы будете?!

— Ну… — протянул Череп. — Это Фетсо, — он коснулся толстяка, который, опустив автомат, чиркал носком ботинка по земле. — А это Харли!.. Но его того… — он мотнул головой. — Контузило немного…. Так что не пугайтесь!.. Ну, а меня друзья зовут Черепом!.. Не слыхал про такого?!

— Как же не слыхал?! — Слыхал, конечно!.. По ваши душеньки сюда примчались! — прохрипел Грешник. — Это ж вы, вроде, обоз грабанули перед Зеленогорском?! Да девчонок — торговок обидели?! Я не ошибаюсь?! — посмотрев ненавистным взглядом прямо в глаза Черепу, спросил Грешник.

— Ну, это… — сразу же засуетился тот, но толстяк перебил его, вмешавшись в разговор:

— А я говорил: валить их надо!.. Ща бы проблем не было!..

— Не было?! — оскалившись, переспросил Грешник и, скрестив пальцы, имитируя в руке пистолет, направил указательный толстяку прямо в лоб. — Бдыщь!.. — произнес он, дернув рукой, словно была отдача от выстрела, после чего кровавые брызги окропили лицо Черепа, а толстяк с пробитой насквозь головой опустился на траву.

Харли же, совершенно не поняв, что произошло, но, подсознательно чувствуя угрозу, быстрым движением направил «Печенег» на Грешника, но тут же вскрикнул от резкой боли в руке и, выронив пулемет, прижал к ране вторую руку. Череп, совершенно потрясенный таким развитием, даже не попытался пошевелиться и лишь с ужасом в глазах ожидал продолжения.

— Да, кстати!.. — кивнув в сторону воющего от боли Харли, продолжил разговор Грешник. — Забыл познакомить с еще одним членом моей команды!.. — он снял с пояса подвешенную рацию и, нажав на тангенту, произнес: — Кипиш, поздоровайся с ребятами!..

— Хай, пацаны!.. — весело отозвалась рация. — Чего кислые такие?!

— Дай‑ка сюда автоматик!.. — Грешник протянул руку к Черепу, и тот послушно передал свое оружие. — Нормальная игрушка, смотри, Альт!.. — повертев в руках «Калаш», прохрипел Грех. — Тут тебе и ГП — ха и Кобра… У — у… — протянул он, помотав головой, изображая удивление. — Мечта!.. И приклад, смотри, с пеналом!.. А это что?!.. Жизнь — боль… Это точно!.. — заключил Грешник, прочитав надпись, накарябанную на прикладе, и тут же заехал им Черепу прямо в челюсть, лишив его нескольких зубов.

Удар был достаточно сильным, но на ногах Череп устоял. Наклонивши торс немного вперед, он помотал головой, приходя в себя, и, сплюнув кровь, снова уставился на Грешника.

— Слушай, Грех… — Вытирая лицо руками, начал он. — Не до хера ли на себя берешь?! А?! С каких херов ты стал за торгашей впрягаться?! Хочешь сказать, сам не грабил и не убивал?!

— Хм! — усмехнулся Грешник. — Ты так и не понял ничего, что ли?! — он упер автомат прикладом в землю, а сам оперся на ствол, словно на трость. — На то, что ты и твои черти вальнули двоих сопровождающих, мне абсолютно наплевать!.. Забрали товар?! Да и хрен с ним!.. Ты прав, в свое время я и таким не брезговал, так как жить хотелось, а не существовать!.. Но, знаешь, чего я никогда не делал?!

— Я понял, о чем ты!.. — недовольно кивнул Череп. — Но люди разные!.. Чего тебе до этих баб, а?!

— Ты прав, люди разные!.. — прищурившись, прохрипел Грех. — Только, знаешь, есть такое далекое для тебя понятие, как друзья!.. Ты, смотрю, не особо за своих впрягаешься… Шкурой дорожишь!.. — ухмыльнулся он, взглядом указывая на раненного в руку Харли. — А мы вот как видишь, другие…. за друзей рвали и будем рвать!.. — зло произнес он и снова скрестил пальцы.

— Стой, стой, стой! — выставляя ладонь перед лицом, затараторил Череп. — Слушай, я смерти не боюсь!.. Но чтоб ты знал, я девок не пялил… Я пальцем их не тронул!..

— Хм… — грустно усмехнулся Грешник. — Я знаю, Череп, знаю!.. Но и своим людям ты не мешал… Ладно… — он глубоко вздохнул. — Умрешь последним… Челси!.. — громко произнес он, и задняя дверь внедорожника раскрылась.

Женщина, лет тридцати пяти на вид, с заплетенной коротенькой косичкой на затылке, одетая по — военному, медленно и грациозно выбралась из машины. Посмотрев ненавистным взглядом на Черепа, она прошла мимо него, нарочно задев плечом, а затем резко ускорившись, со всего маху ударила носком армейского ботинка прямо по лицу сидящего на земле Харли. В какой‑то момент показалось, что товарищ Черепа потерял сознание, потому что он сразу умолк, правда, через несколько секунд послышалось тихое завывание.

Останавливаться на этом женщина не стала и, выхватив острый армейский нож, разрезала ремень на поясе джинсов Харли и умело стянула их с него.

Череп зажмурился. Ему было трудно смотреть на истошно кричащего товарища, истекающего кровью в паховой области. Нет, он его не жалел, как не жалел вечно ноющего толстяка, как не жалел себя. Он прекрасно понимал, что они заслужили такой участи, и сейчас ждал только смерти. Впрочем, она не заставила себя долго ждать. Где‑то совсем рядом громыхнул один выстрел, после которого Харли замолчал, а второго Череп уже не услышал….

* * *

Открыв глаза, я совершенно не торопился подниматься. Если бы сейчас кто‑то мог взглянуть на меня со стороны, то, наверное, решил бы, что я идиот. По крайней мере, я бы точно так подумал, обнаружив посреди леса лежащего небритого мужика, улыбающегося во весь рот. Да, я снова видел сны, суть которых оставалась загадкой. Да, они, как и прошлые видения, были наполнены трагизмом или даже пропитаны смертью, но вот это как раз меня сейчас совершенно не интересовало. Не знаю почему, может, я просто еще не окончательно проснулся, но я лежал и хихикал, как ребенок, вспоминая своих друзей. Может, это и глупость, но если не получится их встретить живыми, то я буду рад, если они хотя бы во снах будут навещать меня.

Впрочем, поразмышлять о друзьях подольше не получилось из‑за какого‑то непонятного шороха, донесшегося со стороны, где еще вечером я разводил костер, и я повернул туда голову. Сейчас я ожидал увидеть кого угодно: будь то полуразложившийся зомбак, случайно наткнувшийся на меня, группа крадущихся бандитов или спецов, которых я видел во сне. При всем при этом я почему‑то не испытывал, как это было раньше, какого‑то страха или опасения, а шорох принял как данность, которая просто обязывала сохранять хладнокровие. Каково же было мое удивление, когда я увидел возле давно остывшего костра самого что ни на есть обыкновенного ежа. Шелестя травой и сухими листьями, он беззаботно бродил рядом с моими вещами, тщательно принюхиваясь, вытянув вперед свою милую, на мой взгляд, мордашку.

Некоторое время я молча наблюдал за поведением колючей зверюшки, но потом все же начал выбираться из спальника. Ежик, на удивление, оказался достаточно бесстрашным и, лишь фыркнув в мою сторону, продолжил свое исследование.

— Наглый ты товарищ, однако!.. — тихо произнес я. — Шел бы ты дальше, а?! Нет у меня ничего для тебя, слышишь?!

На самом деле мне не хотелось его прогонять, просто сейчас я был в таком умилении, что сказал первое, что пришло на ум. Мне даже погладить его захотелось, хоть я и понимал, что прикосновение к такому животному не доставит удовольствия ни мне, ни ему. Все же я не удержался и попробовал подойти поближе к зверьку, но тот неохотно развернулся в противоположную сторону и медленно потрусил прочь, ну, а я не стал этому противиться и принялся собираться в дорогу.

Путь представлялся достаточно долгим, и, доев остатки вчерашнего ужина, я решил еще раз свериться с картой. На данный момент было сложно понять, где именно я находился и какое расстояние уже покрыл. Единственное, на что я надеялся, так это на то, что я не промахнулся мимо Могилевки и она уже где‑то рядом. Чтоб в этом убедиться, нужно было выйти на дорогу и найти какой‑нибудь указатель или хотя бы километражный столбик. Еще вчера я категорически не собирался особенно близко приближаться к каким‑либо поселениям, но сегодня точно понял, что нужно поискать еще хоть немного провизии.

Слегка ополоснув водой из бутылки кастрюльку, я снова закрепил ее на лямке рюкзачка, который после закинул за спину, затем поднял свой автомат, чтобы сделать с ним то же самое. Когда «Калашников» оказался у меня в руках, меня обдало жаром: на его черном пластиковом прикладе была накарябана та самая, что и во сне, надпись «Жизнь — боль». В горле словно ком застрял, когда я вспомнил, что надпись я заметил еще тогда, когда ребята мне дарили это оружие, но в тот момент я не обратил на нее особого внимания, а позже просто — напросто забыл. Теперь же, глядя на приклад, у меня в голове снова начали путаться мысли. Наверное, и вправду можно считать меня полным придурком, но я действительно все это время не придавал особого значения своим видениям. Да, я думал о них, размышлял, что мог значить тот или иной сон, постоянно гадал, обо мне он или нет, но то, что эти самые сны могли быть чьим‑то прошлым или, возможно, будущим, я даже не подозревал. У меня пробежал холодок по телу, когда я вспомнил, что Грешник сказал мне про этот автомат. Все их оружие — трофеи, а это значит, что сегодняшнее видение рассказало мне, каким образом добыт мой «АК». Мне стало страшно, действительно страшно от такого осознания. Теперь я был точно уверен, что вижу прошлое, чье‑то прошлое, не свое. Ну, а как иначе? Ведь если постараться вспомнить все свои видения и неоднократное присутствие в них смерти, то это однозначно исключает мою причастность, ведь правда?!

— Жизнь — боль… Что бы это значило?.. — шепотом произнес я, задавая самому себе вопрос. — Что бы это значило?.. — повторился я и, окончательно погружаясь в размышления, все же двинулся в путь.

Если вспомнить то самое первое видение, то сразу же все становится на свои места. Кое‑кто, а возможно, я сам просто окончательно сбрендил по какой‑то непонятной пока причине и теперь находится в психушке. С другой стороны, несмотря на то, что это выглядит более чем логичным, я вижу сны, словно кино по телевизору смотрю, наблюдаю со стороны. Ну, это тоже можно отнести к определенному психозу, как и мою перебинтованную руку на утро после знакомства с ребятами. Кипиш сказал, что я упал в костер и обжегся, и они позаботились обо мне, но во сне я четко видел, что у человека уже была поранена рука. Конечно, это совершенно ничего не значило. Я далеко не психотерапевт или кто там еще правит мозги? Но все же это выглядело странным, и, возможно, просто мой совершенно ненормальный мозг перенес рану из реальной жизни в ту… а, собственно, в эту, в которой я сейчас бреду по лесу в надежде отыскать своих воображаемых друзей. И если это так, то какого хрена, увидев сон про выпавшего из окна ребенка, я абсолютно ничего не чувствую? На мой взгляд, насколько бы не пошатнулся разум — эта трагедия должна была вызвать во мне хоть какие‑то эмоции, кроме простого человеческого сопереживания самому происшествию. А сегодня ночью?! Сегодняшние видения вообще загоняли в тупик. Я четко видел несколько смертей, на которых, собственно, и обрывались сны, а, значит, они точно не могли быть обо мне. Да, все произошедшее могло опять просто забраться в мое воображение. Но сейчас, когда я держу в руках автомат, хозяин которого написал на прикладе эту дурацкую фразу и, судя по всему, вел себя так, словно желал при любом удобном случае вышибить себе мозги, я засомневался в том, что я простой психопат, ведь я не такой. В отличие от него, мне нужно сопротивляться, я этого хочу! Я не приемлю такого проявления слабости, как самоубийство. Конечно, и такой вариант исключать никак нельзя, но вот так просто и без эмоций, вряд ли у меня получится… А эти, как их там — спецы?! Какого лешего передумали захватывать тех, кто укрывался в дачном домике?! Чего напугались? Кто‑то доложил о приближении более опасного противника?! Ну, а что мешало тогда, чтоб не переживать, закинуть внутрь обычную гранату, а не слеповую?! Они же просто ушли!.. Перестали атаковать и ушли!.. И далеко не сразу стали занимать оборону, а, значит, причина была не в том, что на них готовилось нападение, а в чем‑то совершенно другом. Неужели повлияло то, что Череп к своей голове приставил пушку?! Опять же ерунда — спецы не могли видеть это, да и с чего им вообще переживать за какого‑то отморозка?! Ну, вышиб он себе мозги, да и хрен с ним — проще с остальными будет!.. И Грешник, гад!.. Он же знал, чей автомат мне презентует. Невозможно было такое не запомнить, ну, он бы точно не забыл, а сказал, что не помнит…. В общем, вопросов появилось гораздо больше, чем ответов. Размышляя обо всем этом, я понимал, что рано или поздно наткнусь на решения этих загадок, но для этого, скорее всего, необходимо спать, чего я себе сейчас позволить совершенно не мог…

Далекие выстрелы, отголоски которых донеслись откуда‑то слева, неожиданно прервали мои размышления. Не знаю, что на меня нашло, но игнорировать эти звуки я не стал и бегом направился в ту сторону. Спустя почти десять минут интенсивного передвижения я наконец вышел из леса. Правда, я так и не понял, каким образом у меня это получилось, но перед глазами возникла небольшая деревушка. Наверное, не услышь я выстрелы, то, скорее всего, так и прошел бы мимо Могилевки, в которую, собственно, и собирался заглянуть в поисках припасов. Стрельбы уже не было, но многое стало для меня очевидным. В самом начале селения, где у дороги лишь только начали выстраиваться редкие домишки, полыхал грузовик. Немного поодаль от него стояла черная легковушка, из‑под капота которой валил пар, а рядом с ней на земле лежало несколько трупов. Живых я сначала не увидел, но чуть позже, когда я прошелся вдоль леса, стараясь особо не маячить, моему взору открылась не совсем понятная картина. На одной из улочек стоял достаточно громоздкий «пикап» серого цвета, в кузове которого был установлен крупнокалиберный пулемет. Рядом с джипом расхаживало около десятка разномастно одетых боевиков. Все они были при оружии, а еще двое из них держали на прицеле трех стоящих на коленях людей, одетых по — военному. Среди пленных, как мне показалось, присутствовала женщина, но я мог и ошибаться — иногда и мужики отращивают волосы.

Внезапно снова прозвучал выстрел, и один из стоящих на коленях резко откинулся назад, падая на спину. Автоматчик, только что совершивший расправу над пленным, что‑то громко кричал и ожесточенно жестикулировал, но разобрать, о чем идет речь, не получалось.

— Нет, брат, нет! — тихо бормоча, отговаривал я себя от совершения очередной глупости. — Не твое это дело!.. Не твое!..

Меня словно разрывало на части. Одновременно хотелось вмешаться и помочь пленным, но я прекрасно понимал: максимум, что из этого может получиться, то, что я стану на колени рядом или сразу же, как только меня заметят, схлопочу пулю. Нет. Нельзя было высовываться. Уходить нужно как можно быстрее и дальше отсюда. Хрен с ней, с провизией, главное, живым остаться, а жрачку, судя по карте, можно и в других местах поискать.

— Все!.. Валим, брат!.. — снова заговорил я с собой и, развернувшись, медленно побрел в глубь леса.

Не успел я пройти и десяти шагов, как за спиной снова послышался выстрел. Волной накатила злость, и я добела сжал кулаки и стиснул зубы. Мне действительно очень хотелось помочь, но я не знал, как это сделать, и злился еще больше. Я даже на секунду представил, как по деревушке проносится черный «Шевроле» с «Миниганом» на крыше и разносит всю эту гогочущую толпу в мясо. Но, увы — мое воображение помочь явно не могло.

— Знаешь, Фарт!.. — чуть громче произнес я. — Такого придурка, как ты, еще поискать нужно!.. — скинув с плеча оружие, процедил я, бегом направляясь обратно к поселению

Стрелять из моего «Калаша» с такого расстояния было бессмысленным, да и если представить, что мне удастся подкрасться поближе, то из этого все равно ничего не выйдет. Слишком уж много вооруженных людей для меня одного. Нужно было что‑то срочно придумать! Может, как‑то отвлечь их на себя и бандиты временно забудут про заложника? А что дальше?! А дальше по мне шмальнет вон та штуковина из «пикапа» и все закончится довольно быстро. Да и действия мои могут лишь дополнительно спровоцировать убийство заложника и поиски меня.

Наведя прицельную метку «Кобры» на бандита, угрожающего человеку на коленях, я совершенно не знал, как поступить. До цели было метров двести, и попасть первым выстрелом было бы великим подарком, но не помогло бы. Там еще куча бойцов, которые быстренько сообразят, как расправиться со мной. На самом деле мне вообще эта затея со спасением не нравилась. Ну, убьют его, и что из этого?! Мало ли кого в этом мире убивают. Вон сколько трупов уже в округе, и что‑то меня угрызения совести за них совершенно не мучают. Так какого хрена меня вообще потащило спасать этого одного?!

На удивление, заложника казнить не стали. Когда же его рывком подняли на ноги, я от удивления даже рот раскрыл. Теперь я точно был уверен, что это не заложник, а заложница. Об этом говорили и фигура человека, и белесые волосы, которые я не мог сразу разглядеть из‑за ракурса. Поднявшись, женщина неожиданно въехала ногой между ног одному из бандитов, от чего он тут же согнулся и завалился на землю. Заложница, не теряя ни секунды, в быстром развороте распрямив ногу и немного наклонившись, ударила еще одного. Удар, видимо, был недостаточно сильным, потому что бандита хоть и пошатнуло, но на ногах он все же удержался и лишь проделал несколько шагов в сторону, сохраняя равновесие. В ту же секунду еще один боец тычком приклада приложил женщине по затылку, и она упала. Боевик, получивший удар в пах, медленно поднялся и все еще в согнутом виде приблизился к пленнице и, схватив её рукой за волосы, заставил подняться, после чего ударил ее по лицу, и та снова оказалась на земле.

В какую‑то секунду я уже был готов нажать на спуск, все же понимая, что не помогу этим и лишь усугублю ситуацию. Просто смотреть на это спокойно я не мог и еле сдерживал себя от совершения глупости. Впрочем, в следующую минуту девушку снова поставили на ноги и, подпихивая дулом автомата, двое бойцов увели ее куда‑то за дом. Еще несколько человек погрузилось в кузов «пикапа», и тот, взревев мотором, рванул в начало поселка, объехал разбитую технику и чуть позже скрылся из виду.

— Интересно, интересно… — озадачено произнес я, глядя на деревню.

Так, что мы имеем?! Четверо бандюков рассредоточились на улице, видимо, для патрулирования. Впрочем, зомби в округе видно не было, и вели себя бандиты довольно расслабленно. Еще двое вместе с женщиной скрылись из виду и больше не появились. Можно было предположить, что они сейчас все еще находятся за этим домиком и мне просто их не видно, либо уже в самом….

— Сука!.. — зло прошипел я, сообразив, зачем оставили в живых заложницу, и быстро скинул с себя рюкзачок.

Пригибаясь как можно ниже, я направился к одному из брошенных строений, которое, как я предполагал, скроет меня от глаз патрульных. Пробежал вдоль невысокого заборчика, затем, осмотревшись, переместился к покосившемуся деревянному сарайчику. С этого места можно было хорошо изучить территорию нужного мне домика, при этом оставаясь незамеченным. Как только я выглянул из‑за угла строения, неожиданно где‑то совсем рядом прогремела автоматная очередь, а следом еще одна. Надо признаться, что я действительно испугался и, вцепившись в свой «Калаш», ожесточенно замотал головой в поисках стрелявшего.

— Лысый!.. Те че… патроны семечки, на?! — послышался чей‑то возглас невдалеке.

— Да ты видал, какой живучий, падлюка, попался?!

— Так ты в башку целься, на!.. Понабрали, мля, по объявлению, на!..

Я облегченно выдохнул, когда понял, что все еще оставался незамеченным, а стрельба велась по зомби. Впрочем, некоторое время мне пришлось оставаться за сарайчиком из‑за двух патрульных, которые, как мне показалось, и не собирались двигаться дальше, а болтали где‑то совсем рядом. Ожидание того, что они все‑таки уйдут, было невыносимым. Я понимал, что сейчас теряю драгоценные минуты, но и сделать ничего не мог, кроме бездумной атаки, которая, скорее всего, закончится не в мою пользу.

— Слышь, может, к пацанам двинем, а? — довольно громко произнес кто‑то из бандитов.

— Те че… заняться нечем, на?! Сказано: грузовик дождаться!.. Вот и жди, на!..

— Не, ну нормально, да?! Пацанам, значит, можно развлечься, а мы тут ходи, мертвяков долби!..

— Че ты бузишь, на?! Пацаны ща расспросят телку про груз, отдохнут, да нам оставят!.. Давай двигай, на!.. Упырей тут не хватало еще, на!..

Если бы я сейчас мог видеть свое лицо, то, наверное, испугался бы. Ненависть к этому миру и людям, обитающим здесь, буквально переполняла меня, и ранее затаившаяся ярость медленно начала сочиться через край, а сжатые кулаки начали белеть. Аккуратно, чтобы не шуметь, я закинул автомат за спину, решив действовать немедленно, но при этом как можно тише. Конечно, голыми руками мне явно не удастся обезвредить противника, но ПБ, который обронил Кипиш, внушал некую уверенность в положительном результате.

Повертев пистолет в руке, словно заговаривая его на удачу, я снова выглянул из‑за сарайчика, и по спине пробежал будоражащий холодок. Бандитов в поле зрения не было, а до заветного домика оставалось всего ничего. Сейчас у меня появился неплохой шанс проскользнуть незамеченным в дом, тихо обезвредить ту парочку уродов, которая держит там пленницу, а дальше действовать по обстановке.

Быстро прикинув все за и против, я попытался рвануть к домику, но в этот момент за спиной послышался негромкий щелчок, и я резко обернулся.

— Не дергайся!.. — направляя мне в лицо пистолет, прошептал какой‑то мужчина в монотонно — черной форме. На голове у него была надета маска — шапка, поэтому лица я не мог разглядеть. — Ствол на землю!.. Только медленно!..

«Твою же мать!.. Откуда ты взялся, сука?!» — подумал я, скривив лицо, и стиснул зубы так, что почувствовал во рту неприятный солоноватый привкус крови. Несмотря на то, что у меня появилось дикое желание сопротивляться, я все же нехотя положил пистолет перед собой. Этот мужчина не был похож на бандита, да и говорил он шепотом, что наводило на мысль и о его нежелании привлекать внимание. К тому же в какой‑то момент я обратил внимание на небольшое отверстие на одежде в районе плеча, вокруг которого растеклось пятно крови. Этот человек был явно ранен, но, на удивление, вел себя достаточно уверенно.

— Автомат можешь не скидывать!.. — продолжил неизвестный, глядя, как я потянулся к лямке «Калаша». — Применить не успеешь, а лишняя дерготня сейчас ни к чему… В общем так!.. Я задам тебе несколько вопросов… Времени у меня особо на разглагольства нет, поэтому отвечай четко и по делу!.. А то, сам понимаешь, ситуация такая… — он легонько тряхнул пистолетом. — Могу не удержаться!.. Итак!.. Я догадался, что ты не один из этих мудаков! — мужчина кивнул в сторону улицы, на которой находились бандиты. — Так что, все, что мне нужно знать: кто ты такой, сколько с тобой еще бойцов и откуда вы узнали про баллоны?!

— Послушай… — еле сдерживая себя, чтобы не нагрубить, начал я. — Я понятия не имею, что за ахинею ты несешь!.. Один я здесь, понял?! Я просто шел мимо, услышал стрельбу, затем увидел этих уродов…, и пока мы тут треплемся… — сквозь зубы процедил я. — Там эти твари над девчонкой издеваются!.. Так что либо вали меня прямо сейчас, либо не мешай, понял?!..

— Ладно — ладно!.. Не кипятись!.. — смягчился в голосе мужчина и, опустив пистолет, уперся спиной в стенку сарайчика. — Я так и думал, что ты один, но проверить стоило!.. Кстати, без обид, но, если ты и вправду из‑за бабенки на рожон попер, то ты еще больший придурок, чем я!.. — неизвестный мужчина негромко хохотнул, а затем, глубоко вздохнув, продолжил: — План спасения‑то есть, герой?!..

Если честно, я сейчас действительно не понимал, что происходит. Что это за человек, и какого хрена ему от меня нужно? Единственным объяснением могло быть лишь то, что он один из тех ребят, которые попали под обстрел бандитов. И ранили его как раз в этой перестрелке, но он каким‑то образом умудрился скрыться, а не оказаться на коленях там, где сейчас покоились его товарищи.

— Пока ты не появился… — начал я, медленно поднимая свой пистолет. — Некое подобие плана было!.. И сейчас… — Я аккуратно выглянул за угол сарайчика, убеждаясь, что бандитов не видно. — С вашего позволения, я попытаюсь его воплотить!..

— Отставить!.. — Быстро произнес неизвестный, схватив меня за плечо. — Неужели ты думаешь, что все так просто?! Я следил за обстановкой больше часа, меняя позиции…. И, кстати, тебя видел, как ты крался…. Мне лишь уточнить нужно было: один ты или нет!.. Так вот!.. — он резким движением снял с себя маску — шапку, и я увидел достаточно молодого человека азиатской внешности. На вид ему было не больше тридцати лет. — Вход в дом охраняют двое…. — продолжил он. — И не делай вид, что ты ожидал легкой прогулки! — произнес азиат, видя мое удивленное лицо, ведь я действительно считал, что бандитов в деревушке осталось всего шестеро. — Одному, короче, явно не справиться — привлечешь остальных…. Я поэтому и не лез…, ждал возможности!.. А тут ты! И, как видится, цель у нас общая, напарнички, вроде как теперь!.. — мужчина улыбнулся. — Значит, с охраной полегче будет!.. Да, и это! — он взглядом указал на мой пистолет. — Ствол у тебя крутой, конечно, но все же лязгнет затвором, а сейчас нужно что‑то потише…Ты, кстати, ножи метать умеешь?!

— Нет. — Честно ответил я, поразившись услышанному, и оглядел свой пистолет.

— Хреново!.. — буркнул тот. — Тогда резать будем!.. — зло прошипел азиат, глядя мне прямо в глаза. — Как свиней, сука!.. — добавил он и, выглянув из‑за угла сарайчика, шагнул в сторону нужного нам домика. Я же, не задумываясь, двинулся следом.

Все же вопросов оставалось больше, чем ответов, точнее, количество этих вопросов увеличивалось в геометрической прогрессии. Мне было безумно интересно, кто этот человек и как он оказался рядом со мной. Причем я мысленно благодарил высшие силы за то, что послали мне помощника, хотя и понимал, что они здесь совершенно ни при чем и это просто дело случая… фарт, так сказать!.. Блин, а я ведь даже не удосужился узнать, как его зовут. Ну, да ладно!.. На знакомство сейчас не было времени, так что, если все у нас срастется с освобождением заложницы, то познакомимся позже!..

Стараясь двигаться как можно тише, мы подкрались к одной из стен дома, и азиат сразу же выглянул за угол, а затем жестом показал, чтоб мы поменялись местами и я тоже смог оценить обстановку. У входа в дом действительно находились двое вооруженных людей. Один из них сидел на скамейке, расположенной под небольшим оконцем первого этажа, и, положив себе на колени какой‑то журнал, медленно перелистывал страницы. Второй стоял чуть поодаль, опершись плечом о стену дома, он щелкал семечки, смачно сплевывая себе под ноги шелуху.

— Во!.. Смотри, какая телка!.. — неожиданно выкрикнул сидящий на скамье, и я сразу же отпрянул назад, опасаясь быть замеченным.

— О, в натуре!.. — послышалось восхищение второго. — Сиськи — зачет!.. Интересно, у той, что сейчас пацаны жарят, такие же?! — продолжил он, противно заржав, и это прозвучало для меня словно команда к бою.

Дикая порция адреналина буквально ворвалась в кровь, и я резко выхватил нож, а затем рванул в сторону бандитов, успев лишь шлепнуть по плечу азиата. Конечно, я понимал, что с двумя целями одновременно мне не справиться, и, наверное, стоило придумать хоть какой‑то план и обсудить его с моим новым напарником. Но сейчас меня словно кто‑то буквально вытолкнул, бросил в эту атаку, и мне лишь оставалось надеяться, что и азиат не станет медлить, а шагнет следом.

Все произошло достаточно быстро даже для меня. Бандит, который еще недавно лузгал семечки, сейчас стоял рядом с товарищем и, немного наклонившись, улыбался, пялясь в журнал. Ему‑то и влетел носок моего тяжелого ботинка в лицо с такой силой, что бандюгана отшвырнуло в сторону, после чего он завалился на спину. Наверное, он уже был без сознания, потому что не издал ни звука, когда я, словно дикий зверь, запрыгнул на него сверху и лезвие моего ножа несколько раз проникло в его горло. Не знаю, что на меня нашло, но сейчас я жаждал крови, и, резко обернувшись, я уже был готов накинуться на второго, но этого не потребовалось. Видимо, азиат успел метнуть свой нож, и теперь бандит лежал лицом на земле с торчавшей из его спины рукояткой.

Судя по всему, моему новому напарнику держаться на ногах становилось все тяжелее. Крепко прижав ладонью раненое плечо, он медленно подошел к трупу, вытащил нож и вытер лезвие о его же куртку, а затем, мельком оглядев убиенного мной, безрадостно улыбнулся и произнес:

— Кровищи‑то сколько…. Я про свиней не буквально говорил!..

Диалога на эту тему я поддерживать не стал. Сейчас мной двигали только эмоции, которые, возможно, притупляли мой разум, но придавали мне сил и уверенности.

— Трупы спрячь! — буркнул я и, выхватив пистолет, нырнул в дверной проем, уже ничего не опасаясь.

Возможно, я зря мысленно отказался от дальнейшей помощи азиата, но в то же время я понимал, что от раненого особой пользы в ближнем бою не будет, так что пусть постоит пока на стреме и, если понадобится, прикроет с тыла. Да и не нуждался я больше в помощниках. Что‑то во мне перевернулось, а затем вывернулось наизнанку. Я хотел, да, именно хотел, убивать, не испытывая ни сожаления, ни угрызений совести. Сейчас я чувствовал себя и судьей, и палачом, и жизнь тех двоих отморозков, что насиловали девчонку, должна была оказаться в моих руках.

Первый этаж домика осматривать не пришлось. Как только я осторожно, чтобы случайно не нашуметь, вошел в прихожую, откуда‑то сверху сразу же послышались голоса. Перехватив поудобнее свой ПБ, я медленно стал подниматься по лестнице, ведущей наверх, и уперся в прикрытую дверь, из‑за которой голоса доносились отчетливей, из чего я сделал вывод, что бандиты находятся сразу за ней.

— Да, после того, как мы заберем баллоны, нам посрать будет на твоего Циркуля, девочка!.. — послышался грубый мужской голос из‑за двери.

— Найдите сначала, чмошники!.. — донесся сдавленный женский ответ.

— Найдем, найдем… Ты не переживай!.. И дружка твоего поймаем!.. К грузовику за ноги привяжем и покатаем, да, брат?!

Совсем чуть — чуть я приоткрыл дверь и заглянул внутрь помещения. К моей радости, девушку не насиловали, а скорее, допрашивали в более приватной обстановке, хотя и связали ее, лежащую на кровати. Один из бандюков в этот момент присел рядом с ней, а второй, прислонившись к небольшому комоду спиной, стоял, прижимая руку к паховой области. Видимо, ему‑то и прилетело между ног от девчонки, когда они еще были на улице.

— Времени у нас много…. — продолжил тот, что сидел на краю кровати. — У тебя еще больше теперь!.. — он хохотнул. — Ребята вернутся, и для тебя, девочка, настанет бесконечный разврат!.. Кстати, брат, ты очухался там?!.. А то залазь, пока она еще чистенькая!..

— Эта тварь мне все желание отбила, сука!.. — обиженно рявкнул второй бандит и скривил лицо.

Больше я ждать не стал и, резко распахнув дверь, быстрым шагом вошел в комнату, выставив перед собой пистолет. Первые две пули, выпущенные дабл тапом из ПБ, пронзили грудь стоящего у комода, и он быстро завалился на пол. В какой‑то момент я даже смог разглядеть недоумевающее лицо второго. На удивление, это оказался достаточно пожилой мужчина, наверное, главарь банды. Впрочем, следующий выстрел избавил меня от дальнейших размышлений. Пуля попала ему точно в лоб, разрушив черепную коробку, и бурая кровавая масса вырвалась наружу, разметавшись вокруг, забрызгав лицо и шею бедной девушки, а тело бандита сползло вниз к основанию кровати. Я же быстрым движением выхватил нож, и в этот момент в глазах у девушки мелькнул ужас, и она вскрикнула.

— Тихо, тихо, тихо!.. — скороговоркой пробормотал я, осознав свою ошибку. — Я это… веревку перерезать!.. — помотав лезвием ножа, попытался успокоить я девушку и продолжил задуманное.

— Ты кто такой вообще?.. — взбудораженно спросила меня девушка, дождавшись освобождения.

— Никто!.. — буркнул я, понимая, что нужно срочно уходить, а не объяснять что и почему. — Мимо шел!..

Немного оглядевшись в комнате, я подошел к комоду, на котором покоился автомат одного из убитых. Осмотрев его, я передал оружие бывшей заложнице, а затем склонился над трупом бандита и, обшарив разгрузку, извлек несколько автоматных рожков, которые тоже отправились на попечительство девушки, а затем принялся обыскивать следующее тело. Все мои движения были резкими и какими‑то дергаными. Наверное, на психике, да и организме в целом, сказывалось неимоверное количество адреналина, беспрерывно попадающего в кровь. Правда, в какой‑то момент я осознал, что психую не только из‑за кучи трупов, оставленных за спиной, но и из‑за девчонки.

Я даже мысленно обругал себя, когда понял, что совершил множество необдуманных действий. Изначально я просто собирался хотя бы попытаться спасти пленника, но, когда увидел, что им оказалась девушка, во мне что‑то щелкнуло, переключилось. Уже тогда я понял, что мне во что бы то ни стало нужно освободить ее, спасти, представ эдаким героем, рыцарем, пусть и без коня. Но а когда я встретился с азиатом, во мне вдобавок ко всему прочему разыгралось еще и какое‑то чувство соперничества. И именно из‑за этого я не стал придумывать план по спасению девушки вместе со случайным напарником, а без предупреждения бросился в атаку. Именно из‑за этого я первым вошел в дом и лично прикончил бандитов. Поэтому‑то мне и не нужна была помощь азиата, мне важно было спасти пленницу самому. А сейчас, сейчас я четко осознавал, что мои глупые стремления могли стоить мне, да и самой девчонке, жизни. Какой же я идиот, господи!.. Ну, а теперь?! Теперь, когда я успел как следует разглядеть ее лицо, красоту и обаяние которого не испортили даже многочисленные побои и потеки крови, я злился еще больше, несмотря на внезапное осознание своих ошибок. Сейчас я уже и ревность какую‑то начал испытывать, ведь я слышал, как один из бандитов говорил о ее друге, коим, без сомнения, являлся азиат. Конечно, то, что моего случайного напарничка назвали ее другом, еще не означало, что они близки, возможно, действительно обычные друзья, а возможно, и просто сослуживцы. Разум так вообще твердил только о том, что думать сейчас нужно явно не об этом, а искать возможность скрытного отхода.

— И все же!.. Откуда ты взялся?! — снова задала вопрос девушка, умело закинув автомат за спину.

— Ниоткуда!.. Сказал же!.. — процедил я, протягивая ей пистолет вместе с кобурой, снятый с трупа. — Там дружок твой внизу дожидается!..

— Дружок?! — удивленно переспросила девчонка. — Кто?

— Откуда я знаю, кто?!.. — рявкнул я. — Узкоглазый такой!.. То ли монгол, то ли хер его знает!.. — закончил я чуть тише.

— Бублик?! Живой?! — радостно воскликнула девчонка и метнулась к выходу, а я, еще больше расстроившись, направился следом.

Вопреки ожиданиям, азиата в доме не оказалось. Еще когда мы были наверху, мне показалось достаточно странным, что он до сих пор не поднялся, но тогда эта мысль особо не беспокоила. Сейчас же, когда в прихожей мы обнаружили лишь два мертвых тела бандитов, которых я просил убрать с улицы, мне немного стало не по себе. Не очень‑то хотелось, выйдя из дома, наткнуться на автоматные стволы, ведь возможно, что моего напарничка уже схватили и сейчас бандиты знают весь расклад, а теперь и нас собираются тепленькими взять. Впрочем, еще через пару минут этот вопрос решился сам собой, когда в дверной проем ввалилось еще одно бездыханное тело, а следом появился и азиат, явно сильно уставший, но при этом широко улыбавшийся.

— Бублик!.. — негромко воскликнула девушка и крепко обняла своего друга. — Как ты?!

— Нормально!.. — немного скривившись, видимо, от боли в раненом плече ответил тот. — Жить буду, но валить надо срочно!.. Этот… — Азиат взглядом указал на труп, который только что втащил в дом. — Мимо проходил и спалил, что охраны нет…. Вовремя я увидел, что он к рации потянулся, ну и,… короче, сейчас по — любому кипиш поднимется!.. Ты, кстати, сама как?!

— Ничего… — девушка усмехнулась и посмотрела на меня. — Терпимо!.. А с грузом что?! — как‑то резко переменившись в голосе, тревожно спросила она. — И ты почему здесь?!

— Груз там, где и договаривались!.. Не беспокойся!.. Ты, кстати, была права насчет Мелкого!.. Сука он!.. Но, к счастью, стрелять нормально не умеет!.. — Азиат грустно улыбнулся, прижав руку к ранению. — Ладно, давай уходить!..

Инициативу по скрытному отступлению я взял на себя. Аккуратно выглянув в проем двери и осмотрев ближайшие окрестности, я махнул рукой, показывая жестом двигаться за мной, и мы быстрой перебежкой направились за угол дома, а оттуда продвинулись до сарайчика, где я впервые встретился с азиатом. Если честно, то я уже надеялся на то, что такое вот спонтанное спасение пленницы обошлось мне почти даром, но не тут‑то было. К тому времени азиату стало намного хуже, и, добравшись до сарайчика, он, тяжело дыша, тут же присел на землю, опершись спиной о стенку строения.

— Буб, ты чего?! — Всполошилась девушка.

— Минутку, ребят… — жадно глотая воздух, ответил азиат. — Минутку обождем и дальше!.. Чего‑то херово мне стало….

— Нет минутки!.. — жестко произнес я. — Уходить надо!.. Давай… — я хотел было подхватить азиата и тащить на себе, но тот отвел мою руку в сторону.

— Подожди!.. Сам пойду…, правда…. Минутку, говорю же!.. Там это… всего трое осталось…. С нашим‑то боекомплектом сейчас…. Бояться особо нечего, в общем!

— Хорошо!.. Ждем!.. Только не молчи, понял?.. — Настойчиво произнесла девушка. — Ты про Мелкого расскажи!.. Интересно, как он тебя подбил!..

Не знаю, может, и действительно прошло около минуты или двух, но я понял для себя одно: азиат был любителем потрепаться. Я даже не мог представить, что было бы, если б он сейчас был в полном порядке. Наверное, заговорил бы до смерти. А если предположить выпивку в одной компании, то я бы точно не знал куда деться. Впрочем, рассказ оказался довольно занятным, и я так же, как и девчонка, развесил уши, лишь изредка выглядывая из‑за угла сарайчика.

То, что ребята везли какой‑то важный груз и на них напали, это я понял давно. Но, оказалось, что о том, что конкретно они перевозят, знали всего трое: девушка, азиат и еще некий Мелкий. Тот грузовик, что сейчас догорал на соседней улице, был лишь мишенью. Нет, он действительно был загружен под завязку разнообразным оружием, но важнее всего была третья машина, которая следовала позади остальных. В ней‑то и находились некие загадочные для меня баллоны, которые доставить нужно было любой ценой. Насколько я мог предположить из рассказа, в суть задания посвятили только троих, а остальные же, так и думали, что везут лишь винтовки да автоматы с боеприпасами. Так вот. Мелкий этот, как оказалось, сотрудничал с бандитами, и это по какой‑то причине заподозрила спасенная нами девушка, поэтому и попросила азиата управлять замыкающим автомобилем, тонко намекнув, что Мелкому она не доверяет. Позже, при подъезде к деревушке, этот Мелкий начал заметно нервничать, а потом и вовсе просил остановиться, якобы в туалет ему сильно приспичило. В итоге азиат, связавшись по рации с головной машиной и получив согласие на это, выполнил просьбу Мелкого, который действительно после остановки скрылся где‑то за обочиной, а позже, когда послышались звуки перестрелки, выскочил на дорогу и неожиданно произвел выстрел в азиата. Тот упал, но, не потеряв сознания, выхватил свой пистолет, и первая же пуля попала предателю в голову. Осознав, что произошло, Бублик не стал геройствовать, а прибегнул к плану номер два и, развернувшись, скрыл где‑то в лесу пикап с грузом, а уже после стал возвращаться в деревню. Конечно, девушка обругала его за это, ведь его задачей было вернуться в Старый собор и сообщить о случившемся их боссу. Азиат же ответил, что уже тогда понимал, что раненому, да еще и одному, добраться до Собора будет достаточно сложно, вот он и задумал для начала разведать обстановку в деревушке, а уже потом принимать окончательное решение.

— Ну, вот…, считай, если бы не этот парняга…, то черт его знает, что сделали бы с тобой эти уроды…. — закончил рассказ азиат. — Мне, сама понимаешь, могла крышка настать где‑нибудь посреди леса…, и тогда все…. Никто бы не узнал про то, где груз…. Ни приказ не выполнил, ни личный состав не сохранил….

— Дурак ты, Бубль!.. Ой, дурак!.. — вздохнула девушка и чмокнула того в щеку. — Но спасибо, правда!.. — произнесла она, и я заметил, как из глаз ее побежали слезы.

— Народ, уходим!.. — стараясь говорить, как можно тише, рявкнул я, когда услышал шум мотора приближающейся машины.

Подхватив Бублика, перекинув его руку себе через плечо, я помог ему подняться, а затем, кивнув головой, указал направление движения. Не знаю почему, но мне показалось, что уходить нужно именно тем же путем, каким я сюда и пробирался. Наверное, это было самым верным и безопасным решением, ведь, несмотря на изрядную потерю времени, путём скрытных перебежек между заборами и различными строениями у нас был шанс отступить незамеченными. Впрочем, когда я услышал где‑то позади сначала какие‑то хлопки, похожие на звук закрывания автомобильных дверей, а позже и громкие переговоры бандитов, по спине пробежал неприятный холодок.

— Шевелите булками, ребятки!.. — еле слышно произнес азиат, когда мы были уже достаточно далеко от того домика, где еще недавно держали девчонку, и теперь нам оставалось пересечь лишь небольшой пустырь, чтобы скрыться за деревьями.

Да, Бублик был серьезно ослаблен, и это было заметно, несмотря на то, что старался он вести себя достаточно уверенно, местами совершая попытки освободиться и двигаться самостоятельно. Скорее всего, ему совершенно не хотелось напрягать меня своим весом, да и вообще чувствовать себя обузой. По крайней мере, мне бы точно этого не хотелось, будь я на его месте. Меня даже мысль неприятная посетила, что это его последний рывок. Складывалось ощущение, что его организм просто — напросто не хотел мириться с неизбежной смертью и теперь выдавливал из себя все силы на попытку спасения.

— Минутку тут посидите!.. — произнес я, помогая опуститься на землю азиату. — Я быстро!..

Странно, конечно, но именно сейчас я вдруг вспомнил про свой рюкзачок с провиантом. Отсюда до того места, где я его бросил, оставалось всего ничего, но добраться туда было проще и быстрее одному. Хотя, наверное, стоило бы оставить эту затею и двигаться дальше, но вот внезапно посетившая меня мысль, что без провианта, да еще с раненым, выжить будет гораздо сложнее, заставила выполнить задуманное, и я буквально на четвереньках рванул к кустам, где валялся рюкзак.

Когда я вернулся обратно с повисшим на одной лямке детским рюкзачком розового цвета, девушка, взглянув сначала на него, а затем на меня, улыбнувшись, произнесла:

— Милая сумочка!.. Тебе идет!

— Там еда, вода и немного медикаментов…. — скороговоркой проговорил я, почувствовав небольшую обиду, приняв фразу девушки за издевку, а затем помог подняться азиату. — Двигаем!..

Ишь ты, змеюка зеленоглазая!.. Подшучивать надо мной вздумала?! А я тут спасай ее вместе с дружком, который, кстати, тяжеленный, как слон!.. Хорошо, хоть сам ногами перебирает. Нет, ну, вы посмотрите на нее, а?! Хлопает своими пышными ресничками и улыбается, глядя на меня. Вот гадина!.. Красивая, правда, очень красивая!.. Но все равно — гадина, пусть и с такой очаровательной улыбкой и дико приятным голоском!.. А вообще, Фарт, делай то, что задумал изначально!.. Заткни свою пасть и спасай пленника!.. Нашел, блин, на что обижаться!.. Если хочешь знать, то такой миленькой девушке, вообще все, что угодно, простить можно!.. А ты тут из‑за глупой шутки разобиделся!..

Конечно, через пустырь было бы гораздо правильнее двигаться ползком, но к тому времени азиат шевелился с большим трудом. Его рука, которой он держался за мою шею, уже давно онемела, и двигать ей он не мог, так что теперь, буквально повесив азиата у себя за спиной, я затрачивал немало усилий на наше передвижение.

Так мы и шли по открытому пространству, уже не пытаясь оставаться незамеченными. Девушка после того, как я указал кивком головы направление, находилась чуть поодаль и практически приблизилась к первым деревцам начинающегося леса. Я же, глядя на нее, даже облегчение какое‑то испытал, понимая, что осталось совсем чуть — чуть и нас уже вряд ли смогут найти.

В какой‑то момент азиата словно кто‑то сильно толкнул, и он как‑то разом потяжелел, отчего я с трудом смог удержаться и не упасть. Громкие хлопки тяжелого пулемета, расположенного в кузове бандитского пикапа, я услышал уже после того, как Бублик лишился части ноги чуть ниже колена, и теперь она болталась на кусочке ткани от штанины. Тогда‑то я и осознал, что держу теперь лишь мертвое тело когда‑то улыбчивого парня восточной внешности и что поэтому передвигаться стало тяжелее.

Не знаю почему, но в тот момент, когда, объезжая различные преграды, к нам направлялась машина с бандитами, я не испытывал совершенно никаких чувств. Даже потаенного страха не ощущалось, совсем ничего, словно это должно было произойти, и неотвратимость гибели нужно было лишь осознать. Оставалось лишь выбрать, как умереть: сопротивляясь или нет. Впрочем, для себя я давно решил, что голыми руками меня уже вряд ли получится взять. С собой в могилу я обязательно заберу, как минимум, парочку, а то и больше агрессоров, и эти мысли как‑то грели мне душу.

Наверное, было бы правильным в данной ситуации, освободившись от тела азиата, рвануть к ближайшим деревьям и уже оттуда организовать хоть какую‑то оборону. Но, посмотрев на то, с каким остервенением вела ответный огонь девчонка, я принял решение все‑таки дать возможность ей попрощаться с другом и, насколько это было возможно, ускорился, направляясь в ее сторону.

— Живой?! — крикнула девушка, не прекращая стрелять.

— Нет!.. — положив тело на траву, устало ответил я.

Передернув затвор своего Калаша, я принялся целиться, а девчонка, мельком взглянув на Бублика, лишь сменила автоматный рожок. Из пулемета по нам почему‑то не стреляли. Возможно, бандиты экономили столь редкие боеприпасы, а возможно, их попросту не осталось. Зато, когда машина остановилась невдалеке, из нее россыпью выпрыгнуло несколько бойцов, а следом послышалось ожесточенное автоматное чавканье. В нашу сторону разом полетело неимоверное количество пуль. Вокруг поднялись фонтанчики земли и пыли. От стволов деревьев отскакивала щепа, осыпаясь на голову. В округе будто адская стая дятлов разом застучала по стволам, пытаясь добраться до своей добычи.

В такой ситуации сложно было нормально прицелиться, но все же в кого‑то я даже умудрился попасть и видел, как тот упал. Девчонка тоже была молодец. Краем глаза я смог заметить, как она короткой очередью срезала одного или даже двоих, уменьшив тем самым беспрерывный поток свинца в нашу сторону. Я же, присев на одно колено и выглянув из‑за дерева, попытался прицелиться, но вдруг почувствовал неприятное жжение в области живота и откинулся обратно.

Крови было немного. Так, лишь чуть — чуть испачкал ладонь, прижав ее к ране, но внутри меня что‑то творилось непонятное, словно в желудок разом влили стакан кипятка. С каждой моей попыткой пошевелиться боль в животе нарастала. Теперь уже казалось, что меня буквально сверлят перфоратором, накручивая на сверло все мои внутренности.

В какой‑то момент девчонка, завидев недоумение на моем лице, резко переместилась поближе и, подставив свое плечо, начала меня поднимать.

— Уходим!.. Быстро!.. — крикнула она мне в ухо. — Крышка нам тут!.. В лесу проще будет!..

— Ага!.. — прошипел я в ответ и почувствовал какой‑то гадкий привкус во рту.

Огонь по нам не прекращался. Лишь чуть реже стали слышны автоматные очереди, означавшие, что бандиты, хоть и осторожно, но преследуют нас. Не знаю, сколько мы таким образом прошагали, но я внезапно почувствовал сильное головокружение, а затем и вовсе в глазах все померкло.

* * *

— Все роют и роют…. — задумчиво изрек подошедший к окну молодой парень. — Говорят, новый корпус строить будут… для особо сложных….

За окном действительно не переставала кипеть работа. Несколько экскаваторов, беспрерывно ковыряя землю, нагружали ею самосвалы, где‑то чуть поодаль стоял грузовик, в кузове которого находились различной формы бетонные плиты, а кран «Ивановец», подхватывая каждую по отдельности своей стальной рукой, складывал рядом на землю. Но больше всего поражала огромная транспортерная лента, одной стороной уходящая куда‑то под землю. Двигаться лента не прекращала, и с той стороны, где она выходила на поверхность, постоянно сыпался грунт, где его подхватывали глубокими ковшами трактора и грузили в самосвалы.

— Это больше на бункер похоже, Андрюх, — спокойно ответил мужчина, все это время сидевший на подоконнике. — Видал, вон работяги туда — сюда из‑под земли мечутся!.. Вон, где лента транспортерная…

— Бли — и-и — н!.. — протянул парнишка. — А ведь и вправду похоже!.. Может, они это… — он наклонился над ухом сидящего на подоконнике и еле слышно продолжил:

— Бомбоубежище от ядерки строят?!

— Смысл?! — мужчина повернулся к собеседнику. — Кто по нашему дурдому бомбы‑то метать будет?! Скорее уж так… технический этаж придумали какой!..

— Не, не, не!.. Бомбоубежище это!.. Сань, когда мы на прогулку ходили, я видел мужика одного…, такой, бородатый, короче…. На вид лет пятьдесят, и выправка, как у вояки!.. Так что по — любому военные тут что‑то затеяли!..

— Выправка?! — мужчина усмехнулся. — Ты ж в армии не служил!.. С чего взял‑то?! Он что, в форме был?!

— Нет, в костюме обычном. Ну, да, не служил, и что?! — обиженно произнес парень. Кино‑то я смотрел!.. О, кстати!.. — вдруг воскликнул он. — Серегу спросить надо!.. Он же вояка, блин, бывший!.. Правда, он летчик же, но все равно стопудово поймет!..

— Дрон!.. — мужчина пристально посмотрел на парня. — Ты вот суетной через край!.. Оно тебе надо, а?! Кстати, где он?! В смысле, Серега?! Дня два его не видел!..

— Да я тоже не видел… — ответил парень и тоже запрыгнул на подоконник. — Но слышал!.. — он округлил глаза, уставившись на мужчину. — В одиночке он вроде как! Говорят, шприц раздобыл и по вене воздух решил пустить, но вот… — парнишка глубоко вздохнул. — Сдал его кто‑то, вот и повязали….

— Хреново…. — задумчиво изрек мужчина. — Я уж думал, отмучился!..

— Сань!.. Ты сам, главное, не умирай, ладно?! Слышишь меня?!

— А чего ж?! — Александр взглянул на парня, и в глазах его мелькнуло недоумение. Вместо обычного больничного белья на нем была надета армейская форма цвета хаки, на голове — солдатская каска, а в руках — странного вида снайперская винтовка.

— А того!.. — зло прошипел парень, глядя прямо в глаза Александру. — Я что, зря тащу тебя что ли, придурок?!

— Кип?! Ты?! — произнес я, наблюдая, как пейзаж за окном резко изменился на густой лес.

В этот момент меня словно выкинуло в это окно и все вокруг насытилось красками осенней природы, а я ощутил, как мои ноги медленно бороздили по влажной листве. Немного оглядевшись, я понял, что лежу на импровизированных носилках, сооруженных из ветвей деревьев, и с помощью них сейчас меня кто‑то тащит за собой.

— Кипиш, это ты?! — снова подал я голос, стараясь говорить себе за спину. — Живой?!

— Молчи!.. — снова заговорил грозным голосом парень. — Тебе нельзя говорить!..

— Тут бандиты, Кип!.. Нас атаковали!.. — вдруг всполошился я. — Бандиты!.. Слышишь?!

— Успокойся! — прикрикнул солдафон. — Все в порядке!.. Нет больше их!.. Расслабься!..

— Ты убил их, да?! — обрадовался я услышанному. — Убил… Ты молодец, брат, знаешь!.. Я так и знал, что ты живой!.. Я верил в это!.. Блин, я сейчас расплачусь! Просто я так рад тебе, братишка!.. Так рад!.. Слушай, а что с девушкой?! — снова засуетился я, когда вспомнил про бывшую пленницу. — Девчонка, с которой я был!.. Что с ней?

— Все хорошо, говорю же!.. — раздраженным голосом ответил парень. — Так, все!.. Не хочешь ты замолчать — буду молчать я, понял?! Мне отойти нужно ненадолго!.. Будь любезен, веди себя тише!..

— Хорошо, Кип!.. — ответил я и отвернулся куда‑то в сторону. — А она красивая, правда же?! Нравится она мне очень, брат!.. Очень!.. Только у нее это… парень погиб…. Жаль его!.. Нет, правда, жаль!.. Я хоть и не узнал его толком, но уверен, что он был хорошим человеком, достойным!.. Жаль его, очень жаль… — прошептал я и снова куда‑то провалился.

* * *

После того как музыканты закончили играть очередную композицию, лидер их группы, широко улыбаясь, обратился к залу:

— Друзья!.. Объявляется небольшой перерывчик!.. Музыканты тоже люди и бухнуть всегда не прочь!.. Как насытим организмы, будем жарить мы всю ночь!..

Сразу по окончании его фразы один из музыкантов группы совершил короткое соло на электрогитаре, и люди, находящиеся в кафе, засмеялись и громко зааплодировали.

Это был далеко не первый концерт этого музыкального коллектива, и некую известность в своем городке он уже получил. Группу достаточно часто стали приглашать с выступлениями в разнообразные кафе и рестораны. Пару раз им даже приходилось начинать музыкальное празднование в день молодежи совместно с другими подобными коллективами. Сегодня же они были полностью предоставлены сами себе в достаточно небольшом, но уютном кафе, где администрация заранее потрудилась хаотично расставить столики в центре зала. Впрочем, людей было немного, и контингент собравшихся был достаточно разномастный. Некоторым, похоже, музыка была менее важна, чем выпивка. Официантов в кафе сегодня не было, и за них отдувался молодой парнишка — бармен, который в промежутках между разливанием холодного пива как‑то умудрялся найти время на протирание столиков.

— Так, ну чего, пацаны?! Пойдем!? — радостно потерев ладони, произнес вокалист. — Там Аленка моя уже пиво заказала!.. — он указал рукой на первый столик, за которым сидели две молоденькие девушки. — Сань!.. — произнес он громче, обращаясь к парнишке, продолжающему перебирать струны на гитаре.

— А?! — переспросил парень, продолжая играть.

— Тебе особое приглашение надо?! Уснул, что ли?!

— А, нет!.. — парень тут же улыбнулся и отложил гитару в сторону, после чего весь коллектив спустился со сцены.

Поприветствовав девушек, ребята расселись за столиком, и вокалист, нежно чмокнув в щечку одну из них, произнес:

— Скучно как‑то сегодня!.. Надо настроение поднять, чтобы песни излагать! — после этих слов он поднял со стола кружку с пивом и немного отхлебнул, а сидящие за столиком рассмеялись.

— Стихоплюй, блин! — толкнув в плечо лидера группы, произнесла его девушка. — Ребят, вы хоть познакомились бы, что ли?! Это моя подруга Вика!.. Коль, я тебе про нее рассказывала!.. — сообщила девушка, обратившись к вокалисту.

— Очень приятно, Вик! — ответил музыкант, улыбнувшись девушке.

— А я Виталя! — не дожидаясь представления, воскликнул ударник, после чего, привстав, поцеловал ее руку.

— Это Славик! — вокалист указал рукой на одного из парней. — Как ты смогла заметить, клавишник наш! Правда, у него всего три клавиши рабочие!.. Но ничего!.. Парень он не промах!..

— Да пошел ты!.. У меня четыре рабочих! — улыбаясь, произнес клавишник, и все снова рассмеялись.

— Саша! — сдержанно сообщил еще один музыкант, затем улыбнулся и отхлебнул из своей кружки.

— Не Саша, а Санек!.. — усмехаясь, произнес лидер группы. — Нет, нет!.. Санчос!..

— Санчос!.. Точно!.. — подхватил кто‑то из ребят и шлепнул Александра по плечу.

Какое‑то время ребята продолжали общение, при этом обильно поглощая холодное пиво, долго смеялись, подшучивая друг над другом. Бармен включил на магнитофоне какую‑то зарубежную музыку, и все чувствовали себя довольно расслабленно. Лишь один из музыкантов не переставал украдкой смотреть на девушку Вику, а когда она обращала на него внимание, он застенчиво отводил глаза в сторону. В какой‑то момент они снова столкнулись взглядами, и девушка обратилась к музыканту:

— Саш!.. Вы так хорошо на гитаре играете!.. Мне очень понравилось!..

— Спасибо!.. — ответил парень. — Я очень рад!..

— Саня еще и поет здорово!.. — воскликнул вокалист. — Только, сволочь, не хочет он наши песни петь!..

— Серьезно?! — девушка удивленно улыбнулась. — А чего так?!

— Ну… — протянул парень в поисках ответа, но вокалист его перебил:

— Тексты ему наши не нравятся!.. Он по Цою прется!.. Сколько раз я его просил дуэт или соло исполнить!.. У него голос вообще обалденный!.. Но не хочет же, гад!.. А играет да, круто!..

— Саш! А, может, споете, а?! — девушка мило улыбнулась, невинно захлопав ресничками. — Ну, пожалуйста!.. Из Цоя что‑нибудь!.. Мне нравятся некоторые песни!.. Ну, пожалуйста!..

— Да, Сань!.. Спой!.. — поддержал девушку вокалист. — Давай!.. Тут по времени скоро закрытие, споешь, да закончим концерт!.. Там по домам растусуемся, ну или в гараж!..

— В гараж, конечно!.. — произнес кто‑то из музыкантов. — Чего это мы?! Отдыхать, так отдыхать!..

— Хорошо, ребят!.. Сейчас!.. — Саша улыбнулся и неуверенно направился к сцене.

Надо признать, что ему очень польстило, когда Вика обратила на него внимание. Девушка ему действительно очень понравилась, понравилась с первого взгляда. И уже тогда он был подсознательно готов исполнить любую ее прихоть. Сейчас же, когда она проявила неподдельный интерес к его творчеству, он словно на седьмом небе от счастья оказался. Когда Саша, нежно обхватив гитару, подошел к микрофону, он уже знал, что будет петь:

— Стань птицей, живущей в моём небе. Помни, что нет тюрьмы страшнее, чем в голове. Стань птицей, не думай о хлебе. Я стану дорогой….

* * *

Боль в животе была просто жуткой. Меня подташнивало, и сильно кружилась голова. Открыв глаза, я долгое время пребывал словно в тумане и не мог сфокусировать взгляд. Когда же мне это хоть немного удалось, я начал оглядываться. Судя по всему, находился я сейчас в комнате какого‑то домика и лежал на железной койке прямо в одежде. Невдалеке тихо потрескивали дрова в маленькой печурке, от которой явственно доносился терпкий запах дыма. Чуть поодаль у небольшого оконца расположился миниатюрный столик, на котором нервно покачивали огненными язычками несколько свечек. За столиком на табурете сидела девушка и проводила какие‑то манипуляции с оружием.

— Где мы?! — скривив лицо от боли, еле слышно произнес я.

— Очнулся?! — девушка оглянулась. — Это хорошо!.. Помощь уже выдвинулась за нами!.. Так что потерпи еще немного!.. А домик этот, наверное, когда‑то был охотничьим, но наши люди, когда его нашли, для себя подготовили…. Ну, для подобных случаев, как сейчас!.. Там на чердаке… — пальцем указав куда‑то наверх, продолжала объяснять девушка. — Радиостанция!.. Вот благодаря ней я и вызвала помощь!.. Правда, когда тащила тебя сюда, все боялась, что генератор не заведется…. Но все обошлось!.. — девушка улыбнулась и, подхватив со стола бутыль с водой и небольшую железную чашку, медленно подошла ко мне и присела рядом на край кровати. Затем, подлив воду в чашку, она извлекла из нее кусок марлевой ткани и промокнула им мои губы.

— Я знаю, ты пить хочешь… — Тихо сказала она, чуть поднажав на тряпочку, и я почувствовал, как по подбородку и шее пробежали прохладные ручейки. — Потерпи, пожалуйста!.. Нельзя тебе пить сейчас!.. С таким ранением вообще удивительно, что ты выжил, так что не будем усугублять!..

— Ты добрая!.. — тихо произнес я, облизывая губы. — И милая очень!..

— Молчи!.. — Широко улыбаясь, ответила на комплимент девушка и убрала руку от моего лица. — Тебе и говорить тоже, кстати, не следует!.. Так что молчи!.. Да, и что там с температурой твоей?! — вздохнув, спросила она, наверное, сама себя и приложила прохладную влажную ладонь к моему лбу. — Угу!.. — покачала она головой. — Горячий!.. Но уже не так сильно!.. У тебя жар был просто дикий!.. Ты бредил!.. Что‑то много бормотал про какого‑то Кипиша, про музыку еще что‑то было….

— А бандиты, что за нами гнались?! — спросил я, вдруг вспомнив про недавнее короткое сражение.

— Отступили!.. — спокойно ответила девушка. — Я еще одного подстрелила, остальные, видимо, не рискнули преследовать!..

— Хорошо!.. — удовлетворившись таким ответом, произнес я.

— Повезло просто!.. — девушка усмехнулась. — Могло быть и хуже!..

— Могло… Меня это…, кстати, Фартом зовут… — прошептал я, стараясь запомнить эти приятные, несмотря на боль, минуты. — А тебя?

— Карина!.. — ответила девушка и снова промокнула тряпочку водой, а затем негромко рассмеялась. — Фартовый ты наш!..

— Карина?! — немного удивившись, переспросил я, не обратив внимания на смех.

— Карина!.. — подтвердила она и улыбнулась. — А что тут такого?!

— Ну, я как‑то привык уже, что тут всем прозвища дают!..

— Да ладно тебе!.. — девушка посмотрела мне прямо в глаза. — Каждый сам вправе выбрать себе имя…. Я вот такое выбрала!..

— Карина… — прошептал я, улыбаясь. — Красивое имя!..

— Мне тоже нравится!.. — сказала девчонка и хихикнула. — Все!.. — она развернула влажную ткань и аккуратно положила мне на лоб. — Давай, отдыхай!.. Тебе силы нужны!..

— Карин!.. — окликнул я девушку, когда она уже поднялась с кровати. — Зачем ты со мной возишься?!

— Знаешь, Фарт!.. — посмотрев на меня, произнесла девушка. — Я, кажется, поняла, что ты хочешь услышать!.. Но, считай, что это услуга за услугу!.. Ты помог мне…, ну, а я постараюсь не дать тебе умереть!.. — она улыбнулась и закончила. — Отдыхай!..

Больше мы не разговаривали. Некоторое время я задумчиво лежал на кровати, размышляя о последних событиях, изредка поглядывал на Карину, сидящую у окна, под тусклым светом горящих свечей, перебирающую свой автомат, а потом и вовсе уснул….

* * *

— Сашка!.. — воскликнула молодая девушка, буквально вбежав в комнату. — Отгадай загадку!.. — она присела на живот только что проснувшегося парня, отчего тот немного скривил лицо.

— Ты чего, зай?! Рань такая!.. А ты вскочила!..

— Загадку отгадай, говорю!.. — девушка поцеловала парня в нос и продолжила. — У меня две полоски, но я не бурундук!..

— Аха — ха!.. — рассмеялся Саша и попытался освободиться. — А кто ты?! Бурундук, конечно!.. Постой!.. — он пристально посмотрел девушке в глаза. — Вик, ты серьезно сейчас?! — улыбаясь во весь рот, переспросил парнишка.

— Ага!.. — радостно взвизгнула девушка и нежно стукнула парня по груди. — Еще как!..

— Ну, ты, блин…, — восхищенно протянул он. — Даешь!..

— А то ты — блин, понятно?! У нас дитя скоро будет!.. — девушка потрепала Сашу по щекам. — Сначала вот такая… — она развела ладошки в стороны. — Потом вот такая!.. А потом вот такенная большая дитя!.. Ты рад?! Нет, ну ты рад?!

— Конечно, солнышко!.. — Саша нежно поцеловал девушку в щеку. — А там бурундук, случайно, не в курсе: мальчик будет или девочка?!

— Нет!.. Молчит, как партизан!.. — девушка рассмеялась и обняла любимого. — Сашка, я так рада, что ты у меня есть!..

* * *

Не знаю, сколько времени мне удалось подремать, но, когда я открыл глаза, девушки за столом уже не было. Стараясь как можно меньше шевелиться, я попытался приподнять голову и отыскать ее взглядом. Вскоре я увидел, что она спит на полу возле печки, подложив под голову мой розовый рюкзачок. При виде этой картины мне стало как‑то не по себе, и я твердо решил уступить девушке место на кровати. Когда же я начал приподниматься на локтях, то почувствовал невыносимо острую боль, от которой в глазах снова все потемнело, и я потерял сознание.

* * *

Дверь палаты распахнулась, и мужчина нехотя открыл глаза. На пороге стоял грузный санитар. По его внешнему виду было понятно, что он очень устал и давно не спал.

— Александр Михайлович, вас там главврач видеть хочет!.. — стараясь говорить как можно тише, произнес он.

— Сейчас?! — переспросил Саша, и санитар кивнул в ответ. — Блин, после укола я вообще не соображаю… Секунду, Миш, сейчас выйду!.. — произнес он, поднимаясь с кровати.

Громко шаркая тапочками по полу, мужчина двигался за санитаром, оставляя позади множество коридоров и лестниц. Наконец, подойдя к одной из многочисленных дверей заведения, медработник сначала постучал, а потом завел Сашу внутрь небольшого кабинета. За тумбовым столом у окна сидел достаточно пожилой мужчина в очках и белом больничном халате. Увидев, что в кабинет вошли люди, старик вышел из‑за стола и, подойдя к Александру, протянул руку:

— Здравствуй, Саш!.. — произнес он, обмениваясь рукопожатием. — Садись!.. — главврач указал пациенту на стул и снова вернулся на свое место. — Как самочувствие?

— Бывало и лучше!.. — с сарказмом ответил Саша.

— Хм… Понятно!.. Ладно, давай ближе к делу!.. — старик задумчиво потер лоб и, порывшись в какой‑то папке, лежащей на столе, положил широкий лист бумаги перед Александром. — Это для перевода в новый корпус!.. Подпиши, и тебя проводят!..

— А, легко!.. — стараясь изобразить радость, произнес Саша и подхватил со стола ручку. — Даже читать не буду!..

— Там тебе лучше будет!.. — буркнул доктор.

— Ага!.. Звучит только как‑то зловеще!.. — мужчина усмехнулся и поставил подпись в документе, а затем встал со стула. — Я свободен?!

В ответ доктор лишь недовольно кивнул. Видимо, он ожидал немного другого общения с пациентом, но было ясно, что результат его полностью устроил. Подойдя к двери, где все это время тихо стоял санитар, Саша, обернувшись, как‑то грустно спросил:

— Петр Васильевич, мы еще увидимся?!

— Непременно!.. — улыбнувшись в ответ, произнес старик. — Непременно!..

И снова долгое блуждание по коридорам, звон ключей, и грохот дверей. Затем облачение в тулуп и валенки, а после выход на морозный воздух. Немного побродив по узеньким расчищенным от снега дорожкам, Саша вместе с санитаром приблизился к куполообразному бетонному строению небольших размеров. У его подножья располагалась громоздкая дверь, возле которой стоял молодой человек, тепло одетый в военную форму.

Дверь, ведущая внутрь строения, распахнулась буквально перед носом санитара, и впереди появился еще один человек, в темном пуховике с накинутым на голову капюшоном, с седой коротенькой, но достаточно густой, бородой.

— Здравию желаю, товарищ полковник!.. — воскликнул солдат, все это время, видимо, охраняющий проход внутрь здания.

— И тебе не хворать, сынок!.. — басовито ответил бородатый и прошел мимо, мельком взглянув на пациента с санитаром. — Не простудись!..

Внутри, как оказалось, все еще кипела работа. Сильно пахло краской, кое — где рабочие укладывали кафель, где‑то штукатурили, а где‑то по стенам уже растягивались обои.

— Да, уж!.. — восхищенно произнес Саша, переступив через какой‑то строительный материал, лежащий на полу. — Хорошо суетятся, когда бабки есть!.. Быстро построили!.. Месяца три, кажется, прошло, как они этот бункер рыть начали?!

— Ну, технику подогнали чуть раньше!.. — ответил санитар, глядя под ноги. — Нам сюда!.. — продолжил он, остановившись у створок лифта, а затем нажал на кнопку вызова.

Через несколько минут Александр и его проводник оказались в еще одном коридоре, правда, не в таком широком, как был наверху, но зато более приятном на вид. Внутренняя отделка помещения была, видимо, давно окончена, о чем говорила кристальная чистота в округе. С двух сторон коридора расположилось множество дверей, что сильно было похоже на внутренности старого корпуса.

Еще через некоторое время санитар завел Сашу в одну из комнат, где в центре находилась лишь больничная каталка с чистыми простынями, аккуратно сложенными стопочкой.

— Раздевайся!.. — сухо произнес он. — Одежду прямо тут на пол бросай и ложись на каталку!..

— Добрый вечер!.. — войдя в помещение, поздоровался еще один человек в медицинском обличье.

— Скорее уж — ночи!.. — произнес Саша и усмехнулся, скидывая с себя тулуп.

— Привет, Лех!.. Я могу идти?! — спросил санитар. — Спать хочу, не могу!.. Устал дико!..

— А, да!.. Давай, Миш!.. Я справлюсь!.. — ответил только что вошедший мужчина.

Александр, молча посмотрев уходящему вслед, небрежно расстелил одну из простыней на каталке, а затем, сняв с себя пижаму, улегся сверху и укрылся второй.

— Вот молодец!.. — похвалил его мужчина и извлек из кармана халата пузырек с какой‑то жидкостью и шприц. — Ну, вот теперь хоть выспишься нормально!.. — усмехнулся он, заполняя лекарством инструмент. — Ну — с, дай‑ка ручку!..

После того, как Саше внутривенно ввели какой‑то препарат, в глазах у него практически мгновенно помутнело. И последнее, что он запомнил, прежде чем уснуть, так это медленно проплывающие перед лицом лампы дневного света…

* * *

Лица людей, вошедших под утро в хижину, были скрыты масками. Вообще сложилось впечатление, что забрать нас отправили какой‑то элитный спецназ. Каждое слово, каждый жест и каждое движение были по существу. Никакой лишней болтовни и ненужных расспросов. Зашли в дом, огляделись, один из них, внимательно осмотрев мое ранение, отдал приказ развернуть носилки. Затем, быстро выполнив небольшой разрез на штанине в районе бедра, он с помощью шприца ввел мне какое‑то лекарство, а после меня крайне аккуратно переложили на носилки и перенесли в грузовик, в кузове которого заботливо уложили на матрац.

Боль немного поутихла, видимо, подействовал укол, и, когда автомобиль плавно тронулся с места, я себя чувствовал гораздо лучше и мелкие ухабы на дороге уже не так сильно отдавались в животе. Омрачало лишь то, что Карины не было рядом. Судя по всему, она сидела в кабине с водителем, а мне очень хотелось поговорить. Наверное, сейчас мне это было просто необходимо: выговориться, рассказать ей про свои приключения, про друзей и про то, как я их потерял, как недолго сомневался перед тем, как пошел ей на выручку. А может, всего — навсего так на меня подействовало лекарство, и все, что бы я ей попытался сказать, показалось бы бредом. Можно было, конечно, заговорить с бойцами, сидящими на лавках по бортам кузова, но вот почему‑то именно с ними желания общаться не было, и я молча смотрел на колышущийся брезент над головой.

Уснуть мне больше не удалось, так, лишь несколько раз ловил себя на полудреме. Еще я долгое время пытался вспомнить, что мне снилось этой ночью, но в голове всплывали лишь прозрачные силуэты и обрывки фраз, суть которых разобрать я не мог и очень расстроился из‑за этого. Ведь я точно знал, что мне что‑то снилось, и почему‑то я был уверен, что мои сны, мои видения помогут понять, как я попал в этот мир, и нужно лишь сложить из них пазл, отбросив все лишнее. А может быть, сегодняшняя ночь и была лишней? Может, поэтому я не запомнил этот сон так же ярко, как предыдущие свои видения? Не знаю. Может, и так. Но в любом случае мне было бы интересно поразмышлять о том, что приснилось…

В глубоких раздумьях путь прошел как‑то незаметно. Машина несколько раз останавливалась, затем снова двигалась дальше, а чуть позже мотор заглушили, и бойцы, откинув борт, выпрыгнули наружу. Затем еще несколько минут я провёл в одиночестве, пытаясь прислушаться к голосам снаружи, а после меня снова переложили на носилки и практически бегом внесли в огромную палатку, в которой я заметил множество медицинских принадлежностей.

Чуть позже, когда глаза начали слепить яркие лампы, закрепленные на штативе перед столом, на который меня переложили, я почувствовал, как меня взял кто‑то за руку.

— Карина, — прошептал я, ощутив тепло ее ладони, и повернул голову к девушке.

— Я спасибо пришла сказать!..

— Не за что!.. — я улыбнулся, но тут же скривился, когда мне в руку вонзили иглу от капельницы. — Ты это… береги себя!..

— И ты… постарайся не умереть, ладно?! — тихо произнесла девушка и, улыбнувшись, направилась к выходу.

— Карин! — окликнул я ее, чувствуя, как ужасная слабость завладевает моим телом. — Я рад, что познакомился с тобой!..

— Я тоже, Фарт! Тоже!.. Удачи тебе!.. — ответила девушка и вышла из палатки, а я, улыбнувшись ей вслед, прикрыл глаза и погрузился во что‑то очень приятное и теплое, словно парное молоко.

Сфокусировать взгляд я так и не смог, сколько ни пытался, и наблюдал перед собой лишь чьи‑то перемещающиеся силуэты. Перед глазами все плыло, в голове эхом раздавались тягучие голоса каких‑то людей. Чуть позже пришла боль, дикая боль в животе. Я попытался пошевелиться. Нет. Это сейчас мне было не под силу, и я застонал, мысленно умоляя помочь. Помощи, конечно же, не было. Голоса разом стихли, силуэты перестали метаться, а я лишь почувствовал неприятное жжение в ягодице, после чего наступила полная тишина. Как же мне было обидно, до слез обидно, что никто не может мне помочь избавиться от этой боли. Позже я пытался просто не думать о ней, забить голову другими мыслями, но боль не отступала и с каждым моим вздохом накатывала с еще большей силой. Это был кошмар, кошмар, который, как я думал, никогда не закончится, но, к счастью, мне удалось уснуть…

— Ну, как он?! — послышался чей‑то грубый мужской голос.

Я попытался приподнять веки, но тут же появилось ощущение, что в глаза будто песка насыпали, поэтому я решил просто слушать.

— Лучше… Вчера еще в себя пришел!

— Понятно. Говорить может?!

— Не думаю… Он слаб еще слишком!..

— Ладно!.. Перенесите его ко мне!.. Постель сейчас организуют… Нечего ему бациллы тут ваши цеплять…. И это… дайте ему обезболивающее!.. Чего он скулит, будто ложкой резали?!

— Нельзя!.. Может сердце не выдержать!

— Ну, давайте мучить пацана теперь?! Пулю в пузе выдержал и это выдержит!.. Дайте, я сказал!.. Чуть — чуть…

Голоса стихли, и через несколько минут я почувствовал, как в мою руку впилась игла, а еще спустя какое‑то время меня переложили на каталку и куда‑то повезли. Уже тогда я мысленно поблагодарил сегодняшнего посетителя с грубым, неприятным голосом за то, что мою боль хоть немного приглушили, а затем снова уснул…

Очнулся я, чувствуя себя гораздо лучше, действительно лучше. Конечно, боль в животе никуда не делась, но зато голова почти не кружилась, а взгляд стал более или менее ясным. Да и болело, наверное, больше не от ранения, а от голода, что в принципе терпеть было легче. Сновидения меня больше не посещали, а может, я их попросту не помнил, хотя и размышлять мне сейчас о них вовсе не хотелось. Зато я почему‑то задумался о кровати, на которой лежал. Она показалась мне очень мягкой и удобной, а постельное белье приятным на ощупь. Впрочем, сама комнатка, где я находился, была достаточно уютной на вид. У стены, чуть поодаль перед кроватью, расположился огромный платяной шкаф, который неплохо вписывался в общий интерьер. Рядом с ним, практически у окна, завешенного яркими цветочными занавесками, находился небольшой комод. У стены напротив окна — два кресла, а между ними — малюсенький журнальный столик. Сами же стены были приятного бледно — розового оттенка. На самом деле все это было неважным, просто, наверное, я был очень рад новому дню, рад, что дышу, рад, что живой….

В какой‑то момент в комнату вошел молодой парень в медицинском халате с перекинутым через шею фонендоскопом. Поинтересовавшись, как я себя чувствую, он осмотрел мой живот, послушал сердце, что‑то записал в свой блокнотик, а позже извлек из кармана шприц и, уколов меня в ягодицу, скрылся за дверью. Примерно через час перед глазами появился еще один посетитель, которого я сразу же опознал по голосу. Это был тот самый мужчина, который вчера заставил врачей поставить мне болеутоляющее. На вид ему было около сорока пяти, может, чуть больше. Коротко стриженная голова, гладковыбритое морщинистое лицо, но что особо бросалось в глаза, так это непонятная железная конструкция на левой ноге в области колена, обвитая по краям ремнями прямо поверх штанины. Одной рукой он упирался в трость, и становилось ясно, что передвижение дается ему нелегко. Одет он был достаточно непривычно для этого мира: серые брюки и вязаный свитер коричневого цвета, из‑под горловины которого выглядывал воротник белой рубашки.

— Ну, как ты, парень?.. — басовито спросил он.

— Терпимо… — прошептал я в ответ.

— Это хорошо… — заключил мужчина и присел в одно из кресел. — Может, что‑то нужно?! Так только скажи — организуем!..

— Да нет, спасибо! — ответил я. — Разве что поесть чего‑нибудь…, а то кишки сводит…

— Ну, есть, я думаю, тебе сейчас еще рано!.. Но я распоряжусь, чтоб для тебя куриный бульончик отварили!.. Сойдет?!

— Да!.. Конечно!.. — я радостно улыбнулся. — Спасибо большое!..

— Это тебе спасибо!.. — произнес мужчина и, задумчиво почесав подбородок, продолжил. — Не знаю, хорошо это или плохо, но так уж получилось, что теперь я твой должник!.. Ах, да!.. Мы же не познакомились еще!.. — воскликнул он, завидев мое удивление. — Тебя‑то мне уже представили… Фарт, верно?!

— Фарт. — Подтвердил я.

— А меня Циркулем зовут!..

У меня аж ком к горлу подкатил, когда мужчина представился. В голове сразу же всплыл рассказ Кипиша об этом человеке, и мне как‑то разом стало неуютно.

— Ты чего?! — спросил он, добродушно улыбаясь. — Привидение увидел, что ли?! Ха — ха. — Усмехнулся Циркуль и шлепнул ладонью по подлокотнику кресла. — Ты слышал что‑то обо мне, ведь так?!

— Совсем немного… — честно ответил я, мельком взглянув на устройство, прикрепленное к его ноге.

Вот, значит, как. Теперь слова Кипиша подтверждались в полной мере. Это устройство что‑то вроде внешнего протеза. Наверное, оно имитировало сустав, ну или что там еще, чтоб человек мог более или менее правильно сгибать ногу. Но хрен с ним, с протезом! Пугало меня сейчас то, что с Циркулем это сотворил мой друг. Это Грешник прострелил ему колено, а, значит, мне нужно было вести себя сейчас очень и очень осторожно.

— О — о, уверяю тебя, не стоит верить всему!.. — улыбаясь во весь рот, произнес он. — Баек обо мне много ходит, я знаю!.. Но я всего лишь больной и уже стареющий бизнесмен, поверь!.. В последнее же время мне вообще что‑то не особо везет! Другое дело ты! — Циркуль направил в мою сторону указательный палец. — Ты, Фарт, очень интересный субъект!.. Ты, мать твою, крайне везучий сукин сын!.. Да, да!.. Прожить столько после такого ранения, с легкостью перенести операцию, да ладно перенести! — Он развел руками перед своим лицом, словно восторгаясь своей речью. — Вообще, сам факт операции…, уже то, что тебя не бросили в этом сраном мире подыхать, как собаку, говорит о твоей несусветной везухе!.. Ты согласен со мной, Фарт?!

— Ну, не знаю, если честно…. Как‑то не задумывался об этом!.. — ответил я, а в голову закрались мысли, что передо мной сидит конкретный псих.

— Не задумывался он… — пробормотал Циркуль. — А я вот, задумался!.. — чуть повысил он тон. — Знаешь, мне, может, показалось, но твое везение передается на расстоянии!.. Будто аура у тебя охереть какая широкая!.. Нет, ты, наверное, сейчас думаешь: «Что за ахинею несет этот мужик?!», но… — он поднял указательный палец. — Тебе самому не кажется странным такое стечение обстоятельств?! Вот скажи: каковы были шансы, что в сраной мелкой деревушке, где, мля, даже зомбей днем с огнем не сыщешь, в момент нападения на моих людей, когда они перевозили очень важный для меня груз, окажется случайный прохожий?! И не просто прохожий, а, сука, вооруженный, как чертов спецназовец!.. Не подскажешь, а?! — прикрикнул Циркуль, поднимаясь с кресла. — На кого ты работаешь?! — произнес он более сдержанно, но при этом его голос звучал пугающе.

— Послушайте!.. — зло прошипел я. — Я действительно шел мимо!.. Я даже в деревню эту не заходил!.. Просто услышал выстрелы и все!.. И ни на кого я не работаю!.. Я вообще здесь недавно…, в смысле, в этом мире…

— А, ну понятно… — протянул тот. — Значит, недавно…. Появился и сразу пошагал в Старый Собор, да?! Да ты когда мое имя услышал, чуть в штаны не наложил!.. Что ты мне гонишь?!

— Да, я слышал о вас!.. — произнес я, стараясь успокоиться. — Когда я только очнулся, то встретил людей. Мы посидели в лесу, выпили. Они мне рассказали про этот мир, про Старый и про вас какую‑то байку задвинули…. Я, честно сказать, и внимания особого не обратил, пока железяку эту на ноге у вас не увидел. Они же и дали мне одежду, а утром мы разошлись… Вот и все!.. — соврал я, стараясь выглядеть как можно убедительнее.

— Оружие такое они же пожертвовали?! — не успокаивался с расспросами Циркуль.

— В городе одном нашел…, Черногорск, кажется, называется… — уже более расслабленно сочинял я. — Увидел указатель у дороги, зашел в город и наткнулся на расстрелянный внедорожник и кучу трупов рядом…. Ну, а дальше, думаю, понятно?!

— Хм… — Циркуль потер ладонью лицо и произнес очень спокойно. — Я же не зря заговорил про твое везение!.. Это ж надо было так!.. Во всем этом долбаном мире, очнувшись, нарваться на добрых людей, которые оденут, покормят да расскажут что и как, про меня в конце концов упомянут! — он улыбнулся. — Вот, знаешь, почему я тебе поверю?!.. Рюкзак!..

— Что?! — переспросил я, действительно не поняв того, что он имел в виду.

— Рюкзак!.. — он снова улыбнулся, посмотрев на меня. — Понимаешь, если представить, что ты имеешь интерес на мой груз, то как‑то не укладывается в голове дурацкий детский рюкзак!.. Ну, правда! Пойдет ли хорошо вооруженный человек на дело с таким идиотским провиантом, какой оказался у тебя?! Мутная вода да несколько пакетиков с крупой!.. Глупость, не правда ли?!

— Мне же нужно было чем‑то питаться!.. — угрюмо произнес я.

— В том‑то и дело, Фарт!.. — рассмеялся Циркуль. — Этот дебильный рюкзак — виновник в кавычках, конечно, того, что ты лежишь сейчас в одной из комнат моего дома, а не трясешься под пытками в подвале!.. Ну, разве это не везение, а?!

Я не отвечал, а просто смотрел на этого человека и старался понять его, пытался прощупать, но у меня не получалось. Он казался одновременно и идиотом, и гением в одном лице. Странно, но мне хотелось продолжения разговора, мне хотелось узнать его гораздо лучше, но такой возможности он мне не предоставил и всего — навсего направился к выходу. Подойдя к двери комнаты, Циркуль остановился и, снова потерев подбородок свободной от трости рукой, как‑то ехидно спросил:

— А людей, которые тебе встретились, когда ты появился, как звали?!

— Э — э… — замешкался я, не ожидая такого вопроса, и попытался как можно быстрее придумать имена.

— Впрочем, это не особо важно… — Циркуль улыбнулся и открыл дверь. — Бульончик скоро приготовят!..

«Черт! Черт! Черт! Какой же ты, сука, все‑таки идиот, Фарт!» — подумал я и, разозлившись, ударил рукой по кровати. Такое резкое движение сразу же отозвалось дичайшей болью в животе, и я, медленно свернувшись калачиком, заскулил.

Придурок, ой, придурок!.. Это же надо было так глупо попасться. Конечно же, Циркуль понял, что я лгу. Слоило мне только упомянуть его протез, как он сразу же смягчился в расспросах. Это значило только одно: он прекрасно догадался, с какими людьми я повстречался. Кипиш же рассказывал про Циркуля, но почему я так невнимательно его слушал?! Циркуль и Грешник дружили, а значит, оба были бандитами. Позже, когда Грешник повстречал Монаха, то стал помогать новичкам. Циркуль же, наоборот, начал набирать людей, создавая свою банду. Именно об этом рассказывал Кипиш, и на этом же я прокололся. Много ли людей в этом мире помогают новичкам?! Не думаю! А многие ли в курсе о том, что у Циркуля прострелена нога? Ну, ладно. Допустим, про ранение слышало достаточно людей, но стал бы хоть кто‑то из них рассказывать об этом первому встречному? С какой целью вообще?! «Твою мать, Фарт!» — в отчаянии я схватился за голову. Не умеешь врать — не берись!.." Вся канитель началась из‑за какого‑то долбаного груза, так?! Так! Циркуль подозревает меня в том, что я один из тех, кто хочет заполучить этот груз, поэтому он и зацепился за меня с расспросами. А что там за груз? Какие‑то таинственные баллоны, а что внутри баллонов? Конечно же, все, что угодно, но…, как я понял, эти баллоны дико важные и для Циркуля, и для того, кто устроил засаду на колонну с грузом. И уж явно эти ребята не газировку делать собрались!.. В баллонах оружие! Оружие, мать его, массового поражения! Далее: Циркуль — бандит, Грешник помогает людям, а значит….

— Сука! — аж закричал я, когда понял, что натворил, но затем тяжело вздохнул, стараясь успокоиться и собрать мысли в кучу.

Своим враньем я подставил и себя, и ребят. И теперь, когда хоть кто‑то из них сунется в город…. Нужно срочно рассказать Циркулю про себя всю правду, а там уже пусть решает, что со мной делать!..

Встать с постели оказалось не так просто, как представлялось. Каждое мое движение отдавалось ужасной болью. В какой‑то момент я даже решился сдаться, отказаться от задуманного и просто дождаться, когда кто‑нибудь войдет в комнату, и уже его попросить позвать Циркуля. Впрочем, так и получилось. Когда я, согнувшись известной буквой зю, полуприседом добрался до выхода из помещения, дверь неожиданно раскрылась, и на пороге оказался тот самый молодой парнишка в медицинском одеянии. Я даже пошатнулся и чуть не упал от неожиданности такой нелепой встречи, после чего он, если и не узнал, то вспомнил очень много ярких выражений.

Сопроводив меня обратно до кровати, он в очередной раз спокойным голосом сообщил, что физические нагрузки мне противопоказаны, и заверил, что обязательно позовет Циркуля. Затем, внимательно осмотрев послеоперационные швы, он покинул комнату, а примерно еще через час вернулся, держа в руке какой‑то предмет, завернутый в полотенце. Моей радости не было предела, когда парнишка, поставив эту штуковину на журнальный столик, стоящий между креслами, откинул в сторону полотенце, и перед глазами появилась литровая стеклянная баночка с мутной жидкостью.

— Минутку, я за посудой схожу… — произнес он с таким выражением лица, будто пожалел, что не принес все разом.

— Не надо!.. — улыбаясь, воскликнул я и протянул в сторону столика руку, жестом попросив передать мне банку. — Я прямо так выпью!.. Ты, это…, Циркулю передал мою просьбу?!

— Да… — ответил парень, оборачивая банку полотенцем. — Сказал, что, как появится у него возможность, он обязательно зайдет!.. Вам еще что‑нибудь нужно?!

— Нет, нет!.. Спасибо огромное!.. — радостно произнес я и обхватил ладонями емкость с бульоном.

Сегодня Циркуль не появился. В течение всего дня врач забегал еще несколько раз, при этом осматривал меня, ставил уколы и, если требовалось, менял больничную утку на чистую. И каждый раз я спрашивал про Циркуля, но парень лишь отнекивался, сообщая, что не видел его больше. Когда же за окном окончательно стемнело, я, еще немного поворочавшись в раздумьях, наконец уснул.

Следующий день снова начался с осмотра и укола в ягодицу. Зато в этот раз меня порадовали манной кашей, тарелку с которой я уплел с таким удовольствием, что, как говорится, за ушами трещало. Наконец‑то мне официально разрешили вставать с постели, и я с превеликим удовольствием прогуливался по комнате, пусть и в полусогнутом положении. За окном не было ничего интересного. Оно выходило во двор дома, где, видимо, была организована парковка для автомобилей. В конце концов, умирая со скуки, я снова улегся на кровать и немного вздремнул. Циркуль же появился только к вечеру и, как я заметил, был в приподнятом настроении.

— Ну, как?! Уже лучше, смотрю!.. — произнес он, усаживаясь в кресло.

— Да, спасибо!.. — кивнул я в ответ. — Сегодня вот даже кашку покушал!..

— Это хорошо!.. Молодец!.. Поправляйся!.. А… что случилось?.. Мне доложили, что срочно видеть меня хочешь!..

— Вы знаете… — замялся я. — Черт, я столько времени думал, как начать, а теперь туплю!.. — безрадостно улыбнувшись, продолжил я. — В общем, я прощения попросить хотел…

— Какого еще прощения?! За что?! — Циркуль явно удивился такому началу разговора. — У тебя точно все в порядке?!

— Грешник, Монах и Кипиш!.. — скороговоркой произнес я. — Так зовут тех людей, которые помогли мне… Я соврал вам…. Пытался утаить их имена…. Сам не знаю зачем!.. Правда, простите!..

— Аха — ха! — рассмеялся Циркуль. — О, боже!.. Какая сентиментальность!.. Да расслабься, парень!.. — он махнул рукой в мою сторону. — Думаешь, я не понял?! Да я бы сам обосрался на твоем месте!.. Я же помню, как ты на ногу мою смотрел!.. А после того, что обо мне рассказывают, любой бы заочковал!.. — Циркуль снова рассмеялся. — Ну, рассказывай… — он кашлянул в кулак. — Как этот зануда поживает?! В смысле, Грешник!..

— Не мы на ваших людей засаду устроили!.. — произнес я достаточно серьезно. — Я действительно просто мимо шел!..

— Парень!.. — Циркуль снова улыбнулся. — Я слишком хорошо разбираюсь в людях!.. И отлично знаю Грешника!.. Думаешь, я бы поверил в то, что он за этим стоит?! Нет!.. — резко сказал он. — Он хоть и редкостная сволочь, но, зная, что там мои люди, никогда бы так не поступил!.. А хотя ладно о нем… — Циркуль махнул рукой. — Понимаешь, мне нужно было прощупать тебя…, поэтому я и завел тот разговор…. А ты и вправду крайне везучий, парень!.. — он усмехнулся. — Не начал бы ты паниковать при виде моей ноги, то я бы подумал, что ты профи!.. Засланец, короче!.. А так я сразу же догадался, что там за люди тебе повстречались!..

— Извините!.. Правда!.. — грустно произнес я, осознавая свою близорукость.

— Не парься, сказал же!.. Погоди!.. — Циркуль с трудом привстал и, опираясь на трость, подошел к двери, затем, приоткрыв ее, громко кого‑то окликнул:

— Хамиль!.. Хамиль, мать твою!.. Пива пару кружек принеси!.. Нашего, Соборовского!.. Пару!.. Да, две!.. Чтоб тебя, чурка нерусская!.. — громче произнес он и снова вернулся в кресло. — А ведь приятно же, да?! Чувствуешь вкус?! — спросил он, улыбаясь, и, увидев мое недоумевающее лицо, продолжил. — Вкус правды!.. Приятно же говорить правду, особенно, зная, что ты не совершил ничего предосудительного, зная, что ты прав?! Я знаю, почему ты начал юлить передо мной!.. — Циркуль задумчиво почесал подбородок и посмотрел мне в глаза. — Думаешь, если у нас проблемы с Грешником, то это как‑то должно касаться его знакомых?!

— Не знаю… — честно ответил я, вспоминая, что именно из‑за этого и переживал. — Люди же разные бывают!..

— Бывают‑то, бывают… — начал он, но в этот момент дверь комнаты раскрылась.

В помещение вошел высокий мужчина, средних лет, с густой черной бородкой и непривычно большим носом, особенно выделяющимся на лице. В руках он держал небольших размеров железный поднос, сверху которого стояли две литровые стеклянные кружки с темной жидкостью. Подойдя к столику у кресел, он наклонился и аккуратно поставил на него одну из кружек, затем приблизился ко мне и протянул мне вторую.

— Спасибо!.. — произнес я и кивнул, принимая емкость в свои руки.

— Ну, вот тебе пример!.. — продолжил общение Циркуль. — Вот если я тебе сейчас щелбан поставлю, ты что, бедного Хамиля материть будешь?!

— Э — э, зачем Хамиля матюкать, а?! — с заметным кавказским акцентом переспросил мужчина и недовольно посмотрел на меня.

— Я образно сказал, Хамиль!.. — произнес Циркуль. — Спасибо!.. Можешь идти!..

— Сначала шутки обидные говорят… — еле слышно пробормотал Хамиль, направляясь к выходу. — А потом хотят, чтоб Хамиль веселым был!..

— Так вот!.. — продолжил Циркуль, когда дверь в комнату закрылась. — И я не собираюсь вымещать свою злость на других!.. Грешник — мудак, и отвечать за это лично ему!.. — строго произнес он, а затем отпил из своей кружки. — Ты чего не пьешь?!

— Да, не знаю…, можно ли мне уже спиртное?! — неуверенно проговорил я, глядя на содержимое кружки.

— Ну, знаешь… — Циркуль сделал еще один глоток. — Я не доктор, конечно, но не слышал еще, чтоб кто‑то от местного пива помер…. Пей и не парься!.. Пиво вкусное, свежее…. Это тебе не в бутылках просрочку по магазинам собирать!..

— У вас тут что, пивзавод даже есть?! — спросил я и отпил из кружки.

— Да что ты?! Какой уж там пивзавод?! Да и зачем?.. Так, пивоварня небольшая…

— Вкусно!.. — заявил я и вдруг рассмеялся. — Эх, это ж надо так!.. Зомби и еще черт знает что…, перестрелки, убийства…. А здесь просто райская полянка посреди ада!..

— А что тут удивительного?! — спросил Циркуль и извлек из кармана брюк пачку сигарет. — Ты не против, если я закурю?!

— Нет, что вы?! — ответил я, продолжая совершать неспешные глотки из кружки. — Мне просто интересно, как так получается?! Там, за городом, кошмарный хаос, а здесь и больница, и вот… — я качнул кружкой с пивом. — Пивоварня даже!..

— Ага! — подтвердил Циркуль и прикурил сигарету. — А еще кабаки и закусочные, шашлычные, — начал перечислять он. — Публичный дом вот открыли в прошлом месяце… Ремонтные мастерские для техники и для оружия, но самое главное — это рынок!.. Рынок тут просто огромный!.. Именно из‑за него сюда стекается куча народа!.. Это главная достопримечательность города, можно сказать!..

— Вот и я о том же!.. — произнес я. — Как это получилось?!

— Власть!.. — ответил собеседник и глубоко затянулся дымом. — Человек же такая скотина: сначала мечтает о свободе и прочей лабуде, а когда получает эту самую свободу в полной мере, начинает паниковать!.. Люди спокойнее чувствуют себя под чьим‑то колпаком…. Власть… — повторил он. — К примеру, зачем рисковать своей задницей в поисках пропитания, все время опасаться зомби, бандитов и прочего?! Пусть об этом у верхушки голова болит!.. А здесь уже люди делиться начинают: кто посильнее да помудрее правят теми, кто слабее и глупее!.. Все просто!..

Разговаривали мы почти всю ночь. Естественно, одной кружкой пива не обошлось и под утро мы уже порядком налакались. Циркуль, на удивление, оказался приятным собеседником, и все это время я чувствовал себя очень спокойно. Еще до того, как за окном стемнело, мы вкусно поужинали настоящим борщом, а затем продолжили общение. Я наконец решился рассказать полностью свою историю: как встретил Грешника, Монаха и Кипиша, как они мне помогли, как на нас кто‑то напал и мне пришлось стрелять из пулемета, как толпа мертвецов нас разделила и как огромное непонятное чудище утащило Кипиша. При этом Циркуль частенько прерывал мой рассказ, уточняя тот или иной момент. Особенно интересными ему показались нападение на нас бандитов в Черногорске и описанные мной мутанты, о которых, как оказалось, Циркуль никогда не слышал ранее. Затем я поведал о том, как остался один и как решил направиться в Старый Собор, как услышал перестрелку и как сомневался, помогать ли пленнику или идти дальше не вмешиваясь, а потом, как все‑таки решился на это.

— Ну, вот как‑то так… — уже заплетающимся языком закончил я рассказ. — Дальше вы знаете!..

— Да уж… — протянул Циркуль. — Прямо боевик из девяностых, а не история!.. Значит, говоришь, Грешник в городе должен появиться?!

— Ну, да!.. — ответил я. — Он собирался именно к вам, хотел поговорить… Вы это… — всполошился я. — Не трогайте его, пожалуйста!.. Я очень прошу!..

— Фарт! — резко ответил Циркуль. — Мой тебе совет: не встревай в это!.. Я понимаю, Грешник — твой друг, но он не маленький мальчик и должен сам отвечать за свои действия!.. К тому же… — он рассмеялся. — Без ушей, на мой взгляд, ему даже лучше будет!.. Ладно, хватит об этом!.. — отмахнулся Циркуль. — А вообще ты, правда, молодец! Давно я таких людей не встречал… — он глубоко вздохнул. — Помог моему человеку спастись, хоть и не знал его вовсе. Благодаря этому кое‑что важное не досталось моим врагам!.. Молодец!.. — Циркуль улыбнулся и закончил. — Я реально твой должник!..

— Как там Карина, кстати?! — спросил я. — Надеялся, что посетит меня!..

— Нормально!.. Она, кстати, заходила, но ты тогда спал после операции!.. — ответил Циркуль и потянулся за сигаретой. — На задании сейчас она. Вчера днем выходила на связь. Сказала, что все в порядке!..

— На задании?! — всполошился я. — Вы чего?! А если с ней что‑нибудь случится?! У вас же куча боевиков!.. Почему ее отправили?!

— Ты чего, влюбился, что ли?! — рассмеялся Циркуль, прикуривая сигарету.

— Да при чем тут влюбился?! — не успокаивался я. — Я просто переживаю!.. Она же девушка!.. Хрупкая, милая девушка!.. Зачем вообще было отправлять ее куда‑то?!

— Послушай!.. — произнес собеседник, выдыхая дым. — Эта, как ты говоришь, хрупкая девушка сломала шею стольким мальчикам, что тебе и не снилось!.. Она один из лучших моих бойцов и один из немногих, кому я доверяю!.. Так что все с ней будет хорошо!.. Ох, елки!.. — воскликнул он, взглянув на циферблат наручных часов. — Вот это мы заболтались!.. Пойду я… — угрюмо произнес он и поднялся с кресла. — Разговор важный предстоит с главой города. — Он провел ребром ладони себе по горлу, а затем, пошатываясь, направился к выходу. — Терпеть его не могу, гниду!.. Ну, ладно, бывай!.. — произнес он и закрыл за собой дверь.

Лежать на кровати мне чего‑то больше не хотелось, и рассвет я встретил уже в кресле, мелкими глоточками допивая свое пиво. Уходя из комнаты, Циркуль оставил на столике свои сигареты, и, обратив на них свое внимание, я не удержался и закурил. В хмельной голове кружилось множество мыслей, которые не давали мне покоя. Я переживал за Грешника с Монахом: как они там, смогли ли скрыться от орды зомби, вернулись ли к машине или, как и я, двигаются в Старый на своих двоих? А может, они и вовсе передумали встречаться с Циркулем и направились куда‑то еще? Вспоминал Кипиша и надеялся, что он все‑таки смог выжить, хотя прекрасно понимал, что шансов у него практически не было. Когда его схватил монстр, то Кипиш потерял сознание и сопротивляться уже не мог, поэтому оставалось лишь верить в чудо, из‑за чего становилось совсем тоскливо. Еще я долго думал о Карине, переживал, все ли с ней в порядке, и очень надеялся, что мы скоро увидимся. Задумался и о своих видениях, точнее об их отсутствии в последнее время, и было очень обидно, что они меня больше не посещают. Вспоминал и приятное общение с Циркулем. Мне показался довольно интересным этот человек, и мне захотелось новой встречи с ним.

Мои мысли прервал негромкий стук в дверь. Я повернулся к выходу и, опустив в пепельницу недокуренную сигарету, воскликнул:

— Да, да, входите!..

Дверь так и осталось закрытой, а еще через несколько секунд стук повторился, и я, поднявшись с кресла, пробормотал что‑то невнятное и подошел к ней ближе.

— О, боже!.. — воскликнул я, распахнув дверь. — Карина?! Что с тобой, милая?!

За дверью, прямо на полу, прижавшись спиной к стене, лежала девушка в окровавленной одежде. Правая сторона ее лица и шеи была покрыта жуткими волдырями, часть волос с боку головы отсутствовала, и сквозь бурую слизь просматривалась оголенная кость черепа. Девушка выглядела ужасно, словно ее кто‑то облил кислотой и оставил умирать.

— Каринка!.. — я аккуратно подхватил девушку на руки и занес в комнату, затем уложил на кровать. — Кто это сделал?! — закричал я, чувствуя, как по щекам потекли слезы. — Убью, мразь!..

— Уходить нужно, Фарт… — еле слышно прошипела в ответ девушка. — Сейчас друг машину подгонит…

— Что случилось, милая?! — мой голос сорвался на хрип. — Куда уходить?! Что произошло?!

— Баллоны… — произнесла она. — На нас напали…. Один из них взорвался…. В баллонах газ… Он превращает людей в мутантов, в огромных страшных тварей… — сообщила она и приподняла руку, показывая свою кисть.

У меня мурашки по спине пробежали, когда я взглянул на это. Пальцы на ее руке неестественно вывернулись и разбухли, кожу на месте казанков прорвали какие‑то острые отростки, похожие на звериные когти.

— Боже!.. — прохрипел я, ужасаясь увиденному.

— Циркуль…, это Циркуль…. — произнесла девушка. — Он хочет захватить власть в городе…, для этого ему нужен газ!.. Но я спрятала…. Нужно уходить…. Нужно уходить… — прошептала она и затихла.

— Карина!.. Кариночка!.. — я осторожно встряхнул ее, но девушка уже не дышала. — Сука!.. Я убью тебя, Циркуль!.. Убью, тварь!.. — взревел я и хотел было метнуться к выходу, как вдруг услышал автомобильный сигнал.

Выглянув в окно, я увидел на парковке черный внедорожник, а рядом с ним какого‑то человека в солдатской форме цвета хаки. Человек быстро замахал одной рукой, подзывая к себе, и я, подняв тело девушки, бросился на выход.

Как выбирался из здания, я даже не помню, наверное, я так сильно торопился, что просто не обращал внимания на коридоры и комнаты. Наконец выбежав во двор, я, мельком взглянув на солдата, быстро направился к машине, задняя дверь которой была приоткрыта. Стараясь двигаться как можно аккуратнее, я положил тело девушки на задний диван внедорожника и, обернувшись, хотел захлопнуть дверь, но замер. Передо мной стоял человек с оторванной рукой практически у плеча, из которого обильно фонтанировала кровь. Живот его был вспорот, и по земле волочились внутренности. Верхняя часть головы чуть выше глаз отсутствовала, но это не мешало человеку заговорить со мной.

— Привет, брат!.. — улыбаясь, произнес он, и я узнал до боли знакомый голос… Кипиша. — Каску мою не находил?!

Испытывая дикий ужас, я попятился назад, но вдруг запнулся и упал на спину. Солдат же не двигался, а лишь смотрел на меня своими мертвыми глазами и улыбался. Я попытался отползти, но страх буквально сковал мое тело, и двигаться я уже не мог. В какой‑то момент внедорожник начал интенсивно покачиваться, а затем его крыша раскрылась, словно консервная банка, и в ту же секунду наружу вылезло нечто огромное. Это был один из тех монстров, с которыми мне довелось столкнуться в Черногорске. Несколько секунд мутант обнюхивал воздух вокруг, а когда учуял меня, резко сгруппировался и, проминая под собой железо автомобиля, прыгнул прямо в мою сторону.

— А — а-а!.. — истерически закричал я, и глаза ослепил яркий солнечный свет.

В какой‑то момент я осознал, что продолжаю кричать, сидя в кресле, и постарался успокоиться, но тут же дверь комнаты резко распахнулась, и от неожиданности я закричал еще сильнее.

— А — а-а!.. — послышался истошный крик в ответ.

Прижавшись спиной к створке двери, на пороге стоял Хамиль и испуганно смотрел на меня.

— Ты чего орешь‑то?! — громко спросил он и прижал руку к своей груди. — Шакал твой отец!..

Не знаю почему, но сейчас мне стало дико смешно, и я, не удержавшись, расхохотался.

— Прости, друг!.. — продолжая смеяться, сказал я. — Сон дурацкий приснился!..

— Э — э… — протянул он обиженно. — Чтоб тебя!.. — кавказец махнул рукой и вышел из комнаты, после чего из‑за двери послышалось его недовольное бурчание. — Вечно шутки шутят, а потом хотят, чтоб Хамиль не обижался….

Перебравшись на кровать, я некоторое время раздумывал о том, что бы мог значить приснившийся мне кошмар, и пришел к выводу, что это не более, чем бред. Позже я уснул, и, когда меня разбудил кавказец, принеся обед, я не изъявил желания подняться. К вечеру в комнате появился врач и, осмотрев меня, принял решение снять швы, что было жутко неприятным действием. Циркуль сегодня больше не появлялся, зато я с удовольствием провел время, читая книжку, найденную на нижней полке шкафа. Сюжет книги оказался довольно занятным. Он был про рыженькую девушку Тихе, исполняющую желания в обмен на души. Омрачало то, что книга была сильно потрепана, а обложка напрочь отсутствовала, поэтому ни названия, ни имени автора я узнать не смог…

Утром следующего дня в комнате появился Хамиль, принеся мне на разносе завтрак.

— Спасибо, Хамиль! — поблагодарил я кавказца, присаживаясь за столик. — Слушай, мне бы прогуляться хотелось…. По городу!.. Это возможно?!

— Не вижу проблем… — ответил Хамиль, разворачиваясь к двери. — Циркуль сказал, чтоб ты тут как дома был!.. Пойду, принесу твои вещи!..

— Как дома?! — усмехнулся я и добавил. — Свой дом я, к сожалению, не помню…

Хамиль ничего не ответил и, лишь мельком взглянув на меня, вышел за дверь. Позже он притащил сумку с моей одеждой и оружием, а затем выложил из карманов несколько весомых пачек каких‑то цветных бумажек и положил передо мной на стол.

— Что это?! — удивленно спросил я и поднял одну из бумажек. — Двадцать старков… — прочитал я вслух надпись внизу. — Деньги?!

— Циркуль сказал, чтоб ты одежду себе купить пошел!.. — ответил кавказец. — Твоя уже совсем плохая!..

— Понятно…. А сам он где?!

— Дела срочные!.. — ответил Хамиль и направился к выходу. — Уехал он…. Я помогать буду!.. Ты кушай, я позже зайду!..

— Подожди!.. — окликнул я кавказца. — Я как потом деньги‑то верну?!

— Не надо ничего… Циркуль сказал: это от сердца…, для друга!.. — произнес он, а затем вышел из комнаты.

Какое‑то время я продолжал рассматривать купюру. Мне показалось довольно странным наличие денег в таком мире. Чем они вообще обеспечены? Неужели золото и здесь в ходу? Но зачем, кому оно вообще нужно?! Впрочем, я все равно ничего не понимал в экономике и не стал особо заморачиваться этим. Хотя купюра оказалась очень интересной. Никаких водяных знаков, магнитных полосок и прочего. Обычная бумага, а самое странное то, что краска была нанесена лишь с одной стороны. Наверное, деньги здесь печатали на обыкновенном цветном принтере. Впрочем, пересмотрев еще несколько купюр, я понял, что некая степень защиты у них все‑таки имелась. С той стороны, где не было краски, на каждой из купюр присутствовало несколько закорючек чернилами, судя по всему являющихся чьими‑то подписями. Да уж, вот тебе и защита. Похоже, что тут вообще не парились, придумывая денежные средства, и особо не беспокоились за их подделку.

Поглотив принесенный кавказцем завтрак, терять времени я не стал, слишком уж мне хотелось посмотреть на город, поэтому я тут же начал одеваться. В принципе, меня полностью устраивала моя одежда, кем‑то уже постиранная и выглаженная. Омрачал лишь китель с крупным темным пятном в области живота и маленькой дырочкой от пули, которую почему‑то не зашили, видимо, не думая, что я стану его надевать.

— Э — э, ты каску тут оставь!.. — произнес вошедший Хамиль, увидев, что я пытаюсь пристроить каску на голове. — Зачем как дурак ходить?! И автомат оставь!.. Тут никто не тронет…, твое же!.. Пистолет бери и иди!..

— Спасибо за совет, Хамиль!.. — я улыбнулся и действительно поместил каску и калаш на одну из полок шкафа.

Дом Циркуля оказался не таким уж большим, каким представлялся мне изнутри. На самом деле это было небольшое двухэтажное строение, снаружи напоминающее куб, только со скатной крышей. Судя по расположению комнат и коридоров, когда‑то это здание служило кровом для нескольких семей. Впрочем, если в представлениях о размерах дома я и ошибся, то территория вокруг была поистине громадной. Чуть поодаль от главного входа в дом располагались несколько здоровенных армейских палаток, судя по количеству охраны в округе, используемых как казармы. Невдалеке я заметил и медицинскую палатку, в которой, скорее всего, меня и оперировали. Вся территория была обнесена забором из бетонных плит, поверх которого намотали колючую проволоку. В центре прямо перед глазами находились железные ворота, судя по их размеру, они могли с легкостью пропустить тяжелый танк, а рядом с ними стояла будка охраны, возле которой на пляжном стульчике разместился хорошо вооруженный человек.

— Здравствуй, дорогой!.. — поздоровался кавказец с охранником, когда мы подошли к воротам. — Давно заступил?

— Привет, ребят!.. — охранник улыбнулся и пожал нам обоим руки. — Да нет, часа два как!..

— Это Фарт!.. — представил Хамиль меня охраннику. — Он гость наш!.. Обратно как пойдет, пропусти!.. И без проблем чтоб!.. Сменщику тоже передай, если Фарт поздно вернется!..

— Да не проблема, Хамиль!.. — охранник снова улыбнулся. — Как скажешь!..

— Фарт!.. — обратился кавказец уже ко мне. — За ворота выйдешь и налево иди!.. Там немного и направо!.. Там рынок!..

— Хорошо! — Ответил я, подходя к железной калитке, встроенной в одну из створок ворот.

— Не ругайся там ни с кем!.. — продолжил напутствие Хамиль. — Врагов наживешь, потом снаружи плохо может быть!..

— Да я как бы и не собирался… — пожав плечами, ответил я. — Ладно…, увидимся!..

Признаться, город мне представлялся куда масштабнее, чем оказалось на самом деле. На другой стороне улицы, разделенной широкой асфальтированной дорогой, расположились редкие одноэтажные домики, что создавало впечатление, что я в той же Могилевке, где меня и подстрелили. Правда, где‑то вдали виднелись строения чуть повыше, так что, возможно, я находился всего лишь на окраине. Еще, что особенно выделялось на фоне остальных построек, так это церковь. Она находилась далековато от меня, но ее давно выгоревшие на солнце купола, кажется, были заметны из любой точки населенного пункта. Теперь становилось понятно, почему у городка такое замысловатое название.

Двигаясь в направлении, которое указал Хамиль, я все больше и больше погружался в раздумья. Мне казалось странным, что людей на улице практически не было, а те, кого я заметил, были больше похожи на патрульных, чем на местных жителей. Хотя о чем это я?! Как я себе должен представлять местных жителей в таком мире?! Наверное, вряд ли тут кто‑то станет прохаживаться в обычной гражданской одежде: платьишках или строгих костюмчиках. Так что отличить обычного горожанина от патрульного, думаю, будет достаточно сложно.

Прошагав несколько сотен метров, я вышел к широкому перекрестку, где заметил вывеску с указательной стрелкой и надписью "Рынок". Ага, все правильно, направо. Хамиль так и сказал. Пройдя еще немного в ту сторону, куда красноречиво указывала стрелка, я заметил, что людей на улице порядком прибавилось, а на дороге чаще замелькали автомобили. Недавние мои мысли по поводу одежды местных буквально стерлись в порошок. Перед глазами возникали люди: и в ярких осенних пуховиках, джинсах и брюках, свитерах и ветровках, встречались женщины в разнообразных пальто, курточках и полушубках, многие из них мелькали стройными ножками, изящно подчеркнутыми нейлоновыми чулками и колготками. Попадались и рабочие, натужно толкающие тележки с какими‑то коробками, ящиками и сумками; в кузовках проезжающих пикапов можно было разглядеть фрукты или овощи: арбузы, дыни, яблоки, груши, капуста, картофель и прочее съестное — всё это огромными объемами двигалось в сторону рынка. Я даже остановился, чтобы осмотреться и насладиться суетой. Конечно, в большинстве своем люди были одеты по — военному, но на фоне остальных казались они здесь какими‑то лишними.

Церковь была уже близко и отсюда легко просматривалась, только мне показалось очень странным, что обнесена она была высоким забором, из‑за которого выглядывали смотровые вышки с часовыми. В какой‑то момент мой взор привлек черный лимузин, въезжающий на территорию церкви. Мне даже интересно стало: кто‑то приехал свои грехи замаливать или это тот, кто помогает избавиться от них другим? Впрочем, это не особо было сейчас для меня важным. Человек всегда и в любом мире оставался человеком: любящим повыпендриваться перед окружающими, обожающим стоять выше и значить больше, чем остальные, уверяя себя, что это действительно так. И за все это бессмысленно осуждать, ведь это наша сущность, вырывающаяся из подсознания, при этом подпитывающаяся желаниями, стремлениями и необъятной жаждой иметь больше, чем требуется для выживания…

Вход на территорию рынка ознаменовала огромная, сваренная из толстых труб арка. Сразу же за ней появились и первые ряды торговых палаток, как минимум три из которых показались мне довольно занятными. У каждой из них буквально пестрили плакаты с призывными надписями: "Иди навстречу солнцу!", "Обрети счастье сейчас!", "Разукрась свой мир!", "Будь свободен и счастлив!", а также еще много подобных обращений, на которых я не стал заострять внимания, зато внимательно начал рассматривать клиентов этих торговых точек, которых скопилось немало. Выглядели они, конечно, не особо счастливыми и уж наверняка не шагали навстречу солнцу. Здесь были и женщины, и мужчины, и практически каждый из этих людей был одет во что‑то старое, рваное и грязное. Лица источали бессмысленность, покорность, у кого‑то, наоборот, в глазах мерцали ярость и ненависть, но при этом никто из них не решался пролезть без очереди. Догадаться, что там продают, было нетрудно, но я все же подошел ближе и краем глаза взглянул на прилавок. Конечно же, ничего удивительного я там не увидел. Прилавки были загружены упаковками различных таблеток, шприцов, каких‑то жидкостей в бутылках и баночках, а также жгутами, пиалами с мерными ложками и огромным количеством пакетиков с какими‑то зеленовато — серыми опилками. Там еще много чего было, но присматриваться я не стал. У меня тут же возникло чувство отвращения к людям, приобретающим данные товары, и я сразу же отошел в сторону. Почему‑то в голову моментально закрались мысли, что данные торговые точки чуть ли не основной доход для хозяев рынка. Ну, а почему бы и нет?! Уверен, что большинство из попадающих сюда людей хотело бы обрести счастье и, разукрасив мир внутри себя, шагнуть навстречу солнечному свету. О, господи! Хорошо, что я не такой! Хорошо, что я сильнее многих из них и стараюсь бороться, стараюсь выжить! А еще… мечтаю выбраться из этого поганого мира и искренне верю, что у меня это получится!..

Двигаясь вдоль торговых рядов, я старался заглянуть в каждую палатку и каждый раз удивлялся бесконечному разнообразию товаров. В некоторых я даже задерживался, чтоб прикупить что‑нибудь необходимое. Так я приобрёл себе с полсотни пар носков достаточно хорошего качества, а когда понял, что денег у меня, оказывается, просто уйма, я стал их тратить куда с большим размахом. Душа, как говорится, понеслась в рай, и я сразу же стал обладателем нескольких джинсов, футболок, брюк, свитеров и даже купил кожаную куртку, кроссовки и пару осенних ботинок. Улыбчивый продавец, сделав, как он сказал, хорошую скидку, в придачу подарил спортивную сумку, в которую я упаковал вещи, а затем, закинув ее на плечо, двинулся дальше.

Из‑под открытого неба я как‑то незаметно переместился под крышу какого‑то здоровенного строения, судя по всему, бывшего коровника или что‑то вроде него. Здесь уже торговые ряды напоминали больше павильоны, разделенные между собой фанерой и имеющие входные двери. Мимо одного из таких павильонов с красноречивым названием "Горячая точка" я просто не смог пройти. Лицевая сторона его стены выглядела, словно фотография с места боевых событий, где крупным планом были изображены люди в военной спецодежде, с различными электронными примочками в виде раций, приборов ночного видения, планшетов с картой местности и прочего. При этом за их спинами или в руках красовались диковинные для меня винтовки и автоматы. Да уж, художник, нанося на стену такую рекламу, явно потрудился. Конечно, я понимал, что ценники в таких отделах будут гораздо выше, чем в тех же палатках на улице, но я был уверен, что прикуплю здесь для себя что‑нибудь по — настоящему стоящее.

Приоткрыв дверь, я вошел внутрь павильона и буквально замер, раскрыв рот. Вдоль стен и прямо по центру расположились громоздкие витрины, буквально усыпанные разнообразнейшим оружием. Чуть выше витрин была развешена одежда, бронежилеты, сумки и рюкзаки. У меня даже сложилось впечатление, что я прорвался на военный склад, а не посетил магазин, такое уж тут все было вкусное для моего взора.

— Интересует что?! — подойдя ко мне, спросил лысеющий мужчина среднего роста с выпирающим пузом. — Могу посоветовать, если еще не определились!.. — он широко улыбнулся.

— Да, собственно, хотелось бы из одежды чего‑нибудь хорошего!.. — немного замявшись, ответил я. — Можно даже очень хорошее!.. — Добавил я более уверенно, намекнув, что деньги у меня есть.

— Хм… — усмехнулся продавец. — Это можно!.. Верхняя нужна или…

— Или!.. — перебил его я и улыбнулся. — Предлагай!..

— Ну, — мужчина мельком взглянул на пятно от крови на моем кителе и, задумавшись буквально на секунду, радостно произнес. — Согласен, тебе нужна лучшая!..

И тут понеслось: несколько комплектов термобелья, ботинки "Тактикал Дезерт" из замши и нейлона, кстати, за них пришлось отвалить почти триста старков, но я был уверен, что не прогадал. Далее были куртка с капюшоном и штаны той же фирмы в осеннем маскировочном окрасе, тактические перчатки, способные защитить от порезов и холодного оружия, ветроустойчивая и влагонепроницаемая шапка, разгрузка на шесть подсумков для магазинов, к слову, моя была на четыре. Еще прикупил кобуру для своего ПБ, правда, не такую, как хотел, поэтому пришлось отвинчивать насадку глушителя, но зато с ней было гораздо удобнее, чем таскать пистолет за поясом, благо продавец подсказал, что этот ствол можно использовать и без насадки, поэтому в покупке я сомневался недолго.

— Еще, может, что‑то?! — участливо спросил продавец, глядя, как я любуюсь собой в зеркале.

— Слушай!.. — воскликнул я, вспомнив, что у меня не так много боеприпасов осталось. — Патроны пять сорок пять для "семьдесят четверки" есть?!

— О, господи… этого, как говна!.. — усмехнувшись, ответил продавец. — Сколько надо‑то?!

— А они почем?! — спросил я, прикидывая, сколько денег у меня осталось.

— Ну, елки!.. Ты чего как с луны свалился?! — удивленно ответил мужичок. — Как были по старку, так и остались!.. Это "семь шестьдесят два" по сорок собриков стали, так они и на фиг никому не нужны!..

— Да я просто у тебя в лавке ни разу не был, вот и думал, что дороже!.. — соврал я, понимая, что ни черта не смыслю в ценах этого города.

— Ну, у меня тут не банк ведь!.. — продавец посмотрел мне в глаза. — Я не имею права наценку на патроны для Калаша делать!.. Так сколько?!

— Ну… — снова задумался я. — Штук триста — четыреста!.. И два магазина, если есть!

— Хорошо. — Ответил продавец.

— Да, и еще! — воскликнул я, продолжая вспоминать, что мне было нужно. — ВОГи есть?! Тридцатимиллиметровые?! И почем?! А еще для моего ПБ патроны?! Тоже бы не помешало!..

— ВОГи есть!.. — задумчиво ответил мужичонка и, зайдя за прилавок, интенсивно начал где‑то рыться. — По полтиннику, но много не дам!.. Максимум четыре — пять!.. А вот с ПБ не помогу, извини!.. Нету!..

— Хреново!.. — вздохнул я расстроенно, представляя, что еще придется бродить в поисках боеприпасов. — Ладно… давай гранат сколько не жалко!.. Да, и еще!.. Чуть не забыл!.. Мне бы рюкзачок какой‑нибудь!..

— Ну, с этим делом проблем нет!.. — протянул продавец и рассмеялся. — Так отдам…, как лучшему клиенту!.. — произнес он и потянулся к стене за одной из сумок.

Когда я рассчитался с ним за всю амуницию, денег у меня оставалось около двухсот старков, поэтому я решил, что с патронами для пистолета стоит повременить. А еще я подумал, что у местных торговцев сложилась некая традиция дарить сумки и рюкзаки, если клиент приобретает товар на хорошую сумму. Впрочем, это могло оказаться лишь совпадением, и просто стоило радоваться, что мне попались столь приятные торгаши.

— Спасибо за все, дружище!.. — произнес я, протягивая руку продавцу. — Выручил!.. Кстати, слушай, а где кофейку тут можно выпить?!

— Да тут кафешки разные рядом!.. — ответил мужичок, махнув рукой. — Как за территорию выйдешь, так сразу направо, в проулок!.. Там увидишь…, любую выбирай!.. Правда, мне лично нравится кафе "Геометрия", но цены там кусаются!.. А вообще, я бы лучше пивка или водочки дернул, обмыть, так сказать!.. — улыбнулся он, кивнув в сторону моей поклажи.

— Да я вот тоже думаю, лучше пивка!.. — улыбнулся я в ответ. — Ладно, спасибо еще раз!.. Надеюсь, зайду как‑нибудь еще!..

— И тебе спасибо!.. — ответил мужичок. — Вот только зайдешь ли?! Ты как на войну собрался!..

— Зайду!.. — пообещал я. — А война?! Война, как я понял, в этом мире обычное дело!..

Обратно через торговые ряды возвращаться было гораздо сложнее. В совокупности вещи оказались очень тяжелыми, а разбухшие сумки были жутко неудобными, и приходилось часто останавливаться, чтобы перехватить их удобнее.

Как мне и посоветовал торговец, выйдя за территорию рынка, я свернул в небольшой проулок, где в действительности располагались несколько кафе, закусочных и шашлычных. Пройдя еще немного вглубь улочки, я наконец обнаружил то самое кафе "Геометрия", о котором говорил торгаш, и, не задумываясь, вошел внутрь.

Ну, что ж, на вид помещение оказалось достаточно приятным и даже уютным, несмотря на немалые размеры зала, вдоль стен которого были расставлены сервированные столики. Справа от входа разместилась барная стойка, а слева выстроилась небольшая сцена, на которой, видимо, иногда выступали музыканты. О том, что здесь, возможно, играют живую музыку, говорили установленная на сцене ударная установка и несколько длинноногих подставок для микрофонов, а также громадные колонки, подвешенные цепями к потолку. В дальнем углу сцены, задрав вверх грифы и упершись в какой‑то черный ящик, стояли гитары, две из которых были электрическими, а вот третья — самая обыкновенная, акустическая. Завидев этот инструмент, я как‑то весело заулыбался. Мне представилось, как ребята в форме спецназа закатывают концерт для посетителей, а те вместо зажигалок, чтобы показать единство с выступающей группой, используют сигнальные фаеры, покачивая ими над головой. Вообще, если честно, то мне и самому вдруг дико захотелось притронуться к инструментам, но забираться без разрешения на сцену я себе не позволил.

Как только я поставил сумки на пол рядом с барной стойкой, откуда‑то из глубины зала показался сурового вида мужичок, лет пятидесяти, одетый в серые потертые джинсы и теплый вязаный свитер в бело — черную полоску, невысокого роста, круглолицый, с короткими волосами и чуть поседевшими висками. Торопливо прошагав мимо меня, он приветственно кивнул и, обойдя барную стойку, спросил уже из‑за нее:

— Покушать чего или выпить?!

— Честно сказать… — начал я, усаживаясь на высокий стул перед стойкой. — Я чего‑то и сам не знаю!.. Вообще изначально собирался кофейку попить, но теперь что‑то пивка захотелось!..

— Хм… — мужичок улыбнулся. — С утра выпил — весь день свободен!..

— Точно!.. — усмехнулся я в ответ. — Ладно, давай и вправду пивка!..

— Какого тебе?! Есть в бутылках, но сам понимаешь… — он сморщил лицо и отрицательно покачал головой. — Есть местное, хорошее, но не из дешевых…

— Хорошего, конечно!.. Чего травиться‑то?!

— Это правильно!.. — заключил бармен и, схватив со стойки одну из литровых кружек, начал наливать пиво.

— Не густо тут у вас… — произнес я, оглядев помещение. — В смысле, с народом!..

— Так рано еще, — ответил мужичок, поставив передо мной кружку. — На рынке еще большинство, а те, кто перекусить по — быстрому хочет, сюда не заходят…

— А чего так?! — удивился я. — Вроде прилично тут, приятно посидеть!..

— Мы готовим индивидуально, — ответил он. — Ждать долго приходится, вот народ утром и трется в дешманских закусочных!.. Вечером же, когда большинству торопиться некуда, люди к нам стараются заходить, выпить да покушать вкусно… Ты недавно в мире, что ли?!

— Ну, — начал я, отхлебнув немного пива. — Сравнительно да…. По городу вообще первый раз гуляю!.. Вот, тоже на рынок ходил. — Я указал взглядом на пол, где лежали мои вещи.

— Это я заметил, — произнес бармен. — А чего сюда зашел?! В гостинице же буфет неплохой вроде!..

— В гостинице?! — переспросил я, не сообразив, о чем он.

— Ну, ты же где‑то остановился, верно?! На того, кто домик снял, ты не похож, а гостиница у нас одна!..

— А, понятно!.. — усмехнулся я и сделал еще глоток. — Не, я пока у товарища живу, у Циркуля….

— У Циркуля?! — удивленно переспросил бармен и тоже присел на стул.

— Ага… Ранен я был, — честно пояснил я. — Ну, и меня прооперировали…, а он потом к себе забрал в дом!..

— Понятно!.. — бармен усмехнулся и протянул мне руку. — Меня Неро зовут!..

— Фарт!.. — представился я в ответ.

— Это его заведение, Циркуля, — сообщил бармен после обмены рукопожатиями.

— Да?! — искренне удивился я и рассмеялся. — Поэтому "Геометрия" называется?!

— Да нет, что ты?! — рассмеялся в ответ мужичок. — Просто слово понравилось, вот и назвали так!..

Бармен оказался довольно общительным человеком, поэтому болтали мы еще долго. Он рассказал мне, что с Циркулем они приятели, и тот, профинансировав открытие заведения, передал все полномочия Неро, а он всего лишь в конце месяца делился частью выручки и отдавал таким образом долг, прикрепляя к нему сверху небольшой процент. Затем он поведал, как несколько лет назад они с Циркулем попали в какую‑то передрягу недалеко от центрального аэропорта и несколько дней без боеприпасов и пищи добирались в Старый Собор. Тогда‑то им и пришла мысль об открытии кафе, где бы в любое время люди могли вкусно и сытно покушать. Я же поделился с ним впечатлениями о городе, о контрасте рассказов о Циркуле и о том, каким добродушным он мне показался. Немного обмолвился о своем путешествии, стараясь умолчать историю про засаду на конвой. Я решил, что если бармен с Циркулем действительно такие хорошие приятели, то пусть сам ему и рассказывает.

— Слушай! — произнес я, в какой‑то момент снова обратив внимание на музыкальный инструмент. — Можно я гитару возьму?! Попробую что‑нибудь… — я поводил рукой по животу, изображая игру на гитаре.

— Да, пожалуйста… — хмыкнул мужичок в ответ. — Пиво еще будешь?!

— Ага!.. — подтвердил я, спрыгнув со стула. — Наливай, я сейчас!.. — добавил я, направляясь к сцене, но затем резко остановился и, обернувшись, спросил. — А музыканты против не будут?

— А нет музыкантов!.. — нахмурив брови, сообщил бармен. — Тут коллектива три было, но последних музыкантов месяца два как не видел… Мир такой, гибнут тут люди!..

— Да уж… — расстроено произнес я. — Мне бы хотелось послушать настоящую музыку… А что, больше никто не хочет играть?! Или не умеют?!

— А кому оно нужно?! Хорошенько заработать можно на мародерке или на торговле!.. Смысл песенки напевать?! А сюда люди приходят поесть, напиться да забыться…, а музыки и магнитофонной хватает!..

Больше я ничего не ответил. Сейчас, с трепетом поднимаясь на сцену, я просто не мог отвести взгляда от акустической гитары. Меня буквально завораживало ее присутствие, а кто‑то сзади словно подталкивал меня к ней, заставлял провести рукой по ее струнам.

Наконец, нежно подхватив инструмент и внимательно осмотрев его, я резко выдохнул, сдувая с него пыль, а затем, перехватив удобнее, провел рукой по струнам. На мой взгляд, вспыхнувший после этого звук оказался просто ужасным. На самом деле я не понимал, что происходит, но моя рука сама потянулась подкручивать колки, а пальцы второй теребили струны одну за другой, пока мой слух не получил того, чего хотел.

Не знаю, сколько времени прошло, пока я настраивал гитару, но бармен, сообщив мне, что оставил кружку с пивом на стойке, попросил присмотреть меня за залом, а сам скрылся за дверью в дальнем углу помещения. Видимо, там находилась кухня, а может, и еще что‑нибудь необходимое для таких заведений. Впрочем, мне это было уже совершенно не интересно. Сейчас я наслаждался тем, как мои пальцы вдруг оживили инструмент, и в округе послышалась странная грустная мелодия, наигрывая которую, я начал вспоминать слова и не заметил, как стал произносить их вслух, напевая:

— В сети связок в горле комом теснится крик, но настала пора, и тут уж кричи, не кричи. Лишь потом кто‑то долго не сможет забыть, как, шатаясь, бойцы об траву вытирали мечи.

— И как хлопало крыльями черное племя ворон… — подхватил кто‑то сбоку от меня, и я, не переставая петь, повернул голову.

За барной стойкой спиной ко мне с накинутым на голову капюшоном сидел какой‑то человек в черной, пестрящей разными цветными надписями, толстовке. В одной руке он держал кружку с пивом, видимо, ту, которую оставил бармен для меня, но сейчас мне было все равно. Пусть пьет, жалко, что ли?!

— И дрожала рука у того, кто остался жить, и внезапно в вечность вдруг превратился миг. — Снова пропел он вместе со мной, а затем повернулся и, улыбаясь до ушей, произнес. — Вот хрен его знает, откуда, но это единственная песня, которую я помню дословно!..

— Я знал… — внезапно прекратив играть, произнес я и отложил гитару в сторону. — Знал и верил, брат!.. И ты не представляешь, Кип, как я рад тебя видеть!.. — радостно сообщил я и буквально рванул к своему другу.