Бывший детдомовец Юра жил в квартире-«однушке». Денег, что ему платили квартиранты, хватало и на еду, и на одежду. Но, кроме пиццы, у него появилось пристрастие к пиву. Надо было от чего-то отказываться. Пришлось отказаться сначала от обуви, потом от одежды. Да и ни к чему Юре новая одежда, потому как на улицу он практически не выходил. Пивом угощали квартиранты, гастарбайтеры, которых пускал в квартиру двоих, а ночевать приходило шестеро. Стал брать оплату подушно. Но реальная перенаселенность мешала его виртуальному миру. Таджики, которым тоже стало тесно, взялись остеклить балкон и предложили Юре перейти жить туда. Теперь он задолжал таджикам. Но не беда – «оккупанты» кормили. Бывало и поили. По-любому жилось лучше, чем в детдоме. А пиццу ему делали друзья из «мира битов». Юре не было стыдно за то, что если у него прибыло, значит, у кого-то убыло. Он ведь никогда не брал деньги с одного счета.

Но счастье оказалось не долгим. Через полгода его навестил участковый. Затем вызвали в отдел социальной защиты.

– Вы не являетесь хозяином квартиры и не имели права пускать квартирантов. Она предоставлена вам в социальный наем, – втолковывал Юре начальник отдела по защите детей и детства, этакий упитанный бравый молодец с кудрявой головой баяниста и бледными, рыбьими глазами.

Удивительное сочетание жирной шеи и длинных худых рук делало его похожим на клеща. И Юра попался. Клещ не стал сразу высасывать из парня все соки. Он просто сказал, что тот должен приносить ему ежемесячно десять тысяч рублей, и тогда он закроет глаза на нарушения.

Пришлось брать из чужих кошельков деньги не только на пиццу и пиво, но и для успокоения «совести» Клеща. Он сам сказал, что в противном случае совесть не позволит ему закрывать глаза на вопиющее нарушение. Воровать Юра не умел, но это умели делать его «друзья биты», у которых совести не было. А для парня все это было лишь игрой.

Потом в квартиру пришли инспекторы из миграционной службы и участковый. Им парень искренне обрадовался, потому что таджики множились, как тараканы, и уже стали поглядывать на балкон. Постоянная суета, запахи непривычной еды и взгляды теперь уже не гостей, а хозяев, стали мешать размеренной жизни в реальном мире и напряженной в «мире битов». Инспекторы долго считали постоянно перемещающихся по комнате квартирантов и, сбиваясь со счета, в конечном итоге насчитали человек десять, явно не учтя еще кого-то, отсиживающегося в туалете. Предъявив документы, таджики заявили, что находятся здесь в гостях и, заплатив по пятьсот рублей с человека, заверили, что готовы тихо уйти. Сошлись на семистах с каждого для иммиграционной службы и еще по триста участковому.

Таджики ушли, но пообещали вернуться. Инспекторы предупредили, что будут возвращаться регулярно, если Юра не найдет с ними общего языка. Поиск общего языка обошелся в пять тысяч рублей ежемесячно.

После ухода инспекторов участковый предложил свои услуги по избавлению парня от трудностей в лице инспекторов миграционной и социальной служб, а также таджиков, явно затаивших на Юру обиду, считая, что финансово пострадали от его наветов. И для этого нужна сущая малость. Он должен на время покинуть квартиру.

– А на балконе можно остаться? – спросил паренек.

– Ты еще пошути, и тогда квартиранты не только узнают, что именно ты их заложил, но напишут под мою диктовку заявление о том, что ты украл у них мобильные телефоны. Так что не дури. Сейчас лето, как-нибудь перекантуешься до сентября. Я тебе палатку дам. Хотя зачем тебе, малохольному, палатка? Даю день на сборы.

После ухода реальных монстров Юра понял, что в отличие от монстров виртуальных нажатием клавиши их не победить. И он задумался. А потом сел за «клаву» и преобразился из малохольного недоумка с сальными нестрижеными волосами, обкусанными ногтями и немытым телом в стройного, высокого красавца, окруженного прекрасными принцессами и сундуками золота, добытого в битвах.

«А могу ли я с помощью этих «друзей» победить реальных вурдалаков? Конечно, могу! Я и раньше это знал, но было лень что-либо делать, пока мне не мешали жить так, как я хочу и умею», – решил Юра.