– Слышь, Фел, – чужим голосом заговорил Глеб, – я много знаю о каннибалах, но о таких извращенных приемах приготовления пищи слышать не доводилось. Может, ты чего в курсе?

– Неужели здесь процветает каннибализм? – спросил Феликс, явно ожидая услышать, что это шутка.

– Почему бы и нет? В этой стране тысяча вулканов, больше сотни из них действующих. Кто здесь этих туристов считает, коли кто пропадет? Да их и не ищет никто. Одним больше, одним меньше. Уходя в джунгли, мы сами подписываем себе приговор. И никто за нас не ответчик…

Пока он говорил, доски опустили в горизонтальное положение и тела привязанных оказались на уровне коленей женщин. Шаман вновь что-то прокричал и ударил палочками по тыкве. Две женщины переступили через лежащих мужчин, и их мягкие, горячие ляжки коснулись лодыжек Феликса. Сознание перестало управлять телом и переключилось на инстинкты.

Все его тело напряглось. Его больше не интересовало, что происходит с Глебом, потому что ритмичные удары по тыкве привели женщину в движение. Прижимаясь к ногам мужчины, она медленно перемещалась к его пульсирующему в такт сердца «жерлу». Феликс до ломоты напряг связанные руки и ноги, будто не только вершина «вулкана» готова была войти в раскрытый «космос», но и все его тело. Он прикрыл глаза, и сквозь сомкнутые веки теперь проникали только багровые вспышки от костра. Все его нутро клокотало от возбуждения, словно лава, готовая вырваться наружу из недр от малейшего толчка. Женщина остановилась именно там, где надо. Как актиния нащупывает щупальцами жертву, так Феликс верхушкой «кратера» ощутил прикосновение «хищника»…

Раздался крик шамана, и наступила тишина, нарушаемая только шипением капающего на раскаленные угли сала. «Хищник» заглотил свою «жертву», и тишину взорвали звериные рыки и неистовые стоны. Было не разобрать, кто попал в западню, «жертва» или «хищник». Но вскоре звуки стали свидетельствовать о том, что оба они получают наслаждение. Со временем «хищник» оставил «жертву», как будто она ему стала не по вкусу. Сменяясь, «хищники» играли с «жертвой», доводя ее до исступления, затем в одно движение заглатывали, а испив соки, выплевывали. И только когда ухищрения «хищника» перестали будить в «жертве» желание сопротивляться, игра закончилась.