Вручив паспорт на имя Лоренца Надя, Реджепа отправили в Гаагу с тысячью евро и чемоданом, в котором лежали пара рубашек и одни брюки. Но ему и этого было достаточно, тем более что перед отлетом обещали помочь с работой. И не обманули. Теперь он работал автомехаником, снимал квартирку и даже собирался жениться на арабке, которая сообщила, что ждет от него ребенка.

«Жизнь удалась!» – думал он, пока однажды в овощном магазине к нему не подошла женщина в хид-жабе и, говоря по-албански, передала привет от капитана, опекающего его сестер, Лейлу и Миранду.

– Что с ними? – ошарашенный весточкой из дома, забыв про лук, который просила купить невеста для плова, Реджеп вышел из магазина вслед за мусульманкой.

– Не суетись. С ними все хорошо, и дальше будет так же, но ты должен отплатить родине за доброту, проявленную к тебе в тяжкую для тебя минуту.

– Что я должен сделать?

– Убрать человека, который гадит нашей стране, – ответила женщина и, достав из широких складок одежды фотографию курчавого черноволосого мужчины лет сорока, передала Реджепу.

– Запомнил?

– Да.

– Завтра тебе передадут оружие и дальнейшую информацию.

– Кто он? – Реджепа пугала мысль о том, что он должен стать убийцей, но жизнь сестер была ему дороже.

– Иноверец, из греков. Судит наших братьев в трибунале. Аллах и мы тебя не забудем.

Только дома он немного пришел в себя и понял, что плов будет без лука, а свадьба без жениха. И такая тоска его охватила, что захотелось стать маленьким и вернуться в то время, когда люди не делились на сербов и албанцев и не убивали друг друга за другую веру. Но он понимал, если не убьет грека, то его самого убьют албанцы. А завалишь иноверца, все равно не жить. Может пристрелить охрана трибунала или уберут свои, чтобы концы спрятать. А кто сейчас свой, кто чужой? Будущая жена вроде своя, но как-то странно она появилась в его жизни.

– Фатима, сегодня плов будет без лука.

– Хорошо, милый. А почему? – спросила женщина и, подойдя, взяла его руку и положила на свой живот. – Сегодня была на УЗИ и видела нашего малыша.

– Мальчик или девочка? – произнес, казалось бы, совсем простой вопрос, и голос его дрогнул.

– Мой повелитель, этого пока еще не видно, но доктор сказал, что патологии развития плода нет. – Она уселась ему на колени и прильнула к груди.

«Без патологий. Я и есть самая большая из возможных патологий, способная погубить и ребенка и тебя». – От этой мысли он чуть не вскрикнул, как от реальной боли, но овладел собой.

– Дорогая, ты знаешь, где находится трибунал? – спросил он и, взяв женщину на руки, пересадил на диван, затем подошел к компьютеру.

– Лоренц, ты сегодня какой-то странный… Вернулся без лука, потерянный, меня не хочешь… А теперь еще о каком-то трибунале говоришь… Ты не заболел? – она тронула его лоб тыльной стороной ладони и воскликнула: – Да ты весь горишь! Мигом в постель, сейчас напою тебя чаем с медом и молоком, приду к тебе и сниму всю хворь.

«Она так засуетилась, словно была основным источником опасности для меня, а ведь все как раз наоборот, – подумал Реджеп. – Как все-таки женщины интуитивно чувствуют беду. А ведь именно я представляю угрозу для благополучия своих близких: вначале сестер, а теперь еще и любимой, носящей под сердцем нашего ребенка. Я просто обязан защитить Фатиму, сделать все, чтобы она могла жить дальше нормальной жизнью, не боясь за малыша. Все должно закончиться, даже если ради этого придется умереть… Почему же мысль о трибунале продолжает пульсировать в моем затуманенном сознании? Может, потому, что там не только судят, но и защищают?»

Порывшись в Интернете, он узнал, что нужное здание находится в нескольких кварталах от его квартирки.

– Фатима, плов без лука как свадьба без жениха. Я вернусь через час. Жди. – Коротко, словно боясь затянуть прощание, грозившее стать последним, поцеловал горячие и влажные губы жены и вышел.

«Патологию необходимо лечить, пока она не стала необратимой», – подумал, тихо прикрывая за собой дверь.

Во рту было сухо, сердце грозилось выпрыгнуть из груди, но на душе почему-то стало легко. Ноги сами понесли к месту, где судьба должна была поставить точку в его жизни. Через полчаса он был у здания, где работал «заказанный» ему человек. Вспомнив, как он выглядит, Реджеп Мейдани сел на скамейку и, опустив капюшон куртки, стал ждать, поглядывая на часы.

Рабочий день в трибунале еще не закончился, и люди постоянно то входили, то выходили из него. В их потоке было несложно пропустить грека.

«Интересно, есть ли у него жена, дети… А ведь он даже не догадывается, что его заказали… Наверное, думает о том, как придет домой, поцелует жену, обнимет ребенка… А может, он действительно ничтожный человек, которому нет места на земле? Может, его руки по локоть в крови, и, убив его, я сделаю великое дело?.. Охраны никакой. Беспечный народ! Выстрелю – никто не задержит… Я смогу сбежать. Вернусь на родину героем. Сестры будут в безопасности… Жена родит мне сына, который будет гордиться своим отцом… Я стану богатым, построю дом…»