Поутру во двор въехал на велосипеде крестьянин из местных и предложил свежие молочные продукты. Узнав, что отдыхающие расположились здесь не на один день, пообещал приезжать каждое утро.

Завтракали красной рыбой и икрой, а к чаю и кофе подали свежий творог с ягодами. Плотно подкрепившись, кто нежился на солнышке, кто плескался на мелководье, кто ходил под парусом на рыбацкой лодке. Все наслаждались жизнью, и только Илья Каров сидел в тени, привалившись спиной к деревянной постройке, и выражение лица его было угрюмым.

«В чем смысл моей жизни? Еще месяц назад я не задавал себе этот вопрос. А сейчас он занимает меня целиком. И обиднее всего, что я не нахожу ответа. Последние несколько лет я жил тем, что хотел спасти мать! Мама для меня была божеством, святилищем моего «я». Ради нее я готов был пожертвовать собой. Хотел сделать маму вечной. И чего я добился? Обрек своего кумира на муки! Вместо радости видел в ее глазах мольбу о смерти. Вероятно, я выбрал не тот путь и потому не нашел ответа на главный вопрос жизни. В чем ее смысл? В работе, в любви, в спорте, в отдыхе, в хобби? У меня нет ни семьи, ни друзей, ни работы… И все потому, что не смог ни с кем выстроить элементарных человеческих отношений. И собаки у меня нет… Для чего я жил? Чего добился в свои пятьдесят три? Что оставлю после себя? – Он взглянул в голубое небо, где серебристый лайнер быстро чертил белоснежную, расширяющуюся линию. – Все люди оставляют след… Я тоже оставлю след! Я жил среди людей, общался, изменялся сам, изменял жизнь других… Да уж, – улыбнулся невесело Илья, – доизменял… Ждать осталось недолго. Воистину, оставлю самый неизгладимый след в истории человечества. И будет он называться «Эпоха доктора Карова – Самоуничтожение». И раны от моих деяний Земле не залечить…

Господи, я в тупике! Совершенно не знаю, в каком направлении двигаться… Мамины глаза… Чистые и счастливые… Да, да, когда ей отключили искусственное сердце, ее глаза светились счастьем. Она умирала счастливая…

Я видел Стива Джобса, он тоже был счастлив! Счастливы бывают буддистские монахи-отшельники, программисты, рыбаки, космонавты и сантехники, если познают, в чем смысл их жизни, или не бывают счастливы никогда.

Вот и моя жизнь должна обрести смысл. Я еще могу что-то сделать хорошее. Возможно, это будет мой финальный выход в спектакле под названием «Жизнь». – Легкий спазм сдавил его грудь, и по сильно постаревшему за последний месяц лицу покатились слезы. Что-то невесомое коснулось его руки и скользнуло к ногам. Он смахнул слезы и увидел желтый березовый лист. – Последний листок… последний… Как в рассказе О’Генри. Там старый художник ценою своей жизни спас жизнь молодой девушки… Да, именно так! И я должен спасти жизнь молодой девушки, так похожей на мою мать…Я должен предотвратить Армагеддон».

Каров встал и подошел к Феликсу, который строил песочный замок у кромки прибоя.

– Позови своих, есть о чем поговорить, – попросил Илья, и через десять минут все собрались на мансарде и приготовились слушать Карова.

– Мы располагаем информацией, полученной при сканировании мозга Генерального Прокурора Международного трибунала. Таким образом, в наших руках оказалась и копия сознания Андерсена. Именно он заварил всю эту кашу с гонкой вооружений, установил в России абсолютную диктатуру и, как следствие, довел мир до грани войны. А если он мог управлять Президентом России, значит, его серое вещество содержит отзеркаленное, а точнее, дублированное сознание Неволи. А так как телекинетическая связь между шведом и Неволей утрачена, я готов активировать сознание Андерсена в своей голове.

– А что это нам даст? – Ставрос недоумевающе посмотрел на Илью.

– Если Аркадий с Юрой немного покумекают и создадут подпрограмму типа «Наездник», у меня появится возможность управлять сознанием Майкла Андерсена.

– Аркадий Львович, такое разве возможно? Мы сумеем попасть в мозг шведа? – поинтересовался Феликс.

– Конечно, – да! Только, но!

– Какой-то странный ответ: и да, и нет. Конкретизируйте, пожалуйста.

– Да, потому что мы имеем возможность связаться с сознанием реципиента. Но у нас не прописан алгоритм, который позволил бы определить, кто окажется доминантой.

– А можно более доступно, как для папуасов? – попросил Мигель.

– Доминанта – наездник. Связывая сознание Ильи Ивановича со шведом, не имея алгоритма, существует вероятность пятьдесят на пятьдесят, что Майкл Андерсен будет управлять Каровым, надеюсь, это вам понятно. Хотя может быть и наоборот.

– И чем нам грозит то, что Илья окажется под Майклом? – уточнил Глеб.

– Первое, Андерсен узнает, что мы все живы и здоровы. А дальше, имея необузданную фантазию, подкрепленную неограниченными возможностями, он нас уничтожит.

– А если будет Илья доминировать? – спросил Феликс.

– Тогда мы сможем считать деактивированное сознание Неволи, а затем внедриться и в его мозг. Но здесь ситуация опять пятьдесят на пятьдесят. Если Неволя зацапает сознание связника, он уничтожит нас одним ударом малюсенькой, совсем «детской» атомной бомбочки, а дальше наступит конце света. В ядерной войне победителей нет.

– Вот незадача, куда ни кинь, всюду клин! – обреченно вздохнул Юра, но все же поинтересовался: – А какую подпрограмму необходимо написать?

– Мне известен процесс воздействия на кору головного мозга, а вот ключи перехвата и дальнейшее управление сознанием того или другого индивида – это не ко мне, – развел руками Аркадий. – Решением подобной задачи занималась целая группа математиков и программистов.

– Если бы удалось создать точный алгоритм процесса, то я написал бы программу… – заверил Юра.

– Создадим, – уверенно сказал Каров. – Я помогу вам. Еще на начальной стадии работы над проектом я был вынужден лично изучить теорию математического моделирования и основное ядро процессов описывал для программистов сам.

– Радостно слышать, – отметил Саенко и поинтересовался: – Что вам необходимо для работы?

– Время, мировая паутина и пара кроликов.

– С первым понятно, а с кроликами не совсем.

– Как раз с кроликами все понятно. Обычные кролики, выращиваемые на мясо.

– Фу-ты! А я грешным делом подумал о человеческих душах, – Феликс перекрестился и вздохнул с облегчением. – А сколько времени это может занять?

– День, два на создание алгоритма, а затем все зависит от Юры.

– Я могу писать до ста шагов машинных кодов в день.

– Получается дня четыре. Потом еще дня два тестирование на кроликах и доводка программы. Итого неделя.

Развернув спутниковую антенну и настроив канал связи с мировой паутиной, тройка засела за реализацию проекта «Наездник».