1
Приближался конец месяца.
Юру поставили на старый станок, долгое время бездействовавший, и дали самостоятельную работу - растачивать несложные детали.
- А что я говорил? - бубнил Леня будто бы себе, но так громко, чтобы Юра слышал. - Развалину дали, а не станок.
Эти слова раздражали Юру. Хотелось назло Лене приноровиться к капризному станку, заставить его работать четко. Не так-то скоро удалось этого добиться!
Однажды, когда Юра с остервенением отбросил от себя очередную испорченную деталь, к нему подошел Миша.
- Как идут дела?
- Голова пока цела, - недовольно ответил Юра.
- И то хорошо, - шутливо сказал Миша и уже серьезно добавил: - А брюзжать, как Леня, перестань - не получается у тебя… Не все сразу. Так вот… Да, кстати, знаешь, какой сегодня день?
Юра недоуменно повел плечами.
- Сегодня ты получишь свою первую зарплату, - торжественно сказал Миша.
После смены Миша взял на рабочих цеха по доверенности зарплату и стал выдавать ее. Первым подскочил Леня:
- Гони мои деньжата.
Миша поднял на него взгляд.
- Был бы ты на работу такой же скорый.
- А он и так скорый. Даже чересчур, - послышалось ворчание Кузьмы Ерофеевича. - Глядите, что натворил.
Все подошли к Лениному станку. Леня, очевидно, поворачивал резцедержатель, а отвинтить до конца рукоятку поленился. Силы же ему не приходилось занимать, и он согнул фиксатор.
- Чистый тебе буйвол по силе, а по лене - не найти равных, - вздохнул Кузьма Ерофеевич.
- Напустились! Сами будто ничего не ломали, - проговорил Леня и сплюнул под ноги Кузьме Ерофеевичу.
- А ну вытри! - угрожающе произнес Миша.
- Чего, чего?
- Вытри, говорю. - Миша подошел вплотную к Лене. Тот отступил. - А зарплату получишь позднее. Сначала попросим, чтобы с тебя удержали за фиксатор.
- Не имеешь права!
- В правах-то он разбирается, будто юрист, - проговорил пожилой рабочий.
- Идите вы все к черту! Я уйду с завода! - Леня сильно хлопнул дверью.
Настроение у всех испортилось. Особенно неприятно было Юре. Казалось, что Леня нарочно полез без очереди, чтобы омрачить ему такой день.
- А ну его, этого лоботряса, - заговорили рабочие. - Пусть уходит, если думает, что ему где-то приготовили легкую жизнь. На зависти да злобе далеко не уедет.
Миша продолжал выдачу зарплаты. Делал он это с душой. Каждому рабочему что-нибудь говорил.
Юра с волнением ждал, когда назовут его фамилию.
- Чижик, - наконец выкликнул Миша и переглянулся с Кузьмой Ерофеевичем. Тот вынул из кармана металлическую коробочку.
- Поздравляем тебя, Чижик! Теперь ты, можно сказать, настоящий рабочий.
Кузьма Ерофеевич крепко пожал Юре руку и вручил коробочку. Это была незатейливая самодельная шкатулка. На крышке написано: «Первая зарплата».
Юра растерялся. Он вертел в руках шкатулку и говорил без конца:
- Спасибо, спасибо, спасибо.
2
Юра подошел к большому зданию на площади Богдана Хмельницкого. Все здесь было так же, как и в тот день, когда он познакомился с подполковником Котловским. Смотрел вдаль грозный гетман с высоты вздыбленного коня. Прыгали воробьи, фотограф снимал группу экскурсантов.
Вспомнил Юра, с какой тревогой входил он первый раз в управление милиции, и улыбнулся. Позвонил по телефону подполковнику Котловскому и услышал в трубке знакомый хрипловатый голос:
- Слушаю вас. Подполковник Котловский.
- Это я, Чижик, - взволнованно произнес Юра и затих. Сейчас Семен Игнатьевич скажет: «А, Юра Чижик! Почему так долго не приходил?»
- Какой Чижик? - послышалось в трубке.
- Ну, Юрий Чижик, - сказал Юра, и настроение у него изменилось.
- По какому делу? - сухо спросил тот же голос. - Говорите, пожалуйста, внятно, гражданин Чижик.
Юра уныло объяснил:
- Чижик, Юрий Викторович… по делу шайки Яшки - Волка. Я вам принес деньги, долг.
- А, Юра Чижик! Заходи, заходи, - послышались долгожданные слова.
Он прошел по длинному коридору к кабинету подполковника. Из кабинета выходил высоченный старший лейтенант, и в открытую дверь Юра увидел Котловского. Семен Игнатьевич кивнул головой, и Юра подошел к нему.
В правой потной руке он держал скомканные бумажки.
- Вот долг принес, товарищ подполковник. Вы мне из фонда давали.
- Прежде всего, здравствуй, - сказал Семен Игнатьевич, протягивая ему руку.
Юра поспешно сунул деньги в карман и пожал подполковнику руку. Потом вынул деньги и положил на стол.
- Как живешь, Чижик? Кузьма Владимирович говорил, что из тебя, может быть, выйдет толк, - Он заметил недоумение у Юры на лице и спросил: - Обиделся, что не сразу узнал тебя? Бывает. Дел много.
Юра не успел рассказать о своих новостях, как раздался телефонный звонок.
- Введите, - сказал подполковник в трубку и подмигнул Юре: - Сейчас увидишь старого знакомого.
Милиционер ввел в кабинет Колю Климова. Арестованный заискивающе улыбнулся.
- Добрый день, гражданин подполковник. Вот и соседа у вас встретил. Привет, Юра!
Он протянул руку, но Юра спрятал свою в карман.
Коля не обиделся. Он жалобно подмигнул Юре и обратился к Котловскому:
- Хоть у него спросите. Я ж раньше никогда… Он меня знает…
- Знаю. А лучше бы не знать, - сказал Юра и повернулся к подполковнику: - До свидания, Семен Игнатьевич. Большое спасибо.
- До свидания. Смотри же, не подведи.
Юра мялся, не уходил. Наконец проговорил вполголоса:
- Семен Игнатьевич, знаете, как я благодарен вам! Если от меня что нужно, только скажите.
- Хорошо, - серьезно ответил подполковник.
3
На заводе Юру ожидала новость. На месте старого разваленного станка, на котором он работал; стоял новенький «СЗС», точно такой же, как у Миши и у Кузьмы Ерофеевича!
- Будешь теперь работать на нем, - сказал Миша.
- Спасибо, - Юра с силой потряс ему руку.
- Спасибо говори не мне, а Кузьме Владимировичу. Если бы не он, не видать бы тебе нового станка еще месяц. Наш старичок выступил на партийном собрании и так сказал, что все попритихли. Забыли, мол, о том, как сами начинали работать. Юнцов, которые только учатся, ставите на старые станки. А там ведь и опытный рабочий норму не вытянет. Кузьме Владимировичу никто не возражал.
- А что, его боятся, да? А он депутат? - спросил Юра.
- Он вообще замечательный человек. Старый большевик. Всю жизнь проработал на этом заводе. Когда уходил на пенсию, в приказе записали: «За безупречную долголетнюю работу занести навечно в списки коллектива завода». Навечно! Как Героев Советского Союза. Вот он какой - наш старик! А ты заметил, как с ним Кузьма Ерофеевич разговаривает? С уважением. Они друг друга давно знают. Когда-то Кузьма Владимирович был в парткоме и за нашего мастера заступился, против директора, своего друга, пошел. Он всегда за правду. Он тогда директору прямо так и сказал: «Не кричи. Правда - она говорит тихо. Ее голос хочу услышать. И помни: у нас одна правда. И для тебя, и для беспартийных».
Юра внимательно слушал Мишу и думал: «Может, и у них будет такая дружба? Чтоб на долгие годы и по-настоящему…»
- Заговорил я тебя, - спохватился Миша, - пора работать.
Юра запустил станок. Он чувствовал под рукой успокоительный холодок металла. Ему очень хотелось выработать сегодня полную норму. Но станок что-то не слушался. Сломались два резца. Вскоре из отдела технического контроля вернули забракованную деталь. Юра начал нервничать.
- Позвал бы меня, - проговорил Миша, словно выросший за спиной. - Всю жизнь учусь настраивать станок и все равно всякое бывает. Тут еще столько неизведанного.
Он остановил Юрин станок.
- Шпиндель убери, - объяснил Миша, - так ничего не выйдет. Оправку ставь в летучий суппорт. Мы пользуемся им редко, а он для этой детали - в самый раз.
Юра последовал совету товарища. Все стало на свои места. Можно легко расточить и первое, и второе отверстия. И не надо ни поворачивать стол, ни двигать деталь.
Юра снимает одну деталь за другой. Он уверен - сегодня, наконец, даст полную норму. Увеличивает обороты резца. Станок гудит все ровнее, все ритмичнее. Руки двигаются точно, словно играют. Гудение станка становится тоньше… И происходит чудо - станок поет!
- Миша! - кричит Юра. Его лицо сияет. - Миша!
- Что случилось? - спрашивает Миша.
- Послушай.
Миша обходит станок со всех сторон, тревожно говорит:
- Ничего не слышу. Перебои?
- Да поет ведь станок-то. Поет! Помнишь, я спорил с тобой. А он поет!
Миша понимающе улыбается:
- Как же это я сразу не расслышал? Конечно, поет.
Радость поселилась в Юриной груди. Теперь он сам все может. Уверенно снимает со станка тяжелые блестящие детали, которые совсем недавно были чугунными чушками. Это он, Юрий Чижик, создал своими руками девять металлических деталей!
Как-то к Юре подошел начальник цеха. За ним по пятам следовал худенький паренек лет пятнадцати.
- Это девятиклассник из подшефной, школы. Они будут проходить практику у нас на заводе, - сказал начальник цеха Юре и повернулся к пареньку: - Прикрепим тебя к Юрию Викторовичу. Поучишься у него…
Паренек быстро взглянул на Юру, потупился.
Они стояли друг против друга: растерянный лупоглазый девятиклассник и «мастер», не очень-то отличающийся от своего ученика, с ярким румянцем на щеках и со странно сосредоточенным взглядом. Но было в его лице и что-то такое, что делало его старшим - какая-то трудно добытая уверенность в себе, озабоченность.
«Учитель. Вот я и учитель. И когда только успел? - с удивлением подумал Юра. - Я, конечно, поделюсь с ним всем, что знаю сам».
Он уже волновался о судьбе ученика, видел трудности, которые ожидают его. Ну что ж, беспомощный птенец - это только птенец. Птицей станет лишь тогда, когда научится летать. Чем скорее мальчик поймет это, тем будет лучше для него. А он, Юра, постарается помочь, расскажет не только о станке…
Юра вдруг увидел весь цех - для этого теперь ему не надо было обводить его взглядом, достаточно было обратиться к памяти: ряды сверкающих рокочущих станков и умные руки людей над металлом. Он увидел всех: Мишу, Кузьму Ерофеевича и хорошую, добрую Майю… Они были рядом с ним…
Юра улыбнулся своему ученику ласково и чуть-чуть покровительственно.
- Не робей, - сказал он. - Здесь тебе будет хорошо.
Юра вышел из проходной завода вместе с Мишей. Листья шуршали под ногами, а на деревьях они были такими яркими, словно их выковал из меди умелец-кузнец. Юре показалось: если ударить легонько по листку, он зазвенит.
Свернули на бульвар. Неожиданно Юра увидел знакомое лицо. «Может быть, показалось? Неужели он?»
- Постой, куда ты? - удивился Миша, хватая товарища за рукав.
Услышав громкий разговор позади себя, человек оглянулся. У него был нос с горбинкой, густые брови, решительный рот. Глаза смотрели настороженно. При виде Юры он вздрогнул, отвернулся и заспешил, почти побежал.
- Сдурел? - разозлился Миша. - Ну и беги ко всем чертям!
- Это же Яшка Волк, атаман… - успел бросить ему на ходу Юра.
Преследуемый свернул в первый попавшийся двор. Заметался, ища хоть какой-нибудь закоулок. Но Юра и Миша уже вбежали во двор.
Яшка повернул к ним злобное лицо.
Они продолжали приближаться.
Яшка угрожающе сунул руку в карман.
Они были уже в пяти шагах…
Яшка вытащил нож.
Они были в двух шагах…
Тогда атаман отступил на шаг и предложил:
- Даю вам полкуска… тысячу… две!..
Они не остановились.
Яшка заскрежетал зубами, лицо его перекосилось. Он замахнулся ножом. Юра перехватил его руку. Несколько мгновений их руки были сплетены. Но мускулы того, кто стоял за станком, оказались крепче. Нож упал на землю.
Юра посмотрел в глаза Яшке Волку, в бесцветные глаза под дергавшимися бровями. Эти глаза, когда-то жестокие, теперь были наполнены страхом.
- Ну и трус же ты, атаман, - сказал Юра.
