Старый вяз, облюбованный мальчишками, оказался очень удобным. Перед глазами был весь лагерь, и вместе с тем густые ветки, переплетённые плющом и диким виноградом, надёжно укрывали их от посторонних взоров.
Два дня ушло на устройство наблюдательного пункта: выбирали такое время, чтобы никого из следопытов не оказалось поблизости.
Наконец всё было готово. В развилки ветвей, на высоте десяти-двенадцати метров, уложены толстые поперечины. На них, одна к одной, плотно подобраны перекладины толщиной в руку. Получился крепкий настил. Снизу его укрывала густая листва вяза; лоза дикого винограда и плюща, усыпанная листьями, создавала непроглядные стены; крона дерева служила надёжной крышей.
На вышку натаскали лесной травы, и теперь Димка, зарывшись ладонями в мягкую зелёную подстилку, лежал неподвижно, наслаждаясь покоем, и не переставал восторгаться:
- Отличный тайничок! А, Вовка? Чего молчишь? Отличная вышка!
А друг его, раздвинув ветки, пристально глядел в сторону лагеря красных следопытов.
Сумерки в лесу сгущались быстро. Чернело небо, ярче разгорались звёзды, постепенно тускнел закат. Друзья покинули вышку и благополучно спустились на землю. К лагерю следопытов подходили в сплошной темноте. Пионерский горн вспугнул лесную глушь, и стократное эхо откликнулось за озером в обрывах. Играли отбой.
На стоянке красных следопытов ещё раздавался шорох шагов, хрустела иногда веточка под ногами, то там, то здесь раздавались голоса и смех.
Вовка засвистел соловьём. Танька ответила короткой песней иволги. Вскоре донеслись быстрые лёгкие шаги, и в прогале меж двух кустов, на фоне отблесков догорающего костра, возникла щуплая фигура девочки.
- Сюда, Танька, — позвал Вовка.
Девочка присела на корточки рядом с друзьями.
- Мы идём к деду, Танька, — сообщил свой план Вовка. — Нужно про Кузьму все расспросить. Идёшь с нами?
- Иду, — ни на секунду не задумалась девочка.
- Тогда вперёд, — скомандовал Вовка. — Скоро луна встанет...
Стараясь не шуметь, ребята двинулись по едва заметной тропе, направляясь к полуострову, где среди скал под одиноким грабом ютился шалаш деда Аникея.
Шли не спеша, прислушиваясь к ночным звукам. Тусклый свет луны, показавшейся из-за букового леса, освещал озеро. Короткие косые тени, отбрасываемые кручами, лежали на воде тёмными силуэтами. Засеребрились вершины вековых буков.
Какая-то птица, громко хлопая крыльями, вырвалась из-под ног и унеслась к озеру. Ночные путешественники долго прислушивались к затихающему свисту крыльев.
- Тс-с! — шепнул Вовка. — Кто-то за нами идёт...
На тропе раздавались осторожные шаги.
- Может, дрозд или ёжик? — предложил Димка.
Вовка вскинул лук, зажимая в пальцах тяжёлую боевую стрелу, сильно натянул тетиву.
- Ночью дрозды спят, — сказал чуть слышно. — А на ёжика и вовсе не похоже. Человек!..
Шаги приближались: кто-то крался по тропе.
- Стой! — вполголоса сказал Вовка.
Шаги затихли. Только сонно шепталась листва.
- Если человек, откликнись! — так же негромко, но повелительно скомандовал Вовка.
- Не стреляй, — раздалось из кустов. Это я...
Листья зашелестели, и из-за веток выступил рослый мальчик. Вовка всё ещё держал лук наготове.
- Шпионишь, Гроза? — спросил хмуро. — Со шпионами, знаешь, как поступают? Ты один или с Яхой?
- Один, — уныло ответил Андрей, чувствуя себя неуютно под остриём нацеленной на него стрелы. — Опусти лук, Бурый. Не шпионю я. С вами идти хочу. Я слышал, как ты соловьём свистел, а Танька ответила иволгой. Вот и пошёл за вами... Возьмите, пригожусь... У меня фонарь есть... И ножик складной... И я метать его умею...
Вовка опустил лук.
- Как решат мои друзья, — ответил тихо.
- Пускай идёт, — шепнула Танька.
- Две ноги и две руки не будут лишними в походе, — сказал Димка.
- Следуй за нами, Гроза! — скомандовал Вовка. — Только завтра забудь про ночное путешествие. Думай, что всё приснилось.
Вскоре отважная четвёрка достигла цели и залегла среди разбросанных у шалаша обломков скал и камней. Все так же горел костёр у входа и над пламенем висел закопчённый котёл; всё так же стояли прислонённые к шалашу удилища; всё так же сидел на подстилке старик и помешивал в котле ложкой. Только лицо при свете костра казалось более угрюмым. Напротив деда сидел Кузьма Захаба и недовольно хмурился.
- Так ты меня понял? — донёсся до ребят глухой голос Захабы. — Будешь болтать лишнее — не возрадуешься...
Старик молчал. Вовка толкнул Андрея локтем:
- Слыхал? Вот так...
Андрей лежал рядом с Вовкой, глядел во все глаза на Кузьму и ничего не понимал. Захаба встал, перекинул через плечо ремень двустволки и поправил патронташ.
- Запомни, Аникей, мой батя коммунистом был. По заданию партии служил в полиции и был расстрелян немцами... Понял?
- Большевиком твой батя не был никогда, — возразил дед Аникей хмуро. — Никогда не выполнял задания партии...
Захаба сдвинул брови, подошёл к деду вплотную:
- Меньше выдумывай, старик, спокойнее будет. И про бортжурнал позабудь. Вообще постарайся исчезнуть отсюда. Понял?
- Что ты меня стращаешь, Кузьма? Не боюсь я тебя. И бортжурнал искать буду... Ты бойся.
- Я тебя предупредил, дед. Спокойной ночи...
С этими словами Захаба шагнул от костра и мимо замерших ребятишек неторопливо ушёл по тропе в сторону лагеря красных следопытов. Но ещё долго друзья прислушивались к удаляющимся шагам.
Дед Аникей помешивал ложкой варево и хмурился, изредка роняя:
- Ну и подлец!..
Наконец путешественникам надоело прятаться в камнях и они направились к костру.
- Здравствуй, дедушка, — сказал Вовка.
Старик проворно привстал, разглядывая незваных пришельцев, провёл по глазам ладонью.
- Господи, Вадим!.. — пробормотал чуть слышно.
Пионеры переглянулись. Старик нахмурился, поочерёдно оглядывая ребят, сощурил выцветшие глаза:
- Кто вы? Откуда? Зачем пришли на озеро?
Голос старика звучал неласково. Вовка ответил за всех:
- В гости к тебе пришли, дедушка. Мы — красные следопыты из Светлых Ключей. Наш лагерь на берегу этого озера. Мы идём по следам КСП...
Старик уселся на подстилку, не спуская глаз с Вовки.
- Присаживайтесь, коли гости. Я гостям завсегда рад. Ты чей же будешь, молодой человек?
- Ивана Буркуна сын, — ответил Вовка. — Если знаете такого.
- Как не знать? — глуховато сказал дед Аникей. — Шустрый мальчонка был. Брательника его немцы расстреляли. Вадима... То-то, гляжу, похож ты на Вадима...
Андрей хотел что-то сказать, Вовка дёрнул его за штанину.
- А вам откудова про КСП известно? — спросил старик.
- Известно, — ответил Андрей, оттесняя Вовку. — Так отряд партизанский назывался1 «Красные советские патриоты». Листовка партизанская сохранилась — «За Родину!» И надпись: «Штаб КСП». Её сберёг отец мой. Теперь в школьном партизанском уголке она...
Старик внимательно посмотрел на Андрея:
- Кто ж отец твой-то?
- Василий Грозовой, — ответил тот. — Знаете?
- Знал, — ответил дед тихо. — И Любаву знал... Так, значит, говоришь, отряд партизанский? Нет, Грозовой, отряд назывался «Истребитель фашистов», а КСП — это совсем другое...
Он помолчал, разглядывая ночных гостей:
- Хотите, расскажу вам о мальчишках и девчонках, таких же, как вы? Они называли себя сандскими пиратами, плавали по озеру на плотах, часто сиживали здесь у костра, помогали мне охранять заповедные леса. А озеро называли озером Санд...
Андрей молча разглядывал деда Аникея.
- Они перед самым приходом немцев мне такую парилку устроили, век не забуду, — продолжал старик. — В ту пору я лесником работал. Ну и получил от Советской власти задание: оружие и обмундировку в тайники партизанские доставлять. Везу я, значит, однажды ящики с винтовками на перевал, а они, сорванцы, и вышли из лесу, перепоясанные патронташами, в руках у каждого двустволка. И Любава Грозовая с ними. Вадим Буркун командует: «Стой, дед!.. Дело важное есть к тебе...»
Андрей снова хотел что-то сказать, но Вовка опять удержал его.
- Я остановил конягу, — рассказывал Аникей, — смотрю на них, жду, что Вадька скажет. Любава и Костька зашли сзаду. Вадим спрашивает: «Где диверсанты, дед?» «Какие диверсанты?» — думаю. Хотел подойти к Вадиму, а он как шумнёт: «Руки вверх, фашист!» — и курком щёлкнул. Остальные тоже курки на взвод и в меня ружьями целят. Вижу — не шуткуют ребята. Поднял руки, стою, как дурак. «Три шага от телеги марш!» — командует Вадим. Делать нечего, отсчитал я три шага, а руки дрожмя дрожат...
Старик оглядел ночных гостей и погладил седую бороду:
- «Заворачивай коня, Гриша, — подаёт новую команду Вадим. — В сельсовет отведём, там разберутся». «Ну,— думаю, — завалил ты, дед, дело государственной важности». А они, проказники, знать этого не хотят. И тут я вспомнил, что сельсовет эвакуировался, говорю: «Сельский Совет-то на замке. Да и вам не с руки в село идти — ружья у вас сельсоветские. Мигом мужики отнимут. И вам ещё по шеям надают...». Они смикитили, что к чему. «И правда, — говорит Вадим и обращается ко мне: — Слушай, дед Аникей, только отвечай честно: что везёшь, чьи машины у сторожки встречаешь, почему ящики немецкие и куда ты их сплавляешь? Мы давно за тобой следим...» И тут только я понял, в чём дело: заподозрили меня ребята в нехорошем. Пришлось рассказать всё начистоту. После этого они мне помогали...
Вовка невольно прислушивался к его говору. Слова дед Аникей произносил иногда слишком мягко. И он ловил себя на мысли, что слушает иностранца. Вспомнились слова старика: «В Америке был...»
Дед снял с треноги котёл, поставил на землю и присел рядом на корточки. Ребята сидели притихшие и задумчивые. Андрей Грозовой неподвижно глядел на догорающий костёр и хмурился.
- Вот такими были они — сандские пираты, — вздохнул старик. — Приходите денька через два, я вам покажу кое-что. Обязательно приходите, раз по следам КСП идёте. Я тоже иду по следам КСП...
Над головой сонно шептались листья старого граба. Лёгкие порывы ветра налетали на костёр, поднимая облачка серого пепла, и уносились в темноту. Ярко вспыхивали догорающие головешки, освещая задумчивые лица пионеров. Вздыхало озеро Санд.
Покинули стоянку деда Аникея далеко за полночь. Шли молча друг за другом, сосредоточенно приглядываясь к едва заметной тропинке в тусклом свете луны. Андрей изредка включал фонарик, освещая дорогу в затенённых местах.
На небольшой поляне, неподалёку от лагеря красных следопытов, остановились не сговариваясь, глянули друг на друга. У Вовки все ещё был сумбур в мыслях, но теперь он понимал, почему на валуне выбит март сорок первого года: КСП существовало до войны.
- Что дальше делать думаешь, Гроза? — спросил он, хмуря белесые брови. — К нам причаливаешь? Или как?
Андрей смотрел на Вовку с прищуром, его карие глаза блестели:
- Причаливаю, а что?
- А молчать, как могила, сможешь?
- Смогу, — твердо ответил мальчик.
- Бортжурнал искать будешь?
- Буду! — радостно отозвался Андрей.
Танька и Димка стояли строгие и неподвижные. Вовка хмурился:
- После не передумаешь, Гроза? Лучше сразу...
- Не передумаю! — произнёс мальчик, как отрубил. — Только у меня просьба... Яшку жалко. Заклюют пацаны. Давай будем все вчетвером защищать его... А, Бурый? Сердце у Яхи доброе...
Вовка ответил не сразу:
- Пусть Танька решает. Он ей больше всего насолил...
Андрей повернулся к девочке и с надеждой посмотрел в глаза. Танька невесело улыбалась, припоминая многочисленные стычки с Яшкой. Да, Яшку обижали все, даже она сдачи давала.
- Я думаю, можно попробовать, — сказала девочка тихо.
- Слыхал, Гроза? — улыбнулся Вовка. — Можешь объявить Яхе наше решение. Да и пацанам тоже. Кто тронет Яшку — расчёт с нами.
Четверо пионеров стояли в предрассветных сумерках, окружённые со всех сторон густым кустарником, молча глядели на светлеющее небо над вершинами далёких гор. Высоко поднялась яркая утренняя звезда.
- Да-а... — нарушил молчание Андрей. — Если правду старикан говорит, то... Нужно про него дядю Кузю расспросить...
Вовка хмуро взглянул на него:
- Никаких вопросов Захабе! Поклянись, что не выдашь тайну!..
- Никому, — как эхо повторила Танька. — Даже близким...
- Клянусь! — немного растерявшись, ответил Андрей. — Честное пионерское...
- А теперь пойдём, Димыч, — сказал Вовка. — Дальше нам с ними не по пути...
Они пересекли лужайку и бесшумно растворились в кустах, а Танька и Андрей продолжили путь к лагерю вдвоём. У самых палаток остановились.
- А Вовка, знаешь, пацан правильный, — сказал Андрей.
- Неужто неправильный? Стану я дружить со всякими.
Девочка пошла к своей палатке. Андрей стоял на месте.
- Таня!
Она остановилась, повернулась к нему.
- А со мной дружить будешь? — робко спросил мальчик.
- Буду... Если станешь другом всем нам, — ответила она. — Спокойной ночи, Андрей...
Танька торопливо пересекла поляну, остановилась, махнула Андрею рукой и юркнула под брезентовый полог. Мальчик постоял немного и медленно направился к своей палатке.