Агар сидел на крыльце старого дома, выходящем во внутренний двор. Вокруг все заросло высокой травой, едва ли не в половину его роста. Из-за буйной растительности выглядывал покосившийся забор, правда еще весьма крепкий на вид, так что нужно будет прийти сюда в следующий раз с инструментами и попробовать починить. Доски на крыльце тоже требовали замены — вон как прогибались под весом цехея. Впрочем, под его весом много чего прогибалось, но дом все равно нуждался в ремонте.

— Привет, — портал открылся быстро, почти мгновенно, и также быстро исчез. — Извини, что заставила ждать, никак не могла вырваться от портного.

— Ничего, — Агар встал, при виде своей ученицы, — ты делаешь успехи, открытие портала почти не заметно.

— Но ты все равно заметил, — уныло констатировала Лера.

— Заметил, — улыбнулся цехей. И эта улыбка, искренняя и настоящая, удивительно преображала его лицо, словно вырубленное неумелым скульптором из глыбы льда, делая мужчину почти красивым.

— Подожди еще минутку, ладно, — попросила девушка и, сосредоточившись на секунду, перенесла явно из другого мира четыре цветка с красными пушистыми головками и резными лепестками.

— Цветы? — поднял белую бровь цехей.

— Из моего мира, — подтвердила его ощущения Лера, — они называются гвоздики. Их кладут у нас в память павшим воинам.

Валерия, раздвигая высокую траву, доходившую ей до плеча, направилась вглубь сада, где неожиданно обнаружился ухоженный уголок под деревом. Девушка с минуту молча стояла рядом с земляным холмом, а потом положила на него цветы, предварительно выкинув уже засохшие и выдернув пару сорняков.

— Здесь мы похоронили предыдущего хозяина дома. Он дал убежище мне и спас Адальвейна, — пояснила Лера, хотя Агар ничего не спрашивал. И не спросил бы, он был не из тех, кто лез в душу.

Цехей ни разу не задал ей ни одного вопроса, только по их «учебе», и объяснить такое отсутствие любопытства землянка не могла. Его поведение вообще частенько ставило Леру в тупик: молчаливый, отстраненный, замкнутый, но при этом очень внимательный и прекрасный терпеливый наставник.

— Продолжим отрабатывать перемещение объектов без маяка, — скомандовал Агар, когда они вновь подошли к крыльцу, а Лера только вздохнула. Как раньше ей плохо давалось перемещение без маяков, так и сейчас не сильно лучше. А если еще наставник решает усложнить задачу и создать помехи для портала, то…

В общем, ничего тяжелого и опасного Валерия принципиально не перемещала, а то сочтут еще покушением на Владыку.

Сегодня сосредоточиться не получалось. Все шло через пень-колоду, но у цехея было одно невероятно положительное качество, нет, их, безусловно, значительно больше, но это Лера ценила особенно. Его совершенно нереально вывести из себя. Во всяком случае, как это сделать, девушка не представляла. Она бы уже сама давно плюнула на себя, назвав бестолочью и бездарностью. Агар раз за разом повторял одно и то же, давал советы, страховал при открытии портала, в общем, проявлял недюжую выдержку и терпение. В какой-то момент Лера сдалась первой и села на крыльцо, мужчина встал рядом.

— Сядь, пожалуйста, не дави на меня своим ростом, — попросила землянка.

Они какое-то время сидели молча, потом девушка все-таки не выдержала.

— Почему у меня ничего не получается? — она в упор посмотрела на наставника. — Я стараюсь, все делаю, как ты говоришь, а выходит через раз, а то и через пять.

— По-моему, отличный результат, — пожал плечами цехей.

— Отличный? И это говоришь мне ты, тот, кто даже глазом не моргнет, создаст любой переход из абсолютно случайной, неизвестной ему точки, в другую, такую же неизвестную? А мне без маяка даже отсюда в известную мне точку не всегда отправить простой предмет удается. А еще, говорят, что дар постигается легко, — сокрушенно констатировала Валерия.

— Лера, как давно ты занимаешься пространственной магией?

— Уже больше года. Но с перерывом.

— А я — всю свою жизнь. Это почти шестьдесят местных лет, — с улыбкой сообщил свой возраст Агар.

— Это же где-то в районе семидесяти земных, — вслух прикинула Лера. — Ладно, намек поняла, продолжу тренироваться, только передохну немного.

— Сильно устаешь? — спросил цехей.

— Угу, — Валерия уткнулась лицом в колени, — всем от меня что-то нужно, причем одновременно и чтобы непременно сразу. Понимаю, я местная надежда нации, просто сильно выматываюсь за день, вот и ною на наших занятиях, — вздохнула девушка.

— Ничего, — улыбнулся посол, — ты очень сильная и со всем обязательно справишься.

— Как только свою магию полностью освою, так сразу и справлюсь, — усмехнулась Лера.

— Значит, лет через пять все наладится, — ответил с улыбкой цехей, а Валерия даже опешила, это он, оказывается, и шутить умеет? — Ладно, продолжаем отработку, — скомандовал, поднимаясь, мужчина.

Неделя пронеслась в бешеном ритме. Днем Гийяра рассматривала документы, которые только росли, множились и заполняли все пространство вокруг. Бедолага Лагор постоянно выслушивал недовольные комментарии от самых разных бумагомарателей и вежливо извинялся, хотя Советница сразу распорядилась, направлять всех недовольных к ней. Она-то и не таким находила, что ответить, и уж, тем более, извиняться бы ни перед кем не стала. Но помощник ей попался то ли очень толковый, что брал удар на себя, давая начальству спокойно работать, то ли наоборот — бестолковый. Правда, Яра склонялась к первому, в остальном парень справлялся безукоризненно, она даже начала понемногу давать ему более сложные задания, чем сортировка корреспонденции. А вот вечера проходили интересно.

Когда из дворца уходили все представители государственных служб, расходились технические работники, практически насильно выставлялся помощник, никак не желавший уходить вовремя (и все-таки бестолковый!), наступало время совсем иной деятельности.

Потеснив бумаги, на стеллажах стояло оборудование, артефакты, . Значительная часть ее прошлого кабинета перекочевала в новые стены. Вообще, если не обращать внимания на документы, что при имеющемся объеме нелегко, то даже немного удавалось представить, как она готовится к очередному эксперименту в Ордене магов. А вот и ассистент в ее исследованиях. Он, как всегда, без стука, как всегда, с едой, поскольку уже понял, что живет его Советница от завтрака к завтраку, а главное — всегда с улыбкой. Владыка не являлся самым красивым мужчиной на Менардине, если, конечно, абстрагироваться от обаяния власти, которое на Гийяру и не действовало никогда. Разве что глаза цвета огня выделяли его среди остальных, да более высокий рост, пожалуй. Но было что-то в нем, что цепляло и не хотело отпускать. В его глазах, которые, порой, жгли сильнее, чем любой огонь. Как звезда, смотреть на которую в полуденный зной без слез невозможно, и невозможно отвести взгляд.

Эти встречи проходили пугающе-интимно. Когда они оставались наедине, и женщина клала свои руки поверх Оков, не имея возможности избежать контакта с горячей кожей. И тогда маленькие иголочки начинали впиваться в пальцы, отталкивая и притягивая одновременно. Яра честно старалась сохранять невозмутимость и спокойствие, хотя бы для дела, безусловно, важного и нужного. Только постоянные напоминания, зачем они вообще собираются каждый вечер, приводили в чувство и настраивали на рабочий лад. Очень хотелось думать, что Велиоран всего этого смятения чувств не замечал, но в том, что это будет самообман, Яра не сомневалась. Хорошо хоть краснеть она давно разучилась, иначе под пристальным взглядом огненных глаз стало бы совсем неловко.

Определенные сдвиги в работе были. Гийяра начала понемногу чувствовать браслеты, их сущность, именно так она это для себя назвала. Даже получалось налаживать взаимодействие с Оковами, вытягивать из них немного магии, а потом возвращать обратно, создавать исключительно через них что-то простенькое, типа светлячка. Велиоран тоже следил за этими манипуляциями с любопытством. Оковы Власти раньше не изучали, прежние Владыки не видели в этом необходимости. Так что то, что при физическом контакте другой маг может пользоваться артефактом, стало для Вела неожиданностью.

Вторая неожиданность заключалась в том, что мужчина постоянно ловил себя на мысли, как ждет этих вечерних встреч. Советница с насмешливым взглядом и искренней улыбкой занимала его мысли куда больше, чем государственные дела. Как он не старался, но мысли постоянно убегали в кабинет, где всегда горел огонь в камине, а бумаги лежали на всех возможных поверхностях, рассортированные по различным признакам. Это являлось характерной чертой иры Даркур. Она и записи в блокноте вела в виде табличек, схем, постоянно ранжировала выявленные свойства регалий. Собственно, на записях исследований Оков настояла Гийяра, тогда как Владыка был против какой-либо фиксации, во избежание утечки информации. Но женщина пообещала вести записи так, что кроме нее в них никто не разберется. Просмотрев итоги одного из вечеров, Вел согласился, что даже зная, о чем речь, понять хоть что-то абсолютно невозможно. Но сама Гийяра в своих заметках ориентировалась.

Собственно, все участие Велиорана в работе над Оковами сводилось к тому, чтобы сидеть в кабинете, позволять до себя дотрагиваться (что воспринималось лично им исключительно положительно), а также отвечать на вопросы. На что-то он ответить мог точно, о чем-то мог поделиться своими догадками и домыслами, где-то полагался на наитие, что-то ставило его самого в тупик. Волей-неволей Вел начал задумываться, неужели об Оковах всегда было известно столь мало? Отец рассказал ему все, что знал, почему же знания так скудны? Они утеряны, или их и не было никогда? Одно можно утверждать точно: чтобы получить ответы на большинство неизвестных вопросов, нужно полноценное исследование большой группой магов самых разных даров и направлений. Сохранить такое исследование в тайне можно лишь в том случае, если потом этих магов немедленно казнить, и то не факт, что информация не успеет просочиться. А именно на незнании возможностей друг друга держался мир, влияние в котором было поделено между странами с носителями артефактов Власти во главе.

Велиоран не сводил взгляд с сидящей напротив женщины. Они традиционно размещались на полу, так как с каждым днем Гийяра использовала все больших самых разных артефактов, измерителей и других приборов, назначение которых оставалось Владыке не ясно. Вот и приходилось садиться на пол, ждать, пока женщина расставить вокруг все необходимые объекты, свяжет их друг с другом, настроит на Оковы. На столе такое организовать весьма затруднительно. Разве что в совещательном зале Большого совета, там стоял большой овальный стол на сто менаров. Но тогда сидеть пришлось бы прямо на столешнице, а вокруг расположились бы те же приборы. Нет, лучше уж в небольшом кабинете на полу у камина.

Велиоран видел все. Видел, как женщина каждый раз замирает перед тем, как коснуться его. Как нерешительно кладет руку поверх его, как избегает взгляда, смотря куда угодно, но не в лицо собеседнику. Вел видел, но ничего не делал. Он сидел неподвижно, больше не пытаясь ничего предпринимать. Ему нравилось наблюдать за ней, смотреть, как она резко хватает блокнот, чтобы записать пришедшею в голову мысль, как сдувает с лица упавшие пряди, руки у нее все время чем-то заняты, если не Оковами или блокнотом, то вспомогательными артефактами. Как она в задумчивости крутит в воздухе карандаш.

Ему самому очень хотелось дотронуться до Гийяры, провести по руке с высоко закатанными рукавами, самому заправить ей за ухо упавшую прядь волос, поймать ее пальцы с карандашом. Но Владыка держался и держал себя в руках, пусть с каждым вечером это становилось все сложнее. Его Советница, всегда ставившая на первое место работу, не сможет перестроиться так быстро. Ей нужно привыкнуть, а еще самой понять, насколько их тянет друг к другу. Понять и принять. Перестать сопротивляться. И тогда она сможет выйти за пределы необходимых для исследований прикосновений. А пока мужчина ждал. Терпение не было его добродетелью, а уж в отношениях с противоположным полом и подавно. Но сейчас, едва ли не в первый раз, Велиоран готов ждать, наблюдать и довольствоваться тем, что есть. А еще, конечно, представлять. В том, что свои фантазии он реализует, даже не сомневался. Просто надо подождать…

— Гийяра, скажи, ты ведь идешь на свадьбу Адальвейна ир Навада и Валерии иры Лисовской? — в один из вечеров спросил Владыка.

— Иду, — переставляя измерительные приборы и артефакты и создавая новую магическую сеть, ответила Советница.

— Одна?

— Да, а с кем еще? — женщина по-прежнему не отрывалась от оборудования.

— Например, со мной, — полувопросительно произнес Велиоран.

— Простите? — Яра, наконец, оторвалась от подготовительного процесса и в полном непонимании посмотрела на правителя.

— Я прошу тебя стать моей спутницей на торжестве, — пояснил Вел.

— Я не думаю, что наше совместное появление там будет уместно, — решила несколько сгладить отказ Гийяра.

— Почему? Ты моя Советница, я не вижу ничего предосудительного, если мы придем вместе, — не согласился Владыка. — При этом есть множество положительных моментов. Во-первых, ко мне не будут приставать разные дамы, во-вторых, к тебе тоже никто не посмеет пристать, в-третьих, всегда найдется с кем потанцевать, в- четвертых, сидеть будем рядом, значит, гарантированы удачные соседи.

— Может, с другой стороны сядет кто-то неудачный, — недовольно проговорила женщина. Предложение, конечно, заманчивое. Да и совсем без спутника в ее возрасте приходить как-то несолидно.

— Сразу видно, ты редко бываешь на подобных мероприятиях, — засмеялся Вел, — я же Владыка, значит, буду сидеть рядом с Адальвейном. Правила еще допускают посадить впереди меня родителей молодоженов, но я верю в гуманность друга. Его отец не самый приятный менар, да и мать отнюдь не милая дама. Правда, кое- какие выводы с прошлого раза они сделали и эту невестку одобрили безо всяких нареканий. Но все же Лере повезло, что жить Вейн в главном поместье не станет просто из принципа.

— А дети? У него ведь двое сыновей, они тоже должны сидеть в начале стола, — вспомнила когда-то нашумевшую историю Яра.

— Чужие дети растут быстро, а время летит еще быстрее, — улыбнулся Велиоран. — Старшему сейчас шестнадцать, он ровесник твоему помощнику. Младшему — одиннадцать, тоже уже не мальчик [19 и 13 по земному]. Так что не такие они и дети. Сидеть будут с Базулом Цитраном, давнишним приятелем Адальвейна. Собственно, оба сейчас у него на службе. Вейн не мог позволить, чтобы его сыновья стали земледельцами. У них нет магии, но есть стать и сила отца, из них получатся отличные воины. Думаю, это лучшее решение — отдать их под начало выдающегося командира. Так мы идем вместе, я правильно понял? — Вел, во что бы то ни стало, замыслил склонить к этому Советницу.

Гийяра продолжала колебаться, идти с Владыкой и хотелось, и не хотелось одновременно. Причем не хотелось именно потому, что причину желания стать его спутницей, пусть всего на один вечер, женщина понимала. Понимала и боялась. Работа в совете только-только начала налаживаться, количество бумаг постепенно уменьшалось, во многом за счет того, что Яра, наконец, познакомилась со всеми своими подчиненными из разных ведомств, и начала отлаживать взаимодействие. Во Дворце с его постоянными посетителями у нее, кроме работы, ничего общего быть не могло. Главный обитатель Дворца не являл собой исключение. Только уже сейчас их отношения трудно назвать рабочими. Дружеские, приятельские — какие угодно, но субординация между ними становилась все условнее. С Велиораном, по наблюдениям Гийяры, вообще никто не вел себя, как образцовый подчиненный с начальником. Владыка был из любителей посмеяться, пошутить, правда, меру шуткам знал. Работа с ним среди приближенных велась исключительно в неформальной обстановке. И делать их отношения совсем неформальными Яра опасалась, реально представляя, во что эта неформальность может вылиться. Велиоран ждал ответа. Советница вздохнула. Кого она пытается обмануть или перехитрить, а в итоге, сделать хуже, мучаясь целый вечер, который можно приятно провести?

— Я согласна, — улыбнулась женщина, и эта улыбка сразу отразилась на лице Велиорана вместе с промелькнувшим облегчением. — Надеюсь, я об этом не пожалею, — добавила Яра.

— Уверен, все пройдет наилучшим образом, — заверил ее мужчина. Лично он в этом ни капли не сомневался.