Дни слились воедино, каждый последующий повторяя предыдущий. Земли Медных ключей встретили нас пышными красками спешащей к рассвету осени. У природы еще оставались в запасе последние деньки лета, но желто-красное покрывало уже начало окутывать выжженную солнцем листву деревьев. Несмотря на жару, мы двигались споро, особо не испытывая дискомфорта от поездки. Все дело было в огромном количестве естественных источников, бивших из-под земли крошечными гейзерами, соединяясь в журчащие ручьи и тем самым образуя прохладную туманную дымку. Ключи назывались медными отнюдь не от наличия залежей медной руды, напротив, их здесь, скорее всего, не было совсем. Зато было другое – невероятно плодородная почва и торфяные болота, вода которых имела красноватый оттенок. Поговаривают, ручьи здешних земель обладают целительными свойствами, способствуют омоложению организма и позволяют быстрее ставить на ноги больных и раненых, если всю еду и снадобья готовить на такой воде.

На исходе недели с момента, как мы покинули стены Рассветного, я ощутил приближение большой реки. Еще задолго до того, как она показалась из-за пышных шапок вязов, до меня долетел знакомый и привычный моему сердцу отзвук силы. Обывателю никогда не понять этого ощущения, когда нутром чуешь, что где-то поблизости есть те, кто ближе тебе, чем даже собратья. В могучем течении остававшейся невидимой реки я чувствовал присутствие водных элементалей. Тем временем почва становилась менее рыхлой и шла под уклон, а воздух наполнялся силой и свежестью, какая бывает только вблизи течения могучей реки. Вскоре до нашего слуха уже начали доноситься голоса воды, ревущей между камней на мелководных порогах.

С очередным рассветом нового дня наша группа продолжила путь после ночной стоянки, казалось бы, так же, как и в любой из предыдущих. Однако разница заключалась в том, что большую часть времени в скачке мы провели практически без болтовни. Никто об этом не говорил вслух, однако тревожное ощущение не покидало каждого из нас. Приближение Гнилолесья не оставляло равнодушным никого. В незапамятные времена, когда этот край еще не пал под дланью тьмы, многие ученые и волшебники мира стремились туда в поисках знаний. Тальгеды не просто обжили Монарский лес, но превратили его в поистине невероятное царство колдовства. Таинственный, величественный, непостижимый край.

В истории нашего мира немало темных страниц, но нет, пожалуй, страницы мрачнее и печальнее, чем рождение Гнилолесья. Утаремо никогда не входили под тени Монара без нужды, но в один день хлынули под его кроны сотнями. Они не преследовали политические интересы, не искали источников дани, их интересовало лишь одно – новые души. Тальгеды были слишком слабы, чтобы выстоять, и слишком горды, чтобы отступить. Но именно в тот день жнецы смошадор, наверное, впервые почувствовали на губах вкус собственной крови. Темное шаманство и некромантия схлестнулись в ужасающей пляске смерти. Говорят, колоссальные откаты от сталкивающихся боевых заклинаний ощущались даже за десятки миль к северу в Академии Тайн. Но помощь так и не пришла. Император прекрасно понимал, какая опасностью идет с юга, как и то, что ввяжись вся империя сейчас в войну с утаремо, и погибнут тысячи. Это был холодный расчет – отдать Монарский лес. Тальгеды, сражавшиеся за него один на один против утаремо, должны были в отчаянии совершить такое, чего бы и Пожиратели Бездны постыдились, и это произошло. Отступая, они оставляли за собой не просто мертвый лес, а искажая его, превращали в оружие смерти, которое поглощало любого, кто вступал в тени его ветвей.

Монар пал. Тальгеды отступили в земли княжества Корви, а утаремо начали их преследовать, оставив тщетные попытки прорваться через гниющие останки царства Пепельных елей. Вскоре церковь Светлой длани объявила Санктубелу, и на последователей смошадор вышла вся объединенная мощь севера, а вскоре подоспели и южане из Зоркундлат. В свитках пишут – Великая победа Жизни над Бездной. Пусть так. Но какой ценой она была оплачена? Кто отдал за нее больше других? Тальгеды пытались вернуться в Монар, пытались исправить то, что сами же сотворили, обратить свое колдовство, но вышло лишь ослабить его. Лучшие умы и светила науки предпринимали отчаянные попытки вырвать из-под длани тьмы несчастный край. Энтузиасты опять потянулись в Монарский лес, пытаясь его заселить, возводя новые поселения, возделывая поля. Но посевы начали гибнуть без какой-то на то причины, поредевшая дичь не возвращалась. Напротив, стало встречаться больше хищников, да таких, каких ранее никто не видел. Откуда ни возьмись появились гигантские пауки, которые плодились со страшной силой. Беда не приходит одна, и вскоре на новые деревни Монара начали обрушиваться моровые болезни, которые очень трудно поддавались лечению. Увы, все эти факторы неизбежно вели к увеличению смертности. Кладбища стали разрастаться от свежих могил, когда тьма окончательно заявила свои права. Нет ничего страшнее, чем неспокойный деревенский погост, стоящий на земле, на которой воевали некроманты. Местным попросту некуда было деваться! Говорят, лес стал одушевленным и не отпускал уже никого, хотя кто-то и пытался бежать. В довершение всего поползли слухи о ликантропах, поставившие жирную точку на некогда перспективном и благословенном крае. Так и родилось Гнилолесье.

Когда мы, наконец, вышли к реке, Маки достал из седельного мешка карту и начал сверяться по каким-то одному ему известным ориентирам. Несмотря на рокот, который мы услышали еще издалека, река в месте, к которому мы вышли, была весьма спокойной. Клокочущие пороги, по всей видимости, находились несколько выше по течению, которое здесь, петляя, замедляло свой ход. Наверное, Маки заранее знал об этом участке, поскольку ничего о сплаве между нами ранее не обсуждалось. Он деловито и аккуратно сложил карту, убрав ее обратно в седельный мешок, и хлопнул в ладоши, привлекая общее внимание.

– Итак, уважаемые! Здесь мы пересекаем этот ручеек, после чего официально требую каждого быть начеку. Прошу всех, кто еще не надел кольчуги, сделать это и проверить, хорошо ли извлекается оружие из ножен. С этого момента не растягиваемся, не останавливаемся, ни на что не отвлекаемся и движемся плотным строем. Леди Селира, господин Люнсаль, прошу вас держаться в центре группы рядом со мной. Двое воинов и шаман пойдут впереди колонны, еще один воин должен двигаться замыкающим. Дальше, рабочие, ваша задача сберечь всю нашу поклажу, что бы ни случилось. Следите за гружеными лошадьми! Если хоть одна сбежит, будете ловить сами!

Выждав, когда наш паяц вдоволь наигрался в босса, я задал вопрос, который меня интересовал в данный момент куда как больше, чем возможные осложнения пути:

– Через реку-то как перебираться будем? Я что-то не вижу тут паромной переправы, как и брода.

Маки деланно раскинул руками, вытаращив глаза на меня, как на умалишенного:

– Дружище, забыл тебе сказать, но с нами в поход отправился шаман!

Забери Бездна этого маленького засранца с его идеями! Разбить бы ему прямо сейчас морду! Вот неполный список мыслей и желаний, что пронесся в моей голове в этот момент. Я действительно мог заставить элементалей воды провести меня на тот берег, это была в целом не сложная техника, и я ею владел, чего нельзя было сказать об остальных. Секрет, как я мог перебраться на другой берег, заключался в том, что, подчинив нескольких элементалей, я был способен с их помощью изменить структуру воды на некоторое время, сделав ее прочной, как почва. Вызывало опасение то, что вряд ли кто-то, кроме моего соплеменника, видел подобное раньше. Например, страх и неуверенность одного могли запросто навредить всем, если запаниковавший начнет метаться и делать глупости. В нашей же ситуации предполагалось, что помимо людей по воде пойдут и кони. Здесь-то и крылся возможный провал. Объяснить животному, что оно не провалится под толщу воды, я не мог. Разумно понимая, что от моей настойчивости сейчас зависит, возможно, чья-то жизнь, я постарался приложить все усилия к тому, что если не переубедить, то хотя бы доходчиво объяснить, на какие риски мы идем. Я уговаривал, увещевал, предлагал альтернативны, даже угрожал. Твердолобый самодур по имени Маки упрямо талдычил, что это единственный и к тому же самый безопасный маршрут и что в данный момент мы только тратим драгоценное время, якобы расписанное у нас по минутам. В конце концов я сдался. Наши товарищи, все это время наблюдавшие за ожесточенным спором, к моменту его завершения заметно заскучали. Но я не собирался облегчать их жизнь, напротив, я хотел им ее сохранить.

– Ладно, если вы согласны идти на поводу этого психа, тогда слушайте внимательно и делайте как сказано! – стараясь говорить максимально жестко, я продолжил, выхватывая каждого из группы взглядом. – Во-первых, запомните, что с момента, как я заговорю элементалей, вода действительно будет держать вас. Не важно, с какой вы будете двигаться скоростью, главное, чтобы это было естественно. Во-вторых, всем лошадям надо завязать глаза, носы и обернуть тканью копыта. Это не боевые скакуны, видавшие и лаву, и горные пороги, и бесшабашные сшибки кавалерии. Если они даже почуют неладное, то тут же рухнут под воду вместе с вами.

Селира подошла ко мне, задумчиво глядя на водную гладь. Вдруг она хлопнула меня по плечу и подмигнула:

– У тебя все получится! Я постараюсь немного помочь, если возникнут неприятности.

Когда с приготовлениями было покончено, Маки кивнул мне, запрыгивая в седло, и я начал процесс. Подойдя к реке, я опустился на колени и погрузил ладони в воду. Сила потекла с моих пальцев, как ртуть, тяжелыми толчками выплескиваясь в стихию и растворяясь в ней. Скоро элементали откликнулись и один за другим начали подходить к берегу, стремясь получить частичку моей энергии. Когда они напитались достаточно, что стали более медлительными и податливыми, я начал компоновать их в линию моста. Их прозрачные тела встали друг за другом и замерли. Я извлек руки из воды и, обтерев о край рубахи, аккуратно надавил обеими ладонями на гладь спокойной реки. Она осталась непоколебимой и выдержала.

Все вопросительно посмотрели на меня.

– А вы думали, что у коней крылья отрастут? – хохотнув, я легко запрыгнул в седло и пустил коня вперед рысцой.

Животное беззаботно шлепало по водной глади, лишенное основных органов чувств плотной непромокаемой тканью. Дойдя до середины реки, я развернулся и махнул остальным рукой. Группа двинулась следом, а я внимательно следил за каждым из них. По телу пробежало приятное тепло, от которого на душе стало так спокойно, словно как перед камином родного дома. Я молча кивнул Селире, это было то, что сейчас необходимо нам всем. Надо сказать, что напряжение, которое я сейчас испытывал, было сродни экзамену. Любой из них мог его завалить, обвинив при этом меня. Когда первые из моих спутников поравнялись со мной, я пустил коня дальше, всем своим видом показывая простоту и будничность процедуры. Мы уже почти добрались до берега, как вдруг сзади послышался сдавленный крик, переходящий в грохот падающего астероида. Последними двигались рабочие с груженым конем в поводу, и, видимо, один из тюков был плохо закреплен. Грохот падения поклажи вызвал огромный всплеск воды. У меня все похолодело внутри в предчувствии катастрофы. Упасть в воду с надетой кольчугой значит, вероятнее всего, утонуть. Поднятые водные брызги полетели во все стороны, попадая на спины и бока лошадей. Понимая, что на счету каждая секунда, я завопил во все горло:

– На берег! Все, кто хочет жить! Быстро!

На наше счастье, подавляющее большинство членов команды были опытными авантюристами, и не сговариваясь пустились в галоп. Хуже было с замыкающими движение рабочими. Двое их них вроде старались держаться, но из-за лошадей в поводу они не могли скакать быстрее, а вот с последним парнем было совсем плохо. Его лицо буквально позеленело от ужаса, а конь начал дергаться, раздраженно фыркая и отказываясь идти. Оставалось только одно. В нос ударил сонм запахов и эмоций, а обострившийся слух мог различить, как бешено стучит от страха сердце крестьянского растяпы. Лапы волка заскользили по водной глади, когда я устремился к несчастной лошади огромными прыжками. Промчавшись мимо испуганной животины, я в прыжке развернулся и, издав глухой рев, укусил коня за круп. Животный страх лошади перед волком мог погубить этого парня, и этот же животный страх перед хищником его и спас! Конь рванул к берегу с такой прытью, что впору было делать ставки. Рыкнув еще пару раз для острастки, я поспешил следом.

На берегу меня ждало неожиданное и первое за наше путешествие признание. Каждый посчитал своим долгом подойти и буркнуть что-нибудь от души. Не исключением стал даже Люнсаль, он значительно кивнул мне, сказав с одобрительным хохотком:

– Изящное решение!

– Поблагодарите нашего следопыта за дополнительные неудобства и приключения, – я не собирался спускать Маки такие фокусы. – Надеюсь, в следующий раз он соизволит предупредить заранее хотя бы меня!

– Не начинай! – Маки с видом, будто бы ничего не случилось, уже водил пальцем по карте, не поднимая головы. – Он же в порядке? Никто не пострадал, значит, все путем!

Не было смысла ввязываться в перепалку снова, такие, как он, неисправимы. Оценив потери от потопленного ящика, мы освободили от тканевых пут лошадей и нырнули под темные кроны Гнилолесья. Двигались, как и было оговорено заранее, подобием боевого порядка, настороженно озираясь по сторонам. А посмотреть тут было на что! Кроны деревьев настолько плотно смыкались над нашими головами, что в лесу царил полумрак. Казалось, что даже хвоя елей здесь была черного цвета, в большинстве своем чахлая и какая-то неестественно распухшая. Почва была то тут, то там покрыта отвратительного вида разноцветной плесенью и мхом. Травы почти не было, а мест, где она росла, мы старались избегать. Ходили слухи, что ее стебли запросто могут поранить ногу даже при легком касании, а риск инфекции и заражения в таком месте был крайне велик.

Общая картина запустения и уныния, царящая здесь, была крайне обманчива. Не стоило расслабляться, мертвый лес мог в мгновение ока измениться, и чем это грозило, оставалось только догадываться. Лошади нервничали, недовольно фыркая и вращая огромными глазами по сторонам, и это состояние мало-помалу передалось и их наездникам. Тьма все сгущалась, и вскоре мы достали заранее подготовленные для этого случая факелы. Даже когда скачущие сполохи отсветов огня заплясали на деревьях, света стало ненамного больше. Воздух, словно болотная тина, какими-то густыми комьями сводил на нет любые попытки разогнать темноту.

– Парни, а мне вот интересно, на что наш юный волшебник собирается потратить свою часть наживы? – Фуга поравнялся с лошадью Люнсаля. – Поди книжек накупишь?

– Ну судя по его недовольной морде, лучше бы сначала он прикупил что-нибудь в хорошем борделе! – ухватился за начатую другом игру Клойд.

– Это же старина Люнсаль! Ему и для борделя понадобится специальная книжка! – пробасил Фуга в ответ, и оба расхохотались.

Барс недовольно шикнул на обоих. К моему удивлению, сам волшебник не отреагировал ровным счетом никак. Я заметил, что его движения стали нервозными, а взгляд бегал то тут, то там, осматривая окрестности. Было нетрудно догадаться о причинах такого преображения, шутки шутками, а безопасность мы оставили в Медных ключах.

Время от времени мы пересекали заваленные старой хвоей дорожки с покосившимися указательными столбами, на истлевших табличках которых уже было не разобрать написанного. Лес был в буквальном смысле мертвым, нам не встречались ни птицы, ни звери. Не было даже комаров. Тревожные сигналы появились почти сразу. По мере продвижения вглубь нам стали встречаться стянутые паутиной кустарники, а иногда и вовсе небольшие деревья. Я даже не брался представить размеры паука, который мог сплести такое. Некоторое время спустя мы наткнулись на то, что заставило нас остановиться. На исполинских древесных ветвях висели четыре кокона, по форме напоминающие человеческие тела. Вся группа застыла, не говоря ни слова. Наконец всеобщее тягостное молчание нарушил Фуга.

– Их, наверное, уже выпили, так что, если поджечь, тела прогорят быстро. Я думаю, это все лучше, чем вот так…

Барс, нахмурившись, покачал головой.

– Тут все стянуто паршивой паутиной. Переруби одну нить, и неизвестно, кого это привлечет сюда. Надо двигать мимо, ребята! Им уже не поможешь.

Каждый из нас это понимал, но все равно на душе было тяжело. Мерзкая и нечестная смерть, повиснув, как груша, стать пищей для проклятых трупоедов. Повинуясь минутному порыву, я подошел к коконам и вонзил в землю деревянный колышек, покрытый рунами огня. Проведя рукой сверху, я прошептал слова активации спящей в тотеме частички огненного элементаля и присыпал его хвоей. Поймав на себе озадаченные взгляды, я нехотя признался.

– Подарочек для ублюдков! Если одно из тел упадет или кто-то коснется тотема, будет взрыв.

В последний раз взглянув на несчастных, мы направили лошадей прочь. Где-то за спиной я слышал шепот Селиры, кажется, она читала молитву за упокой душ.

Мы продвигались вглубь Гнилолесья, оставив реку далеко позади, стараясь держаться таким образом, чтобы лошади сохраняли скорость. Мысль о том, что нас застигнет ночь в таком месте, заставляла сжать зубы и приказать желудку помалкивать. Надо сказать, что унылость пейзажа поражала своей неизменной серостью. На пути по-прежнему не попадалось ничего живого, отсутствовали обычные для любого нормального леса растения, грибы, не было ничего, кроме увядающей древесины.

Мне трудно было сориентироваться, однако Маки внезапно притормозил, заметив за деревьями остовы полуразвалившегося склепа. Он выудил из-за пазухи карту и торопливо заскользил по ней пальцем, беззвучно шевеля губами. Наконец, закончив свои логистические выкладки, он поднял глаза и немного виновато заявил:

– У меня две новости, хорошая и плохая! Начну с плохой. Это местечко нередко создает проблемы с движением, наводя на ложные пути, и мы не стали исключением. Гнилолесье наводит мороки и фантомы, сбивая с дороги и пуская по кругу. Сразу оговорюсь, с нами этого не произошло, но мы дали сильный крюк, увеличив расстояние в половину.

Барс грязно выругался, сплюнув себе под ноги. Селира, даже не обратив на это внимание, тотчас же осведомилась:

– Сколько мы потеряли по времени?

Маки почесал затылок:

– А это уже хорошая новость. Ну, полагаю, часа три-четыре точно. На самом деле это не много, в сравнении с тем, что бывает.

Люнсаль нахмурился и спросил напрямик:

– Мы и так собирались идти через этот участок без сна. Разве теперь что-то изменилось?

Изменилось, и кажется, я начал понимать, что именно. По мере того, как мы двигались вперед, меня не оставляло ощущение, что за нами следят. И хоть вокруг нас ни разу не встретилось ни единого живого существа, равно как и пауков, оставивших эти полотна между деревьев, я постоянно ощущал тревогу – что-то здесь было не так. Кашлянув, привлекая внимание, я осторожно начал:

– Маки, время для откровений! Нас сбивает с пути сам лес, так?

Он чуть замялся, но все же утвердительно кивнул.

– Такое случалось и раньше! Гнилолесье не всегда проявляет интерес, нас могли и пропустить, а мы шли по кратчайшему пути! По идее нас должно было кружить при любых раскладах, но не столь глобально. Проблема в том, что если мы потеряли четыре часа сейчас, то ночью…

Он осекся, но каждый и так понимал, о чем речь. Ночью мы можем вообще не продвинуться ни на милю вперед, если не сказать хуже. Полная потеря видимости была лишь легким недоразумением по сравнению с тем, что могло ждать нас здесь, когда над миром разольется тьма. Я понял, что пора действовать, но Селира опередила меня.

– Судя по всему, у нас около двух часов до того, как видимость пропадет вовсе!

Она завертела головой и, остановив взгляд на покосившемся склепе, отрывисто бросила:

– Барс, Кзор, Люнсаль, нужна ваша помощь. Остальные прикройте нас у входа, скорее!

Сказав это, жрица уверенно зашагала прямо к черному провалу в земле, с арочных ворот которого на окружающих презрительно смотрели каменные горгульи, высеченные неизвестным автором прямо в граните. Я торопливо устремился следом, на ходу активируя руны на колышках тотемов. Люнсаль с Барсом шли сразу позади нас с лицами, полными решимости. Волшебник двигался, перехватив обеими руками посох, тогда как наемник снял со спины щит, укрепив его на левой руке, а правой поглаживая рукоять не извлеченного из ножен палаша. Подойдя к самому входу, Селира обернулась к нам.

– Старые склепы всегда освящали первородной силой Титанов. Раньше священники Светлой длани прямо во внутренней кладке чертили защитные знаки, которые могли сохранять свою силу десятилетиями! Будем надеяться, что нам повезет и я смогу их обновить, тогда более безопасного места, чтобы переждать ночь, мы и не сыщем.

Барс хмуро окинул взглядом вход в склеп, затем бегло осмотрел окрестности и, крякнув, махнул руками своим парням.

– Фуга, полезай на ту ель у развалин! Если что увидишь, трижды ухни как сова.

Он оглянулся на остальных.

– Если кто хотя бы поднесет ко рту рог или завопит – удавлю на месте! – он говорил довольно жестко, но все понимали, что шутки кончились. – Клойд, ты укроешься на том холмике, задача такая же!

Маки, поняв, что дело попахивает дракой, а он никак не участвует, засуетился и, сорвав со спины свое огромное ружье, воткнул его выкидным прикладом в почву, скомандовав рабочим:

– Чего встали, как истуканы? Быстро ведите всех лошадей к склепу, там стреноживайте и начинайте разгружаться! Как закончите, насобирайте хвороста столько, чтобы костер горел часов девять! Ясно?! Но закляни вас тьма выйти за пределы дозоров наших вояк!

Тем временем Селира отрывисто выкрикнула какое-то заклинание, вскинув левую руку перед собой. Вокруг Барса прямо в воздухе образовалось тускло мерцающее подобие шара, медленно растворившееся, словно впитываясь в его кожу и кольчугу. Жрица быстро спросила:

– Думаю, ты знаком с такими штуками, так?

Воин лишь кратко кивнул.

– Тогда вперед! Кзор, Люнсаль, вы замыкаете! – Селира мельком задержалась, глядя мне в глаза, и, развернувшись к склепу, выставила перед собой руки, освещая проход.

Воин, ни секунды не таясь и не медля, нырнул прямо в провал арочного входа, держа перед собой щит. Селира шагнула следом, разливая свет над плечами Барса, как прожектор. Я заметил, что Люнсаль колеблется и, подбросив в руке кастет, подмигнул ему:

– Главное, по мне не попади, если что!

Он выдавил подобие ухмылки. Парень явно нервничал, что сейчас не к добру. Мы начали спускаться следом за первой парой по истертым ступеням, полопавшимся от времени. Оказавшись внутри, я присвистнул. Конструкция склепа оказалась куда как надежной. Даже несмотря на многолетнюю пыль и наросты мха, каменные колонны, поддерживающие потолок, выглядели крайне надежно. Отряд очутился в просторном зале, из которого вели три прохода без решеток или дверей. Жрица и воин поочередно начали подходить к каждому проходу, освещая его, а мы же с магом встали в центре спина к спине, вглядываясь во тьму. Когда Селира осмотрела все три прохода, она обернулась к нам, и я с удивлением отметил, что ее лицо сияло восторгом.

– Идеальное место! В каждом есть захоронения, но ни намека на кавильгиров или темных душ. Я позабочусь о них и обновлю защитные знаки на стенах в этом зале. Так что на вас защита входа и ужин, мальчики! – она лучезарно улыбнулась.

Ее внезапный перепад настроения вселял уверенность, а Люнсаль вовсе шумно выдохнул, вытирая лоб от пота. Поймав мой взгляд, он пояснил:

– Ненавижу покойников!

Я похлопал его по плечу.

– Не ты один, парень. Не ты один.

Когда мы вышли на поверхность, первым, что нас встретило, было дуло ружья Маки. Завидев нас, он тут же поднял его кверху, нервно хохотнув.

– Сами понимаете, мало ли кто мог выйти оттуда вместо вас!

Рабочие тем временем скрутили наших животин и вовсю ползали по земле, собирая сучья, коряги, словом, все, что можно было жечь. Только теперь я понял, что на улице заметно потемнело. Барс отправился расставлять маяки, а я с наслаждением уселся на поваленный древесный ствол и принялся разводить костер. Добрый очаг – это тоже защита. Любой шаман об этом знает. Недостаточно высечь огонь и запалить дерево, надо обратиться к элементам: огня – чтобы тепло не только согрело мышцы, но и наполнило сердце решимостью, земли – чтобы она отдала свое спокойствие и уверенность, воздуха – чтобы дым от костра рассеивался и не выдавал группу врагу. Я не спеша ломал щепы и, проводя по ним пальцами, воспламенял старое дерево, шепча заговоры, слегка прикрыв глаза. К тому же следовало вырезать новый огненный тотем взамен оставленному под трупами неизвестных. Вокруг меня начали рассаживаться остальные, протягивая руки к огню. Мое спокойствие и обстоятельность заряжали их, отводя черные мысли. Вскоре из склепа показалась Селира, на ее скулах раскраснелся румянец, и было видно, что она довольно серьезно выложилась, возводя защитные печати и обновляя старинные знаки неизвестных строителей. Она подошла к огню и с видимым удовольствием села прямо на землю, вытянув перед собой уставшие ноги.

– Склеп в порядке. Я обновила заклинания и помолилась за упокой душ тех, кто здесь похоронен. Думаю, мы можем остановиться на ночлег и выспаться. Кстати, что сегодня на ужин?

Маки, отпустив реверанс, поднял вверх указательный палец:

– По случаю нежданной остановки я решил нас немного побаловать и…

Договорить он не успел, поскольку в отдалении прогремел взрыв. Расстояние скрадывало громкость, но силовые потоки, словно струны, безошибочно подсказали – подорвалась моя тотемная ловушка. Все повскакивали с мест, а Барс бесцеремонно опрокинул котелок с закипающей водой прямо в костер. Мы замерли, чуть рассредоточившись, ловя каждое дуновение ветерка, когда над лесом трижды ухнула сова.

Фуга несся во весь опор и что-то жестикулировал на ходу. Я не мог разобрать ни единого жеста, а вот Барс, кажется, все вполне понимал.

– Враги. Больше десятка. Движутся в нашу сторону. Забери меня Бездна!

Воин развернулся и отрывисто свистнул дважды. С земляной насыпи в стороне от лагеря отделилась тень Клойда и устремилась в нашу сторону. Казалось, что время замедлило свой ход, только удары сердца все ускорялись, разгоняя по жилам адреналин. Фуга подскочил к нам, шумно хватая воздух, и отрывисто отрапортовал:

– С юга движение! Темно, толком ничего не видно. Но их много! Кажется, пауки. Скоро будут здесь. Какие приказания?

Барс поднял на нас напряженный взгляд:

– Места в склепе хватит на всех, но мы потеряем лошадей.

Люнсаля явно охватила паника, он отчаянно замахал руками:

– В Бездну лошадей! Пускай забирают их, может, этого хватит, и они уйдут!

Я отрицательно покачал головой. Мы не могли лишиться транспорта, до границ Долины Томагавков еще многие мили, а без лошадей нам придется выбросить большую часть своих вещей. К тому же нам еще неизвестно сколько двигаться по Гнилолесью, и пешком наши шансы выжить таяли на глазах.

– Нам придется дать бой! Твари рассчитывают на легкую добычу, надо врезать им так, чтобы мало не показалось! – Волна ярости хлестала по моим венам, готовая обратиться в пламя.

Барс угрюмо кивнул мне.

– Шаман дело говорит! Нельзя забиваться в эту нору в надежде, что нас не заметят или пощадят. Парни, луки к бою, щиты в землю, сейчас повеселимся!

С этими словами он напялил на голову шлем и принялся набрасывать на лук тетиву, бойцы последовали его примеру не рассуждая. Люнсаль стоял бледнее молока, но самообладания все же не потерял, он нервно принялся штудировать какую-то книгу, перелистывая страницы с такой скоростью, что некоторые надрывались. Селира, не оправившаяся от работы над склепом, выглядела растерянной, и я, подскочив к ней, сунул в ее ладони маленькую глиняную склянку.

– Душистый бальзам и немного народных секретов. Мажь виски и под подбородком, это освежает и придает сил.

Она торопливо кивнула и принялась растираться, но я уже этого не видел. Подбежав к импровизированной линии, которую выстраивали воины из воткнутых в землю щитов, я занял место сбоку, вонзив в землю три деревянных колышка тотемов, прочертя через них круг.

Люнсаль встал рядом со мной, сжимая посох с такой силой, что костяшки на кистях побелели. Его взгляд решительно буравил темноту, а вокруг него я заметил прозрачный, поблескивающий в темноте фиолетовый щит из чистой силы. Лишь непроизвольно подрагивающая нога выдавала его страх. Я почувствовал, как по телу пробежала теплая волна, и сразу понял, что это Селира вступила в дело, расположившись за нашими спинами. Хуже всех приходилось рабочим, похватав кирки и лопаты, они стояли рядом с лошадьми, чувствуя собственную бесполезность и никчемность. На них жалко было смотреть.

Несколько мгновений ничего не происходило, и тишина, повисшая над нами, гнетущим саваном сковала окрестности. Вдруг до моего слуха донесся легкий шелест. Звук был едва различим, словно прачка распутывала клубок шелковых нитей, поскрипывая, когда затягивались узлы. Изо всех сил напрягая зрение, я вглядывался в темноту, но ничего не мог разглядеть. Между тем звук усиливался и становился ближе. Сзади раздался хлопок, и над лесом взвилась световая искра, это Маки пустил в ход осветительный заряд. В следующую секунду воздух взорвался криками:

– Они на деревьях! Вверх! Они наверху!

Вскинув голову, я увидел их. Омерзительные твари, некоторые размером с крупную собаку, перебирая множеством лап, скользили по паутине в кронах деревьев. Сзади раздался первый винтовочный залп Маки, когда огонь мягко устремился по моим венам к кончикам пальцев. Чувствуя, что теряю самообладание, и выставив руки перед собой, я что есть сил ударил прямо перед наступающим на нас полчищем. Огненный сгусток с ревом устремился в воздух и врезался в ствол дерева, тем самым увеличив очаг взрыва. Паутина вспыхнула, пламенными дорожками разлетаясь по окрестностям. Сразу несколько тварей попадали вниз, отвратительно звеня и щелкая челюстями. Не останавливаясь ни на секунду, я обрушил новый удар, за ним еще один, и еще, и еще, входя в боевое безумие. Их было столько, что я мог вообще не целиться, основной задачей было сжечь паутину, поскольку перемещающиеся по верхам твари могли оказаться за нашей спиной в любой момент. Ярость захватила меня с головой, лишая осторожности. Кажется, я что-то кричал.

Падающие на землю, некоторые из пауков ломали ноги от удара, но тотчас же вскакивали и устремлялись к нам, хромая и извиваясь. Воины, перейдя на беглый огонь, посылали стрелы без остановок, Маки палил от души, не жалея пороха и картечи. Когда нападающим до нас оставалось не более десяти ярдов, поверхность земли сверкнула и, разрывая ткань воздуха, начал расти, раскручиваясь, подрагивающий молниями астральный вихрь. В дело вступил Люнсаль! Попавших в вихрь и даже пробегающих мимо пауков стягивало к его центру, а довершали дело стрелы воинов и залпы ружья Маки. Это был настоящий разгром!

Опьяненный нашим успехом, я собрал воедино всю мощь, на которую был способен, и, припав ладонями к земле и закусив губу, ударил снова. От отката заклинания у меня потемнело в глазах, и я повалился набок, теряя равновесие. Земля, туго застонав, взорвалась прямо под ногами наступающих пауков и начала лопаться, взрываясь каменными шипами, которые подбрасывали и опрокидывали тварей, оглушая и ломая конечности. Шаманство стоило вложенных сил, и еще десяток нападавших были буквально перемолоты в кашу. Вдруг в воздухе над всей творящейся перед нами свалкой раздался глухой треск, и материализовавшаяся из ниоткуда туча начала осыпать пауков срывающимися с небес звездами! Люнсаль, похоже, тоже разошелся не на шутку и пускал в ход все более серьезные аргументы.

– Поберегись! – раздался за нашими спинами крик Маки.

Мы нырнули за щиты, прикрывая головы. Рвануло так, что боль стегнула меня по ушам, а на зубах почувствовался вкус земли. Кажется, мой соплеменник в запале боя метнул булому!

Поле перед нами, а это уже было именно поле, выглядело так, словно здесь прошла Железная война, не иначе. Деревья горели, как факелы, освещая ночь. Земля была изрыта так, будто здесь поработали каменные черви. Ее густо покрывали тела омерзительных пауков, изуродованные и поломанные, но ни один так до нас и не добрался. Глядя, как тела врагов, лопаясь, прогорают, мы стояли, созерцая эту чудовищную картину разрушения. Первым пришел в себя Маки.

– Ха-ха! Вот это, я понимаю, заварушка! Ребята, а вы хороши! – он вытащил приклад ружья из земли и закинул его на плечо.

Напряжение понемногу отступало, и стоило быстро действовать с новоявленной проблемой. Обернувшись на Люнсаля, я спросил напрямик:

– Нужно еще пару астральных бурь, но локальных. Деревья потушить сможешь?

Он кивнул и, поняв, что от него требуется, принялся с места пускать в охваченные пожаром ветви сгустки силы, вытягивая из них кислород и заставляя пламя гаснуть. Шипение и дым наполнили воздух, и без того стянутый смрадом горящих тел.

– Полагаю, их испарения ядовиты, – задумчиво проговорила Селира, нахмурив лоб и тотчас же добавив: – Вы можете не беспокоиться, я займусь этим!

Увы, но реалии обороны таковы. Недостаточно победить, за врагом всегда приходится прибирать. Прежде чем мы смогли отправиться в склеп спать, еще с час пришлось оттаскивать тела пауков, выжигать яд и тушить деревья. Клойд вызвался первым дежурить и отпустил своих напарников отдыхать. Все остальные прошли в склеп, размещаясь в центральном зале вдоль стен и кутаясь в плащи. Я задержался на улице, помогая воину разводить огонь, когда ко мне подошла Селира. Она отвела меня в сторону и, украдкой оглянувшись, зашептала:

– Когда я выставляла знаки, то встретила несколько душ этого места. Они все светлые, можешь не волноваться, – она снова оглянулась назад.

Обернувшись, жрица заговорила еще тише, шепча слова у самого моего уха:

– Одна душа обратилась ко мне. Она тебя не знает, но просила, чтобы ты зашел в западный зал склепа. Дух не может выйти наружу сам, а ей нужно передать тебе сообщение.

Мурашки пробежали по коже, лишая меня дара речи. Боюсь, я знал лишь одну душу, которая могла хотеть мне что-либо передать.