Огонь лизал сырые поленья, потрескивая и исторгая сонмы искр в ночную дымку. Несмотря на то, что уже давно пора было идти спать, я не мог сдвинуться с места и продолжал сидеть, пялясь в костер. Люнсаль тоже не спешил отправиться отдыхать, листая свою книгу. Он делано хмурил лоб и шевелил губами, как будто что-то заучивал. Я думаю, ему попросту было страшно идти в крипту, да и нервы разыгрались после произошедшего. Клойд стоял неподалеку от нас, за границей света, вглядываясь в темноту. Похоже, что он был не против нашего общества, но видя, что никто не расположен к болтовне, сам тоже не лез.

Наконец Люнсаль не выдержал:

– Вы, наверное, хотите узнать, что сподвигло меня принять участие в таком мероприятии.

– Алчность? Гордыня? Авантюризм? – предположил я.

– Скудоумие? – раздался в ночи сдавленный смешок Клойда.

Неожиданно для нас волшебник весело рассмеялся шутке воина и продолжил:

– На самом деле ты угадал, Кзор, это авантюризм. Понимаешь, мы живем в ужасно скучном мире! Я окончил обучение в Академии полтора года назад. За это время ни одного вшивого пограничного столкновения. Ни одного нашествия каких-нибудь неведомых сил. Скукота! – он всплеснул руками. – Когда у меня нашли Дар, то мой мир перевернулся с ног на голову! Все, не будет больше никаких скучных будней деревенского пастуха! Не будет унизительных рынков и ярмарок! Я думал, что когда окончу Академию, то начнется новая, ни на что не похожая жизнь, полная приключений. Каково же было мое разочарование, когда я узнал, что жизнь мага в мирное время немногим отличается от жизни в монастыре. Тотальное безденежье и затворничество!

Я усмехнулся. Парень совсем не походил на деревенского, он явно добавил эту деталь для красного словца, чтобы подмазаться к нам. К тому же эта скука, о которой он говорил, свойственна лишь отпрыскам богатых сословий, которые к совершеннолетию пробовали и имели все, чего многие не видали и за всю жизнь. Конечно, он имел Дар, и мы все видели, что кое-чему успел научиться, но сущности богатого мальчика-повесы, увы, так и не лишился. Обдумывая сказанное волшебником, я снова вернулся к мыслям о душе, которая ждала меня в склепе. Наконец, решив, как это свойственно мне, нырнуть в омут с головой, я поднялся и, пожелав спокойного дозора воину и нескучной ночи Люнсалю, шагнул в склеп.

Меня встретили легкая прохлада и гробовая тишина, нарушаемая посапыванием уставших людей. Войдя в первый зал, я увидел замотавшиеся в плащи кульки, в очертании которых угадывались мои спутники. Все они расположились вдоль стен, образовав подобие кольца, в центре которого, тускло светясь, поблескивал знак, сотворенный жрицей. Разводить огонь в склепе было опасно, поэтому Селира постаралась добавить хоть толику тепла в это место и прямо на старой кладке начертила символ Длани. Получилось даже как-то уютно.

Осторожно шагая между спящими, я украдкой заглянул в западный зал, куда меня звала неизвестная душа. Страха не было, лишь волнение. Само помещение, в котором я оказался, было весьма небольшим. В конце зала прямо в полу была расположена могила. По всей видимости, неизвестные строители делали гроб из такого же материала, что и пол, и попросту опускали умершего в каменном ящике, замуровывая таким образом. На стене была прибита табличка с именем и годами жизни покойника. Но прочтя их, я не нашел ничего мне знакомого. Некая Мелинда Каллин.

Ничего не происходило, никто не пытался со мной связаться, и я просто сел на пол, опираясь спиной на стену. Было в происходящем нечто невыразимо печальное. Чья-та жизнь, оставившая светлую душу, вынуждена была покоиться в этом богом забытом месте темного леса, населенного отвратительными тварями. Кем она была при жизни? Оставила ли потомков? От чего умерла? Много читала? Любила балы? Есть что-то такое в старых склепах, чего лишены современные гробницы и могильные памятники. Находясь здесь, ты задумывался, чувствуя себя незваным гостем и одновременно невольным свидетелем чьей-то судьбы, окончания эпохи, последнего пристанища. И здесь я отчего-то чувствовал себя наиболее уязвимым, будто стоя перед создателем.

Боковым зрением я заметил движение, и чтобы не испортить момент, остался недвижим, глядя в стену. Поняв, что привидение не собирается убегать или прятаться, я повернул голову. Рядом со мной прямо на полу сидела женщина. Образ был очень тусклым, настолько, что было не определить, как она выглядела при жизни и была ли красива. Женщина молчала и так же, как я чуть раньше, неотрывно смотрела на каменную кладку напротив. Я решил взять инициативу в свои руки и едва слышно прошептал, глядя на нее:

– Леди Мелинда?

Она повернула ко мне лицо, и мурашки пробежали по моей спине. Хоть душа и была светлой, в ее взгляде было море безумия. Она не ответила на вопрос, а губы ее остались недвижимы, но прямо в моей голове прозвучал ее голос:

– Кзор. Шаман. Беглец. Иди за пятым тотемом. Твоя жизнь ничего не значит. Ничья не значит. Если ты его не найдешь, то не начнешь сначала. Иди за пятым тотемом.

Сердце застучало с такой скоростью, что рисковало пробить грудную клетку, а пот со лба стекал по бровям, заливая глаза. Я сам не заметил, как это произошло, но вдруг оказался на коленях, силясь взять ее за руки.

– Я уже слышал это когда-то! Нет! Не слышал, я как будто… – я осекся от того, что не мог подобрать слов, понимая, что нельзя упустить момент. – Кто тебя послал сказать это? Что такое пятый тотем?

Полные безумия глаза не излучали никаких эмоций. Приведение не пыталось уйти, не силилось и помочь мне.

Оно выполняло лишь то, на что дали сил, догадался я.

Глядя на меня этим пугающим и невидящим взором, она снова заговорила в моей голове:

– Ты сам послал меня. Найди его! Они знают! Но они здесь бессильны. Главное – найди. Ты все вспомнишь!

Я открыл рот и тут же закрыл. Вот это новости! Я послал из прошлого или вообще с того света душу, чтобы передать себе же сообщение. Сложно сказать, что в этом меня пугало больше: из слов души следовало, что я уже был когда-то мертв, и мне зачем-то понадобилось сообщать самому себе некую информацию. Меня одновременно злило и то, что как таковой информации и даже догадки я не получил, лишь указание на путь, идущий в верном направлении. Еще эти загадочные «они», которые обо всем знают, но, на мое счастье, не всесильны. Я хотел задать ей еще один вопрос, но души к этому моменту и след простыл, она буквально растворилась в воздухе.

Стоило разложить все по полочкам и сосредоточиться. Итак, что мы имеем. Для меня давно не секрет, что некоторые души проходят реинкарнацию – могут рождаться вновь. Почему это происходит, уже совсем другой вопрос. Одни души становятся темными, другие светлыми, а третьи рождаются вновь, так устроено в нашей природе. Если душа говорила правду, то я ранее умер и, находясь в некоем «состоянии», в котором я к тому же знал, что смогу переродиться, оставил для самого же себя послание. По всей видимости, в послании зашифрованы знания, которые невозможно пронести с изнанки бытия сюда, перерождаясь и проходя весь цикл развития с нуля. Но я с какой-то целью решил обмануть эту, назовем ее системой, и оставил подсказки, которые могут привести к таинственному пятому тотему. Он откроет правду о том, кто я есть. Не стоило забывать и о «них». О некой силе, не обладающей мощью в этом мире, очевидно, обитая в изнанке. И эта сила знала о трюке, который я провернул. Кто может обитать в Бездне, мне не хотелось даже думать. Это было очевидно, и от того страшно.

Ну, наконец, главное. Душа донесла до меня и то, что моя жизнь, по-видимому текущая, ничего не значит, если я провалю свою миссию и не найду этот самый тотем. Если я его не найду, то не начну с начала. Получалось, что ставки настолько высоки, что в случае неудачи текущая жизнь является моей последней из возможных реинкарнаций. Видимо, именно это послужило причиной того, что я решился на столь отчаянные меры, шифруя послание самому себе. Итак, пятый тотем! Что это может быть? Сама по себе тотемная магия, как и весь шаманизм, основана на обращении к силам четырех стихий: огонь, вода, земля, воздух. О существовании пятой стихии периодически возникали жаркие споры, в попытках отнести к ней то одну, то другую область магии, колдовства или чего еще. Впрочем, безуспешно, постольку, поскольку есть основы мироздания, в которые не впишешь сухую теорию, они держатся на практике. Возможно ли, что тотем – это аллегория? Однозначно, что такую версию не стоит отметать сразу.

Оставался и другой, не менее интересный вопрос. Почему душа, которую я якобы послал, ждала меня именно здесь? Ведь я же мог никогда тут и не оказаться. Что могло заставить рунианца пилить через проклятый бурелом в Долину Томагавков? Ответ лежал на поверхности. Я был здесь ради смошадор. Нажива, приключения – все это хорошо, но меня не волновало от слова совсем. Я искал знаний древнейшего шаманства утаремо, того, чему не могут научить деревенские знахари. Мог ли я сам заложить себе мысль в новой жизни рано или поздно отправиться на его поиски? Может, смошадор и есть пятый тотем? Этот ответ окажется доступен, лишь когда я его найду. По крайней мере, оставалось на это надеяться.

Выйдя из зала, я наткнулся на испытующий взгляд Селиры. Она не спрашивала ничего, лишь выдержала паузу и, прикрыв глаза, крепче закуталась в одеяло. Я так же тихо, как входил, стараясь никого не разбудить, прокрался обратно, остановившись около жрицы. Она сделала вид, что спит, и, воспользовавшись отсутствием возражений, я нагло плюхнулся рядом. К ногам тянулся приятный теплый свет от знака на полу. Помешкав с минуту-другую, мне пришло в голову все же спросить шепотом:

– Светлые души когда-нибудь лгут?

Она ответила не сразу, и когда я уже стал думать, что Селира решила вовсе проигнорировать столь хамское вторжение, вдруг зашептала так же тихо:

– Светлые – никогда! Они попросту не могут этого сделать. Понимаешь…

Она замялась, подбирая слова. А когда вновь заговорила, в ее голосе внезапно зазвучало восхищение:

– Место, в котором они находятся, предполагает абсолютное безразличие к делам мирским. Они выше этого.

Меня начинало удивлять, как такая умная женщина может говорить такие недальновидные вещи. Как это безразличны? Душа пришла потому, что ее прислали. Причем довольно давно, оставив ей это задание. Не знаю, о каком мифическом запредельном мире мы ведем разговор, но там явно не все в порядке, раз некоторые оттуда сбегают, еще и отправляя шпионов вдобавок. Вслух я, конечно, этого не сказал, но чуть погодя все же спросил:

– А заставить врать их могут? Или, скажем, имитировать светлую душу?

Вопрос, кажется, застал ее врасплох. Я бы назвал это озадаченным молчанием.

– Почему ты спрашиваешь? Что у вас там произошло?

Я не решил еще, стоит ли такое рассказывать, поэтому вынужден был выкручиваться.

– Загадки, туманные загадки. Я ожидал иного.

Видимо усталость брала верх, и жрица отреагировала чуть раздраженно.

– Не хочешь делиться своими тайнами – дело хозяйское! Не мешай тогда спать.

Поняв, что разговор окончен, я перевернулся на бок, и скоро меня сморил сон.