Иван Зерцалов

12 января 1977 г.

 

~

Пока на веранду не впорхнул радостный толстячок, они не сказали друг другу ни слова. Четыре человека сидели на плетеных стульях и делали вид, что любуются озером.

— А вот и я, — сообщил толстяк. — Вижу, вы успели подружиться.

И обвел взглядом присутствующих, ожидая реакции. Сидящий на крайнем слева стуле молодой человек начал крутить головой, словно недоумевая — куда он попал. Лощеный брюнет в костюме не из дешевых ухмыльнулся и положил ногу на ногу. Коротко стриженый верзила тихо вздохнул. Невысокий человек в солнцезащитных очках кашлянул и немного отодвинулся.

— О правилах, — сказал толстячок. — Вы должны забыть о себе все, кроме той причины, что привела вас сюда. Ни имен, ни профессий, ни даже названия любимой футбольной команды никому сообщать вы не должны. И, разумеется, когда вы разъедетесь по домам на своих прекрасных автомобилях, не ищите встреч друг с другом. Ведь в следующую субботу вы снова здесь.

Лощеный брюнет хмыкнул — ему понравилось выражение «прекрасные автомобили». Уж кто-кто, а он точно видел машины остальных, поскольку приехал последним.

— Но общаться нам придется, поэтому, — толстяк хитро прищурился, — давайте придумаем прозвища. А что может характеризовать человека лучше, чем профессия? Поэтому вы, — толстяк обратился к верзиле, — отныне Лесоруб.

Верзила заморгал часто.

— Почему Лесоруб?

— А почему нет? — увильнул толстяк. — Вы, юноша… сидите, сидите… теперь Журналист. Вы, — легкий поклон в сторону лощеного, — Ювелир, не против? А за свою таинственность, — толстяк обратился к человеку в очках, — вы будете Детективом.

Все молчали.

— А меня зовите Доктором, — добавил толстячок. — Ведь я и есть ваш доктор.

Прохладный ветерок с озера пробежал по лицам, неуловимо стерев тот отпечаток независимости от окружающего мира, что присущ взрослым людям. Теперь перед толстячком сидели четверо больших детей, чем-то напуганных и бросающих взгляды в поисках мамы. Но они видели только Доктора.

— У каждого из вас есть проблема, с которой сами вы справиться не можете. Вы ждете помощи от меня, но разрешите сначала напомнить один анекдот. Супруги приходят к доктору, — толстяк усмехнулся и уточнил, — не ко мне, к другому. Спрашивают, как зачать ребенка. Доктор отвечает, что надо чаще… э-э… вступать в близость. Муж просит уточнить, и доктор описывает сам процесс, но до мужа не доходит. Отчаявшись, доктор просит жену лечь и показывает мужу на деле, как надо вступать с женой в близкие отношения. Тот говорит: «Доктор, спасибо. По выходным я буду привозить свою жену, а вот в будни ей придется приезжать сюда самой».

Даже темные очки не могли скрыть отвращения Детектива к древним анекдотам. Лощеный красавчик Ювелир уже привычно хмыкнул, а Лесоруб загрустил. Журналист хлопал глазами, усиленно делая вид, что до него дошло.

— Но вы, — Доктор посуровел, — ни в коем случае не должны уподобиться этому болвану-мужу. Свою проблему вам придется решить раз и навсегда, с моей помощью… а также, при поддержке ваших новых знакомых.

Ювелир снова хмыкнул. Очки Детектива не смогли скрыть подозрительности и недоверия. В глазах же верзилы Лесоруба зажглась надежда.

— Теперь, — толстячок потер руки, — разберемся, что каждый из вас здесь забыл.

Журналист запрыгал на стуле, как ученик, желающий в туалет, но Доктор оставил это без внимания.

— Начнем с вас, Лесоруб.

Верзила шумно сглотнул и махнул рукой.

— Валяйте, Доктор.

— Отлично, — усмехнулся толстячок. — Посмотрите на нашего нового друга и посочувствуйте.

Все поглядели на своего нового друга, но жалеть не торопились.

— Вам не понятно, — удивился Доктор, — чего может бояться человек, которому любой хулиган в темном переулке сам предложит закурить?

Все молчали, ожидая, когда Доктор сам расскажет.

— Наш новый друг панически боится…

Лесоруб закрыл лицо руками.

— … женщин!

Повисла пауза. Детектив снял темные очки, задумчиво подышал на них и поспешно водрузил на место. Ювелир хмыкнул два раза. Журналист, глядя на поникшего Лесоруба с искренним состраданием, пробормотал:

— О, как я вас понимаю. Женщины, они же… это страшные создания!

Лесоруб убрал руки от лица и посмотрел на юношу с неприязнью.

— Теперь вы, — Доктор указал на Ювелира. Тот весь подобрался и по инерции снова хмыкнул, но на этот раз не столь уверенно.

— Дорогая машина, дорогой костюм, часы такие, что мне самому не купить, — сообщил Доктор. — Не человек — а ходячий эталон успеха. Так что же гнетет вас? А вот все это и гнетет. Вы — раб дорогих вещей. Ваша страсть — обладание. Любая безделушка стоимостью в месячное жалование обычного человека вызывает у вас интерес, а уж более дорогие сущности сводят с ума. Но ведь нельзя объять необъятное, верно? Поэтому вы здесь.

— Как вы правы… — закивал Журналист Ювелиру. — Жизнь одна, и прожить ее нужно, чтобы все сдохли от зависти! Если выиграть, так миллион, если соблазнить, то королеву, — он наклонился к ботинкам Ювелира. — Это крокодиловой кожи?

Тот убрал ногу так резко, что под ним зашатался стул. Толстячок повернулся к Детективу.

— А вот вы ничего не боитесь. Но себя можно снедать не только страхами, но и подозрениями.

— Они меня преследуют, Доктор, — спокойным голосом сказал Детектив. — Этого даже вы не сможете отрицать.

— И вас тоже? — ахнул Журналист. — Поразительно. Я порой удивляюсь — зачем стольким людям желать зла конкретному человеку… мне, например. Какая-то эпидемия.

Ювелир хмыкнул.

— Остались вы, юноша, — обратился толстячок к Журналисту. — С вами просто. Чрезмерная пластичность личности. Вы принимаете к сердцу беды окружающих вас людей, но для вас не существует другого способа понять чужую проблему, кроме как пережить ее самому.

Журналист согласно закивал.

— И так, мы познакомились, — заявил Доктор. — Сейчас предлагаю вам пройти в комнаты для гостей… это простенькие номера, только самое необходимое. Уж простите, — Доктор поклонился перед Ювелиром. — Нет у нас места для пятизвездочных апартаментов. Но пока вы не разошлись, давайте с каждым проведем маленькую психотерапию.

Возражений не последовало.

— Сначала для Лесоруба, — Доктор подошел к небольшому шкафчику. — Это обычный гобелен, копия всем известного шедевра, — он извлек из верхнего ящика небольшой полотняный рулон. — Помогите повесить. Смотрите, как она улыбается?

Обливаясь потом и зажмурив глаза, верзила повесил на стенку изображение Моны Лизы.

— Ювелира я попрошу отдать мне часы, — сказал толстячок.

Тот начал медленно и без энтузиазма расстегивать браслет.

— Они очень дорогие.

— Надо же, — притворно удивился Доктор. — А у меня как раз такие же. На глаз не отличишь, лицензионная бюджетная копия. Прошу, носите на здоровье. В конце уик-энда поменяемся обратно.

Глядя на Ювелира, брезгливо надевающего дешевые часы Доктора, хмыкнул даже Детектив. Доктор повернулся к нему.

— Вас я ничего не прошу делать, только посмотрите в эту камеру наблюдения под потолком. Как, вы раньше ее не заметили? Она здесь с особой целью, но вам, — Доктор поднял кверху палец, — об этом знать отнюдь не обязательно.

Детектив встал и перешел на другой конец веранды, вне поля зрения камеры.

— А я? — спросил Журналист. — В чем моя терапия?

— Она очень простая, — улыбнулся Доктор, доставая из кармана упаковку медицинского пластыря. — Если хоть один из ваших новых друзей — запомните, хоть один! — вечером пожалуется на вас, я заклею вам рот.

— Но как же… — растерялся Журналист и обернулся в поисках поддержки — но не нашел.

— Да, да, — кивнул Доктор.

* * *

Только в своей комнате Детектив снял очки. Хоть конспирация надоела ему хуже горькой редьки, иначе нельзя. Стоит ИМ узнать, где он проводит свой уик-энд — вот тогда начнется.

Очень смущала групповая терапия. Это было четким условием Доктора, который наотрез отказался что-либо менять в угоду своему гостю. Потом эти трое — Лесоруб с его нелепой фобией, вечно хмыкающий сноб и задавака Ювелир, и Журналист… Что-то в нем крылось неискреннее. Детектив не любил Журналистов. От них — все неприятности, пусть даже юноша на самом деле вряд ли журналист, так же, как и Детектив — не детектив.

А о чем говорил и не договаривал Доктор про некую «цель», связанную с камерой? Зачем он что-то скрывает? Может, не стоило так слепо доверять Доктору?..

…Открыв небольшое круглое окошко, Лесоруб вдохнул свежего воздуха и раскинул руки. При этом он обнаружил, что достает пальцами до боковых стенок. Номер был не просто небольшой — он скорее напоминал каюту третьего класса на захудалом теплоходе. Для развития клаустрофобии в самый раз. Это Доктор здорово придумал — селить людей с возможными психическими отклонениями в такие миниатюрные комнатки.

С другой стороны, места здесь для большего и нет. Не открывая глаз, Лесоруб представил себе план клиники. Одноэтажное сооружение на сваях, за въездом сразу гараж, пройдя который попадаешь на ту самую веранду. Потом пройти по короткой галерее и свернуть в коридорчик. Две двери налево, две направо — селитесь, гости дорогие. А в конце коридора — стеклянная дверь в сад, который примыкает все к тому же гаражу. Круг замыкается.

Расслабившийся Лесоруб приоткрыл глаза, и на короткое мгновение круглое окошко напомнило очертаниями Мону Лизу. Лесоруб вздрогнул и громко помянул Доктора и все его прогрессивные методики незлобивым тихим словом…

…Ювелир тоже стоял перед открытым окошком, борясь с искушением выбросить часы Доктора в озеро. Сильно раздражало то, что он почти не мог отличить их от собственных. И ведь не ясно, чем же они хуже, кроме того что отвратительно дешевле. Доктор знал, что делал, когда заставил нацепить это убожество.

А убожество тем временем показывало, что до начала вечерней терапии остается минут сорок…

…В своем номере Журналист делал пометки в блокноте. Все складывалось неплохо. Было очевидно, что предложенные Доктором в качестве предварительной терапии атрибуты оказались для всех троих чрезвычайно неприятны. Лесоруб не мог смотреть на невинную тряпочку с улыбающейся ренессансной девой, Ювелира всего перекосило от обмена побрякушками со стрелочками, Детектив же безрезультатно делал вид, что его никак не тронула камера под потолком. Отсюда следует, для них вся эта ерунда много значит. Тем проще сделать так, чтобы они и дальше ни о чем не подозревали.

А для него Доктор приготовил пластырь. Хорошая шутка — с точки зрения самого Доктора. Но бывают и иные точки зрения…

…Доктор же лениво восседал в кресле на веранде, слушал медленную приятную музыку и курил сигару. Он был доволен жизнью и доволен собой.

Сзади скрипнул пол, и Доктор от неожиданности подавился сигарным дымом. Показывать пациентам, что он курит, было не в правилах Доктора, поэтому первым неосознанным действием он попытался спрятать сигару, но сразу осекся — зачем дергаться, если уже застукали? Он хотел обернуться, но над головой вдруг затрещало. «Что такое?» успел удивиться Доктор, еще не понимая, что падает носом вниз. Перед глазами заиграли круги, такие разноцветные и непредсказуемые, что в них вместился целый мир.

* * *

В коридоре уже кто-то прохаживался. Очень надеясь, что этот кто-то — не Журналист, Детектив осторожно выглянул.

— Все это очень подозрительно, — заявил Журналист, словно в продолжение прерванного разговора. — Уж вы-то должны меня понять.

— Вы о чем? — Детектив с кислой миной поправил темные очки.

— О наших соседях, — Журналист был возбужден. — Вы сами хоть верите в их легенды?

— В их — что?

— В то самое! Наш успешный Ювелир страдает от вещизма. Три раза ха-ха. А Лесоруб? Да на него женщины сами должны вешаться. И эти двое еще хотят, чтобы мы им доверяли.

— По-моему, вы не от того лечитесь, — не очень вежливо сказал Детектив, но тут открылась еще одна дверь и к ним присоединился только что помянутый Лесоруб. Журналист, к удовольствию Детектива, переключился на новую жертву.

— Вы чувствуете, как легко и прекрасно здесь дышится? Почему, как думаете?

— Озеро, — коротко ответил Лесоруб.

— Не только. Уже несколько часов вокруг никакого бабья, — Журналист даже закрыл глаза. — Как спокойно! Просто чувствуешь себя человеком, когда не нужно пытаться постичь их логику. Вы ведь согласны с тем, что они в принципе непознаваемы?

— Уйди, — попросил Лесоруб.

Скрипнула последняя дверь, и в коридоре появился Ювелир. Чтобы оторваться от назойливого юноши, Лесоруб и Детектив быстро двинулись по галерее. И оказались правы — потеряв к ним всякий интерес, Журналист занял собой все пространство перед Ювелиром, что-то возбужденно шепча про «хороший вкус» и «они все равно этого не понимают», пытаясь схватить Ювелира за часы и завести разговор про «дешевые подделки». Ювелир руку отдергивал, быстро шагая вслед за остальными. Журналист не отставал.

Но когда они вошли на веранду, Журналист замолк, потому что зрелище перед их глазами предстало неожиданное.

Доктор возлежал в нелепой позе рядом с перевернутым креслом. Лесоруб стоял перед ним на коленях, щупая руку.

— Ну? — охрипшим голосом спросил Детектив.

— Есть пульс, — сказал Лесоруб. — Возьмите его за ноги, надо перенести на диван.

— Что с ним? — на повышенных тонах спросил Ювелир.

— Вот и мне хочется спросить то же самое, — Лесоруб просунул одну руку Доктору под грудь, второй приподняв ему голову. — Давайте вместе.

Доктора передислоцировали на диван. Журналист в оцепенении стоял в сторонке и не принимал в трансфере никакого участия.

— Мне кто-нибудь объяснит, что случилось? — уже спокойнее сказал Ювелир. Детектив пристально изучал руку Доктора, а точнее то, что осталось от часов.

— Это ведь ваше? — осведомился он. Ювелир икнул.

Часов на руке Доктора, можно сказать, и не было. На браслете хлипко держались остатки циферблата, стекла не было вообще, а единственная стрелочка изображала перпендикуляр.

— У него здоровенная шишка на половину лысины, — сообщил Лесоруб. — И ссадина. Чем это его так?

— Не этим? — показал Ювелир. Все уставились на камеру наблюдения, что раньше висела под крышей, а теперь лежала в сторонке явно в раздолбанном виде.

— С мясом вырвали, — заметил Детектив. — На соплях висела, или это сделал очень сильный человек.

Трое посмотрели на Лесоруба, который заботливо укрывал Доктора половинкой гобелена. Другая часть разорванной наискось копии мирового шедевра валялась у него под ногами.

— Одеяло теплое? — осведомился Детектив.

— Ой, — Лесоруб отпрянул. — Тут… лежало.

Повисло недоброе молчание. Наконец Детектив его нарушил.

— И какой дурак все это сделал?

Ювелир нервно хмыкнул.

— А вы думаете, что этот дурак сразу во всем признается?

— Не думаю, — Детектив снял очки и начал старательно на них дышать. — Это вообще не наша задача — выяснять и добиваться признания. Но скорую вызвать мы должны. Желательно с местного телефона.

Ювелир стоял ближе всех к трубке. Пока он звонил и объяснял в скупых выражениях ситуацию, Детектив окинул взглядом веранду.

— Если нападавший стоял за креслом, то он вошел сюда через гараж. И Доктор вполне мог его не видеть.

Журналист ринулся к двери в гараж и задергал ручку.

— Заперто, — сказал он. — Мы здесь в ловушке, и Доктор оказался первой жертвой. Кто-то все продумал, уж вы-то должны меня понять! — обратился он к Детективу.

— Скорая будет, — сообщил Ювелир. — Полицию вызывать?

— А почему нет? — удивился Детектив. Ювелир смутился.

— Но вдруг это часть терапии?

— Какая еще терапия? — возмутился Лесоруб, хватая трубку. — По голове он получил по-настоящему. Тоже мне, «метод пришибленного доктора»… Алле, это полиция? Тут у нас…

Лесоруб подавился на полуслове, и резко поставил трубку.

— Там… оператор… девушка…

— Что за глупости? — возмутился Детектив. — Уж сейчас можно было бы…

Ювелир скрючился от внезапного хохота. Тихо шипящую и бормочущую трубку схватил Журналист.

— Полиция?.. Это психиатрическая лечебница. Совершенно нападение на человека, разбили часы и голову… Мона Лиза лежит на полу… Нет, у нее часов не было… И это не на нее напали… И не она, хотя кто знает… Говорит пациент, имя назвать не могу, много посторонних ушей…Что?..

Журналист задумчиво водрузил трубку телефона на место.

— Ну? — спросил Детектив.

— Пожелали доброго вечера, — сказал Журналист. — И приятного лечения.

Ювелир, уже было успокоившийся, сполз на пол в очередном приступе хохота.

— Эти женщины никогда меня не понимают, — сказал Журналист Лесорубу.

Детектив закрыл глаза, сосчитал про себя до десяти, после чего поделился своими мыслями.

— Подозреваю, что полиция сегодня сюда не приедет. Будем ждать бригаду скорой помощи, но для начала неплохо выяснить маленькую деталь.

— Маленькую, но очень важную, — встрял Журналист. — Как я вас понимаю.

— Но очень важную, — повторил Детектив, посмотрев на Журналиста страшными глазами. — Кто мог напасть на Доктора — один из нас или кто-то посторонний?

— То есть вы заранее уверенны, что среди нас нет посторонних? — со скепсисом осведомился Журналист. — Я же говорил вам о своих подозрениях.

— Тут у Доктора где-то был пластырь… — задумчиво пробормотал Лесоруб, наклоняясь над поверженным эскулапом. — Подержите этого молодого человека за руки, я сейчас…

— С удовольствием, — Ювелир встал за спиной Журналиста. Тот забеспокоился.

— Да молчу я, молчу… Успокойтесь, меня тут вообще нет.

— Вы здесь есть, к сожалению, — выпрямился Лесоруб. — Это пластыря нет.

— Что? — встрепенулся Детектив.

— Нет пластыря, — повторил Лесоруб. — Во всяком случае, у Доктора в карманах.

— Очень интересно, — сказал Детектив. — То, что вы сказали, проливает свет на многое.

— А можно без аллегорий? — с раздражением попросил Ювелир.

Детектив потер руки и присел на один из плетеных стульев.

— Вы ничего разве не заметили? Что было затронуто при нападении на Доктора?

— Доктор, — ответил Журналист.

— Были разбиты ваши часы, — сказал Детектив Ювелиру. — По голове Доктор получил камерой наблюдения. Порван гобелен с Моной Лизой. И пропал пластырь — возможно, его просто выбросили. То есть все атрибуты первоначального лечения, предъявленные каждому из нас, подверглись физическому воздействию.

— И что? — спросил Ювелир.

— А то, что постороннему человеку делать все это было абсолютно незачем, — заключил Детектив. — Преступник — среди нас. Он изначально стремился избавиться от того, что его так раздражало. Но напав на Доктора, он уничтожил не только «свою улику», но и другие тоже, чтобы подозрение пало сразу на всех.

— Опаньки, — сказал Лесоруб.

И вновь повисла пауза, которую нарушило радостное бульканье. Это Журналист не мог справиться с охватившим его волнением.

— А вы мне не верили, — запрыгал он перед Детективом. — Никому доверять нельзя. Надо было меня слушать.

— Мы только и делаем, что слушаем вас, — брезгливо сказал Детектив.

— А как все коварно спланированно! — Журналист подпрыгнул к Лесорубу, и тот сделал шаг назад. — В этом чувствуется женская рука. Очевидно, что кем-то из нас манипулирует баба. От них все зло! И понять этого не возможно. Я их никогда не понимал, и они не понимают меня…

— В этом я их понимаю, — пробормотал Лесоруб.

— Но какую цель ставил преступник? — вопросил Журналист. — Уж точно не порвать дурацкую тряпку и разбить дешевую камеру. Часы — вот где разгадка!

— П… почему? — икнул Ювелир.

— Все дело в зависти, — Журналист, вытаращив глаза, начал наступать на Ювелира. — Ведь не каждый может понять и принять эту страсть обладания, уж вы-то должны меня понять. И не каждый может себе эти вещи позво-о-о… — его голос удивленно прервался на выдохе.

— Тихо, родной, тихо, — Лесоруб одной рукой крепко держал Журналиста, а другой наматывал тому на голову обрывок гобелена. Юноша трепыхался в его лапах, но у Лесоруба была железная хватка.

— Спасибо, — искренне поблагодарил Ювелир. — Как же он меня достал…

— Не задохнется? — обеспокоился Детектив.

— Ничего с ним не сделается, — ответил Лесоруб. — Зато помолчит и не будет с мысли сбивать. А покумекать есть над чем. Когда мы уходили, Доктор сидел лицом к нам, верно?

— Вроде да. И что?

— Если напал один из нас, то выйти он должен был из галереи. Но тогда бы Доктор его увидел.

— Хотите сказать, что пробраться сюда незаметно для Доктора можно было только через гараж? — уточнил Детектив. — А в сам гараж можно попасть иначе?

— Он примыкает к саду, который рядом с нашими комнатами, — пробубнил Журналист из-под гобелена.

— Там есть дверь? — спросил Детектив.

— А почему бы ей там не быть? Отпустите меня, пожалуйста.

Лесоруб похлопал Журналиста по плечу.

— Обещаешь себя хорошо вести?

— Слово мужчины, уж вы-то меня понимаете!

Заботливо поправив Доктору подушку, участники расследования направились в сад.

Дверь они увидели сразу. Не было никакого сомнения, что за ней был именно гараж.

— Заперта, — сообщил Детектив, подергав за ручку. — И та дверь, с веранды, тоже. Получается — у преступника есть ключи? Или он профессиональный взломщик?

— Необязательно, — Лесоруб ощупывал косяк. — При сноровке можно выбить с одного удара. Хотя, она же целая… что-то я не подумал, — он смутился.

— Откуда такие познания? — спросил Ювелир. Лесоруб помялся, махнул рукой и ответил:

— Чего уж теперь… Я — пожарный. Опыт в деле вышибания дверей имею, — и добавил грустно. — Через это я сюда и попал.

— Ну-ка, ну-ка, — заинтересовался Детектив.

— Пожар, это дело такое… — застеснялся Лесоруб. — Надо действовать быстро, особенно, если там люди. Иногда это бывают… — он сглотнул, — … женщины. Хватаешь в охапку, а она в ночной рубашке.

— Ну и что? — не понял Детектив.

— Что-что… ты ее вытащил, а она иск подает в суд за сексуальные домогательства. После шестого случая я и сломался.

Первым захохотал Ювелир, за ним на травку рухнул Журналист. Детектив в изумлении вытаращил глаза.

— Неужели это правда?

Лесоруб вздохнул.

— Тебе просто не везло, — констатировал Детектив. — Эй, вы, хватит ржать. Вам бы такие неприятности, как у человека, — и слегка поколебавшись, признался, — а я гонщик. Ралли по классу внедорожников.

— То-то я смотрю… — хлопнул себя по лбу Лесоруб. — Ничего себе! Чемпион четырех последних сезонов! Что же ты забыл в этой клинике?

Теперь настала очередь смущаться Детективу.

— То и забыл! Они все время меня преследуют, а догнать не могут. Легко, по-вашему, жить, постоянно оглядываясь?

На этот раз почти никто не засмеялся — видимо, выложились после признания Лесоруба. Захихикал лишь Журналист. Ювелир же лишь хмыкнул сдержанно — и тут же ощутил к себе пристальное внимание.

— Что такое?

— Теперь ваша очередь, — сказал Лесоруб.

— Колитесь, — потребовал Детектив.

Ювелир нахмурился.

— В этом нет ничего смешного. Да, я работаю слесарем, — добавил он с вызовом. — Наша контора обслуживает несколько богатых кварталов. Представляете, какая там требуется квалификация? Я очень хороший специалист, и очень высоко оплачиваемый…

— Но недостаточно для того, чтобы позволить себе те дорогие вещи, которые вы постоянно видите в домах своих клиентов, — завершил вместо него Детектив. — Эх, ребята, какая же чушь у вас в головах. Знаете что, когда все это закончится — приходите ко мне на трассу, я вам покажу, что такое настоящая страсть. А тебя, — он дружески толкнул Лесоруба, — я с нашими девчонками-механиками познакомлю. Это не те дуры, из-за которых тебя переклинило, это настоящие.

— Не бывает таких девчонок, — подал голос Журналист, и все сразу вспомнили, что он существует. — Они всегда что-то замышляют. Да-да, всегда. Чтобы отнять все самое ценное. А вы этого не понимаете. Наивные глупые люди!

Говоря, он по шажочку отступал в коридор.

— Перестаю понимать нашего Доктора, — сказал Ювелир, когда Журналист исчез из виду. — Зачем он свел нормальных людей с откровенным сумасшедшим? Что за этим кроется?

— Оставьте вашу паранойю, — возмутился Детектив. — Но и в самом деле, не стоит оставлять Доктора с ним наедине.

Опасения оказались напрасными. В их отсутствие Доктор перевернулся на другой бок и даже похрапывал. Но Журналист все равно сразу приковал к себе внимание.

Опрокинутое кресло он успел поставить на место и теперь выглядел в нем прокурором.

— Пора поставить все точки над «и», — жестко заявил Журналист. — Что вы можете сказать в свое оправдание?

— Чего? — переспросил Детектив.

— Не притворяйтесь, — топнул ножкой Журналист. — Вся эта хитроумная комбинация сплетена не без вашего участия, уважаемый Детектив-гонщик. А вы, достопочтенный Лесоруб-пожарный, что глазки прячете?

— Опять, — вздохнул Лесоруб. — Где гобелен?

— Вы и есть то слепое орудие в руках неизвестной бабы, которая все и придумала, — победоносно заявил Журналист. — Ваш страх перед женщинами не что иное, как гипертрофированное следствие их обожания.

— Во, загнул, — восхитился Лесоруб.

— И, наконец, наш скромный слесарь…

Ювелира возмутился.

— Скромный? Да я специалист высшего разряда!

— Наш скромный специалист высшего разряда, — поправился Журналист. — Он тоже здесь неспроста с его якобы манией обладания дорогими вещами. Но на самом деле он прекрасно знает, что вожделеть дорогую машину или красивые часики по цене той же машины, это все равно, что удовлетворять в ванной свои подростковые постыдные желания, когда никто не видит…

— Я его сейчас убью, — сообщил Ювелир.

— …когда никто не видит, — повторил Журналист, — и вам снова пятнадцать — вот, что такое ваши часики.

— Да подавись ты ими, — заорал Ювелир, срывая с руки часы. — На, гад! И исчезни, иначе я тебя…

— Как исчезнуть, мы же заперты? — спросил Журналист.

— Не проблема, откроем. Бери часы и выметайся, очень тебя прошу!

— А на хрена мне дешевая подделка? — осведомился Журналист. — Или это все-таки оригинал?

Ювелир так и замер, протягивая часы Журналисту.

— Ага, — сказал Детектив. — Не проблема открыть дверь, значит? Слесарь высшего разряда, значит?

— Черт… — выдохнул Ювелир. — Вот, сволочь…

Детектив тихо засмеялся.

— Я правильно понял, что… — начал Лесоруб.

— Именно, — ответил Детектив. — Наш друг-слесарь открыл дверь в саду, используя профессиональные навыки. А после того, как огрел Доктора, поменялся с ним часами. Кто будет разбираться?

Ювелир, пошатываясь, медленно подошел к дивану и обессилено плюхнулся рядом с Доктором.

— Можно поаккуратней? — раздался недовольный голос.

— А-а-а… — подскочил Ювелир. Кряхтя, Доктор повернулся и неловко принял положение полулежа.

— Здравствуйте еще раз, — было видно, что толстячок не потерял оптимизма даже после пережитого. — Рад видеть немую сцену в вашем исполнении.

— Как вы себя чувствуете? — сдавленно спросил Детектив.

— Немногим получше, чем хреново, — признался Доктор. — Не часто меня бьют по голове собственные пациенты. Я пришел в себя, когда вы меня волокли на диван.

— Тогда почему…

— Решил вас послушать. Вы же не только сыщики-преступники-подозреваемые, но для начала и мои пациенты. Так что я в курсе почти всех ваших откровений-размышлений. И надо признать, что хотя вся моя терапия пошла псу под хвост, вы прекрасно справились с самолечением.

Доктор сел.

— Юноша, как вас там… Журналист… Вы не поможете мне дойти до кабинета?

Ювелир был мрачен.

— Мне теперь, выходит, небо в клеточку?

Доктор, опираясь на плечо подбежавшего Журналиста, усмехнулся.

— Зачем? Вы на пути к выздоровлению, ведь свои дорогие часы собирались отдать сами. Теперь я прописываю вам дополнительный курс лечения, чтобы зафиксировать нашу с вами маленькую победу, — он плотоядно оскалился. — Это очень интересный курс, и о-очень дорогой. Настолько, что вы нескоро сможете позволить себе те безделушки, которые и привели вас ко мне.

И Доктор в сопровождении Журналиста медленно удалился. Уже в галерее он заметил, прикрывая рукой глаза — голова все-таки болела:

— Вы переигрывали, коллега. Но слушать вас было одно удовольствие. Уж вы-то меня понимаете.

— Спасибо, — ответил Журналист и покраснел.

…Детектив с Лесорубом смотрели на озеро у бортика. К ним несмело подошел Ювелир. В руке он по-прежнему сжимал часы, из-за которых и закрутилась вся свистопляска.

— Они уже не являются уликой, верно? — спросил Ювелир. Ему не ответили.

— Ну, тогда… — он размахнулся. — В добрый путь.

Пролетев положенные метры, дорогой хронометр честно булькнул и ушел в небытие на дно озера.

Детектив снял свои темные очки.

— Раз пошла такая пьянка… — к первому «бульку» прибавился второй. Ювелир с Детективом покосились на Лесоруба. Тот отодвинулся от бортика.

— Э-эй… Что, по-вашему, я должен выбросить?

Ювелир хмыкнул. Детектив, не глядя на Лесоруба, тихо пробормотал:

— Нет, мужик. Думаю, тебе это что-то очень скоро пригодится.

Зазвонил телефон. Лесоруб взял трубку.

— Алло? — и закрыл трубку рукой. — Это из скорой помощи. Их машина будет через две-три минуты… — и снова в трубку, — сейчас встретим…

И, немного поколебавшись, добавил:

— Девушка, а вы знаете, что у вас красивый голос?