ЧУДЕСА ОКЕАНА

Статья проф. П. Ю. ШМИДТА.

Океан, на первый взгляд, — безбрежная водная пустыня. Когда плывешь по нему день, другой, неделю, и не видишь ничего кроме водной поверхности, над которой лишь изредка мелькнет крыло чайки или альбатроса, — он может показаться мертвым, безжизненным. На самом же деле он гуще населен, чем суша в местностях, наиболее обильных жизнью.

Не легко только заметить эту жизнь, — она отличается сильно от той, которая нас окружает. Надо уметь найти ее, уловить, рассмотреть и, если это удастся, можно с уверенностью сказать, что натолкнешься на чудо. Океан полон чудес, гораздо более увлекательных, чем те, с которыми мы знакомимся на суше!

Не замечательное ли чудо вся разнообразная фауна, населяющая огромные глубины океана? На глубине трех, семи и даже девяти километров под морскою поверхностью мы находим еще обильную жизнь. Между тем там давление в 300, 700 и 900 атмосфер, т. е. на каждый квадратный сантиметр поверхности тела окружающая вода давит так, как давила бы тяжесть в 300, 700 или 900 килограммов. Поверхность в 1 кв. сант., — это примерно поверхность ногтя указательного пальца. Представьте себе, что на ваш ноготь давит тяжесть в 900 кгр (56 пудов), и вы поймете тогда, какое давление испытывают обитатели глубин.

Кроме того, на такую глубину не достигает ни один луч света, — там царит абсолютная темнота. Она прерывается лишь свечением самих глубоководных животных, — из них многие снабжены настоящими фонарями, даже с блестящими рефлекторами, отражающими свет, и с выпуклыми, прозрачными передними стенками, концентрирующими лучи, как стекляные линзы. Фонари эти иногда разноцветны и представляют, вероятно, красивое зрелище.

Каждая глубоководная экспедиция извлекает из глубины океана все новые и новые чудеса, одно невероятнее другого, и рассказы о находках ученых читаются, как сказка. Одну из новейших истинных, не выдуманных сказок природы, мы и хотим здесь рассказать.

Последняя глубоководная датская экспедиция на судне «Дана», в Атлантическом океане, привезла большое количество своеобразных рыб из семейства цератиид, водящихся на больших глубинах. Они и ранее обращали на себя внимание ученых, но то, что удалось у них открыть английскому ихтиологу, Д-ру Тэт-Ригану, изучавшему коллекцию «Дана», все же никому не приходило в голову. Они обнаружили особенности, совершенно новые для позвоночных.

Рыбы эти уже по внешности представляют собою замечательные формы. У них огромная голова, колоссальная пасть, усаженная длинными и острыми зубами, и на голове сидит длинный придаток, несущий светящийся фонарь. Иногда и под головой находятся ветвистые придатки (рис. 1), а фонари сидят нередко и под глазами, что для этих обитателей мрачных глубин, надо думать, не так неприятно, как для некоторых обитателей суши.

Рис. 1. Линофрина с глубины 600 метров.

Атлантический океан. На верхней челюсти придаток со светящимся органом, на подбородке ветвистый придаток, служащий также, вероятно, для приманивания добычи.

Рыбы эти, как видно уже по их пасти и по страшным зубам, свирепые хищники, караулящие на глубинах добычу, — других рыб, головоногих и раков. Можно предположить, что светящиеся фонари служат им не столько для нахождения дороги, сколько для привлечения добычи, идущей на свет. Хищник стоит в воде неподвижно и помахивает своим отростком, снабженным светящимся органом. На движущуюся светящую точку подманивается и приплывает добыча, которая и попадает в его пасть.

Замечательнее всего, однако, что некоторые виды цератиид, повидимому, пользуются для ловли добычи удочкою, — напрасно человек воображает, что это он выдумал удочку для ловли рыб, — рыбы сами придумали ее еще раньше для той же цели, — вернее, ее для них изобрела природа! Она научила рыб удить рыбу!

Действительно, у целого ряда видов цератиид мы встречаем на голове настоящую удочку из твердого, костного луча, подвижно прикрепленного к голове и изображающего удилище, и из длинного тонкого придатка, представляющего собою лесу, иногда со светящимся органом на конце, а иногда и с настоящими крючками, прикрепленными на конце лесы, за светящимся органом.

Таково строение лазиогната, настоящей рыбы-удильщицы (рис. 2), водящейся в Караибском море на глубине 4 километров. Удочка ее почти длиною с тело и вооружена двумя острыми крючками. Правда, лазиогнат не насаживает на них червей, — он, вероятно, просто машет этой удочкой с прикрепленным к ней в виде поплавка маленьким светящимся органом. И горе рыбке, которая заинтересуется светящейся точкою и подплывет поближе. Как опытный удильщик, лазиогнат имеет при себе и сачек на всякий случай, — вдруг сорвется. Сачком ему служит верхняя челюсть, имеющая вид плоского колпака, которым можно легко прихлопнуть жертву сверху. Острые и при том подвижно прикрепленные зубы служат дополнительным приспособлением, чтобы добыча не вырвалась.

Рис. 2. Лазиогнат из Караибского моря с глубины 4000 мтр.

Имеются, однако, рыбы-удильщицы и с еще более замечательным приспособлением для лова. У гигантактиса (рис. 3), водящегося на глубине 5 километров в Атлантическом океане, на самом конце рыла прикреплена удочка, которая в 4 раза длиннее тела рыбы. Странным образом, однако, она без крючков и снабжена только небольшим органом свечения.

Рис. 3. Гигантактис с глубины 5000 мтр Атлантического океана.

При более подробном исследовании цератиид обнаружилась еще более замечательная особенность их, придающая этому семейству исключительный интерес.

Давно уже обращало на себя внимание то обстоятельство, что все пойманные цератииды — самки, среди них не было ни одного самца. Экспедиции судна «Дана» удалось поймать несколько самцов, но… они оказались паразитами самок!

Оказалось, что у этих рыб самцы имеют форму тела, сходную с формою самки, но в несколько раз меньше самки, — иногда по длине они составляют 1/10—1/12 длины самки, а по объему и еще меньше (рис. 4). При том самец, — иногда даже не один, а два их — сидит на теле самки, на голове ее, или на носу даже, или на брюхе, плотно прикрепившись своим передним концом (рис. 5). Кожа головы самца непосредственно переходит в кожу самки, внутри же рот срастается с выростом тела самки, вдающимся внутрь, при том срастается так тесно, что получается связь между кровеносными сосудами, и кровь самки переходит в тело самца. Получается полное подобие тех отношений, которые существуют между матерью и утробным младенцем человека. Там ведь также существует особый орган, — детское место или плацента, — в котором получается соединение сосудов плода с сосудами материнского организма.

Рис. 4. Самка эдриолихна с паразитическим самцом, сидящим под жаберной крышкой. Внизу тот же самец, сильно увеличенный.

В соответствии с таким удивительным способом питания, самцы цератиид не только не имеют ротового отверстия, но и кишечник у них отсутствует. У них, однако, имеется все же сердце и жабры, в которых кровь окисляется. Вся же остальная полость тела заполнена развитыми семенными железами — молоками. Таким образом самец, пользующийся от самки питанием, передвижением, защитою, не оказывается для нее все же вредным паразитом, а выполняет свое настоящее назначение.

Рис. 5. Часть брюха самки цератиаса с сидящими на нем двумя приросшими самцами-паразитами.

Чем объясняются эти замечательные условия, единственные среди всех позвоночных животных? На этот вопрос не трудно ответить, если вспомнить что цератииды живут на глубинах, совершенно лишенных света. При таких условиях найти друг друга представителям двух полов трудно, тем более, что рыбы эти как хищники, питающиеся случайной добычей, сильно рассеяны в море и не держатся густыми стаями. Надо думать, что прикрепляются самцы к самкам на самых ранних стадиях развития, еще в виде личинок. Тэт-Риган высказывает даже предположение, что может быть они прикрепляются друг к другу еще в то время, когда пол не обозначился, и тогда те молодые рыбки, которые прикрепились, развиваются в самцов, а другие — в самок.

Карликовых самцов-паразитов мы знаем у некоторых червей и у рачков (которые в большинстве случаев сами являются паразитами), но трудно было ожидать, чтобы такие экстравагантные условия встретились у позвоночных с их высокою организациею.

Такое чудо мог дать лишь Океан с его неисчерпаемым разнообразием жизни.

 

Самое горячее пламя.

До сих пор самым горячим пламенем считалось пламя водорода, сгорающее в струе кислорода и развивающее температуру около 2000 градусов. Еще выше бывает лишь температура вольтовой дуги, образующейся между двумя кусками угля при пропускании через них сильного электрического тока. Температура вольтовой дуги достигает до 3000° и в ней плавятся самые огнеупорные металлы и камни.

Вольтовой дугой и пламенем водорода пользуются очень часто для т. наз. «автогенной сварки» металлов, играющей большую роль в современной машиностроительной технике. Лангмюиру, известному американскому ученому, много поработавшему в области усовершенствования электрических лампочек, удалось подметить одно весьма интересное явление. При пропускании вольтовой дуги между вольфрамовыми электродами (вольфрам чрезвычайно тугоплавкий металл), в атмосфере водорода молекулы последнего разлагаются на атомы, которые тут же вновь соединяются в молекулы, выделяя при этом большое количество тепла. Температура такого «атомического пламени» достигает 3750°. Кроме того, водородное пламя препятствует образованию металлических окислов. Эти ценные свойства быстро завоевали новому способу сварки самое широкое распространение в различных областях техники.

На левом рисунке изображена такая горелка для автогенной сварки атомическим водородом. Вольфрамовые электроды расположены под углом и вставлены в изолирующие трубки. Ток к ним поступает по проводам, изолированным стекляными бусами, (так как от жара всякая другая изоляции очень быстро сгорела-бы), а водород идет через полую внутри ручку прибора.

В. Н.

 

Огонь под водой.

Пламенем газовой сильной горелки часто пользуются для разрезывания больших металлических частей машин, идущих в лом для переплавки. Способ этот дает огромную экономию, так как, например, для разрезывания толстой железной броневой плиты надо затратить времени в несколько раз меньше, чем при пользовании обыкновенной закаленной стальной пилой.

Недавно был найден способ производить такую огненную резку не только на воздухе, но и под водой, что сильно удешевило работы по извлечению со дна моря затонувших судов и пароходов.

Достигнуто это было очень простым способом: наконечник газовой горелки был окружен другой трубой и в образовавшееся кольцеобразное пространство нагнетался свежий воздух. Воздух этот как-бы окутывает горячее пламя непроницаемой для воды оболочкой и дает ему возможность гореть даже на большой глубине. Общий вид такого подводного факела изображен на правом рисунке.

 

Прадед трактора

Иногда оывает очень поучительно порыться и в старых патентах: — там можно, подчас, встретить чрезвычайно интересные мысли и прообразы тех изобретений, которые в настоящее время достигли высокой степени совершенства и прочно вошли в нашу жизнь.

Один американский журнал приводит на своих страницах любопытную справку о том, в каком направлении техническая мысль когда-то пыталась разрешить вопрос о создании механической повозки. Попытки подобного рода неоднократно делались и раньше — достаточно вспомнить хотя-бы о первом паровом тракторе Кюньо, построенном в 1772 г… и разбившемся о стену во время своей пробной поездки. Не мало таких экипажей строилось впоследствии многочисленными изобретателями, но вследствие слабости машин и тяжеловестности конструкции дело дальше опытов не шло.

Один американец, Дидерик Грасс, в 1868 году подошел к задаче совершенно оригинальным путем — он пытался построить шагающую машину-человека, изображенную здесь на рисунке. Трактор Грасса — двухколесная тележка, в оглобли которой впряжен человекообразный механизм. Туловище его — котел, а ноги — стальные сочленения, приводимые в движение тягами от маленькой паровой машины, укрепленной на спине котла.

Механизм этот, повидимому, не оправдал возлагавшихся на него надежд, но он останется лишним доказательством того, что слепое подражание природе не всегда есть лучший путь при разрешении новых задач, стоящих перед нашей техникой.

 

Седьмая часть света.

Еще очень недавно большой интерес возбуждал вопрос о существовавшей когда-то Атлантиде (смотри № 6 «Мира Приключений» за 1925 год, статья об Атлантиде проф. Г. Генкеля и научная фантазия Р. Девиня об этой загадочной стране), теперь-же начинают говорить о Тихоокеании, (Пасифиде), включавшей в свой состав всю нынешнюю Полинезию.

Действительно, если существовала Атлантида, то почему-же не могла быть и Тихоокеания? Вполне допустимо, что Полинезийские острова, подобно островам Канарским, Азорским и Антильским, представляют собою также остатки исчезнувшего когда-то материка. Так, по крайней мере, полагают некоторые английские и французские географы, этнографы и геологи.

В помещенной в журнале «Mercure de Françe» статье французский писатель Жан Дорсен рассматривает эти теории.

Прежде всего бросается в глаза, что в наше время Полинезийская цивилизация совершенно одинакова на всем Тихом океане, на протяжении тысячи километров с одного края до другого. Нравы, обычаи, искусства, политическое и социальное устройство всюду одни и те-же, начиная с острова Пасхи и кончая Новой Зеландией. Нельзя-ли предположить, что мы имеем дело с остатками одного великого народа, находившегося в течении тысячелетий под одним владычеством? От этого громадного Полинезийского государства, обладавшего несомненно довольно высокой цивилизацией, остались между прочим наглядные следы на Каролинских островах и на острове Пасхи.

На одном из островов Каролинского архипелага, а именно на острове Понапе, который называют Венецией Тихого океана найдены громадные, аккуратно обтесанные базальтовые глыбы. Глыбы эти намечают расположение какого-то большого города, который, вероятно, являлся столицей великого государства.

Что-же касается до острова Пасхи, то там нашли колоссальные статуи. Один английский ученый в недавно вышедшем труде утверждает, что эти статуи представляют собою надгробные памятники умершим вождям.

По всей вероятности, остров Пасхи, как находившийся в центре изчезнувшего материка, служил обширным кладбищем для всего государства и на нем находились целые аллеи таких колоссальных статуй.

Повидимому, катаклизм, повлекший за собою изчезновение материка, случился как раз в то время, когда производились работы на острове Пасхи, так как там находят разбросанные повсюду орудия.

До сих пор, однако, никакой летописец не поведал нам о былой славе и величии Тихоокеании и не рассказал об ее изчезновении, подобно тому, как это сделал относительно Атлантиды знаменитый Платон.