«Новые люди»

Как и всякая революция, «оранжевая» вдохновлялась мифами. Наиболее привлекательный звучал кратко и энергично: н о в ы е л ю д и — н о в а я в л а с т ь.

К концу правления Кучма исчерпал кредит доверия, его рейтинг не превышал того, что был у Ельцина в 95-м. Янукович, назначенный премьером и официальным преемником, многими воспринимался как соответчик непопулярного президента. Показательно, что добиться публичного успеха (по мнению аналитиков, Янукович выиграл первые теледебаты у Ющенко) он смог только тогда, когда дистанцировался от своего шефа.

На первый взгляд общественное недовольство на Украине представляется иррациональным. В 2004 году экономика росла стремительно. 13 процентов — рекорд в Европе, если не в мире. И это не только данные официальной статистики (которая на постсоветском пространстве слишком часто обслуживает власти), они подтверждены международными экспертами.

Более того, правительству Януковича удалось если не решить, то хотя бы смягчить наиболее острые социальные проблемы. В 2004-м выплатили долги по зарплате (до этого они были хроническими). Пенсию повысили вдвое — сейчас она самая высокая в СНГ.

С другой стороны, рост потому и казался значительным, что начинался с едва ли не минусовых отметок. С 1990 по 1998 год объем промышленного производства сократился в два раза («Феномен Украины: реформы 1991–2004 гг.» под ред. академика А. Ткаченко, Киев, 2004). За годы кризиса было потеряно 12 миллионов рабочих мест. И это при том, что все население Украины — 48 миллионов. 7 миллионов человек вынуждены были искать работу за рубежом («Русский мир», № 2, 2004).

Отчуждению между властью и обществом способствовала и клановая система, сложившаяся на Украине. Чтобы понять ситуацию в соседней республике, русскому читателю достаточно вспомнить, что творилось в России 5–10 лет назад, когда экономику (а отчасти и саму страну) делили на сферы влияния Березовский, Абрамович, Гусинский, Мамут. Точно так же Украина оказалась поделенной между донецким кланом (Р. Ахметов, В. Янукович), киевским (Г. Суркис, В. Медведчук) и днепропетровским (его возглавляет зять Кучмы Виктор Пинчук).

Аппетиты кланов росли, а количество неприватизированной собственности сокращалось. «Львиная доля имущества раздана, — констатировала киевская пресса, — и ключевым вопросом украинской приватизации в настоящий момент является следующий: „Кого и как будем раздевать?“» («Зеркало недели», 27.11.2004).

Классикой жанра стала продажа крупнейшего металлургического комбината Украины «Криворожсталь». Первоначально его стоимость оценивалась в 8 миллиардов гривен. Однако продали его всего за 4 миллиарда, после того как от конкурса была отстранена российская «Северсталь». Комбинат достался консорциуму, представляющему интересы Р. Ахметова и В. Пинчука. Причем, по утверждению того же «Зеркала недели», Ахметову пришлось выплатить всю сумму, а вклад Пинчука состоял в том, что он добился двукратного снижения цены.

Приватизационные скандалы, разворачивавшиеся на глазах всего общества, основательно подорвали престиж власти.

Снять напряжение путем смены элит — полной или частичной — позволяют демократические институты. Для того они и были придуманы и успешно используются на Западе несколько сотен лет. Однако на постсоветском пространстве н е п о м е р н ы е а м б и ц и и и с а м о у б и й с т в е н н а я ж а д н о с т ь победившей элиты заблокировали механизм сменяемости власти. Выборы проводятся регулярно, однако не дают результата, на который рассчитывает народ.

На парламентских выборах 2002 года большинство получила «Наша Украина». Ее успех ничем не угрожал режиму Кучмы — полномочия Верховной Рады до политреформы декабря 2004 года ненамного превышали полномочия российской Госдумы. Но разве может байская по своей сути власть позволить, чтобы оппозиция получила хоть какие-то полномочия? Кучма попросту перекупил депутатов и таким образом обеспечил себе большинство. А заодно заложил в повестку на среднесрочную перспективу сценарий, осуществившийся в конце 2004-го.

Новых людей и новую власть многие ждали. Но н а с к о л ь к о н о в ы м и являются те, кого «Наша Украина» выдвинула на смену режима Кучмы?

Ответ на ключевой вопрос мы найдем в книге известного украинского политолога К. Бондаренко «Система БЮТ, або блок Ющенко — Тимошенко» (Киев, 2004).

Из тройки лидеров один (Ющенко) был назначен Кучмой на должность премьера. Другой (Мороз) возглавлял Верховную Раду. Третья (Тимошенко) активно поддерживала Леонида Даниловича на выборах 1999 года и за свои заслуги получила пост вице-премьера. Ближайший сподвижник Ющенко Анатолий Кинах в свое время занимал кресло премьера, а доверенный советник лидера революции Роман Бессмертный был представителем Кучмы в Верховной Раде.

Особо следует сказать об Александре Зинченко и Петре Порошенко, занявших ключевые посты в недавно сформированной администрации Ющенко. Их извилистая политическая карьера позволяет судить о степени твердости принципов и прочих моральных качествах людей новой власти.

Зинченко был вторым лицом в СДПУ(о) — партии Виктора Медведчука, руководителя администрации Кучмы и по совместительству главы киевского клана. «Помаранчевые» изображают Медведчука злым гением Леонида Даниловича и грозят упрятать в тюрьму за многочисленные прегрешения. Надо полагать, Зинченко полностью одобряет это намерение. А еще в 2001-м он придерживался иного мнения: «Мы идем на президентские выборы 2004 года со своим кандидатом, и этот кандидат — Виктор Meдведчук». Скажут, три года — срок хотя и небольшой, но достаточный, чтобы пересмотреть взгляды. Но в том-то и дело, что Зинченко расстался с Медведчуком и СДПУ в 2003-м — накануне «оранжевой революции»!

В той же СДПУ начинал партийную карьеру Петр Порошенко. Это было в 1998-м. Через два года он создает собственную партию «Солидарность», влившуюся в «Трудовую солидарность Украины». После чего, в 2001-м, вместе с «Солидарностью» вступил в ющенковский блок «Наша Украина»…

В народе о таких говорят: перевертыши. И еще много нелестных, а иной раз и непечатных слов. Кстати, и сам Ющенко в пору своего премьерства не был эталоном верности и принципиальности. Получив в замы Юлию Тимошенко, он переложил на неё руководство экономическим блоком, а когда Кучма отправил её сначала в отставку, а затем и в тюрьму, пан премьер ничего не сделал, чтобы облегчить её положение.

В свою очередь и Юлия Володимировна подобным же образом обошлась со своим благодетелем Павлом Лазаренко. В бытность его премьером она воспользовалась протекцией земляка (оба из Днепропетровска), но когда Лазаренко отставили и подвели под статью, Тимошенко вовремя отстранилась и даже вышла из партии «Громада», которую возглавлял премьер.

Политические метаморфозы Ющенко и его соратников способны поразить даже россиян. А уж мы-то, казалось, видали виды! Во всяком случае, в будущем от победившей команды можно ждать каких угодно превращений…

Для полноты картины добавлю: большинство лидеров «оранжевой революции» успели «засветиться» на руководящих должностях ещё в советскую эпоху, которую они сегодня так яростно обличают. Правда, попасть в партийные функционеры они не успели по возрасту, но в комсомоле, этой кузнице партийных кадров, занимали ключевые посты.

Александр Зинченко работал вторым секретарём ЦК ВЛКСМ — должность союзного значения. Анатолий Матвиенко «кировал» украинским комсомолом. Николай Мартиненко был секретарём Киевского, а Игорь Гринив — Львовского горкома.

Видимо, в комсомоле будущие оранжисты получили не только партийную закалку, но и прошли школу бизнеса. На исходе перестройки многие комсомольские вожаки стали лихорадочно создавать кооперативы, из коих впоследствии вылупились банки и корпорации, включая небезызвестный «Менатеп».

Киевские товарищи не отставали от Москвы. Зинченко ещё в Белокаменной стал одним из руководителей банка «Балчуг». Заручившись поддержкой Михаила Горбачева и Александра Яковлева, он перебрался в Киев, где организовал Фонд имени Пушкина. Затем создал телеканал «Интер».

Анатолий Матвиенко, возглавив в «незалежной» Винницкую обладминистрацию, установил — цитирую К. Бондаренко — «контроль над пограничной территорией, десятком сахарных заводов и спиртовой промышленностью в регионе».

Николай Мартиненко в 91-м стал во главе товарищества «Торговый дом», а с 97-го руководил ЗАТ «Интерпорт Ковель».

Говоря о новых людях и новой власти, сторонники «помаранчевых» противопоставляют свою команду вороватому окружению Кучмы. Поддерживая эту иллюзию, Ющенко, еще будучи кандидатом, подписал «президентский указ» по борьбе с «коррупцией высших лиц Украины». Если бы он предусмотрительно не ограничился в ы с ш и м слоем, ему пришлось бы начать со своего окружения. В том числе с ближайших родственников.

Вновь обратимся к работе К. Бондаренко. Одна из главок посвящена старшему брату Виктора Ющенко — Петру. Упоминается о «причастности Ющенко-старшего к ряду финансовых акций сомнительного характера». В 2002 году его обвинили в том, что, возглавляя фирму «Слобода», он «был причастен к разворовыванию вкладов банка „Украина“».

Не единожды вызывала вопросы деятельность Давида Жвании. Не только ее политическая составляющая (о ней мы говорили в предыдущей главе), но и финансовая. В 1995 году Жвания появился в Киеве как гражданин Кипра, руководитель компании «Brinkford Cons Ltd». На следующий год «Бринкфорд» — уже украинский — прорвался на энергетический (самый богатый!) рынок. А еще несколько лет спустя тогдашний секретарь Совета национальной безопасности Е. Марчук вынужден был инициировать расследование деятельности «Бринкфорда»…

Выразительный список приобретений Жвании помещен в газете «Голос Донбасса» (12.11.2004). Среди них Керченский судоремонтный завод «Залив», Николаевский судостроительный завод «Океан», Запорожский абразивный комбинат и единственный на Украине патронный завод — Луганский. Предприятия приобретены удачливым финансистом за мизерные суммы. К примеру, за «Океан» он заплатил 1,5 миллиона долларов…

Но все это мелочи по сравнению с коммерческой деятельностью Юлии Тимошенко. В 1989 году 29-летняя Юля решает попробовать себя в бизнесе. Трогательная подробность: она одолжила деньги у родителей. Скорее всего, ее авансировал свекор, возглавлявший Кировский райисполком Днепропетровска. В начале 90-х семья Тимошенко создает корпорацию «Украинский бензин» (КУБ). А уже в 94-м КУБ разрастается в энергетическую империю «Единые энергетические системы Украины».

Тимошенко иной раз именуют украинским Чубайсом. Сравнение обидное для Юлии Владимировны. Чубайс пришел на готовое, оседлав государственную корпорацию. Тимошенко своими руками создала энергетический монстр. Другое дело, к а к и м о б р а з о м скромная ссуда свекра всего через п я т ь л е т обернулась сказочным богатством: в середине 90-х под контролем ЕЭСУ «оказалась четверть всей экономики Украины» («Независимая газета», 25.04.2001).

Личных дарований, даже выдающихся, здесь явно недостаточно. Волшебная палочка, превратившая днепропетровскую Золушку в киевскую принцессу, именуется неблагозвучно — административный ресурс.

В начале 90-х КУБ становится м о н о п о л и с т о м по обеспечению АПК Днепропетровской области нефтепродуктами. В середине десятилетия ЕЭСУ получает покровительство земляка Юлии Владимировны — тогдашнего премьера Украины — П. Лазаренко. Когда не помогали личные связи в Днепропетровске и Киеве, Тимошенко смело шла на штурм самых высоких кабинетов зарубежных и даже заокеанских столиц. Не найдя взаимопонимания с главой российского «Газпрома» Р. Вяхиревым, она обратилась с письмом к Б. Клинтону. И дамский угодник т у т ж е включил вопрос о поставках газа на Украину в повестку встречи с Борисом Ельциным («Независимая газета», 25.04.2001).

Высокопоставленные покровители и напор позволяли Тимошенко осуществлять сделки на грани, а зачастую и за гранью закона. Сошлюсь на публикацию в «Голосе Донбасса»: «ЕЭСУ в 1996–1997 годах успешно использовала схемы беспроцентного кредитования концерна госпредприятиями и занималась несанкционированным реэкспортом российского газа… ЕЭСУ в 1995–1997 годах незаконно вывезла из Украины капиталов на 1,1 миллиарда долларов» («Голос Донбасса», 12.11.2004).

С тех пор за украинской пассионарией тянется шлейф судебных разбирательств, дважды приводивших Юлию Тимошенко в тюремную камеру. Что не помешало ей в конце 2004-го стать лидером «оранжевой революции», а в начале 2005-го занять пост премьер-министра.

Принято считать, что уж сам-то В. Ющенко в финансовых махинациях не замечен. Даже его противники в Киеве уверяли меня, что для этого он слишком безалаберен и ленив. Будучи хорошо знакомыми с Виктором Андреевичем, они характеризовали его как лишенного практической жилки сибарита.

Но чтобы вести «жизнь званскую», нужно немало денег. Откуда они?

В донецкой газете «Рикошет» (16.10.2004) я обнаружил рецензию на книгу А. Ланя «Ющенко: история болезни», которая, возможно, подсказывает ответ. Редакция предуведомляет: «Автор книги бывший сотрудник налоговой милиции». Поскольку сам я Ланя не читал (сейчас проще достать американское издание, чем работу, опубликованную на Украине), а пересказывать пересказ — дело неблагодарное, ограничусь выпиской из рецензии: «Автор книги, опираясь на факты, приходит к заключению, что ключевым моментом в формировании и возвышении клана Ющенко стал захват финансового рынка страны. А произошло это всего лишь через полгода после назначения Ющенко председателем правления НБУ, когда он подписал постановление „Об Украинской межбанковской валютной бирже (УМВБ)“. Суть постановления — валютная биржа при Национальном банке, укомплектованная опытными профессионалами и приносящая прибыль государству, в мгновение ока была передана в частные руки. Сразу же после незаконной приватизации валютной биржи Ющенко состряпал несколько документов, обязывающих продавать валюту только на УМВБ. Попросту говоря, он создал монстра, который стал хозяином на валютном рынке. И потек доход биржи в карманы ющенского клана».

Автор рецензии говорит о клане Ющенко. Не преувеличивает ли он? Знакомство со структурой «оранжевой» команды убеждает: это не преувеличение.

В «системе БЮТ» четыре уровня. Политолог Кость Бондаренко так характеризует их: первую группу составляют «родня и доверенные особы. В их функции входит обеспечение особых неформальных контактов с представителями других держав (международный пиар) и получение финансирования из международных фондов». Другая группа — лица, «занимавшие в прошлом государственные посты. В их функцию входит поддержка неформальных контактов со своими бывшими коллегами во власти и лоббирование текущих бизнес-интересов людей, входящих во фракцию „Наша Украина“». Третья группа — финансисты, поддерживающие фракцию. И, наконец, четвертая — пропагандисты, в основном с коммунистическим прошлым, отказавшиеся от своих прежних убеждений и «проповедующие новые, капиталистические ценности с такой же настойчивостью, как раньше — социалистические».

Типичная клановая структура!

Революция, в которую оказались вовлечены сотни тысяч людей, ради которой ее сторонники приносили жертвы, революция, разрушившая институты власти и общественный порядок, поставившая Украину на грань раскола, с т а л а п р и к р ы т и е м для нового клана, стремившегося прорваться к рычагам политической и финансовой власти.

Новые люди? Полноте! Разве что новые претенденты на место у государственной кормушки.

* * *

Политологи уверяют, что сегодня чуть ли не половина государств на постсоветском пространстве стоит в очереди на революции — «хлопковые», «тюльпановые», «сарафановые». Вполне возможно. Co своей стороны, посоветовал бы томящимся в ожидании поинтересоваться — чтобы не терять времени даром — толщиной чековых книжек очередных «народных заступников». А заодно и происхождением накоплений.

 

Чужая игра

Сразу после поражения «российского» кандидата в Москве пошли разговоры о том, с кем следовало дружить, а с кем нет. Причем выходило, что с Януковичем дела иметь не стоило, а вот с Ющенко, как минимум, следовало поддерживать контакты. Дескать, не такой уж он проамериканский, можно было бы договориться.

Праздные разговоры. Хотя бы потому, что сегодня цена контактов с победителями будет заведомо иной. Но главное даже не в этом, а в том, что подобные толковища свидетельствуют: российская политическая элита так и не поняла, что же случилось с нами на Украине. И почему случилось.

Пересматривать персоналии, или, говоря старинным слогом, перебирать людишек — занятие малопродуктивное. Российскую реакцию на основных игроков предвыборного действа в целом можно признать адекватной. В самом деле, как было идти на контакт с Ющенко, когда его окружают такие люди, как депутаты Тягныбок, призывавший бороться с «москалями и прочей нечистью», и Омельченко, требовавший дать приказ на уничтожение «российского спецназа». И неважно, что спецназа в Киеве не было, важно, что желание пострелять, напиться русской кровушки у г-на Омельченко было.

Да и самого Ющенко Америка не для того двигала во власть, чтобы он разводил политесы с Москвой. Ему, понятно, это было бы небезвыгодно, но кто же в Вашингтоне станет считаться с личными чувствами и политическими расчетами назначенца в диком скифском краю? Ющенко выдвинули для того, чтобы отношения с Москвой осложнять, продвигать НАТО в глубь Евразии, а если получится, то и «оранжевую революцию» в глубь России.

Вспомним операцию по возвышению Саакашвили. Позволю себе процитировать свой материал «Путь Филиппа»: «Самым опасным для России вариантом стало бы использование Грузии для экспорта „революции роз“… Если планы осуществятся, американский ставленник подарит Кремлю такой букет проблем, в сравнении с которым Чечня покажется скромным полевым цветочком» («Наш современник», 2004, N 7).

Саакашвили с поставленной задачей справился. Эстафету передали в Киев.

В этой ситуации убеждать себя: ничего страшного не произошло, Ющенко — неплохой парень, почему бы с ним не договориться — позиция еще более глупая, чем та, что Кремль занял во время украинских выборов.

Если вдуматься, не столь уж алогичной была поддержка Януковича. После неудачного для него третьего тура российские политологи, в том числе известный С. Белковский, утверждали, что другие претенденты могли выступить куда успешней. «Еще в январе 2004 года аналитическими структурами, близкими к Кремлю, был подготовлен список потенциальных кандидатов, которые могли бы успешно сразиться с лидером „Нашей Украины“, — писал С. Белковский. — В списке было 6 человек, среди них: секретарь Совета национальной безопасности и обороны Украины Владимир Радченко, шеф Национального банка Сергей Тигипко, губернатор Одесской области Сергей Гриневецкий. По совокупности политических достоинств и мифогенных свойств все эти политики могли составить Ющенко достойную конкуренцию, больше того — победа любого из них, в отличие от формально зафиксированного успеха Януковича, была бы воспринята народом Украины как должное и не привела к революционному взрыву» («Независимая газета», 29.11.2004).

Гладко было на бумаге! Но, во-первых, наиболее очевидного кандидата — С. Гриневецкого еще в 2002-м напрочь отвергли представители трех основных кланов — днепропетровского, киевского и донецкого. К слову, я слышал выступление одесского губернатора на Всеукраинском съезде депутатов всех уровней в Харькове 4 декабря 2004 года и помню, как реагировал на него зал — весьма прохладно (Кушнарева, Дейча, донецких делегатов встречали куда горячее).

Во-вторых, Янукович был выдвиженцем самого мощного клана. С этим тоже приходилось считаться.

В-третьих, по мнению социологов, Янукович был «единственным из украинских политиков, чью популярность можно сопоставить с рейтингом Ющенко. По данным социологических опросов, в феврале-марте (2004. — А. К.) Януковича поддерживали от 9 до 14,5 процента граждан Украины, Ющенко — от 22 до 24 процентов. Остальные кандидаты набирают 3–9 процентов» («Независимая газета», 16.04.2004).

Правда, против Януковича действовал «киевский фактор». В сущности, победу Ющенко обеспечило сложение голосов Западной Украины (их недостаточно, чтобы выиграть выборы) с голосами столичного региона. Казалось бы, вот он — просчет партии власти, выдвинувшей Януковича: человек с его обликом, а тем более с его прошлым, не мог понравиться рафинированной киевской интеллигенции. Однако, если поднять историю вопроса, другие претенденты так же не могли рассчитывать на ее симпатии. Киев отдал свою любовь Ющенко с того самого момента, когда тот появился на политической сцене. Еще в 2001-м 63 процента жителей украинской столицы поддерживали премьера Ющенко, при том, что в среднем по стране ему симпатизировало только 43 процента («Независимая газета», 25.04.2001).

Ничего не поделаешь: эффект столицы! На территории бывшего соцлагеря столичные города наиболее вестернизированы. Они ориентируются не столько на интересы собственной страны, сколько на интересы Запада, с коим связаны многочисленными политическими, экономическими, культурными и прочими контактами. Белград, предавший Милошевича, София, Бухарест, Киев, Москва, где на последних президентских выборах немало избирателей поддержало И. Хакамаду, — всюду одна тенденция. Так что дело не в Януковиче. Ющенко олицетворял западный выбор, а «мать городов российских» с жадной надеждой взирает на Запад.

Как видим, в п р е д л а г а е м ы х о б с т о я т е л ь с т в а х у Кремля не было большого выбора. И спорить следует не о том, как он распорядился своими возможностями, а о том, почему мы п о з в о л и л и н а в я з а т ь нам эти самые предлагаемые обстоятельства.

Россия потерпела поражение не тогда, когда ее кандидат уступил американскому ставленнику, а тогда, когда мы отдали Америке и н и ц и а т и в у. Позволили ей выбирать для нас и врагов, и друзей. Причем если первое можно как-то понять (враги, как правило, не результат свободного выбора, а печальная данность), то с друзьями мы, казалось бы, могли определиться сами. Не сделав этого, Россия дала вовлечь себя в ч у ж у ю и г р у. Выиграть в которой по определению невозможно.

Нашим главным союзником в Киеве, лоббистом интересов российского бизнеса и самого Кремля был объявлен Леонид Кучма. Не счесть визитов, которыми за последние два года обменялись главы России и Украины. Кучма в Питере в гостях у Путина, Кучма принимает Путина в Крыму, Кучма презентует в Москве свою книгу, Кучма и Путин принимают парад по поводу 60-летия освобождения Киева. Все эти помпезные мероприятия сопровождались коммюнике, заявлениями, договорами, шумными кампаниями в прессе и на телевидении. Казалось, еще немного — и две славянских страны, возглавляемые побратавшимися лидерами, соединятся в вечном союзе.

Отсвет этой «дружбы навек» озарял преемника — Януковича. Что, без сомнения, повлияло на окончательный выбор Кремля, в середине 2004-го решившего не только недвусмысленно поддержать премьера, но и подкрепить его всей мощью своего державного ресурса, а заодно и авторитетом российского президента, в то время чрезвычайно высоким на Украине.

Но прежде чем говорить о Януковиче, вернемся к Кучме. Тем более что до конца декабря именно он, а не его «наследник», играл заглавную роль в украинской политике.

Был ли Леонид Данилович тем, кем изображал себя последние два года, а именно верным другом Путина и сторонником сближения России и Украины? Теперь, когда звезда Кучмы бесславно закатилась, а сама идея сближения двух крупнейших держав славянского мира похоронена едва ли не окончательно, многие не раздумывая ответят утвердительно. Победители-ющенковцы готовы рассматривать его чуть ли не как наместника Москвы, предателя национальных интересов. А наиболее горячие головы на пике «помаранчевых» страстей и вовсе предлагали отсчитывать историю «незалежной» с декабря 2004-го, очевидно, считая независимость, обретенную в 1991-м, неполной и неподлинной.

Но если взглянуть на историю беспристрастно, то обнаружится: основные идеи, провозглашаемые сегодня Ющенко, были сформулированы Кучмой. И даже более резко и концептуально.

Курс на интеграцию в Европу? Вскоре после избрания на второй срок Кучма выступил в Верховной Раде с посланием, озаглавленным «Европейский выбор. Концептуальные основы стратегии экономического и социального развития Украины на 2002–2011 годы». Привилегированными партнерами были объявлены Польша и Литва. «Речь идет о создании нового экономического пространства — от Черного моря до Балтики, и это открывает перед нами огромные перспективы», — цитировали газеты приближенного к Кучме чиновника («Киевские ведомости», 23.05.2001).

Стремясь в Европу, украинский президент не забывал и об Америке: «Мы с благодарностью принимаем помощь из США, так же как приняли ее из Польши. Должен сказать больше: именно в треугольнике Украина — США — Польша наше государство может быстрее и успешнее решать ряд своих проблем, в частности, связанных с реализацией своих интеграционных намерений» (цит. по: «Континент», № 36. 2001).

Другой ориентир ющенковской Украины — вступление в НАТО — также намечен Кучмой. В мае 2002-го Совет национальной безопасности и обороны под его председательством принял решение о начале процесса вступления Украины в НАТО. Правда, после этого последовал период метаний и маневров, столь характерных для осторожного Кучмы, в результате Киев так и не подал официальной заявки в Брюссель.

Зато в марте 2004-го Верховная Рада ратифицировала Меморандум о взаимопонимании между правительством Украины и штабом верховных главнокомандующих объединенных вооруженных сил НАТО в Атлантике и Европе, в котором оговаривалось право так называемого быстрого доступа войск НАТО на территорию страны. Украина обязывалась предоставлять альянсу для проведения учений, военных и миротворческих операций всю необходимую техническою, информационную, медицинскую и другую помощь («Независимая газета», 19.03.2004). Войска НАТО фактически получили доступ к границе с Россией.

Любопытно, что ратификация Меморандума состоялась в тот самый день, когда Кучма отбыл с очередным визитом в Москву, где его принимали как верного союзника России…

Украина стала одним из организаторов объединения ГУУАМ, созданного на постсоветском пространстве в противовес СНГ. В то же время Кучма согласился возглавить СНГ, заняв символический, но престижный пост.

Однако было бы ошибкой думать, будто хитроумный киевский лидер с одинаковым пиететом относился к Западу и России. Перед Западом Кучма расшаркивался с подчеркнутой вежливостью, нередко граничившей с угодливостью. В отношении России он позволял себе действовать без церемоний.

Всем памятна демонстративно резкая реакция Киева на возведение защитной дамбы в Керченском проливе. Кучма незамедлительно выдвинул армейские части навстречу российским грузовикам, подсыпавшим грунт на косе Тузла. Не раз украинский президент выступал с едкой критикой «имперской» политики Москвы.

Что касается имущественных отношений, то здесь киевские власти не брезговали шантажом, а иной раз едва ли не разбоем. Сегодня уже подзабылась грязная склока вокруг активов бывшего СССР, затеянная украинскими «союзниками». Как известно, в 1991 году Россия предложила «нулевой вариант» раздела советского наследия: она принимала на себя внешний долг СССР и оставляла за собой его активы, включая собственность за рубежом. Бывшие союзные республики согласились. Однако в 1997 году Верховная Рада заявила претензии на часть зарубежной собственности и золотого запаса. Украина подала иск в английский суд с требованием передать ей здание бывшего советского торгпредства в Лондоне. В то же время киевские друзья с трогательной забывчивостью игнорировали проблему советского внешнего долга, действуя по принципу: собственность СССР — нам, а его долги — России…

О воровстве нефти и газа, прокачиваемых по территории Украины, написано предостаточно. Его можно было бы назвать банальным, если бы не колоссальные масштабы: 40 процентов хищений российской нефти совершается на территории «незалежной» («Независимая газета», 14.08.2002). Вопрос не раз выносили на обсуждение глав правительств. Что не мешало воровать по-старому.

Украинские власти всеми правдами и неправдами оттесняли российские компании от участия в приватизации. Тендер по продаже «Криворожстали» стал классическим примером вытеснения «москалей». В то же время предприятия, перешедшие в российскую собственность, попадали под жесткий административный надзор Киева. Так, накануне выборов в правительстве собрали директоров нефтеперерабатывающих заводов, принадлежащих московским фирмам, и пригрозили санкциями, если они не заморозят цены на бензин. Кстати, на Украине и сегодня бензин, выработанный из сибирской нефти, стоит дешевле, чем в России («МК», 14.01.2005)!

Между прочим, администрированием в данном случае занимался не кто иной, как Виктор Янукович. Его же персональными усилиями российская «Северсталь» была оттеснена от конкурса в Кривом Роге. В этом смысле Виктор Федорович может считаться истинным наследником Кучмы — так же, как президент, он проводил антироссийскую политику под флагом «вечной дружбы» с Россией.

Славу «пророссийского» кандидата Януковичу принесли его выступления в защиту русского языка. Однако за два года премьерства он (как и Кучма) не сделал ничего, чтобы придать русскому языку статус второго государственного.

Столь же конъюнктурными были его возражения против вступления Украины в НАТО. После того как «пророссийская» риторика не обеспечила Януковичу победу, он — устами начальника своего избирательного штаба Тараса Чорновила — заявил, что хотел бы видеть Украину в альянсе.

Что касается евроинтеграции, то и она не вызывала возражений Виктора Федоровича. В пору его губернаторства в Донецке представители Донбасса сформировали в Верховной Раде две фракции. Одна из них именовалась «Европейский выбор» («Независимая газета», 18.06.2004).

Каким же образом Кучма, а за ним Янукович оказались в числе союзников России? На каком основании пользовались поддержкой Москвы — экономической и политической? Это особая история. Демонстрирующая, помимо прочего, сколь непродуманна, случайна политика Кремля на постсоветском пространстве. Насколько она зависит от внешних факторов и, соответственно, открыта для манипуляций извне.

История эта, больше смахивающая на спецоперацию западных разведок, началась в 1999 году. Тогда произошло три знаковых события. Был ратифицирован Большой российско-украинский договор, по которому Москва признавала территориальную целостность Украины, окончательно закрепляя за ней Крым, Новороссию, Донбасс и другие территории, исторически тяготевшие к Москве и заселенные в основном выходцами из России. На президентских выборах победу одержал Леонид Кучма. Правительство возглавил молодой финансист Виктор Ющенко.

Некоторые эксперты считают эти события взаимосвязанными. Отсылаю любознательных читателей к «круглому столу» «Какая Украина нужна России» («Независимая газета», 25.04.2001). Пожалуй, это было единственное серьезное обсуждение важнейшей для наших стран проблемы. Тем интереснее мнения участников.

Известный политик и эксперт по Украине Константин Затулин высказал небесспорную, но психологически достоверную догадку, что Кучма был необходим Западу для того, чтобы решить территориальные проблемы с Россией. «Я считаю, — заявил Затулин, — что одно из главных его дел — то, что был подписан и ратифицирован известный договор. Отношения с Россией на том этапе должен был налаживать человек, который по ментальности своей, по происхождению близок к России. С тех пор Западу Кучма не нужен в принципе, он избрался в 1999 году по инерции».

Отдавая должное психологическому чутью эксперта, все же замечу — последнее его утверждение вряд ли справедливо. В 1999 году американский кандидат Ющенко еще не мог рассчитывать на широкую поддержку избирателей. Директор банка, пусть и Национального, — должность не публичная. Ющенко попросту не знали. Его следовало «раскрутить», а для этого назначить на второй по значению пост в государстве. Вспомним и то, что в 1999-м Кучме противостоял коммунист Симоненко. Поэтому ставка Запада на Кучму была единственно возможной.

Запад поддержал действующего президента, но с условием — Ющенко станет премьером. Об этом на «круглом столе» открыто говорили украинские политологи. И Кучма, на дух не переносивший Ющенко, его утвердил. Тем самым открыв Западу возможность для циничного, но, казалось, вполне осуществимого маневра: на следующий год после выборов Кучму планировали отправить в отставку, а Ющенко сделать президентом.

Понятно, Леонид Данилович с подобным развитием событий согласен не был. Но повторю: американцы действовали — и действуют! — на Украине без всяких церемоний, как и следует, по их мнению, вести себя в диком скифском краю.

Когда президент стал упираться, возникло «дело Гонгадзе». Лидер соцпартии А. Мороз с трибуны Верховной Рады заявил, что Кучма причастен к гибели оппозиционного журналиста. Любопытно, что наш «друг», пытаясь оправдаться, хотел направить следствие по «русскому следу» — дескать, Гонгадзе взял билет до Смоленска, там его и следует искать («Известия», 4.03.2005). Так бы и повесили это грязное дело на Россию, но грянул «кассетный скандал». Майор президентской охраны Н. Мельниченко опубликовал записи разговоров в кабинете Кучмы, из которых явствовало, что президент просил подчиненных приструнить журналиста. К тому времени Мельниченко уже бежал на Запад, откуда, судя по всему, и была инициирована кампания.

В феврале 2001 года в Киев приезжает делегация Парламентской ассамблеи Совета Европы, члены которой делают вывод о «недемократическом пути развития Украины». Обсуждается вопрос о приостановке ее членства в Совете Европы. Журналисты из авторитетной организации «Репортеры без границ» выступают за исключение Киева из всех европейских структур.

Как видим, тактика, принесшая успех в 2004-м, была опробована тремя годами ранее. Как и в минувшем году, демарши строгих европейцев сопровождались «народными выступлениями». Поводом стало возложение Кучмой венка к памятнику Тарасу Шевченко. Т. Чорновил (да-да, тот самый будущий сподвижник Януковича!) сорвал ленту с венка, а его друзья топтали цветы, принесенные президентом, крича, что тот не имеет права примазываться к славе украинского национального гения. Началась потасовка, едва не закончившаяся штурмом Администрации президента. Нa Крещатике и у Верховной Рады впервые появились палатки «страйкуючих».

Позицию Запада взялся озвучить небезызвестный Джордж Сорос. Он прямо заявил: Кучма должен уйти в отставку, а полномочия передать Ющенко.

Однако в 2001-м оппозиция была разрозненной, опыта уличных выступлений не имела. Кучма предпринял ряд хитроумных маневров, чередуя уступки с угрозами. Организатор уличных столкновений глава УНА-УНСО Шкиль был арестован, в Верховной Раде президентское большинство развернуло атаку против Ющенко; с другой стороны, со своих постов были смещены силовые министры, а Юлия Тимошенко, два месяца проведшая в тюрьме по обвинению в коррупции, вышла на свободу.

Тогда же, в попытке вернуть милость Запада, Кучма заговорил о евроинтеграции и занялся выстраиванием треугольника Украина — Польша — США.

Но американцы отказались сменить гнев на милость. В 2002 году они обвинили украинского президента в тайных поставках оружия Саддаму Хусейну. Обвинение звучало ужасно и могло стать для Кучмы началом конца. Он решил пойти ва-банк и заявил о готовности вступить в НАТО, но вместо горячего приема столкнулся с холодным равнодушием американцев и бурным возмущением Кремля.

Тогда-то и наметился крутой разворот на Восток. 12 февраля 2002 года Кучма встретился с Путиным в Днепропетровске, и речь впервые зашла о стратегическом союзе. Какое-то время украинский лидер еще пытался маневрировать — в мае он уравновесил днепропетровский саммит встречей с Квасьневским и Адамкусом, а затем, махнув рукой на «многовекторность», стал все более явно склоняться на сторону Москвы.

И то — стремительно приближались президентские выборы, на которых Кучма должен был решить вопрос не только о преемственности власти, но и обеспечить себе и своему клану сохранение экономического и политического влияния. 2004 год был отмечен его лихорадочными усилиями добиться от Москвы одобрения своего преемника.

А что же Москва? Вот мы и добрались до сердцевины проблемы. В условиях, когда Запад фактически вытолкнул украинского лидера из сплоченного круга мировой элиты, от Москвы зависела и судьба Кучмы, и судьба его наследника, и судьба Украины. И, конечно же, судьба самой России, для которой стратегическое партнерство с Киевом имеет жизненно важное значение.

Как же Путин распорядился неожиданно открывшимися возможностями? А никак! До середины 2004-го Кремль делал вид (или, что еще хуже, и вправду считал), что для нас проблемы украинских выборов не существует. Это, мол, внутреннее дело Украины.

Еще на «круглом столе» в «Независимой газете» участники с тревогой говорили, что «американский посол ежедневно встречается с основными политическими игроками, отрабатывая свои жесткие американские интересы», а российские контакты в Киеве эпизодичны и случайны. «У вас отсутствует вовлеченность в сегодняшний момент, который в значительной мере может определить, как будет дальше развиваться ситуация на Украине», — утверждал киевский политолог М. Погребинский. С ним соглашался К. Затулин: «Самая главная проблема, которую я вижу перед Россией, — это то, что нет своего кандидата, он не выращен».

Добавлю, московские визитеры посещали исключительно президентскую администрацию. Похоже, в Кремле и мысли не допускали, что пресловутый административный ресурс может дать сбой и на выборах 2004 года победит кандидат от оппозиции.

Позволю себе краткое отступление. Весной 2001 года, в пору уличных волнений в Киеве, я побывал на Украине. И помню, с каким жадным интересом на меня накинулся лидер украинских коммунистов П. Симоненко. Интерес заключался в том, чтобы, воспользовавшись беседой с московским журналистом, донести до российских властей готовность сотрудничать, невзирая на различие идеологических позиций. По сути, глава КПУ предлагал себя Кремлю в качестве партнера.

Это можно было бы счесть его личной проблемой, но в то время за коммунистов готовы были проголосовать 19 процентов избирателей — в два с половиной раза больше, чем за партию Ю. Тимошенко, и в четыре раза больше, чем за партию В. Ющенко (киевская газета «Сегодня», 23.05.2001). Если бы Россия поддержала тогда Симоненко, КПУ могла выиграть выборы в Верховную Раду в 2002-м и стать основной силой на президентских выборах-2004.

Особо подчеркну — нужна была д о л г о в р е м е н н а я работа с привлечением серьезных политических, финансовых, информационных ресурсов. А не «ударные усилия» по раскрутке кандидата в течение нескольких месяцев. Для сравнения: грамотно работающие американцы начали продвигать Ющенко з а п я т ь л е т до выборов.

Как бы то ни было, свою функцию я выполнил: опубликовал беседу с П. Симоненко в статье, озаглавленной «Как слышите, Владимир Владимирович?» («Наш современник», 2001, № 7). Владимир Владимирович не услышал…

Разумеется, публикация в не самом тиражном издании могла пройти мимо внимания его референтов. Дело не в этом, а в том, что в е д у щ и м у к р а и н с к и м п о л и т и к а м приходилось прибегать к помощи случайных собеседников в попытке хоть как-то докричаться до Москвы.

Ни в 2002-м (год выборов в Верховную Раду), ни в 2003-м Кремль так и не сделал ставок. И лишь летом 2004-го Путин после долгих колебаний согласился поддержать Виктора Януковича.

В принципе, колебания эти вполне объяснимы. Мы говорили о «плюсах» премьера. Но были и «минусы». Янукович не проявил себя как яркий политик. Он — типичный хозяйственник, «завхоз», а для того чтобы «разрулить» непростую ситуацию на Украине, требовалась политическая хватка. Премьер не продемонстрировал желания идти навстречу российскому бизнесу. Он жестко лоббировал интересы донецкого клана, а надо сказать, что русскоязычный, эмоционально тяготеющий к России Донбасс в плане экономическом является соперником Москвы. Наконец, политически двусмысленными были фигуры из ближайшего окружения премьера — недавний союзник Тимошенко и Ющенко западенец Тарас Чорновил и пресс-секретарь Анна Герман-Стецив, подсаженная Януковичу прямо из офиса радиостанции «Свобода» (чье вещание в начале 2004 года на территории Украины было приостановлено Кучмой).

И все же к президентским выборам сомнения были преодолены, и Москва начала «вкладываться» в Януковича с удвоенной силой, видимо, желая наверстать упущенное время. Как уже отмечали политологи, эта навязчивость повредила «пророссийскому» кандидату — избиратель не любит, когда на него откровенно давят.

Но главная беда даже не в этом. Янукович не был с а м о с т о я т е л ь н ы м выбором России. Кучма подсунул его Москве так же, как двумя годами ранее Запад толкнул в наши объятия самого Кучму. Строить на такой непрочной основе долговременные союзы по крайней мере опрометчиво.

Тем более что вскоре выяснилось — Кучма уходить на покой не собирался! После второго тура он повел собственную игру — столь безответственную, что здесь уместнее говорить не о политических расчетах, а скорее о психических отклонениях.

Отказавшись от собственного всесторонне обдуманного выбора, позволив навязывать нам союзников со стороны, мы оказались з а л о ж н и к а м и амбиций украинских кланов — провинциальных, недальновидных, несговорчивых — и фантастических планов полубезумного властолюбца.

Кучма предал и погубил Януковича. Когда после объявления результатов второго тура «помаранчевые» вышли на улицу, президент — и только президент! — мог принять трудное, но е д и н с т в е н н о л е г и т и м н о е в данной ситуации решение. Поручив Верховному суду без промедления разобраться со случаями фальсификаций, он был обязан пресечь уличные протесты. Особенно после того, как оппозиция начала изгонять губернаторов и назначать на их место своих ставленников. Опыт усмирения уличных волнений у киевских силовиков имелся: достаточно было задержать вожаков, после чего вытеснить толпу с Майдана было делом техники. Не требовалось даже прибегать к чрезмерному насилию (что впоследствии могло привести к международному уголовному разбирательству), вполне хватило бы средств, используемых в подобных случаях в любой западной столице.

Но Кучма держал паузу. Анализируя его поведение, политологи предположили, что он сознательно подрывал позиции своего ставленника. Чорновил с горечью заявил: «Расчет был сделан на то, чтобы, противопоставив Януковича Ющенко, спровоцировать раскол страны, противостояние, массовые беспорядки. После чего должен был появиться „весь в белом“ Кучма-миротворец. Планировалось, что в искусственно созданной кризисной ситуации и собственный народ, и Россия, и Запад попросили бы Кучму остаться у власти» («Независимая газета», 8.12.2004).

Если такой сценарий действительно имел место, то он свидетельствует о вопиющей безответственности бывшего украинского президента. И недальновидности, что для политика едва ли не хуже, чем безответственность. Оппозиция воздержалась от авантюр, которые могли бы спровоцировать массовые беспорядки (Тимошенко, призывавшая к блокаде железных дорог, аэропортов и автомагистралей, оказалась в одиночестве). Янукович и донецкий клан, заподозрившие «двойную игру», отозвали своих сторонников из Киева. Создать взрывоопасную ситуацию не получилось.

Запад наотрез отказался иметь дело с Кучмой, что почему-то явилось для него сюрпризом. «НГ» поместила выразительную зарисовку совещания в резиденции президента: «…За время его проведения президент несколько раз, извинившись, выбегал к телефону. Сидевший рядом Янукович провожал его расстроенным взглядом. С каждым разом Кучма становился все мрачнее, а тон его заявлений — все спокойнее и лояльнее по отношению к оппозиции… Неизвестный собеседник Кучмы, позволяющий себе отвлекать президента в любое время, звонил и во время заседания Совета национальной безопасности и обороны. Интересно, что после общения с ним в понедельник президент не обнародовал подготовленное решение о введении в стране чрезвычайного положения. Вместо этого неожиданно прозвучал призыв к миру, согласию и уступкам» («Независимая газета», 30.11.2004).

Кто был этим могущественным собеседником, журналистам выяснить не удалось. Зато в прессу просочились сведения, что к уступкам Запад побудил Кучму проверенным способом: «Как только… возникла угроза потери зятем президента всех капиталов и счетов в зарубежных банках, окружение Кучмы стало открыто подыгрывать Ющенко» («Независимая газета», 8.12.2004).

Но и поверженный, Кучма все еще цеплялся за власть. У него в запасе имелся второй сценарий. О нем поведал российский политолог С. Белковский: «Выдвигая Януковича в качестве фальшь-панели кандидата в президенты, он сподвиг оппозицию на конституционную реформу — в обмен на сдачу Януковича и отказ от дальнейшей борьбы с Ющенко» («Независимая газета», 9.12.2004).

Действительно, уже в последние дни своего правления Кучма сумел провести в Верховной Раде политреформу, перераспределяющую власть от президента к премьеру. Формально он достиг того, о чем мечтал: глава кабинета получал полномочия, сопоставимые с президентскими. Кучма сам собирался ими воспользоваться, пересев в премьерское кресло. Однако как раз этой мечте не суждено было осуществиться. По иронии судьбы хитроумная интрига упрочила положение злейшего врага Леонида Даниловича — Юлии Тимошенко.

Другое дело, что усиление ее позиций не обещает спокойной жизни Украине и в будущем. Победившая элита уже успела доказать, что она столь же амбициозна и безответственна, как и проигравшая. Премьерский пост Ющенко пообещал сразу четверым: Морозу, Порошенко, Кинаху и Тимошенко. Удовлетворив Юлию Владимировну, он обманул остальных претендентов.

В свою очередь, Тимошенко в последнее время уже не скрывает самых смелых амбиций, так что скорее всего она столкнется с Ющенко в борьбе за руководство Украиной.

Кто знает, быть может, изумленному миру еще предстоит увидеть «римейк» грузинских событий, где противостояние лидеров «революции роз» Саакашвили и Жвании окончилось странной смертью премьера. Или же в Киеве уйти придется президенту? Не случайно газета «Франс-суар» со ссылкой на более чем солидный источник — МИД Франции — утверждала, что таинственным отравителем, несколько месяцев подкармливавшим диоксинами лидера «помаранчевых», была обольстительная пани Юля (цит. по: «МК», 26.01.2005)…

Перманентная неустойчивость ситуации на Украине — прямое следствие «недоразвитости» местной элиты. Киевский политолог В. Малинкович на «круглом столе» «Какая Украина нужна России» открыто признавал: «Украинская элита не обладает еще долгосрочным видением, не способна к планированию собственного развития на перспективу». Именно поэтому она не в состоянии договориться — в отличие от российской, также не блещущей интеллектом и не отличающейся ответственностью, но по крайней мере понимающей, что для обеспечения спокойной и сытой жизни лучше договариваться, чем участвовать в перманентной войне всех против всех.

Тем более, зная о специфике украинской элиты, Кремлю не следовало полагаться на киевских коллег. Российское руководство должно было само определить своего кандидата. Причем не обязательно из команды действующего президента. Ведь, как показали выборы, связь с Кучмой воспринималась как о т я г ч а ю щ е е обстоятельство, а оппозиционность автоматически прибавляла голоса кандидату.

Приходится признать, что единственно вменяемую политику на Украине проводил Запад. С самого начала он жестко преследовал собственные цели, безо всяких сантиментов отказываясь от поддержки фигур, отыгравших роль, и делая ставку на тех, кто подходил для решения новых задач.

Некоторая двусмысленность была свойственна и западной позиции. Она касалась перспективы вступления Украины в Европейский Союз. Запад поддерживал эту иллюзию в период выборов, и «евроинтеграция» стала козырной картой оппозиции. Однако сразу после победы Ющенко ему объяснили: ни на что, кроме присоединения к так называемой «Программе добрососедства», Украина в ближайшие годы рассчитывать не может. «Украина, — уточняет „Файненшл таймс“, — станет всего лишь второй (после Молдовы) европейской страной, охваченной рамками программы. Остальные ее участники — Марокко, Тунис, Иордания, Израиль и Палестинская автономия» (ВВСRussiаn.com).

Наши соседи, засобиравшиеся было в Европу, вернулись к тому, с чего начинали, когда Романо Проди в бытность председателем Еврокомиссии заявил: «То, что украинцы чувствуют себя европейцами — это проблема их собственной самоидентификации» («Пять с плюсом», № 1, 2002).

Это даже не проявление «культурного расизма» — традиционной подозрительности и враждебности, с которой Запад воспринимает православных славян. Отторжение и впрямь существует: до сих пор н и о д н а православная страна не принята в ЕС. Однако в данном случае следует говорить о препятствии иного рода: в ближайшее время должны начаться давно запланированные переговоры о вступлении в Евросоюз Турции. Это столь же крупная и, увы, столь же экономически отсталая страна, как и Украина. Благополучная Европа просто не может позволить себе открыть границы с р а з у д в у м а у т с а й д е р а м, членство которых грозит резко ухудшить общую экономическую ситуацию.

Украине придется ждать своей очереди десятилетиями. Собственно, об этом могли бы догадаться люди, мыслящие чуть более трезво, чем «возбужденные» на Майдане. И разумеется, об этом д о л ж н ы б ы л и з н а т ь профессиональные политики. Они и знали — но молчали! И только теперь Ющенко начинает готовить почву для отступления: «Мы нуждаемся во всем этом (рыночных реформах. — А. К.) независимо от того, вступим мы в ЕС или нет» (InoPressa.ru). Во время «оранжевой революции» он таких оговорок не делал.

Приманивая доверчивых славян несбыточной мечтой о вступлении в Европу, Запад если кого и дурачил, то других — не себя. В отличие от украинцев, которые и сами обманывались, и другим позволяли себя обманывать. В свою очередь дурача и «разводя» Россию.

В результате в выигрыше оказался Запад. Проиграли Украина (и поделом!) и Россия — для нее это поистине «в чужом пиру похмелье»!

 

Потери России

Наконец-то вернулись к России! Далековато мы зашли в украинских штудиях. Но если в предыдущих главах столь много говорилось о событиях в Киеве, то лишь потому, что они имели ключевое значение и для нашей страны. От исхода противостояния на Майдане зависел ответ на вопрос о влиянии России, границах этого влияния, о ее способности экономически интегрировать и политически возродить пространство бывшего Союза.

Не слишком преувеличивая, можно сказать, что рубеж обороны Москвы в декабре проходил по берегу Днепра. Теперь эта линия прорвана…

В «помаранчевые» дни в киевской прессе появился примечательный анекдот. «После того как Верховная Рада признала недействительными результаты президентских выборов в Украине, бундестаг признал недействительной победу над Германией в 1945 году. „В ходе боевых действий имели место многочисленные нарушения“, — аргументировали свое решение депутаты. Представители ЕС согласились с решением бундестага, признав, что лучшим выходом было бы проведение Второй мировой войны повторно до конца этого года» («Сегодня», 2.12.2005).

В преддверии 60-летнего юбилея Победы война действительно переиграна. Россия вытеснена из Европы, отсечена от континентальных коммуникаций, изолирована в степях и дебрях Евразии.

Фактически мы вернулись к ситуации начала 1943 года, когда советские войска вторично оставили Украину. Возможно, нас отбросили еще дальше во времени — в эпоху Северной войны начала ХVIII века, когда лучший полководец Европы Карл ХII теснил русских к Брянску и Смоленску. Тогда ему противостоял Петр — и это спасло положение. Теперь на месте российского самодержца оказался наемный чиновник, менеджер, так и не решившийся дать бой на роковом рубеже.

Вот с этого л и ч н о с т н о г о аспекта мы и начнем анализ потерь России.

Утрата Украины стала крупнейшим поражением Путина. Некоторые западные издания (к примеру, «Ньюсуик») выражаются еще резче, характеризуя произошедшее как «унижение» российского президента.

Падение Киева — наиболее значительная из череды его внешнеполитических неудач. Революция в Грузии, сразу же обратившаяся против России, потеря Аджарии, провал «кремлевского» кандидата на выборах в Абхазии, беспрецедентный в дипломатической практике срыв миротворческих усилий России в Молдавии, разорительное для Москвы списание долгов Ирака (по принуждению ведущих западных держав) — вот вехи, которые предшествовали украинской катастрофе. И, как теперь становится ясным, приближали ее. Уступчивость Путина была истолкована его западными партнерами как проявление слабости.

В результате произошло то, что на Востоке называют «потерей лица». Еще совсем недавно на Украине Путин пользовался влиянием более значительным, чем ее лидеры. Сейчас от этого бесценного политического капитала не осталось и следа. Изменилась и ситуация в России. Пресловутый рейтинг Путина покатился вниз — с баснословных 70 до 42 % («Независимая газета», 31.01.2005). Президента спасает лишь то, что показатели его оппонентов не поднимаются даже до этого скромного уровня.

Однако «накачать» рейтинг — задача техническая, вспомним метаморфозу, случившуюся с самим Владимиром Владимировичем пять лет назад. Если Запад решит выбрать президенту «сменщика» и по максимуму «вложится» в него, с рейтингом проблем не будет. Между прочим, не в чаянии ли грядущих кадровых перемен в феврале за океан отправился экс-премьер М. Касьянов («Постскриптум». ТВЦ, 19.02.2005.)?

Позиция Запада (увы, не мнение собственного народа!) имеет для российского президента решающее значение. Но именно за рубежом его акции упали наиболее резко.

В декабре-январе в западной прессе развернулась антипутинская кампания — столь масштабная, что здесь не может быть и речи о спонтанных проявлениях «общественного мнения».

Застрельщиком выступил ветеран американской журналистики Уильям Сафайр. В статье, опубликованной в «Нью-Йорк таймс», Путин поименован «диктатором», «выходцем из КГБ», «человеком, который боится силы народа» (здесь и далее, кроме специально оговоренных случаев, ссылки на зарубежные издания даны по материалам сайта InoPressa.ru). Стандартный набор обвинений, обычно предшествующий акциям устрашения и другим формам силового давления.

Сафайр разухабисто озаглавил публикацию «Путинский „цыпленок по-киевски“». Видимо, старый советолог хотел похвастать знанием местных реалий. И оконфузился: фирменное блюдо украинских кулинаров — котлета по-киевски, цыпленок табака — гордость закавказской кухни. Такие-то «знатоки» берутся судить о том, как нам следует жить, с кем и как дружить!

Но если кулинарные познания Сафайра сомнительны, то в политической кухне он разбирается великолепно! Его статья стала своего рода сигнальной ракетой, предваряющей журналистскую атаку.

Американский журнал «Ньюсуик» поспешил откликнуться опусом Майкла Хирша и Фрэнка Брауна «Путин споткнулся». Процитирую ударный абзац: «Путин считает, что он заключил „джентльменское соглашение“ с Бушем: мы будем участвовать в войне с терроризмом, а вы не будете вмешиваться в наши дела в соседних с Россией регионах. Это особенно относится к Украине, когда-то житнице России и бастиону ее былого могущества. Путин ошибается: на самом деле никакого соглашения между ним и Бушем не существует… События прошедшей недели унизили Путина, как никогда за его почти пять лет пребывания на посту президента России».

Посыл заокеанских изданий в Европе подхватила «Зюддойче цайтунг». Особенность нынешней кампании в том, что она скоординированно разворачивается по обе стороны океана в американской и немецкой прессе. Обстоятельство, не предвещающее Путину нечего хорошего: Америка — наиболее влиятельная держава современного мира, Германия — крупнейший экономический партнер Москвы. «Зюддойче цайтунг» не преминула подчеркнуть: «Российский президент из-за своей причастности к выборным манипуляциям в Киеве превратился в изгоя».

И — как прорвало! О характере посыпавшихся публикаций можно судить по заголовкам: «Путин говорит одно, а делает совершенно другое» (немецкая «Хандельсблатт»), «Паранойя Владимира Путина изолирует Россию» (американская «Геральд трибьюн»), «Конституционный переворот Путина?» («Вашингтон таймс»), «Загадка Путина» («Уолл-стрит джорнал»).

Последняя статья особенно интересна. «Разгадка», предложенная автором органа нью-йоркских финансистов, способна потрясти слабонервных. Путин, по мнению журналиста, это Саддам Хусейн сегодня: «…Между Путиным и Хусейном много схожего». Звучит как приговор. Тем более что автор тут же обращается к могущественной аудитории газеты: «Не заблуждаются ли западные лидеры и инвесторы сегодня в отношении Путина так же, как они заблуждались в отношении Саддама?».

В те дни российского президента сравнивали не только с арестованным иракским диктатором. Его именовали «фашистом» («Нью-Йорк таймс»). Поставив роковое клеймо, автор оговаривался: «Россия фашистская лучше, чем Россия коммунистическая». (Любопытный кульбит сознания, лучше любых деклараций характеризующий умонастроения нынешних наследников антигитлеровской коалиции.)

После таких обвинений самое время делать оргвыводы. Эту работу взял на себя журнал «Стандарт» — орган влиятельнейшей группы неоконсерваторов, подтолкнувших Буша к нападению на Ирак, а теперь пытающихся втянуть Соединенные Штаты в войну против Ирана. Видимо, еще одна цель на карте не кажется им перебором. Москве их рекомендации ничего хорошего не сулят. Суть «кадровых решений» выражает убойное уподобление: «Как Михаил Горбачёв в 1989 году, Путин уже исчерпал все ресурсы, которые он имел во властных структурах». Если прибавить, что журнал параллельно сравнивает российского президента с оскандалившимся экс-руководителем Перу А. Фухимори и бывшим аргентинским лидером К. Менемом (оба утратили власть, не дотянув до окончания второго срока), то судьба, которую прочат Путину ближайшие сподвижники Буша, очевидна. Чтобы ни у кого не осталось на сей счет никаких сомнений, журнал т р и ж д ы повторяет: «Этот режим довольно скоро прекратит свое существование».

И ладно бы только неоконсерваторы предрекали Путину «дальнюю дорогу»! Как ни велико их влияние, но и Россию совсем уж со счета списывать рано. Беда в том, что к политикам присоединились финансисты (что для тароватой Америки особенно серьезно). Байрон Вин, аналитик одного из крупнейших инвестиционных банков мира Morgan Stanley, предсказал: «Выявление случаев массовой коррупции в довершение к полемике вокруг выборов на Украине форсирует вторую российскую революцию, и Путин уйдет в отставку» («Независимая газета», 12.01.2005).

Вин слывет «Нострадамусом Уолл-стрита». Большинство его пророчеств, сколь бы эксцентрично они ни звучали, сбываются. Полагаю, дело не в провидческом даре, а в знании политической и экономической конъюнктуры. О том, какие идеи популярны сегодня в среде американской элиты, можно судить по требованию Ричарда Холбрука (бывшего заместителя госсекретаря), высказанному в «Вашингтон пост»: «Администрация должна пересмотреть свои отношения с Россией». Этот звучащий довольно общо призыв конкретизировал неугомонный Джордж Сорос: «Россию надо выгнать из „Большой восьмерки“» («МК», 15.02.2005).

Для того чтобы поднять эти требования на официальный уровень, в Комитете по международным делам сената США в середине февраля были проведены слушания о внутриполитической ситуации в России. Инициатором выступил председатель комитета Ричард Лугар, а главным докладчиком был директор программ России и Евразии Фонда Карнеги Андерс Аслунд. Не напоминают ли эти фамилии о событиях в сопредельной державе? Лугар, Аслунд, Сорос приняли самое активное участие в организации «оранжевой революции» на Украине…

В пиковой ситуации российскому президенту не оставалось ничего другого, как маневрировать, или, говоря языком менее дипломатичным, сдавать одну позицию за другой. Во-первых, он окончательно отказался от поддержки Януковича. Кампанию противодействия оранжистам, едва развернутую сторонниками экс-премьера (палаточные городки в Донецке и Симферополе, попытка организовать контрдемонстрацию во время инаугурации Ющенко, планы по проведению референдума об автономии Донбасса), свернули, едва начав. Разумеется, во многом это объясняется нерешительностью, а зачастую и прямым предательством региональных властей Юго-Восточной Украины. (Я встречался с руководителями Донецкой области в декабре и уже тогда понял: эти конформисты не сделают ни одного решительного шага.)

Все так, но мощная поддержка с Востока — сторонники Януковича рассчитывали на нее, особенно после приезда мэра Москвы Ю. Лужкова на их съезд в Северодонецке, — могла решительно изменить ситуацию. Этого не случилось. Более того, Путин несомненно посоветовал Януковичу избегать резких шагов. Иначе хорохорившийся донецкий лидер не залег бы на дно.

Во-вторых, Путин поддержал США, настаивавшие на проведении выборов в Ираке, несмотря на то, что частота терактов достигала нескольких десятков в день. Еще в декабре в Лиссабоне и Брюсселе Путин с сарказмом говорил о грядущем волеизъявлении под дулами как американских, так и партизанских автоматов. И вдруг в январе он изрек: «Выборы в Ираке — позитивное событие и шаг в правильном направлении» (NEWSru.com).

В-третьих, президент продемонстрировал лояльность по отношению к Североатлантическому альянсу, заявив, что «Россия готова выходить на новый уровень взаимодействия с НАТО и углублять сотрудничество в военно-технической области» (BBC Russiаn.com).

И наконец, во время торжеств по поводу 60-летия освобождения Освенцима Путин совершил ритуальный жест — принес извинения за «антисемитизм» в современной России. Шаг, который мог показаться хитроумным только поверхностному политику!

Путин правильно понял, о т к у д а воздвигается на него гонение. «Стандарт», «Нью-Йорк таймс», «Уолл-стрит джорнал» — все это рупоры влиятельного еврейского лобби. А Morgan Stanley, как и другие крупнейшие банки, — оплот еврейского влияния. Оказавшись под ударом, российский президент решил задобрить задир, а заодно продемонстрировать политкорректность, столь высоко ценимую на Западе.

Однако задобрить еврейское лобби не так-то просто. Его лидеры (в частности, «главный раввин» Бен Лазар) потребовали конкретных действий — исключения депутатов Госдумы, заподозренных в антисемитизме, из фракций, а фактически — из политической жизни. На такую крайнюю меру президент не решился.

К слову, еврейское лобби затерроризировало европейских политиков требованиями извинений буквально за каждый чих в сторону соплеменников. Показательна история с мэром Лондона Кеном Ливингстоном, которого угораздило резко ответить папарацци. На беду, журналист оказался евреем. Что тут началось! Процитирую Би-би-си: «…Слова мэра были расценены многими как выпад против еврейской общины. Председатель Совета депутатов британских евреев (оказывается, есть и такой орган! — А. К.) Генри Грюнвальд указал на отягчающие обстоятельства». Наиболее выразительно высказался председатель Лондонской ассамблеи Брайан Коулман: «Я не обвиняю мэра в антисемитизме, я просто говорю, что в прошлом он не всегда с энтузиазмом поддерживал еврейскую общину Лондона» (BBC Russian.com).

Чураться антисемитизма, оказывается, уже недостаточно! Следует всячески поддерживать начинания иудеев. И не просто, а «выпрыгивая из штанов» — публично демонстрируя энтузиазм.

Полноте, Владимир Владимирович, разве такой прихотливой компании угодишь…

Заявление Путина явилось ошибкой и потому, что его сопроводительные слова о решающей роли России в разгроме фашизма не были — и не могли быть — восприняты западными лидерами, съехавшимися в Освенцим. Их отношение к России хорошо известно: похвалы они пропустили мимо ушей, но бережно зафиксировали признание русского лидера в наличии антисемитизма. Его еще не раз припомнят, дабы обвинить русских, да и самого незадачливого хозяина Кремля.

Не говорю уж о том, что президентские обобщения оскорбительны для нашего народа. Слушая Путина, я вспоминал высказывание московского философа Владимира Эрна об отечественных либералах начала XX века: у них, «как у Януса, два лика. К Западу они повернуты Маниловыми, к России — бесцеремонными Собакевичами» (Эрн В. Ф. Сочинения. М., 1991). Прошло сто лет, либералы всё те же…

И все же следует отдать должное Путину: иные из его начинаний не в пример удачнее перечисленных. Убежден — они пойдут на пользу России.

Во-первых, решение о поставках зенитных комплексов Сирии, принятое несмотря на отчаянное давление Израиля. Правда, это ракеты ближнего радиуса действия, а не знаменитые C-400, которые способны были бы изменить соотношение сил в регионе. И все-таки проявленная самостоятельность дорогого стоит. Перспективно и само по себе возобновление военных контактов с нашим давним союзником, что усиливает позицию России на Ближнем Востоке, в арабском мире, а в перспективе может привести и к подвижкам в Чечне (дружественные Москве арабские режимы могли бы поумерить пыл исламских фундаменталистов, спонсирующих боевиков).

Во-вторых, Путин не пошел на поводу у США, требовавших прекращения российского сотрудничества с Ираном в сфере ядерной энергетики. Заявив о продолжении строительства АЭС в Бушере и о готовности нанести визит в Тегеран, российский президент продемонстрировал, что он еще способен проводить политику, отвечающую национальным интересам.

Но вернемся к списку потерь. Киевская неудача серьёзно подорвала позиции Москвы в странах СНГ. Постсоветские режимы, особенно столкнувшиеся с необходимостью передачи власти, лелеяли надежду на то, что Кремлевская стена прикроет их от чересчур пристального внимания Запада и, предоставленные самим себе, они смогут осуществить самые фантастические комбинации: бессрочное продление полномочий (по примеру Ниязова), династическую передачу власти (по модели Г. Алиев — И. Алиев).

Понятно, все это далеко от демократии. Но я говорю не о моральной стороне, а о практической. «Проблемные» режимы, получив поддержку России, оставались в ее орбите. К тому же я не вижу, чем это тбилисский демократ, организовавший революцию на американские деньги, лучше бакинского наследника, занявшего отцовский трон с санкции Кремля (и, кстати, тех же Соединенных Штатов).

К ужасу чадолюбивых властителей, которые вознамерились повторить азербайджанскую операцию, обнаружилось: США изменили правила легитимации. А Россия в одиночку (тем более в противоборстве с Америкой) не в состоянии обеспечить их режимам не то что стабильность — элементарное выживание.

«Украинское фиаско Кремля сильно разочаровало тех, кто видел в России возможный противовес американской стратегии смены элит», — отмечает «Независимая газета» (24.01.2005). В другом номере это хорошо информированное издание уточняет: «После всего случившегося правящие элиты Казахстана и Киргизии обеспокоены ошибками Москвы, не сумевшей утвердить у власти своих ставленников в Киеве, и не уверены, что при обострении ситуации в Центральной Азии помощь Москвы может оказаться полезной» («Независимая газета», 20.12.2004).

Последнее особенно опасно. Не случайно «потерять лицо» на Востоке считается самой большой бедой. Страна, с которой случилось подобное, утрачивает не просто ч а с т ь своей привлекательности или влияния. Она т е р я е т в с ё. Больше того, из ж е л а н н о г о с о ю з н и к а превращается в о п а с н о г о с о с е д а!

Среднеазиатские столицы уже не взирают на Москву со смесью надежды и подобострастия. Да и сама Москва, кажется, окончательно утратила веру в свои силы. Едва оправившись после развала Союза, сделав первые шаги на пути возрождения, она, получив удар на Майдане, впала в ступор. «Главная ошибка России на минувших выборах заключается не в том, что она поддержала не того человека, а в том, что она кого-то поддержала вообще, и более того — предприняла активные действия в его пользу», — такова точка зрения, высказанная «Известиями» (30.11.2004). Разумеется, это крайность, но многие российские отклики на украинский конфуз сводятся по сути к тому же: не надо было высовываться…

Сегодня подобная позиция доминирует! Не кто-нибудь — министр иностранных дел С. Лавров объявляет: «Россия не делает ставок в ходе избирательных кампаний в странах на пространстве СНГ» («Независимая газета», 15.02.2005). Добро бы то была демагогическая декларация. А то ведь действительно — «не делает»! 27 февраля парламентские выборы в Киргизии. Как отмечает пресса, Москва «издали наблюдает за ходом предвыборной кампании» (там же). 6 марта парламентские выборы в Молдавии. Кремль, обманутый Ворониным, не поддерживает ни одну партию.

Похвальное самоограничение? Ну а потом-то что делать? Когда новоизбранные окончательно повернут на Запад и будут досаждать России выходками, столь же глупыми, сколь оскорбительными? Пример Грузии, фактически сорвавшей визит С. Лаврова, более чем красноречив. Министр недавно еще великой державы вынужден был сносить в Тбилиси бесконечные унижения. Вот к чему приводит нежелание вовремя делать ставки. Так не разумнее ли пытаться оказывать влияние на ход выборов и помогать тем, кто лоялен к России?

Нет, убеждают пораженцы. Если мы и можем позволить себе инициативу, то лишь в предугадывании желаний Большого босса из Вашингтона. Представьте, подобный вариант н а п о л н о м с е р ь е з е предлагает все та же хорошо информированная «НГ». Ее обозревательница утверждает: «Россия, проявив инициативу, может предложить США совместные обоюдовыгодные проекты на постсоветском пространстве в размах стратегического партнерства» («Независимая газета», 16.02.2005).

Какие же? В. Панфилова предельно откровенна: «Первым в списке подобных проектов может стать наиболее одиозный режим на постсоветском пространстве, который не может вызывать каких-либо положительных ассоциаций как в Москве, так и в Вашингтоне, — средневековый абсолютизм Туркменбаши». Если эту неряшливую фразу перевести на нормальный русский язык, обнаружится, что обозревательница предлагает свергнуть правительство Туркмении в надежде на благодарность Соединенных Штатов.

Сомневаюсь, что мы бы ее получили. Вашингтон предпочитает, чтобы исполняли е г о директивы, хотя не прочь осуществлять их чужими руками. Но главное даже не это. Что в ы и г р а е т Россия? Что мы п о т е р я е м, догадаться несложно: миллиарды кубометров газа, который Туркмения поставляет Газпрому по заниженной цене. Миллиарды долларов, недополученных за газ. И много чего другого — не хочу гадать, всерьез рассматривая бредовое предложение.

Однако оно прозвучало, причем отнюдь не как политическая экзотика. И хотя в столь заостренной форме позиция не нашла поддержки, идея «подстроиться к партнеру» многим пришлась по сердцу.

Казалось бы, уж на что серьезный автор С. Рогов, директор Института США и Канады, ведущего мозгового центра, где разрабатывают «наш ответ Америке», а посмотрите, что он предлагает: «…Заставить нас самих задуматься: „А чего мы хотим? Стать равным по силе соперником США, каким был СССР, — стать младшим партнером антиамериканской державы — или стать партнером наиболее сильной страны?“. Конечно, Америка пытается доминировать. Но кто получает большую выгоду от японо-американского союза? Япония получает по крайней мере не меньшую выгоду. Возьмем такие несопоставимые с точки зрения экономики страны, как Израиль и США. Израиль получает намного больше выгоды от партнерства с США, чем Америка от партнерства с Израилем» («МК», 18.02.2005).

О’кей! Вариант соблазнительный. Да только почему Америка методично устраняет лидеров, представляющих хоть какую-то опасность для Израиля — Хусейна в Ираке, Эрбакана в Турции, смиряет Каддафи в Ливии, а России, несмотря на всё наше «партнерство», подсовывает Саакашвили, Ющенко, Адамкуса?

Спорить бессмысленно. Дело не в аргументах «за» и «против». Когда Россия после 2000-го стала набирать силу, предложения, подобные тем, что выдвигают Панфилова и Рогов, исчезли сами собой, с л и н я л и с политического поля. Они вернулись вместе с нашей слабостью…

Геополитический аспект украинских событий. Тут достаточно раскрыть книгу Збигнева Бжезинского «Великая шахматная доска» (пер. с англ. М., 2003), где польский перебежчик, поднявшийся на вершину американской политики, не удержался от того, чтобы предъявить «фамильный» счет за Украину, отбитую Россией у Польши в ходе по крайней мере полудюжины войн. Вот кто лучше всех понимает геополитическое значение края.

И читателям объясняет с убедительной наглядностью: «Россия не может быть в Европе без Украины»; «без Украины реставрация империи, будь то на основе СНГ или на базе евразийства, стала бы нежизнеспособным делом. Империя без Украины будет в конечном счете означать, что Россия станет более „азиатским“ и далеким от Европы государством».

В этих безукоризненных, на первый взгляд, констатациях имеется лишь одна натяжка. Или, точнее, умолчание. Довольно крупное, если учесть, что площадь этого «умолчания» ни много ни мало 207,6 тысячи квадратных километров. Его имя — Белоруссия.

Минск предоставляет России такой же выход в Европу, как и Киев. Бжезинский умалчивает об этом «запасном» варианте именно потому, что боится российско-белорусского союза. Понятно, речь о союзе подлинном — равноправном, искреннем, действенном, что исключает ситуации, когда один «союзник» пытается задушить другого экономической блокадой или враждебной пропагандой…

Показательно, что вслед за Бжезинским российские политики и политологи стараются не упоминать о Белоруссии в связи с украинской катастрофой. А если и говорят о ней, то с мстительной радостью: теперь и «батьке» не поздоровится.

Однако беспокоиться за Лукашенко (а тем паче пророчить ему беду) не стоит. По одной простой причине: он не разворовывает национальное богатство. Его родственники не приватизируют за бесценок крупнейшие объекты республики (как это делал зять Кучмы В. Пинчук). В Минске нет той пропасти между народом и властью, которая существовала, да и сейчас существует на Украине.

Российским политикам не следовало бы злословить в адрес Лукашенко и по другой причине: после отпадения Украины Белоруссия для нас — е д и н с т в е н н о е окно в Европу. Захлопнется — мы окажемся отрезанными от Старого Света.

Сделав необходимую поправку к концепции Бжезинского, дальнейшие его рассуждения я готов принять целиком. С очевидным не поспоришь. А Бжезинский оперирует очевидными факторами. П о л и т и ч е с к и м: Украина не просто крупнейшая после России республика СНГ — ее политика является к а т а л и з а т о р о м происходивших в Сообществе процессов. Э к о н о м и ч е с к и м: без индустриального и сельскохозяйственного потенциала республики быстрое возрождение «империи» невозможно. Д е м о г р а ф и ч е с к и м. Этот фактор особенно важен. «…Без Украины с ее 52-миллионным (Бжезинский пользуется данными советских времен, за время „незалежности“ население сократилось на 4 миллиона! — А. К.) славянским населением любая попытка Москвы воссоздать евразийскую империю способствовала бы, по всей видимости, тому, что в гордом одиночестве Россия оказывалась запутавшейся в затяжных конфликтах с поднявшимися на защиту своиx национальных и религиозных интересов неславянскими народами… Более того, принимая во внимание снижение уровня рождаемости в России и буквально взрыв рождаемости в республиках Средней Азии, любое новое евразийское государство, базирующееся исключительно на власти России, без Украины неизбежно с каждым годом будет становиться все менее европейским и более азиатским».

Признавая эти «железные» аргументы, все же не удержусь, чтобы не заметить: как можно по-разному интерпретировать одни и те же факты. О демографическом кризисе в России пишет другой видный американский политик, Патрик Бьюкенен, в замечательной книге «Смерть Запада» (пер. с англ. М, 2003). Однако у Бьюкенена, в отличие от Бжезинского, наш упадок вызывает не радость — глубокую печаль. Глядя на происходящее в мире с позиций более широких, чем автор «Шахматной доски», Бьюкенен понимает: близящийся крах России — это лишь один из этапов глобального краха белой расы.

Хотя нам-то в конечном счете не так уж и важно: прольют ли заокеанские наблюдатели слезу над Россией или возрадуются ее погибели. Куда важнее то, что, по-разному относясь к нашей стране, и Бьюкенен, и Бжезинский сходятся в одном: Россия переживает глубочайший кризис.

Окончательная утрата Украины оказывается препятствием не только к возрождению «империи». Выложив экономические и демографические аргументы, Бжезинский снова возвращается к геополитике. И как дважды два доказывает: без массового притока славянского населения невозможно удержать Сибирь, обезлюдевшие земли которой, по выражению автора, «почти призывают китайское освоение». Столь же невелики наши шансы выстоять в потенциальном конфликте с исламом на южных рубежах России.

Уже не имперское, а само национальное существование России после потери Украины становится проблематичным.

Огорчу и тех, кто ни о геополитике, ни о судьбе России не задумывается — было бы «бабок» побольше, остальное, мол, ерунда. Как известно, основа «россиянского» благополучия — экспорт сырья, прежде всего нефти и газа. Однако прямого выхода на зарубежного потребителя Россия лишена. Надо «протащить» к нему нефть по трубопроводам, а они проходят по территории Украины. Как отнесется новое правительство к нуждам российских экспортеров — вопрос.

Затруднения и возможные потери такого рода учитываются по разряду геоэкономики. Для нас это покамест область неведомая. Но изучать ее придется. Вот наглядный урок геоэкономики. На Украине построен нефтепровод Одесса — Броды. Его первоначальное назначение — перегонять каспийскую нефть (Азербайджан, Казахстан) в сторону Польши и далее в Западную Европу, где она должна была конкурировать с нефтью российской. Буквально накануне выборов Москве удалось уговорить Кучму запустить трубу в реверсном режиме: качать нефть из российской системы к черноморским терминалам, что позволит облегчить ее транзит в Южную Европу, а заодно закрыть доступ каспийской нефти в Европу Западную. А теперь задачка на усвояемость: чью нефть — и в каком направлении — будут прокачивать после победы Ющенко?

Еще одна задачка, вызывающая легкую панику в среде московских инвесторов: сколько предприятий, принадлежащих российским собственникам, включены в список Тимошенко? Для несведущих поясню: едва придя к власти, «помаранчевые» бросились составлять списки объектов, подлежащих реприватизации. То есть возвращению в собственность государства с последующей перепродажей. А как же вы думали — зачем оппозиция так рвалась во власть? Аппетиты Ющенко ограничились 30 предприятиями, Тимошенко намеревается перепродать 3 тысячи! Среди них наверняка немало заводов, приобретенных питерскими и московскими.

Ну и, конечно, скорее всего придется забыть о глобальном проекте Единого экономического пространства. В Киеве уже создана комиссия для оценки целесообразности участия Украины в ЕЭП. Если проект будет окончательно похоронен, на экономической, а соответственно и политической интеграции можно будет поставить крест.

Напомню и о геостратегических потерях. В случае вступления Украины в НАТО (а оно куда реальнее, чем членство в ЕС), Черноморский флот оказывается отрезанным от России. Так же, к слову сказать, как Балтийский, зажатый в Калининградском анклаве после вступления в альянс Литвы.

Такие города, как Ростов-на-Дону, Воронеж, Курск, Смоленск, могут быть в течение нескольких минут поражены авиацией и ракетами противника. А в Белгород и Брянск моторизованная пехота НАТО сможет вступить через час после пересечения границы.

Наши политики и военные любят повторять: при современной технике неважно, с какого расстояния будет нанесен удар. События в Беслане показали, как это далеко от реальности. Террористы приехали из соседней республики, и за те несколько десятков минут, что они находились в пути, н и к т о не успел не то что среагировать — засечь их…

Но и в мирное время российской армии уготованы потери. Она лишится современных вооружений, которые еще с советских времен изготовлялась на украинских и российских предприятиях. Зенитные комплексы С-300 наполовину сделаны на Украине: КРАЗы — из Кременчуга, 70 % электроники — из Львова. Боевые железнодорожные ракетные комплексы — грозное супероружие Советов — изготовлялись в Павлограде. В Днепропетровске делали знаменитую тяжелую ракету СС-20. Основу парка военно-транспортной авиации составляет семейство «Ан», разработанных в киевском КБ им. Антонова («MК», 03.02.2005).

Российское оружие без украинских комплектующих не произведешь. Но сохранится ли кооперация, когда Киев станет членом враждебного Москве альянса?

Еще одна потеря, не менее, если даже не более существенная, — человеческая. «Оранжевая революция» сопровождалась масштабной антирусской кампанией. Нападкам подвергались все. И «настоятель» (так у автора) Украинской православной церкви Московского патриархата: «Чий же ви посланець на УкраЇнськой землi — Бога чи диявола? Я заклинаю вас: покайтися перед УкраЇною публiчно» («Сельские вести», 30.11.2004). И политики, не выучившие украинского языка. А заодно и все «русскоязычные», требующие «особого отношения к языку и культуре определенных этнических групп в других странах» («Зеркало недели», 27.11.2004). При этом русский язык на Украине ненавязчиво приравнивался к английской речи заокеанских туристов во Франции: дескать, в Париже им послаблений не делают, и вы в Киеве их не получите.

А чтобы у русскоговорящих не оставалось никаких сомнений, им прямо указывают дорогу: «Лучше бы вы, руководствуясь свoeй нездоровой любовью к России, попросили у Януковича денег на авиабилет в Москву» (из материалов Интернета, опубликованных в газете «Голос Донбасса», 19.11.2004).

Россию обвиняют во всевозможных преступлениях. Еще не совершенных: Москва готова «простимулировать и срежиссировать» «раскол страны» (там же). И совершённых десятилетия назад. По всем газетам прошли публикации к Дню памяти так называемого «голодомора». Для того чтобы искусственно актуализировать тему, некоторые журналисты кощунственно сдвигали даты, говоря — в 2004-м — о семидесятилетней годовщине голода 1932–1933 годов.

Газетчики подчеркивали — то был целенаправленный террор русской власти против украинского народа. «Цель была: стереть с карты мира Украину как землю, населенную отдельным народом с четким национальным сознанием» («День», 27.11.2004). Любопытно, что автор берет в свидетели ф а ш и с т а — консула итальянского посольства в Москве. Тот якобы писал в Рим в 1933 году: «Современное несчастье вызовет собой колонизацию, преимущественно русскую, Украины. Оно изменит ее этнографический характер. И, возможно, в очень близком будущем нельзя будет больше говорить об Украине, ни об украинском народе, ни тем самым об украинской проблеме, потому что Украина в действительности cтанет русским краем» (там же).

Солидаризируясь с посланцем Муссолини, автор забывает о том, что именно у фашистов были планы колонизации Украины. А в составе Союза Украинская ССР — худо ли, бедно — просуществовала до 1991 года, имея свое правительство, развивая экономику, культуру да еще получив в качестве подарка Крым.

В печати называли колоссальные цифры потерь как от «голодомора», так и вообще от русской власти. Первые оценивались в 10 млн, вторые — в 30: «За 70 рокiв в УкраЇнi було знищено 28–30 мiльйонiв чоловiк» («Сельские вести», 30.11.2004).

Не правда ли, кулаки сжимаются, когда узнаёшь, сколько народу извели «клятые москали»! 30 млн — более половины сегодняшнего населения «незалежной». Однако поступим с этими данными так же, как мы поступили с другими утверждениями, муссировавшимися в «оранжевой» прессе: проверим их.

Вычленим эпизод с «голодомором». Во-первых, потому, что именно на него делали особый упор авторы исторических публикаций. Во-вторых, потому, что утверждения, связанные с ним, не так сложно проверить: трагедия произошла между 1926 и 1939 годами, когда в СССР проводили переписи населения.

В 1926 году на Украине проживало 29 млн человек (здесь и далее сведения приведены по первому изданию Большой советской энциклопедии). Минусуем 10 млн жертв, остается 19 млн. Таким должно было быть население республики в 1939 году (плюс естественный прирост). Но перепись того года дает совсем другую цифру — 30 960 000. Подчеркну особо — население присоединенной в том же году Западной Украины не учитывалось.

Если взять за исходную точку 19 млн, прирост должен был составлять 35,5 %. Показатель фантастический! Разве что придется признать, что большевики создали на Украине поистине райские условия: живите и размножайтесь!

На самом деле средний прирост по Союзу равнялся 15 %. На Украине он был существенно ниже — 6,5 %. Почему он отставал от общесоюзного — другой вопрос. Скорее всего это результат наложения ряда факторов, где репрессии и голод занимали не последнее место.

Но и не первое — на те же годы приходится проведение ускоренной индустриализации; промышленность смещалась на Восток, а за ней устремлялось мобильное население. Голод на Украине, несомненно, способствовал этому. Из всех республик за Урал с 1926 по 1939 годы переселилось более 3 млн человек. Еще 5 млн оттянули на себя крупнейшие промышленные центры — Москва с областью, Ленинград, Горький.

Найдутся националисты, которые тут же переквалифицируют обвинение: Россия выкачивала из Украины людские ресурсы! Но «перемена мест» была, как правило, добровольной — переселенцы рассчитывали улучшить условия жизни. Причем этот процесс затрагивал не только Украину, но в первую очередь саму Россию. Население УССР по крайней мере р о с л о, хотя и медленнее, чем в целом по Союзу. А в Центральной России оно с о к р а щ а л о с ь: «Общее число жителей в Рязанской, Орловской, Воронежской, Тамбовской, Пензенской, Куйбышевской, Калининской, Смоленской, Ярославской и Вологодской областях и Мордовской АССР с 1926 по 1939 г. уменьшилось на 5,5 млн человек» (Большая советская энциклопедия, том «Союз Советских Социалистических Республик», М., 1947).

Не рискну и далее утомлять читателей статистикой. Полагаю, и приведенных данных достаточно, чтобы понять: украинские националисты чудовищно завышают потери, связанные с «голодомором». Разумеется, это ни в коем случае не уменьшает значимости трагедии. Но ставит под сомнение добросовестность тех, кто хотел в о с п о л ь з о в а т ь с я ею для разжигания розни между украинцами и русскими, а заодно и заставляет усомниться в их патриотизме: человек, любящий свой народ, не станет произвольно сокращать его численность даже на бумаге…

Впрочем, сколько р а ц и о н а л ь н ы х аргументов ни приводи, э м о ц и о н а л ь н ы й осадок от антирусской кампании останется. Души, зараженные ненавистью, еще долго будут нуждаться в исцелении.

Скажу и о потере, для меня особенно мучительной. Я бы назвал ее утратой исторических святынь.

Помню первое впечатление от Киева. Широко раскинувшаяся на приднепровских кручах Лавра, затаившийся под горой, сплошь заросшей сиренями, Выдубецкий монастырь, могучие стены Золотых ворот, царственная державность Святой Софии — все рождало р а д о с т ь у з н а в а н и я. Будто возвратился на давно оставленную родину, чьи смутные образы всегда хранил в душе.

Позднее я узнал, что схожие чувства испытывали многие русские люди при взгляде на Киев. Об этом еще в первой половине XIX столетия писал современник и друг Пушкина Андрей Муравьев: «…Что-то невыразимо близкое сердцу влекло меня к нему; ибо каждая из долин Киевских… запечатлена при своем устьи каким-либо воспоминанием; везде встречается он, наш славный Тибр (Днепр. — А. К.), как некий давний друг, или пестун первых дней юности» (М у р а в ь е в А. Н. Путешествие по святым местам русским. Репринтное воспроизведение издания 1846 года. М., 1990).

Иностранцы, вопящие о попытках Москвы включить Украину в сферу своего влияния, не понимают этих чувств, так как не знают нашей истории. Россия связана с Украиной не дружбой Путина с Кучмой или Януковичем, и даже не тремя с половиной веками, прошедшими со времен Переяславской Рады, а всем тысячелетием своего существования как государства, ибо не откуда-нибудь, а из Киева «пошла есть Земля Русская».

Память об этом истоке сохраняли переселенцы ХII и последующих веков, нарекавшие города и реки Северо-Востока дорогими их сердцу названиями Киевской Руси. Так, в междуречье Оки и Волги, ставшем второй колыбелью нашей государственности, появились Галич, Переяславль, Звенигород, заструилась по владимирским кручам речка с именем легендарной киевской княжны — Лыбядь. Даже в расположении городов Центральной России — обязательно на крутом берегу, с широким подолом, с храмом Успения (как в Печерской обители) — зримо присутствует тоска самой русской земли по киевскому первообразу.

С чем сравнить эти чувства, чтобы иноземный наблюдатель получил хотя бы приблизительное представление о них? С отношением американцев к бывшей метрополии? Между прочим, никто не оспаривает «особых отношений» Соединенных Штатов и Великобритании, официально провозглашенных в середине минувшего века. Они стали основой стабильности Западной Европы. Почему же нам не дают установить братский союз с Малой, то есть к о р е н н о й (по византийской терминологии) Россией? Чтобы не допустить стабильности Европы Восточной?

Впрочем, сопоставление с Америкой чересчур политизировано. Киев для Москвы не просто стратегический союзник. Наши чувства глубже, трепетнее. «Место сие должно быть священно для каждого Русского», — обобщил их А. Муравьев.

Наверное, в глубокой древности так же взирали на Иерусалим первые крестоносцы. Неужели в их стремлении к Святой земле следует видеть только политическую и финансовую корысть? Разве низменные чувства одушевляли Людовика Святого, Ричарда Львиное Сердце, Готфрида, смиренно отказавшегося от иерусалимской короны, но принявшего титул заступника Гроба Господня?

Изданная недавно под эгидой Евросоюза «История Европы» политкорректно отмежевывается от крестоносцев, но я убежден — современные европейцы, несмотря на предписанную толерантность, хранят в душе благоговейную память об этих героях и их благородном порыве. Так пусть же они сверятся с этой памятью, когда в очередной раз примутся рассуждать о «кознях Москвы».

А мы, если уж упомянули об Иерусалиме, вспомним о том, что предыдущее фронтальное столкновение России с Западом связано с этим городом. Крымской войне предшествовал спор о ключах от Иерусалимских святынь, инспирированный французскими католиками.

Как характерно, как знаменательно — Европа объединяется против России тогда, когда мы ищем пути к нашим древним святыням. И не пытайтесь убедить меня, что всё сводится к прагматике! Какая выгода побуждала Сардинию присоединиться в 1855 году к англо-французскому союзу? Какую практическую цель преследовала Голландия, возглавившая в 2004-м европейское противодействие России? Это межцивилизационная борьба в чистом виде — цивилизации воюют из-за святынь.

Недалеким материалистам в Кремле такая постановка проблемы наверняка покажется отвлеченной. Пусть прислушаются к тому, что говорит сам Запад. В частности, один из наиболее красноречивых его проповедников — немецкий политолог Александр Рap. «Запад требует от России принятия общеевропейской системы ценностей… Перед Россией стоит выбор — либо она действует по европейскому образцу — тогда она постепенно интегрируется в общеевропейский дом, либо она строит собственную цивилизацию… становясь при этом для ЕС чем-то вроде Китая» («Независимая газета», 25.01.2005).

Несчастна страна, потерпевшая поражение. Но вдвойне несчастна та, что не способна извлечь из него уроков. После Крымской войны Россия провела реформу армии, начала строить железные дороги и — что не менее важно — без сантиментов и самообмана определила свою позицию по отношению к Европе в гениальной работе Николая Данилевского. А какие меры приняты сегодня?

Руководители России, с которой Запад все чаще говорит языком ультиматумов, отчаянно пытаются делать вид, будто ничего плохого не происходит. Разве что политики второго ряда, например председатель Комитета Госдумы по международным делам К. Косачев, отваживаются признать, что украинский кризис столкнул Россию не с отдельными западными державами, а с совокупным Западом. «Коллективный Запад начинает извлекать немалые дивиденды из „плохой“ России, выступающей в роли „защитницы авторитарных и коррумпированных режимов“. По формуле: „Не получается демократизировать, будем демонизировать“. Плюсы от этой линии для ЕС и США очевидны: а) объединение обеспокоенного внутренними противоречиями Запада на почве „общего врага“; б) возможность активной игры на постсоветском пространстве уже без оглядки на Россию; в) подрыв всех интеграционных проектов на постсоветском пространстве, не получивших одобрения Запада; г) ренессанс „демократического“ миссионерства (а то и мессианства)» («Независимая газета», 28.12.2004).

Но что же предлагает российский политик? «…Нужно реальное сближение, причем инициатором должна выступать Россия». Опять идея «подстроиться под партнера». Но ведь не о танце же речь! Мы видели, ч т о требует Запад: ни много ни мало — отказаться от собственного проекта развития. От своей истории. От собственной души. Примечательно, что эти требования совпали с украинским кризисом. Отказ от Украины, в известном смысле, и означает отказ от русской истории, от нашей соборной славянской души.

Могут сказать: но конфронтация с объединенным Западом еще страшнее! Согласен — следует стараться избегать конфронтации. И хотя сейчас инициатива не в наших руках: навяжут борьбу — придется бороться, все усилия в этом направлении необходимо предпринимать. Но не отдавать душу, не отказываться от идентичности. Без души что человек, что государство — живой мертвец.

Но как совместить неуступчивость и миролюбие? Возможно ли? Отчего же нет? Рар опрометчиво ссылается на опыт Китая. Западному проповеднику не следовало напоминать о нем, а тем более пугать нас его примером. Китай — наиболее динамично развивающаяся держава мира. Кстати, куда более интегрированная в западную систему, чем Россия.

И в то же время Поднебесная в полной мере сохраняет свою идентичность. Более того, Пекин рассчитывает, что экономическое развитие позволит укрепить ее, превратить XXI век в «век Китая».

Почему бы России не последовать этому примеру? Скажу больше: верность своим ценностям и святыням сделала бы ее привлекательной для партнеров и в п р а к т и ч е с к о м плане. Для Украины прежде всего.

Известный политолог В. Никонов проницательно подметил: «…Сделала ли Украина геополитический выбор: Россия или Запад. На мой взгляд, ответ на этот вопрос просто невозможен. Потому что выбор не сделала еще сама Россия (здесь и далее выделено мною. — А. К.). Мы до сих пор еще как бы мечемся между тем, являемся ли мы особой цивилизацией, либо мы движемся в Европу, вливаемся в путь цивилизованных стран… Прежде чем мы не ответим сами на этот вопрос, нельзя требовать ответа от Украины» («Независимая газета», 25.04.2001).

Прошло более трех лет. И что же предлагают политтехнологи, посланные Кремлем на Украину, чтобы обеспечить выбор в пользу России? Даже после того как «оранжевая революция» победила, С. Марков в познеровских «Временах» твердил: «Выход — внутренняя европеизация» («Времена», ОРТ. 28.11.2004). Имелись в виду и Украина, и сама Россия. Учитывая то, что С. Марков фактически возглавлял команду кремлевских политтехнологов в Киеве, эта рекомендация может рассматриваться чуть ли не как официальная.

Раз уж м о с к о в с к и е аналитики предписывают Украине е в р о п е и з а ц и ю, то стоит ли удивляться, что страна сломя голову ринулась в Европу. И почему, спрашивается, она должна была дожидаться Россию?

Если бы мы в своей пропаганде (а главное — в реальной политике!) делали упор на с л а в я н с к о е б р а т с т в о — общую историю, общие святыни, общую экономику, — мы могли бы упрекнуть украинцев: что же вы братьев не подождали! А коль скоро обе страны всего лишь кандидаты на вступление в Европейский дом, вполне естественно, что одна из них попыталась воспользоваться преимуществами раннего старта…

Признаем: если мы не братья, то конкуренты. Те же самые факторы, которые могли бы работать на соединение, в этом случае начинают работать на разъединение. Общая экономика? Но это значит, что и структура экспорта у нас одна и та же — металлопрокат, минеральные удобрения. Следовательно, одна страна будет пытаться вытеснить другую с западных рынков. Общая история? Но если мы наперегонки устремились на Запад, то кто-то должен доказать, что он ближе, роднее Европе.

Могут спросить: а так ли уж много факторов нас объединяет? Может, мы и впрямь не столько братья, сколько конкуренты? Отвечу: сегодня мы действительно соперничаем. Но всего 60 лет назад наши народы совместно одержали победу в величайшей битве в истории человечества. Уже одна только память об этом триумфе могла бы стать мощнейшим фактором единства.

Но тут придется сказать о нашем отношении к собственному прошлому. «Демократическая» Россия объявила ему настоящую войну. Каждый день газеты и ТВ объясняют, что наша история (прежде всего советская, но и русская тоже) — это череда бессмысленного насилия и экономических катастроф. Именитые юбиляры, получившие известность в советскую эпоху, охотно повествуют о том, как их преследовали в СССР. Откуда же ордена, премии, звания «народных»?!

А вот и общая концепция (беру навскидку высказывание известного шоумена Д. Быкова — мы вместе отвечали на одну анкету, и наши высказывания оказались рядом): «Страна ходит по кругу седьмой век кряду, то есть столько, сколько существует. В процессе этого круговращения она центробежным образом теряет территории, людей, честь, совесть, самоидентификацию. На нынешнем этапе России предстоит либо быстро уничтожить свою нынешнюю государственность (путем революции и последующего неизбежного распада), либо медленно гнить с нею, пока окончательно не разложится все живое» (Zvezda.ru).

Не правда ли — какая привлекательная перспектива? Странно, что украинцев она почему-то не вдохновила…

Мы говорили о Великой Победе. А ведь не где-нибудь — в московской печати один из «демократов» первой волны Гавриил Попов опубликовал — к юбилею! — статью, где советская армия представлена сбродом мародеров и насильников. Самая многотиражная газета столицы поместила ее под претенциозной шапкой «1941–1945. Правду, только правду, всю правду» («МК», 07.02.2005).

К чести читателей, они откликнулись на эту гнусность шквалом гневных писем. И с проницательностью, не свойственной нашим политикам, связали подобные публикации с киевским поражением: «…Если мы будем так неосторожно ругать себя, то все кончится тем, что я прочел на „форуме“, посвященном недавним высказываниям Вайры Вике Фрейберги о российских ветеранах: „Храбрые балтийские братья! Гоните вон из вашей великой страны этих русских! Как мы их выгнали от нас с Украины“» («МК», 18.02.2005).

Пора опамятоваться!

Если мы станем гордиться своей историей, то и другие не посмеют отзываться о ней с презрением. Американцы заставили весь мир ставить знак равенства между Свободой и первой поправкой к Конституции Соединенных Штатов. А мы защищали свободу не канцелярскими поправками — оружием, освободив Европу от нашествия Наполеона и от диктата Гитлера.

Если мы будем с уважением относиться к своему государству, простершемуся от океана до океана, то и недруги поостерегутся задевать его.

Если мы будем любить свой народ, о котором даже недоброжелатели отзывались с восхищением, то и другие народы придут к нам за советом и помощью.

И, разумеется, ни на минуту не забывать о нынешнем дне, о благополучии сегодняшней России! Мудрено ожидать, что те же украинцы потянутся к нам, если пенсии у них больше, оплата ЖКХ — ниже, а льготы никто и не думает отменять. Теперь, глядя по телевизору, как мытарят стариков «москали», соседи, поди, крестятся, приговаривая: «Хорошо, что не пошли вместе с Россией, сейчас бы и у нас то же было».

Как можно рассчитывать привлечь дальних, унижая, отбирая последнее у ближних? Не сумев решить социальные проблемы, Путин отвратил от России сопредельные народы. А заодно столкнулся с серьезными проблемами внутри страны.

Об этом в следующей части.

Автор выражает признательность депутатам Верховной Рады В. Мироненко и П. Толочко, председателю Славянского комитета Украины Н. Лавриненко, народному депутату 2-го созыва П. Степанову, д. э. н. А. Радзиевскому, к. т. н. В. Илларионову, политологу В. Юлину, члену СП Украины Е. Лаврентьевой и всем украинским друзьям, оказавшим помощь в сборе материала.

(Продолжение следует)