Познакомиться с вином бордо ( Вина бордо — это общее название, оно объединяет тысячи марок, каждая из которых обладает своим неповторимым оттенком вкуса, аромата, цвета. В Бордо пять «великих семей» вин — Медок и Грав; белые сладкие вина Сотерна; Сент-Эмильон, Помероль и Фронсак; белые сухие Грав, Антр-де-Мер и Кот-де-Блэ; Бордо и Бордо-де-Кот. (Примеч. авт.)) именно в шато Сутар мне порекомендовали в городском музее виноделия. Это хозяйство типично для здешней округи, где средняя площадь виноградников пять гектаров. Расположенный в 35 километрах к востоку от Бордо, Сент-Эмильон является столицей очень древних виноградников, возникновение которых относится к галло-римской эпохе. Говорят, что небезызвестный римский поэт Озон сам-то больше гордился своими виноградниками, чем собственными виршами.

Коммуна Сент-Эмильон была создана по уставу английского короля Иоанна Безземельного 8 июля 1199 года. Сегодняшний Сент-Эмильон — средневековый город-музей, живущий, однако, полнокровной жизнью. С высоты королевского замка выборные «добрые люди» — жюрады — каждый год, облачившись в красные мантии, провозглашают время сбора урожая, как делали это восемь веков назад.

Двухэтажное здание XVIII века, сложенное из серого камня, представляет собой каре, одна из сторон которого — винный завод. Хозяин, граф Сутар, отворил высокие дубовые ворота, и, спустившись по ступенькам, мы попали в темное, дохнувшее холодом высокое помещение с каменным полом. Сразу бросились в глаза четыре огромные цилиндрические емкости из нержавеющей стали со стеклянными окошечками.

— Этим новинкам, — рассказывает хозяин, — три года. Раньше были деревянные чаны. В них разливают выдавленный сок. Здесь, подогретый до температуры 25—30 градусов, он бродит, после чего переливается в дубовые бочки. Баки сейчас пусты — ждут нового урожая; сбор жюрады назначили в этом году поздно, на начало октября. Обычно он проводится в сентябре. Известен исключительный по вкусу вина 1893 год, когда виноград собирали в августе.

В следующем зале ряды дубовых бочек с вином разных урожаев. Прежде чем разлить по бутылям, его выдерживают здесь не менее двух лет. У бондарного ремесла от века три святых-покровителя. И все же оно умирает. Даже здесь, в Жиронде, традиционном винодельческом районе, оно исчезает, вытесненное полуиндустриальным производством бочек.

— Однако, — говорит Сутар, — можно еще найти людей, работающих бочки вручную. Мастера эти не местные, они приезжают из Португалии.

В углу темного зала стояли картонные гофрированные ящики с этикетками: «Шато Сутар Сент-Эмильон, 1973 год».

Граф достал несколько бутылок. Из мрака подземелья свечи вырывали только самое близкое к нам пространство, и вино было густого темно-красного цвета. Вспоминаю «официальные» характеристики вин Сент-Эмильона. «В первые годы они должны иметь темный цвет, сверкающий и бархатистый, после пяти месяцев выдержки в бутылках приобретают изысканность вкуса. Благодаря наличию в почве железа, старые вина цвета топаза, молодые — рубина».

Холодное вино имело очень приятный, чуть горьковатый, как ему и положено, вкус. Какое это вино — нервное, молчаливое, элегантное, большое, тонкое, круглое, кричащее? — я пытаюсь припомнить все определения, даваемые здесь винам знатоками, убежденными, что вино — это живой организм.

Сутар охотно сообщил, что пять гектаров его виноградников дают в среднем по сорок гектолитров вина с гектара. На период сбора и обработки урожая он нанимает на сорок дней тридцать сезонных рабочих. На постоянной же службе находятся всего четыре человека — две супружеские пары, которые живут здесь же, в усадьбе. Это совсем немного, если учесть, что возделывание виноградников требует постоянных больших затрат труда: четыре пахоты в год, рытье ям или углублений для подсадок молодых растений (на замену старым), глубокая вспашка для больших посадок, подвязывание виноградных лоз к шпалерам и подрезка усов винограда, опрыскивание купоросом, обработка серой...

— Законы рынка суровы, — сетует граф. — Соседи-конкуренты пристально следят, чтобы никто в других шато не получил нечаянной прибыли. Скажем, если урожай превысит 42 гектолитра с гектара, вино, изготовленное из излишков, будет считаться «незаконнорожденным»... А это бросает тень на всю марку, падает престиж, не говоря о цене...

Я вышел из замка за железную ограду сада. Виноградники начинались сразу за воротами и тянулись до горизонта. Высокие, почти в человеческий рост, стебли с мелкими, но уже темнеющими ягодами в тугих гроздьях. Воздух был теплым, сентябрьское солнце клонилось к закату, и легкий ветерок гнал рябь зеленых волн вверх по холму, нарушая тишину шелестом листьев; вдали, в купах деревьев, виднелись другие шато.

Лохматый пес выбежал на тропинку. Немолодые мужчины и женщины с усталыми, осунувшимися лицами медленно шли вдоль шпалер, закинув на плечи мотыги. Шли виноградари Сент-Эмильона, люди, создавшие своими руками и этот чудесный вид с холма, и всемирную славу бордо, и благополучие графа Сутара. Почему так решительно непохожи они на виденных мною во многих ярких журналах радостных крестьян, весело несущих тяжелые корзины с виноградом?

Всякие впечатления, вероятно, должны накопиться в сознании до какой-то точки, когда неизбежно возникнут вопросы: а почему это, собственно, именно так, а не иначе?

«Винные» впечатления во Франции начинают набираться независимо от вашего желания уже с первого дня приезда в эту страну, где в виноделии и виноградарстве занято три миллиона человек — около десяти процентов всего работающего населения.

В ресторане старинной гостиницы «Ля Миди», в городке Андай на берегу Бискайского залива, официант спросил:

— Мсье, вэн, жю, кока-кола?

— Жю, — ответил я.

Это означало, что я предпочитаю сок.

За свою оплошность я был наказан уже через минуту. Перед моим соседом, сказавшим «вэн», появилась добрая бутыль с содержимым густого бордового цвета. Мне же принесли сосуд, который своим видом, а главное, размером смахивал на флакон дорогих духов. Строгие черные глаза официанта не оставляли надежды на то, что это милая шутка, что следом я получу сок в достаточном количестве. «Флакона» хватило на один глоток, отчего пить захотелось еще больше. В этот момент в мой фужер брызнула бордовая струя: сосед по столу пришел на помощь. Я глотнул вина и ощутил терпкий кисловатый вкус, а аромат блюд стал еще резче и острее...

Впечатления первого дня и встреча с виноградарями шато Сутар не дали ответа на возникший вопрос: почему здесь все пьют вино и почему здесь отличное натуральное виноградное вино дешевле сока и кока-колы?

Первому обстоятельству во многом способствует то, что Франция с ее смешанным атлантическим, средиземноморским и континентальным климатом располагает лучшими в мире природными условиями для выращивания винограда. Естественно, что здесь широчайшее разнообразие сортов вин высочайшего качества, что вино — национальный напиток, что французы поглощают его больше, чем любая другая нация, — около трети литра в день на одного жителя, считая и детей.

Но на капиталистическом рынке вино — продукт, ничем не отличающийся от всех других, несмотря на ореол легкомыслия, которым окружают его патриоты виноделия и гурманы. И законы конкуренции действуют точно так же, как при производстве автомобилей.

...Поведали мне об этом в Бордо местные журналисты.

Отсутствие в сельских районах постоянного заработка в течение большей части года приводит к тому, что многие жители, особенно молодежь, отчаявшись, уходят в поисках работы в города, где на сегодняшний день зарегистрировано более полутора миллионов безработных.

Великий винодел Франция ввозит вина больше, чем экспортирует! Так называемые расхожие вина (в большом количестве производимые в средиземноморских странах, особенно в Алжире) продаются по низким ценам для внутреннего потребления. И поскольку потребности в качественных винах все больше возрастают, а Национальный институт местных вин устанавливает раздражающие виноделов ограничения, то у некоторых алчных и неразборчивых в средствах дельцов возникает соблазн «растянуть» вина дорогих марок добавлением более дешевых импортируемых или даже составлением смесей из кислот, глицерина, сахара и воды.

Совсем недавно разразились скандалы, вызванные судом над двенадцатью главными виноторговцами Бордо по обвинению в подделке, и сразу последовало частичное сужение французского винного рынка. Многие иностранные покупатели отказались от сделок, значительная часть урожая 1972 года осталась непроданной, а большой, но неровный урожай 1973 года заставил купцов говорить об «озере» европейского вина, которое разольется вследствие сильного понижения цен.

Но, пожалуй, главная опасность для французских виноделов таится в подрыве конкурентоспособности их продукции виноделами из других стран Средиземноморья. В первую очередь это Италия, находящаяся с Францией в одной упряжке «Общего рынка». Постоянные конфликты между этими странами в споре по вопросу о поставках вин настолько серьезны, что получили название «винной войны».

Закупая в Италии в погоне за прибылями более дешевые вина, французские оптовики ставят виноделов в критическое положение. Закупочные цены низки, а стоимость производства выросла на 40 процентов только за три года — и вот разорились шесть тысяч виноградарей в департаменте Гар, десять тысяч крестьянских хозяйств в департаменте Эро.

Приспособление французского виноделия к политике «Общего рынка» привело к тому, что виноградные плантации было решено ежегодно сокращать на две тысячи гектаров, а новые посадки временно запретить. Это вызвало справедливое недовольство и протесты крестьян, особенно на юге Франции.

Наиболее решительно настроенные из виноделов учатся обращению с пистолетами и винтовками, готовясь к серьезному противоборству, если их интересы не будут приняты во внимание. Угрожая прибегнуть к вооруженным действиям, виноделы тем временем в знак протеста против импорта вин приводили в негодность железнодорожные линии, блокировали порты и дороги на побережье Средиземного моря, выливали итальянское вино, привозимое в цистернах.

Сегодня французских виноделов ждут новые испытания: решается вопрос о принятии в «Общий рынок» Греции, Португалии и Испании — трех винодельческих стран, в которых рабочая сила, а следовательно, и вино значительно дешевле, чем во Франции. Я сам видел, что в приграничном испанском городке Ибардине вино продается вдвое дешевле, чем во Франции.

...Моя беседа с журналистами проходила в тихом уютном кафе в Бордо, куда, казалось, не долетало эхо залпов «винной войны». Но линия фронта этой «войны» проходила и здесь. На столе стояла бутылка темно-красного вина — одной из нескольких тысяч прекрасных марок бордо. С нее скатились несколько крупных капель и расплылись бурыми пятнами на белой салфетке. Как никогда явственно я вдруг понял, насколько похожи они на пятна крови.

А. Миловский