Виктор ЛАРИН

Художник Ю. СТОЛПОВСКАЯ

Я слушал дробь дождя в динамике. Рыжий Сателлит сидел у пульта, рядом. Я протянул руку и взял котенка. Кусочек пушистой шерсти да несколько тоненьких косточек спрятались в моих ладонях. Потом посадил котенка на колени.

Передо мной смутно вставал на обзорном экране склон холма, едва проступая сквозь завесу дождя. Все остальное в этом мире было недоступно зрению.

На экране дисплея бесстрастно проплывали слова:

АТМОСФЕРА — В НОРМЕ ПОЧВА — ФОН В ПРЕДЕЛАХ

МИКРООРГАНИЗМЫ — ПАТОГЕННЫЕ ОТСУТСТВУЮТ

ТОКСИНЫ — НЕ ОБНАРУЖЕНЫ

ТЕМПЕРАТУРА ЗА БОРТОМ — 293 К

«Не слишком ли все хорошо?» — подумал я, гладя котенка, а вслух сказал:

— Видишь, Сателлит, как нам повезло. Локатор «дает добро»!

Действительно, темная клякса туч на индикаторе бодро миновала место, где я посадил космочелнок.

Я осторожно снял с колен котенка и встал. Помедлив минуту, нажал кнопку «ИССЛЕДОВАТЕЛЬ НА ВЫХОДЕ» на автопередатчике, настроенном на частоту базового корабля. Это гораздо лучше, чем разводить высокопарный треп, подумал я о кнопке. Кивнул котенку:

— Не скучай…

В шлюзовом отсеке я включил бактерицидные лампы и «прожарился» словно цыпленок-гриль. Может быть, не излишне надеть скафандр, все-таки первый выход? Но я сразу отверг эту мысль. Натянул прямо поверх ботинок прорезиненные чулки с застежками и вышел наружу.

Теплый, но порывистый ветер расшвыривал лохмотья туч, давая дорогу солнцу. Оно было таким же ярким и веселым, как и на Земле. Правда, диск непривычно приплюснут, а так солнышко что надо! «Ах, до чего удачно мы повернули к этой планетной системе! — подумал я. — Замечательный мир получат колонисты!»

В шелковистой траве поблескивала вода, не успевшая просочиться в почву. Местами было залито по щиколотку. Но в прорезиненных чулках нипочем. Я шлепал прямо по лужам, и это доставляло мне неизъяснимое удовольствие. Мир с иголочки! И незанятый… Да, ради такого стоило отмахать уйму парсеков…

Мною овладело чувство настоящей эйфории. А может, так пьяняще действовал пропитанный озоном воздух? После тесных корабельных кают хотелось бегать и прыгать. Все-таки замечательно и хорошо, что не напялил скафандр!

Дальше по склону холма шли пышнолистые кустарники. В нос ударил сильный и стойкий запах — сосновый, смолистый, тягучий. Как странно! Я вожделенно уставился вверх. Затем стал бодро карабкаться на холм. Мне хотелось не столько осмотреть окрестности с высоты (для этого достаточно подняться на космочелноке), сколько оценить сам пейзаж. Глазами колониста.

Внезапно я остановился и поднял голову. Сплющенный солнечный шар безмолвно повис над долиной, роняя вниз странно колеблющиеся лучи. Я протер глаза и замер, прислушиваясь к поразившей меня тишине. Холм, кустарники, это опустевшее небо над головой — все, казалось, застыло в тревожном ожидании.

И тут меня охватило какое-то странное чувство. Будто рядом было что-то. И это «что-то» затаилось. Может, в кустарниках, может, даже за спиной у меня. Я резко обернулся.

Никого! Тем не менее я продолжал испытывать неприятное ощущение в затылке. Словно какое-то атавистическое предупреждение.

Я сел в оцепенении на землю, не в силах совладать с собой, почувствовал беспокойство, захотелось поскорее вырваться отсюда, бежать, но тут же попытался внушить себе, что это просто реакция, которая наступает в результате перевозбуждения. Неожиданно в редких просветах растений я увидел что-то пестрое, блестевшее. Пошел вперед. От яркого света зарябило в глазах. Я увидел небольшую полянку, на которой как-то очень странно, круговыми движениями, колыхалась трава. Я испугался: «Это не трава… Что-то хищное, вроде актиний…» — и замахнулся рукой. Извивающиеся стебли, казалось, вздрогнули и потянулись в мою сторону. Я кинулся назад, в кусты, но зацепился за что-то и рухнул на колючие и упругие ветви. Вскочил, как подброшенный, вновь выглянул на полянку. Никакого движения! Мне показалось, что трава очень похожа на вздыбленную шерсть полузарывшегося в землю чудовища.

Вдруг волна ужаса накатилась на меня. Я представил, что внутри холма обретается исполинская тварь, вроде уэллсовского мегатерия. И я поспешил прочь от проклятой поляны. Побежал со всех ног вниз — к серебристому шарику космочелнока…

«…Господи, что это было? — размышлял я, держась за голову. — Ну конечно, это галлюцинация! А что же еще? Надышался наркотической пыльцы с какого-нибудь растения…»

Мне не сиделось на месте, я принялся шагать по тесной рубке из угла в угол. Зажужжал зуммер — это анализатор закончил работу: следов алкалоида в моей крови не обнаружено. Оставалось предположить наведенную галлюцинацию.

Там, на холме, за мной следил (охотился?!) неведомый хищник, обладавший очень мощной биоэнергетикой… Нет, чепуха! Мои «электронные шмели», носившиеся повсюду, давно бы предупредили о существовании таких крупных животных.

В принципе можно считать, что сухопутная фауна планеты — вполне мирная мелочь, живущая, кстати, в удивительном согласии. Действительно, если верить наблюдениям все тех же «шмелей», здешние тварюшки были по отношению друг к другу симбионтами. Здесь каждый заботился о каждом. Настоящая идиллия, а не борьба за выживание видов!

Я остановился над сидящим на полу котенком.

— Ну и дела, Сателлит!

Котенок встал, потянулся и, цепляясь коготками, взобрался по комбинезону мне на плечо. Заискивающе потершись о мое ухо, он громко замурлыкал.

— Киса… Кисуля… Талисманчик! — гладил я его.

Планеторазведчики вообще нередко берут с собой в полеты кошку — талисман удачи. Полагаю, дело тут не только в суеверии пилотов. Например, у меня кошка снимает нервное напряжение лучше всяких транквилизаторов.

Я так и не решился сообщить на корабль о своих сомнениях. Сказал, что хотел бы провести еще пару вылазок, причину назвал самую пустячную. Судя по всему, на корабле решили, что мне просто захотелось лишний раз погулять по симпатичной планете. Что ж, пусть думают так.

…Итак, всю первую половину следующего дня я бродил по склонам холма, но не нашел ничего, что привлекло бы мое внимание. На мне был скафандр, в котором я здорово потел.

День выдался жаркий. На аметистовом небе — ни облачка. Голова у меня была до того мокрая, что в конце концов я не выдержал. Стал отстегивать шлем.

Фу-у-у… Прометаллизированная прозрачная полусфера упала на траву.

Тыльной стороной перчатки я утер лоб, и тут это случилось. Неожиданно солнце побагровело, и веселый мир вдруг быстро и явственно померк, приобрел тревожный оттенок.

Я оглянулся вокруг. И не узнал места. Куда подевалась листва растений? Где я вообще?! Черные засохшие кусты на голом склоне, старые-престарые, все они уродливо искривлены: сучья словно сведенные судорогой пальцы. И эти пальцы явственно тянутся ко мне! Какие-то разверстые пасти замаячили со всех сторон — картина в духе Босха. Я с хриплым воплем побежал, а позади раздался такой шум, словно с холма катился ураган.

Я чуть не расколотил на части анализатор, когда эта экспресс-бестия безапелляционно выдала:

АЛКАЛОИДОСОДЕРЖАЩИЕ СПОРЫ ОТСУТСТВУЮТ

Таков был результат исследования мазка с ткани скафандра. Ничего не нашла машина и в пробах воздуха, взятых мною на холме. Никаких психотропных примесей!

Я погладил Сателлита, сидевшего на пульте и наблюдавшего, как мелькают цифры на экране дисплея.

— Киска, я — псих?.. Правильно. Шизоида на сто парсеков не подпустят к планеторазведке… Итак, делаем вывод.

Синдром страха возник на этот раз, когда я снял шлем. А значит, вопреки заверениям этого болвана, — я с презрением кивнул на шкаф экспресс-анализатора, — дышать тут нужно все-таки в тряпочку. Грустный факт, согласен. Но завтра мы сделаем вот что…

Утром я собрал всю свою жужжащую рать в один рой и под ее прикрытием двинулся в направлении зловещего холма.

Шел к месту, где остался шлем скафандра. День снова выдался чудесным. Я бодро шагал в кислородной маске, а надо мной золотистым вихрем кружили сотни «электронных шмелей»; крохотный шарик-приемник в ухе издавал стрекотание и писк. Обычный фон. Ничего подозрительного. От приемника тянулась тонкая нитка провода, плоская коробочка микрокомпьютера висела на поясе. Я мобилизовал все, что было в моем распоряжении. Многоглазым великаном Аргусом — вот кем я был сейчас!

Что-то блеснуло в кустарнике… шлем? Пошел в ту сторону. Внезапно меня охватил невообразимый ужас. Казалось, что теряю сознание: я почувствовал, как ЭТО снова вошло в меня, минуя маску.

Лабораторная кювета стояла на полу около пульта. В кювете был песок для Сателлита. Котенок аккуратно нагребал свой курганчик. Сидя за пультом, я размышлял. Получалось, что анализатор не ошибся: не было никакого наркотика или психотропа. История с гермошлемом могла навести на мысль об отравлении, но все было иначе. Как же я сразу не сообразил этого? Ведь материал, из которого изготовлен шлем, содержит армирующие молекулы металла. И когда я снял непрозрачный для биополя колпак…

Я вытащил носовой платок и отер лоб. Потянулся к клавиатуре компьютера. Графики на экране — их было три — имели явное сходство: относительно ровная «пила», всплеск и затем постепенное затухание до исходного уровня.

Так-так-так… Вот тут меня и «били по голове»! Я почти с удовлетворением разглядывал взметнувшиеся пики напряженности биополя. Моя летающая микрорать все зафиксировала…

— И знаешь, что самое любопытное. Сателлит? — так мне было легче размышлять — вслух… — Здешняя биота вначале ко мне еще присматривалась: что за «чудо» бродит по их планете? Зато второй раз зверюшки «стукнули» меня своим биополем, едва я сбросил шлем! Гм… экран психоэнергии…

Я задумался. А ведь это выход: шапочка с металлической сеткой, а? «Шапка-невидимка»! Да… Но если, не дай бог, потеряешь, унесет ветром? Ей-ей, для колонистов не годится… И все-таки, чем вызвана столь яркая ксенофобия? Мое биополе не нравится несчастным землеройкам и лягушкам?

Но почему? Ведь я не хищник какой-нибудь. Мне казалось, что разгадка где-то на поверхности, стоит ковырнуть.

Котенок замяукал. Я поднялся и налил в блюдце витаминизированного молока.

И тут, как это нередко бывает в жизни, меня словно толкнуло. Симбиоз! Ну конечно! Это главная особенность здешней живности… Так, что следует из этого? Очень многое, ответил я себе. Отторжение выпавших из биосистем одиночек. Одинок? Значит, нежизнеспособен — с обрыва его! Естественный отбор в чистом виде.

Я почувствовал приближение какой-то мысли. Мало-помалу она захватывала меня все сильней, полусумасшедшая идейка. А что, если… Присев на корточки, я почесал за ухом котенка.

— Придется, киска, поучаствовать в опасном эксперименте, — сказал я. Осторожно взяв котенка на руки, я шагнул к шлюзовому отсеку.

Сплюснутое солнце стояло высоко, от ярких, теплых лучей Сателлит блаженно жмурился, лежа на моей руке. Осторожно ступая по траве, я прошел еще сто, сто пятьдесят метров вперед, остановился. Тотчас из-под ботинка выскочил яркий зверек, похожий на чешуйчатую еловую шишку, и беззвучно нырнул в какую-то норку.

«Уж не экстрасенсов ли своих поднимать побежал?» — мелькнуло у меня в голове.

Действительно, что-то зашуршало в траве. У меня заколотилось сердце… Нет, кажется, все в порядке! Никто нас не гипнотизирует — неужели все-таки приняли?

— Значит, мир, ребята? — спросил я вслух и засмеялся: — Вот и отлично! Так и передам на Землю: берите с собой в дорогу четверолапого друга!

…Уже спустя час мы были в космосе. Сидя на пульте, котенок с детским любопытством взирал на сверкающие скопища на обзорном экране. Я же уткнулся взглядом в листок рапорта. Записи в нем делаются от руки, уж такая традиция. Все графы, кроме одной, я аккуратно заполнил. Осталась последняя: «Особые рекомендации по отбору колонистов».

— Суконные души… — ворчал я, кусая ручку.

* * *