Как свидетельствует запись дежурного, оно появилось за минуту до взрыва над четвертым реактором Чернобыльской АЭС.

26 апреля 1986 года во втором часу ночи дежурный оператор в зале реактора почувствовал сильную вибрацию и увидел странное свечение воздуха. Затем зашатались стены и пол пошел ходуном. Это последнее, что успел он зафиксировать в рабочем журнале. В 1 час 23 минуты и 40 секунд на Чернобыльской атомной электростанции грохнул взрыв…

О том, что именно послужило его причиной, исписаны уже тома. Придуманы сотни версий, начиная от элементарного разгильдяйства дежурной смены и кончая вмешательством неких высших сил. Но одна версия долгое время почему-то оставалась незамеченной. И спасибо академику Михаилу Руденко, обратившему особое внимание именно на нее.

Странности на станции, по данным академика, начались задолго до взрыва. Оказывается, еще за год до трагических событий директор ЧАЭС Виктор Брюханов обратился в Институт физики Земли АН СССР с просьбой направить на станцию специалистов, которые помогли бы понять, почему перекашивается фундамент под агрегатами 4-го блока. Причем он не проседал, как это обычно бывает, а приподнимался, то есть почву под блоком как бы вспучивало.

Однако должного понимания «наверху» местные специалисты не получили. И в октябре 1985 года Брюханов снова обращается к вышестоящим инстанциям: «Продолжается сверхнормативное вертикальное смещение фундамента 4-го блока, просим направить специалистов…»

В середине апреля 1986 года была также отмечена усиливающаяся вибрация турбогенератора станции, вызванная перекосом фундаментов.

Наконец решение об остановке блока на планово-предупредительный ремонт было принято. Смена в ночь с 25 на 26 апреля занималась расхолаживанием реактора, то есть выведением его из рабочего состояния. И уж попутно исследователи решили провести и некоторые эксперименты. В частности, предполагалось выяснить, сколько будет вращаться турбогенератор по инерции в отключенном состоянии без подачи пара…

Начиная с 23 часов персонал наблюдал вибрации и сбои в системе управления реактором. Казалось бы, ничего страшного — ведь реактор работал уже на уровне 7 процентов от номинальной мощности. Но с окончательной остановкой блока все же опоздали — происходит та самая катастрофа, которая и «прославила» Чернобыль на все времена.

В момент трагедии на ЧАЭС находились 176 человек дежурного персонала; еще 268 человек работали на строительстве двух блоков по соседству — примерно в километре от 4-го блока.

Первыми на то, что в катастрофе виноват вовсе не персонал станции, указали геологи и геофизики. При обследовании геологических пластов они записали в своих отчетах: ЧАЭС базируется на разломе между двумя пластами, в сейсмически неустойчивом районе. Однако этот вывод был положен членами правительственной комиссии под сукно.

Далее научный сотрудник Института физики Земли Евгений Барковский, собрав все свидетельства очевидцев и сейсмические данные — в том числе и сейсмограммы, снятые военными на окружающих ЧАЭС спецобъектах, — пришел к заключению, что одной из главных причин катастрофы могло послужить землетрясение. Об этом прямо сказано в его докладной записке, направленной руководству своего института: «…Система защиты и управления 4-го блока была подавлена землетрясением».

Именно этим, а вовсе не «преступной халатностью» персонала объясняется трагедия.

Об этом также свидетельствует и «Заключение экспертизы комиссии о сейсмическом событии 26.04.86 года в районе ЧАЭС», датированное 22 февраля 1996 года и подписанное директором Института геофизики АН Украины В. Старостенко и гендиректором Института физики Земли РАН В. Страховым. В нем, в частности, говорится, что «тремя станциями комплексной сейсмологической экспедиции, дислоцированными в р-не Норьинска, Глушковичей и Подлубы, зарегистрировано сейсмическое событие, происходившее 26.04.86 года в 1 час 23 минуты 39 секунд местного времени. Анализ сейсмограмм, полученных на расстояниях 100–180 км от эпицентра, позволяет оценить масштаб этого события в 1,6–3,2 балла. Его эпицентр… совпадает с хронологией известных событий на ЧАЭС, содержащихся в Отчете МАГАТЭ за август 1986 года, и показывает, что первое событие (первый подземный толчок) произошло за 20 секунд до взрыва на станции»…

Но коли все это известно, почему тогда, в 1986 году, все списали на халатность дежурной смены? Да потому, что мертвые сраму не имут. В противном случае отвечать бы пришлось тем, что разрешил сооружить АЭС в сейсмически опасном месте, прямо над тектоническим разломом земной коры. Но те высокие чины нести ответственность не хотят и по сию пору…

Свидетельством тому может послужить хотя бы недавний пуск Ростовской АЭС, месторасположение которой мало чем отличается от ЧАЭС по сейсмическим особенностям района. Более того, анализ показал, что подавляющее большинство всех отечественных АЭС расположены в зоне геологических разломов, а значит, могут быть подвержены сейсмическим подвижкам.

Объясняется все весьма просто. Станции всегда старались возводить поблизости рек и прочих источников водоснабжения, необходимых для охлаждения атомных «котлов». Это обходится дешевле. И при этом старались не обращать внимания на общеизвестный геологический факт: реки как раз протекают по разломам земной коры. И дай бог, чтобы это не обернулось новыми катастрофами.

Сейсмическая подвижка глубинных слоев вспучивает поверхность земли.

Максим ЯБЛОК0В