Роберт СИЛВЕРБЕРГ

Волтасианец, низенький, сморщенный, розовокожий гуманоид, нервно подрагивал, будто мысль об археологических раскопках доставляла ему несказанное удовольствие. Он махнул одной из четырех рук, предлагая мне поспешить.

— Сюда, друг, сюда. Тут могила императора.

— Иду-иду, Долтак, — прохрипел я, сгибаясь под тяжестью рюкзака и лопаты. Несколько шагов, и я увидел едва возвышающийся круглый холмик.

— Вот она, — указал Долтак. — Я сохранил ее для тебя. Сунув руку в карман, я достал пригоршню стреловидных монет и протянул одну волтасианцу. Поблагодарив, тот зашел сзади, чтобы помочь мне снять рюкзак. Вооружившись лопатой, я вогнал ее в холмик и начал осторожно копать. Я всегда волнуюсь, приступая к раскопу. Вероятно, это чувство свойственно всем археологам в момент, когда лопата впервые вонзается в грунт.

— Вот он! — воскликнул волтасианец. — Ну и красотища! О, Джаррелл-сэр, как я рад за тебя!

Опустившись на колени, я очистил от песка блестящий предмет на дне неглубокой ямки.

— Амулет, — сказал я, осмотрев его со всех сторон. — Третий период. Охраняет от злых чар. С изумрудами чистейшей воды. — Я повернулся к волтасианцу и пожал ему руку: — Как мне отблагодарить тебя, Долтак?

Маленький гуманоид пожал плечами.

— Это необязательно. Амулет купят за высокую цену. Какая-нибудь земная женщина с гордостью украсит им свой наряд.

— Это точно, — с горечью вздохнул я. Долтак, как говорится, наступил мне на больную мозоль. Меня уже давно возмущало — археологию превратили в источник безделушек для украшения домов богачей и их жен. Хотя я никогда не был на Земле, мне льстила мысль о том, что я продолжаю дело Шлимана, чьи великие находки экспонировались в Британском музее, а не болтались на груди дамы, чековая книжка которой позволяла ей следовать моде на творения древних. Когда внезапно все начали интересоваться далеким прошлым и сокровищами, погребенными под толстым слоем грунта, я испытал глубокое удовлетворение, полагая, что избранная мною профессия наконец-то получит заслуженное признание.

Как же я ошибся! Я подписал контракт в надежде скопить денег, чтобы полететь на Землю, но вместо этого превратился в поставщика товара для скупщика женских украшений, а Земля оставалась все так же недостижима. Я вздохнул и вновь заглянул в яму. Амулет лежал на песке, безупречный в своем совершенстве, наследие великой расы, когда-то населявшей Волтас. Нагнувшись, я достал его из могилы, в которой он покоился не одну тысячу лет.

— Ну, на сегодня хватит, — сказал я, пряча добычу в рюкзак. — Пора возвращаться. Узнаем стоимость амулета, а потом ты получишь комиссионные. Идет?

— Я согласен, сэр, — ответил Долтак и помог мне надеть рюкзак.

Мы пересекли равнину и вошли в городок космопорта.

На узких улочках нас буквально осадили юные волтасианцы, предлагавшие купить различные сувениры. Некоторые из них поневоле привлекали внимание. Волтасианцы, без сомнения, были превосходными мастерами. Но я взял за правило не замечать их безделушки. Они не представляли ценности на Земле, а мне, человеку с весьма ограниченными средствами, предметы роскоши были не по карману.

Оценочное бюро еще работало, и у дверей толклись трое землян и их волтасианские проводники.

— Привет, Джаррелл, — хриплым голосом поздоровался высокий мужчина. Дэвид Стурджес, самый беспринципный из археологов компании на Волтасе. Ни минуты не колеблясь, он мог вломиться в святая святых планеты и разорить дотла ради какой-нибудь ерунды, годной на продажу.

— Привет, Стурджес, — холодно ответил я.

— Нашел что-нибудь достойное внимания?

Я криво улыбнулся и кивнул.

— Амулет Третьего периода.

— А я — тайник с дюжиной эмалевых чаш. Эра экспансии, орнамент на платине. — Стурджес хлопнул по плечу своего проводника, хмурого волтасианца по имени Квейвур. — Квейвур просто молодец, он вывел меня прямо на тайник, будто в носу у него радар.

Дверь бюро открылась, и на пороге появился оценщик Звейг.

Мы вошли в небольшую комнатенку, я достал из рюкзака амулет и положил на стол. Звейг внимательно осмотрел находку.

— Я дам за нее семьдесят пять долларов.

— Что? Я рассчитывал по меньшей мере на пятьсот!

Звейг, побойся бога. Посмотри, как сверкают эти изумруды!

— Да, — согласился Звейг, — но рынок переполнен изумрудами и цены на них упали.

— Хорошо, Звейг. Сто пятьдесят долларов, или я оставляю амулет у себя.

Звейг выдвинул ящик, достал десять десятидолларовых банкнот и разложил на столе.

— Это все, что может предложить компания.

Я ответил долгим взглядом, сгреб банкноты и подвинул амулет к Звейгу.

— Бери. В следующий раз можешь дать мне тридцать сребреников.

— Не сердись, Джаррелл. Это моя работа.

Я бросил десятку стоящему рядом Долтаку, кивнул Звейгу и вышел на улицу. В свое жалкое жилище на окраине городка я вернулся в состоянии глубокой депрессии.

Каждый раз, передавая Звейгу очередное сокровище, а за восемнадцать месяцев, с тех пор как я приступил к этой проклятой работе, такое случалось довольно часто, я чувствовал себя Иудой. У меня щемило сердце, когда я представлял себе длинный ряд стеклянных витрин, скажем, в зале Британского музея, где на бархатных подложках могли бы храниться мои находки с Волтаса. Изумительные хрустальные блюда с затейливыми ручками, великолепные шлемы из обсидиана, бесподобные подвески с потрясающей филигранью — творения удивительной цивилизации древнего Волтаса. А теперь эти сокровища рассеялись по всей Галактике как безделушки.

Я оглядел комнату. Выцветшие обои, обшарпанная мебель и ни одного свидетельства древнего искусства. Каждую находку я передавал Звейгу, ничего не оставляя для себя. И предвкушение чуда, которое охватывает любого археолога, откидывающего первую лопату грунта, умирало во мне, задушенное духом коммерции, окутавшим меня с того момента, как я подписал контракт с компанией.

Я взял с полки книгу Эванса «Дворец Миноса» и положил на место. После дня, проведенного под ярким солнцем, болели глаза. Казалось, меня выжали как лимон.

Кто-то постучал в дверь.

— Войдите! — крикнул я.

В комнату вошел маленький волтасианец. Я узнал его: безработный проводник, ненадежный, не заслуживающий доверия.

— Что тебе надо, Кашкак? — спросил я.

— Вам нужен проводник, сэр? Я могу показать вам удивительные захоронения!

— У меня уже есть проводник, — ответил я, — Долтак.

Пока мне не нужен другой. Спасибо тебе.

— Извините, что потревожил вас, Джаррелл-сэр. Извините.

Он попятился назад. Все эти сморщенные волтасианцы казались мне стариками. Угасающая раса, давно утратившая величие тех дней, когда создавались найденные нами шедевры.

Время приближалось к полуночи, когда мои невеселые размышления вновь прервал стук в дверь. На этот раз на пороге появилась сутулая фигура Джорджа Дарби, моего коллеги. В отличие от других он разделял мое страстное желание увидеть Землю и так же, как и я, тяготился условиями контракта.

— Что-то ты припозднился, Джордж, — заметил я. — Как успехи?

— Успехи? Ах, успехи! — возбужденно воскликнул он. — Ты знаешь моего проводника, Кашкака?

Я кивнул:

— Он приходил ко мне в поисках работы, но я не знал, что ты нанимал его.

— Я взял его лишь два дня назад и только потому, что он согласился работать за пять процентов.

Я промолчал.

— Так он заходил к тебе? — нахмурился Дарби. — И ты нанял его?

— Разумеется, нет! — ответил я.

— А я нанял. Но вчера он водил меня кругами пять часов, прежде чем признался, что не знает, где лежат сокровища. Поэтому я выгнал его.

— Ас кем же ты ходил сегодня?

— Ни с кем, — резко ответил Дарби. — Я ходил один.

— Без проводника?

Дарби нервно провел рукой по волосам.

— Я не смог найти проводника и решил попытать счастья сам. Как ты знаешь, они всегда ведут нас в Долину захоронений. Я пошел в другую сторону, — он замолчал.

Я никак не мог понять, почему он так волнуется.

— Помоги мне снять рюкзак, — наконец сказал он.

Я отстегнул лямки и опустил на стул тяжелый брезентовый мешок. Он развязал тесемки и осторожно достал из него какой-то сосуд.

— Вот, — Дарби передал сосуд мне. — Что ты об этом думаешь, Джаррелл?

Кривобокий горшок из черной глины, на стенках которого остались четкие отпечатки пальцев древнего гончара.

— Несомненно, доисторическая штука.

Дарби усмехнулся.

— Ты в этом уверен?

— Конечно. Можно подумать, что горшок сделал ребенок, если б не размер отпечатков пальцев на глине. Горшку не одна тысяча лет, если только его не слепил какой-нибудь псих.

— Логично, — кивнул Дарби. — Только… вот это я нашел в слое земли под горшком, — и он протянул мне великолепный обсидиановый шлем Третьего периода.

— Под горшком? — удивился я. — Ты хочешь сказать, что шлем древнее горшка?

— Не знаю, — он нервно потер руки. — Джаррелл, мне кажется, что горшок действительно создан три тысячелетия назад, а вот шлем покинул мастерскую максимум в прошлом году.

Я едва не выронил реликвию из рук.

— Ты утверждаешь, что волтасианцы надувают нас?

— Да, — кивнул Дарби. — В хижинах, куда не пускают людей, они трудятся не покладая рук, чтобы удовлетворить спрос на древние сокровища. А потом зарывают их в землю, чтобы мы находили эти мнимые древности с помощью проводников.

По моей спине пробежал холодок.

— И что ты собираешься делать?

— Я выведу волтасианцев на чистую воду. Сейчас я найду Каткака и вытрясу из него всю правду. Я докажу, что сокровища Волтаса — подделка и в древности они не создали ничего, кроме грубых глиняных горшков, не представляющих никакой ценности ни для кого, кроме нас, истинных археологов.

Дарби вернул шлем и горшок в рюкзак, завязал тесемки и вышел на улицу. На следующее утро городок клокотал, как потревоженный улей. Кашкак признался. Оказалось, что волтасианцы много лет пытались продавать на Земле свои искусные подделки, но те не находили спроса. Покупатели отворачивались от современных изделий, гоняясь за антикварными. И тогда волтасианцы перешли на производство древних сокровищ, благо что предки не оставили им ничего, кроме грубых глиняных горшков. Они написали заново историю планеты, отобразив в ней периоды, когда их цивилизация вставала вровень с Египтом и Вавилоном. А потом сокровища упрятали в землю на соответствующую глубину, и проводники начали ловко отыскивать готовые захоронения.

Я поспешил к оценочному бюро, возле которого бесцельно слонялись археологи и проводники. На окне красовалась картонка с торопливо нацарапанной надписью:

«СЕГОДНЯ ПОКУПКА НЕ ПРОИЗВОДИТСЯ»

— Ты оказался прав, — сказал я подошедшему Дарби. — Их затея развалилась.

— Эй, приятель, — раздался громкий голос. Повернувшись, мы увидели Дэвида Стурджеса.

— Я хочу знать, почему ты не мог держать язык за зубами? — прорычал Стурджес. — По какому праву ты все разрушил? Какая нам разница, подлинные наши находки или нет? Зачем поднимать шум, если на Земле за них платили хорошие деньги?

Дарби презрительно глянул на него, но промолчал.

— Как нам теперь зарабатывать на жизнь? — продолжал бушевать Стурджес. — У тебя есть деньги на обратный билет?

— Я поступил так, как считал нужным, — упрямо ответил Дарби.

Стурджес плюнул и отошел от нас. Я посмотрел на Дарби.

— Знаешь, в его словах есть доля правды. Нам всем придется перебираться на другие планеты. Теперь на Волтасе мы не заработаем ни гроша. Одним ударом ты подорвал наше благосостояние и экономику целой планеты. Возможно, тебе следовало молчать.

Дарби ответил долгим взглядом.

На следующий день оценочное бюро закрылось навсегда. Мы оказались в ловушке. Никто из нас не откладывал денег на черный день, да и расценки компании едва позволяли свести концы с концами. И я все больше склонялся к мысли, что Дарби погорячился, выдав тайну волтасианцев. Нам это не принесло пользы, а Волтас просто погубило. Три дня спустя мне принесли короткую записку от Стурджеса: «Сегодня вечером у меня на квартире будет собрание». Когда я пришел, все археологи были в сборе, даже Дарби.

— Добрый вечер, Джаррелл, — приветствовал меня Стурджес. — Раз все на месте, можно начинать. Джентльмены, некоторые из вас обвиняли меня в беспринципности. Пусть я беспринципный, но беда свалилась на всех, независимо от наших принципов. И пока никто не нашел выхода из возникшего кризиса. Поэтому позвольте мне сделать одно предложение. Сегодня утром ко мне пришел волтасианец. Он хочет, чтобы мы, опытные археологи, научили волтасианцев изготавливать произведения искусства древних земных цивилизаций.

Почему не воспользоваться их мастерством, когда археологические находки Земли отрывают с руками? Мы сможем переправить их на Землю, зарыть в соответствующий культурный слой, вырыть и продать. При этом мы получим всю прибыль, а не жалкие гроши, которые платила нам компания.

— Это темное дело, — проговорил Дарби. — Мне не нравится эта идея.

— А как тебе перспектива умереть с голоду? — оборвал его Стурджес. — Мы сгнием на Волтасе, если ничего не придумаем.

Я встал.

— Позвольте мне разъяснить доктору Дарби ситуацию.

Джордж, у нас нет денег, чтобы покинуть Волтас, и мы не можем остаться на этой планете. Приняв план Стурджеса, нам за короткое время удастся собрать необходимые средства. Мы вновь обретем свободу.

Дарби покачал головой.

— Если вы изберете этот путь, я предам гласности ваши намерения.

По комнате пробежал возмущенный ропот.

— Похоже, ты не до конца понял, — продолжил я, облизав пересохшие губы. — Реализация нашего плана вдохнет жизнь в истинную археологию. Сначала мы выроем в долине Нила полдюжины поддельных скарабеев. Их купят, а на вырученные деньги мы организуем не одну экспедицию. И тогда придет черед и настоящим скарабеям, — глаза Дарби сверкнули, но я чувствовал, что все еще не убедил его, и использовал последний козырь. — Кроме того, Джордж, кто-то из нас должен отправиться на Землю, чтобы руководить проектом. Думаю, мы все согласимся: с этим сложным делом может справиться только наш лучший эксперт по древнейшим земным цивилизациям, доктор Джордж Дарби.

Как я и предполагал, Дарби не устоял против соблазна.

Через полгода около небольшой деревушки Гизе, там, где проходит граница между зеленой долиной Нила и желтыми песками Сахары, археолог нашел чудного скарабея, украшенного необычными драгоценными камнями. В статье, опубликованной в научном журнале, он высказал предположение, что его находка является продуктом неизвестного до сих пор периода истории Египта. Вырученных денег хватило на финансирование раскопок по всей Нильской долине. Вскоре в Греции нашли великолепный щит времен Троянской войны. И археология, казалось, канувшая в Лету, как алхимия, неожиданно обрела новую жизнь.

Волтасианские мастерские работают с полной нагрузкой. Наши доходы велики. Дарби каждый месяц посылает нам с Земли денежный чек. А я скорее всего останусь на Волтасе и напишу книгу о тех самых глиняных горшках, не имеющих коммерческой ценности. А завтра я покажу Долтаку, как делать ацтекскую керамику времен Чичимека. Полагаю, она будет пользоваться спросом.

Перевел с английского Виктор ВЕБЕР

Художник Лена САНКИНА