Дмитрий ФЕДОТОВ

Художник Ю. СТОЛПОВСКАЯ

— Стой!..

Негромкий, но властный окрик заставил Кира замереть, и тут же он заметил на облитой лунным светом стене зловещую уродливую тень — мут!..

Мальчик оцепенело следил взглядом за движением мута. Но кто же предупредил его? Муты не разговаривают, они нападают молча. Тень быстро заскользила по стене, и Кир сжал зубы, чтобы не заорать. Секунда — ив зияющем провале окна возник черный в ртутном ореоле силуэт. В то же мгновение темнота над головой мальчика раскололась, и узкий слепящий язык метнулся к окну. Мут дернулся было назад, но кончик пламени лизнул его в грудь и швырнул на груду битого кирпича.

Стрелявший вышел из укрытия — высокий плечистый мужчина в мешковатом комбинезоне и странных мягких сапогах, почти не издававших звуков при ходьбе. На плече дулом вниз болтался светомет, а на широком армейском поясе — пистолет и несколько гранат. Когда человек оказался в полосе лунного света, Киру показалось, что голова незнакомца облита серебром. Он подошел ко все еще не оправившемуся от испуга мальчику и по-отечески обнял за плечи.

— Пойдем-ка отсюда, да поживее. Через четверть часа здесь соберется нечисть со всей округи.

Они вылезли через окно наружу и углубились в лабиринт каменных развалин…

5 июля 20… года, 00–32 по Гринвичу,

база Патруля «Каро-Балта»

— Хелло, Вик! Сегодня — ваш сектор, тебе вести.

— Привет, Стэн! Я рад, что мы снова вместе…

Две матовые, полупрозрачные «птицы» со свистом рванулись с направляющих тангенсов в линялое южное небо.

Двое сидели у огня: ребенок, родившийся в Хаосе, и взрослый, переживший Бурю.

— Как тебя зовут, малыш? — нарушил молчание мужчина.

— Кир. А тебя?

— Гром.

Мальчик немного оживился:

— А кем ты был до Бури?

— Я… не помню, — почему-то смутился Гром.

— Так ты — из Вернувшихся, да? — Кир не скрывал любопытства. Отец так называл людей, пришедших из Эпицентра — места рождения Бури. — Расскажи про Бурю.

Стрелок продолжал неподвижно сидеть, глядя на огонь, потом заговорил глухо, как бы через силу:

— Это была не буря. Она почти не тронула почвы и не поднялась выше восьми километров, но у нее хватило сил, чтобы ввергнуть в хаос могучую цивилизацию. На девяносто семь процентов за сорок часов!..

Гром вдруг яростно ударил кулаком по стене и замолчал. Кир не шевелился, удивленно и настороженно вглядываясь в седого стрелка и не понимая причины вспышки.

— Но чем она была на самом деле, думаю, теперь уже не узнает никто, — снова глухо заговорил Гром. — Считай ее Апокалипсисом, пришествием дьявола, контактом с Антимиром — все равно будешь так же далек от истины, как и все мы теперь — от звезд.

Кир почти ничего не понял из объяснений Грома, но все же осторожно спросил:

— А что будет дальше?

— Не знаю, — также угрюмо выдохнул стрелок. — Может быть, когда-нибудь удастся победить Хаос, а скорее всего мы тихо и незаметно вымрем, и последних из нас сожрут муты…

Кстати, а что ты делал ночью один в развалинах?

Мальчик вдруг потупился, засопел, потом нехотя признался:

— Я пошел в город за книгами, а в библиотеке зачитался, спохватился — солнце уже за лесом. Я испугался, побежал, да, наверно, не в ту сторону…

— М-да! — тряхнул головой Гром. — Ты хоть знаешь, куда забрел?.. В Кошачьи Кварталы! Здесь же мутов — пруд пруди, да еще кошки панцирные.

Кир невольно поежился и, чтобы как-то побороть страх, взялся с преувеличенным вниманием помешивать закипевшую в котелке похлебку.

— Но ведь сюда они не заберутся? — с надеждой спросил он.

Гром аккуратно протирал ветошью генерирующий кристалл светомета.

— Муты? Конечно нет. Не умеют они, да и высоты боятся, а кошки… Надеюсь, их не заинтересует огонь.

Он помолчал, не отрывая взгляда от темного провала окна под потолком, и повторил:

— Будем надеяться…

Утром Гром сказал, что проводит Кира до поселка. Но едва они спустились по остаткам пожарной лестницы на улицу, из окна первого этажа на них прыгнул огромный черный мут.

Все знают, что человеку не одолеть мута в рукопашной — двести килограммов мышц, когтей и клыков — это не шутки.

Но в этот раз мут промахнулся, и луч с полутора метров буквально рассек черное тело надвое. Кир с восхищением уставился на Грома, но тот озабоченно и внимательно разглядывал ближайшие руины.

— Ну и реакция у тебя! — не выдержал мальчишка. — Здорово!

— Привычка, — буркнул стрелок и хлопнул его по спине. — Шевелись! Не нравится мне это нападение.

— Почему?

— Мут прыгнул, когда солнце било ему в глаза, — обернулся Гром. — Такого я раньше не видел. Пошли!

Они быстро выбрались из переулка на одну из бывших центральных улиц города. Здесь мусора и обломков было поменьше, да и ширина улицы позволяла не опасаться более подобных нападений.

Но на очередном перекрестке Гром вдруг остановился и предупредительно вскинул руку. Кир так и замер с поднятой ногой. Стрелок прислушивался к чему-то, и в этот миг руины ожили. В провалах окон и стенных проломах вспыхнули желтые огни, глухое ворчание прогнало тишину.

На этот раз команды не потребовалось. Мальчик ничком упал в пыль и закрыл голову руками. Гром слегка присел и, держа оружие у бедра, нажал на спуск. Слепящий клинок вонзился в крайнее справа здание и двинулся, пританцовывая, по кругу. Визг, вой, рычание мгновенно заполнили окружающее пространство. Через несколько секунд все стихло.

Со стрелка ручьями лил пот, непривычно дрожали руки. Он тяжело опустился прямо на вздыбленную мостовую, достал полотняный мешочек с табаком и, свернув длинную сигарету, жадно закурил. Кир примостился рядом, безуспешно пытаясь стереть рукавом пыль с лица.

— Гром, почему они нападают днем? — спросил он, тоже заметно вздрагивая.

— Не знаю, но это очень плохо. Светомет не вечен, а пистолет и гранаты хороши только в укрытии. — Стрелок докурил, обжигаясь, сигарету до конца и поднялся. Кир продолжал сидеть, глядя куда-то вдоль улицы. — Эй, малыш, очнись! Надо идти.

Кир посмотрел на него отсутствующим взглядом и вдруг сказал:

— А ведь у наших, в поселке, светометов нет…

5 июля 20… года, 01–23 по Гринвичу,

сектор К-0733.

— Внимание! Луч-12, я — Звезда! Есть пеленг. Объект идет через секторы К-0190, Л-0038, Н-0106. Высота — 2200, скорость — два «звука». Направление — атомный энергоузел Мунсак.

— Я — Луч-12. Высота — 3800, скорость — полтора «звука». Нахожусь на траверзе озера Ак-Чара. Вас понял.

Иду наперехват…

Пара призрачных «птиц» кувыркнулась в сложном развороте и быстро растаяла в дрожащей ломкой синеве…

Первым, кого они увидели, был дохлый мут, пришпиленный к толстому тополю сразу тремя пиками. Немного поодаль, возле схрона, лежали двое из трех сторожей с разорванными животами. У крайнего дома наткнулись еще на двух мутов, утыканных арбалетными стрелами, как подушечки для булавок. Гром заглянул во двор, судорожно сглотнул и поспешно отпрянул назад, не пустив туда мальчика.

Дальше можно было не ходить — бесполезно и опасно.

Подобрав исправный арбалет и туго набив стрелами два колчана, они вышли из поселка и поднялись на небольшой холм у опушки.

— Гром, почему? — всхлипывая, пробормотал Кир.

— Муты изменились, — каким-то оловянным голосом откликнулся тот. — Рано или поздно это должно было произойти. Время людей кончилось.

— Как кончилось?! А мы?.. — глаза у мальчика расширились.

— Муты — дети Бури и Хаоса. Я двенадцать лет наблюдаю за ними, охочусь на них, — ровно продолжал Гром. — Они прогрессируют — точно! И в общем-то, нетрудно было догадаться, что придет день, когда ночи им станет мало, а люди окажутся неудобными соседями.

— Так, значит, муты напали специально?! Чтобы всех убить?! — испуганно прошептал Кир. — И… так будет везде?'

— Ну-ну, успокойся! — ободряюще, но не очень уверенно произнес стрелок. — Я же только предполагаю. Хотел бы я ошибиться, — добавил он тише.

Потом сел и развязал свой мешок.

— Давай-ка, малыш, поедим да двинемся в путь.

— Куда? — с надеждой вскинулся Кир.

— Есть одно место, — подмигнул Гром. — Один из Вернувшихся много лет назад рассказал мне, что где-то недалеко от побережья находится Зеленый остров, и будто бы на нем стоит целый город. И люди живут нормально. Буря вроде бы обошла его: то ли защита силовая там была, то ли еще что, но остров и город уцелели. И тех, кто там живет, называют Счастливыми. Вот туда мы и отправимся.

— Гром, а вдруг его нет? — темные глаза настороженно впились в лицо стрелка.

— Как это нет?! Есть! — Стрелок быстро собрал остатки трапезы в мешок и решительно поднялся. — До побережья километров семьдесят. Карта у меня есть. Дня за четыре дойдем.

Когда люди уже скрылись в лесу, на холме появился мут. Он внимательно обнюхал кострище и объедки, сел на корточки и закатил свои круглые совиные глаза, медленно поворачивая голову во все стороны и посылая добытую информацию соплеменникам, находящимся поблизости.

Закончив передачу, он бесшумной черной молнией метнулся к лесу, вслед за людьми…

— Ну, малыш, еще немного!.. — Гром буквально заталкивал вконец измотанного мальчика на очередной уступ, потом карабкался сам. Тяжелый светомет больно колотил по спине, мешок с едой и картой остался внизу, и к нему уже подбирались первые черные преследователи.

Они успели влезть на гребень и повалились в изнеможении на широкую шершавую плиту, когда первый мут с опаской подошел к каменной стене.

— Они же не умеют, да? — с трудом выговорил Кир.

Стрелок посмотрел вниз. Мут обнюхивал камни и скреб когтями гранит, к нему присоединился еще один, потом — еще.

— Я теперь ни в чем не уверен, — сознался Гром. — Но, думаю, мы все же успеем дойти. Взгляни, — он указал на другую сторону.

С гребня открывался потрясающий вид. Хребет полукольцом охватывал огромный, играющий солнцем, изумрудный залив. А у самого горизонта, почти растворяясь в бирюзовой дымке, темнела тонкая полоска берега.

— Гром! — Кир испуганно схватил его за рукав. — Они лезут!..

Муты медленно, цепочкой, карабкались по стене, подвывая от страха. Но лишь через минуту Гром понял: они ползли по их следу, как собаки-ищейки.

— Вот что, — повернулся он к мальчику, — нам нужно уничтожить всю эту ораву. Иначе они поймают нас у воды. Понятно?

Кир кивнул и сжал кулаки. Гром снял с плеча светомет.

— Муты боятся огня. Я отсеку их от леса, а ты будешь бросать гранаты под скалу. Только не торопись! Выжди, пока взорвется одна, потом швыряй следующую. Готов?

Мальчик снова напряженно кивнул, вздохнул и выложил в ряд семь тусклых серых цилиндров.

— Это просто, — объяснил стрелок, — выдергиваешь кольцо и сразу бросаешь. Только недалеко, прямо под скалу.

Он улегся поудобнее, повел стволом, проверяя прицел, и оглянулся на мальчика. Кир стиснул в кулаке первую гранату.

Шипение, грохот, визг, вой, и снова — грохот, визг, вой…

Когда осела каменная пыль, Гром свернул свою длинную сигарету, выкурил ее не спеша, потом повесил на куст ставший бесполезным светомет и начал спускаться к морю. Кир, не оглядываясь, последовал за ним.

Немного погодя из узкой щели под скалой, корчась и подвывая, выполз раненый мут. Голубая кровь толчками пробивалась сквозь пальцы и бирюзой скатывалась по антрацитовому меху в каменное крошево. Но ценой жизненных секунд мут все же послал остальным оплаченное кровью знание.

И они приняли его…

5 июля 20… года, 02–02 по Гринвичу,

сектор перехвата Р-0046.

— Эй, Вик, я его вижу! Слева — три двести, высота — тысяча семьсот!..

— Принял, Стэн. Делаем «дождь»…

Две призрачные «птицы», одна за другой, стремительно и беззвучно падали наперерез туманному опаловому «диску». Но когда им оставалось совсем немного, «диск» вдруг увильнул в сторону.

Им снова повезло! Развалившееся строение у кромки прибоя оказалось ангаром лодочной станции, а на стапеле сохранилась целой металлопластовая лодка. Оставалось лишь стащить ее к воде. И тут большая неряшливо сделанная стрела ударилась о борт, вторая пробила штанину Грома.

«Тоже новость! Откуда у этих выродков луки?.. А может быть, у них и ружья есть? Вот уж не удивлюсь теперь, если получу свинцовую примочку между лопаток!..»

— Так, малыш, — быстро заговорил Гром, — ты сейчас перескочешь вон за тот камень и будешь палить из пистолета по кустам, откуда прилетели стрелы. Три обоймы по десять патронов — должно хватить на полторы минуты.

Главное — не торопись, а я постараюсь спихнуть посудину. Это — наш единственный шанс. Усвоил?

Кир только кивал в ответ, в глазах застыл ужас, губы побелели. Гром рывком прижал его лохматую голову к груди и глухо добавил:

— Не подведи, сынок, соберись.

Полторы минуты растянулись, как показалось стрелку, на полтора часа. Он давил, толкал, пинал упругий бок лодки и считал, считал выстрелы. Он обернулся на тридцатом и увидел, что мальчик, выпрямляясь, пятится от камня, а еще увидел мута, стоявшего левее, у развалин, и державшего в лапах — или руках? — что-то тускло блестевшее на солнце.

Рефлексы не подвели и на этот раз: арбалетный болт с прощальным свистом ушел в цель, и в тот же миг грянул выстрел.

Тридцать первый…

«… Так, эта дрянь ведет себя не по правилам. А ракету не хочешь? Или — лазер?»

Гром очнулся от соленых брызг, попадавших на лицо, и поскрипывания уключин. Боль вяло пульсировала где-то в глубине плеча. Рука совсем онемела, по телу разлилась свинцовая тяжесть.

Гром понял, что умирает, и ощутил прилив бессильной злости. Собственно, злиться уже не имело смысла.

Кир сидел где-то впереди, за головой, пыхтел и работал веслами.

«К черту!.. Зачем все?.. Кровь не остановить, заражение неизбежно, воды пресной почти нет, — он потрогал фляжку у пояса. — Ничего, паренек крепкий — доплывет. Надо только облегчить ему лодку…»

Закусив губы, чтобы не заорать, Гром медленно сел на дне и привалился к борту. Кир тут же бросил весла, перелез к нему.

— Дяденька!.. Гром!.. — нос хлюпает, глаза блестят. — Пить хочешь?

— Н-нет, — стрелок с трудом разлепил спекшиеся губы, — не надо, тебе пригодится.

Чувствуя, как невидимый саван снова начинает наползать на глаза, он заговорил, торопясь сказать все до конца:

— Я сдохну через час, может, и раньше, сынок… Не перебивай!.. Греби все время на запад… Следи по солнцу, чтобы слева… Тут недалеко, километров сорок…

Зеленый остров, я видел со скал… И еще, чтоб ты знал: эта чертова Буря — не эксперимент… Глупость это…

Пятнадцать лет назад, пятого июля, над Каракумами… неопознанный объект… лазерная атака… Я сбил его!.. — Голос стрелка ослабел, перешел на шепот: —…Буря пошла через час после падения… Я убил всех!.. Апокалипсис… дурак… убийца… Буря… Остров…

Гром затих, лишь подрагивание век выдавало присутствие жизни в изможденном теле.

Кир, не мигая, смотрел на него: человека, пилота, последнюю каплю, переполнившую вселенскую чашу терпения. Он так и не понял признания.

Может быть, к лучшему?..