Едва закончились первые опыты Попова и Маркони с радиосигналами, как радиосвязь начали внедрять на флоте. Дальность первых судовых радиостанций не превышала десятков километров, поскольку ее ограничивала низкая чувствительность радиоприемников. В XIX веке приемник формально напоминал современный: имел антенну, колебательный контур и даже подобие усилителя.

Вот когерер Лоджа — стеклянная трубочка с металлическим порошком. Как только в нее приходил сигнал из антенны, частицы порошка слипались, сопротивление сильно падало и начинал жужжать зуммер.

Более чувствительным был усилитель Фессендена: платиновая игла касалась поверхности кислоты в пробирке, а ток батареи создавал на конце ее крохотный пузырек. Когда из антенны приходил сигнал, пузырек лопался и в телефонной трубке слышался щелчок. Такие усилители были ненадежны, да и принимали лишь телеграфные сигналы.

В начале 1900-х годов американский изобретатель Ли де Форест начал работать над принципиально иным усилителем. Он обнаружил, что пламя газовой горелки способно служить детектором радиосигнала. На корабле такой детектор не мог бы работать из-за ветра. Поэтому изобретатель заменил горелку электрической лампой с угольной нитью и дополнительным электродом — анодом.

Опыт удался. Поскольку сигнал через лампу проходил лишь в одном направлении — от нити до анода, — она надежно детектировала сигнал. Но однажды Ли де Форест обернул лампу фольгой, на которую подал сигнал от антенны, и громкость приема возросла. Это навело Фореста на мысль о том, что напряжение в пространстве между угольной нитью и анодом способно влиять на поток движущихся там электронов, а значит, и на громкость сигнала. Тогда изобретатель ввел в колбу лампы изогнутый кусок проволоки, соединил его с антенной и… Громкость приема возросла во много раз. Так в 1907 году был создан «аудион» — первая в мире радиолампа.