Роберт СИЛВЕРБЕРГ

Художник Ю. СТОЛПОВСКАЯ

Полковник Дин Вартон смотрел на фотографию, и лицо его медленно багровело. Космический корабль, по внешним очертаниям принадлежащий внеземной цивилизации, заходил на посадку, чтобы сесть на необитаемой планете, значившейся в звездных каталогах как Барлетт-5, где располагался наблюдательный пост Земли.

Посадка инопланетного корабля нарушала суверенитет Земного сектора. Вартон нахмурился.

— Когда получен снимок? — спросил он лейтенанта Кросли.

— Около часа назад, сэр. Вы находились в капсуле сна, и мы не думали…

— Конечно, не думали, — язвительно повторил Вартон. — Вы послали предупреждение?

Кросли кивнул.

— Сразу же, по всему диапазону, на земном, галактическом, дормиранийском, лисорском и фаудийском. На каждом языке мы повторили, что на Барлетте-5 — наблюдательный пост Земли, посадка здесь без специального разрешения запрещена и они должны немедленно покинуть окрестности планеты. К тому времени корабль уже сел. Мы полагаем, он опустился в ста двадцати милях к северо-востоку от нас.

— Вы получили ответ?

— Несколько минут назад. Брикенридж считает, что их язык представляет собой разновидность фаудийского. Они заявили, что не признают права Земли на эту планету. После завершения научных экспериментов они обещают покинуть Барлетт-5.

— И как вы отреагировали?

— Пока никак, сэр. Мне доложили, что вы вот-вот выйдете из капсулы и…

— И вы решили подождать. Все правильно, лейтенант. Брикенриджа ко мне.

Лейтенант Кросли отдал честь и вышел из кабинета. Оставшись один, Вартон печально покачал головой. Вот к чему приводит столетний галактический мир. Молодежь, вроде Кросли, уже не знает, что такое война. А кучка инопланетян может позволить себе появиться на принадлежащей Земле планете в полной уверенности, что им все сойдет с рук. Вартон вздохнул. Он надеялся спокойно дослужить оставшиеся несколько лет. Ему уже сто двадцать пять, в сто тридцать он мог бы выйти в отставку. Лишь полтора часа глубокого сна ежесуточно позволяли ему поддерживать форму. Ну что же, хотел он того или нет, ЧП произошло.

В кабинет заглянул лингвист, капитан Брикенридж, невысокий, ширококостный, с живым энергичным лицом под шапкой рыжих волос.

— Сэр?

— Брикенридж, вы сказали, что звездолет ответил вам на фаудийском?

— Фаудийском диалекте, сэр.

— Именно это я и имел в виду. Откуда прибыл звездолет? Фаудийская конфедерация не решилась бы посылать корабль на планету, контролируемую Землей. Если только в ее намерения не входит спровоцировать войну.

— Это не фаудийцы, сэр, — ответил Брикенридж. — В фаудийском секторе на многих планетах, не входящих в Конфедерацию, говорят на диалектах основного языка.

— Это и так ясно, — Вартон раздраженно жестом остановил Брикенриджа. — Я хочу знать, откуда этот звездолет.

— Могу лишь высказать предположение. Они прилетели из западной части фаудийского сектора. Там есть три планеты, где говорят на разных диалектах фаудийского языка. Это Сиросс, Халивану и Дортмуни, — Брикенридж загнул три пальца. — На Сироссе спад технологии. Уже несколько столетий никто не видел их звездолетов. Дортмунийцы исповедуют непротивление насилию в случае конфликта и никогда не станут его зачинщиками. Значит, остается Халивану. Скорее всего на Барлетт-5 сел корабль с этой планеты. Вам ведь, конечно, известны легенды о халива…

— Это только легенды. И не более.

— Они подтверждены множеством свидетельств. Документально доказано…

— Ничего не доказано, Брикенридж! Слышите? В отношении Халивану ничего не доказано! — Вартон встал, упершись руками в стол и чувствуя, как дрожат ноги. — Меня не интересуют разговоры о сверхъестественных способностях, которыми якобы наделены обитатели Халивану. Мой долг — заставить их покинуть Барлетт.

О Халивану действительно ходит много легенд, думал Вартон, направляясь к коммуникационному центру. Космонавты, побывавшие в фаудийском секторе, привозили оттуда самые невероятные россказни о вампирах, высасывавших из человека душу, и прочие небылицы. Но доказательств не было. Обитатели Халивану избегали контактов. А об отшельниках всегда ходят слухи.

— Установи контакт с кораблем, — приказал Вартон сержанту Маршаллу.

Тот начал вращать цилиндрические ручки передатчика. Через минуту он повернулся к Вартону.

— Я вышел на их волну.

— Брикенридж, ты лучше разбираешься в этих диалектах. Возьми микрофон и скажи им, что они незаконно находятся на земной территории и ровно — дадим им три часа — и ровно через три часа должны взлететь с Барлетта-5. В противном случае мы будем рассматривать их посадку как военное вторжение.

Брикенридж начал говорить. Вартон обнаружил, что понимает почти все. Он отчасти знал фаудийский, один из пяти основных языков Галактики, а язык Халивану отличался лишь некоторыми грамматическими упрощениями.

Брикенридж замолчал, некоторое время стояла полная тишина.

— Повтори, — приказал Вартон.

Брикенридж еще раз прочитал ультиматум. И вновь им ответила тишина. Вартон уже собирался просить Брикенриджа вновь передать требование покинуть планету, как в динамике что-то затрещало и хрипловатый голос произнес:

— Эритомор…

На фаудийском языке это означало «земляне». Затем последовало еще много фаудийских слов, с каждым из которых лицо Вартона вытягивалось все больше и больше. Ему вежливо объясняли, что Свободный Мир Халивану не признает права Земли на необитаемую планету, так что капитан звездолета не видит оснований для взлета. Звездолет прибыл сюда для наблюдений за Солнцем. По их завершении, через девять или десять стандартных галактических дней, они улетят.

— Они сказали, что не признают… — начал Брикенридж, как только голос стих и из динамика донесся треск помех.

Вартон схватил микрофон.

— Говорит полковник Дин Вартон. Если вы хотите проводить наблюдения за Солнцем, вам необходимо получить разрешение по соответствующим дипломатическим каналам. Я не имею права разрешить вам посадку. Поэтому я требую…

Его прервал голос из динамика.

— Эритомор… вор хелд д'чаукч кон деринилак…

Они услышали то же самое, сказанное тем же ровным голосом, будто в разговоре с капризным ребенком. Вартон подождал, пока голос смолкнет, и попытался заговорить вновь. Но едва он произнес несколько слов, как из динамика в третий раз полилась размеренная фаудийская речь.

— Это запись, — пробормотал Маршалл. — Она будет крутиться до бесконечности.

После десятого повтора Вартон приказал Маршаллу выключить передатчик. Стало ясно, что ультиматумами ничего не добьешься. Оставалось послать парламентера, чтобы тот лично передал капитану звездолета требование покинуть Барлетт-5. Если это не поможет, придется принять другие меры.

— Объявить тревогу, — распорядился Вартон. — Подготовить базу к боевым действиям…

Тридцать семь военнослужащих наблюдательного поста на Барлетте-5 охотно заняли боевые позиции. Большинству вторжение инопланетян казалось развлечением.

Полковник Вартон не разделял их радости. Он помнил, что такое война. В 2716-м, новобранцем, он участвовал в сражениях последней галактической войны между Землей и Дермираном. С тех пор, уже почти сто лет, в Галактике царил мир. А так как самому старшему из тех, кто служил под его началом, не исполнилось и девяноста, никто из них не представлял, что такое настоящая война. Звездолеты, корпуса которых лопались в открытом космосе, как воздушные шарики, континенты, стертые в пыль, целое поколение молодых мужчин, так и оставшихся молодыми. Нет, с какой стороны ни посмотри, в войне не было ничего хорошего. Но, возможно, долгий мир чересчур успокаивающе действовал на другие цивилизации.

Сто лет назад ни один инопланетный корабль не решился бы здесь на посадку. А кто осмелился бы дать подобный ответ на ультиматум офицера Земли?

Ситуацию усложняло и то, что ответственность за все целиком ложилась на него. Гиперграмма могла дойти до Земли лишь за месяц. Столько же времени понадобилось бы для получения ответа. За такой срок территориальная неприкосновенность земного сектора может быть нарушена добрый десяток раз. Поэтому он должен принять решение. Если нарушители будут упорствовать, ему остается либо уничтожить инопланетный звездолет и таким образом начать войну, либо разрешить ему остаться, тем самым пригласив всю Галактику безнаказанно нарушать земные границы. Не слишком приятный выбор.

Пока Вартон наблюдал, как мирный лагерь превращается в боевую крепость, к нему подошел Брикенридж.

— Сэр, я готов пойти к звездолету с Халивану. Мне кажется, я лучше других справлюсь с этой миссией.

— Не возражаю, капитан. Прикажите Смитсону подготовить вездеход и отправляйтесь. Повторите им наш ультиматум. Постарайтесь, чтобы до них дошло, что суть нашей службы здесь именно в том, чтобы уничтожать инопланетные звездолеты, оказавшиеся на Барлетте-5 без соответствующего разрешения.

Четыре часа спустя Звездолет с Халивану по-прежнему стоял на плато. Вернувшийся Брикенридж сразу же направился в кабинет полковника Вартона.

— Ну что? — спросил тот.

Брикенридж широко улыбнулся.

— Все в порядке, сэр. Они улетят на следующей неделе, как только закончат свои наблюдения.

Вартон так и сел от неожиданности.

— Что ты сказал?

— Я счел возможным разрешить им остаться, сэр.

— Брикенридж, ты в своем уме? — спросил Вартон. — Как ты смеешь нести такую чушь?! Тебя послали передать ультиматум, и ничего больше. Мне нужен их ответ.

— Вы сами сказали, что лучше разрешить им остаться, чем начинать новую войну, сэр.

— Я?! — проревел Вартон. — Когда?

— Непосредственно перед моим отъездом, — удивленно ответил Брикенридж.

Вздохнув, Вартон нажал кнопку, вызвал дежурного, чтобы отвести Брикенриджа в изолятор.

Оставшись один, Вартон обхватил голову руками. Он не давал Брикенриджу никаких инструкций насчет ведения переговоров. Однако лингвист клялся, что получил их. Что заставило сорваться такого испытанного военнослужащего, как Брикенридж?

Вартон печально вздохнул. Чего только не рассказывали о Халивану! Эти странные истории об их еще более странных парапсихических способностях… Но Брикенридж сам назвал все эти слухи вздором. И Вартон придерживался того же мнения. В свое время он слышал о множестве чудес, которые на поверку оказывались пустыми россказнями. Богатое воображение некоторых космонавтов нередко наделяло представителей малоизвестных цивилизаций сверхъестественными силами, но со временем все становилось на свои места.

Вартон вновь нажал на кнопку.

— Лейтенанта Кросли ко мне, — приказал он появившемуся дежурному.

Пять минут спустя лейтенант вошел в кабинет. Уже наступили сумерки. Лицо Кросли было бледнее обычного и выражало тревогу. Недавний выпускник академии, он едва разменял третий десяток.

— У нас осложнения, лейтенант, — сказал Вартон. — Сегодня днем я послал Брикенриджа к инопланетному звездолету, чтобы передать наш ультиматум. Вместо этого он разрешил им остаться до завершения их экспериментов. А теперь заявляет, что действовал согласно моим инструкциям.

— А я удивился, почему его заперли в изоляторе.

— Теперь тебе известно, в чем дело. Я не притворяюсь, будто пониманию, отчего он свихнулся, но знаю, что мы должны послать к звездолету с Халивану другого парламентера, чтобы отменить разрешение Брикенриджа и сказать, что они должны незамедлительно покинуть Барлеи-5.

— Разумеется, сэр.

— Я хочу, чтобы туда поехал ты, Кросли. Возьми с собой еще кого-нибудь и позаботься, чтобы вы оба вошли в звездолет. Скажи им, что ты облечен всей полнотой власти и, если они не улетят до рассвета, нам придется их ликвидировать.

Кросли побледнел еще больше, но решительно ответил:

— Сейчас же выезжаю, сэр.

— И никаких переговоров, лейтенант! Это ясно?

— Да, сэр.

Медленно тянулись часы. Прозвучал сигнал отбоя, но Вартон не ложился, меряя кабинет тяжелыми шагами. Звездный свет, достаточно яркий в безлунной темноте, сочился в окна. Сжав кулаки, Вартон вглядывался в ночь. Он жалел Брикенриджа. Результаты психоанализа ничего не дали: Брикенридж твердо верил в то, что получил указание вступить в переговоры. Шизофрения, признал врач. Но ведь шизофрения не возникает внезапно. Она заявляет о себе нарастающей неадекватностью поведения!..

Оставалось предположить, что внезапная болезнь Брикенриджа — следствие его контакта с инопланетянами, однако Брикенридж утверждал, что с ним ничего не делали, а данные обследования исключали прием наркотиков или гипноз.

Вартон вгляделся в свое отражение в стекле. Вдали показались яркие огни. Послышался рев двигателя.

Кросли возвращался. Вартон выскочил навстречу. Кросли и его водитель, Родригес, вылезли из кабины. Увидев Вартона, они отдали честь. Вартон приветствовал их обоих.

— У вас возникли какие-нибудь трудности?

— Нет, сэр. Но мы не смогли его найти, — ответил Кросли. — Мы осмотрели все окрестности…

— Что ты мелешь? — оборвал его Вартон. — Кого вы не нашли?

— Разумеется, Брикенриджа, — ответил Кросли и недоумевающе взглянул на Родригеса. — Как вы и приказали, мы объезжали базу расширяющимися кругами до тех пор, пока…

У Вартона потемнело в глазах.

— Зачем вы искали Брикенриджа?

— Как зачем? Он заблудился, возвращаясь от инопланетного корабля, и вы приказали нам найти его. Сэр? Сэр, вам нехорошо?

Сердце Вартона, казалось, сжали ледяные пальцы. Дальнейшие расспросы ни к чему не привели. Кросли бледнел и бледнел, продолжая упорствовать в том, что они ездили кругами в поисках Брикенриджа. Родригес целиком поддерживал его. Даже когда Вартон сказал, что проследил по радару их путь к звездолету и обратно, они лишь качали головами.

— Мы не приближались к их звездолету, сэр. Вы приказали…

— Достаточно, лейтенант. Оба можете идти спать. Возможно, завтра вы что-нибудь вспомните.

Сам Вартон не смог уснуть. Сначала Брикенридж, потом Кросли и Родригес… Может, легенды о Халивану вовсе не плоды досужего вымысла?

К утру Вартон уже не думал, что должен сохранить в неприкосновенности границы Земного сектора. Не снимая с себя ответственности, он полагал, что сейчас важнее узнать, каким образом обитатели звездолета воздействуют на людей. И выяснить это он мог только сам. Только настоящий мужчина, ветеран дормиранской войны, мог разобраться в происходящем. Утром он послал за капитаном Лоуэллом, последним из старших офицеров.

— Лоуэлл, я сам отправлюсь к звездолету. До моего возвращения командование базой возлагаю на тебя. Я собираюсь дать им ровно четыре часа, чтобы убраться отсюда. По истечении этого срока я хочу, чтобы ты расстрелял их из тяжелых тепловых орудий, даже если я прикажу тебе не делать этого. Понятно? Если придется, действуй против моего прямого приказа. Но дай команду открыть огонь, как только кончится отведенное им время.

Лицо Лоуэлла выражало полное замешательство.

— Сэр, я не понимаю…

— И не пытайся.

Оставив в кабинете совершенно сбитого с толку Лоуэлла, Вартон направился к вездеходу. За рулем сидел Смитсон, ездивший к звездолету с Брикенриджем.

Солнце поднималось все выше. Вартон мечтал о капсуле глубокого сна. Еще несколько часов, думал он, несколько часов — и вопрос будет решен.

* * *

Лоуэлл подбежал к вездеходу, как только он остановился.

— Все в порядке, сэр?

— Конечно, — сказал Вартон, выбираясь наружу. — Пусть Бейли приготовит мне капсулу глубокого сна. Боже, давно я так не уставал.

— Звездолет улетает?

— Улетает? — Вартон нахмурился. — Почему он должен улетать? Они только начали исследования.

— Но… полковник…

— Что еще? — сердито ответил Вартон.

— Вы оставили приказ… Вы сказали, что через четыре часа мы должны открыть огонь по звездолету, если он к тому времени не взлетит.

Вартон нахмурился и направился к капсуле глубокого сна.

Перевел с английского Виктор ВЕБЕР