ФАНТАСТИЧЕСКИЙ РАССКАЗ
«Опасный эксперимент»
Александр СЕЛЮКИН
Все знали, что Костя Табуреткин гениален. В свои девятнадцать он был уже аспирантом университета и к тому же работал старшим научным сотрудником в Институте биохимии.
Внешне это был высокий, худой и сутулый парень в очках, с растрепанными волосами и вечно жующий жевательную резинку. Друзей у него не было, поэтому с некоторой натяжкой можно было сказать, что я его лучший друг. Так это или нет, могу смело сказать: я единственный очевидец истории, которая однажды с ним произошла, можете мне верить.
У Кости была подруга Алла. Среднего роста, невзрачная серенькая мышка в очках, только не гениальная, а совсем обычная. Не то что соседка по этажу. Видимо, встречи с этой красавицей на лестничной площадке и навели Костю на мысль, которую он мне высказал однажды, когда мы возвращались из кино.
— Представь, вот было б здорово, если все женщины были бы красивы, как фотомодели, а еще лучше, если они смогли бы меняться: сегодня, например, она Николь Кидман, а завтра Мерилин Монро, — сказал он, оставаясь, как я тогда думал, под впечатлением от фильма.
Я поддержал Костину идею: да, неплохо, но, к сожалению, это несбыточная мечта. Костя недоверчиво прищурил на меня один глаз, и вскоре мы попрощались.
Постепенно я забыл об этом разговоре и вспомнил только много времени спустя.
Больше месяца я не видел Костю, так как он постоянно допоздна задерживался на работе. Но однажды он позвонил мне и пригласил к себе домой. Я был свободен, тем более. Костя на что-то туманно намекал, в общем, я поехал.
Дверь открыл Костя, он был возбужден, глаза блестели.
— Ну, что у тебя стряслось? — спросил я.
— Проходи, проходи, — сказал он и потянул меня за рукав.
Я прошел в комнату и остолбенел. Передо мной стояла живая Мерилин Монро в обтягивающем серебристом платье, как в фильме «В джазе только девушки». Белоснежные волосы, пухлые губы растянуты в кокетливой улыбке.
— 3-здравствуйте, — сказал я, заикаясь, а потом добавил по-английски: — Hello.
— Здравствуй, Олег, — ответила Мерилин насмешливо на чистейшем русском языке. Голос показался мне знакомым.
Тут до меня дошло, что это не может быть Мерилин, так как она давным-давно умерла. Я беспомощно оглянулся на Костю.
— Ты что, клонировал Мерилин Монро? — шепотом спросил я.
Костя и Мерилин весело рассмеялись:
— Ну что, не узнал Аллу? Алла, смотри, он тебя не узнал!
Я снова в изумлении уставился на девушку:
— Алла?
— Ну конечно, Олег! — весело ответила она.
— Невероятно! Ты что, подверг ее пластическим операциям? — обратился я к Косте.
— Никаких операций, дружище. Аллочка, дорогая, давай покажем гостю Памелу Андерсон?
— Хорошо, — сказала она со вздохом.
— Сейчас ты увидешь чудо! — гордо сообщил мне Костя.
Он взял со стола фотографию, изображающую, как я успел заметить, Памелу Андерсон, и вручил ее Алле. Потом достал шприц-пистолет, вставил в него ампулу с розовой жидкостью и приставил Алле к плечу. Та чуть вздрогнула от укола и улыбнулась мне.
— Советую тебе отвернуться на пару минут, — сказал Костя, но я был в каком-то шоковом состоянии и не внял его совету.
Алла внимательно смотрела на снимок. Минуту примерно ничего не происходило, но потом началось. Ее тело под платьем зашевелилось, по нему пошли какие-то волны. Округлые бедра стали сужаться. Смотреть на то, как живая плоть то сдувается, то надувается, словно у резиновой надувной куклы, оказалось очень неприятно, но отвратительней всего было наблюдать за изменениями лица. Черты его поплыли, исказились, потеряли симметрию. Один глаз остался голубым, другой же стал карим и опустился ниже, нос загнулся куда-то в сторону, а губы шевелились, как две гусеницы. Лицо превратилось во что-то безобразное до ужаса, так что меня даже замутило.
Но вот все закончилась, и передо мной стояла живая Памела Андерсон.
От прежней Мерилин Монро осталась только прическа — белоснежные локоны. Девушка тяжело вздохнула и покачнулась, я бросился к ней и поддержал за локоть.
Она благодарно взглянула на меня и сказала:
— Это довольно болезненная процедура.
— Что это было? — хрипло спросил я.
— Ага, проняло! Я же говорил, отвернись. Я когда первый раз увидел, меня чуть не стошнило, — ответил Костя.
— Так все-таки, что это было?
— Я совершил гениальное открытие! — с самодовольным восторгом сообщил он. — Я знаю, ты в науке дуб-дубом, но, наверное, ты все же слышал, что человек почти на девяносто процентов состоит из воды? Ну?
— Что ну?
— До тебя дошло?
— Нет, — честно признался я.
Костя посмотрел на меня снисходительно.
— Ладно, объясняю для недоразвитых. Человек, как сказано, почти на девяносто процентов состоит из воды.
А что такое вода? Это текучее вещество, способное принимать любую форму. Вот в этом пузырьке, — он показал ампулу с розовой жидкостью, — находится фермент, который с кровью мгновенно распространяется по всему организму и приводит в нестабильное состояние все клетки, за исключением, конечно, тех, где содержится мало воды — клетки скелета и волосы. Это ты понял?
Я кивнул.
— Так вот, клетки кожи и мышцы под влиянием фермента могут либо отдавать лишнюю влагу и стягиваться, либо принимать ее и растягиваться. То, что ты видел, всего лишь процесс перераспределения влаги в организме.
— А откуда клетки знают, где надо растягиваться, а где сжиматься?
— Хороший вопрос. Ты видел, что я дал Алле фотографию Памелы Андерсон. Ее мозг фиксирует поставленную ему задачу и посылает нервные импульсы во все части тела, под действием этих команд они и начинают меняться. Все гениально просто, я удивляюсь, как до этого до сих пор не додумались. Кстати, фермент действует в течение получаса, после чего клетки окончательно стабилизируются, так что можно еще ее переделать, например, в Николь Кидман. Прическа только останется прежней. Алла сделала ее заранее.
Я знаю Костю со школьной скамьи. Он всегда был фанатиком знаний, фанатиком науки. Но такие понятия, как добро и зло, мораль и, в конце концов, простая жалость, были для него пустым звуком. Он мог обидеть человека походя, не заметив этого. Я помню, с каким хладнокровием он резал лягушек в школьном кружке биологии. По-моему, сейчас для него такой же лягушкой была Алла.
— Ей же больно! — сказал я.
Алла благодарно посмотрела на меня.
— Красота стоит жертв, — повторил Костя услышанную где-то фразу.
Скотина, дать бы ему по шее. Гений недоделанный.
А он продолжал:
— Ради красоты женщины готовы терпеть любую боль: они выщипывают волосы по всему телу, борются с целлюлитом, делают пластические операции, сидят на диетах. Теперь же все это не нужно, любая женщина, даже уродина, может стать красавицей. Ты в этом только что убедился.
Краем глаза я заметил, что Алла вскинула голову, и перевел на нее взгляд. В глазах у нее светилось какое-то новое, не известное мне выражение, мне показалось даже, что в них замерцали холодные огоньки. Может быть, новая внешность накладывает отпечаток и на характер?
Лицо и тело Аллы вдруг снова стали меняться. По ним побежали уже знакомые мне волны. Грудь стала спадать, а плечи и руки, наоборот, стремительно увеличиваться в объемах. Лицо тоже менялось, приобретая резкие мужские черты. Костя же, стоя спиной к Алле и обращаясь ко мне, продолжал разглагольствовать:
— Представь себе сто тысяч Мерилин Монро, миллион Николь Кидман, десять миллионов Памел Андерсон. Кроме того, женщины забудут о своем возрасте, не будет никаких морщин. Чувствуешь — здесь пахнет Нобелевской премией!
Я, не обращая внимания на Костю, продолжал с ужасом смотреть на превращения, которые происходили с тем, что когда-то было Аллой. Верхняя часть платья наконец не выдержала давления горы мышц и с резким треском лопнула по швам. Костя, видимо, сообразил, что что-то происходит, и резко обернулся.
— Алла, что все это значит? — упавшим голосом спросил он.
Существо, которое стояло перед нами, подняло руки и резким движением разорвало остатки платья до пояса. Перед нами стоял мужчина невысокого роста, с узкими бедрами, мощным мускулистым торсом и руками, похожими на бревна, на которых выделялись бицепсы величиной с баскетбольные мячи. На резкое неприятное лицо падали белоснежные длинные волосы.
Мужчина с каким-то странным интересом осмотрел Костю. Потом взглянул на меня.
— Олег, пойди погуляй, а я тут займусь воспитательным процессом, — сказал он басом.
— Да, да, конечно, — ответил я и попятился к дверям.
— Олег, постой, не бросай меня здесь с этим чудовищем! — прокричал вдогонку опомнившийся Костя, но я уже выскочил на лестничную площадку, захлопнул за собой дверь и прислушался. Из-за двери раздались звуки, словно боксер-профессионал отрабатывает удары на груше, и крики Кости:
— Ай, ай, Аллочка!..
Открылись двери двух других квартир, и оттуда высунулись головы встревоженных соседей.
— Не обращайте внимания, — сказал я им и стал спускаться по лестнице. Вопли были слышны даже на улице.
Мне, конечно, было жаль Костю, но ведь нельзя оскорблять девушку, будь ты хоть десять раз гений.
